Книга: Эдуард Бернетт Тайлор «Миф и обряд в первобытной культуре. Миф и первобытная культура. Миф и обряд в первобытной культуре. Эдуард Тайлор. Мифы и обряды в первобытной культуре тейлор

Вопрос о приоритете в отношениях мифа и ритуала аналогичен проблеме соотношения курицы и яйца, о которых трудно сказать, кто кому предшествует. Тесная связь и близость обрядов и мифов в первобытной культуре несомненна, но даже в самых архаических обществах имеются многочисленные мифы, генетически не сводимые к ритуалам, и наоборот, во время обрядовых празднеств широко инсценируются мифы.

Например, у центральноавстралийских племен во время обрядов инициации (посвящения, переведения в разряд взрослых, полноправных членов племени) перед новичками театрализуются мифы о странствиях тотемических первопредков, причем эти мифы имеют свое священное ядро, несводимое к ритуалу, – это сами священные маршруты странствий. Обрядовая пантомима в соответствии со спецификой театрально-танцевального искусства направлена прежде всего на подражание повадкам зверя-тотема, а сопутствующее пение имеет величальный по отношению к тотему характер.

У североавстралийских племен имеются как строго соответствующие друг другу мифы и обряды, так и обряды, не связанные с мифами, и мифы, не соотнесенные с обрядами и от них не происходящие, что не мешает мифам и обрядам иметь в принципе сходную структуру.

Миф – не действие, обросшее словом, и не простое отражение обряда. Однако можно считать, что миф и обряд в первобытных и древних культурах в принципе составляют известное единство (мировоззренческое, функциональное, структурное), что в обрядах воспроизводятся мифические события сакрального (священного) прошлого, что в системе первобытной культуры миф и обряд составляют два ее аспекта – словесный и действенный, «теоретический» и «практический». Подобное понимание внутреннего единства мифа и обряда, их живой связи и общей практической функции утверждалось Брониславом Малиновским.

Реальность мифа, как объясняет исследователь, восходит к событиям доисторического мифического времени (прошлого), но остается психологической реальностью для аборигена благодаря воспроизведению мифов в ритуалах и магическому значению последних.

Известно много определений ритуала. Во многих антропологических работах на русском языке, как отечественных, так и переводных, в качестве синонима слова «ритуал» применяется термин «обряд». Оба термина многозначны.

С внешней точки зрения ритуалу можно дать такое определение: стандартизированный набор действий символического содержания, совершаемый в ситуациях, предписываемых традицией. Слова и действия, составляющие ритуал, определены очень точно и весьма мало изменяются, если вообще сколько-нибудь изменяются, от одного случая совершения ритуала к другому. Традиция также определяет, кто может проводить ритуал. В ритуалах часто используются священные объекты; предполагается, что в конце ритуала его участники должны испытывать общий эмоциональный подъем. В случае, если речь идет о магическом ритуале, его участники верят, что ритуал сам по себе способен вызвать определенные результаты – изменения внешней среды. Религиозные ритуалы обычно символизируют фундаментальные верования и проводятся для того, чтобы продемонстрировать благочестие и благоговение. Ритуалы также служат усилению группового единства. В период кризиса ритуалы могут снимать ощущение тревоги и неблагополучия.

Еще один вариант определения: ритуал – символическое поведение, повторяющееся в определенные периоды времени, выражающее в стилизованной явной форме определенные ценности или проблемы группы (или индивидуума). В таком понимании термина даже маленькие и недолго существующие социальные группы (или индивидуумы) могут вырабатывать ритуалы, не входящие в общую культурную традицию, а являющиеся специфическими для данной группы.

Попытка проанализировать многообразные социальные функции ритуалов как единое системно организованное целое принадлежит Эмилю Дюркгейму. Исследуя верования и обряды туземцев Австралии, Дюркгейм пришел к выводу, что задача ритуалов – разделение мира на священный, сакральный и обыденный, профанный (и соединение этих двух миров в определенные периоды).

То есть австралийские аборигены различают две жизни, два мира, и этот дуализм находит свое выражение в религиозном культе – в ритуалах и обрядах.

Вот как интерпретирует Питирим Сорокин эту мысль Дюркгейма. Жизнь австралийских племен обычно делится на два периода. В течение первого периода кланы рассеяны по обитаемой ими территории, отрезаны и изолированы друг от друга, их жизнь течет спокойно, без особого накала страстей, подчас даже скучно, в трудах и заботах – они заняты рыболовством, охотой, обеспечением всего необходимого для жизни. Второй период, наступающий обычно после окончания сезона дождей, резко отличается от первого. В это время рассеянные кланы собираются вместе, обычная жизнь сменяется праздником – «короббори». Трудиться уже нет необходимости – достаточные запасы пищи заготовлены заранее. Сам факт соединения рассеянных до того кланов нарушает рутинное течение жизни, все испытывают лихорадочное оживление; темп и ритм жизни убыстряются. Происходит нарастание своего рода психической энергии, как в толпе на стадионе перед началом матча, или в зрительном зале перед концертом, или в митинговой толпе. Живущие нормально и размеренно в течение всего года аборигены в этот период становятся легко возбудимыми, и любые, даже простейшие стимулы вызывают бурную реакцию, как будто накопившаяся энергия только ждет повода излиться.

Напряженность растет и растет, и, наконец, происходит всеобщая «разрядка»: аборигены впадают в священный экстаз, при этом запреты, в частности половые, исчезают, а украшения, новые татуировки, маски преображают торжествующих не только внешне, но и внутренне, заставляя каждого считать себя в этот миг новым, иным существом, не тем, которое выполняло скучную работу весь долгий и тяжкий год. Отсюда следует, что в сознании необходимо должно было возникнуть верование в существование двух миров: мира обычного и мира священного (где человек как бы перерождается и испытывает необычайные переживания.

Именно этим объясняется разделение ритуалов на две главные категории: отрицательные и положительные . Первые представляют собой систему запретов, призванных резко разделить мир священного и мир вульгарного. Например, не-священное существо не может касаться священного: непосвященный не может не только брать в руки чурингу, но даже видеть. Чуринга – священный предмет – камень или кусок дерева, на котором вырезан знак тотема и который поэтому обладает сверхъестественными качествами. У некоторых племен каждый мужчина имеет свою чурингу, в которой заключается его жизнь. До времени они хранятся в специальных пещерах; для молодых людей проводится специальный ритуал, во время которых они впервые видят свои чуринги; обычно нельзя есть мясо тотемного животного. Запрещается как пространственное, так и временное смешение этих двух миров. Результат запрета пространственного смешения очевиден: это создание особых священных мест – пещер – для совершения некоторых ритуалов и хранения святынь. Запрет временного смешения сводится к запрету некоторых «вульгарных», повседневных занятий в периоды специально религиозной жизни (в религиозные праздники). Во время одних обрядов запрещено принимать пищу, во время других запрещена любая работа.

Положительные обряды выполняются с противоположной целью – не разделять два мира, а приблизить верующего к миру священного. К ритуалам этого типа относятся ритуальное совместное поедание тела тотемного животного, жертвоприношения, преследующие ту же цель, определенные действия, производимые с тем, чтобы завоевать благорасположение божества и обеспечить желаемое состояние дел либо посредством проигрывания желаемой ситуации и подражания ее участникам, либо путем воспроизведения прошедшего. Кроме того, Дюркгейм выделяет особый тип ритуалов – искупительные , которые совершаются с целью искупления или смягчения последствий святотатственного поступка.

Дюркгеймовская классификация ритуалов не включает в себя все многообразие типов ритуалов. Ритуалы классифицируются по разным основаниям-критериям. Важным считается разделение ритуалов на магические и религиозные . В магии (колдовстве) отсутствует характерная для религии вера в персонифицированные сверхъестественные силы, то есть в бога. Магические ритуалы преследуют непосредственные, ближайшие цели и, что очень важно, они являются делом индивидуумов, а в результатах религиозных ритуалов обычно бывает заинтересовано все общество (клан, племя) и поэтому, как правило, все общество (или ключевые группы, или символические общественные фигуры) участвуют в их осуществлении.

Ритуалы можно классифицировать также по их функциям . В первую очередь следует выделить кризисные ритуалы, совершаемые индивидом или группой в критические периоды жизни или как ответ на острую и совершенно неотложную проблему. Примером может служить танец дождя, совершаемый обычно в период долгой засухи, когда потеря урожая грозит племени полным вымиранием. Этот сложный ритуал совершается при участии практически всего племени под руководством верховных жрецов, шаманов или священников. Он детально и четко разработан, пришел из стародавних времен. Заметим, что вообще ритуал и импровизация исключают друг друга.

Календарные ритуалы совершаются регулярно по мере наступления предсказуемых, повторяющихся природных явлений, таких, как смена времен года, смена фаз луны, созревание урожая и т.п. Во всех сельских культурах имеется огромное количество таких ритуалов, нередко сложных, насыщенных элементами эротики, со своими особенными богами, героями, мифическими персонажами. По мере развития общества, его индустриализации они частично секуляризируются, частично отмирают. Календарные ритуалы нередко рассматриваются как одна из разновидностей ритуалов перехода.

Мы назвали лишь наиболее распространенные типы ритуалов. Вообще же в зависимости от применяемых критериев и уровня анализа можно выделить буквально бесконечное количество типов ритуалов. Например, ритуалы могут классифицироваться по участию в них мужчин или женщин на чисто мужские , чисто женские и смешанные ритуалы. В чисто мужских ритуалах имеют право участвовать только мужчины, но некоторые из них фигурируют в качестве женщин и даже символически имитируют физиологические функции, присущие женщинам; в чисто женских ритуалах, наоборот, отдельные женщины имитируют физиологические функции мужчин. Но это вовсе не означает принятия роли женщины или, наоборот, мужчины. Это означает бытие женщиной или, соответственно, мужчиной в период ритуального времени, выключенного из нормального чередования времен.

Кроме того, ритуалы могут быть классифицированы по массовости , то есть по количеству участвующих, по степени структурированности , по чередованию элементов аморфности и структурированности, по характеристикам группы , внутри которой и во имя которой они исполняются. Последний момент очень важен, ибо ритуалы стратифицированы, причем стратифицированы двояко – в отношении как земной, так и мифологической иерархии. Некоторые ритуалы могут исполняться только вождями, или только старейшинами, или только охотниками, причем исполнение соответствующих ритуалов представителями других групп влечет неисчислимые тяжелые последствия как для виновников, так и для оскверненных групп и даже самих оскверненных ритуалов. Боги (и прочие мифические существа) ревниво относятся к исполнению ритуалов. Так, использование ритуального предмета, предназначенного для служения в честь одного мифического существа, в ритуале, предназначенном для другого, может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Например, к смене мест и значимости богов, короче, к перевороту в мироздании, который, безусловно, отразится и на людях (в виде мести оскорбленного бога).

Сканирование и форматирование: Янко Слава (БиблиотекаFort/Da) || ||http://yanko.lib.ru || Icq# 75088656 || Библиотека:http://yanko.lib.ru/gum.html ||update 09.05.06

ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

Эдуард Бёрнетт Тайлор МИФ И ОБРЯД В ПЕРВОБЫТНОЙ КУЛЬТУРЕ

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--1624 с. илл.

ПОПУЛЯРНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА Эдуард Бёрнетт Тайлор

МИФ И ОБРЯД В ПЕРВОБЫТНОЙ КУЛЬТУРЕ

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--2624 с. илл.

СМОЛЕНСК «РУСИЧ» 2000

УДК 397 ББК 86.31 Т14

Серия основана в 2000 году Перевод с английского Д. А. Коропчевского

Тайлор Э. Б.

Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000. - 624 с. илл. - (Популярная историческая библиотека).

ISBN 5-8138-0161-8

Для широкого круга читателей.

УДК 397 ББК 86.31 ISBN 5-8138-0161-8

©Составление, обработка текста, примечания и указатели. «Русич», 2000

©Разработка и оформление серии. «Русич», 2000

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--3624 с. илл.

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--4624 с. илл.

