Второй том краткое содержание по главам. Том второй

Николай Ростов – в первой части второго тома романа Льва Толстого «Война и мир» предстает перед читателем в другом амплуа. Он приезжает в отпуск к родным, наслаждается общением с домашними, участвует в дуэли между Долоховым и Безуховым и даже поначалу считает Федора своим хорошим другом. Разочарование наступает в то время, когда Долохов явно вредит ему при карточной игре, в результате чего Николаю нужно выпросить у отца большую сумму денег, чтобы погасить долг.

Федор Долохов – в первой части второго тома предстает перед читателями с совершенно противоположных сторон. Он – притворщик, изменяющий Безухову с его женой, участвующий в дуэли; кроме того, обманщик в карточной игре, подлый и низкий человек. Но в то же время со своей матерью Долохов ведет себя как любящий и преданный сын, сильно переживающий за неё.

Пьер Безухов – переживает измену своей супруги Элен Курагиной с Долоховым. Задумывается о том, что пожинает плоды неверного принятия решения по поводу брака с этой коварной и подлой женщиной. Участвует в дуэли с Федором Долоховым и ранит его, после чего сильно волнуется, думая, что стал убийцей. К счастью, Долохов выздоравливает. Пьер уезжает в Петербург.

Наташа Ростова – в этой части изображена взрослеющей девушкой, любящей жизнь. С восторгом встречает брата, приехавшего в отпуск со службы в армии. Продолжает дружить с Соней Ростовой, участвовать в праздниках, присутствует на балу у Иогеля, где танцует с Денисовым. Получает предложение от Денисова стать его женой, из-за чего в растерянности спрашивает совета у матери.

Соня Ростова – изображена красивой, цветущей девушкой. Продолжает любить Николая Ростова и очень рада, что он приехал в отпуск. Надеясь на взаимность, отказывает Федорову Долохову, который делает ей предложение. Однако, Ростов ничего, кроме дружбы, Соне пообещать не может.

Андрей Болконский – до определенного времени считается пропавшим без вести, однако, внезапно появляется дома в критический момент – когда проходят роды его жены Лизы. К сожалению, супруга умирает. Андрей сильно переживает об этом.

Маленькая княгиня Лиза – в этой части как действующий персонаж фигурирует в последний раз. Умирает при родах. «Её лицо будто говорило: «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? Помогите мне».

Граф Илья Андреевич Ростов – все так же принимает гостей у себя в доме. Переживает по поводу карточного долга сына, однако, хотя и огорчается, соглашается помочь ему выплатить эту большую сумму.

Глава первая

Как же замечательно после службы в армии оказаться в кругу семьи! Именно об этом мечтал Николай Ростов, которому дали отпуск и который с нетерпением ждал, когда извозчик, наконец, подвезет его к родному дому. Вот он увидел родные стены, услышал голос удивленного лакея Прокофия… Семья встретила Николая бурными объятьями: «Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф обнимали его; люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали…»

Николай решил зайти в залу, оставшись никем не замеченным. «Все то же - те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто-то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что-то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости».

Особенно радовалась возвращению Николая влюбленная в него Соня Ростова. Вдруг в комнату вошел до сих пор никем не замеченный Денисов. После приветствий его отвели в приготовленную комнату, а Ростовы собрались вместе. Каждый из членов семьи желал пообщаться с Николаем, высказать свое расположение, оказать знаки внимания. Все были безмерно рады долгожданной встрече.

Юноше очень нравится Соня, но он не готов ради нее отказаться от соблазнов, которых вокруг немало. При встрече с девушкой Николай обратился к ней на «вы», «но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались».

Глава вторая

Николай, вернувшись домой, был принят окружающими радушно и даже с почетом: домашние восприняли его как лучшего сына, героя и своего ненаглядного Николушку, родные – как милого, ненаглядного и почтительного молодого человека, знакомые – как красивого гусарского поручика, ловкого танцора и одного из самых лучших женихов Москвы.

Он проводил время очень весело. Он «испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривая себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос». С Соней отношения юноши охладели.

В комнату вошла Анна Михайловна, которая сообщила о намерении съездить к молодому Безухову, который прислал письмо от Бориса. Граф Илья настоятельно просил передать, чтобы Пьер приехал в гости, на обед.

К сожалению, Безухов очень несчастен в браке с Элен, и об этом с сочувствием говорит Анна Михайловна.
В начале марта старый граф Илья Андреевич Ростов размышлял по поводу обеда в Английском клубе для приема князя Багратиона. «На другой день, 3-го марта, во втором часу пополудни, двести пятьдесят человек членов Английского клуба и пятьдесят человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя австрийского похода, князя Багратиона.

Глава третья

Третьего марта в Английском клубе начался обед, сопровождавшийся веселыми голосами, беседами на различные темы. Среди приглашенных присутствовали Денисов, Ростов, Долохов, Безухов с женой Элен, Шиншин, Несвицкий, а также многие знатные люди Москвы и, конечно же, Багратион, долгожданный и желанный гость. Пьер ходил по залу, одетый по-модному, но с унылым и грустным лицом.

Граф Илья Андреевич Ростов торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, здоровался одинаково с важными и неважными лицами, и лишь на сыне радостно останавливал взгляд, подмигивая ему. Молодой Николай Ростов стоял у окна с Долоховым, знакомством с которым очень дорожил.

Вдруг в дверях передней появился Багратион, в новом узком мундире и георгиевской звездой на левой стороне груди. На лице его было что-то наивно-праздничное. Граф Илья Андреевич вышел из гостиной, неся серебряное блюдо, на котором лежали сочиненные в честь Багратиона стихотворения. Смущенный герой не хотел принимать таких почестей, но пришлось покориться. Он склонил голову и слушал.

Глава четвертая

Пьера Безухова, присутствующего среди гостей, было не узнать. Он так же, как и в прежние времена, много ел и пил, но невооруженным взглядом было видно, что в этом человеке произошли существенные перемены – к сожалению, не в лучшую сторону. «Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем-то одном, тяжелом и неразрешенном». Причиной мрачного настроения было анонимное письмо, где говорилось о любовной связи его жены с Долоховым.

«Да, он очень красив, - думал Пьер, - я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтоб осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить».
Федор, глядя на Пьера, предлагает выпить «За здоровье красивых женщин и их любовников», чем окончательно выводит мужа Элен из себя.

Разъяренный Безухов принимает решение вызвать Долохова на дуэль. В то же самое время, как Пьер сказал эти слова, он внутренне окончательно убедился, что его жена виновна.

Он ненавидел её и понимал, что разрыв окончателен. В то же самое время друзья Пьера начали обсуждать условия дуэли.
Поединок состоялся на небольшой полянке соснового леса. «Минуты три все было уже готово, и все-таки медлили начинать. Все молчали».

Глава пятая

Дуэль в Сокольниках должна была состояться несмотря ни на что. Обратного пути уже не было. Но вдруг выясняется, что Пьер Безухов совершенно не имеет опыта в стрельбе. Он «держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо, боясь, как бы из этого пистолета не убить самого себя…» Однако, выстрелив, ранил Долохова в бок, после чего противник, несмотря на боль и слабость в теле, захотел оставить право второго выстрела за собой. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но все улыбались; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться». В этот раз пуля пролетела мимо Безухова, не задев его.

Раненого Федора положили в сани и повезли в Москву. По дороге он сильно волновался, что его дорогая мама, узнав о случившемся, не переживет этого.

Глава шестая

В собственном доме Пьер редко виделся с женой, так как у него постоянно было много гостей. После дуэли Безухов остался в отцовском кабинете и стал напряженно думать. На душе было тяжелее, чем прежде. Забыть то, что произошло с ним, не помогало ничто: укоры совести не давали уснуть, Пьер мучительно переживал, что стал убийцей любовника Элен. Но в чем же он виноват? «В том, что ты женился, не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее» – твердил внутренний голос. Все оказалось глупой, страшной ошибкой, но, увы, времени назад вернуть невозможно. «А сколько раз я гордился ею, – думал он. – Гордился её величавой красотой, её светским тактом, домом, где она принимала гостей, гордился неприступностью жены. Поначалу он думал, что не понимает её, но по мере того, как убеждался в ее непристойном поведении, становился мрачнее, понимая, что его жена – развратная женщина: «сказал себе это страшное слово, и все стало ясно»!
Пьер осознал, что не может оставаться с Элен под одной крышей и приказал камердинеру готовиться ехать в Петербург – подальше от неверной супруги. Однако, осуществить намерение не успел. Пришлось выслушать упреки от жены, её оправдания, что ревность не имеет оснований, а дуэль – глупость. Элен утверждала, что Долохов умней и лучше Безухова, но она с ним не изменяла мужу. «И почему вы могли поверить, что он мой любовник?.. Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше» – нагло врала Курагина. Пьер настолько разгневался, что «схватив со стола мраморную доску с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее», закричав: «Я тебя убью». Элен выбежала из комнаты. Через неделю Пьер отправился в Петербург.

Глава седьмая

Андрей Болконский считался погибшим, хотя тело его не было найдено. После получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении прошло два месяца, но его не было ни в списках погибших, ни в числе пленных. Особенно переживал об этом князь Николай Болконский, но старался не подать виду.

Дорогие читатели! Предлагаем ознакомиться с описанной по главам.

«Ваш сын, в моих глазах, - писал Кутузов, - с знаменем в руках, впереди полка пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно - жив ли он или нет». После этого известия князь Николай расстроился еще больше, и все же поделился горем с Марьей, которая стала утешать папу: «Будемте плакать вместе…» Но все же княжна надеялась, что эти мысли и слова о смерти Андрея ошибочны, и молилась о нем как о живом, каждый день ожидая известия о возвращении брата.

Глава восьмая

У маленькой княгини Лизы начались роды. Послали за Марией Богдановной. Все очень волновались, особенно Марья. Домашние напряженно ожидали доктора, но его не было. Когда к дому подъехал экипаж, домашние подумали, что это врач спешит на помощь роженице. Однако, совершенно неожиданно из него вышел… Андрей Болконский. Обнявшись с сестрой, он «пошел на половину княгини».

