Я родился в 1971г, в Красногорске, это рядом с Москвой.
Меня ждали. Мне были очень рады. Говорят, моя мама, когда узнала, что у нее родился сын, вскочила с кресла и давай обнимать врача, который принимал роды. Я был свидетелем, подтверждаю, к тому же это вполне в ее духе.
Детство мое было самое обыкновенное. Школу я помню мало, первую учительницу не помню вовсе, зато каток, санки, наш пруд и казаков-разбойников помню очень хорошо.
Однажды я убегал от противника и в отчаянии (меня вот-вот должны были уже схватить) я забежал в какой-то барак, которых в нашей округе тогда было полным-полно, и в которых каким-то чудом еще умудрялись жить люди. Так вот, я вбежал на второй этаж, и, не помня себя, и желая во чтобы то ни стало избежать позора быть пойманным, я открыл первую попавшуюся дверь, нырнул в нее и спрятался за какие-то грязные куртки.
Уж и не знаю, был ли в тот момент кто-нибудь в той квартире, но за дверью я отчетливо слышал удивление погони. Они, видимо, не ожидали от меня такой наглости и решили, что я каким-то чудом, но все-таки умудрился удрать у них из-под носа. Они ушли, а я незаметно вышел, и, черт побери, как же я тогда был собой горд!
Про школу тоже помню несколько случаев.
Помню, как поначалу я все тянул руку, чтоб меня выбрали читать для всего класса, но меня чего-то все никак не выбирали, и мой азарт довольно быстро угас. Должно быть, я просто неважнецки читал вслух, поэтому и не выбирали.
Второй случай, это когда умер Брежнев. Вместо уроков нас отправили к какому-то мальчику (однокласснику, наверно) смотреть Лебединое Озеро. Я уже не помню своих одноклассников, я давно забыл, что там происходит в этом самом озере с этими самыми лебедями, но вот чего я никогда не забуду, так это сколько у этого мальчика было конфет и печенья! Его мама только и успевала, что приносить их с кухни кулек за кульком. Не знаю, то ли это они так хорошо жили, то ли это в честь Брежнева они так расщедрились...
И еще одно яркое воспоминание, как я потерялся на уроке физкультуры.
Мы бежали один км на лыжах, в лесу, было холодно. Само собой, я хотел выиграть. И вот, нас всех выпускают на лыжню, по-очереди. Бегу я, значит, одному кричу: "Лыжню!", ну, то есть, чтобы он мне ее уступил, другому кричу, третьему.
Может еще двоим-троим крикнул, не помню.
А потом как-то кричать стало некому. Ну, ладно, думаю, видать всех уже перегнал.
Бегу. Полчаса бегу, час бегу, чувствую, что-то не так, ведь уже давным-давно добежать должен был! Но дальше бегу, потому что боюсь остановиться.
А когда остановился, начал прислушиваться, то совсем испугался: кругом полная тишина, слышно как снег сквозь ели падает. Вдруг холодно стало, кушать захотелось. Побежал обратно, но уже не так бодренько.
Говорят, если идешь по лесу и не знаешь дороги, то одна нога идет чуть быстрее, и поэтому и плутаешь. Какая у меня нога тогда шла быстрее, я не знаю, но я потерялся, и лыжню мою совсем занесло.
К вечеру я вышел на какую-то дорогу, сел в автобус, добрался до дома. Еду я домой и думаю, что самое страшное-то еще впереди, отлупят ведь меня, как пить дать - отлупят, ведь все уже на ушах, небось, там стоят, и родители и бабушка. Может быть, даже и милиция со школой.
И точно, отлупили, даже спросить не успели, что случилось. Я их понимаю, но было как-то обидно. К тому же еще и в соревнованиях я ничего не выиграл...
В пятом классе мы переехали в Москву, отцу дали квартиру. Мы разъезжались с бабушкой, она оставалась в Красногорске, мы - в Москву. Помню, мы с ней на санках (т.е. я на санках, а бабушка-то пешком) поехали смотреть ее будущую квартиру, из которой как раз какая-то семья должна была переехать туда, где мы жили.
Это было, что называется, обалдеть.
Я тогда впервые столкнулся с какой-то странной и непостижимой реальностью, и представьте мое изумление: мы жили в трехкомнатной квартире, вчетвером: у бабушки комната, у родителей комната и у нас с сестрой тоже комната. Мои друзья, к которым я обычно ходил в гости, тоже жили примерно так же. Так вот, в той квартире, куда должна была переехать одна бабушка, в комнате спало пять человек, и в кухне - еще три. Помню, я очень хотел в туалет, но проситься не стал, мне было как-то неловко и даже страшновато, я вдруг представил себе, захожу я в туалет, а там тоже кто-нибудь спит...
Так вот, мы переехали в Москву. В новой школе я быстро освоился, дело даже обошлось без особых драк. Да, и учителя отнеслись ко мне хорошо, особенно по физике и математике.
Папа с мамой работали инженерами. У мамы в то время было (оно, впрочем, и сейчас есть) хобби: стихи и архитектура. Она постоянно витала где-то высоко-высоко в облаках, при это легонечко закусывая свой указательный палец (ну, прям как на фотографии!). Это у нас называлось - "мама в мавританском стиле". Время от времени она, конечно же, спускалась к нам на грешную землю и замечала нас с сестрой. Иногда это было приятно, а иногда не очень, это зависело от того, с каким настроением она оттуда спустилась... Смотрю сейчас на ее фотку и думаю: какая же она красивая!
Отец вечно работал, я его практически не видел. Может быть, у него была семидневная рабочая неделя, я не знаю. А, может быть, ему на работе было лучше, чем дома. Он был строг. И справедлив. Это он так говорил, мне же не всегда так казалось, но возражать в нашей семье было как-то не принято. 
У меня в архиве есть несколько фоток, на которые я смотрю и ничего кроме удивления они у меня не вызывают: вот на этой папа с нами в гамаке играет, а на этой он со мной на велике едет. 
Почему я всего этого не помню?!! Почему я помню только, как мне его не хватало? Как я любил в дождливый вечер сидеть на подоконнике и смотреть вдоль всего нашего длиннющего-предлиннющего дома в надежде увидеть его, дождаться, пока нас не уложили спать? И я не помню, чтоб он приходил! Как ждал его - помню, а чтоб он пришел - не помню! Эй, папа, если ты сейчас читаешь эти строки, ответь, может быть ты знаешь - почему?
