Лев термен и его. Наш советский Тесла! Необычайная жизнь Льва Термена — изобретателя, миллионера, шпиона, зэка и гения. Термен - заключённый

Как играть на музыкальном инструменте, не касаясь его, почему брак помешал карьере шпиона и что заставило Льва Термена вступить в КПСС в 1991 году, рассказывает рубрика «История науки».

Льва Термена (не очень оригинально, но весьма точно) часто сравнивали с Леонардо, настолько широк был круг его интересов и настолько серьезных достижений он в этом круге добивался. Или смог бы добиться. Если бы дали.

Плодовитый, талантливый… Вполне возможно, что и попросту гениальный. К этим характеристикам следовало бы добавить «недооцененный», но вся его беда заключалась в том, что изобретатель был именно оценен, причем оценен оглушающе. Такая популярность далеко не приветствовалась в тех кругах, на которые он работал. И «круги» успешно заглушили его популярность: в возрасте 97 лет, всеми забытый, он умер в крохотной коммунальной комнатенке, затравленный соседями, претендующими на его жилплощадь. Хотя при жизни Термен шутил, что, если прочитать его фамилию наоборот, получится «не мрет».

В самом начале такого исхода никак не предполагалось. Родился Термен в Санкт-Петербурге, в очень «приличной» семье с французскими дворянскими корнями (по-французски его фамилия писалась как Theremin ). Первенец в семье, он был обласкан родителями и получил лучшее образование, которое только мог получить. Музыкальные способности Льва развивали уроками игры на виолончели, не забывали и о точных науках. В квартире для него устроили физическую лабораторию, позже появилась даже домашняя обсерватория. Эти две ипостаси, музыка и физика, остались для Термена главными увлечениями всей его жизни.

Лев Термен

Wikimedia Commons

В 1916 году он окончил Петербургскую консерваторию по классу виолончели, параллельно обучаясь на физико-математическом факультете Петроградского университета. Физику ему преподавал приват-доцент Абрам Иоффе, будущий столп советской науки. Доучиться, правда, не пришлось: в 1916 году его забрали в армию, где Термен прослужил военным радиоинженером. В 1919 году Абрам Иоффе пригласил его к себе в институт как специалиста по радиотехнике. Термен должен был измерять диэлектрическую постоянную газов при различных давлениях и температурах. Лев Сергеевич решил эту задачу при помощи колебательного контура, в котором газ помещался между обкладками конденсатора, влияя на его емкость и, соответственно, на частоту электрических колебаний контура.

Российский и советский физик Абрам Иоффе

Wikimedia Commons

История умалчивает, насколько эффективно наш герой справился с заданием Иоффе, потому что из этого задания неожиданно выросло самое известное из его изобретений, аэрофон, который журналисты позже переименовали в терменвокс (впрочем, в английском языке изобретение чаще называют по фамилии нашего героя - theremin; также использовались варианты «этерофон» или «терменофон»).

Новый музыкальный инструмент выглядел как ящик с антенной. Чтобы играть на нем, не нужно было до него дотрагиваться: терменвокс издавал звуки, управляемый пассами музыканта. Параллельно тот же самый конденсатор а-ля Иоффе привел Льва Термена к еще одному изобретению - системе сигнализации, которая реагировала на изменение емкости конденсатора в охраняемом помещении. По-видимому, это изобретение в то время Термен еще не закончил, потому что впоследствии изобретатель часто возвращался к нему, желая усовершенствовать. Так или иначе, эта система сегодня одна из самых используемых и самых востребованных, но никто не связывает ее с именем изобретателя терменвокса.

Терменвокс

Hutschi/Wikimedia Commons

В марте 1922 года в Кремле устроили демонстрацию изобретений Термена, на которой присутствовал сам Ленин. Владимир Ильич даже попробовал самолично сыграть на терменвоксе «Жаворонка» Глинки. Новый музыкальный инструмент, конечно, полностью затмил прелести емкостной системы сигнализации, которая, заметим, при других обстоятельствах и в другой стране могла бы и без всякого терменвокса сделать изобретателя миллиардером.

Владимир Ленин, 1920 год

После этой демонстрации окрыленный Термен полностью окунулся в мир изобретений. За короткое время он изобрел много всего: от автоматических дверей и автоматов освещения до систем охранной сигнализации. А в 1925-26 году он изобрел одну из первых телевизионных систем, которую он назвал «дальновидением».

С одной стороны, это было гигантским шагом вперед, ведь у имеющихся в те времена телевизионных систем экраны были размером со спичечный коробок, а Термен изобрел прибор с экраном полтора на полтора метра с разрешением, правда, всего в сто строк. С другой стороны, это было бы гигантским шагом в тупик, потому что то телевидение, которое развивал Термен, доживало свои последние годы, ибо основано было не на электронике, а на механическом (стробоскопическом) эффекте.

Правда, советским вождям терменовский дальновизор очень понравился. Изображение Сталина, идущего по кремлевскому двору на экране размером полтора на полтора, настолько их потрясло, что они немедленно засекретили изобретение. Под этой печатью оно, никем не востребованное, благополучно и сгинуло.

Дальше началось испытание славой. Новость о первом в мире электромузыкальном инструменте, на котором автор самолично играет и дает концерты классической музыки, разнеслась по планете. Сразу несколько американских фирм обратились в СССР с заказом на 2000 терменвоксов, но с условием, чтобы автор переехал в США курировать работы. В 1928 году Термен отправился в Америку, получив два задания - от наркома просвещения Луначарского и от внешней разведки. То есть стал шпионом.

Приехав в Нью-Йорк, Термен сразу же запатентовал свой музыкальный инструмент и сигнализацию, арендовал на 99 лет шестиэтажное здание в центре города для музыкально-танцевальной студии и зарегистрировал две фирмы - Teletouch и Theremin Studio. Откуда советский изобретатель достал на это деньги, спорят до сих пор. Возможно, он получил их от советской разведки, но столь же вероятно, что это были деньги, полученные от продажи американской компании RCA лицензии на право серийного выпуска упрощенной версии терменвокса.

Так или иначе, Термену удалось удачно совместить бизнес и разведдеятельность. Под крышей торговых представительств СССР, которые он организовал в арендованном здании, работали советские шпионы. Раз в неделю Термен встречался со своими кураторами, сообщая им полученную информацию и получая новые задания.

Одновременно изобретатель становился все более и более популярным. В его студии бывали Джордж Гершвин, Морис Равель, Чарли Чаплин, Альберт Эйнштейн… Параллельно с бизнесом и шпионажем Термен занимался и своим любимым делом. Так, в 1932 году он создал светомузыкальный инструмент «ритмикон». Тот представлял собой огромные прозрачные колеса с нанесенным на них геометрическим рисунком, которые вращались перед стробоскопической лампой. Как только музыкант изменял высоту звука, вместе со звуком менялась и частота вспышек стробоскопа. Игра света меняла рисунки и, казалось, меняла окружающий зрителей интерьер, например, поднимая и опуская стены.

Напряженно работал Лев Термен и над другим своим музыкальным изобретением - терпситоном, по имени музы танца Терпсихоры. По сути, это был тот же терменвокс, только звуком и разноцветными лампами здесь управляли не руки музыканта, а тела танцоров - музыка рождалась из танца.

Лев Термен с терпситоном

Andrew3858/Flickr

Закончить работу над терпситоном не удалось: помешала, как ни странно, любовь. В труппе танцоров, приглашенных Терменом для создания концертной программы, танцевала красавица-мулатка Лавиния Уильямс, в которую Термен влюбился и на которой позже женился.

На этом его популярность быстро сошла на нет, поскольку в Америке тридцатых браки «белых» с людьми другого цвета кожи не поощрялись. Оставшись без потока гостей, Термен остался и без информаторов. Как разведчик, он стал не нужен, и в 1938 году его отозвали в СССР, лишив его жены и всех накопленных миллионов.

Некоторое время он мыкался без работы, затем был арестован и осужден на восемь лет по пятьдесят восьмой статье. Ему вменялась попытка убить Кирова с помощью заминированного маятника Фуко. Большую чушь выдумать трудно, однако тогдашним судьям ее было вполне достаточно для приговора. Попав в лагерь, Термен изобрел самоходную тачку на монорельсе и вскоре после этого был направлен в так называемую «шарашку» Туполева. Там его застала Великая Отечественная война. Термен разрабатывал оборудование для радиоуправления беспилотными самолетами, радиобуи для военно-морских операций. Здесь же, в шарашке, он разработал свою знаменитую систему подслушивания «Буран».

Освободившись, Термен некоторое время работал в научно-исследовательском центре КГБ, разрабатывая разные электронные системы. С 1963 года он стал работать в акустической лаборатории Московской консерватории, но и здесь не пришелся ко двору. После публикации о нем в газете «Нью-Йорк Таймс» он был с позором изгнан из консерватории. Последние 25 лет своей жизни он провел в лаборатории акустики МГУ, где числился механиком шестого разряда.

Все это время изобретатель, что удивительно, не состоял в партии. Он стал членом КПСС только в марте 1991 года, когда не только партии, но и самому государству угрожал скорый крах. На вопрос, почему же он решил все-таки стать коммунистом, Термен ответил: «Я обещал Ленину». И сдержал свое слово.

Ученый, конструктор и изобретатель.

Текст размещен в сообществе по просьбе родственников Льва Термена.

Мы решили, что самым безобидным примером «синдрома», возникающего при соприкосновении с именем Льва Термена и его биографией, является журналист, который написал, что он встречался со Львом Терменом, и что Лев Сергеевич Термен родился в Нижнем Новгороде. К сожалению, существует множество менее безобидных ошибок, их допускают люди, которые пишут о Льве Термене, зачастую претендуя на звание очевидцев и близких друзей Термена. Очень огорчила публикация Старохамской ( levkonoe ) о Льве Термене ("О чем не поет терменвокс"). Возможно, госпожа Старохамская ненамеренно исказила факты жизни Льва Сергеевича. В статье есть неточности, но самое неприятное впечатление произвело начало статьи. Считаем необходимым внести некоторую ясность в историю последних лет жизни Льва Термена.

«Прочитала я историю про одного 97-летнего старичка, который жил в Москве в страшной клопиной коммуналке напротив Черемушкинского рынка. Когда соседям (которые, видимо, просто не знали, что Советский Союз всех трудящихся обеспечивал прекрасным жильем «по самое не могу») понадобилась его жалкая каморка, они в отсутствие старичка разгромили его имущество, разломали вещички, уничтожили записи. Старичок вынужден был переехать к дочери, но так от всего этого занемог, что, как следовало ожидать, вскоре и умер. К радости соседей по коммуналке: комнатушка-то освободилась. Жилплощадь. Попользовался, и хватит. Ну и что? - спросите вы. - История-то обыденная. В коммуналках еще не то бывает, соседи могли старичка и вообще тово… вы подумайте - они сколько ж времени ждали, пока его квадратные метры освободятся, сами уж состарились. А старичок, может, еще и понаехал откуда-нибудь. А то, отвечу я вам, что этот старичок был не просто так дедушка, каких тыщи в коммуналках доживает. А был это Лев Термен.