Глава I. Пережитки в культуре

Пережиток и суеверие.- Детские игры.- Азартные игры.- Старинные поговорки.- Детские песни.- Пословицы.- Загадки.- Смысл и пережитки обычаев: пожелания при чиханье, жертвоприношения при закладке зданий, предубеждения против оживления утопленников......3

Глава II. Мифология

Мифологический вымысел, как и все другие проявления человеческой мысли, основывается на опыте.- Превращение мифа в аллегорию и историю.- Изучение мифа в действительном его существовании и развитии у современных диких и варварских народов.- Первоначальные источники мифа.- Древнейшее учение об одушевлении природы.- Олицетворение солнца, луны и звезд; водяной смерч; песчаный столб; радуга; водопад; моровая язва.- Аналогия, обращенная в миф и метафору.- Мифы о дожде, громе и пр.- Влияние языка на образование мифа. Материальное и словесное олицетворение.- Грамматический род по отношению к мифу.- Собственные имена предметов по отношению к мифу.- Степень умственного развития, располагающая к мифическим вымыслам.- Учение об оборотнях.- Фантазия и вымысел.- Природные мифы, их происхождение, правила их истолкования.- Природные мифы высших диких обществ в сравнении с родственными формами у варварских и цивилизованных народов.- Небо и земля как всеобщие родители.- Солнце и луна: затмение и закат солнца в виде героя или девы, поглощенной чудовищем; солнце, встающее из моря и опускающееся в подземный мир; пасть ночи и смерти; Симплегады; глаз неба, глаз Одина и Граий.- Солнце и луна как мифические цивилизаторы.- Луна, ее непостоянство, ее периодическая смерть и оживание.- Звезды, их порождение.- Созвездия, их место в мифологии и астрономии.- Ветер и буря.- Гром.-

Землетрясение...............................................43

Глава III. Анимизм

Религиозные понятия существуют вообще у примитивных человеческих обществ.- Отрицание религиозных понятий бывает часто сбивчивым и ложно понятым.- Определение минимума религии.- Учение о духовных существах, названное здесь анимизмом.- Анимизм как

особенность естественной религии. - Анимизм, разделенный на два раздела: учение о душе и учение о других духах.- Учение о душах, его распространение и определение у примитивных обществ.- Определение привидений, или призраков.- Учение о душах как теоретическое представление первобытной философии, призванное объяснить явления, входящие теперь в область биологии, в особенности жизнь и смерть, здоровье и болезнь, сон и сновидения, экстаз и видения.- Отношение души по названию и природе к тени, крови и дыханию.- Разделение или множественность душ.- Душа как причина жизни.- Возвращение ее в тело после мнимого отсутствия.- Покидание тела душою во время экстаза, сна или видений.- Теория временного отсутствия души у спящих и духовидцев.- Теория посещений их другими душами.- Призраки умерших, являющиеся живым.- Двойники и привидения. - Душа сохраняет форму тела и подвергается увечьям вместе с ним.- Голос духов.- Понятие о душе как о чем-товещественном.- Отправление душ на службу другим в будущей жизни путем погребальных жертвоприношений жен, слуг и т. д.- Души животных, их отправление в другую жизнь при погребальных жертвоприношениях.- Души растений.- Души предметов, отправление их на тот свет при погребальных жертвоприношениях.- Отношение первобытного учения о душах предметов к эпикурейской теории идей.- Историческое развитие учения о душах, начиная от эфирной души первобытной биологии до невещественной души современного богословия.- Учение о существовании души после смерти.- Его главные подразделения: переселение душ и будущая жизнь.- Переселение душ: возрождение в образе человека или животных, переходы в растения и неодушевленные предметы. - Учение о воскресении тела выражено слабо в религии дикарей. - Будущая жизнь: общее, хотя и не повсеместное, верование у примитивных обществ.- Будущая жизнь - скорее продолжение существования, а не бессмертие.- Вторичная смерть души. - Призрак умершего остается на земле, в особенности при непогребенном теле.- Привязанность его к бренным останкам тела.- Празднества в честь умерших.- Странствование души в страну мертвых.- Посещение живыми местопребывания отошедших душ.- Связь этих легенд с мифами солнечного заката: страна мертвых представляется лежащей на западе. - Реализация имеющих хождение в первобытной и цивилизованной теологии религиозных понятий в рассказах о

посещении страны духов, - Локализация будущей жизни.- Отдаленные области ее на земле: земной рай, острова блаженных.- Подземные области: Аид и Шеол.- Солнце, луна, звезды. - Небо. - Исторический ход верований в такую локализацию.- Характер будущей жизни.- Теория продолжения существования, которая является, по-видимому,первоначальной, принадлежит преимущественно примитивным обществам. - Переходные теории.- Теория возмездия, очевидно производная, принадлежит преимущественно культурным народам.- Учение о нравственном воздаянии, развиваемое в высшей культуре.- Общий обзор учений о будущей жизни от дикого состояния до современной цивилизации.- Практическое влияние их на чувства и образ действий человеческого рода.- Анимизм, развиваясь из учения о душах в более широкое учение о духах, становится философией естественной религии.- Понятие о духах сходно с представлением о душах и, очевидно, выведено из него.- Переходное состояние: разряды душ, переходящих в добрых и злых демонов.- Почитание теней умерших.- Учение о вселении духов в тела людей, животных, растений и в неодушевленные предметы.- Одержимость бесами и вселение бесов в человека как причины болезней и прорицаний.- Фетишизм.- Вселение болезнетворных духов.- Духи, которые держатся при бренных останках тела.- Фетиш, образуемый духом, который воплощен вкаком-нибудьпредмете, связан с ним или действует через него.- Аналоги

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--5624 с. илл.

фетишизма в современной науке.- Почитание камней и кусков дерева.- Идолопоклонство.- Остатки анимистической фразеологии в современном языке.- Упадок анимистического учения о природе.- Духи как личные причины явлений природы.- Всепроникающие духи, влияющие на судьбу человека в качестве добрых или злых гениев.- Духи, являющиеся в снах и видениях: кошмары, домовые и кикиморы (инкубы и суккубы).- Вампиры.- Видения,- Духи мрака, прогоняемые огнем.- Духи, видимые для животных, обнаруживаемые по следам.- Духи, за которыми признается вещественность.- Духи-хранителии домашние духи.- Духи природы; развитие учения о них.- Духи вулканов, водоворотов, скал.- Почитание вод: духи колодцев, ручьев, озер и т. п.- Почитание деревьев: духи, воплощенные или живущие в деревьях, духи рощ и лесов.- Почитание животных: животные, служащие предметами поклонения или непосредственно, или как воплощение божеств.- Тотемизм.- Культ змей.- Видовые божества; их отношение к идеям о первообразах - архе-

типах.- Высшие божества политеизма.- Человеческие свойства, прилагаемые к божеству.- Высшие лица духовной иерархии.- Политеизм: ход развития его на высшей и низшей ступенях развития культуры.- Классификация божеств в соответствии с общим понятием об их значении и функциях.- Бог неба.- Бог дождя.- Бог грома.- Бог ветра.- Бог

Глава IV. Обряды и церемонии

Религиозные обряды: их практическое и символическое значение. - Молитвы: непрерывное развитие этого обряда от низших до высших ступеней культуры. - Жертвоприношения: первоначальная теория даров переходит в теории чествования и отречения,- Способ принятия жертвоприношений божеством. - Материальная передача жертвоприношений стихиям, животным-фетишами жрецам.- Потребление вещества жертвоприношений божеством или идолом. - Приношение крови,- Передача жертвоприношений посредством огня,- Курение.- Духовная передача: потребление или передача души жертвоприношений. - Мотивы жертвоприношений.- Переход от теории даров к теории чествования: малозначащие и формальные приношения; жертвенные пиршества.- Теория отречения.- Приношение детей в жертву.- Замена в жертвоприношениях: приношение части вместо целого, жизни низшего существа вместо жизни высшего; приношение подобий.- Современные остатки жертвоприношений в народных поверьях и в религии.- Посты как средство вызывать экстатические видения.- Формы постов в истории развития общества.- Лекарственные вещества для вызывания экстаза.- Обмороки и припадки, вызываемые с религиозными целями.- Обращение на восток и запад.- Отношение этого обычая к солнечному мифу и культу солнца.- Обращение на восток и запад при похоронах, молитве и построении храмов.- Очищение огнем и водой.- Переход от материального к символическому очищению.- Связь его с различными случаями жизни.- Очищение в примитивных обществах.- Очищение новорожденных, женщин и людей, осквернявшихся кровопролитием или прикосновением к умершему.-

Тайлор Э. Б. = Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000.--6624 с. илл.

studfiles.net

Тайлор Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре. djvu

• Название:
• Размер: 9.1 Мб
• Формат: DJVU

Краткий отрывок из начала книги (машинное распознавание)

