Война: путь самопознания и прозрений. А.и. солженицын в оценке критики последних лет Творчество а солженицына глазами врача заключения

Имя Александр Солженицын долгое время было известно лишь узкому кругу людей, его творчество было под запретом. Только благодаря прогрессивным переменам в нашей стране, это имя по праву заняло свое место в истории русской литературы советского периода...

Задуманный в 1937 и завершенный в 1980 году «Август четырнадцатого» А.И.Солженицына представляет собою значительную веху в художественном освещении Первой мировой войны. Критики уже не раз отмечали его переклички с «Войной и миром» Л.Толстого. Согласимся...

Основной темой творчества А. И. Солженицына является разоблачение тоталитарной системы, доказательство невозможности существования в ней человека. Но в то же время, именно в таких условиях, по А. И. Солженицыну, наиболее ярко проявляется русский...

1. Новое!

   Александр Исаевич родился в 1918 году в Кисловодске. После средней школы окончил физико-математический факультет университета в Ростове-на-Дону. Воевал, командовал батареей. Был арестован в 1945 году в звании капитана. В 1953 году был уволен и сослан...

Александр Исаевич Солженицын родился в 1918 году в Кисловодске; отец его происходил из крестьянского рода, мать - дочь пастуха, ставшего впоследствии зажиточным хуторянином. После средней школы Солженицын закончил в Ростове-на-Дону физико-математический...

2. Новое!

   Писать на историческую тему очень сложно. Дело в том, что задача автора в этом случае - донести и выложить перед читателем то, чему тот не был свидетелем, поэтому этот автор должен обладать громадным чувством ответственности за то, что он написал. Чувство...

«Жизнь и творчество Солженицына» - Жизнь и творчество Александра Исаевича Солженицына. Что нам интересно? Место произведений А.И.Солженицына в современном литературном процессе. Проблема ответственности человека за свою судьбу. Какова роль эпиграфов? Литературные критики. Захар- Калита- смотритель Куликова поля- трагичен среди всеобщего беспамятства.

«Творчество Солженицына» - Старший лейтенант Солженицын в блиндаже. Анализ художественной литературы. Мы и забыли, что такие люди бывают. Анализ некоторых биографических фактов. После 1963 года на «лагерную тему», а вскоре и на имя самого Солженицына накладывается негласный запрет. Слова, вынесенные в заглавие, взяты из записи Лидии Чуковской от 30 октября 1962 г.

«Александр Солженицын» - А.И.Солженицын у Чуковских в Переделкино. Брянский фронт. 1943 г. Лейтенант Солженицын (слева) с командиром артдивизиона. Москва, июнь 1946 г. Александр Солженицын. Зек Солженицын на строительстве дома у Калужской заставы. Ст. лейтенант Солженицын. А. И. Солженицын. Май, 1967 г. А. И. Солженицын (сразу после выхода), 1953.

«Жить не по лжи» - Нравственности: добро совесть честь справедливость милосердие. Художественная деталь: Подготовительная работа учащихся. Оборудование: Эпиграф: Лексическое значение слов: Умеющего одухотворённо работать не ради одних денег. Категории. Не что достигнуто – а какой ценой» -повторяет автор. Безнравственности: предательство цинизм эгоизм корыстолюбие приспособленчество.

«Писатель Солженицын» - Матрена и Иван Денисович. Как соотносятся события частной жизни Матрёны с историческим временем? Пространство рассказа: двор и мир. Имя героини. Способность к словотворчеству. Центральный конфликт. О Солженицыне. vaynah.su представляет. Трагедия Матрены. Предметная детализация. А. И. Солженицын. Солженицын.

«Биография Солженицына» - «И дым отечества нам сладок и приятен». Пути-дороги Солженицына. «...История о том, как сами русские… и своё прошлое, и своё будущее». Е.С. Чехова. Дед А.И. Солженицына - Семен Ефимович, коренной житель с. Саблинского. Цитаты из романа «Архипелаг ГУЛАГ». Генеалогическое древо. Цитаты из Нобелевской лекции.

11 декабря с.г. исполнилось 90 лет со дня рождения А. И. Солженицына. Это печальный, его первый посмерт­ный, юбилей. Но сегодня к горькому чувству скорби присоединяется гор­дость от сознания того, что великий писатель, мыслитель и гражданин был нашим современником. Взвешен­ный целостный анализ его много­гранного творчества, скорее, дело будущего. В настоящее же время оче­видно главное. Как писал Распутин, «столько правды и жизни оставил после себя Солженицын, что проща­ния быть не может, ни духовного, ни праведнического. Он так много ска­зал, и так хорошо, точно сказал, что теперь только слушать, внимать, понимать».

Биография автора

Елена Вадимовна Белопольская, Южный федеральный университет

Канд. филол. наук, доцент, зав. ка­федрой отечественной литературы XX века Южного федерального университета.

Литература

Аннинский Л. Дает Бог тому честь, кто сможет снесть // Общая газета. 1998. 10-16 декабря. С. 8.

Белопольская Е. Роман А.И. Солженицына «В круге первом»: Опыт интерпретации. Ростов н/Д., 1997. С. 113-121.

Ванюков А. «Адлиг Швенкиттен» А. Солженицына. Концепция памяти и поэтика жанра // Между двумя юбилеями (1998-2003): Писатели, критики и литературоведы о творчестве А.И. Солженицына: Альманах / Сост. Н.А. Струве, В.А. Москвин. М., 2005. С. 498-513.

Гачев Г. Солженицын - человек судьбы, орган и орган истории // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 529-532.

Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 29. Л., 1986.

Захаров В. О глубинных совпадениях Солженицына и Достоевского // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 409-414.

Золотусский И. Александр Солженицын и «Выбранные места из пере¬писки с друзьями» Н.В. Гоголя // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 332-338.

Зубов А. Самопознание народа в творчестве Солженицына // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 459-467.

Клеофастова Т. Творчество А. Солженицына в контексте XX века // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 302-314.

Крупин В. Жил и живет не по лжи (Несобственно-прямая речь) // Парламентская газета. 1998. 10 декабря. С. 1,3.

Нива Ж. Солженицын. М., 1992.

Нива Ж. Живой классик // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 541-545.

Новиков М. Последний пророк русской литературы // Коммерсантъ ВЛАСТЬ. 1998. 15 декабря. С. 43-45.

Ранчин А. Тема каторги в «Архипелаге ГУЛаге» А. И. Солженицына и в русской литературе XIX века. Некоторые наблюдения // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005, С. 441-448.

Сараскина Л. Историософский образ XX века в творчестве А.И. Солже¬ницына // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 287-301.

Солженицын А. Интервью с Дэвидом Эйкманом для журнала «Тайм». Каведиш, 23 мая 1989 // Солженицын А. Публицистика: В 3 т. Т. 3. Ярос¬лавль, 1997. С. 321-344.

Солженицын А. Интервью с Рудольфом Аугштайном для журнала «Шпигель». Каведиш, 9 октября 1987 // Солженицын А. Публицистика: В 3 т. Т. 3. Ярославль, 1997. С. 285-320.

Солженицын А. Телеинтервью на литературные темы с Н.А. Струве. Па¬риж, март 1976 // Солженицын А. Публицистика: В 3 т. Т. 2. Ярославль, 1996. С. 417-448.

Спиваковский П. Полифоническая картина мира у Ф.М. Достоевского и А.И. Солженицына // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 414-423.

Струве Н. О «Марте Семнадцатого» // Русское зарубежье в год тысячелетия Крещения Руси. М., 1991. С. 388-396.

Темпест Р. Толстой и Солженицын: встреча в Ясной Поляне //Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 393-408.

Урманов А. Творчество Александра Солженицына: Учеб. пособие. М., 2004. С. 189-204.

Шешунова С. Православный календарь в «Красном Колесе» // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 468-477.

Шмидт С. Солженицын-историк //Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 266-269.

Щедрина Н. Природа художественности в «Красном Колесе» А. Солженицына // Между двумя юбилеями (1998-2003). М., 2005. С. 478-497.

Krasnov V. Solzhenitsyn and Dostoevsky: A study in the polyphonic novel. Athens, 1980.

Как цитировать

БелопольскаяЕ. В. (2008). А.И. СОЛЖЕНИЦЫН В ОЦЕНКЕ КРИТИКИ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ. Известия Южного федерального университета. Филологические науки , (4), 6-14..php/sfuphilol/article/view/97

1. Авторы сохраняют за собой авторские права на работу и передают журналу право первой публикации вместе с работой, одновременно лицензируя ее на условиях Creative Commons Attribution License , которая позволяет другим распространять данную работу с обязательным указанием авторства данной работы и ссылкой на оригинальную публикацию в этом журнале.
2. Авторы сохраняют право заключать отдельные, дополнительные контрактные соглашения на неэксклюзивное распространение версии работы, опубликованной этим журналом (например, разместить ее в университетском хранилище или опубликовать ее в книге), со ссылкой на оригинальную публикацию в этом журнале.
3. Авторам разрешается размещать их работу в сети Интернет (например, в университетском хранилище или на их персональном веб-сайте) до и во время процесса рассмотрения ее данным журналом, так как это может привести к продуктивному обсуждению, а также к большему количеству ссылок на данную опубликованную работу (Смотри The Effect of Open Access).

План

Введение 3

Праведнические темы в произведениях Лескова Н.С. 4

Праведнические темы в произведениях Солженицына А.И. 17

Заключение 32

Библиографический список 33

Введение

Путь к искусству лежал через постижение многоплановых отношений

людей, духовной атмосферы времени. И там, где конкретные явления как-то увязывались с этими проблемами, рождалось живое слово, яркий образ. Писатели стремились к творческому преображению мира. И путь к подлинному бытию лежал через самоуглубление художника. Таким образом, именно через самоуглубление художника создается новый образ, отражающий действительную реальность. И в этих образах отражается характер человека. На мой взгляд, проблема праведничества является очень важной и интересной, поскольку на протяжении многих лет она волновала умы многих писателей и ученых. Тема моего реферата весьма необычна. Праведнические темы в произведениях Лескова Н.С. и Солженицына А.И. Эта тема не достаточно широко описана в русской литературе, хотя такое писатели как Лесков и Солженицын обращался к поискам примеров праведной жизни народа. Я хочу проанализировать несколько произведений. В реферате будет рассмотрено несколько произведений, их анализ и критические статьи на эти произведения. В моем реферате я попытаюсь выразить свои мысли и соображения по поводу этой темы.

Праведнические темы в произведениях Лескова Н.С.

Имя Лескова хотя и известно современному читателю, но истинного представления о масштабах его творчества он, как правило, не имеет. На слуху очень небольшое количество произведений писателя: "Соборяне", "Леди Макбет Мценского уезда", "Левша", "Тупейный художник", "Очарованный странник", "Запечатлённый ангел", "Человек на часах", да ещё антинигилистические романы. "Некуда" и "На ножах". А между тем Лесков оставил огромное наследство – и художественное, и публицистическое. Активное овладение им сейчас особенно важно, потому что творчество Лескова необыкновенно созвучно нашему времени. Шестидесятые годы XIX века, когда Лесков вошёл в литературу, во многом напоминают тот период истории, который мы переживаем сейчас. Это было время радикальных экономических и социальных реформ, время, когда в России впервые появилась гласность. В центре внимания стояли крестьянский вопрос, проблема освобождения личности, защита её прав от посягательств государственного бюрократического аппарата и набирающего силу капитала, борьба за экономическую свободу. Через полтора столетия мы фактически опять оказались перед теми же проблемами, поэтому так важно воспользоваться опытом мудрого и практичного человека, знавшего Россию вширь и вглубь.

