Литературно-исторические заметки юного техника. Полуночная звѣздачка она высоко взошла. Выкрадываем Гегелей и Марксов

ПРОБЛЕМА АЛЬТЕРНАТИВНОГО КАНДИДАТА
Чего уж точно не может быть, потому что не может быть никогда, это, чтобы «Тихий Дон» свалился с неба или, чтобы он написал себя сам. Если есть грандиозная эпопея, которую иногда называют величайшим романом ХХ века (тезис спорный, но все-таки...), то должен быть человек, который ее написал. И даже, если мы допустим, что у романа было несколько авторов и соавторов, то всё равно это были конретные люди с именами и фамилиями, с фактами биографии. И в любом случае должен быть один человек, написавший в том виде, в каком мы её знаем основную часть романа - судьбу главного героя Григория Мелехова, его родных и близких, и пересказать её неподражаемым, полным очарования языком. Возможно, кому-то «Донские рассказы» кажутся слишком низким стартом для такой эпопеи, но еще страннее выглядит предположение, что её мог написать человек, вообще никак до этого себя не зарекомендовавший в литературе.

«Претендентов» на звание автора «Тихого Дона» уже насчитывается более десятка - от Льва Гумилёва до Серафимовича. Все они по тем или иным причинам не подходят на эту роль. Кандидатура Серафимовича отпадает хотя бы потому, что тот даже не пытался поддержать приостановленную по цензурным соображениям публикацию 3-го тома «Тихого Дона». Кому этого довода недостаточно, может заглянуть в «Железный поток» и проверить, насколько данное произведение «похоже» на «Тихий Дон». «Версия» о Льве Гумилёве настолько нелепа, что и комментировать не хочется. Чаще всего «настоящего автора» пытаются искать среди казачьих писателей - участников Белого движения, но и среди них с подходящими канидатурами, так скажем, не густо. К примеру, Роман Кумов умер в начале 1919, т.е. даже теоретически мог написать только первые два тома. Еще один «претендент в авторы» Иван Родионов, будучи в эмиграции в 1922 году опубликовал свой роман о гражданской войне «Жертвы вечерние: Не вымысел, а действительность». Единственное сходство с «Тихим Доном» - то, что оба произведения посвящены Гражданской войне и большая часть действий происходит на Дону, а также то, что одним из эпизодов является Ледовый поход. Во всем остальном между двумя романами НИЧЕГО ОБЩЕГО - ни по стилистике, ни по мировозрению автора («Жертвы вечерние» написаны с откровенно черносотенных позиций), ни по обрисовке характеров, ни по уровню таланта. При этом Родионов дожил до 1940 года, никогда не претендовал на авторство «Тихого Дона». Иногда в качестве «авторов» и «соавторов» романа называют людей, чья причастность к литературной деятельности вообще, как минимум, под вопросом. Например, тестя Шолохова Громославского, (у которого, к слову сказать, кроме дочери, имелись ещё и сыновья). Он, согласно заявлениям антишолоховедов, якобы «баловался литературой» и печатался под псевдонимом Славский. Правда, при этом не даются никакие ссылки ни на публикации авторства Громославского, ни на источники информации о его роли в литературной карьере зятя. Вот разве что кандидатуру прототипа Григория Мелехова Харлампия Ермакова никто, кажется, ещё не предложил!

ФЁДОР КРЮКОВ
Самый популярный «кандидат» в «настоящие авторы» - Фёдор Крюков - казачий писатель и общественный деятель, автор многочисленных рассказов и очерков, посвященных Донщине. Стоит отметить, что он едва ли не единственный «претендент», чьё авторство его сторонники по-настоящему пытаются доказать, публикуя его произведения и собственные статьи со сравнительным анализом его прозы и текста «Тихого Дона».

Фёдор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского. В 1892 году окончил Петербургский историко-филологический институт. В 1893-1905 годах работал в орловской гимназии учителем истории и географии. В 1906 году был избран депутатом Первой Государственной думы от Области Войска Донского. Во время Гражданской войны - активный участник Белого движения, один из его идеологов. Умер от тифа в начале 1920 года.

Что ж, посмотрим, кто - Шолохов или Крюков больше подходит на роль автора «Тихого Дона».

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРОЗЫ
Сторонники версии об авторстве Крюкова свою гипотезу доказывает преимущественно сопоставляя текст «Тихого Дона» с прозой Крюкова и находя параллели. Например, они выявили ряд совпадений в «локальных» или «микросюжетах», т.е. сходство отдельных эпизодов.

Привожу несколько примеров таких совпадений.

Из книги Макаровых «Вокруг “Тихого Дона”: от мифотворчества к поиску истины.»
Крюков:
Вереница красных вагонов с лошадьми трогается медленно и осторожно... Кучка казаков на платформе еще торгуется минуты две-три из-за подсолнуховых семечек... бежит вслед за поездом, нагоняет его и уцепившись за подножки, некоторое время путешествует на весу... потом благополучно исчезает в чреве вагона.
«Тихий Дон»:
Долго баюкалась в красных вагонах дремотная тишина... Поезд уже тронулся, а в вагон все прыгали казаки.

Крюков:
«Старик Козьма Федосеевич поднес на блюде хлеб, – генерал истово перекрестился, поцеловал хлеб и передал его адъютанту... Потом генерал подошел к шеренге стариков и не сказал, а воскликнул... – Здорово, станичники!
И станичники не очень дружно, но громко и старательно прокричали:
– Здравия желаем, ваше превосходительство.»
«Тихий Дон»:
Генерал Сидорин через его голову бегло оглядел толпу, звучно произнес:
– Здравствуйте, господа старики!
– Здравия желаем, ваше превосходительство! – вразброд загомонили хуторяне. Генерал милостиво принял хлеб-соль из рук Пантелея Прокофьевича, сказал «спасибо» и передал блюдо адъютанту.

Крюков:
«Было немало свар в семьях из-за этих денег: старики требовали, чтобы деньги шли в семью, а бабы норовили припрятать их особо... Но Марина умела ладить с снохами, они отдавали ей деньги, а она отделяла частичку им – на наряды сверх обычной сметы.»
«Тихий Дон»:
– Ну, а деньги, как?
– Что – деньги? – Дарья удивленно приподняла брови.
– Деньги, спрашиваю, куда денешь?
– А это уж мое дело, куда захочу, туда и дену!
Ты в семье живешь, наш хлеб ешь. Дарья отозвала Ильиничну в горенку, сунула ей в рукав две бумажки по двадцать рублей.»

Вот пример из статьи Андрея Чернова «ФЕДОР КРЮКОВ – «ТИХИЙ ДОН» Материалы к параллельному словарю диалектизмов, речевых клише и авторских тропов.»
Федор Крюков:
«Краев, наклонившись над столом, рисовал на газетном листе голову лошади. Кузнецов следил за его рисунком и шептал: – А голых женщин не можете? Нарисуйте мне: смерть люблю» («Новые дни». Гл. XIII). –
«Тихий Дон»:
«Чубов лежал на кровати и, вслушиваясь в голоса разговаривающих, рассматривал прибитый к стене, пожелтевший от табачного дыма рисунок Меркулова: полуголая женщина, с лицом Магдалины, томительно и порочно улыбаясь, смотрит на свою обнаженную грудь.<…>
– Вот хорошо-то! – отрываясь от рисунка, воскликнул он…».

Не сложно заметить, что во всех случаях описываются типичные ситуации: посадка на поезд, встреча высокопоставленного лица, сложности в семейных отношениях из-за денег, ну и интерес мужчин к картинкам с голыми женщинами. Что удивительного в том, что у двух разных писателей, писавших об одних и тех же реалиях, оказались подобные совпадения?

Тоже можно сказать и о совпадениях в использовании диалектизмов или разговорных форм слов, а также пословиц, поговорок, песен: это все то, что есть в народе, и, если два писателя пишут на одном материале (в данном случае о донском казачестве), то нет ничего удивительного, что у них присутствуют и «точки пересечения».

Замечу, что диалектизмов у Крюкова меньше, чем в «Тихом Доне» или в «Поднятой целине», и встречаются они (не считая тех, что описывают этнографические реалии) исключительно в прямой речи персонажей, в то время как в произведениях Шолохова - в том числе и в авторской речи. (Вспомним: «Сбочь дороги могильный курган....»). Причем, диалектные формы у двух писателей не всегда совпадают. Например, у Крюкова встречается слово «кабыть», в «Тихом Доне» - «кубыть» (как-будто), у Крюкова - «хочь», в «Тихом Доне» и в «Поднятой целине» - «хуч» (хотя). Ни разу мне не попались у Крюкова слова, встречающиеся, как в «Тихом Доне», так и в «Поднятой целине», такие как «сбочь», «гутарить», «ажник» и т.д..

Ничего эксклюзивного нет и в подавляющим большинстве совпадающих в «Тихом Доне» и в прозе Крюкова метафорах. Так, к примеру, из «первой сотни авторских тропов», которые по мнению одного из «антишолоховедов-крюковедов» Андрея Чернова, попали из очерков и рассказов Крюкова в «Тихий Дон» лишь немногие вроде «зеленые облака деревьев» или «оспа на лице земли» могут претендовать на звание художественных находок, а большинство же довольно банальны: арбуз - голо/короткоостриженная голова, веером разбегающиеся (разбежаться в разные стороны), запах крепкого пота, медно-красный закат, неморгающий взгляд, причмокивать... н-но, телеграфные столбы уходили и т.п.. Интересно, а если рассмотреть подробнее, то не выяснится ли, что в случае с действительно оригинальными авторскими тропами, расхождений больше, чем сходств?

Если говорить об общем впечатлении, то у Крюкова тон изложения преимущественно спокойный, размеренный, нередко сентиментальный, повествование зачастую затянуто из-за чего становиться скучноватым, в авторской речи попадаются отсутствующие в «Тихом Доне» архаизмы (томится чаяниями, безвозбранный, надежды зиждутся и т.д.), а метафоры зачастую банальны. Спокойный тон связан не с характером описываемых событий, а с характером автора; таким же тоном, близким к эпическому написана, к примеру, и «Шульгинская расправа», посвященная драматическим событиям, предшествовавшим Булавинскому восстанию. В прозе Крюкова и близко нет того драматизма, надрыва и парадоксов, которые роднят «Донские рассказы» с «Тихим Доном». Излишне подробное описание чувств персонажей у Крюкова для меня (допускаю, что субъективно) сближает его не с психологизмом второй половины 19-го - начала 20-го в.в., а скорее с сентиментализмом в духе Карамзина. И еще: я, признаюсь, не поклонница баек деда Щукаря. (Нагульнов, изучающий английский язык, мне показался смешнее.) Но вот Крюков по-моему, уж слишком серьезен, юмора у него почти что нет.

(Более подробное и более профессиональное сравнение поэтики прозы Крюкова и «Тихого Дона», а также ряд других аспектов см. книгу Ф.Кузнецова: «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа»)

Подводя итог, заметим, что если, как утверждают противники авторства Шолохова, между «Донскими рассказами» и «Поднятой целиной», с одной стороны, и «Тихим Доном» - с другой слишком уж большой разрыв, и слишком они непохожи, для того, чтобы быть написанными одним и тем же человеком, то ПРОЗА КРЮКОВА ОТ «ТИХОГО ДОНА» ОТСТОИТ ЕЩЕ ДАЛЬШЕ ПО СТИЛЮ И МАНЕРЕ ИЗЛОЖЕНИЯ, А ТАКЖЕ НИКАК НЕ БЛИЖЕ ПО УРОВНЮ ТАЛАНТА.

