ГЛАВА 1. ДРЕВНЕРУССКОЕ ПЕРЕВОДНОЕ ПОСЛАНИЕ X1-X11I ВЕКОВ: ФОРМАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ
§1. Апостольское послание и формирование древнерусской литературной эпистолярной традиции (Х1-ХШ века)
§2. творения отцов церкви и развитие литературной эпистолографии на руси
§3 Образцы византийской литературной эписголографии на русской почве
ГЛАВА 2. ОРИГИНАЛЬНОЕ ДРЕВНЕРУССКОЕ ПОСЛАНИЕ Х1-Х1Н ВЕКОВ: ФОРМА, СОДЕРЖАНИЕ. ОБРАЗЫ. ЖАНР
§1. Особенности семантемы древнерусского послания (игумен ФеодосийПечерский, митрополит Никифор, митрополит Иоанн 11)
Феодосий Печерский
Митрополит Иоанн II
Митрополит Никифор
§2. Конкретное и "вечное": процессы деиндивидуализации в древнерусских посланиях XI-XD3 веков
Послание о повинных" Даниила Юрьевского
Послание Кирилла Туровского
Послание Иакова Черноризца
§3. Об идейно-художественном своеобразии "Послания" Климента Смолятича пресвитеру Фоме
§4. Вопросно-ответные произведения и их отношение к жанру послания Х1-ХШ веков
ГЛАВА 3. ДРЕВНЕРУССКОЕ ПОСЛАНИЕ В СОСТАВЕ СЛОЖНЫХ ЖАНРОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ
§1. "Поучение к чадам" Владимира Всеволодовича Мономаха в его отношении к жанру послания
Структура произведения
Жанровые особенности
Система образов
§2. Послания Симона и Поликарпа в составе Киево-Печерского патерика
Особенности жанра и композиции сочинения Симона в Киево
Печерском патерике
Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Антонова, Мария Владимировна
Древнерусская средневековая литература включает в свой жанровый состав послания, которые, с одной стороны, связаны с богатейшей античной, ближневосточной и византийской традициями, а с другой - обладают национальным своеобразием.
Эпистолярное наследие, рассматривающееся обычно и как исторический источник, и как предмет филологического анализа, в русской книжности XI-ХШ веков представляет весьма широкое явление. К нему относятся и частные бытовые письма, и официальные деловые документы, и тексты, имеющие общественное звучание, включаемые медиевистами в фонд собственно древнерусской литературы. Настоящая работа посвящена только тем произведениям эпистолярного жанра, которые имели изначально или приобрели в процессе бытования значение факта культуры.
При определении объектов исследования, следует провести разграничительную черту между "письмом", "грамотой" и "посланием" ("эпистолой"). Н.В. Понырко в монографии, посвященной эпистолярному наследию Древней Руси, указывает, что грань между "литературным" и частным письмом определяется "фактом включения отдельного послания в книжную традицию".1 Очевидно, был прав С.А. Жебелев, который со ссылкой на Дейсмана называл письмо "отрывком жизни", а эпистолу - "продуктом писательского искусства" и в образной манере сравнивал первое с разговорной речью ("разговором"), а вторую - с У выступлением оратора ("речью"). Частная переписка, как правило, отражает
1 Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. Х1-ХП1 Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. С.З.
2 Жебелев С.А. Апостол Павел и его послания. Пг.,1922. С. 128-132. сиюминутные состояния автора и адресата, их интимные и бытовые интересы и не только не претендует на общественный интерес к себе, но, напротив, стремится быть скрытой от посторонних глаз. В связи с этим ясно, что древнерусское частное письмо, а именно, известный исследователям громадный фонд берестяных грамот, не будет рассматриваться в настоящей работе.
Другое, казалось бы, сходное с посланиями явление древнерусской письменности - грамота. Однако эти тексты имеют сугубо деловой характер и, отражая определенное общественно-политическое, юридически правовое состояние общества, не выходят за рамки описания нормативов официальных отношений между людьми, человеком и государством, человеком и церковью, государством и церковью и пр. К таковым памятникам относятся многочисленные известные новгородские, смоленские и др. грамоты, зафиксировавшие для современников и потомков законодательные дополнения к Русской Правде, права на владение землей, систему "найма" князей или налогообложения в пользу церкви и государства, дипломатические договоры и многое другое. Эти тексты, несомненно, представляют значительный интерес для исторического изучения и как дополнительный сопоставительный материал при анализе древнерусской эпистолы.
Ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов общепринятую и доказанную в различных исследованиях мысль о "функциональном" характере древнерусской литературы и наличии "делового" назначения всех без исключения жанров. Однако термин "деловая функция" по отношению к сочинениям древнерусских книжников не следует воспринимать только в чисто утилитарном практическом значении. Та часть письменных памятников, которую ныне относят к литературе Древней Руси, всегда, кроме прочих задач, ставит своей целью создание у читателя идеальных представлений о нормах и правилах достойной и праведной жизни и связана с заботой о воспитании души. И в этом смысле послание имеет большое преимущество перед другими жанрами. В нем, пожалуй, с наибольшей ясностью и полнотой может найти воплощение внутренний облик самого автора. Запрещенная традицией православной книжности в произведениях другого рода обрисовка собственного "я" в эпистоле оказывается дозволена априори благодаря заложенной в структуре жанра оппозиции "автор - адресат", чем и объясняется особая интимность и задушевность древнерусского послания. В то же время взгляд сочинителя всегда оказывается шире "частного случая", что и приводит к развитию процессов деконкретизации и деинди-видуализации, к открытости и обобщению.
Кстати, именно возможность через призму эпистолы увидеть личность сочинителя была осознана Я.Н. Любарским и положена им в основу изучения творчества Михаила Пселла.1 Он подчеркивает, что письма помогают проникнуть во внутренний мир исследуемого автора, несмотря на обязательное использование в посланиях "набора риторических клише и выражения стандартал зированных чувств". Эта особенность в отношении русских посланий Х1-Х1П веков указывается Н.В. Понырко: "они позволяют расслышать индивидуальный голос человека конкретной эпохи".1
Корпус произведений Х1-ХШ веков, которые могут быть отнесены к жанру посланий достаточно велик. Сразу оговоримся, что практически все изучаемые тексты были опубликованы (с тем или иным уровнем научности) и настоящая работа ориентируется именно на печатные материалы даже в том случае, если до сих пор история текста не может считаться разработанной в окончательном виде; то есть задача данного исследования связана не с текстологией, а с историей жанра и его поэтикой. В качестве объектов исследования избираются следующие тексты.
1 Любарский Я.Н. Михаил Пселл. предвозрождения. М.,1978.
2 Там же. С.38.
Личность и творчество. К истории византийского
Два послания ФЕОДОСИЯ ПЕЧЕРСКОГО (XI век): "Въпрошание Изяславле князя, сына Ярославля, внука Володимеря, игумена Феодосья Печерьскаго монастыря"; "Слово святаго Федосья игумена Печерьскаго монастыря о вере крестьянской и о латыньской".
Послание ИОАННА II, грека, митрополита Киевского (с 1077 по 1089 годы), "К архиепископу римскому от Иоанна митрополита русского о опрес-ноцех" и принадлежащие ему ответы на канонические вопросы, адресованные Якову Черноризцу.
Послание о повинных" ДАНИИЛА ЮРЬЕВСКОГО (епископ с 1113 по 1121 годы).
Три послания НИКИФОРА, грека, Киевского митрополита с 1104 по 1121 годы: послание к Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств; послание к Владимиру Мономаху о разделении церквей на восточную и западную; послание о латинянах к владимиро-волынскому князю Ярославу Святополчичу.
Послание, написано Климентом митрополитом русским, Фоме про-звитеру, истолковано Афанасием мнихом", принадлежащее КЛИМЕНТУ СМОЛЯТИЧУ, Киевскому митрополиту с1147по1155 годы.
Послания некоего старца к богоблаженному Василию архимандриту о скиме" КИРИЛЛА ТУРОВСКОГО (умер до 1182 года).
Послание ИАКОВА ЧЕРНОРИЗЦА (XIII век), озаглавленное "Некоего отца к духовному сыну".
Ответы на канонические вопросы Кирика, Саввы и Илии, связанные с именем епископа Новгородского НИФОНТА (умер в 1156 году).
Поучение к чадам" ВЛАДИМИРА МОНОМАХА, частью которого является письмо Олегу Черниговскому.
1 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4. Ограничившись этим замечанием во введении, исследовательница далее не обращается к рассмотрению отражения конкретной личности автора в публикуемых текстах.
Послания Владимиро-Суздальского епископа СИМОНА и печерского монаха ПОЛИКАРПА, положенные в основу Киево-Печерского патерика, формирование которого относится к первой трети XIII века.
Следует решить вопрос о жанровой характеристике сочинения ГЕОГРИЯ ЗАРУБСКОГО (XII век) "От грешного Георгия черъноризца Зарубьскыя пещеры поучение к духовному чаду" в связи с тем, что оно было опубликовано в исследовании Н.В. Понырко в качестве послания.1
Кроме того, к анализу привлекаются переводные произведения, имеющие отношение к жанру послания.2
Учитывая авторитарный характер средневекового миросозерцания, анализ древнерусской эпистолографии необходимо начать с АПОСТОЛЬСКИХ ПОСЛАНИЙ. Книга "Апостол", наряду в Евангелием, была переведена на церковнославянский язык Кириллом и Мефодием и являлась одним из самых авторитетных канонических текстов.
Исследуемый жанр широко был представлен в древнерусской книжности в творениях отцов церкви, которые бытовали в различных сборниках специального состава. К таковым относятся цитаты из писем Исидора Пелусиота в Изборнике 1073 года, поучение Ксенофонта и отрывок, озаглавленный "Святыя Фео-доры" в составе Изборника 1076 года,
См. Понырко Н.В. Ук. соч. С. 149-154.
2 Сразу же следует оговорить, что учесть абсолютно все переводные сочинения, имеющие отношение к исследуемому жанру, в настоящей работе не представляется возможным и необходимым. В ряде случаем мы ограничимся анализом лишь некоторых наиболее характерных текстов, так как подробное обращение ко всем другим памятникам не просто бы "перегрузило" работу, но и увело бы исследование в другую сторону. выдержки из посланий отцов церкви в составе Кормчих книг, в том числе послания Афанасия Александрийского к Руфиниану, к Амуну и пр., послания Поливия и Савина, входящие в комплекс текстов о житии и преставлении Бпифания Кипрского, эпистолярные отрывки в составе "Жития Антония Египетского", написанного Афанасием Великим, предисловия-послания, предваряющие "Пандекты" Антиоха, "Лествицу" Иоанна Синайского, "Книгу об Антихристе" и пр. Для полноты анализа будут привлечены переводные апокрифы: Еписто-лия Иисуса Христа о неделе и Послание Пилата к Тиберию.
Необходимо также обратить внимание на обилие эпистолярных вставок в Хронографическую Александрию, несомненно, известную на Руси к XII-XIII векам.
Следует объяснить отсутствие в этом перечне сочинений, надписываемых именем Даниила Заточника. Даже беглый взгляд позволяет установить несомненную связь "Слова" и "Моления" с эпистолярной традицией - это письменное обращение автора к адресату с рядом просьб, поучений, это не только форма выражения этикетного отношения к князю и самому себе как его "слуге", но и некий способ самовыражения, характерный именно для послания. Однако многочисленные нерешенные проблемы, на которых должно базироваться настоящее исследование, не позволяют обратиться к анализу "Моления" и "Слова" Даниила Заточника в избранном аспекте: нет единой точки зрения на историю текста, не решен вопрос атрибуции, сложной является проблема определения адресата для разных редакций, текстологическая работа, проведенная в 30-го дах H.H. Зарубиным,1 безнадежно устарела, а новейшие подходы медиевисты
1 Зарубин H.H. "Слово Даниила Заточника" по редакциям ХП-ХП1 вв. и их переделкам. Л.,1932. только нащупывают.1 Так что произведения, традиционно приписываемые Даниилу Заточнику, заслуживают глубокого и полного, многоаспектного - текстологического, историко-типологического, филологического - изучения в рамках отдельной работы, и наше обращение к ним было бы преждевременным.
Традиционно внимание медиевистов было привлечено к изучению литературно-публицистического послания XVI-XVII веков, однако эпистолографию предшествующего периода нельзя назвать не изученным явлением. 2 Фонд древнерусских посланий Х1-ХП1 веков заинтересовал любителей российских древностей с конца XVIII века. Достаточно отметить, что первой публикацией кружка А.И. Мусина-Пушкина было "Поучение к чадам" Владимира Мономаха о
1792 год), в состав которого входит письмо к Олегу Святославичу, а в первой четверти XIX века В.Ф. Калайдовичем в "Русских достопамятностях" (1815 год)4 и "Памятниках российской словесности" (1821)5 были изданы сочинения митрополитов киевских Иоанна II и Никифора. В течение второй половины прошлого столетия в научный оборот были введены практически все известные тексты эпистолярного характера, относящиеся в изучаемому периоду. В 1851 году A.B. Горский, впервые представив читающей публике исследование "Послания некоего старца к богоблаженному Василию архимандриту о скиме",
1 См., например: Боровский Я.Е. Слово Даниила Заточника: проблемы текстологического анализа и вопросы авторства: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Киев, 1970; Монахова Н.П. К проблеме текстологического изучения "Моления Даниила Заточника" // Учен. зап. Пермского ун-та. 1976. №304. С.214-233.
2 Более подробно историография, связанная с изучением конкретных текстов, будет изложена в соответствующих разделах работы.
3 Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха детям своим, называемая в Летописи суздальской "Поучение" СПб., 1793.
4 Русские достопамятности, издаваемые Обществом истории и древностей Российских. М„ 1815.4.1.
5 Памятники Российской словесности ХП века, изданные с объяснением, вариантами и образцами почерков К. Калайдовичем. М.,1821. предположил, что его автором является епископ Туровский Кирилл.1 Подробное знакомство с сочинениями Феодосия Печерского также началось в середине XIX века. После ряда замечаний в работах А. Кубарева и С. Шевырева епископ Макарий [Булгаков] проявил непосредственный интерес к писательской деятельности этого печерского игумена, что отразилось в исследованиях4 и публикациях.5 "Послание" Климента Смолятича было подробно охарактеризовано арх. Филаретом [Гумилевским] в "Обзоре духовной литературы".6 A.C. Павлов в 1866 году издал "Послание о повинных", авторство которого он приписывал суздальскому епископу Дионисию.7
По поводу атрибуции почти всех древнерусских посланий XI-XIII веков разгоралась научная полемика. Сомнения ученых вызвал взгляд на Феодосия Печерского как на автора посланий, обращенных к Изяславу Мстиславичу. А.И. Лященко, A.A. Шахматов, М.Д. Приселков, Г.П. Бельченко приписывали его Феодосию Греку, которым в XII веке был осуществлен перевод "епистолии" п папы Льва I патриарху Константинополя Флавиану. Однако И.П. Еремин в своих трудах о литературном наследии Феодосия Печерского решительно оп
1 [Горский A.B.] Послание Василию архимандриту Печерскому XII столетия // Творения святых отцов в русском переводе. М.,1851. Т.18. Прибавления. 4.10. С.347-357.
2 Кубарев А. Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской //Русский исторический сборник/Изд. ОИДР. М.,1842. Кн.4. С.392-408.
3 Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. М.,1850. T.2. С.38.
4 Макарий, еп. Преподобный Феодосий Печерский как писатель // Исторические чтения о языке и словесности П Отд. Имп. АН, 1854 и 1855 гг. СПб., 1856. С.232-261; Он. же. История русской церкви. Т.2. Спб.,1868. С.110-137.
5 Макарий, еп. Сочинения преподобного Феодосия Печерского в подлинном тексте // Учен. зап. П Отд. Имп. АН. СПб.,1856. Кн.2. Вып.2. № 11. С.193-224; Он же. История русской церкви. T.2. СПб.,1868. С.335-339.
Филарет [Гумилевский]. Обзор духовной литературы. Харьков,1859. С.47-50.
7 Павлов A.C. Памятники древнерусской духовной письменности: Повинное послания св. Дионисия, архиепископа Суздальского к великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому 1383 года//Православный собеседник. 1866. 4.1. С.239-250.
8 См.: Бельченко Г.П. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения: (по поводу книги В. А. Чаговца). Одесса,1902. С. 1-3,48-50; Лященко А.И. Заметки о сочинениях Феодосия, писателя XII века // Jahresbericht der Reformierten Kirchenschule fur 1899-1900. СПб., 1900. С. 10-17; Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913. С.362-367; Шахматов A.A. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. СПб., 1897.1-IL С.33-38. роверг эту точку зрения.1 Личность митрополита Иоанна II стала предметом особого интереса в связи с упоминанием в "Канонических ответах." его вероятного родового прозвища ("Христос Продром").2 Кем был Иаков Черноризец, автор послания к ростовскому князю Дмитрию Борисовичу, трудно определить с достаточной степенью достоверности. А.Х. Востоков и М.П. Погодин отождествляли этого писателя с печерским иноком XI века, который обращался с вопросами к митрополиту Иоанну II. Однако после обнаружения списка с именем адресата оказалось возможным датировать произведение Х1П веком и высказывать некоторые предположения относительно личности автора.4 Существенную трудность представляла атрибуция "Послания о повинных" в связи с зашифрованностью имени его автора в виде буквы "Д" под титлом. Первоначальная позиция A.C. Павлова, приписавшего сочинение суздальскому епископу Дионисию,5 оспаривалась Г.М. Прохоровым, который издал послание среди сочинений московского митрополита Киприана.6 Уже М.Н. Тихомиров предположил, что автором "Послания о повинных" был епископ Даниил Юрьевский.7 Аргументация последнего исследователя была значительно уточнена Н.В. По-нырко.8 И, наконец, первоначальное мнение A.B. Горского о том, что автором "Послания. о скиме" является Кирилл Туровский, поддержанное Макарием,
1 Еремин И.П. Из истории древнерусской публицистики XL века (Послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // ТОДРЛ. M.,JL, 1935. Т.П. С.21-38; Он же. Литературное наследие Феодосия Печерского // Там же. М.,Л.,1947. T.V. С. 159-184.
2 Подробнее об этом см. параграфе 1 главы 2.
3 Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума, составленное Александром Востоковым. СПб., 1842; Погодин М.П. Иаков мних, русский писатель XI века, и его сочинения//ИпоРЯС. 1852. Т.1. Стб.326-334.
4 См.: Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории церковного быта) // ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147; Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI - ХШ: Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. С. 197-198.
5 Павлов A.C. Ук. соч. С.239-250.
6 Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Л, 1978.
7 Тихомиров М.Н. Малоизвестные памятники. 2. Киевские князья XI столетия в Послании о повинных // ТОДРЛ. Т.XVI. М.,Л,1960. С.454-456.
8 Понырко Н.В. Ук. соч. С.51-56.
А. Грушевским, М.И. Сухомлиновым,1 было отвергнуто И.П. Ереминым.2 Однако недавно Н.В. Понырко на новом исследовательском уровне вернулась к прежней атрибуции.3
Параллельно проводились исследования переводных эпистолографиче-ских памятников, которые читаются в сборниках различного состава. В основном они рассматривались с точки зрения происхождения текстов и их идейного содержания. Особо следует указать на работы A.C. Архангельского4 и И.И. Срезневского,5 в которых анализируются творения отцов церкви, бытовавшие в древнерусской книжности XI-XIII веков. Большой интерес исследователей вызывали апокрифические сочинения, в том числе и те, которые имеют форму послания. Не утратили своей значимости книга К. Тишендорфа об апокрифиче
6 7 ском евангелии, а также труды Г. Ильинского, П. А. Лаврова, Н. Тихонравова.
Следует подчеркнуть, что эпистолярные сочинения русских книжников Х1-ХП1 веков в основном становились предметом изучения в их связях с византийской христианской литературой и историей православия. Устанавливалась история текста, выявлялись источники. Именно в этом русле следует рассмат
1 См.: Горский A.B. Ук. соч. С.347-357; Макарий, еп. Св. Кирилл, епископ Туровский как писатель // ИОРЯС. СПб., 1856. T.V. Вып.5. С.246-248; Грушевский а. Пинское Полесье: Исторические очерки. 4.1. Очерк истории Турово-Пинского княжества х1-ХШ вв. Киев1901. С.11; Сухомлинов М.И. Исследования по древнерусской литературе. СПб.,1908. С.316-317.
2 Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // тодрл. М.,Л.,1955. T.XI. С.344-345.
3 Понырко Н.В. Ук. соч. С. 158-163.
4 Архангельский A.C. Творения отцов церкви в древнерусской письменности: Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Т. 1-4. Казань, 1889-1890.
5 Срезневский И.И. Обозрение древних русских списков Кормчей книги // СОРЯС. СПб, 1899. Т.65. №2.
6 Tischendorf С. Evangelia apocripha. Lipsiae,1853.
7 См.: Ильинский Г. Апокриф "Acta Pilati" в списке Орбельской Триоди ХТП в.// Русский филологический вестник. 1906. №34 и 4. С209-210. С.213-215; Лавров П.А. Апокрифические тексты // СОРЯС. Т.67. №4. Спб.,1901; Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изданы Н. Тихонравовым М., 1868. Т.2. ривать весьма основательные труды A.C. Павлова и А.Н. Попова, в которых эпистолярные сочинения митрополитов Иоанна II, Никифора, Феодосия Печер-ского привлекались для решения вопроса о содержании греко-римской полемики и ее отражении в русской книжной культуре; а также труды еп. Макария [Булгакова], арх. Филарета [Гумилевского], обращавшихся к древнерусской письменности, и в частности, к посланиям для построения истории церкви.3 Уже в прошлом веке появились работы, в которых исследователи пытались разглядеть "лицо" древнерусского писателя. Так, С. Смирнов в книге "Древнерусский духовник. Исследование по истории церковного быта" предпринял попытку анализа нравственного миросозерцания предполагаемого автора "Вопроша-ния Кирика" и обратился к вопросу о характере учительной деятельности древнерусского священника на примерах поучения Григория Зарубского и некоторых других, более поздних сочинений.4
Другим важным аспектом изучения оригинальных и переводных эпистолярных произведений литературы Киевской Руси был их анализ в качестве памятников русского канонического права. Вопросы, связанные с юридическими установлениями, возникали во многих указанных выше работах. Именно эта научная рецепция текстов посланий обусловила включение их в шестой том "Русской исторической библиотеки".5 Продолжена эта традиция в отечественной медиевистике нынешнего века, в первую очередь, в исследовании Я.Н. Щапова "Византийское и южно-славянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв.", в котором рассматриваются Кормчие книги и входившие в их состав сочи
1 Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей грекорусской полемики против латинян. СПб.,1878.
