Она воспитывалась в прекрасной дворянской семье и была широко образованной девушкой: знала французский, английский, итальянский языки, переводила Мопассана, Флобера… К тому же приятна в общении, хороша собой. Современники в один голос отмечали ее несколько холодноватую красоту и схожесть с обликом мадонны.
Вера Муромцева – двадцатипятилетняя курсистка, племянница председателя Первой Государственной думы С. А. Муромцева – и Иван Бунин (ему исполнилось тридцать шесть) познакомились в ноябре 1906 года на литературном вечере. До этого, правда, они виделись два раза, но, по признанию Веры Николаевны, она «никогда не хотела связывать своей жизни с писателем. В то время почти о всех писателях рассказывали, что у них вечные романы и у некоторых по нескольку жен». Как оказалось, говорили правду…
Вскоре они стали жить вместе, хотя повенчаться смогли лишь в 1922 году в Париже – брак Ивана Алексеевича с Анной Цакни был до этого времени не расторгнут. Мать Муромцевой, конечно, не одобряла их незаконное сожительство, более демократичный отец пребывал в молчаливом согласии.
10 апреля 1907 года молодые отправились в первое дальнее странствие (а по сути, свадебное путешествие) – в Египет, Сирию, Палестину, Грецию, Турцию.
Песок остыл. Холодный, безответный,
Скользит в руке, как змей.
Горит, играет перстень многоцветный –
Звезда любви моей, –
Писал Бунин в одном из стихотворений той поры.
В июне Вера Николаевна приехала к Бунину в Глотово, где он проводил лето у своих родных. Иван Алексеевич в это время сообщал в письме одному из своих друзей:
«Вера готовится к выпускным экзаменам, я строчу стихи и прозу».
В Москве все шло своим чередом: редакционно-издательские дела, литературные хлопоты, встречи с писателями, художниками, композиторами… И снова – поездки за границу, во время которых часто гостили на Капри у Горького.
«…В Испанию не едем, капитала не хватает. Ограничимся Италией, и если весна будет ранняя, то Швейцарией и Германией».
Всегда ли отношения супругов были такими же солнечными и яркими, как их сказочные путешествия? Вряд ли. Любил Иван Алексеевич после трудов праведных закатить со товарищи удалой ресторанный пир. Не сторонился (и весьма!) хорошеньких женщин. А дома – чуть что не по нему – устраивал истерики с угрозами в самое ближайшее время наложить на себя руки.
«…сегодня Ян был доволен, спокоен…»; «…тихо и спокойно прожили две недели…».
В вышеупомянутом контексте эти дежурно-констатирующие строчки, мелькающие в письмах Веры Николаевны к близким людям, приобретают совершенно особый смысл. И между тем именно ей Бунин не раз повторял: «Без тебя я ничего не написал бы. Пропал бы!» Значит, действительно рядом с писателем наконец-то появился преданный, надежный и самоотверженный друг, единомышленник. Не случайно на 25-летие творческой деятельности Иван Алексеевич получил в подарок от друзей и почитателей красивую серебряную парусную яхту с символической надписью на борту – «Вера»…
А Вера Николаевна всю жизнь ревновала Бунина к его прошлому, к двум «главным» его женщинам и своим предшественницам – Варваре Пащенко и Анне Цакни. Даже имя мужу придумала другое – Ян, «…потому что ни одна женщина его так не называла…».
А он – он постоянно жил в ожидании новой встречи, новой любви. И не скрывал этого в своих стихах:
Снова накануне. И с годами
Сердце не считается. Иду
Молодыми, легкими шагами –
И опять, опять чего-то жду.
В начале 1920 года Бунин и Вера Николаевна, вслед за Алексеем Толстым покинув Россию, обосновались на юге Франции, в Грассе, вблизи Канн. Позже сняли квартиру в Париже, где иногда проводили зимние месяцы. Порой Вера Николаевна жила здесь одна…
Литературный секретарь Бунина Андрей Седых (Яков Моисеевич Цвибак) оставил такое свидетельство:
«У него были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью… ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. И при всем этом он любил видеть около себя молодых, талантливых женщин, ухаживал за ними, флиртовал, и эта потребность с годами только усиливалась. Автор «Темных аллей» хотел доказать самому себе, что он еще может нравиться и завоевывать женские сердца. По-настоящему был у Ивана Алексеевича на склоне лет только один серьезный и мучительный роман с ныне покойной талантливой писательницей Галиной Николаевной Кузнецовой…»
Они познакомились летом 1926 года. Бунину исполнилось пятьдесят пять, Кузнецовой – двадцать шесть. Вера Николаевна была в отчаянии:
«Ян сошел с ума на старости лет. Я не знаю, что делать…»
Ситуация оказалась сложной и болезненной для обоих супругов. Бунину удалось убедить жену в том, что между ним и Галиной ничего нет, кроме отношений учителя и ученицы, что их связывают только литературные интересы. Вера Николаевна поверила или заставила себя в это поверить. В результате Галина Кузнецова поселилась у Буниных и стала «членом их семьи». Началась жизнь втроем – наверняка оскорбительная для Веры Николаевны, но она решила сохранить семью хотя бы таким путем… И сохраняла без малого… пятнадцать лет!
«Я… вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет… Только бы от этой любви было ему сладостно на душе».
Несомненно, Бунин любил свою «ученицу». А она? Были ее отъезды, разлуки, снова встречи и снова расставания, и медленно остывающий жар надежд… «Связь с Буниным ее тяготила, он подавлял ее своей властной и требовательной натурой», – подчеркивал А. Седых. В конце концов Кузнецова променяла Ивана Алексеевича на… женщину, беспардонно поселив свою подругу в доме Буниных. В 1943 году Галина Николаевна покинула Францию и стала работать в аппарате ООН в Женеве.
