Долгое время особенности композиции текста не привлекали внимания лингвистов, а были сферой интересов литературоведов. При этом вне внимания исследователей оставались очень существенные моменты, во многом определяющие художественные достоинства произведения, его своеобразия, а иногда и смысл. При анализе композиции с литературоведческой точки зрения, рассматриваются как правило, экстралингвистические способы выражения содержания. Но языковая структура служит той же цели, потому она также должна быть предметом изучения.
Наблюдения над лингвистической композицией еще только начинаются, есть первые опыты анализа, первая классификация и обобщения, но нет пока строгой и четкой теории, которая была бы применима к любому тексту. Тем не менее необходимо пытаться определить хотя бы самые общие особенности построения текста при его полном анализе.
Можно говорить о композиции текста как всего художественного произведения. Однако здесь у нас нет возможности ее анализировать- это очень трудоемкий и длительный процесс. В связи с этим, мы ограничимся наблюдениями над небольшими частями произведений, которые также обладают микро композицией.
Художественный текст не является набором предложений, порядок которых определен только реальной последовательностью описываемых действий или событий. Излагая содержание, писатель стремится найти для его выражения идеальную форму, то есть в отношении композиции - расположить языковые единицы таким образом, чтобы они обладали способностью для выражения смысла и воздействия на читателя. Уже установлено, что интуитивно художники обычно приходят к такому построению, которое определяется законами симметрии - как основы эстетического воздействия любого вида искусства на человека. Понятие симметрии сложно, оно появляться в разных видах. При анализе всех языковых уровней мы останавливались на особенностях повторения в тексте элементов разного рода: синонимов, антонимов, омонимов, слов, обладающих одинаковой стилистической окраской,. Все эти явления можно считать особенностями композиции текста. При анализе синтаксиса мы продолжаем исследование структуры текста.
С точки зрения композиции текста важно, из каких предложений он состоит - из простых или сложных, что представляет собой их структура.. как уже было сказано, эти особенности во многом определяют интонационный рисунок текста, степень его экспрессивности и семантической однородности.
Синтаксической единицей, большей, чем предложение является сложное синтаксическое целое. При анализе этой единицы обычно в центре внимания находятся связи и смысловые отношения между ее частями. Это также элементы структуры текста, а само ССЦ можно считать микротекстом. Наиболее типичны параллельная и цепная связи между единицами в сложном целом, эти же принципы организации характерны и для текстов, состоящих из нескольких ССЦ. Трудно сказать, какой способ построения более экспрессивен. При параллельном построении выразительность может возникать в связи с тем, что установление отношений между отдельными предложениями, не определенных прямо лексически и грамматически, - дело читателя, который вынужден воспринимать текст творчески, догадываясь, почему автор списывает объекты именно в таком порядке и какие отношения между ними он хочет установить. Выразительность цепной связи может быть вызвана тем, что, напротив, отношения между явлениями подчеркнуты, их взаимозависимость акцентируется, часто встречаются повторы, которые сами по себе интересны.
Для постижения экспрессивности структуры текста часто используются стилистические фигуры, значительная часть которых связана с особым расположением языкового материала в предложении или в ССЦ. Иногда весь текст может представлять собой одну стилистическую фигуру - в первую очередь период.
Особенный интерес представляет композиция стихотворений. Кроме различного рода стилистических, поэты используют такие приемы, как повторение строки- например, у Есенина в ряде стихотворений совпадают первая и последняя строка в строфе. По существу, возможности создания оригинальной, эстетически воздействующей на читателя и помогающей передать смысл композиции текста в поэзии неисчерпаемы.
ЛИТЕРАТУРА
- Бахтин М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979.
- Васильева А.Н. Художественная речь. - М., 1983.
- Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика.- М., 1963.
- Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. - М., 1980.
- Долинин К.А. Интерпретация текста. - М., 1985.
- Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. - М., 1961.
- Ковалевская Е.Г. Анализ текстов художественных произведений. -Л., 1976.
- Купина Н.А. Лингвистический анализ художественного текста. М., 1980.
- Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. - Л., 1974.
- Лотман Ю.М. Анализ художественного текста. -Л., 1972.
- Моисеева Л.Р. Лингвистический анализ художественного текста.- Киев,1984.
