June 13th, 2015
(вновь к вопросу об убийстве Иваном Грозным своего сына)
Некоторое время назад «православная общественность» потребовала убрать из Третьяковской галереи картину И.Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (1885 г.), которая «оскорбляет их патриотические чувства». Письмо, которое общественность направила разным людям и организациям, содержало интересную фразу: «современной исторической наукой твердо установлено, что Первый Русский Царь Иоанн не убивал своего сына». «Никакого "сыноубийства" не было, а ложный слух был намеренно запущен врагами с целью оклеветать благочестивого царя Иоанна Васильевича Грозного»(Православные историки просят убрать Репина из Третьяковки. http://adekvatinfo.blogspot.co.il/2013/10/blog-post_6470.html). Хотя вопрос этот в данном случае не исторический, а политический, существует необходимость еще раз обратиться к нему с исторической точки зрения. Такого рода темы, в которых гораздо больше политики, антисемитизма и самообольщения, чем науки, периодически возникали и возникают в общественном пространстве (дискуссии о роли Александра Невского, о необходимости и значении Крещения Руси и т.д.). Главный аргумент «защитников» Ивана Грозного состоит в том, что все источники, повествующие о гибели царевича, иностранные и оттого ангажированные, а сама история была придумана с целью очернить Россию и царя.
Как выглядело данное событие? Общеизвестная примерная версия следующая. 9 ноября 1581 г. в Александровской слободе, где в то время проживал Иван IV, произошла ссора между царем и наследником престола. Иван Грозный в ярости ударил сына «осном» (острием посоха) в висок. Иван Иванович тяжело заболел и через десять дней умер. Разбор источников по данному сюжету сделал А.А.Зимин (Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. Сс. 90-93). Прежде всего, источники иностранные. О трагических событиях в Александровой слободе рассказывает папский посланник Антонио Поссевино, посетивший Москву в начале 1582 г. Он говорит о том, что царь неожиданно вошел в комнату жены царевича, его невестки Елены Шереметевой, когда она, беременная, лежала на скамье, одетая только в нижнее платье, что по тем временам считалось вольностью. Царь, увидев ее в неподобающей одежде, «ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом... что на следующую ночь она выкинула мальчика». Царевич набросился на отца с упреками, после чего Грозный начал бить сына. Царевич «был тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом» и на пятый день скончался (А.Поссевино. Исторические сочинения о России XVI в. М., 1983. С.50). «Рассказ Поссевино, - пишет Б.Флоря. – хорошо согласуется с тем, что нам известно о семейной жизни царевича по другим источникам» (Флоря Б. Иван Грозный. (ЖЗЛ). М., 2009. С.410).
Польский хронист Рейнгольд Гейденштейн пишет, что царь в ярости ударил сына жезлом, «тот или от удара, или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер». О этом же пишет и военачальник Батория Г.Фаренсбек. Западноевропейские хронисты П. Одерборн и И.Масса, излагая свою версию ссоры, опять же пишут о том, что «отец … ударил его железным посохом в висок. Сын полумертвый свалился на пол» Одерборн) (Цит. по. Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 93), «Великий князь весьма разгневался и так ударил сына посохом по голове, что тот через три дня скончался» (И.Масса) (Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937. С.21). Англичанин Д.Горсей свою версию ссоры заканчивает так: «в порыве гнева он дал ему пощечину (приписка «метнул в него острым концом копья» Б.Я.), царевич болезненно воспринял это, заболел горячкой и умер через три дня» (Джером Горсей. Записки о России XVI – начала XVII вв. М., 1990. С.80). Француз Маржерет (начало XVII в.) уже не передавая никаких версий о ссоре, писал, что «ходит слух, что старшего сына он убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла с насаженным четырехгранным стальным острием... и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье» (Россия начала XVII века. Записки капитана Маржерета. М., 1982. С.149).
Александровская слобода в наши дни. Покои Ивана Грозного, в которых произошла трагедия, не сохранились - они были деревянные.
Таким образом, можно видеть, что существует серьезная разница версий по поводу причин ссоры Ивана Грозного и сына. «Разнообразие и разноречивость известий о смерти царевича, - писал С.Б. Веселовский, - объясняются просто тем, что все дело происходило во внутренних покоях дворца, доступных только немногим приближенным лицам» (Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С.338). Однако все авторы сходятся в том, что итогом стали побои и смерть царевича. Очевидно, трагическая развязка последовала за конфликтом, который развивался в течение долгого времени. Исследователи данного периода (Б.Флоря, С.Веселовский, А.Зимин, Р.Скрынников), опираясь на источники, отмечают, что отношения между отцом и сыном были скверными. Р.Скрынников считает, что казни бывших опричников в конце ноября 1575 г. были связаны с «раздором в царской семье… Наследника заподозрили в намерении свергнуть отца и занять трон… Ко времени тяжелой болезни государя в 1579 г. Иван Иванович пользовался большей популярностью, чем сам монарх» (Скрынников Р. Иван Грозный. http://militera.lib.ru/bio/skrynnikov_rg/05.html). «Царь давно подозревал старшего сына во всяких кознях, - писал А.Зимин. - Как человеку мнительному, ему чудился новый претендент на трон, каким ранее он считал и Владимира Старицкого. Непосредственной же причиной вспышки ссоры мог быть и какой-либо пустяк вроде того, что сообщал А. Поссевино» (Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 92).