ТОТ САМЫЙ ЛЕВ ТЕРМЕН!

Лев Термен умер в 1993 году в нищете и в безвестности, затравленный соседями в коммуналке».

Весьма неприятно читать непроверенную информацию о Льве Термене, которая распространилась по всей блогосфере, и не только. Поэтому, считаем необходимым обсудить ошибки госпожи Старохамской и дать необходимые пояснения.

О Льве Термене очень многое писали, но такое встречается впервые. Первое предложение этой статьи поражает: «Прочитала я историю про одного 97-летнего старичка, который жил в Москве в страшной клопиной коммуналке напротив Черемушкинского рынка».

Сразу вспоминается известное стихотворение Даниила Хармса, который, кстати, по некоторым данным не поленился в 20-х приобрести терменвокс. Что, безусловно, очень приятно.

Итак, сперва Даниил Хармс, мы посвящаем это стихотворение автору статьи:

Жил на свете стаpичок
Маленького pоста,
И смеялся стаpичок
Чpезвычайно пpосто:
"Ха-ха-ха
Да хе-хе-хе,
Хи-хи-хи
Да бyх-бyх!
Бy-бy-бy
Да бе-бе-бе,
Динь-динь-динь
Да тpюх-тpюх!"

Раз, yвидя паyка,
Стpашно испyгался.
Hо, схватившись за бока,
Гpомко pассмеялся:
"Хи-хи-хи
Да ха-ха-ха,
Хо-хо-хо
Да гyль-гyль!
Ги-ги-ги
Да га-га-га,
Го-го-го
Да бyль-бyль!"

А yвидя стpекозy,
Стpашно pассеpдился,
Hо от смеха на тpавy
Так и повалился:
"Гы-гы-гы
Да гy-гy-гy,
Го-го-го
Да бах-бах!
Ой, pебята не могy!
Ой, pебята,
Ах-ах!"

Заметим, что мы твердо уверены, что нельзя обижать всех пожилых людей, независимо от того известные они или нет. История, которая произошла со Львом Терменом в контексте его комнаты в коммунальной квартире гораздо печальнее и не настолько тривиальна, как пыталась показать автор статьи.

Когда Лев Сергеевич Термен, будучи очень молодым человеком, изобрел терменвокс, он сперва назвал его «Аэрофон», но с легкой руки бойкого корреспондента газеты «Известия», инструмент получил название «Терменвокс», которое собственно и сохранилось до сих пор. Очень трогательным совпадением стало появление Термена и терменвокса в одной из комнат в коммунальной квартире ведомственного дома издательства «Известия». Возможно, не всем понятно желание Термена оказаться в этой комнате, поскольку беспокоил его совсем не жилищный вопрос. Он был намерен использовать комнату как свою лабораторию. Что из этого вышло, мы узнаем позже.

Но сейчас очень хотелось бы обратить внимание наших читателей на тот факт, что на протяжении всей своей жизни Лев Термен имел собственную лабораторию. В детстве - в доме родителей маленькому Леве родители специально организовали лабораторию, а на даче была небольшая обсерватория. В дальнейшем - в институте Иоффе, - сперва Термену была выделена комната-лаборатория в институте Иоффе, но потом, вспоминает Лев Термен: «Иоффе предложил мне занять значительно большее помещение — всю большую чертежную, специальный зал электротехнического факультета Политехнического института (на третьем этаже) с 20 рабочими столами и 14 большими окнами. В нем уже были установлены две рентгеновские будки, стены которых экранировались листовым свинцом, а также две кирпичные печи для отопления с дымовыми трубами, выпущенными через окна».

Безусловно, была лаборатория у Термена и во время пребывания в США, где по воспоминаниям современников: «Все этажи в доме были завалены проводами. Масса проводов, трубок, экранов - и не было ничего, что вы могли бы назвать домом».

Современник, корреспондент «Fortune» писал в 1935 году: «Teletouch» - офис, фабрика и лаборатория располагается в доме из коричневого камня и это сумасшедшее место. Вы проходите через дверь, и сразу же раздаются крики сработавшей сигнализации. Дотрагиваетесь до шкафа - и сразу же срабатывает другая сигнализация. Походите к зеркалу, чтобы поправить свой галстук - но там начинают показывать рекламу».

В 1938 году Лев Термен был арестован, осужден на 8 лет и сослан на Колыму, где скорее всего у него не было лаборатории, но он, тем не менее, сперва усовершенствовал конструкцию тележки для перевозки камней, а после собрал терменвокс и выступал в художественной самодеятельности. Вскоре Термена перевели в другое место и обеспечили лабораторией и сотрудниками.

В годы работы в лаборатории музыкальной акустики при Московской консерватории у Льва Термена тоже была лаборатория, пусть это была не отдельная комната, но место, где он мог работать и получать консультации квалифицированных специалистов в интересующих его областях. Немаловажным фактом также являлось наличие необходимого технического оборудования.

В 1967 году корреспондент «New York Times» навестил Льва Термена в лаборатории звукозаписи при Московской Консерватории. Он пишет о Термене следующее: «На днях он принял посетителей в своей лаборатории - «Я разработал электронный тюнер органа», он может настроить орган любого масштаба. «Здесь», сказал он, обращаясь к другой коллекции трубок и резисторов, машина, чтобы сфотографировать звуки. Он имеет 70 каналов. И вот мой ритмикон».

В эти годы, Лев Термен и ряд сотрудников лаборатории музыкальной акустики неоднократно обращались в Министерство культуры с письмом, просьбой позволить организовать экспериментальную секцию электромузыкальных инструментов, но безрезультатно, если не считать того, что Термена выгнали из лаборатории кафедры акустики Московской консерватории.

«Мнение» об излишней разговорчивости сотрудника лаборатории было доведено до руководства и партийной организации Московской консерватории. Термена уволили, его инструменты были выброшены, некоторые из них «случайно» разбиты топором» - писал Василий Борисов в журнале «Вокруг света».

В дальнейшем Льву Термену удалось с помощью знакомых и во многом благодаря Рэму Хохлову устроится на работу в Московский университет, на физический факультет, в качестве механика. Название должности нисколько не смущало Термена, поскольку на физфаке тоже имелось замечательное оборудование, но как Термен не просил, отдельную комнату под личную лабораторию получить не удалось.

И тут, кто-то из «друзей» посоветовал Термену попробовать получить отдельную комнату, под предлогом улучшения жилищных условий, и поскольку было уже понятно, что отдельную лабораторию Льву Термену никто никогда не даст, то Термен воодушевился этой идеей. В результате ему удалось получить крохотную комнату в коммунальной квартире в университетском доме около МГУ. Прожил там Лев Сергеевич сравнительно недолго, поскольку две его симпатичные соседки по квартире быстро уговорили его разменять квартиру, и в результате обмена Льву Сергеевичу была предоставлена комната большего метража в доме, расположенном неподалеку от МГУ, чтобы ему было удобно ходить на работу. Этот дом как раз и был ведомственным домом издательства «Известия».

Безусловно, это была коммунальная квартира, состоящая из трех комнат, в которой помимо Льва Сергеевича проживало трое пожилых людей. Неизвестно - мешали им звуки терменвокса или нет, но думаем, что нет, поскольку музыкой Лев Сергеевич не злоупотреблял. Безмятежно разложив все необходимые ингредиенты, он делал терменвоксы на заказ, принимал журналистов, иногда оставался ночевать. И это ему очень нравилось. Но несколько позже произошли изменения, которые не слишком понравились Льву Сергеевичу. Поскольку умерла пожилая женщина, занимавшая одну из комнат в квартире и издательство «Известия» руководствуясь неизвестными нам соображениями, отдала эту комнату сотрудникам коммунально-хозяйственного отдела.

Итак, в освободившуюся комнату въехала супружеская пара с двумя детьми, причем младший ребенок был грудной, а супруг впоследствии стал злоупотреблять алкоголем. Эта ситуация расстроила Льва Сергеевича и создала достаточное количество неудобств, с которыми, надо заметить, он очень мужественно справлялся и категорически отказывался жаловаться кому-либо, хотя даже общий телефон и вопросы соседей к людям, звонившим непосредственно Льву Сергеевичу, а не соседям, были неприятны. Тем не менее, это все же была его лаборатория, и он приглашал туда людей.

Лев Термен сочувственно относился к своей молодой соседке, но безусловно, использовать комнату было еще возможно, но уже крайне неудобно. Льву Термену даже предлагали квартиру в Солнцево, но Лев Термен был категорически против, его интересовала жилплощадь расположенная рядом с местом его работы - МГУ и неподалеку от квартиры, где он проживал с дочерью Натальей.

Травить «старичка» стали гораздо позже.

В 1989 году Лев Термен и Наталья Термен выехали на электромузыкальный фестиваль «Синтез-89», ежегодно проводящийся во французском городе Бурже, где параллельно с аутентичным терменвоксом Термена была продемонстрирована новая экспериментальная модель терменвокса.

Лев Термен дал много интервью, мэр города Бурже вручил ему медаль почетного гражданина города, все было очень замечательно, только очень печально было то, что приглашения для Льва и Натальи Термен были присланы в Союз Композиторов СССР и Лев и Наталья Термен оформляли свою поездку через Союз Композиторов. Что в дальнейшем, сыграло очень печальную роль в их судьбе - ежегодно французы присылали приглашения Льву и Наталье Термен, но первые два года они оформляли поездку, но в последний момент находились причины, по которым Лев и Наталья Термен не могли приехать на фестиваль, что служило очень неприятным сигналом.

В 1990 году Лев и Наталья Термен по приглашению шведского комитета по радио и телевидению и Электроакустической Ассоциации Швеции выступили в Стокгольме.

В 1991 году, через две недели после подачи заявления в Союз Композиторов с просьбой оформить поездку Льва и Натальи Термен на фестиваль в Бурже и в Стэнфордский университет (США), стали поступать угрозы в адрес Льва Термена и его семьи, с угрозами расстрела, которые обусловлены публикацией в газете «Совершенно секретно», которая использовала для заголовка название «Он подслушивал Кремль» и поместила фотографию Льва Термена, сделанную в Швеции.

Поездка в Бурже была сорвана - по билетам Льва и Натальи Термен уехал кто-то из Министерства культуры. Поездка в Америку состоялась.

После приезда в Москву Лев Термен долгое время не посещал комнату в коммунальной квартире, но поскольку там хранились многие важные для него вещи то, в конце концов, он был вынужден заехать туда и обнаружил, что его комната полностью разгромлена и многое пропало.

Поскольку Лев Термен долгое время там не появлялся, то можно было лишь предполагать, когда это произошло. Возможно сразу после приезда из Америки, возможно во время угроз, но совершенно определенно, что это сделали не соседи. Это сделали люди, которые знали - кого травили. Они травили великого.

Если бы Лев Термен был «обыкновенным старичком», то ничего бы не случилось. У нас в стране принято обвинять во всем советскую власть. Это наша старинная русская традиция. Но трагедия произошла во время перестройки и это заставляет задуматься. Также сложилась традиция, как только Термен начинает общаться с иностранцами, в России начинают ломать его инструменты. Именно с конца 80-х начинают публиковаться странные, лживые статьи о Льве Термене и в совокупности это напоминало спланированное мероприятие.

