Мужик поехал в лес репу сеять. Пашет там да работает. Пришел к нему медведь:
Мужик, я тебя сломаю.
- Не ломай меня, медведюшка, лучше давай вместе репу сеять. Я себе возьму хоть корешки, а тебе отдам вершки.
- Быть так, - сказал медведь.
- А коли обманешь, так в лес ко мне хоть не езди.
Сказал и ушел в дуброву.
Репа выросла крупная. Мужик приехал осенью копать репу. А медведь из дубровы вылезает:
Мужик, давай репу делить, мою долю подавай.
- Ладно, медведюшка, давай делить: тебе вершки, мне корешки. Отдал мужик медведю всю ботву. А репу наклал на воз и повез в город продавать.
Навстречу ему медведь:
Мужик, куда ты едешь?
- Еду, медведюшка, в город корешки продавать.
- Дай-ка попробовать - каков корешок? Мужик дал ему репу. Медведь, как съел:
- А-а! - заревел.
- Мужик, обманул ты меня! Твои корешки сладеньки. Теперь не езжай ко мне в лес по дрова, а то заломаю.
На другой год мужик посеял на том месте рожь. Приехал жать, а уж медведь его дожидается:
Теперь меня, мужик, не обманешь, давай мою долю. Мужик говорит:
- Быть так. Бери, медведюшка, корешки, а я себе возьму хоть вершки.
Собрали они рожь. Отдал мужик медведю корешки, а рожь наклал на воз и увез домой.
Медведь бился, бился, ничего с корешками сделать не мог.
Уважаемые пользователи официального сайта Централизованной библиотечной системы города Тюмени!
Проходит оптимизация сайта и перенос контента страницы «Краеведение» на другие страницы официального сайта и тематические сайты учреждения «Электронная библиотека тюменского писателя» и «ГородТ» .
В процессе переноса контента могут возникнуть ошибки и неточности при отображении информации. В случае их обнаружения, просим сообщить об этом в Гостевой книге , либо на электронную почту [email protected] Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. отдела информационной поддержки веб-ресурсов Центральной городской библиотеки, Алевтине Владимировне Попченковой.
- Сазонов Геннадий Кузьмич
Сазонов Геннадий Кузьмич
Сазонов Геннадий Кузьмич (1934 – 1988) родился 22 октября 1934 года в селе Красный кут Саратовской области. В период учебы на геологическом факультете Саратовского университета проходил преддипломную практику на Севере Тюменской области. После окончания университета распределился в «Главтюменгеологию» и 16 полевых сезонов провел в экспедициях.
В 1963 году в газете «Тюменская правда» Г.Сазонов дебютировал очерком «Хасырей». Затем последовали очерки «Прометей просит огня», «Седьмое путешествие Синдбада» и другие. В 1965 году выходит его первая книга – сборник рассказов «Привет, старина!».
В 1966 году он принимает участие в совещании молодых литераторов Урала и Сибири, в 1989 году издает сборник рассказов «Жалость». В тот же год он участвует в VI Всесоюзном совещании молодых писателей. Его очерки охотно публикуют журналы «Урал», «Смена», «Аврора».
В 1971 году становится членом Союза писателей. Его прозу отмечают премией Тюменского обкома комсомола. В течение многих лет Геннадий Сазонов был руководителем секции прозы на ежегодных областных семинарах молодых писателей.
Уже в первой книге «Привет, старина!» проявились характерные черты творческой индивидуальности Сазонова. В каждой из 17 новелл писатель с любовью рисует природу Севера. Природа у него живет своей жизнью, это – живой организм, открытый каждому и требующий сбережения и такой же открытости от каждого.
Значительным событием в прозе Тюменского края стал созданный Геннадием Сазоновым в соавторстве с Анной Коньковой роман-сказание «И лун медлительных поток…» (1982), ставший первым в мансийской литературе романом. История рода охотников манси здесь тесно переплетена с народной мифологией и историей Югорской земли.
Произведения Г.К. Сазонова
- Валька Адмирал: глава из неопублик. повести // Тюм. правда. – 1994. – 22 окт.
- Великий охотник Бахтияров: рассказ // Урал. – 1974. - № 11. – С. 74-78.
- Вечный бой: рассказ // Литература Тюменского края: хрестоматия / сост. Г. И. Данилина, Н. А. Рогачева, Е. Н. Эртнер. – Тюмень,1996. – Кн.2. 8-9 кл. – С. 76-91.
- Волжские корни: очерки // Самотлор: стихи, романы, рассказы, повести, поэмы, очерки, статьи, юморески / сост. Н. В. Денисов. – Тюмень,1975. – С. 33-46.
- Война, Петр и Алена: глава из повести «Вечный бой» // Тюм. правда. – 1983. – 9 мая.
- Гости; Почта полевая: рассказы // Волга. – 1968. – № 12. – С. 8-17.
- Гости: новелла // Письма идут месяц. – Новосибирск, 1970. – С. 248-256.
- Жалость: рассказы. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1969. – 108 с.
- Земля, как мать …; Ода геологической карте // Самотлор. – Свердловск, 1982. – С. 5-31.
- И вечный бой: повесть // Волга. – 1975. – № 5. – С. 5-21.
- И лун медлительных поток…: роман-сказание / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во,1990. – 253 с.
- И лун медлительных поток…: роман-сказание / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во,1982. – 253 с.
- И лун медлительных поток… / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова: отрывки из романа-сказания // Тюменской строкой: антология / сост. Ю. А. Мешков. – Тюмень, 2008. – С. 74-79.
- Из неопубликованного: рассказы / предисл. А. Гришина // Эринтур (поющее озеро): альм. писателей Югры. – Ханты-Мансийск,1999. – Вып. 4. – С. 323-364. – Содерж.: Сашка Протокол; Туф, правнук Копы; Вдова.
- Июнь; Июль: отрывки из романа-сказания «И лун медлительных поток …» / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова // Литература Тюменского края: хрестоматия / сост. Г. И. Данилина, Н. А. Рогачева, Е. Н. Эртнер. – Тюмень,1996. – Кн.3. 10-11 кл. – С. 87-106.
