В Оране писатель сталкивается с яркими образами никчемности человеческого существования. Первой оранской записью 1941 года была зарисовка «старика-кошкоплюя», бросающего из окна второго этажа клочки бумаг, чтобы привлечь кошек: «Потом он на них плюет. Когда плевок попадает в одну из кошек, старик смеется».

В апреле 1941 года в «Записных книжках» впервые возникает образ чумы: «Чума, или Происшествие (роман)». Сразу за этой записью идет развернутый план произведения под заголовком «Чума-избавительница», в котором намечается ряд ведущих образов, тем, сюжетных ходов романа: «Счастливый город. Люди живут каждый по-своему. Чума ставит всех на одну доску. И все равно все умирают... Философ пишет там "антологию незначительных поступков". Ведет, в этом свете, дневник чумы. (Другой дневник -- в патетическом свете. Преподаватель греческого и латыни...) ...Черный гнои, сочащийся из язв, убивает веру в молодом священнике... Однако находится господин, не расстающийся со своими привычками... Он умирает, глядя в свою тарелку, при полном параде... Один мужчина видит на лице любимой следы чумы... Он борется с собой. По верх все-таки одерживает тело. Его обуревает отвращение. Он хватает ее за руку... тащит... по главной улице. Он бросает ее в сточную канаву... Напоследок берет слово самый ничтожный персонаж. "В каком-то смысле, -- говорит он, -- это бич Божий"».

Как мы уже сказали, этот фрагмент относится к апрелю 1941 года -- до полного завершения работы над романом оставалось больше пяти лет. Нельзя не заметить, что в основных структурных моментах первоначальная концепция романа, даже претерпев значительные смысловые и эстетические изменения, осталась неизменной.

«Антология незначительных поступков» войдет в дневники Жана Тарру, включенные доктором Бернаром Риэ в свою хронику чумы. Образ преподавателя греческого и латыни Стефана, ведущего «патетический дневник» бедствия, исчезнет, по-видимому, из-за чересчур личного характера мучающих его переживаний. Его место займет образ журналиста Рамбера, чувствующего себя «посторонним» в зачумленном городе. Образ молодого священника, теряющего во время чумы веру, найдет окончательное воплощение в образе отца Панлу, ученого иезуита, разъясняющего оранцам в своих проповедях смысл ниспосланного на них бедствия («бич Божий»). Господин, не расстающийся со своими привычками, -- это следователь Отон, непоколебимая чопорность которого преобразится, однако, со смертью сына. Безумный порыв мужчины, бросающего в сточную канаву любимую, охваченную губительным недугом, найдет отражение в образе Коттара, человека с темным прошлым, которого чума освободила от преследований полиции: с окончанием эпидемии он примется стрелять в невинных людей.

В апрельском наброске, основе первой редакции «Чумы», особый интерес вызывает очевидная равнозначность задуманных писателем позиций и ситуаций. Пытаясь установить преемственность нового романа с романом об абсурде, Камю отмечает в «Записных книжках»: «"Посторонний" описывает наготу человека перед лицом абсурда. "Чума" -- глубинное равенство точек зрения отдельных людей перед лицом того же абсурда». Бороться или не бороться с чумой -- такой вопрос перед героями романа пока не встает. Можно отдаваться составлению «антологии незначительных поступков», можно, как Стефан, переосмыслять «Историю» Фукидида, пребывая в мыслях с далекой возлюбленной, можно, наконец, предав забвению все нормы человечности, бросить в канаву зачумленную жену. Абсурдная чума уравнивает неотвратимой смертью всех и вся. Равнозначность индивидуальных позиций, занятых жителями охваченного эпидемией города, предопределявшаяся, на наш взгляд, еще не преодоленным до конца моральным индифферентизмом философской концепции абсурда, подчеркивалась в первоначальной редакции «Чумы» схематичной композицией. Как отмечает Р. Кийо, специально занимавшийся сравнением двух редакций произведения, в первой «заметки Риэ, записные книжки Тарру и дневник Стефана просто книжки Тарру и дневник Стефана просто противопоставлены друг другу и объединены лишь образом повествователя, за которым легко угадывался автор».

Первая редакция романа была завершена в январе 1943 года. По просьбе Ж. Полана, ознакомившегося с рукописью Камю, отрывок из нее под названием «Затворники чумы» (один из вариантов первой главы второй части романа) был передан для публикации известному издателю Ж. Лескюру, задумавшему возродить свободолюбивые традиции «Нувель Ревю франсез» в условиях Оккупации. Вставшая в оппозицию нацистскому режиму интеллигенция вынашивала планы создания своего рода «Анти-Нувель Ревю Франсез». Собранная Ж. Лескюром солидная антология «Французский удел», вышедшая в свет летом 1943 года в Швейцарии, была одним из первых серьезных свидетельств интеллектуальной оппозиции французских писателей. В написанном Лескюром предисловии отмечалось: «Вот уже целые месяцы казалось, что всякий голос Франции обречен на молчание». Однако многие поняли, что следует возвысить голос, и эта антология, продолжал Ж. Лескюр, объединяет содружество писателей, возникшее «вокруг свободы и человека». В самом деле, сборник «Французский удел» собрал под своей обложкой писателей самых разных направлений и убеждений: Л. Арагон и П. Валери, П. Элюар и Р. Кепо, Ж.-П. Сартр и Ф. Мориак, П. Клодель и А. Камю. Их объединила тревога за судьбу Франции и вера в необходимость возрождения попранного достоинства человека.

Фрагмент «Затворники чумы» был посвящен теме разлуки, очень созвучной переживаниям многих французов, по воле захватчиков оказавшихся вдали от близких. Важно, по мысли Камю, что столь интимное чувство, как разлука с любимым, стало всеобщим переживанием. Чума в его произведении, как и продолжавшаяся война, объединила людей в страдании. Законченный вариант «Чумы» не удовлетворил Камю. Не удовлетворил, по-видимому, именно абсурдной равнозначностью изображенных жизненных позиций, явно не соответствовавшей крепнущим в его сознании идеям бунта. В первой редакции романа, даже в самом заголовке -- «Чума -- освободительница», преобладали нигилистические мотивы философии абсурда. На это указывает и один из первых литературных источников «Чумы», который, как считают многие исследователи, решающим образом повлиял на оформление творческого замысла Камю. Речь идет о литературно-эстетическом эссе «Театр и чума», появившемся в октябре 1934 года на страницах «Нувель Ревю Франсез». Автором его был Аптонен Арто (1895-1948), поэт, актер, драматург и теоретик «театра жестокости», мечтавший в русле сюрреалистических устремлений о всецелом освобождении «я», задавленного общепринятыми нормами и навязчивыми автоматизмами.

Арто, размышляя о необходимости согласования человеческих поступков и мыслей, отводит театру особую роль в очищении человека от всего неподлинного. Согласно его идеям, культура оказывает воздействие на людей оригинальной силой, экзальтированной мощью, способствующим возвращению природной жестокости человека. Театр создан для того, чтобы возродить первородное естество человека, вернуть ему его подавляемые желания. «Воздействие театра, - писал Арто - как и воздействие чумы, благотворно, ибо, принуждая людей видеть себя такими, какими они бывают на самом деле, театр и чума срывают маски, вскрывают ложь, вялость, низость, лицемерие; театр и чума сотрясают удушливую инертность материи, затрагивающую самые очевидные данные чувств, открывая человеческим коллективам их скрытую мощь, театр и чума заставляют их занимать по отношению к судьбе высшие и героические позиции, чего бы никогда не было без них». Для Арто чума является поистине освободительницей, ибо помогает обрести желанную свободу, она разрушает рамки морали, раздвигает границы дозволенного, раскрепощает внутреннюю энергию личности.

Камю, обратившийся к драматургии как раз в начале 30-х годов и постоянно следивший за публикациями «Нувель Ревю Фраксез», не мог не знать эстетических идей Арто. Его пьеса «Калигула», особенно в редакции 1938 года, очень близка к эстетике «Театра жестокости». Более того, в словах императора, вступившего на путь испытания беспредельной свободы, слышна прямая перекличка с мыслями Арто о «просветительской» роли чумы: «Мое царствование до сих пор было слишком счастливым. Ни повальной чумы, ни бесчеловечной религии, ни даже государственного переворота, короче, ничего, что может сохранить вас в памяти потомков. Так вот, отчасти поэтому я и пытаюсь возместить осторожность судьбы... Одним словом, я подменяю собой чуму». Чума, разрушительное и поучительное бедствие, становится мрачной ипостасью Калигулы, одержимого высшим своеволием. Ее абсурдная неотвратимость является для людей своего рода безоговорочным опровержением жизни в беззаботности.

