В музее истории Москвы помимо всяких ложек-поварешек существует экспозиция, на которой представлена реконструкция так называемого «домика мертвых» дьяковской культуры.
Известно, что давным-давно на территориях верхней Волги, Оби и Москва-реки жили племена финно-угров - предки летописных Мери и Веси. Их культура названа по городищу у с. Дьяково, расположенного вблизи Коломенского (усадьба в Москве), которое было исследовано в 1864 г. Д.Я. Самоквасовым и в 1889-90 гг. В.И. Сизовым.
Долгое время оставался неизвестным погребальный обряд дьяковцев. Ученые изучили десятки памятников, но среди них не было ни одного могильника. Науке известны погребальные обряды, после которых от праха не остается практически ничего, либо захоронения не имеют внешних признаков. Шансы найти следы подобных погребений почти равны нулю или во многом зависят от воли случая.
В 1934 г. в Ярославском Поволжье при раскопках дьяковского городища Березняки было найдено необычное сооружение. Когда-то это был небольшой бревенчатый домик, в котором находились кремированные останки 5-6 человек, мужчин, женщин и детей. Долгое время этот памятник оставался единственным в своем роде. Прошло более тридцати лет, и в 1966 г. был найден еще один «домик мертвых», и не на Верхней Волге, а в Подмосковье, близ Звенигорода, при раскопках городища у Саввино-Сторожевского монастыря.
По мнению исследователей, когда-то это была прямоугольная бревенчатая постройка высотой около 2 м с двускатной крышей. С южной стороны был устроен вход, внутри у входа находился очаг. В «домике мертвых» были найдены остатки не менее 24 трупосожжений и, как и на городище Березняки, обломки сосудов, украшения и грузики «дьякова типа». В нескольких случаях прах был помещен в сосуды-урны. Некоторые из урн были сильно обожжены с одной стороны, возможно, что во время погребальной церемонии они находились около костра.
Обычай строить бревенчатые надмогильные сооружения не является уникальным. Он широко известен по многочисленным археологическим и этнографическим данным на севере Восточной Европы и Азии, причем в некоторых областях эта традиция существовала вплоть до XVIII в. и даже позднее. Погребальный обряд выглядел, скорее всего, следующим образом: тело умершего сжигали на костре где-то за пределами поселения. Такой обряд у археологов называется кремацией на стороне. После совершения обряда кремированные останки помещались в «домик мертвых», своеобразную родовую усыпальницу, обычно находившуюся в удаленном от жилья месте.
Как и в предыдущем случае, «домик мертвых» был обнаружен прямо на территории поселения, что достаточно странно для погребального сооружения. Впрочем, как считают исследователи, коллективная усыпальница могла быть устроена там тогда, когда городище уже не использовалось как поселение.
Но наиболее интересно то, что с этими «домиками мертвых» русские знакомы с самого детства...
ИЗБУШКА БАБЫ-ЯГИ
«Домик мертвых» - это та самая избушка Бабы-Яги, на тех самых куриных ножках! Правда, они на самом деле КУРНЫЕ. Древний погребальный обряд включал в себя обкуривание ножек «избы» без окон и дверей, в которую помещали труп или то, что от него осталось.
Избушка на курьих ножках в народной фантазии московитов была смоделирована по образу дославянского (финского) погоста - маленького «домика мертвых». Домик ставился на опоры-столбы. В «домик мертвых» московиты складывали испепеленный прах покойного (как и хозяйка избушки Баба-Яга всегда хочет засадить Ивана в печь и изжарить его там). Сам гроб, домовина или погост-кладбище из таких домиков представлялись как окно, лаз в мир мертвых, средство прохода в подземное царство. Вот почему сказочный герой московитов постоянно приходит к избушке на курьих ножках, чтобы попасть в иное измерение времени и в реальность уже не живых людей, а волшебников. Другого пути туда нет.
Куриные ноги - всего лишь «ошибка перевода». «Курьими (курными) ножками» московиты (славянизированные финно-угры) называли пеньки, на которые и ставилась изба, то есть домик Бабы-Яги изначально стоял всего лишь на закопчённых пеньках. Скорее всего, эти пеньки обкуривались, чтобы по ним не проникали в «домик мертвых» насекомые и грызуны.
В одной из двух сохранившихся повестей «О начале Москвы» рассказывается о том, что один из князей, спасаясь в лесу от сыновей боярина Кучки, укрылся в «срубе», где был погребен «некоторый мертвый человек».
Знаменательно и описание того, как старушка помещается в избушке: «Зубы на полке, а нос в потолок врос», «Лежит на печке Баба-Яга костяная нога, из угла в угол, зубы на полку положила», «Впереди голова, в углу нога, в другом другая». Все описания и поведение злобной старушки отличаются канонической заданностью. Это не может не наводить на мысль о том, что мифологический персонаж так или иначе навеян реальностью.
Не похоже ли это на впечатления человека, заглянувшего через щелку внутрь описанного выше небольшого «домика мертвых», где лежат останки погребенного? Но почему тогда Баба-Яга - женский образ? Это становится понятным, если предположить, что похоронные ритуалы исполняли дьяковские женщины-жрицы.