- Как поссорился человек с медведем: отрывок из романа-сказания «И лун медлительных поток …» / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова // Литература Тюменского края: хрестоматия / сост. Г. И. Данилина, Н. А. Рогачева, Е. Н. Эртнер. – Тюмень,1996. – Кн.1. 5-7 кл. – С. 90-95.
- Карта: отрывок из повести «Соната Леонова» // Тюм. правда. – 1984. – 26 мая.
- Комполэн – болотный дух // Тюм. комсомолец. – 1984. – 26 окт.
- Литературные мечтания // Тюм. правда. – 1988. – 9 янв.
О семинаре молодых литераторов в Тюмени.
- Маков цвет: отрывок из повести «Не сотвори себе кумира» // Тюм. правда. – 1996. – 18 мая.
- Мамонты и фараоны: повести и рассказы. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1976. – 182 с.
- Могучая музыка звука: отрывок из новой повести // Тюм. правда. – 1984. – 1 дек.
- Мой дед – Захар Нерчинск: повесть. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1973. – 123 с.; Волга. – 1969. – № 12. – С. 3-46.
- На небе был: из повести «Тропы к верховьям» // Тюмень литературная. – 2012. – № 4. – С. 18.
- Название беру у гор и речек: [интервью] / Г. Сазонов; кор. Н. Бубнова // Тюм. правда. – 1982. – 26 сент.
- Неподалеку от войны: рассказ // Тюм. правда. – 1995. – 29 апр. – С. 5.
- О чем молчит геологическая карта // Разбудившие землю: док. повесть о первооткрывателях тюм. нефти и газа. – Свердловск, 1965. – С. 65-69.
- Открыватели: повесть, рассказы. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1985. – 303 с.; Современный уральский рассказ. – Свердловск, 1982. – С. 314-323.
- Охотник из рода манси: рассказ // Аврора. – 1975. – № 12. – С. 6-10.
- Привет, старина!: новеллы. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1965. – 44 с.
- Простой сюжет // Тюм. комсомолец. – 1985. – 24 апр.
О поэте Н.Денисове.
- Прощание / Г. К. Сазонов, А. М. Конькова // Лукоморье: лит. хрестоматия: кн. для учащихся 5-7 кл. / сост. Н. Н. Горбачева, Н. А. Рогачева. – Тюмень, 1997. – С. 218-220.
- С любовью сыновней // Тюм. правда. – 1979. – 7 июля
О творчестве хантыйского писателя Е.Айпина.
- Следы: очерк // Страна без границ: лит. хрестоматия для учащихся 8-9 кл. / сост. Н. Н. Горбачева, Н. А. Рогачева. – Тюмень, 1998. – Кн. 1. – С. 303-310; Тюм. правда. – 1988. – 20 марта.
- Солнечный ветер // Тюм. правда. – 1987. – 11 апр.
О прозе поэта Р.Ругина.
- Соседи: отрывок из повести // Тюм. правда. – 1985. – 27 июля.
- Страна семи звезд: рассказ // Тюмень литературная. – . – № 2. – С. 14-15.
- Струги Ермака: глава из неопублик повести «Последняя капля Чингиза» // Тюм. правда. – 1999. – 23 окт.
- То было раннею весной: рассказ // Тюм. изв. – 1994. – 22 окт.
- Торопи меня молодость… // Тюм. комсомолец. – 1977. – 11 нояб.
О тюменском поэте Н.Денисове.
- Тропы к верховьям: повесть. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1978. – 280 с. – (Новинки прозы); Современная уральская повесть. – Свердловск, 1981. – Т. 2. – С. 303-429.
- Туф, правнук Копы: рассказ // Тюм. правда. – 1995. – 5 нояб.
- Яшка – бриллиантовые глаза: рассказ // Тюм. правда. – 1984. – 21 окт.
Литература о жизни и творчестве Г.К.Сазонова
- Денисов Н. Сазонов и паровоз Черепановых // В чистом поле: о тюм. писателях и не только о них / Н. Денисов. – Шадринск, 2012. – С. 27-33; Страницы разных широт / Н. Денисов. – Шадринск, 1998. – С. 115-117; Тюмень литературная. – 2008. – № 1. – С. 7; Тюм. изв. – 1996. – 2 марта.
- Мешков Ю. [Сазонов Геннадий Кузьмич] // Очерки литературы Сибирского Зауралья: (Тюменские тетради) / Ю. Мешков. – Тюмень, 2010. – С. 175-177.
- Геннадий Сазонов // Тюменской строкой: антология / сост. Ю. А. Мешков. – Тюмень, 2008. – С. 73.
- Гришин А. Геннадий Сазонов / А. Гришин // Проталина: лит. прил. к газ. «Тюм. изв.»: сб. / сост. Е. Ю. Минакова (Тихомирова). – Тюмень, 2005. – С. 132.
- Комаров С. А. Сазонов Геннадий Кузьмич / С. А. Комаров // Большая Тюменская энциклопедия. – Тюмень, 2004. – Т. 3. Р-Я. – С. 58-59.
- Чернышов А. В. Сазонов Геннадий Кузьмич / А. В. Чернышов // Тюменскому региональному отделению Союза писателей России – 40 лет (1963-2003) / А. В. Чернышов. – Тюмень, 2003. – С. 95-96.
- Сазонов Геннадий Кузьмич (1934-1988): биогр. // Сердца и песни людям отданы (у писателей Тюмени юбилей): указ. лит. / ЦГБ им. А. В. Луначарского; ИБО; сост. Э. Н. Ишунина. – Тюмень, 1999. – Вып. 2. – С. 22.
- Сазонов Геннадий Кузьмич // Страна без границ: лит. хрестоматия для учащихся 8-11 кл. / сост. Н. Н. Горбачева, Н. А. Рогачева. – Тюмень, 1998. – Кн. 2. – С. 482.
- Роман-сказание Г. Сазонова и А. Коньковой «И лун медлительных поток…» // Литература Тюменского края: кн. для учителя и ученика / под ред. Н. А. Рогачевой. – Тюмень, 1997. – С. 123-130.
