Удивительная история самой знаменитой в мире утопленницы в изложении was.media .
В 1880-х годах парижский морг на острове Ситэ был достопримечательностью - в витринах на черных мраморных столах там выставляли неопознанные трупы. Посмотреть на них приходили люди в поисках пропавших родственников и обычные зеваки. Однажды на таком столе оказалось тело 16-летней утопленницы. Девушку выловили из реки Сены неподалеку от Лувра. Её никто не опознал.
«Незнакомка из Сены». Источник: Wikipedia
Муза модернистов
На теле не нашли следов насилия. Возможно, девушка покончила с собой. Патологоанатом, впечатленный её умиротворенным выражением лица, решил снять посмертную маску. Тогда это было обычной практикой. Гипс зафиксировал мягкие черты и легкую улыбку.
Слепок выставили в витрине морга, и неожиданно он стал очень модным. С маски стали делать копии для продажи. Лик «Незнакомки» теперь считался эталоном красоты. Парижская богема признала его произведением искусства, им украшали стены домов и витрины. Философы размышляли, что выражение лица девушки может рассказать о жизни и смерти. Художники рисовали портреты. В США даже поставили балет. Альбер Камю углядел в лице загадочность Джоконды, а Владимир Набоков посвятил ему стихотворение:
Торопя этой жизни развязку,
не любя на земле ничего,
все гляжу я на белую маску
неживого лица твоего.В без конца замирающих струнах
слышу голос твоей красоты.
В бледных толпах утопленниц юных
всех бледней и пленительней ты.
Стихотворение написано в 1934 году. То есть через полвека после гибели «Незнакомка из Сены» продолжала волновать умы. Но ее главная роль была еще впереди.
Рот в рот
1958 год. Норвежский кукольник Асмуд Лаердал расширяет свой бизнес в медицинскую сферу: производит резиновые имитации ран и материалы для оказания первой помощи. Он получает заказ на разработку манекена, на котором будущие врачи могли бы отрабатывать реанимационные действия.
Заказчик - австрийский врач Петер Сафар, автор курсов по сердечно-легочной реанимации. Лаердал со всей серьезностью подходит к поручению. За несколько лет до этого он сумел провести искусственное дыхание двухлетнему сыну, захлебнувшемуся во время купания.
Предполагая, что студенты-медики откажутся проводить дыхание «рот-в-рот» на мужских манекенах, Лаердал решил сделать тренажер «женщиной». Лицо он скопировал с маску «Незнакомки из Сены».
Манекен назвали Resusci Anne («Оживленная Анна»). Так неизвестная парижанка обрела имя.
Инструктор показывает технику сердечно-легочной реанимации на манекене. Фото: Depositphotos
Манекен для отработки навыков сердечно-легочной реанимации. Фото: ~aorta~ / Flickr
С тех пор Resusci Anne стала образцом для всех подобных манекенов, и каждый учащийся оказанию первой помощи целует утопленницу из Сены. Таких миллионы, поэтому «Незнакомку» называют самой целуемой девушкой в мире.
Позже появились другие манекены. Например, удаление инородных предметов из дыхательных путей отрабатывают на «Поперхнувшемся Чарли», а украинский манекен для отработки доврачебной помощи назвали «Тарасом».
Тайна ещё не раскрыта
Посмертная слава не дает покоя исследователям личности незнакомки. Современные патологоанатомы утверждают, что маска снята с живой девушки. Криминалисты доказывают, что лица утопленников не бывают такими спокойными.
Маска «Незнакомки из Сены» на выставке «История реанимации». Фото: USC Norris Medical Library / Megan Rosenbloom / Flickr
По одной из версий, маска снята с лица натурщицы французского живописца Жюля Лефевра, умершей от туберкулеза в 1875 году.
Вторая гласит, что «Незнакомка» - это молодая немка, родившая ребенка от изготовителя слепка.
Третья называет её венгерской актрисой Евой Лазло, сбежавшей в Париж от шантажиста, поймавшей её на связи с богатым женатым мужчиной. (Эта версия развенчана , фотография актрисы – фотомонтаж с использованием той самой посмертной маски – прим. «Избранного»)
Актриса Ева Лазло.
Жила в Париже, после смерти стала легендой, через 60 лет была воскрешена в Норвегии, до сих пор спасает человеческие жизни. Имя её неизвестно.
