Пословицы на карачаевском. Кабардинские пословицы и поговорки. Кудаев М. Ч

На полях под Лейпцигом в кровопролитных сражениях не раз уже решались судьбы народов. Почему? Да потому, что в этом месте в Саксонии соединяются семь главных путей Северной Германии, да и местность весьма выгодна для расстановки войск. Вот и осенью 1813 года здесь состоялось знаменитое сражение, вошедшее в историю как «Битва народов» .

Александр I, Франц I и Фридрих Вильгельм III получают известие о победе над Наполеоном

Силы союзников стягивались под Лейпциг по частям. Первыми подошли Силезская армия фельдмаршала Блюхера и Богемская армия князя Шварценберга. В ходе сражения подтянулись Северная армия кронпринца Бернадотта (бывшего наполеоновского маршала), а также немалое количество иных войск. В конечном итоге союзная армия насчитывала более 300 000 человек, из которых 127 000 составляли русские, 89 000 – австрийцы, 72 000 – пруссаки и 18 000 – шведы.

У Наполеона под Лейпцигом было девять пехотных корпусов (более 120 000 человек), императорская гвардия (около 42 000 человек), пять кавалерийских корпусов (до 24 000 человек) и гарнизон города Лейпцига (около 4000 человек). Итого около 190 000 человек. По количеству орудий Наполеон также существенно уступал союзникам: у него их имелось в наличии 717, а у союзников – 893.

3 (15) октября 1813 года Наполеон разместил свои войска вокруг Лейпцига, при этом большую часть армии (примерно 110 000 человек) он поставил южнее города. Корпус генерала Бертрана (около 12 000 человек) расположился на западе от города, а на севере находились войска маршалов Нея и Мармона (около 50 000 человек).

Союзники к этому моменту имели в наличии примерно 200 000 человек, так как австрийский корпус графа Коллоредо и русская Польская армия генерала Л.Л. Беннигсена лишь только подтягивались к месту битвы, равно как и Бернадотт, возглавлявший Северную армию.

Согласно плану фельдмаршала Шварценберга, основная часть войск союзников должна была обойти правый фланг французов. При этом около 20 000 человек под командованием графа Гиулая должны были атаковать Линденау, а Блюхеру следовало наступать на Лейпциг с севера.

А.И.Зауэрвейд. Сражение при Лейпциге. XIX в.

Таким образом, союзная армия делилась на несколько отдельных частей. Генерал Жомини, узнав о планах австрийского генерального штаба, доложил императору Александру I, что хотя эта идея и была вполне основательна в стратегическом отношении, но всё же увлекаться ею не следовало бы, ибо подобное разделение могло подвергнуть войска явной опасности. По его мнению, союзники не должны были дробить свои силы, а им следовало бы двинуть на Лейпциг главные силы Богемской армии, а также силы Блюхера и Бернадотта. Жомини совершенно справедливо полагал, что делить войска на несколько частей, лишённых надёжной связи, – чистое безумие.

Генерал К.Ф. Толь, со своей стороны, считая диспозицию, составленную в штабе Шварценберга, в высшей степени несоответствующей обстоятельствам, старался убедить в том как самого князя, так и его советников. По его мнению, переправа через реку при Конневице, под картечью и огнём вражеских стрелков, была невозможна, но даже если бы она и удалась, то не иначе как в узкой колонне, что помогло бы противнику атаковать превосходящими силами и уничтожить головные войска, прежде чем остальные смогли бы подоспеть им на помощь. На основании этого генерал Толь предлагал направить главные силы армии по правой стороне реки Плейссе, чтобы обойти неприятельскую позицию с левого фланга. Но его усилия отклонить австрийских стратегов от их первоначального плана не имели успеха, хотя мнение Толя разделяли генералы М.Б. Барклай де Толли и И.И. Дибич. И тогда Александр I приказал пригласить к себе князя Шварценберга, ещё недавно воевавшего в России на стороне Наполеона. Тот прибыл и принялся упорно защищать свой план действий. Александр I, обычно уступчивый на совещаниях, в данном случае вспылил и заявил на чистейшем французском языке:

– Итак, господин фельдмаршал, если вы остаётесь при своих убеждениях, вы можете распоряжаться австрийскими войсками, как вам будет угодно. Что же касается русских войск, то они перейдут на правую сторону от Плейссе, где им следует быть, но ни в какой иной пункт.

Все последующие события показали правоту русских генералов, но князь Шварценберг, несмотря на предостережения даровитых военных, состоявших при главной квартире императора Александра, лишь немного изменил распоряжения, сделанные им накануне сражения.

Итак, было решено: австрийский корпус графа фон Кленау, русские войска генерала П.Х. Витгенштейна и прусский корпус генерала фон Клейста под общим командованием Барклая де Толли будут атаковать французов в лоб с юго-востока. Богемская армия оказалась разделённой на три части: на западе находились австрийцы Гиулая, другая часть австрийской армии должна была действовать на юге, между реками Эльстер и Плейссе, а остальные под началом Барклая – на юго-востоке, между Дрёзеном и Хольцхаузеном. В результате под общим командованием Михаила Богдановича оказалось примерно 84 000 человек с 404 орудиями, и эти войска встали в две линии.

Ещё до рассвета войска Барклая начали выдвижение, и около восьми часов утра был открыт сильный артиллерийский огонь по французам. Примерно в 9.30 войска генерала фон Клейста захватили деревню Маркклеберг. Затем была взята деревня Вахау, однако из-за наносящего большой урон огня французской артиллерии к полудню она была оставлена.

Аналогичные упорнейшие бои шли за любую деревню на юго-востоке от Лейпцига. При этом обе стороны несли тяжёлые потери. На юге наступление австрийцев не имело успеха, и после полудня князь Шварценберг направил один австрийский корпус на помощь Барклаю де Толли.

А в районе 15.00 Наполеон решил перейти в контрнаступление, направив кавалерию маршала Мюрата (около 10 000 сабель) на прорыв центра союзников у Вахау. Но и это действие не имело успеха, равно как неудачей закончилась и попытка наступления корпуса генерала Лористона. В это время на западе наступление войск графа Гиулая также было отбито генералом Бертраном. С другой стороны, на севере большого успеха добилась Силезская армия. Не дожидаясь подхода Северной армии, прусский фельдмаршал Блюхер отдал приказ присоединиться к общему наступлению на Лейпциг через Мёккерн, который защищали войска маршала Мармона. В результате корпус последнего был смят, и фронт французских войск севернее Лейпцига оказался прорван. Это отвлекло Наполеона от сражения в районе Вахау, и он не смог довершить начатое.

С наступлением ночи боевые действия прекратились. Несмотря на огромные потери, день завершился без особого преимущества какой-либо из сторон.

Это был воскресный день, он мог оказаться переломным, ведь к союзникам подошло подкрепление и положение Наполеона стало очень тяжёлым. Однако генерал Беннигсен заявил, что его солдаты слишком устали от долгого перехода и не могут немедленно включиться в сражение, общее наступление приостановлено и будет возобновлено утром следующего дня.

Ночью Наполеон оставил свои старые позиции и отступил к Лейпцигу. У него к этому времени оставалось не больше 150 000 человек. Силы союзников теперь превосходили их почти вдвое.

Несмотря на это начавшиеся бои были крайне ожесточёнными и далеко не на всех участках удачными для союзников.

В 7.00 князь Шварценберг отдал приказ о наступлении, и вскоре французов начали теснить на всех направлениях. В этом аду саксонская дивизия, сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, неожиданно перешла на сторону союзников, а чуть позже то же самое совершили вюртембергские и баденские части. Барон Марбо в своих мемуарах по этому поводу написал: «Подобное предательство со стороны наших союзников привело к образованию ужасной пустоты в самом центре французской армии».

В тот день Наполеона спасла лишь темнота, прекратившая боевые действия.

Я. Суходольский. Наполеон и Юзеф Понятовский у Стеттерлица

Когда утренний туман рассеялся, стало ясно, что штурм Лейпцига не понадобится: некоторые приближённые советовали Наполеону сжечь его предместья и обороняться за городскими стенами, но император предпочёл отступить. Хаос, взрывы, крики! В образовавшейся толчее сам Наполеон лишь с огромным трудом смог выбраться из города. Но значительной части его армии повезло гораздо меньше. Дело в том, что по ошибке раньше времени был взорван каменный мост через Эльстер и внутри города осталось около 30 000 французов, в том числе маршалы Макдональд и Понятовский, а также генералы Ренье и Лористон. Что это было? Предательство? Вовсе нет… Как пишет историк Анри Лашук, «просто один капрал инженерных войск потерял голову». Впрочем, только ли он виноват или его для истории сделали крайним?

