Смотреть что такое "плут" в других словарях. Плут - это кто такой? Значение, синонимы и примеры

УДК 8 (09)

Афанасьева Татьяна Сергеевна

преподаватель г. Нижний Тагил Afanasyeva Tatyana Sergeevna

Lecturer Nizhniy Tagil

Интеграция архетипов плута и демона в образе Остапа Бендера

"Rascal" and "Demon" Archetypes Integration in Ostap Bender"s

Настоящая статья посвящена исследованию центрального образа дилогии И. Ильфа и Е. Петрова Остапа Бендера в соответствии с теорией архетипов. Автор рассматривает генеалогию архетипа плута и демона в контексте русской литературной традиции. Результаты исследования позволяют интерпретировать романы И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» как цельное эпическое произведение с глубинной тематикой, ориентированное на достоверное отражение исторических реалий.

The article studies the central image of the dilogy by I. Ilf and E. Petrov with the help of the theory of archetypes. The author analyses the genealogy of the rascal and demon archetypes in Russian literary tradition. The results of the survey let us consider the novels "Twelve Chairs " and "The Golden Calf" by I. Ilf and E. Petrov as a single epic work with a deep plot aimed at a true-to-life description of historical events.

Ключевые слова: сатира, дилогия, архетип демона, архетип плута, трансформация архетипов, интеграция архетипов, двойственность образа, космос, хаос.

Key words: satire, dilogy, the archetype of demon, the archetype of rascal, transformation of archetypes, integration of archetypes, duality of the image, space, chaos.

Интерпретация главного героя сатирической дилогии И. Ильфа и Е. Петрова стала одной из основных причин полемики вокруг романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Результаты поиска как литературных предшественников Остапа Бендера, так и реальных прототипов были многочисленны и разнообразны.

Великий комбинатор И. Ильфа и Е. Петрова - это некий собирательный образ человека «плутовского» типа, имеющий в мировой литературе свою художественную генеалогию, что позволяет говорить об архетипичности данного образа. Однако особого внимания заслуживает тот факт, что, отдавая дань литературной традиции, И. Ильф и Е. Петров сумели внести в образ определенную специфику, соединив тем самым художественную традицию с новаторским приемом.

Современный исследователь творчества И. Ильфа и Е. Петрова Ю. К. Щеглов определил оригинальность творческого решения в создании образа Остапа Бендера не столько «в новой комбинации известных признаков и типов литературного героя», сколько «в том, что эти традиционные признаки и типы оказываются спроецированы в советскую действительность, на фоне которой они неожиданно приходятся ко двору, получают парадоксальное применение и начинают жить новой жизнью» .

То историческое время (начало XX века), в рамках которого создавалась дилогия, во многом контролировало и даже определяло жанр, тематику и проблематику художественных произведений. Отсюда столько мифов относительно государственного заказа на первый роман дилогии, развенчание которых только подтверждает оригинальность решения И. Ильфом и Е. Петровым поставленной глубинной проблемы.

Синтез литературной традиции и индивидуальных авторских решений привел к дуалистическому пониманию образа главного героя дилогии. По нашему мнению, наиболее обоснованной является точка зрения Ю. К. Щеглова, расценивающего образ Остапа Бендера как трансформацию двух архетипов: демонического и плутовского. Каждый из названных архетипов имеет в мировой литературе давнюю художественную традицию.

Одним из самых ранних воплощений архетипа плута является образ мифического Трикстера. В современную культуру архетип Трикстера пришел из работ К. Г. Юнга; он, в свою очередь, заимствовал этот образ у исследователя мифов североамериканских индейцев П. Радина.

В европейской культуре и литературе архетип Трикстера воплощается в образе скандинавского бога-проказника по имени Локки.

«В образе Трикстера Юнг отметил ряд карнавальных традиций...Трикстеру свойственна любовь к коварным розыгрышам и злым выходкам, способность изменять свой облик. Но, несмотря на присущие ему отрицательные качества, Трикстер может создать то, на что другой, даже затратив свои самые лучшие силы, оказывается не способен. Однако важнее всего здесь то, что Трикстер не является «существом Хаоса», он - любимый ангел Бога, правда, в прошлом. Он - странник, медитатор, герменевтик... нарушитель границ...» .

Следует отметить, что архетип плута в образе мифологического Трикстера имел максимальное приближение к демоническому архетипу, однако, говорить в данном случае о полном взаимопроникновении архетипов не представляется возможным, поскольку семантика данных архетипов принципиально различается.

Художественная традиция реализации архетипа плута на почве русской культуры также имеет свои яркие примеры ранней интерпретации. Мотив плутовства и хитрости - один из важных составляющих элементов русского фольклора. Он четко прослеживается в популярном образе русской сказки -рыжей плутовки лисицы. Она с легкостью находит выход из сложных ситуаций, проявляя незаурядный ум и способность творчески подходить к решению проблемы. Ей близок дух авантюризма и желание покорять новые вершины. Несмотря на то, что проделки лисы нередко имеют своей целью отнюдь не благие намерения, на читательском уровне они воспринимаются с большой долей юмора.

Отступление от зооморфной традиции изображения архетипа плута прослеживается в жанре фольклорного анекдота. «Фольклорный анекдот и его книжные дериваты строятся на оппозиции ума (хитрости) и глупости (наивной простоты), изредка соединяемых в одном лице. Медиатором между плутом и простаком является шут. Когда оба антагониста хитрецы, то плутовство одного может быть преодолено контрплутовством другого. Так происходит, например,

в многочисленных адюльтерных сюжетах, в которых мы восхищаемся то ловкостью любовника, то контрдействиями мужа» .

В полной мере генезис архетипа плута эксплицируется на примере излюбленного героя русских балаганных сюжетов Петрушки, славу которого создали его остроумие и хитрость.

Традиции жанра плутовского романа прослеживается и на материале авторской русской литературы.

В поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» архетип плута реконструирован в образе главного героя Чичикова, которого писатель наделил чертами нового человека, появившегося в русском обществе XIX века.

Основное внимание уделено актуализации значения двойственности. Чичиков как представитель нового времени достаточно умен и изобретателен, что роднит его с Космосом, но, вместе с тем, он чрезвычайно амбициозен и тщеславен, страстен и азартен, в своем желании достичь поставленной цели готов пойти на крайние меры, пуститься в самую рискованную авантюру, что приближает его натуру к демоническому началу, а следовательно, и к Хаосу.

Одной из отличительных черт Трикстера является его свободный дух. Он волен сам выбирать свою дорогу. Поэтому мотив дороги, которым завершается роман, обещает Трикстеру обретение истины и свободы, дарит надежду на достижение гармонии.

Семантика архетипа демона в мировой литературе характеризуется в большей степени сепаративным значением, нежели семантика архетипа плута. Историческая интерпретация архетипа демона строится на восприятии его в качестве антагониста Бога, то есть в рамках оппонирования категорий Космоса и Хаоса. Демон в его традиционном значении представлен в образе дьявола (христианская литература) и его этническо-религиозных эквивалентах. Смысл существования архаического демона сводится к его стремлению одолеть Бога, «переманив» на свою сторону божьих творений - людей (библейский сюжет об изгнании из рая).

Литературное творчество И. Ильфа и Е. Петрова было далеко от традиций, характерных для романтизма и символизма. Сюжет романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» строится по тому же принципу, что и поэма «Мертвые души» Н. В. Гоголя, написанная им в соответствии с традициями реализма. Близость данных произведений обусловлена не столько влиянием традиций классической литературы, сколько схожестью исторического времени. Однако в образе Остапа Бендера, возникшего, как и образ Чичикова, на почве смены устоев, архетип плута приобрел новые черты, не свойственные его предшественникам. Таким образом, традиционный архетип плута в творчестве И. Ильфа и Е. Петрова получил новую интерпретацию. Прежде всего, это стало возможно за счет синтеза двух семантически близких и не раз уже интегрировавших архетипов плута и демона. Основой образа великого комбинатора послужил архетип Трикстера, в котором плут и демон являются составляющими одного целого. Выбор в качестве ключевой одной из составляющих представленного архетипа и послужил причиной зачастую односторонней интерпретации образа Остапа Бендера в критической литературе.

Плутовская и демоническая ипостаси позволяют интерпретировать образ главного героя дилогии на двух уровнях. Как плут Остап Бендер «относится к типу деклассированных авантюристов, чьи интересы располагаются в тривиальной, «низменной» сфере, заведомо отключенных от каких-либо идеалистических или престижных устремлений» . Как демон Остап Бендер выполняет определенную миссию в противостоянии Космоса и Хаоса.

Система жизненных принципов плута также подвижна и динамична, как и образ жизни, который он ведет. Спецификой изображения плутовского архетипа является помещение его в особый художественный мир, обладающий имманентной организацией с собственными нормами и законами. Наиболее ярко данная модель мира продемонстрирована в «Одесских рассказах» Бабеля, где герои разговаривают на своем собственном жаргоне и обсуждают темы, далекие от понимания человеком «общего» мира внетекстовой реальности.

Великий комбинатор И. Ильфа и Е. Петрова также живет в своем сепаративном мире и обладает достаточно гибким понятием нравственности, что позволяет ему комфортно чувствовать себя в предлагаемых обстоятельствах, и даже более того, занимать в них лидирующую позицию.

При стечении обстоятельств иным образом плут мог бы стать «культурным» (положительным) героем, реализовав тем самым свою изначальную космическую составляющую, выраженную, в частности, в его креативности. Однако писатели исключили космическую составляющую Трикстера-плута, акцентировав внимание на хаотической, тем самым лишив своего героя права катарсиса. Творческие способности Остапа направлены исключительно на служение его «низменным» потребностям, следовательно, их развитие как космической составляющей, в конечном счете, сведено к регрессу.

Дуалистическая составляющая сущности архетипа плута нашла отражение в неоднозначном восприятии его роли в произведениях. С одной стороны, Остап Бендер является обличителем пороков современного общества, а с другой - он сам один из его пороков. В данном случае происходит совпадение плутовской и демонической ипостасей образа великого комбинатора. Ю. К. Щеглов отмечает, что «Можно рассматривать плутовство и демонизм Бендера как два контрастных регистра, через которые проводится единая тема «невовлеченности» и которые затем неразрывно совмещаются в характерной модели бендеровского поведения, в знакомом всем читателям рисунке бендеровского речевого и практического остроумия» .

Традиционно демонический персонаж обладает определенной харизматичностью, что способствует восприятию его в качестве положительного героя. Здесь следует акцентировать внимание на том, что задача архаического демона состояла именно в соблазнении и дезинформации. Остап Бендер часто действует по тому же принципу. Важно отметить, что процесс обольщения у него всегда разыгрывается в соответствии с «принципом карнавала», ключевыми составляющими которого являются метаморфоза и мистификация («Начать карьеру многоженца без дивного, серого в яблоках

костюма, было невозможно. К тому же нужно было иметь хотя бы десять рублей на представительство и обольщение»). Небольшой акушерский чемодан, который Остап всюду носит с собой, - это уменьшенная гардеробная человеческих масок. Обольщая и вводя в заблуждение персонажей художественной действительности, демоническая сущность Остапа выполняет и сверхзадачу, заручаясь симпатией и сопереживанием со стороны читательской аудитории.

