Право сделавшего добро забыть о сделанном добре.
Обязанность согретого добром помнить об этом. Мир рушится там, где эта связь разомкнулась, где сделавший добро назойливо памятлив, а согретый добром впадает в беспамятство.Мир, в котором ты видел хотя бы одного человека, всю жизнь благодарно помнившего о сделанном добре, даже тогда, когда сделавший добро начисто забыл о нем, да и сам сгинул, отдав свое легкое тело вечной мерзлоте, этот мир еще не окончательно протух, и он в самом деле стоит нашей отваги жить и быть человеком.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает, как начало возмездия.
Залюбовавшись миражом, прозевал оазис.
Цепенеешь перед хамством? Молодец, значит, еще веришь в человека!
Культура - это не количество прочитанных книг, а количество понятых.
Если жизнь представляется невозможной, есть более мужественное решение, чем уход из жизни. Человек должен сказать себе: если жизнь действительно невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит, надо перетерпеть боль.
Так суждено. Каждый, перетерпевший большую боль, знает, с какой изумительной свежестью после этого ему раскрывается жизнь. Это дар самой за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Бога.
С тех пор как кухарка стала управлять государством, русская мысль переселилась на кухню.
Как часто умные люди не понимают совестливых. Аппарат совести тоньше устроен, чем аппарат ума.
Скромность должна быть скромной. Скромность, слишком бьющая в глаза, это вогнутая наглость.
Был самокритичен. С язвительной беспощадностью критиковал себя за недостаточную любовь к себе.
Один русский физик, живущий в Америке, сказал, что наш раскидистый тип мышления неожиданно оказался очень полезным современным требованиям точных наук. Если это так, наша дилетантская всеохватность, источник многих наших бед, стала наконец необходимой в точных науках. На Западе много говорят о высоком уровне русской школы в изучении точных наук. А может быть, дело не в школе, а дело в нашем типе мышления?
Пророк - горевестник Бога.
Пророчество - это правда, которая всегда приходит слишком рано, а вспоминают о ней всегда слишком поздно.
Бог и дьявол играют в шахматы. Ставка - человек. Длится, длится грандиозная, многотысячелетняя партия. Пешки дьявола лезут в ферзи.
Зло может со стороны внезапно войти в человека, и он, не успев опомниться, совершает злодейство. Тогда в чём же он виноват? Он виноват в том, что ему была дана вся жизнь, чтобы не оставлять в душе свободного места для зла. Но он осторожно придерживал свободное место, не давая добру заполнить его, и это место в конце концов заняло зло. Не давал добру расширяться, и в этом был его сознательный грех.
Жестокость - это храбрость трусов.
Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один.
«Человек должен быть порядочным, это осуществимо в любых условиях при любой власти. Порядочность не предполагает героичности, она предполагает неучастие в подлости»
Иногда, вдумываясь в свою достаточно сложную мысль, мы вдруг обнаруживаем, что она в конечном итоге аморальна. Нам становится стыдно, хотя мы, конечно, этой мыслью не собираемся ни с кем делиться. Тогда стыдно перед кем? Значит, есть некто, кто эту нашу мысль узнал, как только она возникла в нашей голове.
Умер Фазиль Искандер.
Фото: volgadaily.ru
Классик российской литературы второй половины XX века Фазиль Искандер умер в Москве в возрасте 87 лет.
Он написал «Сандро из Чегема», «Детство Чика», «Кролики и удавы», «Думающий о России и американец» и многие другие произведения, сообщает BBC .
«Мы планируем, что гражданская панихида пройдет во вторник в Центральном доме литераторов, а похороны состоятся на Новодевичьем кладбище в случае положительного решения московских властей», — рассказали близкие писателя.
Фазиль Искандер родился 6 марта 1929 года в Сухуми (Грузия). Окончил русскую школу в Абхазии с золотой медалью. После окончания школы поступил в Библиотечный институт в Москве, спустя три года перевелся в Литературный институт им. Максима Горького, который окончил в 1954 году.
В 1954-1956 годы Фазиль Искандер работал журналистом в Курске и Брянске. В 1956 году стал редактором в абхазском отделении Госиздата, где работал до начала 1990-х годов.
С начала 1990-х годов постоянно проживал в Москве.
Первая книга стихов Фазиля Искандера «Горные тропы» вышла в Сухуми в 1957 году.
Известность ему принесла повесть «Созвездие Козлотура», которая была опубликована в 1966 году в «Новом мире».
В 1980 году два его рассказа вошли в знаменитый сборник «Метрополь», после чего Искандер был включен в черный список оппозиционных советских писателей и несколько лет не печатался на родине.
