Имре кальман биография. Имре Кальман. Уход короля оперетты

24 октября 1882 года родился Имре Кальман (Emmerich Kalman), венгерский композитор, автор популярных оперетт.

Венгерский композитор Имре (Эммерих) Кальман (Emmerich Kalman) родился 24 октября 1882 года в городе Шиофоке (Австро Венгрия, ныне Венгрия), на берегу озера Балатон, в семье еврея торговца Карла Коппштейна (Karl Koppstein).

Вскоре семья в Будапешт, где отец обанкротился. Еще в школе мальчик сменил фамилию на Кальман. Учился на юридическом факультете Будапештского университета, одновременно обучаясь в Музыкальной академии (ныне Музыкальная академия Ференца Листа), класс композиции Ганса Кеслера.

В 1904-1908 годах Кальман работал музыкальным критиком в будапештской газете "Пешти Напло".

Сочинять музыку он начал уже в студенческие годы . Это были симфонические произведения, песни, фортепианные пьесы, куплеты для кабаре.

Симфонические произведения Кальмана большого успеха не имели, зато Большую премию города Будапешта получил его цикл песен. По совету своего друга композитора Виктора Якоби, автора оперетты "Ярмарка невест", Кальман решил попробовать силы в оперетте. Его первая оперетта "Осенние маневры", поставленная в 1908 году в Будапеште, имела успех у зрителей. Затем она была поставлена в Вене (Австрия) и впоследствии обошла многие сцены в Европе и Америке.

В 1908 году композитор переехал в Вену , где были созданы лучшие его произведения - оперетты "Цыган премьер" (1912), "Королева чардаша" (известна под названием "Сильва", 1915), "Баядера" (1921), "Графиня Марица" (1924), "Принцесса цирка" (1926), "Фиалка Монмартра" (1930). Большинство оперетт Кальмана связано с национальной венгерской песенно танцевальной мелодикой - стилем вербункош, отличающимся эмоциональной мелодикой и ритмическим разнообразием.

В 1930-х годах композитор много работал в жанре киномузыки, написал историческую оперетту "Дьявольский наездник" (1932), премьера которой стала для Кальмана последней в Вене.

В 1938 году, после захвата Австрии гитлеровской Германией, Кальман был вынужден эмигрировать сначала в Париж (1938), затем в США (1940). Его оперетты были запрещены в нацистской Германии. За рубежом композитор написал лишь две оперетты "Маринка" (1945) и незадолго до смерти "Аризонскую леди".

Помимо 20 оперетт, Кальман написал нескольких произведений для оркестра (симфонические поэмы "Сатурналии" (1904) и "Эндре и Иоганна" (1905) и другие), сочинения для фортепиано, вокальные произведения, музыку для театра и кино.

В 1949 году после инсульта Кальман был частично парализован. После улучшения самочувствия, по настоянию близких, в 1951 году он переехал в Париж. 30 октября 1953 года Имре Кальман скончался. Согласно завещанию, он был похоронен в Вене на Центральном кладбище.

Композитор был награжден французским орденом Почетного легиона (1934).

В Национальной библиотеке Австрии была открыта мемориальная комната Кальмана.

В России оперетты Имре Кальмана идут практически во всех музыкальных театрах страны. Наиболее часто в Московском театре оперетты, Музыкальном театре на Басманной, Театре музыкальной комедии (Санкт Петербург), и Екатеринбургском театре музыкальной комедии.

Имре Кальман был женат на русской эмигрантке из Перми, актрисе Вере Макинской, которой он посвятил оперетту "Фиалка Монмартра". У них родились сын и две дочери.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Имре Кальман, венгр еврейского происхождения, родился на курорте близ озера Балатон. Первые воспоминания Имре были связаны с музыкой: порхание пальчиков сестры над черно-белыми клавишами, потертая скрипка отдыхающего профессора Лильде и «Летучая мышь» Иоганна Штрауса. Светлая пара детства быстро промелькнула, одним за другим последовали годы обучения в будапештской гимназии и музыкальной школе. Листовская академия стала для Франца последней ступенью музыкального образования.

