Василий Шукшин: "Надо просто жить. Надо бы только умно жить!". Размышления о жизни и творчестве В.М. Шукшина — Но вышли вы замуж по любви

25 июля исполнилось 86 лет со дня рождения писателя, режиссера и актера Василия Шукшина. О его жизни и творчестве немало сказано, написано, снято. Однако Василий Макарович по-прежнему остается во многом неизвестной личностью. Серьезные исследователи говорят, что его настоящий образ скрыт под толстым гримом легенд и мифов, к рождению которых приложил руку сам Шукшин. Так считает и Дмитрий Марьин, кандидат филологических наук, преподаватель Алтайского госуниверситета и главный редактор девятитомного собрания сочинений Василия Шукшина, изданного в Барнауле в прошлом году.

Он играл с биографией

Дмитрий Владимирович, в последнее время алтайские ученые сделали серьезный шаг в изучении жизни и творчества Шукшина. Однако легенд и мифов в его биографии по-прежнему хватает.

Дмитрий Марьин: Тем более что сам он не только не стремился их развенчивать, а, наоборот, порождал. Шукшин много чего претерпел в детстве и временами испытывал чувство некоей неполноценности - сын "врага народа", деревенское происхождение. Когда служил во флоте, писал домой, что ребята его окружают в основном городские, - он "и помалкивал со своей деревней". Не стоит забывать, что в 1947 году Василий Макарович бросил учебу в техникуме, образование надолго осталось незаконченным. Все эти моменты, по мнению ряда ученых, рождали стремление к декомпенсации и выдумыванию автобиографии. И тут есть определенный парадокс. В официальных автобиографиях, которые он подавал при поступлении во ВГИК, на работу и т.п., встречаются вымышленные детали. Зато в художественных произведениях - в цикле "Из детских лет Ивана Попова" - содержатся удивительно точные, правдивые факты биографии писателя.

Мифы Шукшина начинаются с его детства. Друг Василия Макаровича, оператор Анатолий Дмитриевич Заболоцкий, в своих воспоминаниях пишет, что отец Шукшина в 1933 году был арестован по доносу односельчанина, польского ссыльного, влюбленного в его жену Марию Сергеевну. Почти романный мотив... Этот миф с небольшими отличиями повторяет и биограф Коробов. Однако известный алтайский краевед Василий Федорович Гришаев в свое время исследовал архивы КГБ и поднял документы так называемого "Сростинского дела". Из них явствует, что по сфабрикованному органами делу об антисоветском заговоре в селе было арестовано 80 человек, почти все мужики, входившие в колхоз. Среди них оказался и машинист молотилки Макар Шукшин. Силой или обманом, но из него выбили признательные показания. Да и писал он их, судя по тексту, с чужих слов. То есть на самом деле все оказалось одновременно банально и страшно.

До сих пор тиражируется миф о том, как Шукшин поступал во ВГИК. Василий Макарович когда-то написал, что в институт попал случайно, плохо представлял, куда подал документы. И все это подхватили. На самом же деле во ВГИКе в личном деле Шукшина есть записка, в которой он просит приемную комиссию сообщить о специальных испытаниях на режиссерском факультете. Запрос этот вместе с заявлением и автобиографией был послан из Сросток еще до отъезда в столицу. Знал он прекрасно, куда поступает!

Еще один миф, который Василий Макарович сам же поддерживал, гласит о его неотесанности в молодости, о том, что он не читал Льва Толстого.

Дмитрий Марьин: Это тоже не соответствует действительности - абитуриент Шукшин все экзамены сдал на "хорошо" и "отлично". Между прочим, парень из глухой алтайской деревни получил за сочинение о Маяковском четверку, а Андрей Тарковский, поступавший вместе с ним, - только тройку! При этом в грамотности, начитанности, общей эрудированности Тарковского сомневаться нет смысла. Его зять, известный кинорежиссер Александр Гордон, пишет, например, что у Андрея с друзьями такая была игра: представить, как выглядит тот или иной зал в Третьяковской галерее и точно описать все картины, висящие там. Тарковский в этой игре никогда не проигрывал!

Мифы, рожденные Василием Макаровичем, транслировали, как правило, те люди, которые сами не участвовали в описанных событиях. Режиссер Александр Митта в своих мемуарах детально воспроизвел сцены поступления Шукшина во ВГИК. Но дело-то в том, что Митта не поступал вместе с Шукшиным! Он перевелся позже на второй курс из архитектурного института. Александр Наумович, видимо, просто воспроизвел то, что когда-то рассказал ему сам Шукшин.

Есть мифы, которые постепенно раскрываются, но остаются такие "белые пятна", которые мы до сих не можем прояснить. Непонятно, как сельский житель Шукшин получил паспорт. А это во многом ключевая история. Колхозникам ведь в те годы паспорта не полагались. И до получения этого документа наш земляк носил материнскую фамилию - Попов. В конце апреля 1947 года Василий - еще Попов - бросил учебу в техникуме, а в начале мая Василий - уже Шукшин - устроился на работу слесарем-такелажником в московский трест "Союзпроммеханизация". Показательно, что молодой парень не оставил материнскую фамилию и не взял фамилию отчима Куксин. Вернул себе фамилию, которая в семье была под запретом (мать от греха подальше даже запрещала сыну навещать родственников отца-"врага народа". Кстати, после ареста мужей в 1933 году лишь две женщины в Сростках вернули себе девичьи фамилии. Одной из них была Мария Сергеевна, мать будущего писателя). Это был явный протест, мужской поступок. Но вот каким образом за пару недель он обзавелся паспортом?

И кто был тем добрым человеком, который помог это сделать?

Дмитрий Марьин: Как предполагает ректор Литературного института, профессор Алексей Варламов, являющийся автором биографии Шукшина в серии "ЖЗЛ", выручило то, что мать Шукшина работала в парикмахерской, а Сростки были райцентром. Мария Сергеевна наверняка стригла многих начальников. Кто-то из них, возможно, помог с паспортом.

Вторая загадка: где Шукшин был эти две недели, что делал, как добирался до Москвы? Известна легенда, которую рассказывал филолог из Казани, профессор Борис Никитчанов. Якобы он встретил в Казани на рынке Шукшина, который входил в местную воровскую шайку и признался ученому, что хочет узнать эту сторону жизни, чтобы потом о ней написать. "Когда-нибудь я буду известным писателем, запомни мою фамилию!" - сказал Шукшин. История очень сомнительная: легенда Никитчанова появилась после выхода картины "Калина красная" и явно навеяна фильмом. К тому же профессор уверенно датировал историю 1946 годом, а в это время Василий Попов еще учился в Бийском автомобильном техникуме.

Есть легенды, связанные с женщинами Василия Макаровича. Сколько их у него было на самом деле, сказать сложно. Люди, которые хорошо его знали, называют еще несколько женских имен. Конечно, это те штрихи к портрету, часть из которых к серьезной науке не имеют отношения. Тем не менее загадок в биографии Шукшина еще много. Он играл с биографией. Неслучайно американский шукшиновед Джон Гивенс, анализируя биографию Василия Макаровича, использует термин Серебряного века "жизнетворчество".

Больше любил слушать, чем говорить

Сейчас любят делать сериалы об известных личностях. Кто бы, по-вашему, смог сыграть Шукшина?

Дмитрий Марьин: Ответ простой: Сергей Безруков! В последнее время он всех "замечательных людей" играет. А если серьезно... Говорил как-то на эту тему с директором Центра творчества ВГИКа, кинорежиссером Олегом Шухером. Мы познакомились с Олегом Борисовичем, когда он приезжал в 2013 году на Алтай на Шукшинские дни. Затем не раз встречались в Москве. Шухер поделился некоторыми задумками биографического фильма о Василии Макаровиче. Шукшин должен появиться в самом конце фильма, всего на несколько минут. Необычное решение для байопика... Я все думал: в чем смысл? Наверное, именно в том, что Шукшина окружает множество легенд. И каким был реальный Василий Макарович, мы пока не знаем.