В 1880-х годах парижский морг на острове Ситэ был достопримечательностью — в витринах на черных мраморных столах там выставляли неопознанные трупы. Посмотреть на них приходили люди в поисках пропавших родственников и обычные зеваки. Однажды на таком столе оказалось тело 16-летней утопленницы. Девушку выловили из реки Сены неподалеку от Лувра. Её никто не опознал.
«Незнакомка из Сены». Источник: Wikipedia
Муза модернистов
На теле не нашли следов насилия. Возможно, девушка покончила с собой. Патологоанатом, впечатленный её умиротворенным выражением лица, решил снять посмертную маску. Тогда это было обычной практикой. Гипс зафиксировал мягкие черты и легкую улыбку.
Слепок выставили в витрине морга, и неожиданно он стал очень модным. С маски стали делать копии для продажи. Лик «Незнакомки» теперь считался эталоном красоты. Парижская богема признала его произведением искусства, им украшали стены домов и витрины. Философы размышляли, что выражение лица девушки может рассказать о жизни и смерти. Художники рисовали портреты. В США даже поставили балет. Альбер Камю углядел в лице загадочность Джоконды, а Владимир Набоков посвятил ему стихотворение:
Торопя этой жизни развязку,
не любя на земле ничего,
все гляжу я на белую маску
неживого лица твоего.В без конца замирающих струнах
слышу голос твоей красоты.
В бледных толпах утопленниц юных
всех бледней и пленительней ты.
Стихотворение написано в 1934 году. То есть через полвека после гибели «Незнакомка из Сены» продолжала волновать умы. Но ее главная роль была еще впереди.
«Неизвестная Богоматерь из Уркского канала», 1927 год. Фото: Альберт Рудомин / Galerie Michelle Chomette, Paris / Bibliothèque nationale de France, Département des Estampes et de la photographi e
Рот в рот
1958 год. Норвежский кукольник Асмуд Лаердал расширяет свой бизнес в медицинскую сферу: производит резиновые имитации ран и материалы для оказания первой помощи. Он получает заказ на разработку манекена, на котором будущие врачи могли бы отрабатывать реанимационные действия.
Заказчик — австрийский врач Петер Сафар, автор курсов по сердечно-легочной реанимации. Лаердал со всей серьезностью подходит к поручению. За несколько лет до этого он сумел провести искусственное дыхание двухлетнему сыну, захлебнувшемуся во время купания.
Предполагая, что студенты-медики откажутся проводить дыхание «рот-в-рот» на мужских манекенах, Лаердал решил сделать тренажер «женщиной». Лицо он скопировал с маски «Незнакомки из Сены».
Манекен назвали Resusci Anne («Оживленная Анна»). Так неизвестная парижанка обрела имя.
Инструктор показывает технику сердечно-легочной реанимации на манекене. Фото: Depositphotos
Манекен для отработки навыков сердечно-легочной реанимации. Фото: ~aorta~ / Flickr
С тех пор Resusci Anne стала образцом для всех подобных манекенов, и каждый учащийся оказанию первой помощи целует утопленницу из Сены. Таких миллионы, поэтому «Незнакомку» называют самой целуемой девушкой в мире.
Позже появились другие манекены. Например, удаление инородных предметов из дыхательных путей отрабатывают на «Поперхнувшемся Чарли», а украинский манекен для отработки доврачебной помощи назвали «Тарасом».
Тайна ещё не раскрыта
Посмертная слава не дает покоя исследователям личности незнакомки. Современные патологоанатомы утверждают, что маска снята с живой девушки. Криминалисты доказывают, что лица утопленников не бывают такими спокойными.
Маска «Незнакомки из Сены» на выставке «История реанимации». Фото: USC Norris Medical Library / Megan Rosenbloom / Flickr
По одной из версий, маска снята с лица натурщицы французского живописца Жюля Лефевра, умершей от туберкулеза в 1875 году.
Вторая гласит, что «Незнакомка» — это молодая немка, родившая ребенка от изготовителя слепка.
Третья называет её венгерской актрисой Евой Лазло, сбежавшей в Париж от шантажиста, поймавшей её на связи с богатым женатым мужчиной. (Эта версия развенчана.)
Актриса Ева Лазло.
Настало нам время попробовать раскрыть одну из самых таинственных загадок - тайну Незнакомки из Сены.
Незнакомка из Сены. Даже если вы не слышали про нее, то наверняка видели. Беломраморное лицо девушки с закрытыми глазами с еле уловимой улыбкой на устах.