В эти годы у него стали выходить книги в зарубежных издательствах. Особое место в творчестве писателя занимает цикл произведений под общим названием «Сандро из Чегема».
В разные годы и в разных жанрах Фазиль Искандер создал такие произведения, как «Ремзик», «Морской скорпион», «Дерево детства», «Стоянка человека», «Кролики и удавы», «Софичка», «Поэт» и «Человек и его окрестности».
Фазиль Искандер был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II, III, IV степеней, высшим абхазским орденом «Честь и слава». Он лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии России, премии “Триумф».
Умер Фазиль Искандер.
Фото: www.1tv.ru
Писатели об Искандере:
Владимир Войнович:
«Его произведениями зачитывалось не одно поколение».
Дмитрий Быков:
«Искандер был одним из наиболее вероятных кандидатов на Нобелевскую премию от России, об этом говорили многие, прежде всего, потому что он нанес на литературный глобус территорию, которой там не было, за это обычно Нобеля и дают, — Абхазию. Конечно, она была очень далеко от реальной Абхазии, это была метафизическая Абхазия, страна его детства, счастья».
Андрей Битов:
«Искандер — великий писатель, который достоин Нобелевской премии за роман «Сандро из Чегема».
Михаил Веллер
«Фазиль Искандер был человеком, прежде всего, веселым и честным. Когда в середине 1960-х стали появляться его рассказы, они были заметны сразу именно своей простотой, весельем и честностью».
Евгений Водолазкин
«У Фазиля Абдуловича было всё, что должно быть у великого писателя. Он видел мир в целом, а не в частностях, и описывал его с особым, бесподобным юмором».
Умер Фазиль Искандер.
Фото: ivona.bigmir.net
Цитаты из Фазиля Искандера, собранные Arzamas Academy .
О женщинах
«- А правда ли, - спросил один из застольцев у него, - что ваша жена была необыкновенной красавицей?
«Стоянка человека»
«Женщины - библиофилы товарных прилавков».
«В парижском магазине»
«Чем больше он пил, тем больше трезвела ревность».
«Молодой архитектор и красотка»
О мужчинах
«Подобно тому, как можешь не замечать глупость красивой женщины, так можешь не заметить великолепия глупого мужчины».
«Святое озеро»
«…Мужчины дичают быстрее. Гнет исторического бездействия в основном ложится на мужчин… потому они так много пьют, чтобы забыться, чем еще больше усугубляют свою общественную анемичность».
«Золото Вильгельма»
О жизни
«Жизнь, не жестокость уроков твоих грозна, а грозна их таинственная недоговоренность!».
«Современный человек чувствует неустойчивость всего, что делается вокруг него. У него такое ощущение, что все должно рухнуть, и все почему-то держится. Окружающая жизнь гнетет его двойным гнетом, то есть и тем, что все должно рухнуть, и тем, что все еще держится».
«Сандро из Чегема»
О человеке и человечности
«…Человек - это нечто среднее между козой и Шекспиром».
«Козы и Шекспир»
«Ничто так не раздражает человека, как затянувшаяся благодарность».
«О, мой покровитель!»
О скоте
«По мнению коллег из-за хребта, получается, что все наши козлотуры шагают не в ногу и только единственный северокавказский турокоз шагает в ногу. Но с кем?».
«Созвездие Козлотура»
О воровстве
«Воровство - тоска по творчеству, имитация творчества».
«Мимоза на севере»
«Если в стране перестали воровать книги, значит, воруют все остальное».
«Ночной вагон»
О государстве и государственности
«Гражданственность - это донести свой окурок до урны. Государственность - это сделать так, чтобы путь до очередной урны был не слишком утомительным».
«Светофор»
«Я боюсь, что скоро наше обедневшее правительство объявит всенародный добровольный сбор средств на постройку народной гильотины. После чего - так оно пообещает - нищих в стране не будет. В каком смысле не будет? - станут уныло гадать наши нищие граждане».
«Ночной вагон»
О паранойе
«Необычайная бодрость глухонемых тоже вызывала подозрения. Такая бодрость свойственна заговорщикам. А что, если в стране зреет заговор глухонемых с целью захвата власти? Кстати, заговор глухонемых очень трудно разоблачить. Для этого нужны глухонемые стукачи, пользующиеся доверием глухонемых заговорщиков и одновременно доверием чекистов, понимающих язык глухонемых, но отнюдь не являющихся таковыми.
Все возрастающие признаки глухоты и немоты правителей могли глухонемых привести к мысли, что этому процессу надо дать логическую завершенность и в России должна воцариться династия глухонемых…».
«Ночной вагон»
«Поиски снежного человека, - говорил он, - это, может быть, тоска человека по своему началу в предчувствии своего конца. Люди хотят увидеть своего далекого пращура, чтобы попытаться понять, когда и где именно они свихнулись».