Количество приживалов в семье Буниных не ограничивалось Г. Кузнецовой. В нервозную атмосферу дома вносили свою «достойную» лепту и проживавшие в нем молодые дарования. Не имея собственных детей, Вера Николаевна относилась к ним как к родным.
«…Зуров сидит на моей шее 15 лет, – сообщал Бунин в феврале 1945-го в письме литератору Я. Б. Полонскому, – не слезая с меня, шантажируя моей великой жалостью к В. Н., из-за которой я не могу выгнать его, несмотря на то, что Зуров обращается со мной сказочно грубо…»
Как выяснилось позднее, Л. Зуров страдал психическим расстройством, и в конце концов самоотверженной Вере Николаевне приходилось и навещать его в нервной клинике, и ухаживать за слабеющим день ото дня мужем.
В ряде поверхностно-биографических работ о писателе проводится мысль, что жили Бунины довольно тяжело, и даже нобелевское лауреатство Ивана Алексеевича положения особенно не поправило.
«Бунинская бедность заслуживает того, чтобы о ней поговорить отдельно, – рассказывает о заграничной жизни писателя Валентин Лавров. – Как могло случиться, что, получив в декабре 1933 года Нобелевскую премию – почти 800 тысяч франков, он вскоре стал, по его собственному признанию, «почти нищим»?..»
Получив премию, Бунин раздавал деньги налево и направо, оплачивал банкеты, кого-то отправлял на курорт, кому-то делал щедрые подарки «по случаю рождения». В короткий срок от Нобелевской премии была роздана громадная сумма – 120 тысяч франков. Поэтому-то уже 10 марта 1934 года Вера Николаевна с обидой сообщала другу дома М. С. Цетлиной:
«Огорчения у меня не проходят… Ведь всякую сумму можно распределить так или иначе, и распределили так, что несколько самых близких людей оказались «за бортом»… Приходится иногда мне исхищряться очень, что тоже утомительно. Собирать по сантимам, это не в моем характере, так как личной суммы я не имею, а Ян только дает мне лишь на что-нибудь, и лишь на меня. И жаловаться на это нельзя…»
Склонный к поэтическим преувеличениям Иван Алексеевич иногда действительно несколько сгущал краски. Конечно, Бунины жили без расточительной роскоши, но ни в коем случае не нищенствовали. На первых порах получали помощь от различных общественных фондов, от многочисленных друзей-эмигрантов. Вместе с А. Толстым довольно успешно трясли местных богачей, выбивая из них средства на книгоиздательские дела. Уже на второй год пребывания во Франции у Бунина вышел сборник рассказов «Господин из Сан-Франциско», снискавший успех как у критиков, так и у читающей публики. Произведения «гениального, великолепно одаренного русского писателя» переводились на многие европейские языки.
На фотоснимках тех лет – неизменно элегантный, надменно-аристократичный Бунин. И, как правило, где-то на втором плане – Вера Николаевна, рано располневшая, с мягкими чертами лица, тронутого чуть заметной, усталой улыбкой, и с почти всегда склоненной головой в сторону обожаемого Яна. Да и выглядит она подчас ровесницей – или даже несколько старше – мужа, хотя на самом деле была младше его на одиннадцать лет.
Уже в 1950-е годы, вспоминая их военное бытие, Вера Николаевна сообщала в одном из писем:
«Жили мы в роскошной английской вилле, с богатой обстановкой, довольно высоко над Грассом, воздух был чудесный, ну а питание во всех странах было плохое, но Иван Алексеевич все же не очень потерял в весе».
«Весенний холод, сумрачная синева гор в облаках – и все тоска, боль о несчастных веснах 34,35 годов, как отравила она (Г.) мне жизнь – и до сих пор отравляет! 15 лет! Все еще ничего не делаю – слабость, безволие. Очень подорвалось здоровье!» Бунину шел семьдесят второй год…
Здоровье писателя действительно начало ухудшаться; особенно заметно это стало примерно за три года до его кончины.
Что же Вера Николаевна? Она была с Буниным до последнего его часа. Писатель умер 8 ноября 1953 года…
«…Около десяти часов мы остались вдвоем. Он попросил меня почитать письма Чехова… дочитала до письма к В. Н. Ладыженскому… И Ян сказал: «Ну довольно: устал». – «Ты хочешь, чтобы я с тобой легла?» – «Да»… Я пошла раздеваться, накинула легкий халатик. Он стал звонить. «Что ты так долго?» Но ведь нужно и умыться, и кой-что было сделать в кухне. Затем, это было 12 ч., я, вытянувшись в струнку, легла на его узкое ложе. Руки его были холодные, я стала их согревать, и мы скоро заснули. Вдруг я почувствовала, что он приподнялся, я спросила, что с ним. «Задыхаюсь»… Я встала и накапала двадцать капель… И через минуту я увидала, что его голова склоняется на его руку… в этот момент он ушел от меня… Но я этого не поняла и стала умолять, настаивать, чтобы он взял меня за шею… Думала, обморок…
Я прочла его завещание: чтобы лицо его было закрыто, «никто не должен видеть моего смертного безобразия», никаких фотографий, никаких масок ни с лица, ни с руки; цинковый гроб (он все боялся, что змея заползет ему в череп), и поставить в склеп. И, слава богу, все было, как он хотел, за исключением того, что служба была торжественная…» (В. Н. Муромцева-Бунина).
