«...Громадную ответственность перед обществом и перед самим собой принимает на себя тот, кто, получив с дипломом врача некоторое право на жизнь и смерть другого, получает еще и обязанность передавать это право другим».
Николай ПИРОГОВ
В начале последнего года жизни, суровым зимним вечером 1881 года его можно было часто встретить на одной из присыпанных снегом петербургских аллей густого городского сада. Он был занят вечерним моционом, ибо считал, что подобные прогулки способствуют хорошему сну и прекрасному аппетиту. Прогуливаясь по зимнему саду, как обычно курил сигарету.
Седовласый старик умел ценить одиночество. Так бывает, когда человек устает от самого бесконечного людского потока и, как змейка, ищет маленькую лазейку, чтобы спрятаться, незаметно ускользнуть от общества. Впереди показалась маленькая скамейка. Но он проследовал мимо, слыша лишь скрип своих шагов, отчетливо раздававшийся в морозном воздухе. Казалось, он в эти минуты радовался этому одиночеству и возникшей вокруг него тишине, всем своим видом выказывая любезное радушие редким прохожим.
Славная, видит бог, ночка-то! - говорил он мягким и каким-то особенно ласковым голосом. - Что за прелесть - русская зима!
В лице этого человека было что-то до того спокойное и внушающее всем доверие, что каждому, кто застал его за прогулкой по зимнему саду, хотелось раскрыть свою душу, поделившись самым сокровенным и наболевшим, безо всякой утайки. Старик умел долго и внимательно слушать людей, не перебивая их ни словом, ни жестом, и был чрезвычайно терпелив. Наконец, он, бывало, вскакивал с садовой скамейки и цепко хватал собеседника за руку:
Счастье, голубчик, ваше, что вы встретились сегодня с врачом. Едемте, непременно едемте домой! Правда, признаюсь, ни за что ручаться я пока не могу...
Сад, окутанный в свои сказочно-белые ризы, казалось, дремал в неподвижной своей красоте и блеске ночного величия. Но среди этой зимней сказки уже не был заметен силуэт трогательного и очень милого старика, взявшего первого ямщика и умчавшегося по адресу пациента. Но мог ли успеть везде, этот уже в годах доктор совсем-таки небольшого роста, в теплой шапке, меховом пальто и высоких калошах, который вдруг одним быстрым движением нарушал эту иллюзию тишины и спокойствия и спешил на помощь очередному малознакомому собеседнику? Почему он внезапно вскакивал с места и сломя голову несся в один из бедных петербургских концов, в ночную неизвестность? Наверное, потому что он уважал себя и по-настоящему любил людей. Оттого, что сам человек был правильный и весьма порядочный, да и доктор редкий, чудесный.
Он был точно благодетельный ангел для простых людей, врачуя их и не беря за визит денег. Бывало, он сам оплачивал им лекарства и, торопливо распрощавшись с пациентом, оставлял под каким-нибудь чайным блюдечком или сахарницей вместе с выписанным рецептом несколько крупных кредитных билетов.
О фамилии своего благодетеля узнавали больные по надписи на аптечном ярлыке, прикрепленном к склянке с лекарством, где было четко написано:
«По рецепту профессора Пирогова».
На прощание обычно чудесный доктор говорил своим спокойным и уверенным голосом отчаявшимся пациентам:
Все поправится, сделается лучше. Дай бог здоровья вам, а главное - никогда не падайте духом!
Врачей от бога в далеком XIX веке было, впрочем, немного: можно по пальцам пересчитать имена Боткина и Захарьина - двух великих докторов, создавших две великолепные клинические школы, соответственно в Питере и Москве, физиологов Сеченова и Павлова. Но и среди них имя профессора Николая Ивановича Пирогова выделяется особым образом.
Будущий великий хирург родился 13 ноября 1810 года в семье небогатого казначейского чиновника. Ему шел лишь пятнадцатый год, когда Пирогов, приписав себе два года, поступил на медицинский факультет Московского университета. Увлекся хирургией и анатомией. Правда, в те годы «анатомички» в университетах закрывались, а само приготовление анатомических препаратов преследовалось законом как богопротивное дело, причем обнаруженные препараты, как водится, с панихидой предавали земле.
Однако пытливому Пирогову удалось поработать с настоящими препаратами, которые иногда добывались негласно. Работая в «анатомичке» круглый день, студент-препаратор едва находил время, чтобы успеть перекусить в трактире или же попросить кого-то из приятелей на полтинник купить чаю, сахару и булок в ближайшей лавке.
По окончании университета Пирогов был отправлен в Дерпт (Тарту), где готовится к получению звания профессора. В 1832 году он блестяще защитил докторскую диссертацию по хирургии, где разрешил ряд вопросов по технике перевязки аорты.
В 1833 году Пирогов уже во Франции, затем в Пруссии, где совершенствуется в хирургическом искусстве. Берлинский профессор Лангенбек научил его держать скальпель не полной рукой, а тянуть, как смычок, по разрезываемой ткани. (Так ставят руку начинающему пианисту!)
Однако то, что увидел Пирогов в Европе, должно было несколько разочаровать его. Здесь операции тянулись ровно столько, сколько мог терпеть пациент. Как правило, не дольше двух-трех минут. Ведь тогда еще не применялись ни наркоз, ни местное обезболивание. Больше всего он был поражен грубыми ошибками французских хирургов.
Возвратясь в Дерпт в 1835 году, где он был избран профессором, великий хирург будет особое внимание уделять анализу ошибок, допущенных студентами, врачами, а порой и им самим в диагнозе или в лечении болезни. Вскоре, в 1839 году, издадутся два тома «Клинических анналов», которые наделают много шума и принесут их автору скандальную славу. Пирогов в своей книге впервые в истории медицины осмелился открыто сообщить происшедшее в клинике врачебной публике. Тем самым молодой хирург дерзнул нарушить старую цеховую традицию медиков - не выносить сор из избы. Никто и никогда до его книги не обсуждал публично допущенные хирургами грубые ошибки.
«Прав ли я в моем воззрении или нет, предоставляю судить другим. В одном только могу удостоверить, что в моей книге нет места ни для лжи, ни для самохвальства», - писал о своем научном методе профессор.
В 1840 году он получает в ведение госпиталь на тысячу коек, а в 1846 году создает первый в Европе анатомический институт при кафедре хирургии Петербургской медико-хирургической академии. В это время он публикует несколько знаменитых научных трудов, главный из которых атлас «Топографической анатомии...». Атлас принес Пирогову всемирное признание. В 1847 году его избирают действительным членом Академии наук.
Но Пирогову не сидится в столице, где между лекциями и операциями он изо дня в день еле успевает перекусить пирогами с подливкой. Он возлагает на себя еще одну обязанность - заведует технической частью военно-врачебного завода, где создает наборы хирургических инструментов для работы в полевых условиях.
Так великий профессор постепенно превращается в военного хирурга. В том же году он уезжает в этом качестве в действующую армию на Кавказ. При осаде аула Салты Пирогов впервые в истории медицины использовал эфир для наркоза при проведении операций в полевых условиях. Позднее он пояснит, что эфир как наркотическое вещество оказывает через кровь действие на центральную нервную систему. О новшествах при лечении ранений Пирогов обстоятельно доложит военному министру графу Чернышеву.
Пожалуй, бессмертная слава придет к Пирогову во время обороны Севастополя. В боевых условиях он проявит себя на деле как превосходный организатор; к примеру, он впервые будет очень широко использовать в полевых условиях помощь сестер милосердия. Опыт военного хирурга во время Кавказской и Крымской войн позволит ему приступить к написанию главного и итогового труда по военно-хирургической практике, который он назовет «Начала общей военно-полевой хирургии» (1864).
В 1870 году Пирогов будет в районе боевых действий в качестве представителя Российского общества Красного Креста во время франко-прусской войны. В 1877 году он уже в Болгарии, где развернулись жестокие сражения между русскими и турецкими войсками.
Вернувшись в Россию, Пирогов поселился в своем имении близ села Вишня под Винницей. Добрые полвека он отдал российской медицине и, казалось бы, мог наконец уединиться и обрести долгожданный покой.
Как человек Пирогов пользовался в народе исключительной любовью и уважением. Как врач, профессор до самой своей кончины помогал всем - от бедняков до придворных. Он до последней минуты своей жизни продолжал практиковать, верный клятве Гиппократа. И те и другие считали Пирогова святым человеком, совершающим без конца чудо за чудом в хирургии.
Чудесного доктора петербуржцы видели последний раз в конце ноября 1881года, когда его забальзамированное тело перевозили в его собственное имение Вишню. С горечью замечали все: что-то великое, животворное и святое, что так ярко горело в чудесном докторе при его жизни, угасло навсегда...
Недавно гостивший в Благовещенске выдающийся учитель России Шалва Александрович Амонашвили подарил мне свои книжки, среди них изданную в Киеве – «Истина школы». В «Истине» я прочитал строки:
«Мы стоим у парадного входа в школу. Смотрите, какая вывеска: „Средняя общеобразовательная Школа имени Пирогова“.
