Цвет волшебства (1983)

Это Великий А’Туин, Вселенская Черепаха, которая бороздит безбрежный комос. Это четыре слона, которые держат на спинах Плоский мир. А это Ринсвинд, самый трусливый волшебник на Диске, и Двацветок, первый турист Плоского мира. Неисчислимые тролли, драконы, волки и Смерть (одна штука) поджидают их в скитаниях по дотоле неведомой нам сказочной вселенной.

Безумная звезда (1986)

Он висел над пропастями, бежал от злобных богов и падал с Края Плоского мира. Но ничто не в силах погубить славного Ринсвинда, самого неумелого и трусливого волшебника Диска. Также в ролях: Двацветок (турист), Октаво (волшебная книга заклинаний), Сундук (сундук), Коэн (варвар), друиды, герои и прочие обитатели Плоского мира.

Творцы заклинаний (1987)

Что касается таких вещей, как вино, женщины и песни, то волшебникам позволяется надираться до чертиков и горланить во все горло сколько им вздумается. А вот женщины… Женщины и настоящая магия несовместимы. Магический Закон никогда не допустит появления особы женского пола в Незримом Университете, центре и оплоте волшебства на Диске. Но если вдруг такое случится…

Мор, ученик Смерти (1987)

Деревенский парнишка Мортимер (или Мор) родился, как говорится, не от мира сего. На отцовской ферме ему явно нечего делать и родитель решает отдать сына учиться ремеслу. По иронии судьбы, наставником оказывается сам СМЕРТЬ. Через некоторое время УЧИТЕЛЬ, решает что ученик достаточно подготовлен и берет первый в своей жизни выходной. Но дела у Мора идут на перекосяк…

Посох и шляпа (1988)

В Плоском мире считается, что когда у восьмого сына рождается восьмой сын, то он непременно становится волшебником. Волшебникам запрещено жениться, не оставляя занятия магией. Сами волшебники объясняют это тем, что семейная жизнь не способствует занятиям магией.
Однажды один волшебник, восьмой сын восьмого сына, презрел все запреты и вопреки магическому Закону и всем разумным доводам «оставил волшебные стены, влюбился и женился (причем, не обязательно в вышеуказанном порядке)». У него родилось семь сыновей, каждый из которых по законам магии с колыбели был как минимум таким же могущественным, как любой другой волшебник в этом мире. А затем у него родился восьмой сын, Койн. «Волшебник в квадрате. Источник чудес. Чудесник».

Вещие сестрички (1988)

Король умер, да здравствует король!… Впрочем, какой именно король здравствует? Тот, что в призрака превратился? Или его убийца, самозванец, который вроде бы слегка тронулся умом? А тут еще земля ожила… И ведьмы… И принц-наследник, подрабатывающий актером… Нет, всё, мы умываем руки. Сами читайте.

Пирамиды (1989)

Твой отец – фараон (вообще-то он хотел быть чайкой, но не в этом суть). А ты – сын фараона, отправленный учиться в знаменитый Анк-Морпорк. Но какая профессия больше всего подойдет будущему царю? Именно та, которая подразумевает тонкую работу с людьми, постоянное разрешение сложных вопросов и устранение ненужных проблем. То есть профессия наемного убийцы. Самый плоский мир во всей множественной Вселенной возвращается во всем великолепии (в комплект входят: слоны – четыре штуки, Великий А`Туин, вселенская черепаха, – одна штука, безумные обитатели Диска – численность постоянно растет).

Стража! Стража! (1989)

«Двенадцать часов ночи, и все спокойно!» - таков девиз Ночной Стражи Анк-Морпорка, самого славного города на всем Плоском мире. А если «не все» спокойно, значит, вы просто ходите не по тем улицам. А вообще, чтобы стать настоящим ночным стражником, нужно приложить немало усилий.
Во-первых, следует научиться бегать не слишком быстро, - а то вдруг догонишь! Во-вторых, требуется постичь основной принцип выживания в жестоких схватках - просто не участвуйте в таковых. В-третьих, не слишком громко кричите, что «все спокойно», - вас могут услышать.

Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар (1990)

Он вернулся! Нет, похоже, вы не поняли. ОН ВЕРНУЛСЯ!!! Он – это Ринсвинд, самый неудачливый волшебник на Диске. Правда, на сей раз куда больше не повезло Фаусту Эрику, начинающему демонологу, который и вызвал к себе в магический круг ходячее воплощение всех бед и неприятностей Плоского мира.

Движущиеся картинки (1990)

Готовьтесь, достойные жители Анк-Морпорка, ибо вас ждет самое необычное зрелище на всем Плоском мире! Движущиеся картинки уже здесь! Так что запасайтесь попзерном, устраивайтесь поудобнее и внимайте подлинной истории Голывуда. Волшебники и тролли, продавцы горячих сосисок и говорящий Чудо-Пес Гаспод, Твари из Подземельных измерений и отважный библиотекарь из Незримого Университета. А еще — целая тысяча слонов!