Овдовев, вдова писателя бедствовала и даже начала продавать архив мужа и его личные вещи американским университетам. Об этом узнали в посольстве СССР в Париже и уговорили Веру Николаевну передать России бунинские рукописи, фотографии и вещи. Именно по ходатайству посольства советское правительство назначило вдове русского писателя персональную пенсию, которую она регулярно получала.
…В тридцати восьми рассказах, составивших бунинский сборник «Темные аллеи», по мнению многих литературоведов, перед читателем предстают женщины необычайной душевной красоты, способные одаривать несказанным счастьем и преданной любовью на всю жизнь…
В конце 1950-х, незадолго до своей кончины, Вера Николаевна сообщала в одном из частных писем:
«…Почти все, что в этой книге – трагизм любви».
В некрологе ее говорилось, что Иван Алексеевич нашел в Вере Николаевне «друга не только любящего, но и всем существом своим преданного, готового собой пожертвовать, во всем уступить, оставшись при этом живым человеком, не превратившись в безгласную тень…»
Муромцева-Бунина Вера -
Жизнь Бунина. Беседы с памятью
Год выхода: 2009 г.
Исполнитель: Надежда Перцева
Описание:
В 1907 году двадцатишестилетняя Вера Муромцева, дочь члена Московской городской управы и племянница председателя Первой Государственной думы, вышла замуж за уже известного в ту пору писателя Ивана Бунина. Наконец-то он встретил умную, чуткую, преданную женщину, которая всю оставшуюся жизнь делила с ним и радость, и горе. Талантливый литератор, В.Н.Муромцева-Бунина оставила нам в наследство две замечательные книги - "Жизнь Бунина" и "Беседы с памятью".
Первая построена как на архивных материалах, так и на ее личных воспоминаниях.
Вторая - только мемуары.
Написанные ярко и живо, книги рисуют сложный характер того, чьей "спутницей до гроба" ей довелось стать. На страницах этой книги читатель встретится также с А.П.Чеховым, Л.Н.Толстым, А.М.Горьким, Л.Н.Андреевым, А.И.Куприным, Б.К.Зайцевым, А.Н.Толстым, Ф.И.Шаляпиным, С.В.Рахманиновым и др.
Биография Вера Николаевна Муромцева (1881-1961)
Вера Муромцева родилась в 1881 году и принадлежала к дворянской профессорской старой московской семье, которая жила в уютном особняке на Большой Никитской. Она была широко образованной девушкой: знала французский, английский, итальянский языки, переводила Мопассана, Флобера. К тому же приятна в общении, хороша собой. Современники в один голос отмечали ее несколько холодноватую красоту и схожесть с обликом мадонны.
Вера Муромцева – двадцатипятилетняя курсистка, племянница председателя Первой Государственной думы С. А. Муромцева – и Иван Бунин (ему исполнилось тридцать шесть) познакомились в ноябре 1906 года на литературном вечере. До этого, правда, они виделись два раза, но, по признанию Веры Николаевны, она «никогда не хотела связывать своей жизни с писателем. В то время почти о всех писателях рассказывали, что у них вечные романы и у некоторых по нескольку жен». Как оказалось, говорили правду…
Вера Николаевна всю жизнь ревновала Бунина к его прошлому, к двум «главным» его женщинам и своим предшественницам – Варваре Пащенко и Анне Цакни. «У него были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью… ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. И при всем этом он любил видеть около себя молодых, талантливых женщин, ухаживал за ними, флиртовал, и эта потребность с годами только усиливалась. Автор «Темных аллей» хотел доказать самому себе, что он еще может нравиться и завоевывать женские сердца. По-настоящему был у Ивана Алексеевича на склоне лет только один серьезный и мучительный роман с ныне покойной талантливой писательницей Галиной Николаевной Кузнецовой…» Они познакомились летом 1926 года. Бунину исполнилось пятьдесят пять, Кузнецовой – двадцать шесть. Вера Николаевна была в отчаянии:
«Ян сошел с ума на старости лет. Я не знаю, что делать…»
Ситуация оказалась сложной и болезненной для обоих супругов. Бунину удалось убедить жену в том, что между ним и Галиной ничего нет, кроме отношений учителя и ученицы, что их связывают только литературные интересы. Вера Николаевна поверила или заставила себя в это поверить. В результате Галина Кузнецова поселилась у Буниных и стала «членом их семьи». Началась жизнь втроем – наверняка оскорбительная для Веры Николаевны, но она решила сохранить семью хотя бы таким путем… И сохраняла без малого… пятнадцать лет!
Здоровье писателя начало ухудшаться с 1942 года; особенно заметно это стало примерно за три года до его кончины. Что же Вера Николаевна? Она была с Буниным до последнего его часа. Писатель умер 8 ноября 1953 года…
Овдовев, вдова писателя бедствовала и даже начала продавать архив мужа и его личные вещи американским университетам. Об этом узнали в посольстве СССР в Париже и уговорили Веру Николаевну передать России бунинские рукописи, фотографии и вещи. Именно по ходатайству посольства советское правительство назначило вдове русского писателя персональную пенсию, которую она регулярно получала.
…В тридцати восьми рассказах, составивших бунинский сборник «Темные аллеи», по мнению многих литературоведов, перед читателем предстают женщины необычайной душевной красоты, способные одаривать несказанным счастьем и преданной любовью на всю жизнь…
http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=3228922
Только в старости, когда жизнь прожита,
по-настоящему начинаешь ценить радости,
подаренные судьбой, равно как и горечи потерь.
