Поэма «Медный Всадник» - это одна из самых емких, загадочных и сложных поэм Пушкина. Ее он написал осенью 1833 года в знаменитом Болдине. Это место и время дарили необычайное вдохновение Александру Сергеевичу. Идея «Медного Всадника» Пушкина явственно перекликается с произведениями писателей, живших много позже и посвятивших свои творения, во-первых, теме Петербурга, а во-вторых, теме столкновения большой державной идеи и интересов «маленького человека». В поэме есть два противостоящих друг другу героя и неразрешимый конфликт между ними.
«Медный Всадник»: история создания поэмы
Над поэмой Пушкин работал интенсивно и закончил ее очень быстро - всего за двадцать пять октябрьских дней. В период творчества Александр Сергеевич работал также над «Пиковой дамой», написанной им в прозе, и над стихотворной повестью «Анджело». Сюда органично вписался и потрясающий «Медный Всадник», история создания которого тесно связана не только с реалистическими мотивами и документами эпохи, но и с мифологией, сложившейся вокруг великого человека и города, возникшего по его высочайшей воле.
Цензурные ограничения и споры вокруг поэмы
«Петербургскую повесть», так обозначил автор ее жанр, подверглась цензуре самого императора Николая Первого, который вернул рукопись с девятью карандашными пометками. Раздосадованный поэт напечатал текст вступления к поэме «Медный Всадник» (история создания стихотворной повести омрачена этим фактом) с красноречивыми пустотами на месте царевых пометок. Позже Пушкин все же переписал эти места, но так, чтобы смысл, вложенный в них, не изменился. Скрепя сердце государь разрешил публикацию поэмы «Медный всадник». История создания произведения связана и с горячей полемикой, разгоревшейся вокруг поэмы после ее выхода в свет.
Точки зрения литературоведов
Споры не утихают и по сей день. Традиционно принято говорить о трех группах толкователей поэмы. К первой относятся исследователи, утверждающие «государственный» аспект, которым блещет поэма «Медный Всадник». Эта группа литературоведов во главе с выдвинула версию о том, что Пушкин в поэме обосновал право совершать судьбоносные для страны дела, жертвуя интересами и самой жизнью простого незаметного человека.
Гуманистическое толкование
Представители другой группы, возглавляемой поэтом Валерием Брюсовым, профессором Макагоненко и другими авторами, всецело приняли сторону другого персонажа - Евгения, утверждая, что гибель даже одного самого ничтожного с точки зрения державной идеи человека не может быть оправдана большими свершениями. Эту точку зрения называют гуманистической. Многие литературоведы склонны именно так оценивать повесть «Медный Всадник», история поэмы, в основу сюжета которой положена личная трагедия «маленького» человека, страдающего от результатов волевого решения власти, тому подтверждение.
Вечный конфликт
Представители третьей группы исследователей высказывают систему взглядов о трагической неразрешимости Они считают, что Пушкин дал объективную картину в повести «Медный Всадник». История же сама рассудила вечный конфликт между «строителем чудотворным» Петром Первым и «бедным» Евгением - заурядным горожанином с его скромными запросами и мечтами. Две правды - простого человека и государственного деятеля - остаются равновеликими, и ни одна не уступает другой.
Страшные события и поэма «Медный Всадник»
История создания поэмы, безусловно, прочно вписывается в культурно-исторический контекст того времени, когда она создавалась. То были времена споров о месте личности в истории и влиянии великих преобразований на судьбы обычных людей. Эта тема волновала Пушкина с конца 1820 годов. Взяв за основу документальные сведения о наводнении, случившемся в Петербурге 7 ноября 1824 года, о коем печатали газеты, гениальный поэт и мыслитель приходит к крупным философским и социальным обобщениям. Личность великого и блестящего реформатора Петра, «поставившего Россию на дыбы» предстает в контексте личной трагедии незначительного чиновника Евгения с его узко-мещанскими мечтами о своем маленьком счастье, не такой безоговорочно великой и достойной воспевания. Поэма «Медный Всадник» Пушкина поэтому и не исчерпывается одическим восхвалением преобразователя, открывшего «окно в Европу».
Контрастный Петербург
Северная столица возникла благодаря волевому решению царя Петра Великого после победы над шведами. Ее основание было призвано утвердить эту победу, показать силу и мощь России, а также открыть пути свободного культурного и торгового обмена с европейскими странами. Город, в котором ощущалось величие человеческого духа, явленного в строгом и стройном архитектурном облике, говорящей символике скульптур и монументов, предстает перед нами в повести «Медный Всадник». История создания Петербурга зиждется, однако, не только на величии. Построенный на «топи блат», в которую легли кости тысяч безвестных строителей, город охвачен зловещей и загадочной атмосферой. Гнетущая нищета, высокая смертность, первенство по болезням и числу самоубийств - такова другая сторона пышной венценосной столицы во времена, о которых писал Александр Пушкин. Два лика города, проступающих один сквозь другой, усиливают мифологическую составляющую поэмы. «Прозрачный сумрак» бледного городского освещения рождает у обитателей ощущение, что они живут в неком таинственно-символическом месте, в котором могут оживать и со зловещей решимостью двигаться памятники и статуи. И с этим тоже в немалой степени сопряжена история создания «Медного Всадника». Пушкина, как поэта, не могла не занимать подобная трансформация, ставшая кульминацией в сюжете. В повести ожил гулко скачущий по пустынной мостовой холодный бронзовый памятник, преследующий обезумевшего от горя после потери возлюбленной и краха всех надежд Евгения.
Идея вступления
Но прежде чем мы услышим, как содрогается земля под копытом железного коня, нам предстоит пережить печальные и жестокие события, случившиеся в жизни несчастного Евгения, который обвинит великого Строителя за то, что тот поставил город на землях, подверженных разрушительному наводнению, а также осознать яркое и величественное вступление, которым открывается поэма «Медный Всадник».
Петр стоит на берегу дикой реки, на волнах которой качается утлая лодочка, а вокруг шумят дремучие кое-где торчат убогие избы «чухонцев». Но мысленным взором основатель северной столицы уже видит «дивный город», вознесшийся «горделиво» и «пышно» над одетой в гранит Невой, город, связанный с будущими государственными успехами и великими свершениями. Пушкин не называет имени Петра - император здесь упомянут при помощи местоимения «он», и это подчеркивает неоднозначность одической структуры вступления. Размышляя о том, как когда-нибудь «отсель» Россия будет «грозить шведу», великий деятель совсем не видит сегодняшнего «финского рыболова», который бросал в воду «ветхий» свой невод. Государь прозревает будущее, в котором устремлены корабли к богатым пристаням со всех концов земли, но не замечает тех, кто плывет в одиноком челне и ютится в редких хижинах на берегу. Создавая государство, властитель забывает о тех, ради кого оно создается. И это мучительное несоответствие питает идею поэмы «Медный Всадник». Пушкин, история для которого была не просто собранием архивных документов, но мостиком, перекинутым в настоящее и будущее, особенно остро чувствует и выразительно передает этот конфликт.