Дело в том, что под мост в Лейпциге была подведена лодка с тремя бочонками пороха для взрыва. Но, позаботившись об уничтожении единственного моста, французы не подумали об устройстве нескольких дополнительных переправ, что, конечно, ускорило бы переход через Эльстер огромной армии Наполеона. Однако заблаговременное устройство таких переправ могло обнаружить план отступления, а Наполеон предпочитал тщательно скрывать это до последней минуты. Император французов возложил ответственность за подготовку моста к уничтожению на генерала Дюлолуа. Тот, в свою очередь, перепоручил эту задачу некоему полковнику Монфору, а тот покинул свой пост, оставив какого-то капрала в одиночестве со всеми подрывными зарядами. На вопрос капрала, когда следует зажечь заряд, ему ответили: «При первом появлении противника». Когда несколько русских стрелков заняли ближние дома и оттуда посыпались пули, капрал запаниковал и взорвал мост, несмотря на то что он был запружен французскими войсками.

Это случилось в час дня. «Вдруг осветилось небо необыкновенным светом, поднялось дымное облако, раздался громовой удар. «Мост взорван!» – передалось из ряда в ряд, и французы, лишившиеся последней надежды к спасению, обратились в бегство. Неприятельские войска, обозы и офицерские экипажи, находившиеся в городе и не имевшие выхода, перемешались на улицах и сделали их непроходимыми…» – вспоминал этот ужас И.Ф. Ортенберг, участвовавший в сражении и дослужившийся потом до чина генерал-лейтенанта. И барон Марбо в своих мемуарах засвидетельствовал: «Катастрофа была полной и ужасной! После взрыва моста многие французы, отрезанные от пути к отступлению, бросились в Эльстер, чтобы его переплыть. Кому-то это удалось. Среди них был и маршал Макдональд. Но огромное количество наших солдат и офицеров, в том числе и князь Понятовский, погибли, потому что, переплыв через реку, они не смогли взобраться на крутой берег, к тому же с противоположного берега в них стреляли вражеские пехотинцы». Примерно так оно и было. Маршалу Макдональду действительно повезло: он пришпорил свою лошадь, и та счастливо переплыла через Эльстер, а вот лошадь Понятовского в воде сбросила своего раненого седока, и тот утонул. Фортуна безжалостна: Юзеф Понятовский получил маршальский жезл за два дня до этого рокового события. Маршала искали, но лишь через неделю рыбак нашёл его тело.

Подобным образом погиб и дивизионный генерал Дюмутье. Примерно 20 000 человек не успели перейти мост и были взяты в плен.

После чудовищного взрыва знаменитая Старая гвардия Наполеона, находившаяся уже за Эльстером, встала в боевой порядок фронтом к городу и выдвинула свои батареи. Но эта мера не могла уже помочь французам и полякам, находившимся по другую сторону от того, что ещё совсем недавно было мостом.

Союзные войска жители города встретили с восторгом громогласными криками «ура!». Части французских и польских войск, стоявшие на улицах, при появлении союзных монархов невольно салютовали им. Император Александр, король Пруссии и несколько генералов поехали к Ранштедским воротам, где ещё продолжался бой. По пути им были представлены пленные, в их числе генералы Ренье, Мандевилль, Рожнецкий, Малаховский, Брониковский, Каминский и Лористон.

Пленение генерала Лористона

В «Офицерских записках» Н.Б. Голицын так описывает пленение генерала Лористона: «Один из пленников расстегнул шинель, показал нам свои знаки отличия и объявил, что он генерал Лористон. Мы поскорее взяли его с собою. Недалеко оттуда нам представилась довольно широкая улица лейпцигского предместья, которая пересекала нашу дорогу. В то самое время, как мы собирались через неё переехать, мы увидели французский батальон, который шёл в величайшем порядке, с заряженными ружьями. Впереди находилось человек двадцать офицеров. Когда мы взаимно усмотрели друг друга, мы остановились. Извилины тропинки, по которой мы ехали, и деревья, бывшие по её сторонам, скрывали нашу малочисленность. Генерал Эммануэль, чувствуя, что здесь нельзя долго размышлять, и заметив некоторое замешательство между французами, закричал им: «Bas les armes!» («Бросайте оружие!») Изумлённые офицеры начали советоваться между собою; но наш неустрашимый начальник, видя их колебание, закричал им снова: «Bas les armes ou point de quartier!» («Бросайте оружие, не то вам пощады не будет!») И в то же мгновение, махая саблею, обратился он с удивительным присутствием духа к своему малочисленному отряду, как будто для того, чтобы скомандовать атаку. Но тут все французские ружья упали на землю как по волшебству и двадцать офицеров, предводимые майором Ожеро, братом маршала, поднесли нам свои шпаги». А что же Лористон? «Лористон, углублённый в размышления во время странного шествия с лишком четырёхсот человек, положивших оружие перед двенадцатью русскими, обратился к нашему начальнику с вопросом: «Кому я имел честь отдать свою шпагу?» «Вы имели честь сдаться, – отвечал он, – русскому генерал-майору Эммануэлю, командиру трёх офицеров и восьми казаков». Надобно было видеть досаду и отчаяние Лористона и всех французов».

По дороге к своим Г.А. Эммануэль разговорился с маркизом де Лористоном.

– Ах, генерал, насколько непостоянно военное счастье, – пожаловался последний.

– Ещё недавно я был послом в России, а теперь я её пленник!

– То, что случилось с вами, – ответил Эммануэль, – вполне могло произойти и со мною.

Это мнение, кстати, разделил и командующий Силезской армией Блюхер. Он посчитал решительные действия Эммануэля авантюрой и обошёл его наградой... Зато её получил солдат Леонтий Коренной.

П.Бабаев. Подвиг Леонтия Коренного

Подвиг дяди Коренного

В сражении под Лейпцигом покрыл себя славой русский солдат-гренадёр Финляндского полка Леонтий Коренной. В 1813 году он уже считался старослужащим, был героем Бородинского сражения. Не остался он без награды и в «Битве народов», так как совершил подвиг настолько выдающийся, что стал известен всей армии. О нём даже доложили Наполеону. Участник сражения А.Н. Марин, первый историограф лейб-гвардии Финляндского полка, описал этот подвиг так: «В сражении под Лейпцигом, когда Финляндский полк вытеснял из селения Госсы французов, а 3-й батальон полка обошёл селение, батальонный командир полковник Жерве со своими офицерами первые перелезли через каменную ограду, и егеря бросились за ними, погнали уже французов; но, быв окружены многочисленным неприятелем, крепко отстаивали своё место; многие офицеры были ранены. Тогда гренадёр Коренной, пересадив батальонного командира Жерве и других раненых начальников своих через ограду, сам собрал удалых отчаянных егерей и стал отстаивать, покуда раненых офицеров другие егеря спасали с места сражения. Коренной с горстью лихих стрелков стоял крепко и удерживал место сражения, крича: «Не сдаваться, ребята!» Сначала они отстреливались, но многочисленность неприятеля стеснила наших так, что они отбивались штыками… все пали, одни убитые, а другие раненые, и Коренной оставался один. Французы, удивляясь храбрецу, кричали, чтобы он сдался, но Коренной в ответ поворотил ружьё, взял за дуло и отбивался прикладом. Тогда несколько неприятельских штыков положили его на месте, и кругом этого богатыря лежали все отчаянно защищавшиеся наши, с кучами убитых ими французов. Все мы оплакивали храброго «дядю Коренного».

Но что удивительно, через несколько дней, к величайшей радости всего полка, Леонтий Коренной вернулся из плена, покрытый ранами, которые, к счастью, оказались не так тяжелы. Всего ранений у него насчитали восемнадцать. Он рассказал, что его представили лично Наполеону, тот похвалил русского чудо-богатыря и приказал его отпустить, а в приказе по своей армии поставил Леонтия в пример своим солдатам.

Потери

Французская армия, по разным оценкам, потеряла под Лейпцигом от 60 000 до 70 000 человек. Были убиты один маршал, три генерала, в плен взяты король саксонский, два корпусных командира, два десятка дивизионных и бригадных генералов. Кроме того, союзникам достались в качестве трофеев 325 орудий, 960 зарядных ящиков, 130 000 ружей и большая часть обоза. Примерно 15 000 – 20 000 немецких солдат, служивших в армии Наполеона, перешли на сторону союзников, потери которых составили примерно 54 000 человек убитыми и ранеными, из них 23 000 были нашими соотечественниками, 16 000 – пруссаки, 15 000 – австрийцы. Из рядов союзников выбыли убитые и раненые: 21 генерал и 1800 офицеров.