Демоническая сущность Остапа обусловливает его глубокий внутренний конфликт, заключающийся в собственном бездушии. Деньги, которые он так стремится получить на протяжении действия двух романов, сами по себе не имеют для него ценности, они являются символом жизни, «свободной от самого себя», от своего вечного поиска и скитаний. Они должны привести его в идеальный город, рай, «символичный» Рио-де-Жанейро: «Я с детства хочу в Рио-де-Жанейро. Вы, конечно не знаете о существовании этого города... Полтора миллиона человек, и все поголовно в белых штанах» . Шура Балаганов, естественно, не знает о существовании такого города, потому что именно такого города-рая, города-утопии, в реальности не существует, как нет и того мира, в который хочет окунуться Остап, получив заветный миллион.

В исследованиях творчества И. Ильфа и Е. Петрова нередко прослеживается мысль о благородстве Остапа Бендера, проявляющемся время от времени в широких жестах неожиданного самопожертвования. Все подобные поступки имеют иное основание. Остапу необходимо общество, чтобы восполнить пустоту вокруг себя, которая, тем не менее, оказывается невосполнимой.

Киса Воробьянинов, Шура Балаганов и Паниковский выполняют функцию свиты, «низших» демонов, окружающих своего повелителя. Неслучайно Остап редко называет каждого из них по имени, предпочитая пользоваться прозвищами (Конрад Карлович Михельсон, Киса, предводитель камачо - новые имена Ипполита Матвеевича Воробьянинова; Вася, бортмеханик, адмирал Балаганов - Шура Балаганов; студент, старик - Паниковский). Тем самым он не только подчеркивает свою власть над ними, но и «уничтожает» их

индивидуальность. В повседневном общении Остап нередко называет Воробьянинова Кисой, детским домашним прозвищем, оставшимся в далеком прошлом и не имеющим никаких связей с настоящим. Встреча с Шурой сама по себе происходит в маскарадных условиях (на момент встречи с Остапом Балаганов уже отрекся от своей реальной жизни). Это подтверждается словами Бендера: «Вот это нехорошо. Почему вы продаете свою бессмертную душу?». «Церемония» принятия в свиту Паниковского имеет наибольшую ритуализацию: «- Встаньте на колени, - сказал Остап. Паниковский так поспешно опустился на колени, словно ему подрубили ноги. - Хорошо! -сказал Остап. - Ваша поза меня удовлетворяет. Вы приняты условно, до первого нарушения дисциплины, с возложением на вас обязанности прислуги за все» .

Единственным, чье имя остается неизменным на протяжении всего повествования, является Адам Казимирович Козлевич. Это объясняется тем, что он и не входит в свиту Остапа. По определению командора он - «просто ягненок, неудавшийся баптист», потерявший веру. Таким образом, Козлевич -случайная жертва, поплатившаяся за свой нетвердый дух. В таком свете сцена спора Остапа и священнослужителей приобретает символический смысл, а фраза «и началась борьба за бессмертную душу шофера» - прямое значение.

Данный эпизод имеет достаточно прозрачную отсылку к философскому трактату Ф. Ницше. В традиционной критической литературе этот факт отмечен не был, и вся сцена спора, несмотря на свою глубинную философскую тематику, воспринималась как сатирическая. Тогда как именно здесь И. Ильф и Е. Петров подняли одну из важнейших проблем современного общества -духовную анархию. В данном случае Остап Бендер примеряет на себя роль сверхчеловека, «заменителя Бога», о котором говорил Ницше: «- Ксендз! Перестаньте трепаться! - строго сказал великий комбинатор. - Я сам творил чудеса. Не далее как четыре года назад мне пришлось в одном городишке несколько дне пробыть Иисусом Христом. И все было в порядке... Небо теперь в запустении. Не та эпоха. Не тот отрезок времени» . В данном мире

появление демона, провозглашающего собственное владычество, вполне закономерно. Его задача состоит в том, чтобы в сложившихся исторических событиях пробуждать смятение и сеять Хаос.

Между двумя романами дилогии лежит сравнительно малый отрезок времени, и, на первый взгляд, описываемая историческая реальность является идентичной, тогда как нельзя не заметить, что между Остапом Бендером в «Двенадцати стульях» и Остапом Бендером в «Золотом теленке» наблюдается существенная разница, чему есть ряд причин. Это и возросшее мастерство писателей, и их изменившееся восприятие действительности. Если первый роман дилогии - это, в большей степени, приключенческий роман, тяготеющий к классике плутовского жанра, то «Золотой теленок» - это уже роман с философским подтекстом. Плут Остап Бендер в соответствии с литературной традицией неизменно терпит поражение, будь то бесполезная погоня за сокровищем мадам Петуховой или афера с миллионом. Единственное, что он получает - это симпатию со стороны читателя, увлеченного остротой его ума или веселым нравом. Таким образом, можно сказать, что плутовской персонаж получает «условное бессмертие». Окончание первого романа, где Остап гибнет от руки компаньона, является сюжетно неожиданным, но жанрово оправданным.

В романе «Золотой теленок» перед читателями предстает «качественно новый» Остап Бендер. В самом начале романа Бендер говорит о себе: «Я не хирург. Я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И почему-то всегда попадаются очень глупые души» . Таким образом, новый, перерожденный Остап - это, прежде всего великий комбинатор, тот самый булгаковский исследователь человеческих душ в своем первом, раннем обличии. Как персонаж демонический Остап Бендер стоит выше категорий жизнь-смерть, даже понятие «расплаты» имеет для него лишь условное значение.

Синтез архетипов демона и плута, представленный в образе Остапа Бендера, позволил гармонично отразить противоречивые стороны его характера и, кроме того, дать логическое объяснение его поступкам.

Демоническая фигура Остапа Бендера стала знаковой для своей эпохи. Маскируясь под личиной афериста и жулика, он долго оставался вне подозрений со стороны советской цензуры, поскольку «шуту и жулику, которые с социальной точки зрения выглядели «никем», многое сходит с рук» . Органичное слияние демонического и плутовского в образе великого комбинатора послужило причиной спасения дилогии И. Ильфа и Е. Петрова от ярлыка «запретная литература».

