Литературная жизнь Эрнста Теодора Амадея Гофмана (Ernst Theodor Amadeus Hoffmann) была короткой: в 1814 году вышла в свет первая книга его рассказов - «Фантазии в манере Калло», восторженно встреченная немецкой читающей публикой, а в 1822 году писателя, давно страдавшего тяжелой болезнью, не стало. К этому времени Гофмана читали и почитали уже не только в Германии; в 20 - 30-х годах его новеллы, сказки, романы переводились во Франции, в Англии; в 1822 году журнал «Библиотека для чтения» опубликовал на русском языке новеллу Гофмана «Девица Скудери». Посмертная слава этого замечательного писателя надолго пережила его самого, и хотя в ней наблюдались периоды спада (особенно на родине Гофмана, в Германии), в наши дни, через сто шестьдесят лет после его смерти, волна интереса к Гофману поднялась снова, он снова стал одним из самых читаемых немецких авторов XIX века, его сочинения издаются и переиздаются, а научная гофманиана пополняется новыми трудами. Такого поистине мирового признания не удостоился ни один из немецких писателей-романтиков, к числу которых принадлежал и Гофман.

История жизни Гофмана - это история непрестанной борьбы за кусок хлеба, за обретение себя в искусстве, за свое достоинство человека и художника. Отзвуками этой борьбы полны его произведения.

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, сменивший впоследствии свое третье имя на Амадей, в честь любимого композитора Моцарта, родился в 1776 году в Кенигсберге, в семье адвоката. Родители его разошлись, когда ему шел третий год. Гофман рос в семье матери, опекаемый дядей, Отто Вильгельмом Дёрфером, тоже адвокатом. В доме Дёрферов все понемногу музицировали, учить музыке стали и Гофмана, для чего пригласили соборного органиста Подбельского. Мальчик выказал незаурядные способности и вскоре начал сочинять небольшие музыкальные пьесы; обучался он и рисованию, и также не без успеха. Однако при явной склонности юного Гофмана к искусству семья, где все мужчины были юристами, заранее избрала для него ту же профессию. В школе, а затем и в университете, куда Гофман поступил в 1792 году, он сдружился с Теодором Гиппелем, племянником известного тогда писателя-юмориста Теодора Готлиба Гиппеля, - общение с ним не прошло для Гофмана бесследно. По окончании университета и после недолгой практики в суде города Глогау (Глогув) Гофман едет в Берлин, где успешно сдает экзамен на чин асессора и получает назначение в Познань. Впоследствии он проявит себя как превосходный музыкант - композитор, дирижер, певец, как талантливый художник - рисовальщик и декоратор, как выдающийся писатель; но он был также знающим и дельным юристом. Обладая огромной работоспособностью, этот удивительный человек ни к одному из своих занятий не относился небрежно и ничего не делал вполсилы. В 1802 году в Познани разразился скандал: Гофман нарисовал карикатуру на прусского генерала, грубого солдафона, презиравшего штатских; тот пожаловался королю. Гофман был переведен, вернее сослан, в Плоцк, маленький польский городок, в 1793 году отошедший к Пруссии. Незадолго до отъезда он женился на Михалине Тшциньской-Рорер, которой предстояло делить с ним все невзгоды его неустроенной, скитальческой жизни. Однообразное существование в Плоцке, глухой провинции, далекой от искусства, угнетает Гофмана. Он записывает в дневнике: «Муза скрылась. Архивная пыль застилает передо мной всякую перспективу будущего». И все же годы, проведенные в Плоцке, не потеряны зря: Гофман много читает - кузен присылает ему из Берлина журналы и книги; к нему в руки попадает популярная в те годы книга Виглеба «Обучение естественной магии и всевозможным увеселительным и полезным фокусам», откуда он почерпнет кое-какие идеи для своих будущих рассказов; к этому времени относятся и его первые литературные опыты.

В 1804 году Гофману удается перевестись в Варшаву. Здесь он весь свой досуг посвящает музыке, сближается с театром, добивается постановки нескольких своих музыкально-сценических произведений, расписывает фресками концертный зал. К варшавскому периоду жизни Гофмана относится начало его дружбы с Юлиусом Эдуардом Гитцигом, юристом и любителем литературы. Гитциг - будущий биограф Гофмана - знакомит его с произведениями романтиков, с их эстетическими теориями. 28 ноября 1806 года Варшаву занимают наполеоновские войска, прусская администрация распущена, - Гофман свободен и может посвятить себя искусству, но лишен средств к существованию. Жену и годовалую дочь он вынужден отправить в Познань, к родным, ибо ему не на что их содержать. Сам он едет в Берлин, но и там перебивается лишь случайными заработками, пока не получает предложение занять место капельмейстера в Бамбергском театре.

Годы, проведенные Гофманом в старинном баварском городе Бамберге (1808 - 1813), - это период расцвета его музыкально-творческой и музыкально-педагогической деятельности. В это время начинается его сотрудничество с лейпцигской «Всеобщей музыкальной газетой», где он печатает статьи о музыке и публикует свою первую «музыкальную новеллу» «Кавалер Глюк» (1809). Пребывание в Бамберге отмечено одним из самых глубоких и трагических переживаний Гофмана - безнадежной любовью к его юной ученице Юлии Марк. Юлия была хороша собой, артистична и обладала чарующим голосом. В образах певиц, которые создаст позднее Гофман, будут просматриваться ее черты. Расчетливая консульша Марк выдала дочь за состоятельного гамбургского коммерсанта. Замужество Юлии и ее отъезд из Бамберга были для Гофмана тяжелым ударом. Через несколько лет он напишет роман «Эликсиры дьявола»; сцена, где многогрешный монах Медард неожиданно оказывается свидетелем пострижения страстно любимой им Аврелии, описание его мук при мысли, что любимую разлучают с ним навеки, останется одной из самых проникновенных и трагических страниц мировой литературы. В тяжкие дни расставания с Юлией из-под пера Гофмана вылилась новелла «Дон-Жуан». Образ «безумного музыканта», капельмейстера и композитора Иоганнеса Крейслера, второе «я» самого Гофмана, поверенный самых дорогих ему мыслей и чувствований, - образ, который будет сопутствовать Гофману на протяжении всей его литературной деятельности, также родился в Бамберге, где Гофман познал всю горечь судьбы артиста, вынужденного обслуживать родовую и денежную знать. Он задумывает книгу рассказов «Фантазии в манере Калло», которую вызвался издать бамбергский вино- и книготорговец Кунц. Сам незаурядный рисовальщик, Гофман высоко ценил язвительно-изящные рисунки - «каприччо» французского графика XVII века Жака Калло, и, поскольку собственные его рассказы были также весьма язвительны и причудливы, его привлекла мысль уподобить их созданиям французского мастера.

Следующие станции на жизненном пути Гофмана - Дрезден, Лейпциг и снова Берлин. Он принимает предложение импресарио оперного театра Секонды, труппа которого играла попеременно в Лейпциге и Дрездене, занять место дирижера, и весной 1813 года покидает Бамберг. Теперь Гофман все больше сил и времени отдает литературе. В письме к Кунцу от 19 августа 1813 года он пишет: «Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня - мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».

В мире внешнем, близко окружавшем Гофмана, в то время еще бушевала война: остатки разбитой в России наполеоновской армии ожесточенно сражались в Саксонии. «Гофман стал очевидцем кровавых сражений на берегу Эльбы и осады Дрездена. Он уезжает в Лейпциг и, стараясь отделаться от тяжелых впечатлений, пишет «Золотой горшок - сказку из новых времен». Работа с Секондой шла негладко, однажды Гофман поссорился с ним во время спектакля и получил отказ от места. Он просит Гиппеля, ставшего крупным прусским чиновником, исхлопотать ему должность в министерстве юстиции и осенью 1814 года переезжает в Берлин. В прусской столице Гофман проводит последние годы жизни, необычайно плодотворные для его литературного творчества. Здесь у него складывается кружок друзей и единомышленников, среди них писатели - Фридрих де ла Мотт Фуке, Адельберт Шамиссо, актер Людвиг Девриент. Одна за другой выходят его книги: роман «Эликсиры дьявола» (1816), сборник «Ночные рассказы» (1817), повесть-сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819), «Серапионовы братья» - цикл рассказов, объединенных, наподобие «Декамерона» Боккаччо, сюжетной рамкой (1819 - 1821), неоконченный роман «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819 - 1821), повесть-сказка «Повелитель блох» (1822)

Политическая реакция, воцарившаяся в Европе после 1814 года, омрачила последние годы жизни писателя. Назначенный в особую комиссию, расследовавшую дела так называемых демагогов - студентов, замешанных в политических беспорядках, и других оппозиционно настроенных лиц, Гофман не мог примириться с «наглым попранием законов», имевшим место во время следствия. У него произошла стычка с полицей-директором Кампцем, и он был выведен из состава комиссии. Гофман рассчитался с Кампцем по-своему: увековечил его в повести «Повелитель блох» в карикатурном образе тайного советника Кнаррпанти. Узнав, в каком виде изобразил его Гофман, Кампц постарался помешать изданию повести. Более того: Гофмана привлекли к суду за оскорбление комиссии, назначенной королем. Только свидетельство врача, удостоверявшее, что Гофман тяжело болен, приостановило дальнейшие преследования.

Гофман действительно был тяжело болен. Поражение спинного мозга привело к быстро развивавшемуся параличу. В одном из последних рассказов - «Угловое окно» - в лице кузена, «лишившегося употребления ног» и способного только наблюдать жизнь в окно, Гофман описал самого себя. 24 июня 1822 года он скончался.