- Сазонов Геннадий Кузьмич: биогр. // Лукоморье: лит. хрестоматия: кн. для учащихся 5-7 кл. / сост. Н. Н. Горбачева, Н. А. Рогачева. – Тюмень, 1997. – С. 312-313.
- Лагунов К. Я. Солнцу и ветру брат // Портреты без ретуши / К. Я. Лагунов; ред. А. С. Шилова. – Тюмень, 1994. – С. 92-113.
- Геннадий Кузьмич Сазонов: (к 60-летию со дня рождения) // Календарь знаменательных и памятных дат Тюменской области на 1994 год: ист.- информ. справки и рек. списки лит. / ТОНБ; отд. краевед. библиогр. и лит.; сост. Сущая Е. А. – Тюмень,1993. – С. 38-40.
- Сазонов Геннадий Кузьмич // Писатели Тюменской области: биобиблиогр. указ. – Свердловск,1988. – С. 80-82.
- Немченко М. Верность тропе: предисл. / М. Немченко // Открыватели / Г. Сазонов. – Свердловск, 1985. – С. 294-302.
- Геннадий Кузьмич Сазонов // Писатели земли Тюменской: метод. разработка в помощь лекторам. – Тюмень, 1980. – С. 23-27.
- Сазонов Геннадий Кузьмич // Наш современник в произведениях тюменских писателей / ТОБ; обл. отд-ние о-ва книголюбов; сост. А. Х. Сайфуллина, Т. Ю. Ксенофонтова. – Тюмень, 1979. – С. 7.
- Геннадий Сазонов: крат. биогр. справка // Письма идут месяц. – Новосибирск, 1970. – С. 248.
- Омельчук А. Привет, старина / А. Омельчук // Мир Севера. – 2009. – № 5. – С. 36 -38.
- Материалы к «Словарю писателей Тюменского края»: Сазонов Геннадий Кузьмич / сост. Ю. А. Мешков // Филолог. дискурс. – 2006. – № 5. – С. 139. - Библиогр. в конце разд.
- Щенников Г. Сюжет как движение мысли / Г. Щенников // Урал. – 1986. – № 5. – С. 179-182.
О книге «Тропы к верховьям».
- Медников С. Сибирское направление / С. Медников // Знамя. – 1979. – № 3. – С. 223-233.
О творчестве писателей, пишущих о Тюменском крае, в том числе о Г.Сазонове.
- Лейдерман Н. Непокорность материала // Н. Лейдерман // Урал. – 1979. – № 5. – С. 160 -162.
О книге «Тропы к верховьям».
О книге «Мамонты и фараоны».
- Лагунов К. Привет, старина! / К. Лагунов // Урал. – 1966. – № 10. – С. 147-148.
О новеллах «Привет, старина!»
- Чечета О. Крестовый поход в старую Тюмень / О. Чечета // Тюм. курьер. – 2012. – 21 февр. – С. 3.
О писателе и его книге «Мамонты и фараоны».
- Гончарова Н. Их имена запомнятся надолго / Н. Гончарова // Тюм. обл. сегодня. – 2007. – 14 марта. – С. 6.
- Вдовенко Е. С тобой и без тебя: стихи памяти Геннадия Сазонова / Е. Вдовенко // Тюм. правда. – 2001. – 20 окт. – С. 5.
- Огрызко В. Барон Врунгель / В. Огрызко // Лит. Россия. – 1998. – 25 сент. – С. 10.
- Вдовенко Е. Запоздалое посвящение [Г. К. Сазонову] / Е. Вдовенко // Тюмень литературная. – 1995. – № 1. – С. 10.
- Гришин А. Привет, старина, привет! / А. Гришин // Тюм. изв. – 1994. – 22 окт. – (Проталина).
- Гилев В. Считавший годы – по веснам / В. Гилев // Тюм. правда. – 1989. – 21 окт.
- Тоболкин З. Время собирать камни / З. Тоболкин // Тюм. правда. – 1988. – 19 окт.
- Слово прощания // Лит. Россия. – 1988. – 17 июня. – С. 20.
- Памяти товарища // Тюм. правда. – 1988. – 23 апр.
- Тереб Н. Пласты творчества / Н. Тереб // Тюм. комсомолец. – 1984. – 26 окт.
- Дементьева Н. В верховьях рек мансийских / Н. Дементьева // Тюм. правда. – 1982. – 10 июля.
- Филиппович А. Мужество повседневности / А. Филиппович // Урал. – 1977. – № 3. – С. 166-167.
О книге «Мамонты и фараоны».
- Лагунов К. Гранить талант трудом / К. Лагунов // Тюм. правда. – 1976. – 14 окт.
О «Мамонты и фараоны».
- Геолог и писатель: [Г. Сазонов] // Тюм. комсомолец. – 1971. – 12 дек.
- Александрова Е. Необходимость или инерция? / Е. Александрова // Лит. газ. – 1970. – 11 февр. – С. 5.
О книге «Жалость».
- Андреев Ф. От лица искателей / Ф. Андреев // Тюм. правда. – 1969. – 20 сент.
О книге «Жалость».
Алфавитный указатель произведений Г.К. Сазонова
Валька Адмирал
Великий охотник Бахтияров
Вечный бой
Война, Петр и Алена
Волжские корни
Земля, как мать
И вечный бой
Как поссорился человек с медведем
Комполэн – болотный дух
Литературные мечтания
Маков цвет
Мамонты и фараоны
Могучая музыка звука
Мой дед – Захар Нерчинск
На небе был
Название беру у гор и речек
Неподалеку от войны
О чем молчит геологическая карта
Ода геологической карте
Открыватели
Охотник из рода манси
Почта полевая
Привет, старина!
Простой сюжет
Прощание
Сашка Протокол
С любовью сыновней
Современный уральский рассказ
Солнечный ветер
Соловьи, соловьи
Страна семи звезд
Струги Ермака
То было раннею весной
Торопи меня молодость
Тропы к верховьям
Туф, правнук Копы
Яшка – бриллиантовые глаза
Кожевников Алексей Венедиктович Книга былей и небылиц про медведей и медведиц
Алексей Венедиктович Кожевников
Алексей Венедиктович Кожевников
БЫЛЕЙ И НЕБЫЛИЦ ПРО
МЕДВЕДЕЙ И МЕДВЕДИЦ
Последняя книга старейшего советского писателя, лауреата Государственной премии СССР - маленькие рассказы о нравах, обычаях и поверьях людей Сибири и Урала в разные годы, о дружбе человека с медведем.
