- (иноск.) беда из за других Ваши пьют, а у нас с похмелья голова болит. У вас дрова рубят, а к нам щепки летят. Ср. Плохое дело в чужом пиру похмелье: не лучше ли нам поскорей убраться? Лермонтов. Герой нашего времени. 1. Ср. Всякое злонравие тебе … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

В чужом пиру похмелье - Разг. Ирон. Неприятность по вине других, другого. Все выскочили, схватились за ружья и пошла потеха! Крик, шум, выстрелы: только Казбич уже был верхом и вертелся среди толпы по улице, как бес, отмахиваясь шашкой. Плохое дело в чужом пиру похмелье … Фразеологический словарь русского литературного языка

в чужом пиру похмелье - сущ., кол во синонимов: 1 неприятность из за чужой вины (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

В чужом пиру похмелье - Въ чужомъ пиру похмелье (иноск.) бѣда изъ за другихъ. Ваши пьютъ, а у насъ съ похмелья голова болитъ. У васъ дрова рубятъ, а къ намъ щепки летятъ. Ср. Плохое дѣло въ чужомъ пиру похмелье: не лучше ли намъ поскорѣй убраться? Лермонтовъ. Герой… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

В чужом пиру похмелье - Народн. Неодобр. Неприятности из за других, по вине кого л. ДП, 192; ФСРЯ, 320; БТС, 1486; ШЗФ 2001, 32; ЗС 1996, 120, 306; БМС 1998, 447 … Большой словарь русских поговорок

в чужом пиру похмелье - Неприятность из за других, по чужой вине … Словарь многих выражений

На чужом пиру с похмелья. - За чужое пиво принимать похмелье. На чужом пиру с похмелья. См. СВОЕ ЧУЖОЕ …

В чужом пиру да похмелье. - см. С чужого пира похмелье … В.И. Даль. Пословицы русского народа

ПОХМЕЛЬЕ - ПОХМЕЛЬЕ, похмелья, мн. нет, ср. Неприятное состояние физического расстройства, недомогания после сильного пьянства. «Савелья ломает с похмелья.» погов. «Безумных лет угасшее веселье мне тяжело, как смутное похмелье.» Пушкин. || То же, что… … Толковый словарь Ушакова

ПОХМЕЛЬЕ - ПОХМЕЛЬЕ, я, ср. 1. см. похмелиться. 2. Болезненное состояние после выпивки, пьянства (обычно бывших накануне). Наступило тяжёлое п. Голова болит с похмелья. В чужом пиру похмелье (разг.) неприятности из за других, по чужой вине. | прил.… … Толковый словарь Ожегова

Книги

• Доходное место , Александр Островский. В этот сборник вошли самые прославленные пьесы Островского, в которых социальная сатира соседствует с веселой комедией положений. Под острым пером великого русского драматурга оказываются… Купить за 185 руб
• В чужом пиру похмелье , Марина Серова. К частной сыщице Татьяне Ивановой обращается за помощью женщина, недавно потерявшая дочь. Она уверена, что Ирину убил ее бывший любовник, сын богача, пожелавший вернуть свои подарки, когда… Купить за 89.9 руб электронная книга
• Надежда, собрание сочинений в стихах и прозе. Изд. А. Кульчицкий , Виссарион Григорьевич Белинский. «…Послушайте, господа! пусть в провинции студенты влюбляются в продолжение каких-нибудь двух дней: оно чем скорее, тем лучше; пусть в провинции девушки слушают добродушно пошлые канцелярские…

Александр Николаевич Островский.

В чужом пиру похмелье

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЛИЦА:

Иван Ксенофонтыч Иванов , отставной учитель, 60 лет .

Лизавета Ивановна , его дочь, 20 лет .

Аграфена Платоновна , вдова, губернская секретарша, хозяйка квартиры, занимаемой Ивановым .

Тит Титыч Брусков , богатый купец .

Андрей Титыч , его сын .

Сцена представляет бедную комнату в квартире Ивановых. Налево на первом плане окно, дальше дверь в комнату хозяйки; прямо дверь выходная, направо дверь в комнату Лизаветы Ивановны.

Иван Ксенофонтыч входит, размахивая руками, за ним Аграфена Платоновна.

Иван Ксенофонтыч . Невежество! Невежество! И слышать не хочу невежества! (Садится за стол и раскрывает книгу.)

Аграфена Платоновна . У вас все невежество. А сами-то что? Только слава, что ученый человек! А что в нем проку, в ученье-то в вашем? Только одно мнение, что я ученый человек, а хуже нас, неученых. Живете, как бобыль – ни кола, ни двора.

Иван Ксенофонтыч . Невежество! Невежество!

Аграфена Платоновна . Наладил одно! Невежество да невежество! Я к вашей пользе говорю. Мне что! Я женщина посторонняя.

Иван Ксенофонтыч . А коли вы, сударыня, посторонняя женщина, так и не мешайтесь в чужие дела. Оставьте меня; видите, я делом занимаюсь.

Аграфена Платоновна (помолчав). Мне как хотите. Я, жалеючи вас, говорю. Куда вы денетесь с дочерью-то? Девушке двадцать лет; нынче без приданого-то никто не возьмет; а у вас ни кругом, ни около – все нет ничего, бедность непокрытая.