Можно отметить, что сходство между «Тихим Доном» и другими произведениями Шолохова признают и некоторые «антишолоховеды». Но это сходство они объясняют то ли «нарезкой» из «Тихого Дона», то ли «стилизацией под «Тихий Дон». Честно говоря, плохо представляю, как процесс «нарезки» должен был выглядеть на практике. Листать «Тихий Дон», выписывать подходящие слова, обороты, пейзажи и вставлять их в новый текст? Ну, что ж, если Шолохов (или тот, кто «писал за Шолохова») что-то у кого-то и «нарезал», то маловероятно, что этим «кем-то» был Крюков.

ВОЗРАСТ И НИЗКИЙ СТАРТ
Противники авторства Шолохова указывают на то, что «номинальный», как они убеждены, автор, на момент появления «Тихого Дона» был слишком молод для того, чтобы написать такой «взрослый» роман. К тому же, по их мнению, между «Донскими рассказами» и «Тихим Доном» слишком большой разрыв, чтобы можно было в один момент «прыгнуть» от одного к другому.

Против его «главного оппонента» можно выдвинуть «зеркальный» аргумент: Крюков на момент предполагаемого написания им «Тихого Дона» был пожилым человеком и писателем с многолетним стажем, всю жизнь писавшим в определенной манере, существенно отличавшейся от того, как написан «Тихий Дон», и на более низком уровне.

ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО, С ЭТОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, ПОЗИЦИИ ШОЛОХОВА И КРЮКОВА КАК МИНИМУМ РАВНЫ. С учетом того, что «Донские рассказы» по стилю всё-таки ближе к «Тихому Дону», чем проза Крюкова, то у Шолохова позиции оказываются лучше.

ШОЛОХОВ - «ИНОГОРОДНИЙ».
Казачье происхождение Крюкова - едва ли не единственная позиция, по которой у Крюкова, как потенциального автора «Тихого Дона» преимущество перед Шолоховым.
Но и оно снижается, если учесть, что и Крюков тоже не был «своим» для массы станичников: он принадлежал к казачьей интеллигенции. Вот как по этому поводу написано на сайте, посвященном Крюкову: «.....он для носящих лампасы станичников «чужак», «сюртук»; «интеллихент», «казак наоборот». Не раз испытает на себе цельный, правдивый перед собой и читателем Крюков эту двойственность, «зыбкость» (его любимое слово) своего положения....» http://krukov-fond.ru/biografiyamironov.html
Можно заметить, что в «Тихом Доне» представители казачьей интеллегенции, т.е. того слоя, к которому принадлежал Крюков, появляются только в качестве эпизодических персонажей (например, Изварин), и нет персонажа, который мог бы считаться его авторским «я». То, что на роль «альтер-эго» Крюкова не подходит Григорий Мелехов, думаю, и объяснять не стоит. На эту роль не подходит и Листницкий: ни по возрасту (Листницкому около 30, Крюкову - под 50), ни по социальному положению (Листницкий богатый помещик и военный, Крюков - казачья интеллегенция), ни по политическим взглядам (Листницкий монархист и консерватор, Крюков до революции принадлежал к либерально-народническому крылу).

В качестве преимущества Крюкова иногда называют также более высокий уровень образования. С моей точки зрения ЭТО ВООБЩЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕИМУЩЕСТВОМ. Для написания «эпопеи века» главное - талант, а писателей с неоконченным образованием, но оставивших след в литературе, как раз в тот период было довольно много. Самый яркий пример - Максим Горький.

"НЕ ТА ЛИЧНОСТЬ"
Многие убеждены, что Шолохов был неспособен написать "Тихий Дон" по своим моральным качествам.
Моральные качества Шолохова - тема для особого разговора.

А, что касается личности Крюкова: он был слишком уж спокойным человеком для того, чтобы написать такой, полной шекспировских страстей роман.

СКОРЕЕ «КРАСНЫЙ» ИЛИ СКОРЕЕ «БЕЛЫЙ»?
Крюков, как говорилось выше, был активным участником Белого движения, и если бы он писал «большую вещь», то скорее всего она была бы об антибольшевицком казачьем восстании, подобном тому, которому посвящен «Тихий Дон». Для рапповца* и будущего (на момент написания ТД) члена ВКП(б) Шолохова выбор подобной темы выглядит несколько странным. Но на проверку и здесь всё оказывается НЕ ТАК ОДНОЗНАЧНО. Более подробно на идеологическом аспекте я остановлюсь позднее, в других статьях, пока что отмечу только несколько ключевых, как мне представляется, моментов.

Так, в «Тихом Доне» много деталей, которые противоречат представлениям об авторе-белогвардейце, и, в частности, прямо противоречат тем идеям, которые высказывал Крюков в своей публицистике периода Гражданской войны. Отмечу некоторые из них:
1) В романе показана жестокость ВСЕХ участников Гражданской войны - и «красных», и казаков-повстанцев, и «белых» в узком смысле этого слова.
В очерках Крюкова показана только жестокость «красных».

2) Григорий Мелехов терпеть не может господ-офицеров и во всех его конфликтах с ними симпатии автора неизменно на его стороне.
Крюков либо пишет о единстве казачества, не зависимо от чина, либо осуждает анти-офицерские настроения.

3) С явным сочувствием говориться о нежелании казаков воевать на фронтах Первой мировой, а впоследствии, в Гражданскую за пределами Области Войска Донского.
Крюков во время Первой мировой выступал за «войну до победного конца», во время Гражданской о нежелании казаков воевать за пределами родных станиц писал с явным осуждением, характеризуя это как «шкурничество».

4) В целом позицию автора "Тихого Дона" можно назвать позицией «над схваткой» - автор не идеализирует, но и не демонизирует ни одну из сторон. Заметны симпатии в пользу казаков-повстанцев, но никак не в пользу собственно «белых».
Позиция Крюкова - это позиция представителя одного из противоборствующих лагерей.

По мнению сторонников версии о плагиате, эпизоды «Тихого Дона», противоречащие «белой» идее являются «вставками от соавтора». Допустим, что это так. Но здесь можно сделать несколько замечаний:

Во-первых, эпизодов и мотивов, противоречащих «белой» идее в «Тихом Доне» довольно много, они «разбросаны» по всему роману и стилистически не выделяются из общего ряда. (Уточню: я говорю сейчас именно об эпизодах, органически включенных в сюжет, а не об «идеологически правильных» комментариях.) Например, анти-офицерские настроения среди казаков и лично Григория проходят через весь роман «красной нитью»: в первом томе изображается отношение офицеров к рядовым казакам как к быдлу, в третьем и в четвертом томах ряд эпизодов демонстрируют напряженные отношения (стычка Григория Мелехова с генералом Фицлерхауровым и последующее расформирование дивизии, которой командовал Григорий, казаки, брошенные «добровольцами» в Новороссийске и т.д.). Тоже относится и к изображению жестокости всех сторон войны. Если эти и другие моменты - «вставки от соавтора», то получается, что «Тихий Дон» в том виде в каком мы его знаем прошел серьезную переработку и не факт, что такой объективный роман хуже первоначального (если таковой существовал) пробелогвардейского, а любые поиски «настоящего» автора теряют смысл: настоящим автором остается автор известной нам редакции, также как и, к примеру, Алексей Толстой является автором «Буратино».

Во-вторых, как быть в этом случае с эпизодами, которые не соответствуют ни «белой», ни «красной» идее, например, с заявлениями Григория Мелехова, в том числе и в четвертом томе, что ему «ни те, ни эти не по совести»? Кому принадлежит их авторство?

В-третьих, возникает вопрос, если у Шолохова (или у другого гипотетического соавтора) хватило способностей «перелицевать» роман из пробелогвардейского в объективный, почему он оказался неспособен довести дело до конца и «подчистить», хотя бы в мелочах, ряд идеологически невыдержанных моментов, например, убрать «хориную мордочку» в описании внешности «классовсознательного пролетария» Валета или трусливое поведение в начале восстания Михаила Кошевого и т.д., не говоря уже о том, чтобы дописать идеологически правильную концовку, т.е. привести главного героя к большевикам?
Для тех, кто не читал «Тихий Дон» или читал очень давно и не помнит, скажу: роман заканчивается тем, что Григорий Мелехов выбрасывает оружие и возвращается домой. Он, вопреки конъюнктуре, так и не приходит к большевизму, он стоит на пороге родного дома, держа на руках сына Мишатку: «Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром.» Такими словами завершается одна из величайших эпопей ХХ века.
Противники авторства Шолохова нередко утверждают, что дописать другой конец было невозможно. Мне такое утверждение кажется более чем спорным: если роман был неокончен, то ничего не мешало «соавтору» дописать тот конец, который был ему удобен. Например: Григорий Мелехов возвращается в родной хутор Татарский не откуда-нибудь, а после службы в Первой конной Семёна Буденного. Чем не повод завершить «Тихий Дон» так, как того требовала идеологическая целесообразность: заставить Григория после возвращения сказать пару фраз о том, как он все переосмыслил и наконец-то понял, на чьей стороне «большая человеческая правда». Так почему же Шолохов (или другой воображаемый «соавтор») не воспользовался такой возможностью? Причем, учитываем, что на Шолохова оказывалось довольно серьезное давление с тем, чтобы заставить его подогнать «эпопею века» под иделогический канон: один из тогдашних «литвождей» Александр Фадеев прямо потребовал «сделать Мелехова своим», в конце 20-х - в начале 30-х наиболее рьяные критики «Тихого Дона» договорились до того, что назвали роман «вылазкой махровой контрреволюции», а критика ТД за идеологическую невыдержанность продолжалась, как минимум, до конца 30-х годов. И если в таких условиях Шолохов не довёл роман до «идеологически правильной кондици», то это означает, что НЕ ЗАВИСИМО ОТ ТОГО, БЫЛ ОН АВТОРОМ «ТИХОГО ДОНА» ИЛИ НЕТ, ОН БЫЛ СОГЛАСЕН СО ВСЕМ НАПИСАННЫМ, И ЧТО «ТИХИЙ ДОН» БЫЛ ДОРОГ ЕМУ ИМЕННО ТАКИМ, КАКИМ ОН ЕСТЬ. Это обстоятельство снижает, если не полностью дезавуирует довод против авторства Шолохова «от идеологии».