Мрачный Жнец (1991)

Смерть умер да здравствует Смерть! Вернее, не совсем умер, но стал смертным, и время в его песочных часах-жизнеизмерителе стремительно утекает. Но только представьте, что произойдет: старого Смерти уже нет, а новый еще не появился. Бардак? Бардак. У вас назначена встреча со Смертью, а Мрачный Жнец вдруг возьми и не явись. Приходится душе возвращаться в прежнее тело, хоть оно уже и мертво…

Ведьмы за границей (1991)

Представьте, вы идете себе, никого не трогаете, и вдруг вам на голову падает фермерский домик, который принес неведомо откуда взявшийся ураган… Или вы – честный волк, промышляющий поросятами да серыми козлами, но внезапно вам в голову приходит абсолютно сумасшедшая идея – отправиться за тридевять земель и сожрать какую-то жилистую, невкусную старуху. Причем подспудно вы чувствуете, что за это с вас сдерут шкуру, но все равно следуете этому странному, словно навязанному вам желанию. Вот что происходит, когда злые силы начинают играть со сказками, из которых соткана ткань самой Вселенной.

Мелкие боги (1992)

Эта история произошла давным-давно, когда по пустыне еще бродили горящие кусты и разговаривали со случайными прохожими (человек, который имеет привычку гулять по пустыне, ничуточки не удивится, если с ним вдруг заговорит ящерица, булыжник, а тем более куст).
Именно тогда церковь Великого Бога Ома ждала пришествия очередного пророка, который вот-вот должен был явиться, поскольку пророки весьма обязательные люди и четко следуют установленному расписанию. Именно тогда юный послушник по имени Брута обнаружил в саду маленькую черепашку, которая на поверку оказалась тем самым Великим Богом Омом & А вообще, эта история про черепах и орлов, а также про то, почему черепахи не умеют летать.

Дамы и Господа (1992)

Наше сознание творит с нами самые невообразимые вещи. Мы помним только хорошее. Вот драконы, к примеру. Очень романтичные, красивые, полные достоинства зверюги. Но мы забываем, что к этим чертам следует добавить абсолютную прожорливость, мгновенную воспламеняемость и крайнюю зубастость. А эльфы? Да, они танцуют при луне, поют песни в общем, веселые, милые существа & Но будете ли вы рады, когда они вернутся? О да, эльфы очень любят разные игры только весело им, а не вам.

К оружию! К оружию! (1993)

Слушайте, новобранцы, вам выпала великая честь - вы, всякие этнические меньшинства типа гномов, троллей и женщин, вступаете в Ночную Стражу! А это - ваша дубинка! Вы будете ее есть, ею спать, а когда вам скажут прыгать, вы должны ответить: «Какого цвета?» И еще, в кармане каждого солдата лежат фельдмаршальские пуговицы! А теперь - десять кругов вокруг Анк-Морпорка!

Роковая музыка (1994)

Это музыка, в которой звучит глас Рока, внемлите сейчас, не то потом будет поздно! Она вытащит вашу душу, вытряхнет, как коврик, и повесит сушиться на забор! Она сведет с ума весь Незримый Университет, заставив волшебников сшить себе кожаные мантии и перекрасить стены спален в черный цвет! Она породит гитарную эпидемию в Анк-Морпорке и устроит в Гад-парке самый Бесплатежный Фестиваль, что когда-либо видел Плоский мир!
Для справки: это еще не все проблемы. Смерть тем временем опять пошла в народ…

Это совсем не новая книжка Терри Пратчетта, и, собственно, ее никто не ждал. В Анк-Морпорк вовсе не прилетал альбатрос из Агатовой империи и не доставлял письмо с требованием немедленно прислать Великого Волшебника. В результате чего Ринсвинда (очень редкий, вымирающий вид волшебника трусливого) не посылают на Противовесный континент с секретной миссией (абсолютно невыполнимой, тем более что речь идет о Ринсвинде).
Также к повествованию не имеет отношения великий Коэн-Варвар (легенда при жизни, жизнь при легенде), собравший огромную (общим числом семь человек) Серебряную Орду и движущийся на Гункунг, столицу Агатовой империи (население около миллиона человек, из них сорок тысяч стражников).

Маскарад (1995)

Шоу должно продолжаться! Хахахахахаха! (Примечание: здесь и далее безумный смех принадлежит Призраку Оперы.) Даже если кто-то умер (Хахаха!!!), нужно оттащить его в сторонку и все равно продолжать шоу. И ни в коем случае нельзя занимать ложу номер 8, ведь она предназначена для того самого Призрака, который дарит успешным певицам стебли от роз и между делом зачем-то убивает людей. (Хахаха!!!) А что, если его прогнать по улицам города и скинуть в реку Анк, дабы злодею неповадно было? (Хахаха!!!)

Ноги из глины (1996)

Големы убивают людей! Как выскочат из тумана, как набросятся! Точно-точно вам говорю! Наверняка во всем виноват этот выпрыжка, командор Сэмюель Ваймс. Набрал в Городскую Стражу всяких видовых меньшинств… Да этим гномам вообще нельзя в руки топор давать! Того и гляди, весь Анк-Морпорк будет отрубленными ногами завален…
И кстати, патриций. Скорее всего, его тот же сэр Сэмюель и траванул. Едва-едва выжил, бедняга. Но уже не тот, не тот… Надо бы нового правителя искать. А Ваймса казнить! Первым же указом! Кстати, есть слух, будто бы в Городской Страже служит настоящий наследник престола. Да нет, не этот дурак Моркоу! Настоящий наследник - капрал Шнобби Шноббс, граф Анкский! Ну и что, что форменный крысюк? А где вы нормальных королей видели?