РУССКИЕ - НЕ СЛАВЯНЕ
Российские ученые с завидным упрямством отстаивают фантазии о якобы «славянском» происхождении русских, а потому называют «славянскими» и сказки о Бабе-Яге, и обряд «домика мертвых». Например, известный специалист в области мифологии А. Баркова пишет в энциклопедии «Славянская мифология и эпос» (ст. «Верования древних славян»):
«Её избушка «на курьих ножках» изображается стоящей то в чаще леса (центр иного мира), то на опушке, но тогда вход в неё - со стороны леса, то есть из мира смерти. Название «курьи ножки» скорее всего произошло от «курных», то есть окуренных дымом, столбов, на которых славяне ставили «избу смерти» - небольшой сруб с прахом покойника внутри (такой погребальный обряд существовал у древних славян ещё в VI-IX вв.). Баба-Яга внутри такой избушки представлялась как бы живым мертвецом - она неподвижно лежала и не видела пришедшего из мира живых человека (живые не видят мёртвых, мёртвые не видят живых).
Она узнавала о его прибытии по запаху - «русским духом пахнет» (запах живых неприятен мёртвым). Человек, встречающий на границе мира жизни и смерти избушку Бабы-Яги, как правило, направляется в иной мир, чтобы освободить пленную царевну. Для этого он должен приобщиться к миру мёртвых. Обычно он просит Ягу накормить его, и она даёт ему пищу мёртвых.
Есть и другой вариант - быть съеденным Ягой и таким образом оказаться в мире мёртвых. Пройдя испытания в избе Бабы-Яги, человек оказывается принадлежащим одновременно к обоим мирам, наделяется многими волшебными качествами, подчиняет себе разных обитателей мира мёртвых, одолевает населяющих его страшных чудовищ, отвоёвывает у них волшебную красавицу и становится царём».
Это выдумки, славяне к Бабе-Яге и ее «домику мертвых» не имеют никакого отношения.
И.П. Шаскольский писал в очерке «К изучению первобытных верований карел (погребальный культ) (Ежегодник музея истории религии и атеизма, 1957. М.-Л.):
«Для изучения первобытных верований наиболее интересны представления карел о погребальном сооружении как о «доме для мертвого». Такие представления имелись в древности у многих народов, но на карельском материале они могут быть прослежены особенно явственно.
Как уже сказано, в карельских могильниках в каждую могильную яму обычно помещался сруб из одного или нескольких венцов; сруб обычно был около 2 м длины и (если могила предназначалась для одного покойника) 0,6 м ширины. В некоторых случаях над срубом устраивалась дощатая крыша. При этом все сооружение вместе с крышей оставалось ниже поверхности земли. В открытых В.И. Равдоникасом могильниках XI-XIII вв. на реках Видлице и Тулоксе (у северо-восточного берега Ладожского озера), принадлежавших, по-видимому, карелам-ливвикам, также существовал обряд погребения в срубе, с той лишь разницей, что сруб с погребением не опускался в могильную яму, а помещался на поверхности земли, и над ним насыпался невысокий курган (В.И. Равдоникас. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и юго-восточном Приладожье Л., 1934, стр. 5.)
В наиболее развитой форме (встретившейся в нескольких могилах) это сооружение имело не только крышу, но и пол из досок, вместо пола на дне сруба иногда бывала разостлана звериная шкура или же настлан слой глины (подражание глинобитному полу). Это сооружение представляло собой прямое подобие обычного крестьянского дома; в таком «доме» должна была, очевидно, протекать загробная жизнь умершего.
Аналогичные представления прослеживаются в Карелии и по этнографическим данным.
В глухих районах северной Карелии в конце XIX в. можно было видеть на старых кладбищах небольшие бревенчатые «домики для мертвых», вынесенные на поверхность земли; эти домики представляли собой глухой сруб из нескольких венцов и были снабжены двускатной крышей. К коньку крыши часто был прикреплен резной деревянный столбик, в свою очередь имевший маленькую двускатную крышу. В некоторых случаях это сооружение находилось над могилами двух или нескольких родственников; тогда число столбиков конька указывало на число погребений.
Иногда этот столбик ставили рядом со срубом. С течением времени обряд, видимо, несколько упростился. Вместо сруба со столбиком над могилой стали воздвигать только один столбик, сделавшийся символом «домика мертвых».
Подобные могильные столбы с двускатными крышами и богатой орнаментацией были широко распространены в Карелии еще в XIX в. Во многих местах под давлением православного духовенства столбы были заменены новой формой надгробных памятников - крестами с двускатными крышами
Можно проследить и другую линию развития того же обряда. Уже в XII-XIII вв., вместо устройства целого «дома для мертвого», большей частью ограничивались символическим изображением этого дома в виде сруба из одного венца. Обычай опускать в могилу сруб из одного венца сохранялся в отдельных районах Карелии до конца XIX в. С той же лишь разницей, что срубом окружалось не одно захоронение, а все погребения одной семьи. В других районах вместо могильного сруба могилу стали окружать венцом из бревен, лежащим на поверхности земли. Находящаяся на Тикском кладбище могила легендарного карельского героя Рокача окружена на поверхности земли забором из девяти бревен, т. е. настоящим срубом».
Как видим, это традиции не «древних славян», а карелов и прочих финнов. Предки русских - финно-угры Московии - хоронили своих покойников в «домиках мертвых», что казалось диким для киевских князей, захвативших Залесье. Болгарские попы, приехавшие с киевскими князьями, боролись с этим обрядом, но все равно русские по сей день ставят погребальные кресты с двускатными крышами. Эта русская традиция четко отражает финское происхождение русского этноса.
Прошлым летом мы посетили Горно-Алтайский ботанический сад. Было приятно прогуливаться по его дорожкам, осматривая диковинные растения. Но, вдруг за поворотом тропинки, показалась изба бабы Яги на курьих ножках.