Именно в этой битве был смертельно ранен герой Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенант Д.П. Неверовский. Случилось это, когда он овладел северным предместьем Лейпцига, пуля попала в ногу, Дмитрий Петрович истекал кровью, но остался в седле и продолжил командовать дивизией. Узнав о ранении генерала, командир корпуса Ф.В.Остен-Сакен приказал эвакуировать его в госпиталь.

– Передай, не могу покинуть дивизию в трудный момент, – ответил адъютанту Остен-Сакена Неверовский, но вскоре почувствовал себя совсем плохо и потерял сознание... Ранение оказалось тяжёлым, генерала оперировали, вынули несколько раздробленных костей, но начавшаяся гангрена быстро свела героя в могилу. Он умер 21 октября (2 ноября) 1813 года в возрасте 42 лет и был погребён со всеми воинскими почестями в Галле. А в 1912 году, к 100-летнему юбилею Бородинского сражения, прах генерала Неверовского был перезахоронен на Бородинском поле.

Кстати

Вместе с императором Александром I в Лейпциг въехал Барклай де Толли, в «Битве народов» он был одним «из главнейших виновников победы». Эти его новые заслуги были достойно вознаграждены возведением в графское достоинство Российской империи.

За доблесть в этом сражении четыре русских генерала – П.М. Капцевич, Ф.В. Остен-Сакен, великий князь Константин Павлович и Евгений Вюртембергский получили орден Святого Георгия 2-й степени. Это исключительно высокая оценка, если учитывать тот факт, что за Бородинскую битву этим орденом был награждён лишь один человек – Барклай де Толли, а всего за 150 лет существования ордена Святого Георгия 2-ю степень вручали лишь 125 раз.

Евсей Гречена

Би́тва под Ле́йпцигом (также Би́тва наро́дов , нем. Völkerschlacht bei Leipzig , -19 октября 1813 года) - крупнейшее сражение Наполеоновских войн и крупнейшее в мировой истории до начала Первой мировой войны , в котором император Наполеон I Бонапарт потерпел поражение от союзных армий России , Австрии , Пруссии и Швеции .

Битва произошла на территории Саксонии , с обеих сторон в ней участвовали немецкие войска. В первый день сражения 16 октября Наполеон удачно атаковал, но под давлением превосходящих сил союзников вынужден был 18 октября отступить к Лейпцигу . 19 октября Наполеон с большими потерями начал отступление во Францию .

Сражение завершило кампанию 1813 года тем, что под властью Наполеона осталась одна только Франция, привело к вторжению союзников в 1814 году во Францию и первому отречению Наполеона от престола.

Предыстория

Наполеон, набрав новобранцев взамен погибших в России ветеранов, сумел одержать 2 победы над русско-прусскими войсками при Лютцене (2 мая) и при Бауцене (21 мая), что привело к кратковременному прекращению огня с 4 июня .

Карл Шварценберг

Главнокомандующим союзными войсками считался австрийский фельдмаршал князь Шварценберг. Потомок древнего рода, в кампанию 1805 года во главе дивизии успешно сражался под Ульмом против французов. Во время Русской кампании Наполеона командовал австрийским вспомогательным корпусом (около 30 тысяч) в составе Великой армии Наполеона . Действовал крайне осторожно и сумел избежать больших сражений с русскими войсками. После разгрома Наполеона в России в активных боевых действиях не участвовал, но прикрывал тыл отступающего французского корпуса Ренье. После присоединения Австрии к Шестой коалиции против Наполеона в августе 1813 года назначен командующим союзной Богемской армией. В августе 1813 года в сражении при Дрездене Богемская армия потерпела поражение и отступила в Богемию , где оставалась до начала октября. Создал себе репутацию осторожного полководца, умеющего поддерживать хорошие отношения с монархами.

Александр I

Хотя российскими войсками командовали генералы , из которых наиболее влиятельным был Барклай-де-Толли , император Александр I вмешивался в оперативное руководство. Александр стал основным создателем Шестой коалиции 1813 года против Наполеона. Вторжение наполеоновских армий в Россию было воспринято Александром не только как величайшая угроза России, но и как личное оскорбление, а сам Наполеон стал для него личным врагом. Александр поочерёдно отвергал все предложения мира, так как считал, что это обесценило бы все жертвы, понесённые во время войны. Много раз дипломатический характер русского монарха спасал коалицию. Наполеон считал его «изобретательным византийцем», северным Тальма , актёром, который способен играть любую заметную роль.

Ход битвы

Диспозиция противников накануне битвы

После возражений Александра I, указывавшего на сложность форсирования такой территории, для выполнения своего плана Шварценберг получил лишь 35 тысяч австрийцев из 2-го корпуса генерала Мерфельда под общим командованием наследного принца Фридриха Гессен-Гомбургского. 4-й австрийский корпус Кленау, русские войска генерала Витгенштейна и прусский корпус фельдмаршала Клейста под общим командованием российского генерала Барклая-де-Толли должны были атаковать французов в лоб с юго-востока. Таким образом, Богемская армия оказалась разделённой реками и болотами на 3 части: на западе - австрийцы Гиулая, другая часть австрийской армии действовала на юге между реками Вайсе-Эльстер и Пляйсе, и остальная часть Богемской армии под начальством генерала Барклая-де-Толли - на юго-востоке.

16 октября

Наступление войск маршала Гиулая на Лиденау также было отбито французским генералом Бертраном, однако важного успеха добилась Силезская армия. Не дожидаясь подхода Северной армии Бернадота, Блюхер отдал приказ присоединиться к общему наступлению. Под деревнями Видериц (нем. Wideritz ) и Мёкерн (нем. Möckern ) его войска столкнулись с ожесточённым сопротивлением. Оборонявший деревню Видериц польский генерал Домбровский целый день удерживал её от захвата русскими войсками генерала Ланжерона . 17 тысяч солдат под командованием маршала Мармона , оборонявшие Мёкерн, получили приказ оставить свои позиции и следовать на юг к Вахау, в результате чего они покинули хорошо укреплённые позиции на севере. Узнав о приближении противника, Мармон решил задержать его и послал к маршалу Нею просьбу о помощи.

Командовавший на этом участке 20-тысячным корпусом прусский генерал Йорк после многих атак взял деревню, потеряв 7 тысяч солдат. Корпус Мармона был уничтожен. Таким образом, был прорван фронт французских войск севернее Лейпцига, 2 корпуса Наполеона оказались отвлечены от участия в ключевой битве при Вахау.

С наступлением ночи боевые действия затихли. Наступление стоило союзникам около 20 тысяч убитыми и ранеными. Несмотря на успешные контратаки союзников под Гюльденгоссой и в Университетском лесу (возле деревни Вахау), большая часть поля боя осталась за французами. Они оттеснили войска союзников от Вахау до Гюльгенгоссы и от Либертвольквитца до Университетского леса, однако не смогли прорвать фронт. В целом день закончился без особого преимущества для сторон.

17 октября

Битва под Лейпцигом
Раскрашенная гравюра XIX века

В боях накануне Наполеону не удалось разгромить противника. К союзникам шло подкрепление в 100 тысяч солдат, в то время как французский император мог рассчитывать лишь на корпус фон Дюбена. Наполеон осознавал опасность, однако, надеясь на родственные связи с императором Священной Римской империи Францем II , не покинул ставшей крайне уязвимой позиции под Лейпцигом. Через пленённого при Конневитце австрийского генерала Мерфельда поздно ночью 16 октября он передал противникам свои условия перемирия - те самые, что уже принесли ему мир в августе. Однако в этот раз союзники не удостоили императора ответа. По мнению некоторых исследователей , предложение перемирия оказалось серьёзной психологической ошибкой Наполеона: разочарованные итогами предыдущего дня союзники поверили в слабость французов, если император первым предлагает мир.

Наполеон, управляя войсками из ставки у табачной мельницы Стёттеритца (нем. Stötteritz ), оборонялся гораздо более яростно, чем это было необходимо для прикрытия отступления. Колонны союзников переходили в наступление неравномерно, некоторые из них двинулись слишком поздно, из-за чего удар не был нанесён по всему фронту одновременно. Наступавшие на левом фланге австрийцы под командованием наследного принца Гессен-Гомбургского атаковали позиции французов под Дёлицем (нем. Dölitz ), Дёзеном (нем. Dösen ) и Лёснигом (нем. Lößnig ), стремясь оттеснить французов от реки Пляйсе. Сначала был взят Дёлиц, а около 10 часов - Дёзен. Принц Гессен-Гомбургский был тяжело ранен, командование взял на себя Коллоредо. Французские войска были оттеснены до Конневитца, однако там им на помощь пришли посланные Наполеоном 2 дивизии под командованием маршала Удино . Австрийцы были вынуждены отступить, оставив Дёзен. Перегруппировавшись, они вновь перешли в наступление и к обеду захватили Лёснинг, однако повторно взять Конневитц, обороняемый поляками и молодой гвардией под командованием маршалов Удино и Ожеро , им не удалось.