В завершение подтемы сделаю небольшое отступление. Сложно сказать наверняка, что реально было в голове у того или иного человека, умершего N десятилетий назад. Вопрос идеологии, с моей точки зрения, нельзя сводить к прямолинейной схеме: за «белых» или «за красных». Мировоззрение каждого в отдельности человека это - сложный комплекс установок, и приверженность той или иной идеологии, еще не означает согласия со всеми взглядами, которые высказывают в рамках данной идеологии, а также не исключает критику «отдельных недостатков» в реализации идеала, конкретных персоналий или их поступков. Кроме того надо учитывать, что взгляды человека на те или иные вопросы со временем могут меняться.
Это замечание не относится к Крюкову, бывшему на момент предполагаемого написания им «Тихого Дона» зрелым человеком, сознательно выбравшим поддержку в Гражданской войне одной из сторон. Почти невероятно, чтобы он в публицистике и в речах активно поддерживал одни идеи, и одновременно с этим писал роман, наполенный другими, зачастую прямо противоположными.
Но оно в полной мере относится к Шолохову: у него, в отличии от Крюкова, не было выбора, он должен был жить в условиях коммунистической диктатуры и приспосабливаться к ней, не зависимо от того, раздялял или нет все официальные установки, и вполне можно допустить, что он поддерживая коммунистическую идею в целом, не раздялял, к примеру, взгляд на казачество, как оплот контрреволюции. Также можно заметить, что взгляды высказанные им спустя несколько десятилетий или даже лет после написания «Тихого Дона», мало что говорят о его же взглядах на момент написания романа.

СТАНИЦА ВЁШЕНСКАЯ
«Тихий Дон», как известно, посвящен не антибольшевицкому казачьему движению вообще, а конкретно Верхнедонскому (другое название - Вёшенскому) восстанию.

Действия разворачиваются в тех местах, где Шолохов жил и во время Гражданской войны, и впоследствии.

Крюков был уроженцем станицы Глазуновской Усть-Медведицкого округа, и именно в этих местах разворачиваются действия большинства его произведений. Во время Гражданской войны Усть-Медведицкий округ стал ареной не менеее драматичных событий, чем Верхнедонский: восстание вспыхнуло здесь в середине 1918 года, и Фёдор Крюков был одним из его организаторов и непосредственных участников.

Так, что С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ВЫБОРА МЕСТА ДЕЙСТВИЯ РОМАНА ПРЕИМУЩЕСТВО ОДНОЗНАЧНО НА СТОРОНЕ ШОЛОХОВА. И здесь дело даже не в том, у кого было больше возможностей для сбора материала о восстании - допустим, она была и у Крюкова - через письма вёшенцев, (хотя непосредственное общение, разумеется, лучше писем), и не в том, кто лучше знал топографию Вёшенского юрта (ее, несомненно, лучше знал Шолохов) а в том, что события в родном для Крюкова Усть-Медведвевском округе были не менее достойны запечатления в художественной прозе. ЕСЛИ БЫ КРЮКОВ ПИСАЛ «БОЛЬШУЮ ВЕЩЬ», ОН ПОСВЯТИЛ БЫ ЕЁ СОБЫТИЯМ В ЕГО РОДНЫХ КРАЯХ, НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ УЧАСТНИКОМ, КОТОРЫХ ОН БЫЛ, а не тому, что происходило в незнакомых для него местах, и о чем он знал понаслышке. Тем более, что нет свидетельств ни о том, что Крюков хотя бы побывал в районе Вёшенского восстания, ни о том, что он вообще интересовался им больше, чем ему требовалось для других видов деятельности.

ШОЛОХОВ ПИСАЛ СЛИШКОМ БЫСТРО?
Осенью 1925 года Шолохов начал писать повесть под названием «Донщина», посвященный корниловскому мятежу и походу Корнилова на Петроград и позднее включенной в качестве составной части в "Тихий Дон". Написав несколько печатных листов, он отложил работу и возобновил её приблизительно через год - в ноябре 1926 года, а к августу 1927 года были готовы первые два тома. (Кстати, если бы у него была готовая рукопись, то почему ему было не сказать, что замысел романа в том виде в каком мы его знаем возник у него в 1925 году или даже раньше, и зачем вообще было начинать начинать написание романа с событий, имеющих опосредованное отношение к основной сюжетной линии, а также зачем ему понадобилось откладывать работу почти на год?) Закончил Шолохов "Тихий Дон" в начале 1940 года.

Если бы автором «Тихого Дона» был Крюков, (или другой участник Белого движения), то и он должен был бы работать с приличной скоростью. Более чем достаточно времени у него было бы только для написания первого тома, в ограниченные сроки должен был быть написан второй том, в котором описываются события 1917 - первой половины 1918 года, события 19-го года, которым посвящен третий том и часть четвертого, Крюков должен был описывать почти моментально, «по горячим следам».
Ещё большей должна была бы быть скорость его работы, если мы примем версию Макаровых. По их мнению, Крюков после начала Вёшенского восстания изменил сюжет уже начатого романа и перенес действия из родного для него Усть-Медведицкого округа в Верхнедонский, в результате чего появилось две редакции. Отличия между ними, в частности, заключаются в том, что герои воюют на разных фронтах Первой мировой: в первой редакции - на Прусском, куда были направлены усть-медведицкие казаки, во второй - в Галиции; при «автоматическом сведении двух редакций в одну», по мнению Макаровых, появилась путаница с тем, где же воюют Григорий и другие персонажи. В этом случае получается, что Крюков должен был в 1919 году работать с совсем уж фантастической скоростью и приблизительно за год - с февраля 1919 года, когда началось Верхнедонское восстание по февраля 1920 года, когда он умер от тифа, не только написать около полутора томов, но и существенно переработать написанное ранее.

Причем, если мы сопоставляем известную нам скорость работы Шолохова с гипотетической скоростью работы Крюкова, то нужно учитывать как минимум два момента:
Во-первых, когда говорят о том, с какой скоростью писал Шолохов, то имеют в виду СОБСТВЕННО НАПИСАНИЕ - БЕЗ УЧЕТА ПОДГОТОВИТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ в виде сбора материала и вызревания сюжета. Мы не знаем наверняка, сколько времени заняла у Шолохова подготовительная часть работы; точно можно сказать, что не меньше года: от написания в конце 1925 года нескольких печатных листов повести "Донщина" - до начала работы над известным нам вариантом романа в ноябре 1926 года, плюс - ранее некоторое время на сбор материала для "Донщины". Мы также не знаем, насколько он, садясь за письменный стол, успел продумать сюжет и образы персонажей.
Если мы говорим о сроках теоретически отведенных Крюкову (или другому претенденту из числа белогвардейцев), то за это время он должен был выполнить ВСЮ работу - от вызревания замысла до собственно написания.
Во-вторых, Крюков не был сторонним наблюдателем событий революции и Гражданской войны. Сразу после Февральской революции он активно включается в политическую борьбу: весной 1917 года принимает участие в организации съезда казаков и в создании Союза казачьих войск, избирается депутатом возрожденного Казачьего круга. Во время Гражданской войны Крюков участвовал в Белом движении и как секретарь Казачьего круга, и как редактор газеты «Донские ведомости», и как активный публицист (только в 1919 году написал более 30 статей и очерков), плюс - многочисленные переезды с места на место и публичные выступления. Кроме того, Крюков принимал участие и в собственно боевых действиях: 1) как уже упоминалось, в середине 1918-го был в числе организаторов и участников Усть-Медведевского восстания, в ходе боев он был контужен; 2) в конце 1919 Крюков оставил работу в Войсковом округе и редактирование газеты и пошел в действующую армию. Получается, что у него в 1917-1918 годах, если и было время для написания романа, то совсем немного, а в 1919 времени не оставалось вообще.

Итого: по крайней мере ДЛЯ ТРЕТЬЕГО ТОМА ПРЕИМУЩЕСТВО ВО ВРЕМЕНИ НА СТОРОНЕ ШОЛОХОВА.

ПРОБЛЕМА ЧЕТВЕРТОГО ТОМА
Если для первых трех томов мы гипотетически, еще можем допустить, что они были написаны Крюковым (или другим автором-белогвардейцем), то БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТОГО ТОМ КРЮКОВ НЕ МОГ НАПИСАТЬ ДАЖЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИ: ДЕЙСТВИЯ В ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ РОМАНА РАЗВОРАЧИВАЮТСЯ В ТОТ ПЕРИОД, КОГДА ЕГО УЖЕ НЕ БЫЛО В ЖИВЫХ.

Противники авторства Шолохова всячески стараются принизить четвертый том «Тихого Дона», называя его то «имитацией», то даже «бульварной поделкой». Что ж, дело вкуса. Возможно, кому-то четвертый том и кажется слабее первых трех. Мне - нет. И думаю, что большинство тех, кто читал «Тихий Дон», со мной согласятся: ЧЕТВЁРТЫЙ ТОМ ЯВЛЯЕТСЯ ЛОГИЧНЫМ ПРОДОЛЖЕНИЕМ И ЗАВЕРШЕНИЕМ ПЕРВЫХ, ОН НЕ ВЫЗЫВАЕТ ОЩУЩЕНИЯ РАЗРЫВА НИ ПО СТИЛИСТИКЕ (отличия если и есть, то незначительные), НИ ПО ХАРАКТЕРАМ ПЕРСОНАЖЕЙ, НИ ПО ОСНОВНЫМ ЗАЛОЖЕННЫМ В РОМАНЕ ИДЕЯМ; ПРО НЕГО СЛОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО ОН СЛАБЕЕ ОСТАЛЬНЫХ, СКОРЕЕ НАОБОРОТ, и чего уж точно НЕ СКАЖЕШЬ о четвертом томе, это ЧТО ОН «КРАСНЕЕ» ОСТАЛЬНЫХ.

При этом, ШОЛОХОВ - ЕДИНСТВЕННЫЙ СРЕДИ МАЛО-МАЛЬСКИ ПОДХОДЯЩИХ КАНДИДАТОВ, У КОТОРОГО БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ НАПИСАТЬ ВЕСЬ РОМАН ОТ НАЧАЛА И ДО КОНЦА.

ДОКУМЕНТЫ?
Единственным документом, на который ссылаются сторонники версии об авторстве Крюкова, является письмо его земляка и ученика В.Витютнева, датированное 1 февраля 1917 года: "Помните, Вы говорили, что собираетесь написать большую вещь на тему: казаки и война, - что же работаете? Но, пожалуй, частые сдвиги с одного места на другое мешают сосредоточиться.» Из него скорее можно сделать вывод, что если Крюков и писал «большой роман», то начал его незадолго до Февральской революции, а не накануне Первой мировой, как утверждают многие антишолоховеды, и не факт, что Крюков продолжил работу над ним в бурные годы революции и гражданской войны. То, что из текста письма никак не следует, что планировавшийся Крюковым роман это - именно «Тихий Дон», думаю, объяснять не стоит.

Надо сказать, что во время Гражданской войны Крюкова действительно думал о том, что её трагические события должны быть запечатлены в художественном слове. Вот что он говорил по этому поводу: «Может быть, придет когда-нибудь время – беспристрастный, эпически спокойный повествователь с достаточной полнотой и последовательностью изобразит ту картину, которую сейчас в силах передать лишь сухой протокол..... Может быть, отойдя на расстояние, в исцеляющую даль времени, будет создано целостное отображение великой туги народной, беды казачьей. Сейчас это сделать нет сил..... (Ф.Крюков. После красных гостей. «Донские ведомости» 4/17 авг. 1919 года) Т.е. написание эпического полотна Крюков считал делом будущего - «может быть, придет когда-нибудь время», а сейчас - «нет сил».

