Основные принципы вахтанговской режиссерской школы. Педагогические и режиссерские методы вахтангова. Е.б. вахтангов и его направление в театре

Мольер Жан-Батист

Мнимый больной

Жан-Батист Мольер

Мнимый больной

Комедия в трех деиствиях

Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Арган, мнимый больной.

Белина, вторая жена Аргана.

Анжелика, дочь Аргана, влюбленная в Клеанта.

Луизон, маленькая дочка Аргана, сестра Анжелики.

Беральд, брат Аргана.

Клеант, молодой человек, влюбленный в Анжелику.

Г-н Диафуарус, врач.

Тома Диафуарус, его сын, влюбленный в Анжелику.

Г-н Пургон, врач, лечащий Аргана.

Г-н Флеран, аптекарь.

Г-н де Бонфуа, нотариус.

Туанетта, служанка.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ИНТЕРМЕДИЙ

В первом действии

Полишинель.

Скрипачи.

Полицейские, поющие и танцующие.

Во втором действии

Цыгане и цыганки, поющие и танцующие.

В третьем действии

Обойщики, танцующие.

Президент собрания медиков.

Арган, бакалавр.

Аптекари со ступками и пестиками.

Клистироносцы.

Действие происходит в Париже.

Действие первое

ЯВЛЕНИЕ I

Арган один.

Арган (сидя за столом, проверяет посредством жетонов счета своего аптекаря). Три и два - пять, и пять - десять, и десять - двадцать; три и два - пять. "Сверх того, двадцать четвертого - легонький клистирчик, подготовительный и мягчительный, чтобы размягчить, увлажнить и освежить утробу вашей милости..." Что мне нравится в моем аптекаре, господине Флеране, так это то, что его счета составлены всегда необыкновенно учтиво: "...утробу вашей милости - тридцать су". Да, господин Флеран, однако недостаточно быть учтивым, надо также быть благоразумным и не драть шкуры с больных. Тридцать су за промывательное! Слуга покорный, я с вами об этом уже говорил, в других счетах вы ставили только двадцать су, а двадцать су на языке аптекарей значит десять су; вот вам десять су. "Сверх того, в означенный день хороший очистительный клистир из наицелебнейшего средства ревеню, розового меда и прочего, согласно рецепту, чтобы облегчить, промыть и очистить кишечник вашей милости, - тридцать су". С вашего позволения, десять, су. "Сверх того, вечером означенного дня успокоительное и снотворное прохладительное питье из настоя печеночной травы, чтобы заставить вашу милость уснуть, - тридцать пять су". Ну, на это я не жалуюсь, я хорошо спал благодаря этому питью. Десять, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать су и шесть денье. "Сверх того, двадцать пятого прием превосходного лекарства, послабляющего и укрепляющего, составленного из кассии, александрийского листа и прочего, согласно предписанию господина Пургена, для прочистки и изгнания желчи у вашей милости - четыре ливра". Вы что, шутите, господин Флеран? Относитесь к больным по-человечески. Господин Пургон вам не предписывал ставить в счет четыре франка. Поставьте три ливра, сделайте милость! Двадцать и тридцать су. "Сверх того, в означенный день болеутоляющее вяжущее питье для успокоения вашей милости - тридцать су". Так, десять и пятнадцать су. "Сверх того, двадцать шестого ветрогонный клистир, чтобы удалить ветры вашей милости, - тридцать су". Десять су, господин Флеран! "Вечером повторение вышеупомянутого клистира - тридцать су". Десять су, господин Флеран! "Сверх того, двадцать седьмого отличное мочегонное, чтобы выгнать дурные соки вашей милости, - три ливра". Так, двадцать и тридцать су; очень рад, что вы стали благоразумны. "Сверх того, двадцать восьмого порция очищенной и подслащенной сыворотки, чтобы успокоить и освежить кровь вашей милости, - двадцать су". Так, десять су! "Сверх того, предохранительное и сердце укрепляющее питье, составленное из двенадцати зернышек безоара, лимонного и гранатового сиропа и прочего, согласно предписанию, - пять ливров". Легче, легче, сделайте милость, господин Флеран: если вы так будете действовать, никто не захочет болеть, довольно с вас и четырех франков; двадцать и сорок су. Три и два - пять, и пять десять, и десять - двадцать. Шестьдесят три ливра четыре су шесть денье. Таким образом, за этот месяц я принял одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь лекарств и сделал одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать промывательных. А в прошлом месяце было двенадцать лекарств и двадцать промывательных. Не удивительно, что я чувствую себя хуже, чем в прошлом месяце. Надо сказать господину Пургену: пусть примет меры. Эй, уберите все это! (Видя, что никто не приходит и что в комнате нет никого из слуг.) Никого! Сколько ни говори, меня всегда оставляют одного, никакими силами их здесь не удержишь. (Звонит в колокольчик.) Никто не слышит, колокольчик никуда не годится! (Снова звонит.) Никакого толку! (Снова звонит.) Оглохли... Туанетта! (Снова звонит.) Словно бы я и не звонил. Сукина дочь! Мерзавка! (Снова звонит.) С ума можно сойти! (Перестает звонить и кричит.) Динь-динь-динь! Чертова кукла! Разве можно оставлять бедного больного одного? Диньдинь-динь! Вот несчастье-то! Динь-динь-динь! Боже мой! Ведь так и умереть недолго. Динь-динь-динь.

ЯВЛЕНИЕ II

Арган, Туанетта.

Туанетта (входя). Иду, иду!

Арган. Ах ты, сукина дочь! Ах ты, стерва!

Туанетта (делает вид, что ударилась головой). А да ну вас, какой нетерпеливый! Вы так торопите людей, что я со всего маху ударилась головой об угол.

Арган (в бешенстве). Ах, злодейка!..

Туанетта (прерывает Аргана). Ой-ой-ой!

Арган. Вот уже...

Туанетта. Ой-ой-ой!..

Арган. Целый час...

Туанетта. Ой-ой-ой!..

Арган. Не могу тебя дозваться...

Туанетта. Ой-ой-ой!..

Арган. Молчи, мерзавка, не мешай мне ругать тебя!

Туанетта. Вот еще, только этого недоставало - за то, что я так расшиблась!

Арган. Я из-за тебя глотку надорвал, стерва!

Туанетта. А я из-за вас голову разбила: одно другого стоит. Как вам будет угодно, а мы квиты.

Арган. Что, негодяйка?

Туанетта. Если вы будете ругаться, я буду реветь.

Арган. Оставить меня одного, злодейка!..

Туанетта (снова прерывает Аргана). Ой-ой-ой!

Арган. Ты хочешь, сукина дочь...

Туанетта. Ой-ой-ой!..

Арган. Значит, я не могу даже доставить себе удовольствие выругаться как следует?

Туанетта. Ругайтесь вволю, сделайте одолжение.

Арган. Да ты же мне не даешь, подлюга, - каждую минуту прерываешь.

Туанетта. Если вам доставляет удовольствие ругаться, то не лишайте меня удовольствия реветь: кому что. Ой-ой-ой!

Арган. Видно, ничего с тобой не поделаешь. Убери все это, мерзавка, убери! (Встгет.) Как подействовало мое сегодняшнее промывательное?

Туанетта. Ваше промывательное?

Арган. Да. Много ли вышло желчи?

Туанетта. Ну, уж меня эти дела не касаются! Пусть господин Флеран сует в них свой нос - ему от этого прибыль.

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ имени БОРИСА ЩУКИНА

ПРИ ГОСУДАРСТВЕННОМ АКАДЕМИЧЕСКОМ ТЕАТРЕ имени ЕВГ. ВАХТАНГОВА

Е.Б. ВАХТАНГОВ И ЕГО НАПРАВЛЕНИЕ В ТЕАТРЕ.

Контрольная работа по истории русского театра

Студентки 4 курса

Заочного режиссерского отделения

Моногаровой Елены

Я начну с цитирования Вениамина Смехова – пусть и не теоретика-театроведа, но известного актера и выпускника Щукинского училища. Читая на своем поэтическом вечере стихи Игоря Северянина, он сказал, что если открывать этого поэта «Станиславским» ключиком – получится скучно. «Вахтанговский» же ключ преображает – когда «и изнутри согрето, и вместе с тем добавлен какой-нибудь внешний… перец; как хозяйки делают, чтобы блюдо заиграло…» Пусть эти слова сказаны с юмором, чтобы доступнее объяснить не очень подготовленному зрителю различие театральных школ, но в них, по-моему, есть соль. Что первое приходит в голову человеку – простому зрителю, когда мы произносим имя Станиславского? «Не верю!» и «правда жизни». А Вахтангова? Думаю, что «импровизация», феерия «Принцессы Турандот».

Есть понятие «мхатовское», когда на сцене всё просто и всё сложно, как в жизни, когда, как гениально сформулировал Чехов «люди обедают, просто обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни». А вахтанговское? Это праздник театра: актеры играют и не скрывают игры. Конечно, вахтанговское в театре явно или потаенно существовало всегда, но с приходом Вахтангова эта «театральность», когда на сцене представлена жизнь не только реальная, но и та, что «мерещится» воображению художника, обрела имя.

Конечно, сам Вахтангов, никогда бы не противопоставил себя своему учителю Станиславскому, да и по мнению самого учителя, Вахтангов был его лучшим учеником. Вахтангова высоко ценили мастера мирового театра: Гордон Крэг, Андре Антуан, Б.Брехт. Питер Брук писал в «Пустом пространстве», что Вахтангов, как никто другой, смог проникнуть в народную стихию театра. А начал он свой самостоятельный путь в Третьей студии МХТ, куда был приглашен руководителем.

Придя к студентам, Евгений Богратионович начал с заявления, что где бы он ни оказался, с кем бы ни работал, он ставит себе одну задачу: пропаганду «системы» К. С. Станиславского.

Это моя миссия, задача моей жизни.

Студенты были в восторге и от слов учителя, и от его обаятельного внешнего облика, и от сразу же поразившей их необыкновенной его способности проникать в их чувства и мысли и говорить с юношами и девушками на абсолютно для них понятном, всегда интимно-волнующем языке.

13 сентября 1920 года это молодежное объединение получит статус Третьей студии МХТ, в 1926 году – откроется театр им. Вахтангова. Пока же новоиспеченные студийцы не имеют даже постоянного помещения. Занятия происходят в студенческих комнатах. Днем студийцы продолжают ходить на лекции, многие, кроме того, служат – собираться для занятий искусством они могут только по вечерам или ночью. Вахтангов днем - в Первой студии, потом – в школе Халютиной, позже – урок у студентов. Когда все возможности «домашнего уюта» исчерпаны, стали ходить по ресторанам. Потом «студию» перестали пускать и сюда. Тогда студийцы выпрашивают на ночь фойе в кино после сеансов.

Вспоминая об этих днях, один из студийцев, Б. В. Захава, говорит: «Тот, кто прошел эту школу Вахтангова и актером не сделался, не станет все же сожалеть об истраченном времени, как потерянном бесплодно: «Он навсегда сохранит воспоминание о часах, проведенных на уроках Вахтангова, как о таких, которые воспитали его для жизни, углубили его понимание человеческого сердца, научили его счастливому и деликатному прикосновению к человеческой душе, раскрыли перед ним тончайшие рычаги человеческих поступков...»

Премьера «Усадьбы Ланиных» Бориса Зайцева прошла 26 марта 1914 года. Это был полный провал. Неопытные актеры играли с восторгом, их умиляли собственные переживания, но до зрителя ничего не дошло кроме полной беспомощности исполнителей.