Как сложились отношения Шукшина с Тарковским и Высоцким?

Дмитрий Марьин: С Андреем Тарковским они вместе учились на одном курсе, бывали в одних компаниях. Василий Макарович ходил в гости к Тарковским. Конечно, между ними, личностями творческими, был элемент соперничества. Косвенно это подтверждают воспоминания Анатолия Заболоцкого и Василия Белова. Тарковский еще во ВГИКе проявил задатки неординарного режиссерского таланта. Шукшин же с первого курса активно снимался в дипломных студенческих работах. В письмах студенческой поры он признавался, что хочет славы и добивается ее. Они оба были лидерами курса. Впоследствии вошли в число лучших отечественных кинематографистов. Элемент соперничества и, скажем так, повышенное внимание к творчеству другого наверняка сохранились и в зрелые годы.

С Высоцким Шукшин был мало знаком. Они пересекались какое-то время в кружке Левона Кочаряна на Большом Каретном, в котором бывало немало известных людей. Владимир Семенович в поздних интервью утверждал, что Шукшин предлагал сняться ему в фильме "Живет такой парень" и даже роль в фильме о Степане Разине обещал... Но, как вспоминают друзья Высоцкого, у него была такая черта - что-то придумать, додумать, прихвастнуть. Сам Шукшин ни в письмах, ни в автографах, ни в публицистике имя Высоцкого не упоминает ни разу.

Однажды вы сказали замечательную фразу: "В отношении своих женщин Василий Макарович был настоящим крестьянином. Всех, как мог, поддерживал материально - и мать, и старшую дочь, и сестру, и, естественно, свою последнюю семью". А каким был Шукшин по отношению к своим друзьям и много ли их было?

Дмитрий Марьин: Самые близкие друзья - Заболоцкий и Белов. С ними Шукшин был наиболее откровенен в письмах. Во второй круг близких людей входили троюродный брат Иван Попов, живший в Новосибирске, и ленинградский писатель Глеб Горышин, с которым Василий Макарович сдружился на съемках фильма "Живет такой парень". Были и те, кому Шукшин явно симпатизировал, например актеру Алексею Ванину и супругам Григорьевым, сильно помогшим ему в ранний период творчества.

Вообще же он был достаточно замкнутым человеком и больше любил слушать, чем говорить. Больших и шумных компаний на съемках старался избегать, с конца шестидесятых вообще перестал употреблять спиртное. Шукшин много писал по ночам, поэтому любимым его напитком был кофе. Из еды, к слову, любил пельмени и курицу, приготовленную в сметане.

Какими были взаимоотношения Шукшина с советской властью?

Дмитрий Марьин: Я не согласен с теми, кто пытается выставить Шукшина диссидентом. Советская власть сделала для него немало. Шукшин иногда пользовался некоторыми особенностями тогдашней идеологии. При поступлении во ВГИК, к примеру, немного увеличил себе стаж кандидата в члены КПСС. В публицистике не стеснялся указывать на свою принадлежность к компартии. Есть письма, в которых Василий Макарович в поисках справедливости апеллирует к высоким партийным деятелям. Шукшин хорошо зарабатывал, в материальном плане не бедствовал, чего он и не скрывал. В письмах к Василию Ивановичу Белову упрекал друга, что тот не умеет зарабатывать.

Давила его не власть, а свои же коллеги. На худсоветах претензии к шукшинским фильмам высказывали маститые сценаристы и режиссеры Александр Штейн, Ростислав Юренев, Сергей Юткевич, Татьяна Лиознова и другие. Руководство "Мосфильма", вопреки сложившемуся мнению, напротив, нередко помогало ему пробивать картины. Так было с "Калиной красной".

"Никому, кроме искусства, до человека нет дела"

Есть ли, на ваш взгляд, среди современных писателей продолжатели традиций Шукшина?

Дмитрий Марьин: Сложно ответить однозначно. Писатели, которые приезжают на Шукшинские дни, нередко подчеркивают, что идут по стопам Василия Макаровича. На самом деле многие из них откровенно пытаются подражать, что никогда не приводит к литературным открытиям.

Шукшина невозможно затолкать в какое-то одно литературное направление. При жизни он считался писателем-деревенщиком или, как сейчас сказали бы, почвенником. В какой-то мере это так - Василий Макарович выступал против поклонения всему зарубежному, больно переживал забвение патриархальных традиций. Но его творчество было значительно шире этого направления.

На мой взгляд, он находился между городской и деревенской прозой и шел своей дорогой. С одной стороны, он прекрасно знал жизнь деревни, с другой - немало прожил в Москве.

У Шукшина есть немало крылатых фраз. Ну, например: "Вечно кого-то боимся, кого-то опасаемся. Каждая гнида будет из себя... великую тварь строить, а тут обмирай от страха". Или знаменитая формула "Нравственность есть правда". Вы читали не только его художественные произведения, но и большое количество документального материала. Что-нибудь запало в душу?

Дмитрий Марьин: В рабочих записях можно найти немало афористичных мыслей. О любви Шукшин однажды написал: "А любить надо. Так же, как мы невольно заслоняемся от удара, так и любить надо - непроизвольно. Мы с этим родились. Это наш инстинкт". По-моему, удивительно точная формулировка. Она помогает многое понять в отношениях Василия Макаровича с его женщинами.

Многие его фразы со временем актуализируются. В одном из писем к Ивану Попову Шукшин рассуждает так: "Много думаю о нашем деле и прихожу к выводу: никому, кроме искусства, до человека нет дела. Государству нужны солдаты, рабочие, служащие... и т.д. И чтоб был порядок. И все. А ведь люди должны быть добрыми. Кто же научит их этому, кроме искусства. Кто расскажет, что простой добрый человек гораздо интереснее и лучше, чем какой-нибудь дубина-генерал или высокостоящий чиновник". И это, к сожалению, действительно так. У государства во все времена свои приоритеты, и Человек с его духовными потребностями, увы, находится не на первом плане.

Василий Макарович поставил знаменитый вопрос: "Что с нами происходит?" Он дал ответ в своих произведениях?

Дмитрий Марьин: Как сказать... Не знаю, до конца ли его удовлетворял найденный ответ, но Шукшин пришел к выводу, что люди стали слишком много внимания уделять материальным вопросам. Он указывал на растущую разницу между тем, что говорили людям профессиональные идеологи, и тем, что творилось в реальной жизни. Для него, потомственного крестьянина, это было одним из следствий распада патриархального уклада жизни и замены его западными стандартами. Он не был ретроградом, понимал необходимость изменений, по-своему верил в прогресс.

Но утрату патриархальности Шукшин связывал с потерей национальной идентичности и глубоко, до боли переживал это. Собственно, в наше время эти тенденции стали очевидностью - слабость и условность семейных уз, отказ от традиционных ценностей. В девяностые годы мы дошли до того, что собственную страну было стыдно защищать, что право на истину признавали только за Западом. Шукшина не случайно волновала тема казачьего образа жизни, тех традиций, которые его формировали. Казацкий архетип он пытался встроить в свою жизнь. Но, по большому счету, этого не получилось ни в семье, ни в искусстве.

Какое из произведений Шукшина сейчас наиболее актуально? Я перечитал на днях "До третьих петухов" - впечатление такое, что повесть написана вчера.

Дмитрий Марьин: Чем ценна классика? Автор передает чувства человека, которые спустя сотни, а порой и тысячи лет остаются актуальными. Человек меняет одежды, средства передвижения и орудия труда, но сам-то он не меняется. А архетип остается прежним. Человек так же любит, так же ненавидит, так же страдает и надеется. Талант Шукшина заключался в том, что он видел в своих персонажах какие-то архетипные моменты, которые были, есть и будут, пока существует человечество. Такое дано немногим писателям.

В последний раз я видел Макарыча летом. Он был порывист, возбужден и нервозен. Они о чем-то договаривались с Николаем Губенко. Довезли меня до какого-то метро, я уезжал в Вологду, а Макарыч в этот же день улетал на Дон в группу Бондарчука. Вышел он из машины, чтобы попрощаться со мной и с Губенко. День был жаркий. Мы суетливо расстались где-то около центра, кажется, на Садовом. Следующая наша встреча произошла тоже на Садовом, в морге института им. Склифосовского... Мне и сейчас лучше не вспоминать эту печальную встречу с другом.