Иван БУНИН
Иван Алексеевич Бунин (1870- 1953) родился на рассвете 10 (22) октября 1870 года в маленьком русском городе Ельце. Под утреннийкрик петухов и в лучах рассветного солнца. Это было необычное осеннее утро, словно предзнаменование, которое открыло поэту двери в жизнь, полную славы, любви, отчаяния и одиночества. Жизнь на грани: счастье и горечь, любовь и ненависть, верность и измены, признание при жизни и унизительная нищета в конце пути. Его музами были женщины, дарившие ему и восторг, и беды, и разочарования, и безмерную любовь. И именно от них ушел творец в мир, многими непонятый, странный и одинокий. Как-то Бунин заметил в своем дневнике после чтения Мопассана: «Он единственный, посмевший без конца говорить, что жизнь человеческая вся под властью жажды женщины».
Четыре женщины были в жизни великого русского писателя, они оставили в его душе огромный след, они терзали его сердце, вдохновляли, пробуждали талант и желание творить.
Первой была Варвара Пащенко. На ней Бунин хотел жениться в 1891 году, в двадцатилетнем возрасте. Варвара работала корректором в «Орловском вестнике», куда часто заходил молодой автор. В то время, испытав прелесть первого чувства, Бунин писал: «Если бы ты была со мною! Какими горячими и нежными ласками я доказал бы тебе это». Варвара была старше и опытней, но, побоявшись своего отца - известного в городе врача, - она отказалась обвенчаться с Буниным, хотя и пообещала, что «будет с ним по-прежнему жить нелегально как жена». Позже открылось, что, продолжая сожительствовать с Иваном Алексеевичем, неверная женщина тайно встречалась с богатым помещиком Арсением Бибиковым, за которого и вышла впоследствии замуж. Бунин так и не узнал, что отец Варвары дал разрешение на их законный брак - она оставила это в секрете. Любовь и обман, разочарование и муки: трагическая любовь к Варваре Пащенко подарила миру «Жизнь Арсеньева», а Бунину - первую любовь - «великое счастье, даже если эта любовь не разделена». После разрыва с Варварой в 1895 году Иван Алексеевич переехал из Полтавы в Москву.
Через год, в 1896 году, Бунин встретил Анну Цакни - красавицу греческого происхождения, богатую, артистичную, избалованную мужским вниманием и восхищением. «Мне самому трогательно вспомнить, - рассказывал он брату Юлию, - сколько раз я раскрывая ей душу, полную самой хорошей нежности, - она ничего не чувствует, - кол какой-то... Ни одного моего слова, ни одного моего мнения ни о чем...» Вскоре они поженились. Говорили тогда же, что некоторый странный интерес испытывала к зятю мать Анны, но это так и осталось слухами и домыслами.
Брак развалился через несколько лет из-за недопонимания супругов, разности взглядов и чуждости душевных переживаний. И опять Бунин делился с братом: «Описывать свои страдания отказываюсь, да и ни к чему... Давеча я лежал три часа в степи и рыдал, и кричал, ибо большей муки, большего отчаяния, оскорбления и внезапно потерянной любви, надежды... не переживал ни один человек... Как я люблю ее, тебе не представить... Дороже у меня никого нет». Бунину казалось, что жизнь остановилась и что дальше жить бессмысленно и нелепо.
Успокоение пришло, когда в 1906 году на жизненном пути писателя появилась Вера Николаевна Муромцева (1881-1961). Дворянка по происхождению, выросшая в московской профессорской семье, державшаяся всегда несколько холодно и спокойно, она стала заботливой и терпеливой женой Бунину и оставалась таковой до конца его дней.
Бунин и Муромцева познакомились в доме общего друга, выдающегося русского писателя Бориса Зайцева. Она влюбилась в уже признанного поэта и прозаика с первого взгляда, назвала его ласково Яном, окружила теплом и заботой. Была ли это страстная любовь со стороны Бунина? Многие считают, что нет, склоняются к той версии, что Вера Николаевна стала для Ивана Алексеевича лишь тихой гаванью после двух сильнейших разочарований и непрекращающейся боли разлук и неудач. Вспоминается ответ писателя на вопрос о том, любит ли он Веру Николаевну. Бунин сказал весьма странно: «Любить Веру? Это все равно, что любить свою руку или ногу».
Роман этот длился довольно долго. Влюбленные совершили совместную поездку в Египет, Сирию и Палестину (1907), Бунина избрали почетным академиком Российской Академии наук по разряду изящной словесности (1909), потом состоялись совместные поездки в Вену, на юг Франции, в Алжир и Тунис (1910), на Цейлон (1911), на Капри (1912), по Волге (1914). Революцию Бунин не принял, назвав ее «кровавым безумием» и «повальным сумасшествием». Иван Алексеевич и Муромцева уехали в Одессу, почти два года жили в Одессе, а в январе 1920 года эмигрировали на пароходе «Спарта» в Константинополь, откуда позже перебрались во Францию, с которой была связана вся дальнейшая жизнь писателя. Большую часть эмигрантских лет семья Буниных провела в Грасе недалеко от Ниццы (Южная Франция).
Все эти годы Иван Алексеевич и Муромцева предпочитали не узаконивать свой брак. Обвенчались они только в 1922 году после шестнадцати лет совместной жизни. Бунин много писал, Вера Николаевна помогала печатать рукописи, сама публиковала очерки, газетные фельетоны и заметки. Но это было лишь затишье перед бурей - настоящей, всепоглощающей любовью, подарившей Бунину огромное счастье, разлуки, мучения и давшей миру множество его великих произведений, где любовь граничит со смертью, счастье перекликается с горечью, где хочется смеяться и плакать от боли, и знать, что в мире порока и зла есть чистота и глубина огромного, искреннего, настоящего чувства.