- НовиковЛ.А. Лингвистическое толкование художественного текста. - М., 1979.
- Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. - М., 1988. Общая риторика / Дюбуа Ж. и др. - М., 1965.
- Одинцов В.В. О языке художественной прозы.- М., 1973.
- Пустовойт П.Г. Слово. Стиль. Образ. - М., 1965.
- Шанский Н.М. Художественный текст под лингвистическим микроскопом. - М., 1986.
- Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. - Л., 1990.
- Языковые процессы в современной русской художественной литературе /Под ред. А.Д. Григорьева.- Кн. 1. Поэзия. - М., 1977.
- Языковые процессы в современной русской художественной литературе /Под ред. А.Д. Григорьева.- Кн. 2. Проза.- М., 1977.
Сложен вопрос о жанре «Слова». Попытки объявить его былиной или ораторским словом, стремление отыскать в нем следы болгарской, византийской или скандинавской традиции и т. д. наталкиваются на отсутствие аналогий, надежных фактов, и прежде всего на поразительное своеобразие «Слова», не допускающее безоговорочного отождествления его с той или иной жанровой категорией.
Наиболее аргументированными являются гипотеза И. П. Еремина, рассматривавшего «Слово» как памятник торжественного красноречия, и точка зрения А. Н. Робинсона и Д. С. Лихачева, которые сопоставляют «Слово» с жанром так называемых chansons de geste (буквально «песни о подвигах»). На сходство «Слова», например, с «Песнью о Роланде» уже обращали внимание исследователи.
Характеризуя произведения этого жанра, Д. С. Лихачев пишет, что такой «эпос полон призывов к защите страны... Характерноего „направление“: призыв идет как бы от народа (отсюда фольклорное начало), но обращен он к феодалам — золотое слово Святослава, и отсюда книжное начало.
В эпосе соединяется коллективность и книжное начало (элементы ораторской прозы), элементы личностного и публицистического начала». На первый взгляд, сближение «Слова» с chansons de geste слишком общо, однако все попытки иначе определить жанр «Слова» неизбежно приводили к еще большим натяжкам и искажениям стилистической, образной и композиционной структуры памятника.
Итак, фабула «Слова» навеяна событиями 1185 г., а сюжет определен стремлением автора преподать поучительный урок князьям-современникам на примере трагической судьбы Игоря. Какова же художественная структура произведения?
Композиционно «Слово» делится на три части: вступление, основную (повествовательную) часть и заключение. Обычно считается, что во вступлении автор противопоставляет свою художественную систему традиционной, воплощенной, например, в песнях Бояна.
Но едва ли на Руси XII в., в эпоху благоговейного отношения к литературному этикету и жанровым канонам, автор, решивший нарушить традицию, стал бы открыто заявлять о своем новаторстве. Вероятней другое: вступление, как справедливо отметил И. П. Еремин, имеет чисто риторический характер и, «предпосылая его своему произведению, автор „Слова“ поступил как опытный матер, писатель большой литературной культуры.
Вступление у него преследует вполне определенную цель: подчеркнуть „торжественную“ направленность своего произведения, настроить читателя на „высокий“, необыденный строй мысли, соответствующий серьезности содержания „Слова“».
И. П. Еремин подчеркивает далее, что в некоторых жанрах древнерусской литературы — ораторских «словах», житиях — вступление являлось необходимым, этикетным элементом композиции произведения. Что же касается «полемики» автора «Слова» с Бояном, то, быть может, речь здесь идет отнюдь не о форме повествования и не о жанре, а о теме.
Автор «Слова» не хочет, подобно Бояну, воспевать славные деяния прошлого, а намерен повествовать «по былинам сего времени». В этом, и только в этом, быть может, видит свое отличие от Бояна автор «Слова» и оправдывает свое отступление от традиции перед читателем; но намерен он, как и Боян, вещать «старыми словесы трудных повестий».
Основная «повествовательная»часть «Слова» не просто рассказ о событиях — некая аналогия летописному повествованию: «...не столько факты интересуют оратора, — писал И. П. Еремин, — сколько показ своего отношения к ним, не столько внешняя последовательность событий, сколько их внутренний смысл».