Болгарский журналист Спас Попов, студент Литинститута, с помощью Гр. Цитриняка взял у Шукшина последнее интервью.

Итак, последние слова Шукшина были записаны на хуторе Мелоголовском во вторник 16 июля 1974 года в 9 часов утра. Попов и Цитриняк спросили Шукшина о Шолохове. Шукшинская характеристика М. Шолохова оказалась несколько иной, чем в клеветническом "Стремени "Тихого Дона":

"От этих писателей я научился жить суетой. Шолохов вывернул меня наизнанку. Шолохов мне внушил - не словами, а присутствием своим в Вешенской и в литературе, - что нельзя торопиться, гоняться за рекордами в искусстве, что нужно искать тишину и спокойствие, где можно осмыслить глубоко народную судьбу. Ежедневная суета поймать и отразить в творчестве все второстепенное опутала меня. А он предстал передо мной реальным, земным светом правды. Я лишний раз убедился, что занимаюсь не своим делом. Сейчас я должен подумать о коренном переустройстве своей жизни. Наверное, придется с чем-то распроститься - либо с кино, либо с театром, либо с актерством. А может быть, и с московской пропиской... Суета! Это многих губит. Если занимаешься литературой - распрощайся с кино. Многое для меня остается пока необъяснимым. Но то, что кино и проза мешают друг другу..."

В этой беседе Макарыч восторженно отозвался и о Белове, "сидящем в Вологде". Думаю, что, идеализируя мое "вологодское сидение", он преувеличил мои достоинства. На вопрос о литературном мастерстве Макарыч так отвечал болгарину:

"Хороший писатель иногда такого наговорит о своем литературном мастерстве, что потом, когда одумается, - самому станет противно. Я считаю, что не имею права никому ничего навязывать. Боюсь я исповедей об индивидуальной работе, о внутреннем мире писателя во время творческого процесса".

В конце интервью вновь чувствуется горечь от потерянных на кино сил, здоровья, времени:

"Сейчас я думаю о коренном переустройстве своей жизни. Пора заняться серьезным делом. В кино я проиграл лет пятнадцать, лет пять гонялся за московской пропиской. Почему? Зачем? Неустроенная жизнь мне мешала творить, я метался то туда, то сюда. Потратил много сил на ненужные вещи. И теперь мне уже надо беречь свои силы. Создал три-четыре книжечки и два фильма. Все остальное сделано ради существования. И поэтому решаю: конец кино! Конец всему, что мешает мне писать".

Журналист спрашивает: "Могу я все это напечатать?" - "Конечно. Я потому и согласился на наш разговор".

На этом общение Макарьгча с газетами, с миром, со всей суетой жизни - завершилось. Ему не удалось пожить ни в новой, наконец полученной квартире, ни в новой для него обстановке, свободной от кино, пожить свободным от предательства сподвижников, засилья льстивых, коварных "французов", свободным от постоянной материальной нужды и боязни за беззащитных родных и близких людей.

Но и с того, с другого берега Макарыч продолжает кричать: "Ванька, смотри!"

Россия будет всегда благодарна Шукшину за этот предостерегающий окрик, хотя мы не услышали этот окрик в нужное время. Сергею Викулову, моему земляку, несмотря на осторожность и окружающие страхи, удалось тиснуть сказку в журнале. Пусть и под другим заголовком. (И ничего страшного не случилось ни с журналом, ни с главным редактором. Редколлегию не разогнали, "Наш современник" продолжал выходить номер за номером.)

Сказка Шукшина пошла в народ, увы, уже после смерти Макарыча. Ее читали и перечитывали. Ставили самодеятельные коллективы и, кажется, замахивались профессионалы.

Все в этой жизни было взаимосвязано, взаимообусловлено. (Никак не вспомню философский термин, обозначающий такое явление. Детерминизм, что ли? "Культурный" еврейский щеголь типа Фридриха Горенштейна обрадуется, назовет такую мою забывчивость "духовным нищенством". Уж он-то никогда не забудет, что значит этот самый детерминизм.) Даже предательство друзей объяснимо, хотя душа не желает верить никаким объяснениям. Шукшину было больно предательство Куравлева - какие тут объяснения? Переманили слабого человека, женщина убежала к другому, более молодому - переманил он ее. Переманивают деньгами, более легкой жизнью, даже новизной, даже какой-нибудь модой.

О моде он с ненавистью писал специально, писал статью, моду он презирал. Человека, гоняющегося за модой, не принимал всерьез. Даже женщины такого склада вызывали у него ухмылку, что уж там говорить о мужчинах.

Мещанскую моду на академические знаки он преодолел ВГИКом, моду на славу преодолевать не стремился, потому что она приносила ему какую-то, пусть относительную, материальную независимость, возможность помогать матери, родным и близким. Этой возможностью он дорожил больше, чем жизнью.

Теоретически он понимал предательство слабых людей, хотя бы того же Куравлева. Только ведь одно дело понять умом, другое - сердцем. Сердце его кровоточило. Забота и боль о матери и жене, о всех трех дочерях, о сестре и племянниках не отпускали его ни на минуту. Говорить с миллионами, то есть стать деятелем кино, его заставила первоначальная тяга к искусству, а за ней уже и осознанная боль, о которой он писал мне в письме. Боль, полученная по наследству, обернулась стремлением к киношной профессии, то есть ко ВГИКу. Ради этого он учился тошнотворному коллективному творчеству. Ложная романтика губила многих из нас... А бесследно ли разрушение в таком виде творчества, как кинематограф, хрупкого интимного мира? Он жил как в аквариуме. Тысячи писем, миллионы изучающих глаз. Он никого не хотел, не мог обижать, поскольку от природы был добр, хотя коллективных врагов из стана Фридриха Горенштейна глубоко презирал.

Упомянутый стан еще при живом Шукшине почти открыто противостоял его родине - России. Щедрость и доброта Макарыча проявлялись даже к индивидуальным фридрихам. (Какая перекличка в именах с известными завоевателями, вечно грозящими России со стороны цивилизованного "свободного" Запада!)

Как бы сложилась его жизнь, не будь он сыном расстрелянного сибирского крестьянина, объявленного "не с числа, не с дела" каким-то кулаком теми же фридрихами? Если б он закончил в свое время школу, затем интститут, затем... Но ему выпала иная стезя, иная доля, связанная с колхозной нуждой, с флотской службой и т. д. А кто бы работал на поле и стройке, кто бы служил на кораблях? Фридрихи, что ли? Они бы ничего этого делать не стали. Они еще до своего рождения отгородились от кораблей и колхозных полей дипломами своих родителей.

Диплом давал фридриху горенштейну право на гнусные слова о "фальшивом" алтайском интеллигенте, будто бы печатающемся где ни попадя. Сколько презрения и ненависти сумел выплеснуть этот фридрих в каких-то двух страницах текста! Талант, несомненный талант... Бесовский талант. Дипломы таким давались не зря. С помощью дипломов вручались в их ведение художественные и технические институты, академические театры, киностудии, важные должности в областях и столицах. Для крестьянских детей после этого уже не было зеленого света в искусство, в литературу. Без аттестата зрелости Игорю Тихонову нечего было и мечтать о продвижении. Сиди в своей сапожной либо ходи по крышам (последние месяцы жизни Игорь работал кровельщиком). Но даже над Ольгой Фокиной, выросшей на медные деньги в безотцовщине, получившей свой законный диплом, крокодильские сатирики издевались: "Вам рано, мадам, в Европу, сидите в своих вологдах". Впрочем, ни на талантливые поэмы, ни на романы фридрихи способны не были, иное дело эпиграммы или двусмысленные сальные пародии. В этой сфере они непревзойденны и по сие время.