ШШУШШ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШШТЕ|ГВУ Эдуард Бернетт Тайлор МИФ И ОБРЯД В ПЕРВОБЫТНОЙ КУЛЬТУРЕ СМОЛЕНСК РУСИЧ 2000 УДК 397 ББК 86.31 Τ 14 Серия основана в 2000 году Перевод с английского Д. А. Коропчевского Тайлор Э. Б. Τ 14 Миф и обряд в первобытной культуре. /Пер. с англ. Д. А. Коропчевского. - Смоленск: Русич, 2000. - 624 с, илл. - (Популярная историческая библиотека). ISBN 5-8138-0161-8 Издание представляет собой избранные страницы известной работы одного из наиболее выдающихся этнографов и историков XIX в. Э. Б. Тайлора «Первобытная культура» (1871). Книга содержит огромный фактический материал по первобытным верованиям народов мира и знакомит читателя с истоками религии, с древнейшими представлениями и обрядами человечества, пережитки которых («живые свидетельства», «памятники прошлого», по меткому определению автора) можно обнаружить и в современной культуре. Для Широкого круга читателей. УДК 397 ББК 86.31 © Составление, обработка текста, примечания и указатели. «Русич», 2000 © Разработка и оформление серии. ISBN 5-8138-0161-8 «Русич», 2000 Глава I ПЕРЕЖИТКИ В КУЛЬТУРЕ II □ Пережиток и суеверие. □ Детские игры. □ Азар- II /wwwe нг/?ь/. □ Старинные поговорки. □ Детские песни. II □ Пословицы. □ Загадки. □ Смысл и пережитки обыча- II ее; пожелания при чиханье, жертвоприношения при за- II кладке зданий, предубеждения против оживления утоп- || ленников. Когда какой-либо обычай, навык или мнение достаточно распространены, они подобны потоку, который, однажды проложив себе русло, продолжает свое течение целые века. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Тем не менее весьма замечательно, что перемены и перевороты в человеческой истории позволяют стольким маленьким ручейкам так долго продолжать свое течение. В татарских степях 600 лет тому назад считалось преступлением наступать на порог и прикасаться к веревкам при входе в палатку. Это воззрение как будто сохранилось и теперь. За 18 столетий до нашего времени Овидий упоминает о народном предубеждении римлян против браков в мае, которое он не без основания объясняет тем, что на этот месяц приходились погребальные обряды Лемуралий: 3 Девы и вдовы равно избегают брачных союзов Этой поры. В мае брак ранней смертью грозит, Вот что известной тебе выражает народ поговоркой: Только злую жену в мае бери за себя. Поверье, что супружества, заключенные в мае, бывают несчастливы, живет в Англии и до настоящего времени. Перед нами здесь поразительный пример того, как известная идея, смысл которой исчез уже много веков тому назад, продолжает существовать только потому, что она существовала когда-то. Можно найти тысячи примеров такого рода. Устойчивость пережитков позволяет утверждать, что цивилизация народа, у которого обнаруживаются подобные пережитки, является продуктом какого-то более древнего состояния, в котором и следует искать объяснения ставших непонятными обычаев и воззрений. Таким образом, собрания подобных фактов должны служить предметом разработки как рудники исторического знания. При обращении с таким материалом необходимо руководствоваться прежде всего наблюдением того, что происходит теперь. История же должна объяснить нам, почему старые обычаи сохраняются в обстановке новой культуры, которая, конечно, никак не могла породить их, а должна была бы, напротив, стремиться их вытеснить. Что дает нам непосредственное наблюдение, показывает хотя бы следующий пример. У даяков на Борнео не было обычая рубить лес, как делаем это мы, выемкой в виде У. Когда белые в числе прочих новшеств принесли с собой и этот способ, даяки выразили свое нерасположение к нововведению тем, что наложили пеню на всякого из своих, кто стал рубить лес по европейскому образцу. Туземные дровосеки, однако, так хорошо понимали превосходство нового приема, что стали бы пользоваться им тайком, если бы были уверены, что другие будут молчать об этом. Это было 20 лет тому назад, и очень вероятно, что иноземный способ рубки мог перестать быть оскорблением даякского консерватизма. Однако строгое запрещение мешало ему утвердиться. Мы имеем здесь поразительный пример пережитка, который держится в силу 4 прадедовского авторитета, прямо наперекор здравому смыслу. Такой образ действия можно было бы по обыкновению и с достаточным основанием назвать суеверием. Это название вообще подходит к значительному числу пережитков, например к тем, которые можно собрать сотнями из книг о народных преданиях и о так называемом оккультизме. Однако слово «суеверие» в настоящее время имеет смысл укора. Для целей этнографа было бы желательно введение такого термина, как «пережиток». Этот термин должен служить простым обозначением исторического факта, каковым уже теперь не может являться слово «суеверие». К этой категории фактов должно быть отнесено в качестве частных пережитков множество случаев, где от старого обычая сохранилось довольно многое для того, чтобы можно было распознавать его происхождение, хотя сам обычай, приняв новую форму, настолько применился к новым обстоятельствам, что продолжает занимать свое место в силу своего собственного значения. При таком взгляде на вещи лишь в немногих случаях было бы справедливым называть игры детей в новейшей Европе суевериями, хотя многие из них представляют собой пережитки, и иногда замечательные. Когда мы рассматриваем игры детей и взрослых с точки зрения этнологических выводов, которые могут быть извлечены из них, нас в этих играх прежде всего поражает то обстоятельство, что многие из них являются шуточным подражанием серьезному жизненному делу. Подобно тому как современные дети играют в обед, верховую езду и хождение в церковь, так главной детской забавой у дикарей бывает подражание делам, которыми дети будут заниматься серьезно несколькими годами позднее. Таким образом, их игры служат для них настоящими уроками. Игры эскимосских детей заключаются в стрельбе в цель из маленьких луков и в постройке из снега маленьких хижин, которые они освещают остатками светилен, выпрошенных у матерей. У маленьких австралийских детей игрушками служат миниатюрные бумеранги и копья. У отцов их сохраняется крайне первобытный способ до- 5 бывания жен путем насильственного увода их из родного племени, и вот игра в «кражу невест» замечена была в числе самых обычных игр у туземных мальчиков и девочек. Игра, однако, переживает обыкновенно то серьезное занятие, которому она служит подражанием. Ясный пример такого переживания дают лук и стрела. Мы находим это древнее и широко распространенное на стадии дикости оружие и в варварской и в античной культуре. Мы можем проследить его вплоть до средневековья. Но в настоящее время, когда мы смотрим на собрание стрелков или когда проезжаем по деревням в ту пору года, когда у детей всего больше в ходу игрушечные луки и стрелы, мы видим, что древнее оружие, которое у немногих диких племен все еще играет смертоносную роль на охоте и в битве, стало простым пережитком, игрушкой. Арбалет, сравнительно более позднее и местное улучшение обыкновенного лука, в практическом употреблении сохранился еще меньше лука, но как игрушка он бытует по всей Европе и, по-видимому, останется в употреблении. По древности и обширному распространению в различные эпохи - от дикости до античности и средневековья - наряду с луком и стрелами стоит праща. Но в средних веках она выходит из употребления как практическое оружие, и поэты XV в. напрасно указывают на искусство владеть пращой как на одно из упражнений хорошего солдата: Упражняйтесь в бросании камней пращой или рукою: Это часто может пригодиться, когда больше нечем стрелять. Люди, закованные в сталь, не могут устоять, Когда камни бросаются во множестве и с силой; И камни в самом деле находятся повсюду, А пращи носить с собой нетрудно. Пример хозяйственного использования метательных орудии, которые сродни праще, в пределах цивилизованного мира можно, пожалуй, найти только у пастухов испанской Америки. Они, как рассказывают, бросают свое лассо или бола так искусно, что могут захватить животное за любой из рогов и повернуть его, как захотят. Но исполь- 6 зование пращи, этого грубого древнего оружия, сохранилось преимущественно в играх мальчиков, которые снова являются здесь как бы представителями древней культуры. Так же как игры наших детей сохраняют воспоминание о первобытных военных приемах, они воспроизводят иногда древние этапы истории культуры, относящиеся к детскому периоду в истории человечества. Английские дети, забавляющиеся подражанием крику животных, и новозеландцы, играющие в свою любимую игру, подражая целым хором визгу пилы или рубанка и выстрелам из ружья и других орудий, производя шум, свойственный различным инструментам, одинаково прибегают к элементу подражательности, имевшему столь важное значение при образовании языка. Когда мы изучаем древнейшую историю системы счисления и видим, как одно племя за другим училось счету, проходя через первобытное счисление по пальцам, это представляет для нас известный этнографический интерес, так как дает представление о происхождении древнейшей нумерации. Новозеландская игра «ти» состоит, говорят, в счете по пальцам, причем один из играющих должен назвать известное число и при этом тотчас же тронуть соответствующий палец. В самоанской игре один из играющих выставляет несколько пальцев, а его противник должен немедленно повторить то же самое, в противном случае он проигрывает. Это могут быть туземные полинезийские игры или же игры, заимствованные у наших детей. В английской детской игре ребенок учится говорить, сколько пальцев показывает ему нянька, причем повторяется определенная формула игры: «Бук, бук, сколько я поднял рогов?» Игра, в которой один поднимает пальцы, а другие должны поднять ровно столько же, упоминается у Струтта. Мы можем видеть на улицах маленьких школьников, играющих в игру угадывания, когда один из них становится позади и поднимает известное число пальцев, а другой должен отгадать, сколько именно. Интересно заметить обширное распространение и древность этих пустых забав, о которых мы читаем у Петрония Арбитра, писателя времен Нерона, следующее: «Трималь- хион, чтобы не показаться расстроенным проигрышем, 7 поцеловал мальчика и велел ему сесть себе на спину. Мальчик немедленно вскочил на него верхом и ударил его рукой по плечу, смеясь и крича: «Бука, бука, сколько их тут?» Простые счетные игры на пальцах не нужно смешивать с игрой в сложение, где каждый из играющих выставляет руку. Надо назвать сумму выставленных пальцев; кто верно скажет это, тот выигрывает. На деле каждый торопится назвать сумму пальцев прежде, чем увидит руку своего противника, так что искусство в игре состоит главным образом в быстром отгадывании. Эта игра служит постоянной забавой в Китае, где она называется «угадай, сколько», и в Южной Европе, где она известна в Италии, например, под названием «морра», а во Франции - под названием «мюрре». Такая оригинальная игра едва ли могла быть выдумана дважды,

freedocs.xyz

Миф и обряд в первобытной культуре. Эдуард Тайлор

Смоленск: Русич, 2000. - 624 с. илл. - (Популярная историческая библиотека).

Издание представляет собой избранные страницы известной работы одного из наиболее выдающихся этнографов и историков XIX в. Э. Б. Тайлора «Первобытная культура» (1871). Книга содержит огромный фактический материал по первобытным верованиям народов мира и знакомит читателя с истоками религии, с древнейшими представлениями и обрядами человечества, пережитки которых («живые свидетельства», «памятники прошлого», по меткому определению автора) можно обнаружить и в современной культуре.

Для широкого круга читателей.

Формат: pdf / zip

Скачать: Учебный центр - английский язык

Готовые домашние задания (гдз)

ЭЛЕКТРОННОЕ ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. ПЕРЕЖИТКИ В КУЛЬТУРЕ.. 4

Афинский царь Эгей, вопрошающий оракула. 10

Человеческие жертвоприношения. 14

Глава II МИФОЛОГИЯ.. 15

Атлас с земным шаром на плечах. 17

Прометей лепит первого человека из глины.. 17

Африканский колдун. 26

Вервольф.. 27

Гермес убивает стоглазого Аргуса. 29

Тескатлипока - одно из главных божеств индейцев Центральной Америки. 31

Египетская богиня неба Нут поглощает и рождает солнце. 32

Индуистский бог солнца Сурья. 37

Глава III. АНИМИЗМ... 41

Сибирский шаман. 48

Пенелопе во сне является ее сестра. 49

Переправа души умершей в мир мертвых (фрагмент росписи древнегреческого лекифа. V в. до н. э.) 69

Домовина - надмогильный сруб, в котором славяне ставили поминальную пищу. Россия, XIX в. ...

Отдохни - посмотри картинки,приколы и смешные статусы

Разные афоризмы

Цитаты и Статусы со смыслом

Приколы из школьных сочинений

Фото приколы

Смотрим еще приколы и все для учебы (на новой странице)

advice-me.ru

Эдуард Бернетт Тайлор. Миф и обряд в первобытной культуре

Эдуард Бернетт Тайлор

Эдуард Тэйлор

Эдвард Бернетт Тэйлор (англ. Sir Edward Burnett Tylor; 2 октября 1832 - 2 января 1917) - выдающийся английский этнограф, культуролог, исследователь религиозных обрядов и церемоний. Один из основателей этнографии и антропологии.

Биография

Опубликовал ряд книг и более 250 статей на разных языках мира. В 1871 избран членом Королевского научного общества. В 1883 хранитель этнографического музея Оксфордского университета, а в 1896 году стал профессором первой в Англии кафедры антропологии при Оксфордском университете.

Основные идеи

Считается отцом эволюционной теории развития культуры. Основоположник анимистической теории происхождения религии. Знаток религиозной мифологии. В спиритизме видел наследие древних колдовских традиций. Рассматривал культуру (синоним цивилизации) как сознательно созданное рациональное устройство для целей улучшения жизни людей в обществе. Например, для улучшения жизни людей изобрели моральные нормы, парламентскую форму правления, моногамию, капитализм, современный стиль одежды и т. п. Признавал неравномерность развития человеческих обществ и построил универсальную шкалу культурного прогресса, на вершине которой он расположили западные общества. Каждое следующее поколение людей в любом обществе живет в иных, более продвинутых культурных условиях, чем предыдущее. Чем больше воспитанных и культурных людей в обществе, тем более оно развито. Метод Тэйлора напоминал работу натуралиста: нужно расчленить культуру на составные части, классифицировать в зависимости от географической и исторической принадлежности, а затем составить из них генетические ряды. Явления культуры, подобно растениям и животным, распадаются на роды, виды, подвиды. Внутри вида обычаев содержатся такие подвиды, как обычай наносить татуировки, обычай подпиливать зубы, обычай счета десятками и т. д. Подобно животным или растениям обычаи и другие культурные явления могут мигрировать из одного географического района в другой, из одной исторической эпохи в другую. Поэтому у разных народов, живущих в разные периоды истории, отмечаются сходные культурные черты. Полный перечень явлений, составляющих жизнь того или иного народа, Тэйлор называл культурой. Эволюция каждого изобретения, воззрения или обряда, согласно Тэйлору, обусловлена не столько усилиями мысли, сколько действием механизма проб и ошибок, поощрения и наказания, а также подражанием, внушением, влиянием индивидуальных и групповых интересов. Эволюционные ряды независимы, но они способны перекрещиваться, и тогда соединение далеко отстоящих друг от друга культурных явлений порождает качественно новые решения.

Тэйлор был признанным лидером английской школы эволюционизма в этнографии и антропологии. В своих работах он стремился показать, что все народы и все культуры можно поместить в один непрерывно и прогрессивно развивающийся эволюционный ряд. Всемирную известность Тэйлору принесла разработанная им анимистическая концепция происхождения религии, согласно которой в основе всех религий лежат первобытные представления о душе и духовных сущностях. Используя богатейший этнографический материал, который гармонично вписывался в рамки его религиоведческой концепции, Тэйлор выдвинул формулу: «анимизм есть минимум определения религии». Эта формула стала предметом многочисленных дискуссий, способствующих дальнейшему развитию науки о религии.

Избранные работы

• Анахуак, или Мексика и мексиканцы, древние и современные (1861).
• Исследования в области древней истории человечества (1865).
• Первобытная культура (1871).
• Антропология: Введение к изучению человека и цивилизации (1881).
• Первобытная культура: Исследования развития мифологии, философии, религии, языка, искусства и обычаев.

Проблема начала культуры. Различные версии культурогенеза. Орудийно-трудовая, игровая, символическая концепции происхождения культуры. Важнейшие особенности первобытной культуры. Ритуал и его место в культуре. Понятие мифа. Специфика мифологического сознания, функции мифа. Типология мифов. Проблема религиозного сознания эпохи первобытности. Первоначальные формы религиозных верований. Первобытное искусство: периоды развития, характерные особенности.