2 Попов А.Н. Историко-литературный обзор древнерусских сочинений против латинян: (Х1-ХУв.) М.,1898.
3 См.: Макарий, еп. История русской церкви. Т.2. СПб., 1868; Филарет [Гумилевский]. У к. соч.
4 Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории церковного быта) // ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147.
5 Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею. Т. 6: Памятники древнерусского канонического права. 4.1. Спб.,1880. нения византийских православных иерархов, а также "Правила" митрополита Кирилла, "Вопрошание Кирика", связанное с именем новгородского архиепископа Нифонта, и ответы митрополита Киевского Иоанна II Иакову Черноризцу.1
Новейшим направлением исследования древнерусской книжности стали попытки осмысления развития философской мысли этого периода. Кроме достаточно спорной книги А.Ф. Замалеева, следует отметить более основательную обзорную работу М.Н. Громова и Н.С. Козлова "Русская философская мысль XXIII веков",3 обратившихся к произведениям митрополита Никифора, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского, Климента Смолятича.
Следует подчеркнуть, что ряд интересующих нас древнерусских книжников удостоился монографического изучения. В первую очередь, это касается Феодосия Печерского, творчество которого наиболее полно предстало в работах И.П. Еремина,4 и Климента Смолятича, чьему "Посланию" еще Н.К. Никольский в 1892 году посвятил крупное исследование.5 Весьма изученной является литературная деятельность Кирилла Туровского, однако единственное его сочинение эпистолярного характера практически, кроме уже указанных трудов И.П. Еремина и Н.В. Понырко, к анализу не привлекается.
Знаменательно, что в последние десятилетия медиевисты стали пристально изучать и вопросы поэтики и поэтического стиля древнерусских писателей. В первую очередь, это коснулось творчества тех книжников, для сочинений ко
1 Щапов Я.Н. Византийское и южно-славянское правовое наследие на Руси в Х1-ХП1 вв. М.,1978.
2 Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л., 1987.
3 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. М.,1990.
4 Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. М.,Л,1955. T.XI. С.344-345.
5 Никольский Н.К. О литературных трудах Климента Смолятича, писателя XII в. СПб.,1892. торых была характерна особая образно-символическая и аллегорическая насыщенность. Например, В.В. Колесов обратился к общей характеристике поэтического стиля Кирилла Туровского.1
Наибольшего внимания медиевистов историков и филологов удостоились "Поучение к чадам" Владимира Мономаха и Киево-Печерский патерик. Первое из них интересовало исследователей не только в плане решения вопроса о составляющих его частях, выявления его содержательных источников или отражения политических принципов того времени, но и с точки зрения образа автора и жанровой специфики. Так или иначе "художественными особенностями" "Поучения к чадам" Владимира Мономаха интересовались и A.C. Орлов,2 и B.JI. Комарович,3 и Д.С. Лихачев. Например, последний посвятил не одну работу этому сочинению,4 обращая внимание не только на исторические обстоятельства, но и на личность автора, отразившуюся в произведении, на его эстетические воззрения. Интересна работа Т.Н. Копреевой о жанровой природе памятника.5
Довольно подробно изучен Киево-Печерский патерик. Обобщающей текстологической работой стала диссертация JI.A. Ольшевской, в которой, в частности, рассматривается наличие эпистолярного компонента в разных редакциях памятника на протяжении всей истории его существования и развития.6 Интересные замечания об образе автора посланий инока Поликарпа в Киево
1 Колесов В.В. К характеристике поэтического стиля Кирилла Туровского // ТОДРЛ. М.,Л., 1981. Т.ХХХУ1. С.37-49.
2 Орлов А.С. Владимир Мономах. М.,Л.,1946.
3 Комарович В.Л. Поучение Владимира Мономаха // История русской литературы. Т.1: Литература XI - начала ХШ в. М.,Л., 1941. С.289-297.
4См., например: Лихачев Д.С. Етическа система на Владимир Мономах // Лихачев Д.С. Големият свят на руската литература. София, 1976. С.536-539; Он же. Сочинения князя Владимира Мономаха // Лихачев Д.С. Великое наследие. М.,1979. С. 141-161 и др.
5Копреева Т.Н. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха // ТОДРЛ. Т.ХХУП. М.,Л., 1972. С.94-108.
6Ольшевская Л. А. Киево-Печерский патерик (Текстология, литературная история, жанровое своеобразие) : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филол. наук. М.,1979.
Печерском патерике находим в работах Т.Н. Копреевой.1 Однако функционирование "переписки" Симона и Поликарпа, особенности формы посланий, их композиционная роль проанализированы исследователями не в полной мере.
В определенном смысле подведением итогов исследований древнерусской эпистолографии можно считать работы Г. Подскальски "Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг)2 и Н.В. Понырко "Эпистолярное наследие Древней Руси. Х1-ХШ: Исследования, тексты, переводы".3 Первая из указанных книг возвращает нас к стилю и манере подхода к материалу, характерным для русских историков церкви прошлого века. Это широкий обзор многочисленных сочинений, переводных и оригинальных, бытовавших на Руси в Киевский период. Объем материала не позволяет автору детально анализировать тексты. Однако книга, несомненно, представляет ценность в качестве обобщения всех известных исследовательских работ.
Труд Н.В. Понырко как бы подводит черту под традицией изучения истории текстов, их атрибуцией. В нем предлагается литературоведческое научное издание эпистолярных памятников, снабженное богатыми и глубокими комментариями.
Древнерусская литература как часть литературы православной тесно взаимодействовала с традициями византийской и ближневосточной письменности. Несомненно, это сказалось и на жанре послания, поэтому необходимо представить тот путь, который был пройден, в частности, античной и византий
1 Копреева Т.Н. Инок Поликарп - забытый писатель-публицист Киевской Руси // Духовная культура славянских народов. Л., 1983. С.72-73; Она же. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха // ТОДРЛ. Л.,1971. Т.ХХУП. С.94-108.
2 Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.) СПб., 1996.
3 Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI - ХП1: Исследования, тексты, переводы. СПб., 1992. ской литературами. Отечественные и зарубежные исследователи подробно изучили эпистолярные теории той поры, описали формуляр письма. Правда, речь идет в основном об этикете частной переписки, но эти сведения необходимо учитывать, так как к XI веку письмо во многом стало "искусственным": по замечанию Я.Н. Любарского, оно "превратилось в один из жанров риторической прозы", когда "реальные чувства и мысли эпистолографа укладывались в определенные, восходящие к античности типы или жанры писем".1
Античность и средневековье с их стремлением к формализации жизни и искусства регламентировали и жанр послания. Эпистола рассматривалось как некая замена личного общения, разговора и могла носить не только индивидуальную направленность, но и общественную. Именно поэтому составление такого рода произведений было настоящим искусством.
Впервые эпистолярный стиль систематизировала античная риторика, которая считала послание (как замену устного общения письменным) сферой своих теоретических интересов. Тематика переписки всегда конкретна, в композиции соблюдается определенный трафарет. Исследователь античной эпистоло-графии Т.А. Миллер указывает, что начинаться письмо должно было с имени автора и приветствия ("радуйся!"), что являлось прескриптом. Далее следовала содержательная часть (семантема), включавшая формулы осведомления о здоровье и благополучии и собственно сообщение. Заканчивалось античное письмо клаузулой - поклонами и пожеланиями счастья и здоровья. В письмах к высокопоставленным лицам порядок указания автора, и адресата менялся, имя последнего ставилось на первое место. Такого рода эпистолы не возбранялось украшать риторическими изысками
Наиболее подробно формуляр византийского письма исследован В.А.
2 1 Сметаниным. Опираясь на работы зарубежных византологов Ф. Зиеманна, Г.
1 Любарский Я.Н. Ук. соч. С.38.
2 Сметании В.А. Эпистолография. Свердловск, 1970; Он же. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. (Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. Свердловск, 1978. С.60-82.
Хунгера,2 Г. Карлссона,3 И. Сикутриса4 и др., он подробно рассмотрел композицию византийского письма, которая включает в себя следующие обязательные части:
1)инскрипт (внешний адрес),
2)прескрипт,
3)семантема,
4)клаузула.
Прескрипт обычно представлял собой сочетание двух формул:
2)"вступительное приветствие" (пожелание "радости", например, у Максима Грека используется эквивалент "Радоватися!").
Часто в прескрипте появлялись так называемые ргоБктета-рЬгагеп, взятые из придворного обихода. Семантика этого мотива могла быть такова:
Семантема, или основная содержательная часть, состояла из традиционных формул и собственно сообщения - apaggelia. "Эта часть письма, - указывает
1 Ziemann F. De epistularum graecarum formulis sollemnibus questiones selectae // Dissertations philologicae Haienses. Vol. XVIII. Halis,1911. P.253-269.
2 Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Bizantiner. Bd.l. München,1878.
3 Kalsson G. Idéologie et cérémonial dans l"épistographie bizantine. Textes du X1 siècle ana-lisés et commentés. Novelle édition, revue et augmentée. Uppsala,1962.
4 Sykutris Epistolographie // Paulis Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, Supplementbd V. Stuttgart, 1931. Col. 186-216.
В.А. Сметанин,- не имела каких-либо стержневых слов и не была конформна по семантическому смыслу".1
Напротив, традиционные формулы семантемы шаблонны, имеют ключевые слова и могут быть классифицированы. По В.А. Сметанину их четырнадцать:
1)формула констатации получения письма,
2)1аита20-формула (восхищение адресатом и его восхваление),
3)кеп1;оп-формула (определение стимула составления письма, могут быть указаны самые разнообразные причины),
4)1югш1ео-формула (общение, беседа),
5)р8ерЬоз-формула (содержала либо похвалу письма, либо критику),
6)формула "парусии" (представляла собой бирему, в которой после сообщения о получении письма автор излагает свое ощущение растущей близости адресата; иллюзия присутствия корреспондента выражается в том, что письмо создает возможность как бы принять адресата у себя после долгих и бесконечных скитаний, нарисовать его себе перед глазами),
7)филофронетическая формула (письмо представляется самой большой наградой дружбы; вследствие разлуки дружба только крепнет; молчание не должно расцениваться как признак недостаточно дружественного отношения),
8)формула высказывания по поводу получения письма (могла нести разнообразную семантическую нагрузку - благодарность, радость, подтверждение и пр.),
9)формула выражения потребности в письменной связи (упреки за молчание с придумыванием наказания; упреки адресату за
Сметанин В. А. Эпистолология позд^й Византии, проэлевсис. С.72. непонимание состояния адресата; жалобы на беззаботность и неаккуратность корреспондента; простая констатация неполучения письма; сообщение о невозможности по разным причинам отправить письмо ранее; сомнения в невозможности отправки письма со стороны корреспондента с указанием реального выхода из ситуации; перечисление лиц, с которыми отправлено письмо),
10)шпеше-формула (заверения во взаимной памяти, обещание помнить просьбу и пр.),
11)формула приветствия,
12)уа1е1ж1т18-формула,
13)формула просьбы о письме,
14)формула мотивировки собственного письма.1
Семантема никогда жестко не регламентировалась. Не все формулы обязательно применялись в каждом послании, но их использование было желательным, а композиция письма строго соблюдалась.
Клаузула византийских писем обычно выражалась словом еррюасо, конкурируя с формулой здоровья. Подпись в частных письмах отсутствовала.
Сложность изучения жанра древнерусского послания связана с не разработанностью вопроса о структурном разграничении различных эпистолярных форм: частное и деловое послание, послание и грамота. В отечественной медиевистике практически отсутствуют исследования формуляра древнерусских
См: Там же. С.68-70.
2 Кстати, построение латинского письма было несколько иным. Оно могло состоять из пяти частей, причем не все были обязательными для применения: 1)за1Ш:а1:ю (приветствие), 2)ехогс1шт (преамбула), 3)пагШю (изложение обстоятельств дела), 4)реШю (просьба), 5)сопс1изю (заключение). Преамбулу и заключение можно было вовсе опустить, но сочетание приветствия с изложением сути дела или приветствия с просьбой было обязательным.
Интересно, что В.А. Сметанин отмечает существенные различия в структуре и содержании эпистулы и, например, акта, который членится на следующие композиционные части: 1)туоса1;ю (религиозное посвящение), 2)агеп§а, рго1о§оз (преамбула), З^готи^айо (формула публичного объявления), 4)сН8ро8Шо (распоряжение по существу дела), 5)5апс1ло (запрещение нарушать под угрозой кары), 6)со11оЬогайо (удостоверение о скреплении документа подписью, печатью и пр.), 7)ёаШш (дата), 8)арргеса^о (религиозная формула удовлетворения по поводу завершения сделки), ^эиЬзспрйопеэ и 81§Ша(подписи и печати, которые должны были стоять в конце акта как удостоверительные знаки) (С.73). эпистолярных форм - письма, грамоты, послания, хотя некоторые замечания по этому поводу мы можем обнаружить в ряде работ.
Следует указать на статьи, посвященные анализу композиции берестяных грамот.1 В этикетную часть письма, по наблюдениям исследователей, входят:
1)адресная формула,
2)почтительное именование адресата господином (госпожою) - в форме обращения или в составе адресной формулы,
3)формула "буди тобе сведомо" (ввод в содержательную часть), л
4)заключительная формула вежливости.
Вопрос о самоназваниях и ряде структурных элементов деловой грамоты XVII века поднимается в исследовании А.Н. Качалкина "Жанры русского докуо мента допетровской эпохи".
Н.В. Понырко во вступлении к своей работе отмечает, что для русских посланий Х1-ХП1 вв. "характерно минимальное использование нормативных черт эпистолографии (в большинстве случаев они ограничиваются прямым указанием адресата, формулой обращения и приветствия, упоминанием о ранее полученном письме)".4 Однако эти положения не опираются ни на исследования предшественников, ни на комментарий к эпистолярному наследию, представленный в книге.
Следует отметить работы, в которых авторы стремятся обнаружить некоторые соответствия между древнерусским публицистическим посланием и поздневизантийской эпистолярной традицией. Например, Д.М. Буланин в таком ключе анализирует послания Максима Грека, что, естественно, оправдано са
1 См., например: Wirth D.S. Inscripts in the Novgorod Birchbark Letters // Semiosis:Semiotics and the History of Culture: In Honorem Georgii Lotman. University of Michidan,1984; Зализняк A.A. Текстовая структура древнерусских писем на бересте // Исследование по структуре текста. М.,1987. С. 147-182.
23ализняк A.A. Ук. соч. С.148-149.
3 Качалкин А.Н. Жанры русского документа допетровской эпохи. 4.2: Филологический метод анализа документов. М.,1988.
4 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4. мим происхождением публициста.1 Та же позиция была избрана нами при рассмотрении посланий Ермолая-Еразма, так как очевидно, что эпистолографиче-ские каноны, существенные для поздневизантийского послания, имеют значение и для Руси XVI века.2
В XVI веке в России получили широкое распространение сборники специального состава - письмовники, в которых приводились образцы составления посланий к разным лицам, Пожалуй, единственным исследователем этого интересного явления был A.C. Демин.3 В частности, в своей кандидатской диссертации он стремится проанализировать развитие традиции создания сборников указанного содержания, с одной стороны, и определить наиболее характерные формальные признаки жанра, которые закрепляются в образцах, с другой. Исследователь выделяет три типа общерусских и местные письмовники, первый из которых был составлен не ранее второй половины XV века.4 Кроме того весьма интересной оказывается следующая находка A.C. Демина: в сборнике ГПБ, O.XV. 2. Лл. 1-75 им обнаружен "большой письмовник, составленный в Вологодско-Пермском крае в первой четверти XVII века, - не столько сборник примеров, сколько настоящее руководство, стремящееся к максимальной полноте. <.> Приводимые тексты прерываются замечаниями и пояснениями составителя, в том числе советами учитывать социальное положение человека, взаимоотношения, жанровые требования. Составитель предусматривает и типы читателей. Советы, которые он дает ближайшим читателям-компиляторам, рез
Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека Л.,1984. С.95-123. (Глава 5: Византийская эпистолография и послания Максима Грека).
См.: Антонова М.В. Образ автора в посланиях Ермолая-Еразма // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 1989. № 2. С.58-63; Она же. Творчество Ермолая-Еразма - писателя XVI века: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. М.,1989. С. 12-13.
3Демин A.C. Русский письмовник XV века // Учен. зап. Азерб. педагогического ин-та им. М.Ф. Ахундова. 1964. Серия ХП. Язык и литература. № 1. С.68-77; Он же. О литературном значении древнерусских письмовников // Русская литература. 1964. № 4. С. 165-170; Он же. Об одном письмовнике XVI века//Учен. зап. Азерб. госуд. университета им. С.М. Кирова 1964. Серия исторических и философских наук. № 5. С.91-97; Он же. Вопросы изучения русских письмовников XV-XVH вв.: (Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ТОДРЛ. Т. 20. М.ДД964. С.90-99; Он же. Русские письмовники XV-XVII вв. (К вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дисс. на соиск. учен, степ канд. филол. наук. Л.,1964.
4Демин A.C. Русские письмовники XV-XVII вв. .: Автореферат. Л.,1964. С.7-10. ко отличаются просторечностью от традиционного "высокого" стиля посланий, предназначаемых для адресатов посланий."1
Это замечание оказывается тем более важным и интересным, что в древнерусской литературе представления о литературных правилах, жанровых и стилистических канонах существовали имплицитно. Соотносимые явления отмечаются в области риторики. Т.В. Буланина указывает, что два бытовавших на Руси "пособия по риторике" - сборник шестнадцати слов Григория Богослова и трактат Георгия Хировска "О образех" - не оказали существенного влияния на литературный процесс. Теоретические основы литературы не излагались в специальных сочинениях, а "содержались имплицитно в самих памятниках литературы, обращавшихся у восточных и южных славян на протяжении многих веков, и это позволяло средневековым писателям обходиться без теоретических л руководств по литературе как искусству". Сходную точку зрения высказывает итальянский исследователь Р. Пиккио. Он полагает, что поэтика и риторика в Древней Руси не стали самостоятельными науками, так как они были неотделимы от религиозной доктрины. Вместо терминов "поэтика" и "риторика" исследователь предлагает термин "литературная доктрина", видя основную задачу последней в создании образцов для подражания, которыми были, в первую очередь, высоко авторитетные тексты.3
Это применимо и к жанровому и стилистическому канону древнерусского послания, поэтому наличие обнаруженного A.C. Деминым рукописного сборника XVII века не только с образцами писем, но и с комментариями и рекомендациями составителя имеет большое значение для исследователя жанра.
Следует отметить, что на основании изучения письмовников и собственно образцов послания у исследователей сложились некоторые общие представ
Там же. С. 12.
Буланина Т.В. Риторика в Древней Руси: Сведения о теории красноречия в русской письменности XI-XVI веков: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. Л.,1985. С.14.
См.: Piccio R. The Impact of Ecclesiastic Culture of Old Russian Literary Technique // Medieval Russian Culture. Berkeley, Los Angelos, London, 1984. P.247-279. ления о каноне эпистолярного жанра в древнерусской литературе. Обязательным, например, было "красивое" восхваление адресата и умаление достоинств автора, что выражалось в специальных формулах похвалы и самоуничижения. Однако целостной картины формуляра древнерусского послания не представлено ни в одно работе.
Если древнерусские письмовники появляются только с конца XV века, то уже в античности такие специальные сборники пользовались спросом и популярностью, так как письма можно было составлять по определенному шаблону, на заказ, в зависимости от адресата и содержания. Античная и византийская риторики систематизировали жанровые типы эпистол, которые соотносились с содержанием основной части. Принципы классификации по типу семантему, по социальной принадлежности автора и адресата использовали и сами составители и подробно изучили и применяют в своих трудах многие исследователи античной и византийской литературы.1
В самом общем виде теория эпистолярного стиля античности может быть представлена следующим образом.
1 .В письме проявляются нравственные качества и личный характер автора письма, а также его настроения.
2.Краткость, сжатость слога, стиля.
3.Изложение должно быть ясным, что проявляется в доступности, общепонятности, убедительности.
4.Стиль письма должен приближаться к разговорной речи, но не должен быть вульгарным. Тон письма эмоциональный и даже
1 См.: Миллер Т.А. Античные теории эпистолярного стиля // Античная эпистологра-фия. Очерки. М.,1967; Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская литература. М.,1975. С.218-266. фамильярный. Бесхитростное многословие способствует проявлению дружбы.
5.Письмо требует тщательной обработки. Стиль должен быть элегантным, изящным, что предполагает определенную умеренность в использовании выразительных средств. Украшает письмо остроумие.
6.В ряде эпистолярных руководств подчеркивался критерий соразмерности письма. Содержание письма определяет его размер. Нужно было учитывать и то, кому пишется письмо.1
Вообще же письмо - жанр, требовавший сжатости изложения и скромности выражения. Эти правила очень хорошо сформулированы в одном из первых источников эпистолярной концепции античности - трактате "О слоге", дошедшем до нас под именем Деметрия Фалерского.
