Семья аксаковых и моя семья.doc - Внеклассное мероприятие «Семья Аксаковых и моя семья. Начало создания семьи

Аксаковы в эмиграции

«Ей, России, принесем мы в подарок сбереженные реликвии нашей государственности.

Ей отдадим мы наши старые знамена, сохраненные в годину лихолетья.

К ее ногам положим трехцветные знамена и скажем: «Суди!»

В. Даватц

По состоянию на 1 января 1917 года род Аксаковых насчитывал 28 человек (без учета Александра Петровича Аксакова из тульско-рязанской ветви, который умер в 1917 году, однако точная дата его смерти не установлена). Из них было 11 мужчин, 11 женщин и 6 супруг.

По ветвям они распределялись следующим образом: в калужско-московской: 9 мужчин, 8 женщин и 4 супруг (всего 21 человек), , женщины, 2 супруга (всего 7 человек).

Таким образом, к 1917 году демографическая ситуация в роде являлась вполне благополучной, пресечение ему не угрожало. Так сложилось благодаря калужско-мос-ковской ветви, в уфимско-самарской ветви вероятность угасания была выше.

Из упомянутых 28 Аксаковых с 1917 года по 1921 год умерло 4 человека: Юлия Владимировна (в возрасте около 80 лет), Ольга Григорьевна (в возрасте 72 лет), Екатерина Николаевна (в возрасте около 36 лет), Серафима Ивановна (в возрасте около 59 лет).

Из оставшихся в живых 24 представителей рода 12 эмигрировало. Особенно значителен был этот показатель среди мужчин — 8 человек (6 мужчин из калужско-московской ветви и 2-е мужчин из уфимско-самарской ветви).

Из 4-х женщин, оказавшихся в эмиграции, две принадлежали к калужско-мос-ковской ветви (Ада Федоровна и ее дочь Ада Павловна) и две к уфимско-самарской ветви (Вера Евгеньевна и ее дочь Вера Сергеевна).

Из мужчин в Советской России осталось всего трое: Борис Сергеевич Аксаков с двухлетним сыном Дмитрием (впоследствии также оказавшимся в эмиграции), а также 14-летний Михаил Георгиевич Аксаков. Все трое принадлежали к калужско-московской ветви.

Известно, что Борис Сергеевич Аксаков, воевавший в составе Добровольческой армии, в 1920 году должен был эмигрировать из Новороссийска, но этому помешала неожиданная тяжелая болезнь (сыпной тиф).

Среди представителей рода Аксаковых, оказавшихся в эмиграции, наиболее примечательной явилась деятельность двух полных тезок — Сергеев Сергеевичей Аксаковых. Один из них (принадлежавший к калужско-московской ветви) известен как мичман русского флота и последний выпускник Морского корпуса, а второй (принадлежавший к уфимско-самарской ветви), как русский — советский композитор.

СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ АКСАКОВ, РУССКИЙ — СОВЕТСКИЙ КОМПОЗИТОР

Сергей Сергеевич Аксаков посвятил себя , он родился 24 декабря 1890 года в Самаре в семье коллежского секретаря Сергея Григорьевича Аксакова. Его отец и мать Серафима Ивановна (ур. Свешникова — дочь контр-адмирала Ивана Ивановича Свешникова) окрестили сына 6 января 1891 года в Самарской Преображенской церкви. Восприемниками были: дядя по матери приват-доцент Императорского Санкт-Петербургского университета титулярный советник Митрофан Иванович Свешников и сестра отца Ольга Григорьевна Аксакова, любимая внучка писателя Сергея Тимофеевича Аксакова.

Сережа был не первым ребенком в семье. Старшей сестре Марии в это время было почти 6 лет, брату Константину шел третий год.

Определением Самарского дворянского собрания от 16 сентября 1900 года Сергей Сергеевич Аксаков был причислен к роду и внесен в губернскую .

Как подобало детям дворянского звания, его определили в знаменитую Поли-вановскую гимназию в Москве, где с братом Константином они учились вместе с будущим чемпионом мира по шахматам А.И. Алехиным и поэтом С.Д. Шервинским.

Музыкальные способности у Сережи Аксакова проявились рано.3 Непродолжительное время он посещал занятия в Московской консерватории, оставив которую продолжал заниматься в частных студиях, в том числе композицией — у композитора А.Т. Гречанинова (ученика Н.А. Римского-Корсакова), фортепиано — у профессора К.Н. Игумнова, музыковедением у профессора Ю. Энгеля. С 1904 по 1911 год под их руководством усвоил полный объем программы консерватории. Отец Сережи также был неравнодушен к музыке и хорошо играл на скрипке.

В расположенной рядом Арсеньевской женской гимназии училась Татьяна Александровна Сиверс (в замужестве Аксакова), из воспоминаний которой видно, что талант Сережи уже в юношеском возрасте был замечен не только взрослыми, но и его сверстниками.

Мама композитора Серафима Ивановна Аксакова (ур. Свешникова). Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия. «Папа вспоминал тихого отца и властную мать, дочь контр- адмирала Свешникова. Дети ее боялись. В день ее именин съезжались гости со всей губернии и в имении палили из пушек». Из воспоминаний И.С. Аксаковой.

«… По субботам у детей Морозовых собирались гости. […] общество распадалось на два кружка, между которыми чувствовалась неприязнь. Наш клан мог только выставить фортепьянную игру Сергея Сергеевича Аксакова (прямого потомка Сергея Тимофеевича). Братья Сергей и Константин Аксаковы тоже учились у Поливанова, причем Константин вследствие детского паралича, который он в шутку приписывал

«гимназическим волнениям», плохо владел ногой и рукой. Несмотря на этот физический недостаток, он любил танцевать, а резко выраженное заикание не мешало ему выступать с декламацией. Из-за его плохой дикции я в ту пору не оценила стихов А.Блока.

У Сергея Аксакова было круглое лицо с тупым носом и очень маленьким ртом. Он отличался серьезностью, медлительностью и с важным видом говорил: .

Забавно, но в перерыве между светскими субботами, во время гимназических будней, учащиеся двух гимназий придумали хитроумный способ общения, подкладывая в карманы пальто рассеянным преподавателям записочки, адресованные своим избранникам. Учителя же, ничего не подозревая и проводя занятия поочередно в обоих учебных заведениях, оказывались этакими «почтовыми голубями» для влюбленных молодых людей.

По настоянию отца, как это было уже традицией в роде Аксаковых, Сергей поступил в Императорский Александровский лицей для получения высшего юридического образования. Переехав для учебы в Петербург, он продолжил музыкальное образование в области композиции и оркестровки у профессора Петербургской консерватории С.М. Ляпунова (продолжателя традиций «Могучей кучки»). Уже тогда обозначились музыкальные пристрастия Сергея Сергеевича Аксакова, отдававшего предпочтение камерной музыке.

В 1914 году появились его первые музыкальные произведения, началась концертная деятельность, прошли выступления как пианиста в Москве, Киеве, Минске и других городах.

Лицеист Сергей Сергеевич Аксаков. «Бутылочного цвета мундир, красные обшлага, серебряное шитьё на воротнике, а в старших классах – золотое…». Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

В семейном архиве его дочери Ирины Сергеевны Аксаковой сохранились фотографии Сергея Сергеевича в форменном мундире и в зимней лицейской шинели. Один из тогдашних лицеистов так вспоминал о своих сокурсниках: «Бутылочного цвета мундир, красные обшлага, серебряное шитьё на воротнике, а в старших классах — золотое, треуголка, серая николаевская шинель до пят (с пелеринкой и бобровым воротником), да ещё шпага в выпускной год! На фоне петербургских дворцов мы казались сами себе видением пушкинской поры. […] Традиции лицея были очень своеобразны: многие из них восходили .

Как позже вспоминал сам композитор, не каждый мог позволить себе такой роскошный наряд, но «устав» лицеистов допускал возможность носить эту роскошь по-очереди. «Души прекрасные порывы» частенько приводили подвыпивших друзей к состоянию чрезмерного веселья, так что его бобровая пелеринка насквозь была пропитана винными и табачными парами, которые не могла выветрить ни одна чистка.

23 мая 1914 года С.С. Аксаков окончил Императорский Александровский Лицей, был утвержден в чине губернского секретаря и определен на гражданскую службу в отделение свода законов Государственной канцелярии.

Имение Аксаковых «Страхово» под Самарой. Константин Сергеевич держит лошадь под уздцы. Сергей Сергеевич в повозке со своей будущей женой Верой Евгеньевной Усаковской. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

В этом же году он женился на соседке по самарскому имению Вере Евгеньевне Усаковской , дочери генерала от . Она была состоятельной невестой, в 1915 году ей принадлежало 1500 десятин земли при селе Ключи Бугурусланского уезда . Жених так же владел значительным земельным участком в 3000 десятин земли при селе Страхове Бузулукского уезда в . В 1916 году от этого брака родилась дочь Вера (1916 — ок.1999 гг).

Началась первая мировая война. Старшая сестра Мария Сергеевна Аксакова стала сестрой милосердия в одном из госпиталей.

Сергей Сергеевич уволился из Государственной канцелярии и 16 февраля 1915 года поступил в Пажеский корпус, где по окончании ускоренного годичного курса обучения, ему было присвоено офицерское звание. В 1916 году он был назначен Начальником отряда Общества Красного Креста и направлен в Полоцк, затем в Ригу и Псков.

Как писал в автобиографии сам Сергей Сергеевич, в 1918 году отряд был расформирован. Он уехал в Куйбышев (Самару), а оттуда с семьей в Харбин, куда прибыл «легально» в 1920 году.

В Харбине пришлось работать на Китайско-Восточной железной дороге, где С.С. Аксаков заведовал климатическими станциями сначала временно, а 1 января 1927 года был зачислен в штат.

В годы первой мировой войны. Сергей Сергеевич Аксаков после окончания ускоренного курса Пажеского корпуса в 1916 г. был назначен Начальником отряда Общества Красного Креста и направлен в Полоцк, затем в Ригу и Псков. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

23 февраля 1928 года он стал временным агентом Экономического бюро, откуда уволился . Работа давала небольшой, но стабильный, заработок и Сергей Сергеевич параллельно начал педагогическую деятельность в Харбинской высшей музыкальной школе имени А. Глазунова, которой занимался вплоть до отъезда в Шанхай в феврале 1929 года.

Харбинский период жизни был для семьи одновременно и счастливым и несчастным. Радовала дочка Вера (ее в семье, даже когда она повзрослела, звали Ляля, чтобы не путать с мамой Верой Евгеньевной).

Налаживался процесс возврата к музыкальной деятельности, однако судьба приготовила очередное испытание — стал распадаться брак. Хотя отец (со слов дочери Ирины) не был безгрешен, он выступал против развода. Тем не менее, по настоянию жены они разошлись, и Вера Евгеньевна сразу связала свою дальнейшую судьбу с состоятельным в то время эмигрантом Василием Ивановичем Лавровым.

В те годы обстановка в Китае была крайне напряженная. Бессилие центральной власти (по сути, шла гражданская война) усугублялось присутствием сотен тысяч русскоязычных эмигрантов со своими планами, идеями и амбициями. Обеспечить приличный по тем временам уровень жизни могли лишь два обстоятельства — востребованная специальность и знание, как минимум, английского языка, чем большинство беженцев, как правило, не располагало. Ситуация в стране накалялась. В 1928 году, буквально за год до боевых действий на КВЖД (осенью 1929 г.), С.С. Аксаков получил приглашение в Шанхайскую государственную консерваторию и решился на переезд в более обеспеченный и музыкально просвещенный Шанхай.

Там он трудился в качестве профессора фортепианного класса в течение 15 лет с 1 сентября 1929 года по 31 января 1945 года. Одновременно в 1932-1934 годах Сергей

Сергеевич читал курс истории музыки и лекции по теоретическим музыкальным предметам для иностранных студентов.

Программа концерта композитора С.С. Аксакова в Харбине 26 марта 1928 года. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

Заработная плата профессора (от 96 юаней в 1929 г. до 220 юаней к 1937 г.), частные уроки и открытие собственной музыкальной студии в 1930 году позволили купить приличный дом, обзавестись прислугой.

В феврале 1930 года Сергей Сергеевич Аксаков заявил о себе как композитор: написал цикл вокальных интерпретаций произведений А.А. Ахматовой, музыку на слова известного писателя А.М. Ремизова. Всего же к тому времени ему принадлежало более 30 романсов, много фортепьянных пьес и сонат, несколько хоров, симфоническая поэма «Из Данте», была начата работа над оперой «Психея». Музыкальными критиками он воспринимался как композитор лирического направления. Рецензенты давали следующие характеристики его творчеству: «…Последний период музыкального творчества С. Аксакова представляет собой сферу новых особых исканий. Это направление мы попытаемся охарактеризовать как стилизацию романтизма, своеобразный и .

В ноябре 1935 года произошло объединение двух эмигрантских организаций, находившихся в Шанхае — «Востока» и «Шанхайской Чураевки». Председателем единого общества, получившего название «Шатер», стал Сергей Сергеевич Аксаков. В состав объединения входили люди творческих профессий — музыканты, поэты, художники, они издавали сборник «Врата», который пользовался большой популярностью среди эмигрантов.

В 1930-е годы музыкальная деятельность С.С. Аксакова приобрела более заметный общественный резонанс, часто отмечалась в газетных и журнальных статьях. Он воспринимался как известный композитор, музыкант и педагог.

Одновременно с музыкальной деятельностью Сергей Сергеевич продолжал заниматься правом, интересовался юридическим положением эмигрантов. В феврале 1930 года он был избран членом Русского юридического общества в Шанхае.

