Типы сказок пронумерованы и приведены в соответствие с порядковыми номерами, а также в краткой, схематической форме изложено их содержание. В указателе сказочных сюжетов приводится по каждому типу сказки список книжных изданий, в которых встречается тот или иной тип сказки.
Общепризнанным указателем фольклорной сказки, отражающий международный сказочный материал, признан в научных, фольклористических кругах, «Указатель сказочных типов» Стива Томпсона (Thompson S. The Types of the Folktale. Helsinki, 1973), созданный на основе указателя (Aarne A. Verzeichnis der Maerchetypen. Helsinki, 1910). Существуют множество национальных (напр. «Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка». Л., 1979; Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка ), региональных указателей, указателей в научных сборниках фольклорной сказки (напр. А. Н. Афанасьев. Русские народные сказки. В 3 Т. М., 1984-85 ), которые построены по системе Аарне - Томпсона. Эти указатели отражают материал национальной, региональной , материал отдельных сказочных сборников.
Помимо существующих указателей, опирающихся на классификацию сказочного материала по системе Аарне - Томпсона, велась и ведётся разработка новых указателей на основе других методов классификации (Бронислава Кербелите. «Типы народных сказок. Структурно-семантическая классификация литовских народных сказок». М., 2005). Необходимость наличия указателей сказочных сюжетов вызвано потребностью в ориентации в огромном количестве текстов сказок. А появление новых указателей, основанных на новых методах классификации сказочного материала, вызвано желанием более точного выделения сюжетных, а также типов классифицируемых сказочных фольклорных (см. произведение фольклорное).
История создания указателей фольклорных сказочных сюжетов.
Опыты классификации и систематизации сказочных сюжетов вплоть до начала предпринимались неоднократно и исчисляются несколькими десятками. Однако ни один из них не был доведен до конца и не вошел в научный обиход. Успешным оказался лишь «Указатель сказочных типов», составленный А. Аарне; в данный труд более принято называть «Указателем сказочных сюжетов».
«Указатель сказочных типов» Антти Аарне.
Аарне, в отличие от своих предшественников, рассматривал в своём «Указателе сказочных типов» весь накопившейся материал текстов, находившийся в распоряжении науки. Этот накопившийся материал находился в нескольких европейских сборниках, из которых крупнейшим был сборник Афанасьева. Учёный издал свой указатель на под названием Verzeichnis der Märchentypen, в г. Хельсинки, в 1910 году, в серии FFC (), . Аарне в основу своей классификации сказочных сюжетов положил принцип разделения текстов по жанровым разновидностям, а внутри них - по сюжетным типам. Учёный сгруппировал сюжеты сказок по определённому тематическому признаку. Эти выделенные и определённые им сюжеты Аарне назвал типами. Каждый тип сказки получил название и номер. Каждый тип дан в кратком, схематическом пересказе. Номер типа представляет собой , обозначающий сказку, независимо от того на каком языке она написана. Учёный приходит к выводу, что в мире существует исчислимое количество интернациональных сюжетов сказочного фольклора. Он предусматрел в своём указателе пустые места для новых найденных в будущем типов. Фактически число установленных Аарне типов не превышает тысячи. Аарне предусматрел для своего указателя около 2400 номеров.
«Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева.
Каталог Аарне получил всемирное распространение и вошёл в международную науку. Он был переведён на многие европейские языки. На русский язык его перевёл Н. П. Андреев под заглавием «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» (). Андреев снабдил свой указатель библиографическими ссылками на новейшие русские сборники. Название книг давались вкратце. Сказки в книгах давались под номерами, когда было необходимо, указывалась страница. Если в сборнике сказка отдалённо напоминала интересующийся тип сказки, то давался номер сказки в скобках. Андреев внёс в указатель ряд дополнений из русского материала. Точно также поступили учёные других стран. Нововведённый материал обозначался звёздочкой () с правой стороны . В некоторых случаях для обозначения новых сюжетов, для дополнений уже не хватало оставленных в том или ином цикле сюжетов незаполненных номеров. В таких случаях, рядом с основной арабской цифрой ставились цифра римская. Отдельные типы сюжетов разбивались на подтипы. Такие подтипы обозначаются прописными латинскими буквами справа от цифры. Так, например, сказочный тип «Мачеха и падчерица» (указатель Аарне в переводе Андреева = АА 480) разбита на шесть подтипов, обозначенных буквами А, В, С и т. д. Андреев, переводя указатель Аарне на русский язык, обнаружил, что большое количество русских сказок в нём не предусмотрено. Он ввёл эти сказки в переведённый им указатель, снабдив соответсвующие номера (цифры или буквы) астериксом с левой стороны (напр. *64 - Лиса топит кувшин).
Пример классификации сказочного материала в «Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева.
480. Мачеха и падчерица.
- В. Гонимую падчерицу увозят в лес и бросают её там. Морозко, баба-яга, леший испытывают девушку и богато награждают её за кротость, трудолюбие, терпение. Родная дочь также хочет получить подарок, но не выдерживает испытание и погибает. - Аф. 95, 96, 97, 99, 102; Худ. 13, 14; Эрл. 9; Онч. 108; Жив. стар. (317), 387; Пермск. 77; См. 155а, Кор. 11; Карн. (5); 28, 101; Оз. 23, 28; Купр. 24; Ков. 20, 21; Чкал. 195; Госп. 25; (Белом. 38); Тум. 5; Горьк. 81; Пушк. 25. - ВР 1 24
«Типы фольклорных сказок» Стива Томпсона.