Избушка избушка повернись к лесу задом
Так и захотелось сказать: “Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом”. Но не сказал, потому, что она и так стояла ко мне передом. А вот и хозяйка недалеко со своей метлой. А вдоль дорожки, ведущей к избушке бабы Яги, росли удивительные растения, посаженные работниками сада. Посмотрели на это сооружение, подивились выдумке персонала ботанического сада, сфотографировались на этом фоне и пошли дальше.
Но, вот уже дома, просматривая фото, подумалось: “А, что вообще означает баба Яга с её избушкой?” Порывшись в литературе, просмотрев множество страниц интернета, я пришёл к выводу, что это дело тёмное, вернее скрыто в сумраке прошедших веков. И учёные имеют по этому поводу множество различных мнений.
Баба Яга костяная нога
Ну, во первых, что мы знаем о главном персонаже? Это я говорю о бабе Яге, костяной ноге. Этого персонажа, по одной из версий звали вовсе не баба Яга, а баба Йога. Вполне возможно. Наберите слово йога и переведите в транслит, а затем обратно в русский. Что получилось? Правильно, получились бабки ёжки. баба Ёга затем трансформировалась в бабу Ягу. Так проще говорить. Попробуйте сами и убедитесь в этом.
А зачем переводить в транслит? А затем, что нам помогли в этом иностранцы. Ведь мы много слов иностранных принимаем в свой язык. И с Йогой – Ягой получилось также. Но обо всём по порядку.
В славянской культуре баба Йога или Йогиня–матушка – это богиня покровительница детей. А может быть это и не совсем мифологический персонаж. Так, вот эта богиня, а если не рассматривать как мифологию, женщина-ведунья или старуха ведунья странствовала по земле и собирала всех бездомных детей сирот.
А дальше? А дальше поджаривала их в печи и съедала на обед. Так мы знаем из сказки. А ведь в той же сказке сначала требовалось попавшего к бабе Яге помыть в баньке, накормить, дать отдохнуть. А вот когда он уснёт, то можно на лопату и в печь… Вот и детишек отмывали, кормили, одевали во всё чистое, укладывали спать…
Какая кровожадная! Именно так и думали иностранцы, наблюдая этот ритуал. На самом деле никто детей поджаривать и съедать на обед не собирался. Их оставляли на ужин! Шучу, конечно. Так проходил обряд очищения огнём. Ведь из этих детей в дальнейшем воспитывали жрецов и жриц!
А вот благодаря иностранцам, во времена крещения Руси, баба Йога, превратилась в кровожадную бабу Ягу. И вместо красавицы богини перед нами предстала худая, костлявая, старуха со спутанными волосами.
Избушка на курьих ножках
Теперь о том сооружении, что передо мной предстало за очередным поворотом тропинки в ботаническом саду. Избушка бабы Яги на курьих ножках на фото, смотрите и любуйтесь ниже. Кстати, здесь никаких куриных ног и нет, в отличие от иллюстраций к сказкам. И это соответствует действительности.
Потому, что с курицами эти ноги у избушки никак не связаны. Ведь изба стояла не на курьих ножках, а на курных! Непонятно? Вот, чтобы было понятно и придумали курьи ножки, вместо курных. Ведь так интереснее, сказочнее и непонятного слова нет. А что же тогда означают курные ножки?
Всё гораздо прозаичнее и практичнее, чем можно было подумать. Прообразом для избушки на куриных ножках послужили избушки, встречавшиеся в лесной глуши. Такие избушки ставили не на фундамент. Ну какой фундамент в те стародавние времена? Их ставили на пеньки деревьев.
Дерево срубалось на определённой высоте. Отрубались корни, на некотором удалении, чтобы пень заново не отрос. Затем пень обжигали или обкуривали , чтобы он слегка обуглился. Обработанное таким образом дерево долгое время не подвержено гниению. А также по таким пенькам не хотят лазать насекомые и всякие вредители. Отсюда и слово “курные ”.
А пеньки действительно похожи на куриные лапы. Голень куриной ноги – это сам пень, а торчащие от пня корни, которые оставлялись для устойчивости сооружения – пальцы — когти от лапки.
Описание избушки бабы Яги
Все смотрели сказки и мультфильмы про бабу Ягу. Сколько окон в избушке у бабы Яги? Так вот, у Ягулечки в избушке не было окон. Да и печи не могло быть. Ведь жильём страшной и злой старухи должно быть не менее страшное её жильё.
Вот её и поселили в те небольшие избушки на курных ножках, которые встречались в глухих и мрачных лесных чащах. А чтобы было ещё страшнее, учёные выяснили, что эти самые избушки служили погребальными домиками для умерших людей. После смерти туда и помещали или его прах от сожжения на костре, либо само тело.
В музее истории Москвы помимо всяких ложек-поварешек
существует экспозиция, на которой представлена реконструкция так
называемого «домика мертвых» дьяковской культуры.
Известно, что давным-давно на территориях верхней Волги,
Оби и Москва-реки жили племена финно-угров - предки летописных Мери и
Веси. Их культура названа по городищу у с. Дьяково, расположенного
вблизи Коломенского (усадьба в Москве), которое было исследовано в 1864
г. Д.Я. Самоквасовым и в 1889-90 гг. В.И. Сизовым.
Долгое время оставался неизвестным погребальный обряд дьяковцев. Ученые изучили десятки памятников, но среди них не было ни одного могильника. Науке известны погребальные обряды, после которых от праха не остается практически ничего, либо захоронения не имеют внешних признаков. Шансы найти следы подобных погребений почти равны нулю или во многом зависят от воли случая.