Отец у меня походник. Это значит, что кроме работы у него было и, слава богу, до сих пор еще есть одно настоящее увлечение - раз в год смотаться куда-нибудь подальше, пройтись под рюкзаком, половить рыбу и проч. 
Однажды, в каком-то дюже сложном походе они уронили в бурную реку рюкзак с продуктами. 7 или 8 здоровых мужиком. А до ближайшего магазина 500км. Им повезло, мой отец подстрелил медведя. Его шкура потом все детство висела над моей кроватью. Это круто. Мне нравится эта история.
Когда мы с сестрой подросли, отец стал каждое лето брать нас с собой на целый месяц куда-нибудь в поход, на Байкал или на Приполярный Урал или куда-нибудь еще. 
Сказать, что эти поездки для меня были самыми яркими впечатлениями моего детства - это ничего не сказать. Я целый год ждал августа, я ждал весь июнь и июль, когда отец заберет меня из пионерского лагеря, я двое суток в поезде с нетерпением ждал этих комаров, назойливую мошку, ждал, когда нас намажут этим вонючим реппелентом...
Я тогда не знал, почему я так всего этого жду, но я просто жаждал, наконец, забросить спиннинг, поймать хариуса, увидеть как он прыгает из воды за моим крючком, пройтись с ружьем по лесу.
И бояться встретить медведя, и при этом фантазировать днями напролет, как я его встречаю, как он бежит на меня разъяренный, а я хладнокровно вытаскиваю из ствола один патрон (с дробью), вставляю туда другой, наш самодельный патрон с пулей (а медведь-то вот уже почти подбегает, я вижу его оскал и страшные желтые зубы) и у меня остается всего несколько мгновений, чтобы успеть вскинуть ружье и всадить ему пулю прямо под левую лопатку, прямо в сердце.
Как учил отец.
И медведь падает прямо к моим ногам. А потом я ищу наших и рассказываю им, как все произошло. А еще лучше, если я их всех спасаю от этого медведя!
Этот сценарий был, конечно, круче.
Весь месяц мы ходили, не снимая, в шерстяных кофтах на голое тело, так что первые несколько дней постоянно хотелось чесаться.
И мы чесались, не останавливаясь.
А когда, наконец-то, мы возвращались домой, и предстояло первый раз за столько дней принять ванну, и нужно было эту самую кофту снять, нам казалось, что сейчас, когда я ее наконец-то сниму, то я попросту останусь без кожи.
Приезжая в тайгу, я становился там своим, я становился ее частью. Мне кажется, я помню каждую излучины реки Нянь-Ворга-Вош, каждый омут реки Сыня, и я точно помню, где я поймал своего самого большого тайменя. И я даже могу Вам показать место, где я упустил такого глухаря!
Я до сих пор иной раз вижу сны про Приполярный Урал.
Пожалуй, у меня нет больше такого количества воспоминаний о моем детстве, как про эти походы с отцом. Все это для меня и по сей день такая ценность, что не передать словами. Я думаю, у каждого человека есть такое место из детства, где вам было просто хорошо-хорошо...
Лет шесть назад мне предстояла одна очень сложная операция, шансы были пятьдесят на пятьдесят, так врач сказал. Нужно было писать завещание, мы сидели с отцом в кафе и разговаривали. Мне было тяжело и страшно. Но отцу, я думаю, было во сто крат тяжелее, он время от времени украдкой вытирал слезы, а я делал вид, что не замечаю. Я его попросил, чтобы в случае моей смерти он взял мой прах и отвез в Уральские горы, на наш перевал, и пустил его оттуда в реки по обе стороны хребта.
Он пообещал...
Не могу не похвалиться своим самым большим тайменем, которого я там поймал. 
Фотка отвратительная, лицо мое и не видно вовсе, но Вы уж поверьте, это я, а в таймене - 16кг!
После школы я поступил в институт, с отцом в походы ходить перестал, зато нашел замечательную компанию, с которой объездил весь Крым, Кавказ, Тянь-Шань, Алтай, Карелию и прочие замечательные места. 
Сам институт мне ничем особенно не запомнился, может быть только тем, как страшно было сдавать первую сессию, что девчонок было очень мало, и еще тем, что в преферанс я играл очень средне, поэтому обычно и проигрывал. В остальном все было так, как оно обычно и бывает: в течении семестра не особенно напрягаешься, перед сессией садишься на пару недель за учебники, сдаешь сессию и – свободен! Просто удивительно хорошее было время. Студенческий билет на майские в Крым стоил 10р, и авиабилет в Ташкент стоил примерно столько же, так что стипендии хватало на многое.
В институте, а может быть даже и раньше, у меня появилось хобби, точнее, это хобби привил мне отец. Он был радиолюбителем, и постоянно варганил всякие радиостанции. Нарисует очередную схему и просит меня спаять. Как я уже сказал, отказывать в нашей семье было не принято, поэтому я и паял. Со временем мне это стало даже нравиться, когда вот так посидишь-попаяешь и, хоп!, оно работает и можно этим пользоваться. В какой-то момент радиостанции исчезли (думаю, у моего отца именно и был такой план Барбаросса – заинтересовать меня всем этим, а самому потом самоустраниться), но зато появились уже именно мои интересы: компьютеры, ТВ-камеры и проч. Весь второй и третий курс института, если я не был где-нибудь в походе или на слете КСП (это такое место, где куча людей в лесу у костров пьют вино, поют песни под гитару и радуются жизни), то я обязательно сидел дома и разбирался в какой-нибудь очередной схеме.
После института я должен был попасть по распределению в какой-нибудь закрытый "ящик", и если бы не перестройка, сидел бы я до сих пор в каком-нибудь конструкторском бюро, раз в три года разрабатывал очередной транзистор, и потихоньку старел. Но, слава богу, перестройка-таки случилась, распределения после институтов вмиг исчезли, или, лучше сказать, потеряли свою былую силу и привлекательность, и всем пришлось крутиться. С товарищами мы образовали фирму, да не какую-нибудь там "купи-продай", а настоящую – инженерную, производственную. И как-то так само-собой вышло, что уже через несколько месяцев я стал ее директором. И наши роли, я имею в виду себя и своих партнеров, как-то очень удачно дополняли друг друга: один был философом, дизайнером и генеральным конструктором в одном лице, другой - инвестором, ну, а я стал руководить. Поначалу было очень увлекательно, фирма росла, новые люди, и вот у меня уже в подчинении чуть ли не сто человек.