О том, что Крюков работал над «большим романом», и тем более о том, что он мог быть автором «Тихого Дона» никогда не говорил никто из людей, близко знавших его. Так, сын Фёдора Крюкова Дмитрий Крюков был одним из видных деятелей казачьего зарубежья, неоднократно писал об отце и ни разу не обмолвился о том, что тот во время Гражданской войны работал над «большой вещью». Близкий друг писателя В.Витютнев, (тот самый, который спрашивал у Крюкова, работает ли он над романом) на вопрос о том, мог ли Крюков быть автором «Тихого Дона» прямо ответил: «С Ф. Д. Крюковым я был связан многолетней дружбой и был посвящен в планы его замыслов, и если некоторые приписывают ему “потерю” начала “Тихого Дона”, то я достоверно знаю, что такого романа он никогда и не мыслил писать».

Интересно, что погибший во время Великой Отечественной войны архив Шолохова для антишолоховедов является чуть ли не доказательством плагиата. А вот архив Крюкова в основном сохранился: часть архива писатель оставил в Петербурге у одного из своих друзей, уезжая после Февральской революции на Дон, другую часть - у родственников во время отступления Белой армии в конце 1919 года. То, что в архиве Крюкова так и не удалось обнаружить не то, что черновиков «Тихого Дона», а вообще никаких указаний на его работу над романом, сторонников «крюковской» версии почему-то не смущает.

В целом же имеющиеся свидетельства говорят о том, что КРЮКОВ «ТИХИЙ ДОН» НЕ ПИСАЛ И ВООБЩЕ ТАК И НЕ НАЧИНАЛ ПИСАТЬ «БОЛЬШОЙ РОМАН О КАЗАКАХ». Не до этого ему было в бурные годы Гражданской войны.

ИТОГО
Единственная позиция, по которой Крюков в качестве потенциального кандидата в авторы «Тихого Дона» имеет некоторое преимущество - казачье происхождение.
С другой стороны, у Шолохова есть преимущества по, как минимум, четырем позициям:
1) как у автора «Донских рассказов» и «Поднятой целины», которые ближе к «Тихому Дону», чем проза Крюкова;
2) как у жителя станицы Вёшенской, где разворачиваются основные действия романа;
3) как у человека, имевшего возможность написать роман от начала и до конца, в то время как вероятность написания Крюковым третьего тома стремится к нулю, а написание им четвертого тома исключено;
4) против авторства Крюкова говорят документы и свидетельства современников.

Те же возражения, что и против Крюкова можно выдвинуть и против других предполагаемых авторов-белогвардейцев, в частности, против предложенного Зеевом Бар Селлой Вениамина Краснушкина (Севского): ни один из них не был непосредственным свидетелем Вёшенского восстания, все они должны были работать в крайне сжатые сроки в условиях нестабильной обстановки Гражданской войны и не имели возможности закончить роман, а все свидетельства, если они вообще есть, о том, что кто-либо из них мог быть автором «Тихого Дона», крайне недостоверны и опираются на слухи. Противники авторства Шолохова также не продъявили широкой общественности ни одного писателя, чей стиль был бы близок к "Тихому Дону". Перерыла Интернет в поисках прозы Краснушкина, но художественного нашла только небольшую историческую зарисовку "Игнатов бугор". На "Тихий Дон" не похоже, правда, рассказ слишком короткий, так что однозначно судить нельзя. Относительно Краснушкина и прочих могу делать только теоретические выводы: если бы их творчество действительно по стилю было близким к "Тихому Дону", то их "сторонники" приложили бы все усилия для его популяризации. А так остается предположить, что они ещё дальше от "Тихого Дона", чем Крюков.

В целом можно констатировать ЛЮБОЙ АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ КАНДИДАТ В АВТОРЫ «ТИХОГО ДОНА» ПОДХОДИТ НА ЭТУ РОЛЬ ХУЖЕ ШОЛОХОВА. Закончу тем, с чего начала: ЧЕГО УЖ ТОЧНО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОТОМУ, ЧТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НИКОГДА, ЭТО ЧТОБЫ «ТИХИЙ ДОН» СВАЛИЛСЯ С НЕБА ИЛИ НАПИСАЛ СЕБЯ САМ.

Примечание.
* Рапповец - член РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей).

Фёдор Крюков – незаслуженно забытый в советское время казачий писатель, оставивший после себя 4 тома рассказов, посвящённых истории и жизни донского казачества. Ряд современных исследователей считают, что «Тихий Дон» написал именно Фёдор Дмитриевич, а Шолохов или украл его рукописи, или был назначен автором «сверху». И версия эта небезосновательна.

Певец Тихого Дона

В дореволюционной России Фёдор Дмитриевич был достаточно известным человеком, а после прихода к власти большевиков его личность и творчество стали забываться. Родился Крюков в Усть-Медведицком округе в крупной станице Глазуновской. Отцом будущего писателя был атаман, а матерью родовитая казачья дворянка.

Входил в партию народников социалистов, работал завотделом литературы и искусства в популярном научном журнале «Русское богатство». Преподавал историю и русскую словесность в гимназии. За политическую деятельность три месяца сидел в тюрьме. Во время борьбы с коммунизмом – видный деятель Войскового круга, идеолог сопротивления большевикам на Дону. При отступлении белых сил в марте 1920 года умер от тифа, по другой версии – казнён.

Фёдор Дмитриевич написал множество рассказов и очерков, посвященных истории и жизни донских казаков. По сведениям друзей, последние годы писал роман, рукописи которого пропали после его смерти. Именно Крюкову приписывают авторство если не всего, то первых 4 томов романа-эпопеи «Тихий Дон». Впервые версию высказал Солженицын и советский литературовед Медведева-Томашевская.

В донских рассказах Крюкова и в «Тихом Доне» есть общие сравнения: «арбуз как остриженная голова», «диковинные облака» рядом с «задумавшейся курицей», «белый лопух головного убора», «зубчатая спина облаков», «лицо как голенище сапога». Сомнительно, что такие совпадения случайны, особенно «медовый запах цветов тыквы с огорода».

Полевая сумка

На XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году уже известный писатель, но ещё не нобелевский лауреат Михаил Шолохов, выступая перед делегатами, сказал странные слова: «В частях Красной армии… будем бить врага… И смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем… Чужие сумки соберём… Потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы ещё напишем книги о том, как мы этих врагов били».

Исследователи считают, что своё произведение Крюков хранил в полевой сумке. После смерти писателя они оказались у Петра Громославского, который в будущем стал тестем Михаила Шолохова. Впоследствии Шолоховы заявляли, что с Крюковым они были незнакомы, однако это не правда.

Фёдор Дмитриевич учился в гимназии, где его сокурсником, что является важной деталью, был Пётр Громославский. Там же получал образование будущий известный советский писатель Серафимович, который, возможно, помогал Шолохову переделывать текст и наполнять его элементами казачьего говора.

Также в английских архивах сохранилось фото, сделанное в 1919 году в Усть-Медведицкой станице. Снимок «всплыл» в 2016 году: на нём изображены британские офицеры и руководители казачьего восстания против большевиков. Рядом с сидящим Крюковым стоит его друг Александр Голубинцев и не кто иной, как Пётр Громославский. Удивительно, но на фото Крюков держит в руках кожаную походную сумку.

Черновик Шолохова

Исследователи, обвиняющие Шолохова в плагиате, приводят множество доводов. Нестыковки в датировке, исторические ошибки, ранний возраст автора, нехватка образования и многое другое. Однако их главным аргументом являются рабочие черновики писателя. При детальном рассмотрении листиков с текстом оказалось, что это не черновик, а скорее перепись.

В 1929 году для комиссии по плагиату Шолохову потребовалось срочно подготовить рукопись. Он её предъявил, но написанную тремя разными почерками (сам писатель, его супруга Мария и её сестра). Свой роман Крюков писал по старой орфографии, и в шолоховском черновике наблюдаются следы работы над удалением буквенных рудиментов.

Много в тексте и оборотов, которые могли возникнуть только при переписывании текста с непонятным почерком. Комиссия не нашла плагиата и признала Шолохова автором. В «Правде» было напечатано, что сомневавшиеся в подлинности романа – клеветники и враги большевизма.

Пролетарский писатель

Подозревать Шолохова в плагиате стали ещё в советские времена. В его авторство не верил профессор Дмитрий Лихачёв, писатели Иосиф Герасимов, Алексей Толстой и многие другие. Своё в отношении к проблеме авторства великого романа высказал и профессор Александр Логвинович Ильский, работающий в «Роман-газете», которая первой напечатала «Тихий Дон».

Он оставил следующее воспоминание: «Не только я, но и все в нашей редакции знали, что первые четыре части романа «Тихий Дон» Шолохов никогда не писал». По воспоминания Ильского, когда в литературной среде пошли разговоры о плагиате, то весь коллектив собрал главный редактор Анна Грудская и сказала, что вопрос с «Тихим Доном» решили «на верху» и вопрос задавать не стоит.

Партии и новой советской власти нужен был роман не хуже «Войны и мира» и таланта уровня Льва Толстого. Однако этот человек должен происходить из народа. Так и появился молодой писатель Шолохов, написавший великую эпопею, и для этого ему не понадобилось дворянское происхождение, образование и жизненный опыт.

Крюков Федор Дмитриевич, депутат I Государственной Думы от Области войска Донского. Федор Дмитриевич Крюков по окончании высшего образования посвятил себя педагогической деятельности. Федор Дмитриевич сотрудничает в журнале «Русское богатство» . По своим взглядам Федор Дмитриевич примыкает к крайним левым партиям. Подписал "Выборгское воззвание " 10 июля 1906 года в г. Выборге и осужден по ст.129, ч.1, п.п.51 и 3 Уголовного Уложения.

Использованы материалы сайта http://www.kodeks.ru/

Крюков Федор Дмитриевич (2.02.1870-4.03.1920), писатель, общественный деятель. Родился в станице Глазуновская, ныне Волгоградской обл. в семье станичного атамана. В 1892 окончил петербургский Историко-филологический институт. В 1893-1905 был учителем. В 1906 избран депутатом I Государственной думы от Области Войска Донского. В 1906-1907 выступал в Думе и в печати против использования донских полков для подавления революционных выступлений. Начал печататься в 1892 («Гулебщики. Очерк из быта стародавнего казачества»). В рассказах («Пособие»», «В родных местах», «Клад», «Казачка» и др.) рисовал колоритный быт донского казачества, изображал также жизнь русского учительства, духовенства, чиновников, военных.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Писатель и депутат Госдумы

Крюков, Федор Дмитриевич – русский писатель, общественный деятель. Родился в семье станичного атамана. В 1892 году окончил петербургский Историко-филологический институт. В 1893-1905 годах был учителем. В 1906 году избран депутатом 1-й Государственной думы от Области Войска Донского. Был одним из учредителей партии «народных социалистов». В 1906-1907 годах выступал в Думе и в печати против использования донских полков для подавления революционных выступлений. Начал печататься в 1892 году («Гулебщики. Очерк из быта стародавнего казачества»). В рассказах («Пособие», «В родных местах», «Клад», «Казачка» и др.) рисовал колоритный быт донского казачества. В дальнейшем под влиянием В.Г.Короленко , П.Ф. Якубовича , А.С.Серафимовича , с которыми К. был в дружеских отношениях, в его произведениях усиливаются социальные мотивы; он описывает тяжесть царской службы казаков, положение бедноты, бесправие женщины, революционное брожение среди казаков в период 1905-1907 годов. Крюков изображал также жизнь русского учительства, духовенства, чиновников, военных. Писал художественно-публицистические очерки. В.И.Ленин использовал очерк Крюкова «Без огня» в статье «Что делается в народничестве и что делается в деревне?» (Соч. т. 18, с. 520, 522-523). К. печатался в журнале «Русское богатство» ; с 1912 года стал одним из его редакторов. Короленко писал: «Крюков писатель настоящий, без вывертов, без громкого поведения, но со своей собственной нотой, и первый дал нам настоящий колорит Дона» . Годы гражданской войны Крюков провел на Дону, был секретарем Войскового Круга, редактором газеты «Донские ведомости».