Упорный бой разгорелся под Пробстхайдой (нем. Probstheida ), обороняемой маршалом Виктором от генерала Барклая-де-Толли . Наполеон послал туда Старую Гвардию и гвардейскую артиллерию генерала Друо (около 150 орудий). Старая Гвардия попыталась развить контрнаступление на юг, однако была остановлена огнём артиллерии, располагавшейся на небольшом холме в 500 м от места сражения. До конца светового дня союзникам не удалось взять Пробстхайду, бой продолжился после наступления темноты.

Около 2 часов дня на правом фланге армия Беннигсена, перешедшая в наступление с опозданием, захватила Цукельхаузен (нем. Zuckelhausen ), Хольцхаузен и Паунсдорф (нем. Paunsdorf ). В штурме Паунсдорфа, несмотря на возражения Бернадота, также участвовали части Северной армии, прусский корпус генерала Бюлова и русский корпус генерала Винцингероде . Части Силезской армии под командованием генералов Ланжерона и Сакена захватили Шёнефельд и Голис. В бою под Паунсдорофом впервые было применено новое оружие - английские ракетные батареи, вклад Великобритании в Битву народов (входили в Северную армию).

В разгар боя вся Саксонская дивизия (3 тысячи солдат, 19 орудий), сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, перешла на сторону союзников. Чуть позже то же совершили вюртембергские и баденские части. Последствия отказа немцев сражаться за Наполеона образно переданы следующей цитатой:

«Страшная пустота зазияла в центре французской армии, точно вырвали из неё сердце»

К вечеру на севере и востоке французы были оттеснены на расстояние 15-минутного марша от Лейпцига. После 6 часов наступившая темнота прекратила боевые действия, войска готовились к возобновлению сражения на следующее утро. Уже после того, как Наполеон дал приказ об отступлении, начальник его артиллерии представил доклад, по которому за 5 дней боёв израсходовано 220 тысяч ядер. Осталось всего 16 тысяч, и подвоза не ожидалось.

Шварценберг сомневался в необходимости принуждать всё ещё опасного противника к отчаянной битве. Маршал Гиулай получил приказ лишь наблюдать за французами и не атаковать Линденау. Благодаря этому французский генерал Бертран смог воспользоваться дорогой на Вайсенфельс (нем. Weissenfels ), через Линденау в направлении Залле, куда за ним потянулись обоз и артиллерия. Ночью началось отступление всей французской армии, гвардии, кавалерии и корпусов маршалов Виктора и Ожеро, в то время как маршалы Макдональд, Ней и генерал Лористон оставались в городе для прикрытия отступления.

19 октября

Так как Наполеон при планировании битвы рассчитывал только на победу, то были приняты недостаточные меры по подготовке отступления. В распоряжении всех колонн оказалась только одна дорога на Вайсенфельс.

Итоги битвы

Исторические последствия

Сражение завершилось отступлением Наполеона за Рейн во Францию. После разгрома французов под Лейпцигом на сторону Шестой коалиции перешла Бавария . Объединённый австро-баварский корпус под командованием баварского генерала Вреде попытался перерезать путь отступления французской армии на подходе к Рейну под Франкфуртом , но 31 октября был с потерями отброшен Наполеоном в сражении при Ханау . 2 ноября Наполеон переправился через Рейн во Францию, а ещё через 2 дня к Рейну подошли союзные армии и остановились там.

Вскоре после отступления Наполеона от Лейпцига маршал Сен-Сир сдал Дрезден со всем огромным арсеналом. Кроме Гамбурга , где отчаянно защищался маршал Даву , все остальные французские гарнизоны в Германии сдались до начала 1814 года . Подвластный Наполеону Рейнский союз германских государств распался, была освобождена Голландия .

В первых числах января союзники начали кампанию 1814 года вторжением во Францию. Наполеон остался один с Францией против наступающей Европы, что привело в апреле 1814 года к его первому отречению от престола.

Потери сторон

Французская армия по грубым оценкам потеряла под Лейпцигом 70-80 тысяч солдат, из них примерно 40 тысяч убитыми и ранеными, 15 тысяч пленными, ещё 15 тысяч захвачено в госпиталях и до 5 тысяч саксонцев перешло на сторону союзников. Кроме боевых потерь, жизни солдат отступающей армии уносила эпидемия тифа. Известно, что Наполеон смог привести обратно во Францию только около 40 тысяч солдат. Среди погибших был и маршал Юзеф Понятовский (племянник короля Польши Станислава Августа), получивший свой маршальский жезл лишь за 2 дня до рокового дня. 325 орудий достались союзникам в качестве трофея.

Потери союзников составили до 54 тысяч убитыми и ранеными, из них до 23 тысяч русских, 16 тысяч пруссаков, 15 тысяч австрийцев и только 180 шведов.

Русские потери подтверждены надписью на стене галереи воинской славы в Храме Христа Спасителя , смертельно ранен герой Отечественной войны генерал-лейтенант Неверовский . Также убит генерал-лейтенант Шевич и ещё 5 генерал-майоров. За сражение 4 генерала получили орден св. Георгия 2-й степени . Исключительно высокая оценка, если учесть, что за Бородинское сражение орденом 2-й степени был удостоен всего 1 человек, а всего за 150 лет существования ордена 2-ю степень вручали лишь 125 раз.

Памятник Битве народов

Памятник Битве народов

Источники

1. Веб-сайт voelkerschlacht-bei-leipzig.de (нем.)
2. Д. Чандлер, Военные кампании Наполеона. М.: 1999, с. 561

03.09.2003 0 13772

К.Л. Салпагарова

<...>Пословицы и поговорки по-карачаево-балкарски называются "нарт сёзле", что в переводе на русский означает "нартские слова" (или "мудрые слова"), а поговорки - "нарт айтыу" ("высказывание нарта" или "нартское высказывание").

Отношение народа к пословицам и поговоркам отражено в многочисленных карачаево-балкарских паремиях: "Нарт сёз тилге джан салыр" ("Нартское слово языку дает душу"), "Нарт сёз - сёзню билеги, тилни тиеги" ("Нартское слово - опора речи, клавиша языка"), "Нарт сёз - сёзню анасы, нарт сёз - сёзню къаласы" ("Слово нарта - мать слова, слова нарта - крепость речи") и т. д.

Пословицы и поговорки о животных составляют довольно обширный пласт в паремиологическом фонде карачаево-балкарского фольклора и отличаются большим тематическим разнообразием. <…>

В горах условия жизни никогда не были легкими. Суровые климатические условия, изнурительная борьба за выживание, тяжелый труд требовали большой выносливости и оптимизма от горцев. И это нашло свое выражение в пословицах и поговорках карачаевцев и балкарцев: "Мал, сени этинги ашамай, кесини этин ашатмаз" ("Животное не даст поесть своего мяса, пока не съест твоего мяса", т. е. пока не замучает); "Малчы малчы болса, мал мал болмай къалмаз" ("Будет пастух / хорошим / пастухом, будет животное / хорошим / животным").

В пословицах и поговорках о животных высмеивается лень, неумение вести хозяйство, незнание природы и повадок животных, небрежное отношение к живности: "Осал тууарчыны ийнеклери сютсюз болур, осал къойчуну кютген къою тюксюз болур" ("У плохого пастуха - коровы без молока, овцы - без шерсти"), "Аман малчы даулашыучу болур" ("Плохой скотовод любит спорить"), "Осал малчыны къайнатхан эти бишмез" ("У плохого пастуха мясо не сварится"), "Осал малчы къойгъа барса - ёлю кибик, къошха келсе - бёрю кибик" ("Плохой пастух идет за стадом - как труп, придет на кош - как волк"), "Осал малчы кюн тийгинчи уянмаз, уянса да, къобуб малын джаялмаз" ("Плохой пастух до восхода солнца не проснется, а если и проснется, не может встать и вывести скот пастись").