В окончательной редакции «Чумы» «освобождающая» роль абсурдного бедствия почти не просматривается. Абсолютная вседозволенность, как возможное следствие полной безнадежности пленников чумы, маячит где-то на заднем плане грозным предупреждением: «Если эпидемия пойдет вширь, то рамки морали, пожалуй, еще раздвинутся. И мы увидим тогда миланские сатурналии у разверстых могил».

Однако главный изъян первой редакции романа был не столько в преобладании мотивов абсурда, сколько в отсутствии идей бунта против него. Не случайно поэтому, что уже в одном из первых набросков ко второму варианту романа появляется характерная запись: «Больше социальной критики и бунта». В сентябре 1943 года мораль активного сопротивления злу, прочно укрепившаяся в сознании писателя, начинает доминировать в заметках к роману: «"Чума". Все борются -- каждый на свой лад. Трусость -- только в том, чтобы встать на колени». Человек обязан не смиряться со злом -- вывод этот становится для Камю все более очевидный.

АЛЬБЕР КАМЮ

Для человека без шор нет зрелища прекраснее, чем сознание в поединке с действительностью, которое побеждает, Ни с чем не сравнить образ гордой человечности... Дисциплина, которой дух подчиняет себя, воля, которую он кует из любого подручного материала, решимость встречать все с глазу на глаз - в этом и есть могущество и не заурядность.

Альбер Камю

Его мучила и жгла тревога за людей, удивление их безопасностью в главном, озабоченность смыслом жизни, что теряется. И это при том, что он не был аскетом. Наоборот, ему дано было острое ощущение жизни, всех ее радостей и наслаждений, ощущение, подесятерене чахоткой. Не потому ли, что он так жадно любил горячую плоть жизни, он так рано научился размышлять о смерти?

Владимир Лакшин

ЧЕЛОВЕК НИЩЕТЫ И СОЛНЦА, ИЛИ МЯТЕЖНЫЙ ХУДОЖНИК. В 1937 роде в сборнике «Левое и правое» французский писатель Альбер Камю писал: «..„ мои бунты были освещены солнцем. Нищета помешала мне уверовать, будто все благополучно под солнцем и в этой истории, а солнце научило меня, что история - еще не все. Менять жизнь - да, но не мир...», А в 1961 году в философском эссе «Мятежная человек» Камю заявляет: «Я бунтую - следовательно, мы существуем».

Альбер Камю принадлежит к числу тех художников XX века, которые сделали бунт против мерзенностей бытия смыслом своего творчества. Правда, мятежная сила духа обусловила колебания Альбера Камю «слева-вправо» (или наоборот), но и в тех колебаниях, резких и противоречивых, была своя собственная логика: художник искал и не находил свое солнце - солнце надежды, человечности и добра. «Мы живем в мире, где надо выбирать, или стать жертвой или палачом. Этот выбор не прост. Мне всегда казалось, что, по сути, нет палачей, есть только жертвы. Бесспорно, в конечном итоге». К такому трагическому выводу Альбер Камю пришел еще в 1945 году. Он имел немало оснований для таких горьких размышлений и выводов...

Альбер Камю родился в 1913 году в городке Мондови (Алжир). Ему было не больше года, когда он потерял отца: в первой мировой войне отец будущего писателя был смертельно ранен. А через двадцать пять лет на долю сына тоже выпала война - самая жестокая и кровавая вторая мировая. И тогда Камю, уже зрелый художник и философ, осмысливая историю человечества, признает абсурд ее ведущим началом. Но это будет позже, в 1942 году.

А пока Альбер Камю стремится к знаниям. И что могла дать сыну мать, испанка по происхождению, которая работала уборщицей у богатых? Юноше неожиданно повезло: один из учителей местного лицея, где он учился, распознал в нем одаренную личность и добился стипендии для обучения Камю в университете. В 1932-1936 годах Альбер Камю - студент Оранского университета, что в Алжире. Здесь он приобретает знания и... туберкулезом: изнурительная работа и упорное обучение подорвали его здоровье.

Однако нищенское бытие не превратило Камю на мрачного отшельника с комплексом социальной неполноценности. Наоборот, он был человеком солнца и радости, любил жизнь. Жить - значило для него творить собственный мир и отстаивать право на его существование, свободно делать свой выбор, быть свободным в мыслях, поступках, устремлениях. Именно таким был Камю в 1935 году, когда основал Театр Труда. Таким он остался и позже, когда вошел в алжирский комитет содействия Международному движению в защиту культуры от фашизма, когда вступил в Алжире до французской компартии и когда вскоре вышел из нее, когда впоследствии стал участником Французского Движения Сопротивления. Таким он был и в 1951 году, когда в философском эссе «Мятежная человек» сам взбунтовался против вчерашних гор прометеев, которые, став богами, превращают людей в рабов.

Камю - одна из самых противоречивых фигур современной литературы. Именно эта противоречивость вдохновляла писателя мятежной силой, превращала в бун-тівника, который всегда стремился солнца и не всегда находил путь к нему. Это и заставляло его задумываться над смыслом жизни не только отдельного человека, но и всего человечества. И в раздумьях над этим сложным вопросом философии Альбер Камю обращается к мифу о Сизифе. По мнению Камю, этот миф является символом человеческой жизни. Что делают люди на земле, как не безнадежную, бесполезную работу? Как только человеку удается чрезмерными усилиями «поднять камень на гору», хво-роба или война снова сбрасывает его к подножию. Жизнь человека всегда заканчивается смертью - окончательным ее падением. Осознать бессмысленность этой суеты означает раскрыть абсурдность человеческого бытия, человеческой судьбы. В этом мире, где нет иллюзий, нет надежды, человек чувствует себя посторонним. (Камю так и называет один из своих произведений - «Посторонний».)

Какой же выход предлагает человеку Камю? Он не признает отчаяния: Сизиф спускается в долину добровольно, потому что этот спуск является «минутой сознания», «минутой вдохновения». В это время Сизиф поднимается над своей судьбой и становится «крепче за камень». Итак, Сизиф - и бессилен и мятежный,- размышляя во время спуска о собственной судьбе, осознал, что знание, которое должно стать причиной его страданий, содержащий в себе конечную победу, Не существует судьбы, которую можно было бы преодолеть, не презирая ее.

Когда жизнь враждебно человеку, то единственным спасением для нее является воспитание чувств, которые «отрицают богов и переворачивают камни». Борьба с вершиной может заполнить человеческое сердце. «Мы должны представить себе Сизифа счастливым человеком»,- только Камю. Если у человека нет выхода и она сама об этом знает, то человек должен сохранить уважение к себе и к тому делу, на которую обрекает ее слепой фатум. й в непременном исполнении обязанности, пусть даже ненужном, она найдет утешение. Именно в исполнении обязанности - начало бунта и свободы. Так утверждает Камю.

Попробуйте представить себе, какое впечатление произвела на молодых французов книга Камю «Мятежная человек» в 1942 году. Ведь никогда еще мир не казался таким абсурдным. Война, оккупация, насилие - все это опровергало утверждение о рационально устроена Вселенная.

Если в начале века Сизиф (т.е. человек) достаточно высоко выкатил свою каменную глыбу, то за годы первой мировой войны этот камень скатился вниз. Однако Сизиф снова взялся за свой вечный труд. Вторая мировая война окончательно разрушила всякую надежду - обессиленный Сизиф в отчаянии. И вдруг раздался голос, который сказал, что, несмотря на абсурдность мира, человек должен противостоять судьбе, меняя ее, насколько это возможно. Итак, Камю не отрицал, что есть все основания для отчаяния, однако стремился сделать окружающий мир для людей, лишенных всякой надежды, приемлемым.

4 января 1960 года Альбер Камю погиб в автомобильной катастрофе. Сравнительно небольшая по объему и чрезвычайно глубокая по содержанию творческое наследие Камю выдержала проверку временем, ибо она несет в себе высокие духовные и художественные ценности.

