Сейчас, когда не сделана даже точная опись кумулятивных сказок, а часто они не осознаются как особый разряд, проблематика кумулятивной сказки еще не может быть разрешена с достаточной полнотой. Принцип кумуляции ощущается как реликтовый. Современный образованный читатель, правда, с удовольствием прочтет или прослушает ряд таких сказок, восхищаясь, главным образом, словесной тканью этих произведений, но эти сказки не соответствуют нашим формам сознания и художественного творчества. Они – продукт более ранних форм сознания. Мы имеем расположение явлений в ряд, где современное мышление и художественное творчество уже не стало бы перечислять всего ряда, а перескочило бы через все звенья к последнему и решающему. Подробное изучение сказок должно показать, какие именно ряды здесь имеются и какие логические процессы им соответствуют.

Примитивное мышление не знает пространства как продукта абстракции, оно вообще не знает обобщений. Оно знает только эмпирическое состояние. Пространство и в жизни, и в фантазии преодолевается не от начального звена к конечному, а через конкретные, реально данные посредствующие звенья. Нанизывание есть не только художественный прием, но и форма мышления, сказывающаяся не только в фольклоре, но и в явлениях языка. В языке этому соответствовала бы агглютинация, т.е. название без флексий. Но вместе с тем сказки показывают уже и некоторое преодоление этой стадии, ее художественное использование в юмористических формах и целях.

Кумуляция как явление свойственна не только кумулятивным сказкам. Она входит в состав других сказок, например, сказки о рыбаке и рыбке, где нарастающие желания старухи представляет собой чистую кумуляцию. Кумуляция входит в систему некоторых обрядов, отражая все тот же способ мышления через опосредствующие звенья.

Вторая проблема, поставленная братьями Гримм – происхождение сказки. Эта проблема занимает науку до сих пор.

Таким образом, основная заслуга братьев Гримм состоит в новой, собственно научной постановке вопросов изучения сказки. И вопросы ими не только ставились, но и решались. Братья Гримм были не столько фольклористами, сколько филологами, лингвистами.

Проблема сходства сказок решается также как проблема сходства языков, т.е. утверждением о существовании некоей прародины европейских языков, в которой жил единый народ, говоривший на одном языке. Путем постепенного расселения и оседания образовались отдельные народы, говорившие уже каждый на своем языке.

Другой вопрос, вопрос о происхождении сказки, был более труден для разрешения, и нельзя было опираться на данные лингвистики. Братья Гримм утверждают религиозное происхождение сказки. То, что сейчас до нас дошло как сказки, в эпоху индоевропейского единства было мифом. Наука еще не располагала достаточными средствами для того, чтобы установить, каков был характер этого мифа.

Так как целью нашей работы является рассмотрение кумулятивных сказок, то приведем некоторые примеры таких сказок, взятых из «Сказок братьев Гримм».

Первый пример, который мы рассмотрим – сказка “Der gjldene Schlüssel” («Золотой ключ»).

Пример кумуляции здесь следующий: описано действие из бытовой темы – Zur Winterzeit, als einmal ein tiefer Schnee lag, musste ein armer Junge hinausgehen und Holz auf einem Schlitten holen. – зимой, когда лежал глубокий снег, бедный юноша вышел из дома, чтобы нарубить дрова. Подобное действие имеет прямое отношение к жизни. Далее происходит прямое нанизывание событий. Юноша находит ключ, ищет к нему замок. Wo der Schlüssel wäre, müsste auch das Schloss dazu sein. И, наконец, находит. В данном случае строится цепь из замков, среди которых юноша ищет подходящий под найденный ключ. Что еще отличает данную кумулятивную сказку, так это простота изложения.

Другим примером кумулятивной сказки может служить сказка “Die Brautschau” – дословно «Выбор невесты». В данном случае тоже рассматривается житейская тема. Происходит нанизывание событий. Жених выбирает себе жену из трех сестер, примеряя каждой из них кольцо. Которой оно подойдет, та и будет его женой. В данном случае происходит последовательное «прилипание» людей друг к другу. Т. е. Одну сестру сменяет вторая, вторую – третья.

Еще один пример: сказка «Der Fuchs und das Pferd» – «Лиса и лошадь». Здесь, кроме житейской темы: “Es hatte ein Bauer en treues Pferd, das war alt geworden und konnte keine Dienste mehr zu tun” – «У одного крестьянина была верная лошадь, которая постарела и не могла больше выполнять свою службу»; затронута еще и тема животных, что тоже является разновидностью кумулятивной сказки.

“Der Hase und der Igel” – «Заяц и еж» – пример кумулятивной сказки о животных. Кроме того здесь происходит нанизывание событий: встреча зайца и ежа в лесу, затем устроенные между ними соревнования в быстроте, и, как финал, комический конец – быстрый заяц остается проигравшим.

“Das Lügenmärchen” – «Сказка – выдумка». Прямой пример нанизывания событий и действий. Преподносимых автором в форме выдумки. Наблюдается простота рассказа, в данной сказке наблюдается явление скороговорки. “Ein Frosch sass und frass eine Pflugschar zu Pfingsten…”. Что тоже является признаком кумулятивной сказки.

Все приведенные примеры являются яркими представителями кумулятивных сказок. Конечно, в немецких сказках не наблюдается такого нанизывания действий или людей как в русских народных сказках, например, «Репка», «Теремок», но все же подобные явления наблюдаются.

В Германии сказка воспринимается как символ глубочайшей мудрости. Утверждалось. Что сказка восходит к мифам о богах. Что можно проследить в творчестве братьев Гримм. Во многих сказках затронуты божественные и сверхестественные темы и явления. «Сказка об одиноком мальчике», «Посланники смерти» и т.д. Братьями Гримм по крупицам собраны все данные, относящиеся к языческим культурам древних германцев. Что нашло свое отражение в творчестве братьев Гримм.

На первый взгляд, кажется, что записать сказку очень легко, что это может сделать всякий человек без особой подготовки.

До некоторой степени это так. Однако, чтобы такая запись имела научную ценность, нужно соблюсти некоторые условия, надо знать, что записывать и как записывать. В этом отношении взгляды на аккумуляцию (собирание) и записывание сказок резко менялись. Эти взгляды частично зависели и сейчас еще зависят от общего уровня науки о народном творчестве, от общественно-политических взглядов собирателя и от целей, которые собиратель себе ставит.

В древней Руси, например, никому даже не приходило в голову записывать сказки. Сказки подвергались не только официальному презрению, как нечто совершенно не стоящее внимания, на них производились гонения.