Это удивительно загадочное и прекрасное изображение волнует людей уже больше века. Кто же автор этого шедевра? Автора нет - это гипсовый слепок, выполненный по посмертной маске реальной девушки.
И вот здесь начинается загадка. Изображение и история «Незнакомки из Сены» кочует из издания в издание, из блога в блог. По мнению многих ее загадка одна из тех тайн, что никогда не будет разгадана, но мы с вами, мой читатель, вооружившись логикой и здравым смыслом попробуем найти ключ и к этой загадке. Точнее я расскажу вам, как искал ответы сам, а вы пройдете со мной все этапы поиска и согласитесь или не согласитесь с моими выводами.
А пока рассмотрим исходные данные для нашего расследования. В свое время много лет назад мне попался под руку глянцевый журнал со статьей, посвященной Незнакомке из Сены с прекрасными иллюстрациями. Приведу здесь примерный текст той статьи.
«Незнакомка из Сены - это неопознанный труп 16-летней девушки, найденный в реке Сена (в Париже), с лица которой был выполнен гипсовый слепок. Слепок стал знаменит как образец женской загадочности и красоты.
Тело молодой девушки было найдено в Сене в конце 1900 года. На теле не было обнаружено никаких следов насилия. В качестве наиболее вероятной причины смерти было предположено самоубийство. Патологоанатом был настолько очарован внешностью девушки, что выполнил гипсовый слепок. Девушка так и не была никем опознана.
На протяжении нескольких лет в Париже распространились копии отпечатка, которые стали модным атрибутом в богемном обществе. Это изображение стало культовым и в Германии. Писатели, поэты и художники черпали вдохновение из образа девушки и посвящали ей свои работы. Альбер Камю сравнивает её улыбку с улыбкой Моны Лизы, поэт и культурный критик Аль Альварес пишет в своей книге, что целое поколение немецких модниц сверяло свою внешность с ней как с идеалом. Владимир Набоков посвятил неизвестной утопленнице стихотворение L’Inconnue de la Seine (1934), в котором говорится, в частности:
В без конца замирающих струнах
Слышу голос твоей красоты.
В бледных толпах утопленниц юных
Всех бледней и пленительней ты.
Ты со мною хоть в звуках помешкай,
Жребий твой был на счастие скуп,
Так ответь же посмертной усмешкой
Очарованных гипсовых губ.»
С небольшими вариациями этот текст и его фрагменты можно найти, где угодно, с названиями «одна из самых таинственных загадок ХХ века», «мистические тайны без ответов», «десятка таинственных смертей» и тд и тп.
Итак, в чем же загадочность нашей незнакомки?
Сотни, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч людей увидели ее изображение уже в первые годы после опубликования фотографий в газетах и журналах того времени, гипсовые слепки продавались во многих модных магазинах. Казалось бы, при такой известности ее должны были довольно быстро опознать. Однако этого не случилось. Нет, конечно, вроде как всплывали одна за другой истории самоубийств (убийств) молодых девушек в Париже или в его окрестностях. Однако, журналисты каждый раз разоблачали их. Нет, сами истории были вполне реальны, вот только погибшие девушки никакого отношения к Незнакомке из Сены не имели.
Тогда же довольно быстро появилась версия, что маска не является посмертной, а снята с живой модели. Назывались имена, в частности имя одного владельца мастерской в Германии, выпускающих скульптурные изображения этой маски.
Но честно сказать, это версия не казалось тогда и сейчас убедительной по той причине, что и в этом случае девушку опознали бы еще быстрее и с большей вероятностью, чем если бы она была реальной утопленницей. Да и представить отца, продающего изображение дочери в виде посмертной маски французской девушки-самоубийцы, как-то чересчур для Германии тех лет.
Был так же популярен вариант, что на самом деле это подделка, работа безвестного талантливого скульптора, решившего прославить свое творение таким экстравагантным способом. Пожалуй, это весьма убедительная версия. Эта полуулыбка, очарование и красота лица юной девушки – действительно похоже на работу настоящего мастера. И мы с вами обязательно вернемся к этой версии.
А пока нам пора приниматься за работу и попытаться проанализировать столь скупые данные.