Необычная Истина Пирогова!
Что же внутри Школы? Давайте вообразим.
В руках ребят учебники о Пирогове – о его героической жизни полевого хирурга и его открытиях в хирургии и не только. О том, как он нашел высший Идеал, который долго искал, – нашел его в Библии…
По всему видно – дети любят Пирогова и гордятся им.
А учителя живут со своими учениками по педагогическим воззрениям Пирогова, на уроках претворяют его идеи.
Еще – музей Пирогова. Всюду висят изречения Пирогова. Ежегодные Пироговские Чтения… Всего не назовешь.
Истина Пирогова утверждается в каждом уголке Школы…
Это воображение наше. Но, может быть, оно скудное. Хотя видел я школу имени Добролюбова, где никто не знает, зачем им это имя.
Педагогика есть общечеловеческая культура мышления, а мудрость педагогическая есть общечеловеческое достояние. Общечеловеческая мудрость питает корни Школы. Но корни сами по себе тоже мудрые: они из общечеловеческой мудрости взращивают Школу Национальную. Это есть Истина Школы».
Николай Пирогов родился в 1810 году. Отец его, чиновник военного ведомства, постарался дать сыну хорошее, притом специальное, образование. В четырнадцать лет Николай Пирогов поступает на медицинский факультет МГУ. Через четыре года его отправляют в Дерптский университет. Дерпт – это Тарту (Эстония), город с неоспоримым интеллектуальным авторитетом. Там юный Пирогов готовится к профессорской деятельности. Через год ему вручают золотую медаль за конкурсное сочинение «Что наблюдается при операциях перевязки больших артерий?».
Карьера Пирогова на медицинском поприще блистательна. В двадцать два года он становится доктором наук. К нему прислушиваются светила российской науки. Он уходит добровольцем в Севастополь, осажденный англичанами и французами, проводит тысячи операций во фронтовых условиях. Но здесь настигает его горькое открытие: он увидел высших командиров и прежде всего главнокомандующего русской армией князя Горчакова в самом неблагоприятном свете. Казнокрадство, нерадивость и пьянство, разврат. Цитирую письмо Пирогова жене: «Сердце замирает, когда видишь перед глазами, в каких руках судьба войны». Николай Пирогов, наблюдая гибель солдат, матросов и офицеров и особливо бессмысленную смерть на редутах лучших русских адмиралов Истомина, Нахимова, Корнилова, подставлявших себя под картечь противника, подает в отставку. Зная его принципиальное неприятие выродившегося генералитета, Александр Второй сплавляет (другого слова не ищу) Пирогова за пределы армии. Но рапорт об отставке и увольнение с оперативной службы совпадают с выходом журнала «Морской сборник», где опубликована статья Пирогова «Вопросы жизни». Господи, что тут началось в обществе!
«Морской сборник» опекал великий князь Константин Николаевич. Придворные тотчас прочитали «Вопросы жизни» и, представьте, прониклись исповедальной речью знаменитого хирурга. Сказочным образом Пирогова назначают попечителем Одесского учебного округа (а это области Херсонская, Николаевская, Крымская, область Войска Донского). Пирогов полон духовных сил и не отказывается от назначения, он хочет послужить Отечеству.
А его «Вопросы» кругами идут по городам и весям и производят невиданное, соборное, ощущение: самые радикальные силы (революционные, тогда их называли нигилистическими, ибо они прокламировали атеизм) и самые консервативные (позже их нарекут, незаслуженно, реакционными) примиряются в главном постулате автора: школа нуждается не в пресловутых реформах (о коих нынче, в наши дни, столько крику), – а в отцовском, сердечном, со стороны верховной власти, отношении к ней, российской школе. Но отцовское, читай родительское, отношение – это сердечное отношение самих педагогов к детям.
Куницыну дань сердца и вина, Он создал нас, он воспитал наш пламень. Положен им краеугольный камень, Им чистая лампада возжена.
– Пушкин! О своем лицейском учителе.
Николай Пирогов в «Вопросах жизни» заявил себя традиционалистом, не покидающим историческую колею. И неудивительно. Он хорошо знал уклад русских школ. Монастырских, церковно-приходских, наконец, и домашних, семейных.
«Школьное благочиние», этот ветхий трактат, Пирогов читал еще студентом: «Младоумный и маловозрастной отроча в детских глумлениях борзо скоча», – и смеялся, ибо сам в детстве любил борзо играть в войну. Ровесники уважали лихачества мальчика Пирогова. Но чуть позже отрок Пирогов начал преважно исполнять роль лекаря. Отец и мать одобрительно посмеивались над младшим сыном, исполнителем роли врача.
И старославянским текстам юный Пирогов внимал:
«Нагим тя на свет твоя природа пустила, носи же бремя нищеты, пока твоя сила» И еще: «Не обещайся дважды, что хочешь творити, да не будешь ветрен, хотя вежлив бытии». А и еще сентенция, она пригодится Николаю Ивановичу, когда он взойдет на педагогическую кафедру: «Не очень верь люди лестных, словати хвалити; сладостно птичник (т.е. птицелов. – Б.Ч .) поет, хотя птиц ловити».
Пирогов вчитывается в старинные наставления родителям, многое прямо ложится на его сердце: «Имашь дети, а денег у тебя немного, (тогда) в рукоделие отдай, знайдут денег много». Здесь я уместно напомню участникам педагогических чтений: Иван Яковлевич Чурин, купец, поднявшийся из нищеты (он был последним ребенком в семье, после смерти отца ему в наследство ничего не досталось), создал в Иркутске сиропитательный дом, возвел для девочек-сирот настоящий дворец (я был в сем дворце), учил грамоте и ремеслам (швейному, лекарскому). Попутно Чурин помогал церкви и строил, вместе с другими купцами, театр Драмы. Я, Черных, хотел было наглядно показать современным богатеям многолетние труды Чурина. В Благовещенске Иван Яковлевич построил красивейший на всем Дальнем Востоке торговый центр, классических форм. Позже там было речное училище, Дом пионеров, а сейчас Эстетический центр. Ни мемориальной доски, ни памятника ему нет. В 1895 году Чурин похоронен в Иркутске у стен Харлампиевской церкви, Почетный гражданин города и любимый сын Православной общины. Но большевики снесли крест на могиле, срыли могильный холмик, залили асфальтом. А церковь отдали под общежитие университета, где я жил, бражничал. И все мы, студенты, ходили по могиле Чурина, не ведая о грехе ...
Вернемся к Пирогову. Вот завет из 17-го, русского, века: «Кто умеет молчать, тому в бедах не бывать». Николай Пирогов не умел молчать. Таким его воспитал отец, правдолюбец.
В «Дневнике старого врача» Пирогов благоговейно вспоминает родительские причуды. Быт они, тятя и маменька, строили приоткровенный. «Дом наш у Троицы, в Сыромятниках, просторный и веселый, с небольшим, но хорошеньким садом, цветниками, дорожками. Отец, любитель живописи и сада, разукрашал стены комнат и даже печки фресками доморощенного живописца Арсения Алексеевича, а сад – беседочками и разными садовыми играми. Помню живо изображения лета и осени на печках в виде двух дам с разными атрибутами времен года. Помню игры в саду в кегли, в крючочки и кольца, цветы помню с капельками утренней росы на лепестках».
У Пироговых не витал дух торгашеский или деляческий, но случались недоимки, родители жили умеренно. А сердечная обстановка – та почва, на ней взрастает личность нравственная, благодарно-памятливая, с пространственным заглядом вперед, и оттуда, из метафизического далека, читающая нынешний день. Позже, когда он напишет поразительный по прозорливости трактат «Быть и казаться», Пирогов будто из порубежья 20 и 21 столетий увидит, как потомки, потеряв духовные ориентиры, превратят даже подмостки Государственной Думы в театральные. Но я, кажется, забегаю в даль, которая еще только пробрезживает в моем Слове.
Знаете ли вы, как в раннем детстве Коля Пирогов легко узнал алфавит и научился бегло читать? По картинкам-карикатурам на французов и Наполеона. К картинкам были смешные подписи. Крестьянин с вилами догоняет убегающих оккупантов. Идет текст:
Ась, право, глух, месье, Что мучить старика? Коль надобно чего, Спросите казака.
Буква «А» – «Ась» позналась мгновенно.
«Карикатуры над кичливым, грозным и побежденным Наполеоном вместе с другими изображениями его бегства и наших побед рано развили во мне любовь к славе моего отечества. В детях, я вижу, это первый и самый удобный путь к развитию любви к отечеству» (цитирую тот же «Дневник»).
Традиционализм и историзм мировоззрения и педагогических установок Пирогова питались мощной рекой детства и отрочества и новейшим бытием страны. Сейчас у российских детей, даже из бедных семей, не пропала, не должна пропасть память о великой и трагической истории нашей, уже не в 19, а в 20 веке.