В 1934 г. в Ярославском Поволжье при раскопках дьяковского
городища Березняки было найдено необычное сооружение. Когда-то это был
небольшой бревенчатый домик, в котором находились кремированные останки
5-6 человек, мужчин, женщин и детей. Долгое время этот памятник
оставался единственным в своем роде. Прошло более тридцати лет, и в 1966
г. был найден еще один «домик мертвых», и не на Верхней Волге, а в
Подмосковье, близ Звенигорода, при раскопках городища у
Саввино-Сторожевского монастыря.
По мнению исследователей, когда-то это была прямоугольная бревенчатая постройка высотой около 2 м с двускатной крышей. С южной стороны был устроен вход, внутри у входа находился очаг. В «домике мертвых» были найдены остатки не менее 24 трупосожжений и, как и на городище Березняки, обломки сосудов, украшения и грузики «дьякова типа». В нескольких случаях прах был помещен в сосуды-урны. Некоторые из урн были сильно обожжены с одной стороны, возможно, что во время погребальной церемонии они находились около костра.
Обычай строить бревенчатые надмогильные сооружения не является уникальным. Он широко известен по многочисленным археологическим и этнографическим данным на севере Восточной Европы и Азии, причем в некоторых областях эта традиция существовала вплоть до XVIII в. и даже позднее. Погребальный обряд выглядел, скорее всего, следующим образом: тело умершего сжигали на костре где-то за пределами поселения. Такой обряд у археологов называется кремацией на стороне. После совершения обряда кремированные останки помещались в «домик мертвых», своеобразную родовую усыпальницу, обычно находившуюся в удаленном от жилья месте.
Как и в предыдущем случае, «домик мертвых» был обнаружен прямо на территории поселения, что достаточно странно для погребального сооружения. Впрочем, как считают исследователи, коллективная усыпальница могла быть устроена там тогда, когда городище уже не использовалось как поселение.
Но наиболее интересно то, что с этими «домиками мертвых» русские знакомы с самого детства...
ИЗБУШКА БАБЫ-ЯГИ
«Домик мертвых» - это та самая избушка Бабы-Яги, на тех самых куриных ножках! Правда, они на самом деле КУРНЫЕ. Древний погребальный обряд включал в себя обкуривание ножек «избы» без окон и дверей, в которую помещали труп или то, что от него осталось.
Избушка на курьих ножках в народной фантазии московитов была смоделирована по образу дославянского (финского) погоста - маленького «домика мертвых». Домик ставился на опоры-столбы. В «домик мертвых» московиты складывали испепеленный прах покойного (как и хозяйка избушки Баба-Яга всегда хочет засадить Ивана в печь и изжарить его там). Сам гроб, домовина или погост-кладбище из таких домиков представлялись как окно, лаз в мир мертвых, средство прохода в подземное царство. Вот почему сказочный герой московитов постоянно приходит к избушке на курьих ножках, чтобы попасть в иное измерение времени и в реальность уже не живых людей, а волшебников. Другого пути туда нет.
Куриные ноги - всего лишь «ошибка перевода». «Курьими (курными) ножками» московиты (славянизированные финно-угры) называли пеньки, на которые и ставилась изба, то есть домик Бабы-Яги изначально стоял всего лишь на закопчённых пеньках. Скорее всего, эти пеньки обкуривались, чтобы по ним не проникали в «домик мертвых» насекомые и грызуны.
В одной из двух сохранившихся повестей «О начале Москвы» рассказывается о том, что один из князей, спасаясь в лесу от сыновей боярина Кучки, укрылся в «срубе», где был погребен «некоторый мертвый человек».
Знаменательно и описание того, как старушка помещается в избушке: «Зубы на полке, а нос в потолок врос», «Лежит на печке Баба-Яга костяная нога, из угла в угол, зубы на полку положила», «Впереди голова, в углу нога, в другом другая». Все описания и поведение злобной старушки отличаются канонической заданностью. Это не может не наводить на мысль о том, что мифологический персонаж так или иначе навеян реальностью.
Не похоже ли это на впечатления человека, заглянувшего через щелку внутрь описанного выше небольшого «домика мертвых», где лежат останки погребенного? Но почему тогда Баба-Яга - женский образ? Это становится понятным, если предположить, что похоронные ритуалы исполняли дьяковские женщины-жрицы.
РУССКИЕ - НЕ СЛАВЯНЕ
Российские ученые с завидным упрямством отстаивают фантазии о якобы «славянском» происхождении русских, а потому называют «славянскими» и сказки о Бабе-Яге, и обряд «домика мертвых». Например, известный специалист в области мифологии А. Баркова пишет в энциклопедии «Славянская мифология и эпос» (ст. «Верования древних славян»):
«Её избушка «на курьих ножках» изображается стоящей то в
чаще леса (центр иного мира), то на опушке, но тогда вход в неё - со
стороны леса, то есть из мира смерти. Название «курьи ножки» скорее
всего произошло от «курных», то есть окуренных дымом, столбов, на
которых славяне ставили «избу смерти» - небольшой сруб с прахом
покойника внутри (такой погребальный обряд существовал у древних славян
ещё в VI-IX вв.). Баба-Яга внутри такой избушки представлялась как бы
живым мертвецом - она неподвижно лежала и не видела пришедшего из мира
живых человека (живые не видят мёртвых, мёртвые не видят живых).