Эрнст Теодор Амадей Гофман… В этом имени есть что-то магическое. Его всегда произносят полностью, и оно как будто окружено тёмным гофрированным воротником с огненными отблесками.
Впрочем, так и должно быть, потому что на самом деле Гофман был волшебник.
Да-да, не просто сказочник, как братья Гримм или Перро, а самый настоящий волшебник.
Судите сами, ведь только истинный маг может творить чудеса и сказки… из ничего. Из бронзовой дверной ручки с ухмыляющейся рожей, из щипцов для орехов и хриплого боя старых часов; из шума ветра в листве и ночного пения котов на крыше. Правда, Гофман не носил чёрной мантии с таинственными знаками, а ходил в поношенном коричневом фраке и вместо волшебной палочки использовал гусиное перо.
Волшебники родятся, где и когда им вздумается. Эрнст Теодор Вильгельм (как вначале его звали) явился на свет в славном городе Кёнигсберге в день Святого Иоанна Златоуста в семье юриста.
Наверное, он поступил опрометчиво, ибо ничто так не сопротивляется волшебству, как законы и право.
И вот юноша, который с самого раннего детства больше всего на свете любил музыку (и даже взял себе имя Амадей в честь Моцарта), играл на фортепьяно, скрипке, органе, пел, рисовал и сочинял стихи, - этот юноша должен был, как и все его предки, стать чиновником.
Юный Гофман покорился, окончил университет и много лет служил в разных судебных ведомствах. Он скитался по городам Пруссии и Польши (которая тогда тоже была прусской), чихал в пыльных архивах, зевал на заседаниях суда и рисовал карикатуры на членов судейской коллегии на полях протоколов.
Не раз злополучный юрист пробовал бросить службу, но это ни к чему не приводило. Отправившись в Берлин попытать счастья как художник и музыкант, он едва не умер с голоду. В маленьком городе Бамберге Гофману довелось быть композитором и дирижёром, режиссёром и декоратором в театре; писать статьи и рецензии для «Всеобщей музыкальной газеты»; давать уроки музыки и даже участвовать в продаже нот и роялей! Но ни славы, ни денег это ему не прибавляло. Иногда, сидя у окна в своей крошечной комнатке под самой крышей и глядя в ночное небо, он думал, что дела в театре никогда не пойдут на лад; что Юлия Марк, его ученица, поёт как ангел, а он некрасив, беден и несвободен; и вообще жизнь не удалась…
Юльхен скоро выдали замуж за глупого, но богатого коммерсанта и увезли навсегда.
Гофман покинул опостылевший Бамберг и уехал сначала в Дрезден, потом в Лейпциг, чуть не был убит бомбой во время одной из последних наполеоновских битв и наконец…
То ли судьба над ним сжалилась, то ли помог святой покровитель Иоанн Златоуст, но однажды незадачливый капельмейстер взял перо, обмакнул его в чернильницу и…
Тут-то и зазвенели хрустальные колокольчики, зашептались в листве золотисто-зелёные змейки и была написана сказка «Золотой горшок» (1814).
А Гофман наконец-то обрёл самого себя и свою волшебную страну. Правда, кое-какие гости из этой страны навещали его и раньше («Кавалер Глюк», 1809).
Чудесных историй вскоре набралось много, из них составился сборник под названием «Фантазии в манере Калло» (1814-1815). Книжка имела успех, и автор сразу стал знаменитым.
«Я похож на детей, родившихся в воскресенье: они видят то, что не видно другим людям» . Сказки и новеллы Гофмана могли быть смешными и страшными, светлыми и зловещими, но фантастическое в них возникало неожиданно, из самых обыденных вещей, из самой жизни. В этом и был великий секрет, о котором первым догадался Гофман.
Слава его росла, а денег всё не было. И вот писатель снова вынужден надеть мундир советника юстиции, теперь уже в Берлине.
Тоска одолевала его в этой «человеческой пустыне» , но всё же именно здесь были написаны почти все его лучшие книги: «Щелкунчик и мышиный король» (1816), «Крошка Цахес» (1819), «Ночные рассказы» (очень страшные), «Принцесса Брамбилла» (1820), «Житейские воззрения кота Мурра» и многое другое.
Постепенно сложился и круг друзей - таких же фантазёров-романтиков, как и сам Гофман. Их весёлые и серьёзные беседы об искусстве, о тайнах человеческой души и прочих предметах воплотились в четырёхтомный цикл «Серапионовы братья» (1819-1821).
Гофман был полон замыслов, служба не слишком его обременяла, и всё было бы хорошо, да только… «Чёрт на всё может положить свой хвост» .
Советник Гофман как член апелляционного суда заступился за несправедливо обвинённого человека, вызвав гнев полицей-директора фон Камптца. Мало того, дерзкий писатель изобразил этого достойного деятеля прусского государства в повести «Повелитель блох» (1822) под видом тайного советника Кнаррпанти, который сначала арестовывал преступника, а потом подбирал ему подходящее преступление. Фон Камптц в ярости пожаловался королю и приказал изъять рукопись повести. Против Гофмана возбудили судебное дело, и только хлопоты друзей и тяжёлая болезнь избавили его от преследования.
Он был почти полностью парализован, но до конца не терял надежды. Последним чудом был рассказ «Угловое окно», где схвачена на лету ускользающая жизнь и запечатлена для нас навеки.

Маргарита Переслегина

ПРОИЗВЕДЕНИЯ Э.Т.А.ГОФМАНА

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ: В 6 т.: Пер. с нем. / Предисл. А.Карельского; Коммент. Г.Шевченко. - М.: Худож. лит., 1991-2000.
В России всегда любили Гофмана. Образованная молодёжь зачитывалась им по-немецки. В библиотеке А.С.Пушкина стояло полное собрание сочинений Гофмана во французских переводах. Очень скоро появились и русские переводы, например, «История щипцов для орехов», или «Грызун орехов и царёк мышей» - так тогда назывался «Щелкунчик». Трудно перечислить всех деятелей русского искусства, испытавших влияние Гофмана (от Одоевского и Гоголя - до Мейерхольда и Булгакова). И тем не менее, какая-то загадочная сила долго препятствовала изданию всех книг Э.Т.А.Гофмана на русском языке. Только теперь, спустя почти два века, мы можем прочесть знаменитые и незнакомые тексты писателя, собранные и прокомментированные, как то и подобает творениям гения.

ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ: В 3 т. / Вступ. ст. И.Миримского. - М.: Гослитиздат, 1962.

ЖИТЕЙСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ КОТА МУРРА ВКУПЕ С ФРАГМЕНТАМИ БИОГРАФИИ КАПЕЛЬМЕЙСТЕРА ИОГАННЕСА КРЕЙСЛЕРА, СЛУЧАЙНО УЦЕЛЕВШИМИ В МАКУЛАТУРНЫХ ЛИСТАХ / Пер. с нем. Д.Каравкиной, В.Гриба // Гофман Э.Т.А. Повелитель блох: Повести, роман. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. - С. 269-622.
Однажды Гофман увидел, что его воспитанник и любимец полосатый кот по имени Мурр открывает лапой ящик письменного стола и укладывается там спать на рукописях. Уж не научился ли он, чего доброго, читать и писать? Так возник замысел этой необыкновенной книги, в которой глубокомысленные рассуждения и «героические» похождения кота Мурра перемежаются страницами биографии его хозяина - капельмейстера Крейслера, так похожего на самого Гофмана.
Роман, к несчастью, остался незавершённым.

ЗОЛОТОЙ ГОРШОК И ДРУГИЕ ИСТОРИИ: Пер. с нем. / Послесл. Д.Чавчанидзе; Рис. Н.Гольц. - М.: Дет. лит., 1983. - 366 с.: ил.
За миром видимым и осязаемым есть другой, чудесный мир, полный красоты и гармонии, но открывается он не каждому. Это подтвердят вам и маленький рыцарь Щелкунчик, и бедный студент Ансельм, и таинственный незнакомец в шитом камзоле - кавалер Глюк…

ЗОЛОТОЙ ГОРШОК; КРОШКА ЦАХЕС, ПО ПРОЗВАНИЮ ЦИННОБЕР: Сказки: Пер. с нем. / Вступ. ст. А.Гугнина; Худож. Н.Гольц. - М.: Дет. лит., 2002. - 239 с.: ил. - (Шк. б-ка).
Не пытайтесь разгадать секрет двух самых волшебных, самых глубоких и неуловимых историй Гофмана. Как ни сплетай сеть из социальных и философских теорий, а зелёные змейки всё равно скользнут в воду Эльбы и только сверкнут изумрудными искрами… Читайте и слушайте эти сказки, как музыку, следуя за переливами мелодии, причудами фантазии, вступая в зачарованные залы, отворяя ворота чудесных парков… Только, замечтавшись, не споткнитесь о какую-нибудь корзинку с яблоками. Ведь её хозяйка может оказаться самой настоящей колдуньей.

КРЕЙСЛЕРИАНА; ЖИТЕЙСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ КОТА МУРРА; ДНЕВНИКИ: Пер. с нем. - М.: Наука, 1972. - 667 с.: ил. - (Лит. памятники).
КРЕЙСЛЕРИАНА; НОВЕЛЛЫ: Пер. с нем. - М.: Музыка, 1990. - 400 с.
«Крейслериана»
«Есть лишь один ангел света, способный осилить демона зла. Этот светлый ангел - дух музыки…» Капельмейстер Иоганнес Крейслер произносит эти слова в романе «Кот Мурр», но впервые этот герой появляется в «Крейслериане», где высказывает самые задушевные и глубокие мысли Гофмана о музыке и музыкантах.

«Фермата» , «Поэт и композитор» , «Состязание певцов»
В этих новеллах Гофман по-разному разыгрывает темы, волновавшие его всю жизнь: что такое творчество; какой ценой достигается совершенство в искусстве.

ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК: Повести: Пер. с нем. / Рис. В.Бисенгалиева. - М.: Текст, 1992. - 271 с.: ил. - (Волшебный фонарь).
«Игнац Деннер» , «Песочный человек» , «Дож и догаресса» , «Фалунские рудники»
Злые чародеи, безымянные тёмные силы и сам дьявол всегда готовы завладеть человеком. Горе тому, кто дрогнет перед ними и впустит тьму в свою душу!

«Мадемуазель де Скюдери: Рассказ из времён Людовика XIV»
Новелла о загадочных преступлениях, поразивших Париж XVII века - первая переведённая на русский язык вещь Гофмана и первый детектив в истории литературы.

ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК: [Повести, новеллы] / Предисл. А.Карельского. - СПб.: Кристалл, 2000. - 912 с.: ил.
«Приключение в ночь под Новый год»
«Ни с чем не сообразные, просто чёрт знает какие происшествия» случаются в эту пору. Ледяной вьюжной ночью в маленьком берлинском кабачке могут встретиться путешественник, не отбрасывающий тени, и бедный художник, который, странно сказать… не отражается в зеркале!

«Повелитель блох: Сказка в семи приключениях двух друзей»
Добрый чудак Перегринус Тис, сам того не ведая, спасает мастера-блоху, всех блох повелителя. В награду он получает волшебное стёклышко, позволяющее читать чужие мысли.

СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ: Э.Т.А.ГОФМАН. СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ; «СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ» В ПЕТРОГРАДЕ: Антология / Сост., предисл. и коммент. А.А.Гугнина. - М.: Высш. шк., 1994. - 736 с.
Сборник Э.Т.А.Гофмана «Серапионовы братья» печатается почти в том же виде, в каком он появился при жизни автора и его друзей - писателей Ф. де ла Мотт Фуке, А. фон Шамиссо, юриста Ю.Хитцига, врача и поэта Д.Ф.Кореффа и других, назвавших свой кружок в честь ясновидящего пустынника Серапиона. Устав их гласил: свобода вдохновения и фантазии и право каждого быть самим собой.
Спустя сто лет, в 1921 году, в Петрограде молодые русские писатели объединились в Серапионово братство - в честь Гофмана и романтиков, во имя Искусства и Дружбы, назло хаосу и войне партий. Сборник произведений новых «серапионов» Михаила Зощенко, Льва Лунца, Всеволода Иванова, Вениамина Каверина и других также публикуется в этой книге впервые с 1922 года.

ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КОРОЛЬ: Рождественская сказка / Пер. с нем. И.Татариновой; Ил. М.Андрухиной. - Калининград: Благовест, 1992. - 111 с.: ил. - (Волшебная копилка детства).
«Тик-и-так, тик-и-так! Не хрипите громко так! Слышит всё король мышиный… Ну, часы, напев старинный! Трик-и-трак, бум-бум!»
Войдём на цыпочках в гостиную советника Штальбаума, где уже горят рождественские свечи, а на столах разложены подарки. Если встать в сторонке и не шуметь, то увидишь удивительные вещи…
Этой сказке без малого двести лет, но странное дело! Щелкунчик и маленькая Мари с тех пор нисколько не постарели, а мышиный король и его матушка Мышильда ничуть не подобрели.

Маргарита Переслегина

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Э.Т.А.ГОФМАНА

Баландин Р.К. Гофман // Баландин Р.К. Сто великих гениев. - М.: Вече, 2004. - С. 452-456.
Берковский Н.Я. Гофман: [О жизни, главных темах творчества и влиянии Гофмана на мировую литературу] // Берковский Н.Я. Статьи и лекции по зарубежной литературе. - СПб.: Азбука-классика, 2002. - С. 98-122.
Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. - СПб.: Азбука-классика, 2001. - 512 с.
Из содерж.: Э.Т.А.Гофман.
Бэлза И. Чудный гений: [Гофман и музыка] // Гофман Э.Т.А. Крейслериана; Новеллы. - М.: Музыка, 1990. - С. 380-399.
Гессе Г. [О Гофмане] // Гессе Г. Магия книги. - М.: Книга, 1990. - С. 59-60.
Гофман Э.Т.А. Жизнь и творчество: Письма, высказывания, документы: Пер. с нем. / Сост., предисл. и послесл. К.Гюнцеля. - М.: Радуга, 1987. - 462 с.: ил.
Гугнин А. «Серапионовы братья» в контексте двух столетий // Серапионовы братья: Э.Т.А.Гофман. Серапионовы братья; «Серапионовы братья» в Петрограде: Антология. - М.: Высш. шк., 1994. - С. 5-40.
Гугнин А. Фантастическая реальность Э.Т.А.Гофмана // Гофман Э.Т.А. Золотой горшок; Крошка Цахес, по прозванию Циннобер. - М.: Дет. лит., 2002. - С. 5-22.
Дудова Л. Гофман, Эрнст Теодор Амадей // Зарубежные писатели: Биобиблиогр. словарь: В 2 ч.: Ч. 1. - М.: Дрофа, 2003. - С. 312-321.
Каверин В. Речь к столетию со дня смерти Э.Т.А.Гофмана // Серапионовы братья: Э.Т.А.Гофман. Серапионовы братья; «Серапионовы братья» в Петрограде: Антология. - М.: Высш. шк., 1994. - С. 684-686.
Карельский А. Эрнст Теодор Амадей Гофман // Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: В 6 т. - М.: Худож. лит., 1991-2000. - Т. 1. - С. 5-26.
Мистлер Ж. Жизнь Гофмана / Пер. с фр. А.Франковского. - Л.: Academia, 1929. - 231 с.
Пискунова С. Эрнст Теодор Амадей Гофман // Энциклопедия для детей: Т. 15: Всемирная литература: Ч. 2: XIX и XX века. - М.: Аванта+, 2001. - С. 31-38.
Фюман Ф. Крошка Цахес, по прозванию Циннобер // Встреча: Повести и эссе писателей ГДР об эпохе «Бури и натиска» и романтизма. - М., 1983. - С. 419-434.
Харитонов М. Сказки и жизнь Гофмана: Предисловие // Гофман Э.Т.А. Маленький Цахес по прозванию Циннобер. - Саратов: Приволжск. кн. изд-во, 1984. - С. 5-16.
Художественный мир Э.Т.А.Гофмана: [Сб. статей]. - М.: Наука, 1982. - 295 с.: ил.
Цвейг С. Э.Т.А.Гофман: Предисловие к французскому изданию «Принцессы Брамбиллы» // Цвейг С. Собр. соч.: В 9 т. - М.: Библиосфера, 1997. - Т. 9. - С. 400-402.
Щербакова И. Рисунки Э.Т.А.Гофмана // Панорама искусств: Вып. 11. - М.: Сов. художник, 1988. - С. 393-413.

Эрнст Теодор Амадей Гофман, с краткой биографией которого интересующийся читатель может ознакомиться на страницах сайта, является ярким представителем немецкого романтизма. Разносторонне одаренный, Гофман известен и как музыкант, и как художник, и, конечно же, как литератор. Произведения Гофмана, в большинстве своем непонятые современниками, после его смерти вдохновляли таких великих писателей, как Бальзак, По, Кафка, Достоевский, и многих других.

Детство Гофмана

Родился Гофман в Кёнигсберге (Восточная Пруссия) в 1776 году в семье адвоката. При крещении мальчика назвали Эрнстом Теодором Вильгельмом, но позже, в 1805-м, он сменил имя Вильгельм на Амадей - в честь своего музыкального кумира Вольфганга Амадея Моцарта. После развода родителей трехлетний Эрнст воспитывался в доме своей бабушки по матери. Большое влияние на становление мировоззрения мальчика, которое отчетливо проявляется в дальнейших вехах биографии и творчества Гофмана, оказал его дядя. Как и отец Эрнста, он был юристом по профессии, человеком талантливым и умным, склонным к мистицизму, однако, по мнению самого Эрнста, ограниченным и чрезмерно педантичным. Несмотря на сложные отношения, именно дядя помог Гофману раскрыть свои музыкальные и художественные таланты, способствовал его образованию в этих областях искусства.

Юношеские годы: обучение в университете

По примеру дяди и отца Гофман решил заниматься юриспруденцией, однако приверженность семейному делу сыграла с ним злую шутку. Блестяще окончив Кёнигсбергский университет, молодой человек покинул родной город и несколько лет служил судейским чиновником в Глогау, Познани, Плоцке, Варшаве. Однако, как и многие талантливые люди, Гофман постоянно ощущал неудовлетворенность тихой мещанской жизнью, пытаясь вырваться из затягивающей рутины и начать зарабатывать на жизнь музыкой и рисованием. С 1807 по 1808 год, живя в Берлине, Гофман зарабатывал на жизнь частными уроками музыки.

Первая любовь Э. Гофмана

Во время обучения в университете Эрнст Гофман зарабатывал на жизнь уроками музыки. Его ученицей стала Дора (Кора) Хатт - прелестная молодая женщина 25 лет, супруга торговца винами и мать пятерых детей. Гофман видит в ней родственную душу, понимающую его стремление сбежать от серых монотонных будней. После нескольких лет отношений по городу поползли сплетни, а после рождения шестого ребенка Доры родственники Эрнста решают отослать его из Кёнигсберга в Глогау, где жил еще один его дядя. Периодически он возвращается, чтобы повидаться с возлюбленной. Последняя их встреча состоялась в 1797 году, после чего их пути навсегда разошлись - Гофман, с одобрения родственников, заключил помолвку со своей кузиной из Глогау, а Дора Хатт, разведясь с мужем, снова выходит замуж, на этот раз за школьного учителя.