Ну, вот мы и провалились! – весело сказал Вахтангов. – Теперь можно и нужно начинать серьезно учиться.

Дирекция Художественного театра запретила после этого Вахтангову какую бы то ни было работу вне стен театра и его студии. Евгений Богратионович сделал вид, что покорился. Все члены Студенческой студии (как она сейчас называется) подписали торжественное обещание: каждый давал «честное слово» не говорить впредь о том, что будет делаться в студии, ни знакомым, ни друзьям, ни даже самым близким людям. В самой строжайшей тайне хранилось отныне имя любимого руководителя.

В зиму 1914/15 года Студенческая студия много работала над этюдами по «системе» Станиславского и над одноактными пьесами. Сняли небольшую квартиру в двухэтажном доме в Мансуровском переулке. В одной половине «мансуровцы» устроили общежитие, в другой оборудовали крохотною сцену, со зрительным залом на тридцать четыре человека. «Честное слово» не выдавать Вахтангова повесили на стене, чтобы всегда помнить о нем. Но к концу зимы слово было нарушено. Весной, избранным гостям показали «исполнительный вечер», составленный из пяти одноактных вещей: инсценированный рассказ А. Чехова «Егерь» и четыре водевиля: «Спичка между двух огней», «Соль супружества», «Женская чепуха» и «Страничка романа».

Выбирая водевили, Евгений Вахтангов говорил, что актер должен воспитываться на водевиле и на трагедии потому, что эти полярные в драматическом искусстве формы одинаково требуют от актера большой чистоты, искренности, большого темперамента, большого чувства, то есть всего того, что составляет основное богатство актера.

Но воспитывалось уже не только чувство, не только переживание… Студентами было осознано, что, если актер психологического театра будет нести ответственность только за правду переживаний и останется равнодушен к форме, он не донесет переживаний до зрителя.

Расплывчатость формы, перегруженность игры ничего не выражающими, случайными и лишними деталями, «бытовым мусором», отсутствие точного, ясно вычерченного рисунка – все эти отрицательные свойства аморфного «Театра переживаний» были объявлены вне закона. Это была вторая ступень. Но поиски новых форм делались ощупью, интуитивно. Основным принципом студии оставалось убеждение, что творчество всегда «бессознательно». Вахтангова увлекали в этой работе педагогические задачи, он пишет в дневнике: «в театральных школах бог знает что дается. Главная ошибка школ та, что они берутся обучать, между тем, как надо воспитывать». «Система» как раз и имеет своей целью воспитание:

«Воспитание актера должно состоять в том, чтобы обогащать его бессознание многообразными способностями: способностью быть свободным, быть сосредоточенным, быть серьезным, быть сценичным, артистичным, действенным, выразительным, наблюдательным, быстрым на приспособления и т. д. Нет конца числу этих способностей… В сущности, актер должен был бы только разобрать и усвоить текст вместе с партнерами и идти на сцену творить образ.

Это в идеале. Когда у актера будут воспитаны все нужные средства – способности. Актер непременно должен быть импровизатором. Это и есть талант».

Для Вахтангова – это мысль, отправная для всей системы преподавания.

Вахтангов терпеливо учит студийцев тому, как должен актер, приходя на сцену с жизненным самочувствием, преодолевать его и создавать самочувствие творческое. Он учит, что творчество – это есть выполнение ряда задач, а образ явится результатам их выполнения. Повторяет, что чувства играть нельзя, а нужно целесообразно действовать, в результате чего появятся чувства. Каждая задача состоит из действия («что я должен сделать»), хотения («для чего») и приспособления («как») Все это надо осознать и организовать в предварительной работе и на репетициях, а затем действовать на сцене непроизвольно, стихийно, доверяясь своей природе.

Зимой 1916/17 года Студенческая студия приготовила еще ученический спектакль из инсценировок рассказов Мопассана и Чехова. Студенты уже перестали быть любителями, и потому студия теперь называется «Московская драматическая студия Е. Б. Вахтангова». Годы «конспирации» для них кончились.

Вахтангов убежден, что «всякий истинный театр может сложиться только через студию. Студия – это единственный путь для создания настоящего театра. Но что такое студия? Студия – это идейно сплоченный коллектив. Только при наличии такого коллектива можно приниматься за создание театра. Только при наличии такого коллектива может сложиться настоящая школа. Студия же – сама по себе – не школа и не театр. Студия есть то, из чего рождаются и школа и театр. Рождение театра ни в коем случае не предполагает упразднения студии. Напротив, существование и развитие театра обусловлено наличием одновременно существующей студии (то есть идейно сплоченного коллектива). Таким образом, возникает как бы некоторое триединство: школа – студия – театр. Студия находится в центре этого триединства. Она осуществляет и школу и театр. Она руководит и тем и другим».

В сентябре 1920 года Студия Вахтангова принята в семью Московского Художественного театра под именем его Третьей студии. Осенью же студия перебралась из Мансуровского переулка в пустующий особняк на Арбате. Уже через два года состоится последний спектакль Вахтангова –«Принцесса Турандот», спектакль, ставший на долгие годы «визитной карточкой» уже театра имени Е. Б. Вахтангова.

Творческий метод Вахтангова, его театральные идеи способны примирить два типа театра - театра «представления» и театра «переживания».

Режиссерская манера Вахтангова претерпела значительную эволюцию за 10 лет его работы. От предельного психологического натурализма первых постановок он пришел к романтической символике "Росмерсхольма". А далее – к экспрессионизму «Эрика XIY», к «марионеточному гротеску» второй редакции «Чуда святого Антония» и к открытой театральности «Принцессы Турандот», названной одним из критиков «критическим импрессионизмом». Самое удивительное в эволюции Вахтангова, по мнению П. Маркова, это - органичность подобных эстетических переходов и то, что «все достижения «левого» театра, накопленные к этому времени и часто отвергаемые зрителем, зритель охотно и восторженно принял у Вахтангова».

И все же, даже в предельной обнаженности "Принцессы Турандот" он оставался верен той правде, которую он получил из рук К.С. Станиславского. Три выдающихся русских театральных деятеля оказали на него определяющее влияние: Станиславский, Немирович-Данченко и Сулержицкий. Вахтангов признавал, что сознание того, что актер должен стать чище, лучше, как человек, если хочет творить свободно и вдохновенно, он унаследовал от Л.А. Сулержицкого. Определяющее профессиональное воздействие на Вахтангова оказал, конечно, К.С. Станиславский. Делом всей жизни Вахтангова стало преподавание системы и формирование на ее творческой основе ряда молодых талантливых коллективов. У Немировича-Данченко он научился чувствовать острую театральность характеров, четкость и завершенность обостренных мизансцен, обучился свободному подходу к драматическому материалу, понял, что в постановке каждой пьесы необходимо искать такие подходы, которые наиболее соответствуют сути данного произведения (а не заданы какими-либо общими театральными теориями извне).

Основным законом и МХТ и театра Вахтангова неизменно был закон внутреннего оправдания, создание органической жизни на сцене, пробуждение в актерах живой правды человеческого чувства.

У Вахтангова, как и у Станиславского, не было «ничего надуманного, ничего такого, что не было бы оправдано, чего нельзя было бы объяснить», - утверждал хорошо знавший и высоко ценивший обоих режиссеров Михаил Чехов.

Бытовую правду Вахтангов выводил на уровень мистерии, считая, что так называемая жизненная правда на сцене должна подаваться театрально, с максимальной степенью воздействия. Это невозможно, пока актер не поймет природу театральности, не освоит в совершенстве свою внешнюю технику, ритм, пластику.

В «Росмерсхольме» (премьера 26 апреля 1918 года) впервые с помощью символических средств четко обозначился разрыв между актером и играемым им персонажем, типичный для творчества Вахтангова. Актеру достаточно было поверить, соблазниться мыслью побыть в условиях существования своего героя, понять логичность шагов, описанных автором. И остаться при этом самим собой.

Начиная с «Эрика XIY» (премьера 29 января 1921 года), режиссерская манера Вахтангова становилась все более определенной, максимально проявлялась его склонность к «заострению приема», к соединению несоединимого – глубокого психологизма с марионеточной выразительностью, гротеска с лирикой. Впервые у Вахтангова появился принцип статуарности, фиксированности персонажей. Вахтангов ввел понятие точек. Принцип театральной скульптурности при этом не мешал органике пребывания актера в роли. По мнению ученицы Вахтангова А.И. Ремизовой, то, что актеры неожиданно «застывали» в «Чуде святого Антония», ощущалось ими как правда. Это и было правдой, но правдой для этого спектакля.

Поиск внешней, почти гротесковой характерности был продолжен в спектакле Третьей студии «Свадьба» (сентябрь 1921 года), который шел в один вечер с «Чудом святого Антония». Вахтангов исходил здесь не из абстрактного поиска красивой театральности, а из своего понимания Чехова. У Чехова в рассказах: смешно, смешно, а потом вдруг грустно. Такого рода трагикомическая двуплановость была близка ему.

Актерские школы и студии, в которых работал Вахтангов, трудно сосчитать. Помимо Первой и Мансуровской студий Вахтангов преподавал и во Второй студии МХТ, читал лекции по системе Станиславского в «Культур-лиге», в Пролеткульте, в студиях Б. В. Чайковского и А.О. Гунст. В Шаляпинской студии он проводил репетиции «Зеленого попугая». Работал на Пречистенских курсах рабочих. Участвовал в организации Пролетарской студии рабочих Замоскворецкого района, организовал Народный театр у Б. Каменного моста, где играла Мансуровская студия.

Работа в различных студиях давала Вахтангову огромный человеческий и актерский материал. Он любил актеров и всегда пытался испытать творческие возможности каждого. Хорошо известен принцип, по которому он отбирал исполнителя на роль – не того, кто лучше, а того, кто непредсказуемее.

Но именно в Третей студии формулировались многие театральные идеи Вахтангова.

1. Принцип студийности. Воспитание актера Вахтангов, так же, как и Сулержицкий, начинал не с работы над внешней техникой, и даже не с техники внутренней, но с самого понятия «студийности». Вахтангов считал, что чрезмерная погоня за художественными наслаждениями вредна молодому артисту. Студия – это такое учреждение, которое еще не должно быть театром. Студиец должен хранить чистоту перед богом искусства, не быть циничным в дружбе и строго соблюдать этические нормы. Великую дисциплину МХТ Вахтангов превратил в театральную магию. Студийность, говорил Вахтангов – это прежде всего дисциплина. Нет дисциплины – нет студии.

Принцип студийности был дополнен неразрывной формулой: «Школа – Студия – Театр». Три в одном. Студия хранит сам дух искусства. Школа воспитывает профессиональных актеров определенного типа, единой эстетики. Театр – место подлинного творчества актера. Театр нельзя создать. Театр может образоваться только сам собой, сохраняя в себе и школу и студию. Таким образом, формула «Школа – Студия – Театр» является постоянной и универсальной для любого подлинно творческого театрального коллектива.

2. «Школа». Задачи педагога определялись Вахтанговым так: найти индивидуальность ученика, развить его природные способности и «жажду творчества», чтобы у актера не было ощущения: «не хочу играть». Дать приемы и методы подхода к работе над ролью в театре – научить владеть вниманием, разбирать пьесу на куски. Выработать внешнюю технику и внутреннюю, развить фантазию, темперамент, вкус - вторую природу актера.

Твердя постоянно о высокой миссии студии, Вахтангов заявлял, что театральная религия у него есть - это тот бог, которому учит молиться Константин Сергеевич.

