Annotation
Картины московской жизни, в четырех действиях
Александр Николаевич Островский.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Александр Николаевич Островский.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЛИЦА:
Павел Прохорович Оброшенов , отставной чиновник.
Анна Павловна , 25-ти лет;|
Верочка, 17-ти лет – дочери его .
Александр Петрович Гольцов , очень молодой человек, чиновник.
Филимон Протасьич Хрюков , богатый купец, 60-ти лет.
Недоносков ; Недоростков , молодые люди, одетые по последней моде.
Небольшой садик, направо крылечко и окно дома; прямо забор; в нем, рядом с домом, калитка; налево забор. Под деревом круглый стол и несколько стульев.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Анна Павловна сидит у стола с работой и Павел Прохорович Оброшенов сходит с крыльца. В руках у него лист бумаги и чернильница с пером.
Оброшенов . Ну, секретарь мой, пиши!
Анна Павловна . Что прикажете?
Оброшенов . Пиши: «В сем доме отдаются три комнаты в мезонине, о цене узнать от хозяина оного дома». Пиши крупнее! Что ты будешь делать! Пятую записку срывают. Уж теперь повыше прибью, не достанут. Вот так! Вот хорошо, разборчиво. Теперь всякий прочтет. Ну, а прочитают, может и наймут. Сама ты посуди, четвертый месяц квартира пустая стоит; а ведь она шесть рублей в месяц ходит; а шесть рублей для нас деньги. (Подымает руку с запиской.) Если ее вот так прибить, можно будет прочесть?
Анна Павловна . Можно, папенька.
Оброшенов . А ты читай, читай!
Анна Павловна . Да ведь я сама же и писала.
Оброшенов . Нужды нет, а ты все-таки читай!
Анна Павловна (читает). «В сем доме отдаются три комнаты в мезонине, о цене узнать от хозяина оного дома».
Оброшенов . Ну да, от хозяина; хозяин сейчас покажет комнаты, уговорит, умаслит. Хе, хе, хе! Вот! у нас и наймут, вот мы и богаты. Другой, может быть, давно ищет квартиры, ну, бедный человек какой-нибудь ходит по улицам, ему и нужно три комнаты, а записки на воротах нет, сорвана, он и не знает, что здесь отдается, и идет мимо. Нет, уж теперь кончено! Как поймаю, сейчас к квартальному сведу.
Анна Павловна . Кто же это, папенька, срывает?
Оброшенов . Соседи, соседские ребята, богатых отцов дети озорничают. То ли еще они делают! От них проходу нет по улицам: понаделают трубок, через забор на прохожих водой брызгают; краской шляпы мажут; женщинам к платкам записочки прикалывают. А отцы только утешаются на своих чадов.
Анна Павловна . Или утешаются, или бьют чем ни попало.
Оброшенов . А поди жаловаться, над тобой же насмеются. «У тебя, видно, говорят, такой же ум-то, как у ребенка. Мол – глуп, ну и балует; вырастет, умнее будет, перестанет баловать». Только неправда это, Аннушка, неправда! Умней они не бывают. Я сорок лет здесь живу, всех знаю; вырасть – вырастут, и рукой его не достанешь, а ум все тот же. А то вот одному недавно стал жаловаться на сына; а он мне что сказал! «Я, говорит, до семи бед коплю, у меня положёное, это еще третья. Как семь бед сделает, так отстегаю». А другой говорит: «Ты служил?» – «Служил, говорю». – «Отчего ж на тебе кавалерии нет? Кабы была кавалерия, никто б тебя не посмел тронуть; значит, ты сам виноват». Вот с ними и толкуй! Да и жаловаться-то нельзя. «Ты, говорят, все с претензиями, ты неспокойный сосед, ты претендент!» Аннушка, какой же я претендент! Какой я претендент! Ну, и терпишь, потому что ссориться с ними нельзя, кушать будет нечего. Мы от них же крохами побираемся. Поссорься с одним, с другим, так и придется зубы на полку положить. А вот я со всеми в ладу, я все больше шуточкой, шуточкой, а где так и поклонами. Оно точно, что на тебя как на шута смотрят, да зато кормимся.
Анна Павловна . Папенька!
Оброшенов . Что, дочка?
Анна Павловна . Неужли нельзя обойтись без этого?
Оброшенов . Без чего? Без шутовства-то?
Анна Павловна . Да, папенька, без унижения. Нам жалко вас.
Оброшенов . Не жалко вам, а стыдно за меня, стыдно, вот что. Ты думаешь, я не вижу? Вижу, Аннушка, давно вижу.