Первые веяния идут в Россию из Западной Европы и проникают через Польшу. Первыми составителями повествовательных сборников были церковники. В католическом богослужении принято в церквах произносить назидательные проповеди. Проповеди эти были абстрактны и скучны. Чтобы удержать внимание прихожан и заставить их слушать, проповеди уснащались интересными рассказами, которым придавалось какое-нибудь нравоучительное или религиозно-философское толкование. С целью такого использования создавались сборники рассказов. Они получили широкое распространение, были очень популярны, переводились на языки Европы и дошли до нас.

Кроме таких сборников имеются повести полуфольклорного характера, западного и восточного происхождения.

Кумулятивные сказки

Общая характеристика

Существует не очень обширный вид сказок, которые обладают настолько специфическими композиционными и стилевыми особенностями, что выявление их в особый разряд не вызывает никаких сомнений. Это так называемые кумулятивные сказки.

Существование кумулятивных сказок как особого вида было замечено давно, но не были сделаны соответствующие выводы ни для классификации, ни для изучения сказки. Так, перерабатывая и переводя на английский язык указатель сказок Аарне, американский ученый Томпсон предусматривает для них 200 номеров. Переводя тот же указатель на русский язык, проф. Андреев вносит один сводный номер для всех кумулятивных сказок, озоглавив его «Кумулятивные сказки разного рода». Таким образом, оба исследователя столкнулись с необходимостью как-то выделить этот материал, но пошли противоположными путями: один предусматривает двести типов сказок, другой - один. При этом, однако, вопрос о том, какие же сказки называть кумулятивными, остается неясным, и большое количество типичных кумулятивных сказок рассеяно по другим разрядам. Особенно много кумулятивных сказок значится в разделе сказок о животных. Система Аарне не дает возможности точного их выделения, и попытки внесения в указатель коррективов носят компромиссный характер. Здесь нужны не коррективы, а нужна, по существу, новая система классификации, построенная на изучении поэтики сказки.

В русском сказочном репертуаре можно насчитать около двадцати различных типов кумулятивных сказок. Необходимо решить вопрос, что, собственно говоря, представляют собой кумулятивные сказки. Неясность этого вопроса приводит не только к путаной классификации, но их ложным заключениям по существу изучаемого материала.

Так, Б.М. Соколов в своем курсе фольклора посвящает особую главу композиции и стилю сказок о животных. Эта глава, однако, целиком основывается на кумулятивных сказках, а сказка о животных не представлена ни одним примером.

Основной композиционный прием кумулятивных сказок состоит в каком-либо многократном, все нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная таким образом цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем порядке. Простейшим примером нарастания ведущего к разрыву цепи, может служить всем известная «Репка», примером обратного развития цепи - сказка «Петушок подавился». Кроме принципа цепи возможны и другие виды постепенного нарастания или нагромождения, ведущего к какой-нибудь внезапной комической катастрофе. Отсюда и название сказок - накоплять, нагромождать, увеличивать. В немецком языке они именуются Kettenmдrchen, Hдufungsmдrchen, Zдhlmдrchen.

В этом нагромождении и состоит весь интерес и все содержание сказок. В них нет никаких интересных событий сюжетного порядка. Наоборот, самое событие ничтожно, и ничтожность этого события иногда находится в комическом контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из него последствий и с конечной катастрофой.

Сказки эти бывают по стилю и способу исполнения двоякими: одни мы называем формульными, другие - эпическими. Характерными и типичными для кумулятивных сказок являются первые, т.е. формульные.

Введение

1. Определение понятия «сказка»

2. История собирания сказок

3. Кумулятивные сказки

3.1 Общая характеристика

3.3 Стиль кумулятивных сказок

4. Немецкие сказки

Заключение

Введение

Эмпирически все мы представляем, что такое сказка, и имеем о ней более или менее ясное представление. Мы, может быть, храним о ней поэтические воспоминания, помним ее с детства. Мы интуитивно чувствуем ее обаяние, наслаждаемся ее красотами, смутно понимаем, что перед нами что-то очень значительное. В понимании и оценке сказки нами руководит поэтическое чутье.

Поэтическое чутье совершенно необходимо для понимания сказки, и не только сказки, но любых произведений словесного искусства. Однако поэтического восприятия, хотя оно и необходимо для понимания сказки, еще недостаточно. Плодотворным оно окажется только в соединении со строгими методами научного познания и исследования.

Для изучения сказки наукой сделано чрезвычайно много. О сказке существует огромная, необозримая литература. До войны в Германии издавалась энциклопедия сказки – Handwörterbuch des Märchens, вышло несколько томов. Но война прервала это начинание. В Германии готовится новое издание этой энциклопедии на уровне современных научных требований. При Берлинской Академии наук существует Институт германского народоведения. Этот институт издает ежегодник, в котором даются обзоры всего, что в странах Европы делается по изучению сказки.

Целью данной работы служит изучение кумулятивной сказки в рамках культуры.

Задачи работы – рассмотреть историю сказки, раскрыть тему «Сказка и современность», дать определение понятию «сказка», а также дать характеристику немецких сказок.

Научное понимание термина «сказка» имеет свою историю.

Одно из определений, принятых в Европе, дали Болтье и Поливка. Смысл его сводится к следующему: «под сказкой со времен Гердера и братьев Гримм понимается рассказ, основанный на поэтической фантазии, в особенности из волшебного мира, история, не связанная с условиями действительной жизни, которую во всех слоях общества слушают с удовольствием, даже если находят ее невероятной или недостоверной».

Несмотря на то, что данное определение принято, оно обнаруживает ряд слабых сторон:

1. Определение сказки как «рассказа, основанного на поэтической фантазии», слишком широко. На поэтической фантазии основано любое литературно-художественное произведение.

2. В большинстве сказок нет никакого волшебства. Оно есть только в так называемых волшебных сказках. Все не волшебные сказки остаются вне этого определения.

3. Исследователь не согласится с тем, сто сказка «не связана с условиями действительной жизни». Вопрос об отношении сказки к действительной жизни очень сложен.

4. Формула, что сказка доставляет эстетическое наслаждение, даже если слушатели находят ее «невероятной или недостоверной», означает, что сказку можно считать достоверной и вероятной, что это всецело зависит от слушателя.

Определение производится через ближайший род и специфическое отличие. Под ближайшим родом в данном случае следует понимать рассказ вообще, повествование. Сказка – это рассказ, он относится к области эпического искусства. Но не всякий рассказ может быть назван сказкой.

Сказка определяется своими сюжетами. Действительно, когда мы думаем о сказке, мы вспоминаем сказки о лисе, о похищенной царевне, о жар-птице и т.д., т.е. представляем себе целый ряд сюжетов.

Сюжет имеет весьма существенное значение для понимания и изучения сказки, но сказка все же определяется не своими сюжетами. Сказка есть рассказ, отличающийся от всех других видов повествования специфичностью своей поэтики.