Два гения. Две даты. 25 июля, Василию Шукшину исполнилось бы 85 лет. 24 июля же - 34 года, как не стало Владимира Высоцкого. Подобные величины - редкость, потому и нехватка их ощущается острее всего.

Они - словно точка отсчета. Вот и задаешься волей-неволей вопросами: а как бы Шукшин сейчас написал, а что пропел бы Высоцкий ? И отвечаешь сам, в меру сил. И уже строишь жизнь немного иначе: так, чтобы по-честному, по-откровенному. По-настоящему, одним словом. В распоряжении «Вечерней Москвы » оказались фрагменты из готовящейся к выпуску в серии ЖЗЛ (издательство «Молодая гвардия ») книги Алексея Варламова «Рассказы о Шукшине ».

И я решил побороться с ними

Это – тонкая шукшинская лирика, мифология, мягкая ненавязчивая дидактика, к каковой он в своей публицистике всегда был склонен, но вот вопрос – что за ней стоит и почему ВГИК, откуда, как это могло взбрести ему в голову? Откуда он вообще узнал, что этот самый ВГИК существует?

Долгое время история попадания Василия Макаровича Шукшина во Всесоюзный государственный институт кинематографии виделась следующим образом: с детства мечтавший о литературе Шукшин приезжает летом 1954 года в Москву, для того чтобы поступить в Литературный институт, но с ужасом узнает, что это невозможно, так как у него нет опубликованных работ и вообще он не участвовал в творческом конкурсе, о котором понятия не имеет. Потенциально сцена непоступления Василия Макаровича в Литинститут замечательно воспроизведена в книге воспоминаний Василия Белова, весьма сокрушавшегося о том, что его друг навсегда ошибся в жизни дверью: «Сейчас, осмысливая шукшинский провал с Литинститутом, я думаю, будь на месте первого встреченного на шукшинском пути в вуз не цербер и не бездушная дамочка, а сам ректор Иван Николаевич Серегин, он бы разглядел в матросе то, что надо. И неизвестно, по какому пути пошел бы дальше Василий Макарович Шукшин, то ли скользкой тропой всяких эйзенштейнов, то ли каменистым шляхом Шолохова. Так решаются судьбы русской культуры: то гавкающими церберами, то ехидным щебетом столичных пташек. Шукшин повернулся и вышел ».

Нечто похожее можно прочитать и у Владимира Коробова, автора жэзээловской биографии: «Он уверенно, как ему казалось, и поспешно вошел в тенистый двор на Тверском бульваре, уверенно и быстро разыскал приемную комиссию и… столь же быстро вышел оттуда, совершенно растерянный и потерянный, чувствуя внезапное полное изнеможение… ».

И тогда несчастный абитуриент подает документы в два института – в скользкий ВГИК, о котором совершенно случайно узнает во дворе Литинститута, и в историко-архивный. Поступает в оба, но в первый – очно, а во второй заочно, посылает телеграмму матери, получает от нее ответ «только очно мама», и на деньги, снова вырученные от продажи легендарной коровы Райки, учится на великого кинорежиссера.

К этой сказке приложил, как водится руку, и сам Василий Макарович: «В 1954 году приехал в Москву поступать в институт. Собирался в историко-архивный: мне всегда история нравилась… прежде, чем идти в архивный, рискнул зайти в Литературный институт. Была у меня такая тайная мечта – учиться в нем. Какой-то умудренный опытом студент, встретившийся мне в коридоре, сказал, что для поступления в вуз нужно иметь опубликованный или, по крайней мере, отпечатанный на машинке рассказ. Я, конечно, расстроился, и он посоветовал мне подать документы во ВГИК ».

В книге Владимира Коробова даже называется, хотя и предположительно, имя опытного студента – Евгений Евтушенко. Для романа версия отменная, тем более, что самый молодой член Союза писателей СССР Е. А. Евтушенко действительно в те годы в Лите учился, и правильно делает наш большой поэт, что этот слух не опровергает. Тут даже скульптурная группа напрашивается: Евгений Евтушенко, указывающий Василию Шукшину путь во ВГИК (и будет замечательная перекличка с памятником Шукшину, Тарковскому и Шпаликову, возле ВГИКа уже установленным). Но если отвлечься от возвышающего обмана, то придется со скукой признать: ничего этого не было.

Сегодня мы можем судить об этом совершенно достоверно на основании письма, которое Василий Макарович написал своей невесте Марии Шумской сразу после поступления во ВГИК в сентябре 1954 года: «Как случилось, что я остался в Москве в то время, как ехал сюда только для заочного оформления.

Знаешь… Вот послушай:

Ты знаешь, мои документы были в институте кинематографии. Приехав в Москву, я пошел во ВГИК, чтобы забрать документы и передать их в исторический институт. Прихожу в приемную комиссию, а там столпотворение – человек 700 (я не преувеличиваю) стоят друг за другом – сдают документы. К вечеру я дождался своей очереди и спросил: здесь мои документы? Мне коротко бросили: - «Здесь. Вы допущены к экзаменам. Следующий! » Ну что мне было делать?

Я посмотрел на окружающих меня людей, и вдруг меня взяло зло: кругом ни одного человеческого простого лица – одни маски – маски приличные, вежливые, культурные, московские, утонченные и т.д. и т. п.

И я решил побороться с ними».

Именно так – побороться с ними – вот его кредо. Психология того самого мальчишки, пацана, что в 1944-м, а еще раньше в 1940-м ступал в большой таинственный город. Тогда он, можно сказать, проиграл, уступил, теперь – должен был взять реванш. Но кроме этой общей, стратегической вещи, в письме к Шумской сказана важная тактическая вещь: он не то что бы обманывал всех, когда говорил, что едет поступать на заочное. Он просто перестраховывался, он – его любимое слово и дело - шифровался, ибо не был уверен в том, что его допустят к экзаменам. Он тем более не был уверен в том, что их сдаст, и поэтому из самолюбия молчал и ни одной душе на свете не рассказывал о своих планах и мечтах. Но к экзаменам готовился, и в личном деле Шукшина в архиве ВГИКа хранится посланное еще из Сросток письмо абитуриента с Алтая к руководству института с убедительной просьбой сообщить ему авиапочтой о «характере специальных испытаний» на режиссерском факультете.

Что же касается Литинститута, то пренебрегать этой версией не стоит, но вместо легендарной встречи с Евтушенкой и невстречи с ректором Серегиным я предложил бы другой, более глубинный, что ли, мифологический сюжет.

У Шукшина действительно была сокровенная мысль учиться в Литературном институте. Возможно, он что-то посылал на творческий конкурс весной 1954 года или раньше и получил отказ, но во двор Литинститута, если и захаживал уверенной или еще какой-то походкой, то вовсе не в 1954-м году, когда в этом уже не было смысла и он прекрасно все знал про творческий конкурс, а раньше. Это могло случиться еще до службы на флоте, например, в 1949-м, когда Василий Макарович жил близ Москвы в Щиброве и его тянуло к этому зданию любопытство, мечта, однако если опять позволить себе пофантазировать, то там, на этом дворе, он мог столкнуться с пожилым, изможденным человеком, живущим с женой и маленькой дочерью во флигеле, что слева от входа с бульвара. И если бы я писал роман или сценарий для фильма про Шукшина, то эту сцену обязательно включил бы. Именно так – двор Литинститута конца 40-х, студенты, а тогда в Лите учились Бондарев, Солоухин, Трифонов, Казаков, Коржавин – все они стоят во дворе, о чем-то с важностью говорят, ревниво друг на друга поглядывают, меряются талантом, первыми успехами, но тот худощавый, уже наполовину отрешенный, смертельно больной, похожий не на писателя, а на водопроводчика или дворника – его недаром потом в дворники записала молва - смотрит не на них, он смотрит поверх них, сквозь них на этого парня. И что-то должно здесь замкнуться, ток пробежать, потому что - вот он наследник «дворника», вот кто подхватит героев этого безнадежно больного туберкулезом человека с глубокими запавшими бесслезными глазами и напишет, что с ними станется, когда его самого скоро, уже очень скоро не будет…

Однако если гипотетическая встреча Василия Шукшина и Андрея Платонова весной или летом 1949 года в Литературном институте есть плод желанной фантазии пишущего эти строки, имеющей минимальный шанс оказаться правдой (но имеющей!), то с другим великим и, в отличие от Андрея Платоновича, признанным при жизни, а теперь несколько позабытым – Василий Макарович с большой долей вероятности действительно встретился. И не иначе как все тем же летом.