Иван Ксенофонтыч . Как ничего? У меня есть пенсия, есть уроки.

Аграфена Платоновна . Что ваша пенсия! Что ваши уроки! Разве это приданое? Пока живы, ну, конечно, на пропитание хватит; а вы то рассудите: вы пожилой человек, ну, сохрани бог, помрете: куда будет Лизавете Ивановне голову приклонить?

Иван Ксенофонтыч . Она куда пойдет? Она будет детей учить. Будет заниматься, сударыня, тем благородным делом, которым отец занимался всю свою жизнь.

Аграфена Платоновна . Уж куда какая невидаль! Хорошее житье, – по чужим людям шляться из-за куска хлеба! Чужой-то хлеб горек! А вы послушайте-ка меня, глупую, давайте-ка я примусь сватать вам жениха; благо, здесь сторона купеческая.

Иван Ксенофонтыч . Какое же это благо? В чем тут благо? Кроме невежества, я ничего не вижу.

Аграфена Платоновна . А я вижу. Вот, например, Андрей Титыч, что к нам ходит, чем не жених? И молод, и богат, и из себя красавец.

Иван Ксенофонтыч . И дурак набитый, читать по-русски не умеет. Это ваш жених, а не Лизин. Вас будет пара.

Аграфена Платоновна . Уж какой он мне жених! Очень нужно ему старуху-то брать! Он с своими деньгами-то получше вашей Лизы найдет. Ему уж давно от невест проходу нет, от богатых; да не хочет, потому влюблен до чрезвычайности в Лизавету Ивановну. Вот что!

Иван Ксенофонтыч (вскочив). Что? Да как же он смел, скажите вы мне? Кто ему позволил? Это житья нет! Лиза моя… ведь это сокровище, это совершенство! А он, безграмотный, смел влюбиться! Мужик! Невежа!

Аграфена Платоновна . Ах, батюшка, да разве кому закажешь! Ведь она не королевна какая! А почем знать, дело женское мудреное, может, она и сама его любит. Чужая душа-то темна. Девушки об этом не сказывают.

Иван Ксенофонтыч . Вздор, вздор! Этого быть не может. Я и слушать не хочу. (Переходит к другому столу.) Не мешайте мне заниматься, Аграфена Платоновна; вы видите, у меня дело есть.

Аграфена Платоновна (переходит за ним) . А может, и вздор; я так говорю, по своему понятию. А жаль малого-то, уж очень сокрушается. Дома-то радости нет, отец-то у него такой дикий, властный человек, крутой сердцем.

Иван Ксенофонтыч . Что такое: крутой сердцем?

Аграфена Платоновна . Самодур.

Иван Ксенофонтыч . Самодур! Это черт знает что такое! Это слово неупотребительное, я его не знаю. Это lingua barbara, варварский язык.

Аграфена Платоновна . Уж и вы, Иван Ксенофонтыч, как погляжу я на вас, заучились до того, что русского языка не понимаете. Самодур – это называется, коли вот человек никого не слушает, ты ему хоть кол на голове теши, а он все свое. Топнет ногой, скажет: кто я? Тут уж все домашние ему в ноги должны, так и лежать, а то беда…

Иван Ксенофонтыч . O tempora, o mores! [О времена, о нравы! (лат.)]

Аграфена Платоновна . Так вот Андрюша-то и боится, что отец ему жениться не позволит… Ну да это ничего, я баба огневая, я обломаю дело; только было бы ваше согласие. Я за двуми мужьями была, Иван Ксенофонтыч, всеми делами правила. Я теперь хоть в суде какое хочешь дело обделаю. Стряпчего не нанимай. По всем кляузным делам ходок. Во всех судах надоела. Прямо до енарала хожу…

Иван Ксенофонтыч . Об чем вы говорите, я не понимаю.

Аграфена Платоновна . Все об том же об Брускове, об купце.

Иван Ксенофонтыч . Послушайте: Плутарх в одной книге…

Аграфена Платоновна . А насчет плутовства – это точно, он старик хитрый.

Иван Ксенофонтыч (обращая глаза к потолку) . О, невежество!

Аграфена Платоновна . И это есть. Хоть он и плутоват, а человек темный. Он только в своем доме свиреп, а то с ним что хочешь делай, дурак дураком; на пустом спугнуть можно. Теперь как хотите, Иван Ксенофонтыч, так и сделаем. Честно так честно, а то и на штуку поймаем. Так запутаем, что хоть плачь, а жени сына на Лизавете Ивановне.

Иван Ксенофонтыч . Что я слышу! Громы небесные! И вы не поразите эту женщину!

Аграфена Платоновна . За что ж вы бранитесь? Я вас люблю, вам добра желаю (утирает слезы), а вы меня всяческими словами ругаете.

Иван Ксенофонтыч . Как хотите, Аграфена Платоновна, любите или не любите, только оставьте нас с дочерью в покое.

Аграфена Платоновна (покачав головой). Эх, Иван Ксенофонтыч, Иван Ксенофонтыч! Жаль мне тебя! Человек-то ты добрый, да больно ты прост. Беден ты уж больно. Вот и одежонка-то…

Иван Ксенофонтыч . Я беден, да честен, бедным и останусь. Не хочу я знаться с твоими с богатыми.

