Перечитала рассказ Чехова "Враги".
Напомню сюжет:
У доктора Кирилова умирает от дифтерита единственный сын. В тот же вечер к нему приезжает его сосед Абогин, и умоляет спасти жену, которую внезапно постиг сердечный приступ. Доктор не в состоянии ехать к пациентке, он всеми силами отказывается. Но Абогин, после долгих уговоров, все же везет доктора к себе. Там выясняется, что никакого сердечного приступа не было: жена разыграла болезнь, чтобы без помех сбежать из дому со своим любовником. Абогин сражен горем и обидой, он обращается за поддержкой и сочувствием к присутствующему доктору. Доктор же, в свою очередь, до глубины души оскорблен пренебрежительным отношением к его собственному горю. Разгорается ссора. Соседи расстаются кровными врагами.

Основная мысль рассказа выражена в абзаце:

Абогин и доктор стояли лицом к лицу и в гневе продолжали наносить друг другу незаслуженные оскорбления. Кажется, никогда в жизни, даже в бреду, они не сказали столько несправедливого, жестокого и нелепого. В обоих сильно сказался эгоизм несчастных. Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать друг друга. Не соединяет, а разъединяет людей несчастье, и даже там, где, казалось бы, люди должны быть связаны однородностью горя, проделывается гораздо больше несправедливостей и жестокостей, чем в среде сравнительно довольной.

Всю дорогу доктор думал не о жене, не об Андрее, а об Абогине и людях, живших в доме, который он только что оставил. Мысли его были несправедливы и нечеловечно жестоки. Осудил он и Абогина, и его жену, и Папчинского, и всех, живущих в розовом полумраке и пахнущих духами, и всю дорогу ненавидел их и презирал до боли в сердце. И в уме его сложилось крепкое убеждение об этих людях.
Пройдет время, пройдет и горе Кирилова, но это убеждение, несправедливое, недостойное человеческого сердца , не пройдет и останется в уме доктора до самой могилы.

И вот тут, собственно, вопрос:
Чехов что, и впрямь уравнивает смерть единственного ребенка с побегом неверной жены, называя горе однородным?
Почему убеждения человека, потерявшего свое дитя и тут же подвергшегося не просто непониманию, - а прямому издевательству, - почему эти убеждения Чехов называет несправедливыми и недостойными человеческого сердца?

Что-то от меня ускользает, друзья мои.
Причём напрочь.
О чем вообще Чехов тут сказать-то хотел?

Сохранено

Перечитала рассказ Чехова "Враги". Напомню сюжет: У доктора Кирилова умирает от дифтерита единственный сын. В тот же вечер к нему приезжает его сосед Абогин, и умоляет спасти жену, которую внезапно постиг сердечный приступ. Доктор не в состоянии...

Проблемы коммуникации у Чехова - А. Д. Степанов

3.2. «Враги»: мелодрама, риторика, горе

Рассказ «Враги» рисует экзистенциальную «пограничную ситуацию», которая совмещается с конфликтом совсем иного рода – выяснением личных и социальных отношений. У доктора Кирилова умирает единственный сын. Немедленно вслед за этой смертью он должен ехать по вызову помещика Абогина, с женой которого случился сердечный приступ. Однако по приезде на место выясняется, что жена Абогина разыграла болезнь, чтобы бежать от мужа. Рассказ заканчивается взаимными несправедливыми обвинениями Кирилова и Абогина, и авторская позиция, эксплицитно заявленная в прямом оценочном слове, предстает как позиция «над схваткой»:

Абогин и доктор стояли лицом к лицу и в гневе продолжали наносить друг другу незаслуженные оскорбления. Кажется, никогда в жизни, даже в бреду, они не сказали столько несправедливого, жестокого и нелепого. В обоих сильно сказался эгоизм несчастных (6, 42).

Казалось бы, интенции автора предельно ясны, никакого спора по поводу этого рассказа быть не может. Однако, как нам кажется, есть определенное несовпадение между авторской «декларацией» и «фигурацией» рассказа – жанровой и риторической системой, лежащей в его основе. Выявление последней может способствовать более глубокому пониманию текста.
«Враги» полностью построены на контрастах: аристократизма и разночинства; благополучного безделья и трудовой бедности; «эстетики» и «этики»; (любительского) искусства – и равнодушия к нему со стороны естественника; изящества, даже красоты, – и некрасивой черствости; максимального возбуждения и максимальной бесчувственности, света и тьмы. Риторика, на первый взгляд, входит в эти противопоставления: поведение и слово Абогина явно риторично, а Кирилов относится к его риторике с презрением. Однако в дальнейшем мы увидим, что эта очевидность нуждается в коррективах.
Главным контрастом, организующим и подчиняющим себе все другие, становится противопоставление двух жанровых доминант: мелодрама vs. публицистический дискурс. С точки зрения нашего подхода рассказ оказывается как бы скрещением двух дискурсов, или, шире, готовых способов ориентации в мире, которым соответствуют определенные речевые жанры.
Мелодраматическую фабулу истории Абогина можно восстановить из текста рассказа: богатый аристократ, музыкант-дилетант, полюбил женщину, видимо, стоящую ниже его по социальному положению. Ради нее он «поссорился с родней, бросил службу и музыку» (6, 40), уехал в свое поместье, однако спустя некоторое время жене надоела жизнь в деревне и она бежала с неким «шутом», «клоуном» Папчинским, предварительно разыграв сердечный приступ, чтобы удалить мужа из дома. Пьесами с такими сюжетами были заполнены театральные сцены чеховского времени, эпохи упадка драмы и господства «бытовой мелодрамы». Эти пьесы строились по жесткому сюжетному шаблону, и в последовательности событий абогинской линии нетрудно увидеть необходимые мотивы-функции такой схемы: «недостача», «соблазн», «новая жизнь», «разочарование», «новый соблазн», «крах», «подлог» и др. Интересно, что даже далекий от искусства доктор безошибочно опознает эстетическую доминанту абогинской жизни: «Если вы с жиру женитесь, с жиру беситесь и разыгрываете мелодрамы, то при чем тут я?» (6, 41).
Главная тема русской бытовой мелодрамы, основа ее конфликта и залог интереса публики – это разрушение семьи. Как правило, эта тема трактовалась самыми разными мелодраматургами практически одинаково: семья разрушается, чтобы преодолеть инерцию спокойного безвыборного существования, которое томит обоих супругов, открыть альтернативу другой, событийной жизни. В сюжетике мелодрамы работал романтический по происхождению архетип бегства в утопический «иной мир», который, однако, на поверку оказывался столь же скучным, как и первый, – отсюда «многосерийность» мелодрамы: побеги повторяются. Бегство и сопряженные с ним страдания и были «жизнью» в представлении мелодрамы. Сюжетным штампам соответствовала особая психология и риторика героев. Эмоциональная телеология мелодрамы – это поддержание непрерывного сочувствия зрителя к герою. Главное средство достижения этой цели – постоянные страдания на сцене, выражаемые риторикой речевых жанров жалобы и возмущения. Страдание в мелодраме – и тема, и метод воздействия, и основная психологическая характеристика героев. Герой мелодрамы воспринимает себя почти исключительно как «страдающий объект» – объект, на который направлено враждебное действие. При этом мелодраматическому герою обязательно необходимо сострадание – слушатель на сцене и в зрительном зале, который проникнется его горем. Ср. во «Врагах»:

Со слезами на глазах, дрожа всем телом, Абогин искренно изливал перед доктором свою душу. Он говорил горячо, прижимая обе руки к сердцу, разоблачал свои семейные тайны без малейшего колебания и как будто даже рад был, что наконец эти тайны вырвались наружу из его груди. Поговори он таким образом час, другой, вылей свою душу, и, несомненно, ему стало бы легче (6, 40–41).

Весь сюжет мелодрамы можно рассматривать как «воспроизводство страдания», его постепенное распространение – подобно болезни – на весь изображаемый мир. Однако во «Врагах» доктор отказывается играть по мелодраматическим правилам, в которых ему отведена роль «вещи», наперсника, и привычный дискурс распадается на глазах читателя.
Центральный герой мелодрамы – это полный, законченный эгоист. Он полностью поглощен своими интересами, способен изъясняться только монологами, раскрывающими его собственные страдания. Таков и Абогин: даже в самом начале, когда он просит доктора поехать к заболевшей жене и говорит о ее страданиях, он не забывает и своих: «Я боялся не застать вас, <…> пока ехал к вам, исстрадался душой...» (6, 32). Мелодраматический эгоцентризм в полной мере касается и героев-«жертв»; хотя «жертва», в отличие от «злодея», не одинока – как правило, рядом с ней есть отец, мать, дети, преданный друг. В чеховском рассказе это правило специально нарушено: Абогин, поссорившийся с родными, преданный женой, другом и слугами, одинок, но все-таки должен выговориться – и потому возникает предельно неуместная исповедь, обращенная к Кирилову. Личность другого в мелодраме никак не учитывается, ее персонажи – функции, работающие на общий сострадательный эффект. Абогин использует доктора как необходимого ему слушателя, игнорируя несчастье и настроение собеседника, и встречает протест вместо сочувствия.
Чисто чеховский парадокс состоит в том, что содержание протеста и Кирилова, и Абогина сходно: это протест против овеществления. Кирилов говорит: «У меня умер ребенок, <…> и что же? меня заставляют играть в какой-то пошлой комедии, играть роль бутафорской вещи! Не... не понимаю!» (6, 40). Действительно, роль доктора в мелодраме – так же, как и в жизни людей абогинского круга, – чисто инструментальная. По ходу пьесы доктора могут вызвать, чтобы он оказал помощь больному (или, что чаще бывает в мелодраме, констатировал смерть), а в ходе мелодраматических излияний такая дополнительная фигура может выступать только в роли молчаливо-сочувственного слушателя.
С другой стороны, и Абогин более всего потрясен не уходом жены, а своим положением – тем, что с ним поступили как с вещью: «Ну, разлюбила, полюбила другого – бог с тобой, но к чему же обман, к чему этот подлый, изменнический фортель? – говорил плачущим голосом Абогин. – К чему? И за что? Что я тебе сделал? <…> За что же эта ложь? Я не требую любви, но зачем этот гнусный обман?» (6, 40). Здесь действует еще один закон мелодрамы: сразу после разрыва «другой» в мелодраматическом сознании лишается человеческих качеств и может стать противоположностью прежнего образа. Идентичность личности не существует для жанра мелодрамы, ее герой – поступок, а не характер. Отсюда и «обратимость» персонажей: перемена вектора страсти или уход возлюбленного мгновенно и полностью меняет у них отношение к другим, заменяя любовь равнодушием или ненавистью. Такова мгновенная перемена Абогина по отношению к покинувшей его жене. Герои мелодрамы живут данной минутой, ближайшее прошлое и будущее закрыты от них аффектом настоящего. Поэтому «овеществление» здесь двунаправлено: и покинутый, и покидающий начинают относиться друг к другу как к вещам, страдая от этого. В чеховском рассказе эта ситуация, парадоксальная сама по себе, углубляется еще и тем, что протестует не только протагонист, но и доктор, которому по мелодраматическому канону отведена чисто бутафорская роль наперсника.
Главное желание человека у зрелого Чехова – не стать «бутафорской вещью», его герои больше и чаще всего протестуют против овеществления, но, тем не менее, часто становятся «вещами» – другие обращаются с ними без учета их желаний: эксплуатируют («Спать хочется», «Ванька», «Бабы»), видят в них любовниц, «кусок мяса» («Огни», «Володя большой и Володя маленький»), средство достижения цели («Анна на шее»), заключают, лишают возможности самостоятельного поступка («Муж», «Палата № 6», «В ссылке») и т. д. Причины этого – не только социальные, но и дискурсивные.
Протест доктора, диссонансом врывающийся в мелодраму, как кажется, имеет совсем другую природу. Действительно, это прежде всего социальный протест. В этот момент стреляют заряженные ранее Чеховым «ружья» сословного антагонизма: те социально фундированные противопоставления аристократизма и разночинства, о которых мы писали в самом начале.
Но все дело в том, что слово доктора тоже не лишено риторичности. Обратим внимание на то, что в первой половине рассказа доктор, находящийся в состоянии шока, почти все время молчит и только по необходимости односложно отвечает Абогину. Во второй же он начинает не просто говорить, а говорить риторически выстроенными фразами, использует сильные сравнения («пошлая комедия», «мелодрама», «романы», сравнивает Абогина с каплуном, страдающим от ожирения), готовые публицистические формы («глумление над личностью», «благородное кулачество», «рисуйтесь либеральными идеями») и т. д. Его слово – это публичная речь:

Я врач, вы считаете врачей и вообще рабочих, от которых не пахнет духами и проституцией, своими лакеями и моветонами, ну и считайте, но никто не дал вам права делать из человека, который страдает, бутафорскую вещь! (6, 41–42).