Это же говорят и источники. Так, когда датский посол Я.Ульфельдт в 1578 г., представляясь царю, передал ему «и старшему сыну позолоченные кубки», царь немедленно потребовал, чтобы и младшему сыну Федору «были преподнесены дары», что было, как говорит комментарий к тексту «свидетельством некоторого неудовольствия царя по отношению к старшему сыну Ивану» (Якоб Ульфельдт. Путешествие в Россию. М., 2002. С.426). В мае 1581 г. бежавший в Литву царский стольник Давид Бельский, родственник Малюты Скуратова и Богдана Бельского, свидетельствовал, что «царь не любит старшего сына и часто бьет его палкой». В одном из писем Шлихтинга можно также увидеть отголоски конфликта: «Между отцом и старшим сыном возникло величайшее разногласие и разрыв, и многие пользующиеся авторитетом знатные лица с благосклонностью относятся к отцу, а многие к сыну, и сила в оружии» (Цит. по: Скрынников Р. Иван Грозный. http://militera.lib.ru/bio/skrynnikov_rg/05.html). Упоминавшийся выше польский хронист Рейнгольд Гейденштейн пишет о конфликте Ивана Грозного и сына из-за того, что царевич «предпочитал сокровищам царским доблесть, мужество, с которыми... мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнять большую часть царства». Якобы «царевич слишком настойчиво стал требовать от отца войска, чтобы сразиться с королевскими войсками» (Цит. по. Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 93).
Итак, долго тлевший конфликт закончился трагедией.
Иоанн Лествичник. Мерная икона. 1554. Принадлежала царевичу Ивану. «Мерными» на Руси называли иконы, которые делались в меру роста новорожденного ребенка. На иконе изображали святого, именем которого называли ребенка.
Возможно ли, чтобы все иностранные авторы, как один, излагали вымышленную историю смерти царевича, о чем сейчас нередко говорят и пишут? Едва ли. Перенесение современных технологий создания и распространения компрометирующих материалов на 500 лет назад способно создать заманчивую и очень понятную нашим современникам версию гибели наследника, но к реальности все это не будет иметь никакого отношения (именно на таком методе построены псевдоисторические труды В.Мединского). Не все иностранные посланники были едины в стремлении опорочить царя (в ангажированности можно заподозрить поляков из-за Псковской войны, явно пристрастны сочинения А.Шлихтинга и Г.Штадена, но это далеко не весь круг источников), тем более, что Россия в целом и Москва в частности в то время по укладу жизни и характеру правления не намного отличались от Европы и европейских городов, да и сами западноевропейские политики святыми не были. Политически дискредитировать Грозного таким образом было очень трудно, а религиозный конфликт, который в то время часто был значимее политического (царя настойчиво стремились склонить на свою сторону иезуиты. См. Иван Грозный и иезуиты. Миссия Антонио Поссевино в Москве. М., 2005), хоть и был вероятен (см. дискуссии Ивана Грозного с пастором Рокитой), но в источниках не просматривается. Поэтому трудно усомниться в том, что конфликт отца и сына был (хотя его причины в источниках различны) и финал конфликта был трагическим. В этом мнении авторы едины.
О существовании конфликта можно узнать и из российских источников, хотя свидетельствуют они не так подробно, как иностранные – часто в первых вообще не говорится о причинах конфликта. В Хронографе редакции 1617 г. говорится, что «неции глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему болезнь, от болезни же и смерть». Псковский летописец пишет, что Грозный своего сына «остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова» (Цит. по. Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 92). Дьяк И. Тимофеев писал, что царевич погиб «от рукобиения отча», когда хотел удержать царя, затеявшего «в земных неподобство некое» (Временник Ивана Тимофеева. СПб., 2004. С.19). «Мазуринский летописец» свидетельствует, что «государь царь и великий князь Иван Васильевич сына своего большаго, царевича князя Ивана Ивановича, мудрым смыслом и благодатью сияющаго, аки несозрелый грезн дебелым воздухом оттресе и от ветви жития отторгну осном своим, о нем же глаголаху, яко от отца ему болезнь, и от болезни же и смерть» (ПСРЛ. Т.31. Летописцы последней четверти XVII в. М., 1968. С.196). Сам Иван Грозный 12 ноября (конфликт произошел, как мы помним, 9 числа) свидетельствовал в письме к H.Р.Юрьеву, что в как раз в тот день, когда Юрьев выехал из Александровской слободы (а это было 9 или 10 ноября), «Иван сын разнемогся и нынече конечно болен» «а нам докудова Бог помилует Ивана сына ехать отсюда невозможно» (Цит. по. Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 92). Примечательно, что в исторических народных песнях об Иване Грозном постоянно встречается сюжет об измене сына, который именуется то Федором, то Иваном, то Дмитрием и о наказании его отцом (См. Миллер В.Ф. Исторические песни русского народа XVI-XVII вв. Петроград., 1915., Вейнберг П. Русские народные песни об Иване Васильевиче Грозном. СПб., 1908).
Также убедительным свидетельством того, что царевич не просто умер от болезни, а царь Иван сыграл в его гибели решающую роль, являются свидетельства о том, что после произошедшего (как пишет А.Поссевино) «каждую ночь князь под влиянием скорби или угрызений совести поднимался с постели и, хватаясь руками за стены спальни, издавал тяжкие стоны. Спальники едва могли уложить его на постель, разложенную на полу» (А.Поссевино. Исторические сочинения о России XVI в. М., 1983. С.52). Прошло почти два года, а трагедия, случившаяся с сыном, не смогла утратить для Ивана Грозного своей остроты. 6 января 1583 г. в Троице-Сергиевом монастыре царь после богослужения «призва к себе келаря старца Евстафия, да старца Варсонофия Иакимова да тутож духовник его стоял блиско Архимандрит Феодосеи толко трое их. И учал государь царь рыдати и плакати и молити отощ келарю старцу Евстафия, и старцу Варсонофия Якимову втайне… Чтоб его сыну царевичу Ивану учинили в особ поминати по неделям от субботы до субботы... А хто сего слова и моления государьевова забудет... да тово царьсково завета не исправят заповеди его преступят и моление его призрят, и им с мною суд будет пред Богом на втором Христове пришествии и в будущем веце. И о том поминание о царевиче Иване плакал и рыдал и умолял царь и государь шесть поклонов в землю челом положил со слезами и с рыданием». (ГБЛ, ф. 304/Ш, № 25 (М. 8666), л. 311 об.-312). 
Гробницы царя Ивана Грозного и его сыновей Ивана и Федора в Архангельском соборе Московского Кремля.