Без сомнения, Остап Бендер в большей степени демон, нежели плут, что особенно ярко отразилось на, казалось бы, сюжетной незавершенности второго романа дилогии. Вопрос, потерпел великий комбинатор поражение или одержал победу, долгое время оставался открытым, между тем, как ответ на него обусловлен литературной традицией и архетипической условностью дилогии И. Ильфа и Е. Петрова. Критерии оценки образа Остапа Бендера не могут быть соотнесенными с типичными критериями оценки, дифференцирующими литературные персонажи по принципу «положительный-отрицательный». Архетип демона-плута, реализовавшийся в образе великого комбинатора, расширил художественное пространство дилогии, акцентировав внимание на социальных конфликтах современной авторам действительности.

Библиографический список

1. Ильф И., Петров Е. Золотой теленок [Текст] / И. Ильф, Е. Петров. - М. : Дом, 1995. -320 с.

2. Литературные архетипы и универсалии: сборник / под ред. Е. М. Мелетинского. - М. : Рос. гос. гуманитар. ун-т, 2001. - 431 с.

3. Щеглов Ю. К. О романах И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» / Ю. К. Щеглов. // И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев: Ю. К. Щеглов. Комментарии. - М. : Панорама, 1995. - 653 с.

1. Ilf, I., Petrov, E. The Golden Calf / I. Ilf, E. Petrov. - M.: Publishing House "Dom", 1995. - 320 pp.

2. Literary Archetypes and Universals: Collected Articles / Edited by E.M. Metelinsky. - M.: Russian State Arts University, 2001. - 431 pp.

3. Tscheglov U.K. About Novels by I. Ilf and E. Petrov "Twelve Chairs" and "The Golden Calf" / U.K. Tscheglov // I. Ilf, E. Petrov. Twelve Chairs: U.K. Tscheglov. Commentary. - M.: Publishing House "Panorama", 1995. - 653 pp.