Постоянно разрабатывались новые изделия, их нужно было научиться производить, много и качественно, появились деньги, ну, и само собой, была особая гордость от того, что это именно своё дело, своё собственное.
Но уже через год-другой началась сплошная рутина, и понеслось: бесконечные совещания, конкуренты поджимают, массовое производство, товарооборот, прибыль, новый месяц, снова план по товарообороту – и снова гонка…
Честно говоря, что происходило в последующие лет восемь, я плохо помню, работа съедала все мое время. 
Это, надо сказать, очень похоже на историю моего отца.
И именно тогда у меня впервые появилось смутненькое ощущение, что моя жизнь, моя настоящая жизнь, проходит где-то совсем мимо меня, что весь этот бизнес надоел мне уже до чертиков. Я тогда уже был женат, у меня рос сын (ему, должно быть, тоже казалось, что у меня семидневная рабочая неделя). Моя жена училась на психолога, ездила на разные психологические интенсивы, ну, и мы вместе с ней, я и сын, в качестве группы поддержки. И однажды, в очередной такой поездке, я решил поучаствовать в терапевтической группе.
Видимо, это и был тот самый год, когда я совершенно отчетливо понял, что в моей жизни что-то идет не так...
Это было ЧТО-ТО!
Нет, не так: это было НЕЧТО!!! Просто не передать словами. Мир мой перевернулся, и те ценности, за которые я упорно держался все эти годы - рухнули.
У Вас бывало такое: что-то произошло, с виду ничего значительного, ну подумаешь - терапевтическая группа, ну подумаешь - пара инсайтов, но после этого Вы уже не можете себя обманывать, Вы вдруг отчетливо видите свою жизнь, как на ладони, и Вы вдруг понимаете, что все в вашей жизни "запущено" дальше некуда, и что нужно что-то менять.
Надо ли говорить, что вернувшись в Москву, я уже не мог жить по-старому, послал этот бизнес куда подальше, уволился, пошел на личную терапию и записался сразу в две обучающие группы: по гештальту и психодраме.
Это было в 2001г, мне было 30 лет.
Дальше писать сложнее, точнее сложнее выдерживать легкий тон повествования. Потому что было очень тяжело. Когда по-старому уже не можешь, а как по-новому – еще не знаешь. Было не до шуток. Не знал, куда себя деть, слонялся по Москве, смотрел по несколько раз все фильмы в прокате, одним словом, был глубоко несчастлив.
Помните, в фильме «Матрица» главному герою предлагают на выбор две таблетки: мол, выпьешь вот эту - и сразу все забудешь, и все будет по-старому, и будет тебе хорошо. А выпьешь другую - всё, привет, обратной дороги не будет, придется все начинать сначала, и как оно там будет дальше - никто не знает.
Честно говоря, иной раз было так тяжело, что невольно думал: эх, встретить бы мне этого, как его, Морфиуса, попросить таблеточку. Но я не Нэо и не в матрице, поэтому иногда приходилось просто пить валерьянку...
Я как-то сразу и свято поверил в то, что психотерапия мне поможет. Поможет сделать мою жизнь именно такой, какой я хочу, и самое главное - поможет понять, какой именно я хочу, чтобы она была, моя жизнь. Только эта надежда и давала силы. И когда уже что-то начало вырисовываться, вот-вот должен был появиться свет в конце туннеля, судьба подкинула мне еще одно испытание: у меня обнаружили рак. С метастазами и прочими пирогами.
Почти год я лечился, химиотерапия, операции, ходил лысенький. За это время научился кататься на сноуборде. В конечном счете, я выкарабкался. Помню очень ярко два события: когда ждал результаты первой химиотерапии, и когда ждал результаты последней операции, всю ли гадость у меня там убили. Оба раза ходил целыми днями в ожидании, боялся позвонить. Как же я тогда радовался! И плакал и смеялся от счастья и надежды. Пишу сейчас и тоже чуть не плачу, так мне себя жалко тогдашнего, и в тоже время, много гордости за себя, что смог.
Итак, я вылечился. Чтобы выжить, пришлось уйти от жены. Уже через неделю после того, как мне поставили диагноз, я понял, что живу с женщиной, которую не люблю, с которой мне плохо, и чтобы выжить - надо валить, и валить по-быстрому. Думаю, что болезнь мне нужна была как раз для того, чтобы взять этот последний бастион: без этой встряски я бы, возможно, еще несколько лет мучился и не в силах был бы уйти из семьи. Одним словом, тут можно и спасибо сказать болезни, будь она неладна...
У меня была замечательный врач. Представляете, когда я к ней в первый раз пришел, она меня посмотрела и говорит: не бойся, я тебя вылечу! Нет, Вы представляете, что это тогда для меня значило?! И это после почти десятка других врачей, которые все никак не могли определиться, сколько же мне осталось, полгода или может чуть по-больше.
Впрочем, и я в этом абсолютно уверен, выздоровел я во многом благодаря тому, что ходил тогда на группы и на личную терапию, и выкидывал из своей жизни все лишнее, и искал то, что мне действительно было важно. У меня был тогда свой лозунг, свой смысл жизни: я буду там, где мне хорошо, и ни за что не буду там, где мне плохо.
Очень уж хотелось успеть пожить, по-возможности - счастливо.
Когда вспоминаю последние лет пять, на душе так хорошо, так светло, так клёво.
Я даже не хочу сейчас подробно останавливаться на чем-либо, скажу совсем коротко, что было дальше: не прерывая обучения, я вылечился, сертифицировался, начал практиковать. От своей работы сейчас получаю огромное удовольствие.
Знаете, говорят, что счастье, это когда утром с удовольствием уходишь на работу, а вечером с еще большим удовольствием возвращаешься домой...
Я второй раз женился, скоро мы уже 12 лет как вместе, у нас трое совместных детей, и со старшими своими я периодически вижусь.
Одним словом, все: тьфу-тьфу-тьфу...
Чего и Вам желаю от всей души!
ОСТАП ВИШНЯ “МОЯ АВТОБIОГРАФIЯ” читати повність можна за 10 хвилин, а скорочено за 5 хвилин, але твір ндзвичайно цікавий, і комічний.