К сожалению, гробницы находятся за иконостасом и доступ туда невозможен.
В это же время царь объявил о «прощении» всех казненных им вельмож и начал рассылать щедрые вклады в монастыри на помин души сына (только в Троице-Сергиев монастырь был сделан огромный вклад – пять тысяч рублей), а также на Афон, Синай, в Иерусалим. Он думает даже отказаться от престола и уйти в Кириллов монастырь. Едва ли все это могло быть, если царевич просто умер от болезни. Судя по всему, именно царь явился вольной или невольной причиной его гибели. Еще в начале ХХ в. Н.П.Лихачев писал, что царевич скончался в Александровской слободе после одиннадцатидневной болезни, казавшейся поначалу не опасной, но осторожно не касался причин болезни (Лихачев Н. П. Дело о приезде в Москву А. Поссевино. СПб, 1903. С 50-61). Советские историки были более определенны. «Иван Иванович умер в Александровской слободе, и причиной его смерти был удар посохом, осложненный заражением крови». (А.Зимин) (Зимин А.А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 93), «Бесспорным остается лишь одно: царевич умер от удара посохом, который нанес ему отец». (Б.Флоря) (Флоря Б. Иван Грозный. М., 2009. С. 411).
Таким образом, мы приходим к выводу, что царевич погиб от руки своего отца. Трудно понять, какие такие патриотические чувства у кого-то это оскорбляет, но именно эта трагедия показывает царя Ивана человеком чрезвычайно привязанным к своему сыну, израненным собственной совестью и осознанием непоправимого, глубоко верующим и кающимся. Человеком, который носил в себе очень чуткую и привязчивую душу, которая так крепко прилеплялась к некоторым людям, что отрывать их приходилось «с мясом» и каждый раз это оставляло у Грозного незаживающую рану в сердце. «Первую жену свою он любил какой-то особенно чувствительной, недомостроевской любовью, - писал В.Ключевский. - Так же безотчетно он привязывался к Сильвестру и Адашеву, а потом и к Малюте Скуратову»(Ключевский В.О. Курс Русской истории. Ч.2. М., 1908. С. 239). Можно добавить – и сыну Ивану. Во многом итогом этой трагедии стало создание царем знаменитого канона ангелу смерти «Ангелу Грозному воеводы Парфения Уродивого», в котором воплотилась вся трагедия его одиночества.
Стихиры Ивана Грозного - царь был известен и как композитор.
Грозный сильно изменился внешне, резко постарел, стал равнодушен ко многим вещам. Даже в своей духовной грамоте незадолго до смерти, грамоте, формальнее и бездушнее которой, по выражению В.Ключевского, ничего не могло быть, он отразил то, что тревожило его душу: «Но понеже разума нищетою содержим есмь, и от убогаго дому ума моего не могох представити трапезы, пищи ангельских словес исполнены понеже ум убо острюпись, тело изнеможе, болезнует дух, струпи телесна и душевна умножишася, и не сущу врачу, исцеляющему мя, ждах, иже со мною поскорбит, и не бе, утешающих не обретох, воздаша ми злая возблагая, и ненависть за возлюбление мое. Душею убо осквернен есмь и телом окалях».(Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. Подготовил к печати Л.В.Черепнин.М.-Л., 1950. С.435). И именно гибель царевича, очевидно, ускорила смерть царя, которая произошла всего лишь в 54 года – по нынешним меркам, в возрасте цветущей зрелости человека.
В свою очередь притягательность картины И.Репина именно в том и состоит, что художник смог почувствовать и передать весь ужас, овладевший царем, после того, как стало понятно, что произошло и что случившегося не исправить. Картина оказалась настолько сильной, что некоторые падали перед ней в обморок, а в январе 1913 г. картина была изрезана душевнобольным человеком. Она стала великолепным памятником Ивану-царю и Ивану-человеку, одному из самых сложных и трагических государей нашей истории.
Занятная история с требованием «православной общественности» (которую составили И.Фроянов, некий предприниматель Бойко-Великий с супругой, какие-то Болотин и Лебедева и т.д.) убрать из Третьяковки картину И.Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (1885 г.), которая оскорбляет их патриотические чувства, привлекла внимание на минувшей неделе. Письмо, которое общественность направила разным людям и организациям, было написано особым, традиционным стилем царебожников и содержало интересную фразу: «современной исторической наукой твердо установлено, что Первый Русский Царь Иоанн не убивал своего сына». Дальше идут «видные историки» - покойный митрополит Иоанн (Снычев), который историком не был и, судя по всему, сам свои работы не писал. Фроянов, которого метнуло из Киевской Руси, которой он занимался, аж в XVI век, апологет «святого» Распутина Фомин, и пр. Они утверждают, что «никакого "сыноубийства" не было, а ложный слух был намеренно запущен врагами с целью оклеветать благочестивого царя Иоанна Васильевича Грозного». http://zanuda.offtopic.su/viewtopic.php?id=12038
Давайте попробуем разобраться. Начать следует с того, что подбор этих людей вовсе не случаен. Вся эта компания, по словам того же И.Е.Репина, «протухлых на капусте самобытников», объединена ура-патриотической, маргинальной газетой «Русский вестник», воинствующим жидоморством, и просто дружескими узами. Так, именно Бойко-Великий издавал «труды» Фомина, в которых последний развенчивал заговор против святого царя Ивана Грозного и обличал И.Репина не столько за картину, сколько за подробности жизни и уважительное отношение к евреям, попутно «доказывая» отсутствие доказательств об убийстве сына Иваном Грозным. Такого рода темы, в которых гораздо больше политики, антисемитизма и самообольщения, чем науки, периодически возникали и возникают в общественном пространстве. Врагом исконной веры и самобытности не раз объявляли князя Владимира за Крещение Руси и уничтожение идолов, Александр Невский, бывало, числился коллаборационистом и врагом Отечества, царевич Димитрий в Угличе был «умучен жидами», после чего удачно спасся, а у Годунова «мальчики кровавые в глазах». Теперь вот первый русский царь Иван Грозный, который никого не убивал. Главный аргумент «защитников» Грозного состоит в том, что все источники, повествующие о гибели царевича, иностранные и оттого ангажированные, а сама история была придумана с целью очернить Россию и государя. То есть аргументы вполне в духе крупнейшего знатока истории XVI в., продолжателя научной школы С.Б.Веселовского, С.О.Шмидта, А.Л.Хорошкевич, доктора наук Мединского, к которому авторы письма и обращаются. Доктор, однако, смолчал, поэтому разберемся сами.