Весьма неприятным известием для Льва Термена летом 1993-го года оказалась информация о существовании Термен-центра при Московской консерватории, и факт существования этого центра более года, полагаем, помог понять Льву Сергеевичу, что ему никто ничего здесь давать не собирается.

В августе 1993 года был осуществлен родственный обмен между Львом Терменом и его внучкой, Машей Термен и правнуком Петром Терменом. Таким образом, удавалось сохранить единственное лабораторное достояние Льва Термена. Для Льва Термена этот вопрос был весьма принципиален и его внучка, Маша обещала не обменивать эту комнату, а сохранить ее, как единственную лабораторию, которой ему удалось добиться в России.

Приехав в Россию в 1938 году, Лев Термен рассчитывал открыть институт. В этом вопросе Петр Капица оказался гораздо более удачливым. Тем не менее, Лев Термен считал необходимым зафиксировать минимальный результат и сохранить комнату в коммунальной квартире как память о себе. Как поступит издательство «Известия» в этом вопросе пока неизвестно.

Мы будем очень благодарны всем поклонникам и пропагандистам терменвокса и Лидии Кавиной, если они, в знак уважения к памяти о Льве Термене, примут к сведению следующую информацию:

1. Лидия Кавина не является близкой родственницей Льва Термена.Люди и средства массовой информации которые называют ее внучкой, племянницей, внучатой племянницей, либо двоюродной внучкой - лгут.

2. В своей исполнительской и педагогической деятельности Лидия Кавина использует инструмент сходный по принципу действия с инструментом Льва Термена и воплощает собственную концепцию исполнительской техники и звучания инструмента.

3. Лев Термен узнал о существовании Термен-центра в августе 1993 года из радиопередачи и написал заявление в Московскую консерваторию, где выражал свое мнение по поводу происходящего и просил прояснить ситуацию. Льву Термену объяснили, что его имя - всего лишь символ и центр имеет право использовать имя Термена независимо оттого, хочет этого Лев Сергеевич, или нет.

4. Лев Термен считал, то Лидия Кавина последовательно дискредитирует его имя и инструмент, носящий его имя.

Термен-центр создан А. И. Смирновым в 1992 году и назван именем Л. С. Термена - изобретателя первого всемирно известного электронного музыкального инструмента терменвокс.

О Льве Термене был снят документальный фильм.

Использованные материалы:

Материалы сайта семьи Термен:

«Эхо будущего, звучащее из прошлого»

В.П. Борисов,
кандидат технических наук
Институт истории естествознания и техники
им.С.И.Вавилова РАН, Москва

Имя Льва Сергеевича Термена многие москвичи впервые услышали летом 1997 г. во время празднования 850-летия Москвы. Приглашенный чародей Жан Мишель Жар, сотворивший вблизи Московского университета фантасмагорию музыки и света, объявил, что исполняет свои произведения на электронном музыкальном инструменте, изобретенном Терменом. Спасибо заезжему маэстро. Может быть, теперь отечественные любители современной музыки смогут узнать "голос Термена" в саундтреке к диснеевскому фильму "Алиса в стране чудес", диске Лед Зеппелин "Любовь Лотты", композиции группы Бич Бойз "Хорошие вибрации".

Изобретение, сделанное русским инженером девяносто лет назад, находит все новые воплощения в мире современной электронной музыки. Именно это имел в виду американский журналист, говоря об инструменте Термена как об "эхе будущего, звучащем из прошлого". "Отец музыкального синтезатора" Роберт Муг назвал Термена гением. Но, видно, такова уж особенность жизни российских гениев, что вокруг них творится особенно много злодейства.

Лев Сергеевич родился 15 августа (27 августа по новому стилю) 1896 года в Санкт-Петербурге, в обеспеченной дворянской семье. Разносторонние способности проявил уже в детском возрасте. С одинаковым увлечением овладевал игрой на виолончели и занимался опытами по физике. По окончании гимназии он был принят в Петербургскую консерваторию по классу виолончели. Однако Термену этого было мало, через год он поступает еще и на факультеты физики и астрономии Петербургского университета.

Получить второе высшее образование помешала мировая война. Его призывают в армию. Виолончелист-физик проходит обучение в Военной электротехнической школе. После Октябрьской революции Термен вновь рекрутирован: как военный радиоспециалист он должен был пополнить ряды Красной Армии. Служба проходила на Детскосельской радиостанции под Петроградом и в военной радиолаборатории в Москве.

В начале 1920 г. гражданская война подошла к концу, Термен получил возможность сменить военную одежду на цивильную и вернуться в Петроград.

Местом работы демобилизованного радиоспециалиста стал физико-технический отдел "папаши" А.Ф.Иоффе в Рентгенологическом институте. Уже вскоре после прихода Термена этот отдел был преобразован в самостоятельный институт (знаменитый Физтех).

Первой инженерной разработкой молодого специалиста стало создание устройства охранной сигнализации электроемкостного типа. Устройство было простым и эффективным: злоумышленник, приближавшийся к охраняемому объекту, оказывался в электрическом поле, создаваемом обкладкой конденсатора. Изменение емкости вызывало отклонение частоты колебательного контура, в результате чего на центральном пульте срабатывал звуковой генератор, издававший сигнал, похожий на свист.

Мысль тем временем развивалась дальше. В том же 1920 г. Термен сделал свой первый электронный музыкальный инструмент, названный им этерофоном. Главной частью инструмента являлись два высокочастотных колебательных контура, настроенных на общую частоту. Обкладка конденсатора одного из контуров имела наружный выход в виде антенны. Движение руки вблизи антенны создавало гетеродинный эффект, преобразуемый усилителем в звук. Высота звука менялась при приближении или удалении руки от антенны. Невиданным до тех пор образом - как бы из воздуха ("эфира") - возникала мелодия. Музыканту не требовались струны или клавиши: рука Термена парила в пространстве. Движением другой руки Термен усиливал или уменьшал громкость звука.

В феврале 1921 г. он продемонстрировал свой инструмент на собрании Петроградского отделения Российского общества радиоинженеров. В октябре того же года выступил перед участниками VIII Всероссийского электротехнического съезда. Физико-технический институт запатентовал музыкальный инструмент Термена в Германии, Великобритании, Франции, США (первая заявка датирована 23 июня 1921 г.). В 1922 г. Термен представил свой инструмент вместе с устройствами охранной сигнализации Председателю Совнаркома В.И.Ленину. Получив после этого специальный мандат на поездки по всей стране, изобретатель провел около 180 лекций-концертов в разных городах России.

Начиная с 1922 г. Термен занимался также исследованиями в области телевидения. В этот период он завершал свое техническое образование, посещая лекции в Петроградском политехническом институте. В качестве дипломной работы им был представлен в 1926 г. опытный образец действующей телевизионной установки, использующей систему 64-строчной механической развертки. Телевизионное изображение воспроизводилось на экране со сторонами около 0.5x0.5 м.

Первым интерес к телевизору Термена проявило командование Красной Армии. По заказу военного ведомства была изготовлена усовершенствованная установка оптико-механического "дальновидения". Приемную телевизионную камеру установили над входом в Управление РККА на Арбатской площади. Нарком К.Е.Ворошилов демонстрировал красным командирам в приемной рядом со своим кабинетом удивительную возможность видеть подходящих к зданию людей, не выглядывая в окно.

Хотя работа над телевизионной системой - лишь эпизод в биографии Термена, созданная им установка стала вехой в истории развития отечественного телевидения.

И все же в середине двадцатых годов "терменвокс" (голос Термена), как стали называть его музыкальный инструмент, получил больший общественный резонанс. Страна, осуществлявшая электрификацию и индустриализацию, нуждалась в расширении связей с промышленно развитыми странами. Термена начинают включать в состав делегаций, выезжавших за рубеж с целью показа достижений культуры и науки страны большевиков.

В 1927 г. Термен был командирован Наркомпросом в Германию, Англию и Францию. Выступления худощавого, аристократической внешности русского и исполнение им музыкальных произведений на терменвоксе проходили с большим успехом. Концерты в "Гранд-Опера" вызвали такой интерес, что театр из-за аншлага впервые в своей истории организовал продажу стоячих билетов в ложи.

В конце года Лев Сергеевич выезжает в США. В январе 1928 г. состоялся его первый концерт в Нью-Йорке, на котором присутствовали композитор Сергей Рахманинов, дирижер Артуро Тосканини, скрипач Йожеф Сигети. Выступление проходило в зале отеля "Плаза", Термен исполнил в переложении для своего инструмента произведения Оффенбаха, Скрябина, Шуберта. С аналогичной программой музыкант выступил спустя несколько дней в большом зале "Метрополитен-Опера". Посланец России получил громкое паблисити - об этом говорилось на элитном приеме, устроенном в тот же вечер в доме К.Вандербильта, о том же свидетельствовали и последующие публикации в газетах и журналах. Такой успех нужно было закрепить. Термен получает разрешение советских властей основать в Нью-Йорке фирму-студию "Teletouch". Задачей фирмы являлось дальнейшее развитие музыкальных инструментов и их коммерческое производство в США.

Термен работает с большим творческим подъемом. К 1930 г. им были созданы три типа терменвокса для сольного и ансамблевого исполнения, охватывающие различные звуковые регистры. Разрабатывает клавишный монофонический инструмент на четыре октавы, затем - электронную виолончель большой звуковой мощности. Заказчиком виолончели был Леопольд Стоковский, отметивший, что только при наличии этого инструмента он получил возможность гармоничного исполнения вместе с Филадельфийским оркестром "Прелюдии № 10" Клода Дебюсси.

Изобретательскую работу Термен совмещал с музыкально-исполнительской. С успехом прошли его концерты в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Кливленде, Бостоне и других городах Америки. Его студию в Нью-Йорке посещали М.Равель, Дж.Гершвин, Ч.Чаплин, А.Эйнштейн, А.Зилоти, Л.Стоковский и другие знаменитости.

Компания RCA (Radio Corporation of America) в 1929 г. купила у изобретателя лицензию на право производства "терменов" (американское название инструментов) в США. Об успехе в бизнесе свидетельствует факт, что профсоюз музыкантов-"терменистов" в США насчитывал в 1936 г. около 700 человек.

Выдающимся мастером игры на инструменте Термена становится Клара Рейзенберг - подающая большие надежды скрипачка, которая в юном возрасте эмигрировала в США из России. Голодные годы в послереволюционном Петрограде сказались на музыкальной карьере Клары - ее правая рука стала недостаточно сильной для профессиональной скрипачки. Переход от скрипки к терменвоксу позволил уйти от этой проблемы, и в скором времени Клара Рокмор (такой стала ее фамилия после замужества) получила признание как непревзойденный виртуоз игры на электронном инструменте. Брак Клары, по-видимому, был в определенной степени связан с мыслями о будущей карьере. Ее муж Роберт Рокмор был известен в мире музыкального шоу-бизнеса. Нашему читателю интересно будет узнать, что Р.Рокмор стал, в частности, импресарио певца Поля Робсона, неоднократно приезжавшего в СССР.