Сейчас мы уже научились ценить Лескова-художника, но всё ещё недооцениваем его как мыслителя. Как и Достоевский, он оказался писателем-пророком. Разница между ними в том, что Достоевский в своих пророчествах о будущем опирался на настоящее, в нём видел ростки будущего и прозревал, во что они разовьются. А Лесков в определении тенденции русской жизни опирался на прошлое России, на устойчивые и неизменные в течение длительного времени национально-исторические основы жизни. Он выделял в русской жизни такие черты, которые сохраняют живучесть при всех социальных ломках и исторических изменениях. Поэтому наблюдения Лескова над бытом, государственными и общественными установлениями русской жизни кажутся сейчас необыкновенно актуальными. Среди устойчивых бед русской общественной жизни Лесков называл бесхозяйственность, засилье бюрократии, протекционизм, взяточничество, неспособность людей, стоящих у власти, справляться со своими обязанностями, беззаконие, пренебрежение правами личности. По его мнению, для успешной борьбы с этими язвами русской жизни "России нужно и важно более всего знание, самопознание и самосознание". Считая, что страна, как и человек, проходит разные возрастные стадии развития, он приравнивал Россию к даровитому юноше, который ещё может взяться за ум.

Ни один русский писатель не уделял такого большого внимания проблеме национального характера, как Лесков. Он многосторонне описал русский национальный характер и попутно сделал очень интересные и тонкие зарисовки национального характера немцев, французов, англичан, поляков, евреев, украинцев, татар. Сейчас, в эпоху обострения межнациональных отношений, творчество Лескова, проповедовавшего национальную и религиозную терпимость, видевшего прелесть жизни в ярких красках национального быта, различных национальных укладов, обычаев, характеров, очень актуально.
Лесков, несомненно, был одним из самых интересных религиозных умов в русской литературе второй половины XIX века. В его творчестве, как и в творчестве Л. Толстого и Достоевского, отразились напряжённые нравственные поиски русского человека в период кризиса христианской идеологии, вызванного крушением основ феодализма. Лесков – писатель-моралист и проповедник, этим он очень близок Толстому и Достоевскому. Но для его нравственных требований не характерен максимализм. Они больше приспособлены к возможностям среднего человека, не аскета и не героя. Интерес Лескова к позитивным началам русской жизни поразительно стабилен: герои праведнического склада нередко встречаются в самых первых и последних произведениях Лескова. Порой они оказываются на периферии повествования («Мелочи архиерейской жизни», «Заметки неизвестного»), чаще являются главными героями (старец Герасим, совестливый Данила, Несмертельный Голован, однодум Рыжов, протопоп Туброзов и др.), но присутствуют всегда. В нашем поле зрения будут созданный в 1870-е годы цикл рассказов о праведниках, а также хроники «Соборяне» и «Захудалый род», где интересующая нас тема разработана с наибольшей полнотой. Нас интересует, как лесковская концепция праведничества соотносится со старческой традицией. Можно ли говорить о преемственности явлений, можно ли считать праведника Лескова (праведнический тип, созданный им) старцем (старческим типом)? Как известно, старчество – это церковный институт, определяющий отношения учителя и ученика в деле духовного совершенствования. Он основан на духовном руководстве учителя учеником, принципом которого являются отношения взаимной аскезы, практики душеводительства и послушания. Старец – это опытный монах, а ученик – новоначальный инок, берущий на себя крест подвижничества и долгое время нуждающийся в его руководстве. Идеал старческого руководства – совершенное послушание ученика своему старцу.

Православное русское старчество генетически является продолжением старчества древневосточного, однако сносно, и пошел я искать праведных…» . Таким образом, он предпринял попытку создать яркие, колоритные характеры, которые есть в реальности, более того – являются устоем земли и могут укрепить веру его современников в русского человека и в будущее России. Подобно Л. Толстому, Лесков создавал своего рода нравственную азбуку, противопоставляя противоречивой современности устои, выработанные многовековым укладом народной жизни. Своих идеальных героев он называл «праведниками», ибо поступали они, как и древние святые подвижники, во всем по «по закону божьему» и жили по правде. Главное, что определяет их поведение в жизни, – служение живому делу. Ежедневно его герои совершают незаметный подвиг доброго участия и помощи ближнему. Смысл жизни лесковские праведники видят в деятельной нравственности: им просто необходимо творить добро, иначе они не чувствуют себя людьми. Приобрело отличительные черты, обусловленные, вероятно, своеобразием русской ментальности и культурно-историческими запросами более поздних эпох. В первую очередь русское старчество народно , основной дар русского старца – «умение духовно говорить с народом». Тип русского старца-народолюбца является русским историческим типом и идеалом, эта точка зрения является общепринятой в отечественной религиозной философии (позиции С. Булгакова, В. Экземплярского, В. Котельникова и др.). Вторая половина XIX века явилась временем расцвета старческой традиции, и именно в это время Н.С. Лесков обращается к образу русского праведника. Галерея лесковских праведников создавалась в 70 – 90-е годы. Какова же праведническая концепция Лескова? Поиск «сердец… потеплее и душ поучастливее» привел писателя к созданию праведных легендарных образов..С.Лесков так объяснял свой выбор: «Неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего кроме дряни?… Как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живет в моей и твоей душе…Мне было несносно, и пошел я искать праведных…» 1 . Таким образом, он предпринял попытку создать яркие, колоритные характеры, которые есть в реальности, более того – являются устоем земли и могут укрепить веру его современников в русского человека и в будущее России. Подобно Л. Толстому, Лесков создавал своего рода нравственную азбуку, противопоставляя противоречивой современности устои, выработанные многовековым укладом народной жизни. Лесков подчеркивал: «Сила моего таланта в положительных типах. Я дал читателю положительные типы русских людей» 2 . Писатель искал в самой действительности «то небольшое число трех праведных», без которых «нет граду стояния». По его мнению, они «у нас не перевелись, да и не переведутся… Их только не замечают, а если присмотреться - они есть». Своих идеальных героев он называл «праведниками», ибо поступали они, как и древние святые подвижники, во всем по «по закону божьему» и жили по правде. Главное, что определяет их поведение в жизни, – служение живому делу. Ежедневно его герои совершают незаметный подвиг доброго участия и помощи ближнему. Смысл жизни лесковские праведники видят в деятельной нравственности: им просто необходимо творить добро, иначе они не чувствуют себя людьми. Как неоднократно отмечалось, источником духовных сил героев Лескова является национальная почва. Национальный святорусский уклад бытия с его воззрениями и обычаями – это для лесковских героев единственно приемлемый образ жизни. «Мой герой жаждет единодушия с отечеством, он убежден в благости этого бытия, видя в его основе миропорядок, который подобает беречь как святыню» 3 . Глубинная сущность русской жизни – это одновременно и сущность лесковского героя. Отделение человеком самого себя от данного миропорядка, тем более противопоставление ему своего «Я» для писателя немыслимы.

Известно, что часть рассказов из праведнического цикла основывается на житийных сюжетах и представляет собой своеобразную художественную стилизацию с авторскими развитием сюжета, детализацией и композицией («Лев старца Герасима», «Совестливый Данила», «Дровосек», «Гора»). В наши задачи не входит анализ диалога праведнического цикла Лескова с агиографической традицией, однако важно обозначить сам факт использования писателем именно житийных источников. Истинное христианство и официальная церковь клириков – понятия для Лескова не тождественные. В 1871 году он писал: «Я не враг церкви, а ее друг, или более: я покорный и преданный ее сын, и уверенный православный – я не хочу ее опорочить; я ей желаю честного прогресса от коснения, в которое она впала, задавленная государственностью. Подчиненная государству церковь утратила свою духовную свободу. Милосердие, кроткое и доброе отношение получают характер внешнего долга, предписанного законом в качестве средства угодить грозному Владыке» 4 .

Имея одним из источников агиографическое наследие, писатель находил праведников и в живой народной среде, потому что нравственные начала, способствующие совершенствованию человека и общества, видел именно в народе, а формирование русского национального характера и самую идею праведности Лесков связывал с христианством. Народ хранит тот живой дух веры», без которого христианство теряет жизненность и становится абстракцией. Христианство, по Лескову, «это мировоззрение плюс этические нормы поведения в быту, в жизни… Христианство требует не одного христианского мировоззрения, а еще действий. Без действий вера мертва» 5 . Поэтому его художественная проповедь любви, добра и участия основана на земных делах. В 1891 году Лесков скажет об этом со всей определенностью: «Мистику-то прочь, а «преломи и даждь» – вот в чем дело» 6 . Религия Лескова – это религия действия, религия добрых дел, выраженная в идее служения людям как важнейшей в христианстве. Движимый «братственной» любовью к людям Голован («Голован») с таким бесстрашием и самоотверженностью ухаживает за больными во время морового поветрия, что его поведение толкуется мистически, и он получает прозвище «несмертельный». Христианское миропонимание для Н.С. Лескова составляет, прежде всего, урок сугубо практической нравственности: проповедь непритязательно простых и обыденных дел. Праведники Лескова живут в миру и оказываются в полной мере вовлечены в паутину обычных житейских отношений, но именно в неблагоприятных жизненных обстоятельствах проявляется нравственная самобытность лесковских праведников, именно в миру они становятся праведниками. Совестливый Данила («Совестливый Данила»), находясь в плену, учит варваров христианской жизни, чем заслуживает уважение неверных, старец Герасим («Лев старца Герасима») отдает неимущим свое добро, ради согласия среди людей, а потом становится их советчиком. Это происходит оттого, что в сознании лесковского праведника идеальное мыслится реальным. Нравственные принципы есть должное, и поэтому неукоснительно выполняются, независимо от того, что являют собой окружающие (можно провести явную параллель со старцем Зосимой, который утверждал, что нужно следовать идеалу, «хотя бы даже и случилось так, что все на земле совратились»). Лесковский праведник свободен от царящих вокруг мнений и этим привлекателен. Этическая норма лесковских праведников – это независимо достойное служение, причем служение в миру (отец Кирияк отказывается насильно крестить язычников, совестливый Данила не принимает формальное прощение священников, а ищет истинное прощение среди людей). Отличительная черта лесковских праведников есть отказ от порывающей с миром практики уединенного самосовершенствования. Лесковским праведникам, как писал М.Горький, «совершенно некогда подумать о своем личном спасении – они непрерывно заботятся о спасении и утешении ближних» 7 . Потребность делать добро как всепоглощающее чувство, не оставляющее места заботам о себе самом, – мотив, звучащий у Лескова весьма настойчиво. Его героям присуща евангельская беззаботность о себе. Сущность праведничества заключена для писателя в строках «Запечатленного ангела» о Павме: «...кротко сияющий луч спокойно совершает то, что не в состоянии сделать свирепая буря». Герои Лескова порой уклоняются от борьбы даже в тех случаях, когда, казалось бы, надо отстаивать высокие нравственные принципы: они не ходят сеять и усугублять рознь. Туберозов в «Соборянах» избегает, насколько возможно, столкновений с Варнавой Препотенским, тогда как тот всячески изыскивает для них поводы.

Праведники Лескова ощущают жизнь как бесценный подарок, именно поэтому в их бытии отсутствует реакция обиды на жизнь. «Его кто как хочет обижай, он не обидится и своего достоинства не забудет», - говорит Рогожин о Червеве 8 . Его слова созвучны со словами Зосимы: «Любите все создания Божие, и целое, и каждую песчинку, каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь» 9 . Для героев Лескова обидеться – значит забыть о своем достоинстве. Мудрость для них не в искании более заметного и достойного положения, а, напротив, в том, чтобы жить праведно, оставшись на своем месте. Самоотверженное добро и неукоснительное исполнение нравственного долга мыслятся писателем глубоко укорененными в народной жизни (хотя и недостаточно «закрепленными» социальным укладом). Человечески ценное формируется, по Лескову, в общей многовековой русской жизни. Основой представлений Лескова о нравственно совершенной личности послужили идеалы христианской этики, принципы которой ассоциировались у него с неписаными законами «практической нравственности» народа.