Анна Павловна . Вы, папенька, в таких летах! Мы вас так любим. Нам с сестрой хотелось бы, чтобы вас все уважали.
Оброшенов . Мало ль чего нет! Где уж нам! Какое уважение! Были бы сыты, и то слава богу. Не до жиру, дочка, не до жиру, быть бы живу!
Анна Павловна . А каково смотреть-то на вас!
Оброшенов . Ну, что ж делать-то! И рад бы в рай, да грехи не пускают. Ты, может, думаешь, что я всегда такой был? Ну, нет, брат. Смолоду я сам был горд. Как еще горд-то, Аннушка! Ужас как горд! Как женился я на вашей матери да взял вот этот домишко в приданое, так думал, что богаче да лучше меня и людей нет. Фертом ходил! Ну, а там пошли дети, ты вот родилась, доходов стало недоставать, надобно было постороннюю работишку искать; тут мне форс-то и сбили. Сразу, Аннушка, сбили. Первое дело я сделал нашему соседу, и дело-то небольшое: опеку ему неподходящую дали, надо было ее с рук сбыть! Обделал я ему это дело, позвал он меня да еще секретаря с чиновниками из суда в трактир обедом угощать. И какой чудак, право ведь чудак! Сидит, ничего не говорит, весь обед молчал; только посидит-посидит да всей пятерней меня по волосам и по лицу и проведет. Ах ты, батюшки мои! Что ты будешь с ним делать? Я было в амбицию. Только тут один чиновник, постарше, мне и говорит: ты обидеться не вздумай! Ни копейки не получишь: он не любит, когда обижаются. Нечего делать, стерпел: ну и принес жене три золотых; а не стерпи я, так больше пяти рублей ассигнациями бы не дал. Много я после с него денег перебрал. Вот так-то меня сразу и озадачили. Ну, а потом, как пошел я по делам ходить, спознался с богатыми купцами, там уж всякая амбиция пропала. Тому так потрафляй, другому этак. Тот тебе рыло сажей мажет, другой плясать заставляет, третий в пуху всего вываляет. Сначала самому не сладко было, а там и привык, и сам стал паясничать и людей стыдиться перестал. Изломался, исковеркался, исказил себя всего, и рожа-то какая-то обезьянья сделалась.
Анна Павловна . Ах, папенька!
Оброшенов . Что «папенька»! А ты, дочка, не суди! Вот кабы я паясничал да пропивал деньги-то, вот тогда бы я был виноват. А то я деньги-то домой носил, все до копеечки. Делового народу, ученого тогда меньше было, наш брат, горемыка-подьячий, был в ходу, деньги так и огребали. Много ли я тогда получал, знаешь ли? Тысяч шесть ассигнациями. Ого-го-го! Вот оно что! И теперь еще все говорят, что у меня много денег, что я их спрятал. А ты знаешь, есть ли у меня деньги. Ваша мать хозяйка была отличная, дома у меня рай был. На стороне, в людях, я шут, я паяц; а ты меня дома посмотри! Тут я отец семейства, жену мою все уважали, дети – ангелы. Эка важность, что меня шутом зовут! Ты и не жалей меня, Аннушка! Я таковский! Что я такое? Дрянной старичишка, никуда негодящий! Пускай смеются, коли им нравится, мне все равно. Они смеются, а я, как птица в гнездо, таскаю, прибираю свое гнездышко да детей кормлю. Для меня только ты да Верочка на свете и людей-то, больше я и знать никого не хочу.
Анна Павловна . Мы оба с вами, папенька, для одной Верочки живем.
Оброшенов . Избаловали мы ее с тобой. Хе-хе-хе! Вот теперь и нянчись с ней!
Анна Павловна . Да как же не баловать-то ее! Она такая милочка. Кого же нам с вами и любить-то, как не ее? больше некого. А ведь кого-нибудь надо любить, без этого жить нельзя.
Оброшенов . Ну да, само собой. (Делает серьезную мину.) А что ты скажешь насчет жениха? То есть насчет Саши?
Анна Павловна . Кажется, хорош.
Оброшенов . Хорош, хорош. Это я сам нашел. Ну уж и хлопот было. Трудно нынче хорошего-то найти. А ей нравится?
Анна Павловна . Ведь она еще ребенок. Кто же ее знает; кажется, нравится.
Оброшенов (таинственно). Хожу я это по судам-то, приглядываю; ходил долго; вдруг вижу, мальчик такой смирный сидит. Я стороной узнавать. Говорят, сирота; поведения, сказывают, хорошего, воспитывался у матери в строгости; с приказными не водится, по трактирам не ходит. Его-то, мол, нам и нужно. Познакомился, да вот дело и вышло. Ведь хорош?