“Моя автобіографія” Остап Вишня повністю
У мене нема жодного сумнiву в тому, що я народився, хоч i пiд час мого появлення на свiт бiлий i потiм – рокiв, мабуть, iз десять пiдряд – мати казали, що мене витягли з колодязя, коли напували корову Оришку.
Трапилася ця подiя 1 листопада (ст. стилю) 1889 року в мiстечку Грунi, Зiнькiвського повiту на Полтавщинi…
Власне, подiя ця трапилася не в самiм мiстечку, а в хуторi Чечвi, бiля Грунi, в маєтковi помiщикiв фон Рот, де мiй батько працював у панiв.
Умови для мого розвитку були пiдходящi. З одного боку – колиска з вервечками, з другого боку – материнi груди. Трiшки поссеш, трiшки поспиш – i ростеш собi помаленьку.
Так ото й пiшло, значить: їси – ростеш, потiм ростеш – їси.
Батьки мої були як узагалi батьки.
Батькiв батько був у Лебединi шевцем. Материн батько був у Грунi хлiборобом.
Глибшої генеалогiї не довелося менi прослiдити. Батько взагалi не дуже любив про родичiв розказувати, а коли, було, спитаєш у баби (батькової матерi) про дiда чи там про прадiда, вона завжди казала:
– Отаке стерво було, як i ти оце! Покою вiд їх не було.
Про материку рiдню так само знаю небагато. Тiльки те й пам’ятаю, що частенько, було, батько казав матерi:
– Не вдалася ти, голубонько, у свою матiр. Царство небесне покiйницi: i любила випити, i вмiла випити. А взагалi батьки були нiчого собi люди. Пiдходящi. За двадцять чотири роки спiльного їхнього життя, як тодi казали, послав їм господь усього тiльки сiмнадцятеро дiтей, бо вмiли вони молитись милосердному.
Почав, значить, я рости.
– Писатиме, – сказав якось батько, коли я, сидячи на пiдлозi, розводив рукою калюжу.
Справдилося, як бачите, батькове пророкування.
Але нема де правди дiти, – багацько ще часу проминуло, доки батькове вiщування в життя втiлилося.
Письменник не так живе й не так росте, як проста собi людина.
Що проста людина? Живе собi, поживе собi, помре собi.
А письменник – нi. Про письменника подай, обов’язково подай: що впливало на його свiтогляд, що його оточувало, що органiзовувало його ще тодi, коли вiн лежав у матерi на руках i плямкав губами, зовсiм не думаючи про те, що колись доведеться писати свою автобiографiю.
А от тепер сиди й думай, що на тебе вплинуло, що ти на письменника вийшов, яка тебе лиха година в лiтературу потягла, коли ти почав замислюватися над тим, “куди дiрка дiвається, як бублик їдять”.
Бо письменники так, спроста, не бувають.
I от коли пригадаєш життя своє, то приходиш до висновку, що таки справдi письменника супроводять в його життi явища незвичайнi, явища оригiнальнi, i коли б тих явищ не було, не була б людина письменником, а була б порядним інженером, лiкарем чи просто собi толковим кооператором.
Пiдскочать отi явища – i записала людина.
Головну роль у формацiї майбутнього письменника вiдiграє взагалi природа – картопля, коноплi, бур’яни.
Коли є в хлопчика чи в дiвчинки нахил до замислювання, а навкруги росте картопля, чи бур’ян, чи коноплi – амба! То вже так i знайте, що на письменника воно пiде.
I це цiлком зрозумiло. Коли дитина замислиться й сяде на голому мiсцi, хiба їй дадуть як слiд подумати?
Зразу ж мати пужне:
– А де ж ти ото сiв, сукин ти сину?
I натхнення з переляку розвiялось.
Тут i стає в пригодi картопля.
Так було й зо мною. За хатою недалеко – картопля, на пiдметi – коноплi. Сядеш собi: вiтер вiє, сонце грiє, картоплиння навiває думки.
I все думаєш, думаєш, думаєш…
Аж поки мати не крикне:
– Пiди подивися, Мелашко, чи не заснув там часом Павло? Та обережненько, не налякай, щоб сорочки не закаляв. Хiба на них наперешся?!
З того ото й пiшло. З того й почав замислюватися. Сидиш i колупаєш перед собою ямку.
А мати, було, лається:
– Яка ото лиха година картоплю пiдриває? Ну, вже як i попаду!!
Пориви чергувались. То вглиб тебе потягне, – тодi сто ямки колупаєш, – то погирить тебе в височiнь, на простiр, вгору кудись. Тодi лiзеш у клунi на бантину горобцiв драти або на вербу по галенята.
Конституцiї я був нервової, вразливої змалку: як покаже, було, батько череска або восьмерика – моментально пiд лiжко й тiпаюсь.
– Я тобi покажу бантини! Я тобi покажу галенята! Якби вбився зразу, то ще нiчого. А то ж покалiчишся, сукин ти сину!
А я лежу, було, пiд лiжком, тремтю, носом сьорбаю й думаю печально:
“Господи! Чого тiльки не доводиться переживати через ту лiтературу?!”
Iз подiй мого раннього дитинства, що вплинули (подiї) на моє лiтературне майбутнє, твердо врiзалася в пам’ять одна: упав я дуже з коня. Летiв верхи на полi, а собака з-за могили як вискочить, а кiнь – убiк! А я – лясь! Здорово впав. Лежав, мабуть, з годину, доки очунявся… Тижнiв зо три пiсля того хворiв. I отодi я зрозумiв, що я на щось потрiбний, коли в такий слушний момент не вбився. Неясна ворухнулася в мене тодi думка: мабуть, я для лiтератури потрiбний. Так i вийшло.
Отак мiж природою, з одного боку, та людьми – з другого, й промайнули першi кроки мого дитинства золотого.
Потiм – оддали мене в школу.
Школа була не проста, а Мiнiстерства народного просвещенiя. Вчив мене хороший учитель Iван Максимович, доброї душi дiдуган, бiлий-бiлий, як бiлi бувають у нас перед зеленими святами хати. Учив вiн сумлiнно, бо сам вiн був ходяча совiсть людська. Умер уже він, хай йому земля пухом. Любив я не тiльки його, а й його лiнiйку, що ходила iнодi по руках наших школярських замурзаних. Ходила, бо така тодi “система” була, i ходила вона завжди, коли було треба, i нiколи люто.