Аграфена Платоновна . А нынче так жить-то нельзя. (Отходит от стола.) Как хочешь ты, Иван Ксенофонтыч, обижай меня, а я все-таки всякое добро для вас готова сделать, да и завсегда буду делать, за вашу кротость и сиротство. Мне за это бог пошлет. (Уходит в свою комнату.)

(Отрывок очерка «Из пьес А. Н. Островского» – части «Литературной коллекции», написанной Александром Солженицыным .)

«В чужом пиру похмелье» (1856)

От первых же слов обдаёт свежестью: новый Островский . Тема как будто та же: выданье – не выданье, женитьба не женитьба, но введением самоотверженного учителя («беден, да честен» – а ему «чуть не в глаза хохочут: "ты окромя свинячьего семь языков знаешь"») и его уже образованной, двадцатилетней дочери Лизы – сразу расширен наш кругозор. – В первом акте всего пять действующих лиц, но все использованы динамично, в разных сочетаниях. И мещанский язык ещё богаче, и всё ярко своеобразно: предприимчивая Аграфена, хозяйка дома («я баба огневая, стряпчего не нанимаю»); Тит Титыч, самодур (не из этой ли пьесы словцо и пошло широко гулять?), «жИла известный, норовит на грош пятаков купить», – сыну: «в солдаты отдам», если не подчинится. А как самого защемили: «Дай хоть поругаться-то за свои деньги», у него «шалишь, не пообедаешь»; и простосердечный затурканный сын Тита тайком от отца учится скрипке на чердаке, вот беда – французского не знает, да ещё и по-русски читает ли толком? – «развязки мне никакой не дают, причину пригоняют». Жизнь его – «самое низкое обыкновение», «подвесить себя хочу-с». Запасливая Аграфена взяла с него расписку, что он женится на Лизе, – и, поторговавшись с разгневанным Титом, возвращает тому расписку за тысячу рублей. Обо всём том ни Лиза, ни отец её, разумеется, и не ведали и сражены угрозой бесчестья.

В чужом пиру похмелье. Спектакль по драме А. Островского народного театра «Русь», 2016

Во 2-м акте в доме Кит Китыча, как зовёт его жена, тоже ему во всём покорная, – видим и другого их сына – «с ума рехнувшего по театру», его держат в кухне взаперти, а когда вырывается или вызывают его – то и от себя, и по заказу родителей что-нибудь представляет сильно трагически, – и снова его на кухню. Мать рассказывает знакомой о беде со старшим сыном: хочет жениться, а намеченная им девушка – «творение какое-то, ни живности, ничего». Та успокаивает: «На всякий приворот средство есть – и от глазу, и от запою, и против бородавок симпатия». Но у гневного Тита своё решение, он призывает услужливого стряпчего Захара Захаровича: «Сахар Сахарыч! Ты – человек внимания не стоющий, а я тебя призрел. Можешь ты такое прошение написать, чтобы в Сибирь сослать по этому прошению? – трёх человек сразу надо: учителя, дочь его и хозяйку их». Сахар Сахарович готовно садится тут же за стол, писать прошение. Сыну же Тит представляет так, что расписку предъявила сама Лиза. Сын угнетён. Но пришёл сам учитель, и из слов его выясняется, кто затеял. Учитель в отчаянии от позора, он принёс назад ту тысячу, только верните позорную расписку! Титу понятно: «А потом за неё вдвое заломить? Мало показалось? Надувательная система». Но учитель вымаливает на коленях, тут же разрывает расписку, топчет её ногами, стонет от бесчестья. А самодур – на то и самодур: в короткие минуты переменился и гонит сына свататься к Лизе: «Деньги – тлен, металл звенящий. Так тому и быть». А если не отдаст за тебя – на глаза мне не показывайся. Да «как он смеет не отдать, когда я этого желаю?!» А сын-то знает: «Такие девушки не про нас, мы их и понимать-то не умеем…»

Какая плотная, короткая, динамичная пьеса, сочная в диалогах! И много смеху. Большая удача Островского.

Примечание. Первоначальное название этой пьесы Островского – «Ученье свет, а неученье тьма». Премьеры в Малом и Александринском театрах прошли соответственно 9 и 18 января 1856 года с участием выдающихся актеров русского театра. И.И. Панаев писал в «Современнике» (1857. № 6): «Кто видел хоть один раз Садовского в комедиях "Бедность не порок", "Не в свои сани не садись", "В чужом пиру похмелье", у того типы Русакова, Брускова и Любима Торцова, созданные Садовским, останутся всегда запечатленными в памяти». Пьеса ставилась и в советское, и в постсоветское время, сейчас идет в Московском драматическом театре «Сфера».

" - "В чужом пиру да похмелье", "С чужого пира по хмелье", "За чужое пиво принимать похмелье".

В этом выражении наслаждению - пиру, противопоставляется расплата за наслаждение - похмелье. То есть, человек чувствует похмелье, но сам на пиру не был.

" " (1866 г.) ч. 5 гл. 3: "Амалия Ивановна, когда в нее, при громком смехе присутствовавших, попал стакан, тоже не выдержала в чужом пиру похмелья . С визгом, как бешеная, кинулась она к Катерине Ивановне, считая ее во всем виноватою."