4. http://www.msclub.ce.cctpu.edu.ru/school/Jung/Jung23.htm

Жил-был на белом свете Плут. Он только и делал, что плутовал, хитрил, обманывал, лукавил, одним пускал пыль в глаза, других обводил вокруг пальца, третьих водил за нос, словом, никому не давал покоя. А правил той страной король, который и вовсе ничего не делал. Как-то раз шёл Плут по дороге и встретил короля.
- Куда ты идёшь, Плут? - спрашивает король.
- Да вот ищу, кого бы обмануть.
- А ну-ка, обмани меня! Что, берёшься?
- Куда там! - говорит Плут.- Шуточное ли дело - обмануть самого короля! А я к тому же самые свои лучшие плутни оставил дома.
- Ну так сходи за ними. Очень хочется мне посмотреть, такой ли ты ловкий плут, как говорят люди. Ну, ступай, ступай, а я тебя здесь подожду.
- Боюсь, долго вашему величеству придётся ждать. Хожу-то я не так быстро, как плутую.
- А я тебе дам своего коня и седло,- сказал король.
- Да я и сесть-то на коня не умею. Конь ведь не пень!
Но королю очень уж хотелось, чтобы Плут показал ему свои плутни.
- Мои слуги подсадят тебя,- сказал король,- ну а там уж ты как-нибудь доедешь!
Плут почесал затылок, подумал и сказал:
- Ладно, так и быть, подсадите!
Кое-как влез Плут на коня и затрусил по дороге. Ну и потешалась же королевская свита, глядя ему вслед! А король - тот прямо до слёз смеялся. Да и было над чем! Плут дрыгал ногами, размахивал руками, заваливался то на один бок, то на другой - вот-вот свалится, только неизвестно, на какую сторону.
Но едва только он скрылся с королевских глаз, как сразу дело пошло у него на лад: он хорошенько уселся в седле, пришпорил коня и во весь опор поскакал в город, словно он украл коня и за ним гналась погоня. И это было не далеко от правды, потому что в городе он продал королевского коня вместе с королевским седлом, а сам вернулся домой пешочком, но зато с кошельком, доверху набитым монетами.
Между тем король всё прохаживался взад и вперёд по дороге, поджидая Плута с его плутнями. То и дело он принимался смеяться, вспоминая, как Плут переваливался с боку на бок, сидя в седле. Ну прямо мешок с песком, а не наездник!
Однако время шло, а Плут не возвращался. Вот уже солнце скрылось за лесом, стало совсем темно, а Плута всё нет и нет. Тут наконец король понял, что Плут попросту обманул его и увёл у него из-под носа коня. Король очень рассердился. Слыханное ли это дело, чтобы Плут без всяких плутней обманул самого короля!
«Завтра же его казню»,- решил король.
А Плут так и думал, что король, конечно, не спустит ему такой проделки. Но так как дома все плутни были у него под рукой, он не очень-то боялся королевского гнева.
На другой день, с утра, Плут развёл огонь в очаге и принялся варить в котелке кашу. И чуть только он услышал, что к его дому приближается король со своей свитой, он вынул горячий котелок из печки и поставил его на деревянный чурбан. А сам присел тут же на корточки и стал помешивать кашу ложкой.
Король распахнул дверь и, увидев, что Плут варит что-то на деревянном чурбане, так удивился, что даже забыл, зачем пришел.
- Послушай, Плут, что это ты делаешь? - спросил король.
- Варю кашу,- ответил Плут как ни в чём не бывало.- Если ваше королевское величество подождёт немного, я смогу угостить дорогих гостей.
- Погоди,- сказал король,- как же это ты варишь кашу без огня?
- А на что мне огонь? - ответил Плут.- В этом котелке всё что угодно сварится без всякого огня, только успевай помешивать, чтобы не пригорело.
И Плут принялся старательно ворочать ложкой в котелке. Король прямо глазам своим не верил. Он собственноручно приподнял крышку и заглянул в котелок. Верно, каша была совсем горячая и от неё шел вкусный пар.
- Послушай, Плут,- сказал король,- продай мне этот котелок. Я дам тебе за него сто талеров.
- Э, нет,- сказал Плут.- С этим котелком я словно король живу! Дрова покупать не надо, колоть-пилить тоже не надо... Помешивай ложкой в котелке - вот и вся забота!..
Королю очень не понравилось, что кто-то ещё, кроме него, живёт по-королевски. И он так рассердился, что даже вспомнил, зачем пришёл к Плуту.
- Вот что, Плут,- строго сказал король,- не забывай, что ты передо мной провинился. Я прекрасно понимаю, что вчера ты обманул меня, когда сказал, что оставил свои плутни дома. Они, конечно, были при тебе. Но я готов забыть старое, если ты продашь мне этот котелок. А не то я сейчас же велю тебя казнить.
- Ну, тут уж выбирать не приходится,- сказал Плут.- И не хочешь, а согласишься. Ладно, бери котелок за сто талеров. А в придачу к нему я ещё и чурбан могу дать.
- Чурбан мне не нужен,- сказал король.- Чурбанов у меня и так довольно. Пусть тебе остаётся.
Король вернулся во дворец и сразу позвал гостей со всего королевства к себе на пир. Он собственноручно поставил горшок на пол посреди зала и приказал все кушанья варить тут же, при гостях, в волшебном котелке. Гости были очень удивлены. Они даже подумали, что в голове у короля не всё в порядке, и потихоньку посмеивались над ним. Но король не обращал на это никакого внимания. Он ходил вокруг горшка, собственноручно помешивал в нём ложкой и приговаривал:
- Смейтесь, смейтесь! Вот увидите, всё сейчас сварится.
Но, разумеется, ничего не варилось, и в конце концов король догадался, что Плут опять сплутовал. Тут уж король совсем вышел из себя. Он тотчас отправился к Плуту, чтобы казнить его на месте. А Плут стоял на крылечке и точно поджидал короля.
- Ну, что, котелок-то у тебя не варит? - спросил Плут.
- То-то и есть, что не варит,- сказал король.- Ты опять меня обманул! Теперь я вижу, что ты изрядный плут. Только больше тебе уж не придётся плутовать.
С этими словами король выхватил меч и хотел уже отрубить Плуту голову.
- Подожди, подожди, - воскликнул Плут.- На этот раз я совсем не виноват. Я же говорил, что надо взять и чурбан. В нём весь секрет. А без чурбана, конечно, в этом котелке даже простой каши не сваришь.
- Да не врёшь ли ты опять? - спросил король.- Может, это всё твои плутни?
- Какие ж тут плутни? Всякому понятно, что на полу ничего сварить нельзя. Вся штука в чурбане. Без него ничего не выйдет.
- Сколько же ты хочешь за этот чурбан?
- Настоящая его цена - триста талеров,- сказал Плут,- ну да так и быть, уступлю его за двести.
Король не стал торговаться, потому что, если говорить по совести, так и триста талеров - не цена для такого чурбана. Он взял чурбан и, очень довольный, ушёл к себе во дворец.
В тот же день король снова решил устроить пир и созвал полный дом гостей. Гости со всех сторон оглядывали старый чурбан, который красовался среди зала, и никак не могли понять, для чего он тут стоит. Но вот двери распахнулись, и вошёл король. Он торжественно нёс глиняный котелок и собственноручно водрузил его на чурбан.
- Если у вас есть такой чурбан, вам не нужен ни повар, ни истопник, ни дровосек,- сказал король.- Сейчас вы сами увидите, как отлично варится на нём обед.
Но обед почему-то не варился. Да и как он мог вариться? Не всё ли равно, стоит котелок на деревянном полу или на деревянном чурбане? Все гости это прекрасно понимали, но все помалкивали, потому что с королями лучше не спорить. В конце концов и король догадался, что деревянный чурбан - это всего лишь деревянный чурбан и ничего больше. Вот и вышло, что Плут опять надул короля!