Культура отличает человека от животного. Поэтому проблема начала культуры неразрывно связана с проблемой происхождения человека. В этом плане можно выделить целый ряд теорий, объясняющих происхождение человека и культуры, которые, по существу, можно свести к трем основным позициям: религиозной, философской, научной.
Религиозная концепция – наиболее древняя; согласно религиозному видению мира, человек есть творение бога. Культура в этом контексте понимается как проявление в человеке божественного дара, как ниспослание верующим высших духовных ценностей. Основу религиозной концепции составляет вера.
Научная точка зрения опирается на результаты исследований ученых (археологических, палеонтологических, и т.д.). Первые известные явления культуры – это каменные орудия, которые датируются примерно 2-2,5 миллионами лет назад. Останки существ, создавших эти орудия, получили в науке название «Homo habilis» («человек умелый»). Но значительная часть ученых не считает «хабилисов» людьми, так как по структуре мозга и другим биологическим признакам они не отличались существенно от предшествующих австралопитеков, которые были животными (название «австралопитеки» и другие термины встречающиеся далее в тексте, используются в науке для обозначения различных стадий эволюции от животного к человеку).
Специфические черты человека, по данным исследований, возникают у потомков «хабилисов» - архантропов, питекантропов или «Homo erectus» («человек прямоходящий») 1,5-1,6 миллионов лет назад. Опорными моментами, обусловливающими трансформацию обезьяны в существо более высокого порядка, были: переход к прямохождению, использование орудий труда, совместная деятельность, развитие языка, речи, общения на базе использования сигналов, знаков и коммуникаций. Биологическая эволюция человека завершилась 35-40 тысяч лет назад, когда появился «Homo sapiens» («человек разумный»).
Воссоздание в теории процесса возникновения человека и культуры может считаться достоверным, приближенным к истине, лишь с известной степенью условности. Результаты научных исследований позволяют судить более или менее адекватно о развитии материальной культуры первобытного человека (орудия труда, способы их обработки и использования и др.). Но эти данные не дают возможности воссоздать в полной мере процесс духовного становления человека. Эта проблема привлекала и будет привлекать внимание философов, культурологов, историков. Существуют различные культурофилософские концепции проблемы возникновения культуры.
Одной из самых разработанных является орудийно-трудовая концепция, связанная с деятельным подходом к культуре и представленная прежде всего марксистской традицией. Согласно данной концепции, «труд создал человека» (Ф. Энгельс). Труд здесь понимается как целесообразная деятельность, которая начинается с изготовления орудий из камня, кости, дерева. В ходе трудовой деятельности возникает речь, общение, развивается мышление первобытного человека. Все это создает предпосылки для формирования культуры как способа жизнедеятельности человека. Орудийно-трудовая концепция представляется достаточно убедительной, она подтверждается данными археологических раскопок, свидетельствующих о процессе совершенствования орудий труда. Большинство антропологов придерживаются положения о решающей роли труда в процессе возникновения человека. Однако целый ряд современных исследователей культуры ставят под сомнение тезис о центральном месте труда в развитии человека и культуры; указывают на противоречия в рамках орудийно-трудовой концепции. Например: каким образом человек мог нечто открыть, выдумать, изобразить, открывать, не умея придумывать, изобретать, открывать?
В XX столетии значительное распространение получила игровая концепция культуры. По мнению голландского историка культуры Йохана Хейзинги (1872-1945), человеческая культура возникает и развертывается в игре. Игра изначально присуща высокоразвитым животным. Игра предшествует культуре, является одной из формирующих ее начал. В ней заложены качества предкультурной деятельности: это свободное занятие, в ней отсутствует «практическая» заинтересованность; игра по определенным правилам понимается как «невзаправду». Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой, например: охота, миф, культ. Но не следует понимать рассуждения Хейзинги в том смысле, что культура вырастает из игры в процессе эволюции. Культура возникает в форме игры, она первоначально разыгрывается. По мере же развития культуры, игровой момент в ней отступает на задний план. Однако он может проявиться в полную силу во все времена, в том числе и в формах высокоразвитой культуры.
Следует указать вместе с тем, что несмотря на глубинную разработанность концепции игрового культурогенеза (различные версии ее встречаются и у других мыслителей XX века), остается невыясненным такой важный вопрос: откуда берется стремление, «тяга к игре»?
Рассмотрим еще одну версию культурогенеза – символическую. Немецкий философ Эрнст Кассирер (1864-1945) представил процесс возникновения культуры как символическое, игровое приспособление к природному миру. Человека отличает от животного символический способ общения с миром. Животным присущи лишь знаковые сигнальные системы. Сигналы есть часть физического мира, а символ представляет собой часть человеческого мира значений. Животные ограничены миром своих чувственных восприятий, что сводит их действия к прямым реакциям на внешние стимулы. А человек живет уже не просто в физической, но и в символической вселенной. Это символический мир мифологии, языка, магии, искусства, с помощью которых человек упорядочивает окружающий его хаос, духовно познает мир. Кассирер рассматривает человека как животное, биологический организм, который вырывается из животного царства, заменяя природные инстинкты ориентацией на культурно – значимые предметы. Таким образом, суть культурогенеза, по Кассиреру, заключается в формировании человека как «символического животного».
Несомненно, что ни одна из версий культурогенеза не может претендовать на роль истины в последней инстанции. Но каждая из них вносит свой вклад в осмысление проблемы происхождения культуры.
Начальный этап развития культуры (первобытная культура) характеризуется рядом важнейших особенностей: 1) гомогенность - однородность форм культуры повсюду, где бы она ни существовала: росписи и рисунки в пещерах, древняя керамика, орудия труда обнаруживают одинаковую степень условности, сходство в деталях и технике изготовления; 2)синкретизм – нерасчлененность, невыделенность, слитность всех форм культуры.
Основой такого синкретизма был ритуал. Ритуал (лат. rutis – религиозный обряд, торжественная церемония) – одна из форм символического действия, выражающая связь субъекта с системой социальных отношений и ценностей. Структуру ритуала составляет строго регламентируемая последовательность действий, связанных со специальными предметами, изображениями, текстами в условиях соответствующей мобилизации настроений и чувств действующих лиц и групп. Символическое значение ритуала, его обособленность от повседневно – практической жизни подчеркивается атмосферой торжественности.
Ритуал играет очень важную роль в культуре первобытного общества. Сквозь его призму рассматриваются природа и социальное бытие, дается оценка поступков и действий людей, а так же разнообразных явлений окружающего мира. Ритуал актуализирует глубинные смыслы человеческого существования; он поддерживает стабильность социальной системы, например, племени. Ритуал несет в себе информацию о закономерностях природы, полученную в ходе наблюдения за биокосмическими ритмами. Благодаря ритуалу, человек ощущал себя неразрывно связанным с космосом и космическими ритмами.
В основе ритуальной деятельности лежал принцип подражания явлениям природы, они воспроизводились путем соответствующих ритуальных символических действий. Центральное звено древнего ритуала – жертвоприношение – соответствовало идее рождения мира из хаоса. Как хаос при рождении мира расчленяется на части, из которых возникают первоэлементы: огонь, воздух, вода, земля и т.д., так и жертва расчленяется на части и затем эти части отождествляются с частями космоса. Регулярные, ритмические воспроизведения основы событийных элементов прошлого связывали мир прошлого и настоящего.
В ритуале тесно переплетались молитва, песнопение, танец. В танце человек подражал различным явлениям природы, чтобы вызвать дождь, рост растений, соединиться с божеством. Постоянное психическое напряжение, вызванное неопределенностью судьбы, отношения к врагу или божеству находило выход в танце. Танцующие участники ритуала были воодушевлены сознанием своих задач и целей, например, воинский танец должен был усилить чувство силы и солидарности членов племени. Существенно и то, что в ритуале участвовали все члены коллектива. Ритуал является в первобытную эпоху основной формой социального бытия человека и главным воплощением человеческой способности к деятельности. Из него впоследствии развились производственно-экономическая, духовно-религиозная и общественная деятельность.
Ритуал выступал в тесной взаимосвязи с мифом. Миф – это наиболее ранняя форма выражения человеком своего отношения к миру. Миф выступает как единая, нерасчлененная (синкретическая) форма сознания. Мысль в мифе выражается в конкретных эмоциональных, поэтических образах, метафорах. На окружающий мир переносятся человеческие черты, олицетворяются космос и другие природные явления.
В мифе отсутствуют отчетливые разграничения мира и человека, мысли и эмоций, знаний и художественных образов, субъекта и объекта, вещи и слова. Это целостное миропонимание, в котором различные представления увязаны в единую образную картину мира, сочетающую в себе реальность и фантазию, естественное и сверхъестественное, знание и веру, мысль и эмоции. Мифу свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сакрального) времени и текущего, последующего (профанного) времени. Мифологическое событие отделено от настоящего времени значительным промежутком времени и воплощает не просто прошлое, но особую форму первотворения, первопредметов и перводействий, предшествующую эмпирическому времени. Все происходящее в мифологическом времени приобретает значение прецедента, то есть образца для подражания. Поэтому миф обычно совмещает в себе два аспекта: диахронический (рассказ о прошлом) и синхронический (объяснение настоящего или будующего).
Миф (особенно простейший) близок к сказке: и по наличию фантастических мотивов, и по содержанию – олицетворению явлений природы и человеческих свойств. И в сказке, и в мифе явления природы, животные, предметы изображаются как люди и ведут себя как люди. Но есть существенное отличие мифа от сказки. Сказки создавались для развлечения или морального назидания, но они ничего не объясняли. А основной функцией мифа была этиологическая (объяснительная) функция.
Содержание мифа представлялось первобытному сознанию реальным, так как воплощало коллективный, «надежный» опыт осмысления действительности множеством поколений. Миф выполнял коммуникативную функцию. Миф сплачивал людей перед лицом опасностей и общих врагов; а так же являлся выразителем и транслятором духовных ценностей коллектива. Через миф молодому поколению передавалась система ценностей и норм поведения. Миф обеспечивал духовную связь многих поколений.
Сравнительно-историческое изучение широкого круга мифов позволило установить, что в мифах различных народов мира – при чрезвычайном их многообразии – целый ряд основных мотивов и тем повторяется. К числу древнейших и примитивнейших мифов принадлежат мифы о животных. Самые элементарные из них представляют собой лишь наивное объяснение отдельных признаков животных. Глубоко архаичны мифы о происхождении животных от людей (таких мифов очень много, например, у австралийцев) или мифологические представления о том, что люди были некогда животными. Мифы о превращении людей в животных и в растения присутствуют едва ли не у всех народов земного шара. Широко известны древнегреческие мифы о гиацинте, нарциссе, кипарисе, лавровом листе (девушка-нимфа Дафна), о пауке Арахне и др.
Очень древними являются мифы о происхождении солнца, месяца (луны), звезд - солярные, лунарные, астральные мифы. В одних мифах они нередко изображаются людьми, некогда жившими на земле и по какой-то причине поднявшимися на небо, в других – создание солнца (не олицетворенного) приписывается какому-либо сверхъестественному существу.
Центральную группу мифов, по крайней мере, у народов с развитыми мифологическими системами, составляют мифы о происхождении мира, вселенной - космогонические мифы - и человека - антропогонические мифы. У культурно отсталых народов мало космогонических мифов. Так, в австралийских мифах лишь изредка встречается идея о том, что земная поверхность некогда имела иной вид, но вопросов, как появилась земля, небо и прочее, не ставится. О происхождении людей говорится во многих австралийских мифах. Но мотива творения, создания здесь нет: рассказывается о превращении животных в людей, или выступает мотив «доделывания».