«Стоянка человека»
«Вот так, когда нам представляется сделать доброе дело, мы чувствуем, что слишком трезвы для него, а когда в редчайших случаях к нам обращаются за мудрым советом, оказывается, что именно в этот час мы лыка не вяжем».
«Сандро из Чегема»
Фазиль Искандер. 1980 год Анатолий Гаранин / РИА «Новости»
О женщинах
«Стоянка человека»
«Гораздо больше ему нравились те женщины, что краснели, встречаясь с ним глазами, и, опустив голову, быстро проходили мимо. Дядя Сандро считал, что стыд — это самое нарядное платье из всех, которые украшают женщину. Иногда он говорил, что стыд — это самое дразнящее платье, но, в сущности, это одно и то же».
«Сандро из Чегема»
«Женщины — библиофилы товарных прилавков».
«Чадра, удлиняя разгон соблазна, делает его более мощным и неотвратимым».
«В парижском магазине»
«Чем больше он пил, тем больше трезвела ревность».
«Молодой архитектор и красотка»
О мужчинах
«Подобно тому, как можешь не замечать глупость красивой женщины, так можешь не заметить великолепия глупого мужчины».
«Святое озеро»
«…Мужчины дичают быстрее. Гнет исторического бездействия в основном ложится на мужчин… потому они так много пьют, чтобы забыться, чем еще больше усугубляют свою общественную анемичность».
«Золото Вильгельма»
О вечности
«В тишине над ней долго жужжал какой-то шмель, назойливо напоминая ей о великой мелочности вечности».
«Софичка»
О жизни
«Жизнь, не жестокость уроков твоих грозна, а грозна их таинственная недоговоренность!»
«Современный человек чувствует неустойчивость всего, что делается вокруг него. У него такое ощущение, что все должно рухнуть, и все почему-то держится. Окружающая жизнь гнетет его двойным гнетом, то есть и тем, что все должно рухнуть, и тем, что все еще держится».
«Сандро из Чегема»
Фазиль Искандер. 1994 год
Геннадий Прохоров / ТАСС
О человеке и человечности
«…Человек — это нечто среднее между козой и Шекспиром».
«Козы и Шекспир»
«Ничто так не раздражает человека, как затянувшаяся благодарность».
«О, мой покровитель!»
«Неблагодарность человечества слегка уязвила меня, и я почувствовал себя совсем взрослым».
«Детский сад»
О мещанах и недоучках
«Мещанин всегда непрост, и это следствие сознания внутренней неполноценности. Если же он благодаря особой одаренности перерастает это сознание, он прост и естествен, как Чехов».
«Председатель колхоза... был человек из того всероссийского типа яростных недоучек, которых тогда обильно вытягивал из толпы магнит времени».
«Сандро из Чегема»
О скоте
«По мнению коллег из-за хребта, получается, что все наши козлотуры шагают не в ногу и только единственный северокавказский турокоз шагает в ногу. Но с кем?»
«Созвездие Козлотура»
«Козы, в отличие от овец, паслись, часто подымая голову, чтобы оглядеть стадо или в глубокой полководческой задумчивости оценить окружающую местность».
«Сотрясаясь от внутренних рыданий, я следил за козой и думал, до чего большевики довели коз, что они забыли о всяком родстве. Смирилась гордая коза, рыдай, Россия!»
«Козы и Шекспир»
О воровстве
«Воровство — тоска по творчеству, имитация творчества».
«Мимоза на севере»
«Если в стране перестали воровать книги, значит, воруют все остальное».
«Ночной вагон»
О государстве и государственности
«Сбивай сосульку и думай о России! Какой цинизм!»
«Думающий о России и американец»
«Гражданственность — это донести свой окурок до урны. Государственность — это сделать так, чтобы путь до очередной урны был не слишком утомительным».
«Светофор»
«Я боюсь, что скоро наше обедневшее правительство объявит всенародный добровольный сбор средств на постройку народной гильотины. После чего — так оно пообещает — нищих в стране не будет. В каком смысле не будет? — станут уныло гадать наши нищие граждане».
«Ночной вагон»
О паранойе
«Необычайная бодрость глухонемых тоже вызывала подозрения. Такая бодрость свойственна заговорщикам. А что, если в стране зреет заговор глухонемых с целью захвата власти? Кстати, заговор глухонемых очень трудно разоблачить. Для этого нужны глухонемые стукачи, пользующиеся доверием глухонемых заговорщиков и одновременно доверием чекистов, понимающих язык глухонемых, но отнюдь не являющихся таковыми.
