Стрит арт паша 183. Материал подготовила: Юлия Сидимянцева. Рассуждения Павла о жизни

Паша 183 (P183 ; наст. имя - Па́вел Алекса́ндрович Пу́хов ; 11 августа , Москва - 1 апреля , Москва) - российский художник , работавший в области граффити , уличной инсталляции , живописи .

Биография

Павел Пухов, более известный под псевдонимом P183 (или Павел 183), родился в 1983 году в Москве . Получил образование в области дизайна, но никогда не использовал методы, которыми овладел во время учёбы. Работал системным администратором, дизайнером, реставратором, художником-постановщиком.

P183 получил мировую известность в январе 2012 года благодаря британским СМИ, опубликовавшим материалы о нём. The Guardian сравнила Пашу 183 с известным английским уличным художником Бэнкси . В свою очередь, друзья Паши 183 назвали Бэнкси «английским Пашей» .

Также P183 известен как создатель декораций в стиле стрит-арта к зонг-опере «TODD» , поставленной по идее Горшка в 2012 году (см.ниже).

Умер 1 апреля 2013 года в возрасте 29 лет. Причины смерти не опубликованы. Предположительно, он умер от остановки сердца , а также есть сведения, что его смерть не носила насильственный характер . Похоронен на кладбище «Ракитки» в Новой Москве .

Выставки

Работа в театре

В 2012 году P183 принял участие в создании зонг-оперы «TODD» совместно с группой «Король и Шут» . Мюзикл, придуманный Михаилом Горшенёвым (Горшком) , был впервые показан 6 ноября 2012 года в московском Театре киноактера . Павлом были разрисованы декорации, создающие своеобразную хоррор-атмосферу. В частности, среди сделанных рисунков - различные «хулиганские» надписи, тянущиеся к небу призраки и огромный череп.

Можно сказать, что эта работа является одной из наиболее знаковых, обратив на P183 внимание со стороны театрального и музыкального сообществ. Кроме того, она стала своего рода памятником ушедшему (так же, как и Горшок) через год после премьеры художнику - постановка была возобновлена в 2014 году и продолжается до сих пор .

Память

Напишите отзыв о статье "Павел 183"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Павел 183

Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.

Так этот художник подписывал свои работы.

Павел – его настоящее имя.

«Павел» в переводе с латинского значит «маленький». В данном случае я бы добавила – «принц».

Пятнадцать лет назад одна мама попросила меня «подтянуть» её сына по русскому языку. У мальчика – тогда просто Паши Пухова – были удивительные, распахнутые миру голубые глаза.

Что до русского, то по нему была «тройка». Как, впрочем, почти по всем предметам (школу он окончил сплошь на «тройки» – «пятёрки» были только по рисованию, труду и информатике). Школы, кстати, приходилось менять: слишком уж белой он повсюду был вороной.

Приходилось менять и места жительства: родители развелись, у каждого появилась новая семья. Но наш «маленький принц», пожив сначала в одной семье, а потом в другой, – и от отчима ушёл, и от мачехи ушёл. И стал жить на своём собственном астероиде. Благо такой появился.

Что касается дальнейшей учёбы, то он поступил и успешно (в листе-вкладыше только два «хорошо» – остальные «отлично») окончил Институт дизайна и моды. А ещё – параллельно с институтом и после – массу разных курсов (стопка аттестатов впечатляет: вот что значит нашёл своё). Одни из самых судьбоносных – курсы графического дизайна под руководством художника Чеботкова.

Чем же Паша занимался?

Во-первых граффити. Все представляют, что это такое. Но в случае с Пашей это не просто разрисованная стена или забор, а берущий за душу рассказ о человеке – будь то крылатый бомж или девочка со спичками.

Пересказывать картины – всё равно что пересказывать стихи. Но поверьте на слово (или поезжайте хоть на Открытое шоссе – между д. 2 и 3, – посмотрите собственными глазами): глядя на граффити «Дай хоть на секунду испытать святую милость», где девочка-подросток простирает ладони к небу (с которого – писалось в канун Рождества – идёт настоящий снег), хочется плакать: то ли от горя, от ли от счастья. Вообще все граффити Паши взаимодействуют с миром: домами, деревьями, небом – и что-то меняют в нём.

Во-вторых, Паша снимал клипы. Опять-таки все знают, что такое клип (многих, меня в том числе, от них уже тошнит). Но Пашин клип «Колыбельная», снятый на песню группы «Алиса», – это искусство: в нём маленький человек (Акакий Акакиевич? Бомж? Фонарщик Экзюпери?) бродит по ночному городу, гася окна и зажигая звёзды, – так исполняя своё предназначение.

А ещё Паша делал инсталляции, то есть пересоздавал пространство и запечатлевал его на плёнку. Его называли мастером стрит-арта, уличным художником. Действительно, он умел обычный, намозоливший глаз предмет – фонарный столб, катушку с кабелем – очеловечить, превратить в факт искусства.

Он вообще был неутомимым выдумщиком. Мог, например, в только ему известном порядке развесить в ночном лесу марлю – и получались духи леса, феи. А ещё спуститься под землю, побродить вместе с диггерами, всмотреться – и появлялась «Москва Гиляровского», словно из небытия проступали рабочие, солдаты, заключённые, дети, Ленин, Сталин (Павел вообще любил советскую символику, плакат, ностальгировал по эпохе, которую не застал и в которой – за всеми её доменными печами и пионерскими галстуками – чувствовал «человеческое»).

А ещё он придумал проект «Город детства». По парку «Сокольники», рядом с которым прошла вся Пашина жизнь, были расставлены большие фотографии опять же советских времён: мама с коляской, ребёнок с санками. На плёнку снималось, как современный ребёнок рассматривает старую фотографию. Какой смысл этого проекта? Думаю: диалог, восстановление порвавшейся связи времён, если угодно, воскрешение.