Соотносимые с действительными событиями эпизоды перемежаются с литературно-вымышленными сценами (таковы, например, вещий сон Святослава и его «золотое слово» князьям; изображение скорби европейских народов, узнавших о поражении Игоря, плач Ярославны, беседа Гзы и Кончака и т. д.), а еще чаще с отступлениями: историческими экскурсами или авторскими сентенциями.
Но каждое такое отступление свидетельствует не только о широком историческом кругозоре автора, а также о его умении найти аналогии в порой отдаленных событиях, непринужденно изменять течение повествования, обнаруживая при этом обширную эрудицию и стилистическое мастерство.
Заключение «Слова» — образец «славы», типичной, возможно, для эпического жанра, о существовании которого на Руси мы узнаем из косвенных свидетельств других источников.
Поэтика «Слова» настолько своеобразна, язык и стиль его так самобытны, что на первый взгляд может показаться, будто «Слово» находится совершенно вне сферы литературных традиций русского средневековья.
В действительности это не так. В изображении русских князей, и особенно главных героев «Слова» — Игоря и Всеволода, мы обнаружим черты знакомых нам по летописанию эпического стиля и стиля монументального историзма. Как бы ни заслуживал осуждения безрассудный поход Игоря, сам герой остается для автора воплощением княжеских доблестей.
Игорь мужествен, исполнен «ратного духа», жажда «испить шеломом Дону Великого», чувство воинской чести заслоняют зловещее предзнаменование — затмение солнца. Столь же рыцарствен и брат Игоря — Всеволод, и его воины-куряне: они «под трубами повити, под шеломы взлелеяны, с конца копья вскормлены» и в битвах ищут «себе чести, а князю славы».
Но в отличие от летописи в «Слове», как памятнике поэтическом, сосуществуют как бы два плана. «Реалистическое» (а по существу — этикетное) изображение персонажей и событий постоянно соотносится с описанием полумистического мира враждебных «русичам» сил: это и зловещее предзнаменование — затмение солнца, и враждебные Игореву войску силы природы (птицы, звери, сама ночь, которая «грозою птичь убуди»), и, наконец, фантастический Див, Дева-Обида, персонифицированные бе́ды — Карна и Жля. Д. С. Лихачев заметил как-то, что «художественная система „Слова“ вся построена на контрастах».
Одним из таких контрастов является противопоставление образов-метафор: солнца, света и тьмы (ночи, темного цвета). Это противопоставление традиционно для древнерусской литературы и для фольклора. В «Слове» оно неоднократно реализуется в самых различных образах: Игорь — это «свет светлый», а Кончак — «черный ворон», накануне битвы «черные тучи с моря идут, хотят прикрыть 4 солнца».
В вещем сне Святославу видится, что этой ночью с вечера его покрывали «черной паполомой», ему наливали синее вино, всю ночь граяли «бусови врани». В той же метафорической системе построен ответ бояр Святославу: «Темно бо бе в 3 день, два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста... молодая месяца Олег и Святъслав тъмою ся поволокоста. На реце на Каяле тьма свет покрыла». Зато когда Игорь возвращается на Русь, вновь «солнце светится на небесе».
Выше уже было отмечено, что многие сцены «Слова» имеют символический смысл, в том числе и такие, казалось бы, «натуралистические» зарисовки, как рассказ о волках, воющих по оврагам, или птицах, перелетающих из дубравы в дубраву в ожидании поживы на поле битвы.
Собственно пейзажные зарисовки в «Слове» чрезвычайно лаконичны: «дльго ночь мрькнет, заря свет запала, мъгла поля покрыла», «земля тутнет, рекы мутно текуть, пороси поля прикрывают» и т. д.
При этом характерно, что в «Слове», как и в других древнерусских памятниках, нет «статичного» пейзажа, простого описания природы: окружающий мир предстает перед читателем не столько в своих неподвижных формах, сколько в своих действиях, явлениях и процессах. Автор «Слова» не говорит нам, каковы предметы, окружающие его героев, а обращает внимание на то, что совершается вокруг, говорит о действии, а не описывает картины.
В «Слове» не говорится, что ночь светла или темна, она меркнет; не описывается цвет речной воды, но говорится, что «рекы мутно текуть», а Сула уже «не течет сребреными струями»; не изображаются берега Донца, а говорится, что Донец стелет Игорю зеленую траву на своих серебряных берегах, одевает его теплыми туманами под сенью зеленого древа, и т. д.