Могло ли так случиться, что девушка-самоубийца не была опознана? Ведь и сейчас, и тогда в больших городах находят трупы, которые так и остаются неопознанными. Такое вполне могло быть если бы не ее растиражированное изображение. Ее просто обязаны были опознать! Кто-то скажет, что ее вполне могли узнать родственники, но не стали официально признавать по причине бедности семьи (похороны все же немалые расходы) или просто хотели скрыть позор семьи (самоубийство тяжкий грех).
Ну что же, вполне разумно, однако такое объяснение может объяснить молчание родственников, но никак не объясняет, что никто ДРУГОЙ ее не опознал.
По мне так есть два вполне разумных объяснения, первое, маска на самом деле подделка и такой девушка никогда не существовало, и, второе, маска настоящая, но…
Задумайтесь сами, а почему лицо девушки могли не опознать если посмертная маска была абсолютно реальной? Только в одном случае – маска была снята задолго до 1900 года, минимум, за два-три десятилетия. Вот тогда вполне возможно, что по прошествии стольких лет ее никто не узнал, а если даже узнал, то услышав историю Незнакомки из Сены лишь пожал плечами и подивился поразительному сходству.
Вот теперь самое время обратится к специалистам. Кто же может быть специалистом в этой области? Конечно же, патологоанатом с большим опытом. В свое время я обратился с вопросом к хорошему знакомому моего отца врачу-патологоанатому с 20-летним стажем: может ли быть девушка, изображенная на фото быть утопленницей?
И получил ответ – весьма маловероятно. Не буду приводить список не слишком приятных подробностей, которыми он аргументировал свой ответ, но он был именно таким. Тут же последовал мой второй вопрос, а можно ли определить, снят слепок с живой девушки или с умершей?
Ответ меня озадачил. Патологоанатом уверено указал мне на то, что слепок (если он реальный) доработан в мастерской для большей художественности, настоящие слепки сохраняет кучу мелких деталей, а их здесь нет. Иначе говоря, изображение как будто обработано компьютером, как лица моделей в глянцевых журналах. После такой «обработки» невозможно точно утверждать является ли маска слепком с лица живой девушки или умершей.
Однако он все же добавил пару деталей, которые окажутся достаточно значащими в нашем с вами расследовании. С высокой вероятностью это именно маска, а не просто скульптурное изображение или, как вариант, ее сделал мастер, хорошо знающий как должна выглядеть посмертная маска. Мышцы лица расслаблены и голова девушки при снятии маски располагалась в горизонтальном положении лицом вверх. Если маска снята с лица умершей, то произошло это вскоре после ее смерти (скорей всего не более суток).
Получается, несмотря на романтичность названия, наша Незнакомка из Сены, скорее всего не утопленница и значит история ее нахождения в реке, не более чем легенда. Однако, легче мне не становится, ведь у нас на данный момент две версии, а точнее даже три версии.
Первая – маска искусная подделка скульптора, стилизованная под посмертную маску. Вторая, же заключается в том, что маска на самом деле снята намного раньше 1900 года. Но самое главное - нам по прежнему неясно, снята ли она с живой девушки или с умершей.
На тот момент у меня не было иной информации. Однако время идет, и когда в начале двухтысячных наткнулся в сети на очередную публикацию о Незнакомке из Сены, решил поискать информацию за пределами русскоязычного (тогда еще весьма скудного) сектора интернета. На этот раз улов был куда интересней!
Первое, что я нашел были незнакомые мне ранее фотографии маски. Вы скажете, что с того? Дело в том, что я нашел фото маски начала 1900-х годов и это была фотография НАСТОЯЩЕЙ маски (или ее одной из первых копий) без той самой «художественной» обработки!
И вот тут сразу стало ясно - это именно маска со множеством мелких ненужных деталей, а не скульптурное изображение.
Здесь изображение не столь красиво, лицо кажется вполне заурядным, хотя не лишено привлекательности. А значит теперь можно с большей долей вероятности откинуть версию подделки маски. Однако, однозначно утверждать, что маска посмертная по даже по этим фотографиям все же нельзя.
Второе открытие заключалось в том, что дата, указанная в статье в журнале (осень 1900 года), является самой распространенной, однако проскальзывали и другие даты нахождения Незнакомки из Сены - 1880, 1875 и даже 1870 год.
Столь серьезные расхождения в датах еще раз утвердили меня в уверенности, что история нахождения Незнакомки из Сены не более чем легенда. Скорее всего маска действительно снята с умершей девушки задолго до 1900 года.