Она
узнавала о его прибытии по запаху - «русским духом пахнет» (запах живых
неприятен мёртвым). Человек, встречающий на границе мира жизни и смерти
избушку Бабы-Яги, как правило, направляется в иной мир, чтобы освободить
пленную царевну. Для этого он должен приобщиться к миру мёртвых. Обычно
он просит Ягу накормить его, и она даёт ему пищу мёртвых.
Есть и другой вариант - быть съеденным Ягой и таким образом оказаться в мире мёртвых. Пройдя испытания в избе Бабы-Яги, человек оказывается принадлежащим одновременно к обоим мирам, наделяется многими волшебными качествами, подчиняет себе разных обитателей мира мёртвых, одолевает населяющих его страшных чудовищ, отвоёвывает у них волшебную красавицу и становится царём».
Это выдумки, славяне к Бабе-Яге и ее «домику мертвых» не имеют никакого отношения.
И.П. Шаскольский писал в очерке «К изучению первобытных верований карел (погребальный культ) (Ежегодник музея истории религии и атеизма, 1957. М.-Л.):
«Для изучения первобытных верований наиболее интересны представления карел о погребальном сооружении как о «доме для мертвого». Такие представления имелись в древности у многих народов, но на карельском материале они могут быть прослежены особенно явственно.
Как уже сказано, в карельских могильниках в каждую могильную яму обычно помещался сруб из одного или нескольких венцов; сруб обычно был около 2 м длины и (если могила предназначалась для одного покойника) 0,6 м ширины. В некоторых случаях над срубом устраивалась дощатая крыша. При этом все сооружение вместе с крышей оставалось ниже поверхности земли. В открытых В.И. Равдоникасом могильниках XI-XIII вв. на реках Видлице и Тулоксе (у северо-восточного берега Ладожского озера), принадлежавших, по-видимому, карелам-ливвикам, также существовал обряд погребения в срубе, с той лишь разницей, что сруб с погребением не опускался в могильную яму, а помещался на поверхности земли, и над ним насыпался невысокий курган (В.И. Равдоникас. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и юго-восточном Приладожье Л., 1934, стр. 5.)
В наиболее развитой форме (встретившейся в нескольких могилах) это сооружение имело не только крышу, но и пол из досок, вместо пола на дне сруба иногда бывала разостлана звериная шкура или же настлан слой глины (подражание глинобитному полу). Это сооружение представляло собой прямое подобие обычного крестьянского дома; в таком «доме» должна была, очевидно, протекать загробная жизнь умершего.
Аналогичные представления прослеживаются в Карелии и по этнографическим данным.
В глухих районах северной Карелии в конце XIX в. можно было
видеть на старых кладбищах небольшие бревенчатые «домики для мертвых»,
вынесенные на поверхность земли; эти домики представляли собой глухой
сруб из нескольких венцов и были снабжены двускатной крышей. К коньку
крыши часто был прикреплен резной деревянный столбик, в свою очередь
имевший маленькую двускатную крышу. В некоторых случаях это сооружение
находилось над могилами двух или нескольких родственников; тогда число
столбиков конька указывало на число погребений.
Иногда этот столбик ставили рядом со срубом. С течением времени обряд, видимо, несколько упростился. Вместо сруба со столбиком над могилой стали воздвигать только один столбик, сделавшийся символом «домика мертвых».
Подобные могильные столбы с двускатными крышами и богатой орнаментацией были широко распространены в Карелии еще в XIX в. Во многих местах под давлением православного духовенства столбы были заменены новой формой надгробных памятников - крестами с двускатными крышами (В.И. Равдоникас, ук. соч., стр. 20, рис 24 и 25).
Можно проследить и другую линию развития того же обряда. Уже в XII-XIII вв., вместо устройства целого «дома для мертвого», большей частью ограничивались символическим изображением этого дома в виде сруба из одного венца. Обычай опускать в могилу сруб из одного венца сохранялся в отдельных районах Карелии до конца XIX в. С той же лишь разницей, что срубом окружалось не одно захоронение, а все погребения одной семьи. В других районах вместо могильного сруба могилу стали окружать венцом из бревен, лежащим на поверхности земли. Находящаяся на Тикском кладбище могила легендарного карельского героя Рокача окружена на поверхности земли забором из девяти бревен, т. е. настоящим срубом».
Карельское старое кладбище
Как видим, это традиции не «древних славян», а карелов и прочих финнов. Предки русских - финно-угры Московии - хоронили своих покойников в «домиках мертвых», что казалось диким для киевских князей, захвативших Залесье. Болгарские попы, приехавшие с киевскими князьями, боролись с этим обрядом, но все равно русские по сей день ставят погребальные кресты с двускатными крышами. Эта русская традиция четко отражает финское происхождение русского этноса.
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №9, 2012Мифическое место обитания Бабы Яги - Избушка на курьих ножках , пожалуй, самое загадочное и колоритное сказочное жилище. По преданиям, стояла эта избушка на больших курных ножках. Подчинялась эта избушка только Бабе Яге, и доброму молодцу из русских сказок, который мог командовать ей на своё усмотрение: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу - задом». Какова же реальность, лежащая под толстым слоем вымысла? Был ли у Избушки реальный прототип или курьи ножки – это не более чем мифологическое преувеличение?
.. Избушка-пограничник..
Некоторые исследователи славянской культуры придерживаются той точки зрения, что Баба Яга являет собой представительницу мира мертвых или проводника в оный мир, и следовательно, связывают этот образ с погребальными ритуалами .