Другой характерной чертой поэтики «Слова» являются авторские отступления. Автор прерывает рассказ о битве Игоря с половцами в кульминационный момент с тем, чтобы вспомнить «плъци Олговы, Ольга Святьславличя».
Подобно этому, между рассказом о «падении стягов Игоревых» и описанием скорбного момента пленения Игоря («Ту Игорь князь выседе из седла злата, а в седло кощиево») помещено обширное размышление автора о последствиях поражения Игоря: «Уже бо, братие, невеселая година въстала».
О бедствиях Русских земель, подвергшихся новым половецким набегам, и даже о печали, охватившей далекие страны — «немцев» и венецианцев, византийцев и «мораву», говорится ранее, чем о сне Святослава, который, судя по его символике, приснился князю именно в роковую ночь после поражения Игоря (или даже в канун его). Итак, все смещено, все символично, все служит «концепции сюжета», а не стремлению к документальности повествования.
Поняв эти особенности сюжетного построения «Слова», мы увидим, насколько бесполезны рассуждения о том, собирали ли в действительности половцы дань «по беле и веверице», целесообразно ли было приглашать на помощь Игорю Всеволода Большое Гнездо, и без того стремившегося вмешаться в южнорусские дела, поймем, что не следует на основании «Слова» судить о могуществе Ярослава Осмомысла, и т. д.
«Слово» эпично, а не документально, оно полно символики, оно и не может напоминать поэтому летописное повествование, где отступление от документальности (в изображении современных событий в пределах погодных записей!) может оправдываться либо неосведомленностью летописца, либо его политической тенденциозностью.
Сказанное здесь свидетельствует о безусловно книжной природе «Слова». Но с ней гармонично сосуществует и иная, фольклорная стихия. Эта стихия нашла свое отражение в элементах народного плача (плач Ярославны, плач жен русских воинов, павших в походе Игоря, плач матери Ростислава. Плачи же имеет в виду автор «Слова» тогда, когда говорит о стонах Киева и Чернигова и всей Русской земли после поражения Игоря).
Почему же «Слово», литературные достоинства которого были так высоко оценены в новое время, прошло малозаметным в древнерусской литературе? Правда, в начале XIV в. выписку из «Слова» сделал псковский писец Домид (Диомид), переписывавший «Апостол», а еще сто лет спустя автор «Задонщины» положил «Слово» в основу поэтического строя своего произведения, но эти отклики слишком незначительны, сравнительно с литературными достоинствами памятника, как мы смогли их оценить в новое время.
Дело, видимо, в том, что высокий политический и нравственный потенциал «Слова» очень скоро потерял свою актуальность: после монголо-татарского нашествия вспоминать о половцах и призывать князей к объединенному отпору кочевникам было уже поздно, во-вторых, не следует забывать о жанровом своеобразии «Слова», которое также не могло способствовать его популярности в «этикетной» литературе того времени.
И наконец, последнее, быть может, самое важное: «Слово» появилось накануне разгрома Южной Руси Батыем; в пламени пожаров гибли книжные сокровища именно тех городов, где списки «Слова» скорее всего могли находиться: Киева, Чернигова, Новгорода-Северского.
Возможно, лишь случайность спасла для нас «Слово»: один из списков памятника был увезен на север (во Псков, где его видел писец Домид), и, быть может, к этому списку восходит в конечном счете текст, который читался в Мусин-Пушкинском сборнике.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Особенности жанра и композиции «Слова о полку Игореве».
«Слово о полку Игореве» - произведение, выстроенное, созданное автором по законам ритма особого, своего порядка. Он заключается в определённом чередовании безударных и ударных слогов. Поэтому повествование плавное, «складное», как сказали бы современники автора.
Жанр произведения - воинская повесть. При очень высоких поэтических достоинствах текста произведение можно было бы назвать поэмой.
В плане художественном следует отметить близость произведения к фольклору, к основам устного народного творчества.
Черты, которые делают «Слово» похожим на былину, следующие. Это широкий размах событий, героические характеры главных действующих лиц, красота поэтического языка (например, постоянные эпитеты), глубокая и мудрая идея единения русских князей ввиду угрозы извне.