Брак Клары заметно огорчил Термена, находившегося продолжительное время в пылких романтических отношениях с нею. Тем не менее его изобретательский талант это не ослабило. В 1931 г. Термен в сотрудничестве с композитором Г.Кауэллом создал ритмикон - инструмент, воспроизводящий звучания разных частот при взаимодействии вращающихся колес со световыми лучами. Одновременно Лев Сергеевич разрабатывает терпситон - "музыкальную платформу", звуки которой генерировались при движениях находившихся на ней танцоров. Эта идея Термена - чтобы танец рождал музыку, а не наоборот - была наиболее фантастической. Для ее реализации изобретатель начинает работать с группой танцоров Афро-Американской балетной компании. Однако добиться от них необходимой музыкальной точности Термену не удалось. Синтез танца и музыки с помощью терпситона остался в планах на будущее.

Вместе с тем работа с танцорами Афро-Американской балетной группы внесла перемены в личную жизнь Термена. Очаровательная балерина-мулатка Лавиния Вильямс стала его женой.

Отношение американского общества к смешанным бракам на протяжение истории этой страны было разным. После брака с Лавинией Термен очень быстро понял, что двери многих домов нью-йоркской элиты для него закрыты.

Точку в американском периоде жизни поставило его возвращение в СССР в 1938 г. Отъезд, организованный в лучших традициях детективного жанра, явился полной неожиданностью для Термена. Чтобы объяснить происшествие, необходимо приоткрыть еще одну завесу. Дело в том, что, находясь в Америке, он постоянно контактировал с агентами НКВД.

Для этого ведомства ему приходилось добывать нужную информацию, рассказывать о своих контактах с известными людьми. Вполне вероятным поэтому выглядит предположение, что после сокращения круга знакомств Термен как источник информации потерял в значительной степени ценность для НКВД. По версии его американского биографа С.Мартина, российский музыкант имел неосторожность обратиться за финансовой помощью в представительство Германии в Нью-Йорке, и именно это вызвало гневную реакцию Москвы.

В дом Термена на 54-й улице Нью-Йорка явились "наши люди", которые препроводили музыканта на советский корабль, стоявший в устье Гудзона. Как вспоминал потом Лев Сергеевич, ему было сказано, что он срочно понадобился "для уточнения некоторых формальных вопросов". Может быть, кому-то это покажется невероятным, но чекистам не составило большого труда вывезти из центра Нью-Йорка известного человека без его согласия и без соблюдения необходимых правил паспортного и таможенного контроля.

Уже на корабле Термену объяснили, что он возвращается в СССР. В первую очередь Лев Сергеевич поинтересовался, сможет ли присоединиться к нему молодая жена. Его заверили, что она будет отправлена в СССР следующим рейсом. К счастью для Лавинии, это обещание никто не собирался выполнять. Исчезновение русского мужа так и осталось для темнокожей балерины большой загадкой.

В СССР Термена ожидал следственный изолятор. Следователь советовал музыканту добровольно признаться в том, что он участвовал в заговоре с целью убийства Кирова. Доводы Термена, что он не мог заниматься этим, находясь в Америке, оказались недостаточно убедительными. Решением суда Термен был приговорен к восьми годам. Фактически лишение свободы растянулось на двадцать лет. Самым тяжелым был первый год заключения, который пришлось отбывать на печально известной Колыме. Выжил, хотя руки музыканта не сразу приспособились тащить тяжелые тачки с мерзлым грунтом. Потом руководство ГУЛАГа вспомнило о техническом образовании "заговорщика". Он был переведен для работы в "шарагах" Омска, затем Москвы, где занимался оборудованием для радиоуправления беспилотными самолетами, а также радиобуями для использования в военно-морских операциях.

Пути зековские неисповедимы. В конце войны Термен получает задание на разработку устройств наружного прослушивания разговоров, ведущихся в зданиях. Поставленную задачу изобретатель решил, используя последние достижения радиотехники. Сотрудники иностранных посольств в Москве в то время не догадывались, что для подслушивания разговоров в помещении специалистам достаточно принимать рассеянное радиоизлучение, отраженное от оконного стекла. За разработку аппаратуры под кодовым названием "Буран" Термен был удостоен в 1947 г. Сталинской премии 1-й степени.

Высоким техническим совершенством отличались созданные в тот период "жучки" для подслушивания. В начале 50-х годов сотрудники американского посольства в Москве обнаружили внутри деревянного резного герба США, висящего в кабинете посла, миниатюрный металлический цилиндр. "Жучок" озадачил западных специалистов, поскольку не имел ни элементов питания, ни электрических цепей. Принцип действия удалось раскрыть лишь британской службе М-15, которая по достоинству оценила изобретательность неведомого русского.

Такой специфической техникой Термену пришлось заниматься почти 10 лет. Его не осудит тот, кто побывал в ситуации, когда выбор - вопрос выживания.

Полную реабилитацию Термен получил в 1958 г. Всемогущее ведомство отблагодарило его на прощанье квартирой в доме на Калужской заставе (ныне площадь Гагарина) в Москве. Росли дочери-близнецы от брака с сотрудницей все того же ведомства. Быт входил в обычное русло.

Но для Термена жизнь была - в творчестве. Сколько лет он мечтал об удивительном мире ламп, схем, проводов, рождавшем послушные руке маэстро звуки! Он дождался возвращения в забытый мир, но этот мир уже не ждал его. Выступления на парижских и нью-йоркских сценах ушли в небытие; кадровики видели перед собой всего лишь человека пенсионного возраста с подозрительной анкетой.

Наконец, в 1964 г. Термен получил возможность временной работы в лаборатории акустики и звукозаписи Московской консерватории. Изобретателю отвели угол для экспериментов, помощников ему не полагалось, о добывании материалов и комплектующих изделий Лев Сергеевич должен был тоже заботиться сам. Несмотря на это, ему удалось восстановить многие из разработанных когда-то электронных музыкальных инструментов. Надеяться на помощь в изготовлении стандартного шасси или корпуса не приходилось. При сборке инструмента типа "Ритмикон" все блоки и платы он привернул болтами к обструганной доске.

Но вскоре наступил драматический финал. О том, что знаменитый когда-то Термен жив, рано или поздно должны были узнать представители западных информационных изданий. Первым случайно оказался корреспондент газеты "Нью-Йорк Таймс". В одном из номеров за 1967 г. появилась его заметка, извещавшая, что загадочно исчезнувший в 1938 г. изобретатель электронной музыки не умер, а после многих злоключений живет и работает в Москве.

Реакция на это сообщение не заставила себя ждать. "Мнение" об излишней разговорчивости сотрудника было доведено до руководства и партийной организации Московской консерватории. Термена уволили, его инструменты были выброшены, некоторые для верности даже разбиты топором.

Спасибо академику Рэму Викторовичу Хохлову, он помог после всего этого устроиться на работу в мастерскую физического факультета МГУ. Чтобы сохранить Термену возможность получать пенсию, его оформили на должность рабочего. По существу большую часть времени он занимался тем, что мог бы делать рабочий достаточной квалификации, поскольку, как и в Московской консерватории, трудиться приходилось без помощников.

Времена, однако, менялись. Электронные инструменты все более активно вторгались в мир музыки. Стареющий маэстро начал передавать искусство игры на терменвоксе ученикам. Самой способной оказалась внучатая племянница Лида Кавина, которую Термен начал обучать с девятилетнего возраста. К двадцати годам Лидия Кавина стала виртуозом игры на электронном инструменте. Ее искусство восхищает теперь зрителей в концертных залах Европы и Америки, как когда-то восхищали выступления Льва Термена и Клары Рокмор.

На склоне лет и сам изобретатель электронной музыки снова получил возможность предстать перед зарубежной публикой. В 1989 г. он посетил Буржский музыкальный фестиваль во Франции. Спустя два года 95-летний Термен совершил ностальгическое путешествие в США - страну, где ему пришлось пережить триумфальное признание, романтическую увлеченность и крушение многих иллюзий.

В фильме, снятом Стивеном Мартином во время этой поездки, запоминаются кадры, когда престарелый маэстро немного растерянно идет по Манхэттену, с трудом узнавая места, где прошли десять лет его жизни. Центральное место в фильме занимает встреча Льва Термена с Кларой Рокмор. Женщины есть женщины: 80-летняя Клара долго не соглашалась на эту встречу, не желая предстать перед обожаемым маэстро в незнакомом для него облике.

Поездка в Америку была не последним путешествием за границу Термена. В 1993 г. он побывал в Нидерландах на фестивале "Шёнберг - Кандинский". "Я потому такой живучий, - любил говорить Лев Сергеевич, - что моя фамилия наоборот читается "не мрет".

Термен умер 4 ноября 1993 г. в 97-летнем возрасте и похоронен на Ново-Кунцевском кладбище в Москве.

Так совпало, что кончина изобретателя случилась через день после показа по британскому телевидению фильма режиссера С. Мартина "Электронная Одиссея Льва Термена". Ушедшему из жизни маэстро не пришлось увидеть ни этот фильм, ни посвященную ему передачу по российскому телевидению.

Термен прожил долгую жизнь, но до настоящего признания не дожил совсем немного. Что поделать, такова, видно, участь многих великих людей.

Заранее прошу прощения за «много букАФ», но, поверьте, жизнь этого человека не умещается в нескольких строчках…

Лев Сергеевич Термен родился 28 августа 1896 г. в Петербурге в русской дворянской православной семье с немецкими и французскими корнями (по-французски родовая фамилия писалась как Theremin).
Первые самостоятельные опыты по электротехнике Лев Термен осуществил ещё в годы обучения в Петербургской первой мужской гимназии, которую окончил с серебряной медалью в 1914 году.
Юный Термен поступил одновременно в консерваторию и на физико-математический и астрономический факультеты университета. Однако его учебе помешала начавшаяся мировая война: он успел окончить только консерваторию по классу виолончели с дипломом «свободного художника». В 1916 году его призвали в армию и направили на ускоренную подготовку в Николаевское инженерное училище, а затем на офицерские электротехнические курсы.
Революция застала его младшим офицером запасного электротехнического батальона, обслуживавшего самую мощную в империи Царскосельскую радиостанцию под Петроградом.