У народов, сравнительно культурных, появляются развитые космогонические и антропогонические мифы. Очень типичные мифы о происхождении мира и людей известны у полинезийцев, североамериканских индейцев, у народов Древнего Востока и Средиземноморья. В этих мифах выделяются две идеи: идея творения и идея развития. По одним мифологическим представлениям (креационным, основанным на идее творения), мир создан каким-либо сверхъестественным существом – богом-творцом демиургом, великим колдуном и т. д., по другим (эволюционным) – мир постепенно развился из некоего первобытного, бесформенного состояния – хаоса, мрака либо воды, яйца и пр.
Обычно в космогонические мифы вплетаются и теогонические сюжеты – мифы о происхождении богов и антропогонические мифы – о происхождении людей. В числе широко распространенных мифологических мотивов – мифы о чудесном рождении, о происхождении смерти; сравнительно поздно возникли мифологические представления о загробном мире, о судьбе. К космогоническим мифам примыкают так же встречающиеся лишь на сравнительно высокой ступени развития эсхатологические мифы – рассказы-пророчества о «конце мира» (развитые эсхатологические мифы известны у древних майя и ацтеков, в иранской мифологии, христианстве, германо-скандинавской мифологии, талмудическом иудаизме, исламе).
Особое и очень важное место занимают мифы о происхождении и введении тех или иных культурных благ: добывании огня, изобретении ремесел, земледелия, а также установлении среди людей определенных социальных институтов, брачных правил, обычаев и обрядов. Их введение обычно приписывается культурным героям.
К мифам о культурных героях примыкают (почти составляя их разновидность) близнечные мифы, где образ культурного героя как бы раздваивается: это два брата – близнеца, наделенные противоположными чертами: один - добрый, другой - злой, один делает все хорошо, учит людей полезному, другой только портит и озорничает.
В мифологии развитых аграрных народов существенное место занимают календарные мифы, символически воспроизводящие природные циклы. Аграрный миф об умирающем и воскресающем боге очень хорошо известен в мифологии Древнего Востока, хотя самая ранняя форма этого мифа зародилась еще на почве первобытного охотничьего хозяйства (миф об умирающем и воскресающем звере). Так родились мифы об Осирисе (Древний Египет), Адонисе (Финикия), Аттисе (Малая Азия), Дионисе (Фракия, Греция) и др.
На ранних стадиях развития мифы по большей части примитивны, кратки, элементарны по содержанию, лишены связной фабулы. Постепенно создаются более сложные мифы, разные по происхождению, мифологические образы и мотивы переплетаются, мифы превращаются в развернутые повествования, связываются друг с другом, образуя циклы. Сравнительное изучение мифов разных народов показывает, что во-первых, весьма сходные мифы часто существуют у разных народов, в самых различных частях мира, и, во-вторых, что уже сам набор тем, сюжетов, охватываемых мифами, - вопросы происхождения мира, человека, культурных благ, устройства социальной сферы, тайны рождения и смерти и др. – затрагивает широчайший, буквально «глобальный», круг коренных вопросов мироздания. Мифология выступает уже не как сумма или даже система «наивных» рассказов древних.
Сходство мифов разных народов исследователи объясняют общностью исторических условий, в которых протекают процессы мифотворчества. Мифы складываются на определенной – первобытной, архаической стадии развития общества. Естественная человеческая любознательность ищет ответы на вопросы, важные для каждого представителя человеческого рода. Но на ранних стадиях общественного развития познание мира не может происходить иначе, чем через соотнесение человеком внешнего мира со своим собственным, одушевление, очеловечивание окружающей среды. Сходство мифов может объясняться и возможными случаями их миграции, заимствования. Примером этого может служить миф о великом потопе, родившийся в Древней Месопотамии и включенный позднее в христианскую мифологию.
Как уже отмечалось, в первобытной культуре все ее формы (миф, религия, искусство) были слиты, не расчленены. Однако в целях научного анализа ученые условно выделяют эти формы как самостоятельные явления культуры, обращая внимание при этом на их глубокую взаимосвязь.
В первобытном обществе еще не существовало религии как законченного явления, а развивались лишь ранние формы религиозных верований. Традиционно выделяются пять основных форм ранних верований, ставших основой последующих религиозных культов.
Тотемизм – это вера в родственную связь групп людей с каким-либо видом животных, рыб, растений, который считается «тотемом» данной группы, и наименование которой она носит. Тотемизм возник на охотничье – собирательской стадии хозяйственного развития, когда человек не выделял себя из окружающего мира. Появление тотемизма относят ко времени возникновения родового строя. Занятием людей этого периода была охота, поэтому роды чаще всего носили имена животных. В основе выбора тотемного животного лежала такая причина, как обилие того или иного зверя в местности.
Тотемные представления сыграли большую роль в развитии первобытной культуры. Вместе с тотемизмом возник обычай табуирования, который в условиях первобытно-родовой общины стал важнейшим механизмом регулирования социально-семейных отношений. Табу (полинезийское) – система запретов, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу тотем, за исключением ритуальных церемоний. Табу регламентировали хозяйственную, социальную и культурную жизнь родовой общины. Половозрастное табу регулировало связи в коллективе; пищевое табу определяло характер пищи, предназначенной вождю, воинам, женщинам, детям и т.д. Ряд других табу был призван гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила поведения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общин. Табу являлось формой, в которую облекался долг.
Анимизм (от лат. anima, animus – дух, душа) – термин, обозначающий одушевление явлений предметного мира. Данный термин ввел в научный оборот Э.Б. Тайлор, который полагал, что наличие представлений о духах, душе является «минимумом» всякой религии. В современной науке под анимизмом понимается вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, сверхъестественного могущества.
В отличие от тотемизма, связанного с данной родовой общиной, анимистические представления имели более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому. Первобытные люди одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и леса). Всем этим природным явлениям следовало приносить жертвы, совершать молитвенные обряды.
Аниматизм – это вера в души людей, прежде всего покойников, которые продолжают свое существование в бестелесной форме. Аниматизм служил как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков, первобытные люди тем самым наделялись на защиту и покровительство покойников в гигантском мире потусторонних сил.
Магия (от греч. mageia – колдовство, волшебство) – это комплекс ритуальных обрядов, имеющих цель воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Возникнув в глубокой древности, магия сохранилась и продолжала развиваться на протяжении тысячелетий. Магические действия применялись в различных целях. Особенно широко использовалась промысловая магия, о чем свидетельствуют рисунки животных, пронзенные копьями. Часто магия применялась для охраны (охранительная), лечения (лечебная); развивались военный и вредоносный тип магии.
Фетишизм (от франц. fetiche – идол, талисман) – это приписывание отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Фетишизм проявлялся в создании идолов – предметов из дерева, глины и иных материалов и различного рода амулетов, талисманов. В идолах и амулетах видели опредмеченных носителей частицы того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков, тотемов.
В чистом виде все эти четыре формы религиозных верований не существовали, они были переплетены между собой, синкретически слиты в одно целое. В дальнейшем система религиозных верований первобытного человека усложняется; развиваются такие религиозные культы, как погребальный земледельческий (плодородия и размножения), промысловый, культы умерших предков, культ вождей и др.
Характеристика особенностей развития первобытного искусства требует выявления прежде всего этапов его развития. В целом в науке принята следующая периодизация первобытного общества: каменный век – самый длительный период в истории человечества, который делится на древнекаменный век – палеолит (40-12-е тыс. до н.э); среднекаменный век – мезолит (12-8-е тыс. до н. э.); новокаменный век – неолит (10-4-е тыс. до н.э.); с конца IV в. каменный век сменяется бронзовым, далее следует железный век.
Появление первых памятников изобразительного искусства относится к концу среднего палеолита - эпоха Мустье - и к позднему палеолиту - эпохи Орикьян, Соллютре и Мадлен (все эпохи названы по местам первых находок). В это время возникают гравированные рисунки на камне, роге, росписи пещер, рельеф и круглая пластика. Почти все сюжеты посвящены животным, реже – человеку.
В эпоху Ориняк появляются женские фигурки (5-10 см. высотой), типологически однообразные, с едва намеченными конечностями, головой без лица и гипертрофированными половыми признаками. Древняя женщина – сосуд плодородия, и скульптура подчеркивает ее важнейшую функцию – продолжение рода. Сильная и цельная пластика тела, выразительность форм, монументальность говорят о мастерстве первобытных художников, но в то же время о примитивности мышления – отсутствии духовных проблем, что выразилось в полном невнимании к портретной характеристике.
В эпоху Соллютре увереннее становится рисунок животных, которые изображаются в сложных позах, поворотах, иными словами углубляется образное познание окружающего мира. Высший расцвет культуры палеолита – эпоха Мадлен. Шедевры пещер Ляско – во Франции, Альтамирской – в Испании и других жизненно и убедительно передают животных почти в натуральную величину. Но все эти изображения изолированы и композиционно, и действием; смыслом между собой не связаны.
Только в период мезолита в росписях станут преобладать сюжетные композиции: сцены охоты, загоны скота, войны. В это время животные и люди изображаются силуэтом, залитым одной краской, фигуры кажутся довольно примитивными. Теперь художник стремится передать смысл происходящих событий, экспрессию движений, характер действий, поэтому правдоподобие уступило свое место решению более сложных задач.
В неолите люди научились обжигать глину, появилась расписная керамика. В захоронениях находят многочисленные драгоценности, что свидетельствует о заупокойном культе. Развитие культуры в этот период в различных регионах начинает идти разными путями: неолит Египта, Двуречья, Китая и других различается по росписи и орнаменту изделий, формам керамики. Но существуют и сходные черты: повсеместно распространена мелкая пластика из глины и камня, общим для всех является и стремление украсить предметы повседневного быта.
Первые архитектурные сооружения первобытного общества – мегалиты (от греч. мegos – большой, litos – камень), появились в эпоху бронзы, когда в связи с накоплением богатств, имущественным и социальным расслоением общества происходит усложнение социальной системы. Существует три вида мегалитов – построек из огромных грубо обработанных камней: а) дольмены – четырехугольные строения из крупных каменных плит, поставленных на ребро и плитою же перекрытых, служащие гробницами, реже – жилищами; б) менгиры – вертикальные столбы, иногда до 20 метров высотой (Франция, Бретань, Карнак), покрытые рельефом (Монголия), оформленные в виде фигуры человека («каменные бабы» юга России, Сибири), животного (Армения); в) кромлехи – самые сложные сооружения древности. Обычно это менгиры, установленные на большой площадке концентрическими кругами вокруг жертвенного камня, иногда попарно перекрытые плитой (Англия, Стоунхедж). Это первые известные нам культовые сооружения, при создании которых преследовались не только утилитарные цели, но учитывалось и художественное воздействие на зрителя.
В эпохи бронзы и железа большое распространение получили металлическое оружие и декоративно-прикладное искусство. Это доказывают находки из скифских курганов, погребений Кубани, Северного Кавказа.
Первобытный человек еще далек от того, чтобы сделать познавательную ориентацию сознания самостоятельной формой своей духовной деятельности, еще не были выработаны психические механизмы абстрактно-логического мышления. Свойственное ему художественно-образное мышление метафорично, чувственно и является единственным средством духовного освоения мира. Сопоставление памятников культуры различных очагов первобытного искусства позволяет сделать вывод об общих закономерностях развития художественного сознания, которое эволюционирует очень медленно. Из рода в род передавались устоявшиеся, освященные преданиями родоплеменные представления и правила, коллективно созданные многими поколениями художественные образы, каждый из которых воплощал многообразие мифологических, религиозных, социальных и прочих представлений. Все вместе: музыка, танец, театрализованное действо ритуала и обряда, изделия, рисунки и росписи – выражали сложные понятия и идеи и призваны были передавать следующим поколениям культурные приобретения.