Перед нами не просто «диалог глухих», а диалог двух обычно не попадающих в одно сценическое или повествовательное пространство дискурсов: мелодрамы и публицистики. В таком совмещении и выявляется речевая ограниченность обоих говорящих, а вместе с ними – человека вообще.
Смысл рассказа, который вытекает из этих соображений, подсказывается и повествователем: люди не только не хотят, но и в принципе не могут понять друг друга. Но окончательности этого вывода препятствует то, что и горе в рассказе противостоит риторике как таковой, и шире – слову.
Единственное, что не контрастно, а амбивалентно в рассказе, – это горе: утрата жены и смерть единственного и последнего сына. Оно формально «объединяет» героев и сущностно их разъединяет, причем не просто делает глухими друг к другу, а обесценивает любое словесное выражение.
Смерть сына не только вводит в состояние шока доктора и его жену, но создает еще и то, что Чехов парадоксально называет особым «лиризмом» ситуации:

Кирилов и его жена молчали, не плакали, как будто, кроме тяжести потери, сознавали также и весь лиризм своего положения: как когда-то, в свое время, прошла их молодость, так теперь, вместе с этим мальчиком, уходило навсегда в вечность и их право иметь детей! Доктору 44 года, он уже сед и выглядит стариком; его поблекшей и больной жене 35 лет. Андрей был не только единственным, но и последним (6, 34).

Слово «лиризм» парадоксально, потому что ситуация, к которой оно применяется, по Чехову, не выразима словами: «тонкая, едва уловимая красота человеческого горя, которую не скоро еще научатся понимать и описывать и которую умеет передавать, кажется, одна только музыка» (6, 33–34). Рядом с горем никакое слово не уместно, даже если оно искренно и мягко. Именно на это указывает композиция рассказа, вводящая в самом начале в вакуум лирической бессловесности риторическое слово Абогина: человек ограничен в своих языковых возможностях, заключен в риторическую «тюрьму языка», и никакая искренность не может здесь помочь:

Абогин был искренен, но замечательно, какие бы фразы он ни говорил, все они выходили у него ходульными, бездушными, неуместно цветистыми и как будто даже оскорбляли и воздух докторской квартиры, и умирающую где-то женщину (6, 35).

Рядом с невыразимым горем слова бессильны, бестактны и неуместны.

Таким образом, рассказ «Враги» выступает как ряд вложенных друг в друга контрастов, которые снимаются на высшем для Чехова уровне противопоставления риторики и горя. Контрасты социальные и психологические снимаются общей неправотой риторики мелодрамы и социальной публицистики. Речь неизбежно риторична. Но при этом всеобъемлющая власть риторики отрицается указанием на области человеческого опыта, принципиально для нее недоступные.

Разумеется, «Враги» – не единственный рассказ Чехова, в котором противопоставляется риторика и горе. В том же году написан рассказ «Доктор», в котором герой произносит обвинительные речи, адресуясь к матери умирающего ребенка, причем сама мать не в состоянии отказаться от лжи, ставшей для нее второй натурой. На неспособности человека выразить свои несчастья иначе, как в лживой риторической форме, построен рассказ «Бабье царство», где подобная судьба ждет и нищих просителей, и богатую фабрикантшу. В «Ариадне» литературные (то есть риторически выстроенные) письма героини сомнительны в своей правдивости, а письмо, написанное «крупным нервным почерком, с помарками и кляксами» (9, 125), ясно говорит об отчаянии. В повести «В овраге» от героя, попавшего на каторгу, приходит домой

Письмо, написанное в стихах, на большом листе бумаги в виде прошения, всё тем же великолепным почерком. Очевидно, и его друг Самородов отбывал с ним вместе наказание. Под стихами была написана некрасивым, едва разборчивым почерком одна строчка: «Я всё болею тут, мне тяжко, помогите ради Христа» (10, 179).

Подобные примеры можно приводить очень долго.
Мысль о противоположности риторики и горя подтверждается и письмами Чехова. Конечно, трудно представить себе Чехова витийствующего, но все же иногда и ему приходилось произносить публичные речи. Вот как он пишет об одном из таких эпизодов во время холерной эпидемии 1892 г., когда вместе с земским начальником кн. Шаховским ему пришлось объезжать деревни, убеждая крестьян обращаться к медицине: «Он и я – оба на сходках упражняемся в красноречии, разубеждая скептиков в целительной силе перцовки, огурчиков и т. п.» И сразу вслед за этим – тот же, никак не подчеркнутый, контраст «слова» и «горя»: «У ребят поголовно понос, часто кровавый» (П 5, 92).
Есть некие безусловные факты в самой жизни, которые нельзя понять двояко. А с другой стороны, сами по себе факты никого не способны убедить. Риторика, к сожалению, необходима, но риторическое высказывание всегда и везде затемняет, искажает факты – или же оказывается неспособным их выразить.
Ощущение повсеместного неблагополучия, тотальности «горя» (без которого не было бы позднего Чехова) парадоксальным образом ведет назад к «слову»: надо разъяснить положение вещей тем, кто его не видит. В рассказе «Припадок» герой, перебрав все возможные способы решения сложных проблем, приходит к выводу, что «единственный выход – это апостольство» (7, 216), то есть проповедь. Не случайно этот речевой жанр занимает такое место у Чехова. Рассмотрим его подробнее.

Текущая версия страницы пока не проверялась

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от, проверенной 24 февраля 2019; проверки требует.

Рассказ написан по впечатлениям от Второго съезда русских врачей памяти Н. И. Пирогова, который проходил в Москве с 4 по 11 января 1887 года, в котором писатель принимал участие.

При жизни Чехова рассказ переводился на английский, болгарский, немецкий, сербскохорватский и японский языки.

Современная критика отмечала актуальность темы, поднятой в рассказе. К. К. Арсеньев писал: «В „Врагах“ необычайное стечение обстоятельств - у одного из действующих лиц умирает единственный сын, другого в то же самое время бросает жена - не вполне заслоняет собою контраст между двумя противоположными натурами, между представителями двух общественных групп, скрытая неприязнь которых всегда готова вспыхнуть и вырваться наружу» . Критик Г. П. Задёр отмечал: «В рассказе „Враги“ изображен конфликт между врачом и пациентом. Тема эта весьма жгучая, имеющая серьезное общественное значение. Публика то и дело жалуется на формализм врачей и отсутствие у них гуманности, врачи обвиняют публику в эксплуататорских поползновениях на их труд, свободу и т. д.» .

Ф. Е. Пактовский причислял рассказ «Враги» к произведениям, в которых автор раскрывает «среду, условия и лиц, сделавших героя бессильным и хмурым» .