« » (1855—1857), ч. 1, гл. 1, про впечатления об Англии: "Туманы бывают если не каждый день, то через день непременно; можно бы, пожалуй, нажить сплин; но они не русские, а я не англичанин: что же мне терпеть в чужом пиру похмелье ? Довольно и того, что я, по милости их, два раза ходил смотреть Темзу и оба раза видел только непроницаемый пар."

(1814 - 1841)

" " (1838—1840), : "Вот что случилось: Азамат вбежал туда в разорванном бешмете, говоря, что Казбич хотел его зарезать. Все выскочили, схватились за ружья - и пошла потеха. Крик, шум, выстрелы; только Казбич уж был верхом и вертелся среди толпы по улице, как бес, отмахиваясь шашкой. «Плохое дело в чужом пиру похмелье , - сказал я Григорью Александровичу, поймав его за руку: - не лучше ли нам поскорее убраться?»"

Комедия в двух действиях

Действие происходит в Москве.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЛИЦА:

Иван Ксенофонтыч Иванов , отставной учитель, 60 лет.

Лизавета Ивановна , его дочь, 20 лет.

Аграфена Платоновна , вдова, губернская секретарша, хозяйка квартиры, занимаемой Ивановым.

Тит Титыч Брусков , богатый купец.

Андрей Титыч , его сын.

Сцена представляет бедную комнату в квартире Ивановых. Налево на первом плане окно, дальше дверь в комнату хозяйки; прямо дверь выходная, направо дверь в комнату Лизаветы Ивановны.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Иван Ксенофонтыч входит, размахивая руками, за ним Аграфена Платоновна.

Иван Ксенофонтыч . Невежество! Невежество! И слышать не хочу невежества! (Садится за стол и раскрывает книгу ).

Аграфена Платоновна . У вас все невежество. А сами-то что? Только слава, что ученый человек! А что в нем проку, в ученье-то в вашем? Только одно мнение, что я ученый человек, а хуже нас, неученых. Живете, как бобыль – ни кола, ни двора.

Иван Ксенофонтыч . Невежество! Невежество!

Аграфена Платоновна . Наладил одно! Невежество да невежество! Я к вашей пользе говорю. Мне что! Я женщина посторонняя.

Иван Ксенофонтыч . А коли вы, сударыня, посторонняя женщина, так и не мешайтесь в чужие дела. Оставьте меня; видите, я делом занимаюсь.

Аграфена Платоновна (помолчав ). Мне как хотите. Я, жалеючи вас, говорю. Куда вы денетесь с дочерью-то? Девушке двадцать лет; нынче без приданого-то никто не возьмет; а у вас ни кругом, ни около – все нет ничего, бедность непокрытая.

Иван Ксенофонтыч . Как ничего? У меня есть пенсия, есть уроки.

Аграфена Платоновна . Что ваша пенсия! Что ваши уроки! Разве это приданое? Пока живы, ну, конечно, на пропитание хватит; а вы то рассудите: вы пожилой человек, ну, сохрани бог, помрете: куда будет Лизавете Ивановне голову приклонить?

Иван Ксенофонтыч . Она куда пойдет? Она будет детей учить. Будет заниматься, сударыня, тем благородным делом, которым отец занимался всю свою жизнь.

Аграфена Платоновна . Уж куда какая невидаль! Хорошее житье, – по чужим людям шляться из-за куска хлеба! Чужой-то хлеб горек! А вы послушайте-ка меня, глупую, давайте-ка я примусь сватать вам жениха; благо, здесь сторона купеческая.

Иван Ксенофонтыч . Какое же это благо? В чем тут благо? Кроме невежества, я ничего не вижу.

Аграфена Платоновна . А я вижу. Вот, например, Андрей Титыч, что к нам ходит, чем не жених? И молод, и богат, и из себя красавец.

Иван Ксенофонтыч . И дурак набитый, читать по-русски не умеет. Это ваш жених, а не Лизин. Вас будет пара.

Аграфена Платоновна . Уж какой он мне жених! Очень нужно ему старуху-то брать! Он с своими деньгами-то получше вашей Лизы найдет.

Ему уж давно от невест проходу нет, от богатых; да не хочет, потому влюблен до чрезвычайности в Лизавету Ивановну. Вот что!

Иван Ксенофонтыч (вскочив ). Что? Да как же он смел, скажите вы мне? Кто ему позволил? Это житья нет! Лиза моя… ведь это сокровище, это совершенство! А он, безграмотный, смел влюбиться! Мужик! Невежа!

Аграфена Платоновна . Ах, батюшка, да разве кому закажешь! Ведь она не королевна какая! А почем знать, дело женское мудреное, может, она и сама его любит. Чужая душа-то темна. Девушки об этом не сказывают.

Иван Ксенофонтыч . Вздор, вздор! Этого быть не может. Я и слушать не хочу. (Переходит к другому столу ). Не мешайте мне заниматься, Аграфена Платоновна; вы видите, у меня дело есть.

Аграфена Платоновна (переходит за ним ). А может, и вздор; я так говорю, по своему понятию. А жаль малого-то, уж очень сокрушается. Дома-то радости нет, отец-то у него такой дикий, властный человек, крутой сердцем.

Иван Ксенофонтыч . Что такое: крутой сердцем?

Аграфена Платоновна . Самодур.

Иван Ксенофонтыч . Самодур! Это черт знает что такое! Это слово неупотребительное, я его не знаю. Это lingua barbara, варварский язык.