Эта история началась в Грасе летним днем 1926 года. Через много лет главная героиня ее - Галина Николаевна Кузнецова (1900- 1976) - написала в своем известном всему миру «Граском дневнике»: «Покинув Россию и поселившись окончательно во Франции, Бунин часть года жил в Париже, часть - на юге, в Провансе, который любил горячей любовью. В простом, медленно разрушавшемся доме на горе над Грасом, бедно обставленном, с трещинами в шероховатых желтых стенах, но с великолепным видом с узкой площадки, похожей на палубу океанского парохода, откуда видна была вся окрестность на много километров вокруг с цепью Эстереля и морем на горизонте, Бунины прожили многие годы. Мне выпало на долю жить с ними все это время...»
Они встретились на пляже, где их познакомил общий знакомый Модест Гофман. Она - юная и красивая, немного смущенная, чуть заикающаяся, с огромными темными глазами, в которых отражались беспечность молодости и мудрость зрелой женщины. Кузнецова была замужем, и, казалось, ее брак был вполне удачным. Бунин - невысокого роста, чуть седой, с утонченными манерами и глазами, полными грусти и глубины. Известный писатель, увенчанный множеством титулов и званий. Она не могла его не полюбить. А он, предавшись искушению возвращения уходящей молодости, взял ее за руку, чтобы не отпускать долгих пятнадцать лет. Он забыл о всех неудачах, о тех обманах и муках, которые причинили ему бывшие жены. Но он не вспомнил и о настоящей жене, которая преданно и самозабвенно шла с ним бок о бок по нелегкой жизни, о том, как помогала она ему преодолевать тяжелые годы эмиграции, бедность, граничившую с нищетой... Обезумевший от любви, писатель забыл о многолетней верности, заботе и доброте не способной выжить без него женщины.
Бунин повел девицу за руку в маленький ресторанчик на берегу моря. Они знали, что утром весь провинциальный городок заговорит об этой вечеринке, где они танцевали и смеялись, пили вино и смотрели друг на друга так, как могут смотреть только двое, переполненные счастьем и забывшие обо всем на свете. На следующее утро Галина сообщила мужу, что их брак отныне расторгнут, а она остается жить в доме Бунина. Ей тогда было всего двадцать пять, ему - уже далеко за пятьдесят.
По городку стремительно расползались слухи о безумном романе Ивана Бунина и молодой Галины Кузнецовой. Слухи дошли и до литературного Парижа, что явилось главной новостью того лета. Муромцева-Бунина долго не могла прийти в себя после случившегося. Она сходила с ума от измены мужа, но влюбленный писатель сумел убедить ее, что все слухи - лишь вздор и наговоры, а Галина - начинающая поэтесса и писательница, которая некоторое время должна пожить в их доме, чтобы взять уроки писательского мастерства. И Вера Николаевна поверила. Так, как может поверить только женщина, которая живет лишь жизнью мужа, которая боготворит его и преклоняется перед своим гением и кумиром. Она поверила, потому что просто хотела верить. Но уроки затянулись на долгие пятнадцать лет. Галина стала частью семьи Буниных - «семьи втроем».
Сначала отношения между женщинами были сильно напряжены. Вера Николаевна считала Галину избалованной юной девочкой, очень капризной и неприспособленной к быту. Галину, в свою очередь, раздражало то, что законная жена ее кумира никогда не перечила ему, во всем подчинялась и со всем соглашалась. По мнению Галины, постоянное «соглашательство» Веры Николаевны растило в Бунине депрессивные настроения и мрачные мысли. Он часто говорил о смерти, возвеличивал ее, а трагический конец его литературных героев становился главным завершающим аккордом всех бунинских произведений. «Раздражаюсь на В.Н., - писала в своих воспоминаниях Галина, - она пугает его беспрестанными советами лечь, не делать того или другого, говорит с ним преувеличенно, торжественно-нежным тоном. Он от этого начинает думать, что болен серьезно».
Вера Николаевна переживала терзания и муки. «Хочется, чтобы конец жизни шел под знаком Добра и Веры, - писала она в дневнике. - А мне душевно сейчас трудно, как никогда. По христианству, надо смириться, а это трудно, выше сил». Но все-таки Муромская-Бунина окончательно свыклась со своим двойственным, не поддающимся логике положением. Она приняла Галину как мать, очень полюбила ее, и Галина, долгое время настороженно относившаяся к жене писателя, вскоре ответила Вере Николаевне тем же. Время стерло раздражение и настороженность. Их примирила сама жизнь: двух счастливых женщин, деливших друг с другом одного любимого мужчину, и двух несчастных женщин, которые не могли обладать своим гением полностью. Они подружились. «Я замечала несколько раз, - вспоминала Галина Кузнецова, - что хуже себя чувствую, когда В.Н. в дурном состоянии, и веселею, когда оно делается легче». В то же время Вера Николаевна записала в своих воспоминаниях о тех днях: «Идя на вокзал, я вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет, раз любовь его имеет источник в Боге. Пусть любит Галину - только бы от этой любви было ему сладостно на душе». Галина и Вера Николаевна часто гуляли вместе, нередко долго разговаривали ночами, помогали Бунину издавать рукописи, вместе мирились с нищетой, царившей тогда в их доме. Обе вспоминали потом, что в то время у них не было даже чернил, а если они и появлялись, их приходилось сильно экономить, чтобы Бунин мог продолжать писать.
Как отмечают многие исследователи личной жизни русского классика, отношения между Буниным и Кузнецовой были лишь платоническими, а все домыслы о бурной интимной жизни - не что иное, как отсвет накала душевных страстей. Вера Николаевна, однажды назвав Граский дом «Монастырем муз», видимо, имела в виду то, что все обитатели в нем так или иначе были связаны с литературой. Хотя и в другом смысле, возможно, она была недалека от истины, называя виллу Бельведер «монастырем».