Итак, рассмотрим историю конфликта без пафоса, политики и обязательного вывода о необходимости бить жидов и спасать Россию. А история весьма интересная. Общеизвестная версия такая. 9 ноября 1581 г. в Александровской слободе, где в то время проживал Иван IV, произошла ссора между царем и наследником престола. Иван Грозный в ярости ударил сына «осном» (острием посоха) в висок. Иван Иванович тяжело заболел и через десять дней умер. Разбор источников по данному сюжету сделал А.А.Зимин. Прежде всего, источники иностранные. О трагических событиях в Александровой слободе рассказывает папский посланник Антонио Поссевино, посетивший Москву в начале 1582 г. Он говорит о том, что царь неожиданно вошел в комнату жены царевича, его невестки Елены Шереметевой, когда она, беременная, лежала на скамье, одетая только в нижнее платье, что по тем временам считалось вольностью. Царь, увидев ее в неподобающей одежде, «ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом... что на следующую ночь она выкинула мальчика». Царевич набросился на отца с упреками, после чего Грозный начал бить сына. Царевич «был тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом» и на пятый день скончался. «Рассказ Поссевино, - пишет Б.Флоря. - хорошо согласуется с тем, что нам известно о семейной жизни царевича по другим источникам».
Александрова слобода в наши дни (Успенский монастырь). Покои, где произошел конфликт, не сохранились - они были деревянными.
Польский хронист Рейнгольд Гейденштейн пишет, что причиной ссоры стал конфликт Грозного и сына из-за того, что царевич «предпочитал сокровищам царским доблесть, мужество, с которыми... мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнять большую часть царства». Якобы «царевич слишком настойчиво стал требовать от отца войска, чтобы сразиться с королевскими войсками». Эти версии были известны полякам, осаждавшим Псков. Далее царь опять же ударил сына жезлом, «тот или от удара, или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер». О этом же пишет и военачальник Батория Г.Фаренсбек. Западноевропейские хронисты П. Одерборн и И.Масса, излагая свою версию ссоры, опять же пишут о том, что «отец … ударил его железным посохом в висок. Сын полумертвый свалился на пол» Одерборн), «Царь весьма разгневался и так ударил сына посохом по голове, что тот через три дня скончался» (И.Масса). Англичанин Д.Горсей свою версию ссоры заканчивает так: «в порыве гнева он дал ему пощечину (приписка «метнул в него острым концом копья» Б.Я.), царевич не выдержал удара, заболел горячкой и умер через три дня». Француз Маржерет (начало XVII в.) уже не передавая никаких версий о ссоре, писал, что «ходит слух, что старшего сына он убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла с насаженным четырехгранным стальным острием... и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье».
Итак, мы видим, что существует серьезная разница версий по поводу причин ссоры Ивана Грозного и сына. «Разнообразие и разноречивость известий о смерти царевича, - писал С.Б. Веселовский, - объясняются просто тем, что все дело происходило во внутренних покоях дворца, доступных только немногим приближенным лицам». Однако все авторы сходятся в том, что итогом стали побои и смерть царевича. Очевидно, трагическая развязка последовала за конфликтом, который развивался в течение долгого времени. Исследователи данного периода (Б.Флоря, С.Веселовский, А.Зимин, Р.Скрынников) отмечают, что отношения между отцом и сыном были скверными. Это же говорят и источники. Так, когда датский посол Я.Ульфельдт в 1578 г., представляясь царю, передал ему «и старшему сыну позолоченные кубки», царь немедленно потребовал, чтобы и младшему сыну Федору «были преподнесены дары», что было, как говорит комментарий к тексту «свидетельством некоторого неудовольствия царя по отношению к старшему сыну Ивану». Весной 1581 г. бежавший в Литву Д,Бельский рассказывал, что «царь не любит старшего сына и часто бьет его палкой». «Царь давно подозревал старшего сына во всяких кознях, - писал А.Зимин. - Как человеку мнительному, ему чудился новый претендент на трон, каким ранее он считал и Владимира Старицкого. Непосредственной же причиной вспышки ссоры мог быть и какой-либо пустяк вроде того, что сообщал А. Поссевино». Долго тлевший конфликт закончился трагедией.
Гробницы царя Ивана Грозного и его сыновей Ивана и Федора в Архангельском соборе Московского Кремля.
Находятся за иконостасом, в алтарной части собора и недоступны для посетителей.
Возможно ли, чтобы все иностранные авторы, как один, излагали вымышленную историю смерти царевича? Едва ли. Перенесение современных технологий создания и распространения компромата на 500 лет назад способно создать заманчивую и очень понятную нашим современникам версию гибели наследника, но к реальности все это не будет иметь никакого отношения. Не все иностранные посланники были едины в стремлении опорочить царя (в ангажированности можно заподозрить поляков из-за Псковской войны, но остальных едва ли), тем более, что Россия в целом и Москва в частности в то время по укладу жизни не намного отличались от Европы и европейских городов, да и святыми западноевропейские политики не были. Политически дискредитировать Грозного таким образом было невозможно, а религиозный конфликт (Грозного настойчиво стремились склонить на свою сторону иезуиты) в источниках не просматривается. Поэтому не подлежит сомнению, что конфликт был (его причины в источниках различны) и финал его был трагическим и в этом мнении авторы едины.