А каковы же особенности композиции «Слова о полку Игореве»?
Первая часть - экспозиция; в ней автор обращается к читателю и заявляет о том, каков его творческий замысел. Он намерен создать своё творение «по былинам», т.е. исходя из исторически достоверных источников. Он не следует замыслам Бояна, легендарного певца, который в своих песнопениях прежде всего стремился прославить русских князей.
Вступление (оно представляет собой завязку произведения) повествует о том, как князь Игорь со своим воинством идёт в поход против половцев из Новгорода Северского. Затмение солнца, печальное предзнаменование, не останавливает храбрецов. Дружинники слышат призыв любимого князя: «лучше быть убиту, чем полонёну!» - и готовы к боевым подвигам.
Нарастание действия. Пешие и конные полки дружины вступают в южные земли, всё более отдаляясь от родных пределов, оставляя всё, что было для каждого из них дорогим и заветным: свои дома, родных и близких.
«О русская земля! Ты уже за холмом!» - рефреном звучит это исполненное тоски восклицание.
Первая победоносная встреча с половцами также является элементом нарастания действия.
Трагична судьба соратников Игоря в плену у половцев и последующий его побег из плена.
Развязка, венчающая произведение, подана автором читателю в ярких тонах, наподобие торжественного гимна. Игорь возвращается в родные края, и Киевская Русь, это люди и природа, прощает ему ошибочный шаг; она принимает его в близкую, привычную для него стихию.
Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» День Онегина 1 глава
С чего начинается роман? (1-2 строфы)
Без всякого вступления Пушкин вводит читателя в жизнь своего героя, а уже потом знакомит с ним, дружески, доверительно.
Биография Онегина
- Воспитание (3-4 строфы)
- Образование (5 строфа)
- Круг чтения (6-8 строфы)
- Интересы (10-12 строфы)
Как относится Онегин ко всему национальному, народному?
Онегин чужд ко всему народному:
- Изобилие варваризмов (в описании воспитании, круга чтения, бытовые подробности жизни)
- Иностранные произведения, имена авторов и их героев (французские), французские блюда
- Руссо, Адам Смит, Гомер, Феокрит, Ювенал, «Энеида», Назон.
Один день Онегина – типичный день молодого петербургского щёголя
- Почему Пушкин рисует в этой главе лишь один день из жизни героя?
- Из чего складывается этот день?
- Почему автор всюду сопровождает героя и при этом не подвержен хандре?
«К Таlon помчался он…» (строфы 15-16)
«Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» - раздался крик…
- Боливар – шляпа с широкими полями и низкой тульей, расширенной кверху
- Брегет – часы
Онегин живёт по велению брегета, то есть по часам, как заведённая марионетка.
Каверин – друг Пушкина, он же друг Онегина
В 16 строфе Пушкин нас знакомит с типичным меню тех лет.
- Что ели дворяне в ресторане в те годы?
Онегин в театре (17, 21-22 строфы)
- Как Пушкин относится к театру, а как Онегин?(18-20 строфы)
- Как Онегин ведёт себя в театре? Найдите детали, характеризующие его.
Вспомните, как выглядит кабинет Онегина?
Как его характеризует интерьер его жилища?
_______________________
Кабинет Онегина (23-26 строфы)
Перечисление украшающих кабинет Онегина вещей (янтарь, бронза, фарфор, духи в граненом хрустале, гребенки, пилочки и т.д.), воссоздает типичную обстановку жизни молодого человека петербургского света. В XXVI строфе Пушкин, перечисляя предметы одежды Онегина, использует иностранные названия. В иронической форме он дает мотивировку необходимости включения иностранных слов в русский литературный язык: Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет.
Онегин на балу (27-28, 33-34,35 строфы)
- Зачем на бал приехал Онегин? Описывает ли его автор на балу?
- Что автор описывает?
- Почему автор не говорит об Онегине?
- Как к любви и к женщинам относятся автор и его герой? Одинаково?
Онегин возвращается домой уже поутру, А Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден... - т.е. начался развод караулов в военной столице. На улицах показываются люди, представляющие совсем другую часть населения: купец, разносчик, извозчик, молочница-охтенка. Начинается трудовой день большого города.