После Октябрьской революции 1917 года был направлен для работы на Детскосельскую радиостанцию под Петроградом, позже - в военную радиолабораторию в городе Москве. С 1919 года Термен стал заведующим лабораторией Физико-технического института в Петрограде. В начале того же 1919 года его арестовали по делу белогвардейского заговора. К счастью, до ревтрибунала дело не дошло. Весной 1920 года Льва Сергеевича освободили.
Однажды утром будущий отец советской физики Абрам Иоффе спешил на работу, в Радиологический институт. «Абрам Федорович!» — раздалось у него за спиной. Он повернулся и увидел длинную фигуру в рваном вязаном кашне и офицерской шинели без погон. Солдатские ботинки на ногах юноши явно требовали ремонта.
«Здравствуйте, я Лев Термен», — представился офицерик. Термен рассказал о своих злоключениях: как заведовал электротехнической лабораторией и как в начале 1919 года был арестован по обвинению в белом заговоре. «Неужели выпустили?» — удивился Иоффе. «Самому не верится», — отвечал Лев Термен. «И что теперь?» — «Да вот, на работу не берет никто. Говорят, контра недобитая» — весело пожаловался Термен. «Ну, этому горю легко помочь, — засмеялся Иоффе. — Мне много о вас рассказывали. Хотите лабораторию?». Термен согласился не раздумывая.
Термен получает задание — заняться радиоизмерением диэлектрической постоянной газов при переменных температуре и давлении. При испытаниях оказалось, что прибор издавал звук, высота и сила которого зависела от положения руки между обкладками конденсатора. Так в этом же году был изобретён первый в мире электронный музыкальный инструмент, первоначально названный им этеротон (звук из воздуха, эфира). Вскоре он был переименован в его честь и стал называться терменвокс. Изюминкой инструмента было то, что музыка из него извлекается без прикосновения рук. Главной частью терменвокса являются два высокочастотных колебательных контура, настроенные на общую частоту. Электрические колебания звуковых частот возбуждаются генератором на электронных лампах, сигнал пропускается через усилитель и преобразуется громкоговорителем в звук. Наружу «выглядывают» антеннообразный стержень и дуга - они-то и выполняют роль колебательной системы устройства. Исполнитель управляет работой Терменвокса, изменяя положение ладоней. Двигая рукой вблизи стержня, исполнитель регулирует высоту звука. «Жестикуляция» в воздухе около дуги позволяет повышать или понижать громкость звучания.
В том же 1920 году на II съезде Всероссийского астрономического союза Термен был избран в члены Ассоциации астрономов РСФСР. Он выступил перед членами союза с докладом по проблемам радиофизики и фотометрических свойств планетных систем. Награжден несколькими почетными грамотами астрономического общества.

В 1921 году Термен демонстрирует свое изобретение на VIII Всероссийском электротехническом съезде. Удивлению зрителей не было предела — никаких струн и клавиш, не похожий ни на что тембр. Газета «Правда» напечатала восторженный отзыв, на радио прошли концерты для широкой аудитории. К тому же во время съезда был принят план ГОЭЛРО, и Термен со своим уникальным электроинструментом мог стать прекрасным пропагандистом плана электрификации всей страны. Через несколько месяцев после съезда Термена пригласили в Кремль.
Изобретение терменвокса носило двойной характер – ведь если он издаёт звуки от движения рук, то по такому же принципу может работать охранная сигнализация, реагируя на приближение посторонних.
Через несколько месяцев после съезда Термена пригласили в Кремль.

В кабинете, кроме Ленина, было еще человек десять. Сначала Термен продемонстрировал высокой комиссии охранную сигнализацию. Он присоединил прибор к большой вазе с цветком, и, как только один из присутствующих приблизился к ней, раздался громкий звонок. Лев Сергеевич вспоминал: «Один из военных говорит, что это неправильно. Ленин спросил: «Почему неправильно?» А военный взял шапку теплую, надел ее на голову, обернул руку и ногу шубой и на корточках стал медленно подползать к моей сигнализации. Сигнал снова получился».
И все же главным «героем» аудиенции стал терменвокс. Инструмент настолько понравился Ленину, что он дал «добро» на гастроли Термена и распорядился выдать ему бесплатный железнодорожный билет «для популяризации нового инструмента» по всей стране.
Летом 1927 года во Франкфурте-на-Майне собиралась международная конференция по физике и электронике. Молодой Стране Советов нужно было достойно себя представить. И Термен со своим инструментом стал козырной картой российской делегации.

Лев Термен сразил европейцев и докладом о терменвоксе, и концертами классической музыки для широкой публики: «небесная музыка», «голоса ангелов» — захлебывались газеты от восторга.
Одно за другим последовали приглашения из Берлина, Лондона, Парижа.

В декабре 1927 года знаменитая парижская «Гранд-Опера», отменив вечерний спектакль, предоставила сцену Льву Термену. Сама по себе такая отмена – случай исключительный. Но впервые в истории театра даже места на галерке были распроданы за месяц вперед. Желающих послушать концерт было столько, что администрация была вынуждена вызывать дополнительные наряды полиции. Причиной такого нарушения традиций, несомненно, был успех предыдущих выступлений Термена в концертных залах Германии, включая Берлинскую филармонию, и в чопорном зале лондонского Альберт-Холла.

Тем временем Иоффе, который в это время находился в США, получил заказы от нескольких фирм на изготовление 2000 терменвоксов с тем условием, что Термен приедет в Америку курировать работы.
И вот Лев Термен плывет на океанском лайнере «Мажестик» в Америку.

Мировая знаменитость скрипач Йожеф Сигетти, плывший на том же теплоходе, обзавидовался гонорарам, которые предлагали Термену крупнейшие коммерсанты Америки за честь первыми услышать терменвокс. Но первый концерт изобретатель дал для прессы, ученых и известных музыкантов. Успех был впечатляющий, и с разрешения советских властей Термен основал в Нью-Йорке фирму-студию Teletouch по производству терменвоксов.
Дела пошли блестяще. Концерты Термена прошли в Чикаго, Детройте, Филадельфии, Кливленде, Бостоне. Тысячи американцев с энтузиазмом принялись учиться игре на терменвоксе.
Первое время доходы от выступлений позволяли Термену жить на широкую ногу. Он даже арендовал на 99 лет помещение в шестиэтажном доме на Западной 54-й улице в центре Нью-Йорка. Помимо личных апартаментов в нем разместились мастерская и студия. В его студии бывали Джордж Гершвин, Морис Равель, Яша Хейфец, Иегуди Менухин, Чарли Чаплин, . В круг его знакомых входили финансовый магнат Джон Рокфеллер, будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр. Здесь частенько Лев Сергеевич музицировал с Альбертом Эйнштейном: физик — на скрипке, изобретатель — на терменвоксе.

Термен продал лицензию на изготовление терменвоксов корпорации «Дженерал электрик» и RCA (Radio Corporation of America), и с разрешения советских властей основал в Нью-Йорке фирму-студию Teletouch Corporation по производству терменвоксов.
Терменвоксы, однако, не могли обеспечить большую прибыль: играть на них мог только профессиональный музыкант, да и то лишь после долгих упражнений (даже Термена регулярно обвиняли в том, что он безбожно фальшивит). Соответственно, в Штатах было продано лишь порядка трехсот терменвоксов, а Teletouch Corporation переключилась на второе терменовское изобретение - емкостную сигнализацию. Только за металлодетекторы для знаменитой тюрьмы Алькатрас компания Термена получила около $10 тыс. Были заказы на подобные устройства для не менее известной тюрьмы Синг-Синг и хранилища американского золотого запаса в Форт-Ноксе, а также на разработку охранной сигнализации для оборудования американо-мексиканской границы. Береговая охрана предложила Термену разработать систему дистанционного подрыва группы мин с помощью одного кабеля. Именно это направление позволило Teletouch Corporation пережить Великую Депрессию, разразившуюся на рубеже 1930-х.
В США Термен продолжает заниматься изобретательством, развивая и совершенствуя свои ранние изобретения. Как развитие идеи терменвокса, появляется терпситрон - устройство для прямого преобразования танца в музыку; ведутся эксперименты с цветомузыкальными системами. Продолжаются работы по дальновидению: камера безопасности стоит в нью-йоркском доме изобретателя, Термен успешно занимается опытами по передаче на расстояние цветного изображения. Совершенствовались и системы сигнализации. Тем не менее, по признанию самого Термена, он рассчитывал, что своими изобретениями приобретет мировую известность, положение и деньги, но этого достичь не сумел и, по сути, до дня своего отъезда в Советский Союз оставался владельцем кустарной мастерской. В старости Термен не возражал, когда его называли американским миллионером. Но это сказка. Во всех основанных с его участием фирмах он был отнюдь не главным акционером. Американцы неплохо покупали его охранные системы, но львиную долю прибыли получали фирмы-производители и партнеры Термена.

15 сентября 1938 года, заранее оформив доверенность на имя совладельца компании Teletouch Inc. Боба Зинмана распоряжаться его имуществом, патентными и финансовыми делами «в связи с тем, что я намерен уехать из штата Нью-Йорк». Термен исчезает. Под видом помощника капитана он поднялся на советское судно «Старый большевик». Трюмы корабля были набитыми лабораторными приборами Термена общим весом три тонны.

Термен не нашел работы в Ленинграде. Стал часто ездить в Москву, обивать пороги разных организаций, в том числе, подписавших ему в свое время командировку. Быстро надоел чиновникам: без жилья, с кораблем у причала, груженым какими-то приборами. Да еще с никому не нужными зарубежными контактами за плечами. В очередной его приезд в Москву, без всяких объяснений, 10 марта 1939 года сотрудники НКВД отвезли Термена в Бутырскую тюрьму.

Очевидно, Термену помог его первый тюремный опыт. Он все отрицал, не путался в показаниях и стойко перенес пытку бессонницей, когда допросы продолжались без перерыва более суток, и, что удивительно, не дал обличительных показаний ни на кого из знакомых в СССР. Сами следователи ничего существенного собрать на него не смогли, и в итоге он был обвинён в причастности к фашистской организации. Лев Термен получил 8 лет лагерей, которые ему предстояло отбывать на золотых приисках.
Впрочем, по другой версии, которая фигурирует почти во всех статьях о Термене, и в том числе в интервью его дочери, изобретателя осудили за то, что он якобы планировал убийство Кирова. Согласно этой версии Киров (убитый 1 декабря 1934 года) собирался посетить Пулковскую обсерваторию. Астрономы заложили фугас в маятник Фуко. А Термен радиосигналом из США должен был взорвать его, как только Киров подойдет к маятнику. Пикантность ситуации заключается не только в экзотическом способе убийства, но и в том, что в то время маятник Фуко находился не в Пулково, а в Казанском соборе (в нём располагался музей религии и атеизма, а маятник наглядно доказывал факт вращения Земли).