Павел не любил, когда его называли «русским Бэнкси» (Бэнкси – английский художник, работающий в стиле стрит-арт), и это понятно: уже годам к 22 у него выработался свой язык.

Отныне российская улица могла не «корчиться, безъязыкая».

Друзья Павла поражались его креативности, харизматичности, изобретательности.

«Его изобретательности не было предела», – вспоминают они. Ведь Павел не только придумывал тот или иной сюжет, но и осуществлял его техническую сторону: конструировал, монтировал, устанавливал. Техника была для него подножием искусства (лишнее доказательство того, что, как бы далеко ни продвинулось развитие техники, главным всегда останется человек, личность).

Друзья восхищались Павлом-человеком: «Человек с большой буквы», «по-детски наивный», «щедрый до невероятности», «человек, с которого содрали кожу» (последним объясняли то, что Павел все интервью давал в маске: он скрывал не лицо, а отсутствующую кожу).

«Коммерция, деньги, карьера – это слова не Пашиного лексикона», – прочла я. Хотя был момент в жизни, когда его «нашли» большие деньги. Был соблазн стать оформителем интерьеров для нынешних хозяев жизни. Паша даже немного поиграл в эту игру, но потом сделал окончательный выбор: искусство.

С честью прошёл он и испытание «медными трубами»: в последние год-два появились многочисленные публикации (только в зарубежных журналах, таких как Spiegel, Guardian, Telegraph, я насчитала 23), передачи, предложения-приглашения. Паша не «зазвездил». И откликнулся только на одно приглашение – в Париж. Это была его единственная «заграница» (никогда не хотел никуда уезжать, жалел упущенное для работы время): воистину – увидеть Париж и умереть.

Не хочу жить на этом свете,

где законам всем вопреки

раньше нас умирают дети,

умирают ученики.

Пусто место отныне свято.

Я спрошу без тебя – Москву:

по какому такому блату

я, к примеру, ещё живу?

Я спрошу без тебя – Россию,

хоть и знаю её ответ,

эту клушу, эту разиню,

для кого ты что есть, что нет.

Я спрошу, наконец, у Бога:

Он ответчик за всё один!

Впрочем, как с него спросишь много,

если умер у Бога сын…

Но сейчас думаю, что – как ни жестоко звучат эти слова – он прожил столько, сколько хотел.

Воистину «мир ловил меня, но не поймал».

Меня во всём этом поражает не столько масштаб личности и место её появления (таланты были в России всегда), а время. Наш растленный век, когда, перефразируя поэта, и воздух пахнет деньгами.

По мне, Павел-183 – Паша Пухов – герой нашего времени. Прав был классик: в жизни всегда есть место подвигу. Потому что сказать своё слово в искусстве, служить только ему, а не мамоне – в наши дни настоящий подвиг. Это, к счастью, понимают люди (молодые!), знавшие Павла: «последний герой», «атлант», «титан», «русский богатырь» – написали они в некрологе.

Искусство Павла протестно. Но протестует он не против правительства или президента, а против пошлости, коммерциализации жизни. Русской жизни. В предисловии к клипу «Африка» (по песне группы «Олди») Павел писал: «Россия – та страна, которая с невероятным цинизмом уничтожает в своих гражданах индивидуальность и талант. Не имея возможности самореализоваться, слабые уходят в заработки, сильные погибают за идею».

(Последнее – как в воду глядел – о себе).

Он будил «мёртвые души».

«Я бы хотел, – сказал Павел в одном интервью, – чтобы люди меняли себя». И это в то время, когда человека упорно отучают думать и меняться.

Паши больше нет. С этим ничего не поделаешь. Но осталось множество его работ.

И здесь можно сделать многое. Сохранить граффити, собрать и систематизировать холсты, клипы, проекты. Снять фильм. Написать книгу. Сделать этот оставленный нам message достоянием не одного только художественного сообщества, а всего общества, потому что, как сказал кто-то из Пашиных друзей, он «сумел стать настоящим русским народным художником».

И нужно спешить, пока целы те же граффити. Ведь они находятся на улицах Москвы, Петербурга, Выксы (Нижегородская обл.), Парижа, а значит, недолговечны.

Паша вообще любил всё эфемерное. Как Маленький принц, который «никогда уже не вырастет и не станет скучным и ленивым взрослым».

Так нестерпимо больно оттого, что его больше нет, что хочется верить: он не умер, а как Маленький принц – после недолгого пребывания на плохо оборудованной для веселия планете Земля – улетел на свой астероид.

А почему бы и нет?

Он же был не только «маленький», но и лёгкий – Павел Пухов.

Скоро исполнится год с того дня, как ушел из жизни уличный художник Паша 183, известный также как «русский Бэнкси», а на днях в Московском музее современного искусства открылась его посмертная выставка под названием «Наше дело подвиг!».

Паша 183 был одним из самых известных российских представителей стрит-арта, который как и знаменитый Бэнкси скрывал свое лицо. Его уход из жизни в возрасте 29 лет также покрыт ореолом таинственности. В память о художники представляем вашему вниманию подборку его работ.

(Всего 20 фото + 1 видео)

Официальный сайт художника: 183art.ru

1. Холст. Мы увязли сапогами в вечность. 2012 г.

Минувшей весной ушел из жизни ведущий московский граффити-мейкер и стрит-артист по прозвищу Паша-183, также известный за рубежом как Р183. В прошлом году ему бы исполнилось 30 лет - он родился в Москве 11 августа 1983 года. Павел был профессиональным дизайнером, художником и автором уникальных стрит-арт-инсталляций.