Начало творческого пути: музыкальная карьера

В этот период начинается карьера Гофмана как композитора. Свои музыкальные произведения Эрнст Амадей Гофман, биография которого служит доказательством высказывания о том, что «талантливый человек талантлив во всем», писал под псевдонимом Иоганна Крейслера. Среди наиболее известных его произведений - множество сонат для фортепиано (1805-1808 гг.), оперы «Аврора» (1812 г.) и «Ундина» (1816 г.), балет «Арлекин» (1808 г.). В 1808 году Гофман занимает пост театрального капельмейстера в Бамберге, в последующие годы служит дирижером в театрах Дрездена и Лейпцига, однако в 1814 году ему приходится вернуться на государственную службу.

Также Гофман проявил себя как музыкальный критик, причем интересовали его как современники, в частности, Бетховен, так и композиторы прошлых веков. Как было сказано выше, Гофман глубоко почитал творчество Моцарта. Подписывал свои статьи он также псевдонимом: «Иоганн Крейслер, капельмейстер». В честь одного из своих литературных героев.

Женитьба Гофмана

Рассматривая биографию Эрнста Гофмана, нельзя не обратить внимания на его семейную жизнь. В 1800 году, после сдачи третьего государственного экзамена, его переводят в Познань на должность асессора в Верховном суде. Здесь молодой человек знакомится со своей будущей женой - Михаэлиной Рорер-Тжчиньской. В 1802 г. Гофман разрывает помолвку с кузиной, Минной Дерфер, и, приняв католичество, женится на Михаэлине. О своем решении писатель впоследствии не жалел никогда. Эта женщина, которую он ласково называет Мишей, до конца жизни во всем поддерживала Гофмана, была его надежным жизненным партнером в трудные времена, каких в их жизни было немало. Можно сказать, она стала его тихой гаванью, которая была так необходима истерзанной душе талантливого человека.

Литературное наследие

Первое литературное произведение Эрнста Гофмана - новелла «Кавалер Глюк» - увидело свет в 1809 году в лейпцигской Всеобщей музыкальной газете. Далее последовали новеллы и очерки, объединенные главным героем и носящие общее название «Крейслериана», которые вошли позднее в сборник «Фантазии в манере Калло» (1814-1815 гг.).

Период 1814-1822 гг., отмеченный возвращением писателя к юриспруденции, известен как время его расцвета в качестве писателя. В эти годы написаны такие произведения, как роман «Эликсиры сатаны» (1815 г.), сборник «Ночные этюды» (1817 г.), повести-сказки «Щелкунчик и Мышиный король» (1816 г.), «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819 г.), «Принцесса Брамбилла» (1820 г.), сборник новелл «Серапионовы братья» и роман «Жизненные убеждения кота Мурра» (1819-1821 гг.), роман «Повелитель блох» (1822 г.).

Болезнь и смерть писателя

В 1818 г. самочувствие великого немецкого сказочника Гофмана, биография которого изобилует взлетами и падениями, начинает ухудшаться. Дневная работа в суде, требующая значительного умственного напряжения, за которой следовали вечерние встречи с единомышленниками в винном погребке и ночные бдения, во время которых Гофман стремился записать все пришедшие в голову днем мысли, все фантазии, порожденные разгоряченным винными парами мозгом - такой образ жизни значительно подорвал здоровье писателя. Весной 1818 года у него развивается болезнь спинного мозга.

В это же время осложняются отношения литератора с властями. В своих поздних произведениях Эрнст Гофман высмеивает полицейский произвол, шпионов и доносчиков, деятельность которых так поощрялась прусским правительством. Гофман даже добивается отставки начальника полиции Кампца, чем настроил против себя все полицейское ведомство. Кроме того, Гофман защищает некоторых демократов, которых по долгу службы обязан привлекать к суду.

В январе 1822 г. состояние здоровья писателя резко ухудшается. Болезнь достигает кризиса. У Гофмана развивается паралич. Через несколько дней полиция конфискует рукопись его повести «Повелитель блох», в которой прототипом одного из персонажей как раз является Кампц. Писателя обвиняют в разглашении судебной тайны. Благодаря заступничеству друзей, судебное разбирательство удалось отложить на несколько месяцев, и 23 марта, уже прикованный к постели Гофман, диктует речь в защиту самого себя. Расследование было прекращено при условиях правки повести в соответствии с требованиями цензуры. «Повелитель блох» выходит этой же весной.

Паралич писателя быстро прогрессирует и 24 июня достигает шеи. Умер Э.Т.А. Гофман в Берлине 25 июня 1822 г., не оставив в наследство жене ничего, кроме долгов и рукописей.

Основные особенности творчества Э.Т.А Гофмана

Период литературного творчества Гофмана приходится на эпоху расцвета немецкого романтизма. В произведениях писателя можно проследить основные черты Йенской школы романтизма: реализация идеи романтической иронии, признание цельности и многогранности искусства, воплощение образа идеального художника. Э. Гофман также показывает конфликт между романтической утопией и реальным миром, однако, в отличие от Йенских романтиков, его героя постепенно поглощает материальный мир. Писатель иронизирует над своими романтическими персонажами, стремящимися найти свободу в искусстве.

Музыкальные новеллы Гофмана

Все исследователи сходятся в том, что биография Гофмана и его литературное творчество неразделимы с музыкой. Эту тему наиболее ярко можно проследить в новеллах писателя «Кавалер Глюк» и «Крейслериана».

Главный герой «Кавалера Глюка» - музыкант-виртуоз, современник автора, почитатель творчества композитора Глюка. Герой создает вокруг себя атмосферу, окружавшую «того самого» Глюка, в попытке отрешиться от суеты современного ему города и обывателей, среди которых модно считаться «ценителем музыки». Пытаясь сохранить музыкальные сокровища, созданные великим композитором, неизвестный берлинский музыкант как будто сам становится его воплощением. Одной из главных тем новеллы является трагическое одиночество творческого человека.

«Крейслериана» - серия очерков на разную тему, объединенных общим героем, капельмейстером Иоганнесом Крейслером. Среди них есть как сатирические, так и романтические, однако красной нитью через каждый проскальзывает тема музыканта и его места в обществе. Иногда эти мысли высказываются персонажем, а иногда - напрямую автором. Иоганн Крейслер - признанный литературный двойник Гофмана, его воплощение в музыкальном мире.

В заключение можно отметить, что Эрнст Теодор Гофман, биография и краткое содержание некоторых работ которого представлены в этой статье, является ярким примером человека незаурядного, всегда готового идти против течения и бороться с жизненными невзгодами ради высшей цели. Для него эта цель была искусством, цельным и неразделимым.

Э.Т.А. Гофман – немецкий писатель, который создал несколько сборников новел, две оперы, балет и много небольших музыкальных произведений. Именно благодаря ему в Варшаве появился симфонический оркестр. На его надгробье высечены слова: «Он был одинаково выдающимся юристом, поэтом, музыкантом и живописцем».

Родился Гофман в 1776г. в городе Кенигсберг в обеспеченной семье. Отец его был адвокатом королевского суда. Через несколько лет после рождения мальчика родители развелись. Эрнст остался жить с матерью.

Детство и юность Гофмана прошли в доме бабушки. Он рос замкнутым, часто был предоставлен самому себе. Из взрослых членов семейства о нём проявляла заботу только тётушка.

Мальчик любил рисовать, подолгу музицировал. В двенадцатилетнем возрасте он уже свободно играл на разных музыкальных инструментах и даже изучал теорию музыки. Основное же образование получил в лютеранской школе, а после её окончания поступил в Кенигсбергский университет, где занимался изучением юриспруденции.

Став дипломированным юристом, занял должность асессора в городе Познань. Однако вскоре его уволили из-за карикатуры, которую он нарисовал на своего начальника. Юноша переезжает в Плоцк, где тоже устраивается работать чиновником. В свободное время пишет, рисует и занимается музыкой, поскольку мечтает о славе композитора.

В 1802г. женился, а в 1804г. был переведён в Варшаву. После того, как войска Наполеона заняли город, всех прусских чиновников уводили. Гофман остался без средств к существованию. В 1808г. ему удалось устроиться капельмейстером в театре. Даёт частные уроки. Пробует свои силы в роли дирижёра, но этот дебют нельзя назвать удачным.

В 1809г. публикуется его произведение «Кавалер Глюк». В 1813г. Гофман получает наследство, а в 1814г. он принимает предложение от министерства юстиции Пруссии и переезжает жить в Берлин. Там он посещает литературные салоны, завершает начатые ранее произведения и задумывает новые, в которых часто мир реальный переплетается с миром фантастическим.

Вскоре к нему приходит популярность, однако ради заработка Гофман продолжает ходить на службу. Постепенно становиться завсегдатаем винных погребков, а вернувшись домой садится за стол и пишет ночи напролёт. На выполнении функций чиновника пристрастие к вину никак не отражается и его даже переводят на место с большим окладом.

В 1019г. он заболел. Лечится в Силезии, но недуг прогрессирует. Гофман уже не может сам писать. Однако даже лёжа в постели продолжает творить: под его диктовку записывается новелла «Угловое окно», рассказ «Враг» и т.д.

В 1822г. гениальный писатель умер. Похоронен в Берлине.

Биография 2

Амадей Гофман – прекрасный писатель, композитор и талантливый художник, который написал, как и множество замечательных оркестровых партий, так и большое множество разнообразных картин. Человек поистине очень разносторонний, с множество различных талантов и интересов, результатами которых он с радостью делился с миром.

Родился Амадей, но при рождении ему было дано имя Вильгельм, которое он впоследствии поменял, в Кёнисберге в 1776 году. Однако в самом детстве с мальчиком произошло несчастье – его родители решили развестись, так как попросту не могли больше быть вместе, мальчику на тот момент было три года, и впоследствии его воспитывал его дядя. С самого детства мальчик был окружён любовью и заботой, из-за чего вырос слегка хамоватым эгоистичным человеком, однако без сомнения талантливым в области живописи и музыки. Совмещая две данные отрасли искусства молодой человек добился достаточно хорошей репутации в кругах искусствоведов и прочих деятелей высокого. По наставлению дяди юноша решил начать изучать юриспруденцию в местном университете, а позже блестяще сдав экзамен ему было предложено рабочее место в городе Познань, где его талант принял с радушием. Однако в данном городе юное дарование так рано пристрастилось к кутежам, что после нескольких его выходок его решили отправить в Полоцк, предварительно выругав, и понизив его в должности. Там же он знакомится со своей будущей женой, женится на ней, и начинает вести более осмысленную жизнь.