Де тепер вона, та лiнiйка, що виробляла менi стиль лiтературний? Вона перша пройшлася по руцi моїй, оцiй самiй, що оце пише автобiографiю. А чи писав би я взагалi, коли б не було Iвана Максимовича, а в Iвана Максимовича та не було лiнiйки, що примушувала в книжку зазирати?
У цей саме час почала формуватися й моя класова свiдомiсть. Я вже знав, що то є пани, а що то – не пани. Частенько-бо, було, батько посилає з чимось до баринi в горницi, а посилаючи, каже:
– Як увiйдеш же, то поцiлуєш баринi ручку.
“Велика, – думав я собi, – значить, бариня цабе, коли їй ручку цiлувати треба”.
Правда, неясна якась ще тодi була в мене класова свiдомiсть. З одного боку – цiлував баринi ручку, а з другого – клумби квiтковi їй толочив.
Чистий тобi лейборист. Мiж соцiалiзмом i королем вертiвся, як мокра миша.
Але вже й тодi добре затямив собi, що пани на свiтi є.
I як, було, бариня накричить за щось та ногами затупотить, то я залiзу пiд панську веранду та й шепочу;
– Пожди, експлуататоршо! Я тобi покажу, як триста лiт iз нас… i т. д., i т. д.
Оддали мене в школу рано. Не було, мабуть, менi й шести лiт. Скiнчив школу. Прийшов додому, а батько й каже:
– Мало ти ще вчився. Треба ще кудись оддавати. Повезу ще в Зiнькiв, повчись iще там, побачимо, що з тебе вийде.
Повiз батько мене в Зiнькiв, хоч i тяжко йому було тодi, бо вже нас було шестеро чи семеро, а заробляв вiн не дуже. Проте повiз i вiддав мене у Зiнькiвську мiську двокласну школу.
Зiнькiвську школу закiнчив я року 1903-го, з свiдоцтвом, що маю право бути поштово-телеграфним чиновником дуже якогось високого (чотирнадцятого, чи що) розряду.
Та куди ж менi в тi чиновники, коли “менi тринадцятий минало”.
Приїхав додому.
– Рано ти, – каже батько, – закiнчив науку. Куди ж тебе, коли ти ще малий? Доведеться ще вчить, а в мене без тебе вже дванадцятеро.
Та й повезла мене мати аж у Київ, у вiйськово-фельдшерську школу, бо батько як колишнiй солдат мав право в ту школу дiтей оддавати на “казьонний кошт”.
Поїхали ми до Києва. В Києвi я роззявив рота на вокзалi i так iшов з вокзалу через увесь Київ аж до святої Лаври, де ми з матiр’ю зупинились. Поприкладався до всiх мощей, до всiх чудотворних iкон, до всiх мироточивих голiв i iспити склав.
Та й залишився в Києвi. Та й закiнчив школу, та й зробився фельдшером.
А потiм пiшло нецiкаве життя. Служив i все вчився, все вчився – хай воно йому сказиться! Все за екстерна правив.
А потiм до унiверситету вступив.
Книга, що найсильнiше на мене враження справила в моїм життi, – це “Катехiзис” Фiларета. До чого ж противна книжка! Ще якби так – прочитав та й кинув, воно б i нiчого, а то – напам’ять.
Книжки я любив змалку. Пам’ятаю, як попався менi Соломонiв “Оракул”. Цiлими днями сидiв над ним та кульки з хлiба пускав на оте коло з числами рiзними. Пускаю, аж у головi макiтриться, поки прийде мати, вхопить того “Оракула” та по головi – трах! Тодi тiльки й кину.
Взагалi любив я книжки з м’якими палiтурками.
Їх i рвати легше, i не так боляче вони б’ються, як мати, було, побачить.
Не любив “Руського паломника”, що його рокiв дванадцять пiдряд читала мати. Велика дуже книжка. Як замахнеться, було, мати, так у мене аж душа у п’ятах.
А решта книг читалася нiчого собi.
Писати в газетах я почав 1919 року за пiдписом Павло Гунський. Почав з фейлетону.
У 1921 роцi почав працювати в газетi “Вiстi” перекладачем.
Перекладав я, перекладав, а потiм думаю собi:
“Чого я перекладаю, коли ж можу фейлетони писати! А потiм – письменником можна бути. Он скiльки письменникiв рiзних є, а я ще не письменник. Квалiфiкацiї, – думаю собi, – в мене особливої нема, бухгалтерiї не знаю, що я, – думаю собi, – робитиму”.
Зробився я Остапом Вишнею та й почав писати.
I пишу собi…
У мене нема жодного сумнiву в тому, що я народився, хоч i пiд час мого появлення на свiт бiлий i потiм - рокiв, мабуть, iз десять пiдряд - мати казали, що мене витягли з колодязя, коли напували корову Оришку.
Трапилася ця подiя 1 листопада (ст. стилю) 1889 року в мiстечку Грунi, Зiнькiвського повiту на Полтавщинi...
Власне, подiя ця трапилася не в самiм мiстечку, а в хуторi Чечвi, бiля Грунi, в маєтковi помiщикiв фон Рот, де мiй батько працював у панiв.
Умови для мого розвитку були пiдходящi. З одного боку - колиска з вервечками, з другого боку - материнi груди. Трiшки поссеш, трiшки поспиш - i ростеш собi помаленьку.
Так ото й пiшло, значить: їси - ростеш, потiм ростеш - їси.
Батьки мої були як узагалi батьки.
Батькiв батько був у Лебединi шевцем. Материн батько був у Грунi хлiборобом.
Глибшої генеалогiї не довелося менi прослiдити. Батько взагалi не дуже любив про родичiв розказувати, а коли, було, спитаєш у баби (батькової матерi) про дiда чи там про прадiда, вона завжди казала:
Отаке стерво було, як i ти оце! Покою вiд їх не було.
Про материку рiдню так само знаю небагато. Тiльки те й пам"ятаю, що частенько, було, батько казав матерi:
Не вдалася ти, голубонько, у свою матiр. Царство небесне покiйницi: i любила випити, i вмiла випити. А взагалi батьки були нiчого собi люди. Пiдходящi. За двадцять чотири роки спiльного їхнього життя, як тодi казали, послав їм господь усього тiльки сiмнадцятеро дiтей, бо вмiли вони молитись милосердному.