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.3, М., 1966.

Объявлен автором "Тихого Дона"

Федор Крюков! Никто не знал, что был такой писатель, пока не затеялась катавасия с авторством "Тихого Дона". А. Солженицын стал утверждать, что автором "Тихого Дона" является глазуновский казак и депутат Госдумы Федор Дмитриевич Крюков. Те, кто не имеет литературного слуха, тоже могут так подумать. Но, прочитав Крюкова, решишь: "Все, как у Шолохова, язык, местность, казачьи манеры, "жалмерки" и т.п. И все же не хватает "куражу", "грамматической ошибки". Слишком отточено и выверено, слишком литературно.

Со своей сестрой Лидой и зятем Володей мы ездили в ст. Глазуновскую Волгоградской области. Встретили старую учительницу - теперь верующую в Господа нашего. Учительница утверждала, что тайно своим воспитанникам она читала "Офицершу" Крюкова. Он был в те, уже хрущевско-брежневские годы, под запретом.

Дом отца Ф.Д.Крюкова до войны еще переоборудовали под маслозавод. Он сгорел. От Крюковых остался старый одичавший сад. Его здесь так и называют "Крюков сад". Осталась и пристройка к дому для наемных рабочих.

Мы с поэтом Владимиром Нестеренко разыскали могилу деникинца Ф.Крюкова, умершего под ст. Новокорсунской от сыпного тифа. Но никто с места не двигается, чтобы хоть как-то обозначить место захоронения друга В.Г.Короленко , добротного русского писателя. Опасаются: вдруг опять начнут кивать на Федора Дмитриевича, как на автора эпопеи "Тихий Дон". Горька посмертная судьба Крюкова - человек уж, больно подозрителен. Что там в сундучке возил? А ничего - газетные заметки.

Николай ИВЕНШЕВ - Прописи ("Русская жизнь", 2002 г.)

Сочинения:

Казацкие мотивы, Очерки и рассказы, СПб, 1907;

Рассказы, т. 1, М., 1914.

Литература:

Горький М., О писателях-самоучках, Собр. соч., т. 24, М., 1953;

Короленко В.Г., Избранные письма, т. 3, М., 1936, с. 226;

Горнфельд А., Рассказы Крюкова, в его кн.: Книги и люди, СПб, 1908;

его же, Памяти Ф.Д.Крюкова, «Вестник литературы», 1920, № 6;

Боцяновский В., Из воспоминаний о Ф.Д.Крюкове, там же, 1920, № 9.

Здесь читайте:

«Русское богатство» , литературный, научный и политический журнал, 1876-1918 гг.

Депутаты Государственной Думы в 1905-1917 гг. (биографический указатель)

4.3.1920. – Умер писатель Фёдор Дмитриевич Крюков, предполагаемый автор романа "Тихий Дон".

(2.2.1870–4.3.1920) – русский писатель, казак, участник Белого движения. Родился в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского в семье атамана. Мать донская дворянка. Всего в семье было трое детей.

Фёдор окончил с серебряной медалью Усть-Медведицкую гимназию, где учился вместе с Ф. Мироновым (будущим командармом 2-й Конной армии), А. Поповым (будущим писателем А.С. Серафимовичем) и Петром Громославским (тестем М.А. Шолохова).
В 1888 г. поступил в Императорский Санкт-Петербургский историко-философский институт на казенное содержание, получил очень хорошее образование. Будучи потомственным донским казаком, Крюков великолепно знал и жизнь родного Дона, и его историю, что проявил уже в первых своих произведениях.

Еще будучи студентом, он начал литературную деятельность статьей "Казаки на академической выставке", опубликованной в журнале "Донская речь" (18.03.1890). После окончания (в июне 1892 г.) института по разряду истории и географии до 1894 г. сотрудничал в "Петербургской газете", печатая короткие рассказы. История Дона вдохновила писателя на большие исторические эссе из Петровской эпохи "Гулебщики" (1892) и "Шульгинская расправа" (1894), опубликованные в журнале "Исторический вестник".

В сентябре 1893 г. устроился воспитателем пансиона Орловской мужской гимназии, где в августе 1900 г. стал сверхштатным учителем истории и географии, одновременно исполняя прежние обязанности вплоть до 1904 г. Дополнительно преподавал историю в Николаевской женской гимназии (1894–1898) и русский язык в Орловско-Бахтина кадетском корпусе (1898–1905) и состоял членом губернской ученой архивной комиссии. К этому периоду времени относятся первые значительные художественные произведения из жизни современного Донского казачества, такие как "Казачка" (1896), "Клад" (1897), "В родных местах" (1903). К этому же времени относится длительное сотрудничество Федора Дмитриевича с писателем В.Г. Короленко – главным редактором журнала "Русское богатство" (с 1914 – "Русский вестник"), где с 1896 по 1917 г. Ф.Д. Крюков опубликовал 101 произведение различного жанра.

В этот период он был подвержен общему либерально-революционному и социал-демократическому поветрию. В апреле 1906 г. он избирается депутатом от Дона, входил в состав Трудовой группы. После роспуска Думы в июле 1906 г. подписал "Выборгское воззвание", за что отбыл трехмесячное тюремное заключение. В 1906–1907 гг. участвовал в Партии народных социалистов.

Период до 1914 г. – наиболее заметный в творчестве Ф.Д. Крюкова, когда он приобрел литературную известность. Он написал десятки повестей и рассказов, в основном о народной жизни на Дону. С 1911 г. приступил к работе над "большой вещью" – романом о жизни донского казачества. Общий объем произведений Ф.Д. Крюкова составляет не менее 10 томов, но при жизни писателя был издан лишь один том – в 1914 г.

С начала Ф.Д. Крюков – на фронте. Был военным корреспондентом и заведующим отрядом Красного Креста Государственной думы на Кавказе (1914 – начало 1915 г.). В ноябре 1915 – феврале 1916 г. находился на Галицийском фронте. Многочисленные впечатления опубликовал во фронтовых очерках из быта военных санитаров и военного госпиталя, которые перекликаются с военными темами романа "Тихий Дон".

Катастрофу Крюков описал в очерках "Обвал", "Новое", "Новым строем", показав реальную картину распространившейся мерзости и разложения. В январе 1918 г. вернулся на Дон, где принял активное участие в , в июне 1918 г. был контужен в бою. В то же время написал стихотворение в прозе "Родимый край", которое распространялось в виде листовок на фронте. В августе был избран в члены Войскового Круга, работал его секретарем. С осени 1918 г. был директором Усть-Медведицкой мужской гимназии и, очевидно, именно в этот период написал основные части своего романа, посвященные гражданской войне. Здесь же в ноябре 1918 г. широко было отмечено 25-летие его литературной деятельности. В 1918 – 1919 гг. печатался в журнале "Донская волна", в газетах "Север Дона", "Приазовский край".

В начале 1920 г. Ф.Д. Крюков на Кавказ и 4 марта умер от сыпного тифа на хуторе Незаймановский близ станицы Новокорсунской.

Рукопись крюковского большого романа осталась нам неизвестна.

Однако существует обоснованная версия, что именно она была использована М.А. Шолоховым для романа "Тихий Дон", который был им завершен в возрасте 22 лет (опубликован в 1927 г.) и за который ему была присуждена Нобелевская премия в 1965 г. «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время» . Споры вокруг авторства начались сразу после выхода в свет первых глав эпопеи в 1928 г. и обострились после публикации в Париже в 1974 г. исследования И.Н. Медведевой-Томашевской (анонимно) под названием "Стремя Тихого Дона (Загадки романа)".

Солженицын впервые назвал Шолохова вором еще в 1960-е гг., то есть при активной "творческой" жизни последнего, а не после его смерти, и в книге "Бодался теленок с дубом" аргументировано очертил проблему авторства великого романа, назвав ее главным вопросом русской литературы ХХ века. В последующие годы к данной проблеме обращались многие отечественные и зарубежные ученые-филологи и историки: Р.А. Медведев, М.Т. Мезенцев, А.В. Венков, Зеев Бар-Селла. Наиболее фундаментальное исследование – книга А.Г. Макарова и С.Э. Макаровой "Цветок-татарник" (2001), где вскрыт сложный состав романа и аргументировано доказан историко-литературный подлог, осуществленный группой лиц, в том числе и Шолоховым. В результате исследований сделан вывод, что первые две книги "Тихого Дона" (части 1–4) написаны Ф.Д. Крюковым. Третья книга (части 5–6) имеет сложную структуру: в ней присутствуют вставки из мемуаров активных участников белой борьбы – , ; и красных – Н.Е. Какурина, А.А. Френкеля, а также добавления, в основном, идеологического содержания на уровне официозных штампов 1920-х гг. Четвертая книга (части 7–8) составлена из текстов, также написанных разными людьми, в том числе и Крюковым.

Безпомощные возражения на это советских "шолоховедов" также подробно разобраны вышеперечисленными исследователями. Наиболее весомым аргументом в пользу авторства Шолохова стала торжественно обнаруженная в 1999 г. рукопись "Тихого Дона", написанная его почерком, как будто он не мог переписать чужую рукопись... Софья Андреевна Толстая переписывала "Войну и мир" несколько раз, но в соавторы ко Льву Николаевичу не приписывалась.

В чем доказательства невозможности написания Шолоховым (1904–1984) основной части текста великой эпопеи "Тихий Дон"?