Классические представители славян сжигали своих пращуров, а прах помещали в нерушимые постройки на высоких опорах. Как считают историки, такие постройки и стали прототипом избушки на «курногах». На Севере Руси и сегодня встречаются подобные могильные строения. И ступу – такое же фееричное, как и избушка, приспособление бабы Яги, историки соотносят с траурной церемонией. У некоторых народов она является религиозным артефактом.
Некоторые источники, утверждают, что куриные ноги
- всего лишь «ошибка перевода». Название „курьи ножки“ скорее всего произошло от „курных“, то есть окуренных дымом, столбов, на которых славяне ставили „избу смерти“ небольшой сруб с прахом покойника внутри (такой погребальный обряд существовал у древних славян ещё в VI-IX вв.).
Древний погребальный обряд включал в себя обкуривание ножек «избы» без окон и дверей, в которую помещали труп. Избушка на курьих ножках в народной фантазии была смоделирована по образу славянского погоста-маленького домика мертвых. Домик ставился на опоры-столбы. В сказках они представлены как куриные ножки тоже не случайно. Курица - священное животное («хмм..?») , непременный атрибут многих магических обрядов. В домик мертвых славяне складывали прах покойного. Сам гроб, домовина или погост-кладбище из таких домиков представлялись как окно, лаз в мир мертвых , средство прохода в подземное царство. Вот почему сказочный герой постоянно приходит к избушке на курьих ножках-чтобы попасть в иное измерение времени и реальность уже не живых людей, а волшебников. Другого пути туда, видимо, нет.
С точки зрения сторонников славянского (классического) происхождения Бабы-Яги, немаловажным аспектом этого образа видится принадлежность её сразу к двум мирам - миру мёртвых и миру живых. Мифолог А. Баркова интересно трактует в связи с этим происхождение названия курьих ног, на которых стоит изба знаменитого мифического персонажа: «Её избушка „на курьих ножках“ изображается стоящей то в чаще леса (центр иного мира) , то на опушке, но тогда вход в неё - со стороны леса(!), то есть из мира смерти.
Баба-Яга внутри такой избушки представлялась как бы живым мертвецом - она неподвижно лежала и не видела пришедшего из мира живых человека (живые не видят мёртвых, мёртвые не видят живых). Она узнавала о его прибытии по запаху - „русским духом пахнет“ (запах живых неприятен мёртвым)». «Человек, встречающий на границе мира жизни и смерти избушку Бабы-Яги, продолжает автор, как правило, направляется в иной мир, чтобы освободить пленную царевну. Для этого он должен приобщиться к миру мёртвых. Обычно он просит Ягу накормить его, и она даёт ему пищу мёртвых. Есть и другой вариант - быть съеденным Ягой и таким образом оказаться в мире мёртвых. Пройдя испытания в избе Бабы-Яги, человек оказывается принадлежащим одновременно к обоим мирам , наделяется многими волшебными качествами, подчиняет себе разных обитателей мира мёртвых, одолевает населяющих его страшных чудовищ, отвоёвывает у них волшебную красавицу и становится царём». (Энциклопедия «Славянская мифология и эпос», ст. «Верования древних славян»)
Избушка-мельница
Остается одна проблема – в сказках домик бабы Яги вращается. Однако погребальные постройки таким свойством не обладают.
а) мельница б)погребальная постройка
Вообще, постройки на высоких опорах для русского народа – достаточно повседневная вещь. На опорах размещали и хозяйственные, и жилые постройки, спасаясь этим от возможных проблем. Но свойством вращения обладала только мельница. Если брать за основу эту версию, то сразу же понятно, откуда взялась ступа – по сути, она является домашним вариантом мельницы
На заброшенных мельницах в легендах и историях часто размещается нечистая сила. Однако для русского человека мельница всегда являлась предметом получения муки – хлеба. Почему же в ней жил такой лютый, казалось бы, персонаж? Скорее всего потому, что в века язычества Баба Яга являлась позитивным персонажем, и по наступлении христианства превратилась в отрицательного.
Рассмотрим архитектуру мельницы). Русскими плотниками создано много разнообразных и остроумных вариантов мельниц. Уже в наше время зафиксировано более двадцати разновидностей их конструктивных решений. Из них можно выделить два принципиальных типа мельниц: «столбовки»
Мельницы столбовки:
а - на столбах; б - на клети; в - на раме.
и «шатровки». Первые были распространены на Севере, вторые - в средней полосе и Поволжье. Оба названия отражают также принцип их устройства.
В первом типе мельничный амбар вращался на врытом в землю столбе. Опорой служили либо дополнительные столбы, либо пирамидальная бревенчатая клеть, рубленная «в реж», либо рама.
Принцип мельниц-шатровок был иной
Мельницы шатровки:
а - на усечённом восьмирике; б - на прямом восьмерике; в - восьмерик на амбаре.
Нижняя их часть в виде усеченного восьмигранного сруба была неподвижной, а меньшая по размеру верхняя часть вращалась под ветер. И этот тип в разных районах имел немало вариантов, в том числе мельницы-башни (четвериковые, шестериковые и восьмериковые).
Один из основных механизмов мельницы - поворотный механизм - поворотное устройство, «ловящее» ветер. Не только лопасти мельницы приходили в движение, сама «избушка» при повороте «плясала» вокруг своей оси.