Земляки

Практически во всех историях про Шукшина можно найти упоминание о его случайном знакомстве со знаменитым советским кинорежиссером, уроженцем юга Сибири Иваном Александровичем Пырьевым (молва приделала ему кличку Упырьев), который однажды вечером поссорившись с женой, актрисой Мариной Ладыниной, вышел из дома на Котельнической набережной на улицу и столкнулся там с молодым земляком, не знавшим, где приклонить голову. В соответствии с этой легендой Пырьев позвал парня к себе, проговорил с ним всю ночь, излил душу и поведал, что есть такая профессия – кино снимать, но предупредил, как это трудно русскому человеку работать в кинематографе, евреи замучают – что для описываемого времени, когда еще не закончилась, хоть и шла на убыль борьба с безродными космополитами, звучало особенно злободневно. Земляк загорелся и решил, что тоже станет режиссером, а никакие евреи ему не страшны.

Писала об этом сюжете в своих мемуарах сестра Василия Макаровича Наталья, писал Юрий Никулин, писал Василий Белов, рассказывала в интервью актриса Лидия Александрова (Чащина), актер Юрий Никулин и сокурсники Шукшина режиссеры Александр Гордон и Валентин Виноградов. Последний вспоминал лаконичнее и красочнее всех: «Историю с поступлением во ВГИК мне Шукшин рассказывал лично: «Сидел я как-то на лавочке, вдруг ко мне подсел Пырьев. Слово за слово, Пырьев рассказал мне, кто он, жаловался на баб, мол, одни проблемы от них. Я с ним согласился. Потом спросил: «Хочу в искусство идти, куда бы мне поступить? » Пырьев предложил поступать во ВГИК, на режиссерский. Подготовившись, я пошел сдавать экзамены. Перед поступлением хорошо принял на душу для храбрости и - вперед!»

Однако главное, что сохранилось высказывание самого Шукшина в одном из его последних интервью.

«После войны я совсем мальчишкой ушел из села. (…) Исколесил всю страну и очутился в Москве. Помню, нужно было мне где-то переночевать, а денег не было. Пристроился я на скамейке на набережной. Вдруг около меня остановился какой-то человек, покурить, видно вышел. Познакомились. Оказалось – земляки. Он тоже из Сибири, с Оби. Узнав, что я с утра не ел, повел меня к себе. Допоздна мы с ним чаи гоняли и говорили, говорили…

Это был режиссер Иван Александрович Пырьев. Он мне рассказал о кино, о жизни. Что-то у него тогда не ладилось, вот и «выложился» перед незнакомым парнишкой. Когда мы встретились лет через десять, он меня и не узнал, а я этот разговорнавсегда запомнил. Потом служил во флоте, учительствовал на Алтае».

Была или не была встреча с Пырьевым? Никаких свидетельств со стороны о ней нет. Мог Шукшин ее придумать, а потом всем про нее рассказывать, причем всякий раз по-новому, а его родственники и приятели с удовольствием эту байку подхватывали, выдавая ее за перст судьбы или за смешной анекдот? Запросто. Это отменный этюд, хорошо расписанная сценка о случайной встрече маститого кинорежиссера и доверчивого простодушного провинциала. Прямо сейчас иди и разыгрывай ее. Или давай задание разыграть студентам. И все-таки складывается впечатление, что вот как раз это Василий Макарович и не выдумал. Может быть, все было совсем по-другому, может быть, он сам искал этой встречи, посмотрел, например, «Сказание о земле сибирской » или «Кубанских казаков » и захотелось земляка разыскать, как-то узнал, где тот живет, подкараулил или постучался в заветную дверь. А Пырьев, может, и в самом деле прогонять его не стал. И какая-то встреча состоялась. Возможно даже не одна. Косвенное подтверждение тому можно найти в словах Шукшина, которые приводит в своей книге Василий Белов, и хотя, как говорила Ахматова, прямая речь в воспоминаниях уголовно наказуема – здесь тот случай, когда можно поверить - слишком достоверно звучит.
«Пырьев тоже с бабой скандалил. Зверь баба, выгнала нас обоих, когда я по-сибирски затесался в квартиру. До сих пор стыдно… »

Это «по-сибирски затесался в квартиру» вряд ли можно, а тем более нужно было выдумывать. Ни Белову, ни Шукшину. Молодой Шукшин мог искать встречи с сильными мира сего, а тем более, ежели они земляки (землячество для Шукшина – непреложная ценность), это абсолютно вписывается в его творческую, жизненную стратегию, это как раз то, что он перенял, чему научился у умницы матери – находить и использовать нужных людей, другое дело, что, судя по всему, никакой прямой практической пользы знакомство с Пырьевым ему не принесло, хотя как знать, возможно, именно глядя на Пырьева, на его фильмы, на его успех, на его жизнь и красавицу-жену, он и захотел стать режиссером.

Принято считать, что встреча произошла в 1954 году, накануне экзаменов, об этом пишет в своих мемуарах сестра Шукшина Наталья, об этом говорится в примечаниях к восьмитомнику Шукшина, но едва ли с подобной датировкой можно согласиться. Встреча случилась раньше, о чем упоминал и сам Василий Макарович в своем интервью (до флота и до учительства на Алтае) – и по логике вещей, самое позднее и самое вероятное, когда она могла случиться – 1949 год, когда Шукшин работал в Щербинке и часто бывал в Москве. И если это так, то земляк великого Пырьева о ней не забыл, держал в голове все эти годы, думал, когда постигал военную специальность в Ломоносове, когда ходил в наряды, ловил счужие радиосигналы, смотрел фильм «Далеко от Москвы » и спорил с моряками Черноморского флота о соотношении романа и его экранизации, когда валялся в севастопольском госпитале с болью в животе, когда, совершая свой маленький подвиг, готовился к экзаменам на аттестат зрелости, когда превратился из ученика в директора и пил водку с молодыми парнями в школьных коридорах, когда ездил на комсомольские конференции, выступал с лекциями о международном положении на полевых станах и обдумывал свое дальнейшее житье, когда размышлял, как поступить ему со школой, с Марьей Шумской, и в нужный момент воспоминание выстрелило, сорвало его с места, направило его во ВГИК на режиссерский факультет, и в этом смысле не Михаил Ильич Ромм, а Иван Александрович Пырьев стал самым первым шукшинским искусителем, соблазнителем и проводником в долину змей, и это по его вине двинулся морячок к досаде Василия Белова скользким путем Эйзенштейна вместо того, чтобы сразу вступить на надежный каменистый шлях Шолохова.

Больше того, тот факт, что эта встреча произошла примерно в 1949-м, находит косвенное подтверждение в письме Шукшина к его троюродному брату Ивану Попову от 13 января 1959 года. В нем Шукшин пишет о том, что недавно прошла конференция кинематографистов, на которой обсуждался фильм «Два Федора » и в обсуждении принял участие Пырьев (которому фильм не понравился). Таким образом, вторая встреча Шукшина с Пырьевым действительно состоялась десять лет спустя после первой, как и рассказывал Василий Макарович в интервью, а Пырьев, конечно, не узнал в исполнителе главной роли двадцатилетнего алтайского паренька, которого когда-то хотел приютить к неудовольствию Марины Ладыниной, забывшей о том, что и сама она деревенская, родом из смоленской деревни Скотинино, хотя всю жизнь этого названия стеснялась – сюжет чисто шукшинский.

Алексей Варламов - доктор филологических наук, профессор МГУ, преподает русскую литературу начала XX века. Член жюри литературной премии «Ясная Поляна ». В серии ЖЗЛ А. Варламов выпустил книги о М. Пришвине, А. Грине, А. Толстом, Г. Распутине, М. Булгакове, А. Платонове.