1. В романе с фотографической точностью описана жизнь донского казачества и различных социальных слоев дореволюционной России, которые Шолохов знать не мог как по причине малолетства, так и по своему неказачьему происхождению и полной оторванности от описываемой среды. Действие романа начинается в 1911 г., причем явления природы вплетены в единый контекст с православным календарем и полностью соответствуют действительности. Шолохов ни физически, ни психологически не мог, будучи 6-8 летним ребенком, вести какие-либо наблюдения и записи, хотя мог, конечно, изучать позже это время по документам, но в этом случае три первых книги романа не могли быть им написаны за два-три года с такой достоверностью событий.
2. Описание жизненных ситуаций, взрослых семейных проблем, отношений с женщинами, с детьми, примеры поведения главных героев, принадлежащих к разным социальным слоям, говорят о богатейшем жизненном опыте и природной наблюдательности автора. В 22 года так не напишешь... Тем более, что работа над романом в таком случае должна была начаться несколькими годами ранее, фактически в юношеском возрасте.
3. Темные пятна в биографии Шолохова. При глубоком изучении всё, что он о себе писал позже, оказывалось либо вымыслом, либо полуправдой. А все сведения о его "продкомиссарстве" и боях с махновцами, столь долго муссировавшиеся в литературе и "воспоминаниях" семьи, на поверку вообще оказались ложью. Он никогда не был участником боевых действий, им талантливо и достоверно описанных в романе.
4. Грубейшие фактические ошибки в романе допущены в описании боев Первой мiровой войны. 12-й Донской казачий полк, в котором служил его герой Григорий Мелехов, никогда не был в Восточной Пруссии, а между тем, в воспоминаниях Григория во время Верхнедонского восстания постоянно упоминается именно Восточная Пруссия. Бои же в Галиции в 1914 г., где действительно сражался 12-й Донской казачий полк, описаны с высокой точностью. Таким образом, судьба главных героев романа, как бы раздваивается, то они воюют в Восточной Пруссии, то в Галиции. Между тем, в Галиции сражались полки, формируемые в Верхне-Донском округе (10-я, 11-я и 12-я Донские казачьи), к которому относилась станица Вешенская, а в Восточной Пруссии – полки, формируемые в Усть-Медведицком округе (3-й Ермака Тимофеевича и 17-й генерала Бакланова полки). А именно в Усть-Медведицком округе в станице Глазуновской родился и долгое время жил Крюков.Как дополнительное подтверждение последних замечаний можно привести свидетельство С.В. Голубинцева (1897–1985) – донского казака, воевавшего в годы Первой мiровой войны в рядах 11 Изюмского Гусарского полка и возвращавшегося на Дон вместе с казаками 12-го Донского полка, 1-й сотней которого командовал есаул Цыганков. В дороге молодые офицеры садились кругом и слушали воспоминания Цыганкова, детали которых «впоследствии я прочел уже в Бразилии в первой части романа Михаила Шолохова "Тихий Дон". Еще тогда я удивлялся, как это он, будучи во время войны подростком, мог знать, что в 17-м Донском казачьем генерала Бакланова полку офицеры носили красные башлыки, о чем он так подробно рассказывал в том месте, где упоминается о партизанах Чернецова. И вообще, думал я тогда, мог ли он, коммунист, так красиво рассказать о выборах Донским Кругом в атаманы П.Н. Краснова. Единственно, где он ошибся в своих повествованиях о 12-м Донском казачьем полку, это в том месте, где он говорит, что казаки убили своего адъютанта. Это – ложь, ибо я доехал с казаками 12-го Донского полка до хутора Сетракова, и казаки вообще вели себя очень сдержанно и никого из офицеров не тронули… Бросилась мне в глаза и фамилия лихого антикоммуниста в романе – есаула Калмыкова, но тут я даже улыбнулся. Да ведь это же наш "диктатор" есаул Цыганков! Есаула Цыганкова я в последний раз встречал на Дону в 1919 году и после этого его мне видеть не приходилось».Ясно, что не мог Шолохов знать есаула Цыганкова, равно как и сотника Изварина и других участников тех трагических событий, а также деталей формы офицеров 17-го Донского генерала Бакланова полка, а вот Ф.Д. Крюков – наверняка мог. А фраза об убийстве адъютанта – это точно Шолохова. И это полностью соответствует схеме исследований А.Г. и С.Э. Макаровых.
5. В "Тихом Доне" с точностью и достоверностью показаны деятели местного донского масштаба. Причем, как установил А.В. Венков, внешность, привычки этих людей описаны с фотографической точностью. Человек, писавший роман, должен был быть с ними знаком. А все они были членами Казачьего Круга, секретарем которого в 1918 г. был Федор Дмитриевич Крюков. Тринадцати-пятнадцатилетний подросток Шолохов даже рядом с этими людьми находиться не мог.
6. Современные исследователи справедливо отметили, что "блукания" Григория Мелехова, его внезапно просыпающаяся ненависть к офицерам 1919-1920 гг. не имеют под собой никаких оснований и исторической почвы. Это позднейшие идеологические вставки в текст романа. Казачьи офицеры происходили из той же социокультурной среды, что и рядовые казаки, жили с ними, как правило, в одних станицах, а в Новочеркасское казачье кавалерийское училище доступ был открыт всем. За годы гражданской войны большое количество казаков, подобно Григорию Мелехову, дослужилось не только до офицерских чинов, но стало даже генералами.Однако даже если принять во внимание официозную версию создания "Тихого Дона", то не вяжется никак вечно сомневающийся и ищущий правды Григорий с безкомпромиссным коммунистом Шолоховым, душившим и травившим все живое в советской литературе. Любой автор наделяет главного героя произведения какими-то своими чертами, вкладывает в его уста свои мысли. Таков и Печорин у , и корнет, а затем – генерал Саблин у П.Н. Краснова. Представить в подобном соотношении Григория Мелехова и Шолохова просто невозможно.
7. В текст "Тихого Дона" органично вплетены казачьи песни. Шолохов всегда говорил, что тексты их он брал из сборников донских песен Пивоварова и Листопадова. Но в указанных сборниках нет вариантов слов песен, используемых в романе. Крюков же был одним из глубочайших знатоков казачьего песенного творчества, сам собирал песни и великолепно пел. В остальных произведениях Шолохова нет и тени подобного использования фольклора.
8. Шолохов практически не выезжал с Дона, а в Петербурге–Петрограде–Ленинграде вообще ни разу не был до выхода в свет романа. А между тем описания северной столицы в романе поражают своей точностью. Описать же точно город, где ни разу не был, тоже невозможно.
9. Низкий уровень общей культуры Шолохова. Один из основных аргументов "шолоховедов", касающихся молодости автора, – пример создания талантливых произведений , и другими великими поэтами и писателями. Но не надо забывать, из какой среды они происходили и какое блестящее образование имели. Более того, все их произведения написаны либо на личном опыте (например, "Герой нашего времени" Лермонтова), либо на базе глубокого изучения исторических документов и, все-таки, в более зрелом возрасте (например, "История пугачевского бунта" Пушкина). А какое образование можно было получить иногороднему Вешенской станицы в жутких условиях гражданской войны? По крайней мере, задержка в достижении необходимого культурно-образовательного уровня была неизбежна, а её, судя по официозной биографии Шолохова, не произошло. Между тем, позднейшие вставки в 1-4 частях романа и многочисленные идеологические штампы в 5–6 частях говорят о полной исторической безграмотности Михаила Александровича. Путается всё: даты передвижения и боев Добровольческой армии, перепутаны фамилии генералов, прорвавших фронт красной армии и соединившихся с повстанцами в мае 1919 г., и очень многое другое. Вся эта путаница по исследованиям специалистов относится к позднейшим идеологическим вставкам.
10. Имеется свидетельство профессора Александра Лонгиновича Ильского, работавшего в 1927 г. 17-летним юношей в редакции "Роман–газеты" и бывшего свидетелем "становления" Шолохова как писателя: «Не только я, но и все в нашей редакции знали, что первые 4 части романа "Тихий Дон" Шолохов никогда не писал. Дело было так: в конце 1927 г. в редакцию М.А. Шолохов притащил один экземпляр рукописи объемом 500 страниц машинописного текста». Однако уже после публикации первых 4 частей романа поползли слухи о плагиате.Ильский описывает атмосферу, царившую в обществе в те годы. В условиях почти полного истребления дореволюционной интеллигенции был необходим талантливый "пролетарский автор" с хорошей анкетой. Главный реактор "Роман-газеты" А. Грудская через свою подругу, работавшую в секретариате Сталина, подсунула вождю публикуемый роман. Роман понравился, и в показательного идейного "автора" назначили Шолохова. После выхода известного письма правления РАПП за подписями Серафимовича, Авербаха, Киршона, Фадеева и Ставского, за малейшее сомнение в авторстве Шолохова грозил расстрел. Позже были репрессированы практически все свидетели во главе с троцкисткой Грудской, а Ильский поступил в технический ВУЗ, ушел работать в область техники и больше не прикасался к данной теме.
11. Примитивность дальнейшего творческого пути "великого писателя". Создав роман огромной художественной силы о событиях и времени, которое он практически не знал, в рекордно короткие сроки, в дальнейшем, будучи "классиком советской литературы", он так ничего значительного и не создал. Известно, что настоящий писатель не писать не может. Примеров тому – масса. Находясь в диких условиях сталинских лагерей, Солженицын писал в уме, запоминая огромные части текстов, чтобы позже излить их на бумагу. А что же "великий писатель"? Безвыездно живя в Вешенской, имея уйму свободного времени, получая большие по советским меркам деньги и практически ни в чем не нуждаясь, имея доступ по своему положению к любым источникам, почти ничего не написать о , к началу которой ему было около 40 лет (расцвет творческих сил для любого человека)! Война пробудила таланты огромного числа людей, прошедших ее. Виктор Астафьев, Борис Васильев, Вячеслав Кондратьев, Василь Быков, Константин Симонов и многие другие оставили блестящие произведения о войне при всех идеологических ограничениях тоталитарного режима, в том числе поначалу написанные в стол."Великий писатель Шолохов" ничего, кроме примитивных "Науки ненависти" и "Судьбы человека", справедливо раскритикованной Солженицыным, не создал. "Работа" над романом "Они сражались за Родину" якобы "продолжалась" до конца жизни писателя, но не было найдено ни одной страницы, хотя бы в стол написанного текста!
12. И еще один важный момент, также отмеченный практически всеми исследователями. Нет ни единого свидетельства о том, что кто-то видел, как Шолохов вообще работал за столом или что-то написал. Если мы возьмем в качестве примера уже упомянутых Пушкина, Лермонтова и Байрона, то имеются десятки свидетельств современников о том, как поэты писали стихи экспромтом в альбомы женщинам, на манжете друзьям, на спор во время пирушек, а позже эти блестящие произведения входили в их полные собрания сочинений на равных правах со всеми остальными. Все же воспоминания о Шолохове сводятся к тому, как он любил рыбалку и выпивку на природе.

Что же реально произошло? Почему до сих пор не разрешен "главный вопрос русской литературы ХХ века"? Собрав воедино весь доступный материал, можно предположить следующий ход развития событий, связанных с написанием и выходом в свет отдельных частей великой эпопеи, объединенной общим названием "Тихий Дон".

Выдающийся русский писатель, донской казак Федор Дмитриевич Крюков в 1911 г., 41 года от роду, решил написать "большую вещь" – роман о Доне и донских казаках, используя свой богатый литературный и жизненный опыт. Он наблюдал за жизнью как Дона, так и всей России. Будучи человеком общительным и обаятельным, он снискал любовь простых людей и признание в кругах представителей русской литературы тогдашнего времени. Начавшаяся Великая война 1914 г. и последовавшие за ней события революции и гражданской войны обострили его талант, возвысив до уровня гениальности. Сюжеты, виденные им на фронте, в Петрограде и на Дону, нашли отражение в очерках, рассказах и плавно перетекали в несколько измененном виде на страницы романа-эпопеи "Тихий Дон", первые четыре части которой были полностью завершены к 1917 г. Главное место действия – хутор Татарский Усть-Медведицкого округа.