«По такому принципу строили все ветряные мельницы, – Через определенное количество вращений поворотного колеса мельница делает полный круг вокруг своей оси. Так что команда «к лесу передом, а ко мне задом» – не совсем сказки…»
В древности считалось, что издаваемый жерновами скрип привлекает темные силы . Чтобы оградить мельников от нашествия водяных, русалок и прочей нечисти, требовался сторож. Но испугать мертвых мог только мертвый – требовалась жертва, «вечный страж», причем с невинной кровью. В архиве белорусской Орши хранится летопись, согласно которой за поимку сиротки владелец строящейся мельницы обещал горожанам несколько пудов муки. Тамошние жители до сих пор обходят «гиблое» место стороной.
Не она ли, типичная для русского севера мельница-столбовка и есть избушка на курьих ножках?
Кто-то считает, что Избушка это не более чем миф, который культивировался ещё во времена древней Руси. И под Бабой Ягой подразумевались последние оплоты язычества, отчаянно гонимые во времена христианизации Руси. А лично для Ижицы, Избушка это очень редкий мифологический вид существ, относящийся к роду зооморфных бесфундаментных строений. Избушка не стадный вид – Избушка очень привязана к своему хозяину, а посему бесконечно верна (хотя… иногда находятся, добры молодцы, способные речами своими ублажить слух этого ласкового ручного жилища и тогда избушка, по доверчивости может повернуться к ним всей душой…)
Ступа и Пест
Ступа и Пест - предметы домашней утвари, используемые в свадебных обрядах и в народной медицине.
По некоторым источникам, ступа символизирует собой сексуальное женское начало , а Пест - мужское.По сербским обычаям, чтобы рожать поровну мальчиков и девочек, молодая войдя в дом мужа, должна присесть и на Пест, и на Ступу. Множество шуточных песен было сложено на эту тему; откровенно эротических характер имеют и славянские загадки о ступе и песте, например: «- Баушка белянка! /Что у те за ямка?/- Дедушка сокол!/Что у те за кол?» В полесской свадебной припевке упоминается женитьба Ступы и Песта: «Ой, высилле, высил-лечко / Нам Бог дау, / Ожэниуса толкач, / Ступу взяу» . В Гомельской обл. известно шуточное объяснение того, откуда появляются дети: «3 неба упау,/Да у ступу папау, /Ас ступы вылез - /И вот якой вырас» .
В Казанской губ. сваха, придя в дом невесты, отыскивала в сенях Ступу и трижды вертела ее вокруг себя, чтобы состоялась свадьба и молодую трижды обвели вокруг аналоя. В Вятской губ., чтобы сватовство прошло успешно, сваха трижды поворачивала Ступу, приговаривая: «Как не упрямится ступа, так бы не упрямилась и невеста». В Пензенской губ. после отправления свахи из дома жениха его родные катили за ней Ступу, выражая этим надежду, что сваха «утолчет и угладит» все проблемы.
На Украине и в Белоруссии, когда невесту увозили в дом к жениху, сопровождающие старались украсть Ступу и жернова. Кое-где на Украине в конце свадебного обеда сваты с музыкой выносили из каморы каравай и трижды, танцуя, обходили с ним вокруг Ступы; каравай делили на Ступе, поставленной посередине хаты. В севернорусском свадебном обряде невесту иногда сажали на Ступу. В украинском Полесье на свадьбе Ступу рядили в женский наряд, а пест - в мужской. В Житомирской области в последний день свадьбы «венчали» родителей новобрачных вокруг Ступы; при этом в Ступу наливали воды и били по ней пестом так, чтобы облить всех водой; обход Ступы сопровождался шуточными диалогами и непристойными песнями, пародирующими церковную службу. На Псковщине и в Саратовской губ. бытовала святочная игра, во время которой «венчались» вокруг Ступы, изображающей аналой.
У русских, украинцев и сербов Ступу часто применяли в народной медицине
. Считали, что в ней можно истолочь болезнь или «перетолочь» больное животное на здоровое.
В Казанской губ. во время приступа лихорадки рубаху, штаны, пояс и крест больного клали под Ступу и говорили:
«Марья Идровна, отпусти его, не то я тебя под ступой заморю; коли ты не оставишь, и я тебя не выпущу!» .
(!)
Железная и золотая ступы упоминаются в заговоре XVII в. из Олонецкой губ.
В заговоре от недругов из того же рукописного сборника XVII в. рекомендовалось, выходя из дома, толкнуть левой рукой Ступу и сказать:
«Как ся ступа пала, так бы мои недруги повалялись пред мною и попадали» .
В севернорусских заговорах от детской бессонницы
:
«Полуношница Анна Ивановна, по ночам не ходи, рабы Божьей (имярек) не буди! Вот тебе работа: днем играй пестом да ступой, а ночью матицей».
В Гомельской обл., если ребенок не спит, мать трижды обходила Ступу, со злостью толкала ее и произносила: «Я табе покажу!»; считалось, что ребенок после этого успокоится.
По сербским поверьям, тот, кто страдает от лихорадки или боли в животе , пусть выпьет воды из Ступы, три раза перевернется через голову, потом ляжет и заснет; когда он встанет, будет здоров, а Ступу нужно оставить перевернутой на ночь.
В Брянской обл. советовали во время пожара перевернуть Ступу кверху дном, чтобы ветер утих и не разнес огонь. В гомельском Полесье во время засухи парни бросали в колодец Ступу, Пест и кувшины, чтобы вызвать дождь.
Бытовое использование Ступы и Песта регламентировалось многочисленными правилами и запретами. По полесским поверьям, не следует оставлять на ночь Пест в Ступе , иначе ночью им будет толочь нечистая сила; украинцы Харьковской губ. не оставляли также Ступу открытой , т.к. иначе перед смертью рта не закроешь.