Неодобрительные отзывы получила художественная сторона рассказа. В сборнике «В сумерках» писалось о неудачной композиции «Врагов»: рассказ охарактеризован как «натянутый и деланный» .

Многие современники относили этот рассказ к числу лучших произведений Чехова. И. А. Бунин считал «Врагов» одним из совершенных произведений Чехова.

В статье «„Враги“: Антирассказ» сборника «Читая Чехова» Джексон раскрывают многослойное прочтение рассказа.

Образ врача и человека в творчестве А.П. Чехова

Я ИДУ НА УРОК

Лариса КОРЧАГИНА,
гимназия им. Н.Г. Басова
при ВГУ,
г. Воронеж

Образ врача и человека в творчестве А.П. Чехова

Занятия по теме проводятся в классе медицинского профиля.

Цели:

Расширить представление о писателе на материале его студенческих лет и врачебной деятельности;

Проследить развитие образа врача в некоторых рассказах;

Вырабатывать умение выделять элементы сюжета художественного произведения;

Способствовать формированию позитивных моральных качеств у учащихся на примере жизни и творчества А.П. Чехова.

Ход занятий

I. Актуализация материала по вопросам

1. Что вы знаете о детстве и юности А.П. Чехова? О чём говорит его фраза: “В детстве у меня не было детства”?

2. Интересы мальчика-подростка Чехова.

3. Жизнь юноши после разорения отца и бегства семьи в Москву. Как характеризует Чехова высказывание: “Упорство лучше покорства”?

4. Что можно сказать о раннем творчестве писателя? Какие вы знаете произведения?

5. Где учился Чехов? Как можно трактовать его высказывание: “Медицина - моя законная жена, а литература - любовница”?

Статья опубликована при поддержке Медицинского центра реконструктивной хирургии и лазерной коррекции "МЦ ЦРЧ". В списке услуг, оказываемых центром, - лечение врастания ногтя в пальцы на ногах, лазерное лечение рубцов, удаление жировиков и липом , лечение несросшихся переломов, плоскостопия, консультации детского ортопеда и мн.др. Наличие современного медицинского оборудования, высокая квалификация и большой клинический опыт специалистов, работающих в центре, применение ими как новейших, так и традиционных, уже доказавших свою эффективность на практике, методик, - гарантия того, что Вы останетесь довольны, как предложенным уровнем сервиса, так и результатом проведенного лечения. Уверены, Вы будете рекомендовать этот центр своим близким и друзьям. С подробной информацией об услугах, оказываемых в центре, и их стоимости Вы можете ознакомиться на сайте rubca.net.

6. Общественно-политическая обстановка в России в 80–90-е годы XIX века.

II. Вступительное слово преподавателя

Чехов-студент

Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья. (А.П. Чехов)

Годы пребывания Чехова-студента в Московском университете на медицинском факультете были насыщены учебными занятиями, работой в клиниках под руководством выдающихся деятелей науки. У Богданова, Снегирёва и Склифосовского Чехов получил отличные оценки (за всё время обучения у него было только две “тройки”). Задуманная будущим врачом в студенческие годы научная работа «История полового авторитета» несёт на себе следы страстного увлечения Дарвином, пропагандистом которого был профессор Тимирязев. Излагая брату подробный план предполагаемой исследовательской работы, Чехов писал, что хочет воспользоваться приёмами Дарвина, которые ему “ужасно нравятся” . Солидарность с Тимирязевым будущий врач высказал в фельетоне «Фокусники», направленном против профанации науки, против неряшливости в приёмах научного исследования.

На последнем курсе Чехов-студент разрабатывает тему «Врачебное дело в России», где, собирая материалы, обнаруживает научную тщательность и точность, навыки систематизации, умение найти направляющую цель.

Уважение к науке, живой интерес к её достижениям не оставляют писателя на протяжении всей жизни. Он внимательно следит за новейшими открытиями в медицине: “Я верю и в Коха, и в спермин, и славлю Бога...” Будучи уже известным писателем, Чехов дважды принимает участие в спасении “в научном отношении” журнала «Хирургия». Почитатель Пирогова, ученик Захарьина, Склифосовского, Остроумова, Чехов не простит позднее писателям “третирования медицины или недостаточной осведомлённости” .

В своих же произведениях («Именины», «Припадок» и других) он стремился к сочетанию жизненной правды и научных данных. “Не сомневаюсь, - писал доктор Чехов в автобиографии, - что занятия медицинскими науками... значительно расширили область наблюдений, обогатили меня знаниями”.

Что особенно запомнил будущий врач? Когда Чехов учился на втором курсе, русская и зарубежная общественность отмечала юбилей Пирогова, произнёсшего обращение к молодёжи: “Быть, а не казаться - девиз, который должен носить в своём сердце каждый гражданин, любящий родину. Служить правде - как в научном, так и в нравственном смысле этого слова. Быть человеком ”.

Уже в студенческие годы Чехова интересовали вопросы врачебной этики, формировался облик врача-практика - эрудита, гуманиста и общественника. Он напишет позднее: “Боткин, Захарьин, Вирхов и Пирогов, умные и даровитые люди, веруют в медицину, как в Бога, потому что выросли до понятия «медицина»”.

В этом случае показательно трепетное уважение будущего врача и писателя к Пирогову.

В Московском университете долгое время хранилась история болезни пациента нервной клиники, написанная Чеховым, студентом пятого курса, - это зачётная работа, представленная профессору-невропатологу Кожевникову. Кроме замечательных литературных достоинств этой истории болезни (живое изложение, великолепный язык), она даёт представление об авторе как о наблюдательном, чутком человеке и враче. Сокурсник Чехова, будущий невропатолог, позднее профессор Г.И. Россолимо, писал, что в названной истории болезни А.П. Чехов показал себя умным, толковым, дельным врачом.

Медицинская практика начинающего доктора развернулась ещё в университетские годы, когда Чехов работал студентом у земского врача Архангельского. По воспоминаниям Архангельского, Чехов начал посещать лечебницу, ещё будучи студентом третьего курса, “с утра и до позднего вечера производил работу не спеша. Наряду с обычными методами, студент Чехов придавал огромное значение воздействию на психику больного со стороны врача и окружающей среды”.

Исключительное внимание юноши к больным, добросовестное и любовное отношение к делу привели Архангельского к полному доверию практиканту, и он, полагаясь на компетентность, профессионализм, высокие моральные качества начинающего медика, оставлял его единственным практикующим врачом в больнице. Жизненному опыту и наблюдениям Чехова-студента обязаны появлением такие литературные произведения, как «Беглец», «Мёртвое тело», «Сельские эскулапы», «Хирургия», «Неприятность», «По делам службы» и другие. Современники Чехова отмечали, что он “ревниво относился к своему званию доктора”, а в паспорте жены, по словам И.А. Бунина, написал: “жена лекаря”.