Популярность Камю еще раз красноречиво свидетельствует такой факт: через 34 года после его смерти, в 1994 году, во Франции был опубликован роман «Первый человек» (рукопись которого нашли на месте автокатастрофы); за две недели было продано 125 тысяч экземпляров книги, а около двух десятков зарубежных издательств обра-нулося за правами на перевод этого романа.

НЕ РАЗБРАСЫВАЙТЕ КАМНИ. Роман «Чума» (1947) является вершиной творчества Альбера Камю В нем воплотилось все, что пережил и осмыслил писатель в годы суровых испытаний. Автор разъяснял: «Явное содержание «Чумы» - это борьба европейского Сопротивления против фашизма». В своем романе Камю стремился передать атмосферу удушья, угрозы и изгнание Однако в «Чуме» разрабатывается не только антифашистская тема - это только первый план произведения. Писатель, по его словам, распространил значение образа чумы на бытие в целом, Поэтому главным в романе становится трактовка вневременных философских проблем бытия, с чем связан его второй, глубинный план.

Философский смысл реализовался в форме романа-притчи.

Фабула романа - хроника чумного года в Оране. Хронику эту пишет врач, который за свою профессию находился в центре событий, Доктор Рие хочет оставить память о несправедливости и насилии, которые были совершены над зачумленими, и утверждает: «Люди больше заслуживают восхищения, чем на пренебрежение».

Рассказчик стремится наиболее полно воссоздать то, что видел и слышал, ссылаясь на документы, записи, показания вспашке, и старается придерживаться тона беспристрастного свидетеля:

Интересные события, что взято сюжетом этой хроники, произошли 194... года в Оране, Все думают, что эти события для такого города просто-таки невероятные, поскольку было в них что-то необычное. А Оран, на первый взгляд, город обычное, такая себе французская префектура на алжирском побережье. Именно городок, признаться, гадкое. На первый взгляд, тихомирне, и лишь куда позже примічаєш, чем оно ведре-зняється от множества других торговых городов, разбросанных под всеми широтами. Ну как себе представить, скажем, город без голубей, без деревьев и садов, где не слышишь ни хлопанье крыльев, ни шелеста листьев,- словом, город безликое?

Затем рассказчик характеризует жителей этого города. Он сообщает, что они «работают много, но только для того, чтобы разбогатеть». Оран - город торговый, и его жители «интересуются прежде всего коммерцией, и главное - думают, как сами говорят, о выгоду». Не дай Бог здесь заболеть, ведь «когда весь люд по телефону или за столиками в кафе разговаривает о сделках, морские фрахти и дисконты», больной чувствует себя совсем одиноким. А свое свободное время - время, что им осталось для жизни, «пахоте гайнують за игрой в карты, в кофейнях и за болтовней». Даже когда они любят, то «из-за нехватки времени и бездумность» сами не знают об этом.

Обычный город, обычный образ жизни ведут его жители, «не догадываясь о существовании чего-то другого». И вдруг начало происходить что-то непонятное и необыкновенное: «... утром шестнадцатого апреля доктор Рие, выйдя из своей квартиры, споткнулся на лестничной площадке о сдохшую крысу». Вскоре дохлых крыс стали находить повсюду. Сначала люди воспринимали где как нечто странное, курьеВНОе, пустое. Но когда крыс начали насчитывать не десятками, а сотнями, жители города забеспокоились. Обеспокоена пресса поставила перед муниципалитетом вопрос «собирается ли он действовать, чтобы обезопасить граждан от этой противной напасти». И тут оказалось, что власть беспомощна, «муниципалитет ничего не собирался делать и никаких планов не имел, а ограничился тем, что только намеревался обсудить положение».

Тем временем в городе начали болеть и умирать люди. Признаки болезни у всех были одинаковыми. Врачи боялись признать, что эта страшная болезнь - чума. Старый, к-свідчений врач Кастель первым решился это сделать. Он наблюдал случаи чумы еще двадцать лет назад в Китае и Париже, но тогда никто не назвал болезнью: «... общественное мнение - это святая святых, и никакой паники... ведь официально признано, что чума уже давно канула в странах умеренного климата».

Пресса в Оране німувала, администрация города цеплялась за любой повод, чтобы только не назвать болезнь, якобы это является лучшим способом остановить эпидемию. Люди не могли и не хотели верить, что в город пришла чума. Когда Оран объявили закрытым городом, жители почувствовали себя заключенными и предпринимали отчаянные попытки пробиться на волю - и ложью, подкупом и силой. А были и такие, которые приспособились к новым условиям жизни.

Чума в корне изменила привычный быт вспашке. Закрылись лавки. Сократили через бумажную кризис свой объем издания. В кофейнях запестрели надписи: «Кофе нет», «Сахар приносите с собой». Единственным транспортом в городе остались переполненные трамваи. В них часто зчинялися ссоры из-за хронически плохое настроение людей. Пассажиры старались стоять друг к другу спиной, чтобы избежать заражения. А с другой стороны, мор разбудила жажда радостей жизни, «раздвинулись рамки морали», и с первой ночной прохладой «какое-то неловко гулянья» заполняло город. Вскоре экономическую жизнь города совсем разладилось, выросло число безработных. Расцвели спекуляция и мародерство, появились газеты с предсказаниями гадалок. Открылись карантинові лагеря. Погребальный обряд ускорили, превратив в формальность.

Количество покойников превышала возможности кладбища, поэтому круглосуточно работал крематорий: «...вонючая волна напоминала, что теперь мы живем по новому строю и что пламя чумы каждый вечер требует своей дани» .

Герои романа по-раВНОму относятся к чумной эпидемии.

Священник Панлю провозглашает в своей проповеди, что Бог отрекся от грешников, что чума подталкивает людей к Богу, в чем и проявляется небесное милосердие. Праведникам нечего бояться этой болезни, а грешникам «выпадает поистине дрожать».

Жан Тарру, хоть и считает, что на земле всегда существуют бедствия и жертвы, организует санитарные дружины - общественную помощь врачам, которые изо всех сил борются с чумой, потому что «надо по возможности не становиться на сторону бедствия».

Жозеф Гран - мелкий служащий, добрый и искренний человек, неудачник в жизни. Для Грана повседневная несовершенство мира не является секретом. Желая хотя бы мысленно убежать от него, он среди стонов умирающих продолжает писать сочинение про прекрасную амазонку, заботясь при этом о красоте стиля. Гран мечтает о том, что, когда его рукопись попадет в руки издателя, то, прочитав, скажет своим сотрудникам: «Господа, шапки долой!»

Парижский журналист Раймон Рамбер приехал в Оран, чтобы собрать материал о санитарном состоянии города. Он хочет как можно скорее сбежать в Париж из зачумленного Орана, ведь там его ждет любимая. Рамбер - не трус, он воевал в Испании на стороне побежденных» и видел многих, кто напрасно погиб «за идею». Поэтому он провозглашает, что главным в жизни человека является высокие романтические чувства, личное счастье.

Этих своих персонажей, каждый из которых воплощает определенную философскую идею, автор сводит с главным героем романа - доктором Рие. В споре, беседе, сопоставлении с логикой и манерой поведения Рие обнаруживается ложность или справедливость их позиций.

Так, Гран читает рукопись: «Погожего майского утра чепурная амазонка верхом на великолепной гнідій кобыле скакала по цветущим аллеям Булонского леса...» А доктор Рие «именно в этот момент чрезвычайно остро почувствовал весь город, что лежало внизу и обернулось в наглухо замкнутый мир, раздираемый ужасающие вопли». Однако Гран, хоть и стремится лишь погрузиться в творчество, понимает, что отмежеваться от жизни невозможно. Ведя статистику заболеваний, он делает незаметную, скромную дело, помогая доктору Рие.

Отец Панлю в госпитале стал очевидцем агонии маленького, беспомощного ребенка. Он просил Бога спасти дитя, но оно умерло. Эта смерть опровергает тезис Панлю по справедливости Божьей кары, ведь ребенок безгрешный. Все же священник, соглашаясь с доктором Рие в том, что ужасные страдания людей и их смерть вызывают протест, предлагает «любить то, чего невозможно постичь разумом». На что доктор Рие, резко выпрямившись, отвечает: «У меня лично другое представление о любви. И даже на смертной постели я не приму этот мир Божий, где истязают детей».