2. Стрит-арт. Маруся, 2012 г.

Слава свалилась на Павла после того, как его работы внезапно разлетелись по всей Сети, и с просьбой об интервью к нему обратились The Guardian, Daily mail и Telegraph.

Его называли «русским Бэнкси», но он отвергал это сравнение: многие годы он работал исключительно над собственными темами, нашел свой стиль, и ему не нравились эти поиски сходства с другим художником.

4. Стрит-арт — 2012 г.

Он начал работать на улицах Москвы в 13 лет, в 1996 году, и за 17 лет освоил множество техник, делал росписи стен, делал инсталляции из стикеров, организовывал сложные световые проекции, использовал трафареты и инсталлировал в городские пространства самые разные объекты, делал кинетические инсталляции и многое другое.

5. «100 лет одиночества, добровольного, бескорыстного». 2007 г.

1-го апреля этого года Паша скончался, но все еще причина смерти не установлена, да и какая-либо информация о кончине Р183 напрочь отсутствует. В сети ходит мнение, что это очередной пиар-проект креативного райтера, что за долгие месяцы невозможно не определить причину смерти и дать хоть какие-то подробности по этому поводу. Самые оптимистичные фанаты художника продолжают ждать дня, когда их кумир вернется с новыми произведениями-шедеврами.

6. Холст, 2013 г.

7. Холст, 2013 г.

8. Стрит-арт — 2013 г.

10. Стрит-арт — 2013 г.

11. Стрит-арт — 2012 г.

12. Поджигателям мостов - посвящение. 2011

Комментарий автора к работе: » Вряд ли кто-то из нас сейчас, достигнув успеха, связей, денег, славы, способен отказаться от всего этого. Сжечь мосты и порушить все свои достижения ради новой, неведомой, возможно безрассудной и нелогичной жизни или смерти. Эта инсталляция посвящается тем, кто вышел за пределы собственных пыльных закоулков и создал новый мир. Тем, кто способен отказать самому себе, ради шага вперёд.»
Источник: 183art.ru

13. Аленка. 2011

Комментарий автора к работе: «Когда-то я снял фильм «Сказка про Алёнку 2005», где шоколадка «Алёнка» является неким образом современного ребёнка. Каждый человек с детства вынужден учиться себя продавать, так построена жизнь в современном мире. Каждый из нас, как «Алёнка», продаётся вопреки своей воле. Но всё же, Алёнка в моем понимании самый светлый человечек на земле, вечно наивный и вечно бескорыстный. Проходил мимо плит на одной из строек и решил внести немного позитива. К тому же если кто-то видел вышеупомянутый фильм, то, возможно, он помнит, что один из героев фильма самовольно уходит из жизни. Я многое переосмыслил и решил сделать альтернативную концовку. Хотя бы этим роликом… Жизнь продолжается и возможно кто-то найдет такого же светлого человека, как и сама Алёнка.»
Источник: 183art.ru

14. Правда на правду. 2011

Комментарий автора к работе: «19 августа 2011-го - годовщина путча 1991-го года. Страна, доведенная до отчаяния политикой государства. Народ берет в свои руки «оружие» и, как неизбежность, пролитая кровь. Вряд ли кто-то сможет точно сказать, сколько людей погибло в этой гражданской войне, и мы уже не знаем их имена. Мы решили «напомнить» нашим гражданам о этих людях и событиях 91-93-го годов и дать возможность самим пройти сквозь пикеты ОМОНа в этот день. Пикет продолжался недолго, всего 1 час, после, как и с приходом новой власти, рабочие гражданской войны ушли «в тень».»

В современном мире существует множество художников, фотографов и писателей, видящих мир иначе. Один из них - Р183 или Паша 183 . Такой необычный псевдоним взял себе уличный художник Павел Пухов. Он видел в привычных предметах новые детали, а о своих работах говорил так:

«Вначале думаю, потом вижу, затем показываю, что вижу»

Так, художник с легкостью превратил заснеженное бывшее бомбоубежище в новогодний торт (Преображенская площадь, 2012 год), уличный фонарь - в гигантские очки (2009 год), а двери метро - в фигуры ОМОНовцев (2011 год).

Еще одной работой Павла была исполненная на бетонных плитах шоколадка «Алёнка». Художник когда-то снял фильм «Сказка про Аленку 2005», где знаменитое лакомство являлось образом современного ребенка. Павел 183 считал, что:

«…каждый человек с детства вынужден учиться себя продавать - так построена жизнь в современном мире. Каждый из нас, как «Аленка», продается вопреки своей воле. Но все же Алёнка, в моем понимании, - самый светлый человечек на земле, вечно наивный и вечно бескорыстный»

Павел 183 воплощал свои идеи не только в Москве. Художник оставил частичку своего творчества в разных уголках России. Например, посчитав петербужцев «ангелами во плоти», Павел нарисовал на корпусе автобусной остановки крылья (2012 год).

А Екатеринбург стал для художника городом, который он давно искал. Спокойствие, иной ритм жизни − все это помогло воплотить давно задуманный проект под названием «Машина времени». На своем сайте Павел писал о нем:

«И, вот, узнав город лучше, посетив одну из его центральных площадей, я нашел удивительное место - возле плотины, в самом центре Екатеринбурга. Я даже не знал, что это будет, но идея не выходила из головы. Течение воды подсказало мне решение. В одном из дворов я быстро нашел старый шкаф. Именно он оказался наилучшим образом прошлого, того, что находится в настоящем. Заменив заднюю стенку на выход в неизвестность, куда время сквозь часы течет потоком, я поместил внутри шкафа ребенка, который резвится в потоках времени. Все мы знаем, как течет время в детстве - оно не играет роли»

Но как же московский уличный художник получил мировую известность? Это произошло благодаря британским СМИ, опубликовавшим материалы о нём. The Guardian сравнила Р183 с известным английским уличным художником Бэнкси. Павел сначала обижался на это сравнение, так как не стремился никому подражать и долгие годы работал исключительно над собственными темами, искал свой стиль. Друзья московского художника стали называть Бэнкси «английским Пашей», а позже Паша 183 привык к новому имени и даже стал им представляться.