Анна Павловна . Хорош, папенька.
Оброшенов (таинственно). Руки просил третьего дня. Я было отнекиваться стал – нарочно; так в слезы: умираю, говорит, от любви.
Анна Павловна . Что же вы?
Оброшенов . Ну, я и рад; велел с Верочкой поговорить. О приданом не заикается. Денег бы, говорит, нужно мне рублей триста. Ну, денег, говорю, не припасено для тебя. Дом, говорю...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→В 4-х действиях. Подзаголовок: Картины московской жизни. Жанр: Комедия. Год создания - 1864.
Пьеса изначально предназначалась автором для исполнения его другом, артистом Александринского театра Бурдиным (роль Хрюкова) в его бенефис , а роль Верочки - для исполнения в московском Малом театре Н. А. Никулиной, где одновременно готовилась постановка. Но в результате в двух постановках заблистали два артиста:
«Шутники», по многим воспоминаниям, дали одну из лучших ролей Прову Михайловичу Садовскому , игравшему купца Хрюкова в Малом театре, и Василию Васильевичу Самойлову (Оброшенову в Александринке). …жесты и паузы Хрюкова-Садовского вошли в анналы актерского мастерства и были описаны Анатолием Федоровичем Кони . И именно «Шутников» в «Записках» по поводу «Правил о премиях» сам драматург назвал среди пьес, «которые должны быть непременно в репертуаре всякого русского театра, если он хочет быть русским». .
Действующие лица
- Павел Прохорович Оброшенов, отставной чиновник.
- Анна Павловна, 25-ти лет
- Верочка, 17-ти лет } дочери его.
- Александр Петрович Гольцов, очень молодой человек, чиновник.
- Филимон Протасьич Хрюков, богатый купец, 60-ти лет.
- Недоносков |
- Недоростков } молодые люди, одетые по последней моде.
- Шилохвостов, лавочник в короткой люстриновой сибирке, сапоги бутылками.
- Улита Прохоровна, сестра Оброшенова
- Важная особа, в шинели нараспашку, на шее орден, тугой белый галстук и очень высокие воротнички.
- Солидный человек, низенький, толстый; на шее толстая золотая цепь, на руках перстни, палка с золотым набалдашником.
- Маменька, в темном шелковом салопе, покрыта темным платком.
- Дочка, одетая по моде, в маленькой соломенной шляпке.
- Девушка, в бурнусе, покрыта платочком, с картоном.
- Молодой человек.
- Чиновник 1-й.
- Чиновник 2-й
- Салопница, в руках завернутое свидетельство о бедности.
Сюжет
У бедного отставного помещика две дочери. В младшую, Верочку, влюблен бедный скромный юноша Александр Петрович Гольцов. Он делает предложение, которое охотно принимается, и уже идут договоры о свадьбе. Но выясняется, что с Гольцовым произошла беда - на похороны матери он потратил чужие деньги. Долг надо немедленно отдавать, но никто не желает помочь бедному молодому человеку. Богатые соседи и приятели лишь жестоко и весело подшучивают над ним. Оброшенов пытается помочь найти деньги, молит знакомых дать в долг, да только богатые не торопятся помочь бедным - на все отчаянные просьбы лишь небезобидные розыгрыши, переходящие в настоящую интригу, чуть не сводящую с ума немолодого отставного чиновника. Бедность делает людей беззащитными в обществе, где правят только деньги. Честность, порядочность, духовное благородство - эти основополагающие характеристики становятся лишь мишенью для насмешек. Тема - вечная для постоянно мятущегося русского общества. Положение может спасти лишь благородный богатый купец Хрюков, женясь на старшей дочери.
Постановки
Первые постановки прошли в Александринке в Петербурге и Малом театре в Москве.
В дальнейшем пьеса неоднократно ставилась в различных театрах. В московских постановках Малого театра особо прославились С. В. Шумский в роли Обрешенова - см. С. В. Шумский в роли Оброшенова в пьесе А. Н. Островского «Шутники». Рисунок Д. Шустова ; В. Н. Пашенная в роли Анны Павловны; в Александринке В. Н. Давыдов в роли Оброшенова.
Среди постановок в советское время - Центральный театр Красной Армии , Москва, 1933, музыку к которой писал Д. Б. Кабалевский .