Почав, значить, я рости.
Писатиме, - сказав якось батько, коли я, сидячи на пiдлозi, розводив рукою калюжу.
Справдилося, як бачите, батькове пророкування.
Але нема де правди дiти, - багацько ще часу проминуло, доки батькове вiщування в життя втiлилося.
Письменник не так живе й не так росте, як проста собi людина.
Що проста людина? Живе собi, поживе собi, помре собi.
А письменник - нi. Про письменника подай, обов"язково подай: що впливало на його свiтогляд, що його оточувало, що органiзовувало його ще тодi, коли вiн лежав у матерi на руках i плямкав губами, зовсiм не думаючи про те, що колись доведеться писати свою автобiографiю.
А от тепер сиди й думай, що на тебе вплинуло, що ти на письменника вийшов, яка тебе лиха година в лiтературу потягла, коли ти почав замислюватися над тим, "куди дiрка дiвається, як бублик їдять".
Бо письменники так, спроста, не бувають.
I от коли пригадаєш життя своє, то приходиш до висновку, що таки справдi письменника супроводять в його життi явища незвичайнi, явища оригiнальнi, i коли б тих явищ не було, не була б людина письменником, а була б порядним інженером, лiкарем чи просто собi толковим кооператором.
Пiдскочать отi явища - i записала людина.
Головну роль у формацiї майбутнього письменника вiдiграє взагалi природа - картопля, коноплi, бур"яни.
Коли є в хлопчика чи в дiвчинки нахил до замислювання, а навкруги росте картопля, чи бур"ян, чи коноплi - амба! То вже так i знайте, що на письменника воно пiде.
I це цiлком зрозумiло. Коли дитина замислиться й сяде на голому мiсцi, хiба їй дадуть як слiд подумати?
Зразу ж мати пужне:
А де ж ти ото сiв, сукин ти сину?
I натхнення з переляку розвiялось.
Тут i стає в пригодi картопля.
Так було й зо мною. За хатою недалеко - картопля, на пiдметi - коноплi. Сядеш собi: вiтер вiє, сонце грiє, картоплиння навiває думки.
I все думаєш, думаєш, думаєш...
Аж поки мати не крикне:
Пiди подивися, Мелашко, чи не заснув там часом Павло? Та обережненько, не налякай, щоб сорочки не закаляв. Хiба на них наперешся?!
З того ото й пiшло. З того й почав замислюватися. Сидиш i колупаєш перед собою ямку.
А мати, було, лається:
Яка ото лиха година картоплю пiдриває? Ну, вже як i попаду!!
Пориви чергувались. То вглиб тебе потягне, - тодi сто ямки колупаєш, - то погирить тебе в височiнь, на простiр, вгору кудись. Тодi лiзеш у клунi на бантину горобцiв драти або на вербу по галенята.
Конституцiї я був нервової, вразливої змалку: як покаже, було, батько череска або восьмерика - моментально пiд лiжко й тiпаюсь.
Я тобi покажу бантини! Я тобi покажу галенята! Якби вбився зразу, то ще нiчого. А то ж покалiчишся, сукин ти сину!
А я лежу, було, пiд лiжком, тремтю, носом сьорбаю й думаю печально:
"Господи! Чого тiльки не доводиться переживати через ту лiтературу?!"
Iз подiй мого раннього дитинства, що вплинули (подiї) на моє лiтературне майбутнє, твердо врiзалася в пам"ять одна: упав я дуже з коня. Летiв верхи на полi, а собака з-за могили як вискочить, а кiнь - убiк! А я - лясь! Здорово впав. Лежав, мабуть, з годину, доки очунявся... Тижнiв зо три пiсля того хворiв. I отодi я зрозумiв, що я на щось потрiбний, коли в такий слушний момент не вбився. Неясна ворухнулася в мене тодi думка: мабуть, я для лiтератури потрiбний. Так i вийшло.
Отак мiж природою, з одного боку, та людьми - з другого, й промайнули першi кроки мого дитинства золотого.
Потiм - оддали мене в школу.
Школа була не проста, а Мiнiстерства народного просвещенiя. Вчив мене хороший учитель Iван Максимович, доброї душi дiдуган, бiлий-бiлий, як бiлi бувають у нас перед зеленими святами хати. Учив вiн сумлiнно, бо сам вiн був ходяча совiсть людська. Умер уже він, хай йому земля пухом. Любив я не тiльки його, а й його лiнiйку, що ходила iнодi по руках наших школярських замурзаних. Ходила, бо така тодi "система" була, i ходила вона завжди, коли було треба, i нiколи люто.
Де тепер вона, та лiнiйка, що виробляла менi стиль лiтературний? Вона перша пройшлася по руцi моїй, оцiй самiй, що оце пише автобiографiю. А чи писав би я взагалi, коли б не було Iвана Максимовича, а в Iвана Максимовича та не було лiнiйки, що примушувала в книжку зазирати?
У цей саме час почала формуватися й моя класова свiдомiсть. Я вже знав, що то є пани, а що то - не пани. Частенько-бо, було, батько посилає з чимось до баринi в горницi, а посилаючи, каже:
Як увiйдеш же, то поцiлуєш баринi ручку.
"Велика, - думав я собi, - значить, бариня цабе, коли їй ручку цiлувати треба".
Правда, неясна якась ще тодi була в мене класова свiдомiсть. З одного боку - цiлував баринi ручку, а з другого - клумби квiтковi їй толочив.
Чистий тобi лейборист. Мiж соцiалiзмом i королем вертiвся, як мокра миша.
Але вже й тодi добре затямив собi, що пани на свiтi є.
I як, було, бариня накричить за щось та ногами затупотить, то я залiзу пiд панську веранду та й шепочу;
Пожди, експлуататоршо! Я тобi покажу, як триста лiт iз нас... i т. д., i т. д.
Оддали мене в школу рано. Не було, мабуть, менi й шести лiт. Скiнчив школу. Прийшов додому, а батько й каже:
Мало ти ще вчився. Треба ще кудись оддавати. Повезу ще в Зiнькiв, повчись iще там, побачимо, що з тебе вийде.
Повiз батько мене в Зiнькiв, хоч i тяжко йому було тодi, бо вже нас було шестеро чи семеро, а заробляв вiн не дуже. Проте повiз i вiддав мене у Зiнькiвську мiську двокласну школу.