КОММЕНТАРИЙ

Сергей Никоненко, актер, режиссер:

Василий Макарович - выдающийся русский писатель, режиссер и актер. Он сочетал в себе все эти три составляющие и был одинаково хорош во всем, чем занимался. Целое поколение воспитывалось на его книгах и фильмах, и я надеюсь, что и продолжает воспитываться. Это был истинно русский человек и художник. Душой он очень переживал за русский народ и был сильно к нему привязан. В своем творчестве он выражал чаяния, боль и мечты русского человека.

Валентина Теличкина, актриса:

Я полюбила Василия Шукшина раньше, чем увидела его фильмы, - сначала прочла несколько его маленьких рассказов. И до сих пор моя любовь к его таланту не угасает. В свое время кинорежиссер Михаил Ромм на вопрос студента, сколько нужно прочесть книг, чтобы быть образованным и грамотным, ответил: «Можно прочитать всего шесть-семь книг, но очень хороших, и перечитывать их всю жизнь ». Для меня Шукшин - это тот писатель, которого я периодически перечитываю и понимаю, что он меня делает лучше, я больше начинаю любить Россию и русских людей.

Встретились мы с ним на съемочной площадке фильма «У озера ». Шукшин был потрясающим, но довольно закрытым человеком. Но я имела возможность наблюдать Василия Макаровича в самых разных ситуациях: как он молчит, наблюдает и репетирует.

Он удивителен! Это счастье, что такой человек у нас был. ()

Наталья Гвоздикова, актриса:

Я познакомилась с Шукшиным на съемках картины «Печкилавочки ». Потом у меня была небольшая роль в фильме «Калина красная », а дальше мне предстояло сниматься в его ленте «Я пришел дать вам волю » о Степане Разине, читала сценарий… Но, к сожалению, этого не случилось... Я узнала, что Василий Макарович умер, находясь в Санкт-Петербурге на съемках «Рожденной революцией ». В тот день у меня был выходной, я пошла в театре на спектакль Аркадия Райкина, и в перерыве Аркадий Исаакович сказал, что позвонили из Москвы - умер Шукшин. Для меня эта новость как гром среди ясного неба, ведь Василию Макаровичу было всего 45 лет. Он был всегда очень ответственным, сильно волновался перед съемками, готовился как школьник, настраивал не только себя, но и всех нас. Когда я приехала в Белозерск, где снимали «Калину красную », где мне нужно было сыграть маленький эпизод, прежде, чем я приступила к съемкам, Василий Макарович несколько дней меня ответственно готовил.

Три года назад я прочла его роман «Я пришел дать вам волю » и так плакала в конце, где описывается казнь Степана Разина. И все думала: как бы Шукшин это снимал. ()

МНЕНИЕ

Живет такой парень

Колонка обозревателя Ольги Вагановой

Василий Шукшин, пожалуй, единственный писатель в русской литературе, заслуживший право на неприкрытый надрыв, почти что истерику. Его печаль по расшатывающейся деревенской цивилизации, как слезы ребенка. К которым не может быть вопросов.

Шукшинский мир, созданный «из непонятного какого сора», между тем скроен ладно, надежно, крепко. Как бревенчатая изба.

Попробуй, переспорь деревенского «срезалу» Глеба Капустина или вразуми сельского артиста Федора Грая, играющего по своему сценарию.

Настырный оптимизм, с которым живут шукшинские герои, мог вызвать блеклую, как промокашка, усмешку даже у нарождающегося городского обывателя 60-ых, не то, что у современного, привыкшего к циничному гоготу, человека.

И если не усмешку, то покровительственную жалость точно. ()

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Владимир Высоцкий: Хоть немного еще постою на краю

Накануне годовщины со дня смерти Владимира Высоцкого корреспондент «ВМ » побывала в гостях у близкого друга Владимира Семеновича - поэта Игоря Кохановского.

Они познакомились давно: когда Высоцкий пришел в 5-й класс, вернувшись в Москву из Германии. И с тех пор не расставались, пронеся свою дружбу через всю жизнь. ()

Последние новости Москвы по теме:
Василий Шукшин: "Надо просто жить. Надо бы только умно жить!"

Василий Шукшин: "Надо просто жить. Надо бы только умно жить!" - Москва

Два гения. Две даты. 25 июля, Василию Шукшину исполнилось бы 85 лет. 24 июля же - 34 года, как не стало Владимира Высоцкого.
01:25 25.07.2014 Вечерняя Москва

Жителей столицы пригласили на концерт камерной музыки в Дом Лосева. Фото: Анна Быкова Жителей столицы пригласили на концерт камерной музыки в Дом Лосева.
31.07.2019 Москва.Центр В период с 1 августа до 15 сентября 2019 года участвовать в двадцати международных заочных конкурсах и продемонстрировать всему миру свои таланты могут волонтёры – журналисты, литературоведы, тревэл-блогеры, педагоги,
31.07.2019 Район Крюково ЗелАО Москвы В «Московском Манеже» пройдет 31 июля лекция. В этот день на сцене выступит Армен Апресян.
31.07.2019 Тверской район ЦАО Москвы

«Не могу жить в деревне… Но сердце обжигает»
«Русская Планета» вспоминает Василия Шукшина и его жизнь между Алтаем и Москвой

Накануне Шукшинских чтений на Алтае доктор филологических наук, доцент кафедры общей и прикладной филологии, литературы и русского языка Алтайского государственного университета Дмитрий Марьин рассказал «Русской Планете» об анархистских убеждениях и крестьянских идеалах Василия Шукшина . Ещё о Шукшине

Василий Шукшин в фильме «Золотой эшелон»

Дмитрий Владимирович, вы были редактором последнего тома полного собрания сочинений Василия Шукшина, подготовленного учеными АлтГУ, в который вошли его интервью, публицистика, статьи, письма... Наверное, никто лучше вас не понимает, каким человеком был Шукшин.

Едва ли есть человек, способный понять, что это была за личность, но в целом можно и так сказать.

Я тогда сразу спрошу о его убеждениях: он действительно, как говорил Аксенов, был «прекрасным писателем, но дремучим человеком», почвенником и антисемитом?

Вопрос интересный. 20 июля у нас будет презентация книги - алтайского варианта книги Алексея Варламова о Шукшине из серии ЖЗЛ, и там как раз одна из глав посвящена разоблачению «шукшинского антисемитизма». Автор приводит высказывания современников Шукшина, в том числе тех, которые оказались в эмиграции, Виктора Некрасова, например. Эти свидетельства говорят, что Шукшин не был антисемитом, во всяком случае, никак внешне это не проявлялось. Я читал все его доступные письма, и там тоже нет никаких националистических выпадов. Поэтому я думаю, что почвенник-то - да; но литературоведы и культурологи всегда подчеркивают, что Шукшин шел своей дорогой. У него была особая позиция. Если говорить о его убеждениях, то они у него были, на мой взгляд, скорее анархистские. И как не странно, воззрения его героев были близки представлениям Нестора Махно: крестьянское самоуправление, где государство не довлеет, не указывает, что делать. Такой идеализированный вариант разинщины. Хотя он прекрасно понимал, что это невозможно в реальности, и его роман о Разине кровавый. Своего героя, кумира он показывает человеком довольно жестоким, противоречивым.

Дмитрий Марьин

- «Шукшин в сапогах» - тоже один из мифов. Когда он только приехал в Москву, да - те, кто его тогда видели, говорят, что были сапоги, фанерный чемоданчик, китель, в котором он служил на флоте. А потом он всегда был довольно элегантно одет, это видно даже на его студенческих фотографиях. Он всегда неплохо зарабатывал. Ренита Андреевна Григорьева рассказывала мне эпизод из начала 60-х годов, это было время, скажем так, дружбы Шукшина с Беллой Ахмадулиной. С помощью Ахмадулиной Шукшину удалось купить модное пальто, сделанное в Израиле, как она помнит. Он следил за собой, и хотя в одной из статей говорит, что работать в валенках и рубахе лучше, чем в костюме, это, скорее, фигура речи.