Но, следует отметить, что в античной литературе так же, как и в последующих средневековых, правила нарушались, а затем корректировались. Латинская литература впитывает в себя найденную греками технику словесных форм. "Создатель литературного латинского языка Цицерон придает эпистолярной форме законченную стилистическую отделку. Он вводит троякую классификацию писем: по их тону - на интимные и предназначенные для публичных чтений; по отношению автора письма к адресату - на официальные (риЬНсае) и личные (рпуа1ае); по содержанию - на простые уведомления, на дружеские, шутливые и на строгие, серьезные и грустные".2
Постепенно в греческой и латинской литературах эпистола начинает жить самостоятельно от реального повода ее создания. Главным становится сообщение само по себе, а автор и адресат деиндивидуализируются. Примером могут служить сочинения Сенеки, который стремился в первую очередь раскрыть фи
Сметанин В.А. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. (Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. СвердловскД978. С.64-65.
2Там же. С. 15-16. лософское мировоззрение, или Плиния, который сам издавал свои письма, отрывая их от конкретной ситуации и обращая к широкому кругу читателей.
Развитие эпистолографии эпохи империи (И-У века н. э.) связано со второй софистикой и дает образцы не только подлинной переписки, но и фиктивных писем, где форма послания - художественный прием.
Ближневосточная эпистолярная традиция представлена апостольскими посланиями, которые создавались в основном на рубеже 1-Й веков н. э. Выделяются семь "соборных посланий" и четырнадцать писем апостола Павла. Практически все исследователи сходятся на том, что эти сочинения являются открытыми посланиями, то есть литературным жанром, воспринятым христианской письменностью из античности. "Такие письма по существу своему являлись небольшими религиозно-назидательными сочинениями, в которых в живой форме личного обращения излагались взгляды автора на те или иные вопросы вероучения и практики раннего христианства. Послания предназначались широкому кругу читателей, и в этом отношении нет принципиальной разницы между соборными и несборными".1 Конечно, никаких рекомендаций по составлению апостольского послания мы не отыщем. Эти произведения, несомненно, считались образцовыми, авторитетными. Они впитали в себя античную традицию и оказали влияние на формирование жанров христианской литературы.
Византийская эпистолография сформировалась в результате взаимодействия двух традиций - античной и ближневосточной.2 убланов М.М. Новый завет. М.,1968. С. 100.
См.: Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская литература. М.Д974.
Сметанин указывает на сочинения византийской эпохи, которые представляют собой руководства по риторике и эпистолярному стилю. Кроме уже названных сочинений Деметрия Фалерского, писем Цицерона и Сенеки, к ним относятся сочинения Дионисия Александрийского "Об употреблении хоирен" в письмах", руководство по риторике философа и ритора I века Диона Хризосто-ма, сочинение Аполлония Дискола "О синтаксисе", письмо Филострата Лем-носского к Аспазию Равеннскому "О том, как надо писать письма", трактат Прокла-Либания "О стиле писем", письма Василия Великого, епископа Кеса-рийского, письмо Григория Назианзина к Никобулу, письма Иоанна Златоуста, письмо Исидора Пелусиота к Офелию, комментарии византийца Элия и некоторые другие.1
В принципе в теорию эпистолярного стиля византийская культура ПНУ веков н. э. не внесла ничего особенно нового, кроме рассуждений об отношении к "аттикизму". Общие требования в этом смысле были высказаны, например, Григорием Назианзином. В послании к Никобулу он формулирует три правила составления эпистолы:
1)объем должен быть соразмерен теме (то есть недопустимо писать обширный трактат о пустяке),
2)язык должен быть ясным, следует избегать книжного стиля и более склоняться к разговорному,
3)письмо должно быть приятным для получателя, но его красота не может быть чрезмерной, ибо это будет выглядеть неестественно.
Названные требования базируются на общем представлении о послании как о письменной замене устного дружеского общения.
Интересно, что в византийской эпистолографии применительно к письму употреблялся термин 8гойоуо<;, но одновременно утверждался и другой - оцйих.
См.: Сметанин В.А. Эпистолография. Свердловск,!970. С.1-23.
Именно так, например, называет предмет своих рекомендаций Прокл-Ливаний. Его риторический трактат показывает, что выработанный второй софистикой эпистолярный штамп продолжает жить в литературе византийского периода. "Здесь дается определение письма как разговора отсутствующего с отсутствующим; повторяется для обоснования требования соразмерности сравнение эпистолографа с лучником, использованное Григорием Назианзином, приводятся слова Филострата о необходимости "новое излагать общепонятно, а об общеизвестном говорить по-новому", и, наконец, обосновывается подразделение писем на 41 подвид".1
Интересно, что исследователи осознают особое качество жанра древнерусского послания, но их заключения, как правило, не подкрепляются литературоведческим анализом. Так, например, Д.М. Буланин полагает, что послания Максима Грека находятся на разных стадиях перехода в памятники других жанров. Причем, признаками такового исследователь считает утрату различных л структурных частей формуляра. Н.В. Понырко в предисловии к работе об эпистолярном наследии Киевской Руси пишет, что в Х1-Х1П веках в древнерусской литературе не получило распространения типичное для византийской литературы "дружеское" письмо, оно появляется лишь в ХУ-ХУП веках. Заявление исследовательницы: "Послание-поучение - вот основной тип письма, сохранившийся от древнейшего периода русской истории",3 - в целом не вызывает возражений, но нуждается в проверке и доказательствах.
1Миллер Т.А. Ук. соч. С.23.
2 Буланин Д.М. Ук. соч. С.100, 117-123.
3 Понырко Н.В. Ук. соч. С.4.
Настоящая работа ставит своей задачей анализ произведений эпистолярного жанра Х1-ХШ веков с целью выявления их специфики и определения:
Оригинальности древнерусского формуляра, его связей с византийской и ближневосточнной традициями,
Способов модификации жанра и превращения частного послания в открытое, слияния и взаимопроникновения послания, поучения, и некоторых других жанровых форм,
Особенностей формирования самобытных разновидностей эпистолярного жанра.
Актуальность исследования определяется назревшей необходимостью конкретного изучения индивидуальной творческой манеры древнерусского книжника в соотношении с историей развития конкретного жанра. Древнерусские послания Х1-ХШ веков еще не становились предметом углубленного литературоведческого анализа. Настоящая работа обращает внимание на отражение в древнерусском послании византийской и ближневосточной традиций с точки зрения формуляра и идейно-тематических особенностей, а также выявляет национальное своеобразие жанра. Данное исследование является связано с перспективной проблемой создания целостной картины развития эпистолярного жанра в древнерусской литературе. В наши дни несомненно необходимым является проникновение в духовный мир древнерусского книжника: познав своих предков, мы познаем и воспитываем себя. Эпистолография, в которой звучит "живой" голос пастыря и отражаются "следы сокровенной внутренней жизни" (Н.В. Гоголь), предоставляет нам для этого богатейший материал.
Новизна исследования. В диссертации впервые проводится системное исследование поэтики и семантики жанра древнерусского литературно-публицистического послания Х1-ХШ веков, определяются особенности формуляра оригинального послания и связь с традициями не только византийской, но
31 и ближневосточной эпистолографии, а также соотношение его модификаций со своеобразием содержания, выявляется развитие синтетических тенденций в развитии жанра и его поэтики, показываются функциональные возможности жанра послания и его редукции в составе других жанров. В работе демонстрируются не только пути сложения жанра в целом и формы выражения индивидуальной авторской манеры в пределах и за пределами канона, но и анализируется индивидуальная творческая манера и даются примеры гипотетического восстановления реального облика сочинителя.
Теоретическое и практическое значение работы состоит в том, что она расширяет рамки древнерусской литературы и позволяет начать построение истории эпистолярного жанра, сыгравшего важную роль в развитии классической русской литературы. Материалы и выводы диссертационного исследования могут применяться при чтении общих и специальных лекционных курсов, разработке заданий к практическим занятиям по истории древнерусской литературы, в работе спецсеминаров. Результаты исследования могут быть использованы русистами-медиевистами, византологами, специалистами в области христианской культуры.
Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнерусское послание XI-XIII веков"
Проведенное исследование переводных и оригинальных древнерус-ких посланий, а также имеющих то или иное отношение к названному кайру, позволяет сделать определенные выводы о развитии жанра посла-шя на русской почве в Х1-ХШ веках.
Древнерусские книжники используют имплицитно присутствующие в IX творческом сознании представления о формуляре послания, почерпнутые из переводных произведений. В связи с отмечаемыми в корпусе пере-юдных посланий случаями модификации жанра и пренебрежения канонами составления текста древнерусские сочинители принимают в качестве юрматива допустимость не только вариативности формул или авторского индивидуального видоизменения мотивов, но и утраты обязательных ком-тозиционных частей. Вообще в средневековой литературе отсутствовали четкие жанровые перегородки, они были подвижны, что влекло за собой их зинтетичность.
В качестве формальных и содержательных моделей древнерусского пюслания на этапе его формирования выступали апостольские послания, известные на Руси эпистолярные памятники отцов церкви и произведения агиографического и апокрифического характера, в которых использовались приемы анализируемого жанра.
В первую очередь для этих авторитетных образцов в их бытовании на русской почве оказывается характерным нерегулярное использование формальных эпистолярных признаков. Например, могут отсутствовать инск-рипт и клаузула, допускаться "вольности" в оформлении прескрипта, не говоря уже о разрушении системы устойчивых формул (хотя основные сохраняются и довольно легко вычленяются при анализе текстов). Кроме того, во всех этих произведениях наряду с тенденцией к деиндивидуализации зачастую оказываются подчеркнутыми личностное начало и даже индивидуальные мотивы создания сочинения.
Зачастую творения отцов церкви бытовали на русской почве в отрывках, лишенных обязательных частей, но имеющих самоназвание "послание". Так книги специального состава закрепляли имплицитно выраженное разрешение пренебрегать формуляром. Обнаруженные особенности связаны с жанровыми принципами, которые были заложены православной книжной традицией в исследуемые тексты. Так, апостольские послания жанрово синкретичны. То же самое можно сказать и о многих других сочинениях, которые совмещают в себе поучение, полемическое слово и эпистолу. Жанровая задача диктует особые взаимоотношения образов адресанта и адресата, более насыщенную и ярче выраженную авторскую позицию. Особенно характерно это для сочинений агиографического и апокрифического характера, в состав которых включаются послания.
Таким образом, авторитетные тексты являют собой примеры как строгого следования формальным и содержательным признакам эпистолярного жанра, так и пренебрежения ими. Разумеется, древнерусский книжник должен был воспринимать как необходимое правило любой из вариантов переводного послания, и уже на этапе формирования оригинального жанра можно говорить о его многослойности, полифункциональности, жанровом синкретизме, а значит - и об особом типе образной системы, в которой и автор, и адресат оказываются одновременно конкретными и обобщенными, индивидуальными и деиндивидуализированными, едиными и многоликими.
Признаки использования и усвоения «разрушенной» формальной модели византийской эпистолографии хорошо прослеживаются в первых русских посланиях вне зависимости от происхождения их авторов (русский или грек).
Так, прескрипт может быть как вполне традиционным ("Послание" Якова Черноризца, "От иного послание о повинных" Даниила Юрьевско
1С2 го"), так и модифицированным (послания Феодосия Печерского о посте и о разделении церквей, послание "о вере латинской" митрополита Никифора), причем в ряде случаев прескрипт соотносится с традицией начала грамоты как официального делового документа или с вопросо-ответными формами. В древнерусском послании Х1-ХШ веков как оригинальных, так и переводных, отсутствует регулярная формула приветствия.
Формулы и мотивы семантемы тоже оказываются необязательными, хотя и желательными. Возможны случаи, когда на акт "написания - чтения" указывают лишь соответствующие глагольные формы, но существуют, напротив, примеры, когда воспроизводится ситуация "говорения - слушания", а наличие иных мотивов и сам характер указанного ("дружеская беседа", что типично для образцового послания) определяют принадлежность сочинения к эпистолярному жанру (например, сочинения Феодосия Печерского). Однако можно привести примеры мастерски точного, с точки зрения канона, и индивидуально творческого составления вступительной и заключительной частей семантемы (послание Кирилла Туровского о схиме, послание митрополита Иоанна к "архиепископу римскому" и пр.).
Собственно сообщение является, как и положено, основной идеологической частью. Однако встречаются случаи (дозволенные авторитетными примерами), когда основной смысл сочинения "смещается" с apaggelia на вступительную или заключительную части семантемы, что ведет к усложнению структуры, проявляющемуся в "удвоении" собственно сообщения. В качестве примера можно сослаться на переводное послание Поливия Савину в составе комплекса текстов, посвященных житию Епифания Кипрского, и оригинальное "Послание о повинных" Даниила Юрьевского. Особо следует отметить сложное строение "Послания" Климента Смолятича, что, возможно, связано с последующей его обработкой ("истолкованием") пресвитером Фомой и особенностями бытования.
Клаузула оригинального послания Х1-ХШ веков типична для древнерусского сочинения вообще и не может рассматриваться как "индикатор" жанра.
Древнерусский книжник в меньшей степени, чем его византийский образованный современник был отягощен литературной памятью о канонах и традициях и ориентировался, как уже было сказановыше, на сочинения с как бы "расплывающейся" жанровой структурой. Это обусловило наличие в текстах посланий содержания и способов его изложения, характерных для иных жанров.
Идейное содержание семантемы в целом и apaggelia в частности обладает значительным разнообразием. Вслед за авторитетными образцами (апостолическими письмами, посланиями отцов церкви) русская эпистоло-графия с самого начала своего формирования имеет широкий общественный характер, контактирует с иными жанровыми формами и стремится к усложнению содержания и "открытости". Наиболее часто встречаются следующие тематические разновидности собственно сообщения: дидактическое, полемическое, обличительное и даже похвальное. Однако строить какую-либо жанрово-тематическую классификационную систему нам не представляется необходимым, так как русская эпистолография находится в процессе становления: отмечается процесс модификации, выражающийся во взаимопроникновении послания и слова-поучения, последнее же, как и следует ожидать, приносит с собой и обличительно-полемический, и учительный аспекты (послания митрополита Иоанна П, Феодосия Печерского, Кирилла Туровского, Климента Смолятича и пр.).
Основными "индикаторами" эпистолярного жанра следует признать характер образов автора и адресата (систему образов) и особенности "ситуации общения", воспроизводимой в сочинении. Именно доминирующий тип "ситуации общения" и образов корреспондентов позволяет сделать вывод о жанровой принадлежности текста. Например, произведение "От грешного Георгия, черноризця Зарубьскыя пещеры, повченье к духовному юс чаду" следует по этим показателям считать учительным словом (поучением), а "вопрошания" Феодосия Печерского и послание о схиме Кирилла Туровского - эпистолами.
Одновременно тенденция модификации жанра послания и его взаимодействия с другими жанровыми формами могла приводить к появлению таких произведений с "диалогической установкой", для которых трудно отыскать жанровые аналогии в византийской канонической литературе (так называемые вопросо-ответные сочинения митрополита Иоанна II и архиепископа Нифонта).
В древнерусской оригинальной эпистолографии обнаруживаются две, на первый взгляд, противоположные ярко выраженные тенденции:
1) тяготение к деиндивидуализации образов автора и адресата, декон-кретизации содержания, "типизации" и абстрагированию в изображении "ситуации общения";
2) отражение конкретных черт личностей корреспондентов, реальных взаимоотношений между ними, частных предпосылок или жизненных (бытовых) поводов составления письма, что вступает в противоречие с эпистолярным этикетом создания образов автора и адресата.
Указанные черты в равной мере присутствуют почти во всех проанализированных сочинениях, особенно в посланиях Феодосия Печерского, митрополита Никифора, Даниила Юрьевского, Иакова Черноризца, Кирилла Туровского и др. Именно облик автора зачастую определяет жанровое своеобразие произведения (Феодосий Печерский, Климент Смолятич и пр.).
Древнерусский книжник формально обычно следует традиционному правилу самоуничижения и восхваления адресата и, тем не менее, "балансирует" между вариантами образов автора, характерных для тех жанров, к которым приближается послание, - учителя, наставника, полемиста, обличителя. Сочинение, как правило, создается и по конкретному поводу (получение письма, известия, вопроса, совершение события) и для "вечности", что вообще характерно для мировоззрения древнерусского книжника. Из этого вытекает принципиально открытый деиндивидуализи-рованный характер эпистолы и вовлечение в сферу общения массового адресата.
Однако даже за максимально "широким", общеинтересным содержанием можно обнаружить индивидуальные, интимные, подчас мастерски скрытые, мотивы, а значит - конкретную личность с ее страстями и амбициями. Наиболее яркими примерами этого служат послания митрополита Никифора, Климента Смолятича и Поликарпа. Причем, возможность такого авторского поведения древнерусские писатели могли обнаружить в авторитетных образцах византийской литературы.
Вообще следует подчеркнуть, что во всем корпусе посланий Х1-ХШ веков практически невозможно найти похожих произведений. Каждое индивидуально не только по содержанию, но и по творческой манере, а учитывая особенности процесса жанрообразования в древнерусской литературе, когда жанр требовал использования определенного типа образа автора, можно с уверенностью утверждать, что послания одного и того же писателя имеют не только сходство, но и значительные отличия.
В литературе Киевской Руси Х1-ХШ веков сохранилось два сочинения совершенно особого жанрового характера. "Поучение к чадам" Владимира Мономаха и "Киево-Печерский патерик" представляют собой сложные композиционные структуры. В свою очередь, послания, входящие в состав последнего произведения, также состоят из ряда компонентов.
Как показывает анализ, и в "Поучении к чадам", и в посланиях Симона и Поликарпа сюжетное повествование идет рука об руку с учительной тенденцией, которая воплощается в жанровых формах послания, близкого к поучению, и поучения, близкого к посланию, причем, это оказывается верным даже для сочинения Поликарпа.
Деформация (модификация) эпистолярного формуляра оказывается следствием литературной авторской установки, которая предполагает не только определение комплекса идей (обличения, наставления), адресованного одновременно и конкретному адресату, и широкой читательской аудитории, но и иллюстрацию, доказывающую истинность авторской концепции.
Отсюда проистекает не просто многослойность. а, если так можно выразиться, "диффузность" жанра. Мало сказать, что "Поучение к чадам" включает в себя слово, летописец и письмо, а послания Симона и Поликарпа - эпистолярные и новеллистические фрагменты. Рассмотренные произведения, несомненно, являют собою целостные сочинения, глубоко продуманные авторами по идейному содержанию и строению. Повторим, они создавались не только по конкретному бытовому, жизненному поводу, но и для "вечности", их авторы осознавали свою общественную задачу, связанную с демонстрацией идеала праведности и обличения греховного поведения и образа мыслей. Можно указать на жанровые доминанты этих произведений: для "Поучения к чадам" и послания Симона - это поучение, для послания Поликарпа - эпистола. Но в исследуемых сочинениях форма и содержание жанров поучения, послания, сюжетного повествования агиографического типа взаимопроникают. Жанровая многослойность поощряется имплицитно присутствующими в сознании древнерусских книжников представлениями о возможностях художественного текста, которые закрепляются рядом переводных аналогий ("Хронографическая Александрия", патерики). Но точного следования инолитературным моделям мы, разумеется, не найдем. Древнерусские сочинители, ориентируясь на традицию, нашли свой индивидуальный путь, свою стилистику, что и привело к созданию произведений не просто ансамблевого характера, а "пограничных", с точки зрения жанра.
Из вышесказанного вытекает, что "чистый" жанр эпистолы на Руси не встречается. Получив имплицитно выраженное в переводных текстах раЗ
ОС© решение на творческий эксперимент, древнерусские книжники создают произведения модифицированного жанра, который сочетает элементы формуляра, "ситуацию общения" канонического послания, содержание слова-поучения и образы корреспондентов (систему образов), "перетекающие" из одного "чина" в другой. Именно этот жанровый тип эпистолы (послания), основанный на возможностях ближневосточной и византийской традиций, имеющий ясно выраженный общественный характер и наделенный пафосом пастырского слова, дающий автору простор для выражения своего мировоззрения и миросозерцания, а также для демонстрации высоких духовных образцов, следует считать характерным для начального периода развития русской средневековой литературы.
Вершиной развития всех указанных процессов формирования и функционирования эпистлярного жанра в литературе Киевской Руси является создание выдающихся произведений отечественной книжности - "Поучения к чадам" Владимира Мономаха и посланий Симона и Поликарпа, положенных в основу Киево-Печерского патерика. Если во всех прочих проанализированных текстах деловая функция превалирует или, по крайней мере, равновелика задачам морально-этического, нравственно-теософского и эстетического воздействия "живого пастырского слова" на читателя, то в сочинениях Владимира Всеволодовича, печерских иноков Симона и Поликарпа именно ориентация на "вечное" значение учительного писания оказывается основой, точкой отсчета, базисом. Послание становится не механическим структурным элементом, а частью внутренней жизни произведения, катализатором "игры" разных граней образов корреспондентов (в основном - автора), в связи с чем их жанр и следует характеризовать как "диффузный" и "пограничный".
В заключение следует сказать, что настоящее исследование открывает перед медиевистами новые перспективы. Оно создает основу для возможного расширения и углубления аналитического изучения процессов жанро-образования в литературе Киевской Руси, особенно в плане интереса к со
Список научной литературыАнтонова, Мария Владимировна, диссертация по теме "Русская литература"
1.Горский A.B.. Послание Василию архимандриту Печерскому X1. столетия // Творения святых отцов в русском переводе. М.Д851. Т. 18. Прибавления. 4.10. С.347-357
2. Иларий и Арсений. Описание славянских рукописей Библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Ч.З. // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. СПб.,1879. Кн.2.
3. Bubner F. Das Kiever-Paterikon. Eine Untersuchunge zu seiner Struktur und den Literarischen Quellen. Inaug. Diss. Augsburg,1969.
4. Franklin S. Who was the Uncle of Theodore Prodromus? // Bizantinoslavica. Vol. XLV (1984). №1. P.40-45.
5. Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Bizantiner. Bd.l. München, 1 $7 8. U
6. Kalsson G. Idéologie et cérémonial dans l"épistographie bizantine. Textes du X1 siècle analisés et commentés. Novelle édition, revue et augmentée. Uppsala,1962.