Жизнь «русского Бэнкси» была такой же загадочной, как и его творчество. Даже причина смерти по-прежнему неизвестна. Информация о трагедии подробно не комментировалась, сообщалось лишь то, что это не было убийством. Суицид тоже никто не предполагал. В качестве основных версий рассматривались отравление и остановка сердца. Паша 183 умер так же таинственно, как жил.

Трагическая новость застала врасплох. Трудно поверить, что Паша ушел так рано. Столько еще было впереди. Он всегда стремился своим творчеством изменить жизнь людей к лучшему, заставить задуматься об истинных ценностях, которые мы порой забываем в бесконечной суете. Он никогда не гнался за славой и признанием. Во все свое творчество он вкладывал частицу своей души. По просьбе его родителей мы не стали писать о смерти Паши раньше. Сегодня, в день похорон, мы публикуем воспоминания некоторых из его друзей и знакомых.

1983 - 2013

«Я бы хотел, чтобы люди научились отличать, грубо говоря, эту фальшивую картонку, которую перед ними ставят, от настоящего.»

«Я, скорее, за то, чтобы люди в первую очередь меняли себя. Чтобы они не проходили мимо нищих, чтобы помогали друг другу, чтобы сами искали какие-то альтернативы - своей жизни, своему мировоззрению, окружающему пространству.»

«Остановитесь на мгновение, ваша суета никуда не денется, а вот драгоценные минуты счастья порой уже не повторить. Помините...»

Кирилл Кто

Мы не сделали этого сразу, не написали искреннее и настоящее, то, что знали о нем от него лично, а не из «интернетов». Мы тормозили три дня, позволили копипастерам поднять вой. Но мы и при жизни мало для него делали. Так часто бывает. Берегите живых и помните о Паше.

2010 г.

Владимир

Мы с Пашей росли вместе, отдыхали семьями, он встречал меня из детского сада и школы. Всё время мне чинил игрушки и помогал. Его можно смело назвать старшим братом, мы даже рисовать начали вместе. Сейчас я горжусь им еще сильнее, горжусь, что был у меня такой единственный друг, который мог поддержать и принять меня таким, какой я есть. И очень больно, что он ушел, не реализовав все свои проекты и планы на жизнь. Жаль его маму: она жила только ради него и всячески помогала всем чем могла. Я буду помнить его вечно и помогать, чем смогу.

2012 г.

Виталий

Мне сложно собрать свои мысли. Последние дни нахожусь в совершенно отрешённом состоянии. Пожалуй, стоит начать от печки, так проще собрать все слова в более-менее связанный текст. Тем более, что всё, что происходило последние лет двенадцать, очень ярко отпечаталось в памяти и, надеюсь, никогда не сотрётся.

Всё началось с совершенно случайного и забавного знакомства, хотя, мне кажется, оно обязательно должно было произойти. Район, начало 2000-х, я вышел покидать мяч в кольцо, а тут ребята брейк танцуют (славное было время). Естественно, разговорились, потанцевали (кто только этим тогда не увлекался), и, конечно же, оказалось, что заочно мы знакомы, ведь рисовало на тот момент не так много людей, а «на районе» уж все работы явно были на виду. С Пашей сразу как-то завязалось очень приятное общение, и на следующий же день мы уже вместе рисуем. Очень тёплые воспоминания о том времени: всё только начиналось, мы были заряжены и постоянно что-то делали, экспериментировали, искали краску, ездили на фестивали, рисовали…

Мы дружили с Пашей больше 10 лет, причём, как бы не отличались наши интересы и сферы деятельности, нам всегда было о чём поговорить. Не один вечер был проведен в тёплых беседах и спорах об искусстве, жизни, любви, дружбе. Меня всегда поражали в Паше честность, открытость и некоторая наивность, он всегда так искренне и самоотверженно верил в свои идеи и тем самым просто заряжал энергией и желанием делать, делать и делать. Мы часто обсуждали планы, работы, будущие проекты, при этом всегда говорили друг другу всё как есть, без купюр. Немало было сказано, как хорошего, так и плохого, но я всегда видел и очень ценил то, что, как бы порой жёстко не закончилась наша беседа, между нами всегда оставалось доверие и уважение, и, несмотря ни на что, мы снова и снова шли друг к другу за советом. Мне кажется, это было очень важным моментом в наших отношениях. Мы ценили и доверяли мнению друг друга, ведь оно было без лести и желания угодить, нам нечего было друг другу доказывать, мы слишком хорошо знали друг друга. Мне будет очень этого недоставать.

2012 г.