Многие пословицы и поговорки направлены против праздности, безделия, лени, неумения трудиться: "Ийнек сауа билмегеннге арбаз къынгыр кёрюнюр" ("Тому, кто не умеет доить коров, двор кажется неровным"), "Иши болмагъан итлени суугъа элтир" ("Не имеющий дела ведет к водопою собак"), "Аман къойчу къойларын бёрюге къырдырыр" ("Овец плохого пастуха волк задерет"). Умеющий же хорошо трудиться получает соответствующую оценку, восхваляются его расторопность, умение, знания: "Иги малчыны тёрт кёзю болур" ("У хорошего чабана четыре глаза"), "Иги джылкъычыны миннген аты бек чабар" ("У хорошего табунщика конь скачет быстрей").

Отсутствие чувства ответственности трактуется в пословицах как корень зла и источник всевозможных бедствий: "Сюрюучю кеб болса, къой харам ёлюр" ("Если пастухов будет много, овца подохнет харам", т. е. подохнет от голода, ее и зарезать некому).

Некоторые пословицы и поговорки содержат в себе конкретные практические советы: "Джюз атынг болса да, тик энишге минме, бир атынг болса да, тик ёргеде тюшме" ("Если имеешь даже сто лошадей, не садись, направляясь по склону вниз, если имеешь даже одну лошадь, не слезай, направляясь вверх"), "Къойну сатсанг, джел кюн сат" ("Продаешь овцу - продай в ветреный день"), "Айюден къачсанг, кёнделен къач" ("Убегай от медведя наискосок") и др. В этих императивных napемиях воплощен житейский опыт людей, хорошо знающих местность и ее обитателей. Жители гор хорошо знают, что спускаться по крутому склону на лошади опасно: трудно удержать равновесие, можно свалиться, погубить лошадь и себя. Поэтому надо спешиться, взять лошадь под уздцы и спуститься осторожно, помогая лошади. Смысл второй поговорки заключается в том, что в ветреный день овца пушиста, и покупатель имеет больше возможности по достоинству оценить качество шерсти, что очень важно для людей, занимающихся домашним ткачеством, вязанием, изготовлением бурок, войлоков и пр. Третья поговорка содержит напоминание, что при передвижении по кручам и склонам медведь ловко бегает вверх и вниз, а по диагонали - теряет свою ловкость, четкость пространственной ориентации и скорость бега.

Пословицы и поговорки всегда были эффективным средством воспитания. Образные, легко запоминающиеся, они всегда несли в себе большой этический и эстетический заряд: "Атны игиси - чарсда" ("Лучший из коней - на скачках"), гласит пословица о социальной активности достойного человека, о его гордости и достоинстве.

В пословицах и поговорках о животных беспощадно высмеиваются трусость, лживость, двуличие, легкомыслие, притворство и другие отрицательные черты характера. Таковы, например, паремии: "Къызбай ит арбазында батыр болур" ("Трусливая собака в своем дворе смелая"), "Къызбай ит орнундан юрюр" ("Трусливая собака с места лает"), "Къоркъакъ ит джашыртын къабар" ("Трусливая собака кусает тайком"), "Тюлкю къайры барса, къуйругъу да ары барыр" ("Куда лиса, туда и ее хвост"). Отсутствие благоразумия, чувства реальности предается осмеянию: "Чычхан тешигине кеси киралмай эди да ызындан да бир такъмакъ тагъа эди" ("Мышь сама не умещалась в норке, еще груз за собой волочила") и др.
Карачаевцы и балкарцы, их предки всегда с большим презрением относились к хвастовству, невоздержанности, к попыткам демонстрировать грубую силу, к безответственности и безрассудству: "Джукълагъан асланны уятма" ("Спящего льва не буди"), "Орнундан чыкъгъан итни бёрю ашар" ("Собаку, не знающую своего места, задерет волк"), "Джукълайды деб, джыланны башын басма" ("Не наступай на голову змеи, думая, что она спит"), "Оюмсуз айланнган агъазны башы хунада къалыр" ("Голова ласки, шныряющей безрассудно, останется меж камней забора") и др.

Некоторые пословицы содержат в себе представления народа о гордости и чувстве собственного достоинства: "Ит ийисгеген сууну аслан ичмез" ("Воду, которую нюхала собака, лев не станет пить"), "Аслан ач да тюлкю токъ" ("Лев голоден, да лиса сыта").

Несмотря на тяжелые условия жизни, горцы всегда отличались оптимизмом, глубокой верой в добро и справедливость, что придавало им силы и поддерживало в их нелегкой жизни: "Ёлмез эчкиге бир чырпы баш чыгъады" ("Если козе суждено жить, то на каком-либо кустике появятся листочки"), гласит пословица. Но залогом победы является активное начало, присущее личности, и понимание этого зафиксировано в пословице: "Къаплан секирсе - бугъоу керилир" ("Если тигр прыгнет - цепь разойдется"). Пословицы вовсе не утверждают, что человеку само по себе, без труда может быть обеспечено безоблачное существование, наоборот, человек должен быть подготовленным к тому, чтобы преодолевать трудности: "Чегет бёрюсюз болмаз" ("Лес без волка не бывает").

В горах особенно важное значение имели дружба, товарищество, умение делить радости и горести соплеменников, умение уживаться. Пословицы подвергают резкой критике неуживчивость, эгоизм, индивидуализм: "Эки макъа бир джалпакъгъа сыйынмаз" ("Две лягушки на одном плоскогорье не умещаются"), "Эшикли чычхан юйлю чычханны къыстай эди" ("Дворовая мышь выгоняла домашнюю мышь", т е. выпроваживала из дома). В пословице: "Ит биченнге джата эди да кеси ди ашамай эди, малгъа да ашатмай эди" ("Собака ложилась на сено и сама не ела, и скотине есть не давала") говорится о жадности и эгоизме.
Таким образом, тематический диапазон карачаево-балкарских пословиц и поговорок о животных необычайно широк, и приведенные здесь примеры составляют лишь его малую часть.
Пословицы и поговорки очень живучи. Своей необычайной долговечностью они обязаны не только своей смысловой ёмкости, но и своей высокохудожественной оформленности. А она достигается, как правило, различными средствами, как лексическими, так и стилистическими.
Все элементы паремий подчиняются их главной задаче - раскрыть мысль полнее, точнее и ярче, таким образом достичь концентрации мысли, выявления смысла сказанного. В этом смысле карачаево-балкарские пословицы и поговорки о животных могут быть примером архикраткости и отсутствия аморфности. Например: "Артыкъ ёгюзча" ("Как лишний вол"), "Aт чабса, ит чабар" ("Конь поскачет - собака залает"), "Maкъа да кирген кёлюм терен болсун дейди" ("И лягушка хочет, чтобы ее лужа была глубокой").

Типизация явлений - неотъемлемое свойство пословиц и поговорок. При типизации наиболее существенные черты и свойства субъекта выдвигаются на передний план: "Бир ёгюзню кючюнден минг ёгюз суу ичер" ("Благодаря одному волу тысяча волов напьются воды"), "Бугъаны кючю - бойнунда" ("Сила быка - в его шее"), "Джатхан бёрю - токъ болмаз" ("Лежачий волк сытым не будет").

В первой пословице ясно выражена мысль о значимости, роли каждой личности для многих других, следовательно, об общественной значимости каждого человека. Во второй - мысль о том, что каждый силен по-своему, следовательно, каждое существо, каждая личность индивидуальна, каждый проявляет себя в соответствии со своими достоинствами и пороками, и с этим необходимо считаться. В третьей пословице выражена мысль о том, что все достигается трудом, даже таким ловким существом, как волк, и отступление от этого - неестественное состояние для живых, в том числе и для человека. <…>

Изучение карачаево-балкарских "фауновых" паремий, т.е. паремий о животных, показывает, что их изобилие в фольклоре - явление не случайное. Использование названий животных в паремиях основано, с одной стороны, на знании их характерных особенностей, свойств и повадок. Например, изречение: "Айюден къачсанг, кёнделен къач" ("Убегай от медведя по склону наискосок") содержит не только мысль о том, что медведь в силу своей неуклюжести и грузности не способен бежать наискосок по склону и догнать преследуемого, хотя это тоже очень важный и конкретный совет в условиях гор. Ведь не каждый может догадаться, что при беге вверх и вниз медведь проявляет достаточное проворство и развивает довольно высокую скорость. В изречении речь идет прежде всего о том, что для того, чтобы добиться победы или успеха, надо знать, с кем имеешь дело, в чем его сила и слабость, достоинства и пороки, что только знание объективной реальности дает возможность правильно рассчитать свои силы и действовать эффективно и правильно. <…>

Сходство образов животных персонажей сказок и паремий - не случайное явление. Многие образы животных, особенно ведущие, видимо, в глубокую старину, перешли из сказок в пословицы и поговорки в виде "готовых моделей",- образов, свободных от пространных первоначальных контекстов, удобных для разговорной речи своей краткостью и обобщающей смысловой силой, художественной образностью паремий. И, возможно являлись архикраткими сказками, сгустками сказок.