Журналист Рамбер нашел наконец способ сбежать из Орана и пришел в госпиталь, чтобы попрощаться с Рие. Увидев героический труд Рие, он решил остаться, чтобы бороться с эпидемией. «Стыдно быть счастливым одному,- говорит Рамбер. - Я когда-то думал, что чужой в этом городе и что мне тут у вас делать нечего. Но теперь, когда я видел то, что видел, я чувствую, что я тоже здешний, хочу я того или не хочу. Эта история касается равно нас всех».

Для каждого из героев романа рано или поздно наступает время прозрения, время выбора, и они присоединяются к доктору Рие. Эти моменты открытия истины героями являются узловыми эпизодами романа.

Священник Панлю, который олицетворяет религиоВНОе мировосприятие, остался верен своим убеждениям даже после гибели невинного ребенка. Полагаясь на волю Божию, он, заболев, отказывается лечиться. Отталкивая помощь людей, Панлю отрекается от всего земного, отворачивается от страшной правды. И болезнь забирает Панлю, доказывая несостоятельность его морали.

Доктор Рие, скромный, сдержанный, мужественный, по двадцать часов в сутки работает, все силы отдавая борьбе за спасение человеческой жизни. Ему приходится преодолевать не только усталость, но и сопротивление больных и их родственников. Бывает, что он вынужден вторгаться в дом вместе с солдатами, чтобы забрать больного в госпиталь, и тогда он слышит проклятия в свой адрес. Несмотря ни на что, доктор Рие продолжает борьбу с чумой. Он делает свое дело, не проиВНОся громких фраз и деклараций, поскольку считает, что к этому обязывают его профессия и элементарная порядочность. «Когда видишь, сколько беды и горя приносит чума, надо быть сумасшедшим слепцов или просто негодяем, чтобы примириться с ней»,- говорит доктор Рие. При этом он понимает, что труд его бесплодна, ибо радикальных средств для преодоления болезни нет. Болезнь забирает Тарру, лучшего друга Рие, и он не может предотвратить беду. Чума для него - это «бесконечная поражение». Поэтому, когда чума неожиданно отступила и люди праздновали свое визво-ления, доктор Рие думал о том, что, «любая радость находится под угрозой».

Ибо он знал то, чего не ведала эта счастливая толпа: бацилла чумы никогда не умирает и никогда не исчезает, десятилетиями она может дремать где-то в закоулке мебели или в стопке белья, он терпеливо выжидает своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовичках и в бумагах, и, возможно, наступит день, когда на горе и в поучение людям чума разбудит крыс и пошлет их умирать на улице счастливого города.

Так завершается роман.

Что такое чума у Камю? Как трактовать название романа и устрашающий, почти живой образ чумы, которая предстает на его страницах?

Прежде всего, как уже отмечалось, в тексте романа можно найти немало намеков на фашистское нашествие. Хронист датирует свои записи достаточно точно: 194... год, а в годы второй мировой войны слово «чума» ассоциировалось с «коричневой чумой», то есть фашизмом. Чума, как и война, всегда застает врасплох - так проводится автором параллель между чумой и войной. А дальше весь текст романа, полон аллегорий, побуждает читателя расшифровывать их и видеть за историей Орана историю окупо-ванного Франции (и шире - Европы). Таким образом, исторический подтекст романа является очевидным.

Однако чума у Камю - многоплановый и многозначный образ, который символизирует не только фашизм. Это и болезнь, и война, и жестокость судебных приговоров, и не-справедливое общество, и фанатизм церкви, и расстрел побежденных, и смерть ребенка - это зло вообще, зло, неотделимое от бытия. В финале романа старый пациент доктора Рие констатирует: «А что такое собственно чума? Тоже жизнь, только и всего!» Однако и этим не исчерпывается значение образа чумы, потому что чума - еще и абсурд, который в романе осмысливается как форма существования зла, как трагическая человеческая судьба, потому что зло непобедимо, а потому вечное. Чуму победили - она отступила сама.

Следовательно, в контексте романа чума является универсальной метафорой зла во всей его многоликости и непреодолимости.

Для доктора Рие и его друга Тарру чума является чем-то неотделимым от человека и его бытия. Даже тот, кто не болен, болезнь носит в себе: «сейчас все немного зачумленные». Что означает состояние «зачумленості», раскрывает в романе история жизни Тарру. Тарру, сын прокурора, присутствовал на судебном процессе, когда его отец выносил смертный приговор. Он возненавидел «убийцу в красной мантии». Юноша покинул родительский дом, страдал от бедности, присоединился к тем, кто защищает угнетенных, потому что не хотел быть «зачумленим». Он думал, что, борясь против общества, которое основывается на смертных приговорах, он борется с убийством. Однако выяснилось, что борьба за установление лучшего общественного строя тоже требует смертных приговоров. Жертвы превратились в палачей. «Меня заверили,- рассказывает Тарру,- что эти несколько смертей необходимые, чтобы построить мир, где никого не убивают». И когда Тарру воочию увидел казнь, он понял, что «в течение этих долгих лет как был, так и остался зачумленим», хоть верил, будто борется именно с чумой. Тарру решает устраниться от любой борьбы: пусть «историю будут делать другие». Однако стоять в стороне чумы, которая морит людей, Тарру не может, потому что это тоже означает быть «зачумленим».

К «зачумленості» Камю относит также невежество и ложь, ибо зло является их следствием. Люди пребывают в блаженном неведении или умышленно делают вид, будто не понимают, что бациллы в любой момент могут превратить их существование в земной ад. Люди живут ложью, «ибо тяжело жить только тем, что знаешь, и тем, что помнишь, и не иметь впереди надежды», а ложь успокаивает. Жить иллюзией стало потребностью для людей, поэтому они боятся назвать чума чумой.

По мнению Камю, все люди в определенной степени пребывают в неведении, потому что абсолютное знание невозможно. Но неведение, считающее, что ему все известно, и поэтому можно убивать, для Камю является самым страшным злом.

Перед героями романа встает сложная проблема: как жить в абсурдном мире, где царит зло, как выполнять христианскую заповедь «Не убий!». Тарр задумался над тем, «можно ли стать святым без Бога». Он стремится «не быть ничьим врагом», понимать всех людей, даже таких мерзавцев, как Коттар, который разбогател во время эпидемии и хотел бы, чтобы чума не уезжала, потому что тогда правосудию не до него. Доктор Рие для себя эту проблему решил и на вопрос Тарру отвечает: «Я чувствую себя скорее с побежденными, а не со святыми... Единственное, что мне важно, - быть человеком».

В свете общей философско-этической концепции Камю борьба с чумой трактуется как бунт против зла, против абсурда. Именно поэтому доктор Рие и близкие ему люди восстают против чумы, хоть и не имеют надежды изменить бытие. Они спасают людей, но их ждет не победа, а лишь осознание своего бедствия. Однако эти мужественные люди продолжают бороться с чумой, потому что иначе не могут жить. Именно в этом, по мнению писателя, и состоит высший моральный долг человека. «Я ненавижу зло и смерть... мы все здесь вместе на то, чтобы страдать от этого и с этим бороться»,- провозглашает доктор Рие.

Жанровая форма романа - притчи помогает писателю воплотить сложнейшую проблематику. Как известно, притча по своей сути аллегорическая и дидактическая. Аллегорией является фабула «Чумы», дидактическим - ее содержание. Итак, роман - притча - это философско-аллегорическое произведение с моралізаторською тенденцией. И поскольку притча Камю - современная, она отличается от старинных, которым свойственны прямолинейные аллегории. Современная притча, трактуя коренные проблемы бытия, тяготеет к мифу. Ее основной чертой становится многозначность (многозначительно толкуется в романе чума). Благодаря этой многозначности произведение и приобретает особой философской глубины.

Действительно, «Чума» - это роман на все времена: пока существует человечество, будут существовать и те проблемы, которые решает в своем произведении Камю. Мир - абсурден, в нем царит зло, но человек, чтобы быть достойным звания человека, должна не подчиняться злу, несмотря на его одвічність,- именно так прочитывается роман в его глубин-ном, философском плане. А в плане, который лежит на поверхности, писатель рассказывает поучительную историю о том, как люди не только не были готовы бороться с чумой, но даже не хотели верить в то, что она пришла в город, так легче жить иллюзиями. Камю предостерегает: люди, помните, бацилла чумы никогда не умирает! Будьте готовы дать отпор любой чуме!