Почему бронзовый всадник оказался в устах поэта медным?
Дело, конечно, не только в том, что литераторы 19 века не видели существенной смысловой разницы между бронзой и медью. Глубоко символично то, что это именно медный Всадник. История написания поэмы в данном случае смыкается с библейской аллегорией. Не случайно поэт именует изваяние Петра «истуканом» и «кумиром» - точно такими же словами говорят авторы Библии, повествуя о которым вместо Живого Бога поклонялись иудеи. Здесь истукан даже не золотой, а всего лишь медный - так автор снижает блеск и величие образа, сверкающего внешней ослепительной роскошью, но таящей внутри отнюдь не драгоценное содержание. Вот какими подтекстами дышит история создания «Медного Всадника».
Пушкина невозможно заподозрить в безоговорочной симпатии к державной идее. Неоднозначно, однако, его отношение и к выдуманной идиллии, сконструированной в мечтаниях Евгения. Надежды и планы «маленького человека» далеки от глубоких духовных исканий, и в этом Пушкин видит их ограниченность.
Кульминация и развязка сюжета
После красочного вступления и признания в любви к городу Пушкин предупреждает, что дальше речь пойдет о событиях «ужасных». Через сто лет после происходящего на берегу Финского залива петербургский чиновник Евгений возвращается после службы домой и мечтает о своей невесте Параше. С ней ему уже не суждено увидеться, поскольку ее, как и ее скромный домик, унесут «остервенелые» воды «взбесившейся» Невы. Когда стихия умолкнет, Евгений кинется на поиски возлюбленной и убедится в том, что той уже нет в живых. Его сознание не выдерживает удара, и молодой человек сходит с ума. Он скитается по неприютному городу, становится мишенью для насмешек местной ребятни, напрочь забывает дорогу домой. В своих бедах Евгений винит Петра, возведшего город на неподходящем месте и тем самым подвергшего людей смертельной опасности. В отчаянии безумец грозит бронзовому истукану: «Ужо тебе!..» Вслед за тем воспаленным сознанием он слышит тяжелое и звонкое «скаканье» по камням мостовой и видит мчащегося за ним Всадника с простертою рукой. Через некоторое время Евгения находят мертвым у порога его дома и хоронят. Так заканчивается поэма.
Стихия как полноправный герой
Какую роль играет здесь стихия, которая не зависит от человеческой воли и способна разрушить все до основания? Исследователи повести убеждены, что, разделяя людей, она связывает времена некой метафорической причинно-следственной цепью. Ею объединены два сюжета повести - внешний и внутренний - событийный и символический. словно бы пробуждает энергию стихии, которая во внешнем плане рушит судьбы и препятствует счастью человека. Разрешение этого конфликта таится в том, чтобы пропасть между величием державных замыслов и духовным пространством личности простого человека была преодолена, сомкнута. Таковы проблематика произведения Пушкина «Медный Всадник», история создания поэмы и начало мистической череды «петербургских» повестей и романов, которыми насытят русскую словесность творцы девятнадцатого и двадцатого веков.
Поэма и памятник
Открытие памятника Петру Великому на в Санкт-Петербурге состоялось в конце лета 1782 года. Монумент, впечатляющий грацией и величием, был поставлен Екатериной Второй. Над созданием конной статуи трудились французские скульпторы Мари Анн Колло и русский мастер Федор Гордеев, изваявший бронзовую змею под неистовым копытом Петрова скакуна. В подножие статуи установили монолит, прозванный гром-камнем, вес его был немногим меньше двух с половиной тонн (весь памятник весит около 22 тонн). С места, где глыба была обнаружена и признана подходящей для монумента, камень бережно везли около четырех месяцев.
После выхода в свет поэмы Александра Пушкина, героем которой поэт сделал именно этот памятник, скульптуру нарекли Медным Всадником. У жителей и гостей Петербурга есть великолепная возможность лицезреть этот монумент, который без преувеличения можно именовать символом города, почти в первозданном архитектурном ансамбле.
Французский скульптор Э. М. Фальконе прибыл в Россию по приглашению Екатерины II осенью 1766 г. Вместе с Фальконе прибыла его ученица Мари-Анн Колло. Фальконе заранее продумал программу монумента "благодетелю, преобразователю и законодателю" России, выполненного в новаторской для своего времени, предельно лаконичной и глобокой по символическому значению форме. Работа над конной скульптурой продолжалась 12 лет. В создании статуи Петра I принимала участие М.-А. Колло, выполнившая портрет императора. Одновременно решался вопрос о выборе места для установки памятника, велись поиски исполинского камня для постамента. Так называемый "гром-камень" удалось найти в окрестностях поселка Лахта. Для перевозки камня весом более 1000 тонн были использованы оригинальные конструкции, приспособления, построенны специальная баржа и корабли.
Под руководством и при участии Фальконе отливку конной статуи в бронзе осуществлял мастер-литейщик Е. М. Хайлов. В августе 1775 г. состоялась первая, не совсем удачная отливка скульптуры. Из-за прорыва литейной формы и пожара в мастерской пострадала верхняя часть бронзовой отливки, и она была "срезана". Окончательная отливка недостающей верхней части статуи выполнена Фальконе в 1777 г. Летом 1778 г. полностью завершены работы по отливке и чеканке скульптуры. В память об этом автор выгравировал на складке плаща всадника надпись по латыни, которая в переводе гласит: "Лепил и отливал Этьен Фальконе, парижанин, 1778". В сентябре того же года скульптор покинул Петербург. В создании памятника принял участие скульптор Ф. Г. Гордеев, по модели которого отлита змея под копытами коня. Наблюдение за ходом работ по сооружению монумента после отъезда Э. Фальконе из России вел архитектор Ю. М. Фельтен.
В 1872 г. по инициативе петербургской городской Думы по случаю празднования 200-летия со дня рождения Петра I у памятника установлены 4 фонарных столба с канделябрами, исполненные на заводе Шопена.
По замыслу Э. Фальконе ограды вокруг монумента не предусматривалось. В письме к Д. Дидро скульптор писла на этот счет следующее: "Кругом Петра Великого не будет никакой решетки, зачем сажать его в клетку?". Вопреки идеи автора к открытию памятника ограда, исполненная мастером Стефаном Вебером, была установлена. В 1903 г. в связи с 200-летием основания Петербурга ограда, как искажающая первоначальный авторский замысел, была снята, "благодаря чему монумент, в идею которого вложена мысль о безудержном движении вперед, впервые предстал во всей красоте".