Творить можно только тогда, когда есть вера в важность своего творчества. Для веры нужно оправдание, то есть понимание причины каждого данного действия, положения, состояния. Вахтангов выделял ряд элементов, которые должен уметь оправдывать актер: 1) позу, 2) место, 3) действие, 4) состояние, 5) ряд бессвязных положений. Задача педагога с помощью упражнений развить в актере способность к оправданию всей своей сценической жизни.

Актерская вера основывается на особой сценической наивности. Актер не может не знать, что он находится на сцене, но благодаря вере, может правдиво откликаться чувством на вымысел. Ему вовсе не нужно убеждать себя в том, что спичечный коробок – это птичка. Достаточно благодаря наивности и вере, искренне и всерьез относиться к спичечному коробку, как к живой птичке.

Важное значение в воспитании актера имеет чувство внутреннего темпа, искусство владения повышенной и пониженной энергией. Пониженная энергия – меланхолия, скука, грусть. Повышенная – радость, смех. Одно и то же физическое действие в разном энергетическом состоянии имеет совершенно различный сценический рисунок, требует разных приспособлений.

Однако актер на сцене находится не один. И от мастерства его общения с партнером зависит эффект той или иной сцены. Общение заключается в передаче друг другу своих чувств: мое живое действует на партнера и обратно – живое партнера действует на меня. При общении объектом является живая душа. Если партнер не «живет» подлинным (аффективным) чувством – начинается безвкусное «представление». Он предлагал артистам для проверки истинности театрального общения такой этюд: «Вот вам коробка, теперь скажите, что она золотая, причем мне не важно, что вы верите, а пусть ваш партнер поверит, что она золотая».

Вахтангов не считал необходимой мхатовскую «четвертую стену». Нарочитое отчуждение от зала бессмысленно. Задача актера – воздействовать на зрителя, а для этого ему нужна не только разработанная внутренняя техника, но и эффективная техника внешняя. От внешней техники актера зависит степень его «заразительности», мера воздействия на зрителя. Это вовсе не значит, что внешняя техника может иметь какое-то самостоятельное значение вне сценических переживаний артиста. Актер должен найти такие внешние театральные формы, чтобы до зрителя максимально доходил тонко разработанный внутренний рисунок.

3. «Театр»: Актер и образ. В театральной методике Вахтангова особую ценность представляет ее режиссерская часть, искусство постановки спектакля, приемы совместной работы режиссера и актера над сценическим образом.

Работу актера над ролью Вахтангов называл творческой частью системы, и считал, что система, сама по себе, не определяет ни стиля постановки, ни жанра спектакля, ни даже самих способов актерской игры. Работать над ролью – означает искать, развивать в актере отношения, нужные для роли. Чтобы понять образ, нужно воспроизвести его чувства, а затем выразить эти чувства сценически. Актер, правдиво существующий на сцене, это такой актер, который в одно и то же время и живет в предлагаемых обстоятельствах роли, и контролирует свое сценическое поведение. Чтобы правильно сыграть сквозное действие роли, актер ищет ее «зерно», сущность личности, то, что сформировано годами, жизненным опытом.

В вахтанговской методике работы актера над ролью внешнее и внутреннее всегда сосуществовало на равных. Каждое физическое действие в театре должно иметь внутреннее оправдание, а любая характерность не может быть «прилепленной» - она не принуждение, а естественное состояние, внешнее выражение определенной внутренней сущности. Вахтангов не любил долгих разборов пьес за столом, но сразу искал действие, пытался нащупать тип образности пьесы и психологическую сущность отдельных персонажей. Он без устали предлагал артистам фантазировать вокруг роли: «сегодня я помечтал, а завтра это будет играться помимо моей воли», - утверждал он.

Репетиции Вахтангова были бесконечными, нескончаемыми импровизациями актеров и режиссера. В своем плане системы он называл репетиции «комплексом случайностей», в котором «растет пьеса».

Режиссер воздействовал на актеров самыми разными способами. Его главным творческим методом был показ. Показы порой превращали репетиции в моноспектакль, в котором режиссер демонстрировал свои блестящие актерские миниатюры. Он заражал актера и своим темпераментом, и своей наивной верой в образ.

Когда полностью созревает зерно роли, актеру не надо заботиться о выявлении тех или иных черт внутренней и внешней физиономии образа. Сама художественная природа актера ведет его. Остается только праздник, свобода творчества, радость ощущения сцены. Это и есть подлинное актерское вдохновение, когда все части актерской работы – и элементы внутренней техники и техники внешней – безупречно отшлифованы. Актер свободно импровизирует, причем, каждый его экспромт внутренне подготовлен, вытекает из зерна роли.

Мечта об актере-импровизаторе, играющем от зерна роли, была одной из излюбленных идей Вахтангова. Он мечтал, что когда-нибудь авторы перестанут писать пьесы, потому что в театре художественное произведение должен создавать актер. Актер не должен знать, что с ним будет, когда он идет на сцену. Он должен идти на сцену, как мы в жизни идем на какой-нибудь разговор.

Таковы эстетика Вахтангова, его педагогические и режиссерские методы. Так, в работе, возникло понятие «фантастический реализм», с наибольшей полнотой реализованны в двух его последних спектаклях: "Гадибук" и "Принцесса Турандот".

Свой театральный метод Вахтангов стал называть «фантастическим реализмом» незадолго перед смертью, заявляя, что принцип: «в театре не должно быть никакого театра» - должен быть отвергнут. В театре должен быть именно театр. Для каждой пьесы необходимо искать специальную и единственную сценическую форму. И вообще, не надо путать жизнь и театр. Театр – не копия жизни, но особая действительность. В некотором смысле, сверхреальность, конденсация реальности. Театр никогда не сможет стать абсолютной реальностью – поскольку существует условность сцены, актеров, представляющих других людей, выдуманные персонажи и ситуации пьесы. Сам термин прозвучал не впервые, его употребляли Достоевский, Блок, другие художники. Но Вахтангов применил его к сцене, придав ему новый смысл.

«Фантастический реализм» - реализм потому, что чувства в нем подлинны, человеческая психология реальна. Фантастическими же являются сами условные сценические средства. Актер не должен натуралистически изображать персонаж. Он должен играть его, пользуясь всем арсеналом сценической выразительности.

Зритель в театре «фантастического реализма» не забывает, что он в театре, однако это вовсе не препятствует искренности его чувств, неподдельности его слез и смеха.

Задача «фантастического реализма» - в любой постановке – найти театральную «форму, гармонирующую с содержанием и подающуюся верными средствами».

Актеры в этих постановках, перевоплощаясь в образ и стремясь «раствориться» в нем, как бы просвечивали образ собой и, играя другого человека, выражали в нем себя.

Безусловно, «Принцесса Турандот» - квинтэссенция метода Вахтангова. Одним из определяющих способов соединения в единое целое столь разностильных элементов стал принцип иронии... Дамский чулок на голове императора Альтоума, теннисная ракетка как символ царской власти, мохнатые полотенца вместо бород у мудрецов – все эти и многие другие иронические элементы не были самоцелью. Задача вахтанговской иронии направлена на то, чтобы из противоречивого сочетания условности театра и правды человеческих чувств создать новую правду – правду театра. И в этом смысле последняя работа режиссера оказалась подлинным новаторством, ведь ничего подобного в русском театре ранее осуществлено не было.

Уже в прологе все участники представлялись публике поименно и далее действовали от своего лица, на глазах у зрителя то всерьез вживаясь в роль, то слегка насмехаясь над своим персонажем. Вахтангов поставил сложнейшую задачу: сначала полностью разрушить сценическую иллюзию, а затем восстановить ее. Потом – вновь разрушить, и вновь собрать. Актеру предлагалась постоянная игра с образом. В «Принцессе Турандот» «лицо» актера и «личина» образа не перекрывали полностью друг друга и существовали (во всяком случае в самой идее постановщика) одновременно.

Сохранились планы режиссера, которые позволяют судить о том, как Вахтангов собирался развивать принципы своего «фантастического реализма» в дальнейшем.

В проекте постановки «Плодов просвещения», он предлагал создание для актера таких условий, в которых соединялись бы сценическая условность с правдою характеров пьесы Толстого. Актеру вновь, как и в «Турандот», предлагалось играть вовсе не роль из пьесы, но себя самого, сидящего на репетиции в зале. Далее – себя, играющего в зале Ясной поляны перед самим Львом Толстым. И лишь затем – изображать некий персонаж.

Работая над проектом постановки «Гамлета», которого он тоже собирался брать как «предлог для упражнений» студии, Вахтангов признался, что не может найти для «Гамлета» иной формы, чем та, которая обнаружена и опробована им в «Принцессе Турандот».

Евгений Багратионович Вахтангов, выросший как мастер в недрах Московского Художественного театра, совершил в течение нескольких лет невероятную творческую эволюцию. Черты нового театра ощущались им столь ярко и столь убедительно, что Художественный театр с охотой признал, что именно Вахтангов «оказал сдвиг в его искусстве».

Однако при изменении творческой манеры режиссера в ней сохранялись неизменные истины. Практически не менялось понимание Вахтанговым назначения театра. Театр – путь к духовному. Театр – это служение. Без ощущения праздника нет театра. Каждый спектакль – единственный, и каждый спектакль – праздник.

Современность театрального искусства понималась Вахтанговым не в особой злободневности сюжетов, но в том, чтобы сама форма спектакля соответствовала духу времени.

Вообще же, как писал П. Марков, темой всего театрального дела Вахтангова стало «освобождение подсознательных сил актера до прорыва в новые театральные формы».

В его «фантастическом реализме» человеческие чувства подлинны, а средства выразительности условны, форма фантазируется театром из реального материала пьесы.

Необходимые элементы любого театрального представления no-Вахтангову: Пьеса – как предлог для сценического действия. Актер – мастер, вооруженный внутренней и внешней техникой. Режиссер – ваятель театрального представления. Сценическая площадка – место действия. Художник, музыкант и пр. – сотрудники режиссера. Все эти элементы составляют единый и живой во всех своих частях организм спектакля.

Театр будущего, способный передавать всю полноту жизни человеческого духа, Вахтангов видел в формах амфитеатра, где лучше всего видно каждое движение актерской души, выражение его глаз, каждый почти неуловимый жест. Главным в этом совершенном театре станет актер, который, соединив совершенную внутреннюю технику с разработанной техникой внешней, превратится в подлинного мастера-импровизатора, органично живущего на сцене и созидающего фактуру театра «фантастического реализма», а не просто играющего ту или иную роль, отведенную ему пьесой.

«Постепенно сложился особый, вахтанговский вариант системы Станиславского, который до сих пор оплодотворяет творческую и педагогическую практику театра» - писал Б.Е. Захава. «До сих пор вахтанговцы – режиссеры, педагоги и актеры – при анализе любой роли пользуются учением Станиславского о действенной сценической задаче, которая в соответствии с вахтанговской интерпретацией, состоит из трех элементов:

Действия (что я делаю );

Цели и хотения (для чего я делаю ) и

Образ выполнения или «приспособления» (как я делаю )».

Через «образ выполнения» исполнитель передает и стиль, и жанр произведения, и режиссерскую форму роли, находит пластику образа.

Вахтангов проявил себя подлинным творцом не только в создании своего театра, своей театральной эстетики, он внес новаторский вклад и в развитие учения Станиславского. Поэтому «вахтанговское направление» можно понимать в двух смыслах – как основу нового художественного направления и как момент развития Системы.

Сейчас, бывает иногда, что воплощение вахтанговских идей сводятся к использованию приемов «Принцессы Турандот». Но вахтанговская театральность – это не прием и не сумма приемов. Это способ театрального выражения содержания, всякий раз, для каждого нового спектакля отыскиваемый заново. Это гармония идеи и ее сценического воплощения. Это та самая «магия театра», которая потрясает зрителя.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. «Беседы о Вахтангове». Записаны X. Н. Херсонским. М.-Л.: ВТО, 1940.