Известный французский писатель Андре Моруа, раздумывая над причиной популярности Альбера Камю писал: «Еще совсем молодым он стал живым зеркалом целого поколения. Читатели за рубежом приняли его так благосклонно, что он получил Нобелевскую премию в том возрасте, когда другие тщетно мечтают о Гонкуровскую. В 1946 году, когда я побывал в обеих Америках, все студенты расспрашивали меня о Сартра и Камю. На какой же задел опиралась эта всемирная слава? Небольшой роман «Посторонний», пьеса «Калигула» и несколько эссе, в том числе и «Миф о Сизифе». Но в чем же тогда причина? И в том, что Камю отбил смутные догадки молодежи военного и послевоенного времени».

Введение

С давних лет культура Франции была щедра на «моралистов» - сочинителей особого склада, успешно подвизавшихся в пограничье философии и словесности как таковой. Собственно французское moraliste, судя по толковым словарям, лишь одним из своих значений, и отнюдь не первым, совпадает с русским «моралист» - назидательный нравоучитель, проповедник добродетели. Прежде всего, это слово как раз и подразумевает соединение в одном лице мастера пера и мыслителя, обсуждающего в своих книгах загадки человеческой природы с остроумной прямотой, подобно Монтеню в XVI, Паскалю и Ларошфуко в XVII, Вольтеру, Дидро, Руссо в XVIII вв.

Франция XX столетия выдвинула очередное созвездие таких моралистов: Сент-Экзюпери, Мальро, Сартр… Среди первых в ряду этих громких имен должен быть по праву назван и Альберт Камю. Когда зимой 1960 г. он погиб в дорожной катастрофе, Сартр, с которым они сперва были близки, а потом круто разошлись, в прощальной заметке о Камю так очертил его облик и место в духовной жизни на Западе: «Камю представлял в нашем веке - и в споре против текущей истории - сегодняшнего наследника стариной породы тех моралистов, чьё творчество являет собой, вероятно, наиболее самобытную линию во французской литературе. Его упорный гуманизм, узкий и чистый, суровый и чувственный, вел сомнительную в своём исходе битву против сокрушительных и уродливых веяний эпохи. И тем не менее упрямством своих «нет» он - наперекор макиавеллистам, наперекор золотому тельцу делячества - укреплял в её сердце нравственные устои». Точности ради стоит только оговорить, что сказанное тогда Сартром справедливо относится к Камю зрелых лет. Камю, каким он был не всегда, а каким стал, в конце концов, придя очень и очень издалека - совсем от других отправных рубежей.

История создания романа «Чума»

«С точки зрения нового классицизма, -- записывает Камю незадолго до окончания работы над романом о чуме, как бы пытаясь скрепить воедино эстетическую и философские концепции произведения, -- "Чуму", пожалуй, можно считать первым опытом изображения коллективной страсти». Работа над этим произведением, начавшаяся в 1938 году, но особенно интенсивно протекавшая сразу после завершения «Мифа о Сизифе» (февраль 1941 года), была закончена на рубеже 1946-1947 годов, причем романист, обостренно переживая сложности создания романа, чуть было вообще не отказался от его публикации. Осенью 1946 года в «Записных книжках» появляется характерная запись, отражавшая глубокие сомнения писателя и его смутное предчувствие творческой удачи: «"Чума". Никогда в жизни я не испытывал подобного чувства провала. Я даже не уверен, что дойду до конца. И все же иногда...».

Работа над «Чумой» продвигалась чрезвычайно трудно и медленно. Произведение вбирало в себя плоды серьезных изменений в мировоззренческой позиции писателя, предопределившихся трагическими событиями европейской истории 1939--1945 годов, оно отражало напряженные эстетические искания романиста, тесно связанные, как мы убедились в предыдущем разделе, с внутренней логикой развития его философской мысли. Творческая история «Чумы», романа, повсеместно воспринимавшегося как хроника «европейского сопротивления нацизму», добавим -- и всякому тоталитаризму, является своеобразной летописью духовной эволюции его автора.

Первые заметки к роману относятся к 1938 году, когда после провала «Счастливой смерти» писатель полностью погружается в разработку новых замыслов. В «Записных книжках» имеется развернутый прозаический набросок о трудной любви двух молодых бедных людей. В мире нищеты и изнуряющей работы, в мире лишений и страданий, где «нет места любви», любовь, вопреки всему абсурду существования, способна крепко соединить двух людей в «зачарованной пустыне» счастья, «какое испытывает человек, видящий, что жизнь оправдывает его ожидания». В «Чуме» этот фрагмент почти без изменения войдет в трогательную исповедь Жозефа Грана, скромного чиновника мэрии, мужественно исполняющего свой долг в общей борьбе с губительной эпидемией, а в недолгие часы досуга бьющегося над первой фразой романа, которой должен оправдать его в глазах Жанны, покинувшей мужа из-за того, что он «не сумел поддержать ее в убеждении, что она любима». Любовь, таким образом, изначально становится антиподом чумы, ее действенная сила укрепляет волю человека к сопротивлению злу.

Сентябрь 1939 года ввергает Европу в холодные сумерки страшной войны, заставшей многих -- как подлинное стихийное бедствие -- врасплох. Камю хочет пойти добровольцем, но военно-медицинская комиссия признает его к службе негодным. В «Записных книжках» появляется несколько романизированный отклик на это обследование: «Но этот малыш очень болен, -- сказал лейтенант. -- Мы не можем его взять...». Серия дневниковых размышлений Камю, относящихся к тревожной осени 1939 года, свидетельствует, что абсурд человеческого существования, до сих пор имевший в сознании писателя преимущественно метафизическое измерение, стал обретать отчетливые социальные контуры. Война зримо воплотила абсурд истории: «Разразилась война. Где война? Где, кроме сводок новостей, которым приходится верить, да плакатов, которые приходится читать, искать проявления этого абсурдного события?.. Люди стремятся поверить в нее. Ищут ее лицо, но она прячется от нас. Вокруг царит жизнь с ее великолепными лицами». Уже 7 сентября ощущение внезапности наступившей беды дополняется первыми робкими попытками нащупать истинные мотивы абсурда истории, причем уже тогда социальные факторы разразившейся катастрофы не мыслятся молодым писателем в отрыве от личной ответственности: «Люди все хотели понять, где война -- и что в ней гнусного. И вот они замечают, что знают, где она, что она в них самих, что она в этой неловкости, в этой необходимости выбирать, которая заставляет их идти на фронт и при этом терзаться, что не хватило духу остаться дома, или оставаться дома и при этом терзаться, что они не пошли на смерть вместе с другими. Вот она, она здесь, а мы искали ее в синем небе и в равнодушии окружающего мира. Она в страшном одиночестве того, кто сражается, и того, кто остается в тылу, в позорном отчаянии, охватившем всех, и в нравственном падении, которое со временем проступает на лицах. Наступило царствие зверей». Осознанию личной ответственности сопутствует в этих размышлениях Камю опыт определения призвания человека и художника в трудные годы воцарения зла: «Стремление отгородиться -- от глупости ли, от жестокости его африканскому «происхождению» Оран становится для Камю образом европейского города.

Вопреки заблуждению, человечество так и не победило чуму. Ежегодно более 2000 людей заболевают этой страшной болезнью, и многие из них умирают. В разные эпохи многие посвящали этой напасти свои произведения. Среди них и лауреат Нобелевской премии Альбер Камю. «Чума» (краткое содержание романа изложено в VI разделе) - удивительное произведение. В нем писатель не только реалистично изобразил жизнь города, охваченного эпидемией, но и провел аналогию между чумой и фашизмом.

Автор романа «Чума» Альбер Камю

Родился писатель осенью 1913 года в Алжире. С началом Первой мировой войны отец мальчика погиб, и забота о семье легла на материнские плечи.

Когда Альбер подрос, он получил стипендию в местном лицее, а после его окончания продолжил учебу в Оранском университете.

С в Европе начал вести активную борьбу с ним Камю. Он писал статьи для независимой прессы, в которых критиковал «коричневую чуму».