В 1908 г. Академией художеств создана специальная комиссия по изучению состояния памятника, а в следующем - 1909 г. - памятник впервые подвергся серьезной реставрации, включая вскрытие люка в крупе коня, когда было удалено свыше 150 ведер воды, проникшей внутрь через многочисленные трещины. Под руководством скульптора И. В. Крестовского в 1935-1936 гг. проведены исследовательские и реставрационные работы в памятнике.
Современные исследования памятника и комплекс реставрационных работ осуществлены Государственнным музеем городской скульптуры в 1976 году. К этому времени серьезные опасения вызывали трещины на опорных ногах коня, причину которых предстояло выяснить. Впервые в истории монумента была разработана и выполнена обширная программа исследований по составу бронзы, состоянию защитной окисной пленки - патины, по прочности внутреннего каркаса конной статуи. В исследовании принимали участие ученые Политехнического института, лабораторий Кировского и Ижорского заводов, НИИ им. Ефремова и других предприятий. С помощью специальной аппаратуры проведено гаммаграфирование, вследствие чего выяснилось, что причиной трещин стал "пережог" металла, когда для повторной отливки верха скульптуры Фальконе разогрел ее низ до высокой температуры. Определен состав бронзы, в котором более 90 процентов меди. Трещины были заделаны вставками, отлитыми из специально выплавенной бронзы. Обследован и усилен опорный каркас. Исследования дали полную картину конструктивных особенностей памятника. Высота скульптуры - 5, 35 м, высота постамента - 5, 1 м, длина постамента - 8, 5 м.
П
амятник Петру I ("Медный всадник") находится в сердце Петербурга - на Сенатской площади.
Место расположения памятника Петру I выбрано не случайно. Рядом находятся основанное императором Адмиралтейство, здание главного законодательного органа царской России - Сената.
В 1710 году на месте нынешнего Медного всадника в помещении «чертежного анбара» была находилась самая первая деревянная Исаакиевская церковь.
Екатерина II настаивала на размещении памятника в центре Сенатской площади. Автор скульптуры, Этьен-Морис Фальконе, поступил по своему, установив "Медный всадник" ближе к Неве.
Фальконе пригласил в Санкт-Петербург князь Голицын. Советовали обратиться именно к этому мастеру профессора Парижской академии живописи Дидро и Вольтер, вкусу которых Екатерина II доверяла.
Фальконе было уже пятьдесят лет. Он работал на фарфоровом заводе, но мечтал о большом и монументальном искусстве. Когда поступило приглашение о возведении в России памятника, Фальконе не раздумывая 6 сентября 1766 года подписал контракт. Его условия определяли: памятник Петру должен состоять из "главным образом конной статуи колоссального размера". Гонорар скульптору предложили достаточно скромный (200 тысяч ливров), другие мастера просили в два раза больше.
В Санкт-Петербург Фальконе прибыл со своей семнадцатилетней помощницей Мари-Анн Колло. Скорее всего она помогала ему еще и в постели, но история это умалчивает...
Видение памятника Петру I автором скульптуры разительно отличалось от желания императрицы и большинства русской знати. Екатерина II ожидала увидеть Петра I с жезлом или скипетром в руке, восседающим на коне подобно римскому императору. Статский советник Штелин видел фигуру Петра в окружении аллегорий Благоразумия, Трудолюбия, Правосудия и Победы. И. И. Бецкой, руководивший работами по сооружению памятника, представлял его фигурой во весь рост, с удерживаемым в руке полководческим жезлом.
Фальконе советовали направить правый глаз императора на Адмиралтейство, а левый - на здание Двенадцати коллегий. Посетивший в 1773 году Санкт-Петербург Дидро задумывал памятник в виде фонтана, украшенного аллегорическими фигурами.
Фальконе же задумал совсем иное. Он оказался упрям и настойчив. Скульптор писал:
"Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он конечно, был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя, благодетеля своей страны, и вот её-то и надо показать людям. Мой царь не держит никакого жезла, он простирает свою благодетельную десницу над объезжаемую им страной. Он поднимается на верх скалы, служащей ему пьедесталом, - это эмблема побеждённых им трудностей".
Отстаивая право на своё мнение относительно облика памятника Фальконе писал И. И. Бецкому:
"Могли ли Вы себе представить, чтобы скульптор, избранный для создания столь значительного памятника, был бы лишён способности думать и чтобы движениями его рук управляла чужая голова, а не его собственная?"
Споры возникали и вокруг одежды Петра I. Скульптор писал Дидро:
"Вы знаете, что я не одену его по-римски, точно так же, как не одел бы Юлия Цезаря или Сципиона по-русски".
Над моделью памятника в натуральную величину Фальконе работал три года. Работа над "Медным всадником" велась на участке бывшего временного Зимнего дворца Елизаветы Петровны.
В 1769 году прохожие могли здесь наблюдать, как гвардейский офицер взлетал на лошади на деревянный помост и ставил её на дыбы. Так продолжалось по несколько часов в день. У окна перед помостом сидел Фальконе и внимательно зарисовывал увиденное. Кони для работы над памятником были взяты из императорских конюшен: скакуны Бриллиант и Каприз. Скульптор избрал для памятника русскую "орловскую" породу.
Ученица Фальконе Мари-Анн Колло вылепила голову "Медного всадника". Сам скульптор трижды брался за эту работу, но каждый раз Екатерина II советовала переделать модель. Мари сама предложила свой эскиз, который оказался принят императрицей. За свою работу девушка была принята в члены Российской Академии художеств, Екатерина II назначила ей пожизненную пенсию в 10000 ливров.
Змею под ногой коня изваял русский скульптор Ф. Г. Гордеев.
Подготовка гипсовой модели памятника в натуральную величину заняла целых двенадцать лет, она была готова к 1778 году. Модель была открыта для всеобщего обозрения в мастерской на углу Кирпичного переулка и Большой Морской улицы. Мнения высказывались самые разные. Обер прокурор Синода проект решительно не принял. Дидро увиденным оказался доволен. Екатерина II же оказалась равнодушной к модели памятника - ей не понравилось самовольство Фальконе в выборе облика монумента.
Бюст Фальконе Мари-Анн Колло 1773г.
Долгое время никто не хотел браться за отливку статуи. Иностранные мастера требовали слишком большую сумму, а местных умельцев пугал её размер и сложность работы. По расчётам скульптора для сохранения равновесия монумента передние стенки памятника должны были быть выполнены очень тонкими - не более сантиметра. От такой работы отказался даже специально приглашённый литейщик из Франции. Он называл Фальконе сумасшедшим и говорил, что в мире не существует подобного примера отливки, что она не удастся.
