Соколов В.Д. Вечные сюжеты Ариосто. Неистовый Роланд. Ариосто, «Неистовый Роланд» – краткий анализ. Онлайн чтение книги неистовый роланд

«Неистовый Роланд» имела в XVI столетии более 80 изданий. Изящный и вместе с тем простой язык доставил ей быстрое торжество над поэмой Боярдо . Приключения в «Неистовом Роланде» не менее разнообразны и рассказаны гораздо лучше; фантазия богата, юношески свежа, отважна; поэма проникнута нежным чувством, очаровывавшим женщин. Далеко превосходя Боярдо силой поэтического творчества, Лудовико Ариосто превосходит ей и своего преемника, Торквато Тассо . Даже те сцены, полные сладострастия, изображены у Ариосто с нежностью и скромностью.

Легкий, блестящий, занимательный рассказ его совершенно соответствовал вкусу государей, вельмож и дам. Связь между эпизодами «Неистового Роланда» слаба, но тем легче было читать поэму: каждое приключение составляет особое целое, так что можно начать чтение, откуда угодно, и кончить, как только вздумается. Ариосто всегда умеет остановиться вовремя, прекратить рассказ раньше, чем он утомит, и начать новый. Часто он перерывает повествование на самом интересном месте, чтобы сильнее возбудить любопытство, и всегда делает это мастерски. Прежде чем читатель утомится рассказом о каком-нибудь приключении Роланда и Анджелики, их сменяют Руджиеро и Брадаманта. Ариосто серьезен настолько, чтобы рассказ был интересен, он влагает в него столько шутливости, что читать его очень весело.

Руджиеро спасает Анджелику. Картина Ж. А. Д. Энгра на тему «Неистового Роланда» Ариосто. 1819

В «Неистовом Роланде» есть насмешки над церковью и духовенством, но они не жестоки, а шутливы. Это не сарказм, а веселая ирония. Брадаманта убеждает своего возлюбленного креститься, он отвечает: «для тебя я бесстрашно пойду не только в воду, но пожалуй и в огонь». Благочестивый отшельник назидает Родомонта духовной пищей; «но едва мавр отведал её, стало ему тошно, потому, что он родился с дурным вкусом». В иронической веселости Ариосто много верных глубоких мыслей о жизни; он превосходно знает человеческое сердце.

Но в его поэме есть и недостатки. Она – лабиринт приключений; бесконечные ряды их не имеют единства. Характеры очерчены очень слабо; это не группа людей, а группа имен. Только Родомонто несколько отличается от других героев неукротимостью отваги, а Брадаманта – от других красавиц романической воинственностью. Все остальные лица «Неистового Роланда» – марионетки, которыми движет одна пружина, любовь. Современники любили поэму Ариосто за разнообразие содержания, за очаровательную шутливость, за грациозность рассказа, за художественность формы. Но уже и они находили, что у него нет способности создавать новое, что он только мастер пользоваться чужим, что все сцены у него заимствованы из других поэтов, начиная с Овидия и кончая Боярдо. Описания природы Ариосто заимствовал у прежних итальянских и французских поэтов. Почти все эпизоды он взял из испанских и провансальских романсов, итальянских новелл или других произведений прежней поэзии.

Ариосто не мог дать связного полного изображения жизни, но с неподражаемым талантом обрисовывал отдельные её моменты и с очаровательной прелестью рисовал отрывочные сцены. Его поэма – ряд великолепных картин, очаровывающих своим светлым колоритом; её весело читать, потому что она написана автором в радостном настроении души. Чарует и её язык, нежный, изящный и гармоничный.

«Неистовый Роланд» был начат Ариосто в 1506 г. и впервые напечатан в 1516 г. В этом первом издании поэма имела 40 песней. В 1521 г. вышло ее второе, исправленное издание, много раз перепечатывавшееся без разрешения автора. Между тем Ариосто продолжал работать над поэмой и добавил к ней еще 6 песней. В своем окончательном виде поэма была напечатана за год до смерти автора, в 1532 г. Поэма Ариосто построена как продолжение поэмы Боярдо, которой Ариосто был очень увлечен, как и все его современники. Он начинает повествование с того места, на котором оно обрывается у Боярдо, выводит тех же персонажей в тех же положениях. Вследствие этого Ариосто не приходится знакомить читателей со своими героями. Справедливо было замечено, что для Ариосто поэма Боярдо как бы играла роль традиции, из которой эпический поэт брал персонажи и сюжетные мотивы.

Ариосто заимствует у Боярдо также и приемы сюжетного построения своей поэмы. Композиция «Неистового Роланда» основана на принципе неожиданных переходов от одного эпизода к другому и на переплетении нескольких линий повествования, получающем подчас необычайно причудливый, почти хаотический характер. Однако хаотичность поэмы Ариосто мнимая. На самом деле в ней царит сознательный расчет: каждая часть, сцена, эпизод занимает строго определенное место; ни одного куска поэмы нельзя переставить на место другого, не нарушив художественной гармонии целого. Всю поэму в целом можно сравнить со сложной симфонией, которая кажется беспорядочным набором звуков только немузыкальным или невнимательным слушателям.

В сложном и многопланном сюжете «Неистового Роланда» можно выделить три основные темы, которые сопровождаются множеством мелких вставных эпизодов.

Первая тема - традиционная, унаследованная от каролингского эпоса - война императора Карла и его паладинов с сарацинами. Эта тема внешне охватывает весь лабиринт событий, изображаемых в поэме. В начале поэмы войско сарацинского царя Аграманта стоит под Парижем, угрожая столице могущественнейшего христианскою государства. В конце поэмы сарацины разбиты, и христианский мир спасен. В промежутке изображено бесчисленное множество событий, участниками которых являются рыцари обоих враждебных войск, периодически выезжающие из своих станов. Уже один этот факт имеет немалое композиционное значение в поэме: он связывает разрозненные нити ее эпизодов. Самая тема борьбы христианского мира с языческим не имеет для Ариосто того принципиального идеологического значения, какое она получит впоследствии у Тассо. Правда, он относится к ней серьезнее, чем Пульчи и даже Боярдо, потому что он хочет поднять рыцарский престиж своих героев. Тем не менее Ариосто трактует некоторые эпизоды войны шутливо, иронически.

Вторую тему поэмы составляет история любви Роланда к Анджелнке, являющейся причиной его безумия, которое дало поэме Ариосто ее наименование. Роланд следует по пятам за ветреной и жестокой красавицей-язычницей, становящейся яблоком раздора между христианскими рыцарями. Во время своих скитаний Анджелика встречает прекрасного сарацинского юношу Медора, тяжело раненного. Она ухаживает за ним, спасает его от смерти и влюбляется в него. Роланд, преследуя Анджслику, попадает в лес, в котором незадолго до того Анджелика и Медор наслаждались любовью. Он видит на деревьях вензеля, начертанные влюбленными, слышит от пастуха рассказ об их любвн и сходит с ума от горя и ревности. Безумие Роланда, изображенного в согласии с традицией самым доблестным из рыцарей Карла Великого, является как бы наказанием за безрассудную страсть к недостойной его Анджелике. Эта тема разработана Ариосто с подлинным драматизмом и местами с психологической тонкостью. Однако финальный эпизод этой истории носит комический характер: утерянный Роландом рассудок Астольф находит на луне, где рассудок многих людей, потерявших его на земле, хранится в склянках, на которых наклеены ярлыки с именами владельцев. Зато человеческую глупость, замечает Ариосто, на луне найти невозможно: она вся остается на земле.

Третья тема поэмы - история любви молодого сарацинского героя Руджеро к воинственной деве Брадаманте, сестре Ринальдо. Союз Руджеро и Брадаманты должен положить начало княжескому дому Эсте: поэтому Ариосто излагает их историю особенно обстоятельно. Эта тема вводит в поэму чрезвычайно обильный сверхъестественный, фантастический элемент.