В этом убеждает и существование целого ряда промежуточных явлений типа: "Эчки уругъа тюшгенинде, бёрюге "къарнашым!" - дей эди" ("Когда коза упала в яму, сказала волку: "Брат мой!"), "Къапчыкъны башы ачыкъ тургъанлай, тюбюн тешген къайсыгъызсыз?" - дегенди киштик чычханлагъа" ("Когда мешок (кожаный) и так открыт сверху, кто же из вас продырявил его снизу? - сказала кошка мышкам"), "Егюз, джаргъа джууукъ барма, манга джюк боласа!" - дегенди эшек" ("Вол, ко рву близко не подходи, не то станешь мне грузом!" сказал осел"). Это - архикраткие сказки о животных, сжатые почти до уровня паремий. Они бытуют в народе чаще всего самостоятельно, отдельно от начальной части сказки. Возможно, что приобретение такой самостоятельности частей сказок когда-то и давало пословицы и поговорки. Последние два образования являются фрагментами и поныне бытующих в народе сказок "Киштик бла чычханла" ("Кот и мыши"), "Ёгюз бла эшек" ("Вол и осел"). В сказке "Киштик бла чычханла" повествуется о том, что постаревшая кошка уже не могла ловить мьшей и объявила, что теперь она осознала свою вину перед мышами, очень сожалеет о своей былой вражде с ними и решила извиниться перед мышами, помириться. Обрадованные молодые мыши собрались к ней. Но одна старая мышка заявила: "Eсли знакомые мне усы все еще при кошке, то ничего хорошею она вам не сделает! Не ходите!" Но молодые мыши не послушали ее и пошли. Кошка закрыла дверь, перекрыла другие пути к отступлению и сказала свою ставшую афоризмом знаменитую фразу об открытом мешке и мышиной безнравственности, после чего все серое племя любителей продырявливать мешки было уничтожено. Слова мудрой старой мыши из этой сказки о кошке и ее усах также стали афоризмом и бытуют самостоятельно, и недаром они и им подобные афоризмы включены в сборники вместе с пословицами и поговорками. <…>

Сказки, с детства окружая людей, укрепили в их сознании определенные устойчивые образы животных, ставших как бы носителями определенной нравственности и типа поведения.
Трансплантация готовых моделей образов дала мощный импульс к возникновению многообразных и многочисленных паремий о животных. В результате в настоящее время пантеон животных персонажей карачаево-балкарской паремиологии гораздо богаче и шире, чем сказочный. Пословичный и поговорочный фольклор "усеян" яркими, многогранными образами животных, зверей, птиц и тварей, которых не встречаем в сказках.

Как и в фольклоре других народов, в карачаево-балкарcком сказочном фольклоре имеется большое количество ярких, традиционных образов животных, зверей, птиц и тварей. Они являются воплощением определенных черт характера и свойств. Так, волк характеризуется ненасытностью, жестокостью, медведь - глупостью, неблагодарностью, самоуверенностью, недогадливостью, лиса - инициативностью, умением ориентироваться в любой обстановке, находчивостью, заяц - трусостью, слабостью, змея - коварством, муравей - трудолюбием, лев - силой, гордостью и т.п. Таковы и образы животных персонажей паремий.

Но в то же время в карачаево-балкарских сказках характеры животных противоречивы и многогранны. Они являются таковыми и в пословицах и поговорках, что свидетельствует о динамизме их развития. Их нельзя охарактеризовать двумя-тремя эпитетами. В разных сказках один и тот же зверь может вести себя по-разному. В сказке "Айю, Бёрю, Тюлкю" ("Медведь, Волк, Лиса") Волк - простоватый бедолага, которого Медведь и Лиса задрали благодаря уловкам и плутням лисы. Он покорно признает право товарищей наказать его, он - гордец, никогда не делает попытки спастись ни бегством, ни унизительными просьбами пощадить. Но в сказке "Бёрю, Тюлкю, Ат" ("Волк, Лиса, Лошадь") Волк предлагает Лисе коварный план - придумать повод и зарезать лошадь, Лиса соглашается, за что получает от лошади заслуженный смертельный удар копытом. В волшебной сказке "Кёк бёрю" Серый волк съедает коня героя, но берет на себя функции его коня, мало того, помогает ему добыть чудо-коня, золотую птицу и ханскую дочь. В волшебных сказках герои часто превращаются в волка, отличающегося выносливостью, стремительностью и догадливостью. Та же лиса, что своими уловками подвела волка под "звериный нож" из-за съеденного ею же масла ("Айю, Бюрю, Тюлкю"), спасает старика от верной гибели, хитростью водворив неблагодарного медведя обратно в клетку ("Айю бла къарт" - "Медведь и старик"). Пословицы и поговорки также характеризуют животных с разных сторон. Таким образом, являясь как бы носителями определенной нравственности и типа поведения, животные и персонажи придают пословицам и поговоркам смысловую глубину и стилистическое совершенство и, благодаря своей типизиванности, легко создают в сознании ассоциации. Это способствует наиболее полному воплощению идей паремий, слушателю же помогает понять иносказательное содержание.

Иносказательность - характерная особенность "фауновых" паремий. "Это - суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком...".
"Фауновые" пословицы и поговорки не бывают нейтральными в своих оценках, они дают конкретную положительную и отрицательную оценку явлениям действительности. Содержащееся в них суждение утверждает или отрицает обобщаемые жизненные наблюдения.
Введение названий животных - особый прием обобщения. Само название животного, зверя или птицы - готовая модель, которая содержит в себе смысл обобщения и сравнения, так как даже в самом образе зафиксирована мысль.

Особенность, свойственная вообще пословицам и поговоркам - совмещение конкретного и общего - присуща всем "фауновым" паремиям: через конкретный образ животного передаются общие черты и признаки определенного типа людей и явлений, т.е. через животный персонаж образно реализуется принцип аналогии, благодаря которому достигается выразительность идеи, смысла паремий: "Къыпты тюбюнде къой кибик" ("Как овца под ножницами"), "Маскени излесенг, тюбде изле" ("Если ищете, ищите моську внизу", т.е. под дерущимися), "Къасабчыгъа - джау къайгъы, джарлы эчкиге - джан къайгьы" ("Забота мясника - о жире, бедной козы - о жизни") и т.п.

Как видно из примеров, характерные черты образа животного персонажа находятся в органическом единстве с содержанием паремий.
Свойственная данному жанру лаконичность требует максимальной нагруженности компонентов пословицы и поговорки. В этом смысле образы животных имеют неоценимые преимущества перед другими средствами выразительности: они ёмки в смысловом, насыщены в эмоциональном отношении: "Джыланны бассанг, башындан бас" ("Если наступаешь на змею, наступай на ее голову"), "Бир джылгъа къоян тери да чыдайды" ("И заячья шкура выдерживает год"). Слова "змея", "заячья" содержат в себе понятный намек, исключающий необходимость пространных рассуждений. Известно, что в карачаево-балкарском фольклоре доминирующая черта характера змеи - коварство. Видимо, это связано с тем, что скотоводство - занятие очень трудоемкое, особенно в горах, и укус змеи приносит много хлопот и страданий людям и животным. Заяц же известен не только как трусишка, но и как слабое существо. Качество его шкурки тоже не внушало особого доверия. Такие общепризнанные черты и свойства живых существ выступают основой типизирующей силы пословицы и поговорки.
Нам представляется, что обобщение в поговорках - скрытое, глубинное, смысловое, без словесно оформленного вывода, преподносимого в готовом виде.

Поговорка употребляется к случаю, и это является результатом ее типизирующей сущности. Кроме того, все исследователи признают, что поговорка служит созданию образа. А образ, как известно, не просто отражает действительность, но и обобщает ее. "Богатство образа определяется его многозначностью, обилием его предметно-смысловых связей как внутри, так и за пределами текста", другими словами, художественное богатство образа предполагает наличие внетекстовых предметно-мысловых связей образа. Такое состояние вещей имеет прямое отношение к рассматриваемым нами поговоркам, т.е. к поговоркам о животных. Их функция гораздо шире, чем простое украшение речи.