Прямо в сегодняшнем дне, в пику пошлейшим телевизионным шоу, всем этим Лолитам, есть ли у соотечественников воля сохранять и возвеличивать национальное и человеческое достоинство? Да, трижды да. Я верю в это.
Эпоха педагогических опытов Пирогова чрезвычайно напоминает смуту конца 20 начала 21 столетий. «Нам необходимы негоцианты, механики, врачи, юристы, а не люди», – говорит аноним Пирогову в «Вопросах жизни».
Нам нужны торгаши, негоцианты, бизнесмены, о, да, юристы, а уж затем и другие, – вопиет наше время.
Там, после воцарения Александра II, Россия сломя голову побежала в капитализм, полагая, не без оснований, что феодализм в крайних проявлениях (торговля крепостными и церковный раскол) тормозит движение страны.
А теперь куда стремится Россия? Коррумпированная, теряющая нравственные нормы (совестливости, стыдливости, честное признание заблуждений и ошибок)? Современная Россия худо слушает предтеч. Из старых педагогов, прежде всего, не слышит Пирогова.
«Односторонний специалист есть или грубый эмпирик, или уличный шарлатан», – это слова Николая Ивановича.
И далее: «Если последователи торгового направления в нашем реальном обществе с улыбкой намекают нам, что теперь не нужно вдохновения, то они не знают, какая горькая участь ожидает их в будущем, пресыщенных и утративших священный дар, единственную нашу связь с Верховным существом.
Все – и те, которые в нем не нуждаются, – ищут вдохновения, но только, подобно дервишам и шаманам, по-своему…
Без вдохновения ум слаб и близорук.
Через вдохновение мы проникаем в глубины души своей и, однажды проникнув, выносим с собой то убеждение, что в нас существует заветно-святое».
В «Вопросах жизни» Пирогов, насмотревшись на язвы физические, но также и нравственные, сурово пишет о женщине: «Торговое направление общества менее тяготит над женщиной. В кругу семьи ей отдан на сохранение тот возраст жизни, который не лепечет еще о золоте.
Но зато воспитание обыкновенно превращает ее в куклу…Мудрено ли, что ей тогда приходит на мысли попробовать самой, как ходят люди. Эмансипация – вот эта мысль. Падение – вот первый шаг».
И еще: «Если мужчину, который не жил отвлечением, холодит и сушит…опыт, то пресыщенный, охолодевший, обманутый жизнью, он редко скрывает то, что он утратил безвозвратно. А женщина вооружается притворством. Ей как-то стыдно самой себя, пред светом высказать эти горькие следствия опыта. Она их прикрывает остатками разрушенной святыни. Инстинкт притворства и наклонность нравиться помогают ей выдержать прекрасно роль под маской на сцене жизни. Подложная восторженность, утонченное искусство выражать взглядом и речью теплоту участия в искании победы. Ей дела нет тогда, как дорого окупится эта победа, когда, достигнув цели, сделается опять тем же, чем была.
Вы ищите. А жизнь между тем приближается к закату.
Вопросы жизни еще далеко не все разрешены для вас. Вам так хотелось бы снова начать ее: но что однажды кончилось, тому уже продолжения впредь нет»…
Статья Пирогова, повторяю, повергла в мучительные и благотворные раздумья все сословия общества, и что удивительно – даже придворные круги. Но логика исторических событий второй половины 19 века была сложна.
Александр II, освободивший массы крестьян от крепостничества, убит так называемыми народовольцами. По России пошли гулять эмансипэ. Инесса Арманд, любимица Ленина, бросает детей мужу, уходит с головой и телом в революцию. Это крайний, но чрезвычайно характерный пример, куда подалось образованное общество.
Церковь не удержала Россию в границах пристойности. А поскольку у истории действительно не бывает сослагательного наклонения – то церковь и не могла удержать. Наши курсистки (у Крамского в «Незнакомке», если взгляд у вас беспощадно-реалистичный, видно, куда и зачем столь победительно едет эта дама, начитавшись французских романов) создали в обществе ту атмосферу, когда казаться, а не быть, стало повальным бедствием. Мне припоминается, как некие особы интриговали Ивана Тургенева, вошедшего в славу, пытаясь склонить его к адюльтеру. Но сам Тургенев, помещик и демократ, по всей Европе таскался (простите вульгарное словцо) за Полиной Виардо, замужней женщиной. И Виардо было лестно, что столь знаменитый прозаик как собака предан ей…
Пирогов регулярно, будучи попечителем Одесского, затем Киевского учебных округов, издавал Циркуляры. Не пугайтесь ужасного бюрократического слова. Все дело в том, каким смыслом его наполнять. В Циркулярах Пирогов убедительно и страстно (он всегда был страстен в трудах) доказывал свою правоту, и не в кабинете, не потаенно, а открыто. Почитайте Циркуляр «Об увольнении от учительских должностей лиц, не способных к педагогическому труду». «В случае нерадения к своей обязанности учителей в виде наказания переводили из гимназий или дворянских уездных училищ в обыкновенные городские, уездные училища. Сию последнюю меру я нахожу вредной, ибо в уездных училищах нужны точно так же, как и в средних учебных заведениях, способные и занимающиеся с любовью к своим предметам учителя, и крайне несправедливо делать эти училища исправительными местами для провинившихся учителей высших учебных заведений. Оставление таковых лиц в учительских должностях лишь потому, что они обязаны прослужить известное число лет, не приносит заведениям никакой пользы, а – напротив, вредит успехам учения». Что делать? «Увольнять, не стесняясь», – полагал попечитель.
Пирогов не был чиновным руководителем. Его редко заставали в резиденции. Он наезжал без предупреждения в дальние углы губерний, сидел на уроках, внезапно появляясь в школах. Ночевал у рядовых учителей, бывало и на полу, ел, что подадут, допоздна беседовал с педагогами, не давая сна ни себе, ни хозяину. Он был жаден до сукровицы жизни, Пирогов. И всегда неустанно отмечал добрые примеры учителей, благодарил их.
Когда из-под пера Николая Ивановича вышла статья «Быть и казаться», событие это опять повергло публику в шок. Родителям так хочется увлечь детей чем-то высоким, вызвать у них жажду постижения прекрасного. И нынче мы увлечены театром, ах, они вещают о сокровенном, Табаковы и Пугачевы (но вещают сыто).
Нам навязывают, а большей части постсоветского общества уже навязали, мысль, что Истины историческая и поэтическая проповедуются со…сцены платными лицедеями. Но это еще что! В нынешней России державно позволено гастролировать по стране и выкаблучиваться на государственных подмостках, извините меня, даже педерастам. Пример? Когда пресловутый Борис Моисеев пожаловал в Благовещенск, ему отдали зал филармонии. Писатели, а также группа казаков, православная община и просто здравомыслящие земляки выставили у филармонии пикет протеста. Немедленно прислан был наряд офицеров УВД. В поддержку нам? Нет, в защиту педераста.
Прости нас, Николай Иванович. Но тормоза отказали не нам. Тормоза перестали действовать в Твою эпоху. В «Быть и казаться» Ты самолично, будто на скрижалях, выбил: «Если мы, при нашей общественной методе воспитания, много способствуем, – хотя бессознательно и действуя по крайнему разумению, – развитию в ребенке лжи и притворства, то иезуиты (католики), не довольствуясь этим, уже сознательно доводят двойственность до степени клеветы». – Но – «чтобы судить о ребенке справедливо и верно, нам нужно не переносить его из его среды в нашу, а самим переселиться в его духовный мир. Тогда, но только тогда, мы и поймем глубокий смысл слов Спасителя: „Аминь глаголю вам, аще не обратитеся и не будете яко дети, не выедите (не войдете) в царство Небесное“.
Быть и казаться? «И не выходя на театральную сцену – и без того, на одной сцене жизни – он (ребенок) скоро научится лучше казаться, чем быть», – пишет Николай Иванович, резонно полагая, что в театре бытия наставниками у детей выступают взрослые3.
Вопрос ребром, но не мой вопрос, а Пирогова: «Неужели все попытки нравственной педагогики, все успехи, все стремление человека к совершенству – одна только пустая игра слов, один обольстительный вымысел?»… Или чистый ум?
Показательно, торгашеская наша эпоха всполошенно кинулась к Пирогову. А к кому еще, к Чернышевскому и Добролюбову?
– К топору зовите Русь! – призывал Чернышевский Герцена. Позвали Русь к топору. Результат? Тот, что мы переживаем с времен Гражданской войны: землю у крестьян отняли снова (это называлось коллективизацией), Павликов Морозовых настрополили против родителей. Православную церковь уничтожили и приказали забыть предание, прежде всего национальное .
И, кажется, другого не дано России.
Нырнул я в Интернет. Ну-ка, современные технологи, откройте истину. Вы настаиваете на повальной компьютеризации школы. Сомнительное приобретение, в духе Чернышевского, прогрессиста.