Постановка проблемы идеала и личности прекрасного человека в творчестве Лескова имеет глубоко оригинальные черты. В отличие от Достоевского, воспринимающего хаотическое состояние современной ему жизни прежде всего через призму все определяющих начал веры и неверия, всечеловеческого братства, Лесков решительно отстраняется в своих рассказах о праведниках от постановки подобных мировоззренческих проблем. В центре его внимания – примечательные характеры, описанные им почти с документальной точностью, реальные судьбы и события. Питая, подобно Л. Толстому, недоверие к каким бы то ни было «теориям», Лесков намеренно ограничивает свои авторские права, сводя их к роли собирателя и записчика передаваемых «достоверных» житейских историй. Главные сюжетные коллизии, на которых построены праведнические рассказы, – это, как правило, не противоборство идей, доктрин, теорий, а столкновение добра и альтруистической любви и холодного безучастия, высокой честности и беззастенчивой изворотливости. Не случайно в своей статье «Куфельный мужик», навеянной бытовым эпизодом из жизни Достоевского, Лесков именует этого писателя «духовным христианином» и, слегка подтрунивая над темнотой его пророчеств, противопоставляет его «практическому христианину» Толстому, о своем совпадении с которым во многих вопросах он не раз заявлял в письмах и литературных выступлениях. Для Лескова Достоевский – «духовный христианин», а Толстой – «практический христианин». «Праведник» Достоевского интересен и значителен как человек, который нашел правильную идею, дарующую ему крепость. Не только поведение, но и самочувствие такого героя всецело определено этой идеей.

Праведники Лескова свободны от всевластия идей. Они вообще чаще всего далеки от какого бы то ни было теоретического поиска и следуют в своих мнениях и поступках непосредственному движению сердца. По словам Горького: «Герои Лескова – это очарованные любовью к людям – то есть излучающие свет совершенной, братственной любви» 10 . Однако Лесков и Достоевский поразному раскрывают тайну этого «феномена русской жизни», по-разному представляют возможности активного духовного воздействия, служения в миру.

Зосима предстает перед читателем как человек, давно уже получивший известную свободу от каких-либо определенных сословно-иерархических и бытовых, житейских ограничений; это положение позволяет ему выработать целостную нравственно-философскую концепцию. Из рассказа самого Зосимы следует, что именно странствиям и страданиям, поднявшим его над пригнетающей властью житейской повседневности, обязан он чувством благоговейного уважения к великому таинству жизни, пережитым и осознанным как религиозное чувство. Отзываясь всем своим существом на бескрайнюю неизреченную красоту природы, Зосима восходит на новую ступень своего духовного роста – обретение внутреннего умиления, любви к каждому, видение «другого». Эти великие духовные блага, обретенные им в скитальничестве и страданиях, Зосима несет в «мир», где они не остаются незамеченными. Нравственное обаяние старца так велико, что каждый человек, столкнувшийся с ним, чувствует старческое влияние и руководство. Подобный пафос умиления и открытость для «других» мы можем наблюдать у лесковского Голована. Естественная устремленность к добру выражается в лице «праведника» Голована: «Спокойная и счастливая улыбка не оставляла лица Голована ни на минуту: она светилась в каждой черте, но преимущественно играла на устах и в глазах умных и добрых, но как будто немножко насмешливых» 11 . Сам Голован верит в присущую каждому человеку способность в решительный момент жизни явить добро и справедливость. Вынужденный выступать в роли советчика, он, подобно старцам, не дает готовых вариантов решения, а пытается активизировать нравственные силы собеседника, предлагая ему поставить себя в ситуацию, требующую последнего и уже поэтому праведного решения: «…помолись и сделай так, как будто тебе сейчас помирать надо. Вот скажи-ка мне: как бы ты в таком разе сделал?» Тот подумает и ответит. Голован или согласится, или даже скажет: «А я, брат, умираючи, вот как лучше сделал. И рассказывает по обыкновению все весело, со всегдашней улыбкой.» 12 . Голован не пугает людей страхом Божьего суда, наоборот, он как бы заражает других «легкостью», с которой он сам творит добро. Праведники, подобно старцам, находятся во власти неимперативного, тихого стремления водворить в жизнь «царство правды и бескорыстия». В этой грани своего облика они наследуют зародившемуся в XIV веке стилю духовно-культурной жизни, который возник в результате практического творения на Руси исихазма, пришедшего из Византии и многое определившего в русской культуре последующих эпох. По мысли В.О. Ключевского, верхневолжская Великороссия была создана «дружескими усилиями монаха и крестьянина» и, в частности, «тихим делом», «кроткими речами» и неброским, но внушительным примером людей круга Сергия Радонежского, который для того, чтобы возродить Россию и «сплотить и упрочить государственный порядок», использовал «неуловимые, бесшумные нравственные средства, про которые и не знаешь, что и рассказать» 13 В такой трактовке личности «праведника» сказалась органическая близость Лескова традициям древнерусской литературы. Известно, что идеальные персонажи Печерского патерика, за немногим исключением, не мученики, а радетели, и не столько за веру, сколько за правду. Способность жить по высоким моральным законам Лесков связывает с тем, что его «черноземные» и «мелкотравчатые» герои – воплощение лучших нравственных сил народа (Однодум, Голован и др.) Секрет необоримой нравственной крепости героев Лескова – в теснейших связях с миром народной жизни, которые и позволяют каждому из них преодолеть в решительный момент инстинкт самосохранения и явить дерзновенное бесстрашие. Знаменательно сходство между обликом лесковских праведников и заволжских старцев – нестяжателей XV века, среди которых наиболее яркой фигурой был Нил Сорский, поборник незаметного и тихого «умного делания», не притязающего на «учительство» и авторитетность у современников и на память потомков. Известное намерение Лескова (не осуществленное в дальнейшем) написать о Ниле Сорском преследовало, по словам писателя, следующую цель: «Это будет образцовое жизнеописание русского святого, которому нет подобного нигде по здравости и реальности его христианских воззрений» 14 . Вместе с тем лесковское праведничество существенно отличается от русского подвижничества XIV-XV веков, которому сопутствовали уединение от людей, созерцательное погружение в молитву и борьба с собственной греховностью. Лескову чужда столь важная в агиографии идея уединенно-осредоточенного нравственного самосовершенствования. Всецелая озабоченность человека личным совершенством во имя возвышения над людьми осуждена писателем в образе Ермия («Скоморох Памфалон»). Этот ушедший от людей ради спа-сения своей души и прославившийся святостью человек, встретив самоотверженного Памфалона, понял, что жил грешником: забыл о существовании достойных людей, предавшись гордости и залюбовавшись собой. Памфалон говорит: «Я не могу о своей душе думать, когда есть кто-нибудь, кому надо помочь». Этическая норма, провозглашаемая Лесковым, противопоставлена идее чисто индивидуального спасения души путем аскезы и бегства от мира. Праведники Лескова не озабочены вниманием к себе окружающих, не стремятся к тому, чтобы их благородство было кем-то замечено. «Не стоит думать о том, что будут делать другие, когда вы будете делать им добро», – полагает Червев 15 . А вот завершающая фраза в рассказе «Человек на часах»: «Я думаю о тех смертных, которые любят добро просто для самого добра и не ожидают никаких наград за него, где бы оно ни было. Эти прямые и надежные люди тоже, мне кажется, должны быть вполне довольны святым порывом любви…» 16

Самосознание лесковских героев свободно от рефлексии. Несосредоточенность на себе, полная растворенность в заботах и скорбях других людей – вот что составляет для Лескова исторически не преходящую ценность. Бескорыстие и самоотверженность праведника, по мысли Лес кова, несовместимы с чувством собственной избранности и духовной привилегированности. Привычному для русской литературы XIX века герою, причастному умонастроениям эпохи, стремящемуся утвердить себя и свою позицию, Лесков противопоставляет человека иной ориентации: связанного в большей мере с культурно-историческим прошлым и стоящего в стороне от веяний современности. Писатель не пытается формировать человеческие ценности в итоге пересмотра привычных воззрений, а, напротив, находит нечто живое в недрах традиционного уклада. В своем творчестве он постарался раскрыть первоосновы русской духовно-практической культуры вообще и старческой традиции в частности. В своей современности, противоречивой и динамичной, Лесков усмотрел прежде всего то, что роднит ее с далекой стариной. По собственным словам писателя, его интересовали «тихие, тайные струи, которые текли под верхней рябью русских вод, кой-где поборожденных направленскими ветрами» 17 . Однако писатель далек от романтической идеализации русской старины. Напротив, с присущей ему «тихой язвительностью» он изображает характерную для отошедшей эпохи русской жизни надменность губернских наставников и бюрократичность провинциального общества. Но Лесков дорожит человеческими качествами и связями, идущими через века. Характерные для многих рассказов о праведниках обороты: «он у нас…», «у нас на Руси…», «На Руси все православные знают…» указывают на относительную целостность уходящего в прошлое мира русской жизни. Лесков формулирует свою концепцию праведничества, открывает положительный тип русского человека. Аскетическое существование Рыжова, драматическое «житие» Туберозова, неустанное самопожертвование Голована – все эти варианты подвижнического жизненного пути находятся в центре лесковского осмысления прошлого. «Прожить изо дня в день праведно долгую жизнь, не солгав, не обманув, не слукавив, не огорчив ближнего и не осудив пристрастного врага, гораздо труднее, чем броситься в бездну, как Курций, или вонзить в грудь себе пук штыков, как известный герой швейцарской свободы» 18 . Праведник Лескова достаточно типичен: всех праведных героев объединяет принцип деятельной любви, отказ от духовной привилегированности и народная востребованность. Эти же принципы лежат в основании феномена русского старчества. Подобные концептуально смысловые параллели позволяют утверждать, что лесковская концепция праведничества есть самостоятельное прозрение Лескова (в ситуации духовного кризиса конца XIX века и в преддверии религиозного ренессанса рубежа веков) есть закономерное осмысление старческой традиции, доказывающее парадигматическую преемственность явления старчества. Но в данном случае нельзя говорить «популяризаторской» проекции церковного института (явления) на полотно художественной литературы, поскольку имеет место осмысленное желание писателя создать и закрепить в культуре русский праведнический тип человека, основываясь на духовных подвижнических началах, выработанных многовековым укладом народной жизни.

Праведнические темы в произведениях Солженицына А.И.

Творчество Солженицына в своей основе религиозно. А.Cолженицын начал свой литературный путь в эпоху хрущевской «оттепели». Это был, как сейчас можно предположить, последний этап в развитии русской культуры, когда голос писателя, если воспользоваться лермонтовской строкой, «звучал, как колокол на башне вечевой / Во дни торжеств и бед народных». Тогда вначале 60-х, он сумел реализовать возможности, данные короткой оттепелью писателю: заявил о себе, стал известен и заметен, и не отступился от самого себя уже никогда. Мало того сумел укрепить и сделать более значимой роль писателя-проповедника уже в брежневское время, когда и та незначительная свобода слова, что была дана хрущевским временем, урезалась и урезалась с каждым годом. Присущая ему глубокая вера помогала ему чувствовать грань между добром и злом и естественным образом направлять жизнь и творчество по пути добра. Солженицын явил собой писателя, продолжившего традиции реалистической литературы середины ХIX века, но и очень современного, органически близкого мироощущению 19*60-х годов. Главным этическим и эстетическим критерием был для него и остался критерий жизненной правды. «Художник истинный, - скажет он о Твардовском, размышляющем над рассказом «Матренин двор», - он не мог упрекнуть меня, что здесь неправда, 19 вел разговор, вздрагивая от чутья правды, опережающего и пальцы и глаза поэта». Невольно проявляется у Солженицына мысль о том, что собственно этическая сторона не может быть единственно, она есть лишь некая форма воплощения жизненной правды: «Уверенный, что главное в творчестве - правда и жизненный опыт, я недооценил, что формы подвержены старению, вкусы ХХ века резко меняются и не могут быть оставлены автором в пренебрежении.