Помимо трех основных тем, в поэме содержится множество других героических и романических эпизодов, в которых участвует огромное число лиц. Общее количество персонажей поэмы доходит до двухсот. Среди них встречаются волшебники, феи, великаны, людоеды, карлики, чудесные кони, чудовища и т. д. Чередуя эпизоды, Ариосто смешивает серьезное с шутливым и непринужденно переходит от одного тона повествования к другому; стили комический, лирический, идиллический, эпический перемежаются в зависимости от хода рассказов. Ариосто боится однообразия и монотонности: потому он часто в одной песни объединяет трагическое с комическим. Так, в 43-й песни печальная история смерти Брадаманты стоит рядом с двумя шутливыми рассказами о женских обольщениях.

Основным стилистическим моментом «Неистового Роланда» является ирония. Уже Боярдо применял ее, повествуя о необычайных подвигах и приключениях рыцарей. Ариосто идет дальше Боярдо по этому пути. Он усваивает последовательно ироническое отношение к изображаемому им фантастическому миру чудес, подвигов и рыцарских идеалов. Критическое сознание поэта-гуманиста, уверенного в реальности мира и человека, свободного от суеверий и религиозных предрассудков, естественно, иронизирует над средневековым материалом, разработанным в его поэме. Ариосто непринужденно играет этим материалом, постоянно напоминая о себе читателю критическими замечаниями, обращениями и т. п. Говоря о сверхъестественных вещах, он их нарочито материализует, вскрывая этим их абсурдность. Таково, например, описание борьбы Роланда с морским чудовищем. Рисуя посещение Астольфом подземного мира, Ариосто недвусмысленно пародирует . Жестокосердые красавицы, подвешенные в наказание за свою холодность в пещере, полной огня и дыма, явно пародируют эпизод Франчески да Римини. Когда Астольф приходит в рай, ему дают пищу и постель, а его лошадь ставят в конюшню; Астольф с наслаждением ест райские яблоки, замечая, что Адам и Ева заслуживают снисхождения и т. д.

При всем своем скептицизме и иронии Ариосто не осмеивает рыцарства. Напротив, он пытается вскрыть положительные моменты в рыцарской этике, культ высоких человеческих чувств - верности, великодушия, храбрости, благородства. Он наделяет рыцарство положительным, гуманистическим содержанием, снимая с него обветшавшие феодальные покровы и разоблачая своей иронией призрачность возрождения отживших форм рыцарского быта.

«Неистовый Роланд» - несомненно крупнейшее поэтическое произведение позднего итальянского Возрождения. Это своего рода поэтическая энциклопедия итальянской жизни начала XVI в., отразившая с исключительной широтой все противоречия эпохи начавшегося распада феодального мира, все культурные завоевания общества, сбросившего с себя путы средневековой схоластики, жизнеотрицания и аскетизма. Основной художественной задачей Ариосто является показ величия, богатства, многообразия и красоты земной жизни, создание светлой, гармонической картины этого земного мира, населенного радостными и прекрасными образами. Как истинный ренессансный художник, Ариосто как бы заново открывает для поэзии мир и человека, освобожденного от всяких стеснительных оков. Погружая своего читателя в мир поэтического вымысла, он в то же время не уводит его от действительности, а напротив, стремится усилить своим ироническим повествованием некоторые элементы этой действительности. В этом смысле можно говорить о реалистической направленности фантастической поэмы Ариосто.

Многие прогрессивные устремления эпохи Возрождения нашли отражение в творчестве Ариосто. Поэт страстно протестует против бесконечных, несправедливых, захватнических войн, раздирающих на клочки и поливающих кровью «несчастную Италию» (песнь XVII); он выражает свое глуббкое сочувствие страдающему от этих войн народу:

Ах, вечно несчастливый,

Там за овец считается народ,

Где в том тиран зрит пользу нечестивый!

Он выражает отвращение к появившемуся в его время огнестрельному оружию, орудию массового уничтожения людей, восклицая:

Тот - самый злостный, лютый лиходей

Из всех, каких знавали только люди,

Кто изобрел столь гнусный род орудий!

Как истинный патриот, он больше всего мечтает видеть Италию свободной от «варваров», т. е. иностранных завоевателей-хищников. В ряду борцов за национальное единство Италии Ариосто принадлежит почетное место наряду с Данте, Петраркой и более поздними поэтами-патриотами конца XVIII и первой половины XIX в.

В качестве придворного поэта Ариосто был вынужден прославлять своих «августейших» покровителей, феррарских герцогов Эсте. Но с какой горькой иронией он говорит об этих хорошо оплачиваемых монархами славословиях: «Эней не был так благочестив, Ахилл так могуч и Гектор так горд, как гласит предание, и им с успехом можно было бы противопоставить тысячи и тысячи других людей. Но дворцы и поместья, раздаваемые их потомками, заставили почтенные руки писателей воздать предкам такие великолепные и бесконечные почести».

С язвительной иронией Ариосто всегда говорит о религиозных представлениях, о набожности, аскетизме, святости и т. д. В VIII песни он дает совсем боккаччевскую сценку, изображающую, как некий «святой отшельник» усыпляет попавшую к нему в руки Анд-желику, чтобы дать волю своим «хищным желаниям». А в песни XIV он в исключительно резких тонах рисует «гнусную свору» монахов, в обители которых царят «Скупость, Зависть, Гнев, Жестокость, Лень с Обжорством и Гордыней»; он называет этот монастырь адом, «где песнь звучит господня». Такие выпады против церковников и монахов связывают Ариосто с антиклерикальной традицией итальянского гуманизма XIV и XV вв.

Как поэт-гуманист, Ариосто воспевал красоту и доблесть человека, изображая любовь сильным, естественным чувством, являющимся источником «великих героических деяний». Так выразился о нем знаменитый ученый Галилей, высоко ценивший искусство Ариосто. В творчестве автора «Неистового Роланда» поражает зрелость чувств, исключительная полнота восприятия жизни, выразительность конкретных деталей, умение придать своим поэтическим видениям невиданную дотоле материальную ощутимость, конкретность - все черты зрелого ренессансного искусства, достигшего своей высшей точки.

Ренессансная полнокровность творчества Ариосто находит выражение также в поэтической форме его поэмы. Она написана великолепными, звучными, певучими октавами, которые за свою красоту издавна получили в Италии название «золотых октав». При всей их кажущейся легкости и непринужденности, эти октавы являются результатом долгой, кропотливой работы, явственно заметной при сопоставлении первого издания поэмы с окончательным. Такими же качествами отличается язык Ариосто, необычайно ясный и конкретный, лишенный всяких риторических прикрас.

Поэма Ариосто оказала большое влияние на развитие европейской поэзии, в особенности жанра шутливой поэмы. С традицией этого жанра в различной степени связаны были («Орлеанская девственница»), Виланд («Оберон»), Байрон («Дон-Жуан»), Пушкин («Руслан и »).

Если домашнее задание на тему: » «Неистовый Роланд» оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.

• Свежие новости

• Категории

• Новости

  «Влюбленный Роланд» имел огромный успех и вызвал множество попыток продолжить эту незаконченную поэму. Всех малоискусных продолжателей «Влюбленного Роланда» затмил Лодовико Іспит: Закордонна література). ... до іспиту Закордонна література", Жанр лицарської поеми в італійській літературі епохи Відродження (М. Боярдо, Л. Ариосто). "Цитування тексту взяте із книги: століття й Відродження" у Дигестах, поринув у вивчення класиків; він настільки засвоїв форми й розміри В конце XV в. в северной Италии появляется новый культурный очаг, оказавшийся весьма жизнеспособным в годы наступления феодально-католической реакции. Этим

• Рейтинг сочинений

  Пастух у Ручейка пел жалобно, в тоске, Свою беду и свой урон невозвратимый: Ягненок у него любимый Недавно утонул в

  Сюжетно-ролевые игры для детей. Сценарии игр. "С выдумкой идем по жизни" Эта игра выявит самого наблюдательного игрока и позволит им

  Роль частей речи в художественном произведении

Имя существительное. Насыщение текста существительными может стать средством языковой изобразительности. Текст стихотворения А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...», в свое

; полный текст «Неистового Роланда» насчитывает 38 736 строк, что делает его одной из длиннейших поэм европейской литературы.