Литература:

Голан А. Миф и символ. М., 1994.
Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.
Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.
Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство. М., 1992.
Мифы народов мира: В 2-х т. М., 1990.
Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989.
Токарев С. А. Ранние формы религии. М., 1989.
Фрезер Д.Д. Золотая ветвь. М., 1984.

ЗАДАНИЯ НА ОСМЫСЛЕНИЕ МАТЕРИАЛА ТЕМЫ.

А) Тренировочные задания:

Задания

1. Выделите особенности
первобытной культуры.

2. Укажите функции мифа
в первобытной культуре.

3. Назовите основные типы
мифов.

4. Дайте краткую характеристику ранних форм религиозных верований.

5. Изложите суть символической концепции культурогенеза.

Б) Проблемные вопросы:

1. Возможно ли объяснить происхождение культуры, исходя из натуралистических предпосылок? _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

2. Чем объясняется сходство тем и сюжетов мифов различных народов?
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

3. В чем специфика первобытного отношения к природе? _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

4. Чем отличается мифологическое сознание от религиозного? _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

5. Почему современный человек в состоянии оценить и понять первобытное искусство? _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Название: Миф и обряд в первобытной культуре.

Издание представляет собой избранные страницы известной работы одного из наиболее выдающихся этнографов и историков XIX в. Э. Б. Тайлора «Первобытная культура» (1871). Книга содержит огромный фактический материал по первобытным верованиям народов мира и знакомит читателя с истоками религии, с древнейшими представлениями и обрядами человечества, пережитки которых («живые свидетельства», «памятники прошлого», по меткому определению автора) можно обнаружить и в современной культуре.

Для широкого круга читателей.

Когда какой-либо обычай, навык или мнение достаточно распространены, они подобны потоку, который, однажды проложив себе русло, продолжает свое течение целые века. Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры. Тем не менее весьма замечательно, что перемены и перевороты в человеческой истории позволяют стольким маленьким ручейкам так долго продолжать свое течение.В татарских степях 600 лет тому назад считалось преступлением наступать на порог и прикасаться к веревкам при входе в палатку. Это воззрение как будто сохранилось и теперь. За 18 столетий до нашего времени Овидий упоминает о народном предубеждении римлян против браков в мае, которое он не без основания объясняет тем, что на этот месяц приходились погребальные обряды Лемуралий:Девы и вдовы равно избегают брачных союзовЭтой поры. В мае брак ранней смертью грозит,Вот что известной тебе выражает народ поговоркой:Только злую жену в мае бери за себя.

ОГЛАВЛЕНИЕГлава I. ПЕРЕЖИТКИ В КУЛЬТУРЕ 4Сфинкс. 9Афинский царь Эгей, вопрошающий оракула. 10Человеческие жертвоприношения. 14Глава II МИФОЛОГИЯ.. 15Атлас с земным шаром на плечах. 17Прометей лепит первого человека из глины.. 17Африканский колдун. 26Вервольф 27Гермес убивает стоглазого Аргуса. 29Тескатлипока - одно из главных божеств индейцев Центральной Америки. 31Египетская богиня неба Нут поглощает и рождает солнце. 32Индуистский бог солнца Сурья. 37Глава III. АНИМИЗМ 41Сибирский шаман. 48Пенелопе во сне является ее сестра. 49Переправа души умершей в мир мертвых (фрагмент росписи древнегреческого лекифа. V в. до н. э.) 69Домовина - надмогильный сруб, в котором славяне ставили поминальную пищу. Россия, XIX в. 71Во время посещения семейных могил китайцы украшают их цветами и едят холодные закуски. 72Спустившийся в загробный мир Одиссей беседует с тенью прорицателя Тиресия. 75Суд Осириса в загробном мире. 79Дух охотится на эму в загробном мире. Австралия. 86Наказание грешников в аду. Старинная книжная иллюстрация, Китай. 88Китайские бумажные жертвенные деньги, предназначенные для душ предков. 91Беснование. 99Древнерусские амулеты-привески. 104Саламандра - дух огня. 116Духи воды.. 118Гномы - духи земных недр. 121Священный дуб в прусском святилище Ромове. 122Апис - священный бык древних египтян. 124Кошка - священное животное Баст древних египтян. 125Хануман, царь обезьян, строит мост между Цейлоном и Индией. 125Символ вечности - змея, кусающая свой хвост. 126Асклепий - древнегреческий бог врачевания со змеей. 127Тримурти - троица верховных богов индуизма: Брахма, Вишну и Шива. 129Индуистский бог Индра - повелитель молний. 133Вотан - бог-громовержец древних германцев. 134Агни - индуистский бог огня. 138Митра, попирающий быка. 142Селена - богиня луны древних греков. 143Глава IV. ОБРЯДЫ И ЦЕРЕМОНИИ 144Человеческие жертвоприношения у майя. 149Заключение. 165ПРИМЕЧАНИЯ 168Глава 1. 169Глава 2. 169Глава 3. 171Глава 4. 175УКАЗАТЕЛЬ ЭТНОНИМОВ.. 176УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН.. 181СОДЕРЖАНИЕ. 187

x-uni.com

Миф и обряд в первобытной культуре.

Обряды перехода М. Элиаде

Уже давно замечено, что обряды перехода играют значительную роль в жизни религиозного человека. Разумеется, самым ярким примером обряда перехода является посвящение по достижении половой зрелости, переход из одной возрастной категории в другую (от детства или юношества к зрелости). Но к обрядам перехода могут быть отнесены также и те, что совершаются при рождении, бракосочетании, смерти. Можно сказать, что в каждом из этих случаев речь идет о неком посвящении, так как во всех случаях происходит коренная перемена онтологического состояния или общественного статуса. Новорожденный ребенок обладает лишь физической сущностью; он еще не признан семьей и не принят в общество. Статус «живущего» ему придают обряды, совершаемые сразу же после родов; только благодаря этим обрядам он включается в сообщество живущих.

Бракосочетание - это тоже один из случаев перехода из одной социорелигиозной группы в другую. Молодой муж выходит из состава холостяков и попадает с этого момента в категорию «глав семьи». Всякое бракосочетание таит в себе некоторое напряжение и опасность; оно способно вызвать кризис, поэтому совершается через обряд перехода. Греки называли бракосочетание словом telos -освящение, а брачный ритуал напоминал мистерии.

Что касается смерти, то здесь мы наблюдаем значительно более сложные обряды, ведь речь идет не о каком-то «естественном явлении» (жизнь или душа покидает тело), а об одновременном изменении как онтологического состояния, так и общественного положения: умирающий должен пройти через ряд испытаний, от которых зависит его загробная судьба, но кроме этого он должен быть принят сообществом мертвых и признан как один из них. У некоторых народов лишь ритуальное погребение является свидетельством смерти: тот, кто не был похоронен так, как требует обычай, не считается мертвым. У других народов смерть кого-либо признается действительной только после совершения погребальных церемоний или после того, как душа усопшего была ритуально введена в новое жилище, в иной мир, и была принята там сообществом мертвых.

Для нерелигиозного человека рождение, брак, смерть представляют собой всего лишь события, затрагивающие жизнь конкретного индивида и его семьи; реже, если речь идет о политических или государственных деятелях, они становятся фактами, имеющими общественную значимость. С точки зрения нерелигиозного восприятия бытия, все эти «переходы» утратили ритуальный характер; они не означают более ничего кроме конкретного акта рождения, смерти, официально признанного брачного союза. Добавим, однако, что воинствующий атеистический опыт всей жизни встречается в чистом виде довольно редко даже в наиболее обмирщенных обществах. Возможно, что такой абсолютно нерелигиозный опыт получит большее распространение в более или менее отдаленном будущем; но сегодня он еще встречается нечасто. В светском обществе мы, прежде всего, сталкиваемся с полным лишением священности актов смерти, бракосочетания, рождения, но, как мы вскоре покажем, там сохраняются смутные воспоминания и ностальгия о низвергнутом религиозном поведении.

Что касается собственно ритуалов посвящения - инициации, то необходимо прежде всего провести грань между посвящениями по случаю достижения зрелости (возрастными посвящениями) и церемониями вступления в какой-либо тайный союз: наиболее существенное различие заключается в том, что все подростки должны пройти возрастные посвящения, в то время как тайные общества доступны лишь определенному кругу взрослых.

Представляется, что инициации по случаю зрелости были введены в более древние времена, чем посвящения в тайные союзы: они получили более широкое распространение и отмечаются на самых архаических уровнях развития культуры, например у австралийцев и жителей Огненной Земли. Мы не собираемся описывать здесь церемонии инициации во всей их полноте и сложности. Единственное, что нас интересует, это то, что, начиная с древнейших стадий развития культуры, посвящение играет основополагающую роль в религиозном формировании человека, особенно если оно состоит в изменении онтологического состояния неофита (новообращенный). Этот факт представляется нам весьма важным для понимания религиозного человека: он показывает нам, что человек первобытных обществ не считал себя «завершенным», пока находился на «данном» ему естественном уровне существования: чтобы стать человеком в полном смысле слова, он должен был умереть в этой первой (естественной) жизни и возродиться в иной жизни более высокого уровня, религиозной и цивилизованной.

Иначе говоря, первобытный человек помещает свой идеал человечества в плоскость сверхчеловеческого. В его понимании: 1) полностью человеком становятся лишь тогда, когда превосходят и в некотором смысле низвергают «естественное» человеческое состояние, ведь посвящение сводится в конечном итоге к парадоксальному (сверхъестественному опыту смерти, воскресения и второго рождения) 2) обряды посвящения, предполагающие всякие испытания, символические смерть и воскресение, были введены богами, героями-основателями цивилизаций или мифическими Предками; следовательно, эти обряды имеют сверхчеловеческое происхождение и, выполняя их, неофит имитирует сверхчеловеческие божественные действия. Следует запомнить, что религиозный человек не желает быть таким, каким он является на естественном уровне, он стремится сделаться таким, каким видится ему идеал, открываемый мифами. Первобытный человек стремится достичь некого религиозного человеческого идеала, и уже в этом стремлении содержатся зародыши всех этик, разрабатывавшихся впоследствии в развитых обществах. Конечно, в современных нерелигиозных обществах посвящение как религиозный акт более не существует. Но, как мы увидим ниже, patterns посвящения все еще живы, хотя и сильно обмирщены в нашем современном мире.

mybiblioteka.su - 2015-2018 год. (0.797 сек.)

mybiblioteka.su

Культура древнего мира

1. Тайлор э.Б.

2. Миф и обряд в первобытной культуре

Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре. - М., 2001.

Вопросы и задания к тексту:

Найдите в тексте определение понятия религия, данное Тайлором.

В чем суть анимизма, согласно Тайлору.

Как представлялась первобытным народам душа, с чем она ассоциировалась?

Как соотносится между собой душа и болезнь, обморок, сон, потеря сознания, смерть?

…Первое, что представляется необходимым при систематическом изучении религии примитивных обществ, - это определение самой религии. Если в этом определении под религией подразумевать верования в верховное божество или воздаяние после смерти, поклонение идолам, обычаи жертвоприношения или другие какие-либо более или менее распространенные учения или обряды, то, конечно, придется исключить многие племена из категории религиозных. Но столь узкое определение имеет тот недостаток, что оно отождествляет религию скорее с частными проявлениями верований, чем с более глубокой мыслью, которая лежит в основе их. Целесообразнее всего будет просто принять за определение минимума религии верование в духовные существа.

Если приложить эту мерку к описанию религиозных воззрений примитивных обществ, получатся следующие результаты. Нельзя положительно утверждать, что каждое из живущих племен признает существование духовных существ, потому что первобытное состояние значительного числа их в этом отношении темно и вследствие быстрых изменений или вымирания племен оно может остаться совсем неизвестным. Еще менее основательно было бы считать, что каждое племя, упоминаемое в истории или известное нам по древним памятникам, безусловно обладало принятым нами минимумом религии. Но, конечно, всего неразумнее было бы признавать такое зачаточное верование естественным или инстинктивным у всех человеческих племен во все времена. В самом деле, нет никаких фактов, оправдывающих мнение, будто человек, способный, как известно, к столь высокому умственному развитию, не мог возвыситься из нерелигиозного состояния, предшествовавшего тому религиозному уровню, к которому он пришел в настоящее время. Желательно было бы, впрочем, взять за основание наших исследований наблюдение, а не умозрительное заключение. Здесь, насколько я могу судить на основании громадной массы фактов, мы должны допустить, что верование в духовных существ обнаруживается у всех примитивных обществ, которые удалось узнать ближе. Сведения же об отсутствии такого верования относятся или к древним племенам, или к более или менее неполно описанным современным народам.

Точное значение такого положения вещей для изучения вопроса о происхождении религии может быть вкратце выражено следующим образом. Если бы было ясно доказано, что безрелигиозные дикари существуют или существовали, эти последние могли бы свидетельствовать, по крайней мере, о том состоянии человека, которое предшествовало достижению религиозной фазы культуры. Использование подобного аргумента, впрочем, нежелательно, так как сведения о племенах, не знающих религии, опираются, как мы видели, на факты, часто ложно понятые или всегда лишенные доказательности. Доводы в пользу естественного и постепенного развития религиозных представлений в человеческом роде не теряют своей силы, если мы отвергнем союзника, пока еще слишком слабого, чтобы служить надежной опорой. Племена, не знающие религии, может быть, не существуют в наши дни, но этот факт в вопросе о постепенном развитии религии значит не более, чем невозможность найти в настоящее время английское селение, в котором не было бы ножниц, книг или спичек, по отношению к факту, что было время, когда в стране не знали подобных вещей.