В 1934 году Сергей Сергеевич Аксаков женился вторично на дочери богатого фабриканта и домовладельца Клавдии Степановне Ивановой-Колударовой (19051996 гг). От этого брака родилось две дочери: Ирина (31 августа 1939 г. в Шанхае) и Ольга (там же 1 ноября 1942 г.).

Согласно семейному преданию, крестная Сергея Сергеевича, его тетушка Ольга Григорьевна Аксакова говорила племяннику — пока не назовешь моим именем свою дочь, не видать тебе сына! Шутки шутками, но третья девочка была названа Ольгой, однако пророчеству не суждено было сбыться. Видимо поэтому, когда много лет спустя, уже в СССР, родился внук Сережа, ему досталась (да простят нас за это утверждение) большая часть любви деда, тем более, что оба были схожи в своих пристрастиях, в частности, в любви к шоколадным конфетам.

Несмотря на произошедшие изменения, Сергей Сергеевич и его первая жена Вера Евгеньевна поддерживали отношения, переписывались. Однако подарки от нее к различным праздникам Сергей Сергеевич не принимал и постоянно возвращал обратно.

С.С. Аксаков с К.С. Аксаковой (ур. Ивановой-Колударовой) в Шанхайском парке. Шанхай. Китай. Фото ок. 1935 года. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

Через некоторое время по обоюдному согласию к нему в Шанхай переехала их дочь Ляля, к тому времени очень красивая девушка, с которой Клавдия Степановна сразу подружилась. С этого момента все самое лучшее предназначалось исключительно ей. Отъезд Ляли из Харбина в Шанхай к отцу был вызван рядом непростых обстоятельств. Второй муж Веры Сергеевны серьезно заболел. У него развился рассеянный склероз, он «впал в детство» и, сидя в кресле, постоянно беспомощно плакал и звал жену. Вере Евгеньевне, чтобы содержать семью, пришлось устроиться на работу в аптеку, но обо всем этом она умалчивала и делала вид, что все в порядке.

Очень скоро Ляля вышла замуж за преуспевающего бизнесмена — весельчака Виктора Андреевича Меньшикова (в семье у него была кличка Hello-boy), который вел свои дела с японцами, что тогда в обществе считалось чуть ли не преступлением, поэтому дома об этом говорили шепотом, а вне дома вообще умалчивали.

Семья Меньшиковых жила в престижном районе города. Сама Ляля была буквально осыпана бриллиантами. На Пасху она всегда одевала ожерелье из золотых пасхальных яиц, которые по традиции ей каждый год дарили родные и близкие.

Очень скоро у Ляли родилась первая дочь Наташа, следом у ее отца на свет появилась дочь Ира. Потом у Ляли родилась вторая дочь Таня, а за ней у Сергея Сергеевича дочь Оля. Так и получилось, что тетки были младше своих племянниц. Дружили девочки попарно в соответствии с возрастом. Повзрослев, Наташа с Ирой уже подумывали о кавалерах, а младшие Таня и Оля еще бегали в компании сверстников по Шанхаю.

Будни детей композитора и его внучек с их друзьями. Шанхай. Китай. 1940-е годы. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия

Семья Ляли была очень дружна с семьей отца, дети росли вместе, вместе справляли дни рождения и различные праздники.

Однако в подходах к воспитанию детей ощущалась существенная разница. Если Наташу и Таню воспитывали в духе проамериканских ценностей, то Ире и Оле прививали элементы русской и европейской культуры. То, что было обыденным для детей в семье Ляли, в семье композитора не приветствовалось. Тем не менее, вспыльчивый аксаковский характер, присущий всем представителям данной древней фамилии, порой стирал грани в стилях воспитания. Как, правило, происходило это следующим образом. Обычно, экспансивная Оля начинала свои нападки на старшую и более сдержанную сестру Ирину, постепенно переходя от слов к «боевым действиям». Это выражалось в выбрасывании через окно из детской, расположенной на втором этаже, игрушек своих сестер. Когда накал страстей выводил из равновесия Ирину, в окно вылетали уже Олины игрушки. Стоявшая под окном и привыкшая к подобным сценам прислуга, дождавшись падения последнего предмета, заносила все обратно, и жизнь входила в нормальное русло.

Шанхайский период творчества композитора С.С. Аксакова. Период преподавания в Государственной Консерватории Восточного Китая и открытие частной музыкальной студии. Шанхай. Китай. 1940-е годы. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

И все же, каждое появление в доме композитора семьи Меньшиковых нарушало размеренный ритм жизни его обитателей и было предвестием веселых розыгрышей и забав. Однажды, в день рождения Ирины, когда она принимала ванну, готовясь появиться перед гостями, в помещение ворвался Виктор, который был ее крестным, вытащил из пены изумленного подростка, завернул ее в полотенце и под оживленный смех собравшейся родни надел на руку подарок — золотые швейцарские часы.

В Сочельник Сергей Сергеевич неизменно садился за фортепиано и каждый раз исполнял печальную лирическую мелодию из одноактной оперы Ребикова «Елка».

На Пасху в его обязанности входило проращивать овес, в зеленые ростки которого клали разноцветные пасхальные яйца. Яиц обязательно было сто штук. Клавдия Степановна выпекала двадцать куличей и собственноручно готовила огромную рульку окорока. Стол постоянно был готов к трапезе, а двери дома были открыты для гостей, которые каждый год довольно длительное время приходили похристосоваться и отведать угощения.

Русская школа воспитания и бережное отношение к своему роду стали причиной искреннего негодования по поводу того, что книга «Семейная хроника», автором которой являлся прадед композитора Сергей Тимофеевич Аксаков, вышла на французском языке под названием «Полудикари». Возмущенный Сергей Сергеевич добился от издательства извинений и снятия тиража с продажи.

Начало второй мировой войны и последовавшее нападение Германии на СССР было встречено русской эмиграцией неоднозначно. Одни эмигранты восприняли события позитивно, надеясь на падение коммунистического режима и возможное возвращение на Родину. В других крепли патриотические настроения и надежды на примирение с Советской властью.

Константин Сергеевич Аксаков. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия

После 1943 года, когда стала ясна неизбежная победа СССР над Германией, многие эмигранты обращались в Генеральное консульство СССР в Шанхае с просьбой о разрешении вернуться на Родину.

К этой группе принадлежал и С.С. Аксаков. В 1946 году он получил гражданство СССР, стал членом Общества граждан СССР в Шанхае, в котором вел обширную общественную работу. В 1947-1948 годах являлся членом Художественного Совета при культурном отделе и в этом качестве провел в Клубе советских граждан СССР в Шанхае цикл лекций по истории музыки. Принимал участие в концертах в дни советских государственных праздников и различных .

Вместе с семьей С.С. Аксакова неразлучно жил его брат Константин, который заведовал в Китае бюро по найму прислуги и хозяйственного персонала. Но бизнес развалился, а с физическим недостатком (паралич руки и ноги) найти работу было трудно. Константин Сергеевич Аксаков по-прежнему продолжал увлекаться театром, в браке не состоял и находился на иждивении брата, который его любил и считал своим ангелом-хранителем.

В конце 1940-х годов, когда Сергей Сергеевич всерьез задумался о возвращении на родину, здоровье его брата резко ухудшилось. Это обстоятельство отложило переезд семьи в Советскую Россию, где ее неминуемо ждала участь первых репатриантов -сталинские концлагеря.

Сергей Сергеевич до конца дней повторял жене и детям, что Константину они обязаны всем, даже самой жизнью.

Дружеские шаржи на композитора и исполнителя С.С. Аксакова из шанхайских газет 1930-1940 годов.

Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

Дружеские шаржи на композитора и исполнителя С.С. Аксакова из шанхайских газет 1930–1940 годов. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия.

Константин Сергеевич Аксаков умер в Шанхае , был кремирован, прах захоронен.

Тем временем дела у Меньшиковых пошатнулись, и в 1952 году они приняли решение — уехать в Америку. С собой забрали Веру Евгеньевну и Лаврова, которые к тому моменту развелись. На попечении Сергея Сергеевича осталась их няня, которая весь остаток жизни ждала вызова от своих хозяев, но тщетно.

Не обошла стороной нужда и семью композитора. Аренда престижных помещений для репетиций с учениками требовала больших финансовых трат. Начали образовываться долги, однако ситуацию спасло наследство жены, Клавдии Степановны, полученное после смерти ее отца. Денег хватило и на выравнивание семейного финансового положения и на поддержание отъезжающей семьи дочери Веры (Ляли), у которой были выкуплены обременяющие их мебель и различные вещи.

Наконец, в 1954 году семья Аксаковых получила долгожданное извещение, подписанное генеральным консулом СССР в Шанхае Н. Шестериковым, которое разрешало возвращение в СССР на работу по освоению целинных и залежных земель. Выезд был назначен на .

При отъезде из Китая Шанхайская государственная консерватория выдала С.С. Аксакову удостоверение о трудовой деятельности, в котором выразила «глубокую благодарность за его долгую работу в области .

По прибытии в СССР семью композитора разместили в школе небольшого рабочего поселка совхоза «Новоивановский» Омской области, основной контингент жителей которого составляли ссыльные молдаване. Вместе с другими семьями, вернувшимися из Китая, Аксаковы устроились в зале, разделив помещение тряпичными занавесками, имитирующими стены. Осознав, что освоение целинных и залежных земель стала реальной перспективой его дальнейшей деятельности в Советском Союзе, Сергей Сергеевич (со слов дочери Ирины) на три дня впал в глубокое раздумье. Прибывший в совхоз ревизор по перемещенным лицам, внимательно выслушав композитора, посоветовал ему незамедлительно выехать в Омск. Так и было сделано. С.С. Аксаков отсутствовал около трех недель, чем вызвал серьезное беспокойство семьи, так как никаких известий за это время от него не поступало. К большой радости Аксаковых глава семьи вернулся с паспортом гражданина СССР. Кроме того, ему удалось устроиться на работу руководителем фортепианных и теоретических классов в музыкальной школе города Тара Омской области.

В то время это был провинциальный исключительно деревянный одноэтажный городок, основанный в давние времена российскими государями с целью ссылки туда неугодных подданных. Половину одного из таких домов сняла семья Аксаковых, как припоминает Ирина Сергеевна, у местной жительницы Галины Балогонской. В Таре с Ириной произошел забавный случай. В неполных пятнадцать лет она выглядела совершеннолетней девушкой и, так получилось, что в местном доме пионеров начала преподавать балетные азы, которые усвоила еще в Шанхае. К ней в кружок потянулись сверстницы и примерно через месяц администрация, убедившись в серьезности намерений Иры, попросила принести паспорт и трудовую книжку, чем поставила в тупик молодую начинающую учительницу, которая изо всех сил хотела выглядеть старше. Ситуация осложнялась язвительными заявлениями 11 летней сестры Оли, которая в пылу мелких бытовых конфликтов постоянно угрожала предать огласке истинный возраст Иры. К всеобщему удовольствию руководство дома пионеров само разобралось в ситуации и только через год, когда семья покидала Тару, преподавателю насильно было выдано неприлично большое денежное вознаграждение, сопровожденное справкой о величине трудовых подвигов.

В начале 1950-х годов Сергеем Сергеевичем Аксаковым были написаны фортепианное трио, концерт для фортепиано с оркестром, фантастический танец для фортепиано, концертный этюд, песни и романсы.

В 1955 году с согласия композитора Министерство культуры СССР направило его для музыкально-педагогической деятельности в Минск, где он преподавал в музыкальном училище при Минской консерватории.

В своем письме к двоюродной сестре Кире Митрофановне Гастевой (ур. Свешниковой), композитор писал: «Я так счастлив, что я, наконец, вернулся на Родину, где меня приняли великолепно, дали сразу отличную службу, уже выбрали членом Музфонда

СССР, собираются печатать мои произведения, записали мою игру на пластинки, а на днях родители моих учеников в музыкальной школе поднесли мне в подарок такой роскошный письменный прибор из серого мрамора, что мне даже стало неловко.

Здесь со мной моя вторая жена Клавдия Степановна (ей только 45 лет) и 2 дочери Ирина и Ольга, обе продолжают свое образование в школе.

Моя первая дочь Ляля вышла замуж в Шанхае за Меньшикова и уже имеет 2-х дочерей. Они еле уехали в Северную Африку, и я уже давно потерял их из виду.

Значит, в конце июня мы свидимся, и тогда ты мне расскажешь обо всем, что меня интересует, так как мне хочется знать и о наших родных со стороны отца и о семье Мазараки и о многих моих товарищах по школе».

Выбор Минска для места жительства, во многом, обуславливался материальными соображениями, возможностью быстро получить квартиру и медицинское обслуживание, которое было для него важно в силу возраста (64 года).

Различные исследователи творчества Сергея Сергеевича Аксакова утверждали, что семье композитора было запрещено проживать в Москве и других крупных городах Советского Союза. Это не соответствует действительности.

В письме дочери Ире Сергей Сергеевич указывал: «В пределах РСФСР не оказалось ничего подходящего — везде ничтожные оклады, не ехать же на 800 рублей. В Белоруссии же положение другое. […] распоряжением Зам. Министра культуры мне предложено самому съездить в Минск, чтобы выяснить лично с Министром культуры Белорусской ССР город, оклад и квартирный вопрос. Принципиально вопрос уже решен ими по телефону, но детали надо выяснить на месте».

Не обделяло его заботой и Правление союза композиторов СССР.

8 октября 1955 года, композитор получил письменное уведомление, подписанное Г. Восканяном: «По поручению Т.Н. Хренникова сообщаю Вам, что 4/Х с.г. за его подписью направлено письмо Секретарю ЦК КП Белоруссии тов. Патоличеву с просьбой содействовать предоставлению Вам квартиры. Что касается Ваших фортепианных произведений — они будут рассмотрены Ред. Советом в октябре — ноябре и, в случае принятия их, будут включены в план изданий 1956 года».