7. Keipert H. Nomen est Omen. Etimologie als Dekform bei russischen Autoren des 17 Jharhunderts // Sprach, Literatur und geschichte der Altgäubigen. Akten des Heidelberg Symposion vom 28. Bis. 30. April 1986. Heidelberg. 1988. P. 100-132.
8. Migne P. Patrologiae cursus completus. Sancti Isidori Pelusiotae, epistolarum libri quinque. Patrologiae graecae. T.LXXVIII. 1864.
9. Tischendorf C. Evangelia apocripha. Lipsiae,1853.
10. Wirth D.S. Inscripts in the Novgorod Birchbark Letters // Semiosis:Semiotics and the History of Culture: In Honorem Georgii Lotman. University of Michidan,1984.
11. Ziemann F. De epistularum graecarum formulis sollemnibus questiones selectae // Dissertationes philologicae Halenses. Vol. XVIII. Halis,1911. P.253-269.
12. Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902.
13. Абрамович Д.И. Несколько слов в дополнение к исследованию A.A. Шахматова "Киево-Печерския патерик и Печерская летопись". СПб.Д898.
14. Абрамович Д.И. Патерик Киево-Печерского монастыря //ПСРЛ. Вып.2. СПб.,1911. С.1-134, 137-219.
15. Адрианова-Перетц В.П. Человек в учительной литературе древней Руси //ТОДРЛ. М.ДД972. T.XXVII.
16. Алексеев М.П. Англо-саксонская параллель к Поучению. Владимира Мономаха//ТОДРЛ. Л. ,1935. T.II. С.39-80.
18. Антонова М.В. Творчество Ермолая-Еразма писателя XVI века: Автореф. дисс. на соиск. Учен. степ. канд. филол. наук. М.,1989.
19. Апокр1фи i легенди з украшських рукопиЫв, збирав, упорядкував и пояснив 1в. Франко. Лынв, 1896-1910. Т.4. С.49-79.
20. Архангельский A.C. Творения отцов церкви в древнерусской письменности: Извлечения из рукописей и опыты историко-литературных изучений. Т. 1-4. Казань, 1889-1890.
21. Афанасий Великий, святитель. Житие преподобного Антония // Афанасий Великий, святитель. Творения: в 4-х томах. Т.З. М.Д994 (Репринтное воспроизведение издания: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902-1903).
22. Бельченко Г.П. Преподобный Феодосий Печерский, его жизнь и сочинения: (по поводу книги В.А. Чаговца). 0десса,1902. С.1-3,48-50.
23. Будовниц И.У. "Изборник" Святослава 1076 года и "Поучение" Владимира Мономаха и их место в истории русской эбщественной мысли // ТОДРЛ. Л.,1954. Т.Х. С.44-75.
24. Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Грека. Л.,1984.
25. Буланина Т.В. Риторика в Древней Руси: Сведения о теории красноречия в русской письменности XI-XVI веков: Автореферат дисс. на:оиск. учен. степ. канд. филол. наук. Л.,1985.
26. Бутков П. Разбор трех древних памятников русской духовной гштературы// Современник. 1852. Т.32. Отд.2. С.85-106.
27. Васильевский В.Г. Труды. СПб.,1908. Т.1. С. 174-175.31 .Викторова М.А. Составители Киево-Печерского патерика и тозднейшая его судьба. М.,1863.
28. Владимиров П.В. Древняя русская литература Киевского периода. XI-ХШ вв. Киев, 1900. Приложение. II.
29. Воронин H.H. О времени и месте включения в летопись сочинений Владимира Мономаха//Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 165271.
30. Голубинский Е.Е. Вопрос о заимствовании домонгольскими русскими dt греков так называемой схедографии, представлявшей у последних высший <урс грамотности // Изв. Отд. русского языка и словесности Академии наук. L904. Т.9. Кн.2.
31. Грамота константинопольского патриарха Германа II к митрополиту зсея Руси Кириллу I о непоставлении рабов в священный сан и неприкосновенности имущества и судов церкви // Русская историческая библиотека. Т.6. СПб.,1880. Стб.79-84.
32. Гранстрем Е.Э. Почему митрополита Климента Смолятича называли "философом"? // ТОДРЛ. T.XXV. Л.Д970. С.20-28.
33. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. М.Д990.
34. Грушевский А. Пинское Полесье: Исторические очерки. 4.1. Очерк ястории Турово-Пинского княжества XI-XIII вв. Киев1901.
35. Данилов В.В. "Октавий" Минуция Флавия и "Поучение" Владимира Мономаха//ТОДРЛ. Л.,1954. Т.Х. С.44-75.
36. Данилов В.В. Письма Исидора Пелусиота в Изборнике Святослава 1073 года//ТОДРЛ. T.XI. М.ДД955. С.335-341.
37. Демин A.C. Вопросы изучения русских письмовников XV-XVII вв.: Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ГОДРЛ. Т.20. М.,Л., 1964. С.90-99.
38. Демин A.C. Древнерусские рукописные книжные предисловия XI-XII зв. (На пути к массовому адресату) // Тематика и стилистика предисловий и гослесловий. М.Д981. С.3-20.
39. Демин A.C. О литературном значении древнерусских письмовников // эусская литература. 1964. № 4. С. 165-170.
40. Демин A.C. Об одном письмовнике XVI века // Учен. зап. Азерб. ^осуд. университета им. С.М. Кирова. 1964. Серия исторических и философских гаук. № 5. С.91-97.
41. Демин A.C. Русские письмовники XV-XVII вв. (К вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дисс. на соиск. ученой степ. канд. филол. 1аук. Л.Д964.
42. Демин A.C. Русский письмовник XV века // Учен. зап. Азерб. тедагогического ин-та им. М.Ф. Ахундова. 1964. Серия XII. Язык и литература. № 1. С.68-77.
43. Духовная Великого князя Владимира Всеволодовича УГономаха детям своим, называемая в Летописи суздальской "Поучение" Шб.,1793.
44. Еремин И.П. Из истории древнерусской публицистики XI века послание Феодосия Печерского к князю Изяславу Ярославичу о латинянах) // ГОДРЛ. С.,1935. Т.2. С.22-26.
45. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. 1,1987.
46. Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ. VI.,Л.,1955. T.XI. С.344-345.
47. Еремин И.П. Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ. Vi.,Л.,1947. Т.5. С.159-187.
48. Жебелев С.А. Апостол Павел и его послания. Пг.,1922.
49. Зализняк A.A. Текстовая структура древнерусских писем на бересте // Исследование по структуре текста. М.,1987. С. 147-182.58.3амалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси. Л.Д987.
50. Ивакин И.М. Князь Владимир Мономах и его поучение. 4.1: Поучение к: детям; Письмо к Олегу и отрывки. М.Д901.
51. Изборник 1076 г. Издание подготовили В.С.Голышенко, В.Ф.Дубровина, В.Г. Демьянов, Г.Ф. Нефедов. М.,1965.
52. Изборник Святослава 1073 г. Кн.1: Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание. Кн.2: Научный аппарат факсимильного издания. М. ,1983.
53. Ильинский Г. Апокриф "Acta Pilati" в списке Орбельской Триоди XIII з.// Русский филологический вестник. 1906. №34 и 4. С209-210. С.213-215.
54. Истрин В.М. Александрия русских хронографов. Исследование и текст. М.,1893.
55. Каждан А.П. Два новых византийских памятника XII столетия // Византийский временник. 1964. Т.XXIV. С.66-67.
56. Казанский П.С. Св. Исидор Пелусиот // Прибавления к изданию святых отцов в русских переводах. 4.14. М.,1855. С.472-547.
57. Киево-Печерский патерик / Подг. текста и перев. Л А. Дмитриева // ТЛДР. XII век. М.,1980. С.413-626 и др.
58. Ключевский В.О. Древнерусские жития как исторический источник. VI.,1871.
59. Козаржевский А.Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М.,1985.
60. Комарович В.Л. Поучение Владимира Мономаха // История русской литературы. Т.1: Литература XI начала XIII в. М.,Л.,1941. С.289-297
61. Копреева Т.Н. Инок Поликарп забытый писатель-публицист Киевской Руси // Духовная культура славянских народов. Л.,1983. С.72-73.
62. Копреева Т.Н. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха// ТОДРЛ. Л.,1971. Т.XXУП. С.94-108.
63. Копреева Т.Н. Образ инока Поликарпа по письмам Симона и Поликарпа (опыт реконструкции) // ТОДРЛ. Т. XXIV Л.,1969. С.109-130.
64. Кубарев А. Нестор, первый писатель российской истории, церковной и гражданской // Русский исторический сборник / Изд. ОИДР. М.,1842. Кн.4.1. С.392-408.
65. Кубланов М.М. Новый завет. М.,1968.
66. Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI первой половины XIII вв. // Вестник Московского университета. Серия Филология. 1981. №1. С.3-12.
67. Лавров П.А. Апокрифические тексты // СОРЯС. Т.67. №4. Спб.,1901. С.152-162.
68. Лихачев Д.С. "Шестодневът" на Йоан экзарх Български и "Поучението" на Владимир Мономах // Лихачев Д.С. "олемият свят на руската литературы. София,1976. С.536-539.
69. Лихачев Д.С. Етическа система на Владимир Мономах // Език и литература. 1966. №4. С. 1-16.
70. Лихачев Д.С. Зарождение и развитие жанров древнерусской штературы // Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе Л., 987. С.?
71. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.Д979.
72. Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси // Лихачев 0.С. Исследования по древнерусской литературе. Л.Д986.
73. Лихачев Д.С. Сочинения князя Владимира Мономаха // Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. М.Д979.
74. Лихачев Н.П. Письмо Смутного времени // Русский исторический курнал. Кн.7. Пг.,1921. С.121-137.
75. Лопарев Хр. Послание митрополита Климента к смоленскому 1ресвитеру Фоме: Неизданный памятник литературы XII в. СПб. Д 892.
76. Любарский Я.Н. Михаил Пселл. Личность и творчество. К истории шзантийского предвозрождения. М.Д978.
77. Лященко А.И. Заметки о сочинениях Феодосия, писателя XII века // iahresbericht der Reformierten Kirchenschule für 1899-1900. СПб., 1900. C.10-17
78. Макарий, еп. Еще раз об Иакове мнихе // ИпоРЯС. 1853. Т.2. Стб.145157.
79. Макарий, еп. История русской церкви. Т.2. СПб.,1868.
80. Макарий, еп. Св. Кирилл, епископ Туровский как писатель // ИОРЯС. :Пб.Д856. T.V. Вып.5. С.246-248
81. Мещерский H.A. "Поучение Владимира Мономаха и "Изборник" 1076 ода // Вестник ЛГУ. 1980. №20. История, язык, литература. Вып.4. С. 104-106.93 .Миллер Т.А. Античные теории эпистолярного стиля // Античная >пистолография. Очерки. М.,1967.
82. Мончева Л.Н. Апостолическое письмо в становлении художественно-эстетической традиции средневековой литературы // ТОДРЛ. T.XLII. Л.Д985. :.188-196.
83. Нахов И.М. Эстетические и литературные взгляды киников // Вопросы лассической филологии. М.Д969. С.58.
84. Никольский Н.К. Ближайшие задачи изучения древнерусской:нижности. СПб.Д902.97 .Никольский Н.К. Материалы для повременного списка русских исателей и их сочинений (X-XI вв.). СПб.,1906.
85. Никольский Н.К. О литературных трудах Климента Смолятича, писателя XII в. СПб.,1892.
86. Ольшевская Л.А. "Киево-Печерский патерик" (Текстология, итературная история, жанровое своеобразие). Автореферат дисс. на соиск. чен. степ. канд. филол. наук. М.Д979.
87. Ольшевская Л.А. Своеобразие жанра житий в Киево-Печерском атерике // Литература Древней Руси. Сборник научных трудов, м.,1981. С.29.
88. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума, оставленное Александром Востоковым. СПб.,1842.
89. Ю2.0рлов A.C. Владимир Мономах. М.,Л.,1946.
90. Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей грекорусской олемики против латинян. СПб.,1878.
91. Павлов A.C. Памятники древнерусской духовной письменности: овинное послания св. Дионисия, архиепископа Суздальского к великомуснязю Дмитрию Ивановичу Донскому 1383 года //
92. Православный собеседник. 1866. 4.1. С.239-250.
93. Ю5.Памятники истории Киевского государства 1Х-ХП вв.: Сборник документов подготовлен к печати Г.Е. Кочиным. Л.,1936.
94. Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изданы ТТихонравовым М., 1868. Т.2. С.314-322.
95. Памятники Российской словесности XII века, изданные с)бъяснением, вариантами и образцами почерков К. Калайдовичем. М.,1821. :.155.
96. Ю8.Пандект монаха Антиоха: По рукописи XI века, принадлежащей Воскресенскому монастырю / Под наблюдением О.М. Бодянского. М.,1913.
97. Пападимитриу С.Д. Иоанн II, митрополит Киевский и Федор 1родром // Летопись историко-филологического общества при императорском Новороссийском университете. Одесса,1902. Т.Х. С. 1-52.
98. О.Погодин М.П. Иаков мних, русский писатель XI века, и его ючинения//ИпоРЯС. 1852. Т.1. Стб.326-334.
99. I .Подскальски Г. Христианство и богословская литература в Киевской Зуси (988-1237 гг.) СПб.,1996.
100. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси. XI XIII: Исследования, тексты, переводы. СПб.,1992.
101. Поп Р. Древнейший отрывок Послания Симона к Поликарпу // ГОДРЛ. Л.,1969. Т. XXIV. С.93-100. Поп Р. Древнейший отрывок Послания Лимона к Поликарпу // ТОДРЛ. Л.,1969. Т. XXIV. С.93-100.
102. Попов А.Н. Историко-литературный обзор древнерусских сочинений 1ротив латинян: (Х1-ХУ в.) М., 1898.
103. Попова Т.В. Античная биография и византийская агиография // Античность и Византия. М.,1975. С 218-266.
104. Попова Т.В. Византийская эпистолография // Византийская штература. М.,1975. С.218-266.117 .Послание Климента Смолятича // Памятникиштературы Древней Руси: XII век. М.,1980. С.283-289.
105. Послание митрополита Иоанна к папе Клименту III о заблуждениях шмской церкви // Уч. зап. II Отделения Императорской Академии Наук. Кн.1. I.III. СПб.,1854.С.2-20.
106. Послание митрополита Никифора к Владимиру Мономаху о шделении церквей, восточной и западной // Памятники Российской;ловесности XII века, изданные с объяснением, вариантами и образцами ючерков К. Калайдовичем. М.Д821. С. 155-162.
107. Послание черноризца Иакова к великому князю Изяславу // Макарий, я. Ук. соч. С.337-339.
108. Послание Якова Черноризца // Понырко Н.В. Ук. соч. С. 199.126 .Послание Якова-черноризца к князю Дмитрию Борисовичу /1одготовка текста, перевод и комментарий В.В. Колесова // ПЛДР. XIII век. Л.,im. С.456-563; 610-612
109. Поучение к духовному чаду Григория Зарубского // Понырко Н.В. /к. соч. С. 152.
110. Поучение Ксенофонта //Изборник 1076 года. М.Д965.
111. Преподобный Феодосий Печерский и его поучения // 1амятники древнерусской церковно-учительной литературы. Вып.1. СПб.,1894. :.26-46.
112. Приселков Д.М. Лаврентьевская летопись // Ученые записки ЛГУ. ^32. Серия исторических наук. Вып.2. 1938. С.76-142.
113. Приселков М.Д. История русского летописания Х1-ХУ вв. Л.,1940. "лавы 2-3 и др.
114. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Сиевской Руси Х-ХП вв. СПб.,1913.
115. Протопопов С. Поучение Владимира Мономаха как памятник >елигиозно-нравственных воззрений и жизни на Руси в дотатарскую эпоху /ЖМНП. 1874. Февраль. С.231-292
116. Прохоров Г.М. Повесть о Митяе: Русь и Византия в эпоху Суликовской битвы. Л.Д978.
117. Русские достопамятности, издаваемые Обществом истории и древностей Российских. М.,1815. 4.1.
118. Святыя Феодоры //Изборник 1076 года. М.Д96513 7. Сед ельников А. Из истории «Епистолии о неделе»: Иерусалим ско-1оакимовская версия у русских и южных славян // 81ау1а, 1932. Roc.ll. 8е§.1. 1.56-72. 8е§.2. 8.274-294.
119. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Х1-первая пол. Х1Ув. 1.Д987.
120. Сметанин В.А. Эпистолография. Свердловск,1970.
121. Сметанин В.А. Эпистолология поздней Византии, проэлевсис. Конкретно-историческая часть) // Античность и Средние века. Вып. 15. Свердловск, 1978. С.60-82.
122. Смирнов С. Древнерусский духовник: (Исследование по истории;ерковного быта) //ЧОИДР. 1914. Кн.2. Отд.З. С. 1-29, 147.
123. Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной исциплины: (Тексты и заметки) //ЧОИДР. 1912. Кн.З. Отд.2. С.189-194
125. Срезневский И.И. Обозрение древних русских списков Кормчей миги // СОРЯС. СПб, 1899. Т.65. №2.
126. Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской 1еркви. СПб.,1877.
127. Сухомлинов М.И. Исследования по древнерусской литературе. Шб.,1908. С.316-317.
128. Творогов О.В. Древнерусские четьи сборники XII XIV вв. (Статья сервая) // ТОДРЛ. T.XLI. Л.,1988. С.204.
129. Творогов О.В. Древнерусские четьи сборники XII-XIV вв. (Статья торая. Памятники агиографии.) // ТОДРЛ. T.XLIV. Л.Д990. С.196-225
130. Тихомиров М.Н. Малоизвестные памятники. 2. Киевские князья XI толетия в Послании о повинных // ТОДРЛ. T.XVI. М.,Л.Д960. С.454-456.
131. Федер В.Р. Сведения о славянских переводных патериках Методические рекомендации по описанию славянорусских рукописей для "водного каталога рукописей, хранящихся в СССР. М.,1976. Вып. 2. С.214-222.
132. Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. "Пб.,1884.
133. Шайкин A.A. "Се повести времяньных лет." (От Кия до Мономаха). 1.Д989.
135. Шахматов A.A. Киево-Печерский патерик и Печерская летопись. Пб.,1897
Урок9.Тема: "Древнерусское письмо: устав, полуустав,скоропись, вязь"
Цель: закрепить в памяти детей названия и написание этих шрифтов.
Оборудование урока: для учащихся- тетради или альбомы, ручки; для учителя- обязательно ксерокопии (каждый вид письма).
Методические рекомендации : если есть возможность, показать напечатанную книгу с этими шрифтами. Можно использовать сказки с иллюстрациями И. Я. Билибина (вязь). У детей на столах альбомы или тетради, в которых они могут попробовать писать разными шрифтами. Раздать детям ксерокопии "устав", "полуустав", "скоропись", "вязь". Дети записывают названия урока и приклеивают ксерокопии в тетради.
Информация для учителя . В русских рукописных книгах и в некнижной письменности было три вида письма: устав, полуустав, скоропись, вязь.
Устав - древнейшая форма кириллицы, характерная для рукописей XI-XIII вв. Буквы отличались прямолинейностью и тщательностью написания. Одна буква писалась отдельно от другой, без разделения текста на отдельные слова. Форма букв приближалась к квадрату. Не было сокращений и надстрочных знаков. Перо, которым писали, было ширококонечным. Это ранняя форма кириллицы. Изменение формы зависело от инструмента, которым писали. Трость или перо (гусиное, лебединое, павлинье). Устав, как особый почерк, господствовал несколько столетий, постепенно он перешел с пергамена на бумагу.
Полуустав - это новая форма кириллицы, сложившаяся в XV веке. В это время возрастает потребность в книгах и профессиональные писцы, дорожа временем, писали быстрее и убористей. Почерк более мелкий и округлый. Нет той тщательности, выполнения букв, которая была присуща уставу: нарушается правильность расстояния между буквами, так как полууставом писали быстрее и несколько размашистее. Появились слитные буквы (лигатуры) и надстрочные знаки – титлы, которые обозначали сокращенные слова. По греческому образцу применялись знаки ударения – "силы ".
Скоропись. Этот тип письма получил распространение с середины XIV века, постепенно вытесняя полуустав. Скоропись отличалась многообразными начертаниями одних и тех же букв. Концы букв вытянуты за пределы строки. Ускорение письма, достигалось также сокращением слов и выноской букв над строкой. Скоропись встречается в основном в документах и письмах.
Вязь - особое декоративное письмо, распространенное в XV веке. Вязью писали названия рукописей. Отличительные черты вязи - различные сочетания букв, сокращения и орнаментальные украшения, декоративное письмо, в котором строка связана в равномерный непрерывный орнамент. Буквы вязи различны по высоте, часто соединены, слова сокращены и слитны. Вязью писалось название книги (сказки). Главная задача - красиво разместить определенное количество слов в пространстве одной строки. Вязь была излюбленным декоративным видом кириллицы на Руси, она очень широко применялась в декоративно-прикладном искусстве. Вязь встречается и на предметах быта, в шитье, в иконописи, на стенах храмов.
Урок 10. Тема: "Монастырские скриптории"
Цель: рассказать детям о возникновении монастырей на Руси и их роли в культурном просвещении.
Оборудование урока : для учащихся - альбомы и ручки; для учителя - ксерокопии (изображение монахов в скриптории), альбомы с видами монастырей.
Какие монастыри они знают? Что делают монахи в монастырях? Зачем строили монастыри? Раздать детям ксерокопии, чтобы они вклеили их в тетрадь или альбомы, а уже потом начать рассказывать историю русских монастырей.