Дополнения вносили некоторый разнобой и требовали учёта и упорядочения. Это было сделано американским учёным Стивом Томпсоном, который перевёл указатель на и учёл все сделанные за это время дополнения (Хелсинки, ). В перевод был переиздан с дальнейшими дополнениями по национальным каталогам. Многократные доработки «Указателя» Аарне (1928, 1961, 1964, 1973), сделали труд Аарне универсальным международным каталогом сказочных сюжетов, без обращения к которому не может обойтись ни один исследователь устных повествовательных традиций.
В своем нынешнем виде «Указатель» Аарне-Томпсона (AaTh) включает также ссылки на основные повествовательные мотивы (для каждого сюжетного типа) - по шеститомному мотивов» С.Томпсона. Кроме того, он содержит отсылки не только к крупнейшим сказочным сборникам, но также к десяткам региональных каталогов, описывающих (по системе AaTh или как-либо иначе) ту или иную национальную сказочную традицию; региональные же каталоги (как и специальные указатели к отдельным сказочным сборникам) в свою очередь обязательно включают ссылки на AaTh.
«Сравнительный указатель сказочных сюжетов. Восточнославянская сказка».
Новейший указатель русских, а также белорусских, украинских сказочных сюжетов, как было сказано, является «Сравнительный указатель сказочных сюжетов. Восточнославянская сказка». ., . В нём делается отсылка на старую нумерацию, приведённую в «Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева (напр. 2022 В = АА *241 3). В тех случаях, когда в указателе фиксируется сюжет, встречающийся только в одной национальной традиции (напр. русской), то перед номером сюжета ставится знак минус.
Проблема систематизации типов сказок в указателе Аарне-Томпсона, и пути разрешения этой проблемы.
В указателях сюжета сказки, построенных по принципу классификации Аарне-Томпсона, не выдерживается систематизация типов (тип не соотносится с конкретным текстом сказки - описания могут быть в середине или в конце конкретного текста, а во многих случаях возникает типов). Это связано с тем, что разработчиками указателя не решен теоретический вопрос, что подразумевать под понятием тип: сюжет или мотив. Поэтому в последующих изданиях указателя дан алфавитный указатель и лиц. А в случаях синонимии типов даны перекрёстные . В русском же издании указателя Аарне-Томпсона () дан список возможных , что решает в некотором роде, проблему соотношения единиц описания с конкретными сказочными текстами.
Структурно-семантические указатели народных сказок.
«Структурно-семантическая классификация литовских народных сказок» Б. Кербелите.
Б. Кербелите создала с помощью структурно-семантического метода «Структурно-семантическую классификацию литовских народных сказок». Прежде чем приступить к классификации и систематизации многочисленного сказочного материала, учёный определил основную единицу сюжетной структуры текста. Эта единица Кербелите назвала (ЭС). Автор «Структурно-семантической классификации литовских народных сказок» делит свой указатель на две части. В первой части Элементарные сюжеты, составляющие тот или иной сказочный сюжет, перечисляются и соотносятся с типами сказочных сюжетов указателя Аарне-Томпсона. Во второй части Элементарные сюжеты приводятся отдельно вне конкретных сюжетов. Кербелите, учитывая существования и факультативных Элементарных сюжетов, приводит во второй части указателя все возможные использования Элементарных сюжетов в тех или иных сказочных сюжетах (порой доминирующих Элементарных сюжетов в одном сюжете может быть несколько, тогда это является случаем ) . Таким образом Кербелите старается решить проблему описания сюжета не в форме, как это делается в указателе Аарне-Томпсона, а в , обращая внимание на многочисленые сюжетные (см. Фольклорное произведение).
Указатели народных сказочных сюжетов в Интернете.
См. также.
- Указатель фольклорных сюжетов и мотивов.
Текст: Тата Олейник
Иллюстрации: Александр Котляров
Фольклор
Принятые в России законы, защищающие детей от вредной для них информации, очень, очень обстоятельны. Отныне в детских книгах нельзя ничего.
Федеральный закон
Российской Федерации
№ 436 (5-2)
К информации, запрещенной для распространения среди детей, относится информация:
1) побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству;
2) способная вызвать у детей желание употребить наркотические средства, психотропные и (или) одурманивающие вещества, табачные изделия, алкогольную и спиртосодержащую продукцию, пиво и напитки, изготавливаемые на его основе, принять участие в азартных играх, заниматься проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством;
3) обосновывающая или оправдывающая допустимость насилия и (или) жестокости либо побуждающая осуществлять насильственные действия по отношению к людям или животным, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом;
4) отрицающая семейные ценности и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи;
5) оправдывающая противоправное поведение;
* - Примечание Phacochoerus"a Фунтика:
« Там на самом деле еще немало прекрасного, когда дело доходит до ограничений по возрастам. Знаешь ли ты, например, что в книгах для детей до 12 лет не может быть упоминания тяжелых болезней? Потому что только так воспитывают настоящих будд, не ведающих зла. Точно »
Кто-нибудь может назвать хоть одну хорошую детскую книжку, которая не нарушала бы этот закон? Все эти Карлсоны, муми-тролли, Дэвиды Копперфильды, Гарри Поттеры, Гекльберри Финны, Тимуры, дяди Федоры и Винни-Пухи только и делают, что злостно попирают все его пункты.