К этому времени композитор восстановил отношения с друзьями по лицею и Поливановской гимназии, в том числе с поэтом С.Д. Шервинским.

Вскоре Сергея Сергеевича Аксакова признали «деятелем советской культуры», в 1955 году избрали членом Музыкального фонда СССР при Союзе композиторов СССР, а в 1957 году — членом Союза композиторов СССР. Его произведения активно исполнялись, продолжалась напряженная композиторская деятельность. В 1950-е годы С.С. Аксаков написал концертную увертюру, симфоническую фантазию «Над Неманом», симфоническую поэму «В Журавской пуще», романсы, песни, этюды, вальсы. На творчестве этого периода отразились требования, которые предъявлялись к советским композиторам, проявилась идеологическая ангажированность — «Песнь о Ленине», «Марш молодежи» и т.д. В советское время была известна симфоническая поэма Сергея Сергеевича «В Туровской пуще», написанная на стихи поэта В. Дубовки. Она посвящалась советским воинам, сражавшимся в годы Великой Отечественной войны. На мотивы стихов поэта Якуба Колоса он написал поэму для оркестра «Лесная сказка».

Постановление об участии С.С. Аксакова в составе комиссии по организации мероприятий, посвященных 100-летию со дня смерти его прадеда, русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Личное собрание И.С. Аксаковой. г. Лобня Московской области. Россия.

В 1956 году семье С.С. Аксакова была выделена отдельная квартира в столице Белоруссии — Минске. Сестре Кире Митрофоновне (от 16 июля 1956 года) он пишет: «Я получил квартиру в новом доме со всеми удобствами, но мы будем переезжать только 20 июля, т.к. там еще нет света».

12 мая 1959 года С.С. Аксаков с дочерьми принял активное участие в торжественных мероприятиях по случаю 100-летия со дня смерти Сергея Тимофеевича Аксакова, которые проходили в Москве в Колонном зале Дома Союзов. Он являлся членом организационного комитета торжеств, в который кроме него входили известные советские писатели и композиторы. А в ноябре Сергей Сергеевич получил весточку от своей первой жены Веры Евгеньевны, которая вместе с семьей его старшей дочери Ляли (Веры Сергеевны) обосновалась в Сан-Франциско. В письме сообщалась, что младшая внучка Таня окончила школу. Старшая, Наташа уже три года замужем. Ее сыну два года, так что Сергей Сергеевич уже прадед. Пришло письмо кружным путем через Махачкалу, где проживала сестра Веры Евгеньевны и которую она просила:

«Не можешь ли ты написать несколько слов Сергею Сергеевичу, по-моему, они по-прежнему в Минске и он преподает в консерватории. Они не пишут, а хотелось бы знать, как они живут. Я лично сохранила с ним самые лучшие отношения и жена его очень милая и хорошая женщина (лучше меня), а главное моя Ляля хотела бы знать о них и их двух дочерях».

Программка творческого вечера друга С.С. Аксакова по Поливановской гимназии поэта С.В. Шервинского. Личное собрание И.С. Аксаковой. Город Лобня Московской области. Россия. «С.В. Шервинскому и папе было присуще умение вести светскую беседу. Однако я частенько нарушала размеренный ее ход бесцеремонным вторжением в диалог быв- ших гимназистов. Однажды Шервинский не выдержал и с напускной серьезностью воскликнул, обращаясь ко мне – «Ах – Шанхайская девчонка!», но папа, смеясь, стал на мою защиту, и беседа продолжилась дальше в том же размеренном русле». (Из воспоминаний Ирины Сергеевны, записанных с ее слов в 2006 году).

В 1961 году Союз композиторов Белорусской ССР и общественность Минска широко отмечали семидесятилетний юбилей Сергея Сергеевича Аксакова.

Из письма композитора двоюродной сестре Кире Митрофановне: «11 января в Союзе композиторов торжественно праздновали мой 70-летний (увы!) юбилей. Было много телеграмм и приветствий, в том числе от Министра культуры, от Союза писателей, от Союза композиторов и др. организаций и лиц. После торжественной части был большой концерт из моих произведений. В результате я очень устал и сейчас мечтаю только об отдыхе».

Его первая жена Вера Евгеньевна прожила около 104-х лет, ее 100-летие отмечали в Сан-Франциско 2 июля 1991 года.

Их дочь Ляля (Вера Сергеевна Аксакова) после смерти мужа Виктора Андреевича Меньшикова вышла замуж за Вадима Норкевича, давнего поклонника еще по Шанхаю, так что остаток ее жизни не был обделен вниманием. Ее дети полностью ассимилировались. Вера Сергеевна умерла в августе 1998 года в Сан-Антонио (штат Техас), где проживала ее дочь Наташа, но похоронена, как и ее мама Вера Евгеньевна, в Сан-Франциско.

Дочери Сергея Сергеевича Аксакова от второго брака так же, как и отец были связаны со сферой культуры.

Ирина Сергеевна Аксакова продолжила сценическую традицию. Она окончила Белорусский государственный театрально-художественный институт. Работала в театре, затем художественным руководителем в Московском физико-математическом институте. Была замужем. У нее взрослый сын Сергей Витальевич Аксаков (6 апреля 1963 г.р.), женатый на Марии Маевне Тихомировой (11 февраля 1969 г.р.) и двое внуков Сережа (15 сентября 1995 г.р.) и Ваня (17 октября 2004 г.р.). В настоящее время семья сына проживает в Подмосковье, в городе Лобне. В квартире Ирины Сергеевны помимо других предметов в серванте стояла фарфоровая статуэтка Будды, подаренная ее сестрой Лялей и напоминавшая о далеких годах детства и юности, проведенных в Поднебесной.

Ее младшая сестра Ольга Сергеевна Аксакова работала сотрудником Минского музея изобразительных искусств. Была замужем за Валерием Борисовичем Зайцевым. У нее две дочери Екатерина и Наталья (последняя сохранила фамилию Аксакова). Ольга Сергеевна умерла 22 февраля 1987 года и похоронена в Минске. Ее дочери и внучки в настоящее время проживают в Белоруссии, в Минске.

Из воспоминаний дочери композитора Ирины Сергеевны Аксаковой

(записаны с ее слов в городе Лобне Московской области в 2006 году).

«Я смотрю архивы Аксаковых и вспоминаю, возвращаясь в ноябрь 1942 года.

Мне 3 года. Я раздосадована: папа не дает поиграть с велосипедной корзинкой (в Шанхае в те времена к велосипеду крепилась корзинка для покупок с крышкой). Ощущаю отсутствие мамы. Папа говорит, что в корзинке приедет беби (смеется, видимо, шутит). Уезжает на велосипеде. Это родилась моя сестра Оля.

Наша столовая, купель со свечами, много людей. Олю окунают в купель. Большой стол. Я языком лизнула зеленый ликер. Впервые попробовала спиртное.

Гостиная, которая одновременно и папина студия, куда приходят ученики. Папа сидит за фортепьяно, я стою рядом и пою: «Мой миленький дружок, прелестный пастушок. О чем я вздыхаю, и страсть забыть желаю». У меня хороший слух и звонкий жалобный голос. Гости умиляются.

Мне уже 7 лет. В доме с утра до вечера музыка, приходят ученики, певицы, исполняющие папины романсы. Мне особенно понравился цикл — женские песни, на стихи Ахматовой: «Девичья», «Любовная», «Вдовья». Настаиваю — папа сдается, покорно разучивает со мной весь цикл. Я пою «Любовную»:

«Я окошко не завесила,
прямо в горницу гляди.
Оттого мне нынче весело,
что не можешь ты уйти».

В семье считают — ребенок подает надежды.

В нашей гостиной часто собирается творческий Шанхай: проф. Захаров, При-быткова, поэт В.Слободчиков, Наташа Ильина, впоследствии в СССР она напишет «Возвращение» и будет работать в редакции «Крокодила» в рубрике «Вилы в бок». Папа оживленный, невероятно остроумный, замечательный рассказчик, вдохновенно исполняет новые произведения. Воля Слободчиков читает свои стихи (в СССР впоследствии он стал известным лингвистом). Н.Ильина читает новые юморески.

Мама замечательная кулинарка. Гостям предлагают ее изделия: корзиночки с салатом, икрой, грибами, вафли с каймаком.

Особенно ярко вспоминаю Пасху. Папа по традиции всегда дома исполнял «Град Китеж». Великолепный пианист, страстный до такой степени, что в первом ряду было слышно его мычание.

Маму папа называл «мой ангел», а мама боготворила папу. Необыкновенно кроткая, преданная жена и мать. Папа говорил мне: «У твоей матери ангельский характер».

Это была настоящая жена композитора — муза его творчества.

Вспоминаю большое событие в Шанхае — открытие или празднование годовщины открытия памятника Пушкину (в Китае это и сейчас вспоминают). Я стою рядом с отцом, исполняется папина кантата Пушкину на слова В.Слободчикова. В нашей семье никогда не подавляли детскую личность, прощали шалости и мое озорство. В конечном счете, останавливал нас не запрет, а высокая духовность наших родителей.

Мне 13 лет. Читаем с папой Э.Золя. Папа — у себя в кабинете в подлиннике на французском. Я — у себя в комнате на русском. В 13 лет я прочла почти всю французскую классику, читала запоем, теперь понимаю — это влияние папы. В этот год папа особенно вспоминает прошлое. Он замечательный рассказчик. Ярко представляю его коллекцию бабочек, которую он собирал в имении Страхово. Папа все детство ловил бабочек, и была у него одна самая редкая бабочка с Мадагаскара. Мне даже казалось, что я ее трогала, но это разыгралось воображение.

Вспоминал Ольгу Григорьевну, свою тетку и крестную мать. Она известна всем как любимая внучка С.Т. Аксакова. Папа был ее любимым племянником, именно ему она хотела оставить наследство. Папа с юмором вспоминал ее прижимистость, как она ездила в Страхово в поезде третьим классом.

Вспоминал тихого отца и властную мать, дочь контр-адмирала Свешникова. Дети ее боялись. В день ее именин съезжались гости со всей губернии, и в имении палили из пушек.

В этом же году часто приходят письма из Америки от папиного учителя А.Т. Гречанинова. Он присылает свою книгу, в которой целая глава посвящена семье Аксаковых и их имению Страхово, где он часто бывал. Но поскольку он был обижен на большевиков и критиковал советскую власть, уезжая из страны, эту книгу мы оставили в Шанхае.

Лето 1954 года. Наш отъезд в СССР, последний день в Шанхае. Нельзя взять с собой тибетскую болонку Бобби, который жил у нас много лет. Родители решают его усыпить, чтобы он не страдал в разлуке. Папа кормит его царским обедом, но никто не радуется. Затем ведет его на поводке к ветеринару. Через час он приходит назад вместе с Бобби, говорит: «Не могу!». Мы оставляем Бобби китайцам.

Подъезжают две черные машины. В последний раз мы едем по Шанхаю. Потом много лет мне снился Бобби.

Выдержки из выступлений С.С. Аксакова по минскому радио.

Внимание! Говорит Минск!

Пожалуйста, уважаемый Сергей Сергеевич, приглашаем Вас к микрофону.

Аксаков: Это были годы очень интересного для того времени расцвета русского искусства в Москве: театр Станиславского, с его замечательными постановками пьес Горького, Чехова, Гамсуна, Толстого, Шекспира и других; Малый драматический театр, с великолепными артистами Ленским, Садовским, Яблочкиной, Пашенной, Ермоловой, Южиным и др. Большой оперный театр, где тогда пели гениальный Шаляпин, Собинов, тенор Смирнов, Нежданова, Збруева, Тукова, баритоны Гризунов и Шевелев и другие, интересные симфонические концерты с дирижером Купером, Суком, Ипполитовым-Ивановым и Рахманиновым, концерты «Керзинского кружка» камерной музыки; концерт трио «Шор, Крейн и Эрлих» и, наконец, отдельные концерты пианистов Игумнова, Гольденвейзера, Мейчина и другие.

Кроме того, Москва той эпохи оказалась местопребыванием многих крупных композиторов — Рахманинова, Аренского, Гречанинова, Танеева, Скрябина, Метнера, Ребикова, Ипполитова-Иванова, Кочетова и других.

С Большим театром успешно конкурировала частная опера в театре Солодовнико-ва. Там тоже были прекрасные певцы — сопрано Петрова-Званцева, Дейва-Сианицкая, тенора Климентьев, Севастьянов, Ломарев, бас Сперанский и другие. А главное, благодаря более гибкому аппарату, менее бюрократическому и менее тяжеловесному, чем в Большом театре, в частной опере гораздо чаще бывали новые постановки. Именно там мы впервые слышали оперы Маснэ «Вертер» и «Манон», «Кащея бессмертного» Рим-ского-Корсакова, «Мадемуазель Фи-фи» Кюи, «Страшную месть» Кочетова и другие.

Самым интересным в этой эпохе было то, что она явилась периодом новых исканий и началом утверждения на сцене реализма и жизненной правды. После Стравинского, Качалова, Ленского, Шаляпина и Собинова уже нельзя было играть и петь как раньше. На сцене надо было не играть, а жить. Этот лозунг был с увлечением подхвачен как артистами, так и публикой. Конечно, не всем артистам это удавалось в одинаковой степени, но, в общем, все они старались тогда не только петь, но, главное, создавать правдивый и жизненный образ на сцене. Разумеется, впереди всех в этом отношении шел Шаляпин, образы которого оставались в памяти на всю жизнь. Это удавалось ему даже во второстепенных партиях. Вот, например, Шаляпин в эпизодической роли беглого монаха Варлаама в опере Мусоргского «Борис Годунов».