Все возрастающие признаки глухоты и немоты правителей могли глухонемых привести к мысли, что этому процессу надо дать логическую завершенность и в России должна воцариться династия глухонемых...»
«Обвинение моего знакомого лунатика, если память мне не изменяет, звучало так: за попытку нелегального воздушного перехода границы, научная несостоятельность которой не может смягчить преступность самого замысла».
«Ночной вагон»
Ценные указания и предложения
«Поди вымой лицо и ноги. А потом приведи в порядок мышеловку. Что-то у нас снова развелись мыши. Они, кстати, чувствуют, когда в доме нет ясности и твердости».
«Оладьи тридцать седьмого года»
«Поговорим о вещах необязательных и потому приятных».
«Начало»
«Чтобы не обижать талантливого человека и отчасти улучшить повесть, сибиряку рекомендовали не оживлять труп провинившегося лесничего и указали ему, что во время лесного пожара партийцы должны управлять разумными действиями народа, а не кидаться в огонь, как взбесившиеся староверы».
«О, мой покровитель!»
И другие наблюдения
«Огурец всегда едят бодро… а помидор задумчиво».
«Чик чтит обычаи»
«Проводница нам выдала белье, блондинистое происхождение которого еще можно было угадать за стойкой смуглостью».
«Лежать под этой укороченной простыней, глядя на свои голые неподвижные ступни, было неприятно, словно ты стал мертвецом, при этом почему-то не утратившим эстетическое чувство».
«Ночной вагон»
«Поиски снежного человека, — говорил он, — это, может быть, тоска человека по своему началу в предчувствии своего конца. Люди хотят увидеть своего далекого пращура, чтобы попытаться понять, когда и где именно они свихнулись».
«Стоянка человека»
«Вот так, когда нам представляется сделать доброе дело, мы чувствуем, что слишком трезвы для него, а когда в редчайших случаях к нам обращаются за мудрым советом, оказывается, что именно в этот час мы лыка не вяжем».
«Сандро из Чегема»
. .
Христианство придаёт исключительную важность жизни человеческой души. Весь человек - это душа. Или человек чистотой своей души добивается её бессмертия, или губит свою душу греховной жизнью, или, осознав свой грех, через покаяние добивается выздоровления души. Христианство в своей основе в Евангелии уже рассмотрело все комбинации душевной жизни человека и пути её спасения. Христианская культура в её литературном развитии никак не могла не проникнуться этой основой христианской мысли.
И вся серьёзная русская и европейская литература - это бесконечный комментарий к Евангелию. И комментарию этому никогда не будет конца. Все псевдоноваторские попытки обойтись без этического напряжения, без понимания, где верх, где низ, где добро, где зло, обречены на провал и забвение, ибо дело художника вытягивать волей к добру из хаоса жизни ясный смысл, а не добавлять к хаосу жизни хаос своей собственной души.
Мы говорим: эта картина поэтична, этот рассказ или стихотворение поэтичен. Но что это значит? Конечно, это значит, что они талантливы. Но в чём суть самого таланта? Талант необъясним, как Бог, но Бог объясним необъяснимостью таланта.
Если жизнь представляется невозможной, есть более мужественное решение, чем уход из жизни. Человек должен сказать себе: если жизнь действительно невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит, надо перетерпеть боль.
Так суждено. Каждый, перетерпевший большую боль, знает, с какой изумительной свежестью после этого ему раскрывается жизнь. Это дар самой за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Бога.
В связи со всем этим я хотел несколько слов сказать о так называемом серебряном веке русской литературы. У нас его сейчас безмерно захвалили. Конечно, в это время жили великий Блок, великий Бунин, кстати питавший пророческое отвращение к этому серебряному веку, были и другие талантливые писатели.
Но Серебряный век принёс нашей культуре, нашему народу неизмеримо больше зла, чем добра. Это было время самой разнузданной страсти к вседозволенности, к ничтожной мистике, к смакованию человеческих слабостей, а главное, всепожирающего любопытства к злу, даже якобы самоотверженных призывов к дьявольской силе, которая явится и всё уничтожит.
Но я предполагаю, что нравственная брезгливость в человеке развилась вместе с религией и культурой. Не обязаны ли мы более всего Евангелию за то отвращение, которое мы испытываем к предательству? Образ Иуды стал нарицательным. И хотя поток доносов достаточно мощен до сих пор, но не был бы он ещё более мощным, если бы люди не содрогались, уподобляя себя Иуде?
Верующий человек, как бы он ни был одарён, гораздо менее, чем неверующий, склонен самоутверждаться среди других людей. Его честолюбие направлено всегда по вертикали и всегда ограничено любящим признанием невозможности сравняться с Учителем. Он вечно тянется вверх, заранее зная, что нельзя дотянуться. И самим настроением своей натуры он не может стремиться к коренным, внезапным изменениям в жизни человеческого рода, поскольку не может и не хочет заменять собой Учителя.