Счастлив ли Онегин ? (36-38 строфы)
- Евгений не удовлетворен жизнью, он скучает, им овладевает «хандра». Это состояние Онегина выделяет его среди молодежи, удовлетворявшейся описанным существованием. Он - выше, содержательнее обычных молодых людей петербургского общества. В нем живут какие-то большие запросы, и пустая светская жизнь не приносит ему счастья. Мечтам невольная преданность, Неподражательная странность И резкий, охлажденный ум...
- Как Онегин пытается себя занять? (43-44 строфы)
- Кто же виноват в том, что Онегин стал таким: ничего не умеет, ничем не занят?
Воспитание и среда сделала его таким. Пушкин говорит, что Онегин не виноват. Автор обвиняет не героя, а общество, его устои.
Причины хандры Онегина
- Праздная жизнь быстро утомляет, но не всех, а только недюжинные натуры.
- Каковы его черты?
Основная его черта – разочарованность, которая проистекает от душевной пустоты.
- Почему ему разонравилось волочиться за дамами высшего света?
Высший свет – общество насквозь фальшивое
Каким образом он хотел избавиться от скуки?
Сел за книги, желая присвоить себе ум чужой, пытался сделаться писателем, уехал в деревню
Почему не спасло чтение книг?
Он не увидел в книгах правды жизни
Почему он не стал сочинителем?
Упорный труд ему был тошен
Избавился ли он от скуки в деревне?
Он не способен видеть красоты природы
Почему Пушкин описывает только один день героя?
- Ответ дан в тексте:
« Проснётся за полдень, и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра,
И завтра то же, что вчера.»
Проследим за «маршрутом» Онегина
бульвар
дом
ресторан
бал
театр
В ходе урока нам предстоит заполнить таблицу:
Вопросы сравнения
1 . Отношение к мнению света
3. Отношение к искусству, к театру
5. Отношение к природе
Проверим работу на уроке
Вопросы сравнения
1. Отношение к мнению света
«Боясь ревнивых осуждений»
2. Отношение к женщинам и любви
«Не мысля гордый свет забавить»
«Наука страсти нежной», «волочился как-нибудь»
3. Отношение к искусству, театру
4. Отношение к труду, творчеству
Продолжает восхищаться женской красотой
«Отворотился и зевнул…»
«Волшебный край!»
«Упорный труд ему был тошен»
5. Отношение к природе
Пушкин – творец
«На третий роща, холм и поле его не радовали боле»
«Я был рождён для жизни мирной, для деревенской тишины…»
- Перечитать 2 главу
- Выделить в тексте характеристику Ленского, Ольги, Татьяны
- Подготовить рассказ «Воспитание Татьяны»
- Подготовить ответ на вопрос «День Онегина»
АНАЛИЗ 1 ГЛАВЫ ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА
Ответы:
Петербург. Здесь начинается и заканчивается роман, и именно этому городу принадлежит главная роль в композиции "Евгения Онегина". Почему Петербург? А разве мог этот герой жить в другом городе, далеком от развлечений, балов, театральных представлений? Столичная жизнь никогда не оставляет человека наедине с самим собой, а юному Онегину с его жаждой общения, умением "лестью забавлять", "преследовать любовь" подходит только такой порядок. В начале романа автор описывает быт и нравы петербургского дворянства, делая упор на новизну, моду, показывая город центром современной жизни, миром новых веяний. Здесь каждый одет по последней моде, в совершенстве говорит по французски, разъезжает по балам и праздникам. И в это общество прекрасно вписывается Онегин. Этот "молодой повеса" умел "казаться новым.. . ловить минуту умиленья, невинных лет предубежденья умом и страстью побеждать". Однако, вращаясь в свете, этот незаурядный человек не становится точной копией своих товарищей. Театр, которым Пушкин восхищается, его герою кажется заурядным, обыденным, наконец, просто скучным. После возвращения домой с неугодного представления Евгений имел обыкновение "по три часа по крайней мере пред зеркалами проводить". Завершением вечера обычно была поездка на бал, ничем не отличающийся от предыдущего, где Онегин вновь улыбался записным кокеткам и читал эпиграммы милым дамам. А завтра все начиналось снова.