Раз уж мы о мифах: история о том, что Шукшин две недели провел в какой-то банде, чтобы изучить ее жизнь и быт, случилась на самом деле?

Впервые эту легенду использовал биограф Шукшина Владимир Коробов. А основой для этого якобы послужило письмо профессора-филолога Казанского университета Бориса Никитчанова. Оно пришло Коробову в 1978 году, уже после смерти Шукшина. Никитчанов рассказывает историю, которая с ним произошла в 1946 году на рынке в Казани: какой-то паренек хотел его ограбить, сказал, что он из местной банды. А прощаясь, заявил: «Ты запомни мою фамилию, я еще буду знаменитым писателем!» В эту историю трудно поверить. Во-первых, в 1946 году Шукшин еще учился в Бийском автомобильном техникуме. Во-вторых, в 1978 году уже была «Калина красная», и, может быть, сюжет фильма навеял автору письма что-то, а может, перепутал человек, что-то приукрасил. Если мы начнем стыковать сведения, которые проверяются трудовой книжкой, то получится, что у Шукшина не было времени, чтобы влиться в эту банду. Он уехал из дома, из Сросток, во второй половине апреля 47-го года, а уже 5 мая был принят на работу в Подмосковье.

Василий Шукшин во время покоса травы в селе Сростки Бийского района

- Откуда в алтайском селе мог появиться такой писатель? Чем можно это объяснить?

Элемент гениальности здесь, конечно, есть, это точно. Так бывает - рождаются гениальные люди. И надо сказать, мать поддерживала в нем ощущение, что он особенный. У нее в воспоминаниях есть. Ее отец постоянно говорил: «Ты береги Васю, он станет большим человеком!» В семье был настоящий культ Василия. Кстати, как и в семье Тарковских царил культ Андрея - параллели в развитии двух гениев отечественной культуры.

Ради Васи Мария Сергеевна пошла на большой грех. Выйдя второй раз замуж за Павла Куксина, забеременела. Но тут односельчанка ей как-то говорит: родится ребенок, муж его будет любить, а к детям от первого брака охладеет. Обидно ей стало за детей, особенно за Васю, который с отчимом не ладил. Пошла за помощью к бабке-знахарке. Выкидыш получился. Оказалась в больнице. Тогда это было дело подсудное. Следователь приходил, но Мария Сергеевна смогла убедить его, что трагедия случилась из-за тяжелой работы. После она уже так и не смогла забеременеть и чувствовала вину перед мужем.

Не надо сбрасывать со счета и характер. Шукшин с детства был довольно независимым человеком, противопоставлял себя другим - у него и в творчестве всегда есть симпатия к таким романтическим, лермонтовским героям, например, как Спирька в рассказе «Сураз». Ну, а если говорить о ВГИКе, о творческой профессии, то он туда пришел уже 25-летним человеком, с огромным опытом за плечами. Я думаю, это его и выделяло среди однокурсников, помогало ему.

- Он, правда, случайно поступил во ВГИК, собирался заочно учиться в историко-архивном институте?

В этой истории с двойным поступлением, что он якобы вообще не знал, куда поступает, был некий психологический момент, связанный с его первой женой Марией Ивановной. Есть письмо, где он говорит: «Маша, ну вот, я случайно отдал документы, и меня приняли во ВГИК». Она была против того, чтобы он уезжал в Москву, но он уже знал, конечно, куда поступает учиться. И он многое знал о профессии режиссера, тем более в период службы на флоте был режиссером драмкружка военной части.

- Он понимал, что все: Сростки, жена, вся эта жизнь остается в прошлом?

Василий Шукшин уже второй раз уезжал, первый был в 1947 году - представьте, мальчишкой, в 18 лет, это же непросто было в то время. А он уехал, сделал шаг, причем в никуда. На перекладных, чуть ли не зайцем, добрался до Москвы, потом работал во Владимире, Калуге, и в Севастополе служил, и в Ленинграде. Можно сказать, пол-России повидал. И потом он писал же в рабочих записях: «Не могу жить в деревне. Но бывать там люблю - сердце обжигает». В одном из последних писем с Дона он говорил, что хотел бы уехать из Москвы и поселиться где-то в провинции, но желательно поближе к киностудии. Видимо, у них был какой-то внутрисемейный конфликт по этому поводу. Лидия Николаевна, скорее всего, не поддерживала переезд на Алтай, поэтому в одном из последних писем он предлагает компромисс: поселиться на Дону, ближе к Москве. Эта раздвоенность между столицей и деревней у него была, но я думаю, он прекрасно понимал, что, кроме как в Москве, он себя нигде реализовать не может.

Мне доводилось разговаривать с Марьей Ивановной, она всю жизнь помнила своего первого мужа. Как вы думаете, Василий Макарович чувствовал вину перед ней?

Есть воспоминание одного из друзей детства писателя. Шукшин приезжал в Сростки, зашел разговор на эту тему, и он признал: «Да, нехорошо получилось с Марией...»

Как вы думаете, почему Шукшинские чтения продолжаются? Прошло уже столько лет после смерти писателя, и что заставляет людей со всей страны снова и снова приезжать в Сростки, подниматься на Пикет, вспоминать его?

Много было споров по этому поводу - для чего Чтения, во что это превращается иногда - в зрелище, лишенное духа. Может быть, да. Но я сам бывал там не раз, и хочу сказать, что, по моему убеждению, большинство людей приезжают туда не просто поглазеть на приезжих артистов, а именно из-за любви к творчеству Шукшина.

Потому что оно что-то исконное поднимает, будоражит в душе любого русского человека, не только жителя Алтая. Меня, как филолога, ученого, задевает, что иногда его творчество понимают поверхностно: сельские чудики и все. А на самом деле не в этом суть-то, не в чудиках. Он пытался отразить в своем творчестве боль, типажи своего времени, а мы-то сейчас понимаем, что они вообще русские, подобно гоголевским. Поэтому что-то, конечно, в нем вечное народ чувствует, поэтому люди и едут на Алтай!

2015-й год объявлен в России Годом литературы. «Русская планета» начинает новый проект - интервью со знаменитыми российскими писателями, творившими в разные времена. Ответами на вопросы будут цитаты из их произведений, писем и дневников. В этом богатейшем наследии можно найти ответы на те вопросы, которые волнуют и, может быть, даже мучают нас сегодня. Потому что каждый выдающийся писатель - наш современник. И потому что, как писал Николай Алексеевич Некрасов, «в любых обстоятельствах, во что бы то ни стало, но литература не должна ни на шаг отступать от своей главной цели - возвысить общество до идеала - идеала добра, света и истины». Все, у кого мы будем брать интервью, являются примерами такого служения обществу.

Сейчас много говорят о новой государственной культурной политике России. Как вы, заслуженный деятель искусств, понимаете сегодняшнюю роль искусства для нашей страны?

Произведение искусства - это когда что-то случилось: в стране, с человеком, в твоей судьбе. Всякое зрелище, созданное художником ради эстетического наслаждения, есть гармония красок, линий, света, тени, движения. Главное - движения. Мертвым искусство не бывает. А движение не бывает кособоким, кривым, ибо это уже не движение, а развал на ходу. В произведении искусства все на месте, все в меру, и даже всего как будто чуть-чуть мало. Всякий раз, когда я начинаю смотреть «Чапаева», я как будто начинаю бежать (прямо до галлюцинации). И удивительно хорошо от этого упоительного чувства. И всякий раз, когда фильм подходит к концу, я обнаруживаю с грустью, что бежал слишком скоро, радость кончилась, мое движение прекратилось.

О кино. Зрелище несколько грубоватое, потому что тут налицо психоз в массовости восприятия. Совсем не одно и то же, когда в зрительном зале сидят десять человек или пятьсот. Но никого это не страшит. Человек идет в кино? и с удовольствием отдается захватывающей силе этого властного искусства, и чувствует себя соучастником какого-то массового «подсматривания», и ему нисколько не мешает сосед, который плачет рядом или смеется. Они даже как-то роднее становятся оттого, что вместе переживают одно и то же.