Они убегают из дома, бродяжничают, ругаются со своими тетушками и отчимами, дерутся, летают на зонтиках, бегают по крышам и вообще бесконечно совершают действия, представляющие угрозу их жизни. Детям остается разве что читать сценарии к телепузикам, да и последние, если подумать, порой чересчур налегают на пузи-блинчики, явно стремясь нанести вред своему здоровью при помощи тяжелой формы ожирения.
В общем, чудовища сознания всплыли на перископную глубину.
(Правда, лазейка есть. Новые Бажовы и Носовы, пока действует этот закон, у нас, конечно, не появятся, но старых все-таки не будут так уж сильно гонять с полок детской литературы в магазинах и библиотеках. Потому что в законе мимоходом упомянуто, что если произведение имеет значительную художественно-историческую ценность, то так и быть: курите, пейте и шляйтесь ночью по кладбищу с дохлой кошкой на веревочке.) И самое смешное, что в целом особых возражений общества этот замечательный закон не вызвал.
Раздававшаяся местами критика в основном сводилась к тому, что под детским соусом будут закрывать сайты и терроризировать концерты, рассчитанные на взрослую аудиторию.
А то, что деток можно и нужно защищать от всяких ужасов, - тут вроде все давно пришли к консенсусу. Почему-то сегодня считается, что дети - это такие нервные и нежные существа, что при виде муравья, сломавшего лапку, они будут терять сознание от сострадания и никогда-никогда не подумают вытащить из кармана увеличительное стекло и проделать с членистоногим некоторые небезынтересные манипуляции… Нам как-то приятнее думать, что дети - замечательно чистые и чудные создания, которые бы выросли безусловными ангелами, если бы не злобные и порочные мы вокруг.
Лучше всего на эту тему высказался, пожалуй, прекрасный детский писатель Владислав Крапивин (многие из его книжек уже не пролезают сквозь добрую решетку ФЗ № 436):
«...Это объективная, не только социальная, а даже и биологическая истина. Дети действительно рождаются неиспорченными, искренними существами, они во многих отношениях чище взрослых. Беда только, что в то же время они наивнее, беспомощнее и неопытнее своих родителей и наставников. Потом уже постепенно взрослый мир переделывает их по своим законам - одних раньше, других позже. Столкновение детского бескорыстия и взрослого прагматизма - это драма многих поколений».
Увы, но к биологическим истинам этот чудесный взгляд на мир никакого отношения не имеет.
Ребенок, рождающийся на свет, пусть и склонен к альтруизму как представитель социального вида, но эта склонность пребывает у него до поры до времени в весьма пассивном состоянии, потому что первые годы жизни на его повестке дня совершенно иные приоритеты. Очень-очень далекие от приоритетов немолодого, благодушного и хорошо воспитанного джентльмена начала XXI века.
Ребенок ничего не знает о гуманизме, бескорыстии и достижениях социального прогресса, но он хорошо понимает, что мешающего тебе врага правильно будет треснуть камнем по башке, а потом радостно смеяться, глядя, как у того утекают с красной жижей зубы.
С возрастом дети, напичканные по уши нянькиными воркованиями о том, что такое хорошо и что такое плохо, становятся, конечно, чуть менее естественными. Но еще очень долго у большинства из них столь спокойные взгляды на природу насилия, что современные неопытные матери то и дело пьют канистрами валерьянку, пытаясь осознать, почему их ненаглядные мальчики и девочки вытворяют такое, если их никто ничему такому не учил.
Дети с их пластичной психикой, так легко забывающей плохое, так гибко подстраивающейся под невыносимые для взрослого условия существования, конечно, могут вырасти и на телепузиках.
Но это нужно не детям, а их родителям, которые сейчас во главу угла поставили безопасность как абсолютный приоритет над любыми другими потребностями человека.
О том же, что на самом деле любят дети, мы можем догадаться, внимательно посмотрев на народные сказки, которые тоже прошли свой эволюционный путь. Выжить сумели только те, которые на самом деле нравились детям, просившим с полатей дрожащими голосками еще раз рассказать им про злую ведьму, поедающую маленьких мальчиков.
«Но ведь большинство народных сказок такие милые, добрые и невинные!» - скажешь ты.
Ну конечно. После того как в эпоху Просвещения их тщательно выстирали и кастрировали всякие братья Гримм и Шарли Перро, после того как их окончательно добил Уолт Дисней - они да, очень милые.
Оригинальные же, необкорнанные версии этих всеми любимых сказок чаще всего выглядят совсем, совсем иначе.
Хочешь знать как? Надеемся, твоя канистра валерьянки у тебя под рукой.
В оригинале Красная Шапочка носила вовсе не шапочку, а шаперон - накидку с капюшоном. У Перро она разгуливала именно в шапероне. А вот в немецкой версии братьев Гримм девочка была именно в шапочке, что прижилось и у нас. Первая запись этой сказки, сделанная в Тироле, датирована XIV веком. Распространена она была по всей Европе, и в оригинале ее рассказывали с любопытнейшими подробностями, о которых Перро и Гриммы как-то забыли упомянуть.
Девочка в красном плащике действительно заболталась с волком по пути к бабушке. А когда она пришла к домику, там хитрое животное уже успело бабушку не только убить, но и сварить. Волк в бабушкином чепце и платье кулинарничал, гостья была приглашена к столу, и вместе они принялись весело кушать бабушку, у которой было вкусное жирное мясо. Правда, бабушкина кошечка пыталась предупредить девочку о нежелательности каннибализма. Она крутилась вокруг и пела песенку:
Девочка бабушку жует,
Бабушки своей косточки грызет.