Однако из-за того что способов заработать для юного таланта не было, семья его бедствовала. Он работал дирижёром, а также писал статьи о музыке в журналы, которые не пользовались особой популярностью. Но во время своего бедствование он также открыл новое направление в музыке, а именно прославленный романтизм, согласно которому, музыка это выражение чувственной эмоциональности человеческой души, которая испытывая те или иные переживания создаёт такую прекрасную вещь как музыка. Это в своей мере также принесло ему некую популярность, после чего его заметили, и в 1816 году он получил место в Берлине и стал советником юстиций, что дало ему стабильно высокий доход. И прожив так свою жизнь он умер в 1822 году в городе Берлине от старости.

Биография по датам и интересные факты. Самое главное.

Другие биографии:

• Гоген Поль

  Наверное, практически для каждого творца и подлинного художника биография имеет довольно высокое значение. Формирование взглядов, наличие насыщенного опыта – подобные факторы и формируют творческую индивидуальность.

• Иван Грозный

  Иван Грозный - прозвище Иоанна IV Васильевича, знаменитого князя Столичного и всей Руси, 1-ый российский правитель, управлявший с 1547 года в течении пятидесяти лет - что является абсолютным рекордом правления Отечественным правительством

• Брюсов Валерий Яковлевич

  Брюсов считается, если не создателем русского символизма, то одним из наиболее заметных деятелей этого направления. На стыке веков, когда пришелся период творческого акме поэта многие люди создавали невероятные произведения

• Георг Вильгельм Фридрих Гегель

  Гегель является ярким представителем немецкой классической философии и принадлежит к школе идеализма, которая видит в основе мироздания духовное начало, сознание, в противовес материализму, который видит источником

• Биография Николы Теслы и его открытия

  10 июля 1856 года в небольшом селе Смилян, в Австрии, в семье священнослужителя родился мальчик, которого нарекли Николой. Никола родился четвертым из пятерых детей супружеской четы Тесла.

«Должен тебе сказать, благосклонный читатель, что мне … уже не раз
удавалось уловить и облечь в чеканную форму сказочные образы…
Вот откуда у меня берется смелость и в дальнейшем сделать достоянием
гласности столь приятное мне общение со всякого рода фантастическими
фигурами и непостижимыми уму существами и даже пригласить самых
серьезных людей присоединиться к их причудливо-пестрому обществу.
Но мне думается, ты не примешь эту смелость за дерзость и сочтешь
вполне простительным с моей стороны стремление выманить тебя из узкого
круга повседневных будней и совсем особым образом позабавить, заведя в чужую
тебе область, которая в конце концов тесно сплетается с тем царством,
где дух человеческий по своей воле властвует над реальной жизнью и бытием».
(Э.Т.А. Гофман)

Хотя бы раз в году, точнее – в конце года, об Эрнсте Теодоре Амадее Гофмане, так или иначе, вспоминают все. Трудно представить себе Новогодние и Рождественские праздники без самых разнообразных постановок «Щелкунчика» – от классического балета до шоу на льду.

Этот факт одновременно и радует, и огорчает, ибо значение Гофмана далеко не исчерпывается написанием знаменитой сказки про кукольного уродца. Его влияние на русскую литературу поистине огромно. «Пиковая дама» Пушкина, «Петербургские повести» и «Нос» Гоголя, «Двойник» Достоевского, «Дьяволиада» и «Мастер и Маргарита» Булгакова - за всеми этими произведениями незримо витает тень великого немецкого писателя. Литературный кружок, образованный М. Зощенко, Л. Лунцем, В. Кавериным и др., носил название «Серапионовы братья», как и сборник рассказов Гофмана. В любви к Гофману признается и Глеб Самойлов - автор множества ироничных песен-страшилок группы АГАТА КРИСТИ.
Поэтому прежде, чем перейти непосредственно к культовому «Щелкунчику», нам придется рассказать еще много интересного…

Юридические страдания капельмейстера Гофмана

«Тот, кто лелеял небесную мечту, навек обречён мучиться земной мукой».
(Э.Т.А. Гофман «В церкви иезуитов в Г.»)

Родной город Гофмана сегодня входит в состав Российской федерации. Это Калининград, бывший Кенигсберг, где 24 января 1776 года и появился на свет мальчуган с характерным для немцев тройным именем Эрнст Теодор Вильгельм. Я ничего не путаю – третье имя было именно Вильгельм, но наш герой с детства так прикипел к музыке, что уже в зрелом возрасте сменил его на Амадей, в честь сами-знаете-кого.

Основная жизненная трагедия Гофмана совершенно не нова для творческой личности. Это был вечный конфликт между желанием и возможностью, миром мечты и пошлостью реальности, между тем, что должно быть и тем, что есть. На могиле Гофмана написано: «Он был одинаково хорош как юрист, как литератор, как музыкант, как живописец» . Всё написанное – правда. И тем не менее, через несколько дней после похорон его имущество идет с молотка для расчета по долгам с кредиторами.

Могила Гофмана.

Даже посмертная слава пришла к Гофману не так, как дОлжно. С раннего детства и до самой смерти наш герой считал своим настоящим призванием только музыку. Она была для него всем – Богом, чудом, любовью, самым романтичным из всех искусств…

Э.Т.А. Гофман «Житейские воззрения кота Мурра»:

«- …Есть один лишь ангел света, способный осилить демона зла. Это светлый ангел - дух музыки, который часто и победоносно вздымался из души моей, при звуках его мощного голоса немеют все земные печали.
- Я всегда, - заговорила советница,- я всегда полагала, что музыка действует на вас слишком сильно, более того - почти пагубно, ибо во время исполнения какого-нибудь замечательного творения казалось, что все ваше существо пронизано музыкой, искажались даже и черты вашего лица. Вы бледнели, вы были не в силах вымолвить ни слова, вы только вздыхали и проливали слезы и нападали затем, вооружаясь горчайшей издевкой, глубоко уязвляющей иронией, на каждого, кто хотел сказать хоть слово о творении мастера…»

«С тех пор, как я пишу музыку, мне удается забывать все свои заботы, весь мир. Потому что тот мир, который возникает из тысячи звуков в моей комнате, под моими пальцами, несовместим ни с чем, что находится за его пределами».

В 12 лет Гофман уже играл на органе, скрипке, арфе и гитаре. Он же стал автором первой романтической оперы «Ундина». Даже первое литературное произведение Гофмана «Кавалер Глюк» было о музыке и музыканте. И вот этому человеку, будто созданному для мира искусства, пришлось почти всю свою жизнь проработать юристом, а в памяти потомков остаться прежде всего писателем, на произведениях которого «делали карьеру» уже другие композиторы. Кроме Петра Ильича с его «Щелкунчиком», можно назвать Р. Шумана («Крейслериана»), Р. Вагнера («Летучий голландец»), А. Ш. Адана («Жизель»), Ж. Оффенбаха («Сказки Гофмана»), П. Хандемита («Кардильяк»).

Рис. Э. Т. А. Гофмана.

Свою работу юриста Гофман откровенно ненавидел, сравнивал со скалой Прометея, называл «государственным стойлом», хотя это не мешало ему быть ответственным и добросовестным чиновником. Все экзамены по повышению квалификации он сдавал на отлично, да и претензий к его работе ни у кого, судя по всему, не было. Однако и карьера юриста складывалась у Гофмана не совсем удачно, виной чему был его порывистый и саркастичный характер. То он влюбится в своих учениц (Гофман подрабатывал музыкальным репетиторством), то нарисует карикатуры на уважаемых людей, то вообще изобразит начальника полиции Кампца в крайне неприглядном образе советника Кнаррпанти в своей повести «Повелитель блох».

Э.Т.А. Гофман «Повелитель блох»:
«В ответ на указание, что преступник может быть установлен лишь в том случае, если установлен самый факт преступления, Кнаррпанти высказал мнение, что важно прежде всего найти злодея, а совершенное злодеяние уже само собой обнаружится.
…Думание, полагал Кнаррпанти, уже само по себе, как таковое, есть опасная операция, а думание опасных людей тем более опасно».

Портрет Гофмана.

Подобная насмешка не сошла Гофману с рук. Против него возбудили судебное дело об оскорблении должностного лица. Только состояние здоровья (Гофман к тому времени был уже почти полностью парализован) не позволило привлечь писателя к суду. Повесть «Повелитель блох» вышла сильно искалеченной цензурой и полностью была издана лишь в 1908 году…
Неуживчивость Гофмана приводила к тому, что его постоянно переводили - то в Познань, то в Плоцк, то в Варшаву… Не стоит забывать, что в то время значительная часть Польши принадлежала Пруссии. Женой Гофмана, кстати, тоже стала полька - Михалина Тшцинськая (писатель ласково называл ее «Мишкой»). Михалина оказалась замечательной женой, которая стойко переносила все тяготы жизни с беспокойным мужем - поддерживала его в трудный час, обеспечивала уют, прощала все его измены и запои, а также постоянное безденежье.

Писательница А. Гинц-Годин вспоминала Гофмана, как «маленького человечка, вечно ходившего в одном и том же поношенном, хотя и хорошего покроя, фраке коричнево-каштанового цвета, редко расстававшегося даже на улице с короткой трубкой, из которой он выпускал густые облака дыма, жившего в крошечной комнатенке и обладавшего при этом столь саркастическим юмором».