То, что это так и было, подтверждают и российские источники, хотя не так подробно (часто вообще не говорится о причинах конфликта). Сам Иван Грозный 12 ноября (конфликт произошел, как мы помним, 9 числа) писал H.Р.Юрьеву, что в тот день, когда Юрьев выехал из Александровской слободы (а это было 9 или 10 ноября), «Иван сын разнемогся и нынече конечно болен» «а нам докудова Бог помилует Ивана сына ехать отсюда невозможно». В Хронографе редакции 1617 г. говорится, что «неции глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему болезнь, от болезни же и смерть». Псковский летописец пишет, что Грозный своего сына «остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». Дьяк И. Тимофеев писал, что царевич погиб, когда хотел удержать царя от «некоего неподобства».
Убедительным свидетельством того, что царевич не просто умер от болезни, а царь Иван сыграл в его гибели решающую роль, являются свидетельства о том, что после произошедшего (как пишет А.Поссевино) «каждую ночь князь под влиянием скорби или угрызений совести поднимался с постели и, хватаясь руками за стены спальни, издавал тяжкие стоны. Спальники едва могли уложить его на постель, разложенную на полу». Прошло почти два года, а трагедия, случившаяся с сыном, не смогла утратить для Ивана Грозного своей остроты. 6 января 1583 г. в Троице-Сергиевом монастыре царь просил троицких старцев и своего духовника вечно поминать его сына, а затем «о том поминании о царевиче Иванне плакал и рыдал, и умолял царь и государь, шесть поклонов в землю челом положил со слезами и рыданием». В это же время царь объявил о «прощении» всех казненных им вельмож и начал рассылать щедрые вклады в монастыри на помин души сына, а также на Афон, Синай, в Иерусалим. Он думает даже отказаться от престола и уйти в Кириллов монастырь. Едва ли все это могло быть, если царевич просто умер от болезни - очевидно, царь явился вольной или невольной причиной его гибели. Не случайно настоящие историки пишут, что «Иван Иванович умер в Александровской слободе, и причиной его смерти был удар посохом, осложненный заражением крови» (А.Зимин), «Бесспорным остается лишь одно: царевич умер от удара посохом, который нанес ему отец». (Б.Флоря).
Таким образом, мы приходим к выводу, что царевич погиб от руки своего отца. Не знаю, какие такие патриотические чувства у кого-то это оскорбляет, но именно эта трагедия показывает царя Ивана человеком чрезвычайно привязанным к своему сыну, израненным собственной совестью и осознанием непоправимого, глубоко верующим и кающимся. Человеком, который носил в себе очень чуткую и привязчивую душу, которая так крепко прилеплялась к некоторым людям, что отрывать их приходилось «с мясом» и каждый раз это оставляло у Грозного незаживающую рану в сердце. «Первую жену свою он любил какой-то особенно чувствительной, недомостроевской любовью, - писал В.Ключевский. - Так же безотчетно он привязывался к Сильвестру и Адашеву, а потом и к Малюте Скуратову». Можно добавить - и сыну Ивану. Во многом итогом этой трагедии стало создание царем знаменитого канона ангелу смерти «Канона Ангелу Грозному воеводы Парфения Уродивого», в котором воплотилась вся трагедия его одиночества. Грозный сильно изменился внешне, резко постарел, стал равнодушен ко многим вещам. Даже в своей духовной грамоте незадолго до смерти, грамоте, формальнее и бездушнее которой, по выражению В.Ключевского, ничего не могло быть, он отразил то, что тревожило его душу: «Тело изнемогло, болезнует дух, раны душевные и телесные умножились, и нет врача, который бы исцелил меня, ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого, утешающих я не нашел». И именно гибель царевича, очевидно, ускорила смерть царя, которая произошла всего лишь в 54 года - по нынешним меркам, в возрасте цветущей зрелости человека.
В свою очередь притягательность картины И.Репина именно в том и состоит, что художник смог почувствовать и передать весь ужас, овладевший царем, после того, как стало понятно, что произошло и что случившегося не исправить. Картина оказалась настолько сильной, что некоторые падали перед ней в обморок. Она стала великолепным памятником Ивану-царю и Ивану-человеку, одному из самых сложных и трагических государей нашей истории.
В жизни Ивана Грозного, который вошел в историю как беспощадный тиран, было, пожалуй, только два трагических события – смерть любимой жены Анастасии и их сына Ивана.
Царевич был единственным по-настоящему близким человеком для монарха: в нем Иван Васильевич готовил второго себя. С самого раннего возраста царь приобщал сына к государственным делам: они вместе присутствовали в Боярской думе, объезжали страну, принимали иностранных послов. Не забывал правитель и о другой стороне «воспитания» наследника: Иван наравне с родителем участвовал в многочисленных оргиях и убийствах. Казалось, царь делал все для того, чтобы сын был виновен во всех смертных грехах и не мог упрекнуть в них отца, чтобы Россия не ждала никаких изменений в своей судьбе с приходом царевича к власти.
Наследник хорошо усвоил уроки отца: был своенравен, хитер, жесток, сластолюбив. В угоду родителю и по собственной прихоти менял жен и любовниц, иногда даже делился наложницами с отцом. Но вместе с тем в политических делах проявлял большую осмотрительность и даже дерзал указывать царю на ошибки. Согласно историческим данным, это и стало причиной его ссоры с отцом и, как следствие, гибели.
Во время переговоров о мире с польским королем Штефаном Баторием царевич в сопровождении бояр явился к монарху и требовал, чтобы он послал его с войском освободить Псков и изгнать неприятеля из русской земли, тем самым восстановив ее честь. Иван Грозный пришел в ярость: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!» В приступе гнева царь замахнулся жезлом на сына, но находившийся рядом Борис Годунов попытался предотвратить драку, за что был жестоко избит царем. После этого Иван Грозный вернулся к сыну и сильно ударил его по голове острым жезлом. Вот как описывает дальнейшее развитие событий Н. М. Карамзин: «Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении, он воскликнул: «Я убил сына!» – и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына – о прощении. Но суд небесный свершился!.. Царевич лобызал руки отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным…»
19 ноября 1581 года царевич скончался в Александровской слободе, а через несколько дней был похоронен в церкви св. Михаила Архангела. Смерть сына тяжким бременем легла на плечи Ивана Грозного: он прекрасно понимал, что своей рукой погубил не только самого родного человека, но и будущее своей династии – младший сын Федор был совершенно неспособен к управлению государством.