Главные герои служат в 3-м и 17-м Донских казачьих полках и воюют в Первую мiровую в Восточной Пруссии – отсюда в романе и восточно-прусская ветвь. Бурно развивающиеся события на Дону постоянно вносят коррективы в текст романа. Грянувшее в 1919 г. Верхнедонское восстание настолько поразило Федора Дмитриевича, который будучи секретарем Войскового Круга, имел возможность получать самую достоверную информацию о кипевших по обе стороны фронта событиях, что он решил изменить сюжетную линию и переместить в романе хутор Татарский в Верхне-Донской округ в станицу Вешенскую. Отсюда и перемещение места службы главных героев в годы Первой мiровой в полки, комплектовавшиеся в Верхне-Донском округе. Однако не все писатель успел доработать и довести до конца. Отступление белых с Дона в начале 1920 г. привело его на Кубань, где Федор Дмитриевич умер от тифа.

Весь его богатый литературный архив попал в руки бывшего станичного атамана Петра Яковлевича Громославского, люто ненавидевшего Крюкова за то, что писатель в 1913 г. разоблачил его финансовые махинации и тем самым лишил атаманской булавы. Вернувшись на Дон, опасаясь репрессий со стороны новой власти, Громославский выдает дочь Марию замуж за молодого Шолохова, который, кроме "чистой" анкеты, за душой ничего не имел. Дабы обезпечить свое будущее, Громославский вступает в контакт с А.С. Серафимовичем – талантливым донским писателем, пошедшим на службу к большевикам и лично знавшим Ф.Д. Крюкова как одностаничника и писателя. Громославский преследовал корыстные цели, какие цели преследовал Серафимович – трудно сказать. Может быть, хотел таким образом хоть как-то спасти роман от уничтожения и забвения, но сути дела это не меняет. На базе богатейшего архива Крюкова в течение трех лет с 1926 по 1929 гг. были завершены первые шесть частей романа "Тихий Дон", опубликованные затем под именем Шолохова.

Сам Шолохов выполнял, скорее всего, лишь техническую работу по переписыванию текстов. Только на это, учитывая глобальность повествования и его идеологическую корректировку, должно было уйти несколько лет. Четвертая книга романа составлялась, скорее всего, самим Серафимовичем на базе крюковских архивов, так как и в ней, несмотря на негативное мнение многих современных исследователей, все-таки есть блестящие места, которые Шолохов по определению самостоятельно написать не мог. В дальнейшем другие материалы архива Крюкова легли в основу написания наиболее сильных мест в остальных произведениях Шолохова, с которыми и сравнивали "Тихий Дон" многие, в том числе и норвежские, исследователи. Естественно, что результаты сопоставления подтверждали, что это написано одним автором.

Интересы большевицкой власти во главе со Сталиным совпали с интересами литературной группы Серафимовича–Громославского, чем и объясняется стремительный выход в свет романа и "зеленая улица", данная ему. Всю оставшуюся жизнь Шолохов пытался вносить мелкие корректировки в текст, пытаясь подогнать его под существующий политический момент и как-то сгладить бросающиеся в глаза ошибки, но у него ничего не выходило. Сделать из белогвардейского романа коммунистический не получилось, как и заменить идеологическими штампами великую правду жизни. Подобно фальшивым нотам в величайшем музыкальном произведении, они на короткое время резали слух непосвященному в исторические тонкости читателю, не меняя ни великой сути романа, ни отношения к главным героям.

Умерли по естественным причинам основные вдохновители и организаторы величайшего в мiровой литературе исторического подлога. Старел и сам Шолохов, так и оставаясь "классиком советской литературы". Можно обмануть людей, но Бога – нет. Можно украсть роман, но талант – нельзя. Ничего не умеющий несмышленыш 1920-х гг. таким и остался до старости, ничего сравнимого не написав. Организованный преступной властью "гений" окружил себя целым сонмом "исследователей своего творчества", получавших деньги, ученые степени, строивших на этом материальное благополучие, подобно Громославскому. Именно этим и только этим объясняется их апология авторства Шолохова как раньше, так и сейчас.

Но власть во все времена знала, что делала. Нет никакого сомнения, что в архивах ФСБ есть засекреченное дело Шолохова и компании. Именно поэтому нет академического издания его произведений. Именно поэтому, когда он умер, не было особой шумихи, положенной ему по рангу. И именно поэтому за все время, с 1917 по 1991 г. не было издано ни одного произведения Федора Дмитриевича Крюкова. Лишь в 1993 г. выпущен в свет один том его сочинений – и все. А ведь в библиотеках есть все дореволюционные журналы, в которых он печатался, и можно собрать воедино 10 томов его произведений. И это еще одно косвенное доказательство вины как Шолохова, так и власть имущих.

Действительно, после смерти Сталина в СССР широко были изданы произведения , и многих других эмигрировавших после гражданской войны писателей. Дореволюционные произведения – практически все, и некоторые, написанные в изгнании, но не содержащие критики коммунистической власти. Собрания сочинений этих писателей можно было взять почитать в каждой сельской библиотеке. Иван Бунин, например, прожив более 30 лет за границей, написал много нелицеприятных вещей о большевиках. Их в советские времена просто не издавали.

Крюков мог писать подобные антисоветские произведения лишь три года – с 1917-го по 1920-й. Казалось бы, почему не выпустить в свет дореволюционные произведения писателя, в свое время либерально настроенного и пострадавшего от царского режима вместе с членами I Государственной думы, дружившего до революции с Короленко, Ф.К. Мироновым и А.С. Серафимовичем, поддержавшими большевиков, не репрессированного советской властью, а умершего от тифа в годы гражданской войны? Хотя бы опубликовать с теми же оговорками, как в случае с Буниным и Куприным, что "он, якобы, не понял великого смысла революции, пошел против нее и вот – результат – преждевременная смерть в расцвете творческих сил"? Почему не издают произведения Крюкова сейчас, когда уже давно имеются в продаже 25 томов , где великий философ камня на камне не оставляет от преступной власти, рухнувшей 14 лет назад? Кажется, что в таком замалчивании Крюкова нет логики?

А, тем не менее она, есть, и заключается в том, что, по-прежнему, на всех ключевых постах и в государственных структурах, и в некоммерческих издательствах и в литературных журналах сидят люди, в той или иной степени причастные к советской власти и к ее "шолоховедению", поэтому издание полного собрания сочинений Крюкова – смертный приговор их ученым степеням и должностям. После беглого сравнения любой дилетант поймет, кто автор "Тихого Дона". Ведь Федор Дмитриевич Крюков и без "Тихого Дона" остается выдающимся русским писателем, а Шолохов без великого романа превращается в абсолютный ноль.

Но пока это все – гипотезы. Любые, как прошлые, так и будущие самые глубокие литературоведческие исследования будут лишь косвенными доказательствами совершенного преступления. Необходимы же прямые доказательства. Известно, что "архив Шолохова", где почти со стопроцентной гарантией хранились и черновики Ф.Д. Крюкова, "исчез" при эвакуации из Вешенской в 1942 г. Как будто бы речь шла о колхозной бухгалтерии, а не об отъезде сталинского любимца в тыл. Почему рукопись так долго "искали" в советское время, да и 15 лет после него? А что, самому Шолохову все послевоенное время была безразлична судьба собственных рукописей? Да по одному его слову вся мощь партийного аппарата и КГБ была бы брошена на поиски "великого достояния советской литературы"...

Куда исчез архив – понятно. Сталин любил всех держать "на крючке", лучшим из которых в случае с Шолоховым были именно рукописи со следами преступления. Не пора ли его раскрыть? Для этого правительство РФ должно создать целевую комиссию и программу по расследованию еще одного злодеяния большевицкой власти. И пусть это никого не смущает. По сравнению с тем, что уже вскрыто, это, воистину, мелочь. Как кража одного великого романа может затмить гибель миллионов ни в чем не повинных людей? Но "мелочь" эта – характерная! Она лишний раз подчеркнет лживость и преступность большевизма и вернет в мiровую литературу имя гениального русского писателя и великого патриота – Крюкова, написавшего в последнем своем произведении "Цветок-татарник", объясняющем название родного хутора главных героев "Тихого Дона", воистину пророческие слова, созвучные и нашему нынешнему времени:

«Необоримым цветком-татарником мыслю я и родное свое казачество, не приникшее к пыли и праху придорожному, в безжизненном просторе распятой Родины… Я лишь один денек успел провести в ней, поглядел на руины сожженного и опустошенного родного гнезда, родные могилы. В душе – печаль. И вместе – ровное чувство спокойной убежденности, что этапов, определенных судьбой, ни пеш не обойдешь, ни конем не объедешь. Я гляжу на разрушенный снарядом старенький куренек, на обугленные развалины – обидно, горько. Но нет отчаяния! Пройдем через горнило жестокой науки, будем умней, союзней, и, может быть, лучше устроим жизнь».

Для того, чтобы жизнь стала, действительно, лучше, надо, в том числе, вернуть в русскую литературу и на обложку академического издания романа имя его великого и истинного автора – Ф.Д. Крюкова. Надо предпринять попытку воссоздания первоначального текста "Тихого Дона", снабдив его подробнейшими комментариями и, как знать, быть может, добавить недостающие места, если они чудом сохранились в архиве. А почему бы и нет? Ведь, как известно, "рукописи не горят". Имя же Шолохова, а также имена всех ему "помогавших" и оправдывающих его действия лиц должны занять подобающие им в истории места, рядом с Геростратом.

Эта статья была написана в 2005 г. к "столетию" Шолохова. Тогда, действительно, не было ничего издано из произведений Крюкова, кроме одной упомянутой книги (1993). К сегодняшнему дню издательство "АИРО ХХI век" (Ассоциация исследователей российского общества), возглавляемое Андреем Глебовичем Макаровым – автором исследования "Цветок-татарник", издало семь книг Крюкова, объединенных по темам. Их все можно посмотреть на сайте издательства. Кроме того, у них же в 2010 г. вышла книга «Загадки и тайны "Тихого Дона": двенадцать лет поисков и находок». В частности, современные исследователи установили около 1000 неправильных прочтений буквы "ять" в "рукописи", то есть переписчик порою даже менял смысл слов. Но официально до сих пор в этом вопросе ничего не изменилось. Наоборот.

В ноябре 2006 г. по первому каналу центрального телевидения демонстрировался многосерийный фильм С.Ф. Бондарчука "Тихий Дон", в котором как исторические события, так уже и сам советский "канонический" текст романа были страшно искажены. Вообще в последнее время стал модным откат к "опыту" советского периода во многих областях жизни, начиная от киноискусства и кончая государственным управлением. Постоянно по телевидению выступают дети и внуки Шолохова, Молотова, Хрущева и других деятелей советской эпохи, являющихся по всем понятиям русской законности и международного права преступниками против человечности, так как на их совести кровь миллионов людей. Именно они подписывали расстрельные списки, призывая «усилить борьбу с врагами народа», тем самым, становясь соучастниками сталинских преступлений, а "рупор партии" М. Шолохов оправдывал их по радио и на партийных съездах.