2. Вахтангов Е. Записки. Письма. Статьи. М.-Л.: Искусство, 1939, с. 306.

3. Евгений Вахтангов. Сборник / Сост., ред Л.Д. Вендровская, Г. Каптерева. М.: ВТО, 1984.

4. Марков П. О театре. В 4-х томах. Том 1. Из истории русского и советского театра. М.: Искусство, 1974.

5. Симонов Р. С Вахтанговым. М.: Искусство, 1959.

6. Смирнов-Несвицкий Ю.А. Евгений Вахтангов. Л.: Искусство, 1987.

7. Херсонский Х. Вахтангов. М.: Молодая гвардия, 1940.

8. Чехов М. Литературное наследие. Воспоминания. Письма в двух томах. Т. 2. М.: Искусство, 1995.

Херсонский Х Вахтангов, с. 106.

Херсонский Х. Вахтангов, с. 110.

Херсонский Х. Вахтагнов, с.128.

Там же, с. 129.

Б. Захава. Вахтангов и его студия. Цит.по Херсонский Х. Вахтангов, с. 174 – 175.

Марков П. О театре. В 4-х томах. Том 1. Из истории русского и советского театра, с. 422.

Чехов М. Литературное наследие. Воспоминания. Письма в двух томах. Т. 2, с. 372.

«Беседы о Вахтангове». Записаны X. Н. Херсонским. М.-Л.: ВТО, 1940, с. 69.

Вахтангов Е. Записки. Письма. Статьи. М.-Л.: Искусство, 1939, с. 306.

Евгений Вахтангов. Сборник / Сост., ред. Л.Д. Вендровская, Г. Каптерева. М.: ВТО, 1984, с. 435.

Е.Б. Вахтангов в оценке современников. Цит. по: Смирнов-Несвицкий Ю.А. Евгений Вахтангов. Л.: Искусство, 1987, с.238.

Марков П. О театре. Том 1, с.210.

Цит.по: Смирнов-Несвицкий Ю.А. Евгений Вахтангов. Л.: Искусство, 1987, с.233.

История вахтанговской школы
История вахтанговской школы - Высшего театрального училища, а ныне Театрального института имени Бориса Щукина - насчитывает уже почти девять десятилетий.
В ноябре 1913 года группа московских студентов организовала любительскую театральную студию и пригласила в качестве руководителя молодого актёра Московского Художественного театра, ученика Станиславского, будущего великого русского режиссёра Евгения Багратионовича Вахтангова.
Студийцы предложили Вахтангову постановку спектакля по пьесе Б.Зайцева "Усадьба Ланиных". Премьера состоялась весной 1914 года и закончилась провалом. "А теперь давайте учиться!" - сказал Вахтангов. И 23 октября 1914 года Вахтангов провёл первое занятие со студийцами по системе Станиславского. Этот день считается Днём рождения Училища.
Студия всегда была одновременно и школой, и экспериментальной лабораторией.
Весной 1917 года после успешного показа студенческих работ "мансуровская" (по имени одного из московских переулков на Арбате, где она располагалась) студия получила своё первое название - "Московская драматическая Студия Е.Б.Вахтангова". В 1920 году она была переименована в III Студию МХТ, а в 1926 году - в Театр им. Евгения Вахтангова с постоянно действующей при нём театральной школой. В 1932 году школа становится специальным средним театральным учебным заведением. В 1939 году ей присвоено имя великого русского актёра, любимого ученика Вахтангова Бориса Щукина, в 1945 году дан статус высшего учебного заведения. С этого времени она известна как Высшее театральное училище (с 2002 года - Театральный институт имени Бориса Щукина) при Государственном академическом Театре им. Евгения Вахтангова.
Авторитет педагогов Института очень высок и в нашей стране, и в мире. Достаточно вспомнить, что вахтанговская методология воспитания актёра оказала огромное влияние на педагогику великого Михаила Чехова.
Вахтанговская школа - не просто один из театральных институтов, а носитель и хранитель театральной культуры, её лучших достижений и традиций.
Педагогический состав Института формируется только из выпускников, которые передают вахтанговские заветы из поколения в поколение, а принципы школы - из рук в руки. Бессменным руководителем школы с 1922 по 1976 год был ученик Вахтангова, студиец первого набора, выдающийся русский актёр и режиссёр Борис Захава. Нынешний Художественный руководитель института - народный артист СССР, вахтанговец, знаменитый актер театра и кино, профессор В.А.Этуш занимал пост ректора в течении 16 лет (с 1986 по 2002гг.). С июня 2002 года ректор института - народный артист РФ, ведущий актер Театра им.Евг.Вахтангова, профессор Е.В.Князев.
Школа по праву гордится своими выпускниками. Среди них множество выдающихся актёров российского театра и кинематографа, творчество которых уже стало историей. Это Б.Щукин, Ц.Мансурова, Р.Симонов, Б.Захава, А.Орочко, И.Толчанов, В.Куза, О.Басов, В.Яхонтов, А.Горюнов, В.Марецкая, А.Грибов, А.Степанова, Д.Журавлёв, Н.Гриценко и многие другие. На современной российской сцене работают М.Ульянов, Ю.Борисова, Ю.Яковлев, В.Этуш, В.Лановой, А.Демидова, А.Вертинская, О.Яковлева, К.Райкин, А.Калягин, А.Ширвиндт, Л.Максакова, И.Купченко, М.Державин, В.Шалевич, Е.Князев, С.Маковецкий, М.Суханов, Е.Симонова, О.Барнет, И.Ульянова, Н.Усатова… Этот список постоянно пополняется. Есть театры, актёрский состав которых почти полностью сформирован из "вахтанговцев". Это прежде всего Театр им. Евг.Вахтангова, а также Театр на Таганке под руководством Ю.Любимова. Много выпускников Школы в труппе Театра Ленком под руководством М.Захарова, в Театре Сатиры и в "Современнике".
Без вахтанговских актёров невозможно представить творчество таких выдающихся мастеров отечественного кинематографа как И.Пырьев, Г.Александров, Ю.Райзман, М.Калатозов и других. Среди самых прославленных актёров отечественного кино - "щукинцы" О.Стриженов, Т.Самойлова, Р.Быков, В.Ливанов, А.Миронов, А.Кайдановский, Л.Филатов, Н.Гундарева, Л.Чурсина, Ю.Назаров, Л.Зайцева, Н.Русланова, Н.Варлей, А.Збруев, Н.Бурляев, И.Метлицкая, Ю.Богатырев, Н.Волков, Л.Ярмольник, В.Проскурин, Л.Борисов, Е.Коренева, А.Ташков, Ю.Беляев, А.Белявский, А.Пороховщиков, Е.Герасимов, А.Соколов, С.Жигунов и другие.
Многие выпускники института стали широко известны благодаря телевидению - А.Лысенков, П.Любимцев, А.Гордон, М.Борисов, К.Стриж, А.Гольданская, Д.Марьянов, С.Урсуляк, М.Ширвиндт, Я.Арлозоров, А.Семчев, О.Будина, Е.Ланская, Л.Вележева, М.Порошина и многие другие.
Вахтанговская школа дала российской сцене известных режиссёров - Н.Горчакова, Е.Симонова, Ю.Любимова, А.Ремизову, В.Фокина, А.Вилькина, Л.Трушкина, А.Житинкина. В её стенах делал свои первые режиссёрские и педагогические опыты знаменитый Юрий Завадский. Она воспитала великого Рубена Симонова, которому Театр им.Евг.Вахтаногова обязан самой блестящей эпохой своего существования.
Школа помогала и помогает рождению новых театральных студий и коллективов. Это прежде всего театр Юрия Любимова на Таганке, возникший из дипломного спектакля "Добрый человек из Сезуана" Б.Брехта; молодёжный молдавский театр "Лучаферул" в Кишинёве; театр-студия имени Р.Н.Симонова в Москве; театр "Современник" в Ингушетии; студия "Учёная обезьяна" в Москве и другие.