Глава девятая

Роды у Елизаветы были крайне тяжелыми. Лицо княгини, по-детски испуганное, будто говорило: «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? Помогите мне». Андрей зашел в комнату, но, что поразительно, его жена не удивилась внезапному появлению мужа. «Душенька моя, – сказал он. – Бог милостив». Но Лиза никак не отреагировала на это, она даже не поняла, что он приехал. Страдания усиливались.

Андрей то сидел в соседней комнате, обхватив голову руками, то пытался подойти к двери, которую кто-то держал изнутри. Он сильно переживал. Вдруг раздался страшный крик, а затем – плач ребенка. Андрей Болконский осознал, что стал отцом и заплакал от радости, но, зайдя в комнату, увидел Лизу мертвой.

На похоронах Андрей почувствовал, как «в душе его оторвалось что-то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть». Через несколько дней ребенка крестили. Крестным стал дед Николай.

Глава десятая

Вопреки ожиданиям, Николай Ростов не был разжалован из-за того, что участвовал в дуэли Безухова с Долоховым. Напротив, стараниями старого графа молодого человека определили в качестве адъютанта к московскому генерал-губернатору. Таким образом, он все лето оставался в Москве, и за это время очень подружился с Долоховым, который все же выздоровел после ранения. Николай часто бывал у них в гостях и слышал слова старушки-матери, горячо любящей своего сына: «Да, граф, он слишком благороден и чист душою - для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет». Она недоумевала, зачем вообще произошел этот поединок и, конечно же, винила во всем Пьера Безухова, который, по ее мнению, вызвал Федора на дуэль по причине ревности.

Сам же Федор Долохов, открывая душу Николаю Ростову, неожиданно сказал о себе так: «Меня считают злым человеком, я знаю, – и пускай. Я никого знать не хочу, кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два-три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только настолько, насколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины».

Осенью семья Ростовых возвратилась в Москву. Это время было самым счастливым для Николая. Долохов был нередким гостем в доме друга, и все, кроме Наташи, были о нем хорошего мнения. Она же, стараясь доказать брату свою правоту, с упорным своеволием кричала, что Федор «злой и без чувств». Вскоре стало заметно, что Долохов неравнодушен к Соне Ростовой.

С осени 1806 года все стали чаще разговаривать о войне с Наполеоном. Николай после праздников собирался возвращаться в полк.

Глава одиннадцатая

С Николаем редко случалось, чтобы он обедал дома, однако, на третий день Рождества состоялся прощальный обед, на котором присутствовало человек двадцать, в том числе Денисов и Долохов. Атмосфера счастья, влюбленности в эти дни перед отъездом Ростова на службу, чувствовалась особенно.

Войдя в дом перед самым обедом, Николай увидел напряженность между некоторыми членами семьи. Оказалось, что Долохов сделал предложение Соне, но она ему решительно отказала, – в надежде на дальнейшие отношения с Николаем, в которого была влюблена. Но Ростов не обещал взаимности. «Я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви я ни к кому не имею, как к вам. Потом, я молод. Maman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю» – отвечал он девушке.

Глава двенадцатая

На балу у Иогеля царила восторженная атмосфера. Особенно радовались этому событию Соня и Наташа Ростовы: первая по поводу того, что сумела отказать Долохову, вторая – что она первый раз была в длинном платье, на настоящем бале. Зала была взята Иогелем в доме Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы в этот вечер. Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.

Дорогие читатели! Предлагаем ознакомиться с в романе Л. Н. Толстого “Война и мир”.

Наталья настойчиво приглашала Денисова на танец. «Пожалуйста, Василий Дмитрич, - говорила она - пойдемте, пожалуйста». Наконец, он согласился и танцевал мазурку так, что все удивились.

Глава тринадцатая

Ростов не видел Долохова в течение двух дней, а на третий получил от него предложение приехать в Английскую гостиницу на прощальную пирушку. Или ты боишься со мной играть? – спросил его друг. Они встретились, но отношения были не такими, как прежде, во взгляде Долохова сквозила холодность. Они стали играть на деньги, но эта игра оказалась отнюдь не в пользу Ростова, который «проиграл больше того, что мог заплатить».

Глава четырнадцатая

Игроки уже не обращали внимания на собственную игру, сосредоточившись на Николае Ростове.
В продолжение игры Ростов все больше запутывался. «Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно! И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!.. И зачем же это он делает со мной?..» - думал и вспоминал Ростов. Карты ложились не так, как он того желал, и было явно, что он проигрывает. Долохов поступал с бывшим другом подло: несмотря на то, что знал, в каком затруднительном финансовом положении находится Николай, все равно вредил ему. В результате Ростов проиграл сорок три тысячи рублей, а Долохов продолжал издеваться: «…Ты знаешь поговорку. «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю». Этой фразой он дал понять причину, почему повел себя так с другом. Но Николая подобный намек расстроил еще больше. «Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! - крикнул он с бешенством».

Глава пятнадцатая

Больнее всего Николаю было от того, что нужно было прийти домой и признаться родным, что произошло в Английской гостинице. Проницательная мать, в отличие от других членов семьи, сразу заметила мрачное настроение сына. «Что с тобой?» – спросила она, но Николай хотел дождаться отца и поэтому ничего не ответил. Неожиданно для него самого душу стало утешать чистое пение Наташи. «Все это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь, - все это вздор… а вот оно - настоящее…» – думал он, слушая аккорд за аккордом и даже подпевая сестре.

Глава шестнадцатая

В тот неудачный день Николай Ростов получил истинное наслаждение от музыки, но как только Наташа перестала петь, суровая действительность напомнила о себе. Отец сразу не заметил состояния сына, и лишь после, когда тот небрежно произнес: «Папа, я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно», – и объяснил, как много – сильно расстроился. Николай, обличаемый совестью, попросил у отца прощения.

В то же самое время в комнату ворвалась взволнованная Наташа со словами: «Мама!.. Мама!.. он мне сделал… предложение». Однако, графиня восприняла это известие несерьезно. В её ответе сквозила ирония: «Ну, влюблена, так выходи замуж, - с Богом!» В конце концов, графиня объяснилась с Денисовым, сделав акцент на том, что её дочь еще очень молода для принятия таких серьезных решений.
Денисов не хотел более ни одного дня оставаться в Москве, поэтому Николай Ростов проводил его. Кроме того, в этом участвовали все московские приятели «и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции».

Граф Николай не сразу смог собрать проигранные сыном деньги, и поэтому Николаю пришлось задержаться в Москве еще две недели. В конце ноября молодой офицер уехал догонять полк, который уже был в Польше.

Мнение критиков о романе «Война и мир». Цитаты.

«Ничего лучшего у нас никогда не было написано никем; да вряд ли было написано что-нибудь столь хорошее. 4-й том и 1-й том слабее 2-го и особенно 3-го; 3-й том почти весь «chef d’œuvre» – такой вывод делал И. Тургенев в отношении легендарного романа «Война и мир» в письме А. Фету. Стоит обратить внимание также на отзыв Д. И. Писарева, который утверждает: «…Роман графа Л. Толстого можно назвать образцовым произведением по части патологии русского общества. Он видит сам и старается показать другим отчетливо, до мельчайших подробностей и оттенков все особенности, характеризующие тогдашнее время и тогдашних людей, - людей того круга, который всего более ему интересен или доступен его изучению. Он старается только быть правдивым и точным…» Возможно найти ряд верных и точных суждений о романе «Война и мир» и в статьях Н. С. Лескова, которые печатались без подписи в газете «Биржевые ведомости». Критик называет произведение «наилучшим русским историческим романом» и высоко оценивает его художественную правду и простоту. Лесков особенно подчеркивал заслугу автора, «сделавшего более, чем все» для вознесения «народного духа» на достойную его высоту.

В октябре 1805 года русские войска заняли города и села эрцгерцогства Австрийского и пошли на соединение с союзниками. Незадолго перед этим солдаты совершили тридцатимильный переход, но поскольку ожидалось прибытие главнокомандующего, начальство потребовало надеть парадную форму.

Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го-го-го-го-ство!» И опять все замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам... Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И все было исправно, кроме обуви.

Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский .

Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее. Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея: «Ваш сын, - писал он, - надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного»...

В штабе Кутузова ожидали вестей от командующего австрийской армией Мака. В это время в штаб неожиданно прибыл незнакомый генерал, которого адъютанты не захотели пропустить к Кутузову. Главнокомандующий вышел в приемную и узнал в прибывшем генерала Мака, который подтвердил слухи о поражении австрийцев под Ульмом и о сдаче всей армии. Князь Андрей понимал, что русская армия оказалась в очень тяжелом положении, что ей предстоит трудное сражение с французами. С одной стороны, он был рад этому, так как представилась наконец возможность принять участие в бое, с другой стороны - опасался поражения русской армии, понимая, что в данной ситуации преимущество на стороне Бонапарта.

Юнкер Ростов проходил службу в эскадроне под командованием ротмистра Денисова, известного «всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова», и жил вместе с командиром. Утром Денисов вернулся в скверном настроении, так как проиграл в карты значительную сумму денег. К ним зашел офицер Телянин, которого сослуживцы невзлюбили за скрытность и корыстолюбие. Походив немного по комнате, он ушел. Денисов сел писать письмо девушке, которой недавно увлекся, но вынужден был прерваться, так как в это время пришел вахмистр за деньгами.

Денисов попросил Ростова подать ему кошелек, который обычно оставлял под подушкой, но обнаружил, что кошелек исчез. Ростов понял, что деньги взял Телянин, и отправился к нему на квартиру. Выяснив, что тот уехал в штаб, он выехал вслед за ним. Николай застал Телянина за обедом в трактире. Он дождался момента, когда Телянину пришла пора расплачиваться, и увидел как он достал из кармана кошелек Денисова и вынул из него деньги. Когда Ростов обвинил Телянина в краже, тот испугался, попросил не губить его и, взывая к жалости, поведал историю о своих бедных стариках-родителях, умоляя юнкера не рассказывать сослуживцам о происшедшем. Ростов с отвращением кинул ему кошелек со словами: «Ежели вам нужда, возьмите эти деньги».