Религиозное восприятие мира предопределяет характер трактовки жизненной правды, как она предстает в произведениях писателя. Интерес к реальности, внимание к бытовой детали, самой казалось бы незначительной, приводит к документальному повествованию, к стремлению воспроизвести жизненное событие доподлинно так, как оно было на самом деле, избегая, если это возможно, вымысла, идет ли речь о смерти Матрены 20 или же о гибели Столыпина 21 . И в том, и в другом случае жизненная реальность сама несет в себе детали, подлежащие религиозно-символическому истолкованию: правая рука попавшей под поезд Матрены, оставшаяся нетронутой на обезображенном теле («Ручку- то правую оставил ей Господь, там будет Богу молиться»), прострелянная пулей террориста правая рука Столыпина, которой он не мог перекрестить Николая Второго и сделал это левой рукой, невольно совершив антижест. Таким он предстает в своей публицистике, в своих полных боли, но и надежды размышлениях о судьбах России.
Многих поражает удивительная особенность публицистики Солженицына - не убывающая, а возрастающая с годами ее актуальность. Происходит это, на мой взгляд, потому, что со временем все убедительнее становятся мысли Солженицына, всегда основанные на незыблемых христианских истинах.
Глубинная религиозность его произведений во многом определяет и отношение к ним читателей. Выделяются два типа восприятия творчества Солженицына. Это либо почти безоговорочное приятие, либо, наоборот, резкое отрицание оснований и идей его произведений. В последнем случае критики, как правило, не приводят никаких обоснованных доказательств, никакого серьезного анализа. От произведений Солженицына они испытывают раздражение. Они чувствуют, что об идеях Солженицына надо рассуждать на языке более высокого духовного уровня, чем тот, которым они владеют. И отсюда раздражение. Пример такой критики - книжка В.Войновича «Портрет на фоне мифа». Я не согласен с мнением, что брань и оскорбления, густо заполняющие почти двести страниц, продиктованы только чувствами зависти и обиды. Нет, Войнович пытается обосновать свои мировоззренческие позиции. Но истинными для него являются какие-то полусоветские-полулиберальные ценности, которые в сопоставлении с духовной высотой идей Солженицына выглядят бессмысленными и полемика с которыми невозможна. Но и положительная оценка публицистики Солженицына вызывает подчас горькое чувство. Говорят: «Все это хорошо, но неосуществимо» или: «Это красивые мечты, но не с них надо начинать». Такие высказывания нередко можно услышать от людей, любящих творчество Солженицына, но не разделяющих его религиозных убеждений.

Исследователь П. Спиваковский видит онтологический, бытийный, обусловленный Божьим Промыслом смысл реальной жизненной детали, прочитываемый Солженицыным. «Это происходит потому,- полагает исследователь, - что художественная система Солженицына, как правило, предполагает теснейшую связь изображаемого с подлинной жизненной реальностью, в которой он стремиться увидеть то, что не замечают другие – действие Промысла в человеческом бытии». 22 Этим, в первую очередь, обусловлено внимание писателя к подлинной жизненной достоверности и самоограничение в сфере художественного вымысла: сама реальность воспринимается как совершенное художественное творение, а задача художника состоит в выявлении сокрытых в них символических значений, предопределенных Божьим замыслом о мире. Именно постижение такой правды, как высшего смысла, оправдывающего существование искусства, и утверждал всегда Солженицын. Какие же духовные принципы лежат в основе публицистики Солженицына, особенно в публицистике 90-х годов, в которой он дает глубокий анализ прошлого и настоящего России и приводит четкие и конкретные рекомендации возрождения России?
Первый, и, пожалуй, главный, принцип - приоритет духовного, над материальным. «Вначале было Слово... и Слово было Бог» (Ин. 1, 1). «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Неоднократно и настойчиво обращается Солженицын к этому фундаментальному евангельскому принципу бытия. «Источник силы или бессилия общества - духовный уровень жизни, а уж потом уровень промышленности», - пишет он в статье «Как нам обустроить Россию» (далее сокращенно - «Обустройство») и продолжает в работе «Россия в обвале» (далее - «Обвал»): «Будущее наше, и наших детей, и нашего народа - зависит первей и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экономики». Все силы Солженицын призывает направить на решение духовных задач, а не на участие в «политических играх» (выборах, «круглых столах», общественных палатах и т.п.), организуемых властью; «играх», в которых охотно участвует почти все наше образованное общество, полагающее, что оно имеет важное значение для обустройства России.
Итак, какие же это духовные задачи? Солженицын подробно рассматривает три, по его мнению, основные: становление личности, возрождение национальной духовной среды, создание самоорганизующегося (гражданского) общества.
Личность - одно из центральных понятий не только публицистики, но и всего его творчества. Только через личность, способную осознавать себя как частицу Божию, осуществляется связь мира с Богом. «Я есть Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода...» (Ин. 15, 5). Солженицын солидарен с авторами знаменитого сборника «Вехи», писавшими еще в 1906 году, что «внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия, и она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства». Личность способна различать добро и зло и отстаивать добро. Только личность творит и созидает. Характерными свойствами личности являются доброжелательность, интерес к другим личностям и возникающие при этом взаимопомощь и взаимообогащение личностей. «Служите друг другу, каждый тем даром, который получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией» (1 Пет. 4, 10).
До переворота 1917 года во всех социальных группах и сословиях большинство русских было личностями. Почти каждый крестьянин, крепко стоявший на земле, был личностью. Сразу после октября 1917 года началось массовое истребление личностей и принудительное превращение их в индивидов. За 70 лет правления коммунистов произошла величайшая в истории России трагедия - почти полное истребление генофонда русской нации. К началу 90-х годов прошлого века русский народ в основном состоял уже из индивидов, не способных к духовному творчеству, к различению добра и зла. Ложь, насилие, безответственность, жестокость стали нормами жизни. Именно поэтому измученный, растерянный народ не сумел организовать жизнь в стране на прочных нравственных началах в тот редкий исторический момент, который ему представился в начале 90-х годов. В результате чего тоталитарный коммунистический режим сменился квазидемократическим режимом, не менее жестоким и бездушным. Предстоит долгий и трудный путь выздоровления нации, обратного превращения большинства русских из индивидов в личности.
Солженицын выделяет как самые необходимые сегодня три свойства личности: нравственность, ответственность, настойчивость. Особенно нравственность. В работе «Русский вопрос к концу ХХ века» он пишет: «Мы должны строить Россию нравственную - или уж никакую, тогда все равно». Все основные мировые религии выделяют три нравственные добродетели- молитву, пост и милостыню. Очевидно, в духовном созвучии с этим Солженицын призывает прежде всего к покаянию (молитва), самоограничению (пост), милосердию (милостыня).
«Раскаяние (покаяние) есть первая пядь под ногой, от которой только и можно двинуться вперед... лишь с раскаяния может начаться духовный рост», - пишет он в 1973 году в статье «Раскаяние и самоограничение». Грехи, от которых следует избавляться и в которых надо каяться, - сквозная тема творчества Солженицына. Это и национальные грехи - крепостное право, уничтожение коммунистами исторической России; это и личные грехи - ложь, насилие, безответственность, жестокость и т.п. Тема покаяния в личных грехах у Солженицына постоянна, начиная с ранних произведений - поэмы «Дороженька», пьес и др. Особенно много покаянных мест в его автобиографических книгах «Бодался теленок с дубом» и «Угодило зернышко...».
«После раскаяния, - пишет Солженицын, - выдвигается как самый естественный принцип - самоограничение. Раскаяние создает атмосферу для самоограничения...» Самоограничение освобождает человека от массы материальных и душевных привязанностей, поглощающих в жизни основную часть времени и энергии. Оно делает его свободным и переводит на более высокий духовный уровень жизни.

Ядро мироощущения Солженицына – его вера в Бога. Хронологически впервые в этом можно убедиться, когда в Самиздате пошел по рукам «Пасхальный Крестный Ход» (1967) и молитва Солженицына, когда в предисловии к русскому изданию «Августа 14-го»(1971) Солженицын писал о том, что на Родине пришлось бы писать слово «Бог» с маленькой буквы (« и на это унижение я уже не могу приклониться»), и наконец, после «Письма Патриарху Пимену»(1971) и в письме «Третьему Собору Зарубежной Русской Церкви»(1974). Создавая себя, как и всякого человека «подмастерьем Бога», Солженицын считает, что «весь поворот мира за прошедшие три века есть часть единого грозного процесса утери человечеством Бога». Однако, будучи христианином, вопреки тому, что часто о нем пишут, чрезвычайно целомудрен в формулировках оттенков своего боговидения. Он старается не поминать имя Господа всуе, и ссылки на Евангелие отнюдь не пестрят на страницах его текстов, художественных или публицистических. Постоянной у Солженицына является тема милосердия. Еще в 1973 году в «Письме к вождям...» он пишет: «Пусть авторитарный строй, но основанный не на “классовой ненависти”, а на человеколюбии... и самый первый признак, отличающий этот путь, - великодушие, милосердие к узникам». Все свое историософское произведение «Русский вопрос к концу ХХ века» он посвящает теме нарушения христианских норм милосердия властью России по отношению к своему народу на протяжении почти всей многовековой истории страны. В «Обвале» с душевной болью говорит он о позорном отношении русских к миллионам своих соплеменников, брошенных на произвол судьбы в странах СНГ. «И это,- пишет он, - самый грозный признак падения нашего народа». Православный Солженицын не замыкается в скорлупу узкого конфессионизма. 27 октября 1971 года он пишет обращение к Ватиканской конференции «Общие христианские корни европейских наций», исполненное заботой о судьбах христианской цивилизации в целом и необходимостью соединенных усилий для ее спасения.