Но волк метким ударом деревянного башмака тут же убивает наглую кошку, на что Красный Плащик реагирует весьма безмятежно. Девочка раздевается догола, прыгает к бабушке в постель и принимается задавать ей непростые вопросы:
– Бабушка, почему у тебя такие широкие плечи?
– Бабушка, почему тебя такие длинные ноги?
– Бабушка, почему тебя на груди так много шерсти?
Волк на это честно отвечает, что так ему удобнее дорогую внучку обнимать, догонять и согревать. А когда дело доходит до больших зубов, волк не выдерживает и вспарывает своей милой подруге шейку. Видимо, бабушки ему не очень досталось за обедом.
И да, конец. Никаких дровосеков.
Древний сюжет про детей, потерянных в лесу, обрел новую жизнь в самом начале XIV века, во время Великого голода 1315–1317 годов. Три года чудовищных неурожаев, вызванных продолжительными заморозками, унесли примерно 25 процентов населения Северной Европы. В городах и деревнях процветал каннибализм. И именно тут появились Жанно и Марго (или Гензель и Гретель в немецком варианте).
Версий сюжета много, но самая популярная заключалась в том, что отец и мать, помирая от голода, решили съесть своих детей. Дети, услышав, как родители точат ножи, помчались в лес - переждать там, пока папа с мамой от голода умрут. По дороге мальчик бросал камушки, чтобы не заплутать. Просидев какое-то время в лесу, дети тоже стали изнывать от голода и тихонько прокрались обратно к дому. Там они услышали разговор родителей, которые раздобыли где-то немножко хлеба и теперь печалились, что хлеб-то для подливки есть, а вот непослушное мясное блюдо от них ускользнуло. Дети стащили кусок хлеба и опять подались в чащу. Но теперь мальчик отмечал путь крошками, которые тут же склевали тоже обезумевшие от голода птицы. Доев хлеб, дети решили было помирать - и тут они вышли к домику, сделанному из хлеба! А окна даже были выложены пшеничными лепешками! Дальше все идет по уже знакомой нам колее. Но в конце дети радостно возвращаются домой, неся с собой не только мешки свежего хлеба, но и хорошо зажаренную ведьму. Так что родителям теперь не нужно есть своих детей. Все счастливы, все обнимаются. С течением времени сказка видоизменялась. Голод в качестве основного персонажа все же остался, но родители теперь просто избавляются от лишних ртов, отводя детей в лес. Домик превращается в пряничный, ибо маленьких слушателей нынче хлебом к ведьме уже не заманишь, а изжарившаяся ведьма так и остается в печи, не попадая на семейный стол.
В системе классификации сказочных сюжетов Аарне - Томпсона Белоснежка идет под номером 709. Это одно из известных повествований народной сказительницы Доротеи Виманн, записанное Гриммами и изрядно ими смягченное, хотя и от гриммовской версии фанатам Диснея станет не по себе.
Ну, во-первых, Белоснежку, падчерицу царицы, тоже собирались съесть - как без этого в сказке-то? Мачеха потребовала от слуги, чтобы он, придушив надоедливую девицу, принес в царскую кухню ее легкие и печень, которые и были поданы в тот же день на веселом званом ужине в замке (потроха оказались оленьими, ибо слугу девица подкупила своей красотой и молодостью). Белоснежка оказывается в плену у семи горных духов, которым тоже нравится ее красота - настолько, что они решают оставить девушку у себя. После смерти Белоснежки от отравленного яблока гроб с ее телом выставляется на горе, и там его видит проезжавший мимо королевич.
Далее Гриммы с некоторой заминкой пишут, что королевич пожелал забрать мертвую девушку к себе, потому что она выглядела как живая и была очень красивой. Не будем думать о королевиче плохо - может быть, он, в отличие от возлюбленного Спящей Красавицы (см. дальше), просто собирался честно и благородно выставить ее в краеведческом музее. Но пока он торгуется с гномами за право выкупа тела, его слуги роняют гроб, мертвая девушка падает, кусок яблока вылетает изо рта девицы - и все живы и счастливы. Ну, кроме мачехи. Потому что царице на ноги надели раскаленные железные башмаки и заставили ее плясать на горящей жаровне, пока она не умерла.
Ага. Конечно, поцеловал он ее... Нет, в древних версиях этого сверхпопулярного сюжета, первые записи которого относятся к XII–XIII векам, все происходило иначе. И подробнее всех за полстолетия до Перро, в 30-х годах XVII века, сюжет записал итальянский граф Джамбаттиста Базиле, еще один собиратель народных сказок.