Тем не менее через несколько лет и в этот странный союз пришли проблемы. Галине хотелось большей свободы, а Бунин ее сильно ограничивал. «Моя частичная эмансипация его (Бунина) раздражает, - замечала в личном дневнике Галина, - я не успеваю быть одна, гулять одна». Она находилась под постоянным присмотром писателя. Не могла писать и совершенствовать свое мастерство, потому что центром внимания являлся Бунин и все в доме крутилось вокруг его интересов. «Все как-то плоско, безнадежно, -жаловалась Галина, - у моего письменного стола какой-то запущенный, необитаемый вид».
Кризис в доме нарастал. Все чувствовали себя несчастными. Галине не хватало свободы. Вера Николаевна, обладая редкой добротой, хотела видеть всех счастливыми. И лишь иногда, вспоминая о себе, доверяла свою боль дневнику: «Проснулась с мыслью, что в жизни не бывает разделенной любви. И вся драма в том, что люди этого не понимают и особенно страдают». Тяжелый характер Бунина являлся причиной ссор и непонимания. Многие друзья, так любившие ранее бывать в их доме, перестали навещать виллу в Грасе, на них давила нездоровая атмосфера в доме. Один из друзей как-то сказал: «Так и чувствуется, что все вы связаны какой-то ниткой, что все у вас уже переговорено, что вы страшно устали друг от друга». Тяжелая ситуация постоянно осложнялась нехваткой материальных средств. «Ян не может купить себе теплого белья, - жаловалась Вера Николаевна, - я большей частью хожу в Галиных вещах».
Осенью 1933 года в маленькую виллу Бельведер принесли телеграмму о решении Шведской академии присудить Ивану Алексеевичу Бунину Нобелевскую премию. 715 тысяч французских франков - такова была сумма премии. Разумеется, получать ее Бунин поехал с обеими женщинами. И первое, что он сделал в Стокгольме после вручения премии, купил пару новых туфель жене. С этого дня бедность, казалось, была забыта. Бунин тратил деньги, покупал шубы и драгоценности жене и Галине, помогал обнищавшим вдали от родины коллегам, вносил внушительные суммы в различные фонды. Пришла всемирная слава, рядом с писателем были две любимые женщины: одна - дарившая уют и благополучие, другая - страсть и музу. Казалось, в жизни воцарились настоящие счастье и покой. Но вместо счастья эту странную семью постигла беда. Возвращаясь из Стокгольма, Галина заболела, и было решено, что она останется на некоторое время в Дрездене, у давнего друга семьи Федора Степуна, известного русского философа. Что точно происходило в доме Степуна, доподлинно неизвестно, этот эпизод практически не описывается ни в дневниках Галины Кузнецовой, ни в воспоминаниях Веры Николаевны. Но именно там Галина познакомилась с сестрой философа Марго Степун, очень странной, волевой и сильной женщиной.
По возвращении Кузнецовой из поездки жизнь в доме окончательно разладилась. Галина стала странной и задумчивой, но где-то в глубине ее миндалевидных глаз то и дело вспыхивали счастливые огоньки. Вместе с тем, она отдалялась от Бунина, стала замкнутой и старалась проводить больше времени в одиночестве. Писала что-то, посылала письма в Германию и каждый день получала ответные послания из Дрездена. Бунин злился, нервничал, ссорился с Галиной, пытался вернуть прежние отношения, но у него ничего не получалось. Любимая женщина отдалялась от него все сильнее.
В конце мая 1934 года в Грас приехала Марго Степун. Было в этой женщине что-то порочное, нездоровое. Она была яркой, но некрасивой, а мужеподобный голос и резкие манеры делали ее до крайности грубой. Галина на ее фоне выглядела робким, беззащитным существом. Она, долгое время молчавшая, вдруг оживилась и расцвела. Все время проводила с Марго: подруги гуляли, ночевали в одной комнате, постоянно уединялись и, казалось, забывали обо всех. Бунин подшучивал над их неразлучной дружбой, пока однажды его не осенила ужасная догадка. И с каждым днем она подтверждалась все сильнее: отношения женщин были явно противоестественные.
В те дни Вера Николаевна записала в своем дневнике: «Они сливают свои жизни. И до чего они из разных миров, но это залог крепости: пребывание Гали в нашем доме было от лукавого».
Разрыв с Кузнецовой оказался для писателя настоящим ударом, причем с той стороны, откуда удара он совсем не ожидал. Бунин был взбешен и одновременно пришел в крайнее отчаяние. Он переживал сильно и глубоко. К тому же положение все более усугублялось тем, что Кузнецова и Степун продолжали жить на Граской вилле!
Через два года от растраченной Нобелевской премии не осталось ни копейки, и дом опять погрузился в нищету. Восемь лет Кузнецова и Степун оставались на попечении у Бунина, и жизнь его превратилась в ад. Больной и стареющий, он закрывался в своей комнатке и писал, писал до рассвета, будучи при этом на грани сумасшествия, отчаяния, невыносимой горечи, обиды и нездоровой боли. Тогда были написаны тридцать восемь новелл, которые впоследствии вошли в сборник «Темные аллеи».
Бунин так и не понял и не простил Кузнецову: «Что вышло из Галины! Какая тупость, какое бездушие, какая бессмысленная жизнь!»
Кузнецова и Степун покинули Граскую виллу только в 1942 году, а в 1949 году они переехали в США, работали в издательстве ООН, откуда в 1959 году были переведены в Женеву.