СССР в то время был закрытой страной, никакой информации о Термене в США не поступало, и там до конца 60-х годов он считался умершим. В энциклопедических справочниках рядом с его фамилией стояли даты (1896-1938).
Лагерный период продолжался где-то год. Как инженер, Термен возглавил бригаду из двадцати уголовников («политические ничего делать не хотели»). Изобретя «деревянный монорельс» (то есть предложив катать тачки не по грунту, а по деревянным желобам-направляющим), Термен зарекомендовал себя с лучшей стороны в глазах лагерного начальства: бригаде в три раза увеличили пайку, а самого Термена вскоре - в 1940 году — перевели в другое место - в Туполевскую авиационную «шарашку» в Москве, которая после начала войны переехала в Омск. Там Термен разрабатывал оборудование для радиоуправления беспилотными самолетами, радиолокационные системы, радиобуи для военно-морских операций. Затем его перевели в специализированную радиотехническую «шарашку».
Триумфом Льва Сергеевича на новом поприще стала операция «Златоуст». В День Независимости, 4 июля 1945 года, американский посол в России Аверелл Гарриман получил в подарок от советских пионеров деревянное панно с изображением орла. Панно повесили в рабочем кабинете посла, после чего американские спецслужбы потеряли покой: началась загадочная утечка информации. Только 7 лет спустя они обнаружили внутри подарка пионеров загадочный полый металлический цилиндр с мембраной и торчащим из нее штырьком, после чего еще полтора года разгадывали его тайну. Не было ни источников питания, ни проводов, ни радиопередатчиков.
Секрет заключался в следующем: на панно из дома напротив направлялся высокочастотный импульс. Мембрана цилиндра, колебавшаяся в такт речи, через стержень-антенну отражала его назад, на приемной стороне сигнал демодулировался.
Термен был признанным специалистом по электронике и, если верить другим источникам, мог позволить себе даже шутить с Берией. Говорят, что «лубянский маршал» хотел включить Термена в число участников атомного проекта и спросил изобретателя, что ему нужно для создания атомной бомбы. «Персональную машину с водителем и полторы тонны алюминиевого уголка»,- ответил Термен. Берия засмеялся и оставил его в покое» .

В дальнейшем Термен занимался усовершенствованием устройства, использованного в операции «Златоуст». Новое устройство для прослушивания называлось «Буран», за которое в 1947 году он был удостоен Сталинской премии первой степени (говорят, что Сталин собственноручно исправил степень со второй на первую), а также был выпущен на волю — впрочем, 8 лет, на которые его осудили, как раз истекли в 1947 году. Более того, Термен пересидел лишних 4 месяца. Вместо полагавшихся к премии 100 тыс. рублей ему выделили двухкомнатную квартиру в только что отстроенном доме на Калужской площади с полной обстановкой. Его дочь Елена вспоминала, что и много лет спустя на мебели оставались бирочки с инвентарными номерами.
После освобождения Термен продолжал работать в той же «шарашке» уже в качестве вольнонаемного. Он совершенствовал свою систему прослушивания.
«Буран» позволял с расстояния 300-500 метров регистрировать колебания оконного стекла в помещениях, в которых разговаривали люди, и преобразовывать эти колебания в звуки.
Таким образом, с большого расстояния можно было услышать всё, о чём говорили за стеклом, и никаких дополнительных «жучков» в самом помещении, как это было в операции «Златоуст», не требовалось.
«Буран» использовался для прослушивания американского и французского посольств.
Сейчас та же самая идея реализуется на основе сканирования стёкол лазером. Идея использовать для этого лазер принадлежит Петру Леонидовичу Капице, и тоже отмечена, но не Сталинской, а Ленинской премией.
Кроме стекол, он изучал другие элементы конструкций зданий с целью использования их в качестве своеобразных микрофонных мембран. Здесь у него все шло успешно, пока в электронике не появилась новая элементная база - транзисторы. Так быстро, как требовало начальство, Термен перестроиться не мог. Еще тяжелее ему пришлось, когда при Хрущеве в КГБ началась кадровая чехарда. С новыми начальниками и кураторами технических служб он, как признавался потом, найти общий язык уже не смог.

По его версии, причиной стала входившая в моду околонаучная бесовщина: НЛО, левитация, экстрасенсорика. Ему предложили изучить материалы об этих явлениях и дать свои предложения. Термен немедленно ответил, что все это чушь. Затем его попросили изучить информацию из западной прессы о передаче мыслей на расстоянии и сделать что-то подобное для нашей нелегальной разведки. И он понял, что пришло время уходить на пенсию.
Но Лев Сергеевич, верный своему девизу «Термен — не мрет!» (так читается его фамилия наоборот), устроился на работу в Институт звукозаписи и взялся еще за пару работ по совместительству, чтобы семья не заметила потери в зарплате. А в 1965 году, когда Институт звукозаписи закрыли, Термен перешел на работу в Московскую консерваторию. Он совершенствовал терменвоксы, дорабатывал другие задумки.
Ничто не нарушало размеренной жизни старика до тех пор, пока в 1967 году корреспондент «Нью-Йорк Таймс», готовивший репортаж о Московской консерватории, не узнал, что великий Термен жив.
Это известие в Америке восприняли как воскрешение из мертвых: во всех американских энциклопедиях было указано, что Термен умер в 1938 году. На имя Льва Сергеевича хлынул поток писем от его заокеанских друзей, с ним пытались встретиться репортеры из различных газет и телекомпаний. Консерваторское начальство, испугавшись такого интереса к скромной персоне механика, попросту его уволило. А всю аппаратуру выкинули на помойку.
После появления этой статьи он год не мог найти себе службу. Последующие же два года провел в Центральном архиве звукозаписи. И все же проблеск был не за горами. Как-то Лев Сергеевич встретился со своим соучеником по гимназии С. Ржевкиным, заведующим кафедрой акустики МГУ. И Термен снова оказался в лаборатории, имея возможность экспериментировать. Но это длилось недолго. В 1977 году умер Ржевкин и лабораторию сразу отобрали.

Когда открылась вакансия на кафедре физики моря МГУ, Термен в который раз создает новую лабораторию.
Он был очень общительным и жизнерадостным человеком, не потерявшим интереса к людям. В восьмидесятые годы, помимо работы, он читал лекции, выступал со своими инструментами, играл в концертах. В это время о нем было снято несколько документальных фильмов.

Термен продолжал трудиться в прежнем темпе, иногда с ностальгией вспоминая о «шарашке», где работать было лучше всего: хоть круглые сутки, и все под рукой. Не в последнюю очередь его работоспособность базировалась на разработанной им системе питания. Его порции были втрое меньше обычных, и, сколько бы его ни уговаривали дома или в гостях, он непременно отвечал: «Мой желудочек маленький и изящненький». Всю необходимую энергию он черпал из сахарного песка, съедая его до килограмма в день. Посыпал кашу сантиметровым слоем песка, съедал его вместе с верхним слоем каши и насыпал новый слой сахара. На его рабочем столе всегда стояла сахарница, из которой он «подзаряжался».
Проблемы долголетия волновали его и как изобретателя. Он придумал систему для очистки и омоложения крови и отправился в ЦК. То, что случилось на Старой площади, потрясло Термена до глубины души. «Там сказали,- рассказывал он,- что нам нужно прокормить население, а не продлять ему жизнь».
В марте 1991 года, в возрасте 95 лет, он вступил в КПСС. На вопрос, зачем он вступает в разваливающуюся партию, Термен отвечал: «Я обещал Ленину».

3 ноября 1993 года, Лев Термен умер. Как писали позднее газеты: «В девяносто семь лет Лев Термен ушел к тем, кто составлял лицо эпохи - но за гробом, кроме дочерей с семьями и нескольких мужчин, несущих гроб, никого не было…»

Я давно хотел поделится с вами данной информацией, но хочу предупредить, это копипаста (компиляция копипаст) и более того, насколько я знаю, сейчас есть некий конфликт между Термен-центром и семьёй Льва Термена, я не знаю, кто там прав, кто нет, история рассудит, но в любом случае судьба этого человека поражает.
В общем Лев Термен был настоящим ученым, патриотом и увлеченным человеком, его жизнь была похлеще шпионских романов.

Термен Лев Сергеевич

На вопрос «Кто такой Лев Термен?» девять человек из десяти, если они вообще слышали такую фамилию, ответят - «изобретатель терменвокса». Термена на родине настолько плохо знают, что когда несколько лет назад кто-то из журналистов ошибочно назвал его «Лев Давидович» (очевидно, по созвучию с Троцким), то эта ошибка стала кочевать из публикации в публикацию, включая даже вполне солидные СМИ. Но вот биограф Льва Сергеевича Б. Галеев дает ему такую характеристику: «Если бы проводился конкурс на истинного представителя XX века, Лев Термен, вероятно, мог бы претендовать на это звание».

Кратко охарактеризовать основной круг интересов изобретателя Льва Сергеевича Термена можно так: «он занимался мультимедиа». Нечеткий этот термин, введенный в обиход компьютерщиками лет двадцать назад, а ныне, кстати, почти и вышедший из употребления, можно истолковать в том числе и так: техническое устройство, совмещающее различные функции воздействия на органы чувств человека.

Но, пожалуй, самое интересное в Льве Сергеевиче - даже не изобретения как таковые, а его поистине фантастическая судьба, уникальная даже для ХХ века. Лев Термен, 1930-е гг. Родился Лев Сергеевич Термен 28 августа 1896 года в Петербурге, в дворянской православной семье с французскими и немецкими корнями. В гимназии он увлекся физикой и астрономией - согласно его собственным воспоминаниям, он даже умудрился открыть новый астероид. В 1914 году он поступил в Петроградский университет - сразу на два факультета, физический и астрономический, параллельно учился в консерватории по классу виолончели. Тут началась война, и он окончил военно-инженерное училище и офицерскую электротехническую школу. Итого к моменту его демобилизации из Красного электротехнического батальона в 1920 году он имел три диплома - физический и астрономический факультеты остались незаконченными. С 1920 года Термен работает в знаменитом Физтехе (тогда еще лаборатории) «папаши» Иоффе. А.Ф. Иоффе его ценил и старался не ограничивать полет фантазии перспективного сотрудника. В 1921 году Термен создал свое эпохальное изобретение, которое в дальнейшем прославит его на весь мир: он сконструировал электронный музыкальный инструмент «терменвокс» (что означает «голос Термена»)

Интересно, что первоначально он занимался вовсе не музыкой. Он отлаживал систему бесконтактной радиосигнализации - за счет изменения частоты колебательного контура при приближении к нему злоумышленника на пульте охраны срабатывал звуковой сигнал1. Сегодня автолюбителям хорошо известны основанные на подобном принципе ультразвуковые «датчики объема», входящие в комплект «крутых» автосигнализаций. Радиотехник Термен обратил внимание на то, что положение тела нарушителя влияет на тональность сигнала в динамиках. Выпускник консерватории, Термен понял, что так можно сделать настоящий музыкальный инструмент, аналогов которому до сих пор в мире не существовало. Терменвокс имел две антенны - при приближении руки к первой менялась частота сигнала, а с помощью второй другой рукой можно было управлять его громкостью. Сотрудники Иоффе охарактеризовали манипуляции Термена очень выразительно: «Термен играет Глюка на вольтметре!»