Это определение все же не вполне раскрывает сущность сказки и требует дальнейших дополнений.

Определение, данное А.И. Никифоровым, гласит: «Сказки – это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением». Это определение не потеряло своего научного значения до сих пор. Оно и должно лечь в основу понимания сказки.

Это определение есть результат научного понимания сказки, выраженный в кратчайшей формуле. Здесь даны все основные признаки, характеризующие сказку. Сказка, народная сказка, есть повествовательный фольклорный жанр. Он характеризуется своей формой бытования. Это рассказ, передаваемый из поколения в поколение только путем устной передачи.

Сказка характеризуется как рассказ, т.е. она принадлежит к повествовательным жанрам. Сказка обозначает нечто рассказываемое. Это значит, что народ воспринимает сказку как повествовательный жанр по преимуществу.

Другой признак, установленный Никифоровым, состоит в том, что сказка рассказывается с целью развлечения. Она принадлежит к развлекательным жанрам.

Признак развлекательности стоит в связи с другим признаком сказки, а именно необычайностью события, составляющего содержание сказки. Об обычном, житейском, будничном эпический фольклор вообще не повествует. Оно служит только фоном для последующих, всегда необычайных событий.

Следующий признак – специальное композиционно-стилистическое построение. Стиль и композицию можно объединить общим понятием поэтики и сказать, что сказка отличается специфической для нее поэтикой. Именно этот признак и есть решающий для определения того, что такое сказка.

Есть, однако, один признак, хотя и намеченный, но недостаточно раскрытый и состоящий в том, что в действительность рассказанного не верят. Что сам народ понимает сказку как вымысел. Это один из основных и решающих признаков сказки.

Это очень существенный признак сказки, хотя на первый взгляд может показаться, что это не признак сказки, а свойство слушателей. Они вольны верить или не верить.

Таким образом, мы получили некоторое определение сказки, отражающее современную точку зрения на нее и дающее возможность дальнейшего ее изучения.

Разные виды сказки различаются не только внешними признаками, характером сюжетов, героев, поэтикой, идеологией, они могут оказаться совершенно различными и по своему происхождению и истории и требовать различных приемов изучения.

2. История собирания сказок

Кроме таких сборников имеются повести полуфольклорного характера, западного и восточного происхождения.

3. Кумулятивные сказки

3.1 Общая характеристика

Существование кумулятивных сказок как особого вида было замечено давно, но не были сделаны соответствующие выводы ни для классификации, ни для изучения сказки. Так, перерабатывая и переводя на английский язык указатель сказок Аарне, американский ученый Томпсон предусматривает для них 200 номеров. Переводя тот же указатель на русский язык, проф. Андреев вносит один сводный номер для всех кумулятивных сказок, озоглавив его «Кумулятивные сказки разного рода». Таким образом, оба исследователя столкнулись с необходимостью как-то выделить этот материал, но пошли противоположными путями: один предусматривает двести типов сказок, другой – один. При этом, однако, вопрос о том, какие же сказки называть кумулятивными, остается неясным, и большое количество типичных кумулятивных сказок рассеяно по другим разрядам. Особенно много кумулятивных сказок значится в разделе сказок о животных. Система Аарне не дает возможности точного их выделения, и попытки внесения в указатель коррективов носят компромиссный характер. Здесь нужны не коррективы, а нужна, по существу, новая система классификации, построенная на изучении поэтики сказки.

Основной композиционный прием кумулятивных сказок состоит в каком-либо многократном, все нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная таким образом цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем порядке. Простейшим примером нарастания ведущего к разрыву цепи, может служить всем известная «Репка», примером обратного развития цепи – сказка «Петушок подавился». Кроме принципа цепи возможны и другие виды постепенного нарастания или нагромождения, ведущего к какой-нибудь внезапной комической катастрофе. Отсюда и название сказок – накоплять, нагромождать, увеличивать. В немецком языке они именуются Kettenmärchen, Häufungsmärchen, Zählmärchen.

Сказки эти бывают по стилю и способу исполнения двоякими: одни мы называем формульными, другие – эпическими. Характерными и типичными для кумулятивных сказок являются первые, т.е. формульные.

3.2 Композиция кумулятивных сказок

Композиция кумулятивных сказок чрезвычайно проста: экспозиция чаще всего состоит из какого-нибудь незначительного события или очень обычной в жизни ситуации: дед сажает репу, баба печет колобок, девушка идет на речку выполоскать швабру, разбивается яичко, мужик целится в зайца. Эта экспозиция не может быть даже названа завязкой, так как совершенно не видно, откуда развивается действие. Оно развивается неожиданно и в этой неожиданности один из главных художественных эффектов сказки. Способов соединения цепи с экспозицией чрезвычайно много. В сказке о репке создание цепи вызвано тем, что дед не может ее вытащить. В сказке «Терем мухи» муха строит терем или поселяется в какой-нибудь брошенной рукавице. Но вот один за другим, обычно в порядке нарастающей величины, являются звери и напрашиваются в избушку. Последним является медведь, который и кончает дело тем, что садится на этот терем.

В первом случае (репка) создание цепи мотивировано и внутренне необходимо, во втором случае (теремок) никакой внутренней необходимости в приходе все новых и новых зверей нет. По этому признаку можно бы различать два вида этих сказок. Преобладает второй, искусство таких сказок не требует никакой логики.

Целый ряд кумулятивных сказок построен на последовательном появлении каких-либо непрошенных гостей. Другие сказки построены на ряде обменов, причем мена может происходить в убывающем порядке – от лучшего к худшему или от худшего к лучшему.

К кумулятивным сказкам можно причислить и такие, в которых все действие основывается на различных видах комических бесконечных диалогов.

3.3 Стиль кумулятивных сказок

Обладая совершенно четкой композиционной системой, кумулятивные сказки отличаются от других сказок и своим стилем, своим словесным нарядом, формой своего исполнения. Надо, однако, иметь в виду, что по форме исполнения и по стилю имеется, как уже указывалось, два вида этих сказок. Одни рассказываются эпически спокойно и медлительно, как и всякие другие сказки. Они могут быть названы кумулятивными только по лежащей в их основе композиции.