Таким образом, пребывание писателя на медицинском факультете Московского университета - это не просто биографическая деталь, а весьма существенный этап в развитии мировоззрения и морального облика Чехова - врача, писателя, наконец, человека, которому, наверное, полностью соответствуют слова Пьера Крюи, французского учёного-бактериолога XX века: “Медицина - это любовь, иначе она ничего не стоит”.

В 1884 году А.П. Чехов окончил медицинский факультет Московского университета, решив посвятить себя врачебному искусству. Медицинскую деятельность он начал под Москвой, в Звенигороде. Частной практикой занимался и в Москве. На его письменном столе рядом с чернильницей и ручкой непременно соседствовали стетоскоп и докторский молоточек. Пациентов доктора Чехова нельзя было назвать состоятельными людьми, а в Мелихове, где он практиковал как земский врач, основными пациентами были крестьяне не только местные, но и из соседних деревень.

Гражданским подвигом (помимо поездки на остров Сахалин с инспекцией) стала деятельность А.П. Чехова в 1892 году, когда в средней полосе России свирепствовала эпидемия холеры. Доктор Чехов счёл своим долгом организацию врачебного пункта и оборудование его на личные средства. Энергичная работа с холерой дала хорошие результаты. Впоследствии Чехов вспоминал: “Летом трудненько жилось, но теперь мне кажется, что ни одно лето я не проводил так, как это. Несмотря на холерную сумятицу и безденежье, мне нравилось и хотелось жить“.

Переехав из-за болезни в Ялту (писатель был уже тяжело болен туберкулёзом), Антон Павлович оставил врачебную практику, но продолжал активно интересоваться достижениями медицины, читал специальные журналы. Медицина теперь прочно вошла в художественное творчество доктора Чехова, дав прозе замечательного новеллиста объективность и точность, научно достоверное изображение различных оттенков душевного состояния героев: хорошее или подавленное настроение, чувство тревоги и страха, радости и удовольствия... Таким образом, и в жизни, и в творчестве Чехов всегда оставался врачом.

III. Каков же доктор, герой чеховских произведений?

Анализ отдельных рассказов методом опроса и беседы.

Общее вступление (слово преподавателя). Врачи в рассказах А.П. Чехова - это труженики, верные клятве Гиппократа, самоотверженно борющиеся с людскими недугами, страданиями, а порой с ограниченностью ума и сердца. Таков доктор Старченко («По делам службы»), который в страшную вьюгу едет исполнять свой служебный долг, только теперь он никого, к сожалению, не спасёт: человек кончает жизнь самоубийством, и доктор выезжает только для вскрытия.

Таков ординатор Королёв, приехавший вместо профессора («Случай из практики») к дочери госпожи Ляликовой, владелицы фабрики.

Анализ рассказа «Случай из практики» по вопросам

1. Что мы узнаём об ординаторе Королёве?

Он москвич, “деревни не знал, а при слове «фабрика» в его воображении ассоциируются такие понятия, как «непроходимое невежество рабочих, дрязги, водка, насекомые...»”

2. Что он видит, проезжая по улицам?

Рабочие пугливо сторонятся коляски, в их лицах и походке - “физическая нечистота, пьянство, нервность, растерянность”. Значит, эти люди “больны” и душевно, и физически. Больная - дочь хозяйки фабрики - страдает сердцебиением, но доктор ничего “острого” не обнаруживает - нервный припадок прошёл, сердце в норме.

3. Как ведёт себя Королёв? Как меняется его настроение?

Увидев рыдающую некрасивую девушку, доктор проникается сочувствием к этой страдалице, которую мать, не жалея средств, лечит всю жизнь; богатство не дало этим людям счастья, радости и здоровья. Мало того, они разобщены и одиноки.

4. Что предпринимает врач, какие средства он использует?

Королёв хочет успокоить девушку не лекарствами, а “простым, ласковым словом”. Он видит, что никакие лекарства не помогут там, где нужны любовь, сострадание, тепло души; причём он понимает глубокое одиночество этой “залеченной” девушки, а при пространных речах гувернантки, считающей себя знатоком в медицине, Королёву “стало скучно”.

Переломным моментом в развитии действия становится ночлег доктора в чужом месте, хотя Королёву этого очень не хотелось: дома, в Москве, много работы, ждёт семья, но, вздохнув, он остался.

5. Что можно сказать о Королёве как о человеке?

Это профессионал, прекрасный специалист; ему присуще острое ощущение несправедливости существующего порядка: “Тысячи полторы-две фабричных работают без отдыха, в нездоровой обстановке... живут впроголодь и только изредка в кабаке отрезвляются от этого кошмара...” Философский склад рационального ума сразу же подсказывает доктору истину: никто, кроме гувернантки, не счастлив здесь; хозяйка и её дочь несчастны и обречены. Острое ощущение неблагополучия, нездоровой обстановки вокруг рисует в сознании ординатора образ фабрики-дьявола - жуткого чудовища, поглощающего человеческую жизнь: “Главный же, для кого здесь всё делается, - это дьявол”.

Кульминация рассказа - диалог доктора с Лизой, дочерью владелицы фабрики.

6. Как девушка воспринимает Королёва?

Она видела многих врачей, но именно к нему прониклась доверием, а Королёв, умный и добрый, теперь видит не уродливую, перезрелую девицу, а равного собеседника с высоким интеллектом и чистой, нежной душой. Оба понимают: Лизаньке надо оставить это “дьявольское” место, ибо богатство, если отдать ему душу и сердце, погубит: “Мало ли куда можно уйти хорошему, умному человеку”. Будто благословением звучат слова доктора: “Вы славный, интересный человек”.

7. Смысл развязки.

Провожая Королёва, Лиза “смотрела на него грустно и умно”. Теперь же, не как вчера , звонят в церкви, поют жаворонки: хочется верить, что жизнь будет светлой и радостной, как это весеннее утро.

Анализ рассказа «Попрыгунья»

Словарь:

прозектор - специалист-патологоанатом, производящий вскрытие трупов с целью установления посмертного диагноза;

ординатор - лечащий врач в больнице, клинике и так далее, работающий под руководством заведующего отделением.

Вступительное слово учителя. В основе рассказа - антитеза: Дымов Осип Степанович и Ольга Ивановна, а также круг её общения (“знаменитости”).