Этого король уже не мог стерпеть. Он приказал свите следовать за ним и отправился к Плуту. А Плут так и думал, что король опять пожалует к нему. Он сбегал за своей сестрой, которая жила неподалеку и тоже кое-что понимала в плутнях. Потом он зарезал барана, собрал баранью кровь в пузырь и велел сестре спрятать пузырь за пазухой. Сестра уселась на крылечке, а сам Плут спрятался в доме.
И вот явился король. От гнева он весь дрожал - с головы до ног.
- Где Плут? - закричал король.
- Простите, ваше величество, о ком это вы спрашиваете? - сказала сестра Плута, низко кланяясь королю.
- Я спрашиваю о мошеннике, обманщике, плуте, который живёт в этом доме. Ты знаешь его?
- Здесь живёт мой брат, ваше величество.
- Так вот знай, что твой брат - величайший плут,- сказал король.- Говори, где он?
- Он дома, спит, ваше величество,- сказала сестра.
- Разбуди его,- приказал король.
- Что вы, ваше величество,- сказала сестра.- Он очень рассердится, если я его разбужу.
- А если ты его не разбудишь, рассержусь я,- сказал король, да таким голосом, что всякий испугался бы не на шутку.
- Ваше величество,- взмолилась сестра,- он убьёт меня, если я разбужу его раньше времени.
- Если ты не разбудишь его сейчас же, я сейчас же отрублю тебе голову,- закричал король. И по всему было видно, что он так и сделает.
В это время дверь распахнулась, на крыльцо выскочил Плут и с ножом бросился на сестру.
- Ты опять разбудила меня,- закричал Плут и проткнул своим ножом бараний пузырь, спрятанный у сестры за пазухой.
Сестра упала, а кровь рекой потекла по земле. Тут даже король испугался.
- Что ты наделал, несчастный Плут? Ты же убил свою сестру. И я, король, видел это собственными глазами. Теперь я должен казнить тебя дважды... Но ты такой плут, что два раза на казнь не пойдёшь, непременно как-нибудь вывернешься.
- Не волнуйтесь, ваше величество! Я сейчас поправлю беду,- сказал Плут.
Он пошёл в дом и через минуту вернулся с бараньим рогом в руках. Один конец рога он приставил к своим губам, другой - к губам сестры и дунул. Один раз дунул, другой раз дунул, а когда дунул в третий раз, сестра как ни в чём не бывало поднялась.
- Да ты не плут, а, видно, сам чёрт! - воскликнул король.- Ты что же, можешь оживить мёртвого человека?
- А как же, ваше величество! Без этого мне просто не было бы житья. Я очень вспыльчивый, и чуть что - убиваю всякого, кто подвернётся мне под руку. Подумайте, сколько раз меня пришлось бы казнить, если бы у меня не было этого рога.
- Да, да, это верно,- пробормотал король.- Послушай, Плут, а не продашь ли ты мне свой волшебный рог? Видишь ли, я тоже очень вспыльчивый и, когда рассержусь, казню и правого и виноватого - без разбора. Иногда это не совсем удобно, я ведь король и должен быть справедливым. Если у меня будет такой рог, это меня очень выручит. Продай мне свой рог, и я обещаю забыть о всех твоих плутнях. Плут почесал в затылке.
- Трудно мне придётся без этого рога. Да что поделаешь - королю не могу отказать.
Он отдал королю бараний рог и взамен получил сто талеров и прощение всех своих грехов. А король получил бараний рог и, очень довольный, отправился домой. Ему не терпелось поскорее испробовать новый волшебный рог. Не успел он со своей свитой отъехать и ста шагов, как один из придворных чем-то ему не угодил, и, выхватив меч, король ударил его изо всей силы по голове. Придворный только охнул и упал с коня.
- Кажется, он мёртв,- сказал король.- Вот и хорошо. Сейчас мы его оживим.
Он приложил бараний рог одним концом к своему рту, другим концом ко рту убитого и принялся дуть. Но сколько он ни дул, вдохнуть жизнь в мертвеца ему не удалось. Как тот был мёртвым, так мёртвым и остался.
- Ну хорошо же,- сказал король,- этого оживить я не могу, но Плута казнить могу.
И он повернул назад, к дому Плута.
Стражники ворвались в дом и схватили Плута, а король сказал:
- Ты меня столько раз обманывал, что на пощаду больше не надейся. Ведите его во дворец.
Плут не стал ни спорить, ни хитрить.
- Что ж, идти так идти.
И все двинулись к королевскому дворцу. Там король приказал выкатить на двор бочку, в бочку посадить Плута, потом наглухо заколотить её, отвезти на берег моря и поставить на вершину самой высокой скалы. А дальше король распорядился так: пусть бочка три дня стоит на скале, чтобы Плут успел раскаяться во всех своих плутнях, а на четвёртый день король собственноручно сбросит её в море. Король всё любил делать собственноручно.
Сказано - сделано. Сидит Плут в бочке день, сидит другой, сидит третий и, чтобы не так было скучно, поёт песни. А тут как раз ехал мимо какой-то богач.
- Эй,- кричит,- кто это поёт?
- Я,- отвечает Плут.
- Да где же ты?- спрашивает богач.
- В бочке,- отвечает Плут.
- Зачем же ты в бочку залез?
- А я жду, чтобы меня живым на небо взяли. Уж больно там хорошо,- кто туда попадёт, ни за что на землю не вернется. Солнышко греет, облака мимо плывут... Ни забот, ни хлопот... Хорошо!
Разобрала тут богача зависть. Захотелось и ему попасть на небо. Ведь когда ещё подвернётся такой случай! Слуги да соседи всё больше желали ему провалиться сквозь землю, а тут живым - и прямо на небо!
- Послушай, приятель,- сказал богач,- не уступишь ли ты мне своё место? Я тебе хорошо заплачу.
- Что ж, пожалуй, уступлю,- сказал Плут.- Только это будет дорого стоить, так и знай.
- Да ради такого дела мне ничего не жалко! Я тебе всё свое богатство оставлю! - воскликнул богач.- Зачем оно мне на небе!
Он тут же написал завещание в пользу Плута, потом вышиб у бочки дно, Плута выпустил на волю, а сам забрался на его место.
- Счастливо оставаться! - крикнул богач.
- Счастливого пути! - крикнул Плут.
Он снова заделал дно и пошёл поскорее на базар - очень уж он проголодался, пока сидел в бочке. В скором времени на берег пришёл король.
Он постучал по бочке и крикнул:
- Эй ты, приготовился?
- Приготовился! - ответил богач.
- Ну, счастливого пути!-сказал король и столкнул бочку со скалы.- Уж тут тебе не сплутовать! Всем твоим плутням теперь конец!
И, весело насвистывая, король пошёл домой. Подходит он ко дворцу, а на крыльце сидит Плут - живой и невредимый - и как ни в чём не бывало наигрывает на губной гармонике.
- Как ты смеешь здесь сидеть, когда я сбросил тебя в море? - закричал король.
- А почему бы мне тут не сидеть? Мне самое место во дворце. Я ведь не бедняк какой-нибудь, у меня теперь и денег, и скота, и всякой всячины побольше, чем у тебя будет.
- Да когда же ты успел так разбогатеть? - удивился король.
- А вот когда ты меня сбросил в море. Там на дне есть чем поживиться - золото там горами лежит. Только не ленись - подбирай!
- Послушай, братец, не сбросишь ли ты и меня туда же? - спросил король.
- С удовольствием,- сказал Плут. И на этот раз он сказал правду.
- А сколько ты с меня возьмёшь за это?
- Тут и речи не может быть о деньгах,- ответил Плут.- Ты с меня ничего не взял, и я удружу тебе даром.
Король приказал тотчас прикатить на берег бочку и залез в неё. Плут хорошенько забил дно и столкнул бочку в море.
- Счастливого пути! - крикнул Плут.- Теперь всем твоим глупостям конец!
Так и отделался Плут от глупого короля и стал сам править королевством. Худо ли, хорошо ли он правил - это неизвестно, но уж никто при нём не смел плутовать и обманывать, кого-кого, а Плута не проведёшь.