Наоборот, неверующий и честолюбивый человек, не имея этого высокого ориентира над собой, чаще сравнивает себя с живущими рядом людьми и, замечая своё превосходство, постоянно укрепляется в нём.
***
Жалость, я уверен, необъяснима никакими рациональными соображениями, она идет к человеку сверху, от Бога.
Удивительно, что во всей мировой литературе самые пронзительные, самые потрясающие образы людей с прекрасной душой обязательно связаны с тем, что они умственно неполноценны. Таков Дон-Кихот Сервантеса, князь Мышкин в "Идиоте" Достоевского, таковы "Старосветские помещики" Гоголя, "Простая душа" Флобера, Герасим в "Муму" Тургенева, Матрена в "Матренином дворе" Солженицына.
Не о них ли сказано в Писании, что нищие духом первыми войдут в царство небесное? Но почему именно они отличаются такой привлекательной силой? Не потому ли, что нормальный развитый ум обладает способностью к самозащите. Что бы мы ни говорили, развитый ум прежде всего развивается для самозащиты. Кроме того, множеством вопросов, возникающих в нем, он невольно отвлекает душу от ее главного дела.
И только эти люди, безоружные и беспомощные, как дети, брошенные в наш звериный мир, творят единственное, что они могут: любовь, добро. И они обречены погибнуть. И тут мы, так сказать, умственно полноценные люди, потрясаясь и выпрямляясь, хотя бы на время, догадываемся, что именно они лучше всех выполняли главное предназначение человека в этом мире - творить добро. А если это так, они-то и были самыми умными людьми - умом сердца.
В таком случае слава и уму писателей, создавших образы этих людей, как знак преклонения перед ними, как знак не суетности и не напрасности своего ума.
И что скрывать - совесть утомительна. Но отбросив совесть, человек превращается в неутомимое животное.
Человек в толпе. Человек может покраснеть от стыда, будучи один. Свидетель - совесть. Совесть затрудняет жизнь, чтобы облегчить встречу с Богом.
Мы говорим - в искусстве должна быть тайна. На это тайна соприкосновения с вечностью, а не секрет изощренного мастера. Чем яснее искусство, тем ощутимей соприкосновение с этой тайной.
Странно устроен человек. Почти каждый ведает, что понятие "честный человек" гораздо содержательней и богаче, гораздо сущностней, чем понятие "умный человек". То есть, грубо говоря, быть честным умней, чем быть умным. Однако на практике человек весьма активно старается казаться умным и гораздо более умеренно старается казаться честным.
Комбинацию умственных сил, приводящую к выгоде, мы склонны именовать умным поступком. Комбинацию умственных сил, иногда более дальновидную и тонкую, приводящую к справедливому решению, мы склонны именовать только проявлением честности, хотя в этом решении было гораздо больше ума, чем в первом случае. Дело дошло до того, что в честном человеке иногда подразумевается некоторая умственная отсталость.
Короче, что бы мы ни говорили, цивилизация двадцатого века, дробя и специализируя человека, атомизируя его существование, во многом распотрошила цельное представление о ценности человека как гармоническом сочетании умственных и этических способностей. Общая динамика жизни привела к тому, что веку стало некогда возиться с душой человека и он выработал формулу: «Мне не важно, кто ты такой. Важно - что ты умеешь.
Главная ошибка нашего нового, демократического государства, из которой вытекают все его остальные ошибки, по-моему, состоит в том, что власти, сами того не заметив, повторяют ошибку марксизма: экономика - базис, а все остальное - надстройка. Государство, которое живет по этому закону, обречено на гибель, личинку смерти оно уже несет в себе. Советское государство именно поэтому погибло. Это могло случиться несколько раньше или несколько позже, но должно было случиться.
Нам повезло в том смысле, что гибель Советского государства обошлась без кровопролития гражданской войны. Можно сказать, что это было естественной смертью. Хотя можно сказать, что агония его все еще продолжается. Это смотря с какой стороны взглянуть на то, что делается у нас.
То, что экономика не является базисом человеческого общества, сравнительно легко доказать. Во-первых, человечество тысячелетия жило, когда никакой экономической науки вообще не было и никому в голову не приходило экономическую сторону жизни объявлять базисом. Во-вторых, все великие религии утверждают и наличный опыт подтверждает: главное в человеке - совесть. То, что главное в человеке, является главным и для человеческого общества, и для государства.[…]
Базисом человека и человеческого общества является совесть, а экономика - одна из важнейших надстроек. При этом экономика может хорошо работать при более или менее здоровом состоянии базиса - совести человека. Экономика без базиса - совести - это зверинец с открытыми клетками, что мы видим сегодня у нас.[…]
Нам много говорят об экономическом чуде возрождения послевоенной Германии. Действительно, чудо! Тысячи городов лежали в руинах, миллионы убитых, миллионы раненых, миллионы голодных и беспризорных детей!