Почему же с умершей, спросите вы? А зачем снимать маску с живой модели? Какой-то особой красотой, как видите, девушка не блистала. В то время уже была известна фотография, в Париже было множество художников, которые могли за весьма умеренную цену нарисовать портрет. К тому же снятие маски с умершего было традицией того времени. Единственно в чем можно было быть уверенным, девушка не принадлежала к высшему обществу Парижа. Иначе ее опознали бы достаточно быстро, даже несмотря на то, что маска была снята довольно давно.
На этом первую часть расследования мы с вами закончим.
.
Продолжение следует...
.
© ЛысыйКамрад
.
Что же будет в следующих частях?
Обещаю, что мы с вами сможем заглянуть в глаза Незнакомки из Сены. Увидим ее во всем блеске юной красоты. И да, вы можете не согласиться с выводами моего расследования, не претендую на полную достоверность, но, согласитесь, сама ВОЗМОЖНОСТЬ заглянуть за кулисы тайны более чем вековой давности дорогого стоит.
Я уже писала одну историю. Но она далеко не такая страшная, как эта. Это было со мной взаправду… Я до сих пор боюсь в море заходить… Ну давайте всё по порядку.
Было лето. 2010 год. Остров Сахалин (я на нём живу). Со мной, как всегда, мои закадычные подружки. С утра созвонились, собрались и пошли на море. Забыла назвать имена подружек – Алёна и Настя. Давайте дальше. Пришли на море около 10 часов утра. Без родителей (не подумайте, нас отпускают одних). Несмотря на то, что было всего десять часов, на пляже уже собрались люди. Мы разделись, пошли купаться.
Около нас подсела семья. Обычная семья, два ребёнка и отец с мамой. Только приезжие. Я в городе их ни разу не видела. Ну семья и семья. Я им внимания много не уделила. А зря… Ещё кое-что забыла: у нас за зиму в море несколько валунов прикатило. Я сама не знаю как. Просто посреди воды возвышается валун, с небольшого ребёнка.
Дальше. Мы купаемся, радуемся, тут смотрю: на этом валуне сидит та мамаша, которая около нас с семьёй сидела. Сидит, как русалка. Ну, я думаю: человек отдыхает. Мы подальше отплыли и купаемся. Тут слышим вопль: ” Мамы нет!!!”. Смотрим: на валуне никого, а около него мужики ныряют. Мы из воды как ошпаренные вылетели. А из воды ту мамашу вытаскивают… Мы в шоке были. Тут же собрались и побрели домой.
Жалко… Дети на одного отца остались. Потом три дня лил дождь. Говорили, что в сумке у этой мамаши нашли предсмертную записку. Видать, готовилась. Тело этой женщины увезли на родину. Прошло несколько недель. Эта история начала забываться… Мы опять пошли на море всей компанией. На пляже, как и тогда, было много народу. Но мне всё равно было как-то не по себе…
Плюнула на все страхи, пошла купаться. Вода была как парное молоко. Мы с подругами веселимся, я и сама не заметила, как подплыла к тому валуну. Встала на дно. Всё как обычно. Думаю: чего бояться? Тут меня кто-то схватил за ногу. Я как из воды вылечу. Ну думаю: какие могут быть призраки? Да и зачем им меня хватать? Потом, смотрю: на том месте кто-то пузырьки пускает. Так, думаю, или тонут и просто кто-то прикололся. Что делать? Если звать на помощь, то вытащат, а если прикалываются? Зря получается помощь звала? А если и вправду тонут? Получается, дам человеку утонуть? Решила сначала посмотреть что там такое. Позвала быстро подруг, полезли. Нырнули. Вода прозрачная такая. Глаза открыла и меня как будто холодной водой окатили… Там была ТА САМАЯ ЖЕНЩИНА, ЧТО УТОНУЛА НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ НАЗАД!!! Мы чуть не пере****ись!!! Из воды просто летанули. Вещи в сумку комком побросали и мигом домой. Прямо вот так в купальниках и босиком. Ладно ещё по пляжу бежали… А по городу! Босиком, мокрые, перепуганные… Потом целый месяц все поцаны которые нас видели, ржали над нами… Я расказала это приключение маме. Она мне, естесвенно, не поверила. Но мне потом так много раз снился этот сон… Я во сне орала… Меня мама к психологу возила. Но сейчас я вроде нормально это переживаю. Иногда я думаю, может это были глюки?