И что вы думаете? Интернет одарил откровениями о Пирогове. Некий Л. Троцкий (тень Льва Давидовича восстала?) в огромной статье пишет ничтоже сумнящеся: «Научные его открытия… не имеют в себе ничего синтетического, лишены полета». И ложь прямая: «Паче всего предлагал он учиться у Европы, которая старше, богаче и умнее нас». «Пирогов не был демократом». «К обществу он на всем своем жизненном пути подходил через ворота государственности».
Л. Троцкий говорит о беспочвенности Пирогова. По Троцкому, беспочвенности большей, нежели у антогониста Николая Ивановича – Добролюбова. «Утопизм его (Пирогова) – в крайней умеренности, которая делала его программу политически беспредметной». «Он ищет всегда прислониться спиной к существующему, прочно сложившемуся, прочно отложившемуся»…
Явно враждебный русскому Отечеству, Л.Троцкий считает, что «материальная и духовная скудость русской культуры, особенно тогдашней, сыграла с гуманистом Пироговым жестокую шутку». И: «История поставила перед ним резкую дилемму: либо признай „ярко-красные бредни“ с их непримиримым отрицанием суеверий и всего на суевериях основанного, – либо же, наряду с биологией, антропологией, анатомией, потрудись очистить местечко для официальной демонологии, среднего нет, ибо и в философской области у нас посредине – „трень-брень“ и ничего больше»…
Не правда ли, красноречиво проговариваются новоявленные ничевоки. Скудость русской культуры – это богатейшие россыпи (залежи!) народного фольклора, это величайшее музыкальное наследие. Это величайшая в мире (равной нет) художественная литература. А историки Карамзин, Погодин, Соловьев, Костомаров (тяготевший к украинской ветви славянской культуры), Ключевский! Наконец, крупнейшие ученые-естественники (здесь одного Менделеева достанет, чтобы потягаться с мировыми авторитетами). А в философии Соловьев-младший, Константин Леонтьев, Иван Ильин, отец Сергей Булгаков и отец Павел Флоренский.
«Трень-брень» – это сам Л. Троцкий.
Татьяна Петрунина из журнала «София» (София – не имя, а глубочайшее понятие: мудрость и всепонимание смысла мировой и православной духовной культуры) попыталась ответить новоявленному Л.Троцкому в том же Интернете:
«По мнению Пирогова, остается один путь – воспитать человека. Целью этого воспитания должна быть не передача каких-то профессиональных знаний и умений, не воспитание „негоциантов, солдат, моряков, духовных пастырей или юристов“, а воспитание личности, ее волевых и нравственных качеств, воспитание внутреннего человека: „Не спешите с вашей прикладной реальностью. Дайте созреть и окрепнуть внутреннему человеку; наружный успеет еще действовать: он, выходя позже, может быть, не так ловок… но зато на него можно будет вернее положиться; он не за свое не возьмется“, – цитирует Татьяна Петрунина великого подвижника. И далее:
«Пирогов был сторонником, как он это называл, „общечеловеческого“ воспитания. Независимо от талантов и склонностей, каждый ребенок должен стать человеком в полном смысле этого слова. Для этого необходимо дать детям, прежде всего, гуманитарное образование. Причем, под гуманитарным знанием Пирогов понимает знание, необходимое для каждого человека, „humanora“, знания, которые передаются от поколения к поколению и остаются навсегда „светильниками на жизненном пути и древнего, и нового человека“. С этим трудно не согласиться, т.к. именно гуманитарные науки позволяют воспитать личность, воздействовать на нравственные качества человека, образовывать не профессионала, а человека. Таким образом, поставленные цели воспитания требуют определенных условий. Педагог их определяет так: во-первых, ребенок должен иметь какие-то интеллектуальные задатки и способность чувствовать, иметь от природы – притязание на ум и чувство, во-вторых, необходимо дать свободу для развития этих задатков. И третьим необходимым условием воспитания истинного человека является религиозное воспитание, которое дает нравственную основу личности, придает смысл ее существованию. Человек, по сути дела, на протяжении всей своей жизни стоит пред вопросом – кто он такой? И единственный способ узнать – это заглянуть в свою душу, познать „внутреннего человека“…
Татьяна Петрунина, дитя переломного времени, делая правильный шаг в сторону религиозного воспитания, тут же оступается об интеллектуальный порог и делает выступку в сторону г-на Троцкого. Это живо напомнило мне Ярославский – всероссийский – семинар одаренных старшеклассников, одаренных в филологии. Там ребятам предстояло пройти два тура. В первом туре они должны были написать классное сочинение под названием «Сравнительный анализ поэзии Пастернака и Бродского». Тот, кто успешно сравнил бы наследие Пастернака и Бродского, проходил во второй тур и переезжал в Москву.
Пытался я убедить организаторов семинара дать параллельные темы: сравнительный анализ поэзии Есенина и Твардовского, Рубцова и Кузнецова. Нет, отвечали мне, Министерство просвещения утвердило-де интеллектуальную программу семинара. Вся глубинка была провалена уже в первом туре. Бродского русская провинция не знает.
Средний европеец, явление которого губит национальную культуру, продолжает властвовать над континентом. Еще Константин Леонтьев убедительно писал о среднем (никаком) европейце. А уж в Интернете куда ж нам без среднего?..
Резонно спросить, долго ли продержался в попечителях Николай Пирогов. В феврале 1861 года Александр II посчитал, что он, Государь, сделал уже достаточно для русского общества и уволил, по доносу, Пирогова.
Николай Иванович пришел с прощальным визитом к студентам Киевского университета, а затем написал к ним обращение. Он документировал факт: «Я ухожу, но вот мое слово к вам, юноши». Письмо это сохранилось. Хочу привести его: «Я принадлежу к тем счастливым людям, которые помнят хорошо свою молодость.
Еще счастлив я тем, что она не прошла для меня понапрасну. От этого я, стареясь, не утратил способности понимать и чужую молодость, любить и, главное, уважать ее.
Нас всех учат: «Почитай старших». Да и не учась, мы бы все это делали: мы имеем стариков отцов, и каждый из нас чем-нибудь да обязан старшему… Мы все это хорошо знаем; но не все знают, что и молодость должно уважать.
Она является к нам с ее страстями, вспышками и порывами. Между тем кто не забыл свою молодость и изучал чужую, тот не мог не различить и в ее увлечении, в ее порывах грозной борьбы духа за дорогое человеку стремление к истине и совершенству. Попечителем я поставил себе главною задачею поддерживать всеми силами то, что я именно привык любить и уважать в вашей молодости. С искренним доверием к ней, без страха, без задней мысли с полною надеждою на успех я принялся за трудное, но высокое и благородное дело. И мог ли я иначе за него взяться, когда, помня и любя время моего образования в четырех университетах, я живо вспоминал и те устремления, которые меня тогда одушевляли; вспоминая, уважал их в себе. Я невольно переносил их и на вас и в вас любил и уважал то же самое, что привык любить и почитать в самом себе. И теперь, расставаясь с вами, я объявляю гласно, что во все время моего попечительства ни разу не раскаялся в образе моих действий…
Я был приготовлен к тому, что не вдруг поймете меня вы и еще менее поймут ваши отцы и целое общество…
Я знал, что немногие у нас разделяют мой взгляд на университетскую молодежь и на университетскую жизнь вообще. Знал, наконец, и то, что меня будут обвинять в слабости, в неумении наблюдать за порядком и в гоньбе за популярностью. Но все это не могло изменить моих твердых убеждений, не могло остановить моих действий, основанных на любви и уважении к молодости, на доверии к ее благородству мыслей и стремлению к правде. Не верить в это я не могу, потому что не мог сделаться или казаться не мною. Это значило бы для меня перестать жить. Я остался мною и, расставаясь с вами, уношу те же убеждения, которые и принес к вам, которые никогда и ни от кого не скрывал, потому что считал преступным скрывать начала, служившие основанием моих действий.
Надеюсь, вы успели также убедиться, что я основывал мои отношения к вам на том нравственном доверии, которое имел право требовать и от вас; потому что действовал прямо и знал, что на молодость нельзя действовать иначе, как приобрев ее доверие. Я не приказывал, а убеждал, потому что заботился не о внешности, а о чувстве долга, которое признаю в молодости так же, как и все другие высокие стремления духа. Наконец, вы, думаю, уверились, что для меня все вы были одинаково равны, без различия ваших национальностей. В моих глазах университет, служащий вам местом образования, не должен быть местом других стремлений, кроме научных. Поэтому-то я так же искренне желал и вашего сближения с представителями науки в университете, нарушенного, к сожалению, временем и обстоятельствами.
«…Расставаясь с вами, прежде чем вполне успел достигнуть моей цели, буду иметь утешение в том, что оставался верным моим началам, буду счастлив тем, что если и не довел еще ни одного из вас до истинного счастья, то, по крайней мере, ни одного не сделал несчастным.