Известный исследователь азербайджанских пословиц и поговорок Ализаде 3.А. в связи с этим вопросом справедливо указывает, что "если в основу разграничения пословиц и поговорок положить их "способность отражать обобщение жизненных явлений и предметов, то окажется, что поговорки являются средством обобщения только по функции, тогда как пословицы будут обладать обобщающим характером как по функции, так и по содержанию". Таким образом, исследователь частично признает обобщающее значение поговорок. Пословицы и поговорки, как отмечает Ализаде З.А., способны стать, как фразеологизмы, "эквивалентом слова - понятия или предложения - понятия", и эта способность определяет широту сферы их применения. Таково большинство рассматриваемых нами паремий. Например, о непостоянном человеке: "Кимни тарысы болса, аны тауугъу" ("Является курицей того, у кого есть просо"); о беспомощном: "Къыпты тюбюнде къой кибик" ("Как овечка под ножницами"); о худом: "Къаргъа къабар эти джокъ" ("У него нет мяса, чтобы /даже/ ворона поклевала"); о невезучем (неприспособленном к жизни): "Джарлы тюеге минсе да, ит къабар" ("Бедняка собака укусит и на верблюде"); о пустозвонстве: "Макъыргъан киштик чычхан тутмаз" ("Мяукающий кот мышей не ловит"); об упрямстве: "Киштикни отха тартханча" ("Будто кошку тянули к огню") и т.п. Для интерпретации же некоторых паремий необходимы целые предложения: "Эшек къала ишледи да къуйругъу бла ойду" ("Осел построил дворец и разрушил хвостом").

Интерпретация и понимание некоторых поговорок требует знания их генезиса. Только при знании того, как, при каких обстоятельствах они возникли, поговорки оживают, обнажают свой смысл. Таковы, например, следующие поговорки: "Аппийни эшегича" ("Как осел Аппия"). У Аппия был громадный осел, но хозяин его не использовал, и осел целыми днями простаивал без дела. "Тауалийни атыча" ("Как лошадь Тауалия"). У Тауалия была худая кляча, ребра которой можно было сосчитать издали. "Хаджини киштигича" ("Как кот Хаджи"), т.е. чванливый. У Хаджи был ухоженный красавец-кот, который часто сопровождал хозяина, не боялся уличных собак, важно вышагивал по двору и никогда не ловил мышей.

Обычно карачаево-балкарская поговорка окружена реальным контекстом и соотносится с ним: "Джылан къабына джийиргеннгенча" ("Как змея брезгует своей кожей"), "Тюлкю къуйругъу бла от салгъанча" ("Как лиса хвостом костер развела."), "Тауукъ къазгъа эрищди да къуйругъун джыртдырды" ("Курица, глядя на гусыню, дала ощипать свой хвост"); "Тубаннга юрген итча" ("Как собака, лающая на туман"); "Ит бла киштикча" ("Как собака и кошка") и т.п. Их смысл достаточно прозрачен.

Многие карачаево-балкарские паремии о животных юмористичны, и это повышает силу эффективности их воздействия. Юмор в паремиях создает благоприятный фон, на котором полнее раскрывается содержание пословицы или поговорки, содействует их запоминанию и широкому бытованию. Кроме того, юмор служит воспитанию чувства слова: "Эшек мюйюз излей барды да къулагъын алдырды" ("Осел пошел искать рога да остался без уха"), "Хораз, хунагъа миниб къычырама деб, кесин къушха алдырды" ("Петух решил покукарекать на заборе, и его унес орел"); "Чычханны аджалы джетсе, киштикни къуйругъундан къабар" ("Когда приближается гибель мыши, она укусит кошку за xвocт"); "Ит итге айтыр, ит къуйругъуна айтыр" ("Собака собаке поручит, та собака своему хвосту поручит"); "Эшекни къулагъына къобуз сокъгъанча" ("Как под ухом осла играли на гармошке").

В некоторых паремиях юмор как стилистическое средство применяется не самостоятельно, а переплетается с иронией и сатирой и не всегда является превалирующим: "Джыланны баши тюз барса да, къуйругъун кёрмейди" ("И когда голова змеи идет прямо, не видит своего хвоста"); "Эшекни бир оюну болур, ол да кюлде болур" ("У осла одна игра, и та - в золе").
Модели образов животных персонажей в паремиях построены частично на свойствах, реалистических особенностях, присущих животным, частично же - на свойствах, сообщаемых им человеческим воображением. В пословице: "Джыланнга уу берген - кеселекке" ("Яд змеи - от ящерицы") образ ящерицы крайне отрицателен и не соответствует реальным свойствам безобидного существа. Это - художественный прием, направленный на воплощение идеи осудить коварство, склочность, развенчать любителей расправляться с противниками чужими руками, а самим трусливо оставаться в тени. Видимо, верткость, непредсказуемость движений ящерицы сыграли тут не последнюю роль, хотя на практике ее считают кротким существом.
Но в свете ее характеристики в поговорке выражена глубоко гуманистичная мысль: прежде чем дать оценку поступку индивида, необходимо разобраться, кто в чем и в какой степени виновен. Таким образом, утверждается необходимость справедливого, бережного отношения к природе, ко всему живому, даже к "змеистым".

Необходимо признать, что некоторая несправедливость (возведение в ранг ядотворца) по отношению к ящерице не умаляет гуманистического значения поговорки: она берет под защиту змею, с которой людям часто приходилось иметь дело и которую понять тоже обязаны, но не направлена против ящерицы. Нет ни одной паремии, где утверждалась бы мысль о необходимости расправы с ящерицей. Но существует древняя народная примета: убивать ящерицу ни в коем случае нельзя - ырыс, т.е. запрещено.
Надо сказать, что и собака, и осел, и лиса, и некоторые другие животные и звери наделены человеком массой отрицательных черт и свойств, присущих им не больше, чем другим. Но такое сгущение красок оправдано, так как является потребностью в плане создания образа - обобщения.

Вообще, паремии о животных, в сущности, имеют большой гуманистический заряд, несмотря на противоречивость смысла некоторых пословиц и поговорок. Даже о таких зверях и тварях, которые, казалось бы, никак не могли претендовать на человеческую симпатию, сложены пословицы и поговорки, в которых сильно выражена гуманистическая тенденция: "Бёрю ачлай барса да, тоюб барады дейдиле" ("Волк если даже идет голодным, говорят, что идет сытым"), "Бёрюню, ашаса, ашамаса да, ауузу къан" ("Ел ли, нет ли,- у волка всегда пасть в крови", т.е. считают, что он съел что-то или кого-то), "Бёрю да хоншу къошуна чабмайды" ("Даже волк на соседний кош не совершает набегов"), "Джылан да джылыугъа илешеди" ("И змея тянется к теплу") и т. д.

Среди пословиц и поговорок о животных много паремий, противоречащих друг другу: "Ат аягъан бет табмаз" ("Тому, кто жалеет коня, удачи не видать") и "Ат аялса - минг кюнлюк, аялмаса - бир кюнлюк" ("Конь, которого берегут - на тысячу дней, не берегут - на один день"). Существование противоречащих друг другу паремий - свидетельство того, что они всегда реально отражали сложность действительности, жизнь же всегда была полна противоречивых явлений и сил. И тем, которые не хотели понять, не могли понять этого, в середине прошлого века хорошо ответил В.Даль, который писал: "...сделано было странное замечание: одна-де пословица противоречит другой, на приговор есть приговор, и не знаешь, чего держаться. Не знаю, кого бы это смутило: разве можно обнять предмет многосторонний одним взглядом и написать ему приговор в одной строке? В том-то и достоинство сборника пословиц, что он дает не однобокое, а полное понятие о вещи, собрав все, что о ней по разным случаям было высказано. Если одна пословица говорит, что дело мастера боится, а другая добавляет, что иной мастер дела боится, то, очевидно, обе правы: не ровно дело, и не ровен мастер".

В пословицах и поговорках о животных противоречивость часто передается через названия персонажей: "Къарнына ашамаса, ёгюз тартмайды" ("Если голоден, вол не потянет"), но "Тойгъан эшек къаядан секирир" ("Сытый осел упадет со скалы"); "Атны семиртсенг, джаяу джюрюмезсе" ("Если откормишь коня, пешим не будешь"), но "Ат азгъын болса, джоргъа болур" ("Похудевший конь становится скороходом").

Роль животных персонажей в создании синтаксической структуры пословиц и поговорок не однозначна. В одних случаях они выступают в роли субъекта, т.е. действующего лица, и смысл пословицы сконцентрирован в названии субъекта и его действии, состоянии: "Тюлкю юрсе, итни къарны аурур" ("Когда лает лиса, у собаки живот крутит"), "Эшек гылыуун бек сюер" ("Осел своего осленка любит чрезмерно", т.е. заласкает"), "Айюню баласы айюге ай кёрюнюр" ("Медвежонок медведю кажется луною").