История Театрального института имени Б.Щукина
23 октября 1914 года считается днем рождения Театрального Института имени Бориса Щукина. В этот день (по старому стилю 10 октября) Евгений Вахтангов прочел свою первую лекцию по системе К.С.Станиславского, собравшимся вокруг него студентам Коммерческого института. С этого дня началась история. Но была еще и предистория.
Евгений Богратионович Вахтангов (1883 – 1922), ученик К.С.Станиславского и Л.А.Сулержицкого, сотрудник МХТ и студиец Первой Студии МХТ (1912), поставил свой первый профессиональный спектакль по пьесе Г.Гауптмана «Праздник мира» в Студии осенью 1913 года. В этой постановке он выразил свое отношение к миру и театру. Но его учителя, видя в нем только ученика, а не самостоятельное творческое лицо, в постановку вмешались: ломали и исправляли. Вахтангов же в творческую личность развился очень быстро. Уже к 1911 году он мыслил самостоятельно и свободно. Познакомившись с работой Станиславского по системе, записал: « Хочу образовать Студию, где мы учились бы. Принцип – всего добиваться самим. Руководитель – все. Проверить систему К.С. на самих себе. Принять или отвергнуть ее. Исправить, дополнить, или убрать ложь». (Вахтангов. Сборник материалов, М.ВТО,1984, стр. 88).
Желание проверить открытия Учителя, зависимое положение в театре и Первой студии заставили Вахтангова искать возможности организовать собственную студи. Встреча со студентами Коммерческого института произошла глубокой осенью 1913 года помимо воли Вахтангова. Они сами выбрали и нашли его, предложив возглавить их любительский кружок и поставить спектакль. Вахтангов согласился. Встреча произошла 23 декабря 1913 года на квартире, которую снимали сестры Семеновы, на Арбате. Вахтангов пришел торжественный, празднично одетый, даже смутил своим видом будущих студийцев. Вахтангов начал встречу с того, что объявил свою преданность К.С.Станиславскому и МХТ, а задачей назвал распространение системы Станиславского.
На первой же встрече договорились о постановке пьесы Б.Зайцева «Усадьба Ланиных». На март 1914 года было снято помещение Охотничьего клуба, где они собирались сыграть спектакль.
Вахтангов сразу же принялся за дело, но, понимая, что у любителей нет никакого опыта, стал заниматься с ними упражнениями по системе. Занятия продолжались два с половиной месяца. 26 марта спектакль состоялся. Исполнители играли свои роли в упоении, но через рампу до зрителей их энтузиазм не доходил. Вахтангов бегал за кулисами и кричал им: «Громче! Громче!» - его не слышали. После спектакля он сказал: «Вот мы и провалились!» Но и тут ему не поверили. Пошли в ресторан отмечать премьеру. В ресторане художник спектакля Ю.Романенко предложил всем взяться за руки, образовать цепь. « Теперь минутку помолчим, и пусть эта цепь навсегда свяжет нас друг с другом в искусстве» (Летопись училища, т.1, стр.8). Вахтангов предложил студентам-любителям начать учиться искусству театра. Для этого надо было найти помещение, где можно было бы работать. С этим и разошлись до осени. Но когда Вахтангов пришел в театр, его ждал гневный разнос К.С.Станиславского, получившего сведения из газет о провале работы Вахтангова. Он запретил Вахтангову работать вне стен МХТ и его студии.
И все же 23 октября 1914 года состоялось первое занятие новой студии. Она называлась в разное время: «Студенческой студией», «Мансуровской студией» (по местонахождению Мансуровский пер. д. 3).»Студией Вахтангова». Но работала тайно, чтобы Станиславский и МХТ не знали о ней.
Вахтангов строил Дом. Студийцы все делали своими руками, так как Вахтангов считал, что Дом становится только тогда твоим, когда ты вобьешь в стены его хотя бы один гвоздь.
Занимаясь системой Станиславского, Вахтангов изменил порядок элементов системы, предложив путь от простого к сложному: от внимания к образу. Но в каждом последующем элементе заключались все предыдущие. При создании образа должны были быть использованы все элементы системы. Делали упражнения, этюды, отрывки, импровизации, самостоятельные работы. Показывали избранным зрителям Исполнительские вечера. А в 1916 году Вахтангов принес в студию первую пьесу. Это было «Чудо святого Антония» М.Метерлинка. Пьеса была сатирическая, но Вахтангов предложил ее поставить, как психологическую драму. Это было естественно, ведь студийцы не были еще готовыми актерами, в освоении образа они шли от формулы Станиславского «Я в предполагаемых обстоятельствах». Поэтому Вахтангов и требовал от них оправдания поведения воплощаемого образа. Спектакль показали в 1918 году, и был он фактически выпускным для первой группы учеников.
Первыми студийцами были студенты Коммерческого института, среди которых Б.Е.Захава, Б.И.Вершилов, К.Г.Семенова, Е.А.Алеева, Л.А.Волков. Постепенно в Студию приходили новые студийцы: П.Г.Антокольский, Ю.А.Завадский, В.К.Львова,А.И.Ремизова, Л.М.Шихматов. В январе 1920 года в студию были приняты Б.В.Щукин и Ц.Л. Воллерштейн (взявшая себе псевдоним Мансурова). Каждый, желающий стать студийцем, проходил сначала собеседование, которое определяло, может ли он стать студийцем по своему нравственному и интеллектуальному уровню. И только после этого претендента экзаменовали. Вахтангов, строя театр и желая иметь постоянную школу при нем, присматривался к ученикам и определял, кто из них будет педагогом, кто режиссером. Главное было развить в учениках самостоятельность.
В 1919 году Вахтангов прошел через две операции на желудке. Они не дали результатов – развивался рак. Желая спасти студию, Вахтангов обратился к своим учителям во МХТ и попросил взять его студию в число студий МХТ. Осенью 1920 года Вахтанговская студия стала Третьей студией МХТ. Перейдя в Академическое ведомство, студия получила собственное здание на Арбате, маленький, полуразрушенный особняк Берга, который студийцы своими руками превратили в театр. 13 ноября 1921 года театр открылся спектаклем «Чудо святого Антония» М.Метерлинка уже в новом, сатирическом решении. Для театра Третьей студии МХТ ставит Вахтангов и свою знаменитую «Принцессу Турандот» К.Гоцци, в которой наиболее ярко выразилось направление вахтанговского театра. Сам он его назовет «фантастическим реализмом». Поставленная в традициях театра комедии дель Арте, «Принцесса Турандот» поразила Москву 1922 года своей театральностью, свободой актерского выявления, фантазией режиссера и художника(И.Нивинский). «Принцесса Турандот» оказалась последним спектаклем Вахтангова. 29 мая 1922 года он умер. Студийцы остались без вождя и должны были строить театр, к которому стремился их руководитель, в одиночестве. Студийцам удалось отстоять свою самостоятельность, не потерять здания, не разрушить, существующую внутри студии школу, и в 1926 году получить статус Государственного театра имени Евгения Вахтангова.
Много лет, до 1937 года маленькая вахтанговская школа существовала внутри театра. Будущие актеры принимались в школу по принципу их необходимости театру. Прием в школу означал прием в театр. Они учились и работали в спектаклях театра сразу, с первого курса. А педагогами были ученики Вахтангова: Б.Захава, В.Львова, А.Ремизова, Л.Шихматов, Р.Симонов…
В 1925 году во главе школы был поставлен Б.Е.Захава (1896 – 1976), который и руководил школой до самой своей смерти.
В 1937 году школа переехала, во вновь построенное здание по Б.Николопесковскому пер д.12а, и отделилась от театра. Была она на правах техникума, но уже с четырехгодичным сроком обучения. Артисты, выпущенные из школы, разъезжались по разным театрам страны. В 1939 году умер Борис Васильевич Щукин (1894 – 1939), блистательный артист вахтанговской школы, педагог, режиссер. В память его, в том же году, училищу было присвоено имя Б.В.Щукина. В 1945 году училище было приравнено к Высшим учебным заведениям, оставив за собой старое название. С 1953 года в училище начинают учиться целевые курсы – группы студентов из национальных республик, которые, в большинстве случаев становятся основателями новых театров. Традиция национальных коллективов сохраняется до сих пор. Сейчас в институте учатся две Корейские и Цыганская студии. В 1964 году из дипломного спектакля «Добрый человек из Сезуана» Б.Брехта образовался нынешний театр на Таганке во главе с Ю.П.Любимовым, выпускником училища, актером театра им. Вахтангова и педагогом училища. В 1959 году было создано заочное режиссерское отделение, выпустившее многих знаменитых режиссеров.
После смерти Б.Е.Захавы целое десятилетие училищем управлял чиновник из Министерства. Он нравственно и художественно не справился с управлением таким сложным организмом, как училище. И в 1987 году на пост Ректора единогласно был выбран Народный артист СССР В.А.Этуш.В данный момент он является Художественным руководителем Института. При Ректоре Этуше училище вышло на международную арену: ученики и педагоги стали выезжать со своими работами в разные страны мира, вести занятия в школах разных стран. Был организован и специальный фонд «Вахтангова 12а», который в трудную минуту всегда поддерживает училище.
В 2002 году училище было переименовано в Театральный институт имени Бориса Щукина.
В учебном театре каждый год с осени до весны идут дипломные спектакли, а исполнители ролей нередко получают престижные премии за лучшее исполнение. Такими премиями в разные годы отмечены М.Аронова, Н.Швец, Д.Высоцкий. В течение ряда лет первые премии получают спектакли института на фестивале студенческих спектаклей в г.Брно (Чехия).

Министерство образования РФ

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена

Курсовая работа

Педагогические методы Е.Б. Вахтангова и их современное применение

Выполнила студентка IV курса ХО

Факультета ФЧ,

Киченко Мария

Санкт-Петербург 2011

Введение

1.Биография и принципы работы Е.Б. Вахтангова

2.Формирование эстетических принципов в театре Вахтангова

.Педагогические и режиссерские методы Вахтангова

.Применение методов Е.Б. Вахтангова в современных педагогических ВУЗах

.Применение методов Е.Б. Вахтангова в христианском театре

Список литературы

Введение

Предмет исследования: применение педагогических методов Е.Б. Вахтангова в современности.

Цель исследования: рассмотрение современного применения педагогических методов Е.Б. Вахтангова.

Задача исследования: рассмотреть современное применение методов Е.Б. Вахтангова на представленных примерах.

Актуальность исследования

В образовательной сфере. Актуальность формирования творческой личности будущего учителя определяется сменой традиционной парадигмы образования студентов педвуза на личностно-ориентированную. В современных условиях требуется принципиально новый взгляд на проблему формирования личности будущего учителя, разрешение которой достигается применением закономерностей театрального метода Е.Б. Вахтангова, создающего условия моделирования и развития коммуникативных способностей будущего учителя и стимулирования импровизационного поведения.

В христианстве. Здесь нужен другой подход к театру монастыря, так как в рамках мировоззрения христианских театральных деятелей метод Станиславского, популярный и в России и на Западе, становится неприемлемым и воспринимается как проводник актерского лицемерия, потому что режиссура Станиславского заставляет актера изначально вжиться в «предлагаемые обстоятельства». Актер должен внутренне почувствовать, как он может внешними средствами переживания сыграть определенную роль на сцене. Этот процесс «лицемерия» в актере запускает режиссер, который играет ведущую роль в системе Станиславского. Один из классических примеров - когда режиссер просит актера обмануть, тогда, как в жизни он никогда никого не обманывал. Задача режиссера в том, чтобы поставить актера в такую ситуацию, в которой он с легкостью согласится на обман и воплотит этот обман на сцене. По мнению протестантов и православных, режиссер-христианин так поступать не должен.

1. Биография и принципы работы Е.Б. Вахтангова

Евгений Багратионович Вахтангов - (1 (13) февраля 1883, Владикавказ - 29 мая 1922, Москва) - советский актёр, режиссёр театра, основатель и руководитель (с 1913 года) Студенческой драматической (в дальнейшем «Мансуровской») студии, которая в 1921 году стала 3-й Студией МХТ, а с 1926 года - Театром им. Евгения Вахтангова.

Фантастический реализм - термин, применяемый к различным явлениям в искусстве и литературе.

Обычно создание термина приписывают Достоевскому; однако исследователь творчества писателя В.Н. Захаров показал, что это заблуждение. Вероятно, первым, кто употребил выражение «фантастический реализм», был Фридрих Ницше (1869, по отношению к Шекспиру). В 1920-е годы это выражение использует в лекциях Евгений Вахтангов; позже оно утвердилось в отечественном театроведении как определение творческого метода Вахтангова.

В театральной методике Вахтангова особую ценность представляет ее режиссерская часть, искусство постановки спектакля, приемы совместной работы режиссера и актера над сценическим образом.

Работать над ролью - означает искать, развивать в актере отношения, нужные для роли. Чтобы понять образ, нужно воспроизвести его чувства, а затем выразить эти чувства сценически. Актер, правдиво существующий на сцене, это такой актер, который в одно и то же время и живет в предлагаемых обстоятельствах роли, и контролирует свое сценическое поведение.

Первоначальная работа театра над пьесой заключается в анализе пьесы. В Плане системы 1919 года Вахтангов разделил этот процесс на четыре этапа:

а) Первое чтение, литературный разбор, исторический разбор, художественный разбор, театральный разбор;

б) деление на куски;

в) сквозное действие;

г) вскрывание текста.

Сквозное действие есть то, что обозначается этими простыми словами, то есть действие, проходящее через всю пьесу.

В поисках сквозного действия пьеса делится на «куски» по двум принципам: либо по действиям, либо по настроениям. Куском Вахтангов называл то, что составляет этап в приближении цели сквозного действия к финалу. Куски бывают главные и вспомогательные.

Чтобы правильно сыграть сквозное действие роли, актер ищет ее «зерно», сущность личности, то, что сформировано годами, жизненным опытом.

Речь у Вахтангова при работе над ролью шла всегда о внутреннем перевоплощении актера, о «выращивании» образа (зерна роли) в его душе.

Вахтангов не любил долгих разборов пьес за столом, но сразу искал действие, пытался нащупать тип образности пьесы и психологическую сущность отдельных персонажей. Он без устали предлагал артистам фантазировать вокруг роли: «сегодня я помечтал, а завтра это будет играться помимо моей воли», - утверждал он.

Режиссер учил актера в работе над ролью обращать основное внимание не на слова, а на действия и на чувства, которые скрываются за действиями, т.е. на подтекст, на подводные течения. Слова иногда могут даже противоречить чувствам.

Репетиции Вахтангова были бесконечными, нескончаемыми импровизациями актеров и режиссера. В своем Плане системы он называл репетиции «комплексом случайностей», в котором «растет пьеса».

Режиссер воздействовал на актеров самыми разными способами. Его главным творческим методом был показ. Показы порой превращали репетиции в моноспектакль, в котором великий вождь-режиссер демонстрировал свои блестящие актерские миниатюры. Показывая актеру, Вахтангов действовал суггестивным методом, методом внушения, стремясь не просто заставить исполнителя сделать что-либо, но «расшевелить» его фантазию в поисках верного самочувствия. Он заражал актера и своим темпераментом, и своей наивной верой в образ.