Наконец нашёлся литейщик - пушечных дел мастер Емельян Хайлов. Вместе с ним Фальконе подбирал сплав, делал пробы. За три года скульптор в совершенстве овладел литьём. Начали отливать "Медного всадника" в 1774 году.
Технология была очень сложна. Толщина передних стенок обязательно должна была быть меньше толщины задних. При этом задняя часть становилась тяжелее, что придавало устойчивость статуе, опирающейся всего на две точки опоры (змея не точка опоры, об этом ниже).
Одной заливкой, которая началась 25 августа 1775 года, дело не обошлось. Надзор за ней поручили Хайлову. Было заготовлено 1 350 пудов бронзы, и когда вся она, расплавленная, потекла в форму, форма треснула, и металл хлынул на пол. Начался пожар. Фальконе от ужаса выбежал из мастерской, за ним побежали рабочие, и только Хайлов остался на месте. Рискуя жизнью, он обмотал форму своей сермягой и обмазал глиной, подобрал растекшуюся бронзу и влил ее обратно в форму. Памятник был спасен, а возникшие из-за аварии погрешности, позже были исправлены при полировке статуи.
Об этих событиях Санкт-Петербургские ведомости писали:
"Литьё удалось кроме местах в двух фута на два вверху. Сия сожалительная неудача произошла через случай, который предвидеть, а значит, и предотвратить возможности вовсе не было. Вышеупомянутый случай казался столь страшен, что опасались, дабы всё здание не занялось пожаром, а, следовательно, всё бы дело не провалилось. Хайлов остался неподвижен и проводил расплавленный металл в форму, не теряя бодрости своей нимало при предоставляющейся ему опасности для жизни. Такой смелостью Фальконе тронутый по окончании дела бросился к нему и от всего сердца целовал и дарил его от себя деньгами".
Однако в результате аварии образовались многочисленные крупные дефекты (недоливы, спаи) в голове лошади и фигуре всадника выше пояса.
Был разработан смелый план спасения статуи. Было решено было дефектную часть статуи срезать и вновь долить ее, нарастив новую форму непосредственно на сохранившиеся части монумента. С помощью кусков гипсовой формы была получена восковая модель верха отливки, являющаяся продолжением стенки отлитой ранее части статуи.
Вторую заливку произвели в ноябре 1777 г., и она полностью удалась. В память об этой уникальной операции, на одной из складок плаща Петра I скульптор оставил надпись "Лепил и отливал Этьен Фальконе парижанин 1778 года". О Хайлове ни слова.
По замыслу скульптора основанием памятника служит естественная скала в виде волны. Форма волны служит напоминанием о том, что именно Пётр I вывел Россию к морю. Поиском камня-монолита Академия художеств занялась когда ещё не была даже готова модель памятника. Нужен был камень, высота которого составила бы 11,2 метра.
Гранитный монолит был найден в районе Лахты, в двенадцати верстах от Санкт-Петербурга.
Когда-то по местным преданиям в скалу попала молния, образовав в ней трещину. Среди местных жителей скалу называли "Гром-камень".
Так и стали потом называть её, когда установили на берегу Невы под знаменитым памятником. Ходили слухи что в старые времена на нем было капище. И приносились жертвоприношения.
Первоначальный вес монолита - около 2000 тонн. Екатерина II объявила награду в 7000 рублей тому, кто придумает самый эффективный способ доставить скалу на Сенатскую площадь. Из множества проектов был выбран способ, предложенным некто Карбури. Ходили слухи, что этот проект им был перекуплен у какого-то русского купца.
От места нахождения камня до берега залива прорубили просеку, укрепили грунт. Скалу освободили от лишних наслоений, она сразу полегчала на 600 тонн. Гром-камень рычагами водрузили на деревянную платформу, опиравшуюся на медные шары. Эти шары передвигались по деревянным желобчатым рельсам, обитым медью. Просека была извилистой. Работы по перевозке скалы продолжались и в мороз и в жару. Работали сотни людей. На это действо приезжали смотреть многие петербуржцы. Некоторые из наблюдателей собирали осколки камня и заказывали себе из них набалдашники на трость или запонки. В честь необыкновенной транспортной операции Екатерина II повелела отчеканить медаль, на которой написано "Дерзновению подобно. Генваря, 20. 1770".
Поэт Василий Рубин в этом же году написал:
Нерукотворная здесь Росская гора, Вняв гласу Божию из уст Екатерины, Прешла во град Петров чрез Невския пучины. И пала под стопы Великого Петра.
К моменту установки памятника Петру I отношения скульптора и императорского двора окончательно испортились. Дошло до того, что Фальконе стали приписывать только техническое отношение к памятнику.
Портрет Мари-Анн Колло
Оскорблённый мастер так и не дождался открытия монумента, в сентябре 1778 года вместе с Мари-Анн Колло уехал в Париж.
А памятник весом под 10 тонн еще предстояло установить...
Установкой "Медного всадника" на постамент руководил архитектор Ф. Г. Гордеев.
Торжественное открытие памятника Петру I состоялось 7 августа 1782 года (по старому стилю). Скульптура была закрыта от глаз наблюдателей полотняной оградой с изображением горных пейзажей.
С утра шёл дождь, но он не помешал собраться на Сенатской площади значительному количеству людей. К полудню облака рассеялись. На площадь вступила гвардия. Военным парадом управлял князь А. М. Голицын. В четвёртом часу на шлюпке прибыла сама императрица Екатерина II. Она поднялась на балкон здания Сената в короне и порфире и дала знак к открытию памятника. Ограда упала, под барабанную дробь полки двинулись по невской набережной.
По повелению Екатерины II на постаменте начертано: "Екатерина II Петру I". Таким образом, императрица подчеркнула приверженность петровским реформам. Сразу после появления на Сенатской площади "Медного всадника" площадь была названа Петровской.
"Медным всадником" скульптуру в своей одноимённой поэме назвал А. С. Пушкин. Это выражение стало настолько популярным, что стало практически официальным. А сам памятник Петру I стал одним из символов Санкт-Петербурга.
Вес "Медного всадника" - 8 тонн, высота - более 5 метров.
Не смогли победить памятник ни ветра ни страшные наводнения.
Легенды
Однажды вечером Павел в сопровождении своего друга князя Куракина шел по улицам Петербурга. Вдруг впереди показался человек, завёрнутый в широкий плащ. Казалось, он поджидал путников и, когда те приблизились, пошёл рядом с ними. Павел вздрогнул и обратился к Куракину: «С нами кто-то идёт рядом». Однако тот никого не видел и пытался убедить в этом великого князя. Вдруг призрак заговорил: «Павел! Бедный Павел! Я тот, кто принимает в тебе участие». Затем призрак пошёл впереди путников, как бы ведя их за собой. Подойдя к середине площади, он указал место будущему памятнику. «Прощай, Павел, — проговорил призрак, — ты снова увидишь меня здесь». И когда, уходя, он приподнял шляпу, Павел с ужасом разглядел лицо Петра.