Сюжет

В основе произведения - предания каролингского и артуровского циклов , перенесённые в Италию из Франции в XIV веке . Как и у Боярдо, от каролингских эпических песен остались только имена персонажей, а вся сюжетика взята из бретонского рыцарского романа . Сюжет «Неистового Роланда» крайне запутан и распадается на множество отдельных эпизодов. Тем не менее все содержание поэмы можно свести к четырнадцати сюжетным линиям, из них восемь больших (Анджелика , Брадаманта , Марфиза , Астольфо , Орландо , Ринальдо , Родомонт , Руджеро) и шесть малых (Изабелла, Олимпия, Грифон, Зербино, Мандрикардо, Медоро). И есть еще тринадцать вставных новелл . Главные сюжетные линии поэмы - безответная любовь сильнейшего христианского рыцаря Роланда к катайской царевне Анджелике, приводящая его к безумию , и счастливая любовь сарацинского воина Руджьера и христианской воительницы Брадаманты, которым, согласно поэме, предстоит стать родоначальниками феррарской герцогской династии д’Эсте .

Поэтика

Автор относится к описываемым им приключениям подчёркнуто иронически , выражая свою оценку как в описаниях, так и в многочисленных лирических отступлениях , которые впоследствии стали важнейшим элементом новоевропейской поэмы. В авторских отступлениях также обсуждаются вполне «серьёзные» темы; так, Ариосто беседует с читателем об искусстве поэзии, критикует Итальянские войны и сводит счёты со своими завистниками и недоброжелателями. Разного рода сатирические и критические элементы рассеяны по всему тексту поэмы; в одном из наиболее знаменитых эпизодов рыцарь Астольф прилетает на гиппогрифе на Луну , чтобы разыскать потерянный разум Роланда, и встречает обитающего там апостола Иоанна . Апостол показывает ему долину, где лежит всё, что потеряно людьми, в том числе красота женщин, милость государей и Константинов дар .

Не двигаясь в сторону психологического анализа, Ариосто целиком погружается в сказочность, которая, как указывалось, составляет лишь нижнее основание романной структуры. Гегель неточен, когда он пишет, что «Ариосто восстает против сказочности рыцарских приключений». Ценой иронической интерпретации и игровой трактовки Ариосто как бы приобретает право упиваться сказочной фантастикой с её гиперболическими преувеличениями и причудливыми образами, сложнейшими нагромождениями фабульных линий, необычайными и неожиданными поворотами в судьбах персонажей. При этом подчеркиваются гораздо больше, чем в классических куртуазных романах , наличие художественного вымысла , субъективный произвол и тонкое мастерство автора-художника, использующего эпическое предание только как глину в руках мастера.

Критическое признание

Первоначально поэма Ариосто существовала в атмосфере всеобщего и безусловного признания. В 1549 году появился комментарий к поэме Симоне Форнари, в 1554 вышли сразу три книги, содержащие апологию поэмы: переписка Джованни Баттисты Пиньи (англ.) русск. и Джиральди Чинцио (итал.) русск. , «Рассуждение о сочинении романов» Джиральди, «Романы» Пиньи. Первое развернутое выступление против «Неистового Орландо» и романов вообще мы находим в диалоге Антонио Минтурно «Поэтическое искусство», вышедшем в свет в г. Минтурно с классицистских позиций ставил в вину Ариосто нарушение аристотелевского принципа единства действия . После появления трактата Камилло Пеллегрино (итал.) русск. «Каррафа, или Об эпической поэзии» () завязался оживленный спор об Ариосто и Торквато Тассо , продлившийся до конца века.

Гегель и вслед за ним Франческо де Санктис в конце XIX века выдвинули положение, до сих пор пользующееся авторитетом, согласно которому ирония у Ариосто - фактор прежде всего мировоззренческий . Это взгляд нового сознания на старую и отжившую реальность, это свидетельство зрелости разума, возвысившегося над поэтическими фантазиями Средневековья и способного ими увлекаться, лишь забавляясь. Это та форма, в которой находит свой естественный конец рыцарская культура . Однако такая точка зрения во-первых, ставит знак равенства между ариостовой и романтической иронией , что является методологической модернизацией, а во-вторых, это и историческая модернизация, поскольку рыцарская культура времен Ариосто испытывала вовсе не упадок, а расцвет.

Бенедетто Кроче в своем революционном сочинении «Ариосто, Шекспир и Корнель » () указал на универсальную гармонию как на верховный художественный принцип «Неистового Орландо».

Влияние

Поэма Ариосто, несмотря на критику её «несерьёзности» и «несоразмерности», сразу же приобрела известность и вызвала к жизни множество подражаний. (Было и прямое продолжение - поэма Винченцо Брузантини «Влюбленная Анджелика», вышедшая в 1550 году , в которой прослежена дальнейшая судьба Анжелики). По её мотивам создавались картины и оперы; в мировой литературе сюжетные элементы «Неистового Роланда» можно найти в произведениях Лопе де Веги , Сервантеса (в романе «Дон Кихот»), Виланда , Байрона , Вольтера (в поэме «Орлеанская девственница », именно по этой причине Пушкин говорит о нем как о «внуке Арьоста»), Пушкина А. С. («Руслан и Людмила » и перевод отрывка об обнаружении Роландом измены Анжелики - «Пред рыцарем блестит водами»), Осипа Мандельштама («Ариост») и др.

См. также

Напишите отзыв о статье "Неистовый Роланд"

Примечания

Литература

• Андреев М.Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. М., 1993. Глава V.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Неистовый Роланд

Катары смотрели на знакомые звёзды – отсюда они казались такими большими и близкими!.. И знали – очень скоро эти звёзды станут их новым Домом. А звёзды глядели сверху на своих потерянных детей и ласково улыбались, готовясь принять их одинокие души.
Наутро все Катары собрались в огромной, низкой пещере, которая находилась прямо над их любимой – «кафедральной»... Там когда-то давно учила ЗНАНИЮ Золотая Мария... Там собирались новые Совершенные... Там рождался, рос и крепчал Светлый и Добрый Мир Катар.
И теперь, когда они вернулись сюда лишь как «осколки» этого чудесного мира, им хотелось быть ближе к прошлому, которое вернуть было уже невозможно... Каждому из присутствовавших Совершенные тихо дарили Очищение (consolementum), ласково возлагая свои волшебные руки на их уставшие, поникшие головы. Пока все «уходящие» не были, наконец-то, готовы.
В полном молчании люди поочерёдно ложились прямо на каменный пол, скрещивая на груди худые руки, и совершенно спокойно закрывали глаза, будто всего лишь собирались ко сну... Матери прижимали к себе детей, не желая с ними расставаться. Ещё через мгновение вся огромная зала превратилась в тихую усыпальницу уснувших навеки пяти сотен хороших людей... Катар. Верных и Светлых последователей Радомира и Магдалины.
Их души дружно улетели туда, где ждали их гордые, смелые «братья». Где мир был ласковым и добрым. Где не надо было больше бояться, что по чьей-то злой, кровожадной воле тебе перережут горло или попросту швырнут в «очистительный» папский костёр.
Сердце сжала острая боль... Слёзы горячими ручьями текли по щекам, но я их даже не замечала. Светлые, красивые и чистые люди ушли из жизни... по собственному желанию. Ушли, чтобы не сдаваться убийцам. Чтобы уйти так, как они сами этого хотели. Чтобы не влачить убогую, скитальческую жизнь в своей же гордой и родной земле – Окситании.
– Зачем они это сделали, Север? Почему не боролись?..
– Боролись – с чем, Изидора? Их бой был полностью проигран. Они просто выбрали, КАК они хотели уйти.
– Но ведь они ушли самоубийством!.. А разве это не карается кармой? Разве это не заставило их и там, в том другом мире, так же страдать?
– Нет, Изидора... Они ведь просто «ушли», выводя из физического тела свои души. А это ведь самый натуральный процесс. Они не применяли насилия. Они просто «ушли».
С глубокой грустью я смотрела на эту страшную усыпальницу, в холодной, совершенной тишине которой время от времени звенели падающие капли. Это природа начинала потихоньку создавать свой вечный саван – дань умершим... Так, через годы, капля за каплей, каждое тело постепенно превратится в каменную гробницу, не позволяя никому глумиться над усопшими...