МЕДВЕДЬ - ЛИПОВА НОГА
МЕДВЕДЬ-ОБОРОТЕНЬ
МЕДВЕДЬ-ПЧЕЛОВОД
С МЕДВЕДЕМ ВОКРУГ СВЕТА
МЕДВЕДЬ-ПОДЖИГАТЕЛЬ
МЕДВЕДЬ-КЛЮЧНИК
МЕДВЕЖЬЯ ЛЮБОВЬ
МЕДВЕДЬ-ПАХАРЬ
МЕДВЕДЬ, ОБУТЫЙ В КАПКАН
МЕДВЕДЬ-ГЕОЛОГ
МЕДВЕЖЬИ СЛЕЗЫ
ДВУЛИКИЙ МЕДВЕДЬ
МЕДВЕДЬ-НЕДОДУМОК
МЕДВЕДЬ ТУНГУССКИЙ
МЕДВЕДЬ-ПЛОТОГОН
МЕДВЕДЬ-СТРОИТЕЛЬ
ПОСЛЕСЛОВИЕ Ю.ЛУКИНА
ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ!
Наберитесь терпения и прочтите, возможно, скучную, но необходимую страницу о том, как создавалась эта книжка.
Первые тринадцать лет своей жизни я провел в северной деревушке, вдали от городов, от больших рек и шумных, людных столбовых дорог. Кругом на многие и многие версты стояли сумрачные хвойные леса с редкими поселочками, крошечными полями и покосами.
Воистину медвежий угол. Медведь там - не редкость, не диво, а постоянный сосед человека. Первая сказочка, что запомнилась мне, была про медведя. Первая песенка - тоже про медведя. Моя первая встреча с диким зверем - встреча с медведем.
Медведи лакомились в тех же лесных малинниках, где и мы, деревенская ребятня. Разговор о медведях был одним из самых частых, не уступал коренным крестьянским: о погоде, о полевых работах, об урожае.
Почти каждый день нашу деревеньку волновала какая-нибудь медвежья новость. То найдут около скотных дворов медвежьи следы. То прибегут с пастьбы в деревню кони, напуганные медведем. То ребятишки встретят медведя в малиннике. То собаки поднимут истошный лай на медведя.
В раннее весеннее время оголодалые после зимней спячки медведи часто угоняли у зазевавшихся пастухов телят и баранчиков, случалось, гробили и крупный скот.
Медведи - любители сладкого - не давали покою моему дедушке, пчеловоду. От тех весенних дней, когда медведи поднимались из своих зимних берлог, и до тех осенних, когда снова забирались в них, дедушка почти безвыходно жил на своем пчельнике. А медведи-лакомки ухитрялись как-то разорять и даже уносить ульи.
Были у медведей повадки и посерьезней, поопасней. Когда людям приходилось работать возле леса, медведи любили пугнуть их и пугали по-своему, по-медвежьи: выворачивали пенья, коренья и швыряли в работающих. Эти медвежьи шутки порой кончались нешуточно, тяжелыми увечьями.
Недобрые медвежьи повадки, забавы, шутки мой дедушка считал продолжением тысячелетней войны медвежьего отродья против рода человеческого. До появления человека в наших лесах царствовали медведи, тут среди зверья нет им опасных супротивников. Но появились люди и пошли охотиться за медвежьим мясом и мехом. Сильно досаждали медведям и самые смирнейшие из людей - землепашцы. Эти принялись жечь леса - высвобождать землю под поля и покосы. Заодно с лесами горели и медвежьи дома-берлоги. Тогда медведь пошел на человека со всеми своими зубами и когтями, а человек на медведя - с рогатиной, с ружьем, с огнем. Устраивал лесные пожары нарочно, чтобы отогнать медведей из ближних лесов в дальние. Но ведь там были свои хозяева - медведи, которые совсем не радовались пришельцам.
Потом при своей шатучей жизни я увидел, что в нашей стране тема "Человек и медведь" почти повсеместная, она - и сказка, и воспоминание, и живая обыденность. У меня все тверже становилось желание написать "медвежью книгу".
Я расспрашивал о медведях везде, куда забрасывала меня жизнь. Выслушал множество историй, особенно много охотничьих. Но эти не упомнил, даже постарался выбросить из памяти. Я не охотник по твердому убеждению, охота без крайней нужды - варварство, ее надо не воспевать, а осуждать. Моя книга совсем-совсем не охотничья.
МЕДВЕДЬ - ЛИПОВА НОГА
Жестокая северная зима. От холода громко "стреляют" бревна нашей избенки. Лед толстым слоем нарос на оконных стеклах и на двери.
В пять часов вечера уже темным-темно. А светло будет только в девять утра. Куда девать шестнадцать ночных часов? Правда, у отца с матерью всегда вдоволь работы. Он чинит обувь на всю семью, она прядет, шьет, латает. А мы, мелюзга, изнемогали от избытка времени: читать не умели, спать по шестнадцати часов в сутки не могли, даже играть порой уставали. Тогда мы прилипали к бабушке и.начинали канючить:
Баушка, скажи сказку! Про лису, баушка, нет, сперва про медведя.
Бабушка обычно сдавалась: "Ладно, скажу. Марш все на полати аль на печку!" Бабушка избыток времени любила проводить там, в тепле, в темноте, без хлопот. Это у нас в деревне называлось "сумерничать".
Любимейшей у всех сказкой была "Медведь - липовая нога".
Не за горами и морями, не в тридесятом царстве-государстве, а в самом в том, в котором мы живем, совсем близко от нашей деревни жили старик со старухой. Оба сильно хиленькие и совсем беленькие, вроде меня, грешной, - неторопливо начинала бабушка. Жили небогато, одиноко, ни детей при них, ни внуков, ни коровушки, ни лошадушки. Всей живности один баранчик, две курочки да кошка.