Когда полностью созревает зерно роли, актеру не надо заботиться о выявлении тех или иных черт внутренней и внешней физиономии образа. Сама художественная природа актера ведет его. Остается только праздник, свобода творчества, радость ощущения сцены. Это и есть подлинное актерское вдохновение, когда все части актерской работы - и элементы внутренней техники и техники внешней - безупречно отшлифованы. Актер свободно импровизирует, причем, каждый его экспромт внутренне подготовлен, вытекает из зерна роли.

Мечта об актере-импровизаторе, играющем от зерна роли, была одной из излюбленных идей Вахтангова. Режиссер мечтал, что когда-нибудь авторы перестанут писать пьесы, потому что в театре художественное произведение должен создавать актер. Актер не должен знать, что с ним будет, когда он идет на сцену. Он должен идти на сцену, как мы в жизни идем на какой-нибудь разговор.

Рассмотрев эволюцию эстетики Вахтангова идет вплотную приближение к понятию «фантастического реализма», с наибольшей полнотой реализованному в двух его последних спектаклях: «Гадибук» и «Принцесса Турандот».

Свой театральный метод Вахтангов незадолго перед смертью стал называть «фантастическим реализмом», заявляя, что принцип: «в театре не должно быть никакого театра» - должен быть отвергнут. В театре должен быть именно театр. Для каждой пьесы необходимо искать специальную и единственную сценическую форму. И вообще, не надо путать жизнь и театр.

Театр - не копия жизни, но особая действительность. В некотором смысле, сверхреальность, конденсация реальности.

При этом режиссер вовсе не отказывался от принципов психологического реализма, от внутренней духовной техники актера. Он по-прежнему требовал от актеров подлинности чувств, заявлял, что настоящее сценическое искусство наступает тогда, когда актер принимает за правду то, что он создал своей сценической фантазией.

Театр никогда не сможет стать абсолютной реальностью - поскольку существует условность сцены, актеров, представляющих других людей, выдуманные персонажи и ситуации пьесы.

Задача «фантастического реализма» - в любой постановке - найти театральную «форму, гармонирующую с содержанием и подающуюся верными средствами».

Вахтангов видел в театре именно театр. Он был уверен, что театр и реальная жизнь - две разные сущности. Он предлагал разделять эти два понятия. Его актеры играли, погружаясь полностью в среду. Каждая роль соответствовала индивидуальности актера, его качествам, способным помочь в понимании и «оживлении» роли. Вахтангов не отказывался от живых чувств актеров, рождаемых у актера. Они позволяли всем присутствующим в театре сопереживать. Его метод, так же как методы Станиславского и Мейерхольда, был верен.

Формирование эстетических принципов в театре Вахтангова

Режиссерская манера Вахтангова претерпела значительную эволюцию за 10 лет его активной творческой деятельности. От предельного психологического натурализма первых постановок он пришел к романтической символике «Росмерсхольма». А далее - к преодолению «интимно-психологического театра», к экспрессионизму «Эрика XIV», к «марионеточному гротеску» второй редакции «Чуда святого Антония» и к открытой театральности «Принцессы Турандот», названной одним из критиков «критическим импрессионизмом». Самое удивительное в эволюции Вахтангова, по мнению П. Маркова, это - органичность подобных эстетических переходов и то, что «все достижения «левого» театра, накопленные к этому времени и часто отвергаемые зрителем, зритель охотно и восторженно принял у Вахтангова».

Вахтангов нередко изменял некоторым своим идеям и увлечениям, но всегда целенаправленно шел к высшему театральному синтезу. Даже в предельной обнаженности «Принцессы Турандот» он оставался верен той правде, которую он получил из рук К.С. Станиславского.

Три выдающихся русских театральных деятеля оказали на него определяющее влияние: Станиславский, Немирович-Данченко и Сулержицкий. И все они понимали театр как место общественного воспитания, как способ познания и утверждения абсолютной жизненной правды.

Вахтангов не раз признавал, что сознание того, что актер должен стать чище, лучше, как человек, если хочет творить свободно и вдохновенно, он унаследовал от Л.А. Сулержицкого.

Определяющее профессиональное воздействие на Вахтангова оказал, конечно, Константин Сергеевич Станиславский.

Делом всей жизни Вахтангова стало преподавание системы и формирование на ее творческой основе ряда молодых талантливых коллективов. Систему он воспринял как Правду, как Веру, которой призван служить.

Впитав от Станиславского основы его системы, внутренней актерской техники, Вахтангов у Немировича-Данченко научился чувствовать острую театральность характеров, четкость и завершенность обостренных мизансцен, обучился свободному подходу к драматическому материалу, понял, что в постановке каждой пьесы необходимо искать такие подходы, которые наиболее соответствуют сути данного произведения (а не заданы какими-либо общими театральными теориями извне).

В первый период своей работы в МХТ Вахтангов выступал в качестве актера и педагога.

На сцене МХТ он играл, главным образом, эпизодические роли - гитариста в «Живом трупе», нищего в «Царе Федоре Иоанновиче», офицера в «Горе от ума», гурмана в «Ставрогине», придворного в «Гамлете», сахар в «Синей птице».

Более значительные сценические образы были созданы им в Первой студии - Текльтон в «Сверчке на печи», Фрезер в «Потопе», Дантье в «Гибели Надежды».

Критики единодушно отмечали предельную экономию средств, скромную выразительность и лаконизм этих актерских работ, в которых актер искал средства именно театральной выразительности, пытался создать не бытовой характер, но некий обобщенный театральный тип.

Одновременно Вахтангов пробовал себя в режиссуре. Его первой режиссерской работой в Первой студии МХТ стал «Праздник мира» Гауптмана (премьера 15 ноября 1913).

Оба спектакля были сделаны в период максимального увлечения Вахтанговым так называемой правдой жизни на сцене. Острота психологического натурализма в этих спектаклях была доведена до предела.

В записных книжках, которые вел режиссер в то время, есть немало рассуждений о задачах окончательного изгнания из театра - театра, из пьесы актера, о забвении сценического грима и костюма. Боясь распространенных ремесленных штампов, Вахтангов практически полностью отрицал любое внешнее мастерство и считал, что внешние приемы (называемые им «приспособлениями») должны возникать у актера сами собой, в результате правильности его внутренней жизни на сцене, из самой правды его чувств.

Будучи ревностным учеником Станиславского, Вахтангов призывал добиваться высшей натуральности и естественности чувств актеров в ходе сценического представления.

Однако поставив самый последовательный спектакль «душевного натурализма», в котором принцип «подглядывания в щелку» был доведен до логического конца, Вахтангов вскоре все чаще стал говорить о необходимости поиска новых театральных форм, о том, что бытовой театр должен умереть, что пьеса - лишь предлог для представления, что нужно раз и навсегда убрать у зрителя возможность подсматривать, покончить с разрывом между внутренней и внешней техникой актера, обнаружить «новые формы выражения правды жизни в правде театра».

Такие взгляды Вахтангова, постепенно опробуемые им в разнообразной театральной практике, несколько противоречили убеждениям и устремлениям его великих учителей. Однако его критика МХТ вовсе не означала полного отказа от творческих основ Художественного театра. Вахтангов, не изменил кругу жизненного материала, которым пользовался и Станиславский. Изменилась позиция, отношение к этому материалу.

Вахтангов начал свой собственный путь к театральности, идя не от моды на театральность, не от влияний Мейерхольда, Таирова или Комиссаржевского, но от своего собственного понимания сущности правды театра.

Свой путь к подлинной театральности Вахтангов повел через стилизацию «Эрика XIV» к предельности игровых форм «Турандот». Этот процесс развития эстетики Вахтангова П. Марков метко называл процессом «заострения приема».

Уже вторая постановка Вахтангова в Первой студии МХТ «Потоп» (премьера 14 декабря 1915 года) значительно отличалась от «Праздника мира». Никаких истерик, никаких предельно обнаженных чувств. Как отмечала критика: «Новое в «Потопе» то, что зритель все время чувствует театральность».

Третий спектакль Вахтангова в Студии - «Росмерсхольм» (премьера 26 апреля 1918 года) также был отмечен чертами компромисса между правдой жизни и условной правдой театра.

Своей целью режиссер в этой постановке установил не прежнее изгнание из театра актера, но, напротив, заявил о поиске предельного самовыражения личности актера на сцене. Режиссер не стремился к жизненной иллюзии, но пытался передать на сцене сам ход мыслей персонажей Ибсена, воплотить на сцене «чистую» мысль.

В «Росмерсхольме» впервые с помощью символических средств четко обозначился разрыв между актером и играемым им персонажем, типичный для творчества Вахтангова. Режиссер уже не требовал от актера умения стать «членом семьи Шольц» (как в «Празднике мира»). Актеру достаточно было поверить, соблазниться мыслью, побыть в условиях существования своего героя, понять логичность шагов, описанных автором. И остаться при этом самим собой.

Начиная с «Эрика XIV» (премьера 29 января 1921 года), режиссерская манера Вахтангова становилась все более определенной, максимально проявлялась его склонность к «заострению приема», к соединению несоединимого - глубокого психологизма с марионеточной выразительностью, гротеска с лирикой. Построения Вахтангова все более основывались на конфликте, на противопоставлении двух разнородных начал, двух миров - мира добра и мира зла.

В «Эрике XIV» все прежние увлечения Вахтангова правдой чувств соединились с новым поиском обобщающей театральности, способной сценически выразить с максимальной полнотой «искусство переживания».

Прежде всего, это был принцип сценического конфликта, вынесения на сцену двух реальностей, двух «правд»: правды бытовой, жизненной - и правды обобщенной, абстрактной, символической. Актер на сцене стал не только «переживать», но и действовать театрально, условно. В «Эрике XIV» существенно изменялись, в сравнении с «Праздником мира», отношения между актером и играемым им образом. Внешняя деталь, элемент грима, походка (шаркающие шаги Королевы-Бирман) порой определяли сущность (зерно) роли. Впервые у Вахтангова появился в такой определенности принцип статуарности, фиксированности персонажей. Вахтангов ввел понятие точек, столь важное для складывающейся системы «фантастического реализма».

Принцип конфликта, противопоставления двух разнородных миров, двух «правд» был использован затем Вахтанговым и в постановках «Чуда святого Антония» (вторая редакция) и «Свадьбы» (вторая редакция) в Третьей студии.

Расчет, владение собой, строжайший и требовательнейший сценический самоконтроль - вот те новые качества, которые Вахтангов предложил актерам воспитывать в себе, работая над второй редакцией «Чуда святого Антония». Принцип театральной скульптурности при этом не мешал органике пребывания актера в роли. По мнению ученицы Вахтангова А.И. Ремизовой, то, что актеры неожиданно «застывали» в «Чуде святого Антония», ощущалось ими как правда. Это и было правдой, но правдой для этого спектакля.

Поиск внешней, почти гротесковой характерности был продолжен во второй редакции спектакля Третьей студии «Свадьба» (сентябрь 1921 года), который шел в один вечер с «Чудом святого Антония».

Вахтангов исходил здесь не из абстрактного поиска красивой театральности, а из своего понимания Чехова. У Чехова в рассказах: смешно, смешно, а потом вдруг грустно. Такого рода трагикомическая двуплановость была близка Вахтангову.

В «Свадьбе» все персонажи были подобны танцующим куклам, марионеткам.