Зiнькiвську школу закiнчив я року 1903-го, з свiдоцтвом, що маю право бути поштово-телеграфним чиновником дуже якогось високого (чотирнадцятого, чи що) розряду.
Та куди ж менi в тi чиновники, коли "менi тринадцятий минало".
Приїхав додому.
Рано ти, - каже батько, - закiнчив науку. Куди ж тебе, коли ти ще малий? Доведеться ще вчить, а в мене без тебе вже дванадцятеро.
Та й повезла мене мати аж у Київ, у вiйськово-фельдшерську школу, бо батько як колишнiй солдат мав право в ту школу дiтей оддавати на "казьонний кошт".
Поїхали ми до Києва. В Києвi я роззявив рота на вокзалi i так iшов з вокзалу через увесь Київ аж до святої Лаври, де ми з матiр"ю зупинились. Поприкладався до всiх мощей, до всiх чудотворних iкон, до всiх мироточивих голiв i iспити склав.
Та й залишився в Києвi. Та й закiнчив школу, та й зробився фельдшером.
А потiм пiшло нецiкаве життя. Служив i все вчився, все вчився - хай воно йому сказиться! Все за екстерна правив.
А потiм до унiверситету вступив.
Книга, що найсильнiше на мене враження справила в моїм життi, - це "Катехiзис" Фiларета. До чого ж противна книжка! Ще якби так - прочитав та й кинув, воно б i нiчого, а то - напам"ять.
Книжки я любив змалку. Пам"ятаю, як попався менi Соломонiв "Оракул". Цiлими днями сидiв над ним та кульки з хлiба пускав на оте коло з числами рiзними. Пускаю, аж у головi макiтриться, поки прийде мати, вхопить того "Оракула" та по головi - трах! Тодi тiльки й кину.
Взагалi любив я книжки з м"якими палiтурками.
Їх i рвати легше, i не так боляче вони б"ються, як мати, було, побачить.
Не любив "Руського паломника", що його рокiв дванадцять пiдряд читала мати. Велика дуже книжка. Як замахнеться, було, мати, так у мене аж душа у п"ятах.
А решта книг читалася нiчого собi.
Писати в газетах я почав 1919 року за пiдписом Павло Гунський. Почав з фейлетону.
У 1921 роцi почав працювати в газетi "Вiстi" перекладачем.
Перекладав я, перекладав, а потiм думаю собi:
"Чого я перекладаю, коли ж можу фейлетони писати! А потiм - письменником можна бути. Он скiльки письменникiв рiзних є, а я ще не письменник. Квалiфiкацiї, - думаю собi, - в мене особливої нема, бухгалтерiї не знаю, що я, - думаю собi, - робитиму".
Зробився я Остапом Вишнею та й почав писати.
Все люди разные, но никто не знает вас лучше вас самого – знакомое высказывание? Оно приобретает совершенно буквальный смысл, когда речь идет о трудоустройстве. Подготовка пакета документов к собеседованию – самый распространенный, но не единственный случай, когда от вас могут потребовать вашу автобиографию. Она бывает нужна при поступлении на службу, подаче бумаг для поступления на учебу, оформлении заграничной визы и вообще тогда, когда официальное лицо и/или организация интересуются вашей жизнью или определенным ее периодом.
Автобиография отличается и от резюме, и от характеристики, написанной поручителем, - в первую очередь, стилем подачи информации. Все факты, касающиеся ваших конкретных достижений и трудовых успехов, работодатель без труда получит из вашего послужного списка и/или других источников. Но только ваша биография, написанная вами собственноручно, может отразить события жизни в личной интерпретации, передать ваше отношение и взгляд. А психологический портрет соискателя, как известно, важен не меньше, чем его профессиональная квалификация.
Что такое автобиография
Автобиография – это документ, содержащий подробную информацию о соискателе, собственноручно изложенную им в письменном виде. По сути же, это жизнеописание любого человека, которое он демонстрирует публично. Поэтому автобиографию так часто стараются приукрасить, чтобы произвести как можно лучшее впечатление.
С одной стороны, это логичный подход, ведь вам предоставляется шанс показать себя с лучшей стороны, продемонстрировать самые привлекательные стороны своего характера и достойные события в жизни. Это своего рода самопрезентация, целью которой является повышение собственных шансов на получение хорошей работы. С другой стороны, автобиография – это все е официальная бумага, и рассматриваться она будет именно в этой качестве. Поэтому необъективность в передаче фактов и/или их выборочная подача может сработать против вас. Отсюда следует, что в автобиографии важно соблюдать разумный баланс между лучшими сторонами и реалистичностью.
В определенном смысле, автобиография – это первое знакомство с вами, и от впечатления, которое вам удастся произвести с ее помощью, во многом зависит не только вероятность получения должности, но и отношение к вам руководства и коллег в дальнейшем. В этом ключе автобиографию можно считать своеобразным инструментом для создания нужного имиджа. Автобиография, написанная грамотно, толково и с пониманием этих тонкостей, станет вашим союзником и поможет завоевать положительную репутацию. Но только в том случае, если вы сможете с ее помощью эмоционально расположить к себе читателя.
Другими словами, задача автобиографии – показать вас в лучшем свете, как личность, которой можно и нужно доверить ответственные задания и которая станет ценным сотрудником компании. Достижение этой цели невозможно без правильного подхода, продуманного с психологической точки зрения. Вам предстоит в косвенных формулировках, скрытых за изложением объективных фактов, убедить работодателя в вашей исключительности и благонадежности.
Тонкости написания автобиографии
Автобиографию с резюме роднит не только повод создания, но и то, что оба эти документа не стандартизированы, то есть пишутся не по шаблону. На самом деле, шаблона автобиографии просто не может существовать, как не существует одинаковых судеб и набора жизненных событий. Тем не менее, есть определенный минимум сведений, который должен предоставить каждый автор собственной биографии:
- имя, отчество, фамилия автора;
- его дата рождения и/или возраст;
- место рождения и место проживания;
- полученное образование, как базовое, так и специальное, а также повышение квалификации;
- трудовая деятельность, карьерный рост, время и причины смены места работы;
- семейное положение и краткая информация о ближайших родственниках (супруге, родителях);
- увлечения, спортивные достижения, награды и т.п.