Незабываемые по своей правдивости образы, созданные Шаляпиным, были связаны не только с его искусством перевоплощения, но и с удивительным владением звуковой интонацией. Таким же искусством голосовой интонации обладал Собинов, в исполнении которого даже старые романсы звучали совсем по иному. Вот он поет романс Чайковского «Средь шумного бала…» и сколько теплоты, искренности и какой-то удивительной грусти слышится в его пении.

Из других оперных артистов той эпохи, сумевших создать яркие сценические образы, остались в памяти Нерон и Герман в исполнении тенора Клементьева, Вертер в исполнении Севастьянова, Онегин в исполнении баритона Грызунова, Сальери и Гремин в исполнении баса Сперанского, и замечательная исполнительница романсов и песен Мусоргского сопрано Дейва-Спаницкая.

Мы — молодежь, преданная искусству — буквально разрывались на части, чтобы попасть на все лучшие спектакли и концерты. Мне в этом отношении как-то везло и всегда удавалось попасть на все наиболее интересное. А, кроме того, благодаря моим учителям Гречанинову и Игумнову, мне удалось раза три побывать в особняке композитора С.Н.Танеева, где часто собирался «Танеевский кружок» композиторов и музыкантов. Там, забившись куда-нибудь в уголок, я с замиранием сердца слушал их музыку, следил за их спорами. Как сейчас помню громадную угловатую фигуру Рахманинова, иногда молчаливого и рассеянного, а иногда веселого и громогласного; медлительного, добродушного и тучного Танеева; порывистого и нервного Скрябина; вечно куда-нибудь спешащего Игумнова и, наоборот, спокойного молчаливого Гречанинова; всегда очень вежливого, но довольно язвительного Метнера; изящного и обаятельного Собинова; веселого и бодрого Гольденвейзера; красноречивых и остроумных музыкальных критиков Кругликова и Энгела; известного органиста Рубека и многих других.

На этих вечерах композиторы играли свои новые произведения, иногда пели хором, а потом обсуждали, давали советы, критиковали, иногда восхищались, иногда молчали. Как сейчас помню эту большую, уютную гостиную в доме Танеева, в одном из тихих московских переулков недалеко от Арбата. Гречанинов играет и поет свои новые басни на слова Крылова. Всем нравится, особенно Танееву, который шумно выражает свои одобрения. Но вот за рояль садится Рахманинов и играет свой, ставший сейчас знаменитым, прелюд, только что вышедший тогда в издании Гутхемля.

Прелюд вызывает общее восхищение и его приходится повторить, затем одна из присутствующих певиц поет новый романс Аренского на слова Фета «Одна звезда».

Другая певица поет романс Танеева «Колыбельная».

Иногда на таких вечеринках выступали и небольшие камерные ансамбли. Вспоминаю, как горячо приняли присутствующие «Трио» Аренского.

А вот за рояль садится Скрябин и с увлечением играет свое новое Произведение -прелюд для рояля под названием «Желание».

Скрябин великолепный пианист, особенно в октавной игре, но иногда, увлекаясь, он так громко начинает подпевать, что заглушает собственное исполнение. Прелюд всем нравится, все начинают горячо обсуждать его гармонические новшества. Вечер проходит интереснее, дружнее, весело, даже шумно.

Несомненно, что музыкальная удача каждого радует всех собравшихся. И это кажется тем более удивительным, что здесь собрались представители совсем различных музыкальных течений. Танеев и Метнер — представители «академического» направления, Рахманинов и Аренский — наследники «позднего романтизма», Гречанинов -апологет «народничества» и Скрябин — модернист. Очевидно, любовь к хорошей, передовой музыке, любовь к русскому искусству в целом так сильна, что разбивает все условные перегородки.

Композитор Ребиков, представитель русского импрессионизма, на этих собраниях не бывал, держался особняком, с композиторами почти не дружил, иногда он давал на рояле концерт из своих произведений в «Литературном клубе» на Тверской, но играл он за закрытым занавесом и публика видела его только перед концертом и после. Он жил один во флигеле, во дворе дома, где жила его семья, и из открытого окна целыми днями доносилась его музыка. Я часто к нему заходил. Он очень меня любил, но иногда давал странные советы. Так, однажды, он мне сказал: «Что, Сережа, все учитесь? Бросьте, лучше пишите прямо оперу!»

С Римским-Корсаковым мне удалось встретиться только один раз, так как он жил в Петербурге. Но, кажется, в 1906 году он приезжал в Москву на премьеру своей оперы «Град Китеж». И вот, после первого спектакля, прошедшего с блистательным успехом, небольшая группа музыкальной молодежи (в том числе и я) решила пойти с цветами в гостиницу «Метрополь» поздравить автора. Он принял нас очень радушно и каждого из нас расспрашивал о его планах и музыкальных вкусах. А когда он узнал, что я ученик его ученика Гречанинова, то весело закричал: «Ну, значит, вы мой внук!» И долго жал мою руку.

В 1914 году началась Первая мировая война. Я покинул Москву и с сожалением уехал в Петербург. Но и тут мне повезло: на вокзале в Москве я, уезжая, встретил кумира всей тогдашней молодежи — Федора Ивановича Шаляпина. Помню, что поезд уже тронулся, и вдруг на перроне показалась огромная фигура, и раздался громоподобный голос: «Где дежурный? Остановите поезд!» Прибежал дежурный по станции. И вновь прогремел незабываемый голос: «Остановите поезд! Я — Шаляпин». И поезд остановился…

А незадолго до моего отъезда из Москвы, как бы прощаясь со мной, Игумнов устроил у себя ужин, на котором были, кроме меня, Гречанинов, музыковед Энгель и писатель Алексей Николаевич Толстой. Этот ужин навсегда остался в моей памяти. Гречанинов сыграл и спел целый акт из своей новой оперы «Сестра Беатриса», только что снятой со сцены по распоряжению обер-прокурора церковного Синода, как произведение антирелигиозное, подрывающее устои!» и прочее.

Доклад 6 класс.

Семья С.Т. Аксакова, замечательного русского писателя XIX века, была поистине замечательной русской семьей, в ней царили разнообразие умственных и творческих интересов, атмо­сфера взаимного уважения и любви, духовной общности, любов­но привлекала к ссбс многих людей. Аксаковские субботы посе­щают известные писатели, издатели, артисты: М.П. Погодин, П.В. Киреевский, М.Н. Загоскин. Часто бывают Ф.И. Тютчев.

А.К. Толстой, Н.М. Языков, М.С. Щепкин, друзья семьи - зна­менитые русские писатели Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Л.Н. Тол­стой. Особенно любили в семье Аксаковых Н.В. Гоголя. Как пи­сал сам Гоголь своей близкой знакомой А.О. Смирновой-Россет, «Аксаковы способны залюбить до смерти». В каждом письме Го­голя к разным людям хоть несколько строк было посвящено Ак­саковым.

Семья Аксаковых была настоящей большой русской семьей. По свидетельству А.С. Курилова, автора вступительной статьи и составителя сборника Константина Сергеевича и Ивана Сер­геевича Аксаковых (старших сыновей Сергея Тимофеевича), «Литературная критика», вышедшего в 1981 году, в семье бы­ло 6 сыновей и 8 дочерей. По данным А.А. Сиверса, приведен­ным в дореволюционном издании «Генеалогические разведки» (Санкт-Петербург, 1913), в семье Аксаковых было 4 сына и 6 дочерей.

«Все члены семьи, - пишет один из современников С.Т. Ак­сакова, - были соединены редким единодушием, полным согла­сием вкусов, наклонностей и привычек, а с годами на этой поч­ве утверждалась глубокая внутренняя связь, заключавшаяся в общности убеждений и симпатий».

Семья была нравственно крепкая, дружная, в которой, как точно сказал А.С. Курилов, «царствовало согласие и безус­ловное, непререкаемое доверие всех к каждому и каждого ко всем, где все было чисто, честно, искренне, прямо, откровен­но... Чувство причастности каждого к делам и заботам дру­гих, душевная чуткость и отзывчивость становятся как бы нравственным императивом, основой личного и общественно­го поведения всех без исключения детей Сергея Тимофеевича и Ольги Семеновны. Может быть, отсюда возникла страстная и непреложная убежденность Константина и Ивана Аксаковых в том, что будущее России, нашего народа, всех славянских народов самым тесным и непосредственным образом связано с расцветом этого прекрасного и всепобеждающего чувства се­мьи единой...»

Конечно, как и в любой семье, и в семье Аксаковых иногда возникали споры - между отцом и сыновьями, особенно стар­шими Константином и Иваном, - о различных проблемах обще­ственной жизни, однако всегда сохранялась атмосфера уважения и искренней дружбы.

С.Т. Аксаков имел замечательное свойство - учиться у своих детей. А дети в этой семье были поистине замечательные, яркие, талантливые.

Константин Сергеевич, старшей сын Аксакова, первенец от счастливого брака, был, по воспоминаниям современников, лич­ностью замечательной и удивительной, об лом говорили даже его идейные противники. В детстве он проявил блестящие спо­собности, уже в 15 лет поступил на словесное отделение Мос­ковского университета.

Он работал в области языкознания, и его деятельность была высоко оценена В. Далем, автором знаменитою «Толкового сло­варя живого великорусского языка». В 1847 году защитил диссер­тацию - «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка»; был писателем, автором драм и комедий, публицистом, литературным критиком. Его статью «Опыт синонимов» («Публи­ка и народ») потом назову! одним из самых за-мечательных явле­ний русской публицистики. Константин Сергеевич был и общест­венным деятелем, он выступал против социального угнетения, против произвола в обществе, резко обличал образ жизни правя­щих классов. В 1855 году он переда, 1 ! с графиней Блудовой свою «Записку» царю Николаю I, поразительную по своей смелости и достоинству. Вот небольшой отрывок из нее.

«Не подлежит спору, что правительство существует для на­рода. а не народ для правительства... Правительство, а с ними и верхние классы, отделились от народа и стали ему чужими... везде обман... Все лгут друг другу... Взяточничество и чинов­ный организованный грабеж - страшны... Все зло происходит главнейшим образом от угнетательной системы нашею прави­тельства... Та же угнетательная правительственная система из 170 государя делает идола, которому приносятся в жертву все нрав­ственные убеждения и силы...»

Эта записка, представленная царю, была первой но невероят­ной смелости изТаногих других частных записок.

Удивительно близкие отношения связывали отца и старшего сына Аксаковых. Со дня своего рождения и до самой кончины Константин Сергеевич расставался с отцом только один раз; именно он в детстве назвал отца ласково «огесенька» вместо «па­паша», как было принято в те годы, и после этого все дети боль­шой семьи Аксаковых называли Сергея Тимофеевича именно так. После смерти отца он буквально зачах; сильный человек, геркуле­совского телосложения, он заболел чахоткой и умер в 1860 году, когда ему было только 43 года, пережив отца на 19 месяцев.

Многие журналы, критики, современники Константина Сер­геевича откликнулись на его смерть:

«Чище, благороднее, невиннее Константина Аксакова мудре­но было в нашем веке найти человека». М. Погодин.

«Я хорошо знал лично Константина Аксакова: это человек, в котором благородство - истинная натура». В.Г. Белинский.

Такой же яркой, неординарной, талантливой личностью был и второй сын Сергея Тимофеевича Аксакова - Иван Сергеевич. Когда он умер (это случилось 27 января - 8 февраля - 1886 года) газеты писали:

«Потеря невосполнимая. Иван Сергеевич Аксаков был не только литератор, публицист, общественный деятель, он был - знамя, общественная сила».

«Немногие из общественных утрат производили такое силь­ное впечатление, как произвела смерть И. Аксакова, потому что имя его пользовалось большой популярностью и в России, и во всем славянском мире; да и в Западной Европе на Аксакова смотрели как на одного из самых выдающихся представителей русского литературного мира и всего русского общества».

«Честен как Аксаков» - это говорили про Ивана Аксакова, и это выражение стало почти пословицей.

Крупный правительственный чиновник, издатель известного «Московского сборника», общественно-политический деятель, председатель Общества любителей российской словесности, ос­нователь н идеолог, руководитель Московского славянскою ко­митета - это все об Иване Аксакове. В продолжение всей своей жизни он стремился объединить всех людей - в России, в сла­вянских странах. Как руководитель Московски о славянского комитета Иван Сергеевич Аксаков организовывает помощь Сер­бии и Черногории в их освободительной борьбе против Турции, заем сербскому правительству и сбор средств на нужды борю­щемуся славянскому народу, организует вербовку и отправку добровольцев в Сербию.

Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он организует помощь болгарским дружинам - сбор средств, покупку и достав­ку оружия.

Интересен тог факт, что спустя почти сто лег, в связи со 150-летием со дня рождения И.С. Аксакова, орган Министерст­ва обороны Болгарии - газета «Народная Армия» 2 октября 1973 года писала, что болгары во время Русско-турецкой войны называли своих ополченцев «детьми Аксакова». Через И. Акса­кова они получили в части 20 тысяч винтовок; оказывается, да­же военная форма для ополченцев, т.н. пехотная болгарка, была предложена Аксаковым.

Один из современников Ивана Сергеевича говорил, что ощу­щает себя русским в грех случаях: когда слушает древние песно­пения, когда слышит русскую народную песню и когда читает статьи Ивана Сергеевича Аксакова.

^ Когда Иван Сергеевич умер, похоронили его в Троице-Сер- гиевой Лавре - этой чести не был удостоен даже сю отец и ни­кто из «мирских», не церковных людей.

Григорий Сергеевич Аксаков, правовед по образованию, в 1861-1867 гг. был фажданским губернатором на родине отца, в Уфе, при нем было совершено освобождение крестьян. Когда в 1867 году его перевели в Самару, жители Уфы избрали его по­четным гражданином города.