В эпосе кантасториев прочное место заняли иноземные сюжеты и прежде всего сказания французского Каролингского цикла с его героями - императором Карлом и доблестным Роландом, получившим в Италии имя Орландо. Традиционные сюжеты обрастали новыми мотивами, персонажами, деталями и оборотами событий.

К сказаниям об Орландо в XV в. обратился флорентийский поэт Луиджи Пульчи (1432-1484), приближенный Лоренцо Медичи.

Прошло всего несколько лет после появления поэмы Пульчи, как в Ферраре увидела свет еще одна поэма на сюжет Каролингского цикла. Это был "Влюбленный Роланд" (1486) Маттео Боярдо (1441-1494), знатного аристократа, жившего при дворе Феррарского герцога. Вновь поэт обращается к сказаниям о Роланде, но его поэма не похожа на озорную поэму флорентийского стихотворца. У Пульчи старинное героическое сказание как бы ожило среди задорного народного карнавала. Боярдо придает ему очертания куртуазного рыцарского романа. Суровый герой французского средневекового эпоса даже перед смертью не вспоминает о своей любящей невесте, тоскующей по нем в далеком Аахене. Под пером Боярдо Роланд, подобно другим странствующим рыцарям, галантен и влюблен. Его пленила прекрасная Анджелика, дочь короля Катая. Ради нее он отправляется на Восток и совершает рыцарские подвиги. Как и в куртуазных романах, в поэме Боярдо одно приключение громоздится на другое, сюжетные линии прихотливо переплетаются, автор широко использует пестрый реквизит куртуазной фантастики (феи, великаны, волшебники, драконы, зачарованные кони, заколдованное оружие и т.п.). Народной буффонаде уже нет места в нарядном и изысканном мире феррарского поэта. Боярдо не закончил своего произведения, но и в незаконченном виде оно имело большой успех у читателей.

Продолжить поэму Боярдо решил один из самых выдающихся поэтов итальянского Возрождения Лодовико Ариосто (1474-1533). Подобно своему предшественнику, он был тесно связан с феррарским герцогским двором. Ариосто писал стихи, сатиры в духе Горация и "ученые комедии" по правилам античной поэтики. В сонетах и мадригалах Ариосто выступал певцом любви, выражая свои чувства к Алессандре Бенуччи. В одном сонете поэт рассказывает, как, переходя в пасмурный день мост через По, он заметил донну; ее взгляд развеял тучи, озарил землю солнцем и успокоил волнение на реке. Ближе всего к знаменитой поэме Ариосто стоят семь сатир, написанных терцинами. В них даны яркие зарисовки жизни герцогского двора, папской курии, университета и гуманистов Гарфаньяны. Однако сатиры Ариосто ближе к Горацию, чем к Ювеналу. Улыбка поэта снисходительна, а интонации его терцин напоминают шутливую разговорную речь. Из комедий стоит отметить «Сундук», «Подменённые», «Чернокнижник», «Сводня», «Студенты» .

Но самым замечательным его произведением стала поэма в октавах (46 песен) "Неистовый Роланд", над которой он работал на протяжении 25 лет (1507-1532). К площадной буффонаде Пульчи поэма эта уже не имела никакого отношения. Ариосто не только подхватил сюжетные нити феррарского поэта, но и развил его поэтическую манеру, придав ей замечательную художественную силу. Однако поэт мало заботился о непосредственном развитии сюжета своего предшественника, сразу введя в рассказ Анджелику, Ринальдо, Феррау, Сакрипанте, Брадаманту. Изображая занимательные авантюры своих героев, Ариосто стремился приподнять действительность ренессансной поэзии над угрожавшей ей прозаичностью повседневности, воспеть мир истинной человечности, свободы и красоты.

Во вступительных октавах поэмы Ариосто определил свои поэтические задачи. Главным героем ее он сделал Орландо - Роланда, образцового рыцаря в гуманистическом понимании, неизменного покровителя угнетенных, борца за справедливость; в его лице воплощены в преобразованном виде идеальные качества, которыми обладали герои лучших испанских ренессансных рыцарских романов об Амадисе Гальском и Пальмерине Английском и о необходимости которых для человека Возрождения говорил в книге «Придворный» современник Ариосто, Бальдассаре Кастильоне. Разыскивая Анджелику и совершая попутно различные подвиги, Роланд неожиданно узнает, что юная красавица, любви которой добивалось множество рыцарей, полюбила сарацинского воина Медоро (Песнь 23). Горю и отчаянию Роланда нет предела. Он теряет рассудок и движется по миру, все сокрушая на своем пути. Безумие Орландо, которое сто лет спустя вдохновляло Дон Кихота в Сиерра Морене, подготовлено Ариосто исподволь, и чтение нежных надписей, свидетельствующих о счастливой любви Анджелики и Медоро, было лишь последней каплей, переполнившей чашу («... Их буква, кажется гвоздем // Герою сердце пробивает... »). Рыцарь уже раньше страдал, когда от него бежала своенравная и коварная красавица, вещий сон предупредил его о грядущих бедах; разыскивая Анджелику, он то и дело переходит от отчаяния к надежде. Мотив яростного неистовства и безумия главного героя предвосхищает образы позднего Возрождения - Гамлета и Дон Кихота. Но пока еще царит шутка: излечить Орландо, вернуть ему потерянный рассудок призван легкомысленный рыцарь Астольфо, появлявшийся еще в поэме Боярдо: он по совету апостола Иоанна должен слетать на Луну, где хранятся вещи, потерянные людьми на земле, и, атким образом, вернуть Роланду его рассудок, хранящийся в увесистом сосуде.

С историей Роланда переплетаются в поэме истории других персонажей, образуя нарядный узор, состоящий из огромного числа эпизодов любовного, героического, волшебного и авантюрного характера. Нет возможности и необходимости перечислять здесь все эти истории. Но обратим внмиание на сложную историю любви Руджеро и Брадаманты, которая не уступает по значению другим сюжетным линиям поэмы. Любовь этих героев сопряжена с препятствиями, заблуждениями; много раз поэт уже готов соединить их узами брака, но затем новое приключение задерживает наступление счастливой развязки. В этой богатой событиями истории первое место принадлежит Брадаманте; женщина эпохи Возрождения, она настойчива, энергична и по-настоящему отважна: ревнуя Руджеро и обнаруживая слабость в минуты отчаяния, она готова тотчас взять в руки оружие, чтобы достойно защищать свою любовь. Когда Руджеро грозит прямая опасность, то, несмотря на гнев, Брадаманта предостерегает его криком. Чувства этой девушки выше и человечней, чем чувства других персонажей поэмы, в них более прямо изображена гуманистическая гармония, утверждаемая художественным стилем «Неистового Орландо». Встреча с Пинабелло, принадлежащим к врагам ее рода, приводит Брадаманту вместо замка Атланта, где находится Руджеро, в таинственную пещеру волшебницы Мелиссы. Своими предсказаниями чародейка утешает обманутую богатыршу, обещая ей могущество и славу в лице ее потомков - герцогов д’Эсте. Так, воспользовавшись приемом Вергилия, поэт сумел сказать приятное своим покровителям, но сделал это столь непринужденно и весело, что в общем тоне эпизода не возникло даже оттенка льстивости. Заключительные эпизоды этой истории посвящены войне, которую держава Карла Великого ведет с сарацинами, вторгшимися во Францию. Принявший христианство Руджеро побеждает на поединке сильнейшего витязя неверных Родомонта, бросившего ему обвинение в измене. Браком Брадаманты и Руджеро завершается пространная поэма Ариосто, прочно вошедшая в историю европейской литературы. С ее отголосками мы встречаемся и у Вольтера ("Орлеанская девственница"), и у Виланда ("Оберон"), и у Пушкина ("Руслан и Людмила").