Информация для учителя . При Ярославе Мудром возникает на Руси монашество, появляются первые монастыри. Монахи были очень образованы по тем временам. Они обучали детей грамоте и разным предметам. Монастыри играли роль университетов. Чтобы обучать детей, нужны были книги. В монастырях писали книги, переводили с разных языков, переписывали книги, чтобы их было больше. Составляли летописи, изборники, философские трактаты и др. В Киеве находится первый большой храм Софии, на территории которого установлен памятник Ярославу Мудрому, который стоит с книгой в руке.
Текст из летописи "Повесть временных лет": "В лето 1037 заложил Ярослав град великий, у этого же града Золотые ворота. Заложил и церковь святой Софии... И к книгам прилежал, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык, и списали они книг множество, ими же поучаются верные люди... Ярослав же, книги многие написав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам".
В монастырях было специальное помещение, где монахи трудились над созданием книг. Латинское слово "скриптор" - писец, писарь, переписчик. В книгах была большая потребность. Монахам помогали и миряне. Над книгой работали писцы, переводчики, переплетчики, редакторы, художники, мастера по выделке пергамена, ювелиры.
Монахи нашли возможность привозить из других стран книги и переводить их на русский язык. Церковные и светские книги: хроники, исторические повести, сборники изречений, философские и юридические трактаты.
Работа в скрипториях считалась богоугодным и почетным делом. "Добро есть, братие, почитание книжное... Красота воину - оружие, кораблю - ветрила, так и праведнику почитание книжное". Искусство рукописной книги в средние века достигло высокого совершенства. Многие рукописи имеют большое значение как произведения искусства, письма и иллюстрирования. Вплоть до XII века рукописи писали на пергамене. После появления бумаги стали употреблять этот новый материал, более дешевый, что способствовало удешевлению книг и. увеличению их производства. Но бумага не совсем вытеснила пергамен. Многие книги, особенно церковно-служебные оформлялись с особой роскошью, их продолжали писать на пергамене. На бумаге писали книги, предназначенные для широкого распространения и для длительного хранения. В большинстве рукописных книг текст располагался в два столбца. Столбцы обрамлялись тонкими линейками, проведенными бледной краской (розовой или голубой). Линейки строк прочерчивались острым инструментом, или проводились той же бледной краской. Ширина полей подчинялась строгим требованиям композиции всего разворота. В выборе рисунка шрифта переписчики были свободны. Проявлялся их личный вкус и талант. Шрифты рукописных книг поражают разнообразием и выдержанностью рисунков в определенном стиле.
Какие шрифты дети знают? Хранились книги в дьяконнике церкви (у северных ворот) или в ризнице, где хранилась богослужебная утварь. В книгохранительнице (библиотеке) не было специального оборудования. Применялся архаический "ковчег ". Употреблялись "коробьи", изготовлением которых славился Новгород. Употребляли для хранения книг сундуки и настенные полки.
Термин "библиотека " утвердился только с XVIII века. До этого было русское слово "книгохранительница". Основоположниками библиотек древнерусских монастырей были их основатели.
Современник преподобного Сергия Радонежского рассказывал, как преподобный Сергий вместе с первыми монахами писал книги на бересте. Из-за бедности не имели пергамена. Монастырский устав утверждал должность библиотекаря, который хранил книги, следил за книговыдачей и за пополнением книгохранительницы. По Уставу книгохранитель должен был по удару в било собирать монахов в дни, свободные от работы и раздавать им книги для чтения. Вечером также по сигналу монахи должны были возвращать книги, взятые по записи. Выдача официально предписывалась монастырскими правилами. Организация книжной выдачи подсказывала и соответствующие методы и рекомендации. Мысль о душеполезном чтении, пропитывавшая бытовую и литературную практику старой Руси, носила черты общепризнанной нормы. Форма читательского заказа; книга спрашивалась и выдавалась из хранилища при помощи обычных переговоров с библиотекарем. И в те давние времена стоял вопрос о неаккуратности читателей. В Уставе: "Кто умедлит возвратить книгу, да подвергнется епитимий" . Читательская недобросовестность: взятые книги не возвращались. Книжный фонд делился на книги, подлежащие выдаче и не подлежащие. При утере книги естественным является возмещение её дублетом. Однако этот способ встречается крайне редко. Чаще наблюдается возмещение утери другой книгой. Типичны и методы наказаний. Лишение пищи, сухоядение, позорное публичное стояние на общем обеде.
Какой-либо классификации книжного фонда не существовало. Был единый порядок записывать книги в опись. При расстановке применялась "крепостная" (неподвижная) расстановка книг. Этот метод "прикрепляет " книгу навсегда к одному постоянному месту в хранилище. Библиотечная классификация, комбинированная по нескольким признакам, зародилась в Русском государстве вряд ли ранее конца XVI - начала XVII веков. Содержание библиотек:
Богослужебные книги,
назидательные творения отцов и учителей церкви и книги для келейного чтения,
светские книги,
житийная литература представлена в минеях, прологах, патериках, сборниках и отдельных списках,
сборники назидательных сказов из жизни христианских подвижников,
историческая литература,
естественнонаучная,
прикладная литература,
юридические сборники (тексты "Русской правды
").
Урок 11. Тема: "Летописи"
Цель: объяснить детям, для чего писали летописи, и кто их писал.
Оборудование урока: для учащихся - тетрадь и ручки; для учителя - ксерокопии ("писец"). Книга "Повесть временных лет". "Песнь о вещем Олеге" А. С. Пушкина.
Методические рекомендации: записать тему в тетради и следующие слова: "лето" - по - древнерусски "год";"записи по годам ", т.е. "записи по летам ", в русском языке сохранились оба слова "год" и "лет ".
Спросите учеников, как они скажут свой возраст? Что значит запись "В лето 1037" т. е. "В год 1037". Почитайте с детьми "Повесть о вещем Олеге" и сравните с произведением А.С.Пушкина "Песнь о вещем Олеге".
Информация для учителя . Каждая запись в летописи начиналась с таких слов: "В лето…". Летописями называются особые литературные произведения Древней Руси, которые рассказывают о событиях русской истории год за годом. На Руси летописи велись с XI - XIII вв. До XIV века, времени царя Ивана Грозного, летописи были основным видом исторического повествования. Летописи составлялись в монастырях, при дворах князей, царей, в канцеляриях митрополитов. Летописцы выполняли поручения или заказы духовных или светских властителей, отражали интересы определенных групп людей. Именно поэтому летописи противоречили друг другу. По своей структуре они представляли погодные статьи. Писали о каждом происшедшем событии. Иногда была краткая информация или литературная форма изложения. Даже в погодные записи летописцы включали обращения князей, их диалоги. Летописи не только основные источники по политическим событиям, но и памятники древнерусской светской литературы. Летописи бывают разные. Некоторые содержат всего несколько строчек текста. Есть летописные Своды, состоящие из нескольких фолиантов, охватывающие пять, шесть или семь веков русской истории. Например, Лицевой Свод, который помимо текстов насчитывает свыше 16000 красочных миниатюр. Составлен этот летописный Свод при Иване Грозном в XVI веке. Записи по годам - хроники велись в средние века и в других странах.
Но русские летописи - явление уникальное в мировой культуре. Летописи начали составлять в первые годы после Крещения Руси. Первая из известнейших летописей называется "Повесть временных лет", составленная в Киево-Печерском монастыре. Начал писать эту летопись монах Нестор. Составляя Свод, Нестор, прежде всего, заботился о том, чтобы получить в свои руки труды своих предшественников: исторические документы, договоры, послания, завещания князей, исторические повести, жития русских святых... Изучив и переработав труды своих предшественников-летописцев, собрав весь доступный материал, Нестор соединил все в последовательном изложении по годам. Документ помещал под годом, к которому он относился, житие святого - под годом его смерти, историческую повесть, если она охватывала несколько лет, разбивал по годам, и каждую часть помещал под своим годом Построение летописного изложения по годам было удобно. В работе над летописью приходилось иногда устранять противоречия, иногда производить сложные хронологические изыскания, чтобы поместить каждое событие под своим годом. Исходя из своих политических представлений, летописец иногда пропускал то или иное событие, изредка сопровождал их собственными краткими политическими комментариями, но при этом не сочинял новых известий.
Закончив свою работу "сводчика ", летописец дополнял этот материал собственными записями о событиях последних лет. Летопись эта носит энциклопедический характер. В нее включены географические и этнографические сведения, отрывки из не дошедших до нас песен, былин, сказаний и легенд. Летописи Нестора, его современников и последователей не дошли до нас. Их уничтожили при монголо-татарском нашествии в XIII веке. В четвертом классе дети уже, наверное, знают об этом нашествии и могут что-то сами рассказать. В то время были сожжены многие русские города, монастыри, церкви, княжеские дворы. Но летописание не остановилось. Книжники последующих веков продолжили труд киевских летописцев. С благоговением относясь к слову, написанному предшественниками, они включали в составляемые ими произведения и текст "Повести временных лет". Они не считали себя авторами текста. У летописи не могло быть автора, ибо она, летопись, составлялась веками. "Чтобы не перестала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла" , - как записал в своем духовном завещании Московский князь Симеон Гордый. Большинство русских летописцев были иноками, монахами. Писание летописи было для них монашеским послушанием, а если иначе назвать - их духовным подвигом.
После рассказа о летописях можно почитать в "Повести временных лет" "Повесть о вещем Олеге " (как её написал Нестор). А потом прочитать "Песнь о вещем Олеге " А. С. Пушкина и спросить детей, что им больше понравилось.
Загадка-путаница . Древняя Русь. XII век. В келье монаха Гавриила сидят несколько человек, и переписывают книги. Монах Гавриил обмакнул гусиное перо в изящную фарфоровую чернильницу и на папирусном листе вывел красивую буквицу синими чернилами. Как только книга будет закончена, монах. Гавриил будет украшать ее иллюстрациями. Потом листы свернут в свиток, и отнесут в библиотеку.
Книги для детей:
1. Петрова Н.Г. Введение в историю.– М.: Русское слово, 1998.– 192 с.
2. Рассказы Начальной русской летописи.– М.: Дет. лит., 1982.– 149 с.Малов В. Книга.– М.: Слово, 2002.– 48 с.
3. Ремнева М.Л. Аз, Буки, Веди.– М.: Московский рабочий, 1985.– 133 с.
4. Щепкин В.Н. Русская палеография.– М.: АСПЕКТ Пресс, 1999.– 270 с.
Книги для педагога:
1. Глухов А.Г. Мировая художественная культура. У очага русской письменности от Ярослава Мудрого до Андрея Боголюбского. Вып. 1.– М.: Международный союз книголюбов, 2001.– 158 с.
2. Глухов А.Г. Русь книжная.– М.: Сов. Россия, 1979.– 222 с.
3. Глухов А.Г. Мудрые книжники Древней Руси. От Ярослава Мудрого до Ивана Федорова.– М.: Экслибрис-Пресс, 1997.– 256 с.
4. Столярова Л.В. Из истории книжной культуры русского средневекового города (XI-XVII вв.).– М.: Рос. гуманит. ун-т, 1999.– 174 с.
5. Ухватова Е.В. У истоков русской письменности.– М.: Изд. Дом "Муравей", 1998.– 235 с.
6. Воронецкий Б., Кузнецов Э. Шрифт.– Л.: Художник РСФСР, 1975.– 103 с.
7. Птахова И. Простая красота буквы.– С.-П.: Русская графика, 1997.– 288 с.
© Все права защищены
И сказал Велес:
Открой короб песен!
Размотай клубок!
Ибо кончилось время молчания
и пришло время слов!
Песни птицы Гамаюн
...Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
А.Ахматова
Ни одна культура духовно развитого народа не может существовать без мифологии и письменности . О времени, условиях возникновения и становления славянского письма имеется очень мало фактических данных. Мнения учёных по этому вопросу противоречивы.
Ряд ученых говорит о том, что письменность в Древней Руси появилась лишь тогда, когда стали возникать первые города и формироваться древнерусское государство. Именно со становлением регулярной управленческой иерархии и торговли в 10 веке появилась потребность в регламентации этих процессов посредством письменных документов. Данная точка зрения является весьма спорной, потому что есть ряд свидетельств того, что письменность у восточных славян существовала еще до принятия христианства , до создания и распространения кириллицы, о чем свидетельствуют мифология славян , летописи, народные сказки , былины и др. источники
Дохристианская славянская письменность
Существует ряд свидетельств и артефактов, подтверждающих, что славяне до принятия христианства не были диким и варварским народом. Иными словами, они умели писать. Дохристианская письменность у славян существовала. Первым обратил внимание на этот факт русский историк Василий Никитич Татищев (1686 - 1750 гг.). Размышляя о летописце Несторе, который создавал «Повести временных лет», В.Н. Татищев утверждает, что Нестор создавал их не со слов и устных преданий, а опираясь на уже существовавшие книги и письма, которые он собрал и упорядочил. Нестор не мог со слов настолько достоверно воспроизвести Договоры с греками, которые были созданы лет за 150 до него. Это говорит о том, что Нестор опирался на уже существующие письменные источники, которые до настоящего времени не дошли.
Возникает вопрос, какова же была дохристианская славянская письменность? Как писали славяне ?
Руническое письмо (черты и резы)
Славянские руны — письменность, существовавшая по мнению некоторых исследователей у древних славян до крещения Руси и задолго до создания кириллицы и глаголицы. Именуется также письмом «черт и резов». В наше время гипотеза о «рунах славян» имеет поддержку среди сторонников нетрадиционной (альтернативной ) истории, хотя каких-либо значимых доказательств, равно как и опровержений существования такой письменности до сих пор нет. Пеpвые доводы в пользy сyществования славянского pyнического письма были выдвинyты еще в начале пpошлого столетия; некотоpые из пpиводимых тогда свидетельств ныне отнесены к глаголице, а не к "pyнице", некотоpые оказались пpосто несостоятельными, но pяд доводов сохpаняет силy до сих поp.
Так, невозможно споpить со свидетельством Титмаpа, котоpый, описывая славянский хpам Ретpы, расположенный в землях лютичей, yказывает на тот факт, что на идолах этого хpама были нанесены надписи, выполненные "особыми", негеpманскими pyнами. Было бы совеpшенно абсypдно пpедполагать, что Титмаp, бyдyчи человеком обpазованным, мог бы не yзнать стандаpтные младшие скандинавские pyны, если бы имена богов на идолах были бы начеpтаны ими.
Массyди, описывая один из славянских хpамов, yпоминает некие высеченные на камнях знаки. Ибн Фодлан, говоpя о славянах конца I-го тысячелетия, yказывает на сyществование y них намогильных надписей на столбах. Ибн Эль Hедим говоpит о сyществовании славянского докиpиллического письма и даже пpиводит в своем тpактате pисyнок одной надписи, выpезанной на кyсочке деpева (знаменитая Hедимовская надпись). В чешской песне "Сyд Любyши", сохpанившейся в списке IX века, yпоминаются "дески пpавдодатне" - законы, записанные на деpевянных досках некими письменами.
Hа сyществование y древних славян pyнического письма yказывают и многие аpхеологические данные. Дpевнейшими из них являются находки кеpамики с фpагментами надписей, пpинадлежащей чеpняховской аpхеологической кyльтypе, однозначно связанной со славянами и датиpyемой I-IV веками н.э.. Уже тpидцать лет томy назад знаки на этих находках были опpеделены как следы письменности. Пpимеpом "чеpняховского" славянского pyнического письма могyт послyжить обломки кеpамики из pаскопок y села Лепесовка (южная Волынь) или глиняный чеpепок из Рипнева, относящийся к той же чеpняховской кyльтypе и пpедставляющий собой, веpоятно, осколок сосyда. Знаки, pазличимые на чеpепке, не оставляют сомнений в том, что это именно надпись. К сожалению, фpагмент слишком мал, чтобы оказалась возможной дешифpовка надписи.
В целом, кеpамика чеpняховской кyльтypы дает весьма интеpесный, но слишком скyдный для осyществления дешифpовки матеpиал. Так, чpезвычайно интеpесен славянский глиняный сосyд, обнаpyженный в 1967 годy пpи pаскопках y села Войсковое (на Днепpе). Hа его повеpхность нанесена надпись, содеpжащая 12 позиций и использyющая 6 знаков. Hадпись не поддается ни пеpеводy, ни пpочтению, несмотpя на то, что попытки дешифpовки были пpедпpиняты. Однако, следует отметить опpеделенное сходство гpафики этой надписи с гpафикой pyнической. Сходство есть, и не только сходство - половина знаков (тpи из шести) совпадают с pyнами Фyтаpка (Скандинавия). Это pyны Дагаз, Гебо и втоpостепенный ваpиант pyны Ингyз - pомб, поставленный на веpшинy.
Дpyгyю - более позднюю - гpyппy свидетельств пpименения славянами pyнического письма обpазyют памятники, связываемые с венедами, балтийскими славянами . Из этих памятников пpежде всего yкажем на так называемые Микоpжинские камни, обнаpyженные в 1771 годy в Польше.
Еще одним - поистине yникальным - памятником "балтийской" славянской pyники являются надписи на кyльтовых пpедметах из pазpyшенного в сеpедине XI века в ходе геpманского завоевания славянского хpама Радегаста в Ретpе.
Рунический алфавит .
Как и pyны скандинавских и континентальных геpманцев, славянские pyны восходят, сyдя по всемy, к севеpоиталийским (альпийским) алфавитам. Известно несколько основных ваpиантов альпийской письменности, котоpой владели, помимо севеpных этpyсков, живyщие по соседствy славянские и кельтские племена. Вопpос о том, какими именно пyтями италийское письмо было пpинесено в поздние славянские pегионы, остается на данный момент полностью откpытым, pавно как и вопpос о взаимовлиянии славянской и геpманской pyники.
Hеобходимо отметить, что pyническyю кyльтypy следyет понимать гоpаздо шиpе, чем элементаpные навыки письменности - это целый кyльтypный пласт, охватывающий и мифологию, и pелигию, и опpеделенные аспекты магического искyсства. Уже в Этpypии и Венеции (землях этpyсков и венедов) к алфавитy относились как к объектy, имеющемy божественное пpоисхождение и могyщемy оказывать магическое воздействие. Об этом свидетельствyют, напpимеp, находки в этpyсских погpебениях табличек с пеpечислением алфавитных знаков. Это - пpостейший вид pyнической магии, pаспpостpаненный и на Севеpо-Западе Евpопы. Таким образом, говоря о древнеславянской рунической письменности, нельзя не затронуть вопрос о существовании древнеславянской рунической культуры в целом. Владели этой культурой славяне языческих времен; сохранилась она, судя по всему, и в эпоху “двоеверия” (одновременного существования на Руси христианства и язычества - X-XVI века).
Пpекpасный томy пpимеp - шиpочайшее использование славянами pyны Фpейpа - Ингyз. Дpyгой пpимеp - одно из замечательных вятических височных колец 12-го века. Hа его лопастях выгpавиpованы знаки - это еще одна pyна. Тpетьи от кpаев лопасти несyт изобpажение pyны Альгиз, а центpальная лопасть - сдвоенное изобpажение той же pyны. Как и pyна Фpейpа, pyна Альгиз впеpвые появилась в составе Фyтаpка; без изменений пpосyществовала она около тысячелетия и вошла во все pyнические алфавиты, кpоме поздних шведско-ноpвежских, в магических целях не пpименявшихся (около 10 века). Изобpажение этой pyны на височном кольце не слyчайно. Рyна Альгиз - это pyна защиты, одно из ее магических свойств - защита от чyжого колдовства и злой воли окpyжающих. Использование pyны Альгиз славянами и их пpедками имеет очень дpевнюю истоpию. В дpевности часто соединяли четыpе pyны Альгиз так, что обpазовывался двенадцатиконечный кpест, имеющий, видимо, те же фyнкции, что и сама pyна.
Вместе с тем следyет отметить, подобные магические символы могyт появляться y pазных наpодов и независимо дpyг от дpyга. Пpимеpом томy может послyжить, напpимеp, бpонзовая моpдовская бляха конца I-го тысячелетия н.э. из Аpмиевского могильника. Одним из так называемых неалфавитных pyнических знаков является свастика, как четыpех-, так и тpехветвевая. Изобpажения свастики в славянском миpе встpечаются повсеместно, хотя и нечасто. Это и естественно - свастика, символ огня и, в опpеделенных слyчаях, плодоpодия, - знак слишком "мощный" и слишком значительный для шиpокого использования. Как и двенадцатиконечный кpест, свастикy можно встpетить и y саpматов и скифов.
Чpезвычайный интеpес пpедставляет единственное в своем pоде височное кольцо, опять же вятическое. Hа его лопастях выгpавиpовано сpазy несколько pазличных знаков - это целая коллекция символов дpевней славянской магии. Центpальная лопасть несет несколько видоизмененнyю pyнy Ингyз, пеpвые лепестки от центpа - изобpажение, ясное еще не вполне. Hа втоpые от центpа лепестки нанесен двенадцатиконечный кpест, являющийся, скоpее всего, модификацией кpеста из четыpех pyн Альгиз. И, наконец, кpайние лепестки несyт изобpажение свастики. Что ж, мастер, pаботавший над этим кольцом, создал могyчий талисман.
Мир
Форма руны Мир суть образ Древа Мира, Мироздания. Символизирует также внутреннее Я человека, центростремительные силы, стремящие Мир к Порядку. В магическом отношении руна Мир представляет защиту, покровительство богов.
Чернобог
В противоположность руне Мир, руна Чернобог представляет силы, стремящие мир к Хаосу. Магическое содержание руны: разрушение старых связей, прорыв магического круга, выход из любой замкнутой системы.
Алатырь
Руна Алатырь — это руна центра Мироздания, руна начала и конца всего сущего. Это то, вокруг чего вращается борьба сил Порядка и Хаоса; камень, лежащий в основании Мира; это закон равновесия и возвращения на круги своя. Вечное круговращение событий и неподвижный их центр. Магический алтарь, на котором совершается жертвоприношение суть отражение камня Алатыря. Это и есть тот сакральный образ, который заключен в этой руне.