Как говорили современники, он был одним из самых замеча­тельных русских губернаторов, человек честный, мужественный, гуманный.

Трех своих старших дочерей С.Т. Аксаков назвал: Вера, Надеж­да, Любовь; в семье было еще три дочери - Ольга, Мария, Софья.

Особое место среди дочерей занимала самая старшая дочь, Вера. Именно она диктовала Сергею Тимофеевичу «Семейную хронику», по сути, она была его редактором. Вере уже ослепший писатель диктовал все свои последние произведения.

Самая младшая из дочерей, Софья, сделала все, чтобы сохра­нить память об отце и всей семье Аксаковых. Она предприняла отчаянные попытки, чтобы Абрамцево, где прошли последние годы Аксакова, не попало в чужие руки. В 1870 году она продала имение человеку «богатейших дарований» (М. Иванов), страстно влюбленному в Россию, крупному промышленнику и меценату Савве Ивановиче Мамонтову. Тем самым именно ей мы обязаны тем, что Абрамцево, неотделимое от имен ее отца, Сергея Ти­мофеевича Аксакова, братьев, людей, бывавших в нем, вместе с соседними Мурановым, где жил знаменитый русский поэт Ф.И. Тютчев и с Троице-Сергиевой Лаврой, стало одним из нрав­ственных центров России.

Внучка Сергея Тимофеевича, удивительно светлый и чистый человек, сделала много доброго в жизни, и среди всего прочего она создала одну из первых в стране и первую в Башкирии ку­мысолечебницу для туберкулезных больных (сейчас это санато­рий в Башкирии). При ее помощи были изданы многие рукописи из архива семьи Аксаковых, например, «Дневник Веры Сергеев­ны Аксаковой 1854-1855». Вместе с Анной Федоровной Тютче- вой-Аксаковой она издала 3-томный сборник «Иван Сергеевич Аксаков в его письмах». Она всю жизнь помогала людям, поэто­му в тяжелые годы Гражданской войны ей, уже старой женщине, помогают крестьяне с. Языково, где она жила; они же ее и похо­ронили, и бережно ухаживали за ее могилой.

«Сила этой семейной любви была так велика, - вспоминает современник Аксакова С.А. Венгеров, - что она заражала и тех, которые к ней примыкали позднее». Жена Григория Сергеевича, Софья, была не просто невесткой, она стала настоящей дочерью. По ее инициативе в Уфе было построено новое театральное зда­ние; под ее руководством в городе была посажена одна из пре­краснейших аллей, которую жители Уфы ласково называли Со- фьюшкиной аллеей.

«Удивительно цельная и совестливая семья, чувствующая ка- кую-то обостренную ответственность перед родным народом, семья, у которой мы многому должны научиться! Сколько каж­дый из ее членов, даже уже в третьем поколении, сделал для сво­его народа», - пишет исследователь жизни и творчества С.Т. Ак­сакова М. Иванов.

В следующем году исполнится 155 лет, как Сергей Тимофеевич Аксаков завершил свой земной путь, однако интерес к его личности и творчеству не утихает до сих пор. И этому есть причины. Давайте о них подумаем.

Известно, что Аксаков не только при жизни пользовался репутацией образцового гражданина, христианина и семьянина, но и многие десятилетия спустя расценивался потомками как «образец настоящего русского человека, в лучшем и высоком его значении». Судьба славная и удивительная еще и потому, что и после смерти он не расстался с тем, что было дорого ему при жизни. В самом деле, попробуйте говорить о С.Т. Аксакове, не упомянув его дружное, достопочтенное семейство. Ничего не получится. Хотя и собственная жизнь Сергея Тимофеевича, правдиво воплощенная в его замечательных книгах, не прекратится до тех пор, пока не исчезнет интерес к России и лучшим ее сынам.

Думать об Аксакове светло и радостно. Ощущение подлинности охватывает всякого прикоснувшегося к его судьбе. Книги по сей день хранят тепло родного очага, атмосферу интенсивной духовной жизни и кровной заинтересованности в судьбе России. Все это не просто задает высокий тон, но и ведет грустный счет утрат, постигших нас с вами. Ностальгия по аксаковской России сегодня сильна до отчаяния.

В размышлениях об Аксаковых (а это, кроме самого Сергея Тимофеевича, прежде всего его сыновья Константин и Иван — известные публицисты, поэты, общественные деятели) обнаруживается очевидный парадокс: насколько сложны и напряженны волнующие их вопросы, настолько вроде бы просты ответы, к которым они приходят. Ну, хоть, к примеру, этот:

Не бойся полюбить сверх меры;

За благо надо не робеть —

Принять и труд, и силу веры

И в добром деле не слабеть.

К.С. Аксаков «Н.С. Свербееву»

Как снять со слов следы длительного и не всегда добросовестного употребления, как вернуть им обаяние непосредственности и убедить читателя в том, что вечные истины, в сущности, просты, может быть потому они и не перестают ими быть? Чем возместить дефицит той жизненной почвы, что сумела бы дополнить приводимую аргументацию? Увы…

Прошедшее сокрылось вечно,

Его не возвратит ничто;

И как ни больно, но, конечно,

Все будет то же — да не то.

С.Т. Аксаков «Осень»

А поскольку все так, а не иначе, остается только уповать на то, что читателю тоже надоело нюхать дурной запах мертвых слов и он постарается преодолеть в себе двусмысленность, преследующую нашу речь (жизнь?) по пятам и лишающую ее серьезности и чистоты.

Итак, о человеке, который умел жить. Сергей Тимофеевич Аксаков обладал даром полного воплощения себя в жизни и искусстве. Он дал жизнь десяти своим детям, создав воистину уникальное семейство, которое и в чадолюбивом XIX веке отличалось редким ладом и единством. «Аксаковская репутация» — это устойчивое понятие, включающее такие свойства, как порядочность, радушие, искренность, патриотизм.

Свойства аксаковской души в полной мере отразились в его художественных произведениях, к созданию которых он обратился на шестом десятке лет, побуждаемый к этому Н.В. Гоголем и своими родными и близкими. «Вы не можете знать его творений, не узнав в то же время его самого; не можете любить их, не полюбив его, — писал в некрологе А.С. Хомяков. — Тайна его художества в тайне души, исполненной любви к миру божьему и человеческому». И в самом деле, судьба ласкала Аксакова. Ребенок был «желанный, прошеный и моленый, он не только отца и мать, но и всех обрадовал своим появлением на белый свет, даже осенний день (20 сентября 1791 года. — Н.Т .) был тепел, как летний!..» — писал в «Семейной хронике» С.Т. Аксаков о рождении Багрова-внука, то бишь самого себя, потому что автобиографичность его книг («Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука») сомнений никогда не вызывала.

Любовь матери, усиленная благосклонностью природы, вдохнула в него жизнь тогда, когда надежд на выздоровление уже не оставалось: «Доктора и все окружающие давно осудили меня на смерть… Страданий матери моей описать невозможно, но восторженное присутствие духа и надежда спасти свое дитя никогда ее не оставляли… Заметив, что дорога мне как будто полезна, мать ездила со мной беспрестанно… Дорогой, довольно рано поутру, почувствовал я себя так дурно, так я ослабел, что принуждены были остановиться; вынесли меня из кареты, постлали постель в высокой траве лесной поляны, в тени деревьев, и положили почти безжизненного.

Слышал, как плакал отец и утешал отчаявшуюся мать, как горячо она молилась, подняв руки к небу. Я все слышал и видел явственно, и не мог сказать ни одного слова, не мог пошевелиться — и вдруг точно проснулся и почувствовал себя лучше, крепче обыкновенного. Лес, тень, цветы, ароматный воздух мне так понравились, что я упросил не трогать меня с места… Я не спал, но чувствовал необыкновенную бодрость и какое-то внутреннее удовольствие и спокойствие… Мне становилось час от часу лучше, и через несколько месяцев я был уже почти здоров…»

И далее учился ли Аксаков в Казанском университете или служил переводчиком в петербургской «Комиссии составления законов», выполнял ли цензорские обязанности или полностью был поглощен организацией Межевого института, — он в первую очередь жил интересами своей семьи. Как сформулировал один из первых биографов
С.Т. Аксакова В. Шенрок, «он всегда жил преимущественно интимной жизнью, которой отдавался вполне». Аксаков не планировал войти в историю, не высчитывал своих шансов, не моделировал поведения. Он просто жил, наслаждаясь этим благом, дарованным каждому. Он испытывал ни с чем не сравнимое волнение от подлинности бытия, будь то первое слово ребенка или рождение дня, которое наблюдал он, сидя с удочкой на излюбленном месте; Сергей Тимофеевич испытывал восторг, бродя по лесу с корзинкой грибов, и зажигался охотничьим азартом в предчувствии удачи. Аксаковская жизнь до краев была наполнена любимой женой, Ольгой Семеновной, детьми, друзьями, книгами, театром, службой. Да мало ли чем может быть заполнена жизнь счастливого человека!
И.И. Панаев так описал московскую жизнь Аксаковых: «Аксаковы жили тогда (в 1838 году. — Н.Т .) в большом отдельном деревянном доме на Смоленском рынке. Для многочисленного семейства требовалась многочисленная прислуга. Дом был битком набит дворнею. Это была уже не городская жизнь в том смысле, как мы ее понимаем теперь, а патриархальная, широкая помещичья жизнь, перенесенная в город… Дом Аксаковых с утра и до вечера был полон гостями… Хозяева были так просты в общении со всеми посещавшими их, так бесцеремонны и радушны, что к ним нельзя было не привязаться».

Семью Аксаковых современники называли «настоящей» и «образцовой». Многих тянуло в их дом, где глава семейства, как чадолюбивый Приап , был в центре всех затевавшихся дел и где все звуки легко перекрывал его мощный, выразительный голос, принесший ему славу первоклассного декламатора.

Атмосфера любого дома складывается веками, в ее созидании прошлое участвует наравне с настоящим. Ведь почему семья Аксаковых производила впечатление твердыни? - Думается, что не в последнюю очередь потому, что в ней жили предания, передававшиеся из поколения в поколение, бытовавшие как семейные легенды, сохраняющие убедительную (свою!) мораль и консервирующие любимые словечки и выражения, позволяющие сравнивать — и убеждаться в похожести! — предков и потомков (так дед Сергея Тимофеевича Степан Михайлович «откликнулся» в горячем нраве сына Григория).

В этом доме не только любили живых, но и хранили благодарную память об ушедших. Здесь молодые подставляли свои плечи старикам. Не будь этого, не появились бы воспоминания Аксакова: писатель из-за болезни глаз не мог писать, труд был доведен до конца благодаря следующему поколению Аксаковых, прежде всего дочери Веры Сергеевны.

В основании аксаковской семьи лежало понимание значимости каждого человека, вот почему столь естествен возвышенный финал «Семейной хроники», повествующей об обычных, в общем, людях: «Прощайте, мои светлые и темные образы, мои добрые и недобрые люди, или, лучше сказать, образы, в которых есть и светлые и темные стороны, люди, в которых есть и доброе и худое! Вы не великие герои, не громкие личности; в тишине и безвестности прошли вы свое земное поприще и давно, очень давно его оставили; но вы были люди, и ваша внешняя и внутренняя жизнь так же исполнена поэзии, так же любопытна и поучительна для нас, как мы и наша жизнь, в свою очередь, будем любопытны и поучительны для потомков <…> Да не оскорбится же никогда память ваша никаким пристрастным судом, никаким легкомысленным словом!»

Да, созидание семьи — процесс длительный и творческий. Здесь все проверяется на подлинность и проверяется каждый день. И только истинная надобность друг в друге создает в семье климат любви и заботы, который один способен защитить человека от жизненных бурь и катаклизмов, наполнить его ощущением полноты и надежности бытия. Аксакову удалось создать такую семью, вот почему его «семейные» книги и сегодня предстают перед нами в своем здоровом и оздоровляющем нравственном естестве.

Припоминается ирония В.В. Розанова: «Что такое писатель? Брошенные дети, забытая жена и тщеславие, тщеславие… Интересная фигура» . Ясно, что в создании «семейной погоды» велика была роль женщины — жены и матери — Ольги Семеновны, милой Олины, как называл ее Сергей Тимофеевич, чье имя стало семейным талисманом (одну из дочерей назвали Олей, первую внучку Оленькой).

Современники дружно отзываются об Ольге Семеновне как о человеке незаурядном, сердечном, высоконравственном. В.И. Шенрок так писал об этой удивительной женщине: «Она вносила в семью теплый, ровный свет и, не уступая своему мужу в сердечности, далеко превосходила его моральной устойчивостью. При таком характере жены семейная жизнь, можно сказать, имела воспитывающее действие и на самого Сергея Тимофеевича, культивируя в нем все доброе и смягчая, сглаживая его слабости и недостатки». И все-таки главная мудрость Ольги Семеновны заключалась в том, что она намеренно оставалась как бы на втором плане, за плечом своего мужа. Растворившись в муже и детях, она создала монолит, имя которому — аксаковская семья.

Правда, проблема «отцов и детей» не миновала и эту твердыню. Выразилась она… в нежелании и даже невозможности младших Аксаковых, взрослея, оторваться от своих родителей! Эта слитность приобретала порой драматический характер, в полной мере сказавшийся на судьбе старшего Константина. «Только в своем семействе, окруженный нежною, родною заботливостью, может он существовать и находить отраду», — писал о Константине Сергеевиче его отец. О том же говорил близко знавший Аксаковых И. Панаев: «Он беззаботно всю жизнь провел под домашним кровом и прирос к нему, как улитка к раковине, не понимая возможности самостоятельной, отдельной жизни, без подпоры семейства». Прирос всеми корнями, так что, когда закончился жизненный путь отца, заколебалась почва и под его ногами, нечем стало жить и Константину Сергеевичу. «Открылась постоянно сочащаяся рана сердца, для которой нет заживления, да и не хочет он заживления,» — так писал из-за границы Иван Сергеевич Аксаков, куда он повез лечиться своего безутешного брата. Чахотка от тоски по умершему отцу через год и семь месяцев унесла этого румяного богатыря.