В начале 40-х писатель переезжает во Францию, где сотрудничает с Движением Сопротивления. Примечательно, что в отличие от СССР, в котором борьба с фашизмом была единственным способом для людей выжить, во Франции гитлеровцы вели себя более толерантно, и многие французы поддерживали их. Участие в Сопротивлении приравнивалось к подписанию смертного приговора исамому себе, и не многие французы рисковали своим благополучием и присоединялись к нему.

В эти годы Камю публикует в подпольных изданиях статьи, критикующие доктрины фашизма. Позже воспоминания об этом периоде жизни лягут в основу романа Альбера Камю «Чума», краткое содержание которого и яляется темой нашего сегодняшнего разговора.

Со временем писатель формирует собственную философию, близкую к идеям экзистенциализма (иррациональность существования). В этот период публикуются повесть писателя «Посторонний» и философское эссе «Миф о Сизифе».

В 1943-м Камю начинает работу над романом-притчей «Чума». Однако закончить и опубликовать его удается только через 4 года.

В последующие годы Камю пересматривает свои взгляды и пишет эссе «Бунтующий человек», из-за которого многие единомышленники начинают относиться к нему негативно, однако книги Камю пользуются популярностью, и в 1957 г. писатель получает Нобелевскую премию.

Жизнь этого человека оборвалась в январе 1960 года, когда он попал в автомобильную аварию. Похоронили Альбера Камю на Лурмаренском кладбище на юге Франции.

Предыстория романа

Идея написать роман о фашизме, возникла у Камю еще в начале 40-х, когда он преподавал в Оране. Однако работу над романом начал только в 1943-м Альбер Камю.

«Чума» (краткое содержание по главам обсудим далее) был дописан только в 1947-м и в этом же году опубликован. Еще не успевшая прийти в себя после войны Европа прекрасно приняла роман-притчу, так как все еще помнили о нашествии «коричневой чумы».

Композиция романа по главам

Язык произведения довольно сух и лишен эмоций, ведь это роман-хроника, состоящий из записей доктора Бернара Риэ и приехавшего незадолго до начала эпидемии Жана Тарру.

Всего роман состоит из 5 глав, каждая из которых иллюстрирует определенное эмоционально состояние людей по отношению к чуме:

I глава - «Отрицание».

II глава - «Гнев».

III глава - «Вседозволенность».

IV глава- «Депрессия и усталость».

V глава - «Смирение».

Главные герои романа

Стоит сначала рассмотреть главных действующих лиц романа, прежде чем начать краткий пересказ содержания.

Чума (Камю Альбер акцентировал на этом внимание) является главной героиней произведения.

Она вездесуща и неумолима, бессмысленна и беспощадна - абсолютное зло. Большинство других персонажей - это герои, сражающиеся с ней. Так, предводителем их можно назвать доктора Бернара Риэ. Это смуглый, темноволосый и кареглазый мужчина 35 лет. Все свои переживания доктор старается держать при себе. Он страдает от разлуки с женой, однако не жалуется и не предпринимает попыток сбежать из города, а день за днем, несмотря на усталость, продолжает лечить больных. Его кредо: «Нужно быть безумцем , слепым или негодяем , чтобы смириться с чумой ».

Противоположностью доктора является молодой журналист из Парижа Раймон Рамбер. Несмотря на многое пережитое (воевал в Испании), репортер остается очень эмоциональным человеком. Случайно оказавшись в зачумленном городе, он пытается выбраться из него ради возвращения к любимой супруге.

Поначалу он ведет себя так, как будто все происходящее вокруг не касается его. Но вскоре меняет свое отношение и, получив шанс спастись, остается в городе и самоотверженно борется с чумой. В первоначальных набросках к роману этого персонажа не было.

Еще один яркий персонаж - Жан Тарру. Он с детства рос в достатке, но, осознав, что другие живут хуже, решил посвятить свою жизнь помощи им. Спустя время Тарру обнаруживает, что своими попытками помочь он часто делал еще хуже. Несмотря на горькое разочарование, с приходом чумы Тарру оставляет свои философствования и организовывает первый добровольческий медицинский отряд, помогающий бороться с заразой. В конечном итоге этот герой гибнет от чумы в преддверии победы над ней.

Отец Панлю. Этот образ воплощает в себе все нюансы христианского мировоззрения. Поначалу он трактует эпидемию как Господнее жителей города. Однако со временем оказывается, что от заразы гибнут и невинные дети, и старые грешники. Несмотря на это, священник не теряет своей веры и принимает происходящее со смирением. Он становится помощником атеиста Риэ и заботится о больных, не жалея сил. Заболев, священник отказывается от лечения и принимает смерть с распятием в руках.

Второстепенные герои

Ознакомившись с основными и второстепенными героями романа Камю («Чума»), краткое содержание произведения будет проще понять.

Мелкий внештатный работник мэрии, 50-летний Жозеф Гран совсем не похож на героя. В обычной обстановке он - классический неудачник, не способный приспособится к жизни. Из-за этого он беден и брошен супругой. Роман всей его жизни так и остается на уровне первой фразы об амазонке. Однако в момент общей беды в этом маленьком человеке просыпается мужество. Он - герой, но не из тех, кто бросается Грану во время хаоса эпидемии удается сохранить спокойствие и продолжать день за днем регулировать работу дружин. Заболев чумой, он чудом выздоравливает, и это происшествие становится началом победы над заболеванием.

Контрабандист Коттар - яркий пример тех людей, которым несчастья только на руку. Пока все гибнут от эпидемии, он радуется наступившему хаосу, из-за которого избегает тюрьмы. Ему удается сколотить состояние во время страшного несчастья, однако внутренняя пустота и одиночество приводят его к сумасшествию. В начале романа он пытается повеситься, но эта суицидальная попытка более похожа на крик о помощи. За его показным равнодушием скрывается одиночество, с которым герой так и не справляется.

Есть в романе и несколько женских образов. В первую очередь это супруга доктора - самоотверженная женщина, до последнего старающаяся не волновать мужа и скрывающая ухудшение своего здоровья.

Такой же достойной выглядит и мать Риэ. Она проявляет доброту и заботу к сыну и его друзьям. Недаром Тарру восхищается ею в своих записях.

Еще в романе упоминается верная супруга Рамбера, дожидавшаяся мужа все время, пока он был заперт на карантине.

Альбер Камю, «Чума»: краткое содержание романа

Разобравшись с композицией романа и главными действующими лицами, стоит перейти к сюжету. Создал в своем произведении довольно четкую архитекторику Камю. «Чума» (краткое содержание по главам лучше изложить) состоит из 5 частей.

Итак, I глава. В ней рассказывается об алжирском приморском городе Оране.

В начале апреля доктор находит на ступеньках своего дома мертвую крысу, а позже еще одну. Проводив супругу на поезд (она уезжает лечиться в санаторий), Риэ обсуждает с местным следователем увеличение количества крыс в городе. Во второй половине дня доктор дает интервью корреспонденту из Парижа Рамберу.

Через несколько дней крысы в городе стали выползать из своих нор целыми стаями и гибнуть. Их количество столь возросло, что только за один день был сожжен 6 231 крысиный трупик.

Вскоре сторож из дома доктора заболел странным недугом и умер. К тому времени крысы исчезли, а люди стали болеть неизвестной лихорадкой с летальным исходом. Риэ собирает коллег, чтобы выяснить, что это за болезнь. Результат анализов показывают, что это необычного вида чума.

Власти города не спешили реагировать на эпидемию, и только стараниями Риэ удалось заставить их провести профилактические меры. А тем временем количество смертей достигает 30 за день, и лишь тогда город закрывают на карантин.

II глава. Даже после начала карантина горожане не могли никак осознать реальности происходящего. Однако когда количество умерших превысило несколько сотен, они начали бояться. Многих жителей отправили в отпуск за свой счет, бензин и продукты первой необходимости продавались лимитировано. Многие магазины закрывались, и только кафе процветали.

В конце первого месяца карантина к доктору пришел журналист Рамбер и попросил помочь ему выехать из города. Риэ не смог посодействовать парню, и тот стал искать другие пути через контрабандиста Коттара.

Тем временем от заразы в день умирало более 100 человек. Чтобы навести порядок, Тарру уговаривает Риэ организовать санитарные группы. Рамбер, ожидая возможности сбежать из города, тоже начинает работать в санитарных дружинах.