Итак, прощайте, служите верно науке и правде и живите так, чтобы и вы, состарившись, могли безупречно вспомнить вашу и уважать чужую молодость (Киев. 1861 г. Апрель 9 )».
Прошло много лет со дня незаслуженной опалы. Русское общество по случаю 50-летия его трудов вспомнило Пирогова. Николая Ивановича вызвали в столицы, говорили высокие слова, награждали.
Но ему уже ничего этого не надо было. Он устал, рвался в свое село Вишня, ныне Винницкой области Украины, тогда Малороссии. Через полгода после юбилея он умер и похоронен в склепе там же.
Пошел ли впрок исторический урок судьбы выдающегося сына России, хотя бы с опозданием на сто с лишним лет? Я много времени посвящаю современной школе: даю Пушкинские уроки в Тынде, не торопясь, беседую с учителями в Варваровке и Ивановке, в Благовещенске. В моей 9-й гимназии в Свободном я объявил литературные конкурсы на лучшие сочинения о России, о малой родине, о родителях. Но должен сказать правду – идет деградация духовная и нравственная. Как ей противостоять? И кто сможет противостоять?
Наследие Пирогова корневое. Остается припадать благодарно к его томам, которые одиноко стоят на полках в областной научной библиотеке. А в библиотеке Педагогического университета – печальное открытие – вообще нет сочинений Николая Ивановича Пирогова. Впрочем, если БГПУ носит имя М.И.Калинина, то ни к чему в фондах его библиотеки хранить Пирогова…
Сентябрь – ноябрь 2006 года, Благовещенск.
на первых региональных Педагогических чтениях
в Благовещенске (ноябрь 2006 года)
Заключительный урок по рассказу А.И.Куприна «Чудесный доктор».
Цели урока:
Развивать навыки анализа художественного произведения;
Закрепить понятие жанра рождественского рассказа;
Донести до сведения детей основные моменты из биографии известного хирурга Пирогова;
Воспитывать в детских душах любовь и сострадание к людям; пробудить у учащихся раздумья над такими вопросами морали и поведения, как милосердие, сострадание, доброта;
Скачать:
Предварительный просмотр:
МБОУ «КУЛЛЕ-КИМИНСКАЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА»
ИМЕНИ СИБГАТА ХАКИМА
АТНИНСКОГО МУНИЦИПАЛЬНОГО РАЙОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
(рассказ А. И. Куприна «Чудесный доктор»).
Урок русской литературы в 6 классе.
Составила: Батршина Сания Фаритовна
учитель II кв. категории
русского языка и литературы
2012-13 учебный год.
Тема: По рецепту профессора Пирогова (рассказ А. И. Куприна «Чудесный доктор»).
Цели:
Развивать навыки анализа художественного произведения; - закрепить понятие жанра рождественского рассказа;
Донести до сведения детей основные моменты из биографии известного хирурга Пирогова;
Воспитывать в детских душах любовь и сострадание к людям; пробудить у учащихся раздумья над такими вопросами морали и поведения, как милосердие, сострадание, доброта;
Слайд 1.
Эпиграф к уроку: А ты? Скажи:
Какой ты след оставишь?
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?
Ольга Высоцкая.
Слайд 2. (иллюстрация к рассказу)
Учитель: Композиция произведения необычна. Здесь два рассказчика. Это … Такая форма построения произведения называется рассказ в рассказе. Куприн услышал эту историю от Григория Мерцалова, преуспевающего банкира, благополучного, богатого человека, который был известен как образец порядочности и благодетельности. Но только жизнь этого человека в юности была трудной, безрадостной, тоскливой. Что вспоминает Григорий Мерцалов?
Ответ: Григорий Мерцалов вспоминает, как они с братом стояли у витрины гастронома (чтение описания витрины по учебнику).
Учитель: Почему воспоминания мальчиков автор начинает с описания витрин гастронома, случайно ли это?
Ответ: Сильно голодные… Никогда они не видели у себя на столе столько вкусного, столько еды…
Учитель: Какую жизнь наблюдали мальчики по дороге домой? Как она отличалась от их жизни?
Ответ: Широкие, ярко освещенные улицы, высокие дома, роскошные витрины магазин сменялись узкими, неосвещенными переулками, низкими бедными домами… Сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками, праздничное оживление толпы, веселый гул… - дом Мерцаловых,темный узкий коридор, обстановка в комнате, Елизавета Иванвна, больная девочка…
Учитель: Что помогло нам сильнее ощутить, нищету трагедию обездоленных людей?
Учитель: Какие слова в описании бедного жилища помогают нам представить ужасающее положение семьи? Найдите в тексте и прочитайте. Ответ: подземелье; закоптелые, плачущие от сырости стены; мокрые отрёпки, керосиновый запах; запах крыс…
Слайд 3.
Учитель: Перед вами иллюстрации к рассказу художника Натальи Салиенко. Кого вы здесь узнаете? Какие краски использовал художник? Почему? Совпадают ли иллюстрации с вашими собственными представлениями?
Ответы: художник использовал темные, мрачные краски. Так он показывает нищету. Жизнь семейства Мерцаловых такая же темная, мрачная.
Учитель: Что стало причиной столь бедственного положения семьи Мерцаловых? Какие попытки предпринимает сам Мерцалов, чтобы помочь семье?
Ответы: Мерцалов из-за болезни потерял работу, все сбережения ушли на лекарства и на лечение;он искал работу; униженно выпрашивал милостыню; его ругали, считая его тунеядцем; пригрозили отправлением в полицию…
Вывод: Есть еще черствые и бездушные люди, которые не способны сделать что-то полезное и помочь нуждающимся.
Учитель: Какие были отношения между членами семьи Мерцаловых в столь тяжелый момент жизни?
Ответы: они поддерживали друг друга; не ругались; не обвиняли друг друга…
Слайд 4 (иллюстрации Натальи Салиенко).
Учитель: Жизнь людей не бывает всегда простой, безоблачной. Разные испытания и проблемы могут возникнуть у любого из нас. Самые трудные из них, наверное, - это безработица, отсутствие средств к существованию, болезни, невозможность ничем помочь самым близким, дорогим людям. Эти испытания могут быть такими тяжёлыми, что иногда даже у самого сильного человека опускаются руки. Им овладевает отчаяние. В таком положении остался и Мерцалов. Зачем писатель ведёт своего измученного, голодного героя в городской сад?
Ответы :- Писатель снова использовал прием контраста. На сказочном фоне очаровательной, торжественной, величественной природы чувствуется сильнее, что переживает человек. Тишину и спокойствие природы Куприн противопоставляет истерзанной душе Мерцалова. В покое и тишине он ощутил жажду такого же спокойствия и тишины. И у него возникают мысли о самоубийстве. (Под рубахой на животе он почувствовал верёвку).
Красота пейзажа создается с помощью метафор, олицетворений, эпитетов. Все это, во-первых, служит контрастом, т.е. противопоставлением. Царственная, спокойная, роскошная природа и нищенское существование семьи Мерцаловых. Во-вторых, подталкивает Мерцалова к такому же спокойствию, такой же тишине, и он уже готов исполнить свое намерение.
Учитель: Что помешало Мерцалову осуществить задуманное?
Встреча Мерцалова с незнакомцем.
Несколько слов учителя о суициде (безвыходных ситуаций не бывает).
Слайд 5 (иллюстрации Натальи Салиенко).
Учитель: Помощь, которая (к сожалению, далеко не всегда) приходит в критический момент, воспринимается как ЧУДО. Согласитесь, любому хочется надеяться на возможность такой чудесной помощи. Очень хочется! Поэтому каждый подобный случай, услышанный где-то, рассказанный кем-то, только подкрепляет эту надежду. Можно ли назвать появление доктора в жизни Мерцаловых таким чудом? Почему?
Ответы : во-первых, Мерцалов остался жив; во-вторых, в комнате Мерцаловых все изменилось: мальчики затопили печь, поставили самовар; Мерцалов принес булочки, чай, горячее на деньги, которые дал ему доктор; в-третьих, через некоторое время Мерцалов нашел работу, Машутка выздоровела, мальчики начали учиться в гимназии.
Слайд 6
Учитель: Действие происходит накануне праздника Рождества. Рождество – религиозный праздник, день рождения Христа. Существует такое понятие – рождественский рассказ, святочный рассказ. "Чудесный доктор" (1897), опубликованный в рождественском номере газеты «Киевское слово», написан в жанре святочного рассказа. Для этого жанра характерно описание чуда, спасающего человека в трагической ситуации. Цель таких рассказов – помочь забыть житейские заботы и поверить в чудо, почувствовать атмосферу семейного праздника, пробудить в сердцах любовь и милосердие. Поэтому выстраивается рассказ таким образом: в определённой жизненной ситуации в результате чуда обиженный обстоятельствами герой забывает о несчастье, и всё кончается удачно, как в сказке.