Удивительно, но даже когда я перестал рисовать, наши пути не то что не разошлись, но с годами стали ещё ближе. Часто Паша внезапно звонил и говорил, что сегодня хочет сделать проект и надо помочь. Это было очень приятно, и я просто не мог отказать. Ведь я не просто помогал другу - каждый раз это было очень интересно. Паша постоянно придумывал что-то необычное: наверняка, многие знают про его первый самодельный переносной проектор на аккумуляторах, а про робота Space Invader уж точно. Всё это он конструировал и мастерил сам, у него были золотые руки. Он всегда экспериментировал и пробовал что-то новое - занимался фотографией, лазил с диггерами, пробовал себя в дизайне, аэрографии, пытался выпускать журнал, монтировал ролики и клипы, занимался сайтом, а в итоге и декорации для мюзикла сделал… Я порой не мог понять, как он всё это успевает, а про его нереализованные проекты и записные книжки с идеями я вообще молчу! При этом он никогда не забывал о родных и друзьях, всегда был очень отзывчивым и добрым. Порой даже слишком… Он переживал из-за множества тех вещей, на которые большинство людей даже не обратили бы внимание. Паша был как «человек, с которого содрали кожу»: он очень тонко реагировал на всё, что происходило вокруг него. Много раз я говорил ему, что не стоить принимать всё так близко к сердцу и переживать из-за всяких идиотов, но он просто не мог иначе, он так чувствовал, так жил, наверное, это был его крест. Но, может быть, именно поэтому все его так любили и уважали. Я уверен, что нет ни одного человека, который после личного общения с ним, не проникся бы этими чувствами.

Паша был очень талантлив и буквально фонтанировал идеями. Не проходило и дня, чтобы он не придумывал по несколько проектов, и всегда это было с такой душой, что я просто поражался. Ведь как много вокруг прекрасных профессионалов своего дела - отличных райтеров со своим уникальным стилем и отточенной техникой, неугомонных бомберов с невероятными кусками в таких местах, что дух захватывает, но как порой мало в этих работах души, человечности, иронии, надрыва. Паша был настоящим художником: через свои работы он действительно пытался донести до нас то, что чувствовал.

Я до сих пор не могу поверить, что его больше нет. Не верю, что он не позвонит на неделе и не скажет, что «пойдём, Виталь, прогуляемся по району, поищем место для нового проекта, потом посидим пивка попьём, поболтаем…». Для многих он был «Паша 183», известный уличный художник, но для меня он всегда был просто Пашей, моим очень близким другом. Пусть земля ему будет пухом…

2012 г.

2012 г.

Алексей Кио

Я познакомился с Пашей летом 2003-го года. В то время я поступил в университет, который находился в районе метро Преображенская площадь. Как-то раз, проходя дворами, я обратил внимание на ребят, рисовавших граффити на каком-то техническом сооружении. Я подошел, познакомился, мы поговорили немного и уже буквально на следующий день пошли вместе рисовать. Одним из этих ребят был Паша, писавший тогда «Хекс 183» или просто «Хекс». Меня сразу подкупила его прямота, невероятная харизма и искренность. Мы быстро нашли общий язык, а через некоторое время, я мог уверенно называть Пашу своим другом.

С тех пор у нас было довольно много приключений: лазания по крышам и стройкам, ночной бомбинг, холкары на троллейбусах, где мы чудом избежали засады (никогда так не бегал), трафареты, постеры и стикеры. Говорят, «друг познается в беде», и эти слова абсолютно про Пашу. Он из тех людей, в которых не сомневаешься, и он это не раз доказывал.

Помню, вначале меня немного удивляло, что Паша больше тяготел к русскому року и панку нежели к хип-хопу и электронной музыке, которая была популярна в среде райтеров в начале 2000-х. Он мог сделать какой-нибудь несложный фриз из брейкданса, какой-нибудь финт, когда мы играли в сокс. Но все же он явно тяготел к позднесоветскому наследию, к вольнолюбивым образам Цоя, Летова, Шевчука, к протесту против несправедливости. Все это нашло отражение в лирике его работ - грубоватые формы, черно-белая гамма, гротескные сюжеты.

2005 г.

Я никогда не мог сказать, что мне нравятся его работы, мы часто спорили, но никогда не ссорились и всегда уважали мнение друг друга. Лишь через какое-то время я понял, что у него действительно всегда был свой уникальный стиль, с самого начала. Пусть противоречивый, но абсолютно, невероятно искренний. Он действительно болел тем, о чем говорил, писал, рисовал. Его усердию можно было только позавидовать. Часто, когда я заходил к нему в гости, он мне демонстрировал какой-нибудь свой новый гаджет, который делал своими руками: переносной проектор, распылитель на две банки сразу, какие-то механизмы - его изобретательности не было предела. Он все время придумывал какие-то новые приёмы, новые ходы для выражения своих идей: залезал в подземные тоннели в центре Москвы, выставлял свет, проецировал изображения и делал снимки; забирался ночью в лес, где проецировал на дым, на растянутые простыни, в общем, был невероятно увлеченным человеком. Все эти его разносторонние качества сливались в один цельный уникальный образ. Паша был и остаётся для меня цельным, крепко сбитым Человеком с большой буквы. Личностью. Очень больно и горько от того, что он ушёл от нас таким молодым. Покойся с миром, дорогой друг.

2011 г.

Мы были знакомы больше десяти лет, эпизодически общались. Последний год мы постоянно созванивались и часами разговаривали в skype. Не сказать, что я являюсь большим поклонником того, что он делал, однако, вероятно, именно диаметральная противоположность во взглядах нас и сближала: мой скепсис и его неподдельный оптимизм, моя критика и его вера. Наши беседы охватывали огромный спектр тем: от личной жизни до мироустройства в широком смысле. Так и в последний раз, начав с метафизики, закончили мы Ильфом и Петровым. Он искренне, по-настоящему болел душой за мир и людей вокруг себя - в этом весь Паша. Честный, добрый и дружелюбный, иногда по-детски наивный, но всегда желающий лучшего для других.

Утром первого апреля в голове навязчиво звучала песня Летова, не знаю, возможно ли это, чувствовал ли я, что что-то случилось… «Никто не хотел умирать». Невосполнимая утрата.