Радуга
Руна дороги, бесконечного пути к Алатырю; путь, определяемый единством и борьбой сил Порядка и Хаоса, Воды и Огня. Дорога — это нечто большее, чем просто движение в пространстве и времени. Дорога — это особое состояние, равно отличное и от суеты, и от покоя; состояние движения между Порядком и Хаосом. У Дороги нет ни начала, ни конца, но есть источник и есть итог... Древняя формула: "Делай, что хочешь, и будь, что будет" могла бы послужить девизом этой руны. Магическое значение руны:стабилизация движения, помощь в путешествии, благоприятный исход сложных ситуаций.
Нужда
Руна Вия — бога Нави, Нижнего Мира. Это — руна судьбы, которой не избежать, тьмы, смерти. Руна стеснения, скованности и принуждения. Это и магический запрет на совершение того или иного действия, и стесненность в материальном плане, и те узы, что сковывают сознание человека.
Крада
Славянское слово "Крада" означает жертвенный огонь. Это руна Огня, руна устремления и воплощения стремлений. Но воплощение какого-либо замысла всегда есть раскрытие этого замысла Миру, и поэтому руна Крада — это еще и руна раскрытия, руна потери внешнего, наносного — того, что сгорает в огне жертвоприношения. Магическое значение руны Крада — очищение; высвобождение намерения; воплощение и реализация.
Треба
Руна Воина Духа. Значение славянского слова "Треба" — жертвоприношение, без которого на Дороге невозможно воплощение намерения. Это сакральное содержание данной руны. Но жертвоприношение не есть простой дар богам; идея жертвы подразумевает принесение в жертву себя самого.
Сила
Сила — достояние Воина. Это не только способность к изменению Мира и себя в нем, но и способность следовать Дороге, свобода от оков сознания. Руна Силы есть одновременно и руна единства, целостности, достижение которой — один из итогов движения по Дороге. И еще это руна Победы, ибо Воин Духа обретает Силу, лишь победив самого себя, лишь принеся в жертву себя внешнего ради высвобождения себя внутреннего. Магическое значение этой руны прямо связано с ее определениями как руны победы, руны могущества и руны целостности. Руна Силы может устремить человека или ситуацию к Победе и обретению целостности, может помочь прояснить неясную ситуацию и подтолкнуть к правильному решению.
Есть
Руна Жизни, подвижности и естественной изменчивости Бытия, ибо неподвижность мертва. Руна Есть символизирует обновление, движение, рост, саму Жизнь. Эта руна представляет те божественные силы, что заставляют траву — расти, соки земли — течь по стволам деревьев, а кровь — быстрее бежать по весне в человеческих жилах. Это руна легкой и светлой жизненной силы и естественного для всего живого стремления к движению.
Ветер
Это — руна Духа, руна Ведания и восхождения к вершине; руна воли и вдохновения; образ одухотворенной магической Силы, связанной со стихией воздуха. На уровне магии руна Ветра символизирует Силу-Ветер, вдохновение, творческий порыв.
Берегиня
Берегиня в славянской традиции — женский образ, ассоциирующийся с защитой и материнским началом. Поэтому руна Берегини — это руна Богини-Матери, ведающей и земным плодородием, и судьбами всего живого. Богиня-Мать дает жизнь душам, приходящим, чтобы воплотиться на Земле, и она отнимает жизнь, когда приходит время. Поэтому руну Берегини можно назвать и руной Жизни, и руной Смерти. Эта же руна является руной Судьбы.
Уд
Во всех без исключения ветвях индоевропейской традиции символ мужского члена (славянское слово "Уд") связывается с плодородной творческой силой, преображающей Хаос. Эта огненная сила называлась греками Эрос, а славянами — Ярь. Это не только сила любви, но и страсть к жизни вообще, сила, соединяющая противоположности, оплодотворяющая пустоту Хаоса.
Леля
Руна связана со стихией воды, а конкретно — Живой, текучей воды в родниках и ручьях. В магии руна Леля — это руна интуиции, Знания вне Разума, а также — весеннего пробуждения и плодородия, цветения и радости.
Рок
Это — руна трансцендентного непроявленного Духа, который есть начало и конец всего. В магии руна Рока может применяться для посвящения предмета или ситуации Непознаваемому.
Опора
Это руна оснований Мироздания, руна богов. Опора — это шаманский шест, или дерево, по которому шаман совершает путешествие на небо.
Даждьбог
Руна Даждьбога символизирует Благо во всех смыслах этого слова: от материального богатства до радости, сопутствующей любви. Важнейший атрибут этого бога — рог изобилия, или, в более древней форме — котел неисчерпаемых благ. Поток даров, текущих неиссякаемой рекой, и представляет руна Даждьбога. Руна означает дары богов, приобретение, получение или прибавление чего-либо, возникновение новых связей или знакомств, благополучие в целом, а также — удачное завершение какого-либо дела.
Перун
Руна Перуна — бога-громовержца, защищающего миры богов и людей от наступления сил Хаоса. Символизирует мощь и жизненную силу. Руна может означать появление могучих, но тяжелых, сил, могущих сдвинуть ситуацию с мертвой точки или придать ей дополнительную энергию развития. Символизирует также личное могущество, но, в некоторых негативных ситуациях, — могущество, не отягощенное мудростью. Это и подаваемая богами прямая защита от сил Хаоса, от губительного воздействия психических, материальных или любых других разрушительных сил.
Исток
Для верного понимания этой руны следуест вспомнить, что Лед — одна из творческих изначальных стихий, символизирующая Силу в покое, потенциальность, движение в неподвижности. Руна Истока, руна Льда означает застой, кризис в делах или в развитии ситуации. Однако следует помнить, что состояние замороженности, отсутствия движения, заключает в себе потенциальную силу движения и развития (означаемую руной Есть) — так же, как и движение заключает в себе потенциальный застой и замерзание.
Много материала для раздумий предоставили нам археологи. Особенно любопытны монеты и некоторые надписи, найденные в археологическом пласте, который датируется временем правления князя Владимира.
Во время раскопок в Новгороде были найдены деревянные цилиндры, относящиеся по времени к годам правления Владимира Святославича, будущего крестителя Руси, в Новгороде (970-980 гг.). Надписи хозяйственного содержания на цилиндрах выполнены кириллицей, а княжеский знак прорезан в виде простого трезубца, который невозможно признать лигатурой, но лишь тотемным знаком собственности, который видоизменился от простого двузубца на печати князя Святослава, отца Владимира, и сохранял форму трезубца у ряда последующих князей. Вид лигатуры княжеский знак приобрел на сребрениках, монетах, выпущенных по византийскому образцу князем Владимиром после крещения Руси, то есть произошло усложнение изначально простого символа, который как родовой знак Рюриковичей вполне мог произойти от скандинавской руны. Тот же княжеский трезубец Владимира встречается на кирпичах Десятинной церкви в Киеве, но его начертание заметно отличается от изображения на монетах, из чего ясно, что причудливые завитушки не несут иного смысла? чем просто орнамент.
Попытка открытия и даже воспроизведения докирилловского алфавита была предпринята ученым Н.В. Энговатовым в начале 60-х годов на основе изучения загадочных знаков, встречающихся в кирилловских надписях на монетах русских князей XI века. Надписи эти обычно строятся по схеме "Владимир на столе (престоле) и се его сребро" с изменением только имени князя. На многих монетах вместо пропущенных букв стоят черточки и точки.
Некоторые исследователи объясняли появление этих черточек и точек малограмотностью русских граверов XI века. Однако повторяемость одних и тех же знаков на монетах разных князей, причем часто с одинаковым звуковым их значением, делала такое объяснение недостаточно убедительным, и Энговатов, использовав однотипность надписей и повторяемость в них загадочных знаков, составил таблицу с указанием их предполагаемого звукового значения; значение это определялось местом знака в слове, написанном кирилловскими буквами.
О работе Энговатова заговорили на страницах научной и массовой печати. Однако оппоненты не заставили себя долго ждать. "Загадочные знаки на русских монетах, - заявили они, - это или результат взаимовлияния кирилловских и глаголических начертаний, или же результат ошибок граверов". Повторяемость же одних и тех же знаков на разных монетах они объяснили, во-первых, тем, что один и тот же штемпель использовался для чеканки многих монет; во-вторых, тем, что "недостаточно грамотные граверы повторили ошибки, имевшиеся в старых штемпелях".
Новгород богат на находки, там археологи часто выкапывают берестяные дощечки с письменами. Главным, и в то же время самым спорными, являться художественные памятники, так нет единого мнения по "Велесовой книге".
"Влесовой книгой", называют тексты, записанные на 35 березовых дощечках и отражающие историю Руси на протяжении полутора тысячелетий, начиная примерно с 650 года до н. э. Нашел её в 1919 году полковник Изенбек в имении князей Куракиных под Орлом. Дощечки, сильно разрушенные временем и червями, в беспорядке валялись на полу библиотеки. Многие были раздавлены солдатскими сапогами. Изенбек, интересовавшийся археологией, собрал дощечки и больше с ними не расставался. После окончания гражданской войны "дощьки" оказались в Брюсселе. Узнавший о них писатель Ю. Миролюбов обнаружил, что текст летописи написан на совершенно неизвестном древнеславянском языке. На переписывание и расшифровку ушло 15 лет. Позднее в работе приняли участие зарубежные специалисты - востоковед А. Кур из США и С. Лесной (Парамонов), проживавший в Австралии. Последний и присвоил дощечкам название "Влесова книга", так как в самом тексте произведение названо книгой, а Велес упомянут в какой-то связи с ней. Но Лесной и Кур работали только с текстами, которые успел списать Миролюбов, так как после смерти Изенбека в 1943 году дощечки исчезли.
Некоторые учёные считают "Влесову книгу" фальшивкой, в то время как такие известные знатоки древнерусской истории, как А. Арциховский, считают вполне вероятным, что "Влесова книга" отражает подлинное языческое ; прошлое славян. Известный специалист по древнерусской литературе Д. Жуков в апрельском номере журнала "Новый мир" за 1979 год писал: "Подлинность "Влесовой книги" подвергается сомнениям, и это тем более требует ее публикации у нас и тщательного, всестороннего анализа".
Ю. Миролюбову и С. Лесному в основном удалось расшифровать текст "Влесовой книги".
После окончания работы и опубликования полного текста книги Миролюбов пишет статьи: "Влесова книга" - летопись языческих жрецов IX в., новый, неисследованный исторический источник” и "Были ли древние "руссы" идолопоклонниками и приносили ли они человеческие жертвы", которые пересылает в адрес Славянского комитета СССР, призывая советских специалистов признать важность изучения дощечек Изенбека. В посылке находилась и единственная сохранившаяся фотография одной из этих дощечек. К ней были приложены "расшифрованный" текст дощечки и перевод этого текста.
"Расшифрованный" текст звучал следующим образом:
1. Влес книгу сю п(о)тшемо б(о)гу н(а)шемо у кие бо есте прибе-зица сила. 2. В оны вр(е)мены бя менж якы бя бл(а)г а д(о)бл иже ршен б(я) к (о)цт в р(у)си. 3. А то <и)мщ жену и два дщере имаста он а ск(о)ти а краве и мн(о)га овны с. 4. она и бя той восы упех а 0(н)ищ(е) не имщ менж про дщ(е)р(е) сва так(о)моля. 5. Б(о)зи абы р(о)д егосе не пр(е)сеше а д(а)ж бо(г) услыша м(о)лбу ту а по м(о)лбе. 6. Даящ (е)му измлены ако бя ожещаы тая се бо гренде мезе ны...
Первая, кому в нашей стране 28 лет назад предстояло провести научное исследование текста дощечки, была Л.П. Жуковская - языковед, палеограф и археограф, некогда главный научный сотрудник Института русского языка АН СССР, доктор филологических наук, автор многих книг. После тщательного изучения текста она пришла к выводу, что "Влесова книга" является подделкой по причине несоответствия языка этой "книги" нормам древнерусского языка. Действительно, "древнерусский" текст дощечки не выдерживает никакой критики. Примеров отмеченного несоответствия можно было привести достаточно, но я ограничусь лишь одним. Так, имя языческого божества Велесъ, давшее название названному произведению, именно так и должно выглядеть на письме, поскольку особенность языка древних восточных славян состоит в том, что сочетания звуков "О" и "Е" перед Р и Л в положении между согласными последовательно заменялись на ОРО, ОЛО, EРЕ. Поэтому у нас существуют исконно свои слова - ГОРОД, БЕРЕГ, МОЛОКО, но при этом сохранялись и вошедшие после принятия христианства (988 год) слова БРЕГ, ГЛАВА, МЛЕЧНЫЙ и т.д. И правильное название было бы не "Влесова", а "Велесова книга".
Л.П. Жуковская высказала предположение, что дощечка с текстом - это, по всей видимости, одна из подделок А.И. Сулукадзева, скупавшего в начале XIX века у ветошников старинные рукописи. Есть данные, что у него были какие-то буковые дощечки, исчезнувшие из поля зрения исследователей. О них есть указание в его каталоге: "Патриарси на 45 буковых досках Ягипа Гана смерда в Ладоге IX в.". Про Сулакадзева, славившегося своими фальсификациями, говорили, что он употреблял в своих подделках "неправильный язык по незнанию правильного, иногда очень дикий".
И тем не менее, участники Пятого Международного съезда славистов, состоявшегося в 1963 году в Софии, заинтересовались "Влесовой книгой". В отчетах съезда ей была посвящена специальная статья, которая вызвала живую и острую реакцию в кругах любителей истории и новую серию статей в массовой печати.
В 1970 году в журнале "Русская речь" (№3) о "Влесовой книге" как о выдающемся памятнике письменности писал поэт И. Кобзев; в 1976 году на страницах "Недели" (№18) с обстоятельной популяризаторской статьей выступили журналисты В. Скурлатов и Н. Николаев, в № 33 за тот же год к ним присоединились кандидат исторических наук В. Вилинбахов и известный исследователь былин, писатель В. Старостин. В "Новом мире" и в "Огоньке" были опубликованы статьи Д. Жукова, автора повести о знаменитом собирателе древнерусской литературы В. Малышеве. Все эти авторы ратовали за признание подлинности "Влесовой книги" и приводили свои аргументы в пользу этого.
Узелковое письмо
Знаки этой письменности не записывались, а передавались с помощью узелков, завязанных на нитях.
К основной нити повествования подвязывались узелки, составляющие слово-понятие (отсюда - “узелки на память”, “связывать мысли”, “связать слово со словом”, “говорить путанно”, “узел проблем”, “хитросплетение сюжета”, “завязка” и “развязка” - о начале и конце рассказа).
Одно понятие от другого отделялось красной нитью (отсюда - “писать с красной строки”). Важная мысль также вязалась красной нитью (отсюда - “проходит красной нитью через всё повествование”). Нить сматывалась в клубок (отсюда - “спутались мысли”). Хранились эти клубки в особых берестяных коробах (отсюда - “наговорить с три короба”).
Сохранилась и пословица: “Что знала, то сказала, на нитку нанизала”. А помните в сказках Иван-царевич, прежде чем отправиться в путешествие, получает клубок от Бабы Яги ? Это не простой клубок, а древний путеводитель. Разматывая его, он читал узелковые записи и узнавал, как добраться до нужного места.
Об узелковом письме упоминается в “Источнике Жизни” (Весть вторая): “Отзвуки сражений проникали в мир, что обжитым был на Мидгард-земле. На самом порубежье была та земля и на ней жила Раса света чистого. Память сохранила множество времён, в узелки связав нить былых сражений”.
О священном узелковом письме есть упоминание и в карело-финском эпосе “Калевала”:
“Наносил мне песен дождик.
Мне навеял песен ветер.
Принесли морские волны…
Я в один клубок смотал их,
И в одну связал я связку…
И в амбаре под стропила
В медном ларчике их спрятал.”
В записи Элиаса Леннрота, собирателя “Калевалы”, есть ещё более интересные строки, записанные им от знаменитого рунопевца Архиппа Иванова-Пертунена (1769 - 1841). Рунопевцы пели их в качестве зачина перед исполнением Рун:
“Вот развязываю узел.
Вот клубочек распускаю.
Запою я песнь из лучших,
Из прекраснейших исполню…”
Возможно, древние славяне имели клубки с узелковыми письменами, содержащие географические сведения, клубки мифов и религиозных языческих гимнов, заклинаний. Хранились эти клубки в специальных берестяных коробах (не отсюда ли выражение: "наврать три короба", которое могло возникнуть в то время, когда мифы, хранящиеся в клубках в таких коробах, воспринимались как языческая ересь?). При чтении нити с узелками скорее всего "наматывались на усы" - очень может быть, что это приспособления для чтения.
Период письменной, жреческой культуры, видимо, начался у славян задолго до принятия христианства . Например, сказка о клубке бабы Яги уводит нас во времена матриархата. Баба Яга , по мнению известного ученого В. Я. Проппа, - это типичная языческая жрица. Возможно, она также и хранительница "библиотеки клубков".
В древности узелковая письменность была распространена довольно широко. Это подтверждают археологические находки. На многих предметах, поднятых из захоронений языческого времени, видны несимметричные изображения узлов, служившие, на мой взгляд, не только для украшения (см., например, рис. 2). Сложность этих изображений, напоминающих иероглифическую письменность восточных народов, делает обоснованным вывод о том, что они могли применяться и для передачи слов.
Каждому узлу-иероглифу соответствовало свое слово. С помощью дополнительных узелков сообщали дополнительные сведения о нем, например его число, часть речи и пр. Разумеется, это лишь предположение, но если даже наши соседи, карелы и финны, имели узелковую письменность, то почему ее не могло быть у славян? Не будем забывать и то, что финны, угры и славяне издревле совместно проживали в северных районах России.
Следы письменности.
Остались ли какие-либо следы узелковой письменности ? Часто в сочинениях христианского времени встречаются иллюстрации с изображениями сложных переплетений, вероятно, перерисованных с предметов языческой эпохи. Художник, изображавший эти узоры, по мнению историка Н. К. Голейзовского, следовал существовавшему в то время правилу наряду с христианской символикой использовать и языческую (с той же целью, как на иконах изображают поверженных змеев, чертей и пр.).
Следы узелковой письменности можно найти и на стенах храмов, построенных в эпоху "двоеверия", когда христианские храмы украшались не только ликами святых, но и языческими узорами. Несмотря на то что с тех пор изменился язык, можно предпринять попытку (конечно, лишь с некоторой долей уверенности) расшифровать некоторые из этих знаков.
Например, часто встречающееся изображение простой петли - окружности (рис.1а) предположительно расшифровывается как знак верховного славянского бога - Рода, родившего Вселенную, природу, богов, по той причине, что ей соответствует окружность рисуночного, т. е. пиктографического, письма (того, что Храбр назвал чертами и резами). В пиктографическом письме этот знак трактуется в более широком смысле; Род - как племя, группа, женщина, орган рождения, глагол родить и т. п. Символ Рода - окружность является основой для многих других узлов-иероглифов. Он способен придать словам сакральное значение.
Окружность с крестом (рис.1б) - это солярный символ, знак Солнца и бога солнечного диска - Хорса. Такое прочтение этого символа можно найти у многих историков.
Каков был символ у солнечного бога - Дажьбога? Знак его должен быть более сложным, так как он бог не только солнечного диска, но и всей Вселенной, он - податель благ, прародитель русского народа (в "Слове о полку Игореве" русских называют внуками Дажьбога).
После исследований Б. А. Рыбакова стало ясно, что Дажьбог (подобно его индоевропейскому "родственнику" - солнечному богу Аполлону) ездил по небу на колеснице, в которую были впряжены лебеди или иные мифические птицы (иногда крылатые кони), и возил Солнце. А теперь сравним скульптуру солнечного бога западных праславян из Дуплян (рис.2б) и рисунок на заставке из Симоновской псалтыри XIII века (рис.2а). Не изображен ли на ней символ Дажьбога в виде петли-круга с решеткой (рис.1в)?
Решеткой обычно со времен первых энеолитических пиктографических записей обозначалось вспаханное поле, пахарь, а также богатство, благодать. Наши предки были пахарями, они также поклонялись Роду - этим и могло быть вызвано совмещение символов поля и Рода в едином символе Дажьбога.
Солнечных зверей и птиц - Льва, Грифона, Алконоста и др. - изображали с солярными символами (рис. 2в-д). На рисунке 2д видно изображение мифической птицы с солярными символами. Два солярных символа по аналогии с колесами повозки могли означать солнечную колесницу. Так и рисуночным, т. е. пиктографическим, письмом многие народы изображали колесницу. Эта колесница каталась по твердому небесному своду, за которым хранились небесные воды. Символ воды - волнистая линия - также имеется на этом рисунке: это нарочито удлиненный хохолок птицы и продолжение нити с узлами.
Обратите внимание на изображенное между райскими птицами (рис. 2е) некое символическое дерево, либо с петлей, либо без нее. Если считать, что петля является символом Рода - Родителя Вселенной, тогда иероглиф дерева вместе с этим символом приобретает более глубокий смысл мирового древа (рис. 1г-д).
Чуть усложненный солярный символ, у которого вместо окружности рисовалась ломаная линия, по мнению Б. А. Рыбакова, приобретал значение "громового колеса", знака бога грозы Перуна (рис. 2ж). Видимо, славяне считали, что гром происходит от грохота, производимого колесницей с такими "громовыми колесами", на которой Перун ездит по небу.
Узелковая запись из "Пролога".
Попробуем расшифровать более сложные узелковые письмена. Например, в рукописи 1400 года "Пролог" сохранился рисунок, происхождение которого, очевидно, более древнее, языческое (рис. За).
Но до сего времени этот рисунок принимали за обыкновенный орнамент. Стиль подобных рисунков известным ученым прошлого века Ф. И. Буслаевым был назван тератологическим (от греческого слова teras -чудовище). Рисунки такого рода изображали переплетенных змей, чудовищ, людей. Тератологические орнаменты сравнивали с оформлением буквиц в византийских рукописях, пытались различным образом интерпретировать их символику. Историк Н. К. Голейзовский [в книге "Древний Новгород" (М., 1983,-С. 197)] нашел нечто общее между рисунками из "Пролога" и изображением мирового древа.