Шутка Гоголя об аксаковском семействе: «Они способны залюбить насмерть» — приобретала пророческий смысл. Что касается самого Гоголя, то и он поддался магии этого семейства, прикипев к нему своим холостяцким сердцем, найдя во всех Аксаковых своих самых страстных почитателей. Характер отношения Гоголя к Сергею Тимофеевичу и его семейству хорошо просматривается в переписке, носившей теплый, доверительный характер: «Здравствуйте, мой добрый и близкий сердцу моему друг, Сергей Тимофеевич, — пишет Гоголь в мае 1840 года прямо с дороги. — Мне не кажется, что я с вами расстался. Я вас вижу возле себя ежеминутно и даже так, как будто бы только что сказали мне несколько слов и мне следует на них отвечать. У меня не существует разлуки, и вот почему я легче расстаюсь, чем другой. И никто из моих друзей по этой же причине не может умереть, потому что он вечно живет со мною» .

Не только Гоголь не хотел мириться с вынужденным отсутствием Аксаковых в своей жизни, но и сами Аксаковы усиленно изыскивали способы преодоления расставаний. И конечно же, находили их. Каждого отсутствующего члена семейства они засыпали письмами — коллективными и индивидуальными. И какими письмами! Не жалея сил и времени, щедро делились они новостями, мыслями, переживаниями, вовлекая отсутствующих в свою орбиту, заполняя вакуум разлуки и досадуя на нерасторопность почты.

И все же особой обстоятельностью и обязательностью отличается переписка с родными Ивана Сергеевича Аксакова. Вынужденный по делам службы на длительные сроки оставлять семью, он неизменно, дважды в неделю, садится за подробнейший рассказ о своей жизни, чтобы успокоить родных и порадовать их своими успехами. Письма эти — не только ценный исторический документ из жизни провинциальной России середины ХIХ века, но и захватывающее литературное чтение. Но самое главное — они — реликтовый памятник человеческого общения, культуры чувств и отношений. К счастью, письма эти опубликованы .

В письмах И.С. Аксакова — тоска по дому, он в нетерпении считает дни до встречи, чтобы вновь очутиться среди своих, родных и любимых. «Мне так… хочется поскорее в Москву, что, вероятно, по приезде я не скоро покину ее опять, — пишет он из Астрахани в 1844 году. — Мне хочется опять пожить с вами, среди людей, с которыми я могу сообщаться откровенно и свободно… Прощайте, милая моя маменька и милый отесенька (именно так младшие Аксаковы звали своего отца. — Н.Т .), будьте здоровы и не увеличивайте своих хлопот беспокойствами на мой счет. Крепко целую ваши ручки, обнимаю всех моих милых сестер и братьев. Не забудьте написать мне вашего адреса, когда переедете в Москву, и того, как надо подъехать к дому, чтоб шум колес не испугал Олиньку и вид тарантаса не встревожил ее» . (Ольга Сергеевна в течение многих лет страдала тяжелым нервным заболеванием.).

Это лишь почти наугад выбранный фрагмент астраханских писем Ивана Аксакова.

Самое важное, что ни форма обращения детей к отцу («отесенька»), ни подпись Сергея Тимофеевича («твой отец и друг») не были только установившейся формой. В том-то и дело, что между словом и отношением не было зазора. Как писал Константин Аксаков, «любовь и истина надежней всяких уз». Установившийся высокий лад семейной жизни не позволял взять фальшивую ноту даже тогда, когда мысль устремлялась в заоблачные выси нравственных идеалов. И порукой тому был строй семейной жизни, редкое единодушие во вкусах, наклонностях, привычках. Все любили Россию, Москву, Гоголя, все дружно ждали весны, чтобы вырваться, наконец, на берега чудесной речки Вори. Аксаковы свято чтили семейные праздники, принимая в них самое деятельное участие. Были и особые торжества, например праздник Вячки. Его придумал и «поставил» Константин, еще в детстве пораженный благородством и стойкостью древнерусского витязя Вячки, который предпочел смерть немецкой неволе и выбросился из башни при осаде Кугсгавена.

В честь этого героя-патриота 30 ноября каждый год, вечером, Константин «наряжался с братьями в железные латы, шлемы и прочее, а маленькие сестры — в сарафаны, все вместе водили хороводы и пели песню, сочиненную Константином Сергеевичем для этого случая. Затем следовало угощение, — непременно сладкое, — пился мед, елись пряники, орехи и смоквы». Так позднее описал этот ритуал Иван Сергеевич, ритуал, исповедь формирующий в детях рыцарство и благородство.

Редкие моральные качества этого семейства удивляли современников. Так, Ф.И. Тютчев, чья дочь стала женой И.С. Аксакова, оставил благоговейный отзыв о нем в одном из самых последних своих писем к дочери: «…говоря о своем муже, ты очень верно сказала, что природа, подобная его природе, способна заставить усомниться в первородном грехе, и уж если кто-нибудь имел бы право усомниться в этой тайне, объясняющей все и не объяснимой ничем, то это был бы, конечно, такой человек, как Аксаков; потому что именно безупречность его нравственной природы и давала столько силы и веса его словам и упрочивала за ним его влияние на молодежь…» Моральная безупречность была фамильной чертой Аксаковых. А поскольку не только Тютчев считал, что в основе любого вида деятельности, а уж тем более — литературного творчества — должна лежать работа по нравственному усовершенствованию человека, дерзнувшего обратиться к современникам и потомкам со словом истины, — то понятным станет предложение Гоголя, с которым он неоднократно обращался к Сергею Тимофеевичу: «Мне кажется, что если бы вы стали диктовать кому-нибудь воспоминания прежней жизни вашей и встречи со всеми людьми, с которыми случалось вам встретиться, с верными описаниями характеров их, вы бы усладили много этим последние дни ваши, а между тем доставили бы своим детям много полезных в жизни уроков, а всем соотечественникам лучшее познание русского народа. Это не безделица и немаловажный подвиг в нынешнее время, когда так нужно нам узнать истинные начала нашей природы…»

Как прозорлив был Гоголь в этом прогнозе! Впрочем, это понимал и Сергей Тимофеевич, который после смерти Гоголя предложение друга стал расценивать как духовное завещание, выполнить которое считал своим долгом. Все это так, но вот проблема: как перевести колоссальный жизненный опыт в художественные образы, как найти нужную интонацию, наконец, как очиститься от напластований, которыми заросла в быту душа? Как горько самому себе признаться: «Я надувал сам себя, чтоб жить спустя рукава. Я добровольно кидался в толпу непризнанных, я наклепывал на себя их пошлость и таким образом отделывался от трудных подвигов разумной жизни» . К тому же обнаружилось, что сочинять-то Аксаков и не умеет! «Я пробовал несколько раз писать вымышленное происшествие и вымышленных людей. Выходила совершенная дрянь, и мне самому становилось смешно».

Оставалось уповать на действительность, на живость воспоминаний, стараться с их помощью победить рассудочность задания и скуку назидания (их Сергей Тимофеевич не любил с самого нежного возраста). Приходилось интуитивно нащупывать путь, не позволяющий сбиться на риторику. Не сразу была найдена нужная интонация: пятнадцать лет прошло, пока появилась в печати «Семейная хроника». Но уже современники по достоинству оценили всю плодотворность аксаковских усилий. Непритязательность и добросовестность в воссоздании прошлого каким-то чудесным образом обрели многомерность и выразительность живой жизни. Что лишний раз убеждает в личной одаренности Аксакова и в верности посылки Гоголя: «Дело нужно начинать с другого конца — прямо с себя, а не с общего дела, чтобы уметь точно о нем говорить как следует».

Любовью, внутренней свободой и благородством веет со страниц аксаковских книг. Как будто и не было трезвящего опыта шестидесятипятилетней жизни! И мать в его книгах — по-прежнему существо святое, безмерно любимое и любящее, будто и не пришлось испытать горечи метаморфозы, когда после женитьбы сына мать, ревнуя его к новому семейству, переменилась в своих чувствах к нему.

А сколько благодарности отцу за то, что свел его с природой! Что же касается самой природы, то она в аксаковских книгах предстает в такой ароматной первозданности, что просто терзает современных читателей ностальгией по утраченному. Вот, например, как описывает Аксаков речку Большой Бугуруслан, на берегах которой его дед некогда купил землю: «Что за угодье, что за приволье было тогда на этих берегах! Вода такая чистая, что даже в омутах, сажени в две глубиною, можно было видеть на дне брошенную медную денежку! Местами росла густая урема из березы, осины, рябины, калины, черемухи и чернотала, вся переплетенная зелеными гирляндами хмеля и обвешанная палевыми кистями его шишек; местами росла тучная высокая трава с бесчисленным множеством цветков, над которыми возносили верхи свои душистая кашка, татарское мыло (боярская спесь), скорлазубец (царские кудри) и кошачья трава (валериана) <...> По реке и окружающим ее инде болотам все породы уток и куликов, гуси, бекасы, дупели и курахтаны вили свои гнезда и разнообразным криком и писком наполняли воздух <...> там водилась во множестве вся степная птица: дрофы, журавли, стрепета, кроншнепы и кречетки; по лесистым отрогам жила бездна тетеревов; река кипела всеми породами рыб, которые могли сносить ее студеную воду: щуки, окуни, голавли, язи, даже кутема и лох изобильно водились в ней; всякого зверя и в степях и лесах было невероятное множество…»

Настоящий художник правдив и прозорлив. Каким образом из своего благодатного далёка усмотрел Аксаков наше сиротское настоящее? Бог весть. Но усмотрел же!

Чудесный край, благословенный,

Хранилище земных богатств,

Не вечно будешь ты, забвенный,

Служить для пастырей и паств!

И люди набегут толпами,

Твое приволье полюбя,

И не узнаешь ты себя

Под их нечистыми руками!

Помнут луга, порубят лес,

Взмутят в водах лазурь небес!

Но как бы то ни было, а природу заменить нечем. Она питает плоть человека и каким-то неизъяснимым способом формирует его национальное самоощущение, склад души. Аксакову это было хорошо ведомо, ибо пришло и утвердилось это открытие наедине с речной гладью, под шорох упавших листьев, в милых сердцу российских просторах, где душа, освободившись от суеты и сомнений, распрямляется и приходит в согласие не только с внешним миром, но и с самим ее обладателем. И человек начинает ощущать себя хоть и малой, но такой необходимой частицей мироздания. Этой истиной, как главным сокровищем, делится Аксаков со своими детьми и читателями: «Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнете вы в себя спокойствие мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе. Неприметно, мало-помалу рассеется это недовольство собой, эта недоверчивость к собственным силам, твердости воли и чистоте помышлений, — эта эпидемия нашего века, эта черная немочь нашей души, чуждая здоровой натуры русского человека, но заглядывающая к нам за грехи наши».

Вот почему все Аксаковы от мала до велика азартно ждут весну, мечтая о своем милом Абрамцеве, где у грибных и рыбных мест свои собственные имена и где можно, наконец, утолить страсть к рыбалке и «тихой» охоте. А как привольно детям «в сельской мирной простоте»! Как полновластно принадлежат им в деревне родители, особенно «отесенька», который делается в Абрамцеве необыкновенно живым и веселым, вышучивая в стихах и прозе свое неугомонное семейство.

Рыбак, рыбак, суров твой рок;

Ты ждал зари нетерпеливо,

И только забелел восток

Вскочил ты с ложа торопливо.

Темны, туманны небеса,

Как ситом, сеет дождь ненастный,

Качает ветер вкруг леса —

Ложись опять, рыбак несчастный.

Именно Сергей Тимофеевич дольше всех, порой до снежных бурь, задерживался в своем «тихом сельском доме» и уезжал как будто нехотя, исполненный благодарности и душевного освежения.

Прощай, мое уединенье!

Благодарю за наслажденье

Природой бедною твоей,

За карасей, за пескарей,

За те отрадные мгновенья,

Когда прошедшего виденья

Вставали тихо предо мной

С своею прелестью живой.

У аксаковских стихов «на случай» есть одна особенность: при всей кажущейся незатейливости и безыскусности они точно воспроизводят «погоду» аксаковского дома и, одновременно, родной пейзаж Подмосковья. В них естественно соединяются чувства семьи и Родины.

Ухожу я в мир природы,

Мир спокойствия, свободы,

В царство рыб и куликов,

На свои родные воды,

На простор степных лугов,

В тень прохладную лесов

И — в свои младые годы!

Но любовь к Родине всегда сопряжена с отношением к народу, ее населяющему. Всех Аксаковых отличало горячее сочувствие к народу, стремление оказать ему действенную помощь. И здесь уже дело не в форме, а в том, чтобы оказана она была с чистой совестью и верой. И хоть был уволен с цензорской службы за выход неугодного правительству журнала «Европеец» Сергей Тимофеевич, хоть позднее цензурой были запрещены газеты Константина и Ивана «Молва» и «Парус», снова и снова звучат в доме горячие споры о предназначении России, слышится тревога за ее будущее. И в центре — крестьянский вопрос, который решал судьбу России. Страстные разговоры о народе не были для Аксаковых диспутами на отвлеченные темы. Иван Сергеевич много поездил по России, активно участвовал в разного рода комиссиях по наведению порядка в провинциальных губерниях. Константин Сергеевич уже давно, изучая русские древности и систематизируя накопленные впечатления, пришел к выводу об «историческом праве крестьян на землю». Вывод этот нашел отражение в Положении 19 февраля 1861 года, куда попал благодаря участию в Редакционной комиссии друзей и единомышленников Аксаковых Ю. Самарина и В. Черкасского.