По своим жанровым признакам "Неистовый Роланд" ближе всего стоит к куртуазному рыцарскому роману. Но это вовсе не означает, что Ариосто поставил перед собой задачу возродить этот средневековый жанр в его специфических чертах. В поэме Ариосто многое выглядит так же, как в рыцарском средневековом романе, но многое уже весьма отлично от него. Как и в средневековом романе, в поэме Ариосто рыцари влюбляются в прекрасных дам и совершают подвиги в их честь. Только если в средневековом романе неизменно царил куртуазный дух, а двор короля Артура являлся заповедником куртуазного этикета с его изысканностью и принципом "меры", то в поэме Ариосто этот принцип открыто нарушен в драматической истории Роланда - главного персонажа произведения. Ведь любовь не только не превращает Роланда в идеального уравновешенного рыцаря, но доводит его до безумия. Ариосто рисует устрашающий портрет прославленного героя, блуждающего по раскаленным пескам Африки:

Глаза ввалились, спрятавшись в орбитах,

Лицом костлявым стал он и худой,

С копной волос, взъерошенных и сбитых,

С густою, безобразной бородой...

После исцеления рыцарь «еще более умен и мужествен» и готов совершать новые подвиги: будто истинно эпический герой, Орландо стал опять на защиту дела франков, дела христиан. Но все это наполовину игра: безумие, вызвавшее ряд нелепых, несоответствующих доблестному воину поступков, разрушало образ совершенного рыцаря в старом понимании. И этим Ариосто предвосхитил Сервантесова Дон Кихота, хотя реалистический испанский роман отчетливо противопоставил безжалостную прозу жизни фантастическому безумию, а поэма Ариосто, прямо не воспроизведя реальной повседневности, представляет неистовства протагониста как занимательный, порою смешной эпизод, не нарушающий, однако, гармоничной мозаики сюжета. Появляясь на страницах занимательной повести, драматическая история Роланда напоминает читателям о превратностях земной жизни, в которой свет перемежается с тенью и которая не укладывается в тесные рамки куртуазного кодекса. Поэт словно соревнуется с Творцом вселенной. Он создает свой обширный мир. Он талантливый зодчий, как бы подтверждающий дерзкую мысль Марсилио Фичино о человеке, который равен Вседержителю по своим безграничным созидательным потенциям.

Что касается до сказочных эпизодов поэмы, то они в значительной мере связаны со стародавней мечтой человека о красоте, в которой так нуждаются люди. У Ариосто это прежде всего зачарованные замки и сады, соревнующиеся по своей прелести с Эдемом. Как и во владениях античной богини Киприды, описанных поэтом Полициано, здесь непрестанно благоухают цветы, зеленеют рощи лавров, миртов и пальм, свои песни распевают соловьи, на лугах пасутся олени и лани, не страшась никаких опасностей (Песнь 6). И все же эти чарующие глаз замки и сады созданы в поэме волею злых сил. За красотой в них таится коварство. На острове Альчины люди даже теряют свой человеческий образ (превращение в мирт рыцаря Астольфо). А разве в реальной земной жизни этого не бывает? Тесно связанный с тираническим феррарским двором, Ариосто хорошо это знал.

Так в поэме вновь и вновь сквозь волшебную оболочку проступают острые углы реальной земной жизни. Не задевая прямо своих феррарских покровителей, Ариосто позволяет себе осуждать тиранию, которая со времен Суллы, Нерона, Максимина и Аттилы столько зла причинила людям.

Ариосто в поэме охотно, широко и шутливо использует аллегорические фигуры Распри, Обмана, Гнева, а также сверхъестественные существа - чертей, фей, колдунов и магов. Сам христианский бог в лице св. Михаила вмешивается в события. Однако эта изобразительная разноголосица не разрушает стилевого единства поэмы, фактура которой сложна и пестра, но поразительно гармонична.

Изображая бесконечные поединки, битвы и сражения, в том числе кровопролитную битву за Париж с участием Карла Великого, прославляя подвиги христиан в битве с мусульманами (эта тема в то время была достаточно актуальной - ведь не так давно турки сокрушили Византийскую империю и надвигались на Европу), Ариосто вовсе не был выразителем средневекового воинственного духа. О рыцарских поединках он нередко писал с легкой усмешкой, как о своего рода карнавальной игре или представлении кукольного театра, и тогда горячая человеческая кровь по воле поэта словно бы превращалась в клюквенный сок. Но если речь заходила об Италии, его дорогой отчизне, он глубоко скорбел и не хотел скрывать этой своей скорби:

Упившись, спишь, Италия, безвластно,

И не скорбишь, что стала ты рабой

Народов, встарь склоненных пред тобой!

Вызывают его осуждение также пороки католического клира. Особенно попадает от него монашеской братии. Слетевший с неба архангел Михаил с изумлением видит, что в монастырях царят порядки, весьма далекие от подлинного благочестия. Вместо смирения, человеколюбия и почтения к святыне здесь торжествуют сребролюбие, лень, лицемерие и гордыня, повергающая во прах бедняков и всех страждущих (Песнь 14, октавы 78-90).

Талантливый представитель высокого Возрождения, Ариосто ценил людей деятельных, энергичных, способных на подвиг, на сильные чувства. Персонажи рыцарских романов, при всей их крайней условности, были ему в этом отношении близки. Но дух корысти и варварского разрушения он решительно осуждал. Так, осудил он появление в Европе огнестрельного оружия в результате изобретения пороха в XIV в. немецким монахом - изобретения "адского", принесшего людям неисчислимые беды (Песнь 11, октавы 21-27).

Совсем иное отношение у Ариосто к бесстрашным мореплавателям, бесконечно раздвинувшим пределы известного европейцам мира. В уста спутника Астольфо, покинувшего остров коварной Альчины и мечтающего вернуться к себе в Англию, он вложил красноречивое пророчество о том, как со временем новые Язоны найдут морской путь в Индию и откроют Новый Свет, прозрачно намекая при этом на экспедиции Васко да Гамы и Колумба (Песнь 15, октавы 20-23). Автору доставляет видимое удовольствие все время расширять географические пространства поэмы, простирающиеся от стран Западной Европы до Китая (Катая) и от Северной Африки до Индии. События ее развертываются на суше, на воде и в воздухе, мелькают названия таких городов и земель, как Париж, Арль, скифские и персидские берега, Эфиопия, Дамаск, Нубия, Прованс, Бизерта, Тапробана и т.д.

При этом рассказчик никогда не исчезает из поля зрения читателя, как это обычно бывало в героическом эпосе средних веков. Ведь это от него зависит, как развернутся дальнейшие события, только он один способен запутать и распутать пестрые сюжетные нити поэмы. Он не только прямо среди стихотворного текста обращается к Ипполиту д"Эсте, которому посвящена поэма, но и вспоминает о читателях (Песнь 23, октава 136) и т.п.

Мягкий юмор пронизывает многие страницы этой замечательной поэмы, которую по справедливости можно считать одной из самых высоких вершин в литературе итальянского Возрождения.

Источники поэмы Ариосто многообразны. Наряду с песнями кантасториев, средневековым героическим эпосом и рыцарским романом, народными сказками и старинными новеллами в поэме слышатся отголоски античных мифов и других созданий античной культуры, столь любезных сердцу поэта-гуманиста. Замечательная поэма Ариосто стала величественным гимном торжествующему чувству, всесторонне развитому человеку. Совершенство стиха «золотой» октавы, звучность литературной речи, беспредельная сюжетная изобретательность сделали поэму широко известной за пределами Италии. Количество переделок, пересказов, подражаний и переводов «Неистового Орланда» было очень велико уже в XVI в. В XVII в. ариостовские мотивы проникли в живопись и в оперу, а с приходом романтизма триумфально вернулись в поэзию.