III глава. В городе участились случаи мародерства. Бедняки больше страдали, нежели богачи, однако чума не щадила никого. Гробов не хватало, и тела умерших начали сжигать. Люди были в отчаяньи.

IV глава. Чума продолжает свирепствовать. Рамбер, получив возможность сбежать из города, но, воодушевленный примером доктора, остается работать в санитарных дружинах, переписываясь с супругой. В городе разработана новая противочумная вакцина, однако она не помогает. Вскоре умирает священник Панлю. Гран заболевает, но внезапно выздоравливает, а за ним еще несколько больных, и становится ясно, что эпидемия идет на спад.

V глава. Вопреки постепенному отступлению чумы, жители города не могли поверить в это. Однако в преддвериие победы над чумой заболел и умер Тарру, что подкосило доктора даже более, нежели последующее известие о смерти жены в санатории.

В феврале с города был снят карантин, и люди радовались, встретившись с родными после долгой разлуки. Доктор же продолжал работать и размышлял о том, что вирус чумы не убит и способен вернуться в любой момент.

Символы в романе

Несмотря на кажущуюся простоту сюжета, полон символов роман Камю «Чума» (краткое содержание произведения выше).

Самым главным символом в романе-притче является сама чума. Ее распространение происходит вопреки всем законам логики и справедливости. Она не щадит никого: умирают и благородный мечтатель Тарру, и честный священник Панлю. В то же время старик Гран выздоравливает, а контрабандист Коттар не заболел вовсе. В узком понимании чума - это фашизм, едва не погубивший Европу. Однако Камю предлагал понимать ее как символ глобального неистребимого зла, которое всегда рядом, готовое напасть, и с которым нужно бороться постоянно.

Еще символичны предвестники чумы - крысы.

Они подобны маленьким слабостям людей, которые обычно приносят только мелкие неудобства, но при росте их числа способны стать причиной большой беды. Так, поначалу на крыс никто не обращает внимания, пока их не становится много. Примечательно, что в конце романа в городе вновь появляются крысы, как символ того, что человек всегда имеет мелкие слабости, и никто не знает, которая из них способна обернуться в будущем бедой. В данном случае можно провести аналогию с одним из «отцов» фашизма Адольфом Гитлером. Из-за непростых отношений в семье он с детства негативно относился к евреям. В частности этот его недостаток ни на что не влиял, но, когда фюрер встал во главе великого народа, именно эта мелкая слабость привела к гибели миллионов потомков Авраама.

Экранизация

Несмотря на популярность романа, экранизировали его только в 1992 году.

Одноименный фильм лишен многих сюжетных элементов романа, при этом в нем есть интересные находки. Так, чтобы передать атмосферу книги, в фильме напрочь отсутствует музыкальное сопровождение. Кроме того, атмосфера фильма осовременена, и из-за этого выглядит еще более пугающей.

В данной статье мы обсудили сюжет серьезного романа, правда, вашему вниманию представлено лишь его краткое изложение. Альбер Камю («Чума» - далеко не единственное его произведение с философским смыслом) удивительно точно передал атмосферу зачумленного города, и каждому было бы не лишним прочитать эту книгу целиком.

Наконец-то у меня дошли руки написать об этом романе. На его чтение у меня ушло три замечательных дня (7-9 или 8-10 января), два из которых я переживал самое настоящее внутреннее потрясение, переворот. Камю с первой же книги стал для меня одним из величайших писателей. В "Чуме" много того, что хочется цитировать, перечитывать, обдумывать снова и снова. Выскажу некоторые мысли, которые возникли у меня по поводу данной книги.

Роман написан в форме хроники, повествующей о приходе в алжирский город Оран (кстати, реально существующий) смертельной болезни, в которой через некоторое время врачи распознают чуму. За то время, пока в городе царит эпидемия, меняется настроение попавших в карантин людей и меняется общая атмосфера, царящая в городе. Изменения, происходящие на протяжении всей болезни, анализируются повествователем очень подробно. Одновременно с этим на центральный план выходит несколько персонажей, несколько частных историй. Первый - доктор Бернар Риэ, делающий всё возможное, чтобы победить эпидемию. Второй - Гран, странный человек, который на протяжении всего романа пишет книгу, состоящую из одной фразы, которую он то и дело доводит до совершенства. Третий - не менее странный - Тарру, приезжий, постоянно заносящий в дневник свои наблюдения и тоже до последнего борющийся против чумы. Четвёртый - журналист Рамбер, парижанин, приехавший писать статью о проблемах арабской части населения Орана. Но случилось так, что город стал для него тюрьмой, из которой невозможно выбраться. А между тем, в Париже его ждёт жена. Пятый - Коттар, тёмная личность, единственный человек, который доволен происходящей эпидемией, поскольку ему - в силу его рода деятельности - чума идёт только на руку. Кроме них, в романе присутствуют эпизодические персонажи, выписанные не столь подробно, но, тем не менее, достаточно ярко. И вот столь, казалось бы, разных людей связывает болезнь. Теперь они все - её пленники. Хотя многие их них понимают это далеко не сразу.

Эпидемия, пришедшая в город, меняет привычный его уклад, меняет жителей, ставя их в ситуацию пограничного состояния, то есть в ситуацию экзистенциального страха и тревоги перед физическим "ничто" (небытием, смертью), когда, согласно философии экзистенциализма, открывается подлинное существование, и люди становятся самими собой. Каждый из них ощущает страх смерти, одиночество. Кто-то из жителей, подобно доктору Риэ и Рамберу, оказывается разлучён с любимым человеком (из всех возможных средств связи остаётся только телеграф), и состояние таких людей подробно анализируется. Анализируется и поведение людей, живущих в семье, а также поведение парочек, для чьих чувств чума становится настоящим испытанием, устраивающим смертельную проверку. Чума, казалось бы, уравнивающая всех перед лицом смерти, на самом деле увеличивает разрыв между богатыми, которые в условиях повышенных цен могут позволить себе всё, и бедных, которым денег не хватает даже на пропитание. При этом даже самые неимущие люди, не имея порой денег на хлеб, тратят их на развлечения вроде кино (причём, на протяжении всей болезни кинотеатры вынуждены показывать одни и те же фильмы), вечерних танцев и кафе, где подают алкоголь. За счёт этого они убивают время, которое течёт теперь, как им кажется, очень медленно.

Пришедшую в город чуму Бернар Риэ сравнивает с войнами и стихийными бедствиями, так как они тоже изменяют привычную жизнь людей. Параллель чумы с войной подчёркивается по ходу книги несколько раз. В связи с этим возникает вопрос: что же такое чума? Получается ведь, что это некий символ, а раз так, то что же Камю имеет в виду?

Как уже было сказано чуть выше, в книге отчётливо проведена параллель между чумой и войной. И действительно: в начале эпидемии жители Орана как бы не замечают её: она не касается их напрямую. Сообщения о произошедших в отдалённых кварталах смертях воспринимаются с безразличием. Никто не знает, есть ли какое-нибудь отклонение от нормы, ведь неизвестно, сколько людей обычно умирает за сутки. И только со временем, когда кривая смертности начинает ползти вверх, к людям приходит осознание страшного. Так же, мне кажется, дело обстоит и с войной, и с любым стихийным бедствием: мы осознаём их со всей силой только тогда, когда они стучатся к нам в дверь. Поэтому чуму можно рассматривать как символ войны и некоего стихийного социального бедствия

Однако война не единственное значение символа. В конце книги отчётливо проводится новая параллель. На сей раз между чумой и смертной казнью, а если выйти за её пределы, то между чумой и вообще смертоубийством одного человека другим. Однако к смертной казни я вернусь несколько позже, когда буду говорить о гуманизме Камю и о влиянии на Камю творчества Достоевского. Поэтому я вновь обращаюсь к символу. Из этого самого смертоубийства отходят другие смыслы. В том числе, фашизм (на связь чумы и фашизма указывал сам Камю, хотя в тексте такой смысл никак, на мой взгляд, не заявлен), а также метафизический уровень, на котором чума сопоставляется с мировым злом (основания для такого рода сопоставления я укажу несколько позже, и да простит меня возможный читатель за некотую несвязность данного изложения).