А.П. Чехов, будучи верен себе, ведёт разговор о подлинном в обычном, обыденном течении жизни. Цель писателя - обнаружить в обыкновенном человеке то, что делает его исполненным высокой духовности. Повседневная жизнь выступает у художника слова своеобразным мерилом поступков героев, стремящихся жить в лучах “великих” людей, при этом автор не торопится прежде всего прибегнуть к нравственному разоблачению. Гораздо важнее другое: героям предстоит пережить драму утраченных иллюзий, причём писателю важнее обнаружить перед ними горечь утраты всей жизни, что мы и видим в рассказе «Попрыгунья».

Анализ рассказа по вопросам

1. Что мы знаем о Дымове?

“...Простой, очень обыкновенный и ничем не примечательный человек” - таков герой со слов жены, Ольги Ивановны. Характеристика, прозвучавшая в завязке, станет лейтмотивом рассказа, своеобразным “тезисом”, который будет аргументироваться, расширяться по значению и дополняться.

Дымов служит в двух больницах: ординатором - в одной, прозектором - в другой; частная практика “ничтожная” - “рублей 500 в год”. Он высок ростом и широк в плечах. Ольга Ивановна на свадьбе во всеуслышание рассказывает о героическом поступке Дымова в суете повседневности: “Когда бедняжка отец заболел, Дымов по целым дням и ночам дежурил около его постели. Сколько самопожертвования!”

2. Психологический облик доктора.

Говорит “добродушно и наивно улыбаясь”. Его “простота, здравый смысл и добродушие” приводят Ольгу Ивановну в “умиление и восторг”, причём Чехов постоянно акцентирует внимание на словах “кротко”, “кроткий”, “с добродушно-кроткою улыбкой”.

3. Как обстоят дела Дымова на службе? Он всегда занят, работая с утра и до вечера. Но как герой переносит испытания одно за другим: заразился рожей, при вскрытии порезал два пальца. Преданность, жертвенную предназначенность любимому делу Дымов, улыбаясь, оправдывает такими словами: “Я увлекаюсь... и становлюсь рассеянным”.

4. Что можно сказать об Ольге Ивановне и круге её интересов?

Это милая, обаятельная женщина, всё делающая, как замечает автор, “с талантом”. Особенно она любила знакомиться со знаменитостями: художниками, певцами, поэтами, актёрами... “Она боготворила знаменитых людей, гордилась ими... видела их во сне... жаждала их и не могла утолить своей жажды”. Все они пророчили ей блестящее творческое будущее “великой художницы”, но интересна деталь - мнение профессионала, художника Рябовского, о живописи Ольги Ивановны: “Облако кричит. Передний план сжёван... А избушка у вас подавилась чем-то и жалобно пищит. А, в общем, недурственно ”. Вот она, “пошлость пошлого человека”, как говорил Гоголь. Это слово “недурственно” любит произносить глава семьи Туркиных, Иван Петрович, очень “талантливый” человек, в рассказе «Ионыч».

5. Кто самый гениальный и знаменитый?

Это, конечно, художник Рябовский, очень красивый молодой человек; интересно, что он продал свою последнюю картину за 500 рублей, а выше Чехов отмечает, что частная практика Дымова была “ничтожна, рублей на 500 в год” ! Значит, Дымов жертвенно служил в государственной больнице, не стремясь к личному обогащению путём увеличения частной практики.

Именно с Рябовским Ольга Ивановна связывает своё блестящее будущее как художницы, а выйдет из этого обычный адюльтер. В тихую июльскую ночь рядом с героиней - “гений, божий избранник”, и она считает всё прошлое со свадьбой, с Дымовым “маленьким, ничтожным, ненужным”. “Для него, простого и обыкновенного человека, достаточно и того счастья, которое он уже получил” - так рассуждает Ольга Ивановна. Второго сентября вместо “бога” мы видим усталого человека, раздражённого дождливой погодой и связью с этой женщиной, он “не в духе и хандрил”; Ольге Ивановне в его взгляде чудятся “отвращение и досада”.

6. Как живёт в это время, пока жена путешествует по Волге, Дымов?

Смысл его жизни - труд. Он только, замечает автор, “кротко и детски-жалобно” просит жену в письмах приехать домой, причём постоянно высылая ей по 75 рублей, а когда она задолжала художникам, то выслал 100. Встречает Дымов любимую с “широкой, кроткой, счастливой улыбкой”, нежно предлагая ей “кушать рябчика”.

7. Каково поведение Дымова, узнавшего об измене?

Он, как будто у него совесть нечиста, “не мог смотреть жене в глаза, не улыбался радостно при встрече с ней”; чтобы не оставаться наедине, часто приводил товарища Коростелёва. Коллеги ведут свой медицинский диалог: о состоянии диафрагмы, перебоях сердца, невритах... Психологическую драму в душе героя иллюстрируют его вздохи и желание, когда Коростелёв садится за рояль, послушать “что-нибудь печальное”.

Казалось, ничто не изменилось: по-прежнему Дымов предлагает угощение “необыкновенным людям”, по-прежнему Ольга Ивановна поздно возвращается домой, иллюстрируя всем отношения любви-ненависти с Рябовским. Чехов замечает о Дымове: ложился спать в три часа ночи, вставал в восемь утра.

8. Какие изменения по службе произошли у Дымова?

Он, защитив диссертацию, ожидал от жены с “блаженным, сияющим лицом” соучастия, разделённой радости успеха; он был готов простить ей всё, но... она боялась опоздать в театр и ничего не сказала.)

9. Что можно сказать о кульминации рассказа?

Эпитет “беспокойнейший день” в превосходной степени показывает наивысшую точку развития всех событий: у Дымова болела голова, он... не пошёл в больницу и всё время лежал у себя в кабинете; Ольга Ивановна, по обыкновению, отправилась к Рябовскому показать этюд - это был лишь предлог.

О качестве живописи героини говорит отзыв художника, подбирающего рифму: “Натюрморт... первый сорт... курорт... чёрт... порт...” Заметим, что женщина ни разу не вспомнила о муже - ею владели ненависть и острое желание мести, так как в мастерской она увидела коричневую юбку, мелькнувшую за большой картиной: у неё есть соперница! Вернувшись домой поздно вечером, Ольга Ивановна, не переодеваясь, бросилась сочинять “жёсткое, холодное” письмо Рябовскому.