Примечания
Ссылки
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Шутники (пьеса)" в других словарях:
- «Шутники» пьеса Александра Островского в 4 х действиях. Подзаголовок: Картины московской жизни. Жанр: Комедия. Год создания 1864. Пьеса изначально предназначалась автором для исполнения его другом, артистом Александринского… … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Лес (значения). Лес Жанр: комедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Женитьба Бальзаминова (значения). За чем пойдёшь, то и найдёшь. Женитьба Бальзаминова Жанр: комедия
Т.В. Чайкина
«ШУТНИКИ» А.Н. ОСТРОВСКОГО КАК ПЬЕСА-КАРТИНА*
Особенности жанра своих пьес А.Н. Островский обозначал, подбирая к ним чёткие жанровые подзаголовки. В пьесах-картинах драматурга чувствуется режиссёрский план, что проявляется и в описании костюмов, и в разработке декораций, и в композиционном построении действия. «Картины московской жизни» «Шутники» - единое драматургическое полотно, состоящее из нескольких микросюжетов, показывающих особенности жизни персонажей, включая не только предметный мир, окружающий их, но и внутренние переживания каждого героя.
Ключевые слова: жанр, жанровый подзаголовок, сцены, картины, поэтика, костюм, декорация, микросюжет, диалоги, монологи, массовые сцены, эпическое начало.
В1860-е годы Островский создаёт целый ряд произведений, изображающих бед ных людей, честных, трудолюбивых, стремящихся в сложном современном им мире жить по правде, по совести. В пьесах «Старый друг лучше новых двух», «Тяжёлые дни», «Пучина», «Шутники» драматург показывает своих «маленьких», незаметных героев в будничной обстановке, «с их радостями и печалями, с каждодневными заботами о хлебе насущном, с постоянной оглядкой на опасности, грозящие им от самодуров всевозможных калибров и мастей» . Этим пьесам, не укладывающимся в границы традиционных жанров, Островский даёт жанровые подзаголовки «сцены» или «картины».
Пьесу «Шутники» («Современник», 1864, .№9) драматург определяет как «картины московской жизни». От одноактной «Семейной картины», первого драматического произведения Островского, вышедшего в 1847 году, автор приходит к многоактной пьесе в жанре картины.
В «Шутниках» драматург детально и многосторонне изобразил жизнь семьи бедного чиновника Павла Прохоровича Оброшенова, показав судьбу каждого из её членов. Как на живописном полотне, в пьесе представлено сразу несколько микросюжетов-зарисовок, на которых Островский даёт возможность зрителю «словно под луной рассмотреть детали московской жизни, частности, ускользающие от более общего, укрупняющего масштаб взгляда комедии» .
Одной из характерных особенностей поэтики «Шутников» становится ослабленная роль главного лица, который в традиционной драматургии организует развитие драматического действия. Уже в списке действующих лиц к пьесе
о Павле Прохоровиче Оброшенове Островский сообщает только о его социальном положении -«отставной чиновник», о его дочерях, Анне Павловне и Верочке, - возраст. Кратко характеризует автор и Александра Петровича Гольцова, жениха Верочки, «молодого человека, чиновника», и Филимона Протасьича Хрюкова, «богатого купца, 60 лет» .
Важнейшим средством создания образов вне-фабульных персонажей в пьесах-картинах Островского является костюм, детали которого становятся знаками социального положения, вкуса, эстетического уровня того или иного героя. Лавочник Шилохвостов, например, одет «в короткую люстриновую сибирку, сапоги бутылками». Блестящие сапоги и «короткий кафтан со сборами и перехватом» подчёркивают некоторую его щеголеватость. Сам драматург в письме своему другу и артисту Ф.А. Бурдину, для которого предназначалась роль Шилохвостова, писал: «Одеться тебе надо очень чисто, именно вот как: хороший чёрный сюртук, подлиннее обыкновенного, чёрные панталоны (не в сапоги), сапоги отлично вычищенные <.. .> борода поседее, щеголевато подстриженная» . Не лишены подобных авторских замечаний и собирательные образы. Важная особа, например, появляется «в шинели нараспашку, на шее орден, тугой белый галстук и очень высокие воротнички»; солидный человек - «низенький, толстый; на шее золотая цепь, на руках перстни, палка с золотым набалдашником». Салопница держит «в руках завёрнутое свидетельство о бедности» , освобождавшее человека от взноса судебных сборов при разборе в суде его дела, что отвечало старинному обычаю, по которому цен-
^Исследование выполнено в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
© Т.В. Чайкина, 2010
ные бумаги завёртывали в платок, не свёртывая в трубку .
Островский зачастую сам принимал участие в постановке своих пьес, давал ценные советы актёрам, разрабатывал мизансцены. Этот режиссерский потенциал ощутим и в авторских ремарках с детальной прорисовкой места действия: «Небольшой садик, направо крылечко и окна дома; прямо забор; в нём, рядом с домом, калитка; налево забор. Под деревом круглый стол и несколько стульев» .