Спустя некоторое время после этой истории в компании офицеров зашел разговор о Телянине, и Ростов рассказал сослуживцам о том, что тот украл деньги. Полковой командир обвинил Николая во лжи, и Ростов вызвал его на дуэль. Друзья, и настойчивее всех Денисов, пытались отговорить Ростова от поединка, и советовали ему извиниться перед полковым командиром. Несмотря на их разумные доводы, юноша не отказался от своих намерений. Телянин в это время притворился больным: на следующий день его было приказано «исключить». В этот же день в части стало известно о том, что генерал Мак и вся австрийская армия сдались в плен. Денисов и остальные обрадовались тому, что пришло время «выступать в поход». Вскоре русская армия вступила в бои.

Кутузов отступил в сторону Вены, сжигая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 октября русские войска переходили реку Энс, растянувшись через город Энс по обе стороны моста. Переправа, на которой остановились русские войска, была обстреляна неприятелем. Не осознавая всей сложности ситуации, русские солдаты шутили и высказывали свои суждения о происходящих и предстоящих событиях. Денисов готовил эскадрон к бою.

Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно все вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.

На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне все замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно-быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где-то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно-разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища...

Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору... Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий... Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту.

Командир полка, немец Богданыч, по вине которого мост не подожгли своевременно, посчитал, что во время операции потерял «пустячок» - двое гусар были ранены, а один - убит «наповал». Кутузов перешел за Дунай и остановился. Тридцатого октября он атаковал дивизию Мортье, разбив противника. В ходе сражения впервые были захвачены трофеи - знамя, орудия и два неприятельских генерала. В бою князь Андрей был слегка оцарапан пулей в руку, а его лошадь получила серьезное ранение.

В знак особой милости Болконского послали к австрийскому двору, чтобы сообщить о последней победе. Немецкий военный министр и его адъютант встретили русского курьера холодно, дав своим поведением понять, что военные действия Кутузова их ничуть не интересуют. Из всего донесения министр обратил внимание лишь на то, что сам Мерсье не взят, а убит их соотечественник Шмидт, что, по его мнению, является «слишком дорогой платой за победу».

Выходя из дворца, князь Андрей почувствовал, что радость, переполнявшая его после победы, исчезла. Он остановился у своего знакомого по Петербургу - дипломата Билибина. Когда князь рассказал ему о своем визите в австрийское посольство, тот ничуть не удивился и ответил, что подобного отношения и следовало было ожидать. Билибин поделился с князем Андреем своими соображениями о вероятном ходе дальнейших событий: Австрия оказалась в невыгодном положении и теперь, вероятнее всего, станет искать тайного мира с Францией.

Через несколько дней Болконский отправился на прием к императору Францу с известием о выигранном сражении. Император расспросил его о неимеющих, по мнению князя Андрея, особого значения вещах: времени начала сражения, о расстоянии от одного села до другого и т. д.

Однако, несмотря на пророчества Билибина, в целом при австрийском дворе известие о победе Кутузова было встречено радостно. Кутузов был награжден орденом Марии-Терезии большого креста, а князь Андрей — орденом Марии-Терезии третьей степени. Император заказал по этому случаю торжественный молебен. На следующий день после визитов к главным сановникам Австрии князь Андрей вернулся вечером домой к Билибину. Тот сообщил, что французская армия перешла один из мостов, который защищали австрийцы, и хотя мост был минирован, его почему-то не взорвали, что вызвало удивление даже у Бонапарта. Таким образом, французы в скором времени могут войти в Москву. Русская армия оказалась в еще более трудном положении.

Известие было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею. Как только он узнал, что русская армия находится в безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему новый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.

Князь Андрей собрался немедленно выехать обратно в часть, хотя планировал пробыть в городе еще дня два. Но Билибин посоветовал ему не возвращаться в армию, находящуюся в безнадежном состоянии, и отступать вместе с ним. Болконский отказался от этого предложения и отправился в обратный путь.

Когда князь Андрей возвратился в штаб, Кутузов на его глазах отправил Багратиона «на великий подвиг». Согласно планам полководца, Багратион должен был задержать французов и дать возможность русской армии занять более выгодную позицию. Князь Андрей хотел присоединиться к Багратиону, но Кутузов отказал ему.

Багратион, для того чтобы выиграть время, послал парламентеров к французам для проведения переговоров. Мюрат поддался на обман, но Бонапарт, получив от Мюрата сообщение, понял, что переговоры «фальшивые», отдал приказ об их прекращении и немедленном наступлении на русскую армию. Князю Андрею все же удалось добиться того, чтобы Кутузов отправил его к Багратиону.

Прибыв на место, Болконский попросил у Багратиона позволения объехать позицию и узнать расположение войск.

Совершая обход, князь Андрей наблюдал за приготовлениями к сражению. Ему казалось, будто в следующий момент все «разрядят ружья и разойдутся по домам». Но этого не произошло: ружья были заряжены и готовы к сражению. Проходя мимо батареи Тушина, князь Андрей услышал, как капитан разговаривал с кем-то о будущей жизни, о бессмертии души. В этот момент Болконского охватило волнение и он задумался о том, в чем же выразится «его Тулон».

Вместе с Багратионом и несколькими офицерами Болконский направился на батарею Тушина, который обстреливал деревню Шенграбен. Ему никто не приказывал стрелять, однако он сам, посоветовавшись со своим фельдфебелем Захарченком, принял такое решение. Багратион кивком головы показал, что одобряет действия Тушина и соглашается с ними.

Во время объезда войск князь Андрей с удивлением заметил, что все происходило совсем не так, как преподавалось в теории. Солдаты были сбиты в кучу, но тем не менее отражали атаку за атакой. Французы подходили все ближе, готовилась очередная атака. Багратион лично повел солдат в бой и повергнул неприятеля. Батарея Тушина подожгла деревню. Благодаря этому, а также успешным действиям солдат Багратиона русская армия смогла отступить.

В суматохе про батарею Тушина совсем забыли, и только в конце отступления Багратион направил туда штаб-офицера, а затем и князя Андрея, чтобы передать Тушину приказ об отступлении. Несмотря на большие потери, батарея Тушина продолжала обстрел, сам Тушин отдавал приказы. Капитан был словно в бреду: ему дважды приказывали отступать, но он не слышал.

Князь Андрей помог запрячь лошадей в четыре уцелевшие орудия и продолжал отступать вместе с батареей. Как только Тушин вышел из-под огня и спустился в овраг, он был встречен начальством и адъютантами. Перебивая друг друга, они отдавали приказы и ругали Тушина. Капитан встречал выговоры молча, боясь возразить, а затем ушел.

С наступлением темноты батарея остановилась на отдых. Ростов безуспешно пытался найти свою часть,Тушина вызвали к генералу. Разгневанный Багратион сделал капитану выговор за то, что он оставил на поле сражения орудие, считая, что его можно было взять, используя прикрытие. Тушин не рассказал, что прикрытия на самом деле не было, так как «боялся подвести другого командира». Однако князь Андрей описал Багратиону реальное положение вещей в момент сражения - оставленное орудие было разбито, а успешному завершению дневной операции армия обязана в первую очередь действиям батареи Тушина, которую, кстати, никто не прикрывал. Болконский чувствовал глубокое разочарование по поводу происходящего.

В этом томе показана жизнь общественности, как раз накануне Отечественной войны, а именно 1806-1811 года. В этом томе показываются и раскрываются отношения между героями, всех чувства и переживания. Поднимается тема отцов и детей, конечно, как же без дружбы и любви, показывается поиск смысла жизни. Автор очень точно изображает в романе в то, что чувствуют герои душой, показывает их собственную "войну и мир".

Часть 1

Глава 1

Николай Ростов приехал в Москву в отпуск. Но он был не один с ним ехал Денисов, который был эскадронным командиром и едет он в Воронеж, но Ростов смог его уговорить заехать к ним в гости, в Москву.

Не успели они остановится возле дома Ростовых, как Николай, не медля, выпрыгнул из саней, и направился в зал. Тут его ждали родные и близкие люди. Чего стоила Наташа, она прыгала и визжала от радостной встречи. Соня тоже была рядом, она держала его за руку и вся сияла от счастья, смотря в глаза Николаю. Соне уже исполнилось 16 лет, она росла очень красивой девочкой. Николай посмотрел на Соню с благодарностью, но все же он ждал еще кого-то. И тут за дверью раздались очень быстрые шаги, но и подумать не мог, что это была его матушка, но это на самом деле была она.

Мать подошла к Николаю и плача прижалась к его груди. Между тем в комнату вошел Денисов, но первые секунды на него никто не обращал внимания. А он с улыбкой восторгался такой нежной встречей. Но тут домашние заметили и его. Наташа радостно подскочила к нему и поцеловала. Конечно, всех ее поступок смутил и Денисова тоже, но он просто улыбнулся.

На следующее утро Наталья подошла к Николаю и попросила, чтобы он впредь обращался к Соне "Вы". Но она его все равно всегда будет любить, но а он в свою очередь может чувствовать себя свободным. Николай решил, что это даже очень хорошо.

Когда он встретился с Соней в гостиной, то просто поцеловал ей руку и обратился, как она просила. Соня взглядом показала, что просит прощения, за то, что не сама сказала ему о его обещании и благодарит за любовь. Он же в свою очередь был ей благодарен за свободу и также сказал, что не сможет ее не любить.

В гостиной появляется Денисов. Выглядит он щеголем, собственно как и всегда, и любезным кавалером в общении с дамами, что для Ростова стало неожиданностью.

Глава 2

Вернувшийся с армии Николай был принят обществом как один из завидных женихов, родственники же его встретили с теплотой. Его закружила холостятская жизнь и развлечения, и он совсем забывает о Соне. Все это ему кажется ребячество. В самом начале марта месяца семья Ростовых запланировали обед, чтобы принять Багратиона. Причем в Москве предпочитали помалкивать о поражении возле Аустерлица. Но когда все утихомирилось, только тогда стали говорить, что причинами поражения является измена австрийцев и несостоятельность Кутузова, ходили даже доводы о неопытности самого императора. Но все же армию хвалили, а вот Багратиона считали героем. Но совсем позабыли про Болконского.