Аграфена Платоновна . Уж и вы, Иван Ксенофонтыч, как погляжу я на вас, заучились до того, что русского языка не понимаете. Самодур – это называется, коли вот человек никого не слушает, ты ему хоть кол на голове теши, а он все свое. Топнет ногой, скажет: кто я? Тут уж все домашние ему в ноги должны, так и лежать, а то беда…

Иван Ксенофонтыч . O tempora, o mores!1
О времена, о нравы! (лат.)

Аграфена Платоновна . Так вот Андрюша-то и боится, что отец ему жениться не позволит… Ну да это ничего, я баба огневая, я обломаю дело; только было бы ваше согласие. Я за двуми мужьями была, Иван Ксенофонтыч, всеми делами правила. Я теперь хоть в суде какое хочешь дело обделаю. Стряпчего не нанимай. По всем кляузным делам ходок. Во всех судах надоела. Прямо до енарала хожу…

Иван Ксенофонтыч . Об чем вы говорите, я не понимаю.

Аграфена Платоновна . Все об том же об Брускове, об купце.

Иван Ксенофонтыч . Послушайте: Плутарх в одной книге…

Аграфена Платоновна . А насчет плутовства – это точно, он старик хитрый.

Иван Ксенофонтыч (обращая глаза к потолку ). О, невежество!

Аграфена Платоновна . И это есть. Хоть он и плутоват, а человек темный. Он только в своем доме свиреп, а то с ним что хочешь делай, дурак дураком; на пустом спугнуть можно. Теперь как хотите, Иван Ксенофонтыч, так и сделаем. Честно так честно, а то и на штуку поймаем. Так запутаем, что хоть плачь, а жени сына на Лизавете Ивановне.

Иван Ксенофонтыч . Что я слышу! Громы небесные! И вы не поразите эту женщину!

Аграфена Платоновна . За что ж вы бранитесь? Я вас люблю, вам добра желаю (утирает слезы), а вы меня всяческими словами ругаете.

Иван Ксенофонтыч . Как хотите, Аграфена Платоновна, любите или не любите, только оставьте нас с дочерью в покое.

Аграфена Платоновна (покачав головой ). Эх, Иван Ксенофонтыч, Иван Ксенофонтыч! Жаль мне тебя! Человек-то ты добрый, да больно ты прост. Беден ты уж больно. Вот и одежонка-то…

Иван Ксенофонтыч . Я беден, да честен, бедным и останусь. Не хочу я знаться с твоими с богатыми.

Аграфена Платоновна . А нынче так жить-то нельзя. (Отходит от стола ). Как хочешь ты, Иван Ксенофонтыч, обижай меня, а я все-таки всякое добро для вас готова сделать, да и завсегда буду делать, за вашу кротость и сиротство. Мне за это бог пошлет. (Уходит в свою комнату ).

В середнюю дверь входит Лизавета Ивановна, скидает шляпку и кладет на стол.

Иван Ксенофонтыч , не замечая ее, читает с жаром и размахивает руками.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Иван Ксенофонтыч и Лизавета Ивановна.

Лизавета Ивановна . Здравствуй, папа!

Иван Ксенофонтыч . А, здравствуй! Подай мне шляпу.

Лизавета Ивановна . Куда ты, папа? Отдохни немного! Ты и так много трудишься.

Иван Ксенофонтыч . Нельзя, Лиза, нельзя! Отдыхать некогда. Молодым людям учиться надобно, и так, Лиза, у нас мало учатся, мало. Достань-ка мне Горация да подсыпь табачку, весь вышел.

Лиза достает ему книгу и насыпает табаку.

Ну, прощай! Чай пить не дожидайтесь, может быть, затолкуюсь с ребятами.

Лизавета Ивановна . Бедный папаша!

Иван Ксенофонтыч (надевает шляпу, идет к дверям и возвращается ). Лиза, ты меня извини, я тебе задам вопрос…

Лизавета Ивановна . Что такое, папа?

Иван Ксенофонтыч . Давеча вот эта глупая женщина (показывая на комнату хозяйки ) говорила, только не утвердительно, а так, одно предположение, что, может быть, ты… Только ты, Лиза, не сердись!

Лизавета Ивановна . Что же она говорила?

Иван Ксенофонтыч . Она говорила, что, может быть, ты влюблена в этого молодого купца, который ходит к нам за книгами. Ну, разумеется, я не поверил.

Лизавета Ивановна . Охота тебе, папа, слушать ее!

Иван Ксенофонтыч . Я ее и не слушаю, она вздорная болтунья, необразованная женщина. Только вот что, Лиза: ты теперь в таком возрасте… Молодая девушка, тебе скучно со мной, со стариком… ты, сделай милость, прыгай… веселись… влюбись в кого-нибудь, я тебя прошу об этом. Только ты не скрывай от меня, скажи мне – я сам с тобой помолодею; я все за книгами. Лиза, у меня душа зачерствела.

Лизавета Ивановна . Ах, папаша! Если б я полюбила кого, я б тебе сказала… А то нет еще… Этот молодой человек… так себе; только уж очень необразован, ни стать, ни сесть не умеет. И ты, папаша, мог подумать?