Действие в пьесах Островского нередко начинается с развёрнутой экспозиции. Вспомним «Свои люди - сочтёмся», «Доходное место», «Воспитанницу», «Бедную невесту». Всё 1-е явление первого действия «Шутников» представляет собой неторопливый разговор Оброшенова с Анной Павловной, в котором герой рассказывает дочери о постоянных унижениях со стороны богатых соседей, объясняя необходимость терпеть подобные издевательства. Островский здесь даёт новый вариант традиционного для русской литературы образа «маленького человека»: отставной чиновник Оброшенов - «тип труженика-шута, вынужденного постоянно терпеть издевательства богатых купцов, дающих ему работу» .
Драматург свободно расширяет временные рамки действия, вводя в пьесу предыстории своих героев. «Смолоду я сам был горд <...> Как женился я на вашей матери да взял вот этот домишко в приданое, так думал, что богаче да лучше меня и людей нет. Фертом ходил! Ну, а затем пошли дети, ты вот родилась, доходов стало недоставать, надобно было постороннюю работишку искать; тут мне форс-то и сбили» , -вспоминает Оброшенов, грустная история которого приобретает звучание своеобразной исповеди, что усиливает лирическое начало пьесы.
Особое внимание Островский уделял сценам, раскрывающим взаимоотношения между героями. В семье Оброшенова все открыто говорят о своих чувствах, проявляя постоянную заботу друг о друге, участие в судьбе друг друга. Павел Прохорович, объясняя необходимость и неизбежность быть шутом, говорит: «Они смеются, а я, как птица в гнездо, таскаю, прибираю своё гнёздышко да детей кормлю». «Мы оба с вами, папенька, для одной Верочки живём» , -признаётся в ответ отцу его старшая дочь.
Важнейшим средством создания образа в картинах Островского является самохарактеристика
героя. Начиная со 2-го явления намечается новая сюжетная линия, связанная с взаимоотношениями Верочки и её жениха Александра Петровича Гольцова, и уже первые реплики Гольцова построены по принципу монолога-самораскрытия. «Смелости у меня нет, боюсь с барышнями разговаривать, очень я неловок» , -говорит о себе герой, которому, как поведал он сам, необходимо триста тысяч, чтобы рассчитаться с долгами и жениться на Верочке. Самохарактеристика станет и основным средством в создании образа богатого купца Хрюкова, появление которого в доме Оброшеновых открывает ещё один микросюжет на общей картине: «Я человек дорогой, когда захочу мошной тряхнуть <.> Про меня говорят, что я скуп; так это врут. Я для себя, для своего удовольствия денег не жалел» .
Картина-пьеса, как и картина-полотно, отличается целостностью изображаемого, и Островский добивается этого в «Шутниках» за счёт постоянных переплетений сюжетных линий. Так, Анна Павловна рассказывает Хрюкову о сложности положения Гольцова, на что Филимон Про-тасьич в итоге обещает: «А денег, что ты говорила, я дам. Отцу не дам и жениху не дам, тебе дам. Никому не дам, а тебе дам, в твои руки. Что хочешь, то и делай с ними» .
Одной из составляющих произведении стали массовые сцены, в чём сказался опыт Островского, создавшего историческую хронику «Козьма Захарьич Минин, Сухорук» (1962), где драматург выводит действие на Кремлёвскую площадь . Местом действия 2-го акта «Шутников» становится торговая площадь - «ворота, где торгуют картинками» и где появляются «лица разных наций, званья и пола: военные, чиновники, купцы, приказчики, мальчики, разносчики, татары, армяне, евреи, барыни, купчихи, мастерич-ки, торговки» .
«Сбирается толпа, толки, хохот, песни, являются главные действующие лица - и толпа безмолвствует, как будто и те лица для неё главные, особенно интересные, как и для зрителя» , - отмечает критик «Русской сцены» Н. Бунаков, поставивший в вину драматургу отсутствие продуманной композиции в сцене на городской площади. Однако согласиться с этим довольно сложно.
Прежде чем вывести на сцену главных действующих лиц, Островский изображает жестокий мир шутовства, где безликая толпа смеётся над
чувствами героев бедных, «маленьких». И массовая сцена, включаясь в структуру драматического конфликта, становится своеобразной кульминацией в развитии пьесы, где напрямую сталкиваются шутники и их жертвы и где шутовство показано как социально-психологическое явление русской жизни .