На ряду с этим есть и другой, более яркий и типичный вид кумулятивных сказок. Нагромождению или нарастанию событий здесь соответствует нагромождение слов. Такие можно назвать «формульными». Граница между этими двумя видами неустойчива. Один и тот же тип может у разных мастеров исполняться тем или иным способом. Но тяготение типов сказки к тому или другому способу исполнения несомненно имеется. В последнем случае при присоединении каждого нового звена часто повторяются все предыдущие звенья. В повторениях состоит вся прелесть этих сказок. Весь смысл их в красочном художественном исполнении. Исполнение их требует величайшего мастерства: они иногда приближаются к скороговоркам, иногда поются. Весь интерес их – это интерес к слову как таковому. Нагромождение слов интересно только тогда, когда и слова сами по себе интересны. Поэтому такие сказки тяготеют к рифме, стихам, к консонансу и ассонансу и в этом стремлении не останавливаются перед смелыми новообразованиями.

Эти особенности кумулятивных сказок делают их любимыми детьми, которые так любят новые, острые и яркие словечки, скороговорки и т.д., поэтому кумулятивные сказки с полным правом могут быть названы, по преимуществу, детским жанром.

3.4 Происхождение кумулятивных сказок

4. Немецкие сказки

Яркими представителями немецкой сказки являются Якоб и Вильгельм Гримм. Первые сказки братьев Гримм вышли в трех томах в 1812 году. Это было первое издание подлинно народных сказок, записанных в большинстве непосредственно от исполнителей. В некоторых текстах сохранен диалект. Правда, Вильгельм Гримм подвергал тексты легкой обработке, нивелируя их под несколько условный народный стиль, но делал это, не затрагивая сюжета. С такой оговоркой тексты могут быть признаны подлинными. Это было огромным завоеванием, так как был найден новый и правильный путь к пониманию подлинной сказки.

Первый пример, который мы рассмотрим – сказка “Der gjldene Schlüssel” («Золотой ключ»).

Заключение

Подобно тому, как песня поется, сказывается сказка. Сказка предназначена не для чтения глазами, а для восприятия на слух. Сказка – типично фольклорное явление.

Невозможно признать сказками все то, что помещается в сборник сказок. Мир сказки чрезвычайно пестр, разнообразен и подвижен. Тема классификации, которую мы немного затронули в рамках данной работы, важна не только потому, что вносит в пестрый мир сказки порядок и ситему. Она имеет и чисто познавательное значение. Разные виды сказки различаются не только внешними признаками, характером сюжетов, героев, поэтикой, идеологией, они могут оказаться совершенно различными и по своему происхождению в истории и требовать различных приемов изучения.

Целью нашей работы являлось рассмотрение не всей классификации сказок, а только отдельного ее вида – кумулятивной сказки. В пункте 3 данной работы мы дали подробное описание данного вида сказок.

В заключение работы, следует сказать, что поставленные перед нами в начале работы задачи, выполнены. Так как мы дали определение понятию «сказка», как ее рассматривают различные авторы и исследователи. Мы раскрыли тему сказки и современности, то есть как на сегодняшний день рассматривается сказка, с каких позиций и источников она формировалась, чтобы предстать перед нами в своем сегодняшнем виде. Также мы разобрали жанровые виды кумулятивных сказок на примерах немецких сказок, как они представлены братьями Гримм. А также на некоторых примерах русских народных сказок.

Список литературы

1. Акимова А.Ф. Сказки. – Москва: «Культура», 2001г. – 288 с.

2. Братья Гримм. Детские сказки. – Берлин – 2000г. – 319 с.

3. Веселовский А.Н. Работы о фольклоре. – Москва: «ИМЛИ-РАН», 2004г. – 544 с.

4. Десницкий В.А. Работы о фольклоре. – М., 2003г. – 471 с.

5. Пропп В.Я. Русская сказка. – Санкт-Петербург: «Университет», 1995г.- 334 с.

6. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. – Москва: «Наука», 2002г. – 358 с.

7. Рахимова Э.Г. Немецкий фольклор. – Москва: «Иностранная литература», 2004г. – 511 с.

8. Соколов Б.М. Русский фольклор. Сказка. – Москва: «Творчество», 2003г. – 511 с.

9. Топорков А.Л. Сказки братьев Гримм. – Москва: «Иностранная литература», 2000г. – 413 с.

10. Ягич В.И. Творчество братьев Гримм. – Москва: «Наука», 2000г. – 219 с.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

В каждой науке есть маленькие вопросы, которые, однако, могут иметь большое значение. В фольклористике один из таких вопросов - это вопрос о кумулятивных сказках.

Относительно того, какие сказки называть кумулятивными, до сих пор царит разнобой. А. Аарне этого термина не применял l , H. П. Андреев, переводя на русский язык указатель Аарне, внес от себя один сводный тип, озаглавив его так: «Кумулятивные (цепные) сказки разного рода» (Андр. 2015 I). Указано всего три примера, причем ссылок на великорусские сборники нет. Андреев не видел русских кумулятивных сказок.

В указателе С. Томпсона (1928) для кумулятивных сказок предусмотрено уже 200 номеров (2000 - 2199, Cumulative Tales). Не все номера действительно заполнены, указано 22 типа. Эти номера сохранены в последнем издании этого указателя, вышедшем в 1964 году. Здесь заполнены уже почти все предусмотренные номера (AT 2009-2075).

Указатель Аарне - Томпсона полезен как эмпирический справочник об имеющихся типах сказок. Вместе с тем, однако, он определенно вреден, так как внушает путаные и совершенно неправильные представления о характере и составе сказочного репертуара. Совершена элементарная логическая ошибка: рубрики установлены по не исключающим друг друга признакам, вследствие чего получается так называемая перекрестная классификация, а такие классификации в науке непригодны. Так, например, в числе волшебных предусмотрены такие сказки, как «сказки о чудесном противнике» _и «сказки о чудесном помощнике». Но как быть с теми сказками, в которых чудесный помощник помогает в борьбе с чу-

"Antti Aarne, Verzeichnis der Marchentypen, Helsingfors, 1911 (FFC№3).

242 Кумулятивная сказка

десным противником? Эта ошибка пронизывает собой весь указатель.

Появление в последних изданиях рубрики кумулятивных сказок вносит еще новый принцип: эти сказки выделены не по характеру действующих лиц, они выделены и определены по их композиции.

Полагаю, что в основу рубрикации и классификации сказок должен быть положен принцип определения сказок по их структуре. В книге «Морфология сказки» была сделана попытка выделить по структурным признакам разряд сказок, обычно называемых волшебными 2 . По этому же принципу можно выделить сказки кумулятивные. Кумулятивные сказки в последних изданиях каталога Аарне - Томпсона определены именно по характеру их структуры. Здесь нащупан правильный путь, но он только нащупан. Фактически вопрос о том, какие сказки назвать кумулятивными, остается неясным, и этим объясняется, что большое количество кумулятивных сказок распределено по другим разделам. Так, много кумулятивных сказок помещено в разряд сказок о животных, и наоборот: не все сказки, включенные в разряд кумулятивных, действительно к ним принадлежат.