Еще будучи студентом Имре сочинял музыку: он писал куплеты для кабаре, песни, симфонии, фортепианные пьесы. После окончания юридического университета он несколько лет работал в газете и писал в разделе музыкальной критики толковые рецензии на музыкальные сочинения. Оперетта «Наследство Переслени» была написана Имре для театральной постановки. К сожалению, это творение постигла несчастная судьба – высшие мира сего усмотрели в безобидной оперетте политическую провокацию и запретили к показу.

Неудача не сломила Кальмана, он продолжил работать и вознаграждение не заставило себя долго ждать. Успех пришел к нему после премьеры оперетты «Осенние манёвры». Волна постановок прокатилась по Европе и Америке. Имре Кальман угадал с жанром: европейцы и даже американцы отчаянно жаждали веселья.

Музыкальные комедии – «Королева чардаша» или «Сильва», «Цыган-премьер», «Солдат в отпуске» – полюбились зрителям. Имя Имре Кальмана во всем мире означало прекрасно проведенный вечер.

Музыкальные критики сходились во мнении, что творчество Имре питается народной песенной традицией. Они находили, что композитор извлекает на свет корень проблем, что он точно передает нюансы и характерные детали, что он верно расставляет акценты. Все критики до единого расписывались в том, что он обладает уникальным даром выражать человеческие чувства.

Блестящее исполнение, безупречная техника, яркие финальные сцены – выделяли его постановки из ряда других.

В 20-ые годы Имре Кальман достиг своего творческого пика. В Вене, где он жил и работал, под рукоплескания и смех публики шли его музыкальные комедии: «Баядера», «Графиня Марица», «Принцесса цирка», «Фиалки Монмартра». Его игривая музыка наталкивала на мысль, что написание оперетт не составляет никакого труда. Но за сверкающей феерией звуков скрывалась упорная работа. Иллюзию легкости рабочего процесса поддерживал и сам Имре Кальман. С иронией он писал, что оперетты рождаются за кофе и сигаретами в шутках, спорах и криках.

На Европу надвигались грозные 30-ые годы. В 1932 году Имре Кальман еще успел прокатить по европейским театрам историческую оперетту «Дьявольский наездник». Над этой комедией европейцы смеялись в последний раз перед войной Через шесть лет Австрию оккупировали нацисты, вынудив Кальмана эмигрировать в Швейцарию, где он прожил два года, прежде чем отправиться в Америку. Когда война закончилась и чуть зарубцевались раны, нанесенные разорвавшимися бомбами, Имре Кальман вернулся в Старый Свет и поселился в Париже. Человек, заставлявший целый мир самозабвенно смеяться, плакал, когда возлагал на могилы погибших друзей траурные венки.

Имре Кальман, как Штраус и , оригинально решил вопрос венских оперетт. Новаторский подход подарил миру около 20 музыкально-комедийный произведений. Грандиозный успех, который сопровождал его творения, объясняется просто: броская, энергичная, сверкающая музыка была просто необходима в годы, когда весь мир на всех парах летел к черту. Его творчество завершило развитие жанра оперетты, отыгравшей свое в XX веке.

Имре Кальман считал, что на формирование его сочинительского таланта оказал влияние русский композитор . Примечательно, что женой Легара стала актриса Вера Макинская, уроженка Перми, эмигрировавшая из советской России. Вера подарила мужу трех детей, а он жене – «Фиалку Монмартра». Семейная жизнь творческих людей была необычной: они ругались, расходились, но всегда возвращались друг к другу.

Имре Кальман музицировал, играя и шутя, от всего сердца, он не щадил устоев и щедро приправлял лирикой оперетты. Имре Кальман вышел за пределы опереточных клише, оставив далеко позади многих коллег и конкурентов. И хотя сюжетная канва почти всегда уступает его музыке, оперетты Имре Кальман затрагивают понятные каждому человеку чувства.