В России готовили к Рождеству специальные сборники, существовала традиция семейного чтения вслух святочных рассказов. «Чудесный доктор» относится именно к таким произведениям. Но в своем рассказе Куприн подчеркивает реальность случая. И даже подчеркивается, когда и где «В Киеве лет около 30 назад».
Учитель: Почему главный герой рассказа назван то незнакомцем, то доктором, а его фамилию мы узнаем только по записи аптекаря на ярлыке лекарства: «По рецепту профессора Пирогова»?
Ответы учащихся .
Итог:
Слова «незнакомец», «доктор», «профессор Пирогов» возникают попутно при описании событий. Каждое новое определение постепенно знакомит нас с каким-то новым качеством героя.
Какими качествами обладал Пирогов Н.И.?
-
Скромность, доброта, сострадание, сочувствие, милосердие.
Словарная работа:
Милосердие – готовность помочь кому-нибудь или простить кого-нибудь из сострадания, человеколюбия.
Сострадание – чувство жалости к тому, у кого несчастье, горе.
Сочувствие – отзывчивое, участливое отношение к переживаниям, несчастью других.
Докажем его скромность (не назвал себя ), доброту (помог деньгами, помого как врач), сострадательность (пожалел Мерцалова, его жену, детей), милосердие (сам откликнулся помочь ).
Слайд 7.
Учитель: Кто он профессор Пирогов в действительности? Послушаем сообщение
Выступление подготовленного ученика о Пирогове.
Учитель: Пирогов был не только опытным врачом, но незаурядным добрым спасителем человеческих душ. Он безвозмездно помогал страдающим людям, не требуя наград и похвал. Ведь истинную доброту не выставляют напоказ. А свершают её от чистого сердца, искренне, тайно. Именно поэтому Пирогову установлено много памятников.
Учитель: Имеется ли в рассказе образ противоположный профессору Пирогову?
Ответы : Да. Швейцар…
Учитель: Как вы думаете, почему Куприн заканчивает свою историю рассказом о дальнейшей судьбе членов семьи Мерцаловых? Ответы : Добро, которое сделал для Мерцаловых доктор, живет в поступках, делах детей Мерцаловых.
Учитель: Тема нашего урока - «По рецепту профессора Пирогова». Как вы думаете, какой рецепт оставил профессор детям Мерцалова и нам, только ли медицинский или … Да, он оставил еще рецепт жизни, выписал такие лекарства, которые помогут любому из нас стать настоящим человеком. Что на этом рецепте он написал, как вы думаете?
Слайд 8.
По рецепту профессора Пирогова
Станешь настоящим человеком, тебя в сердце: Доброта
Сострадание
Сочувствие
Милосердие
А главное, никогда не падать духом!
Учитель: Какова, на ваш взгляд, главная мысль рассказа? К чему он призывает нас?
О тветы учащихся.
Слайд 9.
Учитель: Я составила для вас рецепт Пирогова, хочу,
чтобы он был всегда с вами и чтоб лечили вы свои
души именно по нему (учитель дарит рецепт каждому ученику).
Учитель: Теперь вы, наверное, поняли суть нашего эпиграфа к уроку:
А ты? Скажи:
Какой ты след оставишь?
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?
Подумаем, что вы можете делать, руководствуясь рецептом Пирогова?
Ответы: помогать одиноким старикам, больным людям; делать кормушки для птиц, скворечники; заботиться о братьях наших меньших…
Учитель: Актуален ли рассказ в наши дни?
Ответы: Да, много людей, которые нуждаются в чьей-либо помощи.
Слайд 10.
Учитель: Много благотворительных фондов. Например, помогает больным детям фонд «Доброе сердце» газеты «Аргументы и факты». Существует с 2003 года. Руководитель программы «АиФ. Доброе сердце» - Маргарита Широкова. Этот фонд оказывает материальную помощь больным людям. Есть фонд « Подари жизнь ». Одним из учредителей этого благотворительного фонда является наша соотечественница Чулпан Хаматова. Они поддерживают детей с онкологическими заболеваниями.
Слайд 11.
Посмотрите на экран. Здесь логотипы всего нескольких благотворительных фондов. Значит, есть еще среди нас те, которые живут по рецепту профессора Пирогова. Значит, есть еще на Земле Добро, Сочувствие, Сострадание, Милосердие. И главное – никогда не падать духом, бороться с обстоятельствами и при первой же возможности протянуть руку тому, кто нуждается в помощи.
Домашняя работа: написать письмо профессору Пирогову.
Итог.
Помощь, которая приходит в критический момент, воспринимается как ЧУДО. Согласитесь, любому хочется надеяться на возможность такой чудесной помощи. Очень хочется! Поэтому каждый подобный случай, услышанный где-то, рассказанный кем-то, только подкрепляет эту НАДЕЖДУ.
Рождественский рассказ, святочный рассказ описание чуда, спасающего человека в трагической ситуации
И.Е. Репин. Портрет хирурга Н.И. Пирогова. Николай Иванович Пирогов с сыновьями. 1850 г.
г. Москва, ул. Большая Пироговская, по проекту академика В.О. Шервуда Эстония, г. Тарту. Авторы бюста – Й. Раудсепп, М. Мельдер, П. Тарвас, А. Вольберг.
Доброта Сострадание Сочувствие Милосердие А главное, никогда не падать духом! Станешь настоящим человеком, если у тебя в сердце:
Ольга Высоцкая.
Существует с 2003 года. Руководитель программы «АиФ. Доброе сердце» Маргарита Широкова Чулпан Хаматова является одним из учредителей благотворительного фонда « Подари жизнь ».
А.Сорока Н.И.Пирогов с няней Екатериной Михайловной
Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Е. Мухин, который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально.
В одиннадцать лет Николай поступил в частный пансион Кряжева. Курс обучения там был платным и рассчитан на шесть лет. Учащихся пансиона готовили для чиновной службы. Иван Иванович рассчитывал, что его сын получит хорошее образование и сможет добиться “благородного”, дворянского звания. Он не думал о медицинской карьере сына, так как в то время медицина была занятием разночинцев. Николай проучился в пансионе два года, затем в семье кончились деньги на обучение.
Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, он поступил на медицинский факультет Московского университета. Для этого ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены он сдал не хуже своих старших товарищей.
Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Умер отец, дом и почти все имущество пошли в уплату долгов - семья осталась сразу без кормильца и без крова. Николаю порой не в чем было пойти на лекции: сапоги худые, а куртка такая, что шинель снять было совестно.
Наконец Николаю удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что он должен стать хирургом.
Получив диплом, Пирогов направился для подготовки к профессорской деятельности в университет города Дерпта (ныне Тарту). В то время Юрьевский университет считался лучшим в России. В Дерпте Пирогов, засучив рукава, залез в практику. Слушал лекции профессора хирургии Мойера, присутствовал на операциях, ассистировал, дотемна засиживался в анатомичке, препарировал, ставил опыты. В его комнате свеча не гасла и после полуночи - читал, делал заметки, выписки, пробовал свои литературные силы. В университете Николай познакомился с Владимиром Ивановичем Далем. Он был старше Пирогова и уже успел выйти в отставку (говорили, что едкая сатира на адмирала помогла скорой отставке). В клинике они много работали вместе и стали большими друзьями.
В хирургической клинике Пирогов проработал пять лет, блестяще защитил докторскую диссертацию и в двадцать шесть лет был избран профессором хирургии Дерптского университета.
В.Пирогов Защита Пироговым докторской диссертации
После защиты в 1832 году докторской диссертации Пирогова направили в Берлин. Молодой профессор приехал за границу, умеющим брать нужное, отбрасывать лишнее, уверенным в своих силах. Учителя он нашел не в Берлине, а в Геттингене, в лице профессора Лангенбека. Он ненавидел медлительность и требовал быстрой, четкой и ритмичной работы.
А.Сидоров Н.И.Пирогов и К.Д.Ушинский в Гейдельберге
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и был оставлен для лечения в Риге. Риге повезло: не заболей Пирогов, она не стала бы площадкой его стремительного признания. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. До города и прежде доходили слухи о подающем великие надежды молодом хирурге. Теперь предстояло подтвердить бежавшую далеко впереди добрую славу. Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. Потом он вспоминал, что это был лучший нос из всех изготовленных им в жизни. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей.
Из Риги он направился в Дерпт, где узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Но ему повезло - Иван Филиппович Мойер передал ученику свою клинику в Дерпте. Зиму 1836 года Пирогов встретил в Петербурге. Ждал, пока министр соблаговолит утвердить его на кафедру в Дерпте.
В 1838 г. на полгода Пирогов ездил учиться во Францию, куда пятью годами раньше, после профессорского института, его не пожелало отпустить начальство. В парижских клиниках он схватывает кое-какие занятные частности и не находит ничего неведомого.
18 января 1841 года Николай I утвердил перевод Пирогова из Дерпта в Петербург для исполнения обязанностей профессора Медико-хирургической академии.