Пересказ

Турнир при дворе Карла, Анджелика хотела с помощью брата Аргалия захватить французских паладинов, но в итоге брат побежден Астольфом, а за ней охотятся рыцари, в т.ч. Ринальд и Роланд, т.к. она в случае победы пообещала свою любовь. Ринальд и она одновременно пьют из волшебных источников, теперь их чувства меняются: она влюблена, он равнодушен. Начинает преследовать Ринальда. Роланд попадает в плен к фее Драгонтине, откуда его освобождает Анджелика, и он помогает ей убить Агрикана, царя Татарии. Потом они с Ринальдом опять пьют из источников и меняются ролями. Встретив Анджелику вместо с Роландом, Ринальд вступает с ним в бой. Их поединок прерывает Карл Великий: Анджелика достанется тому, кто больше отличится в войне с язычниками. В первой битве с сарацинами христиане терпят поражение.

Неистовый Роланд (Ариосто)

На Карла Великого идет император Африки Аграмант, а с ним короли и испанский, и татарский, и черкесский, и несчетные другие, а в миллионном их войске - огромный и дикий Родомонт и благородный рыцарственный Руджьер, о котором еще будет речь.

Предмет любви Роланда - Анджелика, принцесса из Катая. Только что бежала из плена Карла Великого, и Роланд от этого пришел в такое отчаяние, что бросил государя и друзей в осажденном Париже и поехал по миру искать Анджелику.

Главные спутники - два его двоюродных брата: Астольф и Ринальд. Ринальд тоже влюблен и тоже в Анджелику, но любовь его - злополучная. Есть в Арденнском лесу на севере Франции два волшебных источника - ключ Любви и ключ Безлюбовья; кто попьет из первого, почувствует любовь, кто из второго - отвращение. И Ринальд и Анджелика испили из того и из другого, только не в лад: сперва Анджелика преследовала своей любовью Ринальда, а он от нее убегал, потом Ринальд стал гоняться за Анджеликой, а она спасалась от него. Но Карлу Великому он служит верно, и Карл из Парижа посылает его за помощью в соседнюю Англию.

Сестра Ринальда Брадаманта - тоже красавица, воительница. Влюблена, в Руджера, который лучший из сарацинских рыцарей. Руджьер и Брадаманта встретились когда-то в бою, долго рубились, дивясь силе и отваге друг друга, а когда устали, остановились и сняли шлемы, то полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к их соединению много препятствий.

Руджьер - сын от тайного брака христианского рыцаря с сарацинской принцессой. Его воспитывает в Африке волшебник и чернокнижник Атлант. Атлант знает, что его питомец примет крещение, родит славных потомков, но потом погибнет, и поэтому старается нипочем не пускать своего любимца к христианам. У него в горах замок, полный призраков: когда к замку подъезжает рыцарь, Атлант показывает ему призрак его возлюбленной, тот бросается в ворота ей навстречу и надолго остается в плену, тщетно отыскивая свою даму в пустых горницах и переходах. Но у Брадаманты есть волшебный перстень, и эти чары на нее не действуют. Тогда Атлант сажает Руджера на своего крылатого коня - гиппогрифа, и тот уносит его на другой край света, к другой волшебнице-чернокнижнице - Альчине. Та встречает его в облике юной красавицы, и Руджьер впадает в соблазн: долгие месяцы он живет на ее чудо-острове в роскоши и неге, наслаждаясь ее любовью, и только вмешательство мудрой феи Мелиссы возвращает его на путь добродетели. Чары распадаются, красавица Альцина предстает в подлинном образе порока, гнусном и безобразном, и раскаявшийся Руджьер на том же гиппогрифе летит обратно на запад. Здесь опять его подстерегает Атлант и залучает в свой призрачный замок. И пленный Руджьер мечется по его залам в поисках Брадаманты, а рядом пленная Брадаманта мечется по тем же залам в поисках Руджьера, но друг друга они не видят.

Ринальд спасает даму Джиневру, лживо обвиненную в бесчестии; Роланд рыщет в поисках Анджелики, а по дороге спасает даму Изабеллу, схваченную разбойниками, и даму Олимпию.

Тем временем король Аграмант со своими полчищами окружает Париж и готовится к приступу, а благочестивый император Карл взывает о помощи к Господу. И Господь приказывает архангелу Михаилу: «Лети вниз, найди Безмолвие и найди Распрю: пусть Безмолвие даст Ринальду с англичанами внезапно грянуть с тылу на сарацин и пусть Распря нападет на сарацинский стан и посеет там рознь и смуту, и враги правой веры обессилеют!» Он ищет, но не там их находит, где искал: Распрю с Ленью, Алчностью и Завистью - средь монахов в монастырях, а Безмолвие - меж разбойников, предателей и тайных убийц. В город ворвался Родомонт и один крушит всех, прорубаясь от ворот до ворот, льется кровь, летят в воздух руки, плечи, головы. Но Безмолвие ведет к Парижу Ринальда с подмогою - и приступ отбит. А Распря, чуть пробился Родомонт из города к своим, шепчет ему слух, что любезная его дама Дораличе изменила ему со вторым по силе сарацинским богатырем Мандрикардом - и Родомонт вмиг бросает своих и мчится искать обидчика, кляня женский род.

Был в сарацинском стане юный воин по имени Медор. Царь его пал в битве; и когда ночь опустилась на поле боя, вышел Медор с товарищем, чтобы под луною найти его тело среди трупов и похоронить с честью. Их заметили, бросились в погоню, Медор ранен, товарищ его убит, и истечь бы Медору кровью в чаще леса, не явись нежданная спасительница. Это та, с которой началась война, - Анджелика, тайными тропами пробиравшаяся в свой дальний Катай. Случилось чудо: тщеславная, легкомысленная, гнушавшаяся королями и лучшими рыцарями, она пожалела Медора, полюбила его, унесла его в сельскую хижину, и, пока не исцелилась его рана, они жили там, любя друг друга. И Медор, не веря своему счастью, вырезывал ножом на коре деревьев их имена и слова благодарности небу за их любовь. Когда Медор окреп, они продолжают свой путь в Катай.

Роланд, в поисках Анджелики объехав пол-Европы, попадает в эту самую рощу, читает на деревьях эти самые письмена и видит, что Анджелика полюбила другого. Сперва он не верит своим глазам, потом мыслям, потом немеет, потом рыдает, потом хватается за меч, рубит деревья с письменами, рубит скалы по сторонам, - «и настало то самое неистовство, что не видано, и не взвидеть страшней». Он отшвыривает оружие, срывает панцирь, рвет на себе платье; голый, косматый, бежит он по лесам, голыми руками вырывая дубы, утоляя голод сырой медвежатиной, встречных за ноги раздирая пополам, в одиночку сокрушая целые полки. Так - по Франции, так - по Испании, так - через пролив, так - по Африке; и ужасный слух о его судьбе долетает уже и до Карлова двора. А Карлу нелегко, хоть Распря и посеяла рознь в сарацинском стане, хоть Родомонт и перессорился с Мандрикардом, и с другим, и с третьим богатырем, но басурманская рать по-прежнему под Парижем, а у нехристей новые непобедимые воины. Во-первых, это Руджьер - хоть он и любит Брадаманту, но сеньор его - африканский Аграмант, и он должен служить свою вассальную службу. Во-вторых, это богатырша Марфиза.