Литература, посвященная кумулятивным сказкам, довольно велика, но общепринятого определения этого понятия нет. История изучения превосходно изложена в книге М. Хаавио 3 . Как велик, однако, еще разнобой в понимании сущности этого вида сказок, видно хотя бы по статье А. Тейлора 4 . Автор говорит о кумулятивных сказках, что они возникают на основе кошмаров, виденных во сне 5 . И это - при огромной эрудиции автора в фактическом материале. Критиковать такую точку зрения нет необходимости.

Раньше чем начать изучение кумулятивных сказок, нужно дать хотя бы предварительное определение того, что под этим будет подразумеваться. Я, однако, не буду стремиться к абстрактным формулировкам, а попытаюсь дать более или менее точную характеристику этого жанра в пределах одной национальной культуры.

Если этот опыт окажется удачным, он может быть приложен к изучению творчества других народов, что создаст основу для всестороннего сравнительно-исторического изучения

2 В. Пропп, Морфология сказки, Л., 1928; изд. 2-е, М., 1969.

3 М. Haavio, Kettenmarchenstudien, Helsinki, 1929 (FFC № 88).

4 A. Taylor, Formelmarchen,- Handworterbuch des deutschen Mar-chens, Berlin - Leipzig, 1934, s. v.

5 Там же, стр. 166, 325.

Кумулятивная сказка 243

этого жанра и позволит несколько продвинуть вопрос о научной классификации и каталогизации сказок.

Основной художественный прием этих сказок состоит в каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или элементов, пока созданная таким способом цепь не порывается или же не расплетается в обратном порядке. Простейшим примером может служить русская сказка «Репка» (на содержании которой можно не останавливаться). К этой сказке вполне применимо немецкое обозначение Ketten-marchen - цепные сказки. В целом, однако, это название слишком узкое. Кумулятивные сказки строятся не только по принципу цепи, но и по самым разнообразным формам присоединения, нагромождения или нарастания, которое кончается какой-нибудь веселой катастрофой. В английском языке они относятся к разряду formula-tales и именуются cumulative, accumulative stories, что связано с латинским словом си-mulare-накоплять, нагромождать, а также усиливать. В немецком языке кроме термина Kettenmarchen есть более удачный термин Haufungsmarchen - нагромождающие сказки или Zahlmarchen - перечисляющие сказки. Во французском языке они называются randounees (собственно «кружащие вокруг одного места»). Специальное обозначение для этих сказок выработалось не во всех языках. Приведенные примеры показывают, что всюду в разных выражениях говорится о некотором нагромождении. В разнообразном в своих формах нагромождении и состоит весь интерес и все содержание этих сказок. Они не содержат никаких интересных или содержательных «событий» сюжетного порядка. Наоборот, самые события ничтожны (или начинаются с ничтожных), и ничтожность этих событий иногда стоит в комическом контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из них последствий и с конечной катастрофой (начало: разбилось яичко, конец - сгорает вся деревня).

В первую очередь мы сосредоточим внимание на композиционном принципе этих сказок. Необходимо, однако, обратить внимание и на словесный наряд их, а также на форму и стиль исполнения. В основном можно наметить два разных типа кумулятивных сказок. Одни по образцу английского термина formula-tales можно назвать формульными. Эти сказки - чистая формула, чистая схема. Все они четко делятся на одинаково оформленные повторяющиеся синтаксические звенья. Все фразы очень коротки и однотипны. Сказки другого типа тоже состоят из одинаковых эпических звеньев, но каждое из этих звеньев может синтаксически оформляться различно и более или менее подробно. Название

244 Кумулятивная сказка

«формульные» к ним не подходит. Они рассказываются эпически спокойно, стилем волшебных или других прозаических сказок. Образцом этого вида кумулятивных сказок может служить сказка «Мена». Герой меняет лошадь на корову, корову на свинью и т. д., вплоть до иглы, которую он теряет, так что домой он приходит ни с чем (Андр. 1415, AT 1415). Такие сказки в отличие от «формульных» можно назвать «эпическими».

Нужно еще упомянуть, что формульные сказки могут принимать не только стихотворную, но и песенную форму. Такие сказки можно встретить не только в сборниках сказок, но и в сборниках песен. Так, например, в песенном сборнике Шейна «Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях...» (1898) есть песни, композиция и сюжет которых основаны на кумуляции. Их следует включить в указатели кумулятивных сказок. Здесь можно указать, что и «Репка» была записана как песня.

Композиция кумулятивных сказок независимо от форм исполнения чрезвычайно проста. Она слагается из трех частей: из экспозиции, из кумуляции и из финала. Экспозиция чаще всего состоит из какого-нибудь незначительного события или очень обычной в жизни ситуации: дед сажает репку, баба печет колобок, девушка идет на реку выполаскивать швабру, разбивается яичко, мужик нацеливается в зайца и т. д. Такое начало не может быть названо завязкой, так как действие развивается не изнутри, а извне, большей частью совершенно случайно и неожиданно. В этой неожиданности - один из главных художественных эффектов таких сказок. За экспозицией следует цепь (кумуляция). Способов соединения экспозиции с цепью чрезвычайно много. Приведем несколько примеров, не стремясь пока ни к какой систематизации. В упомянутой сказке о репке (Андр. 1960 *Д I) создание цепи вызвано тем, что репка сидит в земле очень крепко, ее невозможно вытащить, и зовут все новых и новых помощников. В сказке «Терем мухи» (Андр. *282) муха строит терем или поселяется в какой-нибудь брошенной рукавице или в мертвой голове и т. д. Но вот один за другим в нарастающем порядке величины являются звери и напрашиваются в избушку: сперва вошка, блошка, комар, затем лягушка, мышка, ящерица, далее - заяц, лисица и другие звери. Последним является медведь, который кончает дело тем, что садится на этот терем и всех раздавливает.

В первом случае («Репка») создание цепи мотивировано и внутренне необходимо. Во втором случае («Теремок») никакой логической необходимости в появлении все новых и но-

Кумулятивная сказка 245

вых зверей нет. По этому принципу можно бы различать два вида этих сказок. Преобладает второй - искусство таких сказок не требует никакой логики. Однако для установления видов кумулятивных сказок это различие не имеет существенного значения, и мы его делать не будем.