Последние годы жизни Ивана Бунина прошли в тяжелых болезнях и нищете. Он стал озлобленным, агрессивным, публиковал очень едкие и полные злобы «Воспоминания», где с желчью и ехидством отзывался о Блоке, Горьком, Есенине. Писатель возненавидел весь мир, и отчаяние превратило его в жалкого и нищего старика. И все-таки всю жизнь Иван Алексеевич возвеличивал любовь! Он описывал трагичность человеческой жизни и сам закончил ее трагедией, в которой переплелись любовь и ненависть, победы и поражения, взлеты и падения, и еще - любимые женщины, которым писатель посвятил и свои рассказы, и свою жизнь - жизнь гения.
В 1953 году Бунина не стало. Он умер тихо и спокойно, во сне. Его похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем.
Через восемь лет в 1961 году умерла и Вера Николаевна Бунина-Муромцева. По ее завещанию похоронена она была в ногах любимого мужа.
Галина Кузнецова пережила Бунина на двадцать три года и умерла в Мюнхене. Она оставила известный миру дневник о любви и жизни с великим русским писателем. «Граский дневник» Галины Кузнецовой вышел в 1967 году в Германии. Там рассказано об обитателях виллы Бельведер, раскрыты многие тайны, но и загаданы новые загадки, которые уже никогда не найдут своего решения и навсегда останутся в старом доме в маленьком провансальском городке Грас. «Воспоминания - нечто страшное, что дано человеку словно в наказание...» - однажды сказал Бунин.
Только смерть разлучила Галину Кузнецову с Марго, умершей на пять лет раньше подруги. Останки Галины Николаевны похоронили в общей могиле брата и сестры Степун. Некому было продлить срок аренды на могильную землю, и в 1990-х годах захоронение было уничтожено.
Вера Николаевна Муромцева (в замужестве Бунина ; 1 октября 1881, Москва, Российская империя - 3 апреля 1961, Париж, Франция) - жена Ивана Алексеевича Бунина, переводчица, мемуаристка, автор литературных статей, книг «Жизнь Бунина» и «Беседы с памятью».
Биография
Вера Николаевна Муромцева родилась в старой московской дворянской профессорской семье. Её дядя - Сергей Андреевич Муромцев был председателем Первой Государственной Думы.
Вера получила прекрасное образование. Она серьёзно изучала химию, знала четыре языка, занималась переводами, увлекалась современной литературой. К тому же она была необычно красива. Некоторые отмечали её сходство с Мадонной. Валентин Катаев описывает её как «высокую, с лицом камеи, гладко причёсанную блондинку с узлом волос, сползающих на шею, голубоглазую московскую неяркую красавицу».
Иван Алексеевич Бунин при первой встрече, в Царицыно, на даче Муромцева, в 1896 году, не обратил внимания на юную Веру Муромцеву. Все его мысли были заняты совсем другой женщиной. А вот Вера запомнила эту встречу «в погожий июньский день около цветущего луга». Даже помнила его лицо, которое было тогда «свежим и здоровым». Чего не скажешь в момент их настоящей встречи 4 ноября 1906 года в квартире молодого писателя Бориса Константиновича Зайцева. Хозяева организовали литературный вечер, куда был приглашён Бунин как писатель (хотя в ту пору он был малоизвестен). И здесь Иван Алексеевич наконец-то заметил «тихую барышню с леонардовскими глазами»:
|
Родители Веры были против отношений её с Буниным. Более того, все их друзья и знакомые в профессорской среде тоже негативно относились к этим отношениям. В ту пору Вера Муромцева училась на последнем курсе и ей надо было держать экзамены и писать дипломную работу. Когда она обратилась к профессору Зелинскому с просьбой дать ей дипломную работу, то он ответил ей: «Нет, работы я не дам вам, - сказал он своим заикающимся голосом, - или Бунин, или работа…» И Вера с Буниным стали встречаться тайно от всех.
А потом Бунин и совсем решил изменить не только её судьбу, но и профессию: «Я придумал, нужно заняться переводами, тогда будет приятно вместе и жить и путешествовать, - у каждого своё дело, и нам не будет скучно, не будем мешать друг другу…».
«Когда близкие люди говорили мне, что я жертвую собой, решаясь жить с ним вне брака, я очень удивлялась», - писала Вера Николаевна.
Только своему отцу она рассказала, что собирается открыто ехать с Буниным в путешествие по Святой земле. Он принял решение дочери тяжело, но постарался не дать ей это почувствовать. А маму Веры потом уговорили её братья, которые считали, что их сестра всегда делает всё правильно. В день отъезда один из братьев, чтобы разрядить обстановку, «с припевом „со святыми упокой“, прочитал длинный ряд имён и фамилий, по его мнению, прежних поклонников».
Вера Николаевна Муромцева родилась в старой московской дворянской профессорской семье. Её дядя - Сергей Андреевич Муромцев был председателем Первой Государственной Думы.
Вера получила прекрасное образование. Она серьёзно изучала химию, знала четыре языка, занималась переводами, увлекалась современной литературой. К тому же она была необычно красива. Некоторые отмечали её сходство с Мадонной. Валентин Катаев описывает её как «высокую, с лицом камеи, гладко причёсанную блондинку с узлом волос, сползающих на шею, голубоглазую московскую неяркую красавицу».