Считается что легенда восходит к мемуарам баронессы фон Оберкирх, которая подробно описывает обстоятельства, при которых сам Павел публично рассказал эту историю. Имея в виду высокую достоверность мемуаров, основанных на многолетних дневниковых записях и дружбу между баронессой и Марией Фёдоровной, супругой Павла, вероятнее всего, источником легенды действительно является сам будущий государь...
Есть и другая легенда. Во время войны 1812 года, когда угроза наполеоновского вторжения была реальна, Александр I принял решение перевезти памятник Петру в Вологду. Некоему капитану Батурину приснился странный сон: будто Медный всадник съезжает с постамента и скачет к Каменному острову, где находился в то время император Александр I. "Молодой человек, до чего ты довел мою Россию? - говорит ему Петр. - Но до тех пор, пока я стою на своем месте, моему городу нечего опасаться". Затем всадник, оглашая город "тяжело звонким скаканьем", возвратился на Сенатскую площадь. Согласно легенде, сон безвестного капитана довели до сведения императора, в результате чего статуя Петра Великого осталась в Петербурге.
Как известно, сапог наполеоновского солдата, как и фашистского не коснулся питерских мостовых.
Известный мистик и духовидец XX века Даниил Андреев, в «Розе Мира», описывал один из адских миров. Там он сообщает, что в инфернальном Петербурге факел в руке Медного всадника является единственным источником света, при этом Пётр сидит не на коне, а на жутком драконе...
Во время блокады Ленинграда "Медный всадник" был укрыт мешками с землёй и песком, обшит брёвнами и досками.
Когда после войны памятник освободили от досок и мешков, на груди Петра оказалась Звезда Героя Советского Союза. Кто-то нарисовал ее мелом...
Реставрации памятника проходили в 1909 и в 1976 годах. При последней из них проводили исследование скульптуры при помощи гамма-лучей. Для этого пространство вокруг памятника оградили мешками с песком и бетонными блоками. Управление кобальтовой пушкой осуществляли из находящегося рядом автобуса. Благодаря этому исследованию оказалось, что каркас памятника может служить ещё долгие годы. Внутрь фигуры была заложена капсула с запиской о реставрации и о её участниках, газету от 3 сентября 1976 года.
Этьен-Морис Фальконе задумывал "Медный всадник" без ограды. Но она всё же была создана, до наших дней не сохранилась. "Благодаря" вандалам, оставляющим на гром-камне и самой скульптуре свои автографы, была реализована идея восстановления ограды.
Последние исследования памятника принесли две сенсации:
1. Памятник опирается не на три точки опоры, как считалось ранее, а на две. Змея и хвост лошади нагрузки не несут.
Змея, которую топчет конь и хвост, служат лишь для разделения воздушных потоков и уменьшения парусности памятника.
2. Зрачки Петра выполнены в виде сердечек. Петр смотрит на город влюбленными глазами. Так Фальконе передал потомкам весть о любви Петра к своему детища - Санкт-Петербургу.
3. Благодаря Пушкину и его поэме, памятник зовут "Медным", но он не из меди, а из бронзы.
4. Памятник был изображен на деньгах Юденича.
Памятник овеян мифами и легендами. Есть он и в иностранных собраниях. Таким его представляли японцы.
Иллюстрация из 11-го свитка «Канкай ибун». Памятник нарисован японским художником со слов моряков)))
Поздним вечером памятник не менее загадочен и красив...
Инфа и часть фото (С) Википедия, сайт "Легенды Петербурга" и другие места интернета
Инициатива создания памятника Петру I принадлежит Екатерине II. Именно по ее приказу князь Александр Михайлович Голицын обратился к профессорам Парижской Академии живописи и скульптуры Дидро и Вольтеру, мнению которых Екатерина II полностью доверяла. Известные мастера рекомендовали для этой работы Этьен-Мориса Фальконе, работавшего в то время главным скульптором на фарфоровом заводе. «В нем бездна тонкого вкуса, ума и деликатности, и вместе с тем он неотесан, суров, ни во что не верит. .. Корысти не знает», - писал Дидро о Фальконе.
Этьен-Морис Фальконе всегда мечтал о монументальном искусстве и получив предложение создать конную статую колоссального размера, не раздумывая согласился. 6 сентября 1766 года он подписал контракт, в котором вознаграждение за работу определялось в размере 200 тысяч ливров, что было достаточно скромной суммой – другие мастера просили значительно больше. 50-ти летний мастер приехал в Россию с 17-летней помощницей Мари-Анн Колло.
Мнения об облике будущей скульптуры были самые разные. Так, руководивший созданием памятника Президент Императорской Академии искусств Иван Иванович Бельской представлял скульптуру Петра I, стоявшего в полный рост с жезлом в руке. Екатерина II видела императора, восседающим на коне с жезлом или скипетром, а были и другие предложения. Так, Дидро задумал памятник в виде фонтана с аллегорическими фигурами, а статский советник Штелин направил Бельскому подробное описание своего проекта, согласно которому Петр I должен был предстать в окружении аллегорических статуй Благоразумия и Трудолюбия, Правосудия и Победы, которые подпирают ногами пороки Невежество и Леность, Обман и Зависть. Фальконе отверг традиционный облик монарха-победителя и отказался от изображения аллегорий. «Монумент мой будет прост. Там не будет ни Варварства, ни Любви народов, ни олицетворения Народа... Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он, конечно, был и, тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя, благодетеля своей страны, и вот ее-то и надо показать людям», - писал он Дидро.
Работа над памятником Петру I - Медный всадник
Фальконе создавал модель скульптуры на территории бывшего временного Зимнего Дворца Елизаветы Петровны с 1768 по 1770 годы. Из императорских конюшен были взяты две лошади Орловской породы Каприз и Бриллиант. Фальконе делал зарисовки, глядя как гвардейский офицер взлетал на лошади на помост и ставил ее на дыбы. Модель головы Петра I Фальконе переделывал несколько раз, но так и не добился одобрения Екатерины II и в результате голову Медного всадника успешно вылепила Мари-Анн Колло. Лицо Петра I получилось мужественным и волевым, с широко открытыми глазами и озаренным глубокой мыслью. За эту работу девушку приняли в члены Российской Академии художеств и Екатерина II назначила ей пожизненную пенсию в 10 000 ливров. Змею под ногами коня выполнил русский скульптор Федор Гордеев.