С кончиной Паши ушла не только огромная витальная энергия, пласт уличного искусства и его самобытность, но закончилась и часть меня. Та часть, которая позволяла продолжать стремиться и менять. Последние слова его были о том, что нужно поддерживать хорошие начинания во всем. Не забывайте об этом, ведь пока вы продолжаете делать что-то хорошее, в делах этих жив и Паша 183. Светлая память.

2010 г.

Ольга

Да ведь самое главное, Паша, прежде всего, чудесный ЧЕЛОВЕК! Добрейший, щедрый до невероятного, отзывчивый, с фантастическим обаянием, которое притягивает к нему людей, смелый и решительный. И так чутко воспринимающий мир.

2011 г.

2012 г.

Кирилл Кто

Я не хочу громких избитых штампов: «Помним. Скорбим», «невосполнимая утрата» или «потеря для русского искусства», которыми пользуются обычно в таких случаях. Утрат и так слишком много, а «русское искусство» в лице своих горе-искусствоведов еще не раз вспомнит, что надо думать о живых, а не набрасываться как стервятники на наследие, профанируя и отбивая всякую охоту общаться. Пашины работы ждут своего исследователя, вдумчивого и чуткого, такого, какого при жизни они, как часто, к сожалению, бывает, не получили. И Паша был не только действительно Большим художником, но в первую очередь - другом и человеком. Для меня он всё равно, наперекор реальности, жив. И я расскажу лучше несколько последних эпизодов (хотя их огромное количество, все по своему важны, и я могу вспоминать его бесконечно, как и многие, его знавшие) с ним живым, очень Живым.

Паша позвонил мне и пригласил на концерт «Алисы», на юбилейный, посвящённый двадцатилетию альбома «Для тех, кто свалился с луны». У него было два прохода, потому что последние несколько лет он общался с Кинчевым, которого очень уважал как и других рокеров: Шевчука, Летова, Цоя. Мы сидели в VIP-ложе рядом с толстопузыми дядьками и тряслись там от возбуждения будто дети. Я рыдал на половине песен, потому что знаю их с детства наизусть и они по-прежнему актуальны для меня и для него. Они все для него и про него. Это было в День защитника отечества - совершенно дискредитированный государственническими знаками праздник. Но Паша защищал таким образом не столько Россию, сколько свое личное, не географическое, не формальное, а внутреннее, выдуманное им самим Отечество. Это похоже на то, что Марсель Пруст называл «гражданин неизвестной родины», про таких ещё говорят «гражданин мира». Все творчество Паши про это - такое наивное, детское и бескомпромиссно романтичное. Мне часто не нравились его работы за их вроде бы, как мне казалось иногда, излишне романтично-наивную, формальную сторону, за лобовые патетические приёмы. Я говорил: «Ну как ты можешь быть таким наивным, как ты не понимаешь, что людям нельзя вот так раскрываться, они тебя заклюют?» Они и заклёвывали периодически, от чего он страдал, но он всё равно делал сердцем, а не расчётом. Потому что не мог иначе и не хотел.

2012 г.

А до этого, 12-го февраля, мы возвращались поздно вечером на метро и разговаривали о зиме и о том, как холодно рисовать. Я болел, но Паша попросил встретиться и пойти порисовать вместе. Опять же, мне не всегда нравилось с ним рисовать. Мы всё-таки тащили груз в немного разные стороны, по-разному смотрели на многие вещи, хотя во многом соглашались безоговорочно. Не пойти с ним я не мог. С ним надо было общаться, когда он просил, потому что просил он редко, и я, хоть и бываю иногда ужасно бессердечным и сам никого не слышу вокруг, увлечённый своими идеями, согласился. Когда у меня год назад была депрессия, и мне не с кем было поговорить, он, ни минуты не колеблясь, приезжал и поддерживал меня. В тот самый период, когда у него брали по три интервью в день, в период этой международной его славы, когда его рвали на клочки лицемерные, падкие до сенсаций журналисты. Короче, встретились вечером и пошли рисовать. Мы поехали к нему на район, было поздно - больше двенадцати. Увидели на лестнице в метро человека, хромающего, с синяками, в куртке, измазанной кровью. Оказалось, его избили, когда он вписался в чужую пьяную драку. К человеку мы подошли не сговариваясь, хотя остальные поздние пассажиры - я помню этот момент как сейчас - прятали глаза и спешили мимо. Дотащили парня (он весил килограммов 120, тяжеленный), посадили в машину. Я ещё спросил, почему бы нам не отвезти его до дома, не проводить? Но Паша как будто знал провидчески, что вот это ровно та степень участия, которая сейчас нужна, и сказал, что уверен в водителе, что подняться на этаж он точно поможет. Что нам надо идти рисовать, и мы сделали уже достаточно.

2013 г.

Утром созвонились, и оказалась - правда. У парня была сломана нога, но соседи отвезли его в травмпункт и всё сделали. Это был приезжий, сказал, что он благодарен нам, что не верил, будто в циничной, холодной Москве кто-то может вот так взять и помочь. После инцидента с избитым пошли с Пашей рисовать. Ночью с проектора он рисовал слово «Родина», горящее в огне из долларов и рядом девочку на руках у спасающего её пожарного. Я стоял и разговаривал с ним, как всегда обо всём и ни о чём. Потом приехали менты, кто-то их вызвал из жителей соседнего дома, заметив нас рисующих, но не удосужившись выслушать, что мы рисуем и почему. А менты же почти сразу всё поняли, поняли, что это не типичное «граффити имён» и что за такое забирать нельзя. То есть они проигнорировали вызов, нарушили должностные инструкции, и порекомендовали нам сделать вид, что они нас уводят, а самим потом тихо через 10-20 минут вернуться и доделать работу. Паша её доделал. Это была его предпоследняя, а последняя работа - про детей, можно посмотреть здесь. Мне и моей маме она очень понравилась.