Во-первых, король был женат. Во-вторых, обнаружив девушку, спавшую в заброшенном замке в лесу, он поцелуем не ограничился. После чего насильник поспешно уехал, а девушка, так и не выйдя из комы, в положенный срок разрешилась двойней - мальчиком и девочкой. Дети ползали по спящей матери, сосали молоко и как-то выживали. А потом мальчик, потерявший материнскую грудь, начал от голода сосать подвернувшийся мамин палец и высосал застрявшую там проклятую занозу. Красавица проснулась, обнаружила детей, поразмышляла и приготовилась к голодной смерти в пустом замке. Но проезжавший мимо король как раз вспомнил, что в прошлом году весьма недурственно провел в этих зарослях время, и решил повторить мероприятие. Обнаружив детей, он повел себя как порядочный человек: стал наведываться и подвозить продукты. Но тут в дело вмешалась его жена. Детей она зарезала, накормила папашу их мясом, а Спящую красавицу хотела было сжечь на костре. Но потом все кончилось хорошо. Королева пожадничала и приказала стащить с девушки шитое золотом платье. Король, полюбовавшись на юную голую красавицу, привязанную к столбу, решил, что прикольнее будет отправить на костер старую жену. А детей, оказывается, спас повар.
А тут вообще все крайне невинно. Единственное, считай, отличие диснеевского сюжета от оригинальной версии, записанной Гриммами, в том, что никуда Рапунцель с принцем не убегала. Да, он лазил в башню по ее косе, но вовсе не с целью жениться. И Рапунцель тоже не рвалась в пампасы. На свободу она весьма оперативно отправилась, когда ведьма заметила, что корсет красавицы перестал сходиться в талии. (В немецких деревнях, где многие барышни работали служанками в зажиточных домах, этот сюжет был не столь уж сказочным.) Ведьма остригла Рапунцель, а принц в наказание был оставлен колдуньей без глаз. Но в конце сказки все у них отрастает заново, когда слепо блуждавший по лесу принц наткнулся на своих детей-близнецов, которые искали пропитание для голодной и несчастной Рапунцель.
Над сюжетом сказки «Золушка» Шарль Перро поработал особенно старательно, тщательно вычищая из него всю мрачность и всю тяжелую мистику. Так появились феи, принцы Мирлифлоры, хрустальные башмачки, кареты-тыквы и прочая красота. А вот братья Гримм записали за народной сказительницей Доротеей Виманн версию, которая была куда ближе к народному варианту этой сказки.
В народном варианте Золушка бегает просить платья для балов на могилу матери, которая встает из гроба, чтобы нарядить дочурку (Гриммы, подумав, все же заменили маму-зомби на белую птичку, которая подлетала к могиле со свертками в зубах). После балов девушка сбегает от принца, который хочет не столько жениться, сколько немедленно размножаться. Девушка взбирается то на грушу, то на голубятню. Принц топором рубит все эти возвышенности, но Золушка как-то ухитряется скрыться. На третьем балу принц просто приклеивает прыткую красотку к лестнице, залив ту смолой. Но Золушка выпрыгивает из золотых туфелек и, вся в смоле, опять уносится, спасая свою честь.
Тут принц, окончательно ополоумев от страсти, решает выманить барышню обещанием жениться. Пока Золушка размышляет, можно ли верить его словам, пусть и объявленным на все королевство, принц начинает курсировать с туфельками. Старшая сестра отрезает себе пальцы ног, чтобы влезть в туфельки, но сильно хромает в них и теряет по дороге. Младшая сестра отрезает себе всю пятку и идет достаточно ровно, однако белые голуби раскрывают принцу и его свите обман. Пока сестры бинтуют кровавые обрубки, появляется Золушка и, вытряхнув кровь из туфелек, надевает их.
Все в восторге, принц и Золушка едут жениться, а белые голуби выклевывают ее сестрам глаза, за то что они заставляли Золушку убирать в доме и не пускали ее на бал. И теперь сестры, слепые и почти безногие, ползают по городу и просят милостыню, радуя этим сердце Золушки, живущей с красивым принцем в уютном дворце.
Самый популярный персонаж славянских сказок, чье имя значит Баба-Язва, имеет крайне мрачное происхождение, а описание ее очаровательного жилища было верным способом до икоты напугать маленьких полян, древлян и прочих кривичей. Ибо даже самые юные обитатели славянских земель, увы, хорошо знали, что такое избушка на курьих ножках. Вплоть до XIII–XIV веков, а кое-где и дольше, аж до XIX века, на наших лесных территориях покойников хоронили в домовинах - «избах смерти». Это был отличный способ захоронения для богатых деревом северных земель с их вечно промерзшей землей. Выбирались несколько стоявших рядом деревьев, их срубали на высоте полутора-двух метров, корни подсекали и частично вытаскивали наружу, чтобы уберечь стволы от гнили, а вверху возводили небольшую избушку, куда и помещали труп вместе с причитавшимися ему яствами и кое-каким скарбом. В такую избушку почти не могли попасть хищники, а стоять они могли десятилетиями и веками. Бабка-Язва, Старуха-Мор, а именно сама Смерть, конечно, рассматривала эти домики как свое законное жилье. Ее костяная нога, принадлежавшая миру мертвых, грозно стучала на тех, кто осмеливался сунуться ближе к этому охраняемому захоронению. И все Иваны Царевичи, попадавшие к ней в гости, проходили те обряды, которые были положены покойникам: их обмывали, избавляя от «человечьего духа», выдавали им пищу в долгий путь и укладывали спать - надолго.
Сейчас мы воспринимаем рассказ про Машеньку, наведавшуюся в гости к трем медведям на предмет опробовать их кроватки и миски, как нечто исконно наше. И тут мы в корне неправы. Именно «Три медведя» не являются даже интернациональным бродячим сюжетом - это чисто шотландская сказка, вошедшая и в английский фольклор.