Во всех этих постановках намечались пути создания особой, театральной правды театра, определялся новый тип отношений между актером и создаваемым им образом.

педагогический творческий метод вахтангов

3. Педагогические и режиссерские методы Е.Б. Вахтангова

Работа в различных студиях давала Вахтангову огромный человеческий и актерский материал. Он жадно и страстно любил актеров. И всегда пытался ближе узнать человека, с которым общался, «влезть» к нему в душу, испытать его творческие возможности, в каждом человеке найти актера. Весь душевный пыл Вахтангова заключался в том, чтобы «делать актеров». Хорошо известен принцип, по которому он отбирал исполнителя на роль - не того, кто лучше, а того, кто непредсказуемее.

Не смотря на обилие коллективов, в которых работал Вахтангов, главным делом его жизни следует считать все-таки Третью студию. Этой студии было отдано особенно много душевных сил, и именно здесь формулировались многие театральные идеи Вахтангова.

Принцип студийности. Воспитание актера Вахтангов, так же, как и Сулержицкий, начинал не с работы над внешней техникой, и даже не с техники внутренней, но с самого понятия «студийности».

Вахтангов считал, что чрезмерная погоня за художественными наслаждениями вредна молодому артисту. Студия - это такое учреждение, которое еще не должно быть театром.

Студиец должен хранить чистоту перед богом искусства, не быть циничным в дружбе и строго соблюдать этические нормы. Великую дисциплину МХТ Вахтангов превратил в театральную магию. Студийность, говорил Вахтангов - это, прежде всего дисциплина. Нет дисциплины - нет студии.

В Третьей студии была создана своеобразная иерархия членов в соответствии с мерой их студийности. Степень таланта при этом отдельно не учитывалась. Студийцы делились на:

) действительных членов студии;

) членов студии;

) членов-соревнователей.

Студией управляло собрание действительных членов, которое по результатам года переводило соревнователей в члены, либо вовсе исключало из студии.

Позже структура студии была изменена. Был создан Совет, который не избирали, а «признавали».

Однако жизнь вахтанговской студии вовсе не ограничивалась радостями человеческого общения. Студийцы занимались все-таки не самоочищением, но театром. Занятия вели блестящие актеры МХТ, Первой студии (Бирман, Гиацинтова, Пыжова) и старейшие члены Студии. После прохождения начального курса, студийцы попадали в своеобразную педагогическую ассистентуру, занимались с вновь принятыми.

В Третьей студии накопительный период был очень долгим. Первое собрание состоялось в конце 1913 года, а полноценные спектакли начали выпускаться лишь в 1918-ом (постановку «Усадьбы Паниных» и «Исполнительные вечера» следует считать лишь студийной работой).

После реорганизации студии в 1919-ом году Вахтангов заявил, что времена мансуровской студии, пять лет формировавшей группу актеров, закончились. Студия вступает на новый путь - путь труппы. Требуется новая жизнь, новая этика, новые взаимоотношения.

Принцип студийности был дополнен неразрывной формулой: «Студия - Школа - Театр». Три в одном. Студия хранит сам дух искусства. Школа воспитывает профессиональных актеров определенного типа, единой эстетики. Театр - место подлинного творчества актера. Театр нельзя создать. Театр может образоваться только сам собой, сохраняя в себе и школу и студию.

Таким образом, формула «Студия - Школа - Театр» является постоянной и универсальной для любого подлинно творческого театрального коллектива.

. «Школа». Хоть Вахтангов и говорил, что главная ошибка школ та, что они берутся обучать, между тем, как надо воспитывать - в своей собственной педагогической деятельности он одновременно и воспитывал и обучал. Задачи педагога определялись им так: найти индивидуальность ученика, развить его природные способности и «жажду творчества», чтобы у актера не было ощущения: «не хочу играть». Дать приемы и методы подхода к работе над ролью в театре - научить владеть вниманием, разбирать пьесу на куски. Выработать внешнюю технику, внутреннюю технику, развить фантазию, темперамент, вкус - вторую природу актера.

Как и у Станиславского, речь у Вахтангова шла, прежде всего, о зажимах и о свободе мышц, которая невозможна без сосредоточенности внимания, без направленности внимания на определенный объект. Творить можно только тогда, когда есть вера в важность своего творчества. Для веры нужно оправдание, то есть понимание причины каждого данного действия, положения, состояния. Вахтангов выделял ряд элементов, которые должен уметь оправдывать актер:

) действие,

) состояние,

) ряд бессвязных положений.

Задача педагога с помощью упражнений развить в актере способность к оправданию всей своей сценической жизни.

Актерская вера основывается на особой сценической наивности. Актер не может не знать, что он находится на сцене, но благодаря вере, может правдиво откликаться чувством на вымысел. Ему вовсе не нужно убеждать себя в том, что спичечный коробок - это птичка. Достаточно благодаря наивности и вере, искренне и всерьез относиться к спичечному коробку, как к живой птичке.

Овладев свободой мышц, сосредоточенностью, оправдав свои сценические действия верой, актер создает круг внимания.

Всё существование актера на сцене подчинено определенной сценической задаче. Задача существует в каждый момент актерской игры, и именно она определяет и веру и внутренний круг актера.

По мнению Вахтангова, сценическая задача слагается из трех элементов:

) из действенной цели (для чего я вышел на сцену),

) хотения (ради чего я осуществляю данную цель) и

) образа выполнения, или, как мы будем называть, - приспособления.

Вахтангов был убежден, что сценической задачей может быть только действие, но никак не чувство.

Вахтангов, оставаясь в сфере театра переживания (а не представления), отучал актера изображать на сцене чувство. Актер должен переживать на сцене свои подлинные чувства, но не должен их «играть». Сценическое чувство рождается из сценической задачи. На каждом спектакле исполнитель «переживает», но переживает он повторные, аффективные чувства.

На феномене аффективного чувства строится вся практическая работа актера над ролью. При повторении того или иного сценического обстоятельства (действия), чувство, найденное в душе актера ранее, возникает вновь. Так и создается стабильный рисунок роли, закрепляемый в спектакле.

Важное значение в воспитании актера имеет чувство внутреннего темпа, искусство владения повышенной и пониженной энергией. Пониженная энергия - меланхолия, скука, грусть. Повышенная - радость, смех. Одно и то же физическое действие в разном энергетическом состоянии имеет совершенно различный сценический рисунок, требует разных приспособлений.

Пребывая в круге внимания, понимая свою сценическую задачу, найдя верные аффективные чувства и разнообразные приспособления, определив энергетические темпы, актер практически полностью овладевает своей внутренней техникой.

Однако на сцене он находится не один. И от мастерства его общения с партнером зависит эффект той или иной сцены. Общение заключается в передаче друг другу своих чувств: мое живое действует на партнера и обратно - живое партнера действует на меня. При общении объектом является живая душа. Если партнер не «живет» подлинным (аффективным) чувством- начинается безвкусное «представление». Он предлагал артистам для проверки истинности театрального общения такой этюд: «Вот вам коробка, теперь скажите, что она золотая, причем мне не важно, что вы верите, а пусть ваш партнер поверит, что она золотая».

Совершенно очевидно, что в работе над внутренней техникой Вахтангов действовал в соответствии с разработками К.С. Станиславского, создателя системы. Но он вовсе не считал необходимой мхатовскую «четвертую стену». Насильственное отчуждение от зала бессмысленно. Задача актера - воздействовать на зрителя. А для этого ему нужна не только разработанная внутренняя техника, но и эффективная техника внешняя.

В записной книжке 1921 года Вахтангов составил план первоочередных лекций в Первой студии: «О сценическом ритме», «О театральной пластике (скульптуре)», «О жесте и о руках в частности», «О сценизме (ритм, пластичность, четкость, театральное общение)», «О театральной форме и театральном содержании», «Актер - мастер, созидающий фактуру», «Театр есть театр. Пьеса- представление», «Искусство представления - мастерство игры».

От внешней техники актера зависит степень его «заразительности», мера воздействия на зрителя. Это вовсе не значит, что внешняя техника может иметь какое-то самостоятельное значение вне сценических переживаний артиста. Актер должен найти такие внешние театральные формы, чтобы до зрителя максимально доходил тонко разработанный внутренний рисунок.

Применение методов Е.Б. Вахтангова в современных педагогических ВУЗах

Традиционной особенностью российской системы образования является ее профессиональная направленность. Между тем изменения социально-экономической ситуации в стране создают предпосылки к конкретным преобразованиям в системе высшего педагогического образования. И тому есть причины. В частности, падение престижа профессии учителя в современных социальных условиях осложняет формирование профессионально-ценностной ориентации студентов педвуза. Это требует пересмотра и поиска новых путей и средств профессиональной подготовки выпускников.

Изучение результатов научных исследований ученых-педагогов показывает, что воспитательно-образовательный процесс в педвузе обладает большими возможностями для решения вопросов эффективной подготовки учителей средствами театральных технологий.

Несмотря на значительное число исследований в области профессионально-педагогической деятельности, все более осознаются противоречия между:

расширением возможностей для субъективного освоения и творческого применения учителем театрального метода Е.Б. Вахтангова и отсутствием системы профессиональной подготовки учителей на основе театральных технологий.

Основной характеристикой творческой личности является наличие способностей к созидательной деятельности, относительно учителя - это способность соответствовать творческой природе педагогической деятельности. Исследования труда учителя последнего десятилетия XX века и первых лет начала XXI века убеждают, что решающим фактором перехода образования на новую стратегию являются формирование творческой личности (В.И. Загвязинский, В.А. Кан-Калик, Н.Д. Никандров, А.И. Савостьянов, В.А. Сластенин и др.).

Большой вклад в формирование научных представлений о творческой личности внесли представители отечественной (философы М.М. Бахтин, Н.А. Бердяев, Л.Н. Гумилев; педагоги В.М. Букатов, О.С. Булатова, П.М. Ершов, Т.В. Кудрявцев, М.М. Поташник, А.И. Савостьянов; психологи Б.Г. Ананьев, Д.Б. Богоявленская, Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, A.М. Матюшкин, С.Л. Рубинштейн, Д.И.Фельдштейн) и зарубежной науки (К. Роджерс, К.В. Тейлор, В. Франкс и др.).

Проблеме ориентации студентов - будущих учителей на творческую самореализацию в профессии посвящены работы И.Ф. Исаева, B.А. Караковского, А.В. Мудрика, Л.С. Подымовой, Н.Е. Щурковой и др. В связи с этим исследуются творческие способности и творческое мышление в процессе обучения, пути формирования творческой личности в вузе.

Евгений Багратионович Вахтангов, выросший как мастер в недрах Московского Художественного театра, совершил в течение нескольких лет такую духовную и творческую эволюцию, которую трудно уложить и в несколько десятилетий.

Черты нового театра ощущались им столь ярко и столь убедительно, что Художественный театр с охотой признал, что именно Вахтангов «оказал сдвиг в его искусстве».

Однако при очевидном изменении творческой манеры режиссера (в период с 1913 по 1922год) в ней сохранялись неизменные константы. Практически не менялось понимание Вахтанговым назначения театра. Театр - путь к духовному. Театр - это служение. Без ощущения праздника нет театра. Каждый спектакль - единственный, и каждый спектакль -праздник.

Вообще же, как замечал П. Марков, темой всего театрального дела Вахтангова стало «освобождение подсознательных сил актера до прорыва в новые театральные формы».

В его «фантастическом реализме» человеческие чувства подлинны, а средства выразительности условны, форма фантазируется театром из реального материала пьесы, отражающей настоящую жизнь.