В «Октябре 16-го» один из важнейших персонажей романа говорит: «В исключительности и нетерпимости – все движения мировой истории. И чем могло бы христианство их превзойти – только отказом от исключительности, только возрастанием до многоприемлющего смысла. Допустим, что не вся мировая истина захвачена нами одними. Не проклянем никого в меру его несовершенства». Но специализируясь на «новейшей русской истории», так далеко вглубь истории всемирный писатель не заходит. Судьбы христианской цивилизации он в своих высказываниях подвергает осмыслению начиная с позднего Средневековья. В своих представлениях о мире и путях его развития Солженицын близок к взгляду древнерусского автора. Смысл развития прогресса он видит не только в материальной или научно-технической сфере, но и в области духовного самосовершенствования человека и человечества в их приближении к божественной истине. Путь приближения к этой истине нарушился несколько столетий назад в период Возрождения, когда самоуверенный человек осмыслил себя как высшую цель всего существующего. Постижение духовных ценностей сменила погоня за материальным прогрессом, способным принести лишь жизненные удобства и блага, но зато и дать возможность в результате своего развития уничтожить все живое на земле.(Ведь именно эта мысль пронзает Иннокентия Володина, идущего на безумный шаг, завязывающий сюжет романа «В круге первом»: своим звонком в американское посольство он пытается облагодетельствовать и спасти от ядерной бездны весь мир, предотвратив передачу советскому разведчику секрета атомной бомбы). В кризисе религиозной веры, в забвении христианской морали, в глухоте к церковной проповеди, произносится ли она митрополитом или деревенским батюшкой, находит Солженицын главную причину зла, обрушившегося на Россию и на Европу. Погоня за иными ценностями – будь то мировое господство, власть над ближними, самоустроение, карьера, сытость, богатство, сверхприбыли – ослепили современного человека и внимательный читатель найдет в произведениях Солженицына емкие образы-символы указывающие на отход от истинного смысла жизни, от истинной истории. На фундамент разрушенной церкви приходит в самый тяжелый момент полковник МГБ Яконов, в заброшенную церковь Рождества попадают Иннокентий и Клара во время своей загородной летней поездки(«В круге первом»). Возрождение России Солженицын связывает с усилением ответственности и настойчивости личностей. Он пишет в «Обвале»: «Равномерной методичности, настойчивости, внутренней дисциплины - болезненнее всего не хватает русскому характеру, это может быть главный наш порок. - И продолжает: - по высокой требовательности наступающего электронно-информационного века нам - чтобы что-то значить среди других народов - надо суметь перестроить характер свой к ожидаемой высокой интенсивности ХХI столетия». Солженицын верит в возможность преодоления этих пороков, которые не органично присущи русскому народу, а появились от насильственной ломки русского характера и потери религиозности. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7, 7–8), «Кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф. 13, 12). Этим заветам Христа на протяжении веков верил и следовал русский крестьянин, обустраивая свою жизнь и укрепляя могущество своей страны. Однако за годы коммунистического режима вместе с верой жестоко искоренялось чувство личной ответственности. От народа требовалось только безоговорочное послушание партии, которая брала якобы ответственность за все, начиная с заботы о детстве и семье и кончая мировоззрением и творчеством. Узкие и жесткие рамки для мыслей и поступков подорвали инициативу и чувство настойчивости. И сегодня как оправдание укоренившейся в народе общественной пассивности слышится: «Сами мы ничего не можем» или: «лично от меня в стране ничего не зависит»...

Что же делать, если проявление воли народа такое слабое, если личности так малочисленны? Солженицын видит и верит в мощную силу становления и развития личности. Эта сила - национальная духовная среда. Но для многих это не очевидно.

Сегодня, особенно среди либералов, довольно широко распространено мнение о том, что для становления личности никаких особых условий, кроме достаточных материальных средств, не требуется. В одном из журналов читаем такое: «Вся беда (или радость) в том, что советскому режиму удалось создать нового человека, и этот человек оказался нормальным западным европейцем по своим жизненным установкам, только пока голодным и взъерошенным. Но это уже только вопрос времени. Важно понимать главное: России больше нет как самостоятельной цивилизации. Русской культуры не существует уже много лет, и это надо сказать себе смело... и этнические особенности здесь ни при чем - они есть и у французов, и у англичан, спокойно сочетающих их с нахождением в составе европейской цивилизации. Эти этнические особенности останутся и в России». В этом высказывании можно согласиться только с одним. Действительно, произошла беда. За 70 лет советскому режиму удалось создать устойчивый тип советского человека, послушного и безответственного, тяготеющего к тоталитаризму, не стремящегося выбраться из пут лжи, насилия, жестокости. Все остальное в вышеприведенном высказывании глубоко чуждо Солженицыну. Он убежден и не раз писал, что Россия - это самобытная цивилизация, что личность и общество в России могут развиваться только в национальной духовной среде. Плод приносит только «посеянное на доброй земле» (Мф. 13, 23) и только освященное Богом, ибо «всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится» (Мф. 15, 13).

Восстановление этой «доброй земли» и всего «посаженного ранее Богом», то есть всей многовековой культуры России - Православия, языка, искусства, истории, школы, национального характера, национальных традиций, и является сегодня второй главной задачей возрождения России. С горечью Солженицын пишет в «Обвале» о потерях, которые понесла наша национальная культура, наш национальный характер за годы советской власти, и призывает к восстановлению преемственности с исторической (докоммунистической) Россией во всех областях культурного, гражданского, государственного развития, призывает к освобождению от коммунистических и посткоммунистических искажений норм нашей жизни, к восприятию и критическому осмыслению наследия тысячелетней русской истории.
Особенно беспокоит Солженицына состояние нашей школы. Он пишет в «Обвале»: «Перед сохранением русских как единого народа ныне выросло много препятственных условий. И первое среди них: судьба нашего юношества. Будет ли наша школа средоточием русской культуры? Обеспечит ли она ее преемственность, живость исторической памяти и самоуважение народа?.. Реально идущий сегодня в российском образовании процесс направлен как раз обратно нашему спасению». Эта жесткая оценка дана Солженицыным в 1998 году. С горечью приходится отмечать, что за прошедшие семь лет в нашей школе принципиально ничего не изменилось.
И, конечно же, возрождение России невозможно без возрождения Православия - прежде всего как мiрочувствия, как исторической, культурной, бытийной основы нации. Солженицын пишет: «Православие, сохраняемое в наших сердцах, обычаях и поступках, укрепит тот душевный смысл, который объединяет русских выше соображений племенных». Он отмечает, что сегодня наша Церковь еще не может в должной мере способствовать возрождению России, взяв на себя миссию духовного руководства страной. Не может потому, что слишком краток срок после тяжелых утрат периода Империи и лютого истребления и разорения при коммунистах. Церкви еще предстоит решить ряд сложных внутренних и внешних проблем, для чего потребуются многие годы, и Солженицын призывает всех верующих, и особенно верующую интеллигенцию, помочь народу и Церкви в возрождении православной духовности.
Солженицын верит в божественное начало культуры и искусства, в их огромную созидательную силу. В Нобелевской лекции он говорит: «Посредством искусства иногда посылаются нам - смутно, коротко - такие откровения, каких не выработать рассудочному мышлению». Писатель как бы перекликается с Пушкиным, сказавшим:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею Моей.

И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей.
Да, сила искусства, культуры велика. Но сегодня также возросла и сила антикультуры. Я имею в виду прежде всего телевидение, рекламу, компьютерные игры и т.д. Антикультура - это не культура со знаком минус, не просто «плохая» культура. Это совсем другая сущность. Если культура воздействует на чувства, разум и пребывает в проявленном материальном мiре, то антикультура воздействует на инстинкты; мiр антикультуры - это мрак, небытие, смерть. И мы, к сожалению, еще не осмыслили в полной мере этого обстоятельства, не определились в средствах борьбы с губительным действием антикультуры. Применительно к упоминавшейся ранее проблеме средней школы Солженицын пишет: «...если мы не выведем наших детей из опасностей бессвязного, темного сознания, пронизанного жгучими интересами языческой жестокости и наживной страсти любой ценой, - это и будет конец русского народа и русской истории». Предупреждение очень серьезное. Но разве оно может быть иным, если на глазах у всех нас идет стремительное растление народа, превращение его в третьесортный этнический материал?
Процессы становления личности и возрождения национальной среды взаимосвязаны и взаимообусловлены и приводят к превращению народа из толпы индивидов в самоорганизующееся общество личностей (гражданское общество), в котором «не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2, 4). Структуру и методы построения гражданского общества Солженицын подробно рассматривает в «Обустройстве» и «Обвале». Создание гражданского общества должно проводиться не сверху, центральной властью, а снизу, самим народом. «Наше спасение - в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх», - пишет он в «Обвале». «Снизу» потому, что примерно 80% всех жизненных потребностей населения страны, как показывает мировой опыт, удовлетворяется на местах, без связи с центральной властью. Например, при строительстве и функционировании школ, больниц, магазинов, жилищ, местного транспорта, зон отдыха, мелких и средних производств и т.п. не требуется государственного вмешательства. Все эти задачи решаются местной властью с привлечением средств жителей местности и местных налогов.

Солженицын выделяет три основные части гражданского общества:
1. Местное самоуправление, независимое от центральной власти и являющееся прообразом политического управления страной. (Ныне действующее местное самоуправление таковым не является, а составляет придаток центральной власти.)

2. Местная мелкая и мельчайшая экономика, свободная от государственной опеки, с большим количеством горизонтальных (а не вертикальных) связей, охватывающих нужды производства, распределения и сбыта.
3. Широкая сеть некоммерческих общественных организаций, осуществляющая занятость, правовую защиту, разработку и представление различных гражданских инициатив и другие виды социальных нужд населения.
Вот тут-то и должны проявиться указанные выше свойства личности - ответственность и настойчивость, - так сегодня нам недостающие. А также такие свойства, как дружелюбие, взаимное доверие, взаимовыручка, честность, порядочность. Без этого гражданское общество не построить. И никакие экономические успехи государства здесь не помогут. Многие в народе разделяют эту точку зрения. Солженицын приводит в «Обвале» слышанные во время поездки по стране высказывания: «Виноваты мы сами... импульс действия должен быть у каждого» или: «...не спасем культуру - не спасем нацию».
Понимает и чувствует проблему создания гражданского общества и власть. И хотя на словах она поддерживает идеи местного самоуправления, расширения общественных инициатив, поощрения мелкого предпринимательства - на деле все наоборот. При корректировках в Думе закона о местном самоуправлении все более искажается его суть; сокращается, особенно за последние годы, число общественных организаций; мелкое предпринимательство по-прежнему задавлено чиновничьим произволом.
Значение власти, однако, не стоит преувеличивать. Власть может замедлить или ускорить создание гражданского общества, но быть ему или не быть - это зависит от самого народа. Более того, сама центральная власть, ее задачи и структура являются производными от состояния народа, от его глубинных свойств, о которых говорилось выше. Еще в ранней своей работе, 1973 года, «На возврате дыхания и сознания» Солженицын писал: «По отношению к истинной земной цели людей - государственное устройство является условием второстепенным. На эту второстепенность указал нам Христос: “отдайте кесарево кесарю”, - не потому, что каждый кесарь достоин того, а потому, что кесарь занимается не главным в нашей жизни». До создания в стране самоорганизующегося (гражданского) общества государственное устройство не устойчивое, во многом искусственное. Оно отражает интересы основных групп власти. Меняются группировки во власти - меняется и государственное устройство. И только после создания гражданского общества прочно и естественно образуются в стране политические, экономические и социальные системы, соответствующие интересам всего народа в определенный период его национального развития. Только созданная, управляемая и контролируемая гражданским обществом власть достойна и способна вместе с народом обустраивать Россию. «И уразумел Давид, что Господь утвердил его царем... ради народа» (2 Цар. 5, 12).

В жестокий безбожный ХХ век России, когда казалось, что русская цивилизация погибла, Солженицын Божиим промыслом продолжил традицию русских гениев - выявлять, сохранять и утверждать дух русской нации. Традицию, помогавшую объединять и укреплять Россию в течение более тысячелетия, вплоть до начала ХХ века, творцами которой были Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Пушкин, Гоголь, Лесков, Достоевский, Иоанн Кронштадтский и другие великие русские люди.
В своем творчестве - литературном, историческом, публицистическом - Солженицын на высочайшем художественном уровне показал, каким образом принципы и нормы христианской жизни могут и должны восприниматься в нашей сегодняшней непростой жизни. Показал не только применительно к отдельному человеку, но и ко всему народу. Показал не только творчеством, но и примером всей своей жизни.
Проблема возрождения России для Солженицына - это проблема прежде всего духовная. И три основные составляющие этой проблемы - становление личности, возрождение национальной духовной среды, создание самоорганизующегося общества - это задачи в основном духовные. Решение их лежит на путях не внешних, связанных с политикой, экономикой и т.п., а на внутренних, личных.