Русской ее сделал Лев Толстой. Он перевел эту сказку, ознакомившись с ней в исполнении Роберта Саути (сказка Саути была опубликована в 1837 году). В изначальной, фольклорной версии к медведям являлся их вечный противник лис, и он либо вынужден был бежать от медведей со всех ног, либо с него все-таки успевали спустить шкуру, на которой самый маленький медведь потом любил греть свои лапки, сидя перед камином. Роберт же Саути превратил главного героя в маленькую старушку. Судьба старушки осталась туманной. Вот как звучит финал сказки Саути:
«Старушка прыгнула из окна, и то ли она сломала себе шею при падении, то ли убежала в лес и там заблудилась, то ли благополучно выбралась из лесу, но была схвачена констеблем и отправлена в исправительный дом как бродяжка, я не могу сказать. Но три медведя больше никогда ее не видели».
А Лев наш Николаевич ни с какими старушками знаться не пожелал и сделал героиней маленькую девочку, благополучно спасшуюся от ужасов медвежьего леса.
В науке имеются различные подходы к сказочным жанрам как классификационной категории. Так, представители историко-географической школы в первую очередь изучали темы и мотивы, переходящие из сказки в сказку и мигрирующие в новых формах. А. Аарне, С. Томпсон и др. уделяли серьезное внимание классификации сказочного материала, позволяющей учитывать накопление текстов и их использование в научных исследованиях. Советская наука, упрекавшая А. Аарне за «схематичность» и «формалистичность», тем не менее восприняла его труд в редакции Н.П. Андреева . Его Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне (Андреев, 1929) посвящен главным образом русскому и украинскому фольклору. Н.П. Андреев снабдил свой каталог библиографическими ссылками на новейшие русские сборники, дав краткое их название.
Классификатор структурно-функциональной типологии сказок по Андрееву-Аарне (Андреев, 1929)
I. Сказки о животных (1-299)
1-99. Дикие животные
100-149. Дикие и домашние животные
150-199. Человек и дикие животные
200-219. Домашние животные
220-274. Птицы и рыбы
275-299. Другие животные, предметы, растения и явления природы
A. Волшебные сказки (300-749)
300-399. Чудесный противник
400-459. Чудесный супруг
460-499. Чудесная задача
500-559. Чудесный помощник
560-649. Чудесный предмет
650-699. Чудесная сила или знание (умение)
700-749. Прочие чудесные мотивы
B. Легендарные сказки (750-849)
750-779. Бог награждает и наказывает
780-790. Правда выходит наружу
... (790-799)
800-809. Человек на том свете
810-814. Запроданный черту
815 - 825. О чертях
С. Новеллистические сказки (850-999)
850-869. Герой женится на царевне
870 -879. Девушка выходит замуж за царевича (царя, барина)
880-899. Верность и невинность
900-904. Муж исправляет жену
... (905-909)
910-915. Добрые советы
... (915-919)
920-929. Умные дела и слова
930-934. Сказки о судьбе
... (935-949)
950-973. О разбойниках и ворах
974-999. Прочие новеллистические сюжеты
С. Сказки об одураченном черте (1000-1199)
1000-1029. Батрак разделывается с хозяином (чертом)
1030-1059. Совместная работа человека с чертом: человек обманывает черта
1060-1114. Состязание с чертом
1115-1129. Неудачные попытки черта убить человека
1145-1154. Напуганный черт (змей)
III. Анекдоты (1200-2400)
1200-1349. О глупцах и простаках (пошехонцах)
1350-1379. О супругах
1380 -1404. О глупых женах и хозяйках
1405-1429. О злых, ленивых, хитрых женах и их мужьях
1430-1439. О глупых супружеских парах
1440-1449. О женщинах (девушках)
1450-1474. О невестах
1475-1499. О старых девах
1500-1524. Прочие анекдоты о женщинах
1525 -1639. О хитрых и ловких людях
1640-1674. Счастье по случаю
1675 - 1724. О дураках
1725-1850. О попах
1851-1874. Анекдоты о других глупых людях
1875-1999. Небылицы
Совокупность текстов, записанных у одной или нескольких соседних культурно близких этнических групп . Традиция состоит из одного или более мотивов.
В 2004 году вышел переработанный и дополненный указатель сказочных сюжетов по системе Аарне «Типы международных фольклорных сказок» (Hans-Jörg Uther . «The types of international folktales. A classification and bibliography». Parts I-III. Helsinki, 2004), составленный Гансом-Йоргом Утером .
Помимо существующих указателей, опирающихся на классификацию сказочного материала по системе Аарне - Томпсона, велась и ведётся разработка новых указателей на основе других методов классификации (Бронислава Кербелите (лит.) русск. . «Типы народных сказок. Структурно-семантическая классификация литовских народных сказок». Москва, 2005).
Необходимость наличия указателей сказочных сюжетов вызвана потребностью в ориентации в огромном количестве текстов сказок. А появление новых указателей, основанных на новых методах классификации сказочного материала, вызвано желанием более точного выделения сюжетных, а также мотивных типов классифицируемых сказочных фольклорных текстов (см. произведение фольклорное).
История создания указателей фольклорных сказочных сюжетов
Опыты классификации и систематизации сказочных сюжетов вплоть до начала XX века предпринимались неоднократно и исчисляются несколькими десятками. Однако ни один из них не был доведен до конца и не вошёл в научный обиход. Успешным оказался лишь «Указатель сказочных типов», составленный А. Аарне; в русской традиции данный труд более принято называть «Указателем сказочных сюжетов».