Но экономическое чудо расцвета Германии вторично. Главное - разбуженная совесть нации стала могучим фундаментом экономического и духовного возрождения. При виде чудовищного краха нацистских идей, при наглядности всеобщей разрухи душа немца очистилась от злобной пропаганды, которой он раньше верил. И он сказал себе: "Так это мы собирались создать в Европе и во всем мире новый порядок? Безумцы! Нам надо восстановить страну и мирно жить в семье народов".
И Германия расцвела, но порыв совести был первичным.
Наша катастрофа имела гораздо менее наглядный, гораздо более размазанный характер. Верить в коммунизм те, кто верил, перестали задолго до его падения. Однако все, хотя и вяло, делали вид, что верят. В этих условиях после падения коммунизма всенародного искания не было и не могло быть. Совесть за семьдесят лет советской власти не только планомерно истреблялась сверху, но и сам наш человек, чтобы выжить, истреблял ее в себе.[…]
Разбуженная совесть - самый грандиозный источник человеческой энергии. Но как ее разбудить?
Как говорил знаменитый физик, надо поставить перед собой достаточно безумную задачу, чтобы она оказалась достаточно реалистической. На вопрос, что мы строим, мы должны иметь мужество ответить: мы строим совестливое государство, мы строим государство совести. А демократия и рыночная экономика - только рычаги этого неслыханного в мире государства. "Совестливое государство" сегодня звучит несколько смешно, как слон, плачущий при звуках музыки Моцарта. Но завтра это может стать естественным и радостным началом новой жизни, и слон заплачет.[…]
Беда стране, где слишком многие люди думают о политике. Честные люди, слишком много думая о политике, невольно отстраняются от созидания, а так как они при этом страдают, думая о политике, они не чувствуют свою вину перед отсутствием созидания. Получается горький парадокс: страдать проще, чем созидать. Вся Россия - пьющий Гамлет. Выход только один. Хочешь вырваться из страданий - созидай! Другого лекарства нет и не будет. Даже сизифов труд освобождает нас от бесполезных рассуждений о бесполезности сизифова труда.
Когда человеку нечем удивить мир, он удивляет его грохотом. Грохот - кузница тоталитаризма. Никто не вычислил, насколько расшатывает души грохот телевизоров в миллионах домов.
***
Богу абсолютно всё равно - поэт ты или дворник. Он ревниво следит только за тем, насколько человек близок к исполнению его заповедей. Условия этого приближения к его заповедям абсолютно одинаковы и у дворника, и у поэта.
Нельзя не заметить, что Достоевский с особенным вдохновением и даже личным сладострастием описывает человеческую низость. В сущности, он полемизирует со всей мировой гуманистической мыслью: мол, человек сам по себе хорош, но его портят плохие социальные условия. Без Бога, говорит Достоевский, человек плох или ужасен. Он покоряется воле Бога или живёт по личному, чаще всего подлому, своеволию.
Достоевский хорошо знал себя, боялся собственного своеволия и всю жизнь посвятил борьбе с человеческим своеволием.
Удивительно, что до сих пор, насколько я знаю, ни один критик и философ не написал книги «Маркс и Достоевский».
По Марксу, человек запрограммирован своим экономическим положением в обществе. По Достоевскому, человек, если он не верит в Бога, - существо, стремящееся к своеволию, совершенно независимо от того, богат он или беден. Конечно, в обоих случаях речь идёт о преимущественной, главной тенденции человека.
Самый неутомимый лакей - лакей собственного эгоизма.
Состояние похмельной тяжести очень похоже на состояние нечистой совести. Похмелье - расплата за украденное веселье. В обоих случаях тяжесть на душе - сигнал бедствия. Но не всякий к нему прислушивается или понимает его.
Капитализм - это плохо. Но он даёт время и право додуматься до чего-то лучшего. Другие общественные системы не дают такого права.
***
Зло может со стороны внезапно войти в человека, и он, не успев опомниться, совершает злодейство. Тогда в чём же он виноват? Он виноват в том, что ему была дана вся жизнь, чтобы не оставлять в душе свободного места для зла. Но он осторожно придерживал свободное место, не давая добру заполнить его, и это место в конце концов заняло зло. Не давал добру расширяться, и в этом был его сознательный грех. Но почему он оставлял это свободное место в душе? В ожидании, что счастье влетит в него, как ласточка.