Принципы, по которым наращивается цепь, чрезвычайно разнообразны. Так, например, в сказке «Петушок подавился» (Андр. *241 I; AT 2021A) мы имеем ряд отсылок: петушок посылает курочку за водой к реке, река посылает ее предварительно к липе за листом, липа - к девке за нитками, девка - к корове за молоком и т. д., причем никакой логики в том, какие персонажи за какими предметами посылаются, нет: река, например, посылает за листьями и т. д. Логика здесь не нужна, и ее не ищут и не требуют. Другие сказки построены на ряде мен или обменов, причем мена может происходить в нарастающем порядке от худшего к лучшему или, наоборот, в убывающем - от лучшего к худшему. Так, сказка «За курочку уточку» повествует о том, как лиса за якобы пропавшую у нее курочку (которую она сама же съела) требует гусочку, за гусочку - индюшечку и т. д.- вплоть до лошади (Андр. 170, AT 170). Наоборот: в уже упомянутой сказке «Мена» обмен происходит от лучшего к худшему. Нарастающий обмен может происходить в действительности или о нем только мечтают. Мужик, прицеливаясь из ружья в зайца, мечтает, как он его продаст, как на вырученные деньги он купит поросенка, потом корову, затем дом, потом женится и т. д. Заяц убегает (Андр. 1430 *А). В западноевропейской сказке сходно мечтает молочница, неся на голове для продажи кувшин молока. Кувшин она роняет на землю, он разбивается, а вместе с ним разбиваются и все ее мечты (AT 1430). Целый ряд кумулятивных сказок построен на последовательном появлении каких-нибудь непрошеных гостей или компаньонов. К мужику или бабе в сани напрашиваются заяц, лиса, волк, медведь. Сани ломаются. Сходно: волк просит положить на сани лапу, другую, третью, четвертую. Когда он кладет в сани еще и хвост, сани ломаются (Андр. 158, AT 158). Обратный случай: назойливую козу, занявшую избушку зайчика, не могут выгнать кабан, волк, бык, медведь. Выгоняет ее комар, пчела, еж (Андр. 212).

Особый вид представляют собой сказки, построенные на создании цепи из человеческих тел или тел животных. Волки становятся друг на друга, чтобы съесть портного, сидящего на дереве. Портной восклицает: «А нижнему больше всех достанется!» Нижний в страхе выбегает, все падают (Андр. 121, AT 121). Пошехонцы хотят достать воды из колодца.

Кумулятивная сказка

На колодце нет цепи, они вешаются друг за друга. Нижний уже хочет зачерпнуть воды, но верхнему тяжело. Он на миг отпускает руки, чтобы поплевать в них. Все падают в воду (AT 1250).

Наконец, можно выделить особую группу сказок, в которых все новые и новые люди убиваются о пустяках. Разбилось яичко. Дед плачет, бабка воет, присоединяются просвирня, дьячок, дьяк, поп, которые не только подымают вой, но выражают свое отчаяние каким-нибудь нелепым поступком: рвут церковные книги, звонят в колокола и пр. Дело кончается тем, что сгорает церковь или даже вся деревня (Андр. 241 III).

Жалостливая девка идет к реке выполаскивать швабру. Глядя на воду, она рисует себе картину: «Если рожу сына - утонет». К ее плачу присоединяется баба, мать, отец, бабка и т. д. Жених покидает ее (Андр. 1450, AT 1450).

К кумулятивным сказкам можно причислить и такие, в которых все действие основывается на различных видах комических бесконечных диалогов. Примером может служить сказка «Хорошо да худо». Горох редок уродился-худо, редок да стручист-хорошо и т. д., без особой связи между звеньями (Андр. 2014).

Обладая совершенно четкой композиционной системой, кумулятивные сказки отличаются от других и своим стилем, своим словесным нарядом, формой своего исполнения. Надо, однако, иметь в виду, что по форме исполнения имеются, как указывалось, два вида этих сказок. Одни рассказываются эпически спокойно и медленно, как и всякие другие сказки Они могут быть названы кумулятивными только по лежащей в их основе композиции. Такова уже упомянутая нами сказка «Мена», которая обычно относится к новеллистическим, или сказка «За скалочку уточку», в указателях относимая к сказкам о животных. К таким же «эпическим» принадлежат сказки о глиняном пареньке, который все на своем пути съедает, о мечтательной молочнице, о цепи обменов от худшего к лучшему или от лучшего к худшему, упомянутые выше.

Другие сказки обладают типичной только для них и характерной техникой повествования. Нагромождению или наращиванию событий здесь соответствует нагромождение и повторение совершенно одинаковых синтаксических единиц, различающихся лишь обозначением все новых и новых синтаксических субъектов или объектов или других синтаксических элементов.

Присоединение новых звеньев в этих сказках происходит двояко: в одних случаях звенья перечисляются одно за дру-

Кумулятивная сказка 247

гим по очереди. Другой тип присоединения сложнее: при присоединении каждого нового звена повторяются все предыдущие. В качестве примера такого типа может служить сказка «Терем мухи». Каждый новоприбывший спрашивает: «Терем-теремок, кто в тереме живет?» Отвечающий перечисляет всех пришедших, т. е. сперва одного, потом двух, потом трех и т. д. В этом повторении и состоит основная прелесть этих сказок. Весь смысл их - в красочном, художественном исполнении. Так, в данном случае каждый зверь характеризуется каким-нибудь метким словом или несколькими словами, обычно в рифму (вошь-поползуха, блоха-попрядуха, мышка-норышка, мушечка-тютюрушечка, ящерка-шерошерочка, лягушка-квакушка и т. д.). Исполнение их требует величайшего мастерства. По исполнению они иногда приближаются к скороговоркам, иногда поются. Весь интерес их - это интерес к колоритному слову как таковому. Нагромождение слов интересно только тогда, когда и слова сами по себе интересны. Поэтому такие сказки тяготеют к рифме, стихам, консонансам и ассонансам, и в этом стремлении исполнители не останавливаются перед смелыми новообразованиями. Так, заяц назван «на горе увертыш» или «на поле сверстень», лисица - «везде поскокишь», мышь - «из-за угла хлыстень» и т. д. Все эти слова - смелые и колоритные новообразования, которые мы тщетно будем.искать в русско-иностранных словарях.

Такая словесная колоритность этих сказок делает их излюбленным развлечением детей, которые так любят новые, острые и яркие словечки, скороговорки и т. д. Европейские кумулятивные сказки с полным правом могут быть названы детским жанром по преимуществу.

Кумулятивными можно назвать только такие сказки, композиция которых сплошь основана на обрисованном принципе кумуляции. Наряду с этим кумуляция может входить как вставной эпизод или элемент в сказки любых других композиционных систем. Так, например, элемент кумуляции имеется в сказке о царевне Несмеяне (Андр. 559, AT 559), где пастух смешит царевну тем, что магическими средствами заставляет прилипать друг к другу все новых и новых животных и людей, образующих целую цепь.