Иван Алексеевич Бунин при первой встрече, в Царицыно, на даче Муромцева, в 1896 году, не обратил внимания на юную Веру Муромцеву. Все его мысли были заняты совсем другой женщиной. А вот Вера запомнила эту встречу «в погожий июньский день около цветущего луга». Даже помнила его лицо, которое было тогда «свежим и здоровым». Чего не скажешь в момент их настоящей встречи 4 ноября 1906 года в квартире молодого писателя Бориса Константиновича Зайцева. Хозяева организовали литературный вечер, куда был приглашён Бунин как писатель (хотя в ту пору он был малоизвестен). И здесь Иван Алексеевич наконец-то заметил «тихую барышню с леонардовскими глазами»
Родители Веры были против отношений её с Буниным. Более того, все их друзья и знакомые в профессорской среде тоже негативно относились к этим отношениям. В ту пору Вера Муромцева училась на последнем курсе и ей надо было держать экзамены и писать дипломную работу. Когда она обратилась к знакомому семьи с просьбой дать ей дипломную работу, то он ответил ей: «Нет, работы я не дам вам, - сказал он своим заикающимся голосом, - или Бунин, или работа…»
И Вера с Буниным стали встречаться тайно от всех. А потом Бунин и совсем решил изменить не только её судьбу, но и профессию: «Я придумал, нужно заняться переводами, тогда будет приятно вместе и жить и путешествовать, - у каждого своё дело, и нам не будет скучно, не будем мешать друг другу…».
«Когда близкие люди говорили мне, что я жертвую собой, решаясь жить с ним вне брака, я очень удивлялась», - писала Вера Николаевна.
Только своему отцу она рассказала, что собирается открыто ехать с Буниным в путешествие по Святой земле. Он принял решение дочери тяжело, но постарался не дать ей это почувствовать. А маму Веры потом уговорили её братья, которые считали, что их сестра всегда делает всё правильно. В день отъезда один из братьев, чтобы разрядить обстановку, «с припевом "со святыми упокой", прочитал длинный ряд имён и фамилий, по его мнению, прежних поклонников».
В последнюю ночь перед новой жизнью «на душе у Веры было двойственно: и радостно, и грустно. В душе боролись вера с сомнениями».
10 апреля 1907 года Вера Николаевна и Иван Алексеевич отправились в первое свое путешествие. Для всех родных, близких и знакомых они стали мужем и женой. В гражданском браке они жили ещё долго. Только во Франции, в 1922 году, они обвенчались.
Египет, Сирия, Палестина, Греция, Турция, Италия, Швейцария, Германия, Франция … Одно путешествие сменялось другим, потом третьим… Почти целых двадцать лет они вели кочевой образ жизни. Осели они в Грассе - в небольшом городке на юге Франции.
За годы, проведённые вместе, у них было всякое. Литературный секретарь Бунина Андрей Седых, наблюдая отношения Веры Николаевны и Бунина, как-то написал: «У него были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью… ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. И при всём этом он любил видеть около себя молодых, талантливых женщин, ухаживал за ними, флиртовал, и эта потребность с годами только усиливалась… Мне казалось, что она… считала, что писатель Бунин - человек особенный, что его эмоциональные потребности выходят за пределы нормальной семейной жизни, и в своей бесконечной любви и преданности к "Яну" она пошла и на эту, самую большую свою жертву…» Ян - так решила называть его Вера Николаевна ещё на заре их отношений, «потому что ни одна женщина его так не называла, …он очень гордился, что его род происходит от литовца, приехавшего в Россию, ему это наименование нравилось». Однако у Валентина Катаева можно прочитать о том, что Вера Николаевна называла Бунина Иоанном.
По словам Георгия Адамовича, «…за её бесконечную верность он был ей бесконечно благодарен и ценил её свыше всякой меры. Покойный Иван Алексеевич в повседневном общении не был человеком легким и сам это, конечно, сознавал. Но тем глубже он чувствовал все, чем жене своей обязан. Думаю, что если бы в его присутствии кто-нибудь Веру Николаевну задел или обидел, он при великой своей страстности этого человека убил бы - не только как своего врага, но и как клеветника, как нравственного урода, не способного отличить добро от зла, свет от тьмы». Вера Николаевна пережила Бунина на восемь лет. Она была не только женой писателя, но и, будучи человеком литературно одаренным, Вера Николаевна занималась переводами и писала статьи. Муромцева-Бунина перевела «Сентиментальное воспитание» и «Искушение святого Антония» Флобера, рассказы Мопассана, «Грациэллу» Ламартина, стихотворения Андре Шенье, поэму «Энох Арден» Теннисона. Её перу принадлежат такие статьи, как «Памяти С. Н. Иванова», «Найдёнов», «Л. Н. Андреев», «Piccolo Marina», «Овсянико-Куликовский», «Юшкевич», «Кондаков», «Московские "Среды", "Эртель", "У старого Пимена. (Иловайский)", "С. А. Муромцев", "Заморский гость. (Верхарн)", "Завещание", "Умное сердце. (О. А. Шмелёва)", "Квисисана", "Москвичи", "Коллективные курсы", "Вечера на Княжеской. (Волошин)".
После смерти Ивана Алексеевича она жила только памятью о нём, получая персональную пенсию от СССР как вдова русского писателя. За эти годы Вера Николаевна написала две книги: "Жизнь Бунина" и "Беседы с памятью", которые просто наполнены любовью к мужу, к своему любимому писателю.
Вера Николаевна Муромцева-Бунина была похоронена в одной могиле с мужем на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
«"Вера Муромцева" - моё раннее детство… Пишу "Вере Муромцевой", ДОМОЙ…» - напишет Марина Цветаева в одном из писем к Вере Муромцевой.
Для Цветаевой «Вера Муромцева» - это олицетворение жизни московского дворянства на стыке веков.
Мемуарист Василий Яновский писал о Вере Буниной: «Это была русская ("святая") женщина, созданная для того, чтобы безоговорочно, жертвенно следовать за своим героем - в Сибирь, на рудники или в Монте-Карло и Стокгольм, все равно! … Она принимала участие в судьбе любого поэта, журналиста, да вообще знакомого, попавшего в беду, бежала в стужу, слякоть, темноту…