Первые из детей, увидевшие, как по морю приближается к берегу что-то темное и непонятное, вообразили, что это вражеский корабль. Потом, не видя ни мачт, ни флагов, подумали, что это кит. Но когда неизвестный предмет выбросило на песок и они очистили его от опутывающих водорослей, от щупалец медуз, от рыбьей чешуи и от обломков кораблекрушений, которые он на себе нес, вот тогда они поняли, что это утопленник.
Они играли с ним уже целый день, закапывая его в песок и откапывая снова, когда кто-то из взрослых случайно их увидел и всполошил все селение. Мужчины, которые отнесли утопленника в ближайший дом, заметили, что он тяжелее, чем все мертвецы, которых они видели, почти такой же тяжелый, как лошадь, и подумали, что, быть может, море носило его слишком долго и кости пропитались водой. Когда его опустили на пол, то увидели, что он гораздо больше любого их них, больше настолько, что едва поместился в доме, но подумали, что, быть может, некоторым утопленникам свойственно продолжать расти и после смерти. От него исходил запах моря, и из-за того что тело облекал панцирь из ракушек и тины, лишь очертания позволили предположить, что это труп человека.
Достаточно оказалось очистить ему лицо, чтобы увидеть: он не из их селения. В селении у них было от силы два десятка сколоченных из досок лачуг, около каждой дворик - голые камни, на которых не росло ни цветка, - и рассыпаны эти домишки были на оконечности пустынного мыса. Оттого что земли было очень мало, матерей ни на миг не оставлял страх, что ветер может унести их детей; и тех немногих мертвых, которых приносили годы, приходилось сбрасывать с прибрежных крутых скал. Но море было спокойное и щедрое, а все мужчины селения вмещались в семь лодок, так что, когда находили утопленника, любому достаточно было посмотреть на остальных, и он сразу знал, все ли тут.
В этот вечер в море не вышел никто. Пока мужчины выясняли, не ищут ли кого в соседних селениях, женщины взяли на себя заботу об утопленнике. Пучками испанского дрока они стерли тину, выбрали из волос остатки водорослей и скребками, которыми очищают рыбу от чешуи, содрали с него ракушки. Делая это, они заметили, что морские растения на нем из дальних океанов и глубоких вод, а его одежда разорвана в клочья, словно он плыл через лабиринты кораллов. Они заметили также, что смерть он переносит с гордым достоинством - на лице его не было выражения одиночества, свойственного утонувшим в море, но не было в нем и отталкивающего выражения муки, написанного на лицах тех, кто утонул в реке. Но только когда очистили его совсем, они поняли, какой он был, и от этого у них перехватило дыхание. Он был самый высокий, самый сильный, самого лучшего сложения и самый мужественный человек, какого они видели за свою жизнь, и даже теперь, уже мертвый, когда они впервые на него смотрели, он не укладывался в их воображении.
Для него не нашлось в селении ни кровати, на которой бы он уместился, ни стола, который мог бы его выдержать. Ему не подходили ни праздничные штаны самых высоких мужчин селения, ни воскресные рубашки самых тучных, ни башмаки того, кто прочнее других стоял на земле. Зачарованные его красотой и непомерной величиной, женщины, чтобы он мог пребывать в смерти с подобающим видом, решили сшить ему штаны из большого куска косого паруса, а рубашку - из голландского полотна, из которого шьют рубашки невестам. Женщины шили, усевшись в кружок, поглядывая после каждого стежка на мертвое тело, и им казалось что еще никогда ветер не дул так упорно и никогда еще Карибское море не волновалось так, как в эту ночь; и у них было чувство, что все это как-то связано с мертвым. Они думали, что если бы этот великолепный мужчина жил у них в селении, двери у него в доме были бы самые широкие, потолок самый высокий, пол самый прочный, рама кровати была бы из больших шпангоутов на железных болтах, а его жена была бы самая счастливая. Они думали: власть, которой бы он обладал, была бы так велика, что, позови он любую рыбу, она тут же прыгнула бы к нему из моря, и в работу он вкладывал бы столько старанья, что из безводных камней двориков забили бы родники и он сумел бы засеять цветами прибрежные крутые скалы. Втайне женщины сравнивали его со своими мужьями и думали, что тем за всю жизнь не сделать того, что он смог бы сделать за одну ночь, и кончили тем, что в душе отреклись от своих мужей как от самых ничтожных и жалких существ на свете. Так они блуждали по лабиринтам своей фантазии, когда самая старая из них, которая, будучи самой старой, смотрела на утопленника не столько с чувством, сколько с сочувствием, сказала, вздохнув:
По его лицу видно, что его зовут Эстебан.