Иван Ксенофонтыч . Ну, ну, ну, виноват! (Целует ее ). В последний раз, больше не буду. (Смотрит на часы ). Пора, пора… (Бежит бегом из комнаты, Лизавета Ивановна смотрит вслед ему ).

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Лизавета Ивановна (одна, подходит к столу, садится и берет работу; молчание ). Нет, уж мы очень много трудимся! Что ни говори, как себя ни утешай, а тяжело, право, тяжело! Уж я не говорю об деньгах, не говорю о том, что за наши труды нам платят мало; хоть бы уважение-то нам за наш честный труд оказывали; так и этого нет. На что уж наша хозяйка, и та смотрит на нас с каким-то сожалением! А всего мне обиднее, что смеются над папашей. Он, точно, немного странен, да ведь он всю жизнь провел за книгами, его можно извинить. И что в этом смешного, что человек ходит в старой шинели, в старой шляпе? А у нас такая сторона, чуть не в глаза хохочут. Конечно, это невежество, с образованием это пройдет, а все-таки тяжело. Вот вчера, как я шла из церкви, какие-то молодые купцы вслух смеялись над моим салопом. Где же я лучше возьму? Ты же приносишь людям пользу почти бескорыстно, тебя же презирают. (Подносит платок к глазам ).

Андрей Титыч входит.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Лизавета Ивановна и Андрей Титыч.

Андрей Титыч . С нашим почтением-с, Лизавета Ивановна!

Лизавета Ивановна . Здравствуйте, Андрей Титыч! Садитесь.

Андрей Титыч (утираясь ). Покорнейше благодарим-с. Летел к вам скоропалительно, инда взопрел-с. Тятеньки нет-с?

Лизавета Ивановна . Нет; ушел на урок.

Андрей Титыч . По-латыни два алтына, а по-русски шесть копеек-с.

Лизавета Ивановна . Что вы такое говорите?

Андрей Титыч . У нас в ряду один учитель ходит, горькой, так над ним смеются, дразнят, значит. Ты, говорят, окромя свинячьего, на семь языков знаешь.

Лизавета Ивановна . Как же вам не стыдно смеяться над людьми почтенными! Как это дурно!

Андрей Титыч . Что ж такое! Шутка не вредит-с. Хороший человек на свой счет не примет.

Лизавета Ивановна . Бросьте эту привычку, нехорошо. Зачем обижать!

Андрей Титыч . Нельзя нашему брату не смеяться-с; потому эти стрюцкие такие дела с нами делают, что смеху подобно.

Лизавета Ивановна . Что у вас за слова такие! Какие-то стрюцкие!

Андрей Титыч . Уж это слово им недаром дано-с. Другой весь-то грош стоит, а такого из себя барина доказывает, и не подступайся, – засудит; а дал ему целковый или там больше, глядя по делу, да подпоил, так он хоть спирю плясать пойдет. (Помолчав ). Я теперь от тятеньки скрываюсь-с.

Лизавета Ивановна . Как скрываетесь? Зачем же?

Андрей Титыч . Женить хотят… насильственным образом.

Лизавета Ивановна . Что ж, разве вам невеста не нравится?

Андрей Титыч . Такую нашли – с ума сойдешь! Тысяч триста серебра денег, рожа, как тарелка, – на огород поставить, ворон пугать. Я у них был как-то раз с тятенькой, еще не знамши ничего этого; вышла девка пудов в пятнадцать весу, вся в веснушках; я сейчас с политичным разговором к ней: «Чем, говорю, вы занимаетесь?» Я, говорит, люблю жестокие романсы петь. Да как запела, глаза это раскосила, так-то убедила народ, хоть взвой, на нее глядя. Унеси ты мое горе на гороховое поле!

Лизавета Ивановна . Да разве вы своей воли не имеете? Не нравится вам девушка, ну, и не женитесь, так и скажите отцу.

Андрей Титыч . Какая тут воля! Эх, Лизавета Ивановна! Нешто у нас так, как у людей! (Махнув рукой ). Крылья у меня ошибены, то есть, обрублены, как есть. Уродом сделали, а не человеком. Словно угорелый хожу по земле. У нас так не водится, чтоб сын смел выбрать себе невесту по душе, значит, как следует; а привезут тебя, покажут, ну и женись. А коли скажешь, что, мол, тятенька, эта невеста не нравится: а, говорит, в солдаты отдам! Ну и шабаш! Уж не то что в этаком деле, и в другом-то в чем воли не дают. Я вот помоложе был, учиться захотел, так и то не велели.

Лизавета Ивановна . Неужели это правда? Право, мне не верится. Что-нибудь да не так.

Андрей Титыч . Уж это так точно-с, будьте покойны. Кабы негде было учиться али бы денег не было; а то денег угол непочатый лежит, девать куда – не сообразим. Коммерческая академия существует на Покровском бульваре. На что ж она построена? Смотреть на нее? Кабы у нас, значит, вообще по купечеству такое заведение было, чтобы детей не учить, так бы и не обидно. А то этого нет. Перед другим-то, перед своим братом и совестно. Вот у тятеньки приятель был, тоже русский купец, с бородой ходил, а сына-то в Англию посылал. Теперь свое дело, по машинной части, лучше их знает. Стало быть, их и выписывать не надо и денег им не платить. Что их баловать-то! Я, может, не глупей его, а теперь смотри да казнись. Кажется, если бы меня учить, я бы до всего на свете дошел: потому страсть имею. Вот тятенька меня поедом ест, а за что? Сам не знает. По фабрике кто первый? Все я. Я вперед знаю, что требуется.