Глава 3

3 марта все-таки состоялся запланированный обед, на котором было 300 человек. Приглашенными были: Денисов, Ростов, Долохов, Безухов со своей женой Элен, Шиншин и многие знатные господа Москвы.

Тут в зал вошел сам Багратион, которого все так долго ждали. Он чувствовал себя очень неуверенно. Ему было привычнее ходить по полю, усыпанному пулями, нежели по начищенному паркету. Конечно, встретили его все с радостью, проводили в гостиную, где ему было преподнесено серебряное блюдце со стихами. Ему было крайне неудобно и неловко. Но только прочитали половину стихотворения, как уже стали подавать кушанья.

Глава 4

Пьер Безухов сидел за столом напротив Долохова. И его угнетали мысли о том, что он является любовники его жены Элен. Причем сплетни были подкреплены утренним письмом, в котором автор, писал, как так, что мужчина не видит очевидного. Поначалу он отказывался верить в это, но увидев Долохова, подумал, что это вполне может быть правдой. Пьер вспоминает, как Долохов приехал к нему домой и остался у него с ночевкой. Он даже одоложил ему денег, а Элен улыбалась, и выразила свою радость. А вот Федор цинично восхвалял красоту его жены.

Но вдруг Долохов предлагает за столом тост «За здоровье красивых дам и их любовников». Это вывели Пьера из себя, и он назвал его подлецом, вызвав его на дуэль.

Денисов просит Ростова, чтобы он не вмешивался в этот спор, но в результате он становится секундантом Долохова. Пьер уезжает домой, а Долохов, Денисов и Ростов проводят всю ночь в клубе. Долохов спокойный.

Глава 5

На следующий день, в 8 часов утра состоялась дуэль. Безухов был рассеянным и тревожили две мысли. Одна была он вине его жены, а другая о том, что Долохов может быть не виновен.

Но, тем не менее, он не стал приносить свои извинения, так как считал, что уже все равно. Тут дали команду сходится. Пьер никогда до этого дня не держал в руках пистолет. Он даже не целился, но все же ранил Долохова, второй же из последних сил выстрелил, но промахнулся.

Ростов и Денисов провели его домой, где узнали, что Долохов это вместе со своей матерью и сестрой. Он был для них самым нежным и заботливым сыном и братом.

Глава 6

Ночью Пьер постоянно думал о том, как он стал таким человеком, который пошел стреляться. И этому он нашел единственное оправдание: его брак был сделан под давлением, он думал, что любит, но на самом деле заблуждался. Он решил, что отправиться в Петербург, потому что он не может находиться с Элен под одной крышей. Но оставит ей письмо, где обязательно напишет, почему хочет с ней расстаться.

С утра Элен зашла к нему в комнату и задала единственный, что он ей хотел доказать своей дуэлью. Она была раздражена тем, что он поверил этим сплетням и выставил ее посмешищем на всю Москву. На что он ей сказал, что им необходимо расстаться. Она была согласна, но с условием, что он оставит ее состояние. Но он был в ярости и, схватив со стола доску из мрамора, замахнулся на нее.

Начал кричать очень громко. Элен испугалась и убежала из комнаты. Через неделю Пьер передал доверенность ее на все свои имения, а сам уехал в Петербург.

Глава 7

Миновало два месяца, как было объявлено о поражении в Аустерлицком сражении, а также о том, что князь Андрей погиб. Отец его, конечно, поверил в гибель Андрея, но вот Марья все же надеялась на его возвращение. А вот младшей княжне было принято решение ничего пока не говорить, до тех пор, пока она не родит. Князь старался жить, как и прежде, но с каждым днем силы его покидали.

Глава 8

С утра 19 марта Лиза сказала, что плохо себя чувствует. Приняли решение отправить за акушеркой, которая уже целую неделю жила в Лысых Горах. Но Лиза была против. Роды начались. Никто не спал в имении. А вот ночью из Петербурга с доктором прибыл князь Андрей. Марья не верил в это, она просто не думала, что может случиться это чудо. Но это был Андрей, исхудавший, бледный, с тревогой на лице. Он пошел к Лизе.

Глава 9

Лизу уже отпустило страдание, и она радостно улыбнулась. Она нисколько не была удивлена появлению Андрея. И как только начались муки снова, акушерка попросила его выйти.

Он ушел в соседнюю комнату, откуда слышал стоны. Но вдруг раздался крик и замолк. Затем послышался плач ребенка и тогда, в его голове промелькнула мысль, зачем же туда принесли его. Но опомнившись, понял, что это его дитя.

Он заплакал и вошел к Лизе. Она была не подвижна, в том же положении, в котором он ее видел несколько минут назад. Она умерла. А в углу, послышался писк и кто-то маленький был в руках у акушерки.

Прошло два часа, и Андрей зашел к отцу, но он все знал и просто обнял сына за шею и заплакал.

Через три дня ее похоронили, а Андрей друг почувствовал пустоту, как будто что у него оторвали, он чувствовал свою вину, но к сожалению, ничего не мог исправить.

Глава 10

О том, что Ростов участвовал в дуэли Долохова и Безухова быстро замяли, и Николай стал адъютантом у московского генерал - губернатора. Он не уезжал в деревню к родственникам, и все время был в Москве. Долохов поправился, а за это время Николай с ним очень сблизился.

Глава 11

Семья Ростовых собирает обед на третий день Рождества. На нем присутствовали Николай, Долохов и Денисов. Они собирались сразу после Крещения отправиться служить. Тут Николай узнает от сестры, что Федор предложил руку и сердце Соне, но получил отрицательный ответ. Она объяснила, что любит другого человека. Наташе прекрасно известно, что никогда не быть свадьбе Николая и Сони. А сам же Николенька, говорит, что всем сердцем любит Соню, но она должна подумать над предложением.

Глава 12

Состоится бал у Иогеля. Наташа рада и влюблена в окружающих. Соня осталась горда собой, что смогла отказать Долохову. А Наташу приглашает на танец Денисов и полностью погружается в атмосферу танца. По окончанию, которого, все восхищаются ими.

Глава 13

После этого Долохов прислал Николаю записку, в которой написал, что больше не сможет приезжать к ним в гости и уезжает служить. Он приглашает его на прощальный обед.

Глава 14

Николай приезжает к Федору и застает того играющего в карты. Долохов предлагает ему сыграть, Николай соглашается. Он проигрывает раз за разом. А Федор поставил условие, что игра будет продолжаться до тех пор, пока Николай не проиграет 43 рубля. Все так и произошло, Ростов проиграл.

Тут Долохов начинает спрашивать, когда он ему отдаст долг, Николай вспылил и сказал, что заплатить не может, но даст ему вексель. Долохов с насмешкой сказал, кто не счастлив в картах, тот удачлив в любви и начал говорить о Соне. Но Николай наотрез ответил, что кузина не имеет к этому никакое отношение и завтра же он получит свои деньги.

Глава 15

Николай приезжает домой мрачный, но услышав чудесное пение Наташи, ловит себя на мысли, что можно украсть или зарезать, но по-прежнему оставаться счастливым. Тут появляется отец, и Николай сообщает ему о своем проигрыше. Конечно, он ругает себя за это, зная и без того плачевное положение своего отца и просит у него прощения.

Но тут вбегает Наташа и говорит матери, что Денисов предложил ей стать его женой. Графиня была шокирована этим и посоветовала отказать ему. Но Наташе его жалко и тогда графиня сама, говорит юноше о том, что ее дочь еще совсем молода.

Глава 16

На следующий день Николай провожает Денисова, а сам остается, чтобы дождаться денег и пребывает в Москве еще две недели. Соня к нему очень нежна и предана. Она как будто указывала на то, что проигрыш, это подвиг, и она уважает его за это. А он наоборот чувствовал себя недостойным ее. В конце концов, он отсылает Долохову все деньги и получает расписку, а затем уезжает в ноябре служить в армию, в Польшу.

Часть 2

Глава 1

После того, как Пьер объяснился с женой и уехал в Петербург, у него случился душевный кризис. Он начал размышлять о жизни и смерти, о том ради чего стоит жить. Но умирать ему было страшно.

Глава 2

По пути в Петербург он встречает пожилого человека, которым оказался масон Баздеев. Он рассказал ему о том, что не верит в Бога, а тот в ответ, ему сказал, что он просто не знает Бога, и в этом причина его несчастной жизни. И начинает проповедовать Безухову идеи масонства. Пьер верит его словам и у него как будто появляется чувство обновления, умиротворения и он возвращается к жизни.

Глава 3-4

По приезду в Петербург Пьер, то он начинает серьезно углубляться в масонство, читает много книг. Он вступает в братство масонов, где члены его считали, что ему необходимо помириться с женой. Но он не может согласиться с этим и принять решение уехать в свое имение, где живет Элен.

Глава 5

К Пьеру приезжает князь Василий. Он начинает убеждать его в том, что Элен не виновата в том, в чем ее обвиняет Пьер. Василий старается уговорить помериться с Элен или в противном случае Пьер может пострадать от этого. Он сомневается в правильности своего решения. Он злится на князя и выгоняет его, а спустя неделю возвращается в свои имения.

Главы 6-7

Элен приезжает в Петербург. Тут ее хорошо встречают и ни в чем не упрекают, а наоборот ругают Пьера. Намечается вечер у мадам Шерер, и, конечно, на нем присутствует Борис Друбецкой. Он служил теперь адъютантом при серьезном человеке. Он не очень хорошо вспоминает о доме семьи Ростовых и Наташу. Ему интересна Элен, он зовет ее в гости. Теперь они близкие друзья и часто находиться в ее доме.

Глава 8

А война все продолжается и уже почти подступает к русским границам. Князя Болконского определяют главнокомандующим одного из восьми ополчений. И теперь он постоянно находиться в разъездах.