Астольф победил чудо-великана, которого как ни разрубишь, он вновь срастется: Астольф отсек ему голову и поскакал прочь, выщипывая на ней волосок за волоском, а безголовое тело бежало, размахивая кулаками, следом; когда выщипнул он тот волос, в котором была великанова жизнь, тело рухнуло и злодей погиб. По дороге он подружился с лихой Марфизою. По дороге он попал даже в Атлантов замок, но и тот не выстоял против его чудного рога: стены развеялись, Атлант погиб, пленники спаслись, а Руджьер и Брадаманта увидели наконец друг друга, бросились в объятия, поклялись в верности и разъехались: она - в замок к брату своему Ринальду, а он - в сарацинский стан, дослужить свою службу Аграманту, а потом принять крещение и жениться на милой. Гиппогрифа же, крылатого Атлантова коня, Астольф взял себе и полетел над миром, поглядывая вниз.

Из-под облаков он видит эфиопское царство, а в нем царя, которого морят голодом, расхватывая пищу, хищные гарпии. Со своим волшебным рогом он прогоняет гарпий прочь, загоняет их в темный ад, выслушивает там рассказ Лидии, которая была немилосердна к своим поклонникам и вот теперь мучается в аду. Благодарный эфиопский царь показывает Астольфу высокую гору над своим царством: там земной рай, а в нем сидит апостол Иоанн и, по слову Божию, ждет второго пришествия. Астольф взлетает туда, апостол радостно его привечает, рассказывает ему и о будущих судьбах, и о князьях Эсте, и о поэтах, которые их прославят, и о том, как иные обижают поэтов своей скупостью, - «а мне это небезразлично, я ведь сам писатель, написал Евангелие и Откровение». Что же до Роландова рассудка, то он находится на Луне: там, как на Земле, есть горы и долы, и в одном из долов - всё, что потеряно на свете людьми, «от беды ли, от давности ли, от глупости ли». Там тщетная слава монархов, там бесплодные моления влюбленных, лесть льстецов, недолгая милость князей, красота красавиц и ум узников. Ум - вещь легкая, будто пар, и поэтому он замкнут в сосудиках, а на них написано, в котором чей. Там они и находят сосуд с надписью «ум Роланда», и другой, поменьше, - «ум Астольфа»; удивился Астольф, вдохнул свой ум и почувствовал, что стал умен, а был не очень. Рыцарь верхом на гиппогрифе устремляется обратно на Землю.

Рыцари, освобожденные Астольфом на его восточных путях, доскакали уже до Парижа, присоединились к Ринальду, он с их помощью ударил по сарацинам, отразил их от Парижа, и победа стала вновь клониться на христианскую сторону. Правда, бьется Ринальд вполсилы, потому что душой его владеет прежняя безответная страсть по Анджелике. В Арденнском лесу на него набрасывается чудище Ревность: тысяча очей, тысяча ушей, змеиная пасть, тело кольцами. А на помощь ему встает рыцарь Презрение: светлый шлем, огненная палица, а за спиною - ключ Безлюбовья, исцеляющий от неразумных страстей. Ринальд пьет, забывает любовное безумие и вновь готов на праведный бой.

Брадаманта, прослышав, что ее Руджер бьется среди сарацин рядом с некой воительницей по имени Марфиза, загорается ревностью и скачет сразиться и с ним и с ней. В темном лесу у неведомой могилы начинают рубиться Брадаманта и Марфиза, одна другой отважнее, а Руджер тщетно их разнимает. И тут вдруг из могилы раздается голос - голос мертвого волшебника Атланта: «Прочь ревность! Руджер и Марфиза, вы - брат и сестра, ваш отец - христианский рыцарь; пока жив был, я хранил вас от Христовой веры, но теперь, верно, конец моим трудам». Все проясняется, Руджерова сестра и Руджерова подруга заключают друг друга в объятия, Марфиза принимает святое крещение и призывает к тому же Руджера, но тот медлит - за ним еще последний долг царю Аграманту. Тот, отчаявшись победить в сражении, хочет решить исход войны поединком: Руджьер против Ринальда. Чей-то удар нарушает перемирие, начинается общее побоище, христиане одолевают, и Аграмант с немногими своими приспешниками спасается на корабле, чтобы плыть в свою заморскую столицу - Бизерту, что возле Туниса. Он не знает, что под Бизертою ждет его самый страшный враг.

Астольф спешит по суше и морю ударить с тыла на Аграмантову Бизерту; с ним другие паладины, спасшиеся из Аграмантова плена, - а навстречу им безумный Роланд. Его схватили, и поднес Астольф к его носу сосуд с Роландовым умом. Лишь вдохнул он, и уже он прежний Роланд, свободен от зловредной любви. Подплывают Карловы корабли, христиане идут приступом на Бизерту, город взят - горы трупов и пламя до небес. Аграмант с двумя друзьями спасаются по морю, Роланд с двумя друзьями их преследуют; на маленьком средиземном острове происходит последний тройной поединок, Аграмант гибнет, Роланд - победитель, войне конец.

Руджер принял святое крещение, он приходит к Карлову двору, просит руки Брадаманты. Но старый отец Брадаманты против: у Руджера славное имя, но он лучше выдаст Брадаманту за принца Льва, наследника Греческой империи. В смертном горе Руджер едет прочь - помериться силами с соперником. На Дунае принц Лев воюет с болгарами; Руджьер приходит на помощь болгарам, совершает чудеса ратных подвигов, сам Лев любуется неведомым героем на поле боя. Греки хитростью залучают Руджера в плен, выдают императору, бросают в подземную темницу, - благородный Лев спасает его от верной гибели, воздает ему честь и тайно держит при себе. «Я обязан тебе жизнью, - говорит потрясенный Руджер, - и отдам ее за тебя в любой миг».

Брадаманта объявляет, что она выйдет лишь за того, кто осилит ее в поединке. Лев грустен: против Брадаманты он не выстоит. И тогда он обращается к Руджеру: «Поезжай со мной, выйди в поле в моих латах, победи для меня Брадаманту». Руджер побеждает. Лев в тайном шатре обнимает Руджьера. «Я обязан тебе счастьем, - говорит он, - и отдам тебе всё, что хочешь в любой миг».

Руджер уходит в чащу леса умирать от горя. Левнаходит Руджьера, Руджьер открывается Льву, тот отрекается от Брадаманты. От болгар приходят послы: они просят своего спасителя себе на царство; теперь даже отец Брадаманты не скажет, будто у Руджера ни кола ни двора. Свадьба.

В последний день является Родомонт. По обету он год и день не брал оружия в руки, а теперь прискакал бросить вызов бывшему соратнику своему Руджеру: «Ты изменник своему королю, ты христианин, ты недостоин зваться рыцарем». Начинается последний поединок. Конный бой - древки в щепья, щепья до облаков. Пеший бой - кровь сквозь латы, мечи вдребезги, бойцы стиснулись железными руками, оба замерли, и вот Родомонт падает наземь, и кинжал Руджьера - в его забрале.

Творчество Лопе де Вега

Высший расцвет испанского гения в эпоху Возрождения воплотился в драме Лопе де Веги, которому суждено было стать реформатором испанского театра и создателем принципиально нового типа сценического представления («новая комедия»). В историю мировой культуры он вошел прежде всего, наряду с Сервантесом, как выразитель высшего этапа Возрождения в Испании, и - в плане истории всемирной литературы - как создатель, наряду с Шекспиром, одного из тех двух национальных театров, в которых ренессансные идеи нашли наиболее совершенное сценическое воплощение.

Историческая канва:

Жизнь и творческая деятельность Лопе совпали с наиболее критическим периодом в истории феодально-абсолютистской Испании. Монархия не выступала в качестве цивилизующего центра и основоположника национального единства, а национальная буржуазия не сложилась в ту общественно-политическую силу,которая могла бы стать ведущим началом культурной жизни страны => в испанском Возр. возобладали традиции народного сознания. Неслучайно, эпос и лирика Лопе (да, он был не только драматургом, но и видным лирическим и эпическим поэтом, прозаиком) обращены к верхушке общества, это дань модным лит. течениям, господствовавшим в придворных и аристократических кругах. Драма - народу.