Что касается деятельной натуры самого Сергея Тимофеевича, то он сразу же по выходе в свет царского Указа официально известил оренбургского предводителя дворянства о своем желании освободить крестьян, не дожидаясь специального разрешения. Этот поступок был воспринят со всеобщим семейным ликованием, потому что единодушно расценивался как избавление от тяжелого морального бремени. Так Аксаков не только раньше многих, а главное — еще при жизни, лично успел сделать то, что снимало камень с его души. Воистину — спешите делать добрые дела! (Напомним, что Сергей Тимофеевич ушел из жизни 30 апреля 1859 года). И в этом случае жизнь Аксакова представляет собой пример созидательного опыта, того, что Ф.М. Достоевский называл «русским решением вопроса»: «…обязательна и важна лишь решимость ваша делать все ради деятельной любви , все, что возможно вам, что сами искренно признаете для себя возможным» .

Убеждений своих Аксаковы не скрывали. Они считали, что нужно воскресить в себе русского человека, для чего необходимо изучать сокровища духовного народного опыта, свято чтить коренные начала его бытия, неразрывного с православием. Именно православие спасло Русь от безверия, анархии, эгоизма и материализма, понимаемого как «гордое, безумное упование на одни человеческие силы, на возможность заменить человеческими учреждениями Божие постановления». Иван Сергеевич в ответах на вопросы III отделения четко сформулировал принципы, разделяемые всей семьей: «Я убежден, что насилие порождает насилие, нарушает нравственную чистоту дела и никогда не приводит к добру; я считаю даже, что никакая цель никогда не оправдывает средств и верю Спасителю, сказавшему ученику своему: «Всякий поднявший меч мечом и погибнет!» . В духовном опыте Аксаковых привлекает импульс деятельного, конкретного самоусовершенствования, преодоления личной греховности, стремление к нравственной цельности и на своем, и на общенациональном уровне. Это непросто осознать, еще труднее — воплотить в жизнь. Вот почему так важны примеры, соединяющие идею с жизнью. И пример Аксаковых имеет право быть расцененным как наше национальное достояние. Не случайно 1991 год ЮНЕСКО был объявлен годом Аксакова. Во многом это признание жизнестойкости и продуктивности аксаковских идей, прошедших успешную проверку собственной и сыновней жизнью, и одновременно попытка помочь современному человеку спастись от нарастающих последствий его эгоизма. Задача, как видим, отнюдь не теоретического характера.

Примечания:

1. Панаев И.И. Литературные воспоминания. М., 1988. С. 180-183.
2. Приап - сын Диониса и нимфы Хионы, бог садов, полей, защищающий стада коз, овец, покровительствовавший виноделию, садоводству, рыбной ловле.
3. Розанов В.В. Опавшие листья. Короб второй и последний// Розанов В. Мысли о литературе. М., 1989. С. 470.
4. Переписка Н.В. Гоголя: В 2-х т. М., 1988. Т.2. С. 9-10.
5. Аксаков И.С. Письма к родным. М., 1988.
6. Там же. С. 148.
7. Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. М., 1988. С. 325.
8. Переписка Н.В. Гоголя. Т.2. С. 54.
9. Достоевский Ф.М. Искания и размышления. М., 1983. С. 375.
10. Аксаков И.С. Указ. соч. С. 503

___________________________

Тяпугина Наталия Юрьевна

Внеклассное мероприятие
«Семья Аксаковых и моя
семья»

Творчество С.Т. Аксакова занимает, бесспорно, особое место в истории
отечественной литературы. Современник великих русских писателей, таких, как
Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Гончаров, Тургенев, Толстой – Аксаков обладал
уникальным дарованием в аспекте тематики, жанра и стиля его произведений.
Об Аксакове справедливо было сказано, что он рос всю жизнь, рос вместе со
своим временем и что его литературная биография есть как бы воплощение
истории русской литературы за время его деятельности.
исследование, систематизация информации о семье С.Т. Аксакова.
Цель:
Задачи:
а) исследовать жизнь С.Т. Аксакова в семье;
б) прочитать автобиографические произведения писателя;
в) определить роль влияния семьи на творчество писателя в русской литературе.
Материалом для исследования послужили: биография писателя, его
произведения. В ходе исследования были использованы такие методы, как
наблюдение, описание, сопоставление, анализ.
Практическая направленность работы состоит в том, что результаты
исследования могут быть использованы при изучении творчества С.Т. Аксакова,
при обучении анализу произведений,
организации внеклассных
мероприятий.
при
Для своего исследования мы выбрали тему о семье. Почему спросите вы?
Сегодня в этой области много проблем. Государство, объявив семью
непреходящей ценностью, взяло её под свою защиту. Оно заинтересовано в том,
чтобы семьи, составляющие её основу, были крепкими.
Недаром говорят: «Крепка семья – крепка Отчизна».
Обществу небезразлично, какой климат царит в семье, какие принципы
семья исповедует, чем она живёт, чем «дышит», ведь именно в семье
воспроизводится новая жизнь, воспитываются будущие граждане страны.
Именно от семьи зависит, какими они будут.

1. Семья Аксаковых
Мы хотим познакомить вас с жизнью удивительной семьи – семьи
Аксаковых. У Аксаковых было 10 детей, их воспитанию уделялось
исключительное внимание.
Сергей Тимофеевич Аксаков занимает видное место в истории
отечественной литературы. Выдающийся мастер реалистической прозы, тонкий
психолог, писатель, в совершенстве владевший сложным искусством
изображения природы, отличный знаток всех сокровенных богатств русского
народного слова ­ таким знаем мы Аксакова. Таким знали его и почитали Гоголь
и Тургенев, Герцен и Чернышевский, Некрасов и Толстой. Люди самых
различных политических и эстетических верований, они были единодушны в
оценке того большого вклада, который внёс в русскую литературу автор
«Семейной хроники» и «Детских годов Багрова – внука». И, конечно же, автор
всем вам хорошо известной сказки «Аленький цветочек».
Сергей Тимофеевич Аксаков родился 20 сентября (1 октября) 1791 года в
Уфе, в небогатой, но старинной дворянской семье. Отец его служил
прокурором, мать принадлежала к чиновной аристократии. Свои ранние годы он
провел в степном имении деда, родовитого, хотя и не очень богатого дворянина.
Он был человеком почти необразованным, слабовольным, тихим, застенчивым,
но привил ему любовь к деревенской жизни, к природе.
После его смерти это имение – Новое Аксаково – переходит к отцу
будущего писателя. В 1800­м году на формирование будущего писателя
исключительное влияние оказала его мать, Мария Николаевна. Она привила ему
любовь к книге; сама большая охотница до чтения, она развивала эту
наклонность и в сыне, руководила его чтением. Между ними установились
дружеские, редкие по своей исповедальной доверительности отношения.

Дворянское происхождение, отмечает Добролюбов, освобождало от
необходимости рано втягиваться в «практическую жизнь», и «живой,
восприимчивый мальчик обратился исключительно к природе и своему
внутреннему чувству и стал жить в этом мире». Так что предыстория известных
книг С.Т.Аксакова об уженье, охоте, несомненно, берет начало в его детстве.
Рано входит во внутренний мир мальчика и народная поэзия. Завороженный,
слушает он в долгие зимние вечера сказительницу Пелагею, ключницу из
крепостных. В ее обширнейшем сказочном репертуаре были и все русские
сказки, и множество восточных.

Неизгладимое впечатление оставляют душе и в памяти мальчика
народные песни, святочные игры. А когда Сережа приохотился к чтению книг,
он и ему отдается с исступленной страстью. Разжигая воображение, и без того у
мальчика не по годам развитое, чтение устремляет его по новому руслу: он
выдумывает приключения, сходные с вычитанными в книгах, и рассказывает их
как доподлинные, будто бы с ними самим случившиеся.
Дом писателя Аксакова являлся своеобразным культурным гнездом,
средоточием духовного общения писателей и деятелей нескольких поколений.
Он выделялся постоянством, глубиной и разносторонностью культурных
интересов.
увлечённый
литературой и театром Сергей Тимофеевич Аксаков привлекал к себе
писателей, учёных, актёров, музыкантов.
доброжелательный,
Общительный,
отзывчивый,
Гостеприимный дом посещали люди разных политических взглядов и
ориентаций. Несмотря на идейные расхождения, здесь охотно собирались и
западники и славянофилы. Их объединяли дружеские отношения.
Влияние на литературу «дома Аксаковых», как и незаурядной его
личности, было очень велико. Это был особый дом и особая семья, в которой
весь уклад, быт как бы пронизывались культурными интересами.
Дом Сергея Тимофеевича Аксакова был совершенно особенным и по тем
отношениям общей любви, сердечности, тёплого радушия, а также тихого (хотя
и не безмятежного) счастья, которые царили в нём. Всё было основано на полной
свободе и взаимном доброжелательстве, все держали себя с полной
непринуждённостью, в том числе и дети. Все любили «отесеньку» (как называли
отца дети), доброго гения своей семьи и знакомых.
Созданию сердечной атмосферы в семье много способствовала жена
Сергея Тимофеевича Аксакова – Ольга Семёновна. Сергей Тимофеевич был
счастлив как муж и отец. Женился он по страстной любви. Его возлюбленная
Оленька Заплатина, или Оллина, как он её называл, моложе его на год, жила
вместе с отцом, суворовским генералом, на окраине Москвы, близ Донского
монастыря. Мать её была турчанка, красавица Игель­Сюма, взятая в плен при
осаде Очакова.
После смерти матери дочь, поселившись с отцом в Москве, стала его
другом и помощником. Старый воин не мог заменить дочери её умершую мать,
но по­своему воспитывал её тем особым своим духом доблести, который потом
оказал ей такую великую поддержку в воспитании детей. Ольга читала отцу
исторические сочинения, книги о военных походах, сражениях. Постоянно
читались газеты. Так текла их мирная жизнь в Москве, пока её не взбудоражил
молодой человек, Сергей Аксаков, зачастивший в их дом.
Какое это было чудное время! Какая пылкость чувства, какое
нетерпеливое желание видеть свою милую Оллину! Тогда, приходя после
встречи с невестой домой, молодой человек изливал свои чувства к
возлюбленной в стихах, в сентиментальной прозе с «ахами», с «замиранием

сердца», с мечтами о завтрашнем блаженстве свидания. И вот 2 июня 1816 года
в церкви Симеона Столпника на Поварской молодых повенчали.
В семейной жизни поубавились, конечно, и «ахи», и мечты о блаженстве.
Но зато явились свои радости, открытие в себе чувства отцовства. Рождение
первенца 29 марта 1817 года, названного Константином, обратило его в новое
страстное состояние, заставившее забросить и забыть и рыбалку, и охоту, и все
другие увлечения. Со смешанным чувством благоговения, с любопытством
вглядывался он в широкое личико крохотного пришельца из другого,
таинственного мира, глядевшего перед собой голубыми, уже осмысленными
глазками. Отец часто сам был и нянькой, и хранителем колыбели младенца,
вскакивая по ночам, когда тот начинал плакать. Когда Костя подрос и стал
ходить, пригодился и сценический талант отца: напевал ему песенки, разыгрывал
уморительные сценки.
Пришёл свой срок и для рыбалки, а потом и для первой охоты, поблизости
за прудом, кончившейся выговором сына отцу за убитого куличка. Одним
словом, как когда­то отец вводил маленького Серёжу в мир природы, так
ставший отцом Сергей Тимофеевич передавал сыну по наследству свою любовь
к природе.
Затем в семье Аксаковых появились дочь Вера, сын Гриша, Миша. Пятым
ребёнком был сын Иван. Позже родились дочери Оля, Надя, Любонька, Маша,
Сонечка. Оля была очень больной девочкой, это доставляло много переживаний
родителям.
В 17 лет умер Миша. Он был очень весёлым, остроумным мальчиком,
сколько оживления вносил он в жизнь семейства, как радовал своими
музыкальными способностями. Не только близкие, но и посторонние удивлялись
его таланту. Умер он в Петербурге, куда отец отвёз его поступать в Пажский
корпус.
Смерть Миши поразила отцовское сердце. Он был смят горем: он и прежде
испытал семейные потери – умерли во младенчестве, сразу после рождения, два
сына и две дочери. Но здесь уже семнадцатилетний юноша, почти взрослый сын.
Удар был жесток. Он боялся за Оллину, но она, узнав о смерти сына, не
предалась отчаянию, она только стала молчаливой и неотступно задумчивой.
Утрата ещё более сроднила их.
Сыновья Сергея Тимофеевича Аксакова Константин Сергеевич и Иван
Сергеевич были высокообразованными людьми, видными публицистами и
критиками, они унаследовали от отца горячую любовь к русской культуре,
изучали отечественную историю; перу Константина Сергеевича принадлежит
ряд серьёзных работ по лингвистике, а Иван Сергеевич был известен и как поэт.
Ещё один сын, Григорий Сергеевич, был одним из замечательных
губернаторов, оставил заметный след в истории Уфимского и Самарского края.
Он обладал поразительной сострадательностью к людям. Придавал огромное
значение народному образованию, считал, что грамотная жена и мать будет

иметь большой авторитет и ощутимее станет её влияние на экономический и
нравственный климат семьи. Он стал единственным продолжателем на Земле
рода Аксаковых, у него была дочь Ольга.
2. Традиции семьи Аксаковых
Аксаковская семья хранила традиции героического русского прошлого.
Был, например, у Аксаковых совершенно особенный праздник Вячка – в честь
одного малоизвестного древнерусского витязя, выбросившегося из башни
осаждённого немцами города. Праздник этот отмечали ежегодно 30 ноября. В
этот день сыновья Сергея Тимофеевича наряжались в железные латы и шлемы,
маленькие дочери ­ в сарафаны, все вместе водили хороводы и пели песню,
сочиненную Константином Сергеевичем.
Семья для Аксакова – не только свои дети, но и родовое предание,
родители, предки. Он считал, что без семейных, народных преданий не может
быть исторической жизни. В них продолжали жить прежние поколения, входя в
живую семью, обогащая её духовно и нравственно.
Сами Аксаковы вели свой род от знатного варяга Шимона, племянника
короля норвежского Гакона Слепого, прибывшего в Киев в 1027 году с
дружиной и построившего в Киево­Печёрской лавре церковь Успения (где он и
погребён. Историей об этом Шимоне открывается знаменитый «Киево­
Печёрский патерик» ­ памятник древнерусской литературы XII века. Аксаковы
гордились своей родословной.
Зиму Аксаковы проводили в Москве, летом ездили в Оренбургский край,
где прошло детство Сергея Тимофеевича.
Когда поездки стали
затруднительными, Аксаковы начали подыскивать усадьбу поблизости от
Москвы. После долгих поисков остановились на имении Абрамцево.
Абрамцево возвращало Аксакову мир его детства и воскрешало старую
страсть – рыбную ловлю, которой много лет назад, мальчиком, он занимался с
таким увлечением, что ни о чём другом не мог ни думать, ни говорить.
Живописное имение Абрамцево полюбилось Аксаковым и их
многочисленным друзьям. В радушном доме подолгу гостил Гоголь. В кругу
семьи Аксаковых он мастерски читал свои произведения, рассказывал о замысле
второго тома «Мёртвых душ».