Необходимые элементы любого театрального представления по Вахтангову: Пьеса - как предлог для сценического действия. Актер - мастер, вооруженный внутренней и внешней техникой. Режиссер - ваятель театрального представления. Сценическая площадка - место действия. Художник, музыкант и пр. - сотрудники режиссера. Все эти элементы составляют единый и живой во всех своих частях организм спектакля.

Актер в новом театре должен усилить все свои способности - от силы голоса и дикции до умения донести до зрителя тончайшие психологические переживания. Актер просто обязан овладеть всеми средствами воздействия, которых у него не так уж много: лицо, тело, мимика, голос, движение, переживание, темперамент.

Театр будущего, способный передавать всю полноту жизни человеческого духа, Вахтангов видел в формах амфитеатра, где лучше всего видно каждое движение актерской души, выражение его глаз, каждый почти неуловимый жест. Главным в этом совершенном театре станет актер, который, соединив совершенную внутреннюю технику с разработанной техникой внешней, превратится в подлинного мастера-импровизатора, органично живущего на сцене и максимально воздействующего на зрителя, созидающего фактуру театра «фантастического реализма», а не просто играющего ту или иную роль, отведенную ему пьесой.

Существующие стандарты подготовки учителей в педагогических вузах противоречат изменяющимся условиям деятельности учителя, требующим нестандартности его роли. Модель педагога-профессионала не может быть только результатом адаптации к динамично перестраивающейся педагогической системе, она может выполнять функцию предстартового состояния - готовности выпускника педвуза к решению творческих педагогических задач. Качество предстартового состояния способно сократить разрыв между заданной вузом моделью подготовки и востребованной современной школой моделью педагогической роли. Поскольку культура педагогической роли заключается не только в ее усвоении, но и в понимании техники ее проигрывания, необходимо выделить императивы готовности будущих учителей к профессионально-педагогической деятельности: педагогическая направленность, теоретическая база, функциональная и общетворческая готовность. Сдвигу мотива поступления в педвуз на цель способствует решение ряда задач преподавателем вуза: организационно-педагогических; дидактико-методических (разработка целостного обучающего комплекса на основе использования театрального метода Е.Б. Вахтангова, технологии социоигрового стиля, импровизационности).

Идея самоактуализирующегося студента педвуза может быть рассмотрена с позиции психологического контекста условий для развития и саморазвития его творческой личности. Организация профессионального пространства в виде образовательной модели требует детерминированности трех его составляющих: внешнее пространство деятельности, структура педагогической деятельности, внутреннее профессиональное пространство субъекта педагогической деятельности.

Противоречия между объективными потребностями преобразования учебно-воспитательного процесса в современной школе на основе осмысления его сущности как процесса развития творческой личности и существующими подходами к подготовке учителей, творчески решающих стоящие перед ними проблемы, могут быть разрешены путем обращения к педагогике творчества. Анализ психолого-педагогической литературы выявил, что несмотря на внимание исследователей к проблемам творчества (Б.Г. Ананьев, Л.С. Выготский, М.О. Кнебель, А.Н. Леонтьев, А.Н. Лук, Я.А. Пономарев, Г.А. Праздников, С.Л. Рубинштейн, А.И. Савостьянов, Б.М. Теплов и др.), отсутствует единая концепция формирования личности в учебно-творческой деятельности. Процесс формирования, находясь в тесной взаимосвязи с социальными характеристиками личности, имеет у современных школьников качественное своеобразие, выражающееся в изменении потребностных состояний (целевые установки, мотивы поведения, направленность интересов), что должно находить отражение в подготовке учителя к организации процессов развития ученика в учебно-творческой деятельности.

Изучение опыта оценки качества готовности будущего учителя к решению творческих задач в нашей стране и за рубежом привело к выводу, что к числу основных показателей творческой педагогической деятельности относятся действенность интеллектуального и творческого потенциала его участников, склонность к педагогической импровизации способность выходить за рамки традиционных подходов и работать в инновационном режиме.

В ходе исследования выдвигались группы предположений: первая касалась деятельности и личности учителя - основным условием развития способностей учителя к творчеству является создание атмосферы, благоприятствующей формированию способностей к игровому стилю организации взаимодействия учителя и учеников на уроке; вторая -содержание учебно-воспитательного процесса в педвузе - комплекс психолого-педагогических и методических курсов, базирующихся на законах театральной педагогики, в частности, на использовании театрального метода Вахтангова, что позволяет формировать готовность будущего учителя к проигрыванию самых разнообразных ролей из педагогического репертуара (артист, импровизатор, дирижер, психолог и др.).

Модель системы подготовки учителей на основе театрального метода Е.Б. Вахтангова интегрирует специальные дисциплины, системообразующим фактором которых выступает спецкурс «Общая педагогическая дисциплина», и формы внеаудиторной подготовки студентов к педагогической деятельности.

Применение методов Е.Б. Вахтангова в христианском театре

Методом настоящего христианского актерского мастерства протестантами и православными была провозглашена школа Евгения Вахтангова (1883-1922), педагога и режиссера, одного из учеников и помощников Константина Станиславского. Безусловно, в учении Вахтангова христиане находили и по-своему развивали те черты, которые приближали их к Церкви. Несмотря на то, что Вахтангов работал по системе Станиславского, он создал свою школу, которая во многом противостояла системе его учителя. На практике Евгений Вахтангов осуществлял идеи этического «оправдания театра» как творчества жизни. В рамках отдельной театральной студии Вахтангов пытался построить коллектив с общей корпоративной ответственностью и безупречной дисциплиной. Актеры в вахтанговской студии воспитывались на основе общих законов искусства переживания и органики актёрского существования в образе. Отличительной чертой вахтанговского метода было полное отрицание лицедейства. Новый сценический язык строился на том, что актер объясняет свои внешние действия, то есть игру, исходя из внутреннего содержания текста того или иного произведения.

Понимание вахтанговского метода протестантским режиссером Сергеем Колешней показывает стремление христианской интеллигенции доказать искренность актера на сцене, его самостоятельную роль как личности на сцене, так как и режиссер и актер призваны быть проповедниками. Как заметил режиссер, «Бог, согласно Библии, использовал осла для пророчества, тем более Он может использовать талант актера». Сергей Колешня, закончивший вахтанговскую школу, понимает правильность метода этой школы так: «При всей наигранности на сцене должно происходить что-то живое. Сквозь актерскую маску необходимо донести смысл того, что происходит у актера в душе, слов, которые он говорит». Для христианского театра, по мнению лидера харизматической труппы, важно, чтобы в любой игровой ситуации на сцене слезы были бы настоящими.

Художественный метод, применимый к христианскому театру, православный режиссер Михаил Щепенко определяет также как лидер пятидесятнической труппы. Щепенко делает упор на «формотворчестве, которое не убивает содержание». По мнение Михаила Щепенко, суть вахтанговского направления состоит в «выявлении содержания по возможности в единственной возможной для этого содержания форме». Отличительной особенностью православного понимания вахтанговского метода является превращение студийности в концепцию театра-монастыря. По словам Михаила Щепенко, дисциплина и духовная сплоченность актерской труппы, некий монастырский дух, только и может создать «истинный» театр-монастырь. Идея театра, как «православного монастыря» резко отличает православные проекты от инициатив протестантов, для которых театр - это свободное сообщество актеров, объединенных общей миссионерской целью.

Список литературы:

1. Абдуллина О.А. Общепедагогическая подготовка учителя в системе высшего педагогического образования: Для пед. спец. вузов - 2-е изд., перераб. И доп. - М.: Просвещение, 1989 .- 141 с.

Абрамова Г.С. Возрастная психология: Учебн. пособие для студентов вузов. М.: Академический проект, 2000. - 576 с.

Аверьянова Г.Д. Дидактический театр в профессиональной подготовке учителя // Проблемы освоения театральной педагогики в профессионально-педагогической подготовке будущего учителя: Материалы Всесоюз. науч.-практ. конф. Полтава, 1991. - С.282-284.

. #"justify">. Азаров Ю.П. О мастерстве воспитателя М.: Знание, 1974. - 64 с.

Аминов Н.А. Диагностики педагогических способностей / Под общ. ред. М.Р. Гинзбурга; Акад. пед. и соц. Наук. М.: Изд-во ин-та прак. психологии; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997,- 80 с.

Андреев В.И. Диалектика воспитания и самовоспитания творческой личности. Основы педагогики творчества. Казань: Изд-во Казанского университета, 1988. - 238 с.

Андреев В.И. Педагогика творческого саморазвития. Казань: Изд-во Казанского университета, 1994 . - 566 с.

Андреев В.И. Педагогика: Учебный курс для творческого саморазвития. 2-е изд. - Казань: Центр инновационных технологий, 2000.- 698 с.

Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская JI.A. Современная социальная психология на западе: теорет. направления М,: Изд-во МГУ, 1978, - 270 с.

Аникеева Н.П. Психологический климат в коллективе М.: Просвещение, 1989. - 224 с.

Анцыферова Л.И. Личность с позиции диалектического подхода //Психология личности в социалистическом обществе: Личность и ее жизненный путь. М.: Наука, 1990. - 302 с.

Афанасьев В.В. Моделирование как метод исследования социальных систем // Системные исследования: Методологические проблемы: Ежегодник, 1982. -М., 1982,- С.26-46.

Афанасьева О.В. Творчество личности как социально-духовный феномен: Дисс. док. социол. наук. М., 1999. - 324 с.

Бганко О.Д. Становление профессионально значимых качеств будущего педагога средствами театральных технологий: Автореф. дисс. канд. пед. наук. // Оренб. гос. пед ун-т. Оренбург, 2000. - 21 с.

Берн Э. Игры, в которые играют люди: Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры: Психология человеческой судьбы / Пер. с англ. М.: Гранд: ФАИР - пресс, 1999. -473с.

Бирюков С.Н. Импровизационность в музыке и ее стилевые типы: Дисс. канд. искусствоведения. - М., 1980 192 с.

Богоявленская Д.Б. Интеллектуальная активность как проблема творчества / Отв. Ред. Б.М. Кедров. Ростов н.-Д.: Изд-во Рост., ун-та, 1983.- 173 с.

Богоявленская Д.Б. Пути к творчеству. М.: Знание, 1981 . - 96 с.

Богоявленская Д.Б. Творческая личность: ее диагностика и поддержка/психологическая служба вуза: принципы, опыт работы, - М., 1993.- С.93-117.

Большая советская энциклопедия: В 33 т. Т.306 Экслибрис-Яя / Гл. ред. А.М. Прохоров. -3-е изд. М.: Сов. энцикл., 1978. - 632 с.

Бороздина Г.В. Психология делового общения: учебн. Пособие для экон. и техн. спец. вузов М.: Инфра, 1999. -224 с.

Браже Т.Г. Из опыта развития общей культуры учителя // Педагогика. -1993.-№2.-С. 70-74.

Браже Т.Г. Развитие творческого потенциала учителя // Советская педагогика. 1989.- №8.- С.90.

Букатов В.М. Театр и социоигровая педагогика в современной школе // Проблемы освоения театральной педагогики в профессионально-педагогической подготовке будущего учителя: Материалы Всесоюз. науч.-практ. конф. Полтава, 1991. - С.ЗЗ 1-332.

Букатов В.М. Театральные технологии в гуманизации процесса обучения школьников: Дисс. д-ра пед. наук. М., 2001 - 376 с.

Марков П. О театре. В 4-х томах. Том 1. Из истории русского и советского театра. М.: Искусство, 1974, с. 422.

В.Э. Е.Б. Вахтангов в оценке современников - «Театральная Москва», 1922, №43, 7-11 июня с. 6.