Глава 9

Княжна Марья все свое время посвящает маленькому Николушке, его назвал так Николай Андреевич. Она заменяет мальчику маму. После того, как Андрей вернулся, то отец отдал ему Богучарово, которое располагается примерно в 40 верстах от Лысых Гор и он живет отдельно от него. После сражения Аустерлиц, он принял решение не возвращаться на службу, а заниматься только воспитанием сына. Ведь он единственное, что у него осталось. Он по-прежнему чувствует себя виноватым в смерти своей жены.

Глава 10

После того как Пьера приняли в братство масонов, он с руководством должен был отправиться в Киев.

Приехав туда, он созвал всех управляющих и рассказал о своих намерениях. Он сказал, что крестьяне будут освобождены, не будет, уедет в отношении них телесные наказания, только увещательные. А также при каждом имении должна быть больница, школа и приют.

Но главный управляющий говорит о том, что преобразования это хорошо, но нужно делать дела, которые находятся в плачевном состоянии. Но Пьера не хватало ценности, потому что, начиная новое дело, он думал, что оно не продвигается. Но из всех нововведений управляющий пытался извлечь свою выгоду. Некоторые указания он выполнил, которые должны были обмануть его. Пьер стал ездить по своим имениям, и это отлично сказалось на нем. В каком-то имении просили хлеб и соль, в другом просили возвести церковь, а в третьем вообще его встретили священник, который учил детей грамоте.

Но Пьеру даже было неизвестно, что женщинам приходилось еще тяжелее сейчас, а церковь уже начали строить богатые мужики. Также он не знал, что священник собирал большие поборы, которые многим были просто не под силу. Управляющий просто обманывает наивного барана.

Глава 11

Когда Пьер возвращался из своего путешествия, то решил заехать к своему другу, Болконскому. Он его не видел около двух месяцев. Конечно же, он заметил все перемены, которые с ним произошли. Он стал ласковым, улыбался, но вот взгляд у него был мертвый. Пьер пока не привык видеть его таким. Они поговорили о прошлом и поделились планами на будущее. Пьер постеснялся высказывать свои взгляды.

Обедая, они разговаривали о свадьбе Пьера, но Андрея эта новость очень удивила. Безухов сказал, что благодарен, что не убил человека на дуэли, на что ему Андрей ответил, что очень сложно определить, где правда, а где ложь, справедливость и беспечность.

И теперь у него главная цель- это избегать этих зол. Но Пьер не согласился с ним и стал рассказывать ему о сопереживании, любви к ближнему. Но Андрей на это только улыбнулся, и сказал, что у Пьера есть много общего с его сестрой.

Затем они стали беседовать о крестьянстве. И позиция Болконского была в том, что не нужно им помогать избавиться от животного состояния, потому что для них это счастье, а Пьер лишает их этого.

Глава 12

Вечером они поехали в Лысые Горы. Андрей показал поля и поведал о своих усовершенствований в хозяйстве. А Пьер снова стал рассказывать ему о масонстве. За разговорами они подъехали к реке, которая разлилась, и переплыть ее можно только на пароме.

Андрей смотрел на гладь воды. Не смотря на то, что Пьер знал, что Андрей был атеистом, но все-таки начал разговор о смерти и Боге. Но князь сказал, что теперь он верит в существование Господа. На что Пьер ему сказал, что если есть Бог, то значит, есть и будущее, истина, добродетель, а соответственно и высшее счастье человека.

Андрей вздохнул и взглянул на Пьера. Когда он сошел с парома, то впервые после сражения посмотрел на небо, и в этот момент в нем проснулась молодость и радость, как в прежние времена.

Но это чувство когда-то исчезло, но Андрей был уверен, что оно еще живет в нем. Встреча с Пьером стало точкой, которая послужила началом новой жизни.

Глава 13

Они подъехали к дому, когда смеркалось. Отец Андрея находился в городе и его ждали. Андрей проводил Пьера к сестре, которая находилась с божьими людьми. Она была смущена перед подопечными. К этому ее увлечению Андрей относится с насмешкой.

Она, конечно, обрадовалась приезду Пьера, она знала его еще с детства и ее отношения к нему были положительными. Своим лучистым взглядом она как будто попросила его не смеяться над этими людьми. Пьер никогда не встречал их, поэтому очень внимательно выслушал их рассказы. Где - то около десяти часов приехал князь, который был в хорошем расположении духа.

Глава 14

Только после того, как Пьер приехал в Лысые Горы, он смог понять всю ценность дружбы с Андреем. Все это выразилось в отношениях с ним и его родными. Он чувствовал себя в их окружении комфортно, как будто со старыми друзьям. К нему очень хорошо относилась Марья, и даже маленький Николенька тянул к нему свои детские ручки.

После того как Пьер уехал, все домашние стали разговаривать о нем, как это бывает в семьях после появления нового человека

Глава 15

Николай Ростов возвращается в свой полк. Он принимает решение, что будет хорошим товарищем, офицером, да и просто замечательным человеком. Он потихоньку возвращает долг родителям. Армия русских располагается возле Бартенштейна. Но солдаты голодают, из-за чего начинают часто болеть. Павлогорадский полк потерял много людей. В весенний период появляется новая болезнь. Многие врачи предполагают, что вся причина кроется в корне травы, которую едят солдаты.

Глава 16

Денисов забирает транспорт с продуктами, которые предназначались для пехотного полка. Этой еды, чтобы накормить всех солдат, но его все-таки вызывают в штаб для того, чтобы замять дело. Он возвращается разъяренным, потому что комиссаром, который отвечает за провизию, является Телятин. В штабе открыли на него дело. Но его ранят, и он попадает в госпиталь.

Глава 17

Спустя некоторое время Николай Ростов отправляется в госпиталь, чтобы проверить своего товарища. Сразу же на лестнице он чувствует запах гнили, встречает врача, который предупреждает его, что здесь совсем не безопасно, так как - тиф. Многие раненные просто не выдерживают и умирают через неделю.

Глава 18

Ростов стал интересоваться Денисовым, на что ему ответили, что он переведен в офицерские палаты. Но он узнал еще одного человека, это был Тушин, ему в госпитале сделали ампутацию руки.

Когда пришел Николай, он все еще спал, хотя уже был двенадцатый час. Он был рад видеть своего друга. Несмотря на то, что рана его была не серьезной, она до сих пор не зажила. Денисов не спрашивал о полке и рассказы Николая о службе слушать не хотел.

Денисов показал ему бумагу из штаба и ответ на нее. Один из больных сказал, что Василию самое время прости милости у государя, но Денисов начал протестовать. Тушин тоже думал, что нужно услужить, конечно, Николай думал также и был уверен, что капитан прав. Но Василий потом все-таки написал документ на имя государя.

Глава 19

Николай возвращается в полк и приносит известия о Денисове командиру.

Глава 20

Николай берет бумагу и едет по делу Денисова в Тильзит, именно тут должна состояться встреча императора и Бонапарта. Тут же он нашел Бориса Трубецкого и попросил передать прошение по своим каналам. К слову Трубецкой служил в свите императора. Но Борис не взял письмо, хотя и обещал постараться.

В июне месяце, а именно 27 числа были подписаны первые условия мира. Правители обменялись орденами.

Ростов все же старался передать письмо и даже отправился к дому, где остановился государь, но его туда не пустили. Но он там встретил знакомого, которому изложил всю ситуацию и попросил заступиться за друга. Генерал сказал, что жалко молодца и взял письмо.

Глава 21

Тут на лестнице показался государь. Генерал, который взял у Николая письмо подошел к нему, но Александр ответил громко и отчетливо, чтобы все слышали, что закон сильнее него и ничего он поделать не может. Затем он сел на коня и ускакал, а Николай, как и многие из толпы побежал ему вслед. В Тильзите был подписан мир, а Николай стал задумываться, зачем тогда нужны были эти ранения и смерти. У него было много разных мыслей, которые его просто ругал и иногда.

Перед тем как уехать, он зашел в гостиницу, чтобы отобедать. За обедом к нему присели два офицера. Их мир вовсе не радовал. Но он просто ел и молчал, никак не комментируя их разговор. Вдруг один офицер начал косо смотреть на французов и громко рассуждать о действиях государя.

Часть 3

Глава 1

Наполеон и Александр объединяются в войне против Австрии.

Андрей проводит в своих имениях реформы, которые он задумал провести. Он начинает читать много книг, становиться одним из самых образованных людей. Весной он отправляется в имение сына, которое находиться в Рязани. Ехал он ни о чем не думая, как вдруг его внимание привлек дуб. И тут он начинает размышлять о жизни, о том, что ничего не стоит менять, потому что он должен дожить свою жизнь, никому не причинять зла, боли и ни о чем не жалеть.

Глава 2

Болконский едет в имение Ростовых по делам опекунства. Ему на встречу выбегает очаровательная, с черными волосами и глазами девушка. И при виде ее ему стало больно, потому что она счастлива и ей нет дела до него. Вечером, перед сном он становится невольным свидетелем разговора Наташи и Сони. Они рассуждали о красоте ночи. Но Андрея больше всего тревожило, что Наташа может что - то сказать про него, но, увы, о нем они даже не говорили. Девушку отправляются спать, а у Андрея появились мысли и надежды, которые идут в разрез с его жизнью.

Глава 3

На следующий день, когда он решил все свои дела с графом, то оправляется домой и едет опять через ту поляну, где видел дуб. Но только теперь он был преображенным и зазеленевшим. Тут он ощутил радость, и мысль промелькнула в его голове, что в 31 год жизнь не закончилась. Ведь именно теперь он знает все, что есть в нем.

Глава 4-6

Андрей приезжает в Петербург и начинает вести совсем другую жизнь. Он стал снова общаться со своими друзьями и знакомыми. О не стали говорить в обществе, им стали интересоваться. Андрей побывал в гостях у графа Кочубея, где видел Сперанского. Он увлекается его деятельностью. В свою очередь Сперанский зовет его в гости. Они много беседуют, для Болконского он становится идеалом.