В различных источниках называют и другие причины роковой ссоры между Иваном Грозным и наследником. Одна из них довольно банальна: отец и сын не поделили любовницу. Другая также связана с безответной любовью царя к женщине. Только на этот раз объектом страсти была Елена Шереметева – третья жена наследника Ивана, признанная красавица.
Согласно другой версии, в пользу которой свидетельствует Антонио Поссевино, папский легат, находившийся в то время, в России, Ивану Грозному не нравилась ни одна из трех жен царевича. Царь настоятельно рекомендовал сыну избавиться от них. Так, две первые жены – Сабурова и Параскева Михайловна Соловая были насильно пострижены в монахини.
В 27 лет царевич предпринял очередную попытку наладить личную жизнь и женился на Елене Ивановне Шереметевой, которая также не понравилась свекру. Однажды царь вошел в дворцовые покои и увидел ее в одной рубахе. По понятиям тех времен это было достаточно нескромно – женщина считалась одетой, если на ней было не менее трех рубах. Невзирая на беременность Елены, царь начал избивать ее своим посохом. Царевич, прибежавший на крики жены, естественно, пытался вступиться за нее. В ходе завязавшейся драки Иван Грозный нанес сыну тот самый злополучный удар посохом по голове. Следующей ночью Елена родила мертвого ребенка, а через несколько дней царевич скончался от раны и душевного потрясения.
Интересную версию выдвинули в 1963 году исследователи останков царской семьи. Результаты анализа показали высокую концентрацию ртути – более 1 г и мышьяка – 0,26 мг в костях царевича Ивана, практически такую же, как и у самого Ивана Грозного. Есть смутные указания на то, что, боясь отравления, отец с сыном приучали свой организм к ядам, принимая их маленькими порциями. По мнению ученых, состояние организма царевича было таково, что если бы он и не получил смертельный удар по голове, то все равно через некоторое время умер бы от хронического отравления мышьяком и ртутью. Вполне возможно, данные химические вещества были составной частью лекарств от венерических болезней, которыми вполне мог болеть царевич, ведущий далеко не благочестивый образ жизни. Ответ на вопрос, каким образом попали яды в организм наследника российского престола, до сих пор остается тайной. Нет и четкого ответа относительно того, что послужило причиной ссоры между отцом и сыном. Ясно одно: смерть царевича стала своеобразной карой небесной для Ивана Грозного, на совести которого были тысячи загубленных жизней.
No related links found
«Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» была написана в конце 1833 г. и вошла в сборник «Миргород», изданный в 1835 г. В 1834 г. «Повесть...» была напечатана во второй части альманаха «Новоселье» с подзаголовком «Одна из неизданных былей Пасечника Рудого Панька».
Она представляла обывательскую сторону жизни малороссийского уездного города. Источником истории стала повесть Нарежного «Два Ивана, или страсть к тяжбам» (1825). Бытовой анекдот Гоголь превратил в символ абсурдной злости. В произведении отражены впечатления Гоголя от поездки на родину в 1832 г.
Литературное направление
Сборник «Миргород», включивший в себя 4 повести, написан Гоголем-романтиком. Романтическая природа «Повести...» понятна только в контексте «Миргорода». В романтическом произведении исключительному герою, высоким идеалам противопоставлен мир ничтожных обывателей. По этому признаку «Тарас Бульба» и «Вий» противоположны «Повести...», в которой описан «цвет общества», дворяне, а также их дворня. Все они подвергаются сатирическому осмеянию.
В «Повести...» проступают черты абсурда, свойственного романтикам при описании беспросветной жизни. Абсурдно сравнение боязливости Ивана Ивановича с широтой шаровар Ивана Никифоровича, послушание Ивана Ивановича Агафии Федосеевне, которая даже не была его родственницей, но так сурова, что откусила нос у заседателя.
Жанр
Жанр «Повести...» обозначен в названии. Такая жанровая характеристика традиционна для первой половины 19 века. С современной точки зрения «Повесть...» близка к рассказу, но такого названия жанра ещё не было во времена Гоголя.
Проблематика и конфликт
Повод для конфликта между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем - отказ Ивана Никифоровича подарить Ивану Ивановичу ружьё или поменять его на свинью и два мешка овса. Ничтожный повод привёл к взаимным оскорблениям, так что Иван Никифорович назвал Ивана Ивановича гусаком. Конфликт усугубился, когда в него вовлеклись другие люди: судья и все, находившиеся в присутственном месте, затем городничий и все его гости, ставшие свидетелями повторённого Иваном Никифоровичем оскорбления.
После публичного оскорбления конфликт между соседями стал достоянием и даже достопримечательностью Миргорода, но он же вызывает у рассказчика ощущение скуки и тоски.
Основная проблема повести – ничтожность человека, погрузившегося в мелочность провинциальной жизни, «почтенных мужей, чести и украшения Миргорода». Критике и осмеянию подвергается система судебной власти.
Герои повести
Главные герои – соседи Иван Иванович и Иван Никифорович. В первой главе сравниваются их быт, внешность и характеры. Ивану Ивановичу уделяется больше внимания, читатель видит ситуацию через призму его восприятия. Оба героя – прекрасные люди, например, Иван Иванович хорош потому, что любит дыни. Друзья совершенно непохожи.