2013 г.

Он очень любил детей всегда и последние пару месяцев хотел завести семью, противореча собственному не раз процитированному убеждению, что «в мужчине умирает революционер, когда у него появляется женщина». Я удивился, обнаружив его вдруг таким. Да, он любил многих, а девушки обычно не очень понимали Пашу, но тянулись к нему, иногда потом сильно калеча глупыми истериками. Паша, несмотря на свои нежные чувства к барышням, всегда казался мне волком-одиночкой, который не променяет вольное «чистое поле» на семейное счастье и «тёплый клетчатый плед». Его увлечения всегда были временными, настоящей его любовью была общечеловеческая Любовь, а не местечково конкретная. Он поехал в Питер к новой девушке, на которой хотел жениться, и звонил мне оттуда радостный, спрашивал, куда им стоит там сходить. Я стал даже сомневаться в том, что он неисправимый одиночка: так странно это звучало, так редко он бывал настолько радостный и почти беззаботный.

Когда я вспоминаю о нем сейчас (да и прежде часто так было), то возникает двоякое чувство: с одной стороны, он этакий атлант, титан, русский богатырь или ударник-стахановец, этакий «Последний Герой», про которого пел один из его любимых поэтов. У меня выпрямляется струной спина, как на параде, как перед кем-то, кто принимает парад и перед кем ни в коем случае нельзя сплоховать, а с другой - текут ручьями слёзы, потому что я, как сирота, пронзительно жалею об этом своём друге - большом и вроде бы брутальном, а в душе - ранимом ребёнке. Ребёнке с автоматом, который не даст в обиду своё детство и свои идеалы. Он никогда уже не вырастет и не станет скучным и ленивым взрослым. Всем бы уметь сохранять и охранять до самой победы с оружием в руках детство, искренность, наивную веру так, как умел он. Но в наше время эрзацев, масок, потребительских, компромиссных ценностей уюта и комфорта таких, как он, больше нет.

2013 г.

Женя Зубчик

Паша был особенным человеком. Он жил как чувствовал, а чувствовал он всегда очень сильно. Паша всегда всё пропускал через себя, всё принимал близко к сердцу. Именно это делало его искусство таким искренним, честным. Он был идеалистом, готовым на любые, самые сумасшедшие авантюры. Если ему приходила в голову какая-то идея, вне зависимости от степени сложности и бредовости, его уже нельзя было остановить. Он всегда доводил начатое до конца. Искусство было главным смыслом его жизни. Искусству Паша отдавал себя полностью. Он не был материалистом, таких он ненавидел. Коммерция, деньги, карьера - это слова не из Пашиного мира. Он жил моментом, только здесь и сейчас. Он мог сутками реализовывать какую-то свою затею, работать часами напролёт без перерыва, в буквальном смысле без еды и сна. Он хотел, чтобы вокруг него люди также отдавались делу, со всей страстью. Так и было. Он притягивал таких же идеалистов, как и он сам, которые часами возились с ним над проектами. Люди, которые были рядом с ним, его друзья, по-настоящему любили его. Он был энтузиастом и романтиком. Порывистый и яркий, сумасшедший. Он был настоящим художником.

2012 г.

2011 г.

Виктор Набор

Я познакомился с Пашеий на каком-то фестивале. Наверное, году в 2003-2004-м. Тогда он писал «Хекс». Уже в то время он рисовал черно-белые работы в технике, близкой к фотореализму. Меня это очень удивило и впечатлило. Затем я стал всё больше и больше замечать его работ в городе, в различных местах. Порой они были не подписаны, но уже тогда его стиль был узнаваемым. Когда думаю о том времени, сразу вспоминаю его работы с рок-исполнителями и первые социальные темы. Затем его творческая направленность заметно расширилась, пошли разные эксперименты в технике и началась работа с нетрадиционными для граффити художественными материалами. Году в 2007-м лично для меня он уже являлся очень сильным, амбициозным художником. Человеком, который чётко знает, что хочет, и знает, как это реализовать. Его художественные эксперименты и различные проекты очень вдохновляли. Подход Паши, серьёзность в работах были уникальны для Москвы: он задавал очень высокую планку.

Когда виделись и общались, Паша всегда был честным и откровенным, делился многими предстоящими проектами, какими-то идеями. Сам был открыт для всего нового. Если что-то не получалось, звонил, советовался, не бросал никогда поставленные задачи, пока полностью не убеждался, что реализовать идею не получится. Был готов помочь и делом, и советом.

2007 г.

Константин Рахманов

Отрывок из «Книги Каждого дня», начало мая 2012-го года. На днях к нам в город приехал очень известный (в кругах больших и не очень) уличный художник Паша 183. Приехал он на одно мероприятие, дать лекцию. К сожалению, туда я не попал. Единственное, что знаю, Паша был в маске, не показывал своё лицо, и что всем, кто был там, очень понравилось. Но всё-таки приезд для него значил немного больше, чем просто прочитать лекцию, уделить немного времени тому небольшому количеству человек, которые пришли его послушать. Мне да и многим художникам хочется оставить свой объект, свою работу в чужом городе. Хотелось и Паше оставить частичку своих мыслей, частичку себя.

Перед его приездом я слышал про него много разных слов: «русский Бэнкси», «поймал звездуна», «заржавел» и т.д. Но, познакомившись лично, я увидел в нём простого русского человека. С духом здорового патриотизма, чистого и обыкновенного человека, у которого есть свои детские мечты и желания. В тот момент он переживал из-за того, что его сравнивали с Бэнкси. Вот, что он говорил по этому поводу: «Я рисовал всю жизнь, что хотел. Что желал. Делал какие-то инсталляции, трафареты, оживлял предметы. А тут, бах, и меня сравнивают с кем-то. Зачем и для чего?»