Санта-Хрякус (1996)

Хо, хо, хо. Здравствуйте, маленькие индивидуумы. Вы хорошо вели себя в прошлом году? Да, да, я тот самый Санта-Хрякус. А это мой эльф Альберт. А это мои верные кабаны-скакуны: Клыкач, Долбила, Рывун и Мордан. Коса? Да нет, это мой посох. Кости? Просто я немножко похудел. Бледный как смерть? Я же сказал, я Санта-Хрякус, а вовсе не смерть.
Вот ведь настойчивые маленькие личности & И я вовсе не ваш папа. Думаете, ваши папы только и мечтают, как бы полазать по каминным трубам? В общем, подарки в чулке, а я пошел. Мне еще пол плоского мира облететь нужно.
А тебя предупреждаю: еще раз повесишь на камин наволочку, вообще ничего не получишь.
Счастливого страшдества! Всем. Везде.

Патриот (1997)

Дорогие сограждане и все те, кто случайно забрел в Анк-Морпорк!
Безусловно, все вы уже слышали, что из моря поднялась исконно анк-морпоркская земля, славный остров по имени Лешп. Однако всем известные внучатые племянники шакала, живущие по другую сторону моря, нагло брешут, будто это их исконная земля, хотя документы, подписанные и заверенные нашими почтенными историками, которым мы, анк-морпоркцы, всегда доверяли, - так вот эти документы однозначно подтверждают: Лешп - наш! Не дадим же отчизну в обиду! Патриоты мы или нет?!

Последний континент (1998)

Бывает, не везет людям. А бывает целым континентам. Он создавался в последнюю очередь. Даже имя ему выпало какое-то несуразное ИксиксИкс. Зато много-много лет спустя на него выпал Ринсвинд, самый невезучий и трусливый волшебник на Плоском мире. И именно на Ринсвинда возложена великая миссия спасти этот несчастный континент. Правда, чтобы эту миссию возложить, надо сначала Ринсвинда догнать…

Carpe Jugulum. Хватай за горло (1998)

Они - вампиры, и это многое объясняет. Да, они спят в гробах, да, они питаются кровью, однако… все не так просто. Долой заскорузлые предания и предрассудки! Новый мир - новые повадки! Закаляйся святой водой! Религиозные символы - всего лишь картинки и предметы нательного украшения! Чеснок? Обычная приправа! Смело гляди в глаза наступающему дню! Они - новые вампиры. Они будут жить по-новому. И вы тоже будете жить по-новому. Вас заставят не бояться. Вас заставят снять с окон решетки. Вам будет хорошо. Люди и вампиры - дружба вовек!

Пятый элефант (1999)

Добро пожаловать в Убервальд! В страну, славную вековыми традициями, где до сих пор играют в такие замечательные игры, как «попробуй убеги, чтобы тебя не сожрали» и «успей домой до захода солнца». Здесь вас встретят ласково улыбающиеся вампиры, милые игривые вервольфы и радушные, отзывчивые гномы.
А еще здесь лежит легендарный Пятый Слон, некогда упавший на Плоский мир и устроивший чудовищное дискотрясение. А еще здесь множество железа, золота и жировых месторождений – в общем, тех самых штук, которые до зарезу нужны такому цивилизионному городу, как Анк-Морпорк.

Правда (2000)

Вы узнаете всю правду о том, как женщина родила кобру! Знаменитый Говорящий Пес Анк-Морпорка раскроет свою морду! Люди, которых похищали эльфы и летающие тарелки, - свидетельства очевидцев! Оборотни в доспехах - в Городской Страже служит вервольф?! Ну и всякие патриции-убийцы, презабавные овощи, дожди из собак, падающие метеориты и многое другое!

Вор времени (2001)

Аудиторы в очередной раз мутят воду. Метафорически. Поскольку на людей полагаться бесполезно, есть только один выход - надеть людские тела самим. Что ж, удачи. Она вам понадобиться. Особенно когда вам навстречу попадется Сюзан СтоГелитская с вопросом - кто тут безобразничает? Кроме того, в ней подробно разъясняется Правило Один - очень важно всегда помнить Правило Один! Жизненно важно. А в некоторых случаях, смертельно важно.

Последний герой (2001)

Когда-то давным давно великий Герой украл у богов Огонь. С тех пор все изменилось. Герои стали… устаревать. Они по прежнему непобедимы и все такое, но их становится все меньше и меньше… и меньше… А новые не рождаются. И вот однажды Коэн-Варвар оглядел со своего трона Агатеанской Империи на своих подданных, на великую и ужасную Серебряную Орду, и понял, что они - последние. И после них не будет никого. А значит, именно на них лежит Последний Долг Героев - вернуть богам Огонь. С процентами!!!