Органически включая сцены на торговой площади в драматической действие, Островский точно фиксирует положение всех персонажей на сцене: «Разные лица стоят группами, некоторые приходят, некоторые уходят, многие под зонтиками. Солидный человек на видном месте. Входят первый и второй чиновники» . Вскоре появятся и лавочник Шилохвостов, и Важная особа, и Маменька с дочкой, и Салопница, и Шарманка, и Певица, и Лакей в ливрее. «Это словно кусок жизни, перенесённый на сцену» , -справедливо отмечает И.А. Хромова, увидевшая во втором акте оживлённую картину улицы, где ведутся постоянные беседы, где мелькают лица разных званий и чинов. И само действие построено на коротких диалогических сценах, следующих одна за другой и зачастую не связанных напрямую с развитием основных сюжетных коллизий. 1-е явление, например, открывается разговором Первого и Второго чиновника о некоем Пыжикове, женившемся «за пару платьев только», потому что «не в чем было в суд ходить» . Затем на сцену выходит Девушка, которую спасает от ухаживаний Молодого человека Солидный человек и т.п. Внефабульные персонажи, сменяя друг друга на сцене, делают картину второго акта динамичной, а в коротких сценах, происходящих с ними, очевидны источники конфликтов, не получающих, однако, дальнейшего разрешения, что было вполне достаточно для пьесы-картины.
Уже с самого начала второго акта автор выделяет и наиболее активных персонажей: это лавочник Шилохвостов и Недоносков с Недоростковым, которые вскоре и сочинят шутку над Оброшено-вым, подбросив ему пакет, где вместо денег была положена газетная бумага. На фоне этого бессердечного мира шутовства автор объёмно и выпукло показывает жертв шутников: помимо Об-рошенова, злая шутка была сыграна над Гольцовым. И особое значение здесь приобретают диалоги героев, содержащие большой объём информации, раскрывающие всю тяжесть положения персонажей.
Одним из ключевых диалогов, определяющих дальнейший ход развития событий, является разговор Оброшенова с Гольцовым. «Налили мне стакан шампанского <.> Я и отказывался, да насильно заставили, в рот влили <.> Привезли меня куда-то в дом, стали ещё потчевать, народу сошлось много, вывели невесту. Только, как я ни был пьян, а сейчас заметил, что это горничная перенаряженная <.> Какими глазами мне теперь смотреть на Веру Павловну! <.> Это только случай со мной несчастный, за который я всю жизнь буду казниться», - с горечью поведал Гольцов Павлу Прохоровичу, подробно рассказывая, как над ним жестоко посмеялись, как унижали. «Ах, разбойники! Ах, разбойники!», - по-отцовски сочувствует Оброшенов молодому человеку, обещая помочь ему, помирить с Верочкой . Наличие в пьесе таких объёмных диалогов также расширяет пространство изображения, нарушает традиционное единство действия, что неоднократно воспринималось исследователями как отличительная черта стиля Островского, сближающая его драматургию с эпосом . Не случайно и Б. Алперс называет пьесы-картины Островского драмами-повестями .
По точному замечанию Ю.В. Лебедева, «Островский питает доверие к повседневному ходу жизни, смягчающему самые острые конфликты, и <.> итоги, к которым привели события относительны, движение жизни не завершено и не остановлено» . Так, в действии третьем явно намечаются предпосылки к трагическому разрешению ситуации: Оброшенов узнаёт об очередной жестокой шутке над собой и униженный «идёт, шатаясь, в другую комнату». Драматизм ситуации усиливают и тревожные реплики Анны Павловны: «Бегите за доктором! Я боюсь, что он помешается» .
В четвёртом акте «Шутников» Островский соединяет все сюжетные линии пьесы посредством единой и значимой для всех героев развязки. Ради спасения своей семьи, ради счастья своих близких Анна Павловна даёт согласие на предложение Хрюкова стать его женой. Она приносит себя в жертву богатому купцу, тем самым спасает от нужды отца и устраивает счастье сестры. Благополучную развязку только условно можно считать счастливой: «маленькие» герои Островского так и остаются таковыми, драматург дарит им лишь призрачную надежду на счастье. И полная движения, внутренней жизни пьеса-кар-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
тина Островского явно претендует на некоторую незавершённость, недосказанность - Островский показывает лишь потенциальные возможности жизни к переменам. Живая жизнь, являющаяся в пьесах-картинах Островского главным объектом изображения, продолжается и после того, как опущен занавес.
1. Островский А.Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. -М., 1973-1980.
2. Алперс Б. Театральные очерки: В 2 т. Т. 1. -М., 1997.
3. Ашукин Н.С., Ожегов С.И., ФилипповВ.А. Словарь к пьесам А.Н. Островского. - М., 1993.