Жили не шибко просторно и не шибко тесно, в избушке в три окошка. У одного старик плел лапти, у другого старуха командовала чугунками, горшками, чашками, ложками, а третьим владела кошка - то нежилась одна, то играла с котятами.
Жили не шибко голодно, но и не шибко сытно: в праздники ели хрен, редьку, картоху в тулупах да лук с солью и запивали снедь квасом, а в будни делали наоборот - пили квас и заедали его редькой, хреном, картохой и луком с солью. Даже кошка привыкла есть хрен и редьку.
Самой трудной порой было начало лета, когда новый урожай не вырос, а старый подходил к концу. И вот в такое постное время старухе захотелось скоромного. Сперва она молвила тихо:
Мясца бы... давно не едали.
Старик будто и не слыхал. Тогда старуха молвила погромче:
Распромыслил бы как-нибудь.
Где-ка? - сердито отозвался старик.
И оба замолчали, оба понимали, что зарезать баранчика али курочку нельзя: баранчик для них шерстку растит, а курочки яйца несут.
Помолчав, старуха сказала:
Тебе лучше знать, где оно - мясо - водится. Ты - добытчик, а я только куфарка. Ты, случалось, хорошо добывал, а теперь разленился. Аес-от рядом. Пойди убей какую-нибудь зверюгу аль пичугу.
И верно, лес стоял круг всей избушонки, одна березка забралась даже во двор и склонилась над самым крылечком.
Вечером старуха прикинулась больной и всю ночь донимала старика:
Хочу мяса, хоть кусочек бы с наперсточек. Ох, умру без мясца, ох, ох!..
И наконец добилась - утром старик начал собираться на охоту. Обул новые лапти, надел испытанный во всех трудах старый зипун, подпоясался веревкой, сунул за нее топор, взгромоздил на плечо ружье суворовского кремневого фасону.
А старуха тем временем наставляла его:
Голубя встретишь - не секи: грешно, божья птица. Соловья, скворца тоже не секи: птицы певчие. Зайца не трожь: жалко, зверек маленький, безобидный, все равно что дитеночек.
Кого же сечь мне? - всполошился старик.
Кабана, картофельного вредителя. Медведя, скотского ненавистника.
Тут она замолкла. Старик перекрестился в святой угол и ушел. Старуха проводила его глазами до околицы, затем крепко уселась возле своего окошка и стала переговариваться с теми, кто проходил мимо. Когда у нее не было своих дел, она любила заниматься чужими.
Первую половину дня старику не счастливило: птицы встречались только запретные - соловьи, голуби, а звери только совсем поганые - крысы, мыши, жабы.
Он хотел уж воротиться домой и обмануть старуху: ис-крестил-де вдоль и поперек весь лес - ничего в нем нетути. Но тут ему сильно повезло. На лесной прогалинке спал большущий медведь, от него шел такой храп, что деревья кругом вздрагивали. Одна медвежья лапа крепко обнимала толстую колодину, на которой как на подушке лежала медвежья голова.
Сгоряча старик чуть было не замахнулся на всего медведя, но вовремя призадумался. С его ружьишком и топориш-ком смертельно опасно затевать этакое: если не убьешь одним ударом, другой не успеешь сделать. И старуху не увидишь больше. Да зачем ему весь медведь, хватит и одной лапы.
Тут старик вспомнил, как обходился с медведями его отец - убивая, он говорил: "Не стал бы трогать тебя, но голодуют мои детушки. Ты пожил, теперь им пожить надо. Прости уж меня, не сердись". Так и старик сперва шепнул: "Прости меня, медведко, я отвалю у тебя только одну ногу, ошшо три останутся. Проживешь, привыкнешь. Я вот при двух живу". Потом собрал весь дух, всю силу и жахнул топором по медвежьей лапе. Она отскочила, как полено от чурки. Старик схватил ее и бежать в деревню. На медведя даже не посмел оглянуться, таков был грозен и страшен медвежий рев. Казалось, весь лес орет и стонет медвежьим голосом.
Старика охватила такая дрожь, будто бы голенького, босого вытолкнули на снег, на трескучий мороз.
Дома он сразу забрался на печку под одеяло и скоро уснул. А старуха остригла лапу, содрала с нее шкуру, мясо поставила на огонь вариться и села прясть медвежью шерсть.
Медведь тем временем зализал искалеченную ногу, приделал к ней деревяшку и пошел искать старика. Шел и жало-бился.
Тут бабушка запела:
Скрыпи, скрыпи, липова нога!
Скрыпи, скрыпи, осинова нога!
Веди, веди, липова нога,
К моему злому обидчику!
Мы всем ребячьим хором подхва...
Их было трое: Володя по прозвищу Стрелок, Валерий по прозвищу Стакан и Сашка – прозванный Коновалом. Все друзья-товарищи. А прозвища они дали друг другу давно и справедливо, с учетом характера друг друга. И без всяких обид.В первых числах сентября друзья отправились на охоту в Вологодскую область. И не просто на охоту, а на самого медведя... И лицензия была – за 75 рублей.
К вечеру приехали. Красота! Листья осин желтели и бледнели, а тихие воды речки Боковой были загадочны и полны рыбы: щуки, окуни и язи доели последних комаров и с нетерпением ждали заезжих рыбаков.
Свои-то рыбаки повывелись кто спился, кто помер, кто уехал в Москву в поисках счастья. Щуки тосковали о жирных живцах - пескарях, а окуни и язи о навозных червях. В старицах деловито трудились ондатры - готовили свои домики к зиме. Они никого не ждали...
В деревне Горелово, почти покинутой жителями, друзья нашли старый ржавый вагончик, но с крышей и дверью. Можно было укрыться от дождя и ветра. Расположились почти с удобствами.
Вблизи вагончика лежала старая поверженная молнией береза - Коновал быстро нарубил дров. Стакан притащил соломы, она пахла мышами, но это было даже романтично. База готова: дрова есть, постель есть, что еще надо неприхотливым охотникам?