Изумительный Морис и его учёные грызуны (2001)

Всем известна история о Крысолове из Гаммельна. История очень проста - волшебная дудочка заманивает полчища грызунов в воду, и они тонут. Между тем, все забывают, что крысы прекрасно плавают.
Сказка воплотилась в жизнь в одном из городов Плоского мира. Но все началось с того, что живущие в подвалах Незримого Университета крысы внезапно резко поумнели, научились разговаривать и образовали Клан. Затем, эти Образованные Крысы встретили уличного кота Мориса, который оказался котом, необычным во всех отношениях. Во-первых, он тоже умел разговаривать (последствия проживания на территории Незримого Университета), и во-вторых, у него оказалась удивительная деловая хватка. Морис нашел мальчика, умеющего играть на дудочке, и сказка ожила.

Ночная стража (2002)

Сэм Ваймз… Ах, простите, Сэр Сэмьюэл Ваймз наконец может вздохнуть спокойно. Город потихоньку перестает кипеть, на горизонте никаких драконов, никаких войн и даже Гильдии довольны. Вот-вот на свет появится маленький Ваймз-младший… Можно расслабиться, в память о старых временах вдеть в петлицу цветок и… Обнаружить, что ты перенесся в прошлое. В тот Анк-Морпорк, где Стража - не то, что она сейчас, а отстойник для неудачников… Но это все еще ЕГО город. И ЕГО Стража, не важно, какая она. И если Сэм Ваймз мог искать успокоения в бутылке, то Сэр Сэмьюэл Ваймз такого права лишен.

Маленький свободный народец (2003)

Девятилетняя Тиффани Болен не любила сказки. Вернее, не доверяла им. Почему принца непременно называют прекрасным, а принцесса глупо себя ведёт и чуть что падает в обморок? Почему всё именно так, а не иначе? Тиффани казалось: сказки просто хотят, чтобы им верили, и морочат людям головы… Но однажды, чудесным летним днём, девочка встретила на берегу реки сказочное чудовище. Оно существовало на самом деле и совершенно точно собиралось кого-нибудь съесть. Вскоре выяснилось: это чудовище не единственное… Что ж, Тиффани как раз решила стать ведьмой, значит, разбираться с такими вещами – её забота. Ведь ведьма совсем не обязательно должна быть старой и злой!

Пехотная баллада (2003)

Что делать миролюбивой стране, которую окружили вероломные, злобные, воинственные враги? Правильно – призвать на защиту Отечества своих верных сыновей. Только как поступить, если сыновей-то практически и не осталось, а те, что есть, как бы это помягче, недосчитались конечностей еще с прошлого похода. Вот и приходится сержанту Джекраму и капралу Страппи вербовать кого попало в славный полк «Тудой-сюдой» – ведь у Отечества есть и дочери, раз уж сыновья… закончились. Короче, вперед, парни, к победе!.. Э-э-э, то есть девушки!

Шляпа, полная неба (2004)

Когда ты становишься ведьмой-ученицей, то ждёшь, что тебя научат колдовать. Варить зелья. Составлять заклинания. Летать на метле… Но, как выяснила Тиффани Болен, это не совсем так. По большей части ведьмовство – просто скучные повседневные дела, в которых нет ничего волшебного. И если главное в магии – не пользоваться магией, то Тиффани это отлично удаётся. Ведь девочка даже путанку, простейший магический инструмент, сплести не может… Правда, один фокус у неё всё-таки получается. Когда под рукой нет зеркала, Тиффани выходит из тела и смотрит на себя со стороны. Это очень удобно, если хочешь узнать, идёт ли тебе новое платье… И очень опасно, если не знаешь, как защитить себя. А Тиффани не знает. И значит, очень скоро ей придётся учиться быть ведьмой в экстремальных условиях!

Держи марку! (2004)

«Занимательный факт об ангелах состоит в том, что иногда, очень редко, когда человек оступился и так запутался, что превратил свою жизнь в полный бардак и смерть кажется единственным разумным выходом, в такую минуту к нему приходит или, лучше сказать, ему является ангел и предлагает вернуться в ту точку, откуда все пошло не так, и на сей раз сделать все правильно».
Именно этими словами встретила Мокрица фон Липвига его новая жизнь. До этого были воровство, мошенничество (в разных размерах) и, как апофеоз, – смерть через повешение.
Не то чтобы Мокрицу не нравилась новая жизнь – он привык находить выход из любой ситуации и из любого города, даже такого, как Анк-Морпорк. Ему скорее пришлась не по душе должность Главного Почтмейстера. Мокриц фон Липвиг – приличный мошенник, в конце концов, и слово «работа» – точно не про него! Но разве есть выбор у человека, чьим персональным ангелом становится сам патриций Витинари?