Имя его прогремело по всей Европе и оставило характерный след в музыкальном мире. Его лучшие произведения и сегодня разнообразят репертуар знаменитых исполнителей и собирают целые залы.

Имре Кальман никогда не равнял себя с большими композиторами, но он без лишней скромности считал, что его остроумная, веселая, жизнеутверждающая музыка спасает от душевных пожаров.

Музыкальные Сезоны

24 октября 1882 года родился Имре Кальман (Emmerich Kalman), венгерский композитор, автор популярных оперетт.

В 1904-1908 годах Кальман работал музыкальным критиком в будапештской газете "Пешти Напло".

Композитор был награжден французским орденом Почетного легиона (1934).

В Национальной библиотеке Австрии была открыта мемориальная комната Кальмана.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

Его величали «Королем оперетты» и «Императором Вены». Про него ещё при жизни говорили, что он принадлежит всему миру. Д.Д. Шостакович величал этого композитора гением, а друзья называли «угрюмым медведем». Меланхолик и пессимист, скромный человек, который не умел веселиться, но создавший почти два десятка наполненных радостью, любовью и добром произведений, погружающих в мир праздника и торжества справедливости. Имя его – Имре Кальман - мастер, являющийся одним из виднейших представителей венской оперетты, преобразовавший её из развлекательного в жанр наполненный реализмом и психологической глубиной.

Краткая биография

Эммерих – такое имя получил мальчик, появившийся на свет 24 октября 1882 году в семье еврейского коммерсанта Карла Коппштейна и его жены Поли Зингер, проживающих в небольшом курортном поселении Шиофок, расположенном на берегу знаменитого озера Балатон. У Эммериха уже в раннем возрасте стали проявляться необыкновенные музыкальные способности, но в то время он совсем не думал о музыкальной карьере. В четыре года малыш мечтал стать портным, а через два года, когда пришло время обучения в гимназии, его детские желания развернулись в сторону юриспруденции. Родители, стараясь разносторонне развивать своего сына, в восемь лет отдали его на обучение сразу в две школы: обыкновенную и музыкальную. Мальчик учился очень старательно, но увлечённо занимаясь по всем предметам, он всё же музыке уделял особое внимание и каждую свободную минуту проводил за роялем, разучивая произведения великих классиков. Даже во время каникул мать с руганью оттаскивала его от инструмента, чтобы посадить за стол и накормить.

В 1896 семья Карла Коппштейна из-за сильно пошатнувшегося финансового положения вынуждена была переехать в Будапешт. Для всех наступил сложный период, даже юному Эммериху, который в то время учился в пятом классе гимназии, приходилось помогать семье, зарабатывая деньги репетиторством и перепиской деловых писем. Тем не менее мальчик продолжал усердно учиться в двух школах, успехами радуя своих родителей. Первое публичное выступление молодого музыканта состоялось весной 1898 года, публика на этом концерте впервые услышала выступление Имре Кальмана. Это венгерское имя мальчик придумал себе сам, и под данным псевдонимом его впоследствии узнал весь мир. Юноше было пятнадцать лет, но он был такой маленький и худенький, что на следующий день журналисты в столичных газетах расхваливали замечательное выступление двенадцатилетнего вундеркинда. Имре действительно в эти годы лелеял мечту о карьере пианиста, но, к сожалению, ей не удалось осуществиться. Во-первых, родители Имре связывали будущее юноши с юридическим правом, а во-вторых, вскоре из-за прогрессирующего артрита ему пришлось распрощаться с инструментом.

После окончания гимназии Кальман по воле отца вынужден был поступить в университет на факультет юриспруденции, но через год, не желая разлучаться с музыкой, он втайне от родителей сдал экзамены и поступил в Музыкальную Академию. Проучившись в университете, Имре так и не стал юристом, он решил всю свою жизнь связать с музыкой. Отец был категорически против такого решения сына, но Имре стоял на своём. В результате молодому человеку пришлось уйти из семьи и самому зарабатывать на жизнь. Он пробовал свои силы как музыкальный критик в одной из столичных газет, а кроме этого сочинял музыку к весёлым куплетам для кабаре.