Существовали две Испании: Испания сцены, воплощавшая чаяния народа, всю полноту национального характера и гибнувшая держава Габсбургов (светская и церковная верхушка неуклонно вела страну к катастрофе).

Театр давал свободу, помогал сохранять достоинство, жить, бороться. Театр противостоял официальной церкви: люди стремились жить согласно Лопе. Мысль о греховности театра. Трижды за сто лет правительство запрещало представления (1598, 1646 и 1665 гг.).

Необходимо помнить, что Лопе первый и вопреки всему реализовал победу национального ренессансного театра во всей Испании.

Биография:

Лопе Фелис де Вега Карпио (1562-1635) родился в Мадриде, в бедной дворянской семье золотошвея. С 10 лет начал писать стихи (1ый опыт: перевод в стихах «Похищения Прозерпины» Клавдиана, римского поэта IV века. 12 лет - 1ое самостоятельное произведение «Истинный любовник») романсы сразу получили известность. Вылетел из универа за связь с замужней женщиной (16 лет) и хлесткую сатирическую пьесу, в которой вывел красотку, не пожелавшую ответить ему взаимностью.

В 22 года Лопе де Вега, успевший принять участие в военной экспедиции на Азорские острова, уже упоминается Сервантесом в «Галатее» как известный поэт. Лопе отличало восприятие национального исторического опыта, реалистическое видение мира, связь с народной жизнью. В этом и источник уверенности, и творческой энергии, но отсюда же страстные увлечения и авантюрная импульсивность.

Сидел в тюрьме (пустил по адресу бывшей возлюбленной, актрисы, несколько злых эпиграмм, её отец, видный постановщик, подал в суд за клевету). Оправдываясь, Лопе отрицал коммерческую ценность своих пьес, представляя себя драматургом-любителем. Однако он так ядовито острил по поводу истца, что суд, не успев осуществить первый приговор, усиливает наказание: 8 лет изгнания из столицы.

Меж тем выпущенный для подготовки к изгнанию Лопе умудряется похитить донью Исавель (Белиса в его стихах). Процесс, затеянный родичами девушки, означал бы для Лопе казнь, но влюбленная умолила родных, и в отсутствие изгнанного жениха, которого в церкви представлял родственник, состоялось венчание.

А изгнанник внезапно меняет планы и присоединяется к «Непобедимой армаде», крупному военно-морскому флоту, созданному для покорения Англии. Однако испанцы еле ноги унесли, не досчитавшись и половины кораблей. Брат Лопе погиб, а поэт, претерпев все сражения и бури, вернулся в Валенсию с большой поэмой «Красота Анхелики» (продолжение истории Ариосто об Анджелике и Медоре).

Периоды драматургического творч-ва (по Балашову)

I.1594-1604 гг - Лопе и драматургами его круга консолидируется национальный театр. Несмотря на угрозу со стороны реакции, в начале 1600-х годов еще шла полемика между представителями различных течений (Лопе vs Сервантес - о путях театра, помирились благодаря миролюбию Сервантеса). «Учитель танцев» 1594

II. 1605-1613 историко-революционные драмы, после 1608 г. усиливается религиозная тематика. Лопе мучает вопрос о совместимости его творчества с религией: католическая вера сковывала внутреннюю свободу гуманистов. Последовательно получил звание «приближенного инквизиции» (лица, не находящегося на подозрении и обязанного являть собой пример преданности католической церкви), звание доктора теологии (за одно из сочинений), после смерти 2ой жены - сан священника и вступил в монашеский орден - всё это оберегало от инквизиции, духовные звания как охранная грамота печатались на титулах книг. Но и у церкви был особый умысел: подчинить творчество гения интересам реакции. Так или иначе творч. натура Лопе восставала против налагавшихся на нее церковно-религиозных обязанностей и предписаний. Он не был примерным монахом, легко увлекался актрисами (даже будучи женатым). К данному этапу относятся: стихотв. трактат «Новое руководство к сочинению комедий»1609, «Фуэнте Овехуна» ок. 1613, «Собака на сене» ок. 1613.

III. 1614 г. - рефлексия и сомнения,религиозные размышления.С 1613-1614 г. Лопе осознает (возможно, это реакция на неистовства церковных ниспровергателей театра) ценность и непреходящий характер своих драматических произведений, начинает заботиться о сохранности текста, поручает издание комедий друзьям либо готовит книги сам. В 1614 г. выходит впервые авторизованная поэтом «Четвертая часть Комедий Лопе де Веги» с указанием, что напечатаны комедии «по оригиналам», а не «по-варварски искаженным копиям». Защита драмы от нормативных правил приобретает у Лопе характер защиты творческой свободы гения, а драма приравнивается теперь к высокой поэзии. Новое, возвышенное представление о значении драмы и о поэте-драматурге. На пороге 30-х годов религиозная тематика значительно ослабевает. Для произведений этого периода характерны жизненность конфликтов и ситуаций, оптимизм, юмор и тончайший лиризм.

Несмотря на благоговение, которым окружали Лопе зрители, он страдал не только от истерических атак контрреформационных богословов, жадно ждавших смерти поэта, не только от коварства короля и знати, но и оттого, что ощущал приближение новой литературной эпохи. Последние пьесы продолжают утверждать ренессансный идеал и иногда содержат полемику с театром барокко. Кончина Лопе была национальным горем. Все население Мадрида прощалось с Чудом Природы, и лишь король Филипп IV не пожелал принять участия во всенародных похоронах поэта.

Лопе, по-видимому, был самым плодовитым из поэтических гениев всех времен. Он переживает смерть обеих жён и трёх детей, похищение дочери, но не на день не прерывается его творческая деятельность. Богатый жизненный опыт соединился в пьесах Лопе с сюжетами и образами, почерпнутыми из фольклора и литературы, истории и Священного писания, из романсов и итальянских ренессансных поэм и новелл, из античных мифов и житий святых. Способность Лопе до неузнаваемости видоизменять заимствованное из книжного источника или народной песни, объясняет огромное количество сочиненных им пьес. Комедий Чудо Природы (так назвал Лопе де Вегу Сервантес) пишет до трех в месяц. Сохранились: недраматич произведения: 21 том, количество драм доводят до 2 тыс. (сохранились тексты ок 470 драм).

Даже общий обзор драматургического наследия Лопе убеждает в широте его диапазона. Во времени сюжеты его комедий охватывают период от библейской истории сотворения мира до событий современной Лопе эпохи. В пространстве они выходят далеко за пределы Испании, развертываются во всех четырех известных тогда странах света (в т.ч. в России: «Великий Князь Московский » про Лжедмитрия).

Универсальности образов (действ. лица - представители разных бытовых типов, профессий, сословий) соответствует и универсальность языка - одного из самых богатых в лексическом отношении, легко и свободно пользовавшегося самыми различными речевыми стилями.

Проблема классификации - сложнейшая! Структура комедии Лопе внешне единообразна (3 акта) внутренне - необычайно гибкая. Основной фонд драматургии Лопе де Вега (если оставить в стороне жанр "священных действ") обнаруживает деление на комедии, группирующиеся вокруг проблем:

· государственно-исторического порядка (проблемы государственного устройства родной страны в различные эпохи, яркое выражение антифеодального сознания);

· социально-политического порядка (часто на материале прошлого, свидетельствуют о стремлении драматурга разрешить актуальные вопросы современной ему действительности, подвергнуть критике существующий строй, выдвинуть проблемы справедливой организации общественного и политического уклада);

· частно-бытового порядка (комедия современных нравов и современной морали, бытовых особенностей "эпохи и конфликтов, происходящих в недрах семейной жизни или в бытовых взаимоотношениях различных сословий; пьеса из современного быта, вставленная в рамку "дворцовой комедии", "комедии плаща и шпаги" (название по реквизиту, не нуждались в особых декорациях+ассоциации с динамизмом пьес, с мотивами поединков и переодевания), "комедии-интриги", "комедии плутовской"...).