Здесь ученый проработал более десяти лет. В аудиторию, где он читает курс хирургии, набивается человек триста, не менее: теснятся на скамьях не только медики, послушать Пирогова являются студенты других учебных заведений, литераторы, чиновники, военные, художники, инженеры, даже дамы. О нем пишут газеты и журналы, сравнивают его лекции с концертами прославленной итальянки Анжелики Каталани.
Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода, и он соглашается. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он опять соглашается.
К. Кузнецов и В. Сидорук Чудесный доктор
Одновременно Пирогов руководил организованной им клиникой госпитальной хирургии. Поскольку в обязанности Пирогова входило обучение военных хирургов, он занялся изучением распространённых в те времена хирургических методов. Многие из них были им в корне переработаны; кроме того, Пирогов разработал ряд совершенно новых приёмов, благодаря чему ему удавалось чаще, чем другим хирургам, избегать ампутации конечностей. Один из таких приёмов до настоящего времени называется «операцией Пирогова».
Но не только благожелатели окружали ученого. Немало у него было завистников и врагов, которым претило рвение и фанатизм врача. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться.
Тогда же он познакомился с Екатериной Дмитриевной Березиной, девушкой из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание.
Выздоровев, Пирогов вновь окунулся в работу, великие дела ждали его. Он «запер» жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. В театр не возил, потому что допоздна пропадал в театре анатомическом, на балы с ней не ездил, потому что балы безделье, отбирал у нее романы и подсовывал ей взамен ученые журналы. Пирогов ревниво отстранял жену от подруг, потому что она должна была всецело принадлежать ему, как он всецело принадлежит науке. А женщине, наверно, было слишком много и слишком мало одного великого Пирогова. Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни.
Но в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие - высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института.
Л. Коштелянчук После операции
В 1847 году Пирогов уехал на Кавказ в действующую армию, так как хотел проверить в полевых условиях разработанные им операционные методы. На Кавказе он впервые применил перевязку бинтами, пропитанными крахмалом. Крахмальная перевязка оказалась удобнее и прочнее, чем применявшиеся раньше лубки. Здесь же, в ауле Салты, Пирогов впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием в полевых условиях. Всего великий хирург провёл около 10 000 операций под эфирным наркозом.
После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. "У меня нет друзей", - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты. В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром, восторженно читающую и перечитывающую его статью об идеале женщины. Девушка чувствует себя одинокой душой, много и серьезно размышляет о жизни, любит детей. В разговоре ее называли "девушкой с убеждениями".
Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась. Собираясь в имение родителей невесты, где предполагалось сыграть незаметную свадьбу. Пирогов, заранее уверенный, что медовый месяц, нарушив привычные его занятия, сделает его вспыльчивым и нетерпимым, просил Александру Антоновну подобрать к его приезду увечных бедняков, нуждающихся в операции: работа усладит первую пору любви!
В 1855 году, во время Крымской войны, Пирогов был главным хирургом осаждённого англо-французскими войсками Севастополя. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории мировой медицины применил гипсовую повязку, дав начало сберегательной тактике лечения ранений конечностей и избавив многих солдат и офицеров от ампутации. Во время осады Севастополя, для ухода за ранеными, Пирогов руководил обучением и работой сестёр Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия.
Л. Коштелянчук Н.И.Пирогов и матрос Петр Кошка.
Важнейшей заслугой Пирогова является внедрение в Севастополе совершенно нового метода ухода за ранеными. Раненые подлежали тщательному отбору уже на первом перевязочном пункте: в зависимости от тяжести ранений одни из них подлежали немедленной операции в полевых условиях, другие, с более лёгкими ранениями, эвакуировались вглубь страны для лечения в стационарных военных госпиталях. Поэтому Пирогов по справедливости считается основоположником специального направления в хирургии, известного как военно-полевая хирургия.
В октябре 1855 года в Симферополе произошла встреча двух великих ученых - Н.И.Пирогова и Д.И.Менделеева. Известный химик, автор периодического закона химических элементов, а тогда скромный учитель Симферопольской гимназии, обратился к Николаю Ивановичу за консультацией по рекомендации петербургского лейб-медика Н.Ф.Здекауэра, который находил у Менделеева туберкулез и что, по его мнению, жить больному осталось несколько месяцев. Это было очевидно: огромные перегрузки, которые взвалил на свои плечи 19-летний юноша, и сырой климат Петербурга, где он учился, отрицательно сказались на его здоровье. Н.И.Пирогов не подтвердил диагноз своего коллеги, назначил необходимое лечение и этим вернул больного к жизни. Впоследствии Д.И.Менделеев с восторгом отзывался о Николае Ивановиче: "Вот это был врач! Насквозь человека видел и сразу мою натуру понял".
И.Тихий Н.И. Пирогов осматривает больного Д.И.Менделеева
За заслуги в оказании помощи раненым и больным Н.И.Пирогов был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени.
Вернувшись в Петербург, Пирогов на приёме у Александра II рассказал императору о проблемах в войсках, а также об общей отсталости русской армии и ее вооружения. Царь не захотел прислушаться к Пирогову. С этого момента Николай Иванович впал в немилость и в июле 1858 был «сослан» в Одессу на должность попечителя Одесского и Киевского учебных округов. Уже осенью в округе открываются воскресные школы. Пирогов попытался реформировать сложившуюся систему школьного образования, его действия привели к конфликту с властями, и учёному пришлось оставить свой пост в марте 1861 года.
Но общество не хотело обходиться без Пирогова. Его отправляют за границу руководителем молодых русских ученых. За короткий срок Пирогов осмотрел 25 зарубежных университетов, составил подробный отчет о занятиях каждого из профессорских кандидатов. Составил характеристики профессоров, у которых они работали. Изучил состояние высшего образования в разных странах, изложил свои наблюдения и выводы.
В октябре 1862 г. Пирогов консультировал Гарибальди.Никто из самых знаменитых врачей Европы не мог отыскать засевшую в его теле пулю. Извлечь пулю и вылечить знаменитого итальянца удалось только русскому хирургу.
К. Кузнецов Н.И.Пирогов у Джузеппе Гарибальди.
Сергей Присекин Пирогов и Гарибальди 1998 г.
После покушения на Александра II в России усилилась реакция, Пирогов был вообще уволен с государственной службы даже без права на пенсию.
В расцвете творческих сил Пирогов уединился в своём небольшом имении «Вишня» неподалёку от Винницы, где организовал бесплатную больницу. Он ненадолго выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций.
А.Сидоров Приезд Н.В.Склифасовского в усадьбу Вишня
К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Относительно надолго Пирогов лишь дважды покидал имение: первый раз в 1870 году во время прусско-французской войны, будучи приглашён на фронт от имени Международного Красного Креста, и второй раз, в 1877-1878 гг. - уже в очень пожилом возрасте - несколько месяцев работал на фронте во время русско-турецкой войны.
Когда император Александр II посетил Болгарию в августе 1877 г., во время русско-турецкой войны 1877-1878, он вспомнил о Пирогове как о несравненном хирурге и лучшем организаторе медицинской службы на фронте.
Несмотря на свой пожилой возраст (тогда Пирогову исполнились уже 67 лет), Николай Иванович согласился отправиться в Болгарию при условии, что ему будет предоставлена полная свобода действий. Его желание было удовлетворено, и 10 октября 1877 Пирогов прибыл в Болгарию, в деревню Горна-Студена, недалеко от Плевна, где располагалась главная квартира русского командования.
Пирогов организовал лечение солдат, уход за ранеными и больными в военных больницах в Свиштове, Згалеве, Болгарене, Горна-Студена, Велико-Тырново, Бохот, Бяла, Плевне.
С 10 октября по 17 декабря 1877 г. Пирогов проехал свыше 700 км на бричке и санях, по территории в 12 000 кв. км., занятой русскими между реками Вит и Янтра. Николай Иванович посетил 11 русских военно-временных больниц, 10 дивизионных лазаретов и 3 аптечных склада, дислоцированных в 22 разных населённых пунктах. За это время он занимался лечением и оперировал как русских солдат, так и многих болгар.
В 1881 году Н. И. Пирогов стал 5-м почетным гражданином Москвы «в связи с пятидесятилетней трудовой деятельностью на поприще просвещения, науки и гражданственности».
Илья Репин Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на 50-летний юбилей его научной деятельности. Эскиз. 1883-88 г.г.
Он до конца жизни хотя бы один день в неделю принимал бесплатно больных на дому - в частной практике его хирургическое искусство достигло своей вершины. Искал благотворителей для студентов и открывал воскресные школы.
А.Сидоров Чайковский у Пирогова
Парадокс, но всемирно известный хирург умер от осложнений, вызванных удалением зуба, в возрасте 71 года.
В гроб Николай Пирогов был положен в черном мундире тайного советника педагогического департамента.
Незадолго до смерти Пирогов получил книгу своего ученика Д. Выводцева, который описал, как забальзамировал внезапно умершего китайского посла. Пирогов с одобрением отозвался о книге. Когда он умер, вдова Александра Антоновна обратилась к Выводцеву с просьбой повторить этот опыт.