Начало карьеры. Первый успех.

В 2004 году в Венгерском оперном театре состоялся успешный дебют Имре Кальмана как композитора. На концерте выпускного курса Академии музыки впервые прозвучали его поэмы «Сатурналии» - произведение для симфонического оркестра. После окончания учёбы Кальман продолжил работать в редакции газеты музыкальным критиком, а всё свободное время посвящал композиции и вскоре за камерно-вокальный цикл получил премию Роберта Фолькмана, присуждаемую будапештской Академией музыки. Это вознаграждение позволило Имре несколько недель провести в Германии, где он, воспользовавшись такой удачной возможностью, обратился во все известные немецкие музыкальные издательства, предлагая свои сочинения, но, к сожалению, везде получил отказ.

Расстроенный тем, что его произведения никому не нужны Кальман вернулся в Будапешт. Негодованию молодого композитора не было предела: его серьёзные произведения никому не нужны, а вот легкомысленная музыка, которую он сочинял для ресторанов, пользовалась популярностью. От досады Имре стал подумывать о сочинении оперетты, но всегда в гневе отгонял от себя эту мысль: как это он, достойный ученик выдающегося Кёслера, опустится до такого несерьёзного жанра. Быть может именно в такие мгновения и происходило рождение легендарного автора оперетт, тем более, что сложные жизненные обстоятельства складывались так, что Кальману необходимо было принять важное решение. И вот в 1908 году он всё же пишет свою первую оперетту «Осенние манёвры». Успех премьеры был настолько ошеломительный, что его назвали праздником победы, но самое лестное было то, что весь город уже на следующее утро распевал мелодии из нового спектакля. После показа в Будапеште оперетта также восторженно была встречена в Вене, Лондоне, Берлине, Гамбурге, Стокгольме, добралась до России, а затем с триумфом пересекла океан.

В зените славы

Начиная с 1909 года, жизнь Кальмана была связана с Веной. Сначала он часто приезжал сюда из-за постановок своих спектаклей, а затем, встретив там свою первую любовь Паулу Дворжак, обосновался в австрийской столице на долгие годы. Имре в это время много и упорно работал. Одна за другой из под его пера выходили искрометные музыкальные комедии, которые так триумфально шествовали по всему миру, что помешать им не могла даже Первая мировая война. Мелодии «Королевы чардаша » - оперетты, которая принесла её автору воистину мировую славу, пели по обе стороны фронта.

Однако в этот период жизни судьба готовила Кальману удар за ударом: сначала пришло известие о серьёзной болезни отца, которая не оставляла ни малейшего шанса на выздоровление, а затем Имре был глубоко потрясен безвременной кончиной своего любимого старшего брата Белы. Кальман впал в депрессию, выход из которой ему помогла найти его любимая Паула и, конечно же, усердная работа. Только тогда, когда композитор создавал свои зажигательные мелодии, он забывал обо всех горестях на свете. В этот период Имре сочинял одно произведение за другим, отрывки из которых становились шлягерами и распевались в разных уголках земного шара. Все оперетты композитора были пропитаны любовью, но ведь и он сам очень любил своих родных и близких, а они уходили один за другим. В 1924 году умер отец, а в феврале 1928 года после продолжительной и тяжёлой болезни скончалась Паула - его любовь, жена и друг.