Молчание.

Лизавета Ивановна, вы ведь не поверите, что я вам скажу: я к скрыпке оченно пристрастие имею.

Лизавета Ивановна . Ну, так что ж?

Андрей Титыч . Вот теперь пятый год учусь… знаете где? На чердаке, в чулане. Беда, как узнает… «Да что это! Да к чему это! Да с твоим ли рылом, скажет, такие нежности разводить!» В театр никогда не допросишься. А и допросишься, да опоздаешь немножко, так беда. У нас все равно, что загулял, что в театре просидел, это на одном счету. Ту причину пригоняют, что у нас один брат помешанный от театру, а он совсем не от театру, так, с малолетства заколотили очень.

Лизавета Ивановна . Знаете ли, Андрей Титыч, я вас научу. Когда вы заметите, что ваш отец в хорошем расположении духа, вы ему откровенно и выскажите все: что вы чувствуете, что у вас есть способности, что вы учиться хотите.

Андрей Титыч . Он такую откровенность задаст, что места не найдешь. Вы думаете, он не знает, что ученый лучше неученого, – только хочет на своем поставить. Один каприз, одна только амбиция, что вот я неучен, а ты умнее меня хочешь быть.

Лизавета Ивановна . Мне, право, вас жалко, Андрей Титыч! Ходите к нам почаще. Вы моего отца знаете, он образованный человек, он вам может много пользы принести, да и я, с своей стороны, постараюсь, что могу.

Андрей Титыч . Эх, Лизавета Ивановна, жаль только, что мне развязки никакой не дано.

Лизавета Ивановна . Какой развязки?

Андрей Титыч . Не умею я по-французски говорить и походки настоящей не имею. Вон теперь в магазинах приказчики разговаривают по-французски, ногами шаркают, барышни им глазки делают.

Лизавета Ивановна . Полноте вздор говорить!

Андрей Титыч . Да как же-с! Уж коли знаешь французский язык да есть походка, так тут можно смело… значит, что только завидел, орел ли в небе, щука ли в море, – все наше.

Лизавета Ивановна . Вы мне, пожалуйста, глупостей не говорите, я вас прошу.

Андрей Титыч . Ведь женщины, они души в человеке понять не могут-с: только ловкость нужна, ну и насчет одежи, чтобы первый сорт-с.

Лизавета Ивановна . Я вам откровенно скажу, Андрей Титыч, с вами очень мудрено разговаривать. Вы не подумавши говорите такие вещи, которые могут казаться обидными. Неужели вы думаете, что мы принимаем и ласкаем вас за ваше платье?

Андрей Титыч . Да что со мной, дураком, толковать-с; я просто пропащий человек, от своего собственного необразования. Болтаю, что в голову придет, всякие наши рядские глупости. Вы думаете, что я не чувствую вашей ласки, – да только я выразить не умею. Мне как-то раз показалось, Лизавета Ивановна, что вы на меня повеселей взглянули, так я загулял на три дни, таких вертунов наделал, – беда! Одному извозчику что денег заплатил.

Лизавета Ивановна . Ну, зачем же это? Разве вы не знаете, что это дурно?

Андрей Титыч . А что ж мне делать-то? Куда мне деваться-то? Я как сумасшедший сделался. Я в жизнь ни от кого хорошего слова не слыхивал. (Подходит к Лизавете Ивановне ). Лизавета Ивановна!

Лизавета Ивановна . Что вам угодно?

Андрей Титыч . Дайте мне ручку поцеловать.

Лизавета Ивановна . Что вы за вздор говорите! Ну, для чего это?

Андрей Титыч . Да что ж за важность! Может, в последний раз. Ведь вас не убудет.

Лизавета Ивановна . Да нехорошо, и совсем не нужно… ну, а впрочем… (Оглядываясь, протягивает ему руку ).

Андрей Титыч (целует ). Умер бы у вас и домой не пошел! Уж очень тяжко мне! Эх, доля, доля! (Плачет ).

Входит Аграфена Платоновна.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Лизавета Ивановна, Андрей Титыч и Аграфена Платоновна.

Аграфена Платоновна . Здравствуй, Андрюша! Что с тобой?

Андрей Титыч . Так, ничего-с.

Аграфена Платоновна . Как ничего? Ты словно как мокрая курица.

Андрей Титыч . Подвесить себя хочу-с.

Аграфена Платоновна . Как так?

Андрей Титыч . Известно как: за петельку на гвоздик.

Аграфена Платоновна . Что за напасть такая?

Андрей Титыч . Да что, разговаривать-то не хочется. Женить хотят, вот и все-с.

Аграфена Платоновна . Плохо твое дело.

Андрей Титыч . Обидно-с! (Раскланивается ). А впрочем, прощайте-с. (Подходит к Аграфене Платоновне ). Что ж, отдайте энту штуку-то; еще, пожалуй, история выдет.

Аграфена Платоновна . Ну вот, на что она тебе?

Андрей Титыч . А то, пожалуй, и не надо; делайте, что хотите. Уж семь бед, один ответ. До приятнейшего свидания. (Кланяется и уходит ).