Это была правда. Большинству оказалось достаточно взглянуть на него снова, чтобы понять: другого имени у него быть не может. Самые упрямые из женщин, которые были также и самые молодые, вообразили, что, если одеть мертвого, обуть в лакированные туфли и положить среди цветов, вид у него станет такой, как будто его зовут Лаутаро. Но это было лишь их воображение. Полотна не хватило, плохо скроенные и еще хуже сшитые штаны оказались ему узки, а от рубашки, повинуясь таинственной силе, исходившей из его груди, снова и снова отлетали пуговицы. После полуночи завывание ветра стало тоньше, а море впало в сонное оцепенение наступившего дня среды. Тишина положила конец последним сомнениям: бесспорно, он Эстебан. Женщины, которые одевали его, причесывали, брили его и стригли ему ногти, не могли подавить в себе чувства жалости, как только убедились, что ему придется лежать на полу. Именно тогда они поняли, какое это, должно быть, несчастье, когда твое тело настолько велико, что мешает тебе даже после смерти. Они представили себе, как при жизни он был обречен входить в дверь боком, больно стукаться головой о притолоку, в гостях стоять, не зная, что делать со своими нежными и розовыми, как ласты морской коровы, руками, в то время как хозяйка дома ищет самый прочный стул и, мертвая от страха, садитесь сюда, Эстебан, будьте так любезны, а он, прислонившись к стене, улыбаясь, не беспокойтесь, сеньора, мне удобно, а с пяток будто содрали кожу, и по спине жар от бесконечных повторений каждый раз, когда он в гостях, не беспокойтесь, сеньора, мне удобно, только бы избежать срама, когда под тобой ломается стул; так никогда, быть может, и не узнал, что те, кто говорили, не уходи, Эстебан, подожди хоть кофе, потом шептали, наконец-то ушел, глупый верзила, как хорошо, наконец-то ушел, красивый дурак. Вот что думали женщины, глядя на мертвое тело незадолго до рассвета. Позднее, когда, чтобы его не тревожил свет, ему накрыли лицо платком, они увидели его таким мертвым навсегда, таким беззащитным, таким похожим на их мужей, что сердца у них открылись и дали выход слезам. Первой зарыдала одна из самых молодых. Остальные, словно заражая друг друга, тоже перешли от вздохов к плачу, и чем больше рыдали они, тем больше плакать им хотелось, потому что все явственней утопленик становился для них Эстебаном; и наконец от обилия их слез он стал самым беспомощным человеком на свете, самым кротким и самым услужливым, бедняжка Эстебан. И потому, когда мужчины вернулись и принесли весть о том, что и в соседних селениях утопленника не знают, женщины почувствовали, как в их слезах проглянула радость.
Благодарение Господу, - облегченно вздохнули они, - он наш!
Мужчины решили, что все эти слезы и вздохи лишь женское ломанье. Уставшие от ночных мучительных выяснений, они хотели только одного: прежде чем их остановит яростное солнце этого безветренного, иссушенного дня, раз и навсегда избавиться от нежеланного гостя. Из обломков бизаней и фок-мачт, скрепив их, чтобы выдержали вес тела, пока его будут нести к обрыву, эзельгофтами, они соорудили носилки. Чтобы дурные течения не вынесли его, как это не раз бывало с другими телами, снова на берег, они решили привязать к его щиколоткам якорь торгового корабля - тогда утопленник легко опустится в самые глубины моря, туда, где рыбы слепы, а водолазы умирают от одиночества. Но чем больше спешили мужчины, тем больше поводов затянуть время находили женщины. Они носились как перепуганные куры, хватали из ларцов морские амулеты, и одни хотели надеть на утопленника ладанки попутного ветра и мешали здесь, а другие надевали ему на руку браслет верного курса и мешали тут, и под конец уже: убирайся отсюда, женщина, не мешай, не видишь разве - из-за тебя я чуть не упал на покойника, в душе у мужчин зашевелились подозрения, и они начали ворчать, к чему это, столько побрякушек с большого алтаря для какого-то чужака, ведь сколько ни будь на нем золоченых и других побрякушек, все равно акулы его сжуют, но женщины по-прежнему продолжали рыться в своих дешевых реликвиях, приносили их и уносили, налетали друг на друга; между тем из их вздохов становилось ясно то, чего не объясняли прямо их слезы, и наконец терпение мужчин лопнуло, с какой стати столько возни из-за мертвеца, выкинутого морем, неизвестного утопленника, груды холодного мяса. Одна из женщин, уязвленная таким безразличием, сняла с лица утопленника платок, и тогда дыхание перехватило и у мужчин.