Шмяк! (2005)

В самом блистательном городе Плоского мира – Анк-Морпорке – снова неспокойно: близится 200-летняя годовщина Кумской битвы. Именно в Кумской долине в один злополучный день то ли гномы исподтишка напали на троллей, то ли тролли исподтишка напали на гномов. Нет, враждовали они с сотворения мира, но именно эта битва придала обоюдной ненависти официальный статус. Она сделалась историческим объяснением того, почему нельзя доверять этим мелким бородатым/здоровенным бугристым ублюдкам.
А это значит, что на улицах Анк-Морпорка надо вводить дополнительные патрули.
Впрочем, спасение мира и поддержание порядка – это обычная работа для неподражаемого герцога Анкского. Ах да, надо же еще расследовать убийство глубинного гнома, разобраться с новой наркотой на улицах города и, самое главное, ровно в шесть вечера прочитать Юному Сэму «Где моя корова?». Последнее пропустить никак нельзя.

Господин Зима (2006)

Тиффани ступила туда, куда ступать заказано. Она стала частью темного танца, который знаменует приход зимы, и теперь юная ведьма - воплощение самой Летней Госпожи (той самой, которая зимой спит в подземном мире, а весной поднимается на поверхность, принося тепло и плодородие). Теперь в нее влюбился сам Зимовой - дух зимы, пожелавший по такому случаю стать человеком. Теперь только матушка Ветровоск знает, что делать, и только Нак Мак Фигли могут осуществить ее план. А иначе - Зимних дел мастер принесет Плоскому миру вечную зиму.

Делай деньги (2007)

О, Анк-Морпорк, великий город контрастов! Что ты делаешь со своими верными сынами?
Мокриц фон Липвиг в тяжких раздумьях. С одной стороны, жизнь честного человека, который (о ужас!) исправно платит налоги, ведет к определенному долголетию. С другой стороны, такая жизнь скучна до зубовного скрежета, что особенно ясно в свете нового предложения патриция Витинари – заняться реформированием банковской системы города.
Впрочем, Мокриц слишком хорошо помнит, что жизнь приличного мошенника не только весела и задорна, но и прискорбно коротка. Выбрав путь благочестивого горожанина, главный почтмейстер еще не знает, что ему предстоит стать хозяином очаровательного Шалопая – милого песика, владеющего мажоритарным пакетом акций «Королевского банка Анк-Морпорка».

Незримые академики (2009)

Для аркканцлера Наверна Чудакулли настали тяжелые времена.
Подумать только, его декан ушел из Незримого Университета! О нет, он вовсе не умер и не пал жертвой магического эксперимента (хотя среди волшебников такое частенько бывает). Подлый изменник… сменил работу, соблазнившись большой зарплатой (всем известно, что волшебников деньги не интересуют… ну, почти…) и «гарантированным соцпакетом» (тьфу, слово-то какое мерзкое!).
Вдобавок, в Свечном подвале тайком проживает гоблин, и как прикажете объяснять всем, что конкретно этот… хм, индивид не имеет привычки отрывать людям головы на завтрак?
Да еще этот вопрос патриция Витинари… А не сыграть ли великим волшебникам в футбол? «Оле, оле, оле, оле! Волшебники – вперед!»

Платье цвета полуночи (2010)

Традиционно считается, что ведьму можно вырастить только на старых-добрых камнях. Поэтому Тиффани приходится вдвойне трудно, поскольку местное население недолюбливает ведьм, считая, что они способны только творить злое волшебство, красть младенцев и мерзко хихикать.
Тиффани Болит - ведьма. И она считает, что делает нужную работу для жителей Мела. Хотя эта работа включает в себя перевязку и подстригание ногтей на ногах у пожилых леди, в ней не так уж много… колдовства. А так же времени на сон.
Но где-то проснулся от долгого сна и до поры скрывается запутанный клубок злобы и ненависти. И вместе с ним просыпаются все старые сказки - сказки о злых ведьмах. А ее крохотные союзники, драчливые Нак Мак Фиглы, только осложняют ситуацию.

Дело табак (2011)

В жизни Сэмюэля Ваймса настали нелегкие дни: его отправляют в отпуск. Подумать только! К нему, всю свою жизнь посвятившему работе, отнеслись столь неблагодарно.
Более того, бесстрашному командору предстоит поездка не на курорт (ах, золотистый песок, лазурные воды), а семейный выезд в Овнец-Холл, в деревню. А ведь всем давно известно, что деревня так называется потому, что, кроме деревьев, там ничего нет! Тем более столь милых сердцу Ваймса преступлений…
Впрочем, хороший стражник (если очень хорошо покопается) всегда найдет какое-нибудь завалящее преступленьице. А разве кто-то сомневается в способностях герцога Анкского?

Поддай пару! (2013)

Мокриц фон Липвиг как никогда доволен своей жизнью. После публичного признания в мошенничестве он все еще жив. Почтамт, Монетный двор и Банк работают как часы. Супруга Мокрица все так же души не чает в нем и в семафорах. И вроде для скуки нет не то что места, но даже и времени… И все же, когда первый паровой двигатель завоевывает Анк-Морпорк, Мокриц фон Липвиг снова в гуще событий и снова на коне!

Пастушья корона (2015)

Это последний роман великого Терри Пратчетта, завершающий цикл «Плоский мир». Это история о юной ведьме Тиффани Болен, внезапно оказавшейся той, кто должен беречь границы своего мира от коварных и злобных гостей извне. И это притом, что обычных ведьмовских обязанностей и забот у нее хоть отбавляй… История о том, что любой человек может сам определить свою судьбу, и о том, что сохраняет ценность во все времена, позволяя людям оставаться людьми.