Чем сильнее похмелье, тем равнодушней человек к тому, за что пьёт: за здравие или за упокой. Потому спивающийся народ равнодушен к тому, что делается вокруг.
Высшее очарование женщины - застенчивость. Именно это хотят отнять у неё феминистки.
Люди с опущенными глазами чаще видят небо. Величие скорби.
Разврат - месть тела за неспособность любить.
Легко представить, что мировая культура воспитывает какое-то количество людей и делает их достаточно нравственными и законопослушными. Но какое количество? Этого никто не знает. Зато мы догадываемся, что новые поколения (новые дикари) хоть частично окультуриваются, однако большая их часть пополняет ряды неокультуренных людей. И тут математически ясно, что человечество постепенно дичает, но огромные технические достижения маскируют одичание душ. Более того, эти одичавшие люди создают свою дикую масскультуру, которая угодна одичавшим людям и ещё больше способствует их одичанию. Гуманистическая культура должна возглавить цивилизацию, а не техническое развитие, как это происходит сейчас, когда само техническое развитие, как это происходит сейчас, когда само техническое развитие подчинено военным заказам и примитивным требованиям рынка развлечений. Все правительства мира должны найти в себе силу благородства и самоограничения, чтобы привлечь к духовному управлению государством людей с наибольшим нравственным авторитетом своей страны. Вот тогда только гуманистическая культура возглавит человечество и спасёт его от неминуемой катастрофы, к которой её ведёт всеобщее одичание. Иначе - великая катастрофа, и, если люди ещё останутся, они отрезвеют от религиозного потрясения.
Слово «война по-русски и на всех европейских языках, отвлекая от сущности войны, смещает наше сознание к её конечной цели: защищать или отнимать какие-то земли. По-абхазски война обозначается с первобытной откровенностью. Война по-абхазски - "взаимоубийство".
Трагическая необъяснимость Времени и Пространства побеждается только живым делом. Вот я пишу рассказ, и необъяснимое Время превращается в прозрачное и ясное время написания рассказа. Пространство превращается в наглядное пространство бумаги, на которой написан рассказ. И так в любом деле. Время и Пространство оплодотворяются только делом. Тогда трагическую необъяснимость Времени и Пространства можно истолковать как призыв к творчеству, к созиданию.
Когда я себя чувствую сильным, вдохновенным, я не только верю в Бога, я благодарно осознаю, что эта сила идёт от Него. Когда я в упадке, а это гораздо чаще, я - ни то ни сё. Когда же мне совсем плохо, я совершенно непроизвольно думаю или шепчу: «Господи, помоги!»
Но вера ли это? Или крик ребёнка: «Мама!» - в ужасе бегущего к ней? В конце концов, и ребенок, бегущий к маме, тоже форма веры.
Подобно тому, как человек не может устоять на ногах, не опираясь на землю, дух человека не может устоять, не опираясь на небо.
В церкви лица молящихся всегда умней и красивей, чем на улице, в театре или где-нибудь ещё. И хотя мы совершенно точно знаем, что многие из них случайны, они тем не менее проникаются значительностью происходящего, и это отражают их лица: что-то есть.
Блудный сын пришёл к отцу, когда ему стало совсем плохо. Так и человечество придёт к Богу.
Глубина стыда определяет высоту человеческой личности. Вот почему пастух как личность может быть выше академика.
Если каждый делает добро в пределах своих возможностей, возможности добра становятся беспредельными.
Мир, которым движет диктатура, - кровавый мир. Мир, которым движет конкуренция, - пошлый мир. Небогатый выбор. Что такое конкуренция? Неутомимая зависть.
Идеальный капитализм на сегодняшний день - просвещённая пошлость. Надо одолеть брезгливость, войти в пошлый мир и внутри его бороться с пошлостью. Другого выхода нет.
Пророчество - это правда, которая всегда приходит слишком рано, а вспоминают о ней всегда слишком поздно.
Вера в Бога - уравнение с одним неизвестным: откуда Бог? Ответ: не нашего ума это дело.
Атеизм - уравнение с тысячами неизвестных. Например, откуда взялась разумная работа желудка, всасывающая всё полезное и выбрасывающая всё ненужное? Никакая наука не может ответить на этот вопрос. Наука может только исследовать технологию этого процесса, и слава ей за это.
Мне могут сказать, что разумность работы желудка - одно из следствий рациональности эволюционного процесса. А кто этому процессу внушил быть рациональным? Где та первичная рациональность, толкнувшая всё живое развиваться рационально? И тут без Бога не обойтись. Атеизм, подразумевая изначальную рациональность природы, просто переселяет Бога в природу. Довольно наивно. Он действует как страус, который прячет голову в песок, чтобы доказать, что нет именно головы, а всё остальное есть. А разумность работы выставленной задницы придумана самой задницей.