Да, это, конечно, был Эстебан. Не надо было повторять еще раз, чтобы все это поняли. Если бы перед ними оказался сэр Уолтер Рэли, то на них, быть может, и произвели бы впечатление его акцент гринго, попугай-гуакамайо у него на плече, аркебуза, чтобы убивать каннибалов, но другого такого, как Эстебан, на свете больше быть не может, и вот он лежит перед ними, вытянувшись, как рыба сабало, разутый, в штанах недоношенного ребенка и с твердыми как камень ногтями, которые можно резать разве что ножом. Достаточно было убрать платок с его лица, чтобы увидеть: ему стыдно, он не виноват, что он такой большой, не виноват, что такой тяжелый и красивый, и, знай он, что все так произойдет, нашел бы другое, более приличное место, где утонуть, серьезно, я бы сам привязал к своей шее якорь галеона и шагнул со скалы, как человек, которому тут не понравилось, и не докучали бы вам теперь этим, как вы его называете, мертвецом дня среды, не раздражал бы никого этой мерзкой грудой холодного мяса, у которой со мной нет ничего общего. В том, какой он, было столько правды, что даже самых подозрительных из мужчин, тех, кому опостылели трудные ночи моря, ибо их страшила мысль о том, что женам наскучит мечтать о них и они начнут мечтать об утопленниках, даже этих и других, более твердых, пронизал трепет от искренности Эстебана.
Вот так и случилось, что ему устроили самые великолепные похороны, какие только мыслимы для бездомного утопленника. Несколько женщин, отправившись за цветами в соседние селения, вернулись оттуда с женщинами, не поверившими в то, что им рассказывали, и эти, когда увидели мертвого собственными глазами, пошли принести еще цветов и, возвращаясь, привели с собою новых женщин, и, наконец, цветов и людей скопилось столько, что почти невозможно стало пройти. В последний час у них защемило сердце оттого, что они возвращают его морю сиротой, и из лучших людей селения ему выбрали отца и мать, а другие стали ему братьями, дядьями, двоюродными братьями, и кончилось тем, что благодаря ему все жители селения между собой породнились. Какие-то моряки, услышав издалека их плач, усомнились, правильным ли курсом они плывут, и известно, что один из них, вспомнив древние сказки о сиренах, велел привязать себя к грот-матче. Споря между собой о чести нести его на плечах к обрыву, жители селения впервые поняли, как безрадостны их улицы, безводны камни их двориков, узки их мечты рядом с великолепием и красотой утопленника. Они сбросили его с обрыва, так и не привязав якоря, чтобы он мог вернуться когда захочет, и затаили дыхание на тот вырванный из столетий миг, который предшествовал падению тела в бездну. Им даже не нужно было теперь смотреть друг на друга, чтобы понять: они уже не все тут и никогда все не будут. Но они знали также, что отныне все будет по-другому: двери их домов станут шире, потолки выше, полы прочнее, чтобы воспоминание об Эстебане могло ходить повсюду, не ударяясь головой о притолоку, и в будущем никто бы не посмел шептать, глупый верзила умер, какая жалость, красивый дурак умер, потому что они, чтобы увековечить память об Эстебане, выкрасят фасады своих домов в веселые цвета и костьми лягут, а добьются, чтобы из безводных камней забили родники, и посеют цветы на крутых склонах прибрежных скал, и на рассветах грядущих лет пассажиры огромных судов будут просыпаться, задыхаясь от аромата садов в открытом море, и капитан спустится со шканцев в своей парадной форме с боевыми медалями на груди, со своей астролябией и своей Полярной звездой и, показывая на мыс, горой из роз поднявшийся на горизонте Карибского моря, скажет на четырнадцати языках, смотрите, вон там, где ветер теперь так кроток, что укладывается спать под кроватями, где солнце светит так ярко, что подсолнечники не знают, в какую сторону повернуться, там, да, там находится селение Эстебана.