По вечерам в Абрамцеве обсуждали литературные и театральные новости,
спорили о народе, истории, много говорили о русских народных песнях, которые
в то время собирали и записывали П.В. Киреевский и Н.М. Языков.
Поэтическая природа Подмосковья благотворно действовала на С.Т.
Аксакова. Внешне всегда спокойный и добрый, неторопливый и простой, он был
наделён, по словам Гоголя, «нервически пылкой» натурой, чуткой, страстной и
увлекающейся. В его литературном таланте реализовалась преимущественно
одна сторона природной одарённости – мудрость и покой. Другая же – пылкость
и страстность –с избытком проявлялась в его отношениях к людям.
С.Т. Аксаков обладал уникальной способностью сочувствовать и
переживать. Особенно это проявлялось в отношении к талантливым людям. С.Т.
Аксаков умел «заметить», распознать талант и помочь ему раскрыться. В этом
он видел свою миссию. Он умел помочь другу и в беде, и в усталости, и в
болезни, отдавая в его распоряжение тепло и уют своего дома.
Вот такова история семьи Аксаковых, о ней можно говорить бесконечно
много. Мы постарались вкратце рассказать о самом важном.
3. Семья Несговоровых и ее традиции
Наша семья очень большая и дружная. Мой дедушка Иван Илларионович
Гаврилов и бабушка Клавдия Кирилловна Гаврилова. Сейчас они находятся на
заслуженном отдыхе. Дедушка работал электриком на Благовещенском
арматурном заводе. Бабушка ­ фельдшером скорой помощи. Они вырастили
двоих детей. Моя мама, Светлана Ивановна является их дочерью, а Сергей
Иванович их сыном. Когда мама еще училась в школе, она познакомилась с моим
папой, Несговоровым Сергеем. С тех пор они вместе. После свадьбы у
родителей появилась дочь Татьяна, спустя десять лет в городе Уфе ­ я,
Несговоров Никита. У моей сестры уже своя семья: муж Владимир и маленькая
дочь Екатерина.
В нашей семье принято летом, каждые выходные ездить на рыбалку. Рано
утром на озере так хорошо и легко, что хочется остаться здесь на весь день.
Когда отплывешь от берега, на воде можно увидеть легкую дымку, туман.
Во время рыбалки мы забываем обо всем на свете, глядя на поплавок, и на
то, как плещется рыба.
А еще мы очень любим выезжать далеко – далеко, на самое большое озеро
Башкортостана: Аслыкуль. Там такая природа! Утром можно увидеть забавных
сусликов и бакланов – птиц, которые «смеются». Несменные жители озера ­
семья лебедей. Само же озеро настолько чистое, что можно заплыть на глубину
два метра и увидеть красивое каменистое дно.
Абсолютно у всех членов нашей семьи есть и спортивные пристрастия.
Мы все очень любим хоккей и каждый сезон ездим в ледовый комплекс «Уфа –
Арена», «болеем» за команду «Салават Юлаев».

Литература
1. Аксаков Сергей Тимофеевич. ­ Русские писатели: библиогр. словарь. – М., 1971.С.Т.
2. Аксаков, Воспоминания; Литературные и театральные воспоминания / коммент. Е. И.
Анненковой. – М.: Худож. лит, 1986.
3. Лобанов М. П. Сергей Тимофеевич Аксаков. - М.: Мол. гвардия, 1987 (2­е изд., 2005).
(Жизнь замечательных людей).
Интернет­ресурсы
1. http:// www.aksakov.net.ru /lib/sb/book/2061 ...

Конечно же, это Сергей Тимофеевич Аксаков. Именно ему мы обязаны прекрасными мгновениями, пережитыми в детстве при прочтении сказки мамой и немного позже при просмотре мультфильма.

Это истинно народная русская сказка и пришла она к Аксакову из , благодаря его няне. Как многое было почерпнуто Александром Сергеевичем Пушкиным от своей няни Арины Родионовой, так и внутренний мир Аксакова обогатили рассказы и сказки ключницы Пелагеи.

Аксаков родился 1 октября в Уфе в семье потомственных дворян. Отец его Тимофей Степанович Аксаков был прокурором Верхнего земского суда. Мать Мария Николаевна в девичестве Зубова дочь помощника оренбургского наместника.

Большое влияние на будущего писателя оказал дедушка Степан Михайлович Аксаков своими рассказами о том, что род Аксаковых происходит от «знаменитого рода Шимона» – полумифического варяга, племянника короля норвежского, приехавшего в Россию в 1027 году.

Детство Аксакова прошло в Уфе и в имении Ново-Аксаково, на просторах степной природы.

Своей Аксаков обязан отцу, в то время как мать предпочитала жить в городских условиях.

В имении Ново-Аксаково маленький Серёжа смог подружиться с крестьянскими детьми, узнать ближе жизнь народа, наполненную тяжёлым трудом. Он прислушивался к песням и сказкам, что рассказывали дворовые, от крепостных девушек узнал о святочных играх. Больше всего народных сказаний он услышал от ключницы Пелагеи и они запомнились ему на всю жизнь.

Мать Аксакова была женщиной образованной, и именно она научила сына читать и писать к четырём годам. В 1799 году мальчика отдали в гимназию, но вскоре сильно скучавшая без сына мать взяла его обратно. Сам Аксаков писал, что в гимназии у него из-за нервного и впечатлительного характера начала развиваться болезнь похожая на падучую.

Он ещё год прожил в деревне, но в 1801 году мальчик всё-таки поступил в гимназию. В своих «Воспоминаниях» он потом отзывался о преподавании в гимназии весьма критично, но, тем не менее, с благодарностью говорил о некоторых своих учителях – И. И. Запольском и Г. И. Карташевском, надзирателе В. П. Упадышевском и учителе русского языка Ибрагимове. Все они были воспитанниками Московского университета.

У Запольского и Карташевского Сергей Аксаков жил в качестве пансионера.

Учился Аксаков в гимназии хорошо, в некоторые классы переходил с наградами и похвальными листами. В 1805 году в возрасте 14 лет Аксаков поступил в Казанский университет.

Университет занимал часть помещений гимназии, и часть учителей были назначены профессорами, лучшие ученики старших классов произведены в студенты. Это было очень удобно для учеников. Аксаков, например, слушая университетские лекции, продолжал учиться по некоторым предметам в гимназии. Не было в то время в университете и разделения на факультеты, поэтому студенты слушали самые разные науки – классическую литературу, историю, высшую , логику, химию и анатомию…

В университете Аксаков выступал в любительском театре и начал писать стихи. Первое его стихотворение появилось в гимназическом рукописном журнале «Аркадские пастушки». Особенно большой успех имело стихотворение «К соловью». Вдохновившись этим, Сергей Аксаков, вместе со своим другом Александром Панаевым и будущим математиком Перевозчиковым, основал в 1806 году «Журнал наших занятий».

В марте 1807 года С. Т. Аксаков оставил Казанский университет, не окончив его. Причиной этому было, скорее всего, получение семейством большого наследства от тетки, Куроедовой. После чего вся семья Аксаковых переехала сначала в Москву, а потом в Санкт-Петербург, где Сергей стал работать переводчиком при комиссии по составлению законов.

Но больше всего Аксакова привлекала литературная и Петербурга. И он влился в литературно-общественную и театральную жизнь столицы. В это время Аксаков познакомился с Г. Р. Державиным, А. С. Шишковым артистом-трагиком, Я. Е. Шушериным. Позднее писатель напишет о них прекрасные мемуарно-биографические очерки.

В 1816 Сергей Аксаков женился на дочери Суворовского генерала Ольге Заплатиной. Матерью Ольги была турчанка Игель-Сюма, которую взяли в возрасте двенадцати лет при осаде Очакова, окрестили и воспитали в Курске, в семействе генерала Воинова. К сожалению, Игель-Сюма умерла в возрасте тридцати лет.

После свадьбы молодые переехали в родовое имение Ново-Аксаково. Своё родовое гнездо писатель опишет в «Семейной Хронике» под названием Нового Багрова. У пары родилось десять детей.

Ольга Семеновна, супруга писателя будет не только хорошей матерью и умелой хозяйкой, но и помощницей в литературных и служебных делах мужа.

Пять лет Аксаковы жили в доме родителей писателя, но позднее, в 1821 году, когда у них уже было четверо детей, отец согласился поселить семью сына отдельно и отдал им село Надежино, в Белебеевском уезде Оренбургской губернии. Это село фигурирует в «Семейной Хронике» под названием Парашино.

Перед тем, как переехать на новое место жительства, Сергей Аксаков с семьёй поехал в Москву, где они прожили всю зиму 1821 года.

В Москве писатель встретился со своими старыми знакомыми в театральном и литературном мире, подружился с Загоскиным, водевилистом Писаревым, директором театра и драматургом Кокошкиным, драматургом князем А. А. Шаховским и другими интересными людьми. После публикации Аксаковым перевода 10-й сатиры Буало, его избрали в члены «Общества любителей российской словесности».

Летом 1822 года семья Аксаковых приехала в Оренбургскую губернию и прожила там несколько лет. Но с ведением хозяйства у писателя не ладилось, к тому же пришла пора определять в учебные заведения детей.

В августе 1826 года С. Т. Аксаков с семьёй перебрался в Москву.

В 1827 году устроился работать цензором вновь учрежденного отдельного московского цензурного комитета, а с 1833 по 1838 служил инспектором Константиновского межевого училища, а после его преобразования в «Константиновский межевой институт», был первым директором.

И в то же время Аксаков продолжал уделять много времени своей литературной деятельности. В доме Аксакова в подмосковном имении Абрамцево собирались писатели, журналисты, историки, актёры, критики, философы.

В 1833 году умерла мать Аксакова. А в 1834 году был опубликован его очерк «Буран», который в дальнейшем стал прологом автобиографических и природоведческих произведений Аксакова.

В 1837 году ушёл из жизни отец, оставив сыну приличное наследство.

В 1839 году здоровье Аксаково расстроилось и писатель окончательно вышел в отставку.

Аксаков дружил с Погодиным, Надеждиным, в 1832 году он познакомился с Гоголем, с которым продолжал дружить 20 лет, в доме С. Т. Аксакова Гоголь часто читал свои новые произведения. И в свою очередь Гоголь был первым слушателем произведений Аксакова.

Интересно, что на мировоззрение и творчества Аксакова оказывали немалое влияние и его подросшие сыновья – Иван и Константин.

В 1840 году Аксаков начал писать «Семейную Хронику», но в окончательном виде она появилась лишь в 1846 году. В 1847 году появились «Записки об ужении рыбы», в 1852 году «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», в 1855 году «Рассказы и воспоминания охотника». Все эти произведения были благосклонно встречены читателями и принесли автору известность.

«В ваших птицах больше жизни, чем в моих людях», говорил С. Т. Аксакову Гоголь.

О «Записках ружейного охотника» тепло отозвался И. С. Тургенев, признав первоклассным описательный талант автора.

В 1856 году появилась «Семейная Хроника», которая так же пришлась по вкусу публике.

В 1858 году Аксаков выпустил продолжение «Семейной Хроники» – «Детские годы Багрова-внука».

К сожалению, ухудшилось здоровье писателя, он стал терять зрение, а весной 1858 года болезнь стала причинять ему серьёзные страдания. Пошатнулось и материальное благосостояние семьи.

Тяжело больным писатель написал «Зимнее утро», «Встречу с мартинистами».

Последнее лето Аксаков прожил на даче под Москвой. Он уже не мог писать сам и диктовал свои новые произведения.

Его «Собирание бабочек» появилось в печати после кончины писателя в «Братчине», сборнике, изданном бывшими студентами Казанского университета, под редакцией П. И. Мельникова.

Похоронен Сергей Тимофеевич на погосте Симонова монастыря в Москве.

Я думаю, что всем, кто любит природу, стоит прочесть произведения Аксакова. А его «Хроники» помогут лучше узнать историю и быт России XIX века. И, как мне кажется, чем мы лучше знаем и понимаем прошлое своей земли, тем легче нам разобраться в настоящем и строить будущее.