Как только кто-то осмеливается затронуть эти "щекотливые" для родственников советских вождей и их апологетов вопросы, сразу же раздаются крики: «Не трогайте мертвых! Зачем ворошить прошлое! Наши отцы и деды совершили много полезных дел!». Что на это можно ответить? Только следующее: даже жизнь одного из самых одиозных уголовных преступников ХХ века – Чикатило не является сплошной вереницей злодейств. Он был членом КПСС, считался хорошим семьянином, приносил пользу обществу, работая в системе профессионального технического образования. Но по более, чем пятидесяти эпизодам, предъявленным ему следствием, он был признан чудовищем. Вот так же обстоят дела с перечисленными выше деятелями советской эпохи. Они – преступники и нет им ни оправдания, несмотря на ряд полезных дел, которые они совершили. Эпизодов для предъявления им обвинения в преступлениях наберется не 50, а раз в десять больше. Их детям и внукам нужно сидеть тихо и пытаться замаливать их грехи, подобно родственникам нацистских преступников, проживающих ныне в Германии.

Почему же говорить об этом прямо нельзя, а обливать грязью на экране донских генералов, высокообразованных и культурных людей, жизней своих не щадивших в борьбе с теми самыми шолоховыми, молотовыми, сталиными, троцкими и им подобными бандитами, предавшими Родину и принявшими участие в ее погибели и разграблении, можно? Как будто у героев России и Дона нет родственников, да и просто людей, уважающих их жизнь и подвиг?

Один из защитников Шолохова пишет: «Когда перемывают косточки покойникам, – это не по-христиански... Да и какая разница, кто написал великое произведение русской литературы?». Но, во-первых, история как наука только тем и занимается, что изучает прошлое, а безоценочной история быть не может. Мы рассматриваем Шолохова и его "творчество" с точки зрения исторической возможности написания им великого романа, и приходим к выводу, что вероятность такого написания близка к нулю, а у Крюкова она более, чем возможна.

Если бы мы обсуждали, с кем Шолохов пьянствовал и проигрывал ли он в карты казённые средства или нет, то это было бы «перемывание косточек», в данном же случае это – восстановление исторической правды и справедливости. У его же подобных защитников получается, что украсть роман можно, сотворить лживый миф – можно, а разоблачать вора и миф – не моги: покушение на "святыни", чуть ли не осквернение религиозных чувств верующих! Во-вторых, применение христианской морали к большевикам, в рядах которых активно действовал Шолохов, истреблявших верующих миллионами, взрывавших церкви, уничтоживших более 90 % дореволюционного священничества и 70 % казачества не просто неуместно, но и кощунственно по отношению к их жертвам. И это кощунство, к сожалению продолжается, умножая зло на нашей земле...

Дмитрий Михайлович Калихман, доктор технических наук, Саратов.

Памятник Шолохову на Гоголевском бульваре, установленный 24 мая 2007 г. напротив Российского фонда культуры. Автор – скульптор Александр Рукавишников.

Обсуждение: 19 комментариев

Когда же клеветники-антисоветчики успокоятся???

В шолоховских рукописях, в целом написанных по современным правилам, остались следы старой орфографии: «следъ», «дедъ», «вахмистръ», «армія». Критики объясняют это тем, что по старой орфографии была выполнена оригинальная рукопись подлинного автора, которую Шолохов использовал. Есть случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии, например, слово «сѣрая» («серая», 2-я буква — «ѣ», «ять») превратилось в «сырая» («ѣ» принята за «ы»).

Когда же фальсификаторы-советчики успокоятся и покаются в своем кощунстве?

ну это было в большевицких обычаях...в Казахстане есть подобная история.Стихи талантливого, но реперессированного поэта, "врага народа" Магжана Жумабаева публиковались под именем... Джамбула.И до сих пор переходят из хрестоматии в хрестоматию.В союзе писателей знали, и те, кто руководил союзом.
знали, но...

Автор статьи Калихман (фамилия напрягает) Хотя статья неплохая, довольно убедительно Но такие выражения как "сталинские преступления" и пр. говорят о том, что это слова или недалекого человека, или он просто обычный Калихман. Тогда неудивительно. А "Калихманам" я не верю ни в чем и никогда. И других к этому призываю. Сталин для них - это лакмусовая бумажка.

С моей точки зрения, отношение к Сталину - это именно лакмусовая бумажка для определения нравственности и духовного здоровья человека с одной стороны, - и сатанизма и мазохизма с другой. Для отделения верности исторической России - от тоски по советскому богоборческому раю с колбасой за 2,20 на фундаменте из человечьих костей.
Что касается фамилии автора, то такие его соплеменники (по национальности его предков), как генералы Ренненкампф, Врангель, Келлер, Каппель, Дитерихс и многие другие - проявили в русской истории именно русскую православную нравственность в ее защите от легиона ворошиловых, дыбенок и буденых, руководимых троцкими и шиффами. Кто этого уяснить не способен - русским себя называть не имеет права.

Полностью согласен с МВН, что " отношение к Сталину - это именно лакмусовая бумажка для определения нравственности и духовного здоровья человека"...Но давайте попробуем разобраться кто сегодня ненавидит Сталина? Думаю МВН и Феликс согласятся, что это - жиды, воры, жулики, проститутки, различные половые извращенцы (их много, потому перечислять не буду), зомбированные телеящиком и другими СМИ слабые на голову особи и другие человеки для которых евангельские ценности неприемлемы - "слепят глаз или стоят поперек горла". Еще это трусоватые публикаторы, которые не смеют называть вещи своими именами. Ругать коммунистов и Сталина это безопасно, а обозначать истинных виновников - это чревато. Вопрос к МВН - к какому из перечисленных "видов-человеков" Вы отнесете себя??? Или кто еще, кроме перечисленных, ненавидит Сталина и Советскую власть???

Милостивый государь. Я Вас сюда не звал. Раз уж зашли ко мне в гости со своими требованиями - сначала сами определитесь в причинах своей любви к богоборцу-садисту и ненависти к исторической России, разрушенной вашими жидобольшевиками: Вы сатанист или мазохист? А уж почему я вместе с милионами жертв антирусского строя и борцами против него ненавижу и сатанизм и мазохизм - Вам не понять по определению за отсутствием нужного для этого свойства души. Благодарю за использование лакмусовой бумажки.

Господа хорошие. не поднимайте провокационный вопрос об авторстве "Тихого Дона" Ничто не может умалить славу журналиста и публициста Крюкова. А тот спор - известная провокация и распря.

Прав Владимир: то ли Крюков что-то украл, то ли у него кто-то что-то украл, - какая разница, если фамилия автора "напрягает", а Сталин свято соблюдал "евангельские заповеди" и его ненавидели проститутки. Плодотворное получилось обсуждение "главного вопроса русской литературы ХХ века", по Солженицыну. Впрочем это еще тот провокационный антисоветчик и пособник ЦРУ, он-то все и раздул вместо того, чтобы написать "Поднятую целину" об успехах социализма. Кстати, об этом шедевре почему-то все забыли...

Господин хороший МВН, Вы совершенно безосновательно приписали мне качества и наклонности, которыми я не обладаю, поэтому позвольте пояснить в чем я не согласен с Вами. Прежде всего сообщаю, что я давно определился в причинах своей любви, уважения и восхищения И.В. Сталина. Основанием для этого служат величайшие достижения, свершения и дела. Перечислять не буду, их знают адекватные люди и не только в нашей стране. Сталин величайший государственный деятель и политик. В ХХ веке рядом с ним некого поставить и это признают величайшие умы человечества. Богоборцем-садистом Сталин никогда не был, напротив, мы ему обязаны сохранением Православия, при нем Кирилл Гундяев не поехал бы целоваться с папой Римским. Ненависти к исторической России у меня не было и нет. Я люблю и горжусь своими предками, которые воевали и погибали за историческую Россию много веков. Моими жидобольшевики никогда не были и не будут. Я не сатанист и не мазохист. Я русский православный человек. Таким был и остаюсь. Мне действительно не понятно, какое свойство души у меня отсутствует? Но хоть душа то у меня есть? Буду признателен за более подробное разъяснение. Спасибо.

Прежде всего у Вас отсутствует чувство греха (связанное с наличием совести). В частности греха убийства. Убийства миллионов русских людей, чем Вы пытаетесь оправдать некие "величайшие достижения, свершения и дела" Сталина, как будто без уничтожения 66 миллионов людей (неопровержимая статистика:) достижения были бы невозможны. Если Вы и сами желали бы послужить человеческим удобрением для этих свершений - Вы мазохист.
Далее. У Вас отсутствует национальное самосознание и Вы предатель своих предков, "которые воевали и погибали за историческую Россию много веков", но которую на службе сатане разрушили жидобольшевики и Сталин в их руководстве. Разрушили православную государственность Третьего Рима, удерживавшую мiровое зло. Если вы оправдываете эту сатанинскую революцию - Вы сатанист.
Вы никоим образом не "русский православный человек", потому что считаете, что мы не Новомученикам (жертвам Ленина-Сталина) и не Богу, а богоотступнику и богоборцу "Сталину обязаны сохранением Православия". То есть - посредством безбожной пятилетки, декрет о которой он лично подписал:
Прошу Вас больше не продолжать тут дискуссию. Согласимся на том, что у нас прямо противоположные представления о России и Православии, то есть прямо противоположные ВЕРЫ. И останемся каждый при своей и каждый получит от Господа по вере своей.

Несмотря на абсурдность Ваших аргументов и женской логике, я принимаю Ваше предложение не продолжать дискуссию. Давайте не будем "метать бисер перед свиньями". Останемся каждый при своем мнении.

Роман хороший, несколько утомительный в конце. Стилистически он близок к "Поднятой целине", но художественно - гораздо сильнее. "Рукопись, которой нет..." очень романтично, прямо "книга велеса"! Возможно, некие поклонники "Тихого Дона" настолько влюбились в эту книгу, что даже решили подобрать ей достойного автора взамен партийного Шолохова?

Вся подлость и негодяйство, а по-сути сатанизм жидо-большевизма заключается в том, что они пытались свою поганую и подлую сатанинскую власть показать как высшим этапом тысячелетней истории православной России и её великой культуры. И именно в этом негодяйство и подлость Шолохова, который украв великое произведение подлинного казака и белого воина Крюкова, использовал его для оправдание большевизма.

Я далека от знаний истории.но я глубоко убеждена.что Шолохов не является автором "Тихого Дона"

Позвольте усомниться в дате смерти Федора Дмитриевича. Эвакуация из Новороссийска описанная в "Тихом Доне" написана Крюковым, а она была в середине марта 1920 года.

"- Ну и резко же гавкают английские пушки! А зря они стервенят красных. Пользы от ихней стрельбы никакой, одного шума много…
- Нехай стервенят! Нам зараз все равно. - Улыбаясь, Григорий тронул коня, поехал по улице.
Навстречу ему из-за угла, пластаясь в бешеном намете, вылетели шесть конных с обнаженными клинками. У переднего всадника на груди кровенел, как рана, кумачный бант."
Вот, пожалуй, последний авторский фрагмент. Воистину Крюковский, с библейскими параллелями: всадники апокалипсиса и исход.