Мне кажется более вероятным искать истоки композиции рисунка (но не смыслового значения отдельных узлов) не в Византии, а на Западе. Сравним рисунок из новгородской рукописи "Пролога" и изображение на рунических камнях древних викингов IX-X века (рис. Зв). Сама руническая надпись на этом камне значения не имеет, это обычная надгробная надпись. Зато под соседним подобным камнем похоронен некто "добрый воин Смид", брат которого (видимо, известный в то время человек, раз его упомянули в надгробной надписи) - Хальфинд "живет в Гардарике", т. е. на Руси. В Новгороде, как известно, жило большое количество переселенцев из западных земель: потомки ободритов, а также потомки норманнов-викингов. Не потомок ли викинга Хальфинда рисовал впоследствии заставку "Пролога"?
Впрочем, композицию рисунка из "Пролога" древние новгородцы могли заимствовать и не у норманнов. Изображения переплетенных змей, людей, животных можно найти, например, и в заставках древних ирландских рукописей (рис. Зг). Возможно, все эти орнаменты имеют гораздо более древнее происхождение. Были ли они заимствованы у кельтов, к культуре которых восходит культура многих северных европейских народов, или подобные изображения были известны раньше, во время индоевропейского единства? Этого мы не знаем.
Западное влияние в новгородских орнаментах очевидно. Но поскольку они создавались на славянской земле, в них, возможно, сохранились и следы древней славянской узелковой письменности. Проанализируем орнаменты с этой точки зрения.
Что мы видим на рисунке? Во-первых, основную нить (она обозначена стрелкой), на которую как бы навешаны узлы-иероглифы. Во-вторых, некий персонаж, который ухватил за шею двух змеев, или драконов. Над ним и по бокам его расположены три сложных узла. Выделяются и навязанные между сложными узлами простые узлы-восьмерки, которые могут интерпретироваться как разделители иероглифов.
Легче всего прочитать верхний узел-иероглиф, расположенный между двумя разделителями-восьмерками. Если убрать с рисунка змееборца, то верхний узел должен просто повиснуть на его месте. Видимо, смысл этого узла тождествен изображенному под ним богу-змееборцу.
Какого бога изображает рисунок? Того, кто сражался со змеями. Известные ученые В. В. Иванов и В. Н. Топоров [авторы книги "Исследования в области славянских древностей" (М., 1974)] показали, что Перун, подобно его "родственникам"-громовержцам Зевсу и Индре, был змееборцем. Образ Дажьбога, по мнению Б. А. Рыбакова, близок к образу змееборца Аполлона. А образ Сварожича Огня, очевидно, близок к образу победителя ракшасов и змей индийского бога - олицетворения огня Агни. У других славянских богов, видимо, нет "родственников"-змееборцев. Следовательно, выбор следует делать между Перуном, Дажьбогом и Сварожичем Огнем.
Но мы не видим на рисунке ни уже рассмотренного нами громового знака, ни солнечного символа (значит, ни Перун, ни Дажьбог не подходят). Зато мы видим по углам рамки символически изображенные трезубцы. Этот знак напоминает хорошо известный племенной знак русских князей Рюриковичей (рис. 3б). Как показали исследования археологов и историков, трезубец есть стилизованное изображение сокола Рарога, сложившего крылья. Даже имя легендарного основателя династии русских князей Рюрика происходит от имени птицы-тотема западных славян-ободритов Рарога. Подробно о происхождении герба Рюриковичей рассказано в статье А. Никитина. Птица Рарог в легендах западных славян выступает как огненная птица. В сущности, эта птица есть олицетворение пламени, трезубец - символ Рарога-Огня, а значит, и бога огня - Сварожича.
Итак, с большой долей уверенности можно предполагать, что на заставке из "Пролога" изображены символы огня и сам бог огня Сварожич - сын небесного бога Сварога, бывший посредником между людьми и богами. Сварожичу люди доверяли свои просьбы во время огненных жертвоприношений. Сварожич был персонификацией Огня и, конечно, сражался с водяными змеями, подобно индийскому богу огня Агни. Ведический бог Агни родствен Сварожичу Огню, так как исток верований древних индийцев-ариев и славян един.
Верхний узел-иероглиф означает огонь, а также бога огня Сварожича (рис. 1е).
Группы узлов справа и слева от Сварожича расшифровываются лишь приблизительно. Левый иероглиф напоминает перевязанный слева символ Рода, а правый - символ Рода, перевязанный справа (рис. 1 ж - и). Изменения могли быть вызваны неточной передачей начального изображения. Эти узлы почти симметричны. Вполне возможно, что так ранее изображались иероглифы земли и неба. Ведь Сварожич является посредником между землей - людьми, и богами - небом.
Узелково-иероглифическая письменность древних славян , видимо, была очень сложна. Мы рассмотрели лишь простейшие примеры иероглифов-узлов. В прошлом она была доступна лишь избранным: жрецам и высшей знати,- была священным письмом. Основная же масса людей оставалась неграмотной. Этим и объясняется забвение узелковой письменности по мере распространения христианства и угасания язычества . Вместе с языческими жрецами погибали и знания, накопленные за тысячелетия, записанные - "завязанные" - узелковым письмом. Узелковая письменность в ту эпоху не могла соперничать с более простой системой письма, основанной на кириллице.
Кирилл и Мефодий - официальная версия создания азбуки.
В официальных источниках, где упоминается славянская письменность Кирилл и Мефодий представляются, как её единственные создатели. Уроки Кирилла и Мефодия были направлены не только на создание азбуки, как таковой, но и на более глубокое понимание христианства славянскими народами, ведь если служба читается на родном языке, она понимается значительно лучше.В трудах Черноризца Храбра отмечено, что после крещения славян , до того, как была создана славянская азбука Кирилла и Мефодия, люди записывали славянскую речь латинскими или греческими буквами, однако это не давало полного отражения языка, поскольку в греческом нет многих звуков, которые присутствуют в славянских языках.Службы в славянских странах, принявших крещение, проводились на латинском языке, что привело к усилению влияния немецких священников, и Византийская церковь была заинтересована в снижении этого влияния. Когда в 860 годах в Византию прибыло посольство из Моравии во главе с князем Ростиславом, Византийский император Михаил III решил, что Кирилл и Мефодий должны создать славянские буквы, которыми будут записываться священные тексты. Если будет создана славянская письменность Кирилл и Мефодий помогут славянским государствам обрести независимость от немецкой церковной власти. Кроме того, это сблизит их с Византией.
Константин (в пострижении Кирилл) и Мефодий (светское имя его неизвестно) - два брата, стоявшие у истоков славянской азбуки. Они происходили из греческого города Солуни (современное его название - Салоники) на севере Греции. По соседству жили южные славяне, и для обитателей Солуни славянский язык, видимо, стал вторым языком общения.
Мировую известность и благодарность потомков братья получили за создание славянской азбуки и переводы на славянский язык священных книг. Огромный труд, сыгравший эпохальную роль в становлении славянских народностей.
Однако многие исследователи полагают, что над созданием славянского письма в Византии начали трудиться, задолго до прихода моравского посольства. Создание алфавита, точно отражающего звуковой состав славянского языка, и перевод на славянский язык Евангелия - сложнейшего, многослойного, внутренне ритмизованного литературного произведения, - колоссальный труд. Чтобы выполнить эту работу, даже Константину Философу и его брату Мефодию «с поспешниками» потребовался бы не один год. Поэтому естественно предположить, что именно эту работу и выполняли братья ещё в 50-е годы IX века в монастыре на Олимпе (в Малой Азии на побережье Мраморного моря), где, как сообщает «Житие Константина», они беспрестанно творили молитву Богу, «занимаясь только книгами».
Уже в 864 году Константина и Мефодия, с великими почестями принимали в Моравии. Они принесли славянскую азбуку и переведённое на славянский язык Евангелие. В помощь братьям и на обучение к ним определили учеников. «И вскоре (Константин) перевёл весь церковный чин и научил их и утрене, и часам, и обедне, и вечерне, и повечерию, и тайной молитве». Братья пробыли в Моравии более трёх лет. Философ, уже страдая тяжелым недугом, за 50 дней до кончины «облекся в святой иноческий образ и... дал себе имя Кирилл...». Он скончался и был захоронен в Риме, в 869 году.
Старший из братьев - Мефодий, продолжил начатое дело. Как сообщает «Житие Мефодия, - «...посадив из учеников своих двух попов скорописцев, перевёл невероятно быстро (за шесть или восемь месяцев) и полностью все книги (библейские), кроме Маккавеев, с греческого языка на славянский». Умер Мефодий в 885 году.
Появление священных книг на славянском языке имело мощный резонанс. Все известные средневековые источники, откликнувшиеся на это событие, сообщают, как «некие люди стали хулить славянские книги», утверждая, что «ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян». В спор вмешался даже папа римский, благодарный братьям, доставившим в Рим мощи святого Климента. Хотя перевод на неканонизированный славянский язык и противоречил принципам латинской церкви, папа, тем не менее, осудил хулителей, сказав якобы, цитируя Писание, так: «Пусть восхвалят Бога все народы».
До наших дней дошла не одна славянская азбука, а две: глаголица и кириллица. Обе существовали в IX-X веках. В них для передачи звуков, отражающих особенности славянского языка, были введены специальные знаки, а не сочетания двух или трёх основных, как практиковалось в алфавитах западноевропейских народов. Глаголица и кириллица почти совпадают по буквам. Порядок букв тоже практически один и тот же.
Как и в самом первом подобном алфавите - финикийском, а потом и в греческом, славянским буквам тоже дали имена. И они одинаковы в глаголице и кириллице. По первым двум буквам алфавита составилось, как известно, название - «азбука». Буквально это - то же самое, что греческое «альфабета», то есть «алфавит».
Третья буква - «В» - веди (от «ведать», «знать»). Похоже, автор выбирал названия для букв в азбуке со смыслом: если прочесть подряд первые три буквы «аз-буки-веди», получается: «я буквы знаю». В обеих азбуках за буквами были закреплены и цифровые значения.
Буквы в глаголице и кириллице имели совершенно разную форму. Буквы кириллицы - геометрически просты и удобны для письма. 24 буквы этой азбуки заимствованы из византийского уставного письма. К ним добавили буквы, передающие звуковые особенности славянской речи. Добавленные буквы были построены так, чтобы сохранялся общий стиль азбуки. Для русского языка использовалась именно кириллица, много раз преображённая и теперь устоявшаяся в соответствии с требованиями нашего времени. Древнейшая запись, сделанная кириллицей, обнаружена на русских памятниках, относящихся к Х веку.
А вот буквы глаголицы невероятно замысловаты, с завитками и петельками. Старинных текстов, написанных глаголицей, больше у западных и южных славян. Как ни странно, но иногда на одном памятнике использовали и ту и другую азбуку. На развалинах Симеоновской церкви в Преславе (Болгария) встретилась надпись, относящаяся примерно к 893 году. В ней верхняя строка выполнена глаголицей, а две нижние - кириллицей. Неизбежен вопрос: какую из двух азбук создал Константин? К сожалению, ответить на него окончательно так и не удалось.
1. Глаголица (X—XI вв.)
О древнейшей форме глаголицы мы можем судить только ориентировочно, потому что дошедшие до нас памятники глаголицы не старше конца X столетия. Всматриваясь в глаголицу, мы замечаем, что формы букв её очень замысловатые. Знаки часто строятся из двух деталей, расположенных как бы друг на друге. Это явление замечается и в более декоративном оформлении кириллицы. Простых круглых форм почти нет. Они все связаны прямыми линиями. Современной форме соответствуют лишь единичные буквы (ш, у, м, ч, э). По форме букв можно отметить два вида глаголицы. В первой из них, так называемой болгарской глаголице, буквы округлые, а в хорватской, называемой также иллирийской или далмацийской глаголицей, форма букв угловатая. Ни тот, ни другой вид глаголицы не имеет резко очерченных границ распространения. В позднейшем развитии глаголица переняла много знаков у кириллицы. Глаголица западных славян (чехов, поляков и других) продержалась сравнительно недолго и была заменена латинским письмом, а остальные славяне перешли позже на письмо типа кириллицы. Но глаголица не исчезла совсем и до настоящего времени. Так, она употреблялась до начала второй мировой войны в кроатских поселениях Италии. Этим шрифтом печатались даже газеты.
2. Устав (кириллица XI в.)
Происхождение кириллицы также окончательно не выяснено. В алфавите кириллицы насчитывается 43 буквы. Из них 24 заимствованы из византийского уставного письма, остальные 19 изобретены заново, но в графическом оформлении похожи на византийские. Не все заимствованные буквы сохранили обозначение того же звука, что в греческом языке, некоторые получили новые значения соответственно особенностям славянской фонетики. Из славянских народов кириллицу сохранили дольше всех болгары, но в настоящее время их письмо, как и письмо сербов, аналогично русскому, за исключением некоторых знаков, предназначенных для обозначения фонетических особенностей. Древнейшую форму кириллицы называют уставом. Отличительной чертой устава является достаточная отчётливость и прямолинейность начертаний. Большая часть букв угловатая, широкого тяжеловесного характера. Исключениями являются узкие округлые буквы с миндалевидными изгибами (О, С, Э, Р и др.), среди других букв они кажутся как бы сжатыми. Для этого письма характерны тонкие нижние удлинения некоторых букв (Р, У, 3). Эти удлинения мы видим и в других видах кириллицы. Они выступают в общей картине письма лёгкими декоративными элементами. Диакритические знаки ещё не известны. Буквы устава - крупного размера и стоят отдельно друг от друга. Старый устав не знает промежутков между словами.
Устав - основной литургический шрифт - чёткий, прямой, стройный, является основой всей славянской письменности. Вот какими эпитетами описывает уставное письмо В.Н. Щепкин: «Славянский устав, подобно своему источнику - уставу византийскому, есть медленное и торжественное письмо; оно имеет целью красоту, правильность, церковное благолепие». Трудно что-нибудь добавить к такому ёмкому и поэтическому определению. Уставное письмо сформировалось в период литургической письменности, когда переписывание книги являлось делом богоугодным, неспешным, происходившим в основном за монастырскими стенами вдалеке от мирской суеты.
Величайшее открытие XX века - новгородские берестяные грамоты свидетельствуют о том, что письмо кириллицей было привычным элементом русского средневекового быта и им владели различные слои населения: от княжеско-боярских и церковных кругов до простых ремесленников. Удивительное свойство новгородской почвы помогло сохранить бересту и тексты, которые писались не чернилами, а процарапывались специальным «писалом» - остроконечным стержнем из кости, металла или дерева. Такие орудия в большом количестве ещё раньше были найдены при раскопках в Киеве, Пскове, Чернигове, Смоленске, Рязани и на многих городищах. Известный исследователь Б. А. Рыбаков писал: «Существенным отличием русской культуры от культуры большинства стран Востока и Запада является применение родного языка. Арабский язык для многих неарабских стран и латинский язык для ряда стран Западной Европы были чуждыми языками, монополия которых привела к тому, что народный язык государств той эпохи нам почти неизвестен. Русский же литературный язык применялся везде - в делопроизводстве, дипломатической переписке, частных письмах, в художественной и научной литературе. Единство народного и государственного языка было большим культурным преимуществом Руси перед славянскими и германскими странами, в которых господствовал латинский государственный язык. Там невозможна была столь широкая грамотность, так как быть грамотным означало знать латынь. Для русских же посадских людей достаточно было знать азбуку, чтобы сразу письменно выражать свои мысли; этим и объясняется широкое применение на Руси письменности на бересте и на «досках» (очевидно, навощенных)».
3. Полуустав (XIV в.)
Начиная с XIV столетия развивается второй вид письма - полуустав, который впоследствии вытесняет устав. Этот вид письма светлее и округлее, чем устав, буквы мельче, очень много надстрочных знаков, разработана целая система знаков препинания. Буквы более подвижны и размашисты, чем в уставном письме, и со многими нижними и верхними удлинениями. Техника начертания ширококонечным пером, сильно проявлявшаяся при письме уставом, замечается много меньше. Контраст штрихов меньше, перо затачивается острее. Пользуются исключительно гусиными перьями (раньше применялись преимущественно тростниковые). Под влиянием стабилизировавшегося положения пера улучшилась ритмичность строк. Письмо приобретает заметный наклон, каждая буква как бы помогает общей ритмической направленности вправо. Засечки встречаются редко, концевые элементы у ряда букв оформляются штрихами, по толщине равными основным. Полуустав просуществовал до тех пор, пока жила рукописная книга. Он же послужил основой для шрифтов первопечатных книг. Полуустав употреблялся в XIV-XVIII веках наряду с другими видами письма, главным образом, со скорописью и вязью. Писать полууставом было значительно проще. Феодальная раздробленность страны вызвала в отдалённых областях развитие своего языка и своего стиля полуустава. Главное место в рукописях занимают жанры военной повести и летописный жанр, отражавшие наилучшим образом события, пережитые в ту эпоху русским народом.
Возникновение полуустава было предопределено в основном тремя основными тенденциями в развитии письменности:
Первая из них - это возникновение потребности в нелитургической письменности, и как следствие появление писцов, работающих на заказ и на продажу. Процесс письма убыстряется и упрощается. Мастер больше руководствуется принципом удобства, а не красоты. В.Н. Щепкин так описывает полуустав: «… мельче и проще устава и имеет значительно больше сокращений;… бывает наклонным - к началу или концу строки, …прямые линии допускают некоторую кривизну, округлые - не представляют правильной дуги». Процесс распространения и усовершенствования полуустава приводит к тому, что постепенно устав даже из литургических памятников вытесняется каллиграфическим полууставом, который есть ни что иное, как полуустав, написанный более аккуратно и с меньшим числом сокращений. Вторая причина - это потребность монастырей в недорогих рукописях. Деликатно и скромно украшенные, как правило, написанные на бумаге, они содержали в себе, в основном, аскетические и монашеские сочинения. Третья причина - появление в этот период объёмных сборников, своего рода «энциклопедий обо всём». Они были довольно толстыми по объёму, иногда сшитые и скомпонованные из различных тетрадей. Летописцы, хронограф, хождения, полемические сочинения против латинян, статьи по светскому и каноническому праву, соседствуют в них с заметками по географии, астрономии, медицине, зоологии, математике. Такого рода сборники писались быстро, не очень аккуратно и разными писцами.
Скоропись (XV—XVII вв.)
В XV столетии, при великом князе Московском Иване III, когда закончилось объединение русских земель и создалось национальное Русское государство с новым, самодержавным политическим строем, Москва превращается не только в политический, но и культурный центр страны. Прежде областная культура Москвы начинает приобретать характер всероссийской. Наряду с увеличивающимися потребностями повседневной жизни возникла необходимость в новом, упрощённом, более удобном стиле письма. Им стала скоропись. Скоропись примерно соответствует понятию латинского курсива. У древних греков скоропись была в широком употреблении на ранней стадии развития письма, частично имелась она и у юго-западных славян. В России скоропись как самостоятельный вид письма возникла в XV столетии. Буквы скорописи, частично связанные меж собой, отличаются от букв других видов письма своим светлым начертанием. Но так как буквы были снабжены множеством всевозможных значков, крючков и прибавок, то читать написанное было довольно трудно. Хотя в скорописи XV столетия ещё отражается характер полуустава и связующих буквы штрихов мало, но в сравнении с полууставом это письмо более беглое. Буквы скорописи в значительной мере выполнялись с удлинениями. Вначале знаки были составлены главным образом из прямых линий, как это характерно для устава и полуустава. Во второй половине XVI века, а особенно в начале XVII века, основными линиями письма становятся полукруглые штрихи, а в общей картине письма видим некоторые элементы греческого курсива. Во второй половине XVII века, когда распространилось много разных вариантов письма, и в скорописи наблюдаются характерные для этого времени черты, - меньше вязи и больше округлостей.
Если полуустав в XV- XVIII веках в основном применялся только в книжном письме, то скоропись проникает во все области. Она оказалась одним из самых подвижных видов кириллического письма. В XVII веке скоропись, отличаясь особой каллиграфичностью и изяществом, превратилась в самостоятельный тип письма с присущими ему чертами: округлостью букв, плавностью их начертания, а главное, способностью к дальнейшему развитию.
Уже в конце XVII века образовались такие формы букв «а, б, в, е, з, и, т, о, с», которые и в дальнейшем почти не претерпели изменений.
В конце века круглые очертания букв стали ещё более плавными и декоративными. Скоропись того времени постепенно освобождается от элементов греческого курсива и отдаляется от форм полуустава. В позднейшем периоде прямые и кривые линии приобретают равновесие, а буквы становятся более симметричными и округлыми. В то время, когда полуустав преобразуется в гражданское письмо, соответственный путь развития проделывает и скоропись, вследствие чего её можно в дальнейшем называть гражданской скорописью. Развитие скорописи в XVII веке предопределило петровскую реформу азбуки.
Вязь.
Одно из самых интересных направлений в декоративном использовании славянского устава является вязь. По определению В.Н. Щепкина: «Вязью называется кирилловское декоративное письмо, имеющее целью связать строку в непрерывный и равномерный орнамент. Эта цель достигается различного рода сокращениями и украшениями». Система письма вязью была заимствована южными славянами из Византии, но значительно позже возникновения славянской письменности и поэтому в ранних памятниках она не встречается. Первые, точно датированные памятники южно славянского происхождения относятся к первой половине XIII века, а у русских - к концу XIV века. И именно на русской почве искусство вязи достигло такого расцвета, что может по праву считаться уникальным вкладом русского искусства в мировую культуру.