Андрея ставят начальником в комиссии, которая занимается написанием устава и законов для армии.

Глава 7

Пьер Безухов отправляется в Петербург. Он опять стал тосковать, его это пугает. Пьер постоянно спонсирует, и заботиться об обществе, но со временем испытывает разочарование. Он отправляется за границу, где ему открывают высшие тайны масонов и присваивают высокое звание. Когда он возвращается в Петербург, то на заседании он рассказывает, что теперь просто необходимо действовать. Все это приводит к разрыву с масонами.

Главы 8-10

Пьер получает письмо от Элен, где она ему пишет, что очень соскучилась и желает с ним встретиться. Затем он получает приглашение от тещи. Он мерится с Элен. Он попросил у нее прощение, и сразу же появилось чувство счастья и радости.

Теперь Элен заняла очень важное место в обществе Петербурга. У нее есть свой салон. В этой ситуации Пьер очень достойная фигура, которая должен находиться с ней. Он недоумевает, как все не замечают, что она глупая. Также его раздражает, что в их доме частым гостем является Борис Друбецкой.

Глава 11

Дела у Ростовых не стали лучше, поэтому они принимают решение переехать в Петербург. У графа есть знакомый Берг, он вырос по карьерной лестнице. Он предлагает Вере стать его женой и получает положительный ответ.

Главы 12-13

Наташе исполнилось 16 лет. В гости к Ростовым приезжает Борис. Он без ума от Наташи, потому что теперь перед ним повзрослевшая, хорошая девушка. Он понимает, что он не остыл к ней, а интерес возрос сильнее. Он реже стал ездить к Элен и больше времени стал проводить в семье Ростовых. Но в один из вечеров Наташа разговаривает с матушкой о Борисе и говорит, что он вовсе ей не симпатичен. На следующее утро мать Наташи разговаривает с парнем, и он перестает у них появляться.

Главы 14-17

Состоится новогодний бал у одного из придворных Екатерины. Ростовы приглашены на этот бал. Для Наташи это первый ее бал, поэтому она переживает. На балу ей все очень нравится, у нее искрятся глаза. На балу присутствует Александр I, который и открывает бал. Болконский приглашает на танец Наташу и тут он чувствует, что он ожил и помолодел.

Глава 18

После бала Болконский понимает, что в Наташе есть что-то необычное, не присущее петербургским девушкам. Он совершенно потерял интерес к государственной работе. И как-то раз услышал смех Сперанского, который был наигранным, он сразу разочаровывается в нем, потому что понимает, что у него нет души, и ни какой он вовсе не идеал.

Глава 19

Андрей опять приезжает к семье Ростовых в гости. После вечера ему очень хорошо и спокойно на душе, но он еще не осознал, что влюблен в Наташу. И тут ему вспоминаются слова Пьера о счастье, в которое обязательно нужно верить.

Главы 20-21

Вечер у Бергов. На нем присутствовали Пьер, Борис, Андрей и Наташа. Пьер видит, что между Андреем и Наташей вспыхнули чувства. Но тут вмешивается Вера, которая рассказывает Андрею, что когда-то Наташа была влюблена в Бориса.

Глава 22

Андрей постоянно находится у Ростовых. Наташа говорит матери, что она влюблена в Болконского, причем еще с того момента в Отрадном. Андрей же делится с Пьером о своей любви к Наташе и желании жениться.

Состоится прием у Элен, но Пьеру все это не нравится. Болконский делиться с Пьером мыслями о том, что если ему кто-нибудь сказал, что он так полюбит, то он не поверил. Теперь для него мир поделился на две части: одна часть светлая, счастливая, с надеждами, и тут есть Наташа, а другая сторона темная и мрачная, потому что там нет Наташи.

Главы 23-24

Андрей просит, чтобы отец ему разрешил жениться, но он говорит, чтобы отсрочили торжество на год. Он говорит Наташе, что намерен жениться. Она счастлива, но расстраивается, что ее приходится переносить. Андрей говорит, то их помолвка тайна и если спустя год у нее будет желание выйти замуж, то свадьба состоится. Он приезжает к ним ежедневно и ведет себя в роли жениха. Но тут случилось, что возникла необходимость и Болконский вынужден уехать.

Глава 25

У отца Болконского сильно ослабло здоровье. Весь свой гнев он выплескивает на Марью. Зимой домой возвращается Андрей, но он ничего не рассказывает о чувствах к Ростовой. Его сестра отправляет письмо Жюли Каргиной о том, что она не верит, что Андрей решил жениться. Ее позиция против этой свадьбы.

Глава 26

Андрей отправляет Марье письмо, в котором пишет о помолвке с Наташей. И просит, чтобы она попросила отца сократить срок. Она отдает его отцу, но тот в ярости. Марья мечтает оставить и забыть о земных проблемах, но не способна покинуть отца и племянника.

Часть 4

Главы 1-2

Родители Николая Ростова просят его приехать в Отрадное, потому что их дела стали еще хуже. Юноша начинает заниматься хозяйственными дела, но осознает вскоре, что он ничего не смыслит. Николай видит, что Наташа изменилась в положительную сторону, но его не радует, что свадьбу перенесли.

Главы 3-6

Ростовы едут на охоту. Николай спускает собак на волка. Но все же героем стал крепостной Данила, он смог победить его голыми руками. В процессе охоты Николай знакомится с Илагиным.

Глава 7

Николай и Наташа едут в гости к дяде в Михайловку. Дядюшка их слыл благородным и бескорыстным чудаком, ему было предложено много хороших должностей, но постоянно на них не соглашался. Дядя играет на гитаре, и его игра вдохновляет Наташу на песни и пляски. Ростовы уезжают домой, в Отрадное.

Глава 8

Финансовые дела семьи Ростовых очень плохие. Поэтому графиня старается женить Николая на обеспеченной невесте. Она пишет письмо Жюли Каргиной и спрашивает ее о женитьбе на Николае, на что она отвечает положительно. Но Николай против этого и начинает проявлять интерес к Соне. Графиня не довольна.

Главы 9-11

Святки. Ростовы собрались вместе. Наташа печалиться, она думает, что с каждым днем становится старее и старее, а когда вернется Андрей, то она не будет как прежде. Графиня просит спеть дочь. Когда она поет, мать замечает, что в ней есть что-то из-за чего она не будет счастливой. Ростовы нарядные, в костюмах принимают решение, и нравится к соседям в Мелюковку.

Глава 12

Семья возвращается в свое имение. Николай понимает, что не хочет расставаться с Соней. Девушки гадают. Наташа ничего не видит в зеркале, а вот Соне показалось, что она заметила Болконского, и что-то красное и синее. Наташа тревожится за своего жениха.

Глава 13

Николай Ростов сообщает матери, что желает жениться на Соне. Но она даже слышать не хочет о решении сына. Она начинает ругать Соню. Мать и сын ссорятся. Но Наташе удалось избежать скандала. Договорились, что Соню никто притеснять не будет, но Николай не будет совершать никаких серьезных решение без согласия родителей. Он отбывает в полк, для приведения дел в порядок. Вернувшись, он все же намерен, женится на Соне. Наташа, ее отец и Соня едут в Москву

Часть 5

Глава 1

Пьер живет активной жизнью, общается в компании холостяков. Он не имеет желания компрометировать свою жену, поэтому едет в Москву, там его очень хорошо принимают. Также он начинает много читать.

Главы 2-3

Отец Болконского едет с Марьей в Москву. Марье трудно тут, потому что она не общается с божьими людьми, она находится в одиночестве. Болконский начинает сближаться с компаньонкой Марьи, ухаживает за ней. Состоялись именины князя Болконского старшего, где он делится своим мнением, что русские начнут выигрывать у Бонапарта тогда, когда перестанут вмешиваться в дела Европы и немцев. Но Растопчин видит и говорит, Франция идеал.

Глава 4

К Болконским часто приезжает Борис, и Марья совсем не обращает внимания на его учтивость. Пьер начинает расспрашивать ее о Борисе. Пьер спрашивает, Марья, согласится ли с предложением Бориса. Пьера этот ответ удивляет. Марья интересуется у него Наташей. Она говорит, что постарается подружиться с ней и расположить к ней отца.

Глава 5

Борис приезжает к Жюли Карагиной. Она ждет его предложения, но молодой человек пугается ее ярого желания выйти замуж. Анна Михайловна старается подтолкнуть сына к свадьбе, потому что у девушки хорошее приданное. Борис делает ей предложение руки и сердца.

Глава 6

Наташа и ее отец, а также Соня по приезду в Москву останавливаются у Наташиной крестной. Она обещает помочь с приданным Наташи. Она поздравляет свою крестницу и говорит, что неплохо было бы навестить Болконских, для того чтобы получить положительное отношение семьи Андрея.

Глава 7

Наташа и ее отец приезжают к Болконским, но девушке не нравится, как их приняли. Ей показалось, что Марья делает просто одолжение, а князь и вовсе вышел к ним в халате, ссылаясь, что не знал, что они приезжают. После этого отношения между Марьей и Наташей становятся еще хуже. Приехав к крестной, Наташа плачет.

Главы 8-10

Ростовы отправляются слушать оперу. Наташа размышляет о том, что чувствует к Андрею и считает это главным. Также Наташа замечает Элен и она восхищена ее красотой.

Начинается опера, но Наташа заметила в ложе Безуховой адъютанта, это был Анатоль. Он обращает внимание на девушку. Наташу приглашает Элен в свою ложу и знакомит их с Анатолем. Она понимает, что парень вовсе не плохой, даже не смотря на множество слухов, но в его обществе тяжеловато. И тут же она понимает, что теперь ее чувства к Андрею не чисты.

Глава 11

Анатоль прибыл в Москву, для того чтобы заключить выгодный брак для себя, остановился у Элен. Но далеко не всем известна история сроком в два года. Тогда он женился на девушке из небогатой семье, но в скором времени развелся, выслав ее отцу деньги за статус холостого человека. Он разговаривает с Долоховым о Наташе.