Осенью 1921 г. Термен демонстрирует свой чудо-прибор на VIII Всероссийском электротехническом съезде, где был принят знаменитый план ГОЭЛРО, поразивший в свое время писателя-фантаста Г. Уэллса (вспомните его книгу «Россия во мгле»). Исполнение музыки Массне, Сен-Санса, Минкуса на терменвоксе заинтересовало не только инженеров. После восторженного отзыва в газете «Правда» пришлось проводить специальные концерты радиомузыки для широкой аудитории. А в марте 1922 г. Термена пригласили в Кремль показать свои достижения В. И. Ленину.3 Впрочем, основной целью предлагалась демонстрация прибора в режиме бесконтактного «радиосторожа». Но больше всего Ленину понравилось, как этот универсальный «радиосторож» пел «Ноктюрн» Шопена, «Жаворонка» Глинки. Он даже сам попробовал играть на терменвоксе. Его выводы вдохновили изобретателя: «Вот, я говорил, что электричество может творить чудеса. Я рад, что именно у нас появился такой инструмент». Через несколько дней Ленин пишет своему тогдашнему соратнику Л. Троцкому:

«Обсудить, нельзя ли уменьшить караулы кремлевских курсантов посредством введения в Кремле электрической сигнализации? (один инженер, Термен, показывал нам в Кремле свои опыты...)».4 «Радиосторож» на самом деле был применен впоследствии - в Государственном хранилище драгоценностей, Эрмитаже, Госбанке. Впрочем, об этом знали только специалисты. Зато для терменвокса после ленинского благословения наступило время триумфального шествия по стране. На концертах радиомузыки присутствуют композиторы Глазунов, Шостакович, Гнесин. Изобретатель расширяет сферу экспериментов - совмещает терменвокс с динамическим цветом, пытается добиться синтеза радиомузыки с изменяющимися осязательными воздействиями (через специально оборудованные подлокотники кресел). И концерты - во многих городах страны, десятки, сотни выступлений, во благо пропаганды электрификации, которой оказалось подвластным и искусство! Трудно отказаться от удовольствия процитировать некоторые отзывы прессы, несущие в себе аромат того времени: «Изобретение Термена - музыкальный трактор, идущий на смену сохе»; «Изобретение Термена сделало то, что примерно сделал автомобиль в транспорте. Изобретение Термена имеет богатейшее будущее»; «Разрешение проблемы идеального инструмента. Звуки освобождены от "примесей" материала. Начало века радиомузыки».

Термен в течение всей жизни усовершенствовал терменвокс. Самыми интересными для нас являются его попытки управлять этой системой посредством взгляда (точнее, с помощью фотоэлемента, следящего за зрачком), а в другом варианте - с помощью биотоков. Подобные системы управления, как известно, начинают воплощаться только сейчас - на совершенно ином технологическом уровне. Но фактически терменвокс сохранил до наших дней почти все черты первоначального изобретения, только усилительные лампы, естественно, заменены транзисторами и микросхемами. В конце 20-х годов Термен со своим инструментом провел гастроли - сначала по России, а затем по Европе и Америке. Это мероприятие имело оглушительный успех у публики. Вождь мирового пролетариата оказался не одинок в своем восторге - во время выступлений изобретателя в парижской Гранд-опера люди ночами жгли костры на улице, чтобы попасть на концерт. Термен выступал в лучших концертных залах Европы и Америки. Можно представить, какое впечатление на современников производил, по тогдашнему выражению, «идеальный инструмент». Хоть мы теперь привыкли ко всяким электронным штучкам, но процесс игры и сейчас действует на публику ошеломляюще. А в те времена, когда даже обычный радиоприемник был еще в диковинку, сценические манипуляции Термена производили впечатление чуда: еще бы, человек умеет извлекать настоящую музыку прямо из воздуха! В профсоюзе американских музыкантов к середине 30-х было уже зарегистрировано 700 представителей новой профессии «thereminer» («термен» по-английски пишется, как «theremin» - из-за французского происхождения изобретателя).

Напрашивается вопрос: а почему терменвокс так и не нашел столь широкой ниши в музыкальной практике, как это произошло позднее, например, с музыкальными синтезаторами? Причина проста: на терменвоксе очень трудно научиться играть. Выдающихся исполнителей за все время вообще - единицы. Кроме самого Термена, настоящим виртуозом игры на его инструменте стала американка Клара Рокмор, подруга Льва Сергеевича в бытность его в Америке. Внучатая племянница Термена Лидия Кавина (р.1967), которую он сам учил играть с девятилетнего возраста, сейчас - самая известная в мире исполнительница. Вот как она характеризует игру на терменвоксе: «У скрипачей есть «механическая память», а на терменвоксе играют исключительно по слуху. Здесь невозможно тактильное запоминание, нужен хороший слух и четкая координация движений».

И все же терменвокс далеко не был забыт после первоначального триумфа. «Голос Термена» звучит в саундтреке к диснеевскому фильму «Алиса в Стране чудес» и в одноименном мюзикле, на диске Led Zeppelin «Любовь Лотты», в композициях группы Beach Boys. Его использовал Хичкок. Сейчас концерты «терменвокальной» музыки в России проводит «Термен-центр электроакустической музыки и мультимедиа» при Московской консерватории, там есть и классы для обучения желающих. С увлечения конструированием терменвоксов в 50-х начинал свою карьеру Роберт Муг (Robert Moog2), известный как создатель электронного синтезатора. Сейчас компания Moog Music выпускает терменвоксы с MIDI-интерфейсом, позволяющим подключать инструмент к компьютерам и синтезаторам.

Но вернемся назад по времени. В середине 20-х годов Термен поступил в Петербургский политех - заканчивать физическое образование. С согласия А.Ф. Иоффе в качестве темы диплома он выбрал передачу изображения на расстояние. И справился с ней более чем успешно! За несколько лет до первых опытов Зворыкина в Америке он построил самый настоящий электронный телевизор. Телевизор имел экран ни много ни мало - 150х150 сантиметров (это во времена, когда экспериментировали с экранами в спичечный коробок), и разрешение 100 строк. И работал! В 1927 году представители военной верхушки Советов - Ворошилов, Тухачевский, Буденный - с восторгом наблюдали Сталина, идущего по кремлевскому двору. Можно было даже различить усы и трубку. Демонстрация эта была, как выяснилось, фатальной для изобретения: оно было засекречено в расчете применить его для охраны границ. Излишне говорить, что внедрено оно так и не было, а первенство Термена в этом деле доказано лишь в наше время.

Термен, судя по всему, расстроился не очень. В 1927 году он с разрешения советских властей направился в упомянутое заграничное турне и в результате осел в Америке. Там он сделал небывалую для советского подданного карьеру: он стал миллионером и попал в справочник «Who is who». Причем сделал это по всем канонам классической «американской мечты»: начал он с того, что запатентовал терменвокс и продал компании RCA (Radio Corporation of America) лицензию на право производства theremin"нов.

Параллельно он гастролировал по Штатам с концертами, обучал желающих игре на своем инструменте и по ходу дела еще занимался изобретательством в различных областях - скажем, посетители Центрального парка Нью-Йорка могли наблюдать парящий в воздухе (результат действия магнитных полей) металлический «Гроб Магомета». На деньги от бизнеса Лев Сергеевич арендует на 99 лет (!) шестиэтажное здание для музыкально-танцевальной студии и организовывает компанию «Teletouch». Насколько Термен был популярен в те годы, может свидетельствовать круг его общения: среди его знакомых числились Рокфеллер и Дюпон, Чарли Чаплин, генерал Д. Эйзенхауэр, Л. Гровс (будущий руководитель американского атомного проекта), С. Эйзенштейн, Дж. Гершвин, Б. Шоу. Он дружил с А. Эйнштейном - вместе они играли джазовые пьесы Гершвина.

Все это время Термен исправно снабжал информацией разведуправление РККА - вращаясь в таких кругах, ему несложно было ее добывать. Его руководитель Ян Берзин (Петерс), позднее расстрелянный Сталиным, напутствовал Термена еще перед отъездом. В версию, выдвинутую в 1998 году некоей Л. Вайнер из балтиморского «Вестника», будто Термен со своей фирмой был всего лишь прикрытием для советских шпионов, верится с трудом. Не использовать такие возможности для сталинской разведки было бы полным идиотизмом, но как раз это ведомство, в отличие от его партийного руководства, идиотизмом особо не отличалось.

Так или иначе - в 1938 году Термена вывезли в СССР. Сам Термен в конце жизни утверждал, что вернулся добровольно. В это тоже мало верится - его вывезли нелегально и на корабле «Старый большевик» доставили в СССР. Если бы Термен добровольно уехал домой, то он скорее всего вернулся бы открыто, никаких препятствий к этому не было. С тех пор и до конца шестидесятых годов в Америке он числился умершим. Незадолго до отъезда Термен женился - женой его стала очаровательная балерина-мулатка Лавиния Вильямс. В те годы к подобным бракам в США относились, мягко говоря, неоднозначно, и отныне двери многих домов нью-йоркской элиты для него были закрыты и возможности для сбора информации резко сократились. Вероятно, этот факт и послужил поводом для его начальников из разведуправления к возвращению «резидента» на родину. Термену пообещали, что Лавиния приедет вслед за ним. К счастью для нее, это обещание никто не собирался выполнять, и Лавиния только в пожилом возрасте узнала, что же произошло на самом деле.

А на самом деле, почти сразу по прибытии, в марте 1939, его арестовали. Все политические обвинения того времени были абсурдными, но это превзошло все мыслимые пределы: Термену «пришили» соучастие в убийстве Кирова. Доказывать, что в то время он находился на другой стороне земного шара, было бессмысленно - 15 августа Особым совещанием при НКВД СССР его осудили на восемь лет по печально известной статье 58-4 УК РСФСР.

Возможно, бывший друг Эйнштейна и Чаплина и сгинул бы на Колыме, как бы подтвердив тем самым преждевременное зачисление его в усопшие со стороны американских знакомых. Но его выручили случай и неистребимая тяга к изобретательству. В лагере он изобрел приспособление для транспортировки тачек - деревянный монорельс. Начальство доложило наверх, вспомнили его прошлое, и с 1940 года он работает в шарашке, совместно с А.Н. Туполевым и С.П. Королевым. Поистине не сразу и припомнишь хоть одного известного деятеля России и Америки ХХ века, будь то политика, искусство или наука, с которым так или иначе не пересекалась бы судьба Льва Термена. В шарашке он занимается сначала радиомаяками для кораблей и самолетов, но в конце войны получает задание разработать устройство для наружного прослушивания разговоров, ведущихся в помещениях.

Это была поистине блестящая разработка. Дело было так: в феврале 1945 года главы трех союзных держав собрались на знаменитую Ялтинскую конференцию, во время которой были разработаны планы, определявшие, как выяснилось позднее, мировой порядок еще почти на 50 лет. Отдыхавшие недалеко от Ялты в пионерском лагере «Артек» детишки и вручили послу США Гарриману трогательный подарок - американский герб. Белоголовый орлан на гербе был сделан из ценных пород дерева. Американские эксперты, прослушав и простукав подарок на предмет наличия «жучков», дали заключение о его безопасности. Гарриман поместил понравившийся ему герб над столом в московском кабинете, где орлан и провисел чуть ли не десять лет, пережив четырех послов. В ведомстве Берия орлану дали многозначительное кодовое имя «Златоуст». Раскрыли его истинное предназначение американцы косвенным путем - обнаруженная утечка информации могла исходить только из кабинета посла. Найдя, наконец, «закладку», американцы все же молчали о находке вплоть до начала шестидесятых годов - не только по причинам конспиративного характера, но и из элементарного стыда - даже о самом принципе действия заокеанские специалисты догадались не сразу. «Жучок» представлял собой полый металлический цилиндр с мембраной и торчащим из нее штырьком. Никакой электроники! Секрет заключался в том, что при облучении внешним электромагнитным полем подходящей частоты полость цилиндра вступала с ним в резонанс и радиоволна переизлучалась обратно через антенну-штырек. Колеблющаяся под действием звуковых колебаний мембрана модулировала частоту излученной волны. Детектировать полученный сигнал было делом техники.