Гипсовая модель Медного всадника была изготовлена к 1778 году и мнения о работе были неоднозначными. Если Дидро остался доволен, то Екатерине II не понравился самовольно выбранный облик памятника.
Отливка Медного всадника
Скульптура была задумана колоссальных размеров и литейщики не брались за эту сложную работу. Иностранные мастера за литье требовали огромные деньги, а некоторые откровенно говорили, что отливка не удастся. Наконец, нашелся литейщик, пушечных дел мастер Емельян Хайлов, взявшийся за литье Медного всадника. Вместе с Фальконе они подбирали состав сплава и делали пробы. Сложность состояла в том, что скульптура имела три точки опоры и поэтому толщина стенок передней части статуи должна была быть небольшой – не более одного сантиметра.
Во время первой отливки труба, по которой заливалась бронза, лопнула. В отчаянии Фальконе выбежал из мастерской, но мастер Хайлов не растерялся, снял свой армяк и намочил его водой, обмазал глиной и приложил как заплату к трубе. Рискуя своей жизнью, он предотвратил пожар, хотя сам получил ожоги рук и частично повредил зрение. Верхняя часть Медного всадника все равно была испорчена, ее пришлось срубить. Подготовка к новой отливке заняла еще три года, но на этот раз она прошла удачно и в честь успешного завершения работы скульптор в одной из складок плаща Петра I оставил надпись «Лепил и отливал Этьен Фальконе парижанин 1788 года».
Установка Медного всадника
Фальконе хотел установить памятник на постаменте в виде волны, выточенном из естественного куска скалы. Найти нужную глыбу высотой в 11,2 метров было очень трудно и поэтому в газете «Санкт-Петербургские новости» было опубликовано обращение к частным лицам, желающим найти подходящий кусок скалы. И вскоре откликнулся крестьянин Семен Вишняков, давно приметивший подходящую глыбу около деревни Лахта и сообщивший об этом руководителю поисковых работ.
Камень, весивший около 1600 тонн и названный Гром-камнем, доставляли сначала на платформе до побережья Финского залива, затем по воде до Сенатской площади. В извлечении и транспортировке камня участвовали тысячи людей. Камень установили на платформу, передвигавшуюся по двум параллельным желобам, в которую были уложены 30 выполненных из сплава меди шаров. Эту операцию проводили в зимнее время с 15 ноября 1769 года, когда земля была заледенелая и 27 марта 1770 года камень доставили к берегу Финского залива. Осенью глыбу погрузили на судно, специально построенное мастером Григорием Корчебниковым и 25 сентября 1770 года толпы народа встречали Гром-камень на берегу Невы у Сенатской площади.
В 1778 году отношения Фальконе с Екатериной II окончательно испортились и вместе с Мари-Анн Колло он был вынужден уехать в Париж .
Установкой Медного всадника руководил Федор Гордеев и 7 августа 1782 года состоялось торжественное открытие монумента, но его создатель так и не был приглашен на это событие. Военным парадом на торжестве руководил князь Александр Голицын, а Екатерина II прибыла по Неве в шлюпке и поднялась на балкон здания Сената. Императрица вышла в короне и порфире и дала знак открыть памятник. Под барабанную дробь полотняная ограда с монумента упала и полки гвардейцев прошли по набережной Невы .
Памятник Медный всадник
Фальконе изобразил фигуру Петра I в динамике, на вздыбленной лошади и тем самым хотел показать не полководца и победителя, а в первую очередь созидателя и законодателя. Мы видим императора в простой одежде, а вместо богатого седла - звериную шкуру. О победителе и полководце нам говорит только венчающий голову венок из лавра и меч у пояса. Расположение монумента на вершине скалы указывает о преодоленных Петром трудностях, а змея является символом злых сил. Памятник уникален тем, что имеет только три точки опоры. На постаменте выполнена надпись «ПЕТРУ перьвому ЕКАТЕРИНА вторая лѣта 1782», а на другой стороне тот же текст указан на латинском языке. Вес Медного всадника – восемь тонн, а высота – пять метров.
Медный всадник - название
Название Медный всадник памятник получил позже благодаря одноименной поэме А.С. Пушкина, хотя на самом деле монумент изготовлен из бронзы.
Легенды и Мифы о Медном всаднике
- Существует легенда, что Петр I, находясь в веселом расположении духа решил на своем любимой лошади Лизетте перескочить Неву. Воскликнул: «Все божье и мое» и перескочил через реку. Второй раз крикнул эти же слова и тоже был на другом берегу. И в третий раз решил перепрыгнуть через Неву, но оговорился и произнес: «Все мое и божье» и тут же был наказан – так и окаменел на Сенатской площади, в том месте, где сейчас стоит Медный всадник
- Говорят, что заболевший Петр I и лежал в горячке и причудилось ему, что наступают шведы. Вскочил он на коня и хотел ринуться к Неве на врага, но тут выползла змея и обвила ноги коня и остановила его, не дала Петру I прыгнуть в воду и погибнуть. Так и стоит Медный всадник на этом месте – памятник Как змея спасла Петра I
- Существует несколько мифов и легенд, в которых Петр I пророчит: «Пока я на месте, моему городу нечего опасаться». И действительно, Медный всадник оставался на своем месте во время Отечественной войны 1812 года и во время Великой Отечественной войны. Во время блокады Ленинграда он был обшит бревнами и досками и вокруг него уложили мешки с песком и землей
- Петр I рукой указывает в сторону Швеции, а в центре Стокгольма установлен памятник Карлу XII, противнику Петра в Северной войне, левая рука которого направлена в сторону России
Интересные факты о памятнике Медный всадник
- Транспортировка камня–постамента сопровождалась трудностями и непредвиденными обстоятельствами и часто возникали аварийные ситуации. За той операцией следила вся Европа и в честь доставки Гром-камня на Сенатскую площадь была выпущена памятная медаль с надписью «Дерзновению подобно. Генваря, 20, 1770»
- Фальконе задумал монумент без ограды, хотя ограда все-таки была установлена, но до наших дней не сохранилась. Сейчас находятся люди, которые оставляют надписи на памятнике и портят постамент и Медный всадник. Возможно, что в скором времени вокруг Медного всадника будет установлено ограждение
- В 1909 и 1976 годах проводилась реставрация Медного всадника. Последнее обследование, проведенное с помощью гамма лучей, показало, что каркас скульптуры находится в хорошем состоянии. Внутрь памятника была заложены капсула с запиской о проведенной реставрации и газета от 3 сентября 1976 года
Медный всадник в Санкт-Петербурге - главный символ Северной столицы и полюбоваться одной из самых известных достопримечательностей города на Сенатскую площадь приходят молодожены и многочисленные туристы.