Терри ПРАТЧЕТТ. Плоский мир

[отрывок]

Стража! Стража!

…Библиотека была крупнейшим собранием текстов по волшебству где-либо в мультивселенной. Тысячи томов оккультных знаний отягощали ее полки.
Поговаривали даже, что после того как огромные потоки волшебства серьезно исказят окружающий мир, Библиотека не будет подчиняться обычным законам пространства и времени. Поговаривали даже, что это будет длиться вечно. Поговаривали, что можно днями странствовать меж дальних книжных полок, и что где-то там есть затерянные племена исследователей, что странные создания таятся в забытых альковах и являются добычей для других существ, возможно еще более странных.
Все это неправда. Правда в том, что даже большие собрания книг искажают пространство, как если бы это доказывалось кем-то, пребывающего внутри старомодного букинистического магазина, одного из тех, что выглядит так, как будто их проектировал М. Эшер в не самый удачный день, и обладает большим числом лестниц, чем этажей и рядов книжных полок, оканчивавшихся в маленьких дверях, которые были без сомнения слишком малы, чтобы войти человеческому существу нормального роста. Соответствующее уравнение таково: Знание = сила = вещество = масса; а хороший книжный магазин – это просто благовоспитанная Черная Дыра, знающая как читать.
Умные студенты в поисках наиболее далеко стоящих томов старались ставить метки мелом на полках, что позволяло им блуждать глубже в пыльной темноте, и наказывали своим друзьям искать их, если они не вернутся к ужину.
А поскольку магия может только свободно извергаться, то книги из Библиотеки были чем-то большим, чем простой измельченной древесной массой или бумагой.
Неукрощенная магия, потрескивая, стекала с их корешков, безобидно заземляясь в медных рельсах, прибитых к книжным полкам для этой цели. Слабые всполохи голубого огня летали над книжными футлярами, доносился шум, шепот бумаги, подобный доносящемуся от колонии скворцов, сидящих на насесте. В ночной тиши книги разговаривали друг с другом.
Откуда-то доносился храп.
Свет от полок был не столь силен, чтобы рассеять тьму, но при его слабом фиолетовом мерцании можно было различить старинный и изрядно побитый стол прямо под центральным куполом.
Храп доносился откуда-то снизу, где потрепанное одеяло укрывало нечто, смахивающее на кучу пляжных сумок, но на самом деле являвшееся взрослым самцом орангутанга.
Это был Библиотекарь.
Немногие люди замечали то, что он был обезьяной. Перемена произошла во время несчастного случая с магией, вероятность всегда велика, когда много книг, обладающих энергией, хранятся вместе, и его рассматривали как легко отделавшегося. После всего произошедшего его облик не изменился и был прежним. И ему позволили продолжать свою работу, для которой он был слишком хорош, впрочем, «позволили» было на деле не самым удачным словом. Он обладал способностью скатывать свою верхнюю губу так, обнажая свои желтые зубы сильнее, чем любой другой обладатель рта в Университете. Совет даже рассмотрел это перед тем, как-то удостоверившись, что вопрос никогда в действительности не поднимался.
Но доносящийся сейчас звук был совсем иным, чуждый звук скрипящей открывающейся двери. Шаги мягко рассыпались по полу и исчезали среди обступавших книжных полок. Книги возмущенно шелестели, а некоторые из самых больших фолиантов гремели цепями.
Библиотекарь продолжал спать, убаюканный шелестом дождя…