Каждый должен рассмотреть эти задачи сначала применительно к самому себе. «Мой дух, моя семья да мой труд», - пишет Солженицын в «Обвале». Это начало. И если здесь не все в порядке, на этом и следует остановиться. Только научившись исцелять себя - получаешь право исцелять других. Ну а если есть уверенность и силы - переходи дальше, ко все расширяющемуся окружению. Всегда придерживайся правила: всеми своими талантами, данными Богом (а они есть у каждого!), служить людям, природе, стране, мiру - иначе все эти таланты исчезнут (см.: Мф. 25).
Путь возрождения России долог. «Если мы опускались едва не целое столетие - то сколько же на подъем? Даже только на осознание всех утрат и всех болезней - нам нужны годы и годы», - пишет Солженицын в «Обвале». Но другого пути нет.

Решая указанные задачи, устремленные в будущее, мы одновременно осуществляем заботу о самых неотложных нуждах сегодняшних - о физическом и духовном оздоровлении нации, достойном уровне жизни, здоровой окружающей среде, законопослушности власти и т.д. и т.п.- словом, о «СБЕРЕЖЕНИИ НАРОДА» - деле, которое Солженицын считает самым важным.

Заключение

Произведений Лескова и Солженицына на тему праведничества много, их можно анализировать очень долго, ведь эта тема занимает целый жизненный период в жизни авторов. Они создали своего неповторимого праведника. Люди из разных слоев общества были праведниками в их произведениях. Вы можете найти столько произведений на эту тему. Без этих произведений литературная галерея праведников не была бы закончена. Лесков и Солженицын сделали огромный вклад в понимание этой темы.

Библиографический список

1. Малько А.В. Христианские мотивы в романе А.И.Солженицына «В круге первом»// Культура и текст. СПб,; Барнаул,1997,-Вып,1: Литературоведение.

2. Старыгина Н.Н. Больше веры, больше света в высокое призвание человека // Н.С. Лесков. Легендар-

ные характеры. М., 1989.

3. Столярова В.И. В поисках идеала (творчество Н.С. Лескова). Л., 1978.

4. Хализев В., Майорова В. Праведники Лескова // В мире Н.С. Лескова. М.,1983.

5.Любимов Б.Н. Предсказывающий историю// Действо и действие.- М.,1997.- Т.1

6. Гаркавенко О.В. Христианские мотивы в романе А.И. Солженицына «Раковый корпус» // Русский роман ХХ века: Духовный мир и поэтика жанра: Сб науч.тр.- Саратов,2001

7. Рокотян Ю. Христианские корни публицистики Солженицына// Москва.- М 2005

8. Косых Г.А. Праведность и праведники в творчестве Н.С. Лескова 1870-х годов.- Волгоград 1999г

9. Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 6. М., 1956-1958.

1 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 3. Стр. 180

2 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 2. Стр. 5

3 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 4. Стр.384

4 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 2. Стр. 7

5 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 2. Стр. 6

6 Лесков Н.С. Собрание сочинений в 11-ти томах. Том 3. Стр. 55

Изображение русского национального характера в произведениях Н.С. Лескова . (На примере одного произведения .) (Билет 16) 39 ... ... свободу и милость к падшим призывал». 3. Тема поэта и поэзии Тема поэта и поэзии проходит через...

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы русского национального характера в творчестве А.И. Солженицына: нравственно-философский аспект"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени В. И. ЛЕНИНА

Специализированный совет К 053.01.19

На правах рукописи

ЛАВРЁНОВ Павел Павлович

ПРОБЛЕМЫ РУССКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В ТВОРЧЕСТВЕ А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА: НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Специальность 10.01.02 - литература народов СССР (советского периода)

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1992

Работа выполнена в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени педагогическом государственном университете имени В. И. Ленина.

Научный руководитель:

кандидат филологических паук,

профессор А. В. ТЕРНОВОКИЙ

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор В. А. СУРГАНОВ

кандидат филологических паук, доцент Н. С. РУБЦОВ

Ведущая организация: Московский государственный открытый педагогический институт.

Защита состоится «.....^^.£^1992 г. в 10 часов па

заседании специализированного совета К 053.01.19 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Московском ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени педагогическом государственном университете имени В. И. Ленина по адресу: Москва, "Малая Пироговская ул., 1, «УД..............

С диссертацией можно ознакомиться в "библиотеке МПГУ имени В. И. Ленина (Малая Пироговская ул., 1).

Ученый секретарь специализированного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Вопросами изучения русского национального характера ученые, философы, писатели занимались на протяжении не одного столетия. Интерес был вызван разными причинами и, соответственно, в зависимости от этого выбирался определенный; метод, способ исследования. Выводы о характере народа делались разные, но все исследователи приходили к мысли об уникальной неповторимости его духовной культуры, обогащавшей человечество. Повышенный интерес к этой проблеме возникал на переломных этапах развития России. В такие моменты истории как нельзя более ярко проявляется нравственно-философская суаность характера как отдельного индивида, так и нации в целом. Но это проявление носит двоякий характер. С одноя стороны, происходит концентрация всех составляющих национальная тип этико-психологических черт. С другой - размыва-стся корни национального сознания, т.к. не только конкретный человек, но а целые группы, сословия лвдеи, потеряв правнч-нуэ систему координат поведенческой мотивации, окаэывавтся дезориентирована в выборе систем ценностей. Поэтому изучать национальные особенности будет более плодотворно на разных этапах низни народа, т.к. одни а те же его качества могут по-разному проявляться в мирнои аизни пли эпоху обцественных катаклизмов.

Весьма существенным является в то, что берется за предмет исследования в национальном характере: нравственно-философский комплекс духовного мира или признака социального порядка, являвшиеся не столь важными з определении основных черт.

Анализ философских аспектов характера в преломлении социально-политических процессов является наиболее сложным, но зато полученные результаты позволяет делать выводы, в качественном отношении, на порядок выше.

3 творчестве А.И.Солаеницкна мы видим, что более пристальное внимание писатель обращает на нравственные качества своих героев. Он проходит с ними тяжелейшие дороги волна, заключение в лагерях в тюрьмах, испытания схертелъкой болез-зыв, переживает радость труда на земле, чтобы разобраться в дуие русского человека, объяснить ее и показать читателе Есе богатое многообразие ео проявлении. Ни в одной произве-

девии, в том числе и публицистике, и» в» в&гдэм формулировок о русской человеке ж, van более, русского характера» Йо исходя из контекста всего: творчества писателя становите* яеяш, что Солженицыну ближе к дороже человек старой вера с его-готовностью к жертве, трудолюбием g неуступчивостью в вопросах справедливости, нравственных критериев, в выборе ма«Ду добром и злом.

В изображении духовного мира своих героев писатель возвращает нас к истокам "рус^кости", очвденней от социальных, идеологических наслоений, показывает суавостное в характере - неистребимую потребность вягь по предустановленным законам Бсяьим, в согласии с собой и окружающим миром. Писатель, можно сказать, радуется своему открытии исконной национальное души, исказить которую, а тем более уничтожить не смогли беды и несчастья современной жизни.

В обрисовке и разработке характеров нельзя сказать» чтоб» Солженицын опирался на воззрения каких-либо мыслителей, хотя с творчеством С.Н.Булгакова, П.И.Новгородиэва писатель знакомится еще до создания "Красного колеса". И даже можно с уверенностью утверждать, что в трактовка "русское", "национальное1* для него нет авторитетов. Его творчество, художественная, нравственно-философская концепция предельно самостоятельна. Взгляд писателя на человека во многом необычен и нов. Он как йы погружает читателя в духовную атмосферу жизни разных поколения. Мир идеальный, не вещественный предстает в многозвучии огромного количества оттенков. Убеждающая страстность, весомость каэдого слова помогает нам возвращаться к самки себе в поисках высших нематериальных ценностей и сохранения имеющегося потенциала душевной доброты и взаиморасположения.

Надо отметить, что здесь Солженицын следует в русле отечественной историосо фии, расширяя и углубляя фарватер для корабля под названием Россия, которым он гордится. Показывая жизнь государства, писатель, не теряет из вида конкретного своего героя, связывая, как и его предшественники, судьбу человека с общественными тенденциями развития. В зависимости от того, совпадают или нет нравственные установки личности с методами правления властей, происходит корректи-

ровка поведения пврооиваа худодаикрм. Ярче высвечивается та или иная грань его дуда, орл этом нравственно-философская основа ев остается незыблемой.

В отдельна® 4«лнуты жизни герои писателя проявляет большую терпимость и выносливость, воспринимая трудности (война, авклзчение) как неожиданную эпидемии чумы (оценка войны Чер-негоД з "Красная колесе") или общенародную беду (Шухов о за-ывченли в лагере), надас?ь, которую необходимо перевить. Это, гсдаечно, «е социальная и не моральная мимикрия, а етрвмгенае сохранить естество жизни в себе с наименьшими нравственными издержками.

По каре дальнейшего изучения творчества писателя акту-вдьность темы <5удет возрастать. Уже на данном этапе она выражается в том, что писатель поставил вопросы нравственности, коразш с позиции традиционного русского религиозного сознания г условиях жизни современного общества, проблему ¿забора между добром и злом с опорой на национальные представления об общественных идеалах.

В связи с этим и в навей работе составлена цель исследования мировосприятия и мироощущения героев писателя. Главное, что мы стремимся понять - это принципы мотивации поступков героев в разных условиях и на разных этапах их жизни. Какими критериями руководствуется персонажи в своей жизнедеятельности, каков мир их души?

Новизна нашего исследования заключается в том, что оно является одной из первых диссертационных работ, посвященных художественному творчеству Солженицына вообще и изучения проблемы русского национального характера, раскрытой в его произведениях, в частности.

В основе метода исследования лежит методология русского онтологизма, предполагающего включенность познания человеком мира в его отношении к этому миру, а не примат реальности над познанием. Иначе говоря, познание как таковое является лишь частьо всей деятельности человека, причем предпочтение отдается религиозной трактовке природно-социальнцх явлении. Такой подход к исследуемой теме обусловлен необходимость» освоения отечественной философской мысли, а также самим материалом исследования.

Данная работа в настоящем ее виде проыла апробации при обсуждении ее на заседании кафедры. По теме диссертации были сделаны доклады, на:

УП Международном Конгрессе МАПРЯ1, проходившем з Москве в 1990 г.;

Межвузовской научной конференции в Вологде в 1992 г.;

Межреспубликанской научной конференции в Минске в 1992 г.

Во введении формулируются общие принципы подхода к проблеме нравственно-философских основ, национального характера персонажей А.И.Солженицына, обосновывается метод исследования. Здесь же дается краткий анализ историософских и литературоведческих работ по данной теме.

К сожалению, в отечественном литературоведении нет развернутых работ по творчеству писателя. А в имеющихся, авторы в основном освещают политические взгляды писателя, или поднимает другие вопросы, не имеющие отношения к предмету нашего исследования. Наиболее интересная из них статья В.Бонда-ренко "Стержневая словес ность" является серьезной заявкой для предметного разговора о мироощущении героев А.И.Солженицына. Но куриальный объем не позволил критику развернуть рад обозначенных идей, поэтому анализ свелся с очевидным вещам, лежащих на поверхности творчества писателя.

Из работ зарубежных исследователей на сегодняшний день в главной библиотеке страны имеются лишь две книги: Ж.Нива "Солженицын" и М.иневрсон "Александр Солженицын"*.

Работа 2.Нивы при солидном литературоведческом характере в большел степени опирается на методологию западных ученых. Там, где Нива обращается к традициям русского литерату-

* Бондаренко В. Стержневая словес ность // Наш современник. - М., 1989. - С.171-175; Нива 1. Солженицын. -London: Overseas publication interclioin^e 1»ТЦ 1984. - С.245 ; Лнеерсон М. Александр Солженицын: Очерки творчества. - Посев: Frankfurt /main , 1984. - С.297.