Изучив и проанализировав источники, можно с точной уверенностью сказать, что история появления «Медного всадника» не однозначна. Существует много версий и предположений по данной теме. Мы в данной работе рассмотрим некоторые аспекты возникновения и, в дальнейшем, хронологию написания данного произведения. Упоминание об одной литературной истории данного рассказа, которая начинается с сообщения «Откуда Пушкин взял сюжет «Медного всадника», опубликованного критиком и преподавателем А.П. Милюковым в газете «Сын отечества» в 1869 г.; этот текст, подвергнувшийся стилистической правке, вошел в состав мемуарной книги автора, появившейся в 1872 г. Согласно Милюкову, некогда, во время экзамена в одном женском учебном заведении, граф Михаил Юрьевич Виельгорский сообщил ему следующее: «В 1812 году, когда Наполеон шел к Москве, французский корпус маршала Удино движением на Полоцк породил опасение за Петербург. В столице поднялась тревога. Зная, между прочим, что Наполеон любил вывозить из столиц памятники, у нас стали опасаться, как бы он не увез в Париж монумент Петра Великого. Кто-то предложил, в случае серьезной опасности, снять фальконевскую статую с пьедестала, поставить на судно и отправить в одну из отдаленных губерний. Государь одобрил эту мысль.
В это время князю Александру Николаевичу Голицыну приснилось, что он идет «с докладом государю на Елагин остров, по Большой Миллионной, в направлении от Зимнего дворца». Вдруг позади, «как будто на Адмиралтейской площади, раздался гул, точно отдаленный топот лошади. И вот в домах, мимо которых я проходил, начали звенеть стекла, и сама мостовая как будто колебалась. Тут я обернулся от ужаса. В нескольких саженях от меня, при сумрачном свете раннего утра, скакал огромный всадник на исполинском коне, потрясающем всю окрестность топотом своих тяжелых копыт. Я узнал эту фигуру по величаво поднятой голове и руке, повелительно простертой в воздухе. То был наш бронзовый Петр на своем бронзовом коне». Через Троицкий мост и Каменноостровский проспект бронзовый Петр проскакал во дворец, и поспешавший за ним Голицын видит, как император Александр (лицо его «было грустно и озабочено») быстро приблизился к «царственному всаднику». Воскликнув: «Ты соболезнуешь о России!», - Петр далее произнес: «Не опасайся! Пока я стою на гранитной скале перед Невой, моему возлюбленному городу нечего страшиться. Не трогайте меня - ни один враг ко мне не прикоснется». И после этих слов Всадник удалился. «Граф Виельгорский прибавил, что князь Голицын на ближайшем докладе у государя рассказал ему свой чудесный сон. Рассказ этот так подействовал на императора, что он приказал отменить все распоряжения к отправке из Петербурга монумента Петра Великого. Когда впоследствии пересказали этот сон Пушкину, он пришел в восторг и долго повторял: “…какая поэзия! Какая поэзия!” Он признавался графу Виельгорскому, что тогда же начал обдумывать содержание своего “Медного всадника”, и хотя потом дал поэме другую идею и обставил ее иными подробностями, но при всем том видно, что интересный сон князя Голицына послужил главным основанием повести» [Осповат, 1984: 238-239].
Данная история еще несколько раз перепечатывалась в изданиях тех лет. Менялись авторы, повествователи, очевидцы и даже текст. Но суть оставалась неизменной. Является ли эта история достоверной, тоже трудно сказать. Но многие полагают, что если события на самом деле были правдивы, то легенда имеет право на существование.
Как считают многие критики и литературоведы, идеей же Пушкину послужило произошедшее наводнение в Петербурге 7 ноября 1824 г. - сильнейшее наводнение в истории города.
Пушкин жил третий месяц в Михайловском, сосланный из Одессы «в далекий северный уезд». Ему очень хочется вернуться в Петербург, о чем свидетельствует многочисленная переписка с братом. Поэтому не став свидетелем столь трагического момента города, он немного злится и тут же фривольно шутит на эту тему в обращении к петербургским дамам. Несколько позднее, очевидно прочитав более подробные описания наводнения в петербургских газетах и в письмах родных и друзей, услышав рассказы очевидцев, Пушкин изменил свое первоначальное мнение.
Вероятно, вскоре после возвращения из ссылки в Москву, а потом в Петербург он приобрел вышедшую в 1826 г. книгу историка В.Н. Берха Берх В.Н. Подробное историческое известие о всех наводнениях, бывших в Санкт-Петербурге. - СПб., 1826; см. настоящее издание, с. 107., упомянутую как важнейший и первый источник сведений в «Предисловии» к «Петербургской повести». «Берх в своей книге перепечатал статью, помещенную в “Литературных листках” в качестве рассказа очевидца. Ссылаться прямо на источник в своей поэме Пушкин, очевидно, не хотел и перепечатка Берха давала ему к этому законную возможность; он ограничился глухой ссылкой на “тогдашние журналы”, из которых заимствованы “подробности наводнения”, тем самым отводя от себя возможные упреки в неточностях, в том, что он, не быв свидетелем “потопа”, вымышляет его подробности» [Измайлов, 1930: 151-152].
Книга Берха несомненно была взята с собой Пушкиным в путешествие 1833 г. по «пугачевским» местам и находилась перед его глазами во время работы над поэмой в Болдине.
В самый момент отправления Пушкина в путешествие, «17 августа 1833 г., когда он, выехав с дачи на Черной речке, должен был переправиться через Неву, он стал очевидцем начинавшегося наводнения, которое едва не заставило его вернуться назад и отложить поездку. Наводнения в Петербурге в тот день не произошло вследствие перемены ветра, но в те часы, когда Пушкин видел вздувавшуюся Неву, существовало опасение, что будет бедствие не меньшее, чем в 1824 г. Важны, однако, пристальное внимание поэта к подъему воды в реке и его опасение, его досада от мысли, что он и это наводнение “прогулял”. Это еще один показатель того, что тема наводнения уже определилась в его творческом сознании задолго до начала работы над “Медным Всадником”» [Измайлов, 1930: 152].
Нет сомнения, что впечатление от «петербургского потопа» и вызванные им размышления, определение его как «общественное бедствие», ударившее всей своею тяжестью по «народу», по беднейшему слою населения столицы, - все это глубоко запало в сознание и чувство поэта, запало, чтобы через девять лет отразиться в «Медном Всаднике».
На обратном пути из Оренбурга и Уральска, приехав 1 октября 1833 г. в Болдино, он тотчас принялся за обработку всего написанного, а также собранного в поездке материала, одновременно занимаясь многими другими творческими начинаниями, но в первую очередь поэмой «Медный Всадник».