На зов мужа героиня отвечает: “Что тебе?”, не зная, что случилась беда: он уже три дня болен дифтеритом. Только теперь, ощутив страх и ужас, глядя на себя в зеркало, она “показалась страшной и гадкой”. “Ей до боли стало жаль Дымова, его безграничной любви к ней, его молодой жизни... вспомнилась обычная, кроткая, покорная улыбка”.

10. В восьмой главе наступает развязка. В чём драма героини? Как автор воссоздаёт образ необыкновенного врача и человека?

Трагический образ мученика вырисовывается уже со слов Коростелёва: “Тех, кто на рожон лезет, под суд отдавать надо. Знаете, отчего он заразился? Во вторник у мальчика высасывал через трубочку дифтеритные плёнки. А к чему?”

Капризная, избалованная женщина вдруг поняла то, что читала в глазах Коростелёва: “Она-то и есть главная, настоящая злодейка, дифтерит только её сообщник”. А.П. Чехов, усиливая градацию эпитетов, создаёт облик почти святого: “Молчаливое, безропотное, непонятное существо, обезличенное своей кротостью, бесхарактерное, слабое от излишней доброты, глухо страдало где-то там у себя на диване и не жаловалось”.

Когда наступают последние мгновения жизни Дымова, Коростелёв как будто приоткрывает завесу “обыкновенности”, “обыденности”, непримечательности скромного доктора: “Умирает, потому что пожертвовал собой... Какая потеря для науки! Это... был великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Это был такой учёный, какого теперь с огнём не найдёшь!” Взволнованный монолог Коростелёва раскрывает моральные качества Дымова: “А какая нравственная сила! Добрая, чистая, любящая душа - не человек, а стекло!” Озлобясь, Коростелёв выговаривается: “...Работал, как вол, день и ночь, никто его не щадил... будущий профессор должен был искать себе практику и по ночам занимался переводами, чтобы платить за эти... подлые тряпки!” Вот теперь для Ольги Ивановны наступает прозрение: она не разглядела в муже “великого человека” “будущую знаменитость”. Ей чудится “издёвка” даже в окружающих предметах: “Стены, потолок, лампа... замигали насмешливо: «Прозевала! Прозевала!»” Подтверждением фарсовой драмы становится финал, когда, склонившись над умершим, героиня зовёт его: “Дымов! Дымов! Дымов же!” В этом “же” мы слышим кокетливо-капризное нетерпение Ольги Ивановны по отношению к мужу, не понимающей, что всё потеряно.

Анализ рассказа «Враги»

Вступительное слово преподавателя. В рассказе нашли отражение вопросы, поставленные на Втором съезде русских врачей памяти Н.И. Пирогова, проходившем в Москве в январе 1887 года. В произведении упоминается тринадцатый том «Свода законов Российской империи», который включал в себя и врачебные уставы, где в одной из статей говорилось: “Первый долг всякого врача есть: быть человеколюбивым и во всяком случае готовым к оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями одержимым... каждый, не оставивший практики врач, оператор и тому подобное, обязан по приглашению больных являться для подаяния им помощи”. И.А. Бунин считал «Врагов» одним из совершеннейших произведений А.П. Чехова.

Вопросы для беседы

1. Система образов в рассказе.

Земский доктор Кирилов, у которого только что скончался единственный сын, и посетитель, богач Абогин, то есть расстановка сил уже в самом начале указывает на наличие социального конфликта, который в дальнейшем реализуется в острой форме; таким образом, в основе композиции лежит антитеза.

2. Как развивается действие в рассказе?

“Резкая” завязка сразу вводит в суть произошедшего: в кульминационный момент (умер единственный сын Андрей от дифтерита) в квартире врача прозвучал звонок. Кажется, в такой для Кирилова момент не может быть никакого соприкосновения с жизнью.

3. Что можно сказать об облике посетителя?

Доминанта его психологического состояния - страшное возбуждение. Чехов, приводя сравнение, подчёркивает: “Точно испуганный пожаром или бешеной собакой”. Кроме того, важна цветовая гамма: “белое кашне”, “чрезвычайно бледное лицо, такое бледное, что, казалось, в передней стало светлее”.

Отрывистые, короткие, несвязные фразы, обилие многоточий (“следы на цыпочках ушедших слов”, по Вл. Набокову) дополняют картину пика нервного напряжения. Антитеза в поведении героев налицо: доктор безучастен, апатичен, даже “механистичен”: жизнь для него застыла, потеряла смысл; всё вокруг теперь не имеет значения. Многословие и ажиотажность поведения Абогина показывают неспособность посетителя к пониманию всей полноты горя врача: “Удивительно несчастный день... в какой недобрый час я попал!” У него тоже горе: тяжело заболела жена, причём внезапно.

4. Сопоставьте изображение Чеховым доктора и Абогина.

Апатия, будто сонливость, “ошалелость”, недоумение несчастного отца, много часов боровшегося за жизнь сына, дополняются “мёртвым” покоем: борьба закончилась победой смерти, и мать, застывшая у кровати ребёнка, точно окаменела на коленях. Автор подчёркивает, что в позе матери, “во всеобщем столбняке”, в равнодушии лица отца не было отталкивающего ужаса смерти, а “лежало что-то притягивающее, трогающее сердце... неуловимая красота человеческого горя ”. Оксюморон подчёркивает благородство поведения этих людей в их страшной потере: они не кричат, не проклинают невидимого, не упрекают никого; муж и жена едины в своём молчаливом страдании. Не случайно высказывание Чехова здесь же: “...Высшим выражением счастья или несчастья является безмолвие”. Так автор постепенно раскрывает весь трагизм жизни супругов, “венцом” которой стала гибель сына.

Доктору 44 года, “он уже сед и выглядит стариком; его поблёкшей больной жене 35 лет”; прямо сказано, что у них никогда больше не будет детей. Уже теперь можно предположить, что жизнь супругов в земстве была тяжёлой, полной лишений. Не случайно и замечание Абогина о том, что, кроме этого доктора, других нет. Вернувшись в переднюю, Кирилов видит посетителя, уверенного в обязанности врача оказать помощь. Вот здесь-то доктор и упоминает тринадцатый свод законов Российской империи: “...Вы имеете право тащить меня за шиворот... но я не годен”. Насколько равнодушен и “пуст” Кирилов, настолько же горяч, многословен и шумен Абогин. Сочувствуя горю доктора, он несколько театрален, провозглашая в своём требовании высокие речи о жертве “во имя человеколюбия”. Цветистые громкие фразы вызывают раздражение несчастного отца и супруга, но когда в тоне голоса просителя прозвучат искренность и нежность, победят человечность и желание помочь, и доктор, верный высокому призванию, соглашается ехать.