Но все-таки самые большие потрясения чете Гофманов принесла разразившаяся война с Наполеоном, которого наш герой стал впоследствии воспринимать чуть ли не как личного врага (даже сказка про крошку Цахеса многим тогда казалась сатирой на Наполеона). Когда французские войска вступили в Варшаву, Гофман тут же потерял работу, его дочь умерла, а больную жену пришлось отправить к ее родителям. Для нашего героя наступает время лишений и скитаний. Он перебирается в Берлин и пытается заниматься музыкой, но безуспешно. Гофман перебивается, рисуя и продавая карикатуры на Наполеона. И главное - ему постоянно помогает деньгами второй «ангел-хранитель» - его друг по Кенигсбергскому университету, а ныне барон Теодор Готлиб фон Гиппель.

Теодор Готлиб фон Гиппель.

Наконец, мечты Гофмана вроде бы начинают сбываться - он устраивается капельмейстером в небольшой театр городка Бамберг. Работа в провинциальном театре особых денег не приносила, но наш герой по-своему счастлив - он занялся желанным искусством. В театре Гофман «и щвец, и жнец» - композитор, постановщик, декоратор, дирижер, автор либретто… Во время гастролей театральной труппы в Дрездене он попадает в самый разгар боев с уже отступающим Наполеоном, и даже издали видит самого ненавистного императора. Вальтер Скотт потом будет долго сетовать на то, что Гофману, мол, перепало быть в гуще важнейших исторических событий, а он, вместо того, чтобы зафиксировать их, кропал свои странные сказочки.

Театральная жизнь Гофмана продлилась недолго. После того, как руководить театром стали люди, по его словам, ничего не понимающие в искусстве, работать стало невозможно.
На помощь опять пришел друг Гиппель. При его непосредственном участии Гофмана устроился на должность советника Берлинского апелляционного суда. Появились средства на жизнь, но о карьере музыканта пришлось забыть.

Из дневника Э. Т. А. Гофмана, 1803:
«О, боль, я все больше становлюсь государственным советником! Кто мог подумать об этом года три назад! Муза убегает, сквозь архивную пыль будущее выглядит темным и хмурым… Где же мои намерения, где мои прекрасные планы на искусство?»

Автопортрет Гофмана.

Но тут, совершенно неожиданно для Гофмана, он начинает обретать известность как писатель.
Нельзя сказать, что Гофман стал писателем совсем случайно. Как любая разносторонняя личность, он с юности писал стихи и рассказы, но никогда не воспринимал их своим основным жизненным предназначением.

Из письма Э.Т.А. Гофмана Т.Г. Гиппелю, февраль 1804:
«Вскоре должно случиться что-то великое - из хаоса должно выйти какое-то произведение искусства. Будет ли это книга, опера или картина - quod diis placebit («что будет богам угодно»). Как ты думаешь, не должен ли я еще раз спросить как-нибудь Великого Канцлера (т.е. Бога – С.К.), не создан ли я художником или музыкантом?..»

Однако первыми напечатанными трудами стали не сказки, а критические статьи о музыке. Они публиковались в лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете», где редактором был хороший знакомый Гофмана - Иоганн Фридрих Рохлиц.
В 1809 году в газете печатают новеллу Гофмана «Кавалер Глюк». И хотя начинал он её писать, как своеобразное критическое эссе, в результате вышло полноценное литературное произведение, где среди размышлений о музыке появляется характерный для Гофмана таинственный двоящийся сюжет. Постепенно писательство увлекает Гофмана по-настоящему. В 1813-14 гг., когда окрестности Дрездена содрогались от снарядов, наш герой, вместо того, чтобы описывать творящуюся рядом с ним историю, увлеченно пишет сказку «Золотой горшок».

Из письма Гофмана к Кунцу, 1813:
«Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня - мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».

Особенно поражает потрясающая работоспособность Гофмана. Ни для кого не секрет, что писатель был страстным любителем «штудировать вина» в самых разных забегаловках. Изрядно набравшись вечерком после работы, Гофман приходил домой и, мучаясь бессонницей, начинал писать. Говорят, что когда жуткие фантазии начинали выходить из-под контроля, он будил жену и продолжал писать уже в ее присутствии. Возможно, именно отсюда в сказках Гофмана нередко встречаются излишние и прихотливые повороты сюжета.

Наутро Гофман уже сидел на своем рабочем месте и прилежно занимался постылыми юридическими обязанностями. Нездоровый образ жизни, видимо, и свел писателя в могилу. У него развилась болезнь спинного мозга, и последние дни своей жизни он провёл полностью парализованным, созерцая мир лишь в открытое окно. Умирающему Гофману было всего 46 лет.

Э.Т.А. Гофман «Угловое окно»:
«- …Я напоминаю себе старого сумасшедшего живописца, что целыми днями сидел перед вставленным в раму загрунтованным полотном и всем приходившим к нему восхвалял многообразные красоты роскошной, великолепной картины, только что им законченной. Я должен отказаться от той действенной творческой жизни, источник которой во мне самом, она же, воплощаясь в новые формы, роднится со всем миром. Мой дух должен скрыться в свою келью… вот это окно - утешение для меня: здесь мне снова явилась жизнь во всей своей пестроте, и я чувствую, как мне близка ее никогда не прекращающаяся суетня. Подойди, брат, выгляни в окно!».

Двойное дно сказок Гофмана

«Он, может быть, первый изобразил двойников, ужас этой ситуации — до Эдгара
По. Тот отверг влияние на него Гофмана, сказав, что не из немецкой романтики,
а из собственной души рождается тот ужас, который он видит… Может
быть, разница между ними именно в том, что Эдгар По трезв, а Гофман пьян.
Гофман разноцветен, калейдоскопичен, Эдгар в двух-трех красках, в одной рамке».
(Ю. Олеша)

В литературном мире Гофмана принято относить к романтикам. Думаю, сам бы Гофман с подобной классификацией спорить не стал, хотя среди представителей классического романтизма он смотрится во многом белой вороной. Ранние романтики вроде Тика, Новалиса, Вакенродера слишком уж далеки были… не только от народа… но и от окружающей жизни вообще. Конфликт между высокими устремлениями духа и пошлой прозой бытия они решали путем изоляции от этого бытия, путем побега на такие горние высоты своих грез и мечтаний, что мало найдется современных читателей, которые бы откровенно не скучали над страницами «сокровенных таинств души».

«Прежде он особенно хорошо умел сочинять веселые живые рассказы, которые Клара слушала с непритворным удовольствием; теперь его творения сделались мрачными, невразумительными, бесформенными, и хотя Клара, щадя его, не говорила об этом, он все же легко угадывал, как мало они ей приятны. …Сочинения Натанаэля и впрямь были отменно скучны. Его досада на холодный, прозаический нрав Клары возрастала с каждым днем; Клара также не могла побороть свое неудовольствие темным, сумрачным, скучным мистицизмом Натанаэля, и, таким образом, неприметно для них самих, сердца их все более и более разделялись».

Гофман умудрялся устоять на тонкой грани романтизма и реализма (потом по этой грани целый ряд классиков пропашет настоящую борозду). Безусловно, ему были не чужды высокие устремления романтиков, их мысли о творческой свободе, о неприкаянности творца в этом мире. Но Гофман не хотел сидеть как в одиночной камере своего рефлексирующего «я», так и в серой клетке обыденности. Он говорил: «Писатели должны не уединяться, а, наоборот, жить среди людей, наблюдать жизнь во всех проявлениях» .

«А главное, я полагаю, что, благодаря необходимости отправлять, помимо служения искусству, еще и гражданскую службу, я приобрел более широкий взгляд на вещи и во многом избежал эгоизма, в силу коего профессиональные художники, с позволения сказать, столь несъедобны».

В своих сказках Гофман сталкивал самую что ни на есть узнаваемую реальность с самой, что ни на есть, невероятной фантазией. В результате сказка становилась жизнью, а жизнь становилась сказкой. Мир Гофмана — это красочный карнавал, где за маской скрывается маска, где продавщица яблок может оказаться ведьмой, архивариус Линдгорст - могущественным Саламандром, правителем Атлантиды («Золотой горшок»), канонисса из приюта благородных девиц - феей («Крошка Цахес…»), Перегринус Тик - королем Секакисом, а его друг Пепуш - чертополохом Цехеритом («Повелитель блох»). Почти у всех персонажей есть двойное дно, они существуют как бы в двух мирах одновременно. Возможность такого существования автор знал не понаслышке…

Встреча Перегринуса с Мастером-Блохой. Рис. Натальи Шалиной.

На маскараде Гофмана порой невозможно понять, где кончается игра и начинается жизнь. Встретившийся незнакомец может выйти в старинном камзоле и произнести: «Я - кавалер Глюк», и пусть уже читатель сам ломает голову: кто это - сумасшедший, играющий роль великого композитора, или сам композитор, явившийся из прошлого. Да и видение Ансельма в кустах бузины золотых змеек, вполне можно списать на потребляемый им «пользительный табак» (надо полагать, - опий, весьма обыденный в то время).

Каковыми бы причудливыми не казались сказки Гофмана, они неразрывно связаны с окружающей нас действительностью. Вот крошка Цахес - подлый и злобный урод. Но у окружающих он вызывает лишь восхищение, ибо обладает чудесным даром, «в силу коего все замечательное, что в его присутствии кто-либо другой помыслит, скажет или сделает, будет приписано ему, да и он в обществе красивых, рассудительных и умных людей будет признан красивым, рассудительным и умным». Такая ли уж это сказка? И такое ли уж чудо, что мысли людей, которые Перегринус читает с помощью волшебного стекла, расходятся с их словами.