Безумная звезда

…Восемь магов принялись спорить о том, что имел в виду призрак, а Траймон направился на главный уровень университетской библиотеки.
Это место внушало благоговейный ужас. Многие книги были магическими, а в случае с гримуарами очень важно помнить одно – они смертельно опасны в руках любого библиотекаря, который любит порядок, потому что он непременно поставит их на одну полку. Это не очень-то благоразумно, когда имеешь дело с книгами, склонными к утечке магии, тем более что числом больше двух они образуют критическую Черную Массу. Вдобавок к этому, многие второстепенные заклинания очень привередливы насчет того, с кем они водят компанию, и имеют обыкновение выражать протест, раздраженно швыряя книги через комнату. Ну и, конечно, всегда следует помнить о полуосязаемом присутствии обитающих в Подземельных Измерениях Тварей, которые собираются вокруг мест утечки магии и дотошно исследуют стены реальности.
Работа магического библиотекаря, которому приходится проводить свои трудовые дни в такой сильно разряженной атмосфере, – занятие, сопряженное с особым риском.
Главный библиотекарь сидел на крышке своего стола и спокойно, очень сознательно чистил апельсин.
Заслышав шаги входящего Траймона, он поднял глаза.
– Мне нужно все, что имеется у нас по пирамиде Цорта, – сказал волшебник. Поскольку он пришел подготовленным, то сразу вытащил из кармана банан.
Библиотекарь скорбно взглянул на угощение и с тяжелым шлепком соскочил на пол. Траймон почувствовал, как ему в руку просунулась мягкая ладонь, и библиотекарь с грустным видом заковылял между книжными полками, увлекая волшебника за собой. Рука его походила на маленькую кожаную перчатку.
Вокруг них потрескивали и искрились книги. Временами случайный разряд ненаправленной магии проскакивал на приколоченные к полкам пруты заземления. В воздухе чувствовался жестяной, голубоватый запах, и у самых границ слышимости раздавался жуткий щебет подземельных существ.
Подобно другим помещениям Незримого Университета, библиотека занимала куда больше места, чем позволяли предположить ее наружные размеры, – магия всегда искажает пространство крайне странным образом. Возможно, эта библиотека, единственная во вселенной, обладала полками Мебиуса. Однако мысленный каталог библиотекаря работал великолепно. Они остановились рядом с высоченной стопкой покрытых плесенью книг, и библиотекарь, подтянувшись, взлетел наверх, в темноту. Послышался шелест бумаги, и на Траймона опустилось облако пыли. Вскоре библиотекарь вернулся; в руках он сжимал тоненькую книжечку.
– У-ук, – сказал он. Траймон осторожно взял книжицу. Переплет ее был исцарапанным, с потрепанными краями, а позолота с заголовка давно слезла, но волшебник кое-как разобрал слова, написанные на древнем магическом языке Долины Цорта: «И Виликий Храмм заветца Цорт, Таинствиная Исторея».
– У-ук? – с беспокойством осведомился библиотекарь.
Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.
– Это у тебя единственная книга по пирамиде Цорта? – медленно спросил он.
– У-ук.
– Ты абсолютно уверен?
– У-ук.
Траймон прислушался. Вдалеке он различил звук приближающихся шагов и препирающихся голосов. Но он подготовился к этому.
Он опустил руку в карман и спросил:
– Еще банан хочешь?…

Посох и шляпа

…Магические книги обладают чем-то вроде собственной жизни. У некоторых ее даже в избытке. К примеру, первое издание Некротеликомникона приходится хранить между железными пластинами. «Истенное искуство леветации» провело последние полторы сотни лет наверху, на чердаке, а «Свот сексуальной магеи Же Форджа» лежит в корыте со льдом в отдельной комнате, и строгое правило гласит, что его могут читать только волшебники, достигшие восьмидесяти лет и, по возможности, мертвые.
Но даже повседневные гримуары и инкунабулы ерзали и нервничали, точно обитатели курятника, когда что-то вонючее скребется под дверью. Из-под закрытых переплетов доносилось приглушенное царапанье, словно там резвились когти.
– Что ты сказал? - крикнул Ринсвинд.
– У-ук {Магический несчастный случай в библиотеке – которая, как уже указывалось, несколько не подходит для обычной работы с резиновой печатью и десятичной системой классификации, – превратил библиотекаря в орангутана. С тех пор он противится всем попыткам превратить его обратно. Ему понравились ловкие длинные руки, гибкие пальцы на ногах и право чесаться на людях, а больше всего его устраивало то, что все глобальные вопросы внезапно свелись к рассеянному интересу по поводу того, откуда поступит следующий банан. Не то чтобы библиотекарь не был осведомлен о безысходности и величии пребывания в человеческом облике. Но лично его отношение было следующим: вы можете запихнуть это величие, куда вам понравится.}.
– Точно!
В качестве почетного помощника библиотекаря Ринсвинд продвинулся лишь немногим дальше основ индексирования книг и хождения за бананами, так что он искренне восхищался тем, как библиотекарь ковыляет среди подрагивающих полок, тут проводя черной кожистой ладошкой по трепещущему переплету, там ободряя перепуганную энциклопедию несколькими успокаивающими звуками.
Через какое-то время библиотека начала затихать, и Ринсвинд почувствовал, что его спинные мускулы потихоньку расслабляются.
Однако то был непрочный покой. Страницы то и дело шелестели. С отдаленных полок доносилось зловещее поскрипывание переплетов. После приступа паники библиотека стала такой же настороженной и пугливой, как длиннохвостая кошка на фабрике по производству кресел-качалок.
Библиотекарь приковылял по проходу обратно. На его лице, в которое могла влюбиться разве что шина от грузовика, играла вечная легкая усмешка, но по тому, как орангутан заполз в свое гнездышко под столом и спрятал голову под одеяло, Ринсвинд понял, что тот крайне обеспокоен.
Но рассмотрите Ринсвинда повнимательнее, пока он вглядывается в окружающие угрюмые полки. На Диске существует восемь уровней волшебства; по истечении шестнадцати лет обучения Ринсвинд не поднялся даже до первого. По сути дела, согласно вполне обоснованному мнению некоторых его наставников, он не способен был дойти даже до нулевого уровня, присущего нормальным людям с самого рождения. Кроме того, было высказано предположение, что когда Ринсвинд умрет, средняя способность человеческой расы к усвоению оккультных наук резко повысится.
Ринсвинд высок и тощ, его подбородок украшает общипанная бороденка из тех, которые носят люди, обделенные природой искусством носить бороды. Он одет в темно-красный балахон, который видел лучшие дни, а возможно, и лучшие десятилетия. Но вы сразу узнаете в нем волшебника, потому что Ринсвинд носит остроконечную шляпу с волнистыми полями, на которой кто-то, кто владеет орфографией еще хуже, чем иголкой, большими серебряными буквами вышил: «Валшэбник». Сверху шляпу венчает звезда, потерявшая большую часть блесток.
Нахлобучив шляпу на голову, Ринсвинд протиснулся в старинные двери библиотеки и вылез на золотистый дневной свет. Снаружи царили тишина и покой, нарушаемые лишь истерическим карканьем ворон, кружащих вокруг Башни Искусств…