«Указатель сказочных типов» Антти Аарне
Аарне, в отличие от своих предшественников, рассматривал в своём «Указателе сказочных типов» весь накопившийся материал текстов, находившийся в распоряжении науки. Этот накопившийся материал находился в нескольких европейских сборниках, из которых крупнейшим был сборник Афанасьева . Учёный издал свой указатель на немецком языке под названием «Verzeichnis der Märchentypen», в г. Хельсинки , в 1910 году, в серии FFC («F olklore f ellows c ommunications »). Аарне в основу своей классификации сказочных сюжетов положил принцип разделения текстов по жанровым разновидностям. Учёный выделил следующие группы:
1) сказки о животных; 2) собственно, сказки; в группу входят следующие жанры: А) волшебные сказки; B) легендарные сказки; D) сказки о глупом чёрте (великане); 3) анекдоты.
Внутри этих групп сказки объединяются в гнёзда по тематическому признаку (типу): каждая сказка (как целостный рассказ, а в ряде случаев - характерный мотив или эпизод) имеет порядковый номер (в первой группе - от 1 до 299, во второй - от 300 до 1199, и в третьей - от 1200 до 1999); в нумерации были оставлены пропуски для внесения новых сюжетов (типов). Фактически число установленных Аарне сюжетов (типов) не превышает тысячи. Аарне предусмотрел для своего указателя около 2400 номеров. Каждый сказочный тип имеет краткое описание и библиографический указатель.
«Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева
Каталог Аарне получил всемирное распространение и вошёл в международную науку. Он был переведён на многие европейские языки. На русский язык его перевёл Н. П. Андреев под заглавием «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» (1929). Андреев снабдил свой указатель библиографическими ссылками на новейшие русские сборники. Название книг давались вкратце. Сказки в книгах давались под номерами, когда было необходимо, указывалась страница. Если в сборнике сказка отдалённо напоминала интересующий тип сказки, то давался номер сказки в скобках. Андреев внёс в указатель ряд дополнений из русского материала. Точно так же поступили учёные других стран. Нововведённый материал обозначался звёздочкой (символом астериск «*») с правой стороны цифры. В некоторых случаях для обозначения новых сюжетов, для дополнений уже не хватало оставленных в том или ином цикле сюжетов незаполненных номеров. В таких случаях рядом с основной арабской цифрой ставились римские цифры . Отдельные типы сюжетов разбивались на подтипы. Такие подтипы обозначаются прописными латинскими буквами справа от цифры. Так, например, сказочный тип «Мачеха и падчерица» (указатель Аарне в переводе Андреева = АА 480) разбита на шесть подтипов, обозначенных буквами А, В, С и т. д. Андреев, переводя указатель Аарне на русский язык, обнаружил, что большое количество русских сказок в нём не предусмотрено. Он ввёл эти сказки в переведённый им указатель, снабдив соответствующие номера (цифры или буквы) астериском с левой стороны (например, «*64» - «Лиса топит кувшин»).
Пример классификации сказочного материала в «Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева
480. Мачеха и падчерица.
- В. Гонимую падчерицу увозят в лес и бросают её там. Морозко, 12 Месяцев, баба-яга, леший испытывают девушку и богато награждают её за кротость, трудолюбие, терпение. Родная дочь также хочет получить подарок, но не выдерживает испытание и погибает. - Аф. 95, 96, 97, 99, 102; Худ. 13, 14; Эрл. 9; Онч. 108; Жив. стар. (317), 387; Пермск. 77; См. 155а, Кор. 11; Карн. (5); 28, 101; Оз. 23, 28; Купр. 24; Ков. 20, 21; Чкал. 195; Госп. 25; (Белом. 38); Тум. 5; Горьк. 81; Пушк. 25. - ВР 1 24
«Типы фольклорных сказок» Стита Томпсона
Дополнения вносили некоторый разнобой и требовали учёта и упорядочения. Это было сделано американским учёным Ститом Томпсоном, который перевёл указатель на английский язык и учёл все сделанные за это время дополнения (Хельсинки, ). В перевод был переиздан с дальнейшими дополнениями по национальным каталогам. Многократные доработки «Указателя» Аарне (1928, 1961, 1964, 1973) сделали труд Аарне универсальным международным каталогом сказочных сюжетов, без обращения к которому не может обойтись ни один исследователь устных повествовательных традиций.
В своём нынешнем виде «Указатель» Аарне-Томпсона (AaTh) включает также ссылки на основные повествовательные мотивы (для каждого сюжетного типа) - по шеститомному «Индексу мотивов» С. Томпсона. Кроме того, он содержит отсылки не только к крупнейшим сказочным сборникам, но и также к десяткам региональных каталогов, описывающих (по системе AaTh или как-либо иначе) ту или иную национальную сказочную традицию; региональные же каталоги (как и специальные указатели к отдельным сказочным сборникам), в свою очередь, обязательно включают ссылки на AaTh.
«Типы международных сказок» Ганса-Йорга Утера
В 2004 году увидела свет новая редакция указателя сказочных сюжетов по системе Аарне - Томпсона (Hans-Jörg Uther 2004:The Types of International Folktales. A Classification and Bibliography. Parts I-III. Helsinki). В указателе описания сказочных типов полностью переписаны и сделаны более точными. Было введено более 250 новых типов.