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Лизавета Ивановна и Аграфена Платоновна.

Аграфена Платоновна . Видали вы, что мужики-то значат? Так вот посмотрите. Насильно хотят малого женить. Самое низкое обыкновение! Нешто человек может любить против желания? Какие на это права? Какие законы? Живут неопрятно, ну ничего и не понимают. Ломят по-своему, что на ум взбрело спросонков… А я было его, барышня, признаться, для вас прочила.

Лизавета Ивановна . Я думаю, Аграфена Платоновна, прежде нужно было меня спроситься.

Аграфена Платоновна . Да что спрашивать-то? Дело видимое. Человек хороший, богатый, вас любит. Куражу не имеет сказать вам, потому что умных слов не знает от своего от дурацкого воспитания. А случится, когда ко мне в комнату зайдет, так и заливается-плачет: все бы я, говорит, сидел у вас, все бы глядел на Лизавету Ивановну, жизни готов решиться, только бы жениться на ней. Сколько мне подарков переносил, чтобы я вам за него словечко замолвила.

Лизавета Ивановна . Какой еще он жених, ему учиться надобно в школе где-нибудь.

Аграфена Платоновна . Любовь-то не спрашивает, все ли науки знаешь. Влюбляются и вовсе безграмотные. А что ж ему делать? Он бы и рад учиться, да батюшка-то у него, ишь, какой сахар!

Лизавета Ивановна . Мне смешно вас слушать, Аграфена Платоновна. Ну, рассудите вы сами, какая же мне неволя идти в такую семью: сын необразованный, а отец дурак.

Аграфена Платоновна . Не тысячу же лет этот старый хрыч жить будет. Потерпите маленько, а потом сами барыней будете. Оно, точно, вам будет не сладко; да денег-то у них, у леших, больно много. Зато что захотите, муж все для вас будет делать, разве только птичьего молока не достанет.

Лизавета Ивановна . Неужели вы, Аграфена Платоновна, до сих пор меня не знаете? Я ни за какие сокровища не захочу терпеть унижения. Ведь они за каждую копейку выместят оскорблением; а я не хочу их переносить ни от кого. То ли дело, как мы живем с папашей! Хоть бедно, да независимо. Мы никого не трогаем, и нас никто не смеет тронуть. (Работает .)

Аграфена Платоновна (взглянув в окно ). К нам дрожки подъехали. Ах, батюшки! Да ведь это он!

Лизавета Ивановна . Кто он?

Аграфена Платоновна . Андрюшин отец, Тит Титыч.

Лизавета Ивановна . Это, должно быть, к вам; а к нам ему незачем.

Тит Титыч входит.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Лизавета Ивановна, Аграфена Платоновна и Тит Титыч.

Тит Титыч . Где Андрюшка? Сказывайте скорей, а то искать примусь.

Аграфена Платоновна . Почем мы знаем, где твой Андрюшка. Ступай, откуда пришел; нечего тебе здесь делать!

Тит Титыч . Не с тобой говорят. Барышня, выдавай Андрюшку! Да не вертись; видишь, я сам за ним пришел; я шутить не люблю! У меня слово – закон.

Лизавета Ивановна (встает ). Я вас не знаю и знать не хочу. Подите вон отсюда!

Тит Титыч (садится ). Полно вилять-то! Все суседи говорят, что он у тебя скрывается. Ты, надо полагать, за него замуж норовишь; так нет, шалишь, не пообедаешь!

Лизавета Ивановна (закрывает лицо платком ). Господи! Что же это такое!

Аграфена Платоновна . Ступайте, барышня, к себе в комнату. Что вам с мужиком разговаривать! Я одна с ним управлюсь.

Лизавета Ивановна уходит.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Аграфена Платоновна и Тит Титыч.

Аграфена Платоновна . Ты что буянишь-то! Ты куда, в кабак, что ли, зашел? Кричи поди у себя дома, а здесь язык-то прикусишь. Я, брат, так раскассирую…

Тит Титыч . А вот я обыск исделаю, квартального позову.

Аграфена Платоновна . Так тебе и позволят в благородном доме безобразничать!.. Да ну, коли на то пошло, делай обыск. А не найдешь, чем ответишь?

Тит Титыч . Не ваша печаль, это наше дело. За безобразие заплатим.

Аграфена Платоновна . Ты думаешь деньгами отъехать? Нет, ведь старик-то не алтынник, он с тебя ничего не возьмет. Чем ты смотришь – и того не возьмет. Он заслуженный человек, за тридцать лет пряжку имеет. Он тебя в смирительный упрячет.

Тит Титыч . Видали мы виды-то! Черт Ваньку не обманет, Ванька сам слово знает. Вы мне Андрюшку подайте; видишь, я сам за ним пришел.

Аграфена Платоновна . Сам с усам! Жалко вот, что тебя не боится здесь никто; а то так бы тебе Андрюшку и представили, невидимой силой. Да коли нет его, чудак человек, значит, негде взять. Он дома давно.

Тит Титыч . Да ты врешь, может быть?

Аграфена Платоновна . А ты сходи, посмотри, либо пошли кого-нибудь.

Тит Титыч . Нет уж, я лучше сам пойду, только если не найду его, я уж за тебя примусь. Слышишь! (Берет шапку ).