роведения и историсеофни, чувствуется некоторая искусственность анализа творчества художника. Сознавая это, Ж.Нива неоднократно подчеркивает, что Солженицын - глубоко русский писатель, "неприкосновенный кусок судьбы России, а поэтому оценить я понять его я полной мере способен лишь русский читатель.

Книга Н.Шнеерсон представляет собой очерки о творчестве яисателя. Литературовед стремится дать обобщенную картину творческого пути Солженицына, обозначить традиции русской литературы в его произведениях. Но в силу очерковости работа многие оригинальные идеи не получили здесь своего должного развития. При этом работа М.Ынеерсон, как и Ж.Нивы, может послужить отправной точкои в исследовании произведении яасатедя по многим направлениям, вплоть до поэтики.

Дерзая глава работы оформлена как теоретическая. В ней дается анализ отечественного философского наследия с целью сопоставления точек зрения на русский характер и прослежива-вия эволюции взглядов на него от эпохи славянофилов до наших дней. В выборе круга работ приелось ограничиться теки, которые ааиболее продуктивны в плане сопоставительного анализа с творчеством Солженицына.

Славянофилы, опираясь на принцип христианского универсализма, выделяли в национальном характере лишь, условно говоря, "полояительные" черты и наметили пути их дальнейшего совершенствования. Миролвбие, терпимость," внутренняя свобода, приверженность семейным узам, в основе которых лежит религиозное миросозерцание - вот модель славянофильской концепции русского характера. Просвещение, опять же на основе христианства, - это путь дальнейшего совершенствования личности, в процессе которого будут изжиты ее "неустойчивость", "необузданность". Вакное место в схеме национальных особенностей принадлежит самоограничению. Оно.выполняет охранительную функцию цельности личности и является одной из скреп соборности русского человека.

Почвенники, а в частности Достоевский, идею Православия теснее увязывали с вопросами социально-политического порядка. Соответственно и русский характер рассматривается исходя из совокупности речигиозно-социальных отношений. Это потре-

бовало от них более подробного анализа "теневых" сторон характера. Если славянофилы лишь отметили опасность разрыва между духовной жизнью и практической деятельностью, то Достоевский констатирует это как свершившийся факт. Проблема соотношения Добра и Зла в русском человеке становится предметом скрупулезного исследования. Как и славянофилы, Достоевский не делает подробного анализа русского характера, его больше интересует этическая сторона вопроса. Он глубоко уверен, что понять, разгадать русский характер можно лишь приобщившись к национальной культуре. Достоевский считает, что главное и основное, откуда берут свое начало и "светлые", и "темные" стороны души - это устремленность к Абсолюту. На этом пути достижения истины и происходит столкновение, борьба противоположных начал в человеке.

К.Н.Леонтьев в противовес славянофилам и почвенникам отказывает русскому характеру в окрыленности, приподнятости над всем сущим. Философ заземляет и утяжеляет его. Не светлая вера в Бога, как у Достоевского, а страх перед ним, вот что формирует черты нации. Сильная, волевая личность, под стать русской природе, соизмеримость поступков с христианскими законами - таково поникание Леонтьевым русского человека.

Н.Я.Данилевский в*своих взглядах ближе к славянофилам, чем к своим современникам Достоевскому и Леонтьеву, Он выделяет те же черты характера, что и А.С.Хомяков, К.С.Аксаков, И.В.Киреевский. Но оригинальность подхода выражается в его естественно-научных посылках. Не христианство, не устремленность к истине, а сугубо природная основа сформировала трудолюбив, терпимость и другие известные нам качества. Взгляды Данилевского, говоря словами прот.Зеньковского, "осложнены прививками натурализма".

Качественно иной подход к оценке характера мы наблюдаем у представителей русского религиозного философского ренессанса. К ним относятся: Н.Ф.Федоров, П.И.Новгородцзв, СД.Франк, Н.О.Лосский, Б.П.Вышеславцев, К.А.Бердяев, Л.П.Карсавин, Г.П.Федотов и др. Их объединяет методология исследования и обцая ориентация на учение Ф.М.Достоевского.

Данные философы исходят из полярности русского характе-

ра, Г#Д»$®д©?оэ считает, что иащоявльная душа представляет с©{5ш ввяий эллипс с дъут центрами. Соответственно, каждая цг черт относится к одиому из двух центров, неся "положительный" или "ятрицательннЯ" потенциал. Это дало основание утверждать о крайностях характера, противоречивости его. Исходя из этого, ученый делает вывод, что стремление человека 3 совершенству, познания Абсолюта, обретению душевного покоя Приводит индивид и нацию в целом к ложной системе ценностей. ■Франк назндает это "мечтательностью", "томлением", и даже "нравственной несерьезностью". Для философа подобная "мечтательность" ееть "лживая, неосновательная идеализация будущего", "нравственная болезнь", т.к. ведет нацию к гибели. Он воспевает бытие, протестуя против переделки мира, для него "служение высшему и абсолютному благу " - это утверждение 6Я8Р& 5 жизни, блага конкретно для человека.

Карсавин считает, что "высшую идею" русский человек «гзето искажает, отождествляя ее с нигилизмом, что приводит к разрушению основных и элементарных норм морали. Наряду с -нравственным очищением в процессе постижения Бога, проявляется недопустимое равнодушие к земным делам, более того, время от времени возникает сомнение а идеале, а это порождает вседозволенность,

Позиция Бердяева во многом совпадает с вышеприведенными. Стремление дули к совершенству через.служение Богу он называет "бессилием", "бездарностью". По его мнению, это является некоей "отсталостью", в нравственном отношении от западного мира. Устремленность к абсолютному есть конечность истории, бытия. Поэтому данное свойство русского характера Бердяев рассматривает только как отрицательное.

В желании русского человека достичь Абсолюта философы уже усматривают нечто противоестественное. В этом они видят разрушительное начало русского характера. Абсолют, как категория этическая, является для них социально-политическим выражением духовной сущности русского характера. Она видят цель не в спасении мира, не в исправлении человека, а в сохранении в приятии земной жизни. По мнению филосоров, стремление к абсолютному совершенству обернулось на практика (революция 1917 года, гражданская война) своеа прогивополож-

ностью, разрушением основ жизни. Поэтому они к сризивавт «в к поиску высшей правды, а в самоограничению и самодисциплине, воспитанию "средней культура". Все же остальные заботы о человеке они предлагают доверить Богу. При згок игнорируются такие понятия, как цельность характера, универсализм, что очень важно для нас еще и потому» что художественные образы Солженицына вступают в видимое противоречие с теорией крайностей, опровергают ее.

Но при всей разности оценок исследователи выделяют все же основной ряд черт русского национального характера и, прежде всего, его нравственно-философскую основу. Основным компонентом миропонимания является религиозность. Далеко необязательно, чтобы она носила ортодоксальный характер. Здесь есть место и язычеству, и мистике. Это смыкается с любовью к природе. Истине. Отношение к природе, как. выражению гармонии - зто производная религиозности. Вера в Высший Разум сформировала уникальную духовность - универсализм как средство самореализации в устремленности к Абсолюту. Иначе говоря, постижение тайн Мирозданья не является сем и целью. Путь познания Истины - зто прежде всего самопознаний, реализация духовных, потенций человека. На практике самопознание выра-кезтся в украшении земли, как творения Божьего, через труд» возделывание "почва". .

Последующие черты можно назвать результатом влияние природных и религиозных факторов, даже синтез их:

1) миролюбие, т.е. стремление жить в согласии с сойой и окружающим миром;

2) терпимость,т.к. все находится в руках Божьих;

3) доброта, ибо Евангельская истина гласит "не возжелай зла ближнему своему";

О гордость, т.к. плоды труда пожинаются от рук своих;

5} свободолюбие, ибо Господь предоставил всем право выбора между добром и Злом. Выбор ценностей предполагает свободу в реализаций их, ибо требует упорства и выносливости.

По разным причинам и с разным объяснением, начиная с природы души и кончая социальными факторами, практически все мыслители выделяют и такие черты:

I. Крайность, противоречивость» , 2. Неоформленность, еэввявлвнность.

Такие черти, как верность семенным узак, продство, имеет социально-философскую и религиозную окрашенность. И, наконец, недостаток просвещенности - чиста социального порядка, хотя она примыкает к "неоформленности"» "невыявленнос-тв", отсутствии ""средней культура" национального характера;.

Во второй главе мы обратилась к анализу образов из рассказов А.И.Солженицына "Один день Ивана Денисовича", "Матре-нин двор*, "Случай на станции Кочетовка", "Для пользы дела", "Захар-Калита". Чтобы, по возможности, охватить наибольшее количество персонажей рассказов и сохранить логику изложения, мы сгруппировал» образы на основе сходства их типологических черт. В результате выстроились пары героев. Причем часто эта пары двойные. Каждая пара состоит из образа крестьянина, крестьянки или рабочего и интеллигента, которые взаимодополняют и взакмообуславдивают друг друга. Такса паре противопоставлена пара с деформированными характерами и системой ценностей. Вторая пара персонажей является как бы кривым зеркальным отражением пары первой. Но такое деление есть не в каждом произведении. Особо мы оговариваем так называемые переходные образы. Их нельзя отнести к какой-либо иа двух групп, не они служат необходимым дояолгекдем в> плане характерообразуюцих признаков основных героев. Ер» этом каждый из образов ярко выракен и самостоятелен.

Ыухов, Матрена, Творитинов, Кордубайло,. Захар-Калита » другка герои несут а споен душа аысштз принципы Истины, Добра, Красота, Справедливости. Данные понятия в своей, основе самоценны, безотносительно их религиозной трактовки-. На религия, и, в частности. Православие з формировании морально-нравственных:, этических отношении в общества, в его оформлении как единого - целого;, играла и играет далеко не последнюю роль. Религиозное сознание предполагает восприятие мира в целостности, во; всей, совокупности природных и общественных его проявлений.

Христианское, в данном случав православное восприятие мира создает условия и предпосылки для психологического, морально-нравственного комфорта человека в мире, на своей зем-

ле, в своем Отечестве. Осознание своего места и предназначения в социально-природном системе координат дает возможность героям Солженицына поступать, действовать и жить в соответствии с высокими принципами этики.

Сам писатель считает, что от рождения человек наделяется некоей Сущностью личностного начала, или запасай Добра. Вложенная в человека Сущность не зависит от здешних уедовий* не подвластна им. Но в процессе жизни, если человек при выборе между Добром и Здем отдает предпечтени« последнему, происходит искажение, деформация, или даже, уничтожение этой Сущности. Кавдш человек несет в себе Образ Совершенства, т.е. Божественный Образ, который сияет в человеческой душе, или затмевается, растворяется во тьме хорального убожества по вине самого человека.

Задавленность героев, отсутствие свободы и условий для наиболее полной реализации их даогогранкого духовного тщ, заставляет персонажей максимально Использовать те не&одымзе имеющиеся свободы для воплощения в жизнь и реализации одйой из составляющих духовного мара каждого, 5то одновременно является к компенсацией отсутствия целостного отражения действительности е сознании, душе героев. Одна из ведущих черт восполняет другие недостающие, точнее приглушенные черти характера, и за них выполняет общую работу в жизнедеятельности героев. Цоетому мы не можем говорить о комплексности ах философской основы.национального характера. В силу того, что герои Солженицына живут и действуют в весьма специфических условиях, их мироощущение часто не совпадает с теми выводами и посылками ка которые опирались мыслители проилого в анализе российской действительности и русского человека в ней.