Ленивый человек может быть хорошим человеком, но ленивая душа преступна.
Распавшийся человек может восстать из распада, если в его душе сохранилась хоть одна святыня - мать, любимая женщина, дети. Даже воспоминание о своём собственном, пусть далёком, но благородном и бескорыстном поступке. Конченый человек - полное забвение всех святынь.
Есть два типа людей - одни больше всего на свете боятся испачкать одежду в самом широком смысле, другие больше всего боятся испачкать душу. И никогда не бывает, чтобы человек одновременно боялся испачкать одежду и душу.
Как часто умные люди не понимают совестливых. Аппарат совести тоньше устроен, чем аппарат ума.
Вдохновение - чудо. Всякий настоящий художник, вдохновенно написавший ту или иную вещь, мог бы сказать: сам бы я с эти не справился.
Космический холод мира преодолевается лаской. В этом чудо учения Христа.
Совесть - практика Бога, которую люди не очень спешат подхватить.
Фазиль Абдулович Искандер
Фази́ль Абду́лович Исканде́р (6 марта 1929 - 31 июля 2016) - советский российский прозаик и поэт абхазского происхождения.
Цитаты
Бессмысленная работа превращает человека в бюрократа.
Бывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство духа.
Вдохновение - это состояние одержимости истиной.
Вся Россия - пьющий Гамлет.
Вожди - такие же люди, как мы, только гораздо лучше.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
Если не можешь порвать свои цепи, плюй на них, пока не проржавеют.
Идеологизированный человек при всей своей амбициозности перестаёт быть личностью ровно настолько, насколько он идеологизирован.
Идеология держится на дефиците, а дефицит - на идеологии.
Клюв идеологии всегда точно попадает, когда бьёт по голове сограждан, и никогда не попадает в зерно истины.
Море - великий примиритель.
Мудрость - это ум, настоянный на совести.
Народ не может и не должен жить дальней целью, ибо дальняя цель всегда служит оправданием ближайшему мошенничеству.
Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один.
Национализм - это когда свинья, вместо того чтобы чесаться о забор, чешется о другую свинью.
Неспособные любить склонны к сентиментальности точно так же, как неспособные к братству склонны к панибратству.
Парадокс воспитания состоит в том, что хорошо поддаются воспитанию как раз те, что не нуждается в воспитании. («Стоянка человека», 1990)
Прогресс, друзья, это когда ещё убивают, но уже не отрезают ушей. («Сандро из Чегема», 1989)
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Советский псих - самый нормальный в мире.
Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели как следует воспользоваться.
…чтобы овладеть хорошим юмором, надо дойти до крайнего пессимизма, заглянуть в мрачную бездну, убедиться в том, что там ничего нет, и потихоньку возвращаться обратно. След, оставленный этим обратным путём, и будет настоящим юмором. (рассказ «Начало»)
Чувство юмора - это то понимание жизни, которое появляется у человека, подошедшего к краю бездонной пропасти, осторожно заглянувшего туда и тихонечко идущего обратно.
Энтузиазм не может долго подхлёстывать человека. Во всякой работе существуют естественные ритмы. Сравнительно долгое нарушение их приводит к надрыву, к депрессии.
Современную прозу возглавили женщины, пишущие детективы. Это несерьезно. Они ведут себя с читателями, как с мужьями: им важнее не понять его, а создать ему настроение.
Глупость высмеивается не для того, чтобы истребить глупость - она неистребима. Это делается для того, чтобы поддержать дух разумных.
Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа женственности не внешность, а повышенное чувство стыда и сочувствие окружающим.
Некоторые женщины, заболев, становятся нежными. Через несколько дней вдруг начинают покрикивать с постели. О! Значит, выздоравливают!
Искусство развлечения всегда было, но оно должно занимать свое место. Расцвет индустрии развлечений свидетельствует о неправильно понятой свободе.
Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает.
Вспоминая облик Харлампо и особенно его этот взгляд, я часто думал, что нечто похожее я неоднократно встречал в своей жизни. Но долго никак не мог понять, что именно. И вот наконец вспомнил. Да, точно так, как Харлампо, интеллигенция наша смотрит на людей, предлагающих насильственно овладеть Демократией: та тоже гречанка, как и Деспина. И точно так же, как и Харлампо, наша интеллигенция неизменным и твердым отрицательным движением головы дает знать, что только законным путем она будет добиваться того, что принадлежит ей по праву любви. («Харлмапо и Деспина», глава из романа «Сандро из Чегема»)