Так же большое влияние оказала на Пушкина петровская тема. Однако же у Пушкина, возник к ней интерес лишь с конца 1826 г. Причины этому многообразны. В лицейские годы интерес к Петру был заслонен современными событиями - Отечественной войной 1812 г. и европейскими походами. Позже, вышедшая в свет в 1818 г. «История государства Российского» Карамзина определила надолго тематику поэзии декабристского направления. Отразилась она и в творчестве Пушкина. Много было написаны почти накануне восстания декабристов - событие, которое вызвало глубокое отражение в мировоззрении и творчестве поэта. События 14 декабря 1825 г. и последовавшие за разгромом восстания следствие, суд и приговор над дворянами-декабристами, наконец, возвращение поэта из ссылки и свидание его 8 сентября 1826 г. с Николаем I, заставили Пушкина многое пересмотреть в его воззрениях на прошлое и настоящее России. С этого момента тема Петра прослеживается в лирике, поэмах, прозаических романах, публицистике и критике, мемуарах, исторических исследованиях, и все больше занимает его мысли.
Однако отношение Пушкина к Петру было не однозначным. «Им был изложен вывод о двух сторонах деятельности Петра, который выражает вполне его мысль, его концепцию петровского царствования. Для одних это - великого и созидательного для вступающего в новую эпоху государства, для других - тяжкого и даже мучительного, которые должны были на себе выносить всю тяжесть новой империи, включая сюда не только крестьян, но и прочие «податные» сословия. В представлении Пушкина к этой части относятся отпрыски старинного дворянства, униженного и, в конце концов, разоренного петровскими преобразованиями, выдвинувшими новых людей. То же явление представляет собой герой его поэмы Евгений в «Медном Всаднике».
«Для понимания последнего произведения нельзя не иметь в виду приведенную выше сентенцию, выражающую с полной отчетливостью двоякое восприятие Пушкиным личности и деятельности Петра - великого созидателя и одновременно беспощадного деспота, который, по словам молодого Пушкина, высказанным за много лет до работы, “презирал человечество, может быть, более чем Наполеон”». [Измайлов, 1930: 164].
Образ своего героя Евгения, Пушкин как бы примерял на себя, ведь и сам он был из обедневшего рода с многочисленным семейством, которое надо было содержать. Об этом он сам пишет: «Кроме жалования, определенного мне щедростью его величества, нет у меня постоянного дохода; между тем жизнь в столице дорогам и с умножением моего семейства умножаются и расходы…» Пушкин. Письма, т. III, с. 594-597.
В декабре 1833 года он передал «Медного всадника» на цензуру Николаю I. Царь вернул поэму с указанием на поправки, которые нужно было исправить обязательно (он вычеркнул все определения вроде «кумир», «истукан» в отношении памятника Петру), но Пушкин править поэму отказался, но и печатать без разрешения тоже не решался. Вот почему до конца 1833 г. «петербургская повесть» никому не была известна.
Строгость цензора, вероятно, была связана с совпадением времени появления поэмы Пушкина и важного события, происходившего в Петербурге и прямо связанного с памятником Петру I. «В 1834 году заканчивались работы по открытию знаменитого монумента - «александрийского столпа». Ещё в августе 1832 года на дворцовой площади появилась огромная скала, доставленная из Финляндии, из которой должна была быть сделана колонна. 30 августа 1834 года, то есть в день именин Александра I, состоялось открытие памятника императору, Александровской колонны - самого высокого сооружения в мире (47,5 метра против 46,5 метров Вандомской колонны в Париже). Этому событию придавалось большое идеологическое значение, наиболее полно и ясно выраженное Жуковским: «Чему надлежало совершиться в России, чтобы в таком городе, такое собрание народа, такое войско могло соединиться у подножия такой колонны?.. Там, на берегу Невы, подымается скала, дикая и безобразная, и на той скале всадник, столь же почти огромный, как сама она; и этот всадник, достигнув высоты, осадил могучего коня своего на краю стремнины; и на этой скале написано Петр, и рядом с ним Екатерина; и в виду этой скалы воздвигнута ныне другая, несравненно огромнее, но уже не дикая, из безобразных камней набросанная громада, а стройная, величественная, искусством округленная колонна <…> и на высоте ее уже не человек скоропреходящий, а вечно сияющий ангел, и под крестом сего ангела издыхает то чудовище, которое там, на скале, полураздавленное, извивается под копытами конскими <…>. И ангел, венчающий колонну сию, не то ли он знаменует, что дни боевого создания для нас миновались <…> что наступило время создания мирного; что Россия, все свое взявшая, извне безопасная. Врагу недоступная или погибельная, не страх, а страж породнившейся с ней Европы, вступила ныне в новый великий период бытия своего, в период развития внутреннего, твердой законности, безмятежного приобретения всех сокровищ общежития…» Жуковский В.А. «Воспоминание о торжестве 30-го августа 1834 года» - М.: Книга по Требованию, 2012. - 18 с. (переиздание Санкт-Петербург: тип. Н. Греча, ценз. 1834). Памятник Петру I с монументом в виде дикой скалы и памятник Александру I с монументом в виде геометрически правильной и даже совершенной колонны противопоставлялись как символы двух эпох российской жизни» [Абромович, 1984: 112].
Николай I был знаком с размышлениями Жуковского и согласен с идеей, что в новейшей русской истории проведена четкая грань между двумя периодами: войны и мира.
Пушкин не разделял этих взглядов, считал их надуманными, и был прав. «Очень скоро обнаружилось, что Александровская колонна - всего только новый монумент, украсивший столицу, а Медный всадник - по-прежнему ее символ, «самое замечательное чудо чудесного Петербурга» <…> Александровская колонна стала объектом насмешек» [Макогоненко, 1982: 157].
Не желая править поэму, Пушкин в 1834 году опубликовал Вступление к «Медному всаднику». Это единственное прижизненное издание текста поэмы, оно не вызвало внимания читателей, так как выглядело гимном «военной столице». Зато начались слухи о некой неопубликованной поэме Пушкина о Петербурге.
«В августе 1836 года Пушкин решается опубликовать «Медного всадника» и для этого делает необходимые поправки. Почему до этого он не допускал и мысли о правке, а теперь делает это? Видимо, потому, что он считал необходимым завить о себе читателям, среди которых появилось мнение о закончившемся пушкинском периоде русской литературы» [Кунин, 1990: 543]
Вопреки этому мнению, очевидно и было решение публикации «Медного всадника». Навалившиеся семейные проблемы, нехватка денег, зависимость от милости государя - все это сказалось на моральном состоянии Пушкина. Поэтому «Медный всадник» стал своего рода брошенным вызовом государственному строю и всем «доброжелателям».
В полном объеме «Медный всадник» был напечатан после смерти Пушкина в 1837 г. в журнале «Современник».