3 апреля 2013-го года. Мы много гуляли, много разговаривали. Я занимаюсь граффити уже около 10 лет. Он - один из тех людей, которые начинали в Москве эту культуру и это движение! Он мне рассказывал про улицу, я эту улицу очень хорошо знаю, мы хвастались друг перед другом какими-то победами, обсуждали какие-то поражения. Мне с ним было очень легко и интересно. Я узнал много нового, старался брать по максимуму. В его глазах была видна прозрачность и честность. Правда - она не всегда приятна, но это и есть Правда. В каждой правде есть плюсы и минусы, есть линии развития. Это как стратегия. Стратегия жизни. Он это хорошо понимал. Но меня поражала его детская честность и его «совковость», закалка того времени. Как будто он только-только вернулся из прошлого.

В одном из дворов он нашёл старый шкаф, я помню как он мне позвонил и быстро-быстро говорил, что нужно делать. Он просил меня заказать ему газель, для того что бы перевезти шкаф в какое-то рабочее пространство. Я всё сделал. Он нашел типографию, подготовил весь нужный материал, и мы начали колдовать над его новым проектом. Это - инсталляция под названием «Машина времени». Позже в Интернете я нашел ролик и немного описания на его сайте.

На днях мы с ним списывались, он рассказывал, как задержал одного чурку на улице. Тот прямо у него на глазах отобрал у женщины сумку и побежал. Паша его догнал и немного вломил. Я вообще поражался его поступкам. Преподнося информацию людям, показывая наши минусы и плюсы, делая нам подарки, говоря о нас, не обижаясь и не отвлекаясь на мелочи, он сдержанно делал свою работу. О нем много говорят, его со многими сравнивают. Но это все х**ня. Я рад, что знаю этого человека и в душе считаю его своим старшим братом.»

2012 г.

Тимофей Радя

Паша был частью моего мира. Целый остров, страна. Я помню, как впервые увидел его работы. Это были подземные проекции. Я тогда ничем таким не занимался. Он здорово удивил меня, и затем продолжал делать это снова и снова, и я начал кое о чём догадываться.

Он всё делал очень сильно. И так честно, как никто другой. Я часто думаю о нём. Паша несёт свет. Светлая память.

2010 г.

Артём Рен

Уважаю активных людей. Активность и ответственность за свои слова как стиль жизни. Я помогал с краской проекту «Стена», и одним из участников был Павел. Мы не так много общались - я просто снимал на камеру и говорил с ним о жизни. Простой вопрос - простой ответ. Простой разговор - простой человек. Мне нравилось его прямолинейность в ответах и чистота в мыслях, без лишнего пафоса и мыльных размышлений. Он делал и говорил - я слушал... Спасибо ему за сказанные слова, за все «слова».

2008 г.

Полина Борисова

Когда у меня возник интерес к граффити-культуре, я со свойственной мне основательностью стала изучать это явление «от и до». Моё внимание сразу привлекли два участника этой тусовки: команда «Зачем» и Паша. Я нашла Пашу в ЖЖ и написала ему в несколько ироничной форме, что на известном фото «ГО» на Красной площади парней было четверо, а он нарисовал только двоих.

И Паша мне ответил, что это был фестиваль, что было мало краски и мало времени, поэтому он выбрал двух наиболее значимых, по его мнению, персонажей, но обязательно нарисует и всех остальных. Меня поразил его ответ своей серьёзностью, основательностью и вежливостью. Я никак не ожидала подобного от «уличного художника». Так началась наша дружба. Паша был человеком редкой душевной красоты. Своей искренностью и наивностью в суждениях он напоминал мне моих друзей 1990-х, а своим вдумчивым и основательным отношением к творчеству, бесконечным потоком идей, упорством и трудолюбием, с которыми он воплощал эти идеи в жизнь, – моего папу.

2005 г.

Он был не только замечательным Художником, но и просто волшебным другом – надежным и тактичным, умел поддержать в трудную минуту. А ещё он был очень-очень-очень ранимым.

2007 г.

Петр Петро

Наше знакомство началось в начале 2000-х. Эпоха, когда граффити-сообщество было ещё совсем маленьким и незрелым, когда всё общение складывались из живых встреч. Поэтому большинство ребят знали друг друга лично. Паша был той личностью, которая выделялась из общей массы, и он запомнился мне навсегда. В душе я сразу отметил его энергию, открытость в общении и, самое интересное, это его индивидуальный взгляд на жизнь и искусство. Наверняка те, кто шли в ногу с тем временем, помнят, как в начале своей карьеры Паша повсюду изображал «гробики» двумя цветами - чёрным и белым. Эти два цвета так и остались навсегда и стали лицом его стиля, и не потому, что не было средств на краску. Они подчёркивали сущность его идей и прямоту, порой даже в лоб… «Нет времени приукрашивать нашу жизнь», - такие слова я услышал в одном из наших разговоров. Они крепко засели у меня в памяти. Многие его работы отражали социальные проблемы общества. Он пробовал найти грани взаимодействия между обществом и городским пространством. С каждой работой я наблюдал его «мысли», это были будто шаги… шаги к правде… которые многие попросту не замечали. И всё это игнорирование и есть позор нашего общества, которое живёт в тоталитарной системе. Паша как бы стучался к нам, к нашим сердцам, к нашей «свободе», которую мы сами теряем и по сей день, стараясь не замечать или попросту не понимая этого. Биться за правду общества, биться за чистоту души, помогать друзьям, существовать, как человек в полной мере - так делает далеко не каждый, как делал это он. Сейчас он в нашей памяти, его работы будут «работать» над нашей совестью, они будут вечным двигателем…