Я не буду решать здесь проблему кумулятивных сказок исторически. Раньше чем делать такую попытку, необходимо дать научное описание материала не в пределах одной народности, а в пределах всего существующего международного репертуара. Следует подчеркнуть, что точное описание есть первая ступень исторического изучения и что пока не будет

248 Кумулятивная сказка

дано систематического научного описания жанра, не может быть поставлен вопрос об историческом и идеологическом изучении. Предсказывать способы и пути исторического изучения этих сказок я здесь не буду. Такое изучение может быть только межсюжетным и международным. Изолированное изучение отдельных сюжетов или групп их к надежным общим результатам не приведет.

Сейчас, когда не сделана опись кумулятивных сказок, а часто они даже не осознаны как особый разряд, проблематика кумулятивных сказок не может быть разрешена с достаточной полнотой. Принцип кумуляции ощущается нами как реликтовый. Современный образованный читатель, правда, с удовольствием прочтет или прослушает ряд таких сказок, восхищаясь, главным образом, словесной тканью этих произведений, но эти сказки уже не соответствуют нашим формам сознания и художественного творчества. Они - продукт каких-то более ранних форм сознания. Мы в этих повествованиях имеем некоторое расположение явлений в ряд. Подробное международное историческое изучение этих сказок должно будет вскрыть, какие именно ряды здесь имеются и какие логические процессы им соответствуют. Примитивное мышление не знает времени и пространства как продукта абстракции, как оно вообще не знает обобщений. Оно знает только эмпирическое расстояние в пространстве и эмпирический отрезок времени, измеряемый действиями. Пространство и в жизни, и в фантазии преодолевается не от начального звена непосредственно к конечному, а через конкретные реально данные посредствующие звенья: так ходят слепые, перебираясь от предмета к предмету. Нанизывание есть не только художественный прием, но и форма мышления вообще, сказывающаяся не только в фольклоре, но и на явлениях языка. Но вместе с тем сказка показывает уже и некоторое преодоление этой стадии.

Я перехожу к перечислению типов, имеющихся в русском фольклоре.

Перечисление это не преследует целей скрупулезной полноты. Цель нижеприведенного перечисления - оправдать высказанные теоретические положения и показать возможность расположения сказочного материала по типам композиции. В указателе Аарне сюжеты пересказываются как попало. Нужен, однако, не приблизительный пересказ, а нужно научное определение или сюжета или типа в результате анализа. Нуж-

Кумулятивная сказка 249

но выделение конструктивных элементов. Соответственно каждый устанавливаемый тип фиксируется следующим образом. Прежде всего формулируется экспозиция, т. е. начало, от которого нанизывается цепь. Определение экспозиции всегда укладывается в одно-два предложения (Дед посеял репку и т. д.). За ней следует кумуляция. Кумуляция вставляется нами в знаки повторения, заимствованные из нотописи (||: :||). Сцепление звеньев, как уже говорилось, может быть двояким: при включении каждого нового звена повторяются (рассказчиком от себя или действующим лицом сказки в форме пересказа или хвастовства) все предыдущие звенья. Схема такой кумуляции: а + (а + Ь) + (а + b + с) и т. д. В таком случае перед перечислением звеньев ставится слово respective (со- ф ответственно), что в данном, случае означает: «после того, как заново перечислены все предшествующие звенья» (образец: «Петушок подавился»). Другая форма последовательности проще: звенья следуют одно за другим без повторения предыдущих звеньев по схеме a + b + с и т. д. (образец: «Глиняный паренек»). Развязка обычно также у кла Д ыва ется в одно - два предложения. Есть и такие случаи, когда развязки нет совсем: последнее звено цепи одновременно служит концом сказки.

Между экспозицией и развязкой имеется соответствие - позитивное или негативное. Петушок подавился, он посылает курочку за водой; следует кумуляция. Развязка - курочка приносит воду и спасает петушка; или она опаздывает, петушок уже издох. Иногда цепь не разрывается, а расплетается звено за звеном в обратном порядке, после чего дается развязка. В таком случае пишется: обратный ряд. Иногда с концом цепи сказка не кончается. Следует другая сказка (механическое присоединение) или данная же сказка имеет продолжение (органическое соединение), большей частью также кумулятивное. Такие части повествования обозначаются римскими цифрами I, II, III и т. д.

Для ясности повторяю, что по стилю можно установить два вида: формульные и эпические. Для каждой группы сказок указываются сперва формульные, потом эпические. Я приведу образцы из составленного мною каталога.

Кумуляция - циклическое повторение и расширение сюжетных узлов - один из основных приёмов создания сказочного текста, присущий сказкам любого типа, поскольку кумуляцией является любое утроение действия в волшебных или новеллистических сказках, на которые вскользь обращал внимание В.Я. Пропп. Троекратная проверка героем силы с помощью палицы - кумуляция, посещение героем медного, серебряного, золотого дворцов - кумуляция, троекратная битва со змеем - кумуляция, поскольку с каждым разом действие приобретает большую силу, красоту, каждая битва требует от героя больших усилий, нежели предыдущая. Однако, среди коми сказок встречаются такие, в которых кумуляция приобретает смыслообразующее значение. Отсюда и их название - кумулятивные сказки.

В коми фольклористике небольшие цепевидные сказки, героями которых являются животные, птицы, предметы быта, герои-дети, обычно называли детскими сказками. "К детским сказкам мы относим прозаические сказки, прибаутки на сказочные сюжеты и песни-сказки." (Рочев 1979, С.211) В делении на группы традиционно исходили из объёма текста и манеры исполнения: одни сказки напеваются, другие рассказываются. Хотя и в прозаических сказках персонажи сопровождают (поясняют) свои действия повторяющимися песнями.

"Шыр кывтö-катö,

катша кöя пыжöн,

ур бöж зiбйöн,

мой лопта пелысöн,

низь ку парусöн,

кöч ку шапкаöн..."

Мышь плавает,

в лодке из сорочьей грудки,

с шестом из беличьего хвоста,

с веслом из бобрового хвоста,

с парусом из собольей шкурки,

в шапке из заячьей шкуры..."

(Мышь и сорока)

"Нинкöм вежи чипан вылö,

чипан вежи мегö вылö,

мегö вежи тпрутьö вылö,

тпрутьö вежи öшпи вылö.

Мун, бычö, гортö!"

Лапти обменял на курицу,

курицу обменял на барашка,

барашка обменял на телёнка,

телёнка обменял на бычка.

Иди, бычок, домой!