Стол! Брошенная кем-то табуретка, правда, без одной ножки, пригодилась. Стрелок притащил несколько кирпичей - стол готов.
А в это время тихим шагом проходил возле вагончика дед Егор. «Охотнички-рыбачки, небось, к нам пожаловали? Не с Москвы ли? Однако дверь открыта и чем-то хорошо пахнет... Колбасой... мать честная!» - думал дед и несмело стал топтаться возле двери.
Стакан выглянул из вагончика и заметил деда: «Здравствуй, дед». - «Здравствуйте, люди добрые», - дед снял шапку. Познакомились быстро. Дед Егор был разговорчив.
После второй рюмки дед Егор таинственно сообщил, что ближе к деревне Нееловка есть нескошенное овсяное поле, и туда каждую ночь ходят медведи. «Страсть, как они овес любят...», - закончил дед. Он вышел из вагончика и, пошатываясь, побрел в свой домишко.
Охотникам надо было решить несколько организационных вопросов. Посовещались, и Стрелок подвел итог:
Мы должны сделать все, чтобы охота была успешной. Завтра изучим медвежьи тропы, потом ставим капканы на ондатру, а вечером стреляем медведя на овсах. Все понятно?
А может быть, надо закончить ужин? А то с дедом перекусили наспех, - сказал Стакан.
Ну, блин, обязательно, - твердо сказал Коновал.
Стрелок сноровисто открыл бутылку «Завалинки». Дружно выпили за успех. Слово взял Стрелок:
Вы вообще-то на медведя охотились? Нет? Ну так вот, знайте: стрелять его надо с 20 метров пулей или крупной картечью, а с 10 метров - первым номером дроби в лоб и... готов! Прошивает черепульку насквозь. Главное - точно в лоб!
А если промажу? - спросил Стакан.
Если промажешь, то он сдерет шкуру с твоего лба.
Очень просто. У него есть дурная привычка сдирать кожу со лба до затылка, а иногда и вместе с ушами.
А если я его ружьем по башке?
А у него есть еще одна дурная привычка - ломать ружье пополам и выбрасывать куда попало.
Стакан и Коновал многозначительно переглянулись.
Заканчивалась третья бутылка «Завалинки», и Стрелок сказал: «Будя!»
Еще бы по маленькой, - прошепелявил Стакан.
На посошок, - промямлил Коновал.
Ну, дай бог, не последнюю...
С утра начались приятные хлопоты: поискали медвежью тропу, поставили капканы на ондатр, посидели с удочками на берегу Илюшихиной заводи. Стакан поймал трех окуней, крупных, горбатых. Коновал - трех сорожек, а у Стрелка что-то никак не клевало. На уху хватило.
Стрелок как давно признанный полевой повар все приготовил и торжественно пригласил всех к столу. Эх уха, уха! И что в ней находят эти охотники да рыбаки! Плавают три блестки жира, лаврушка да перец, лучок да петрушка... Ну и рыбка, конечно...
Но не это главное! Дух! Аромат! Предчувствие! - вот что кружит голову, настраивает на подвиг, зовет вдаль, делает нас добрыми и общительными. Да что говорить... Не понять простому городскому обывателю эту истину - не рыбаки, не охотники!
С чувством выполненного долга, уставшие, но довольные улеглись на соломе охотники и дружно захрапели.
Утро было туманное и седое. Пахло прелой соломой и лугами. Стрелок спал глубоким сном, а Стакану и Коновалу не спалось. Всю ночь им снились медведи.
Рано утром они одновременно проснулись, быстро собрались, взяли ружья и решили проверить капканы на ондатру. В этот момент проснулся Стрелок и назидательно сказал:
Возьмите, на всяк случай, патроны с пулями Рубейкина... вдруг медведь... И снова уснул.
Че, ондатру что ли стрелять пулей, - недоумевал Стакан.
На фига пулей! Обойдемся и пятым номером, - пробурчал Коновал.
Перед выходом на улицу друзья почувствовали какое-то неопределенное томление и дружно поняли, что надо опохмелиться. Буль-буль, чокнулись... и стало лучше.
Таинственна и великолепна утренняя природа. На востоке первый просвет солнца. Почти тишина. Синички уже начали свои хлопоты по поиску завтрака и дружно подают друг другу голоса. Роса. С ивовых кустов слетают холодные прозрачные капли воды. Божья благодать! Идти бы идти и думать о вечном, великом.
А Стакан и Коновал тараторили наперебой. Конечно же, об охоте. А вот однажды был случай...
Дошли до поворота реки, миновали полянку с Калинкиным дубом и вышли к старице, где были поставлены капканы на ондатр. И остановились как вкопанные... Кто-то большой, темный и лохматый деловито возился на островке ондатровых хаток.
И вдруг этот большой поднялся на задние лапы и ужасно рявкнул! Коленки у Стакана подкосились, а Коновал почувствовал, как волосы поднялись дыбом вместе с шапочкой фирмы «Адидас». Медведь! Медведь!
А медведь считал ондатру своей законной добычей и рявкнул еще более ужасным басом. Стакан круто развернулся, бросил ружье и крупным галопом помчался в сторону спасительной деревни.
Страх на некоторое время сковал ноги Коновала, но он взял себя в руки и, ничуть не уступая в физической подготовке Стакану, пустился вслед за ним крупной рысью.
Медведь, долго не думая, сделал то же самое - стремительно скрылся в ближайшем лесу. Он был в большой обиде на этих жадных двуногих.
Запыхавшийся, потный, весь в грязи, Стакан набросился на спящего Стрелка:
Дрыхнешь! Нас чуть медведь не задрал, а тебе начхать? Да? В чем дело?
В чем, в чем! Медведь, говорю, напал...
Застрелили?
Застрелишь его. Пятым номером...
Да я же вам говорил - черепулька у медведя слабая, можно дробью прошибить насквозь, ежели...
Ежели, ежели...Тебя бы туда!
Прибежал и упал на солому Коновал. Он шептал только одно слово: «Медведь, медведь...»