Глава 12

После того как Наташа посетила Болконских и театр, она сильно волнуется, не нарушила ли она обещание, которое дала Андрею. Элен приглашает Наташу на вечер. Об этом ее попросил Анатоль.

Глава 13

Наташа, ее отец, Соня отправляются на вечер у Элен. Но Наташе очень неудобно там, ей кажется, что она попала в какой-то безумный мир. Анатоль приглашает ее на танец и признается ей в любви, а затем целует ее. Вернувшись, домой она погружается в раздумья о любви.

Глава 14

Крестная Наташи говорит, что посещала Болконских и советует Ростовым уезжать в деревню и там ждать Андрея. Она отдает письмо Марьи, где та жалеет и просит не держать обиду на ее отца. Тут же Курагин присылает письмо Наталье, где сообщает, что больше не может быть без нее и если она ему откажет, то он устроит ее похищение. Она начинает думать, что любит его.

Глава 15

Наташа отправляет Марье письмо, где отказывает Андрею. Затем она видится с Курагиным и рассказывает Соне, что хочет с ним убежать. Но Соня убеждает, что она испортит себе жизнь и всячески старается предотвратить ее побег.

Главы 16-18

Анатоль делится с Долоховым о плане побега, который также включает венчание. Но Борис его всячески отговаривает, но Курагин его даже и не слушает. Похищение Ростовой срывается и Борис это замечает первым, поэтому помогает укрыться Анатолю.

Все планы Наташи стали известны, потому что ее крестная заставляет Соню все рассказать. Наташа сообщает ей, что написала отказ Андрею. Но крестная принимает решение все держать втайне от отца Наташи.

Главы 19-20

Марья Дмитриевна зовет Пьера. Он прибывает в Москву, но старается не встречаться с Наташей, потому что думает, что его чувства к ней намного сильнее, чем должны быть к невесте друга. Она рассказывает ему, что было сорвано похищение Наташи и разорвана помолвка с Андреем. И просит заставить Курагина уехать из Москвы, на что Пьер сообщает, что он женат. Пьер находит Анатоля у Элен. Он просто в ярости и говорит, что там, где они везде разврат. Пьер говорит, чтобы он вернул все письма Наташи и никому не рассказывать о том, что случилось. На следующее утро Анатоль едет в Петербург.

Глава 21

Наташа узнает, что о статусе Анатоля и хочет отравиться мышьяком. Пьер всячески хочет развеять все слухи и сомнения по поводу похищения Ростовой. Возвращается Андрей и отец отдает ему письмо. Он просит Пьера отдать все письма и портрет Наташе. Пьер старается напомнить ему о разговоре про прощение. Но Андрей говорит, что он не сможет никогда простить предательства. В доме Болконских радуются, и Пьер понимает, что Ростовым, здесь относились с призрением и сейчас только рады разладу между Наташей и Андреем.

Глава 22

Пьер отправляется к Ростовым, он чувствует жалость и любовь к Наташе. Разговаривая с ней, он говорит, если бы он не состоял в браке, то тот час же просил ее руки. Пьер видит комету 1812 года, которая предвещает что-то плохое. Но ему кажется, наоборот эта звезда соответствует его доброй, размякшей и цветущей душе.

Итоги второго тома

Прочитав краткое содержание этого тома можно понять, что автор знакомит с событиями, которые произошли в жизни героев произведения, а также с действиями истории, которые играют важное значение для России. Показывает, что герои чувствуют грядущие перемены, которые скоро свершаться.

В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.

11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.

С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.

Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.

– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?

Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.

– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.

– Что? – сказал командир.

В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.

Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.

К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.

– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.

– Через час, я думаю.

– Успеем переодеть?

– Не знаю, генерал…

Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.

Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.

– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..

– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.

Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.

– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…

Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.

– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.

– Ваше превосходительство…

– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.

– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.

– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.

– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.

– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…

И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.

– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.

Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.

– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.

– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.

– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…

– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.

Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.

– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.

Глава 2

– Едет! – закричал в это время махальный.

Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.

– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.

По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.

Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.

По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.

Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.

Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.

– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.

Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.

– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.

И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:

– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.

– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.

Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.

Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.

Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:

– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.

– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.

Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.

– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.

– Это Долохов, – сказал князь Андрей.

– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.

Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.

– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.

Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.

Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.

– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.

– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.

– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…

– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.

– А что, что характер? – спросил полковой командир.

– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…

– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…

– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.

– Ну да, ну да.

Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.

– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.

Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.

– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.

– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.

– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.

Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.

– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?

– А то нет! Вовсе кривой.

– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…

– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…

– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!

– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.

– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.

– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.

– Дай сухарика то, чорт.

– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.

– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.

– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!

– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.

– Песенники вперед! – послышался крик капитана.

И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».

Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:

Ах, вы, сени мои, сени!

«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.

Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.

Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:

– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.

– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.

Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.

– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.

– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?

– Прикомандирован, дежурю.

Они помолчали.

«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.

– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.

– А чорт их знает, говорят.

– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.

– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.

– Или у вас денег много завелось?

– Приходи.

– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.

– Да что ж, до первого дела…

– Там видно будет.

Опять они помолчали.

– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.

Долохов усмехнулся.

– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.

– Да что ж, я так…

– Ну, и я так.

– Прощай.

– Будь здоров…

… и высоко, и далеко,

На родиму сторону…

Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.

Глава 3

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.

– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.

– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.

И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».

Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.

– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.

Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.

– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.

Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.

– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Kräfte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu können. Wir können, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau übersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armée ausgerüstet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Möglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]

Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.

– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.

Он невольно оглянулся на адъютанта.

– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.

Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.

Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.

Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:

«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».

В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.

Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.

Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.

– Ну, что, князь? – спросил Козловский.

– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.

– А почему?

Князь Андрей пожал плечами.

– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.

– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.

– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.

– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.

– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?

Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.

– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.

Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.

– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.

Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.

Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.

Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.

Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.

Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.

Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.

– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.

– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.

В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:

– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!

Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.

– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.

Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.

Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.

– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.

– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.

Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.

– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом, то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.

Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.

– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.

– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.

– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.

– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacrés et l’ario mée de nos alliés détruite, et vous trouvez là le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C’est bien pour un garçon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.

Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.

Глава 4

Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.

11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.

– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.

– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.

– Смотри же, выводи хорошенько!

Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.

«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schön, gut Morgen! Schön, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.

– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.

Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул

колпак и, взмахнув им над головой, закричал:

– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]

Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.

– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.

– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?

– Давай, давай.

Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.

– Лавг’ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!

– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.

– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.

– Вот как! А я пг’одулся, бг’ат, вчег’а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р. – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!

Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.

– Чог’т меня дег’нул пойти к этой кг’ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг’едставить, ни одной каг’ты, ни одной, ни одной каг’ты не дал.

Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.

– Семпель даст, паг’оль бьет; семпель даст, паг’оль бьет.

Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.

– Хоть бы женщины были. А то тут, кг’оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг’аться ског’ей.

– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.

– Вахмистр! – сказал Лаврушка.

Денисов сморщился еще больше.

– Сквег’но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.

Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.

– А! Телянин! Здог’ово! Вздули меня вчег’а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.

– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.

Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.

– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)

Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.

– Я видел, вы нынче проехали…

– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.

– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.

– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.

– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.

В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.

– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.

Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.

Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.

«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.

– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.

– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?

– Нет еще. А вы куда?

– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.

Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.

Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.

– Ей пишу, – сказал он.

Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.

– Ты видишь ли, дг’уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег’вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог’ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.

– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.

Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.

– Сквег’но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.

– Семь новых и три старых.

– Ах,сквег’но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг’а, – крикнул Денисов на Лаврушку.

– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.

– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.

– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.

– Да нет же.

И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.

– Ты куда положил, Ростов?

– Под нижнюю подушку.

– Да нету.

Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.

– Вот чудо то!

– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.

Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.

– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.

– Я не входил. Где положили, там и должен быть.

– Да нет…

– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.

– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.

Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.

– Г’остов, ты не школьнич…

Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.

– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.

– Ну, ты, чог’това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог’ю. Всех запог’ю!

Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.

– Я тебе говог’ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.

– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.

Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.

– Вздог’! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог’ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.

– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.

– А я тебе говог’ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.

Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.

– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…

Он не мог договорить и выбежал из комнаты.

– Ах, чог’т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.

Ростов пришел на квартиру Телянина.

– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.

– Нет, ничего.

– Немного не застали, – сказал денщик.

Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.

Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.

– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.

– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.

Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.

– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.

Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.

– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.

С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.

– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.

Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.

– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.

Ростов молчал.

– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.

Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».

– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.

– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.

– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.

Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.

– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…

– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.

Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.

– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…

Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?

– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.

– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.

Глава 5

Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.

– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.

Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.

– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…

– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…

– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…

– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?

Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.

– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.

– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.

– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.

– Ни за что! – крикнул Ростов.

– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?

Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.

– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!

И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.

– Пг’авда, чог’т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г’остов! Ну!

Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.

– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…

– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.

– Я тебе говог’ю, – закричал Денисов, – он малый славный.

– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.

– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?

Денисов засмеялся.

– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.

– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…

– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.

– Сказался больным, завтг’а велено пг’иказом исключить, – проговорил Денисов.

– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.

– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.

В комнату вошел Жерков.

– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.

– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.

– Сам видел.

– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?

– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?

– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?

– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.

Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.

– Поход, господа!

– Ну, и слава Богу, засиделись.

Глава 6

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября.русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.

День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.

Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.

Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.

– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.

– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!

– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.

– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.

Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.

– А ведь хорошо бы, господа!

Офицеры засмеялись.

– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!

– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.

Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.

– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?

На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.

Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.

– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.

– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.

– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.

– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.

– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.

Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.

– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.

– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.

Похожая информация.

1805 год, лето, Петербург. Приближённая к императрице фрейлина Шерер устраивает приём. Среди прочих приглашённых находится Пьер Безухов, рождённый вне брака сын богатого вельможи, и князь Андрей Болконский. Разговоры гостей крутятся в основном вокруг фигуры Наполеона. Андрей хочет воевать и стать таким же прославленным полководцем, как и Наполеон. Пьер, в отличие от него, не имеет какой-либо цели, предпочитая убивать время со своими дружками. Постоянные кутежи с товарищем Федором Долоховым привели к тому, что Пьера выслали из Петербурга, а Федора лишили офицерского звания.