Я намерен проследить глубоко присущее человеку учение о духовных существах, названное здесь анимизмом и являющееся воплощением сущности спиритуалистической философии в противоположность материалистической. Анимизм - это не новый технический термин, хотя и употребляется теперь очень редко. Вследствие его особого отношения к учению о душе он будет чрезвычайно удобен для выяснения принятого здесь воззрения на процесс развития религиозных идей в человеческом роде.

Анимизм характеризует племена, стоящие на весьма низких ступенях развития человечества, он не утрачивается и в дальнейшем, но глубоко видоизменяется при переходе к высокой ступени развития современной культуры. Там, где отдельные личности или целые школы имеют противоположные воззрения, последние можно обыкновенно объяснить не низкой ступенью цивилизации, а позднейшими изменениями в ходе интеллектуального развития, как уклонения от веры предков или как отрицание ее. Такие позднейшие уклонения, однако, вовсе не мешают изучению основного религиозного состояния человечества. Анимизм составляет в самом деле основу философии как у дикарей, так и у цивилизованных народов. И хотя на первый взгляд он представляет как бы сухое и бедное определение минимума религии, мы найдем его на практике вполне достаточным, потому что, где есть корни, там обыкновенно развиваются и ветви.

Обыкновенно считают, что теория анимизма распадается на два главных догмата, составляющих части одного цельного учения. Первый из них касается души отдельных существ, способной продолжать существование после смерти или уничтожения тела. Другой - остальных духов вплоть до могущественных богов. Анимист признает, что духовные существа управляют явлениями материального мира и жизнью человека или влияют на них здесь и за гробом. Так как, далее, анимисты думают, что духи общаются с людьми и что поступки последних доставляют им радость или неудовольствие, то рано или поздно вера в их существование должна привести естественно и, можно даже сказать, неизбежно к действительному почитанию их или желанию их умилостивить. Таким образом, анимизм в его полном развитии включает верования в управляющие божества и подчиненных им духов, в душу и в будущую жизнь, верования, которые переходят на практике в действительное поклонение.

Весьма важный элемент религии, именно тот нравственный элемент, который ныне составляет самую жизненную часть ее, является весьма слабо выраженным в религии примитивных племен. Это не означает отсутствия у них нравственного чувства или нравственного идеала - и то и другое есть у них, хотя и не в форме определенных учений, а в виде того традиционного сознания, которое мы называем общественным мнением и которое определяет у нас добро и зло. Дело в том, что соединение нравственной и анимистической философии, столь тесное и могущественное в высшей культуре, по-видимому, едва начинается на ее низшей стадии. Я почти не буду затрагивать чисто моральный характер религии. Я намерен исследовать анимизм на земном шаре, насколько он составляет древнюю и новую философию, которая в теории выражается в форме веры, а на практике в форме почитания. Пытаясь обработать материал для исследования, которое оставалось до сих пор в странном пренебрежении, я ставлю своей задачей представить со всевозможной ясностью анимизм примитивных обществ и проследить в общих чертах его развитие до высших ступеней цивилизации.

Мне хотелось здесь раз и навсегда установить два главных принципа, которыми я руководствуюсь в настоящем исследовании. Во-первых, религиозные учения и обряды рассмотрены здесь как части религиозных систем, созданных человеческим умом независимо от сверхъестественной помощи, или откровения, другими словами, как дальнейшие ступени развития естественной религии. Во-вторых, мы будем разбирать связь между сходными понятиями и обрядами в религиях дикарей и цивилизованных народов. При более подробном рассмотрении учений и обрядов примитивных обществ мне придется по особым причинам останавливаться на сходных с ними учениях и обрядах народов высокой культуры, однако я не ставлю своей задачей разрабатывать подробно связанные с этим вопросы об отношениях между различными учениями и верованиями христианства. Такие вопросы стоят слишком далеко от прямого предмета сочинения о первобытной культуре, и потому я буду упоминать о них лишь в общих выражениях, или ограничиваться лишь легкими намеками, или, наконец, констатировать их без всяких замечаний. Образованные читатели обладают достаточными знаниями, чтобы понять их общее значение в богословии, а специальное обсуждение должно быть предоставлено философам и богословам по профессии.

Первым вопросом, с которого начинается разработка нашей проблемы, является учение о человеческой и других душах. Разбор его займет остальную часть настоящей главы. Характер учения о душе у примитивных обществ можно выяснить из рассмотрения его развития. По-видимому, мыслящих людей, стоящих на низкой ступени культуры, всего более занимали две группы биологических вопросов. Они старались понять, во-первых, что составляет разницу между живущим и мертвым телом, что составляет причину бодрствования, сна, экстаза, болезни и смерти? Они задавались вопросом, во-вторых, что такое человеческие образы, появляющиеся в снах и видениях? Наблюдая эти две группы явлений, древние дикари-философы, вероятно, прежде всего сделали само собой напрашивавшееся заключение, что у каждого человека есть жизнь и есть призрак. То и другое, видимо, находится в тесной связи с телом: жизнь дает ему возможность чувствовать, мыслить и действовать, а призрак составляет его образ, или второе «я». И то и другое, таким образом, отделимо от тела: жизнь может уйти из него и оставить его бесчувственным или мертвым, а призрак показывается людям вне его телесной оболочки.

Дикарям-философам нетрудно было сделать и второй шаг. Мы это видим из того, как крайне трудно было цивилизованным людям уничтожить это представление. Дело заключалось просто в том, чтобы соединить жизнь и призрак. Если то и другое присуще телу, почему бы им не быть присущими друг другу, почему бы им не быть проявлениями одной и той же души? Следовательно, их можно рассматривать как связанные между собой. В результате и появляется общеизвестное понятие, которое может быть названо призрачной душой, духом-душой. Понятие о личной душе, или духе, у примитивных обществ может быть определено следующим образом. Душа есть тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она составляет причину жизни и мысли в том существе, которое она одушевляет Она независимо и безраздельно владеет личным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и в настоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, она обнаруживает также физическую силу и является людям спящим и бодрствующим, преимущественно как фантасм, как призрак, отделенный от тела, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже в вещи, овладевать ими и влиять на них.

Хотя это определение не может иметь всеобщего применения, оно, во всяком случае, представляется довольно широким по своему охвату и поэтому может быть принято за норму, изменяющуюся в силу больших или меньших различий между отдельными народами. Так как эти всемирно распространенные воззрения далеко не составляют произвольных или условных продуктов сознания, то лишь в редких случаях можно смотреть на их однообразие у различных обществ как на доказательство какой бы то ни было связи между ними в смысле места происхождения. Они представляют собой учение, наиболее отвечающее непосредственному свидетельству человеческих чувств и представляющееся первобытной философии вполне рациональным. И в самом деле, первобытный анимизм настолько удовлетворительно с известной точки зрения объясняет факты, что он не утратил своего значения даже на высших ступенях развития культуры. Хотя классическая и средневековая философия во многом изменили его, а современная философия обошлась с ним еще более беспощадно, он сохранил так много следов своего первоначального характера, что и в психологии современного цивилизованного мира отчетливо просвечивает наследие первобытных времен. Из огромной массы фактов, собранных из наблюдения за жизнью самых разнообразные и наиболее отдаленных друг от друга человеческих обществ, можно выбрать типичные подробности, позволяющие проследить древнейшее учение о душе, отношения отдельных элементов этого учения к целому и процессы отбрасывания, видоизменения или сохранения этих элементов при дальнейшем развитии культуры.

Для понимания расхожих представлений о человеческой душе, или духе, будет полезно обратить внимание на те слова, которые используют для выражения их. Дух, или призрак, являющийся спящему или духовидцу, имеет вид тени, и, таким образом, последнее слово вошло в употребление для выражения души. Так, у тасманийцев6одно и то же слово обозначает дух и тень. Индейцы алгонкинского племени называют душу «отахчук», что значит «его тень». На языке киче слово «натуб» значит и «тень» и «душа». Аравакское «уэха» значит «тень», «душа» и «образ». Абипоны употребляют слово «лоакаль» для тени, души, отклика и образа. Зулусы не только употребляют слово «тунзи» как «тень», «дух» и «душа», но думают, что при смерти тень человека покидает известным образом его тело, чтобы стать домашним духом. Басуто не только называют душу, остающуюся после смерти, «серити», или тенью, но думают, что, когда человек ходит по берегу реки, крокодил может схватить его тень в воде и втянуть его таким образом в воду. В Старом Калабаре7существует такое же отождествление духа с «укпон», или «тенью», потеря которой гибельна для человека. Такимобразом, у примитивных обществ встречаются не только типы тех общеизвестных античных выражений skia, или umbra, но также и следы основной мысли рассказов о людях, потерявших свою тень, и теперь еще распространенных у народов Европы и известных современным читателям из рассказа Шамиссо «Петер Шлемиль».

В понятие о душе, или духе, вкладываются атрибуты и других жизненных проявлений. Так, караибы, связывая пульсацию сердца с духовными существами и признавая, что душа человека, предназначенная для будущей небесной жизни, живет в сердце, вполне логично употребляют одно и то же слово для обозначения «души, жизни и сердца». Тонганцы полагали, что душа распространена во всем теле, но, главным образом, заключена в сердце. В одном случае туземцы говорили европейцу, что человек, похороненный несколько месяцев тому назад, все еще остается живым. «Один из них, стараясь сделать для меня понятным смысл своих слов, взял мою руку и, сжимая ее, сказал: «Это умрет, но жизнь, которая в вас, никогда не умрет» - и показал другой рукой на мое сердце». Басуто говорят про умершего человека, что «его сердце ушло», а про выздоравливающего от болезни - что «его сердце вернулось». Это соответствует обыкновенным в Старом Свете взглядамна сердце как на главный двигатель жизни, мысли и страсти.

Связь между душой и кровью, признаваемая каренами и папуасами, ярко выражена в еврейской и арабской философии. Для образованных современников покажется очень странным верование гвианских индейцев племени макузи, что хотя тело умирает, «человек в наших глазах не умирает, а странствует около». Впрочем, связь между жизнью человека и зрачком глаза известна европейскому простонародью, которое не без основания видит признак колдовства или приближающейся смерти в исчезновении зрачкового образа в помутившемся глазу больного.

Акт дыхания, столь характерный для высших животных при жизни, прекращение которого совпадает с прекращением этой последней, много раз, и весьма естественно, отождествлялся с самой жизнью или душой. Лаура Бриджмэн показала свойственным ей поучительным образом аналогию между результатами ограниченности чувств органов и ограниченного цивилизацией умственного развития, когда однажды, как бы вынимая что-то изо рта, она сказала: «Мне снилось, что бог взял мое дыхание на небо».

Западные австралийцы употребляют одно и то же слово «вауг» как «дыхание, дух и душа», а на языке нетела в Калифорнии «пиутс» значит: «жизнь, дыхание, душа». Некоторые гренландцы признают в человеке две души, именно его тень и его дыхание. Малайцы говорят, что душа умирающего человека выходит через его ноздри, а яванцы употребляют одно и то же слово «науа» для обозначения «дыхания, жизни и души».

Каким образом понятия о жизни, сердце, дыхании и призраке сливаются в одном понятии о душе, или духе, и вместе с тем, как неопределенны и темны такие понятия. У примитивных обществ, ясно видно из ответов туземцев Никарагуа на вопросы об их религии в 1528 г.: «Когда люди умирают, из их рта выходит нечто похожее на человека. Это существо отправляется к месту, где находятся мужчины и женщины. Оно похоже на человека, но не умирает, а тело остается на земле». Вопрос: «Сохраняют ли те, которые отходят туда, то же тело, то же лицо, те же члены, как и здесь, на земле?» Ответ: «Нет, туда идет только сердце». Вопрос: «Но когда человеку вырезают сердце при жертвоприношении пленных, что тогда случается?» Ответ: «Уходит не самое сердце, но то, что в теле дает людям жизнь, и это покидает тело, когда человек умирает». В других ответах указывается, что «не сердце поднимается вверх, а то, что заставляет людей жить, т.е. дыхание, выходящее изо рта».