Автобиографии писателей и деятелей культуры, вошедших в историю, отличаются богатством языка и пестрят его выразительными средствами так, что сами являются литературными произведениями. Вы же должны создать все-таки официальный документ, и его стиль должен быть соответствующим. Художественные образы, переносное значение слов и разговорная лексика в автобиографии не уместны. Но, в то же время, у вас есть возможность продемонстрировать свою грамотность, высокий уровень владения литературным языком и широкий словарный запас. А это уже немало для составления выгодного психологического портрета в глазах читателя.
Если вам уже приходилось составлять резюме, а биографию пишете впервые, то не забудьте о том, что хронология изложения событий в этих документах диаметрально противоположна. Резюме требует обратного порядка, то есть сначала указываются самые поздние и актуальные события, должности, достижения, и только после них – образовательные учреждения и первые трудовые шаги. Автобиография не предполагает подобной инверсии и сохраняет логичный порядок вещей: от рождения до настоящего момента.
Правила оформления автобиографии
Как и другие официальные документы, автобиографию следует писать на вертикально ориентированном листе белой бумаги стандартного формата А4. Постарайтесь вместить весь текст на одну страницу и обязательно сопроводите его фотографией. Она, в отличие от портрета в личном деле, резюме и/или паспорте, может быть чуть менее формальной: допускается улыбка, повседневная одежда, словом, можете выбрать фотографию, на которой сами себе нравитесь.
Вы можете написать биографию заранее, распечатать и вложить в папку к другим документам, но будьте готовы к тому, что во время собеседования вас попросят написать автобиографию от руки. Поэтому лучше заранее продумайте содержание, чтобы потом без труда воспроизвести его в присутствии сотрудника отдела кадров. Нельзя сказать, что то требование встречается повсеместно, скорее оно зависит от должности, на которую вы претендуете, и типа организации. Но на многих предприятиях оно обусловлено тем, что с вашей биографией ознакомится не только менеджер по персоналу, но и психолог, графолог и сотрудник службы безопасности. Эти люди ожидают, что автобиография достойного соискателя выглядит так:
- Сверху посередине строки указано название документа: Автобиография. После него точка не ставится, а последующий текст начинается с нового абзаца.
- Автобиография написана от первого лица, в единственном числе. Она начинается местоимением «Я», после которого ставится запятая и называется фамилия, имя и отчество автора.
- Сразу после ФИО указывается дата и место рождения автора. Желательно кратко описать род занятий родителей: в семье служащих/рабочих/военного и т.п.
- Затем следует информация об образовании, причем в порядке его получения, то есть, начиная с младшей школы (дошкольные учреждения можно опустить). Указывается название учебного заведения, год поступления, год окончания и форма образования, присвоенная квалификация. Точно так же сообщается о высшем образовании, курсах и тренингах. Обязательно указаны даты и темы пройденных семинаров и курсов.
- Опыт работы, если он есть, излагается начиная с самого первого места, также с указанием начала и окончания, а также причин увольнения. Эта информация сопровождается описанием круга обязанностей, количества подчиненных, карьерного роста. Указывается общий стаж работы.
- Обязательно, в случае наличия, сообщается о научных работах, публикациях, званиях. Год защиты диссертации и ее тема.
- Затем следуют сведения о дополнительных обязанностях, достижениях. В частности, указывается, что соискатель успешно выполнял обязанности своего руководителя, пока тот пребывал в отпуске или на больничном, и каких результатов достиг.
- Если помимо работы соискатель имеет хобби, то рассказывает о них, причем преимущественно о тех, которые каким-то образом связаны с должностью, которую он хочет занять.
- Лаконичное сообщение о личной жизни: семейное положение, количество детей, род занятий супруга.
- Дополнительно могут быть указаны годы смены места жительства, военной службы и другие сведения, которые автор сочтет важными.
- Каждый тематический блок автобиографии начинается с красной строки.
- После последнего предложения делается отступ вниз и слева ставится дата написания автобиографии (число и год пишутся цифрами, месяц – словом), а справа – личная подпись автора.
За неимением стандартного шаблона автобиографии, при ее составлении можете пользоваться таким обобщенным образцом:
Автобиография
Я, Чуковский Корней Иванович, родился 15 апреля 1970 года в Днепропетровске, в семье служащих.
В 1972 году переехал с родителями в Киев, где в 1977 году пошел в первый класс СШ №15. После окончания 9 классов не стал продолжать школьное образование и в 1985 поступил в Технический лицей, который закончил с отличием и золотой медалью.
С 1988 года учился в Киевском Национальном университете имени Т.Г. Шевченко, на физико-математическом факультете по специальности «Математика и информатика». В 1993 году получил полное высшее образование по этой специальности и квалификацию учителя математики и информатики. Все пять лет учебы в университете был старостой группы, участвовал в организации творческих вечеров и спортивных соревнований, успешно защищал честь факультета на олимпиадах.
Сразу после получения диплома начал работу в Национальном техническом университете «КПИ», где выполнял обязанности ассистента кафедры физики. Проработал на этой должности до 1999 года, затем поступил на заочное отделение экономического факультета КНУ им. Шевченко и в 2003 году окончил его, получив диплом экономиста (бакалавр).
С 2003 по 2013 год проработал в частной организации на должности менеджера по работе с клиентами. Причина увольнения – невозможность дальнейшего карьерного роста в рамках этого предприятия. Но за время работы я получил ценный опыт работы с людьми, разрешения конфликтных ситуаций и заключения больших контрактов.
Женат. Моя супруга, Чуковская Анна Адамовна, 1980 года рождения, юрист по образованию, но сейчас пребывает в декретном отпуске. Мы воспитываем сына, Чуковского Льва Корнеевича, 2012 года рождения.
Увлекаюсь легкой атлетикой и зимними видами спорта, неоднократно занимал призовые места на аматорских соревнованиях по горнолыжному спорту. В теплое время года часто езжу на велосипеде за город.
Люблю классическую литературу, принимаю участие в постановках любительского театра, увлекаюсь художественной фотографией.
В настоящий момент проживаю по адресу: г. Киев, ул. Мате Залки, д. 12, кв. 5.
Автобиография сегодня входит в список требований большинства рекрутинговых агентств и все чаще запрашивается отделом кадров предприятий, поэтому важно знать нюансы ее составления и уметь применять их на практике. Постарайтесь как можно лучше презентовать себя будущему работодателю, воспользовавшись нашими советами. Удачи вам и новых, выразительных и положительных пунктов биографии!