Итак, чума - многозначный символ, значение которого, беря начало в эпидемии, войне и социальном бедствии, постепенно разрастается до метафического значения зла, мирового зла. Разобравшись с чумой, перейду теперь к другим смысловым линиям романа.

Один из важнейших смыслов романа - вопрос о гуманизме, а также добре и зле. Решение этого вопроса проходит через ряд ситуаций, происходящих с героями романа. Журналист Рамбер, отчаянно желающий вырваться из города, приходит к доктору Бернару Риэ с просьбой в виде исключения выписать справку о том, что он здоров и может покинуть пределы карантина. На это Риэ замечает, что не может ручаться, что тот не подхватит чумной микроб за тот промежуток времени, что пройдёт между выдачей справки и уходом журналиста из города. То есть, существует опасность, что чума через Рамбера сможет попасть в Париж и уничтожить уйму людей. Таким образом, Риэ ставится автором в ситуацию выбора: поступить гуманно, по-человечески, отпустить Рамбера к жене (у самого доктора жена тоже находится за пределами города, а потому как человек он прекрасно понимает журналиста) или же, несмотря ни на что, проявить твёрдость и отказать. Риэ, который, согласно своим убеждениям, не может допустить, чтобы случилась смерть даже одного человека, выбирает второй вариант, и Рамбер начинает упрекать его в бесчеловечности, в отсутствии гуманизма. Разве, вопрошает Рамбер, истинный гуманизм не признаёт ценностью счастье каждой отдельной личности. Риэ соглашается с ним, но говорит, что, несмотря на это, он не может выпустить журналиста, что есть, получается, нечто большее, чем счастье отдельной личности. При этом он приводит ему свои доводы. Это какая-то абстракция, заявляет Рамбер. Риэ соглашается, и говорит, что сама чума кажется ему абстракцией. И если для победы над чумой нужно самому стать абстракцией, то он, Риэ, готов это сделать.

Между тем, в городе формируются добровольные ополчения для борьбы с чумой. Инициатором является Тарру, который внезапно решил стать на борьбу с эпидемией. Риэ, Гран, а позже и Рамбер (с его личностью здесь связан отдельный смысловой пласт) вступают в добровольческий отряд по борьбе с эпидемией. И дальнейшее развитие вопрос о гуманизме получает в одной из сцен, когда Тарру и Рамбер работают в зачумлённом квартале. Здесь кем-то из героев (если не ошибаюсь, Тарру) высказывается замечание, что, проявляя добрые действия, люди иногда способствуют распространению болезни. Таким образом, добро и человечность - в традиционном их понимании - могут приносить зло. Добрыми намерениями бывает иногда вымощена дорога в ад.

Но если добро в привычном его понимании иногда приводит к ужасным последствиям, к трагедии, смерти, злу, то что такое настоящее добро и есть ли оно вообще? Какова альтернатива традиционному гуманизму? Посмотрим, как решает Камю эти вопросы в своём романе.

У доктора Бернара Риэ есть пациент, старик-астматик, который периодически упоминается на протяжении всего романа. Однажды Тарру просит доктора взять его с собой, к этому пациенту. После осмотра Тарру и Риэ выходят на террасу, откуда видно море. И здесь Тарру, для которого доктор стал близким другом, вдруг рассказывает ему историю своей жизни. И история эта граничит с тем, что в английском и французском языке обозначается словом confession (исповедь). Однажды, когда Тарру было 17 лет, его отец, прокурор, взял его на процесс, надеясь, что на сына он произведёт впечатление, и тот захочет продолжать дело отца. На процессе отец действительно на высоте. Он произносит блестящую речь против обвиняемого и просит для него смертной казни. Тарру во время процесса восхищается отцом, однако всё его внимание приковывает обвиняемый. От него у юноши остаётся одно-единственное впечатление: он кажется таким живым, что сама мысль о смертной казни для этого человека для Тарру является неприемлимой. Она противна ему. Настолько, что он не может спать, есть и постоянно думает о смертной казни. В итоге он заявляет отцу, что уходит из дома. Тарру решает раз и навсегда покончить с этим ужасным явлением, создав общество, где не было бы смертной казни и смертоубийств. Он становится профессиональным революционером, чтобы бороться со старым, отжившим, бесчеловечным строем. Однако ради этой борьбы он поступается своими же принципами, допуская отдельные смерти ради всеобщего блага в дальнейшем. Вскоре к нему приходит понимание абсурдности такой борьбы. Зло не искоренить, если бороться с ним методами самого зла. Он оставляет революционную борьбу и задаётся вопросами, которые сформулированы выше.

Доведя рассказ до этого места, Тарру признаётся Бернару, что он только недавно нашёл ответ. И помогла ему в этом чума.

Тарру излагает доктору свою гипотезу. По его мнению, люди делятся на 2 (возможно, 3, не очень хорошо помню это место) категории: на тех, кто угнетает, убивает и на тех, кто терпит лишения. Истинный гуманизм, говорит Тарру, состоит в том, чтобы встать на сторону тех, кто терпит лишение. Только это является единственно правильным решением и в этом смысл человеческой жизни. Идея Тарру находит отражение в сюжетной линии Рамбера. Пытаясь вырваться из города, журналист параллельно наблюдает за действиями доктора Риэ. Когда Рамбер получает возможность нелегально покинуть зону карантина, то за несколько часов до отъезда приходит к доктору Риэ. Риэ искренне говорит, что не держит на Рамбера зла, что он имеет вполне справедливое право на личное счастье. Но Рамбер, всегда считавший себя чужаком в Оране, вдруг заявляет, что чума сблизила всех и что это - его борьба тоже. Он отказывается покидать город и ставит на карту своё личное счастье ради того, чтобы встать на сторону терпящих лишение и бороться.

Таким образом, истинный гуманизм, по Камю, есть не счастье каждой отдельной личности, а борьба на стороне тех, кто терпит лишение. Борьба против смерти и зла. В XX веке традиционное понимание гуманизма рушится. Появляется осознание, что идеи гуманизма, главная цель которых - счастье для всех и каждого, способны привести к социальному злу разрушительных масштабов. И это со всей наглядностью показали советские и фашисткие проекты по созданию нового человека. Надо заметить, что Камю писал свою книгу на протяжении с 1937г. (первые наброски сюжета) до 1947г. То есть большая часть времени создания романа приходится на период страшных лет Второй Мировой Войны

И напоследок мне хочется отметить ещё одну вещь - влияние на Камю творчества Достоевского. В романе "Чума" есть две важные отсылки к нему. Во-первых, это отсылка к роману "Братья Карамазовы" и образу Алёши, который заявляет, что он отказывается принимать Бога, допускающего, чтобы пролилась хотя бы капля крови младенца. В "Чуме" эта отсылка связана с эпизодом, где от болезни в муках умирает сын префекта Орана. Эта сцена производит впечатление на всех, даже на Риэ, который за время эпидемии повидал немало детских смертей. Но больше всего впечатления она производит на епископа, который пишет после неё проповедь. К сожалению, мне не удалось понять, насколько соответствует содержание этой проповеди идеям самого Камю (есть подозрение, что не очень-то уж и соответствует, но зачем тогда вводить текст проповеди в роман - ведь это фактически декларация, спора с которой в романе нет). Во-вторых, в романе присутствует отсылка на роман Достоевского "Идиот" и на образ князя Мышкина. Исповедь Тарру очень похожа на монолог князя Мышкина о смертной казни, который тот произносит в гостиной Епанчиных. Совершенно отчётлив, мне кажется, тот факт, что на становление образа чумы повлияло творчество Достоевского.

Мне хотелось бы упомянуть здесь и о категории абсурда, но уже поздно, а потому я оставлю это рассуждение, возможно, на следующий раз. Я уже начал рассуждать о ней в данном тексте, однако рассуждения эти убрал, дабы не остались бессмысленно торчащие куски текста. Надо заметить, что всё, о чём я писал последние три часа является лишь частью смыслового пласта романа. Эта маленькая книга (примерно 210 стр.) содержит в себе такой мощный заряд, какой не содержат порой и гораздо более объёмные тексты. Это роман-переворот, роман-философия, великий роман. И если я, подобно Куросаве, буду говорить, какой писатель наиболее правдиво писал о человеческом существовании, то назову пока что двух: Чехов и Камю, который стал для меня настоящим открытием