Э.Т.А.Гофман «Повелитель блох»:
«Можно, сказать только одно, что многие изречения с относящимися к ним мыслями сделались стереотипными. Так, например, фразе: «Не откажите мне в вашем совете» - соответствовала мысль: «Он достаточно глуп, думая, что мне действительно нужен его совет в деле, которое мною уже решено, но это льстит ему!»; «Я совершенно полагаюсь на вас!» - «Я давно знаю, что ты прохвост» и т. д. Наконец, нужно еще заметить, что многие при его микроскопических наблюдениях повергали Перегринуса в немалое затруднение. То были, например, молодые люди, которые от всего приходили в величайший энтузиазм и разливались кипучим потоком самого пышного красноречия. Среди них красивее и мудренее всего выражались молодые поэты, преисполненные фантазии и гениальности и обожаемые преимущественно дамами. В одном ряду с ними стояли женщины-писательницы, которые, как говорится, хозяйничали, будто у себя дома, в самых что ни на есть глубинах бытия, во всех тончайших философских проблемах и отношениях социальной жизни… его поразило и то, что открылось ему в мозгу у этих людей. Он увидел и у них странное переплетение жилок и нервов, но тут же заметил, что как раз при самых красноречивых разглагольствованиях их об искусстве, науке, вообще о высших вопросах жизни, эти нервные нити не только не проникали в глубь мозга, но, напротив, развивались в обратном направлении, так что не могло быть и речи о ясном распознании их мыслей».

Что до пресловутого неразрешимого конфликта между духом и материей, то Гофман чаще всего справляется с ним, как и большинство людей – с помощью иронии. Писатель говорил, что «величайший трагизм должен явиться посредством особого рода шутки».

«- «Да, - сказала советница Бенцон, - именно этот юмор, именно этот подкидыш, рожденный на свет развратной и капризной фантазией, этот юмор, о котором вы, жестокие мужчины, сами не знаете, за кого вы должны его выдавать, - быть может, за человека влиятельного и знатного, преисполненного всяческих достоинств; итак, именно этот юмор, который вы охотно стремитесь нам подсунуть, как нечто великое, прекрасное, в тот самый миг, когда все, что нам мило и дорого, вы же стремитесь изничтожить язвительной издевкой!»

Немецкий романтик Шамиссо даже назвал Гофмана «нашим бесспорно первым юмористом». Ирония была странным образом неотделима от романтических черт творчества писателя. Меня всегда поражало, как чисто романтические куски текста, написанные Гофманом явно от души, он тут же абзацем ниже подвергает насмешке - чаще, впрочем, беззлобной. Его романтические герои сплошь и рядом то мечтательные неудачники, как студент Ансельм, то чудаки, как Перегринус, катающийся на деревянной лошадке, то глубокие меланхолики, страдающие как Бальтазар от любви во всяких там рощах и кущах. Даже золотой горшок из одноименной сказки сначала был задуман как… известный предмет туалета.

Из письма Э.Т.А. Гофмана Т.Г. Гиппелю:
«Задумал я писать сказочку о том, как некий студент влюбляется в зеленую змею, страдающую под гнетом жестокого архивариуса. И в приданое за ней получает золотой горшок, впервые помочившись в который, превращается в мартышку».

Э.Т.А. Гофман «Повелитель блох»:

«По старому, традиционному обычаю герой повести в случае сильного душевного волнения должен бежать в лес или по меньшей мере в уединенную рощицу. …Далее, ни в одной роще романтической повести не должно быть недостатка ни в шелесте листвы, ни во вздохах и шепоте вечернего ветерка, ни в журчании ручья и т. д., а потому, само собой разумеется, Перегринус нашел все это в своем убежище…»

«…Вполне естественно, что господин Перегринус Тис, вместо того чтобы лечь в постель, высунулся в открытое окно и, как подобает влюбленным, стал, глядя на луну, предаваться мыслям о своей возлюбленной. Но хотя бы это и повредило господину Перегринусу Тису во мнении благосклонного читателя, особенно же во мнении благосклонной читательницы, однако справедливость требует сказать, что господин Перегринус, несмотря на все свое блаженное состояние, два раза так здорово зевнул, что какой-то подвыпивший приказчик, проходивший, пошатывать, под его окном, громко крикнул ему: «Эй, ты там, белый колпак! смотри не проглоти меня!» Это послужило достаточной причиной для того, чтобы господин Перегринус Тис в досаде захлопнул окно так сильно, что стекла зазвенели. Утверждают даже, что во время этого акта он довольно громко воскликнул: «Грубиян!» Но за достоверность этого никак нельзя поручиться, ибо подобное восклицание как будто совершенно противоречит и тихому нраву Перегринуса, и тому душевному состоянию, в котором он находился в эту ночь».

Э.Т.А. Гофман «Крошка Цахес»:
«…Только теперь он почувствовал, как несказанно любит прекрасную Кандиду и вместе с тем как причудливо чистейшая, сокровеннейшая любовь принимает во внешней жизни несколько шутовское обличье, что нужно приписать глубокой иронии, заложенной самой природой во все человеческие поступки».

Если уж положительные персонажи Гофмана вызывают у нас улыбку, то что говорить об отрицательных, на которых автор просто брызжет сарказмом. Чего стоит «орден Зелено-пятнистого тигра с двадцатью пуговицами», или восклицание Мош Терпина: «Дети, делайте все, что хотите! Женитесь, любите друг друга, голодайте вместе, потому что в приданое Кандиде я не дам ни гроша!» . А упомянутый выше ночной горшок тоже не пропал даром - в нем автор утопил мерзкого крошку Цахеса.

Э.Т.А. Гофман «Крошка Цахес…»:
«- Мой всемилостивый повелитель! Если бы я должен был довольствоваться только видимой поверхностью явлений, то я мог бы сказать, что министр скончался от полного отсутствия дыхания, а это отсутствие дыхания произошло от невозможности дышать, каковая невозможность, в свою очередь, произведена стихией, гумором, той жидкостью, в которую низвергся министр. Я бы мог сказать, что, таким образом, министр умер гумористической смертью».

Рис. С. Алимова к «Крошке Цахесу».

Не стоит забывать также, что во времена Гофмана романтические приемы уже были общим местом, образы выхолостились, стали банальными и пошлыми, их взяли на вооружение филистеры и бездари. Наиболее язвительно они были высмеяны в образе кота Мурра, который описывает прозаичные кошачьи будни столь самовлюбленным возвышенным языком, что невозможно удержаться от хохота. Кстати, сама идея книги возникла, когда Гофман заметил, что его кот полюбил спать в ящике стола, где хранились бумаги. «Может, сей смышленый кот, пока никто не видит, сам пишет труды?» - улыбнулся писатель.

Иллюстрация к «Житейским воззрениям кота Мурра». 1840 г.

Э.Т.А. Гофман «Житейские воззрения кота Мура»:
«Что там погреб, что там дровяной сарай - я решительно высказываюсь в пользу чердака! - Климат, отечество, нравы, обычаи - сколь неизгладимо их влияние; да, не они ли оказывают решающее воздействие на внутреннее и внешнее формирование истинного космополита, подлинного гражданина мира! Откуда нисходит ко мне это поразительное чувство высокого, это непреодолимое стремление к возвышенному! Откуда эта достойная восхищения, поразительная, редкостная ловкость в лазании, это завидное искусство, проявляемое мною в самых рискованных, в самых отважных и самых гениальных прыжках? - Ах! Сладостное томление переполняет грудь мою! Тоска по отеческому чердаку, чувство неизъяснимо-почвенное, мощно вздымается во мне! Тебе я посвящаю эти слезы, о прекрасная отчизна моя,- тебе эти душераздирающие, страстные мяуканья! В честь твою совершаю я эти прыжки, эти скачки и пируэты, исполненные добродетели и патриотического духа!…».

Но самые мрачные последствия романтического эгоизма Гофман изобразил в сказке «Песочный человек». Она была написана в один и тот же год со знаменитым «Франкенштейном» Мери Шелли. Если жена английского поэта изобразила искусственного монстра-мужчину, то у Гофмана его место занимает механическая кукла Олимпия. Ничего не подозревающий романтический герой влюбляется в нее без памяти. Еще бы! - она красива, хорошо сложена, покладиста и молчалива. Олимпия может часами слушать излияния чувств своего поклонника (о, да! - она так его понимает, не то что прежняя – живая – возлюбленная).

Рис. Mario Laboccetta.

Э.Т.А. Гофман «Песочный человек»:
«Стихи, фантазии, видения, романы, рассказы умножались день ото дня, и все это вперемешку со всевозможными сумбурными сонетами, стансами и канцонами он без устали целыми часами читал Олимпии. Но зато у него еще никогда не бывало столь прилежной слушательницы. Она не вязала и не вышивала, не глядела в окно, не кормила птиц, не играла с комнатной собачонкой, с любимой кошечкой, не вертела в руках обрывок бумаги или еще что-нибудь, не силилась скрыть зевоту тихим притворным покашливанием - одним словом, целыми часами, не трогаясь с места, не шелохнувшись, глядела она в очи возлюбленному, не сводя с него неподвижного взора, и все пламеннее, все живее и живее становился этот взор. Только когда Натанаэль наконец подымался с места и целовал ей руку, а иногда и в губы, она вздыхала: «Ax-ax!» - и добавляла: - Доброй ночи, мой милый!
- О прекрасная, неизреченная душа! - восклицал Натанаэль, возвратись в свою комнату, - только ты, только ты одна глубоко понимаешь меня!»

Объяснение того, почему Натанаэль влюбился в Олимпию (она украла его глаза), тоже глубоко символично. Понятно, что он любит не куклу, а лишь свое надуманное представление о ней, свою грезу. А длительное самолюбование и замкнутое пребывание в мире своих грез и видений делает человека слепым и глухим к окружающей реальности. Видения выходят из-под контроля, приводят к безумию и в итоге губят героя. «Песочный человек» - одна из редких сказок Гофмана с печальным безнадежным концом, а образ Натанаэля, наверное, самый язвительный упрек оголтелому романтизму.