Иван Иванович говорит приятно, а словцо Ивана Никифоровича отбреет лучше всякой бритвы. Иван Иванович высокий и худощавый, а Иван Никифорович ниже, но «распространяется в толщину». Рассказчик сравнивает несопоставимое: Иван Иванович не любит мух в борще, а Иван Никифорович любит купаться; Иван Иванович боязлив, а у Ивана Никифоровича шаровары в широких складках.
Подчёркивается набожность Ивана Ивановича, который после службы расспрашивает нищих, хотят ли они хлеба и мяса, а после отпускает их с богом, прибавляя: «Ведь я тебя не бью».
Иван Иванович – достойнейший человек, потому что отказывается от каждой чашки чаю по три раза. С точки зрения рассказчика, это свидетельствует о «бездне тонкости» у Ивана Ивановича.
Иван Никифорович не такой деликатный, он часто поминает чёрта, чем огорчает Ивана Ивановича. Он несколько медлителен и не так предприимчив, как Иван Иванович: не догадывается первым подать прошение в суд.
Дальнейшие события проявляют отрицательные качества «друзей». Они клевещут друг на друга, прибегают к угрозам в суде и тратят состояние на тяжбу. Если Иван Иванович считает, что за оскорбление с соседа нужно взыскать штраф, заковать его в кандалы и препроводить в городскую тюрьму, то Иван Никифорович требует не только заковать в кандалы, а ещё и публично наказать и отправить на каторгу в Сибирь.
Двенадцатилетняя тяжба не имеет ни конца ни края. Проезжая через Миргород, рассказчик, в глубине души разуверившись в «прекрасности» бывших друзей, унывает.
Образ рассказчика очень важен. Читатель благодаря ему погружается в жизнь уездного города, как будто наблюдает его изнутри. Обыватель-рассказчик ничем не лучше Ивана Ивановича, Ивана Никифоровича или других героев. Но даже ему становится скучно на этом свете от бессмысленного существования. Он как будто разочаровывается в идеалах жителей уездного города и выезжает в открытое пространство, такое же безотрадное.
Остальные жители Миргорода под стать соседям Иванам. Другой Иван Иванович кривой на один глаз, а городничий волочит ногу после ранения. Это гротескное изображение внутренних недостатков обывателей, которые отражаются в их внешности. Авдотья Федосеевна наверняка ведьма, потому что имеет непонятную власть над бывшими друзьями.
Стиль, сюжет и композиция
События повести занимают 12 лет. Сюжет можно рассказать как анекдот: соседи судились из-за ничтожного оскорбления много лет, в тяжбу вовлекли весь город и даже уезд, и конца этому не предвидится, они будут судиться до самой смерти.
Пушкин смеялся над повестью, которую читал ему Гоголь. Природа этого смеха в пограничном состоянии рассказчика. С одной стороны, он уже не принадлежит к среде обывателей, осознаёт скуку их жизни. С другой - он искренне считает обывателей прекрасными людьми, так что, когда это не подтверждается, огорчается.
Стилистические особенности «Повести» - гротескное сатирическое изображение героев, создание образа Миргорода как провинциального городка обывателей, мира абсурда.
- «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», краткое содержание по главам
- «Портрет», анализ повести Гоголя, сочинение
Н. В. Гоголь, немного исказил события тех времён, произошедшие в славном городе Миргороде. Просто он хотел, что бы повесть получилась поучительная и с глубоким смыслом. И это ему удалось, всё-таки он был настоящий мастер пера. Но предыстория этой повести, была гораздо проще, и намного серьёзней. И вылилось это всё в очень грустные и неприятные события для многих людей. А оба этих достойных персонажа, самой жизнью были поставлены в такой ряд необратимых факторов, где у них не было ни малейшей возможности повлиять на исход развития этих событий. Именно поэтому так всё затянулось, и печально закончилось для многих. Да и для всего города, радости было мало.
А началось всё с мелочи. Как-то раз, Иван Иванович зашёл к Ивану Никифоровичу, что бы взять взаймы довольно крупную сумму денег ассигнациями. Дело это обычное, такое происходило не первый раз. И конечно же, Иван Никифорович не мог ему отказать. Во-первых, они были друзья. Во-вторых, они были соседи, и довольно близкие по духу люди. Они были символами благополучия добропорядочности и стабильности в городе, а также каждый для своей семьи и для своих индивидуальных почитателей и приверженцев. Отказ дать в долг, мог быть расценен в обществе, как чрезвычайное событие, и мог повлиять на безупречную репутацию Ивана Никифоровича в обществе, а по-другому он не мог поступить, и не поступал.
Изначально ничего не предвещало неприятностей. Но в ближайшее время, положение в семье Ивана Ивановича, круто изменилось. Возникла напряжённость в семейных отношениях, и произошла смена приоритетов и изменение внутрисемейных статусов. И тут Иван Иванович, стал как бы, не совсем Иваном Ивановичем. Произошли изменения в лице, в голосе, в риторике и характере. В обществе заволновались. Почитатели обоих были обеспокоены. Им бы объясниться друг с другом, попить чайку, расслабиться, оговорить дела, и умиротворить общественность. Да и самим от этого стало бы легче. Обычно так среди людей и происходит, говорят друг другу пару ласковых, и камень с души падает. Но Ивану Никифоровичу неловко было первому заговаривать о долге. А Иван Иванович, под влиянием тяжких внутренних семейных обстоятельств, тоже не пошёл на объяснение ситуации и уточнение долговых обязательств. Так как-то всё и напряглось.