«Сравнительный указатель сказочных сюжетов. Восточнославянская сказка»
Новейшим указателем русских, а также белорусских, украинских сказочных сюжетов, как было сказано, является «Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка». - Л. , 1979. В нём делается отсылка на старую нумерацию, приведённую в «Указателе сказочных сюжетов по системе Аарне» Н. П. Андреева (например, номер «2022 В» соответствует номеру «АА *241 3»).
Проблема систематизации типов сказок в указателе Аарне-Томпсона, и пути разрешения этой проблемы
В указателях сюжета сказки, построенных по принципу классификации Аарне-Томпсона, не выдерживается систематизация типов (тип не соотносится с конкретным текстом сказки - единицы описания могут быть в середине или в конце конкретного текста, а во многих случаях возникает синонимия типов). Это связано с тем, что разработчиками указателя не решён теоретический вопрос о том, что подразумевать под понятием «тип»: «сюжет» или «мотив». Поэтому в последующих изданиях указателя дан алфавитный указатель предметов и лиц, а в случаях синонимии типов даны перекрёстные ссылки. В русском же издании указателя Аарне-Томпсона (1979) дан список возможных контаминаций , что решает в некотором роде проблему соотношения единиц описания с конкретными сказочными текстами. В электронной версии «Сравнительного указателя сюжетов. Восточноеврославянская сказка» добавлен алфавитный указатель предметов и лиц.
Структурно-семантические указатели народных сказок
«Структурно-семантическая классификация литовских народных сказок» Б. Кербелите
Указатели народных сказочных сюжетов в Интернете
См. также
Напишите отзыв о статье "Указатель сюжетов фольклорной сказки"
Примечания
Литература
- Андреев Н. П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Л., 1929
- Бараг Л. Г. Указатель сюжетов сказок //Восточнославянский фольклор: Словарь научной и народной терминологии. Минск, 1993 °C. 369-370
- Кербелите Бронислава (лит.) русск. . «Типы народных сказок. Структурно-семантическая классификация литовских народных сказок». Москва, 2005.
- Кербелите Бронислава (лит.) русск. , автор сборника, перевод и предисловие.
- Пропп В. Я. Указатель сюжетов // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т. 3. М., 1958, с. 454-502.
- Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка. Л., 1979 (СУС)
- Aarne A. Verzeichnis der maerchetypen. Helsinki, 1910.
- Thompson Stith «The types of the folktale». Helsinki, 1973.
- Thompson Stith «Motif-index of folk-literature». 6 vols. Copenhagen-Bloomington, 1955-1958.
- Hans-Jörg Uther «The types of international folktales. A classification and bibliography». 2004. Parts I-III.
Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia (Academia Scientiarum Fennica).
Ссылки
Отрывок, характеризующий Указатель сюжетов фольклорной сказки
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
Страница 1 из 2
В 2004 году вышел переработанный и дополненный указатель сказочных сюжетов по системе Аарне «Типы международных фольклорных сказок» (Hans-Jorg Uther 2004:The Types of International Folktales. A Classification and Bibliography. Parts I-III. Helsinki.), составленный Гансом-Йоргом Утером.…
Едва ли спустя 40 лет после выхода второго исправленного издания международного указателя сказочных типов, возникла необходимость в публикации нового издания сказочного каталога, начатого Анти Аарне (1910) и Ститом Томпсоном (1928, 1961). Метод описания и аннотирования типов сказок, применяемый в этом каталоге, предоставляет полезную информацию об историческом и современном народном эпосе Европы, особенно таких жанров как басни, сказки о животных, легенды, небылицы, юмористические анекдоты и сказки-формулы . Безусловно, за прошедшие десятилетия, наблюдается сдвиг в историко-сравнительном методе исследования народных повествований, который повлиял на новое издание этого каталога. Однако, несмотря на возобновившийся интерес к новым народным повествовательным жанрам, все устные и письменные формы в мире не могут быть задокументированы в системе Аарне-Томпсона. Причин тому множество, многие из которых вытекают из того факта, что указатель типов сказок структурирован по жанрам и организован по темам. Конечно, использование термина «сказка» (Märchen) как международного эквивалента «народного эпоса» (folk narrative) привело к стиранию различий между повествовательными жанрами. Этой же тенденции придерживались Братья Гримм: они включили в свои Детские и семейные сказки (Kinder- und Hausmärchen) этиологические мифы, басни, сказки о животных, поучительные истории, юмористические анекдоты, легенды, религиозные легенды и различные смешанные формы, такие как религиозные шутки и юмористические сказки. Хотя из истории классификации сказок мы видим, что все эти жанры находят подходящее место в указателе типов сказок, но при этом существуют и другие народные повествования, которые не вошли в его тематические разделы. Сюда относятся, в первую очередь, мифы, былины, легенды и этиологические сказки, короткие формы, такие как анекдоты, шутки, слухи и современные жанры, такие как жизнеописания, семейные истории и пр. Для таких типов текстов необходимо использовать альтернативную систему классификации, как «Указатель фольклорных мотивов» (1955-1958) (the Motif-Index of Folk Literature), как это было сделано в каталоге Йоханнеса Уилберта (Johannes Wilbert) и Карена Симоно (Karen Simoneau), составивших указатель рассказов небольшого индейского племени в Южной Америке, в указателе монгольского эпоса Вальтера Хейссига (Walther Heissig) и указателе рассказов восточной Ганы Рудигера Скотта (Rudiger Schott).