4. Журавлева А.И., Некрасов В.Н. Театр А.Н. Островского: Кн. для учителя. - М., 1986.
5. Лебедев Ю.В. О национальном своеобра-
зии драматургической системы А.Н. Островского // А.Н Островский в движении времени: Материалы всероссийской научной конференции / Науч. ред., сост. И.А. Овчинина. - Шуя, 2006.
6. Овчинина И.А. Островский А.Н. Этапы творчества. - М., 1999.
7. Русская сцена. - 1864. - .№10.
8. Хромова И.А. «Шутники» А.Н. Островского: нравственная проблематика и жанровое своеобразие пьесы // Духовно-нравственные основы русской литературы: сб. науч. статей в 2 ч. Ч. 1 / науч. ред. Ю.В. Лебедев, отв. ред. А.К. Котлов. -Кострома, 2007.
9. Чернец Л.В. Сюжет и фабула в пьесах А.Н. Островского // Щелыковские чтения 2007. А.Н. Островский в контексте мировой культуры: сб. статей / Науч. ред., сост. И.А. Едошина. - Кострома, 2007.
В этом году исполняется 150 лет со времени создания пьесы А.Н. Островского «Шутники».
Работу над пьесой «Шутники» драматург, по-видимому, начал летом 1864 года. По первоначальному замыслу комедия должна была быть небольшой по объему. Но в процессе работы замысел разросся. «Пьеса выходит больше, чем я ожидал», — писал Островский Ф.А. Бурдину 8 сентября 1864 г., когда уже почти закончил работу над комедией.
Сохранился автограф первоначальной черновой рукописи, написанной карандашом и содержащей огромную авторскую правку. На этом черновом автографе Островским проставлена дата окончания комедии: «9 сентября 1864 г., 10 ч. вечера».
Изготовление копий для цензуры и театра заняло дня три-четыре, и около 14 сентября копии были высланы в Петербург. Одновременно с этим Островский послал П.С. Федорову — зав. репертуарной частью петербургских театров и члену Театрально-литературного комитета — «просительное письмо», чтобы пьесу прочли на заседании комитета 19 сентября.
Как только пьеса поступила в комитет, его председатель, П.И. Юркевич, немедленно прочел комедию и на следующий день опубликовал в «Голосе» (1864, 18 сентября) небольшую заметку с изложением её содержания. Островский был этим возмущен: «...заявление Юркевича о моей пьесе мне показалось оскорбительно! Пока пьеса не сыграна, или не напечатана, или не прочитана автором публично, о ней говорить не имеет права никто, тем более член комитета или цензор. Подобные заявления вредят пьесе и нарушают всякие литературные приличия».
19 сентября Театрально-литературный комитет одобрил комедию, а 24 сентября 1864 г. она была разрешена к представлению на сцене драматической цензурой.
Неожиданно вокруг новой пьесы А.Н. Островского развернулась острая полемика. Постоянный рецензент «Современной летописи» — Н.Н. (Н.С. Назаров) писал, что наиболее характерная черта этом комедии — «недостаток действия при превосходной бытовой, так сказать, эпической, хотя и мало поэтизированной обстановке; характеры, высказавшись с первых слов, не растут, не развиваются далее <...> но зато они (почти все) чрезвычайно верны действительности; язык естественный, простой, словно отчеканенный».
Д.В. Аверкиев находил, что «Шутники» вообще «скажем правду, — слабее многих других пьес Островского. Главный ее недостаток — очевидная поспешность в работе; характеры, по большей части, только намечены: ни один не доведен до полного типа <...> Вся комедия распадается на две части <...> Обе части связаны весьма эпизодически, и история о шестидесяти тысячах — история чисто анекдотическая и потому совершенно лишняя. Другая, более внутренняя связь — связь идеи — выполнена слабее <...> Второй акт <...> излишен <...>. Здесь комедия переходит в простой дивертисмент» и т. п.
Е.Н. Эдельсон подчеркивал, что новой пьесой автор стремится «привлечь мысль читателя и зрителя к созерцанию и суду целого ряда однородных фактов и, таким образом, навести его на невольные размышления об общих чертах русской жизни». Так, «...частный случай, драматический анекдот, изобретенный автором для сохранения условий известной литературной формы,— пишет критик, — остается уже как бы на втором плане, подавленный широтою иного содержания пьесы». «Только этим отступлением от строгой драматической формы,— признает он,— и мог придать Островский то широкое значение своей новой пьесе, которое делает из «Шутников», при всей слабости интриги, одно из капитальных произведений нашего автора». Такое отношение к «Шутникам» разделяли и другие критики. Стоило пьесе появиться на сцене, как дискуссия была продолжена.