Данному явлению способствовало два обстоятельства:
1. Основным техническим приёмом вязи является так называемая мачтовая лигатура. То есть две вертикальные линии двух рядом стоящих букв соединяются в одну. И если в греческом алфавите 24 знака, из которых только 12 имеют мачты, что на практике допускает не более 40 двузначных сочетаний, то кириллица имеет 26 знаков с мачтами, из которых составлялось около 450 общеупотребительных сочетаний.
2. Распространение вязи совпало с тем периодом, когда из славянских языков стали исчезать слабые полугласные: ъ и ь. Это привело к соприкосновению самых разных согласных, которые очень удобно сочетались мачтовыми лигатурами.
3. Ввиду своей декоративной привлекательности вязь получила повсеместное распространение. Ею украшали фрески, иконы, колокола, металлическую утварь, использовали в шитье, на надгробьях и т. д.
Параллельно с изменением формы уставного письма развивается ещё одна форма шрифта - буквица (инициал) . Заимствованный из Византии приём выделения начальных букв особо важных текстовых фрагментов претерпел у южных славян существенные изменения.
Буквица - в рукописной книге акцентировала начало главы, а потом и абзаца. По характеру декоративного облика буквицы мы можем определить время и стиль. В орнаментике заставок и заглавных буквиц русских рукописей различаются четыре главных периода. Ранний период (XI-XII век), характеризуется преобладанием византийского стиля. В XIII-XIV веках наблюдается так называемый тератологический, или «звериный», стиль, орнамент которого состоит из фигур чудовищ, змей, птиц, зверей, переплетённых ремнями, хвостами и узлами. XV век характерен южнославянским влиянием, орнамент становится геометрическим и состоит из кругов и решёток. Под влиянием европейского стиля эпохи Возрождения, в орнаменте XVI-XVII веков мы видим извивающиеся листья, сплетённые с большими бутонами цветов. При строгом каноне уставного письма именно буквица давала возможность художнику выразить свою фантазию, юмор, и мистический символизм. Буквица в рукописной книге является обязательным украшением начальной страницы книги.
Славянская манера рисования инициалов и заставок - тератологический стиль (от греч. teras - чудовище и logos - учение; чудовищный стиль - вариант звериного стиля, - изображение фантастических и реальных стилизованных зверей в орнаменте и на декоративных изделиях) - изначально сложился у болгар в XII - XIII веке, а с начала XIII века стал переходить в Россию. «Типичный тератологический инициал представляет из себя птицу или зверя (четвероногое), выбрасывающих изо рта листву и опутанных плетением, исходящим из хвоста (или у птицы - также из крыла)». Помимо необыкновенно выразительного графического исполнения, инициалы имели насыщенную цветовую гамму. Но полихромия, которая составляет характерную черту книгописного орнамента XIV века, помимо художественного, имела ещё и прикладное значение. Зачастую сложная конструкция рисованной буквы с её многочисленными чисто декоративными элементами затемняла главное начертание письменного знака. И для его быстрого узнавания в тексте требовалось цветовое выделение. Причём по цвету выделения можно приблизительно определить место создания рукописи. Так, новгородцы предпочитали синий фон, а псковские мастера - зелёный. Светло - зелёный фон употребляли и в Москве, но иногда с добавлением голубых тонов.
Ещё один элемент украшения рукописной, а впоследствии и печатной книги - заставка - не что иное, как два тератологических инициала, расположенных симметрично один напротив другого, обрамлённых рамой, с плетёными узлами по углам.
Таким образом, в руках русских мастеров обычные буквы кириллического алфавита превращались в самые разнообразные элементы декоративной отделки, внося в книги индивидуальный творческий дух и национальный колорит. В XVII веке полуустав, перейдя из церковных книг в делопроизводство, преобразуется в гражданское письмо, а его курсивный вариант - скоропись - в гражданскую скоропись.
В это время появляются книги образцов письма - «Азбука славянского языка...» (1653 год), буквари Кариона Истомина (1694— 1696 годы) с великолепными образцами букв различных стилей: от роскошных инициалов до букв простой скорописи. Русское письмо к началу XVIII века уже сильно отличалось от предшествующих видов письма. Реформа алфавита и шрифта, проведённая Петром I в начале XVIII века, способствовала распространению грамотности и просвещения. Новым гражданским шрифтом стали печатать всю светскую литературу, научные и государственные издания. По форме, пропорциям и начертанию гражданский шрифт был близок к старинной антикве. Одинаковые пропорции большинства букв придали шрифту спокойный характер. Удобочитаемость его намного повысилась. Формы букв - Б, У, Ь, Ъ, «ЯТЬ», которые по высоте были больше остальных прописных, являют собой характерную особенность петровского шрифта. Стали употребляться латинские формы «S» и «i».
В дальнейшем процесс развития был направлен на усовершенствование азбуки и шрифта. В середине XVIII века были упразднены буквы «зело», «кси», «пси», введена буква «ё» вместо «i о». Появились новые рисунки шрифтов с большим контрастом штрихов, так называемый переходный тип (шрифты типографий Петербургской академии наук и Московского университета). Конец XVIII - первая половина XIX века ознаменовались появлением шрифтов классицистического типа (Бодони, Дидо, типографии Селивановского, Семена, Ревильона).
Начиная с XIX века графика русских шрифтов развивалась параллельно с латинскими, вбирая в себя всё новое, что зарождалось в обеих письменных системах. В области обычного письма русские буквы получили форму латинской каллиграфии. Оформленное в «прописях» остроконечным пером, русское каллиграфическое письмо XIX века представляло собой подлинный шедевр рукописного искусства. Буквы каллиграфии значительно дифференцировались, упростились, обрели красивые пропорции, естественный для пера ритмический строй. Среди рисованных и типографских шрифтов появились русские модификации гротесков (рубленых), египетских (брусковых) и декоративных шрифтов. Вместе с латинским, русский шрифт в конце XIX - начале XX века пережил и упаднический период - стиль модерн.
Литература:
1. Флоря Б.Н. Сказания о начале славянской письменности. СПб., 2000.
2. В.П. Грибковский, статья «Была ли у славян письменность до Кирилла и Мефодия?»
3. «Сказание о письменах», перевод на современный русский Виктора Дерягина, 1989г.
4. Гриневич Г. «Сколько тысяч лет славянской письменности?», 1993г.
5. Гриневич Г. «Праславянская письменность. Результаты дешифровки», 1993, 1999.
6. Платов А., Таранов Н. «Руны славян и глаголица».
7. Иванова В.Ф.Современный русский язык. Графика и орфография, 2е издание, 1986.
8. И.В. Ягич Вопрос о рунах у славян / / Энциклопедия славянской филологии. Издание Отделения русскаго языка и словесности. Имп. Акад. Наук. Вып.3: Графика у славян. Спб., 1911.
9. А.В.Платов. Культовые изображения из храма в Ретре / / Мифы и магия индоевропейцев, вып.2, 1996.
10. A.G.Masch. Die Gottesdienstlichen Alferfhnmer der Obotriten, aus dem Tempel zu Rhetra. Berlin, 1771.
11. Подробнее см.: А.В.Платов. Памятники рунического искусства славян / / Мифы и магия индоевропейцев, вып.6, 1997.
В истории встречаются несколько разновидностей письменности у славян. Славянская письменность использовалась для заключения договоров, передачи записок и для других целей. Об этом, например, можно найти сведения у архимандрита, Леонида Кавелина в его Сборнике: «О родине и происхождении глаголицы и об ее отношении к кириллице» (1891 г.). Есть особый день, посвященный славянской письменности. Он сегодня празднуется россиянами как день почитания Кирилла и Мефодия, хотя известно, что ни Кирилл, ни Мефодий не изобретали русскую азбуку. Они её всего лишь трансформировали – укоротили и приспособили для того, чтобы легче было переводить христианские манускрипты с греческого языка. Например, у историка Добнера (Чехия), можно найти целое исследование на тему: «Действительно ли так называемая теперь кирилловская азбука есть изобретение славянского ап. Кирилла?» (1786 год издания).
Письменность, как производная известных христианских святых Кирилла и Мефодия, появилась на Руси в период от 900 до начала 1000-х годов. До этого времени в обиходе у славян существовала иная письменность. Мы встречаем данные летописцев про заключения договоров кн. Игорем и кн. Олегом с Византийским царством (907-911 года) еще до прихода на Русь кириллицы.
Одни историки её называли «хазарским письмом» (перс, Фахр ад-Дин, 700 г.), говоря о юго-западных славянах конкретного исторического периода. Другие именовали «самостоятельным русским письмом», ссылаясь на «Солунскую легенду», в которой есть упоминание о Иерониме (жил до 420 г.) и его связи со славянскими письменами. Некоторые ученые считают Кирилла и Иеронима из этой легенды одним лицом, но датировки деятельности этих персонажей не совпадают.
Разделяются сейчас два направления, в котором развивалась славянская письменность:
- Изобразительные виды. Создающие объемное изображение и восприятие.
- Начертательные виды. Создающие плоскостное восприятие начертаниями на плоскости.
Ранее наши предки, когда говорили о предметности и функциях, называли свою письменность:
- словом;
- письмом;
- книгой;
- грамотой.
Виды письменности за всю историю славян, выстроенные в хронологическом порядке их времени появления и использования:
- Глаголица – середина Х века;
- Буквица (древлесловенская) – предположительно конец Х века;
- Азбука – вариант дореволюционной царской России;
- Алфавит – 1918 год (реформа Луначарского).
Глаголицу некоторые ученые представляют как один из способов произношения и письма Буквицы. Но этот вопрос еще исследуется. Вот, что сообщает нам русский филолог Срезневский И.И. (1848 г.):
Обращаясь к азбуке глагольской, отметим прежде всего, чем сходна и чем отлична она от кириллицы. Большая часть ее букв по своей форме отличается не только от кирилловских, но и от других известных. Сходны с кирилловскими д, х, м, п, ф, ш… Подбор букв тот же. Порядок букв также одинаков… Особенность многих глаголических букв приводит издавна к заключению, что глаголица есть древняя азбука языческих славян и, следовательно, древнее кириллицы; этому верил граф Грубишич , доктор Антон ; этому верит и теперь известный филолог немецкий Я. Гримм . Опровергнуть это едва ли возможно, допустивши, что простые черты древние заменены курчавыми и сложными в известной теперь глаголице уже позже, вследствие особенных, неизвестных причин; впрочем, также трудно опровергнуть и то, что буквы глаголицы неизвестного происхождения не были никогда проще, а изобретены досужим грамотеем так, как они есть, без всякого отклонения к древним письменам славянским. Правда, что черты глаголицы вообще грубы и некоторые отворены на левую сторону, как будто употреблялись для писания с правой руки к левой, но грубость рисунка букв не признак древности, а отворенность некоторых на левую сторону могла быть и случайным выражением вкуса изобретателя…
Славянское письмо использовалось в 4-х вариациях: 2 основных и 2 вспомогательных. Отдельно следует остановиться на таких разновидностях письменности, которые историки современной науки до сих пор обойти своим вниманием никак не могут. Это следующие виды письма у славян разных народностей:
Черты и Резы. По названиям можно судить об их возникновении – чертили буквы и резали. Это разновидность нанесения Буквицы.
Да’Арийские Тьраги – использовались для передачи многомерности и образности рун.
Х’Арийская Каруна (руника, руница, руники) – применялась жрецами, состояла из 256 рун, которые легли в основу языков Деванагари, Санскрита.
Расенские Молвицы – письмо этруссков.
Сейчас достаточно свидетельств тому, что славянские племена и народы задолго до христианства расселялись по Земле. Потому антропологи часто находят голубоглазых индусов в Индии, калаши – в Пакистане, либо мумии европейской внешности среди археологических раскопок в Китае. Поэтому арийская письменность также может отдаленно называться славянской, либо славяно-арийской, кому как удобнее понимать. Славянам современной России и прилегающих к ней стран с этнической идентичностью наиболее всего близки – Глаголица и Буквица, а также Руны, Черты и Резы.
Чем особенна славянская письменность и культура
Глаголица чаще всего использовалась для скрепления деловых отношений в торговых вопросах. Ею оформлялись договора, иные бумаги, являющиеся подтверждением заключенной сделки. В подтверждение этому сегодня осталось достаточно большое количество старинных договоров, записанных именно славянской глаголицей. С этим названием связаны следующие слова:
- глаголить – говорить;
- глаголаша – говоривший, произносивший;
- глаголим – говорим;
- глагол – действие.
Буквица как заглавная часть слов, имела разные стили написания. Можно привести в пример следующие несколько вариантов художественного изображения старинных букв:
остромировы буквицы – взятые из Остромирова Евангелия (1056-1057)
тератологический (или звериный) стиль – в изображение буквы включались черты зверей и птиц
инициалы – цветные буквы, где изображались кроме фантастических животных, также и персонажи людей (около 800 г.)
оттоновский стиль западных славян – буквы большие, с позолотой и узорчатыми переплетениями
иллюстрированная буквица – каждая заглавная буква иллюстрировалась разными сказочными персонажами и тематиками
филигранные буковы (от старинного названия – «бУковы», а не «буквы» из ВсеяСветной Грамоты Шубина-Абрамова Анания Фёдоровича) – украшались буквы тончайшим узором
гуслицкий стиль – происходит от старообрядческого поселения Гуслицы
ветковский стиль в Белоруссии
Вариантов изображения славянских букв много. Наши предки славяне были известными мастерами искусств и художеств. Поэтому буквы могли изображаться писарями с творческим подходом. Главная же особенность буквицы состоит в том, что она легла в основу таких известных нам языков, как латинский (латиница) и английский.
Мировосприятие славян меняли даже путем видоизменения письменности. Если ранее буквы и слова воспринимались объемно со смысловой и образно-символьной нагрузкой, то теперь они воспринимаются на плоскости, безликими, несущими лишь звуки, складываемые в слова.
Исследователи славянской мифологии полагают, что начался такой перевод восприятия с объемного «голографического» на плоскостное письмо приблизительно со времен онемечивания Руси. Видимо, влияние запада всегда было роковым для русичей и славян в целом, почему так часто об этом упоминали ведущие русские умы времен Фёдора Достоевского и Льва Толстого.
Когда празднуется день славянской письменности
Славянская культура в исторических данных претерпевала различные изменения. Это говорит о том, что ученые еще не остановили своих изысканий – изучаются новые найденные артефакты. Менялась также и дата, когда чествовали письменность славян и их культуру. Сама же славянская мифология и история не подтверждает тот факт, что древние славяне праздновали какой-то особый день, посвященный их письменности. Тем не менее, стоит рассмотреть появление подобных событий в более позднее время, примерно, когда пришло христианство на Русь.
Чаще всего эту дату связывали с Кириллом и Мефодием. Именно в те времена и начинают выделять определенный день, в который вспоминали заслуги этих двух преподобных отцов. Менялась только дата:
- 11 мая – христианских просветителей вспоминали «Солунскими братьями»;
- 24 мая – болгары и сегодня наряду с этими двумя святыми вспоминают и о своей культуре;
- 5 июля – в Чехии;
- 30 января – жители России вспоминали славянскую письменность и культуру с подачи Президиума ВС РСФСР (1991 год).
24 мая – общепринятый праздник по славянской культуре и письменности. Он был объявлен «Днём славянской культуры и письменности» в 1985 году, когда отмечалось в СССР 1100-летие со дня смерти Мефодия. Поэтому сегодня этот праздник всецело подается с точки зрения православной церкви. Однако, те, кто помнит и чтит наследие более древних предков славян, почитают и ныне древлесловенскую Буквицу. В этот день рисуют старинные буквы на асфальте, в подземных переходах, на площадях, повсеместно в городах страны.
В ученых кругах некоторые считают, что у славян когда-то язык был один, но способов его отображения на каком-либо носителе было много. Записываться могли письмена на металле (монетах, украшениях), бересте, коже, камне. Особенность славянской письменности заключается в том, что она, прежде всего, несла светорусские (в некотором прочтении – «свЯторусские») образы. Попросту говоря, мы понимаем, что это было образное письмо, а не плоскостное, несущее более глубокий смысл, чем просто звук.
Общепринятой датой возникновения письменности у славян считается 863 год, но некоторые исследователи утверждают, что писать на Руси умели и раньше.
Закрытая тема
Тема дохристианской письменности в Древней Руси считалась в советской науке если не запретной, то достаточно закрытой. Только в последние десятилетия появился ряд работ, посвященных этой проблеме.
К примеру, в фундаментальной монографии «История письма» Н. А. Павленко предлагает шесть гипотез происхождения кириллицы и глаголицы, причем, приводит доводы в пользу того, что и глаголица, и кириллица были у славян в дохристианские времена.
Миф или реальность
Историк Лев Прозоров уверен, что доказательств существования письменности до появления на Руси кириллицы более чем достаточно. Он утверждает, что наши далекие предки не только могли писать отдельные слова, но и составлять юридические документы.
В качестве примера Прозоров обращает внимание на заключение Вещим Олегом договора с Византией. В документе речь идет о последствиях смерти русского купца в Царьграде: если купец умирает, то следует «поступать с его имуществом так, как он написал в завещании». Правда, на каком языке писались подобные завещания не уточнятся.
В «Житиях Мефодия и Кирилла», составленных в Средние века, пишется о том, как Кирилл посетил Херсонес и увидел там Священные книги, написанные «роусьскыми письменами». Впрочем, многие исследователи склонны критически относиться к данному источнику. Например, Виктор Истрин считает, что под словом «роуськие» следует понимать «соурськие», – то есть сирийские письмена.
Однако есть другие свидетельства, подтверждающие, что у язычников-славян все-таки была письменность. Об этом можно прочитать в хрониках западных авторов – Гельмольда из Босау, Титмара Мерзебургского, Адама Бременского, которые при описании святынь балтийских и полабских славян упоминают о надписях на основаниях изваяния Богов.
Арабский хронист Ибн-Фодлан писал, что своими глазами видел погребение руса и то, как на его могиле была установлена памятная метка – деревянный столб, на котором было вырезано имя самого покойного и имя царя руссов.
Археология
Косвенно наличие письменности у древних славян подтверждают раскопки Новгорода. На месте старого городища были обнаружены писала – стержни, которыми наносили надпись на дерево, глину или штукатурку. Находки датируются серединой X столетия, при том, что христианство в Новгород проникло только в конце X века.
Такие же писала были найдены в Гнёздово при раскопках древнего Смоленска, более того, там есть археологические доказательства использования стрежней для писания. В кургане середины X века археологи раскопали фрагмент амфоры, где прочли сделанную кириллицей надпись: «Гороух пса».
Этнографы считают, что «Гороух» это обережное имя, которое давалось нашими предками, чтобы «горе не привязывалось».
Также среди археологических находок древнеславянских поселений фигурируют останки мечей, на клинках которых кузнецы гравировали свое имя. К примеру, на одном из мечей, найденном возле станицы Фощеватой можно прочесть имя «Людота».
«Чертами и резами»
Если появление образцов кириллического письма в дохристианское время еще может быть оспорено, в частности, объяснено неверной датировкой находки, то письмена «чертами и резами» это признак более древней культуры. Об этом способе письма, все еще популярном у славян даже после принятия крещения в своем трактате «О письменах» (начало X века) упоминает болгарский монах Черноризец Храбр.
Под «чертами и резами», по мнению ученых, скорее всего имелась ввиду разновидность пиктографическо-тамгового и счетного письма, известного также у других народов на ранних этапах их развития.
Попытки расшифровать надписи, выполненные по типу «черт и резов» предпринял российский дешифровщик-любитель Геннадий Гриневич. Всего он рассмотрел около 150 надписей, найденных на территории расселения восточных и западных славян (IV-X вв. н.э.) При тщательном изучении надписей исследователь выявил 74 основных знака, которые, по его мнению, составили основу слогового древнеславянского письма.
Также Гриневич предположил, что некоторые образцы праславянского слогового письма были выполнены с помощью рисуночных знаков – пиктограмм. К примеру, изображение лошади, собаки или копья означают, что нужно использовать первые слоги данных слов – «ло», «со» и «ко».
С появлением кириллицы слоговое письмо, по мнению исследователя, не исчезло, а стало использоваться как тайнопись. Так, на чугунной ограде Слободского дворца в Москве (ныне здание МГТУ им. Баумана) Гриневич прочитал, как «хасид Доменико Жилярди имеет в своей власти повара Николая I».
«Славянские руны»
У ряда исследователей существует мнение, что древнеславянская письменность это аналог скандинавского рунического письма, что якобы подтверждает так называемое «Киевское письмо» (документ, датируемый X веком), выданное Яакову Бен Ханукке иудейской общиной Киева. Текст документа написан на иврите, а подпись сделана руническими символами, которые до сих пор не смогли прочесть.
О существовании рунического письма у славян пишет немецкий историк Конрад Шурцфлейш. В его диссертации 1670 года речь идет о школах германских славян, где детей обучали рунам. В доказательство историк приводил образец славянского рунического алфавита, сходного с датскими рунами XIII-XVI веков.
Письменность как свидетель миграции
Упомянутый выше Гриневич считает, что с помощью древнеславянского слогового алфавита можно читать также критские надписи XX-XIII вв. до н.э., этрусские надписи VIII-II вв. до н.э., германские руны и древние надписи Сибири и Монголии.
В частности, по словам Гриневича, он сумел прочесть текст знаменитого «Фестского Диска» (о. Крит, XVII в. до н.э.), в котором повествуется о славянах, нашедших новую родину на Крите. Однако смелые выводы исследователя вызывают серьезное возражение со стороны академических кругов.
Гриневич в своих изысканиях не одинок. Еще в первой половине XIX века русский историк Е. И. Классен писал, что «славяноруссы как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности».
Итальянский филолог Себастьяно Чьямпи на практике показал, что между древней славянской и европейской культурами существовала определенная связь.
Для расшифровки этрусского языка ученый решил попробовать опираться не на греческий и латынь, а на один из славянских языков, которым хорошо владел – польский. Каково было удивление итальянского исследователя, когда переводу стали поддаваться некоторые этрусские тексты.