А в это время, в окружении Ивана Ивановича распространялись слухи о якобы недостойном поведении Ивана Никифоровича по отношению к Ивану Ивановичу, высказывались оскорбления в его адрес, и ещё оказывалось всяческое пренебрежительное отношение к нему и его почитателям. И это тоже не позволяло пойти на диалог. Тут Ивану Ивановичу просто необходимо было изобразить суровое и оскорблённое лицо, ведь Иван Никифорович тоже далеко был не святой. Бывало, подшучивал над Иваном Ивановичем, часто прямо указывал на его недостатки и высказывал некие сомнения по поводу чистоты его благородного происхождения, когда частенько был под хмельком. Обычно Иван Иванович всё это прощал, ведь Иван Никифорович часто его по дружески выручал, с кем не бывает, друзья есть друзья, всё как у людей. Но, к сожалению, не в этот раз. Что-то там совсем непонятное произошло в семье Иван Ивановича, может быть у них возникла проблема в отношениях, или с деньгами тяжёлое положение. Но не суть вопроса в деньгах, Иван Никифорович был крайне возмущён: «Я им помог, а они так меня отблагодарили, позорят на весь город, скоро только одни куры не будут смеяться». Наконец стало понятно, что угроза не возврата долга резко увеличилась. А это наибольшая угроза для репутации уважаемых людей. Это расценивалось как падение в лужу, или даже ещё хуже. В такой ситуации не шутят, да и всё остальное наслаиваться стало. Но вместо того чтобы объясниться с соседом, Иван Иванович так и оставался в позе оскорблённого. Ему ужасно не хотелось выглядеть должником, который вовремя не отдаёт свои долги. А такого положения которое возникло между ними, было вполне достаточно, для того что бы всё пошло на перекос.
Иван Никифорович, всем этим был обеспокоен. Он был педантичен, и любил, что бы всём был порядок. А порядка не было. Ситуация вольно или невольно складывалась не в пользу Ивана Никифоровича. Необъяснённость в отношениях с соседом, и непонятная ситуация с долгами, могли значительно ослабить его положение как в обществе в целом, так и в семье. Возникала общая напряжённость, и её необходимо было разрешить. Вот даже в семье на него стали посматривала косо, хоть и жили не бедно. Ведь он сам приучал всех членов семьи, относиться с должным уважением к каждой копеечке, а тут как бы сам оплошал, опростоволосился. Да и в обществе возникло некое ожидание. Не ослаб ли Иван Никифорович, не постарел ли, не сдаёт ли позиции? И что тут с этим поделаешь? Друзья не друзья, а что-то делать надо, ситуация грозовая. Вот, вот, всё начнётся. Тем более что друг, уже как бы стал не совсем даже друг.
И тут, как-то все наутро проснулись, а межа, между усадьбами уважаемых людей изменилась. Забор между соседями, возьми да и переместись всего на одну сажень и два аршина, в сторону усадьбы Ивана Ивановича. И стоит себе, как будто так стоял всегда. Сторонники Ивана Ивановича застыли в величайшем изумлении и испуге, ну а в лагере Ивана Никифоровича, царила атмосфера полного восторга и возвышенного превосходства: «Не оплошал Никифорович! нашёл достойный выход из сложного положения, не ударил в грязь лицом!»
Только в славном, тихом, и мирном городе Миргороде, где жили исключительно приличные люди, это далеко не всем понравилось. Это взбудоражило весь город. Люди начали роптать, и совсем далеко не по той причине, что мол обидели семью уважаемого всеми Ивана Ивановича и поставили её в отчаянно сложное положение. А члены семи которого, и его почитатели, сейчас демонстрируют на весь город своё очень негативное и отношение к Ивану Никифоровичу, делают громкие заявления, призывают к ответственности и к суду чести, а так же к материальной компенсации за поруганную честь и утраченную территорию.
А город, тем временем, погрузился в глубокую депрессию. Всех возмутил только один единственный факт, это факт переноса забора. Дело в том, что заборы двигать, это очень плохая манера для этого города. Что угодно, но только не заборы! За забором что хочешь, а вот сам забор это символ города! Забор это святое, забор никому и ни когда не простят. Так уж повелось в этом городе. Лучше бы просто в тихую, вызвал бы его на дуэль. И как-то всё решилось бы само. Похоронили бы кого-то из них с почестями, а может быть и обоих. Так гораздо порядочней и благопристойней было бы. Заодно и точку поставили бы в этом тухлом деле. А теперь что, все начнут двигать заборы? Можете себе представить, во что город теперь превратиться, это будет хаос и жуть.
Вот все дружно и навалились на Ивана Никифоровича, объявили ему бойкот, угрожают финансовым банкротством. Одним словом, давление оказали на него жуткое. А что делать то? Ведь ему, ни как нельзя на попятную, он человек чести, а двигать назад забор уже поздно, прецедент уже всё равно случился. От факта никуда не денешься. Теперь уже любой будет двигать заборы своих должников. Таким образом, город очень резко изменился, и далеко не в лучшую сторону. Ощетинился колючей проволокой, заборы намазаны дёгтем и фекалиями, на газонах медвежьи капканы, а по улицам ходят хмурые небритые дядьки с ружьями да рогатинами на плече, того и гляди заподозрят кого в переносе заборов. Ох, не поздоровится этим людям. От хаты до колодца, женщины и дети боятся с ведрами пройти. Ненароком пьяные и злые вооружённые люди обидят. А главное, всё! Назад уже дороги то нет. Рубеж пройден. Мирись не мирись Иван Иванович с Иваном Никифоровичем, только прошлого не вернёшь. Не было в истории города ещё такого случая с заборами. А ведь всё это можно было мирно и дипломатично решить до того как забор передвинули. Главное, нужно было проявить мудрость и покладистость в отношениях друг с другом. Выполнить дипломатическую процедуру, исполнить необходимую в таких случаях чайную церемонию. Но Миргород, это вам не Нагасаки и Хиросима, тут церемониями не перетруждали самих себя, и эмоции свои не особо скрывали. Поэтому случилось то, что случилось.
И как уж там в том Миргороде всё утряслось, теперь ни кто не скажет. Просто люди оттуда бежали, а назад не возвращались. Долго ещё уехавшие люди, всю эту историю вспоминали с величайшей грустью. Да что толку, мир и сейчас не изменился. А количество заборов стало ещё больше, и они стали гораздо крепче. Но от этого риск испортить себе жизнь, у людей только увеличился, а жаль. Из за такого пустяка, столько неприятностей. Только подобная история обязательно повторится, и уже далеко не в виде фарса.