Н.Ф. Бунаков (Эн-ков), посмотрев спектакль, писал: «Уж таково свойство таланта г. Островского, что наши критики путались, путаются и будут путаться, разбирая его произведения». Но, замечает рецензент, «что бы ни толковали о «Шутниках» фельетонные критики, пьеса пользуется большим успехом на сцене, и успех этот зависит никак не от имени любимого автора,— а совершенно объясняется достоинствами произведения». Высоко оценив спектакль, рецензент заканчивает свой отзыв такими словами: «Только что окончили мы эту статью, как нам принесли № 9 «Современника», в котором «Шутники» напечатаны. Пробежав пьесу, мы остались с тем же взглядом на нее, который вынесли с представления и высказали выше» («Рус сцена», 1864, Л» 10).
Точно так же после просмотра московского спектакля А.Н. Баженов писал, что и небольшие по размеру пьесы Островского «заключают в себе так много наблюдательности и знания жизни, что и им радуешься, как чему-то большому. К числу подобных эскизов принадлежит, по нашему мнению, и последняя пьеса его «Шутники» <...> В Оброшенове мы видим тип отца нового времени, отца, который совершенно забывает о своей отцовской власти и думает только о том, как бы полнее заменить силу авторитета силою нежности <…> Оброшенов одною стороною своего характера несколько напоминает другого отца комедии Островского, Иванова («В чужом пиру похмелье»), но лицо Оброшенова гораздо полнее, многостороннее, разнообразнее, а потому и интереснее. Еще более, по нашему мнению, удалось автору лицо старшей дочери Оброшенова, Анны Павловны <...> Анна Павловна должна занять самое видное место в ряду лучших женских типов Островского».
Сам А.Н. Островский считал «Шутников» одним из лучших своих произведений и писал, что эта пьеса «должна быть непременно в репертуаре всякого русского театра, если он хочет быть русским». Тем не менее «Шутники» редко появляются на подмостках отечественных театров.
Так о чем же эта пьеса?
На первый взгляд, в «Шутниках» нет ничего особенного, из чего можно было бы вылепить эффектные образы. Не «Гроза», не «Пучина», не «Бесприданница». Хотя в «Шутниках» есть и свои бесприданницы, и «последние жертвы»... А уж пучина житейского моря захлестывает маленький островок любящего семейства Оброшеновых не хуже матушки Волги.
Действие пьесы, как и ряд других произведений драматурга, строится на столкновении хозяев жизни и зависимых от них людей. Первым все позволено, они всячески стремятся подчеркнуть свое мнимое превосходство над окружающими. Развлечения их грубы и порой жестоки. Зная, например, в каком бедственном положении находится старик Оброшенов, молодые купчики Недоростков, Недоносков и Шилохвостов подбрасывают ему конверт с надписью «Со вложением шестидесяти тысяч банковыми билетами».
Оброшенов, подобрав на улице конверт, радуется как дитя. Третья часть находки принадлежит ему по праву. Теперь он устроит счастье своих дочерей. И его собственная старость обеспечена. Но вместо денег он находит в конверте записку: «Не ганись за чужим дабром!» Разочарование так сильно, что Оброшенов слёг. Но что за дело до этого великовозрастным недорослям.
В пьесе дается тонкая психологическая характеристика зависимого человека. Автор раскрывает те сокровенные мотивы, которые заставляют Оброшенова играть роль шута. «Что я такое? Дрянной старичишка, никуда негодящий! Пускай смеются, коли им нравится, мне все равно. Они смеются, а я, как птица, в гнездо таскаю, прибираю свое гнездышко да детей кормлю. Для меня ты да Верочка на свете и людей-то, больше я и знать никого не хочу», — говорит он дочери.
Ради семьи, ради благополучия своих детей Оброшенов готов на любые унижения, раз уж жизнь не оставила ему другого выхода, «...как пошел я по делам ходить, спознался с богатыми купцами, там уж всякая амбиция пропала, — рассказывает он своей дочери. — Тому так потрафляй, другому этак. Тот тебе рыло сажей мажет, другой плясать заставляет, третий в пуху всего вываляет. Сначала самому не сладко было, а там и привык, и сам стал паясничать и людей стыдиться перестал. Изломался, исковеркался, исказил себя всего, и рожа-то какая-то обезьянья сделалась».
Премьеры пьесы в Малом театре состоялась в октябре 1864 года, а в 1865 году, очевидно под влиянием спектакля, И.М. Прянишников пишет одну из лучших своих картин «Шутники. Гостиный двор в Москве». Характерен этот подзаголовок картины, наподобие ремарки к пьесе, точно указывающей место действия.