Да, - сказал авторитетно Стрелок, - жаль, что не было меня с вами. А то бы я вам показал, как охотиться на медведя. Вот однажды я завалил медведя четвертым номером дроби. Стрелял в башку. Точно в лоб. Прошило насквозь. Шкуру видели у меня на стене? Кстати, где ваши ружья?
Издеваешься? Лучше бы налил стаканчик, а то душа в пятках и никак не хочет возвращаться куда ей положено.
Наливай, а то кондрашка хватит, - сказал Коновал.
Стрелок наливал. Друзья закусили «Докторской» и помирились. От «Докторской» пахло Москвой, а там, на старице, вологодским медведем.
После третьей рюмки охотники пришли к выводу, что на медведя больше не пойдут. Лучше ловить рыбу.
А в это время подошел к вагончику дед Егор и снял шапку. Друзья единогласно подарили деду лицензию на медведя. Он был счастлив, хотя отродясь стрелял медведей без всяких лицензий.
Жил-был на свете солдат. Служил он королю верой и правдой много лет, а как вышел ему срок, отпустили его на все четыре стороны. Стоит солдат на перепутье и не знает, куда ему податься. В родной-то деревне у него уж никого не осталось. Служба у короля долгая, а за это время вся родня солдата перемерла. Да и от крестьянской работы он давно отвык. «Э, была не была,- решил солдат,- пойду куда глаза глядят, а там видно будет». Забрел он в густой лес, идет по тропке, на деревья поглядывает и думает: «А не удавиться ли мне на первом же суку?»
Вдруг попадается ему навстречу какой-то человек.
— О чем, служивый, задумался? — спрашивает он солдата.
— Да ищу вот сук, на котором удавиться сподручнее. Остался я один на свете, деваться мне некуда и кормиться нечем.
— Удавиться — дело нехитрое, — говорит человек. — Лучше иди-ка ты ко мне на службу.
— А ты кто таков? — спрашивает его солдат.
— Я черт,- отвечает тот.- Слыхал про меня?
— Слыхать-то слыхал, да связываться с чертом у меня охоты нет. Не пойду я к тебе на службу.
— Да от тебя ничего такого и не потребуется, — говорит черт. — Служить ты мне будешь всего семь лет, а денег получишь без счету. Ну-ка, обернись назад!
Оглянулся солдат и видит: стоит у него за спиной здоровенный медведь на задних лапах. Пасть разинул, зубы оскалил, вот-вот кинется! Приставил тут солдат ружьишко к плечу — бах-бабах! — и уложил медведя наповал.
— Эге, да ты, я вижу, не робкого десятка, — говорит черт. — Такие-то мне и нужны.
Кинулся он к убитому медведю, содрал с него шкуру, выдубил ее и опять солдата спрашивает:
— Ну, так как же, пойдешь ко мне на службу?
Пораскинул солдат умом и решил: «Деваться мне все одно некуда — и так, и так пропадать. Так и быть, пойду служить черту. А там, глядишь, может, и я над ним верх возьму».
— Ладно, черт, каков твой уговор?
— А уговор мой таков,- отвечает черт.- Зашью я тебя сейчас в медвежью шкуру, и не будешь ты снимать ее ни днем, ни ночью целых семь лет. И все это время нельзя тебе будет ни мыться, ни бороды стричь. За это получишь от меня бездонный кошелек. Понадобятся тебе деньги, запусти в него руку и черпай золото полной горстью, сколько душа пожелает. А деньги те куда хочешь трать — пей, ешь, бражничай, в кости играй. Выполнишь уговор — твое счастье, ступай через семь лет на все четыре стороны. А не выполнишь- тогда уж не взыщи. Заберу твою душу на веки вечные.
— По рукам! — говорит солдат.
— Полезай тогда в медвежью шкуру!
Зашил его черт в медвежью шкуру, и стал солдат такой, что страшнее и не придумаешь.
— Ну, прощай, служивый, через семь лет свидимся, — сказал черт и пропал неведомо куда.
А солдат пошел по деревням странствовать. Нелегко ему поначалу приходилось, ведь был он до того страшен, что все его сторонились. В богатых усадьбах его со двора прочь гнали, ночевать не пускали и крошки хлеба не хотели дать. И только бедняки его жалели. И у самих-то есть нечего, а они солдата пригреют, приветят, последним куском поделятся. И за это щедро платил им солдат из своего неистощимого кошелька. И прошел по деревням слух, что объявился в округе человек-медведь. Собою уж больно страшен — нечесан, немыт — а сердце у него, видно, доброе. За приют и ласку сторицей воздает, за каждый ломоть хлеба золотом расплачивается и никому в помощи не отказывает. И повалил к нему валом народ. Многих бедняков он из нужды вызволил, от долгов спас. И всех он щедро деньгами оделял. Самому-то ему немного надо было. Попил, поел, переночевал на соломе — и ладно.
Так четыре года минуло. Пришел однажды человек-медведь на постоялый двор и попросился переночевать.
— В комнаты я тебя не пущу,- говорит ему хозяин,- уж больно ты страшен. А на сеновале, коли хочешь, ночуй.
— Согласен,- говорит солдат.
Пошел он на сеновал и улегся на сене. А рядом конюшня была.
Вот лежит солдат и слышит — кто-то с конюхом разговаривает. Перегородка-то дощатая, и каждое слово слышно. Говорит конюху какой-то старик:
— Вовсе мы обнищали, хоть по миру иди. А тут еще должен я помещику семь сотен далеров. Где их взять — ума не приложу. Коли не отдам в срок, выгонит нас помещик из дому, и негде будет голову преклонить.
— Да неужто помещик обождать хоть сколько-нибудь не может? — спрашивает конюх.- У него-то ведь денег — хоть пруд пруди.
— Просил я его,- отвечает старик.- И слушать не хочет. «Плати,- говорит,- долг, а не то убирайся из дома».
Встал тут человек-медведь, пришел на конюшню и говорит:
— Не бойтесь меня, люди добрые. Слышал я, старик, про твою беду и хочу тебя из нужды выручить.
Поглядел на солдата старый крестьянин и видит: собою человек безобразен, хуже черта, а глаза у него добрые.
— Ты где живешь? — спрашивает солдат. Крестьянин и рассказал, где его домишко стоит.