Его тело с разрешения церкви было забальзамировано и погребено в мавзолее в д. Вишня под Винницей. Во время Второй мировой войны, при отступлении советских войск, саркофаг с телом Пирогова был скрыт в земле, при этом поврежден, что привело к порче тела, впоследствии подвергнутого реставрации и повторному бальзамированию. Официально гробница Пирогова именуется "церковь-некрополь", освященный в честь святителя Николая Мирликийского. Тело находится ниже уровня земли в траурном зале - цокольном этаже православного храма, в застекленном саркофаге, к которому возможен доступ желающих отдать дань уважения памяти великого ученого.
И.Крестовский Памятник Пирогову 1947 г.
Основное значение всей деятельности Пирогова состоит в том, что своим самоотверженным и часто бескорыстным трудом он превратил хирургию в науку, вооружив врачей научно обоснованной методикой оперативного вмешательства.
Материалы из ВИКИПЕДИИ, сайта , а также из этих источников , , и .
Часть картин взята с музея-усадьбы Пирогова в Виннице.
«Вопросы жизни. Дневник старого врача…» (1879-1881), написанные Н.И. Пироговым на склоне лет, не только самое значительное его автобиографическое произведение или философский труд, где приведены доказательства первичности сознания и вторичности бытия. Здесь же представлены особенные политические взгляды видного хирурга, из-за которых существенная часть этой работы была запрещена к опубликованию не только в течение XIX века, но и в советский период истории России.
Вместе с тем, эта выдающаяся работа является средоточием духовного наследия Н.И. Пирогова, так как в ней последовательно изложены метаморфозы его религиозных убеждений.
«Мои религиозные убеждения не оставались в течение моей жизни одними и теми же, – отмечено в «Вопросах жизни. Дневнике старого врача…». – Я сделался, но не вдруг… и не без борьбы, верующим».
Отсюда берет начало разделение Н.И. Пироговым своей жизни на три «фазиса», каждый из которых, по его определению, совпадал «с нравственными и житейскими переворотами».
Первый включал период детской или обрядовой религии (1816-1828) и начинался с раннего возраста, когда юный Николай приобщался родителями к таинству общения с Господом. Это было время примерного исполнения православных обрядов. Тогда перенималось и заучивалось все, виденное и слышанное и в церкви, и дома от родителей и старших сестер, бывших прилежными прихожанами. Этот период также именовался им «внешней стороной православной веры», поскольку сторона внутренняя (под ней имелись в виду религиозные убеждения) еще оставляла желать лучшего. Нравственный и житейский поворот в сторону атеизма, связанный с этим периодом, осуществлялся в студенческие годы под влиянием старших товарищей – студентов-медиков Московского университета. Результатом такого поворота стал отказ от исполнения православных обрядов после расставания с богобоязненной матерью в связи с переездом в протестантский Дерпт.
Второй «фазис» (1828-1848) представлял собой продолжительный период сомнений и неверия.
«Мое тогдашнее мировоззрение… сильно склонялось к материализму, – писал Н.И. Пирогов о том времени и о своем вступлении в ряды «ни во что не верующих».
Однако же, собственное неверие, по мнению Н.И. Пирогова, никогда не являлось полным. Отсюда в трудные минуты жизни он «не мог не обращать взор на небо» и во время подготовки в Дерптском профессорском институте (1828-1833), и в годы профессорской деятельности в нем (1836-1841).
Об этом свидетельствуют богословские термины и ссылки на Священное Писание, которые встречаются в «Анналах хирургического отделения клиники Императорского Дерптского университета» (Т. 1. – 1837; Т. 2. – 1839).
Вершиной богословской терминологии, имевшейся в этой научной работе, стало утверждение о высоком «даре небес, которым отмечены только избранные врачи». Это положение было бы неуместным в труде врача-атеиста, если предполагать, что он полностью отвергает то, во что свято верит верующий.
Постепенное отступление от позиций атеизма во время второго «фазиса» началось у Н.И. Пирогова после перевода из Дерпта в С. – Петербург (1841), где он стал профессором ИМХА. Здесь в течение нескольких лет развивалась и крепла «потребность веровать», как писал Н.И. Пирогов после тяжелой болезни, приключившейся с ним в феврале-марте 1842 г.
«Во время этой болезни мне в первый раз в жизни пришла мысль об уповании в Промысел, – вспоминал Н.И. Пирогов о событиях тех дней. – Что-то вдруг, во время ночных бессонниц, как будто озарило сознание, и это слово – «упование» – беспрестанно вертелось на языке. И вместе с упованием зародилась в душе какая-то сладкая потребность семейной любви и семейного счастья… Я счел это за призыв свыше…».
Следуя такому призыву, он тут же сделал предложение Е.Н. Березиной, и получил согласие невесты и ее отца. Во время ожидания скорой свадьбы последовал и второй «призыв».
«В первый раз я пожелал бессмертия – загробной жизни, – писал о нем Н.И. Пирогов. – Это сделала любовь. Захотелось, чтобы любовь была вечна… Потом это… желание беспредельной жизни, жизни за гробом, постепенно исчезло…».
Это были необычные «призывы», адресованные врачу-атеисту. Они, конечно же, сыграли свою роль в подготовке нового нравственного переворота, ожидавшего Н.И. Пирогова.
«Для врача, ищущего веры, самое трудное уверовать в бессмертие и загробную жизнь, – отмечал Н.И. Пирогов, имея в виду, конечно же, собственный опыт. – Это потому, во-первых, что главный объект врачебной науки и всех занятий врача есть тело, так скоро переходящее в разрушение; во-вторых, врач ежедневно убеждается наглядно, что все психические способности находятся не только в связи с телом, но и в полной от него зависимости…».
Но главные события второго «фазиса», потрясшие Н.И. Пирогова и ставшие причинами нового нравственного и житейского переворота, были еще впереди. К ним относилась новая семейная трагедия: неожиданная смерть первой жены в 1846 г., когда он остался с двумя малолетними детьми на руках. В скором времени (1848) к ней присоединились многочисленные служебные неприятности (разнос, учиненный Н.И. Пирогову военным министром после возвращения хирурга из многомесячной Кавказской командировки; огульные обвинения Н.И. Пирогова в научном плагиате и другие), в связи с которыми он был близок к оставлению профессорской деятельности в ИМХА.
Возможно, об этой тяжелой болезни, приключившейся с ним в С. – Петербурге, смерти жены и многих служебных неприятностях, случившихся с ним в ИМХА, вспоминал Н.И. Пирогов, когда записал такие строки в «Дневнике старого врача»:
«Слабость тела и духа, болезнь, нужда, горе и беды считаются главными рассадниками веры».
Третий «фазис» (1848-1881), ставший неизбежным следствием второго, начинался для Н.И. Пирогова со второй половины 1848 г., когда он впервые открыл для себя Евангелие, которое до того времени «еще сам не читывал».
«После того, как я убедился, что не могу быть ни атеистом, ни деистом¹, я искал успокоение и мира души, и, конечно, пережитое уже мною чисто внешнее влияние таинств церковных богослужений и обрядов не могло успокоить взволнованную душу… Мне нужен был отвлеченный, недостижимо высокий идеал веры. И, принявшись за Евангелие…, а мне было уже 38 лет от роду, я нашел для себя этот идеал», – как следует из «Дневника старого врача...».
¹ Деизм (по Н.И. Пирогову) – не вера, а доктрина, построение чистого ума.
С этого времени Н.И. Пирогов обретает вновь православную веру своих предков, а вместе с ней – благодать молитвенного обращения к Всевышнему. Только тот, кто многократно достигал такой благодати в собственных обращениях, мог написать такие проникновенные строки:
«Веруй в любовь и уповай в благодать Высшего предопределения; молись всеобъемлющему духу любви и благодати о благодатном настроении твоего духа. Ни для тебя, ни для кого другого ничто не переменится на свете – не стихнут бури, не усмирятся бушующие элементы; но ты, но настроение твоего духа может быть изменено… верой в благодать Святого Духа.
Когда ни одно предопределенное горе, ни одна предопределенная беда не может быть устранена от тебя, ты все-таки можешь остаться спокойным, если благодать молитвы сделает тебя менее впечатлительным и более твердым к перенесению горестей и бед».
«Фазисы», изложенные в «Дневнике старого врача…», приводят к единственному выводу: все достижения в научной, практической и общественной деятельности Н.И. Пирогова, имевшие место после 1848 г., связаны с обретением им православной веры, ставшей неиссякаемым и животворным источником успехов видного ученого, хирурга, педагога и общественного деятеля.
Отсюда «Вопросы жизни. Дневник старого врача…» считается средоточием духовного наследия, оставленного видным отечественным хирургом Н.И. Пироговым.
Академик РАМН Ю.Л. Шевченко,
д.м.н.М.Н.Козовенко