Однако через полгода в жизнь композитора, который был в то время на пике славы, вошла другая женщина – Вера Макинская. Русская эмигрантка так обворожила Имре, что вскоре, а именно в 1930 году, состоялась их свадьба. В тот период своей жизни Кальман был необычайно счастлив: у него была любимая жена, которая впоследствии подарила композитору троих детей. Однако на пороге опять стояла большая беда. Небо Европы в середине тридцатых годов стали затягивать «тёмные тучи», а в марте 1938 года Австрия была присоединена к Германии. Спокойная жизнь Имре закончилась, так как уже через пять дней он был срочно вызван в Имперскую канцелярию, где ему в унизительной форме напомнили, что его отец – еврей, но поскольку рейхсканцлер ценит музыкальные заслуги Кальмана, то, несмотря на происхождение, ему предоставили статус почётного арийца и разрешили проживание в Австрии. Возмущённый композитор, воспринявший это как оскорбление, напомнил, что, прежде всего он венгр и гордо отказался от такой «милости».

Эмиграция

Имре понимал, что немцы не простят ему такой наглости, поэтому принял решение срочно вместе с семьей покинуть Вену. Сначала они отправились в швейцарский Цюрих, а затем переехали в Париж. Но и там оставаться было опасно, так как немцы быстрыми темпами приближались к французской столице, и в 1940 году Кальману ничего более не оставалось, как поспешно эмигрировать в Соединённые Штаты. Такие перемены в жизни стали суровым испытанием для композитора: ему пришлось начинать всё с начала, вплоть до изучения английского языка. Обосновавшись в Америке, Имре очень рассчитывал, что кинокомпания, купившая права на экранизацию некоторых его оперетт, будет делать также заказы на музыку к фильмам. Однако надежды композитора оказались напрасными: фильмы по его произведениям никто снимать не собирался, а музыка Кальмана в Америке никому была не нужна. Имре был разочарован, но не сдался. По своей природе он был неплохим бизнесменом и умел правильно вкладывать денежные средства, а вскоре ему всё же предложили концертное турне по всей стране, и забытые мелодии из оперетт Кальмана вновь стали входить в моду. К тому же, после долгого творческого перерыва, а именно в 1945 году, он решился написать новую музыкальную комедию «Маринка».

Живя в Америке, Имре постоянно следил, за событиями, происходящими в Европе, тем более в его любимой Венгрии. Когда он узнал о гибели в концлагере обеих своих сестёр, с ним случился инфаркт, а зимой 1948 года, немного отойдя от болезни, Кальман принял решение вернуться в Европу. По настоянию жены семья поселилась в Париже, так как там обитала большая русская диаспора. Первым делом в 1949 году Имре побывал в Вене, где посетил могилу Ф. Легара, а через некоторое время, вернувшись в Париж, он перенёс инсульт, а затем ещё один инфаркт. Несмотря на тяжёлое состояние здоровья, Кальман продолжал работать и заключительную ноту в своей последней оперетте «Аризонская леди» написал за день до своей смерти - 30 октября 1953 года.

Интересные факты

Кальман никогда не танцевал, но однажды на балу он всё же не посмел отказать очаровательной даме, которая пригласила его на вальс. В результате композитор жестоко поплатился за этот «неосторожный» для него поступок: сделав несколько движений, он запутался в шлейфе партнёрши и упал. Под громкий хохот присутствующих Имре с позором покинул зал, но после этого для себя решил, что все герои его оперетт, не зависимо от возраста, обязательно должны танцевать. С тех пор артистам его спектаклей помимо вокальных партий приходилось разучивать также танцевальные номера.