В приведенных примерах замена названия одного субъект, каким-либо другим привела бы к нарушению, искажению смысла паремии или к бессмыслице, так как, являясь другой моделью, воплощением других идей, другой субъект вызвал бы другие ассоциации, соединившись с теми же компонентами синтаксической единицы - паремии. Поэтому паремии, составленные по принципу замены субъекта, очень редки. В таких случаях субъектами их выступают животные или птицы, наделенные одними и теми же или близкими характерными чертами. В таком случае паремии синонимичны: "Бёрюню бёрю ашамаз" ("Волка волк не съест") и "Айюню айю ашамаз" ("Медведя медведь не съест"). Но паремии: "Ит итлигин этер" ("Собака поступит как собака") и "Бёрю бёрюлюгюн этер" ("Волк поступит как волк") по смыслу далеки друг от друга.
Во многих карачаево-балкарских пословицах и поговорках животные выступают в роли объекта, то есть действия направлены на них. В таких паремиях именно поведение, наиболее характерные черты и свойства объекта являются смыслоопределяющим фактором, благодаря чему паремия приобретает свое индивидуальное, ёмкое содержание: "Къойну тойгъа ийгенча" ("Как овцу на танцы посылали").

Немало имеется и таких паремий, в которых животные персонажи выступают в роли как объекта, так и субъекта: "Айю тюлкюню кесин кёре эди да ызын излей эди" ("Медведь видел самое лисицу да ее следы искал"). В паремиях же типа: "Атха кёре - къамчинг" ("По коню и камча") или "Тюлкюню териси башына джау" ("Шкура лисицы - ей враг") отсутствует прямое действие животного персонажа, но есть намек на его свойства.
Особую группу составляют паремии, в которых названия животных вовсе отсутствуют, но угадываются. В них свойства и признаки, характерные определенным существам, создают своеобразную структуру и эмоциональный настрой паремий:

"Къозлагъаны - Къобалада,
Къангкъылдагъаны - Джобалада"
"Несенье - у Кобаевых,
Кудахтанье - у Джобаевых"

"Байрагъа мияу дегенча" ("Будто мяукают Байре" (Байра - имя человека, который не переносил мяуканье). Или же: "Джызылдагъанына къарасанг - тау кёчюреди" ("По жужжанию судить - горы переносит") и т.п.
Паремии этого типа составляют небольшую группу.
В карачаево-балкарском "фауновом" репертуаре имеется довольно обширный пласт сложных паремий, состоящих из двух самостоятельных синтаксических единиц. В этих сложных образованиях объединение двух самостоятельных паремий в одну основывается на их семантической близости или антитетической соотнесенности: "Дууулдаса бал чибин, къонса - къара чибин" ("Зажужжит - пчела, сядет - муха"), "Бёдене - суугъа кирмейди, чабакъ суудан чыкъмайды" ("Перепелка - в воду не входит, рыба - из воды не выходит") и др. В этих паремиях персонажи: пчела и муха, перепелка и рыба наделены в определенном смысле контрастными свойствами. Такое построение по принципу контрастности служит обнажению идей паремий в целом.
В паремиях типа:

"Къаргъа къангкъылдаб къаз болмаз,
Амма сынгсылдаб къыз болмаз"
("Ворона, как бы ни гоготала, гусыней не станет,
Старуха, как бы ни кокетничала, девицей не станет")

две простые паремии, входящие в сложную, синонимичны. Осуждение неестественности поведения звучит в обеих частях слож нойпаремии. Они дополняют друг друга и создают большую силу убедительности и эмоциональной насыщенности, хотя частично сохраняют свою автономность. Такие бинарные паремии часто распадаются на две самостоятельные паремии и употребляются самостоятельно.
Сложные паремии обычно рифмованы. Названия животных часто образовывают и внутреннюю рифму, порой аллитерацию или ассонанс.
Названия животных, по смыслу тесно примыкая к другим компонентам, в сложных паремиях образуют ряды, в которых равнозначащие компоненты занимают одинаковые позиции, обеспечивая смысловую и звуковую гармонию. И это исключает инверсию при их употреблении. При анатомировании, например, одной паремии получается следующая картина:

"Иги деген - атха миннген кибикди,
Аман деген - эшекден джыгъылгъан кибикди"
("Скажут "славный" - словно сел на коня,
скажут "скверный" - словно упал с осла").

Форма оформления одного ряда определяет форму оформления другого ряда. Этим обеcпечивается единообразие и конвергенция обоих рядов. Поэтому равнозначащие элементы "славный - скверный", "сел - упал", "конь - осел" своим позиционным месторасположением создают отточенную завершенность композиции паремии, при которой ее идейная квинтэссенция находит наиболее полное выражение. Основными компонентами являются элементы "конь - осел".

Таким образом, изучение данной группы паремий показывает, что животные персонажи являются важными смыслосодержащими и стилеопределяющими компонентами в их составе. Они способствуют созданию многообразных по тематике пословиц и поговорок, помогают избежать голой сентенциозности, служат идее гуманизации человеческих представлений и понятий.

(Фольклор народов Карачаево-Черкессии. (сб-к научных трудов) Черкесск, 1991)

Кабардинцы — один из коренных народов Кабардино-Балкарии (республика в составе Российской Федерации). Общая численность в мире: около 2 миллионов человек. В России проживает примерно 520 тысяч человек. Кабардинцы составляют одну из этнических групп адыгов. Говорят на кабардино-черкесском языке. Религия: ислам суннитского толка. Родственные народы: адыгейцы и шапсуги. Древнейшие предки кабардинцев: племена зихов, меотов и касогов. До середины 19 века у кабардинцев не существовало письменности. Но при этом издревле существовал богатый устный фольклор, в том числе пословицы и поговорки (в кабардинском языке пословицы и поговорки обозначаются одним термином — «псэлъэжьхэр»- «старые слова, старые речения»), с некоторыми из которых вы можете ознакомиться.

В ластолюбец щедр на обещания.

Пусть мысль будет длинной, а слово — кратким.

Власть сильна умом, а не мечом.

Кто любимый, тот и красивый.

Болтливый человек плохо делает дело.

Весенний дом — дырявый.

Кто рано встаёт, — для того жеребёнок родится.

Даже жизнь дана взаймы.

Когда жизнь хороша, — властитель нравится.

Видя голову медведя, след его не ищи.

Счастье распределяют утром.

Дела ленивого — на пять дней.

Бессмертных не бывает.

На лице — стыдливость, на языке — ум.

Кто часто волнуется, тот стареет быстро.

Молодой стареет; старый молодым не становится.

Пока отец из могилы не встанет. (о неопределённости срока исполнения; аналог таких русских пословиц, как «Когда рак на горе свистнет», «После дождичка в четверг»)

Кому делают люльку, тому и гроб сделают.

Молодой, мечтая о будущем, стареет; старый, посмеиваясь над прошлым, умирает.

Имеющий начало, имеет и конец.

Кроме неначатого, всё имеет конец.

Пока бедные говорят о богатых, у них гаснет свет.

У ленивого день длинный.

Пока ленивый повернётся, месяц пройдёт.

Один год дважды не приходит.

Дурак, надеясь, старится.

Не пытайся вернуть ушедшие обычаи.

Кто рано встаёт и рано женится — не жалеет.

Не подготовленного зимой, — летом не найдёшь; не заработанного летом, — зимой не будет.

У кого власти с крошку хлеба, тот норовит ею и солнце затмить.

Что потеха для князя, то — беда для народа.

Умоешься — светает, быстрее идёшь — дорога становится короче.

Что не принесли усы, борода не принесёт.

_______________________________________________________________

Сборники кабардинских пословиц и поговорок (печатные издания) :

«Кабардинские пословицы». Нальчик, 1965 г.; 1 тхылъ — 202 стр.

«Кабардинские пословицы». Нальчик, 1967 г.; 2 тхылъ — 252 стр.

«Кабардинские пословицы». Нальчик, 1994 г.; 325 стр.

Балова И.М. «Очерки по синтаксису пословиц и поговорок кабардинского языка». Нальчик, 1999 г.; 196 стр.

«Кабардинские песни и пословицы». Составители: А. Шогенцуков, Х. Эльбердов. Нальчик, 1948 г.; 166 стр.

«Кабардинско-русский фразеологический словарь». Составитель: Б.М. Карданов; 1963 г. (в него вошло около 1000 кабардинских пословиц и поговорок, относимых автором к числу фразеологизмов). В 1968 году выходит расширенное издание словаря (5600 единиц), в который включено автором ещё 500 кабардинских пословиц и поговорок.

На этой странице: кабардинские народные пословицы и поговорки (паремии), присловья, наставления с переводом, на русском языке.