(Старик Нёримö)

К песням-сказкам принято причислять семь основных сюжетов, называемых по основным персонажам: Руй (Стрöй), Дуда, Бобö, Веньö (Леньö), Джыдж, Пан, Кöза. Как по способу нанизывания, так и по содержанию эти песни отличаются друг от друга. Так, в песне "Кöза оз мун тусьла" (Коза не идёт по ягоды), как и в русском оригинале, козу посылают по ягоды, за отказ угрожают послать на неё волка, на волка, за его отказ - человека, на человека - медведя, и т.д. каждый раз повторяя предыдущие строчки, прибавляют к ним ещё строку (a, ab, abc...). Песни "Веньö", "Дуда", "Пан", "Бобö" поют повторяя только предыдущее действие (ab, bc, cd...). Некоторые из песен-сказок построены в форме диалога: исполнитель спрашивает, персонаж отвечает. Персонаж песни "Джыдж" (Стриж) препирается с человеком. Песни такого рода весьма распространены у народов Приуралья и Сибири. "Руй" (букв. Медлительный, Неповоротливый, Ленивый) представляет собой диалог ленивого, бесхозяйственного человека с исполнителем. Руй ищет якобы пропавшую скотину, исполнитель спрашивает: какая у него курица, петух, кошка, овца, собака, баран, свинья, корова, конь. По описанию героя, курица - цвета конопли, петух - с золотым гребнем, кошка налимьей окраски, овца с серебряным руном, собака - золотоглазая, баран - с золотыми рогами, свинья - с золотой щетинкой, корова - с золотыми рогами (комолая), конь - с белой щёткой на ногах. В финале выясняется, что у ленивого персонажа нет не то, чтобы описанных животных, но даже и мыши в старом амбаре, потому что нет у него амбара, нет у него ни дома, ни подворья. В одном из сотен вариантов наиболее популярной у коми детской песни "Бобö", герою задают вопросы, а он отвечает, что был на могиле дяди, принёс хлеба с маслом, положил на порог (скамейку), но хлеб унесла чёрная собака, которую догнала пятнистая собака, которая застряла в изгороди, которую сжёг огонь, который затушила вода, которую выпил бык, которого зарезал топор, который был затуплен бруском, который закинули в крапиву, которую вытоптала сотня кобыл с жеребятами. Перечисление бед завершается неожиданной репликой исполнителя: "слушателю - шлепки от семи кобыльих шкур, а хлеб с маслом мне остался." Песня-сказка "Тэсь поп" (Толоконный поп) также заканчивается шутливой речитативной репликой исполнителя: "Кос нянь бедьсö босьтi, тэсь поплы сёркни плешкас вартi, улльöв зырымыс чеччыштiс. Тэсь поп кулi, озырлуныс мен коли. Кодi кывзiс - из да бус." (Палку из сухаря я взял, толоконного попа в репяной лоб ударил, молочные сопли его выскочили. Толоконный поп умер, а имушество его мне осталось, тому, кто слушал камень да пыль).

Кумулятивные сказки, как наиболее древние, сохраняют дрение слова в именах персонажей, формулах: Ен (бог), Пан (жрец), Пöле-руме (старик-копуша) связаны с мифологическими образами. Множество слов непонятны для современного слушателя и воспринимаются как магические заклинания, каковыми, впрочем, и являются как, например, говорящие имена Руй, Рунь (медлительный, неторопливый, ленивый), Дуда (упрямец) от дудны (упрямиться, упираться), Джу (выемка в ушатах, бочках, в которую вставляют днище; юла), Джи (чижик; маленькая деревяшка для игры)

Интересно, что большая часть не только детских песен, но и сказок о животных, об олицетворённых бытовых предметах, о некоем старике имеют неожиданную, шутливую или наоборот жестокую концовку. "Дуда", "Пан", "Бобö", "Джыдж" завершаются игрой слов. В песне "Коза" волк идёт есть козу, в "Веньö" верёвка идёт душить нытика, в сказках о животных, медведь съедает старика со старухой ("Ош локтö" Медведь идёт). Мышь ("Мышь и сорока"), из грудки случайно сварившейся в котле товарки-сороки, мастерит лодку, затем забирает в неё белку, бобра, соболя, зайца, лису, волка, медведя и съедает их. После чего благополучно тонет вместе с добытыми шкурами. Старик Нёримö обманом меняет лапоть на курицу, курицу - на барана, барана - на телёнка, телёнка - на быка, которого запрягает в сани. Звери, напросившиеся к нему "песню послушать", съедают быка и убегают, оставив Нёримö ни с чем. В сказке "Шыр, чаг, зуд да нюлег" (Мышь, щепка, брусок и рыбий пузырь) персонажи, у которых кончился хлеб, заходят в дом к некоему старику; мышь щекочет ноздри спящего старика, старик бросается к печке, чтобы добыть огня и рассмотреть щекочущего, щепка в устье печи неожиданно загорается и поджигает бороду старика, старик в испуге бросается на улицу, проскальзывается на рыбьем пузыре и падает, брусок бросается с полатей ему на лоб. Щепка сгорает, пузырь размазывается, брусок ломается, всё хозяйство старика остаётся мыши. В сказке о невестках Аньöмакö (Стрекозы или Юлы) невесты находят свою гибель, выполняя хозяйственные работы: соломенную случайно съедает корова, глиняная размокает у колодца, невестка-веник застревает в половицах и ломается при подметании пола, берестяная сгорает при растопке печи, невестка-пузырь лопается со смеху. Иногда желание кому-либо смерти оборачивается на желающего. Так, в сказке "Лиса и мерин", у животных кончаются припасы, жребий быть заколотым падает на мерина; лиса идёт за ножом пана; пан посылает её за бруском к богу; брусок бога тяжёл: чтобы его вынести, нужен бык месяца и погонщик (сын солнца), которого следует напоить молоком зайца; молоко зайца должно быть надоено в осиновый подойник, добытый с помощью медвежьего или бобрового зуба. Лиса добывает бобровый зуб, совершает все действия в обратном порядке, но мерин убегает или убивает лису ударом копыта.

Тем не менее, смерть в сказках воспринимается детьми далеко не столь мрачно, как можно ожидать, поскольку в сказках умирают вещи, животные и старики, которые обречены на умирание. Разумеется, через сказки детям прививали такие необходимые для жизни качества, как трудолюбие, смелость, сметливость, чувство юмора (пусть иногда и чёрного). В отличие от волшебных сказок, накопление богатства в кумулятивных сказках оказывается ненужным, поскольку всё накопленное может в момент исчезнуть (даже с неизбежностью исчезает). Кумулятивные сказки, как современные страшилки, примиряли детей традиционного общества с мыслью о неизбежности смерти и определяли их дальнейшее отношение к бренным вещам, к которым не стоит привязываться, и вечным ценностям.

Что означает кумулятивная сказка. Происхождение кумулятивных сказок. Мифологические персонажи устной прозы, отражение в ней традиционного мировоззрения

Кумулятивные сказки

Общая характеристика

3.1 Общая характеристика

Репетиторство