- По каким параметрам, по-вашему, определяются талант и гениальность?

Человек трезвый, разумный, конечно же, - везде, всегда - до конца понимает свое время, знает правду, и, если обстоятельства таковы, что лучше о ней, правде, пока помолчать, он молчит. Человек умный и талантливый как-нибудь, да найдет способ выявить правду. Хоть намеком, хоть полусловом - иначе она его замучает, иначе, как ему кажется, жизнь пройдет впустую. Гений обрушит всю правду с блеском и грохотом на головы и души людские. Обстоятельства, может быть, убьют его, но он сделает свое дело. Человек просто талантливый - этот совершенно точно отразит свое время (в песне, в поступке, в тоске, в романе), быть может, сам того не поймет, но откроет глаза мыслящим и умным.

Добавлю: самые наблюдательные люди - дети. Потом - художники.

- Ваши главные принципы в творчестве? Что дают ваши произведения русскому народу?

Философия, которая норма моей жизни, есть философия мужественная. Так почему я, читатель, зритель, должен отказывать себе в счастье - прямо смотреть в глаза правде? Как художник я не могу обманывать свой народ - показывать жизнь только счастливой, например. Правда бывает и горькой.

Актер Василий Шукшин в фильме Сергея Герасимова. Фото: РИА Новости

Нравственность есть Правда. Не просто правда, а - Правда. Ибо это мужество, честность, это значит - жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает Правду.

Сейчас мы столько часов проводим в интернете, в пробках, в городской суете, что для искусства остается очень немного времени. Что же делать с этим?

Грустно, когда драгоценное человеческое время тратится так бездарно. Грустно и потому, что - вот пришел человек в этот мир… Чтобы, конечно, потрудиться, вырастить хлеб, сделать чудесную машину, построить дом, но еще - чтобы не пропустить ПРЕКРАСНОГО в этом мире. Прекрасное несет людям ИСКУССТВО, И МЫСЛЬ тоже несет прекрасное. Мысль - это тоже нечто законченное. Вот вас и поразило: как люди так легко, сами отказывают себе в прекрасном!

- А как вы относитесь к новым технологиям, гаджетам, социальным сетям?

Что же такое современность? Машины. Скорости, скорости, скорости. Но даже чтоб рассчитать самую среднюю скорость, надо сидеть и думать. Двадцать первый век - это все более сложные задачи, все более вдумчивый, сосредоточенный взгляд человека. Все больше привлекает лобастый человек, все яснее становится, что это самая прекрасная часть человека - лоб. (Не к тому опять же, чтоб все взяли и начали наголо бриться, но и прятать-то его зачем же.)

Ничто так не пугает, не удивляет в человеке, как его странная способность разучить несколько несложных житейских приемов (лучше - модных), приспособить разум и руки передвигать несколько рычажков в огромной машине Жизни - и все, баста. И доволен. И еще похлопывает по плечу того, кто пока не разучил этих приемов (или не захотел разучить), и говорит снисходительно: «Ну что, Ваня?» Ничего, Ваня! Не робей. Думай.

Это вы про айфоны с планшетами, которые стали нашими окнами в мир? А что же главное в жизни? Дайте совет нашим читателям.

- Вот вы говорите «труд», а как же духовное, мечты? Да и мало кто занимается сейчас материальным трудом…

Что касается мечты… Я не отвергаю мечты, но верую я все же в труд. Мечта мечтой, а когда мастер берется за дело, когда руки его знают и умеют сделать точно, красиво, умно - это подороже всякой мечты. И еще: я не доверяю красивым словам. Мечта - слишком красивое слово. Слов красивых люди наговорили много, надо дел тоже красивых наделать столько же, и хорошо бы побольше.

Василий Шукшин. Кадр из документального фильма «Самородок»

- Мы наблюдали за последний год взлет патриотизма в России. А что для вас лично означает Родина?

Родина… Я живу с чувством, что когда-нибудь я вернусь на родину навсегда. Может быть, мне это нужно, думаю я, чтобы постоянно ощущать в себе житейский «запас прочности»: всегда есть куда вернуться, если станет невмоготу. Одно дело жить и бороться, когда есть куда вернуться, другое дело, когда отступать некуда. Я думаю, что русского человека во многом выручает сознание этого вот - есть еще куда отступать, есть где отдышаться, собраться с духом. И какая-то огромная мощь чудится мне там, на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы обрести утраченный напор в крови. Видно, та жизнеспособность, та стойкость духа, какую принесли туда наши предки, живет там с людьми и поныне, и не зря верится, что родной воздух, родная речь, песня, знакомая с детства, ласковое слово матери врачуют душу. Понятно, что я имею в виду так называемую «малую родину».

- Ваша малая родина - деревня. Но сейчас не хочет российская молодежь жить в деревнях, вымирают села…

Те, кому пришлось уехать (по самым разным причинам) с родины, - а таких много, - невольно несут в душе некую обездоленность, чувство вины и грусть. С годами грусть слабеет, но совсем не проходит. Я долго стыдился, что я из деревни и что деревня моя черт знает где - далеко. Любил ее молчком, не говорил много. Служил действительную, как на грех, во флоте, где в то время, не знаю, как теперь, витал душок некоторого пижонства: ребятки в основном все из городов, из больших городов, я и помалкивал со своей деревней. Но потом - и дальше, в жизни - заметил: чем открытее человек, чем меньше он чего-нибудь стыдится или боится, тем меньше желания вызывает у людей дотронуться в нем до того места, которое он бы хотел, чтоб не трогали. Смотрит какой-нибудь ясными-ясными глазами и просто говорит: «вяцкий». И с него взятки гладки. Я удивился - до чего это хорошо, не стал больше прятаться со своей деревней. Конечно, родина простит мне эту молодую дурь, но впредь я зарекся скрывать что-нибудь, что люблю и о чем думаю. То есть нельзя и надоедать со своей любовью, но как прижмут - говорю прямо.

- Верите ли, что оживут русские деревни?

Можно, пока есть силы, здоровье, молодая душа и совесть, как-нибудь включиться в народную жизнь (помимо своих прямых обязанностей по долгу работы, службы). Приходит на память одно тоже старомодное слово - «подвижничество». Я знаю, «проходил» в институте, что «хождение в народ» - это не самый верный путь русской интеллигенции в борьбе за свободу, духовное раскрепощение великого народа. Но как красив, добр и великодушен был человек, который почувствовал в себе неодолимое желание пойти и самому помочь людям, братьям. И бросал все и шел. Невозможно думать о них иначе, чем с уважением. Это были истинные интеллигенты! Интеллигенты самой высокой организации.

- Русский интеллигент сегодня - кто он? Есть ли в России интеллигенция?

Интеллигентный человек. Это ответственное слово. Это так глубоко и серьезно, что стоило бы почаще думать именно об ответственности за это слово.

Начнем с того, что явление это - интеллигентный человек - редкое. Это - неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется - для созвучия - «подпеть» могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса «что есть правда?», гордость… И - сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке - он интеллигент. Но и это не все. Интеллигент знает, что интеллигентность - не самоцель.

Все-таки поговорим про большую Россию. Мир сейчас снова перед опасностью войны. Как вы думаете, выстоим ли в новом противостоянии России и Запада и каким образом?

Да, стоим перед лицом опасности. Но только - в военном деле вооружаемся, в искусстве, в литературе - быстро разоружаемся.

Надо совершенно спокойно - без чванства и высокомерия - сказать: у России свой путь. Путь тяжкий, трагический, но не безысходный в конце концов. Мы с вами распустили нацию. Теперь предстоит тяжелый труд - собрать ее заново. Важно прорваться в будущую Россию.

(В материале использованы публицистические выступления В.М. Шукшина: «Как я понимаю рассказ», «Нравственность есть Правда», «Завидую тебе...», «Слово о «малой родине», «Монолог на лестнице» и материалы из рабочих записей)

Подготовила Дарья Андреева