Плут/ … Морфемно-орфографический словарь

Бездельник, жила, жулик, кулак, мазурик, мошенник, обманщик, пройдоха, шарлатан, шельма, штукарь, выжига, . Плут большой руки, продувной, прожженный. Продувная бестия. Гладкий детина, парень теплый. Червонный валет. // Нынче счету нет артистам.… … Словарь синонимов

Муж. плутовка жен. кто плутует, ловкий обманщик, мошенник, бездельник, нечестный человек, особ. в мелочах, надувала, оплетала, ошукала. Плуту в руки не попадайся. Да умный человек не может быть не плутом! Грибоедов. Квас плут: воду навел, а сам… … Толковый словарь Даля

ПЛУТ, а и а, мн. ы, ов и ы, ов, муж. 1. Хитрый и ловкий обманщик, мошенник. 2. Человек, к рый любит хитрить, лукавить (разг.). Ах ты п. этакий! | уменьш. ласк. плутишка, и, муж. (ко 2 знач.; обычно о ребёнке). | жен. плутовка, и (ко 2 знач.; разг … Толковый словарь Ожегова

плут - ПЛУТ, а, и а, мн ы, ов, и ы, ов, м Разг. Человек, поступающий нечестно, лукавя и притворяясь, ловко и искусно скрывая свои истинные намерения; Син.: жулик, обманщик, мошенник, хитрец. А плут порядочный должен быть этот Фомин, сказал Гриневич об… … Толковый словарь русских существительных

Плут, а; мн. плуты, ов … Русское словесное ударение

М. разг. 1. Хитрый и ловкий обманщик; мелкий мошенник. 2. Лукавый, хитрый человек; хитрец. 3. Шалун, проказник. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

А и а; мн. ы, ов и ы, ов; м. 1. Ловкий и хитрый обманщик, мошенник. Большой п. П. первой руки, первого разряда. Мелкий п. 2. Разг. Хитрец, лукавец. Ах ты п. этакий! // Шалун, проказник (преимущественно о домашних животных). Куда этот п.… … Энциклопедический словарь

плут - плут, род. плута; мн. плуты, род. плутов и устарелое плуты, плутов … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке

Книги

• Нежный плут. Мужчина моих грез. Узник моего желания (комплект из 3 книг) , Джоанна Линдсей. В комплект вошли три увлекательных любовных романа современной писательницы Джоанны Линдсей - НЕЖНЫЙ ПЛУТ, МУЖЧИНА МОИХ ГРЕЗ, УЗНИК МОЕГО ЖЕЛАНИЯ…
• Обаятельный плут , Мэри Джо Патни. Они встретились случайно - лорд Роберт Андервилль и полуиндианка Максима Коллинс, приехавшая в Англию, чтобы узнать правду о внезапной смерти отца. Вместе они пешком отправляются в Лондон и…

Сказкотерапевт, как и любой писатель, должен помнить о том, что Слово, Сюжет, Персонаж имеют силу, жизнь – отличную от нашей, но не менее «живую». Это не дешёвая мистика, в которую можно выбрать верить, а можно выбрать не верить.

У современной философии и логики есть целый раздел, оформившийся уже в отдельную науку. Этот, скорее, раздел, логики называется: «Семантика возможных миров». Он изучает, как мы «вызываем» к бытию нечто, когда придумываем истории.

Не углубляясь в эту интереснейшую дисциплину, скажем кратко: лингвисты и другие междисциплинарные исследователи доказали – «возможные миры» имеют статус чего-то бытийственного , подлинно сущего . В какой-то степени их можно считать – настоящими, где-то и как-то существующими. И значит на нас – влияющими. Особенно, когда мы настоятельно стучимся в их двери.

Возможные миры – как кошка Шрёдингера, жива она или мертва – покажут соответствующие условия .

Если посмотреть на череду актёров его сыгравших за 300 лет (где они, покажите?) и на незыблемого Гамлета – начинаешь верить...

К «возможным мирам» как раз и относятся все создания человеческого Слова, грубо говоря: литературные персонажи, мифы, сказки и сюжеты.

Ясно, что уже после убедительных просьб учёных 20 века относиться к Слову серьёзно, сказкотерапевт должен навострить уши. Может ли он глумиться, сочиняя сказку? Желать кому-то недоброго? Пугать? Кощунствовать? Сопрягать рядом (ради смеха и вызова общественному вкусу) стилистически несопрягаемые понятия? Относиться к своей деятельности несерьёзно?

Постмодернизм, который был в моде в 90-е и как раз увял в начале нулевых, учил, что – да, можно ибо «всё одно». Народная мудрость веков учит, что – нет.

В устном народном творчестве и в народном быту часто драматизируется один старинный сюжет: «Плут-рассказчик и простофили».

Так, часто к детям помладше подсаживается во дворе ребёнок постарше и с видом «бывалого» начинает пугать детишек: «А знаете, что если сорвать листик вот с этого куста и проделать в нём дырочку и посмотреть через неё на небо, то начнётся третья мировая война и все мы умрём?»

Ему однако вторит в ответ другой архетип, который как бы венчает финалом первый, и это архетип: «Наказанный плут».

Наказание, правда, наступает не сразу... И только для тех, кто серьёзно укрепляется в ходе жизни – в презрении к «глупым людишкам» и одновременно – в легкомысленном бесстрашии по отношению к тому, что выходит за рамки его понимания.

Эти истории можно увидеть не только в сказках и мифах... Что самое волнующее и страшное – такие истории случаются и в нашей жизни! И они носят характер «необъяснимых феноменов».