Москва, дом Ростовых. Сам хозяин дома, Илья Андреевич, является помещиком с очень добрым сердцем. В доме праздник: именины графини Натальи и младшей дочери Ростовых. Из всех детей несколько отчужденно от всего семейства держится только старшая дочь Вера. Старший сын Николай готовится отправиться на войну.

Действие переносится в московский дом графа Кирилла Безухова. Этот очень влиятельный и богатый человек умирает. Среди домашних начинаются волнения относительно наследства старика. Кирилл Владимирович составил новое завещание, и родственники предпринимают попытки завладеть заветным документом, ведь по нему граф все свои богатства завещал Пьеру. Анна Друбецкая, дама из знатного и благородного рода, потерявшая все свои богатства, препятствует краже завещания. Пьер становится графом, и его принимают в лучшие дома светского Петербурга. Князь Василий Сергеевич Курагин всеми силами пытается устроить брак с Пьером для своей очаровательной дочери Элен. В конце концов, Пьер и Элен женятся.

Андрей привозит жену Лизу к своему отцу в имение и сам уезжает на войну, всем сердцем желая стать героем. Во время боя при Аустерлице его сильно ранят. Николай тоже воюет, и за храбрость в бою его награждают Георгиевским крестом.

Война и мир 2 том

Николай Ростов в свой первый отпуск отправляется домой в Москву. Город встречает его как истинного героя. Завязывается его крепкая дружба с Федором Долоховым. В доме Ростовых проживает также молодая девушка – племянница Кирилла Владимировича Соня. Федор влюбляется в неё и просит её руки, но девушка отказывается, так как уже давно испытывает чувства к Николаю.

Друг Николая Василий Денисов очарован Наташей и делает ей предложение, но получает отказ. Василий Курагин тем временем думает женить бестолкового сына Анатоля на Марье Болконской. Её отец не хочет родства с Курагиными, и Марья отказывает Анатолю.

Князь Болконский получает вести о своём сыне: его нет среди тел павших, и, возможно, он всё ещё жив. Андрей возвращается в отчий дом прямо в ночь, когда его супруга Лиза должна родить. Княгиня умирает во время родов, и Андрей всю жизнь будет чувствовать свою вину в её смерти.

До Пьера доходят слухи о недопустимых отношениях между Элен и Долоховым. Оскорблённый мужчина вызвал Фёдора на дуэль, где сильно его ранил. Объяснившись с Элен, он поручает ей управлять своими владениями и сам покидает столицу, отправившись в Москву. Разочарованный в своей жизни и людях Пьер попадает в масонскую ложу. У Безухова будто открылись глаза, и, преисполненный благими намерениями и мыслями о добре, он едет в свои имения, планируя провести ряд реформ. На обратном пути Безухов навещает Андрея Болконского, все заботы которого крутятся вокруг сына. У Андрея давно потух взгляд, служить он более не намерен. Между друзьями завязываются долгие разговоры о крепостном праве, народном благе, будущем государства. Андрея эти разговоры оживили, и он освободил триста душ от крепостной зависимости и организовал обучение грамоте крестьянских детей.

Офицеры, в том числе и Ростов, недовольны перемирием России с Наполеоном.

Андрей едет в имение Ростовых по своим делам, где очаровывается Наташей. Позже он отправляется в Петербург, где знакомится с реформатором Сперанским. Сперанский пленил князя своими речами и идеями. Безухов тоже возвращается в столицу, разочаровавшись в масонах.

Ростов приезжает в столицу, желая поступить на службу, так как у семьи возникли финансовые трудности. Адольф Берг делает предложение Вере Ростовой. Друбецкой, влюбленный в Наташу, часто гостит у Ростовых, но девушка отказывает ему в каком-либо общении. Болконский совершенно влюбляется в Наташу и делает ей предложение. Свадьба должна быть лишь через год, и он пока отправляется за границу. Ростовы расстроены чувствами Николая к Соне: они надеялись на выгодный брак на богатой девушке, дабы поправить семейные дела.

Наташа знакомится с Анатолем, который хочет тайно венчаться с ней, хотя он и был уже женат. Андрей узнает о романе своей невесты с Анатолем и возвращает все письма невесте.

Война и мир 3 том

1812 год, начинается война. Болконский желает дуэли с Анатолем. Младший сын Петя Ростов желает воевать, и граф ищет ему самое безопасное место. Андрей пытается в письмах убедить отца и сестру Марью уезжать из имения, так как французы уже близко, и безопаснее всего будет отправиться в Москву. Старый князь умирает от удара, попросив у дочери прощения перед смертью. При помощи Ростова Марье удается покинуть имение и выехать в Москву.

Андрей вновь сражается на поле битвы. Он получает серьезное ранение и в госпитале видит Анатоля с ампутированной ногой. Ко вчерашнему врагу Болконский испытывает сейчас любовь и сострадание.

Ростовы собираются покидать Москву, которую должны были оставить французам. Наташа уговорила отца оставить большую часть имущества. Вместе с остальными ранеными, которые поехали с Ростовыми из Москвы, оказался и Болконский. Наташа ухаживала за князем.

Пьер отказался выезжать из Москвы. Он признаётся приятелям в своей любви к Наташе Ростовой. В Наполеоне он видит предвестника Апокалипсиса и уверовал в своё святое предназначение убить Наполеона. В городе у него происходит перепалка с французскими солдатами, грабящими семью мирных жителей, и попадает под арест.

Война и мир 4 том

В Петербурге текла своя привычная жизнь. Анна Шерер вновь устраивает приём. Гости обсуждают послание митрополита Платона императору и недуг Элен Безуховой. Становится известно, что Москва отдана французам и сожжена дотла. Наполеон предлагает перемирие, но Кутузов категорически против мира с Францией. Государь настаивает на наступлении и происходит Тарутинское сражение.

Французы покидают Москву и отступают. У Кутузова нет желания громить ослабшего врага. Он даёт им возможность уйти из России. Против Кутузова плетутся интриги недоброжелателей, и государь высказывает полководцу свое недовольство его нерешительностью и ошибками. Вскоре Кутузов умирает.

Николай Ростов в Воронеже вновь встречает Марью. Он отгоняет от себя вновь появившуюся идею брака с богатой наследницей, так как он уже дал обещание Соне. Внезапно Соня по настоянию графини пишет Николаю письмо, в котором отказывается от брака с ним. Болконский находится у Ростовых в Ярославле. Княжна Марья сразу едет к ним и застает брата в ужасном состоянии: он уже уверен в своей скорой смерти. Наташа сильно горюет, и эта печаль сближает двух женщин.

Петя Ростов воюет. Во время нападения партизан на французов Петя был ранен и погиб на поле сражения.

Безухов чудом избежал казни. Вместо этого его бросили в барак с другими пленными. Вскоре отряд с пленными был разбит русскими, и Безухов был освобождён. Плен подорвал здоровье Пьера, и он заболевает. Между тем до него доходят новости о смерти Элен, о ранении Андрея Болконского и о том, что князь умер только спустя месяц. Он отправляется из Орла в Москву, где сразу едет к княжне Марье. У неё он встречает Наташу, замкнувшуюся в себе после смерти Андрея. Из оцепеневшего состояния девушку выводит только весть о гибели младшего брата Пети. Она почти месяц проводит рядом со своей матерью, становясь для нее поддержкой и опорой в этом горе. Княжна Марья хочет уехать в Москву. Граф Ростов настаивает, чтобы Наташа отправлялась с ней. Наташа обнаруживает в себе чувства к Безухову.

Война и мир. Эпилог

В 1813 году Наташа и Пьер Безухов женятся. Прошло 7 лет. За эти годы умер граф Ростов. Николай уходит в отставку. Как наследник своего отца, он принимает на себя многочисленные долги старого графа. Вместе с графиней и племянницей он живёт в Москве, снимая крохотную квартирку. Происходит его беседа с Марьей Болконской. Молодому человеку претит мысль о браке по расчету, и он держится поначалу с Марьей очень сухо. Но вскоре, доверившись друг другу, они женятся. Молодожёны переезжают в имение Болконских. Умелое ведение хозяйства приводит к тому, что Ростов вскоре расплачивается со всеми долгами. Соня продолжает жить в их доме.

Вскоре к ним приезжает погостить с детьми Наташа. Следом за ней приезжает Пьер из Петербурга с подарками для каждого. Безухов вступил в тайное общество и много беседует с Николаем и Денисовым, также гостившим в Лысых Горах, о необходимых реформах и ошибках правительства. Ростов не соглашается с идеями тайного сообщества. В этот момент в кабинете с ними присутствует Николенька – сын Андрея Болконского. В эту ночь мальчику приснится огромное войско, которое он ведёт на сражение. Проснувшись, мальчик много думает о своём отце.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Толстой Лев. Все произведения

• Акула
• Война и мир по томам
• Юность

Война и мир по томам. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Успенский Гарантийные человечки

  В произведении «Гарантийные человечки», созданном русским писателем Эдуардом Николаевичем Успенским, повествуется о гарантийных существах.

• Краткое содержание Золя Нана

  Нана - повесть о второсортной актрисе, которая пользовалась очень большой популярностью у мужчин разного сословия и ранга. Будучи совсем молодой, она начала свою карьеру на сцене, но выступала очень робко и неубедительно

• Краткое содержание Шолохов Илюха

  В книге рассказывается про парня по имени Илья. Рассказ начинается с момента, как тетя Дарья нашла в лесу медвежью берлогу. От ужаса баба Дарья побежала быстро в деревню к Трофиму Никитичу.

• Краткое содержание Чехов Маска

  Бал-маскарад. Появляется внезапно человек, который изображает какого-то персонажа. Получилось так, что этот человек в маске, которого никто не узнавал, был так уверен в себе, что почти все люди возмутились

• Краткое содержание Токмакова Может нуль не виноват

  Сидя у окна, за которым льет проливной дождь, сидит девочка Аля. Скоро в школу, уже приготовлена форма, цветы. Но девочке грустно, ее верный друг Антошка на даче.