Рис. А. Костина.

Гофман не скрывает неприязни и к другой крайности - попытке заключить все многообразие мира и свободу духа в жесткие однообразные схемы. Представление о жизни как о механической жестко детерминированной системе, где можно все разложить по полочкам глубоко противно писателю. Дети в «Щелкунчике» тотчас теряют интерес к механическому замку, когда узнают, что фигурки в нем двигаются только определенным образом и никак иначе. Отсюда и неприятные образы ученых (вроде Мош Тепина или Левенгука), которые думают, что они властелины природы и вторгаются грубыми бесчувственными руками в сокровенную ткань бытия.
Ненавистны Гофману и обыватели-филистеры, которые думают, что они свободны, а сами сидят, заключенные в узких банках своего ограниченного мирка и куцего самодовольства.

Э.Т.А. Гофман «Золотой горшок»:
«- Вы бредите, господин студиозус, - возразил один из учеников. - Мы никогда не чувствовали себя лучше, чем теперь, потому что специес-талеры, которые мы получаем от сумасшедшего архивариуса за всякие бессмысленные копии, идут нам на пользу; нам теперь уж не нужно разучивать итальянские хоры; мы теперь каждый день ходим к Иозефу или в другие трактиры, наслаждаемся крепким пивом, глазеем на девчонок, поем, как настоящие студенты, «Gaudeamus igitur…» - и благодушествуем.
- Но, любезнейшие господа, - сказал студент Ансельм, - разве вы не замечаете, что вы все вместе и каждый в частности сидите в стеклянных банках и не можете шевелиться и двигаться, а тем менее гулять?
Тут ученики и писцы подняли громкий хохот и закричали: «Студент-то с ума сошел: воображает, что сидит в стеклянной банке, а стоит на Эльбском мосту и смотрит в воду. Пойдемте-ка дальше!»».

Рис. Ники Гольц.

Читатели могут обратить внимание, что в книгах Гофмана немало оккультной и алхимической символики. Ничего странного здесь нет, ведь подобная эзотерика в те времена была в моде, и её терминология была достаточно привычной. Но Гофман не исповедовал никаких тайных учений. Для него все эти символы наполнены не философским, а художественным смыслом. И Атлантида в «Золотом горшке» ничуть не серьезнее Джиннистана из «Крошки Цахеса» или Пряничного города из «Щелкунчика».

Щелкунчик - книжный, театральный и мультяшный

«…часы хрипели громче и громче, и Мари явственно расслышала:
- Тик и так, тик и так! Не хрипите громко так! Слышит все король
мышиный. Трик и трак, бум бум! Ну, часы, напев старинный! Трик и
трак, бум бум! Ну, пробей, пробей, звонок: королю подходит срок!»
(Э.Т.А. Гофман «Щелкунчик и мышиный король»)

«Визитной карточкой» Гофмана для широкой публики, видимо, останется именно «Щелкунчик и мышиный король». В чем же особенность этой сказки? Во-первых, она рождественская, во-вторых, очень светлая, ну и, в-третьих, самая детская из всех сказок Гофмана.

Рис. Libico Maraja.

Дети являются и главными героями «Щелкунчика». Считают, что эта сказка родилась во время общения писателя с детьми своего друга Ю.Э.Г. Хитцига - Мари и Фрицем. Как и Дроссельмейер, Гофман мастерил им к Рождеству самые разнообразные игрушки. Не знаю, дарил ли он детям Щелкунчика, но в то время подобные игрушки действительно существовали.

В прямом переводе немецкое слово Nubknacker означает «раскалыватель орехов». В первых русских переводах сказки оно звучит еще более нелепо - «Грызун орехов и царек мышей» или еще пуще - «История щипцов для орехов», хотя понятно, что у Гофмана описаны явно никакие не щипцы. Щелкунчик представлял собой популярную в те времена механическую куклу - солдатика с большим ртом, завитой бородой и косичкой сзади. В рот вкладывался орех, дергалась косичка, челюсти смыкались - крак! - и орех расколот. Кукол, подобных Щелкунчику, мастерили в немецкой Тюрингии в XVII–XVIII веках, а затем свозили на продажу в Нюрнберг.

Мышиные, а точнее тоже встречаются в природе. Так называют грызунов, которые от долгого пребывания в тесноте, срастаются своими хвостами. Конечно, в природе они, скорее, калеки, чем короли…

В «Щелкунчике» нетрудно отыскать многие характерные черты творчества Гофмана. В чудесные события, которые происходят в сказке, можно верить, а можно легко списать их на фантазию заигравшейся девочки, что, в общем-то, и делают все взрослые персонажи сказки.

«Мари побежала в Другую комнату, быстро достала из своей шкатулочки семь корон мышиного короля и подала их матери со словами:
- Вот, мамочка, посмотри: вот семь корон мышиного короля, которые прошлой ночью поднес мне в знак своей победы молодой господин Дроссельмейер!
…Старший советник суда, как только увидел их, рассмеялся и воскликнул:
Глупые выдумки, глупые выдумки! Да ведь это же коронки, которые я когда то носил на цепочке от часов, а потом подарил Марихен в день ее рождения, когда ей минуло два года! Разве вы позабыли?
…Когда Мари убедилась, что лица у родителей опять стали ласковыми, она подскочила к крестному и воскликнула:
- Крестный, ведь ты же все знаешь! Скажи, что мой Щелкунчик - твой племянник, молодой господин Дроссельмейер из Нюрнберга, и что он подарил мне эти крошечные короны.
Крестный нахмурился и пробормотал:
- Глупые выдумки!»

Только крестный героев - одноглазый Дроссельмейер - не простой взрослый. Он фигура одновременно и симпатичная, и загадочная, и пугающая. У Дроссельмейера, как и у многих героев Гофмана, два обличья. В нашем мире - это старший советник суда, серьезный и немножечко ворчливый мастер игрушек. В сказочном пространстве - он активное действующее лицо, своеобразный демиург и дирижер этой фантастической истории.

Пишут, что прообразом Дроссельмейера послужил дядя уже упоминаемого нами Гиппеля, который работал бургомистром Кенигсберга, а в свободное время писал под псевдонимом язвительные фельетоны про местную знать. Когда секрет «двойника» раскрылся, дядю с поста бургомистра, естественно, сняли.

Юлиус Эдуард Хитциг.

Те, кто знают «Щелкунчика» только по мультфильмам и театральным постановкам, наверное, удивятся, если я скажу, что в оригинальном варианте это очень смешная и ироничная сказка. Только ребенок может воспринимать битву Щелкунчика с мышиной армией как драматическое действо. На самом деле она больше напоминает кукольную буффонаду, где в мышей стреляют драже и пряниками, а те в ответ осыпают противника «зловонными ядрами» вполне недвусмысленного происхождения.

Э.Т.А. Гофман «Щелкунчик и мышиный король»:
«- Неужели я умру во цвете лет, неужели умру я, такая красивая кукла! - вопила Клерхен.
- Не для того же я так хорошо сохранилась, чтобы погибнуть здесь, в четырех стенах! — причитала Трудхен.
Потом они упали друг другу в объятия и так громко разревелись, что их не мог заглушить даже бешеный грохот битвы…
…В пылу битвы из-под комода тихонечко выступили отряды мышиной кавалерии и с отвратительным писком яростно набросились на левый фланг Щелкунчиковой армии; но какое сопротивление встретили они! Медленно, насколько позволяла неровная местность, ибо надо было перебраться через край шкафа, выступил и построился в каре корпус куколок с сюрпризами под предводительством двух китайских императоров. Эти бравые, очень пестрые и нарядные великолепные полки, составленные из садовников, тирольцев, тунгусов, парикмахеров, арлекинов, купидонов, львов, тигров, мартышек и обезьян, сражались с хладнокровием, отвагой и выдержкой. С мужеством, достойным спартанцев, вырвал бы этот отборный батальон победу из рук врага, если бы некий бравый вражеский ротмистр не прорвался с безумной отвагой к одному из китайских императоров и не откусил ему голову, а тот при падении не задавил двух тунгусов и мартышку».

Да и сама причина вражды с мышами скорее комична, чем трагична. По сути дела, она возникла из-за… сала, которое усатая рать съела во время приготовления королевой (да-да, королевой) ливерных кобас.

Э.Т.А.Гофман «Щелкунчик»:
«Уже когда подали ливерные колбасы, гости заметили, как все больше и больше бледнел король, как он возводил очи к небу. Тихие вздохи вылетали из его груди; казалось, его душой овладела сильная скорбь. Но когда подали кровяную колбасу, он с громким рыданьем и стонами откинулся на спинку кресла, обеими руками закрыв лицо. …Он пролепетал едва слышно: - Слишком мало сала!»

Рис. Л. Гладневой к диафильму «Щелкунчик» 1969 года.

Разгневанный король объявляет мышам войну и ставит на них мышеловки. Тогда королева мышей превращает его дочь - принцессу Пирлипат - в уродину. На помощь приходит молодой племянник Дроссельмейера, который лихо разгрызает волшебный орех Кракатук и возвращает принцессе ее красоту. Но он не может довести магический обряд до конца и, отступая положенные семь шагов, нечаянно наступает на мышиную королеву и спотыкается. В результате Дроссельмейер-младший превращается в уродливого Щелкунчика, принцесса теряет к нему всякий интерес, а умирающая Мышильда объявляет Щелкунчику настоящую вендетту. За мать должен отомстить ее семиголовый наследник. Если на всё это посмотреть холодным серьезным взглядом, то видно, что действия мышей являются совершенно обоснованными, а Щелкунчик - просто злосчастная жертва обстоятельств.