За эту разработку Термен не только получил в 1947 году по личному представлению Берия Сталинскую премию I степени (говорят, что Сталин собственноручно исправил степень со второй на первую), но и - беспрецедентный случай! - даже был выпущен на волю. На воле ему делать, впрочем, было абсолютно нечего - фактически он находился в изоляции от местного общества уже двадцать лет. Сталинская премия была закрытой, клеймо «врага народа» висело. Поэтому Термен попросился обратно в шарашку - в качестве уже вольнонаемного. В те годы он разработал и другую систему дистанционного прослушивания, принцип действия которой теперь считается классическим: звуковые колебания обнаруживаются по изменению частоты рассеянного излучения, отраженного от оконных стекол. По некоторым свидетельствам, с помощью этого устройства Берия прослушивал самого Сталина. Позднее, с изобретением лазера, такие «подслушки» стали весьма распространенными.

В 1958 году Лев Сергеевич наконец был реабилитирован и даже получил квартиру на Калужской заставе в Москве. Но формальное восстановление в правах ему сильно не помогло - устроиться на работу он не мог аж до 1964 года. Все, кто его знал в двадцатые годы, уже умерли или разъехались, официальных степеней и званий не было, время для пропаганды электронной музыки было, мягко говоря, неподходящим - вовсю шла борьба с джазом и «стилягами».

Наконец, он сумел устроиться в лабораторию акустики и звукозаписи Московской консерватории и деятельно занялся любимым делом - совершенствованием электронных музыкальных инструментов. У него бывали в гостях многие известные деятели - например, А. Шнитке. Но закончился этот период жизни Льва Сергеевича довольно печально. Слухи о том, что знаменитый когда-то Термен жив, рано или поздно должны были распространиться, и вот в одном из номеров «Нью-Йорк таймс» за 1967 год появилась заметка, извещавшая, что загадочно исчезнувший в 1938 году изобретатель электронной музыки не умер, а живет и работает в Москве. Реакция на это не заставила себя ждать. Высокое «мнение» об излишне разговорчивом сотруднике было доведено до руководства и партийной организации Московской консерватории. Человека, которого некогда привечал сам Ленин, уволили, его инструменты были выброшены и разломаны.

Наконец, по личному распоряжению академика Рэма Викторовича Хохлова бывшую мировую знаменитость взяли на должность механика 6-го разряда в мастерские физфака МГУ. Он проработал там до самой смерти в 1993, не дожив до своего столетия менее трех лет. КИ тут, кто-то из «друзей» посоветовал Термену попробовать получить отдельную комнату, под предлогом улучшения жилищных условий, и поскольку было уже понятно, что отдельную лабораторию Льву Термену никто никогда не даст, то Термен воодушевился этой идеей. В результате ему удалось получить крохотную комнату в коммунальной квартире в университетском доме около МГУ. Прожил там Лев Сергеевич сравнительно недолго, поскольку две его симпатичные соседки по квартире быстро уговорили его разменять квартиру, и в результате обмена Льву Сергеевичу была предоставлена комната большего метража в доме, расположенном неподалеку от МГУ, чтобы ему было удобно ходить на работу. Этот дом как раз и был ведомственным домом издательства «Известия».

Безусловно, это была коммунальная квартира, состоящая из трех комнат, в которой помимо Льва Сергеевича проживало трое пожилых людей. Неизвестно - мешали им звуки терменвокса или нет, но думаем, что нет, поскольку музыкой Лев Сергеевич не злоупотреблял. Безмятежно разложив все необходимые ингредиенты, он делал терменвоксы на заказ, принимал журналистов, иногда оставался ночевать. И это ему очень нравилось. Но несколько позже произошли изменения, которые не слишком понравились Льву Сергеевичу. Поскольку умерла пожилая женщина, занимавшая одну из комнат в квартире и издательство «Известия» руководствуясь неизвестными нам соображениями, отдала эту комнату сотрудникам коммунально-хозяйственного отдела.

Итак, в освободившуюся комнату въехала супружеская пара с двумя детьми, причем младший ребенок был грудной, а супруг впоследствии стал злоупотреблять алкоголем. Эта ситуация расстроила Льва Сергеевича и создала достаточное количество неудобств, с которыми, надо заметить, он очень мужественно справлялся и категорически отказывался жаловаться кому-либо, хотя даже общий телефон и вопросы соседей к людям, звонившим непосредственно Льву Сергеевичу, а не соседям, были неприятны. Тем не менее, это все же была его лаборатория, и он приглашал туда людей.

Лев Термен сочувственно относился к своей молодой соседке, но безусловно, использовать комнату было еще возможно, но уже крайне неудобно. Льву Термену даже предлагали квартиру в Солнцево, но Лев Термен был категорически против, его интересовала жилплощадь расположенная рядом с местом его работы - МГУ и неподалеку от квартиры, где он проживал с дочерью Натальей.

Травить «старичка» стали гораздо позже.
В 1989 году Лев Термен и Наталья Термен выехали на электромузыкальный фестиваль «Синтез-89», ежегодно проводящийся во французском городе Бурже, где параллельно с аутентичным терменвоксом Термена была продемонстрирована новая экспериментальная модель терменвокса.

Лев Термен дал много интервью, мэр города Бурже вручил ему медаль почетного гражданина города, все было очень замечательно, только очень печально было то, что приглашения для Льва и Натальи Термен были присланы в Союз Композиторов СССР и Лев и Наталья Термен оформляли свою поездку через Союз Композиторов. Что в дальнейшем, сыграло очень печальную роль в их судьбе - ежегодно французы присылали приглашения Льву и Наталье Термен, но первые два года они оформляли поездку, но в последний момент находились причины, по которым Лев и Наталья Термен не могли приехать на фестиваль, что служило очень неприятным сигналом.

В 1990 году Лев и Наталья Термен по приглашению шведского комитета по радио и телевидению и Электроакустической Ассоциации Швеции выступили в Стокгольме.

В 1991 году, через две недели после подачи заявления в Союз Композиторов с просьбой оформить поездку Льва и Натальи Термен на фестиваль в Бурже и в Стэнфордский университет (США), стали поступать угрозы в адрес Льва Термена и его семьи, с угрозами расстрела, которые обусловлены публикацией в газете «Совершенно секретно», которая использовала для заголовка название «Он подслушивал Кремль» и поместила фотографию Льва Термена, сделанную в Швеции.

Поездка в Бурже была сорвана – по билетам Льва и Натальи Термен уехал кто-то из Министерства культуры. Поездка в Америку состоялась.

После приезда в Москву Лев Термен долгое время не посещал комнату в коммунальной квартире, но поскольку там хранились многие важные для него вещи то, в конце концов, он был вынужден заехать туда и обнаружил, что его комната полностью разгромлена и многое пропало.

Поскольку Лев Термен долгое время там не появлялся, то можно было лишь предполагать, когда это произошло. Возможно сразу после приезда из Америки, возможно во время угроз, но совершенно определенно, что это сделали не соседи. Это сделали люди, которые знали - кого травили. Они травили великого.

Если бы Лев Термен был «обыкновенным старичком», то ничего бы не случилось. У нас в стране принято обвинять во всем советскую власть. Это наша старинная русская традиция. Но трагедия произошла во время перестройки и это заставляет задуматься. Также сложилась традиция, как только Термен начинает общаться с иностранцами, в России начинают ломать его инструменты. Именно с конца 1980-х годов начинают публиковаться странные, лживые статьи о Льве Термене и в совокупности это напоминало спланированное мероприятие.

Но главным, что занимало ум Термена в последние 10 лет его жизни, был не терменвокс. Его всерьёз увлекала проблема бессмертия. Причём он был на пороге решения этой проблемы.

О бессмертии Термен всерьёз задумался ещё в 1924 году - когда умер Ленин. Лев Сергеевич тогда не раз обращался к советскому руководству с просьбой заморозить умершего Ильича. Чтобы через некоторое время вернуть его к жизни. А в 80-е годы Термен, объясняя в интервью Булату Галееву свою идею «микроскопии времени», которая должна была вывести его на решение проблемы бессмертия, говорил так: «Красные кровяные тельца - это такие «существа» (их видно только под микроскопом), которые бывают разных пород, и они меняются в связи с возрастом человека. Обнаружено несколько сроков и периодов их смен. И в эти моменты новые «существа» воюют со старыми, отсюда возникает старение. Нужно уметь вовремя отбирать эти «существа» из донорской крови. А её нужно много! Поэтому как их отлавливать, в каком возрасте - и сказать-то никому нельзя!..»

Его идеи о бессмертии были, конечно, совершенно визионерскими. И тем меньше имели шансов быть понятыми. Ещё одна цитата: «Мы уже проводили эксперименты в Медицинской академии, с Лебединским. На животных. Кое-что уже получалось. Но чтобы изучить поведение кровяных телец, чтобы научиться их отбирать и размножать, нам была нужна сверхскоростная кинокамера на 10 000 кадров в секунду. И ещё очень высокочувствительная плёнка нужна, потому, что «существа» эти нельзя сильно освещать, они погибают от нагрева… Ведь когда мы смотрим в микроскоп, мы всё видим в увеличении во много раз. А скорость движения этих «существ» в крови остаётся той же. Нужно замедлить её во столько же раз, и тогда мы будем воспринимать их в естественном для них виде, как будто мы сами проникли в их мир. Для этого надо будет посмотреть снятую сверхскоростной камерой плёнку на обычном проекторе. Я уже пробовал кое-что и придумал даже, как их голоса услышать, которые мы обычным ухом не замечаем. Я не только кровяные тельца проверял, но и, кроме того, сперматозоиды. Все эти «существа», знаете, под микроскопом водят хороводы и поют. И в их траекториях движения - определённая закономерность. Это очень существенно…»

Эти и другие подобные слова Термена вызывали недоумение и скепсис даже у его друзей из мира науки. Не говоря уже о людях, распределявших средства… А ведь Термен никогда в жизни не потерпел ни одного поражения в реализации своих идей, если до этой реализации всё-таки доходило дело.

Термен не был ни убежденным коммунистом, ни тем более антисоветчиком, скорее его можно назвать просто патриотом. Политика, которая не отпускала его из своих объятий ни на мгновение за всю его долгую жизнь, начиная с того момента в восемнадцатом году, когда ему, служащему Красной армии, пришлось спасаться от наступавших белогвардейцев, как таковая его интересовала мало. При каждом удобном случае он принимался за любимое занятие - изобретать. Его поведение по отношению к властям можно было бы охарактеризовать, как «стопроцентный конформизм», если бы не один случай. Неожиданно для всех в марте 1991 года, в возрасте 95 лет, он становится членом КПСС. На вопрос, зачем он вступает в разваливающуюся КПСС, Лев Сергеевич отвечал: «Я обещал Ленину».