Исследователи, выдвигая на первый план религиозность как необходимое духовнообразующее условие, исходили из господствующего положения в государстве идеи Православия и глубоких традиций развития нации в целом. Солженицын - реалист далек от такого подхода даже в обрисовке лучлих персонаже^ рассказов^ Многие герои у него лишены религиозности в традиционном понимании. Поэтому, на первый взгляд, неправомерно сопрягать выводы, сделанные в первой главе, с изображением

солженицынских героев. По крайней мере за это говорят формальные признаки.

Но высвечивается более существенная связь посылок философов с позицией героев писателя. Наблюдается совпадение подходов в понимании русского характера отечественных философов и писателя Солженицына. При отсутсгьии комплексности философской основы, одна из черт этой основы взаимодополняет собой каждый последующий образ. Так, понятие "Добро" в характера Шухова взаимодействует с "Красотой" и "Истиной" персонажей "0-81" и "Х-123". Матрена Васильевна как земное отражение Абсолюта сопрягается с соборностью духовного мира Кордубайло. "Гверитинов, Федор Михеич, Грачиков своей позицией через Красоту, Совесть, Справедливость раскрывают понятия вечной Абсолютной Истины. Захар-Калита, замыкая ряд этих персонажей, выступает в роли хранителя народной души. Поэтому с полным основанием мы имеем право сказать, что понимание русского характера философов и писателя находятся а одном русле более широкого определения - "русская идея"", с учетом оговоренных поправок на особенности эпохи.

Совсем иная ситуация набладается с героями второго, отрицательного ряда. Одни из них (Цезарь Маркович) оправдывают существующее Зло, создавая усдогая для его многократного увеличения через неправедную деятельность (Дэр", "Хромой", Фаддей). Другие, не понимая существа истинных понятий» являются орудием несправедливости (лейтенант Загов). Есть и более мрачные фигуры (Хабалыгин и члены Комиссии)» понимавшие и осознающие свои деяния, но продолжающие творить Зло. Они у писателя выступают в роли угнетателей, захватчиков, злых князей. К переходным персонажам (Валя Подиебякина) писатель снисходителен, оставляя надежду на их духовное возрождение, но к сознательным носителям Зла он беспощаден.

Этих героев, исходя из установок писателя и его подходов в описании национального характера, нельзя считать носителями национальных черт. Дело в том, что понятие "добро" формируется прежде всего на национальном уровне. Оно имеет сугубо национальную специфику и форму ее выражения. Понятие

"Добро" исходит прежде всего из личностно-национального, по признакам которого и различает способы мировосприятия и национальные характеры.

Иначе дело обстоит, говоря словами Достоевского, со злыми, преступными деяниями. Зло всегда интернационально и не имеет специфических национальных черт. Носители зла стерты в индивидуальном плане и одинаково могут встретиться в любой системе национально-родовых и этнических образований. Поэтому персонажи второго ряда нв имеют никакого отношения к национальным типа«, ибо они разрушители неповторимо прекрасного национального- Отсутствие памяти как нравственной категории, отказ от национальных представлении о Совести, Справедливости и др. ведет а водному разрыву с "лоллективндй народное душой" и духовной деградации.

Растекающемуся интернациональном/ Злу может противостоять лишь Добро, взращенное на национальной почве г лице конкретных ее носителей.

В третьей главе рассматриваются два больших произведения Солженицына роман "В круге Первом" « повесть "Раковый корпус".

Расстановка персонажей в этих произведениях более сложная нежели в рассказах. При анализе героев мы придерживаемся прежних подходов в определении позиции героев, но с некоторой поправкой на сюкетно-компознционные особенности произведений и их идейно-тематический план.

Три персонажа, друзья Лев Рубин, Глеб Нержин и Дмитрий £ологдин анализируются вместе, хотя их нравственные идеалы и жизненная позиция прямо противоположны. Такой подход мотивирован тем. что наиболее полно можно раскрыть главного героя романа Глеба Нержина лишь в сопоставительном анализе с двумя вышеуказанными персонажами. Затем мы обращаемся к анализу образов инженеров Прянчнкова, Бобынина, ДвоетесоЕа. Образ Дяди Авенира рассматривается в совокупности с образом Иннокентия Володина, его родственника.

Особо оговариваются переходные типы персонажей: Клара Макарыгина, Симочка, работница МГБ, бывший фронтовик Щагов и др.

Персонажи второго отрицательного плана анализируются с

учетом их служебной иерархия, начиная с рядового "стукача" Артура Сиромахи и кончая начальником заключенных Антоном Яконовнм.

Сложный по структуре и образной системе роман Солженицына более полно раскрывает проблемы, поднятые а рассказах. Его главные герои ищут ответы на вопросы: что есть свет я тьма? где разделяющая их граница? что есть нация? народ? и как с опорой на национальное противостоять силам зла? В романе даются на только национальные типажи, но и представате-ли других народностей. Каждый из них несет определеннуз смысловую нагрузку. Через взакмодействие героев создается неповторимая математическая композиционная архитектоника произведения, что обусловлено и своеобразной ого идейной многоплановостью.

Герои писателя ищут себя через обретение Высяего Смысла. Личностные начала в их мировоззренческих структурах отодвинуты на второй план, вторичны. На первом плане у героев стоит не собственное "я", а поиск света истины. Личное для Нор-жина, Герасимовича, Хороброва и других выполняет больие служебную функцию, оно необходимо постольку, поскольку это помогает понять смысл истоков русскои истории, народа. Нйогиэ из них ради этого идут на лачнуэ жертву. Писатзль воплотил з своих образах бескомпромиссное а чистое слугенке Истина» как это долалц первые христиане. Первых последователей Христа нз останавливала угроза смерти э яках со львани, а героев Солженицына не отразят смерть в каторжных лагерях. Встав на путь духовной борьбы, герои приобщились к вечной жизни Мирового Духа. Они добровольно отказываются от вполне реальных материальных благ ради торжества зтого духа.

Через физическое страдание, моральное унижение происходит возрождение духовного. При этом человек у писателя вкдэ-чен в мировой ход истории, в структуру вселенной, но не занимает в ней центрального положения. Это место отведено Богу. Весь остальное, тварный мир, а которому относятся и персонажи писателя, не что иное как создание Творца. Это ни в коем случае не умаляет героев произведения. Они свободны в Божьем миро, и эта свобода обусловлена наличием выбора между Добром и Злом со всеми проистекающими отсюда последст-

виями. Вряд ли стоит говорить о религиозном сознании персонажей. Сак писатель религиозность понимает не просто как акт верк» а как служение определенным ценностям. Это служение может быть и лишено религиозной шсра ценности. Вое зависит от выбранной позиции человека. Поддержание в любой форме системы угнетения - есть добровольное (осознанное или неосознанное) поклонение тьме. Но если человек задумался «ад сущностью вечных шпросов» он тем самым начал тегнють в своей сердце Зло« Даже шра условии неверия, как формального акта, например, Спаридвна» его благие деяния приобщают его к собственной нации, человечеству. В данном случае позиция писателя совпадает с учением славянофилов, почвенников и, в частности, с философией концепцией "общего дела" "Общее

дело" предполагает украшение своей зеилм через ¡ыолетву делом. В благих деяниях реализуется универсализм философской ссновщ национальных характеров героев. Они не всегда я ее ®ое стремятся постичь тайну Абсолюта, но верность справедливым началам казни, сохранение предустановленных законов общественного бытия, делает ах души всеобъемлвщини, бесконечно богатыми в своих проявлениях. Универсализм характера выступает как стремление к реализации в мирскои жизни лучших черт, граней своего духовного мара с целью облегчения участи ближнего.

Это становится возможным, по мнению писателя, при искренней лвбва к своей земле, дому, природе, то есть всем истинным и непреходящий ценностям Божественного миропорядка« Подобная философия жизни героев формирует основу национальной души, характеров, основным критерием которой выступает Истина во всех ее проявлениях.

Аналогичный подход наблюдается у писателя и в повести "Раковый корпус". Как мы уже отмечали, эта повесть весьма сложна по расстановке персонажей, способу их обрисовки. Говорить о национальном характера персонажей повести весьмз затруднительно. Трудность заключается в том, что самого писателя в данном случае интересует не чисто русские национальные признаки его героев, для него важнее - найти ответ на вопрос: "Чем люди живы?" На этот вопрос в повести пытаются ответить и русские, и казахи, и узбеки, и немци. Поэтому анализируя характеры тех или иных героев, мы учитываем некую

собирательность кх черт, в таккв, в известном смысле, пх символичность.

В повести "Раковый корпус" писатель, преодолев специфически русское, поднялся до всеохватного осмысления общечеловеческих проблем. В повести Солженицын показывает нам, что единение людей, возврат их к полноценной духовной физической жизни возможно ливь на основе лэбзи друг к другу. Никакая деятельность, виквкая работа, никакие идеи не имеют права на жизнь, если они лишены нравственных начал и не служат человеку. Философская основа характеров героев повести выражается в стремлении постичь эту лвбовь» напитать своа душу вечными ценностями, которыми держится мироздание. Пройдя путь физических страданий, заглянув в потусторонний мир, а Олег Костоглотов, и Зулубин, и Сибгатов, и Поддуав, и Домка делает неожиданное открытие о ничтожности и тленности материальных благ. Ликь полноценная духовная жизнь делает пребывание на земгэ человека осмысленно необходимой.. Только в этой случае человек начинает ощущать в полной ¡.¡эра необходимость своего присутствия на земхэ, ибо стремясь к максимальна полной реализации своего духовного потенциала, он способен сдавать такой же осмысленной и лизнь ближнего. По наызму мнении» будет неправомерным говорить а русском национальной характере а данной повести. Писатель стзест вопрос аира - о философии духа человека в нонацион&зьной. принадлежности. Выводя образы, различных типов личности» писатель показывает, что всех людей объединяет высокое, понятие Добра а Любви. Через зти составляющие герои. Солженицына и постигают Истину а еа высоком значении. В этом проявляется универсализм характеров в их устремленности к Абсолюту. И в пути постижения вечной таини бытия происходит вечное духовное самообновление, питающее живыми соками саму аизнь в все сущее.

В заключении подчеркнуты, связи Солженицына с традициями русской литературы-. Анализ его творчества показывает, что писателя помимо собственно социальных проблем Российской жизни-или общечеловеческих вопросов, интересует прежде всего выбор нравственных позиции конкретного персонажа. В этом он безусловно наследует и развивает традиции русской литературы. Культура нации в целям и художественная литература в

частности, опираясь на духовные достижения прошлого к приумножая их, наполняет высоким смыслом жизнь современных поколении, сохраняя неповторимое своеобразие исторического развития народа ё придавая выразительность духовному миру каждого индивида.

Преемственность в гворчество Солженицына, его органичная связь с отечественной литературой выражается в способе трактовки восприятия окружавшего мира и человека в нем. Русская литература в значительной части своей весьма проникнута духом религиозности, хотя ото и не делает ее теоцентричной. Большее место в ней занимает человек, его морально-нравственная ориентация. Это и делает ее активнодейственной в вопросах поиска смысла бытия. Герои Солженицына идут и обретает отот смысл з практической и духовной деятельности, преодолевая сложности обстоятельств акэнн.

1) статья "Творчество А.И.Солженицына в оценке советской критики" в межвузовском сборнике научных трудов. - М.(1991. - 0,5 п.л.

2) тезисы доклада "Диалектика добра и зла в преломлении национального характера в творчестве А.И.Солженицына" в межвузовском сборнике тезисов. - Вологда, 1992. - 0,5 п.л.

3) тезисы доклада "Социально-философские аспекты русского национального характера" в сборнике тезисов докладов межреспубликанской конференции. - М., 1992. - 0,5 п.л.