У Имре Кальмана была очень интересная привычка: если премьерный спектакль прошел хорошо, он не выходил сразу к зрителям на поклон, а забившись в какой-либо артистической уборной, на манжете своей рубашки писал колонки цифр, подсчитывая выручку от спектакля.
Однажды композитор, присутствуя на цирковом представлении, увидев один номер, был очень заинтригован. На арене выступал акробат, у которого на лице была одета маска. Кальман прошёл за кулисы, так как ему очень захотелось познакомиться с таинственным артистом. Сумев разговорить циркача, Имре узнал, что тот являлся потомком знатной семьи из России, которому после революции пришлось эмигрировать в Вену и подобным образом зарабатывать себе на жизнь. Чтобы его не узнали, аристократ вынужден был прятать своё лицо. Впечатлённый рассказом артиста, композитор решил использовать эту историю для сюжета своей новой оперетты. Так появилась "Принцесса цирка ".
Когда Имре познакомился с Паулой Дворжак в квартире его любимой женщины жила такса, к которой хозяйка относилась с большой нежностью. С тех самых пор, где бы ни жил композитор, в его доме всегда были собаки, причём всегда только одной породы - такса. Кальман не заморачивался с кличками и всегда называл своих животных именами главных героинь своих оперетт: Шари, Сильва, Марица, Маринка.
К Имре Кальману с большим почитанием относятся во всём мире. Памятники ему установлены на родине композитора в Шиофоке, а также около театра оперетты в Будапеште. Кроме этого, памятную комнату И. Кальмана открыли в Национальной библиотеке Австрии, а астрологи увековечили его имя в названии астероида.

Имре Кальман был очень суеверным человек, который верил во многие приметы. Он считал високосный год для себя счастливым, не любил тринадцатое число и чёрных кошек, боялся переноса даты премьеры, хранил карандаши, которыми писал партитуры.
В 1934 году Имре Кальман за значительный вклад в музыкальное искусство был награжден французским орденом «Почётного легиона».
Гитлеру очень нравилась музыка Кальмана, но после того, как композитор в дерзкой форме отказался от благосклонного предложения стать истинным арийцем, он подписал себе приговор. Взбешенный рейхсфюрер запретил постановку оперетт Кальмана во всех театрах, расположенных на подконтрольных Германии территориях.
По замыслу Кальмана, его последнее произведение «Аризонская леди» должно было стать первой радио-опереттой. Причем композитор мастерски написал не только музыку, но и текст, что сделало спектакль ярким и интересным.
После кончины композитора в память о нём его жена Вера учредила «Фонд имени Кальмана», главной задачей которого являлась материальная поддержка молодых талантливых музыкантов во всём мире.
Кальман очень любил Вену и завещал похоронить себя именно в этом городе. Его могила находится недалеко от захоронений великих композиторов: Л.В. Бетховена , И. Брамса и И. Штрауса .
У Имре Кальмана было трое детей: сын Чарли, а также две дочери Лили и Ивонка. Чарли унаследовал музыкальные способности своего отца и тоже стал композитором. Он работал в различных жанрах, начиная от серьёзных симфонических произведений и заканчивая эстрадными песнями. Дочь Кальмана - Лили также была очень одарённым человеком и даже помогала своему брату создавать мюзиклы, которые затем с успехом ставились в Европе. Впоследствии, увлёкшись живописью, она стала художником – иллюстратором.

Австрия
США США

И́мре (Э́ммерих) Ка́льман (венг. Kálmán Imre , нем. Emmerich Kalman ; 24 октября - 30 октября ) - венгерский композитор, автор популярных оперетт : «Сильва» , «Баядера », «Принцесса цирка », «Фиалка Монмартра » и других. Творчество Кальмана завершает период расцвета венской оперетты .

Биография

После аншлюса Австрии, отказавшись от предложения стать «почётным арийцем», Кальман эмигрировал - сначала в Париж (), затем в США (). Его оперетты были запрещены в нацистской Германии , две сестры Кальмана погибли в концлагерях.

: Кальман разводится с Верой, но через несколько месяцев они вновь воссоединяются.

После разгрома нацизма, зимой /1949 года , Кальман приехал в Европу, возложил венок на могилу Легара , затем вернулся в США. В 1949 году после инсульта был частично парализован. Затем самочувствие несколько улучшилось, и в 1951 году Кальман по настоянию Веры переехал в Париж , где спустя 2 года умер. Похоронен, согласно завещанию, в Вене на Центральном кладбище . В Австрийской национальной библиотеке открыта мемориальная комната Кальмана. Изображен на австрийской почтовой марке 1982 года.