5. Какова, по-вашему, роль пейзажа в рассказе? Есть ли прямые авторские оценки? Какой цвет преобладает?

Эпитет “невзрачные” характеризует больничные постройки, и эту картину серости, бледности дополняют густые потёмки. Мир природы реагирует тревожным криком ворон, будто знающих о горе доктора и Абогина. Автор, рисуя красный полумесяц (в фольклоре красный - цвет болезни, горя, страдания), прямо говорит о всеобщей безнадёжности, болезни: “Куда ни взглянешь, всюду природа представлялась тёмной, безгранично глубокой и холодной ямой, откуда не выбраться ни Кирилову, ни Абогину, ни красному полумесяцу”.

6. Функции портрета призваны ужесточить социальную и психологическую антитезу в характеристике героев. Какими мы их видим?

При ярком освещении доктор и Абогин смогли разглядеть друг друга. Доктор “высок, сутуловат”, с некрасивым лицом. В его облике что-то резкое, неласковое и суровое; автор подчёркивает “вялый, равнодушный взгляд, нечёсаную голову, седину, бледно-серый цвет кожи” - всё это говорит о нужде, “бездолье, об утомлении жизнью и людьми”.

Абогин - “плотный солидный блондин... одетый изящно по самой последней моде”. “Зоологическому” мотиву в портрете доктора - орлиный нос - противостоит “что-то благородное, львиное” в облике Абогина. “Даже бледность и детский страх”, как подчёркивает автор, “не умаляли сытости, здоровья и апломба, какими дышала вся его фигура”. Интересно, что в гостиной доктор мельком увидел ярко-красный абажур, но заметил чучело волка, “такого же солидного и сытого, как сам Абогин”.

7. Как в кульминации меняется поведение героев?

Узнав об измене и бегстве жены, Абогин, ещё больше напоминая льва, теряет выражение сытости и тонкого изящества: он в дикой ярости проклинает жену, акцентируя обиду на слове “обманула”. Как и у Кирилова, богач многословен, палитра оскорбительных эпитетов неисчерпаема; причём Абогин, изливая душу доктору, уверен в том, что тот обязан выслушать его. Меняется и Кирилов: на его равнодушном лице “засветилось любопытство”; поднявшись, он спросил о больной. Перед нами налицо “разговор глухих”: Абогин кричит, выплёскивая ярость, о своём; доктор, как будто очнувшись, возмущён тем, что его “заставляют играть в какой-то пошлой комедии роль бутафорской вещи!”

Абогин, совершенно “не слыша” Кирилова, “раскрывает” душу чужому человеку, ища у него сочувствия. Автор, как невольный свидетель, и на стороне Абогина, и на стороне доктора, который мог бы посочувствовать богачу. Мог бы! Но Кирилов, будучи оскорблённым, исполнен негодования и гнева: вскочив, он грубо отчеканивает каждое слово, ненавидя этого “зажиревшего каплуна”: “Зачем вы меня сюда привезли? Что у меня общего с вашими романами? Не смейте глумиться над личностью! Я врач, вы считаете врачей и вообще рабочих, от которых не пахнет духами и проституцией, своими лакеями... Кто вам дал право издеваться над чужим горем?”

Изумлённый грубостью доктора, Абогин называет себя “несчастливым”, но тот презрительно оскорбляет сытого господина и дерзко сбрасывает на пол “две бумажки” - деньги за визит. Так два, в общем-то, хороших человека становятся врагами.

8. Отчего скорбит писатель? На чьей он стороне?

А.П. Чехов сочувствует обоим; ему жаль, что люди, забывая о милосердии, терпении, взаимной поддержке, теряют лучшее, что есть в душе.

“В обоих сказался эгоизм несчастных. Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать друг друга. Не соединяет, а разделяет людей несчастье”.

В ожидании экипажей герои опять “изменились”: Абогин обрёл ощущение сытости и тонкое изящество; он, как лев, топал по гостиной, что-то замышляя; доктор же смотрел на богача “с тем глубоким, несколько циничным и некрасивым презрением, с каким умеют глядеть только горе и бездолье, когда видят сытость и изящество”.

9. Что происходит в развязке?

По кольцевой композиции героев опять же сопровождает красный полумесяц , но стало “гораздо темнее”, как отмечает писатель. Карета Абогина с красными огнями перегнала доктора... он ехал “делать глупости”. Нетрудно вообразить диапазон “глупостей”, ведь Чехов заканчивает фразу многоточием. Может произойти страшное, погибнет не одна душа; в порыве ненависти и жажды мщения человек способен на всё...

А что же Кирилов? Здесь тоже победила ненависть: автор четыре раза использует слово “презрение” , чтобы подчеркнуть душевное состояние оскорблённого врача. Но ведь душа должна очищаться, наполняясь сочувствием, жалостью и любовью! Всю дорогу доктор думал не о жене, не об умершем сыне! “Мысли его были несправедливы и нечеловечно жестоки”. Вот что происходит, если мы пускаем в своё сердце ненависть и желание мести. Исстрадавшееся сердце врача опять болит, но теперь оно болит от презрения.

Каково мнение А.П. Чехова?

Думается, что оно в словах: “Пройдёт время, пройдёт и горе Кирилова, но это... убеждение, недостойное человеческого сердца, не пройдёт...”

Значит, надо воспитывать в себе достойные убеждения, присущие не только врачу, но и каждому из нас. Хочется перефразировать статью устава тринадцатого тома «Свода законов...»: “Первый долг всякого - быть человеколюбивым...”

IV. Какими качествами, по мнению А.П. Чехова, должен обладать доктор?

Это прежде всего профессионал, человек высокого интеллекта, уникальной работоспособности и заинтересованности своим делом, чья жизнь - самопожертвование во имя науки; это человек щедрой души и золотого сердца, это настоящий интеллигент.

Лучшие университетские учителя Чехова нашли отражение в его литературных произведениях и в образе молодого деятеля науки, подвижника, скромного и “великого человека” - врача Дымова («Попрыгунья»), и в образах патриотов-учёных (некролог о Пржевальском), и в книге «Сахалин». А.П. Чехов писал о таких людях: “Их идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки, их упорство... стремление к намеченной цели, богатство знаний и трудолюбие... их фанатичная вера в науку делают их в глазах народа сподвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу”.

От редакции. Очень интересный разговор о врачах в творчестве Чехова, предложенный Л.Корчагиной, будет, на наш взгляд, неполным без обращения к рассказу «Ионыч» (тема перерождения человека под влиянием среды) и пьесе «Дядя Ваня».