— Завтра я приду к тебе и деньги принесу.
Старик и опомниться не успел, а уж солдат обратно на сеновал пошел и спать завалился.
Наутро проснулся он, позавтракал, расплатился с хозяином за ночлег и пошел к старику. А старик на дворе дрова колет:
— Здравствуй, добрый человек, вот я и явился, как обещал,- говорит солдат.
— Милости просим в дом, — отвечает старик.
Вошел солдат в горницу и видит: сидят три девушки за работой. Две, постарше, прядут, а младшая пряжу мотает.
— Соберите-ка на стол гостя попотчевать,- говорит девушкам старик,- он нам денег принес, хочет нас из беды выручить.
— Ни-ни! — отвечает солдат.- Есть я у вас не стану; я и поел и попил на постоялом дворе. А деньги — вот они. Возьми их и отдай помещику долг.
— Тебе небось расписку надо? — спрашивает крестьянин.
— Зачем мне расписка? — говорит солдат.- Я тебе деньги эти без отдачи дарю.
Стал тут старик от радости сам не свой. Не знает, как гостя и благодарить. А солдат спрашивает:
— Эти девушки — дочки твои?
— Угадал ты, дочки,- отвечает крестьянин.
— Ишь какие славные; одна другой краше. Не посватаешь ли за меня которую-нибудь? Человек я холостой, может, скоро и жениться надумаю.
— Да я-то бы с радостью. Только вот как они? Неволить я их не стану.
— Зачем неволить? — говорит солдат. — А ты спроси их.
Тут две старшие дочки разом закричали:
— И спрашивать нечего! Не пойдем за такого страхолюда! Да и грязнющий он, спасу нет! Нет уж, пускай себе другую поищет.
А младшая, Ингрид, покраснела и говорит отцу.
— Хоть он и не вышел лицом, а видно, что человек добрый. Раз он нас, батюшка, из беды выручил, то я согласна за него замуж; идти.
Тут солдат ей отвечает:
— Нет, моя красавица, сейчас я тебя еще в жены не возьму, а вернусь я сюда ровно через три года. Только много за этот срок воды утечет, и может статься, что не признаем мы друг друга. Есть вот у меня кольцо золотое. Я его переломлю пополам; одну половину себе возьму, а другую тебе отдам. А как увидимся через три года, приладим две половинки- и таким путем друг друга признаем.
А старшие сестры давай над Ингрид насмехаться. Уж такого, дескать, женишка себе отхватила, что ни людям показать, ни самой поглядеть! Ингрид им на это отвечает:
— Я его и на красавца писаного не променяю. С лица не воду пить, было бы сердце доброе.
Минул срок, и пришел человек-медведь на то самое место, где он семь лет назад с чертом повстречался. А черт уж тут как тут.
— Ну, что, нечистый, не нарушил я уговор? — спрашивает его солдат.
— Нарушить-то не нарушил, да только плохую ты мне, солдат, службу сослужил. Ты все мои деньги на добрые дела тратил, бедный люд из нужды вызволял, и это мне, черту, не с руки. Просил разве я тебя об этом?
— Просить-то не просил, да и запрету вроде тоже не было.
— Твоя правда,- говорит черт. — У меня-то этого и в мыслях не было.
— Ну, так снимай с меня медвежью шкуру долой. Теперь мы квиты, и я тебе больше не слуга.
Заскрежетал черт зубами, завыл от злости, завертелся волчком, да делать нечего. Против уговора не пойдешь. Снял он с солдата медвежью шкуру и отпустил его на все четыре стороны.
Пошел тогда солдат в деревню и взял свои деньги, что еще раньше на черный день припрятал. Раздобыл себе новую одежду, помылся и таким стал молодцом, что хоть куда. А потом купил он возок да пару добрых коней и поехал к своей невесте. Подъезжает он к дому, а навстречу ему отец Ингрид выходит. Только теперь-то солдат совсем другой стал, старик и не признал его.
Поклонился он гостю и спрашивает:
— Что угодно вашей милости?
— Нельзя ли у тебя, хозяин, отдохнуть, коней напоить? — спрашивает солдат.
— Да тут и постоялый двор недалеко, — отвечает старик. — Но уж коли ты моим домом не побрезгуешь, то милости просим.
Вошел солдат в дом и видит, сидят две сестры за прялками, а младшая, Ингрид, пряжу мотает.
— Соберите гостю закусить, — говорит дочерям старик.
Тут две старшие дочки зашептались меж собою:
— До чего же пригожий молодец! И собою видный, и одежа на нем богатая!
Забегали они, захлопотали, наставили всяких кушаний на стол.
А младшая, Ингрид, как сидела за работой, так и с места не двинулась.
— Эти девушки-дочки твои? — спрашивает гость старика.
— Угадал, господин, дочки, — отвечает старик.
— А не отдашь ли мне в жены вот эту? — говорит гость и на Ингрид показывает.
— Нет, господин, я уже просватана, — отвечает ему Ингрид.
— А где же твой жених?
— Да ныне три года минуло, как ушел он, и с той поры никаких вестей о себе не подавал.
— Так он, верно, давно тебя забыл. Нечего тебе его дожидаться, выходи за меня замуж,- уговаривает ее гость.
А Ингрид свое твердит:
— Нет, он непременно вернется, я знаю!
Тут две старшие сестры наперебой зашумели:
— И на что она вам сдалась? Пускай себе сидит да своего страхолюда дожидается. Берите нас в жены, любую выбирайте, чем мы ее хуже?
Только гость на них и смотреть не хочет и опять у Ингрид спрашивает:
— А как же ты своего жениха признаешь? Он, может, теперь совсем другой стал?
— Оставил он мне половинку кольца, — отвечает Ингрид. — У кого другая половинка объявится, тот, стало быть, и есть мой суженый.
— Тогда, выходит, это я и никто другой, — говорит гость, — вот она, половинка-то, у меня!
Обрадовалась Ингрид и жениху на шею кинулась. Созвали они гостей и веселую свадьбу сыграли.
Прикупил себе солдат земли и стал жить припеваючи с молодой женой и ее стариком отцом.