Творчество

Музыка Кальмана не имеет равных в оперетте по своей праздничности, «нарядности», отточенности мелодики и оркестровки. Она неизменно пронизана венгерскими мотивами - даже если персонаж индиец («Баядера»), русский («Принцесса цирка») или француз («Фиалка Монмартра»), но самая венгерская из оперетт Кальмана - «Марица».

«Осенние манёвры» (Tatárjárás , она же Ein Herbstmanöver , 1908, Будапешт)
«Солдат в отпуске» (Az Obsitos , она же Der gute Kamerad , 1910, Будапешт)
«Маленький король» (Der kleine König , 1912, Вена)
«Цыган-премьер» (Der Zigeunerprimás , 1912, Вена)
«Королева чардаша (Сильва) » (Die Csárdásfürstin , 1915, Вена)
«Фея карнавала » (Die Faschingsfee , 1917, Вена)
«Голландочка» (Das Hollandweibchen , 1920, Вена)
«Баядера» (Die Bajadere , 1921, Вена)
«Марица» («Графиня Марица») (Gräfin Mariza , 1924, Вена)
«Принцесса цирка» (Die Zirkusprinzessin , 1926, Вена)
«Золотой рассвет» (Golden Dawn , 1927, Нью-Йорк)
«Герцогиня из Чикаго» (Die Herzogin von Chicago , 1928, Вена)
«Фиалка Монмартра» (Das Veilchen vom Montmartre , 1930, Вена)
«Дьявольский наездник» (Der Teufelsreiter , 1932, Вена)
«Императрица Жозефина» (Kaiserin Josephine , 1936, Цюрих)
«Маринка » (Marinka , 1945, Нью-Йорк)
«Аризонская леди» (Arizona Lady , 1953, Берн)

Память

Х/ф «Der Czardas-König » (реж. Харальд Филип, пр-во ФРГ)
Д/ф «Композитор Имре Кальман » (о жизни и творчестве Кальмана рассказывает Григорий Ярон)
Х/ф «Загадка Кальмана » (реж. Дьёрдь Палашти , пр-во СССР, Венгрия)

Экранизации произведений Кальмана

В СССР

- «Сильва »
- «Мистер Икс »
- «Под крышами Монмартра »
- «Сильва »
- «Принцесса цирка »
- «Марица »

В других странах

- «Цыган-премьер» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Der Zigeunerprimas ), Германия.
- «Фея карнавала» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Die Faschingsfee ), Германия.
- «Графиня Марица» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Gräfin Mariza ), Германия.
- «Княгиня чардаша» (англ.) на сайте Internet Movie Database (фр. Princesse Czardas ), Франция.
- «Княгиня чардаша» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Die Czardasfürstin ), Германия.
- «Княгиня чардаша» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Die Csardasfürstin ), ФРГ, с Марикой Рёкк.
- «Марица» (нем. Gräfin Mariza ), ФРГ.
- «Принцесса цирка» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Die Zirkusprinzessin ), телепостановка, ФРГ - Австрия.
- «Княгиня чардаша» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Die Czardasfürstin ), ФРГ - Венгрия - Австрия, с Анной Моффо , шла в СССР.
- «Графиня Марица» (англ.) на сайте Internet Movie Database (нем. Gräfin Mariza ), ФРГ.

См. также

Напишите отзыв о статье "Кальман, Имре"

Примечания

Литература

Владимирская А. Р. . - Л. : Искусство, 1975. - 136 с.
Кальман Вера . Помнишь ли ты? Жизнь Имре Кальмана. - М.: Познавательная книга плюс, 2002, 336 с. ISBN 5-05-005406-0 .
Юрий Нагибин . Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана. / В кн.: Музыканты. - М.: Современник, 1986. - (Новинки «Современника»).
Трауберг Л. Жак Оффенбах и другие. - М.: Искусство, 1987. (гл. 12-я: Кальман)
Ярон Г. М. - М.: Искусство, 1960.
Савранский В. (сост.) Имре Кальман. Сборник статей и воспоминаний. - М.: Советский композитор, 1980.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кальман, Имре

– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..