По польским поверьям, в течение трех дней после смерти человека нельзя толочь в Ступе и молоть в жерновах, т.к. душа умершего три дня пребывает в Ступе или в жерновах.
В русских сказках Баба-яга «ездит в ступе, пестом погоняет, вперед метлой дорогу разметает» или «ездит в ступе, пестом упирается, помелом побивается, хлещет сама себя сзади, чтобы прытче бежать» . В белорусской сказке «Мал Малышок» из Могилевской губ. Баба-яга едет верхом на козле, погоняя железным толкачом. По поверьям Волховского уезда Орловской губ., «у колдунов и ведьм необходимыми орудиями.. . служат: ступа, толкач, помело, сыч или филин, кот большой, треножник, кочерга и кадка с водой.. . Ведьмы прилетают на помелах, ухватах или ступе, в руках у них бывает толкач или рог с табаком» . В украинской сказке из Черниговской губ. самая старшая, киевская, ведьма приезжает на шабаш верхом на Песте. По поверьям белорусов Волковыскского уезда Гродненской губ., Баба-яга - хозяйка всех ведьм, вместо ног у нее железные песты; когда она идет по лесу, то, ломая его, прокладывает себе ими дорогу. В белорусском заговоре на успех в суде говорится: «Не i ду на суд, да еду. Ступаю еду, таукачом паганяю, макам след засыпаю» .
По поверьям белорусов-полешуков Пинского уезда, русалки живут на дне рек «и в мае месяце до восхода солнца по утрам в хорошую погоду выходят из рек и нагие с толкачами пляшут во ржи и поют» . В Могилевской губ. детей пугали Железной бабой: она хватает детей, которые ходят одни по полям и огородам, бросает их в свою железную Ступу, толчет и ест. В старинной лубочной картине «Баба-яга и Крокодил» Баба-яга изображена верхом на свинье; в правой руке она держит вожжи, а в левой - П., с помощью которого собирается сражаться с Крокодилом.
Добавление от mis2tofus
:
"в глубочайшей древности зёрна не мололись, а толклись, для чего служили простой выдолбленный камень - толчея (ступа) и толкач или пест (санскр. peshana - ручная мельница от pish - тереть...; ступу заменил потом ручной жернов...и в свою очередь должен был уступить ветряной и водяной мельнице. Жернова и мельница обозначаются в народных загадках теми же самыми метафорами, какими живописуются и грозовые тучи...
Баба-яга и ведьмы, как облачные жены (см. гл. XXVI), свободно распоряжаются естественными силами природы; их быстрые полеты, обладание волшебными конями и заметание следа помелом указывают на вихри и метели; ступа и пест тождественны с тем мифическим жерновом, на котором разъезжал бог-громовник, и с его палицей. Ступа- это грозовое облако, а пест или толкач, ударом которого баба-яга точно так же побивает недругов, как Перун своею дубинкою, - известная нам метафора молнии."
(с)А.Н.Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. Том 1
Использована информация:
(с)Топорков А.Л. Домашняя утварь в поверьях и обрядах Полесья // Этнокультурные традиции русского сельского населения XIX - начала XX в. М., 1990. Вып. 2;
(с)А. Л. Топорков Откуда у Бабы Яги ступа? // Русская речь. 1989. №4.
В некотором царстве, в тридесятом государстве, в дремучем лесу возле двух могучих елей, вдали от троп и дорог, стояла избушка на курьих ножках и жила в ней загадочная особа - Баба- Яга. Каждый раз, когда она уходила в тёмный лес по своим делам, Избушка начинала скучать и с нетерпением ждала возвращения своей хозяйки. И увидев, что идёт Баба- Яга, Избушка сразу же поворачивалась к ней крылечком с открытой дверцей, что означало: добро пожаловать домой! Дружно они жили.
Баба-Яга была очень доброй старушкой и очень любила, когда у них бывали гости – звери и птицы, жители дремучего леса. Они играли, веселились, пели песни, и пили чай с малиновым вареньем. А Избушка веселилась вместе с гостями. Она очень любила танцевать. И в это время лес словно оживал и уже не был таким тёмным.
Но вот однажды надолго ушла Баба-Яга в гости к своей сестре Кикиморе. А Избушке было так грустно стоять одной среди леса.
Наступил вечер, и начали собираться гости. Обрадовалась Избушка, что не одной ей вечерок коротать, да и открыла им дверцу. Они зашли, увидели, что нет хозяйки и начали проказничать, бить посуду, съели всё варенье в шкафу, стали кататься на дверях. Долго ждала Избушка, когда гости успокоятся. Но так и не дождалась. Тогда она разозлилась, начала кружиться по кругу, да так сильно, что гости по одному стали вылетать из неё. В это время вернулась Баба-Яга:
Что вы сделали с моей Избушкой? – спросила она. Вот сейчас я вас всех съем!
Испугались звери и птицы.
Не ешь нас, Баба-Яга! Пожалуйста, мы больше так не будем!
Ну, хорошо! – ответила она. Тогда помогите мне всё убрать, а то придётся мне вас съесть, чтоб другим было неповадно обижать мою Избушечку!
Гости стали всё убирать, а Баба-Яга испекла свои пирожки, накрыла стол. И стала Избушка краше прежнего. Всё встало на свои места, гости пили чай, пели песни, танцевали и Избушка веселилась вместе с ними.
Так и жили Баба-Яга со своей Избушкой много, много лет и всегда были рады новым гостям.