История Первая: Сейчас вам принесут кофе!

Этот сюжет – очень старинный, бродячий, но нам он известен (и более близок!) в версии, подновлённой жанром анекдота.

На самом деле этот «анекдот» очень важен для понимания всего архетипа «наказанного болтуна».

Итак. Плут-рассказчик приезжает в дом отдыха и тяготится своими соседями-простофилями, которые не могут выдумать ничего интересного, кроме как рассказывать старые анекдоты.

Плут-рассказчик решает попугать соседей-простофиль своими личными надуманными байками и позабавиться на их счёт самому.

Соседи травят старые политические анекдоты, а плут делает умоляющее лицо и подаёт им немые знаки.

«Знаете ли вы, почему здесь нельзя рассказывать политические анекдоты?» – спрашивает плут своих простоватых соседей.–Потому что в каждую отдушину здесь вставлен микрофон, который ведёт прямо в кабинет первого секретаря райкома партии. Не верите, что нас прослушивают день и ночь?»

Плут подходит к отдушине в стене, ставит стул и громко говорит в отдушину: «Принесите сюда кофе!»

Из отдушины доносится треск, а потом ледяной голос сотрудника «органов» отчётливо произносит:

«Начальству пришлась по вкусу ваша шутка. Ожидайте. Сейчас вам принесут кофе».

История Вторая: Ты звал меня на ужин?

Бродячий сюжет про Дон-Жуана известен многим куда больше. История его гибели отдаёт всё тем же архетипом наказанного плута-кощунника.

Хвастаясь перед своим слугой Лепорелло, надменный Дон-Жуан бросает вызов кладбищенской статуе Командора. Он издевательски приглашает каменное изваяние обманутого мужа – отужинать с ним и его новой любовницей – в полночь.

Покойный муж его нынешней подружки (существующий уже увы только в виде кладбищенской статуи) – конечно же, нем и безответен. Но он нем и безответен до поры до времени.

Забыв об оскорблении, нанесённом глупой беспомощной статуе, Дон-Жуан пирует. А дальше происходит знаменитое:

Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Чёрный, тихий, как сова, мотор,
Тихими, тяжёлыми шагами
В дом вступает Командор...
Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой ночных часов -
Бой часов: "Ты звал меня на ужин.
Я пришёл. А ты готов?..

История Третья: письма в никуда

До этого мы рассказывали лишь бродячие сюжеты мифологии и литературы.

Но следующая история действительно произошла в жизни и относится к разряду «необъяснимых феноменов»!

Поскитавшись, письма приходили обратно с пометкой «Такой адресат не найден» – примерно через полгода, обклеенные редкими марками.

И вот однажды «адресат нашёлся»...

Евгений Петров выдумал всё от начала и до конца – только страна Новая Зеландия была им не выдумана. Он выдумал город (Хайдбердвилл), улицу (Райтбич), дом (7) и поселил там вымышленную семью и главу семейства – выдуманного им господина Мерилла Оджина Уэйзли!

В письме наш писатель написал вот что: «Дорогой Мерилл! Прими соболезнования в связи с кончиной дядюшки Пита! Как Ингрид? Как дочка? Я за вами соскучился. Прости, что давно не писал!»

Евгений Петров получил ответ... После этого он навсегда перестал шутить, даже улыбаться, как заметили все его коллеги по редакции. Это было в 1939 году.

В письме, которое пришло из Новой Зеландии, было написано вот что: «Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования! Нам жаль дядю Пита. Ингрид передаёт тебе привет, дочка скоро идёт в школу. Мы до сих пор помним те два дня, что ты у нас прогостил!»

Но самое важное: в письмо была вложена фотокарточка. На ней улыбался незнакомый Петрову мужчина и … сам Петров с ним в обнимку. На обороте карточки дата: 9 октября, 1938 г.

Надо ли говорить, что Петров никогда не был в Новой Зеландии? А что же это была за дата? 9 октября 1938 года Евгений Петров попал в больницу в бессознательном состоянии – с сильнейшей пневмонией и два дня был на грани жизни и смерти.

Неудивительно, что после получения этого письма Петров навсегда перестал шутить и улыбаться.

***
Общее в историях мужчины из анекдота, Дон-Жуана и Евгения Петрова – одно.

Они сочиняли истории с целью позабавиться над Другими, полагая себя в чём-то «выше всех», по крайней мере – храбрее, талантливее, находчивее, сообразительнее, остроумнее.

Каждый раз, произнося Слово, они полагали, что пишут его «вилами по воде». Так думал Дон-Жуан, так думал мужчина, кричавший в отдушину о чашке кофе, так думал Евгений Петров, потешавшийся над сотрудниками почтовых отделений мира.

И каждый раз произнесённое ими Слово «обретало плоть» и давало им обратную связь...

***
Дорогие сказкотерапевты! Вы имеете право сочинять сказки «с юмором и перцем». Но в этом юморе и перце не должно быть ни капли презрения и наглости .

Ни по отношению к слушателю-читателю вашего произведения,

ни по отношению к материалу, который вы берёте за основу, (язык, культурный миф, жанр),

ни к тем персонажам, которых вы упоминаете в своём рассказе.

Ведь страна Мифа, страна Искусства, в которую мы шагаем ногой, сочиняя Тексты, – это очень странное и опасное место. Удачную попытку его описать дал поэт Иосиф Бродский в поэме «Вертумн»:

Я понял, что заблуждаюсь, услышав
Твою беседу с местной старухой.
Язык оказался смесью
Вечнозёленого шелеста
С лепетом вечносиних волн
И настолько стремительным,
Что в течение разговора
Ты несколько раз превратился
У меня на глазах - в неё.
"Кто она?" - я спросил после, когда мы вышли.
"Она?" - ты пожал плечами. "Никто.
Для тебя - богиня"