Понятие о душе как дыхании может быть прослежено в семитической и арийской этимологии и доведено, таким образом, до главных источников мировой философии. У евреев слово «нефеш», дыхание, употребляется для обозначения «жизни, души, ума животного», тогда как «руах» и «нешама», представляют переходное от «дыхания» к «духу». Этим выражениям соответствуют арабские «нефе» и «рух». То же самое встречается в санскритских словах «атман» и «прана», греческих «психе» и «пневма» и в латинских «анимус», «анима», «спиритус». Равным образом славянское «дух» перевело понятие «дыхание» в понятие «души, или духа». В диалекте цыган встречается то же слово «дук» со значением «дыхание, душа, жизнь». Вынесли ли они это слово из Индии как часть своего наследства от арийского языка или усвоили его во время своих странствований по славянским землям - неизвестно. Немецкое «гейст» и английское «гост» имеют, возможно, то же самое первоначальное значение «дыхание».

Если бы кто-нибудь захотел считать подобные выражения простой метафорой, то должен был бы убедиться в силе существующей связи между понятиями о дыхании и душе на основании фактов самой непреложной очевидности. У семинолов Флориды, когда женщина умирала в родах, ребенка держали перед ее лицом, чтобы он мог принять в себя ее улетающую душу и приобрести таким образом силу и мудрость для предстоящей ему жизни. Эти индейцы вполне поняли бы, почему у смертного одра древнего римлянина ближайший родственник наклонялся над умирающим, чтобы вдохнуть в себя последний его вздох. Подобное представление сохранилось до нашего времени у тирольских крестьян, которые до сих пор верят, что душа доброго человека выходит изо рта при смерти в виде белого облачка.

Мы увидим впоследствии, что люди в их сложных и сбивчивых понятиях о душе связывали между собой целую массу жизненных проявлений и мыслей, несравненно более сложных, чем перечисленные. Но, с другой стороны, желая избежать такой запутанности, они иногда пытались определить и классифицировать более точным образом свои понятия: так складывались представления о том, что в человеке заключено множество духов и душ, или образов, которые различаются по своему предназначению и функциям. Уже у диких племен подобные классификации являются вполне развитыми. Так, туземцы островов Фиджи различают «темную душу» человека, или тень, которая идет в Аид, и его «светлую душу», или отражение в воде и зеркале, которое остается там, где он умирает. Малгаши говорят, что «сайна», или ум, исчезает при жизни, «айна», или жизнь, превращается в воздух, но «матоатоа», или дух, носится над могилой. В Северной Америке дуализм души составляет очень определенное верование у алгонкинов. Одна душа выходит и видит сны, между тем как другая остается. При смерти одна из двух остается при теле, и ей-то оставшиеся в живых приносят в дар пищу, тогда как другая душа отлетает в страну мертвых.

Известны также примеры множественности душ. Племя дакота говорит, что у человека четыре души: одна остается в теле, другая - в его селении, третья отлетает в воздух и четвертая - в страну духов. Карены различают «ла», «кела», которые могут быть определены как личные жизненные духи, и «тхах», представляющее ответственную нравственную душу. Учетверение души у кондов заключается в следующем: первая душа переходит в блаженное состояние и возвращается к Бура, великому божеству; вторая остается среди племени кондов на земле и возрождается из поколения в поколение, так что при рождении каждого ребенка жрец спрашивает, который из членов племени вернулся на землю; третья душа отправляется в потустороннее странствование, оставляя тело в безжизненном состоянии, и эта-то душа может переходить на время в тигра и в наказание испытывать различные страдания после смерти; четвертая душа умирает вместе с распадом тела. Подобные классификации напоминают классификацию цивилизованных народов, например тройственное деление души на тень, манов и дух:

Четыре составные части человека: мацы, плоть, дух, тень;

Эти четыре предназначены четырем местам,

Плоть скроет земля, тень будет витать вокруг могильного холма,

Орк (ад) примет манон, дух вознесется к звездам.

Не имея намерения подробно рассматривать подобное деление души на ее составляющие, я не буду останавливаться на различиях, которые древние египтяне делали, по-видимому, в ритуале смерти между человеческими «ба», «акх», «ка», «кнаба», переводимыми Берчем как «душа, ум, существование, тень». Не буду также разбирать раввинское деление души на телесную, духовную и небесную, или отличия между эманативной и генетической душой философии индусов, или разграничения «жизни, образа и духа предков» между тремя душами китайцев, или, наконец, различия между, с одной стороны, «нус», «психе», «пневма» и «анима» и «анимус» - с другой. Не остановлюсь и на знаменитых, античной и средневековой, теориях о растительной, чувственной и разумной душе. …Подобные умозрения восходят к первобытному состоянию и… в них встречается многое, что по своему научному значению не уступает представлениям, пользующимся большим уважением и при более высокой культуре. Было бы трудно иметь дело с подобной классификацией, стоя на прочном логическом основании. Выражения, соответствующие понятиям «жизнь», «ум», «душа», «дух» и пр., не представляют собой на самом деле отдельных сущностей, подобно различным формам и отправлениям одного индивидуума. Таким образом, сбивчивость, которая является здесь в наших понятиях и языке, представляя нечто типичное для мысли и языка всего человеческого рода, происходит не только от неопределенности терминов, но имеет свое начало в древней теории существенного единства, лежащего в их основе. Эта двусмысленность языка не будет, впрочем, иметь, как мы увидим, значения для настоящего исследования, так как приводимые в нем подробности относительно действия и природы духов, душ и привидений сами по себе определяют точный смысл, в котором употреблены эти слова.

Древняя анимистическая теория жизни, рассматривающая проявления ее как действие души, объясняет многие из физических и умственных состояний теорией отлетания всей души или некоторых из составляющих ее духов. Эта теория занимает очень значительное и прочное место в биологии диких народов. Южные австралийцы говорят о человеке, находящемся в бесчувственном или бессознательном состоянии, что он «вильямарраба», т.е. «он без души». Мы слы-шим у алгонкинских индейцев в Северной Америке, что болезнь происходит оттого, что «тень» больного отделена от его тела и что выздоравливающий не должен подвергать себя опасностям, прежде чем эта тень не утвердилась в нем прочно. Во всех случаях, где мы говорим, что человек был болен и выздоровел, они говорят, что «он умер и вернулся». Другое верование у тех же австралийцев объясняет состояние людей, лежащих в летаргии: «Их души отправились к берегам реки смерти, но не были там приняты и вернулись, чтобы снова оживить тело».

Туземцы Фиджи говорят, что, если кто-нибудь умрет или упадет в обморок, его душа может вернуться на зов. Иногда там можно видеть смешную сцену, когда рослый мужчина лежит врастяжку и громко кричит, для того чтобы возвратить свою душу. По понятиям негров северной Гвинеи, умопомешательство происходит оттого, что больные преждевременно покинуты своей душой, причем ее отсутствие во время сна бывает только временным. Вот почему в разных странах возвращение потерянных душ составляет обычную практику колдунов и жрецов. Индейцы салиш на реке Орегоне смотрят на дух как на нечто отличное от жизненного начала и способное покидать тело на короткое время помимо сознания больного. Для избежания гибельных последствий дух должен, однако, вернуться как можно скорее. Поэтому знахарь торжественным образом возвращает его через голову пациента.

Туранские или татарские народы Северной Азии строго придерживаются теории отлетания души при болезни, и у буддийских племен ламы совершают обряд возвращения души с большой торжественностью. Когда у человека его разумная душа похищена каким-нибудь демоном, у него остается только животная душа, его органы чувств и память слабеют, и он начинает хиреть. Тогда-то лама берется вылечить его и со специальными обрядами заклинает злого демона. Если заклинание не привело к цели, это значит, что душа больного не хочет или не может вернуться обратно. Больного человека выставляют в лучшем наряде; украшенного всеми его драгоценностями. Друзья и родственники обходят трижды его дом, ласково призывая душу по имени, между тем как лама читает в своей книге описания адских мук и опасностей, грозящих душе, которая добровольно покидает тело. Под конец все собрание объявляет в один голос, что отлетевшая душа вернулась и больной выздоровеет.

Карены в Бирме бегают вокруг больного, желая поймать его блуждающую душу, «его бабочку», как говорят они, подобно древним грекам и славянам, и наконец как бы бросают ему ее на голову. Верование каренов в «ла» составляет полную и вполне определенную виталистическую систему. Это «ла», т.е. душа, дух или гений, может быть отделено от тела, которому принадлежит. Вследствие этого карен очень усердно старается удержать его при себе, призывая его, предлагая ему пищу и т.д. Душа выходит и отправляется бродить преимущественно в то время, когда человек спит. Если она где-нибудь задержится дольше известного времени, человек заболеет, а если уйдет навсегда, то обладатель ее умрет. Когда ви, или знахарь, призывается для возвращения отлетевшей тени, или жизни, карена и не может возвратить ее из области смерти, он иногда ловит тень живого человека и переносит ее в мертвеца, вследствие чего настоящий обладатель ее, душа которого ушла во время сна, должен заболеть и умереть. Когда же карен начинает болеть, тосковать и хиреть вследствие того, что душа его отлетела, друзья его исполняют специальный обряд над одеждой больного при помощи вареной курицы с рисом и молитвами заклинают дух снова вернуться к больному. Обряд этот связан, быть может, этнологически - хотя трудно сказать, когда и каким образом он распространился, - с обрядом, сохранившимся до сих пор в Китае. Когда китаец лежит при смерти и предполагается, что его душа уже вышла из тела, родственник вешает одежду больного на длинную бамбуковую трость, к которой привязывается иногда белый петух, а жрец в это время заклинает отошедшую душу войти в одежду, чтобы возвратить ее больному человеку. Если через какое-то время бамбук начинает медленно поворачиваться в руках держащего, то это значит, что душа вошла в одежду. Вера в подобное временное отлетание души сказывается во всем мире в обрядах колдунов, жрецов и даже нынешних духовидцев. По уверению последних, душа отправляется в далекие странствования. Они, по-видимому, верят, что душа может освобождаться на время из телесной тюрьмы. Знаменитый ясновидящий Жером Кардан говорит про себя, что он имеет способность отрешаться в любое время от своих чувств и приходить в экстаз. При переходе в это состояние он чувствует, будто что-то, находящееся в области сердца, отделяется от него и его душа отходит. Ощущение это начинается в мозгу и спускается по позвоночнику. При этом он сознает, что находится вне себя. Для посвящения австралийского туземного врача считается необходимым, чтобы он в течение по крайней мере двух или трех дней оставался в царстве духов. Кондский жрец перед своим посвящением остается от одного до четырнадцати дней в усыпленном состоянии вследствие того, что одна из его душ отлетает к высшему божеству. У гренландских ангекоков душа покидает тело, посещая домашних демонов. Туринский шаман лежит в летаргии, пока его душа странствует, отыскивая мудрость, скрытую в стране духов.

Литература культурных народов содержит подобные же указания. Из легенд древней Скандинавии весьма характерна легенда о вожде Ингимунде, который запер трех финнов в хижину на три ночи, чтобы они могли посетить Исландию и сообщить ему подробности о стране, где он хотел поселиться. Их тела окоченели, они отправили свои души в путь и, проснувшись по прошествии трех дней, представили ему описание виденного. Типичный классический случай встречается в рассказе о Гермотиме, пророческая душа которого отправлялась время от времени для посещения отдаленных областей, пока наконец его жена не сожгла безжизненное тело на погребальном костре и бедная душа его, вернувшись, уже не нашла себе пристанища. Легендарные посещения мира духов принадлежат к тому же разряду. Типичный пример спиритуализма упоминается у Юнг-Стиллинга. До его сведения доходили случаи, когда больной, желавший повидать отсутствующих друзей, погружался в летаргию, в течение которой являлся предметам своей привязанности, находящимся вдали от него.

Примером таких же верований у нашего народа может служить хорошо известное всем поверье, что постники, бодрствующие в Иванову ночь, видят, как призраки тех, которым суждено умереть в течение следующего года, подходят вместе со священником к дверям церкви и стучатся в нее. Эти призраки - души, вышедшие из тел своих обладателей. Сон священника бывает в это время обыкновенно очень беспокойным, потому что его душа находится вне тела. Если при этом кто-либо из числа бодрствующих засыпал и его не могли разбудить, другие видели, как и его душа стучалась у церковных дверей. Современная Европа недалеко ушла от этих древних верований, так как подобные понятия не представляются особенно странными и в наши дни. В языке сохранились следы подобных поверий в таких выражениях, как, например, «быть вне себя», «быть в экстазе», и тот, кто говорит, что его душа стремится на встречу другу, придает, быть может, этой фразе более глубокое значение, чем смысл простой метафоры.