Спрашивается, чего ради писать о Пратчетте, о котором до меня уже сказали множество правильных и умных слов? И всё-таки я попробую. Только начну не с Пратчетта, а с тех добрых людей, которые, работая в издательствах, пишут аннотации к книгам. Складывается впечатление, что все они объединены в тайный орден читателененавистников. Они делают всё для того, чтобы человек, прочтя аннотацию, либо с отвращением отложил книгу, либо начал её читать в ожидании чего-то того, чем она на самом деле ни коим образом не является. Именно это и произошло с Пратчеттом. Дело в том, что Пратчетт - не Петросян. и не Задорнов. Он вообще не юморист. Да, он в какой-то мере сатирик, но это тоже лишь одна грань его произведений. Ближе всех к нему, пожалуй, Свифт. Но никак не Белянин и прочие авторы «ржаки». Кроме того, Пратчетт - не автор фэнтези. Это не Перумов, не Толкиен и даже не Зыков. Он не в большей степени автор «юмористического фэнтези», чем баснописец Крылов - автор рассказов о животных. Тогда кто же он? В первую очередь Пратчетт - мыслитель. Философ. Гуманист. Классик. А юмор, фэнтези - это лишь инструмент, позволяющий донести сложные философские концепции до нормального человека, который на лекциях по философии немедленно погружается в здоровый сон. В этом и состоит гениальность Пратчетта: он умудрился сделать увлекательными и вкусными сложные вещи. Не раздувая щек, не нагромождая сложных, надуманных конструкций. Его рецепт прост до, повторюсь, гениальности. Берется фэнтезийный антураж. В нем придумывается несложная фабула для ряда постоянных героев. Тут и там рассыпаются пригоршни английского юмора... а дальше начитается волшебство. Философия, подобно октарину - восьмому цвету радуги - пронизывает произведение, сияя в коротких авторских отступлениях, сверкая перлами в устах героев. И в результате получаются две органично связанные между собой книги: одна - приятное развлечение, другая - повод для раздумий, средство воспитания читателя.

Мелкие боги. Это по сути трактат о происхождении и свойствах религиозности в человеческом обществе.

Пирамиды. Взаимоотношения религии и государства, судьба теократии.

Патриот. Настольная книга о ксенофобии, расизме и мировой «политике государственных интересов».

Интересные времена. Психология гражданина тоталитартного общества.

Правда, Движущиеся картинки, серия о страже - это все серьезные и мудрые книги.

Фэнтези и юмор в творчестве Пратчетта - лишь бонус. И поэтому если вы ждете от его книг только смеха или только размахивания мечами - можете смело откладывать их в сторону, они вам не понравятся.

Но Пратчетт - это ещё и ответ чванливым «официальным» ученым-философам, закостеневшим в своих абстрактных, надуманных мирах, выпендривающихся друг перед другом заумностью фраз и логических выкладок. Никого не напоминает? Это же Незримый университет во всей своей красе, в котором занимаются делом только юные энтузиасты под руководством Думминга Тупса и Библиотекарь (только не называйте его обезьяной!).

Так что с моей точки зрения Пратчетт - это чтение для тех, кто держит фигу в кармане, пролистывая труды Бертрана Рассела.

P.S. А вот в том, что Смерть - существительное женского рода, меня теперь не убедит и полк филологов.)))

Оценка: 10

ИНСТРУКЦИЯ по применению лекарственного препарата для медицинского применения Террипратчит

КЛИНИКО-ФАРМАКОЛОГИЧЕСКАЯ ГРУППА. Ноотропный препарат с повышенной юмористической и иронической активностью.

ФОРМА ВЫПУСКА, СОСТАВ И УПАКОВКА. Самый распространенный вариант – небольшие черные книжки, в среднем по 400 страниц. Встречаются также омнибусы с удвоенной, утроенной или ушестеренной дозой препарата. На лицевой стороне обязательно нанесены тематический рисунок и надписи «Терри Пратчетт» и название конкретного лекарственного средства. На обратной стороне указаны фармакологические свойства. Каждая книга содержит в себе 10% интересного сюжета, 25% иронии и метких выражений, 20% присутствия приятных персонажей и 45% юмористических ситуаций.

ФАРМАКОЛОГИЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ. Препарат оказывает успокаивающее, противотревожное (анксиолитическое) действие, не вызывая нежелательных гипногенного и миорелаксантного эффектов. Улучшает переносимость психоэмоциональных нагрузок. Обладает стресс-протекторным, ноотропным, нейропротекторным, антидепрессивным действием.

ДОЗИРОВКА. Внутримозгово. На один прием – 1 или 2 книги. Принимать 2 раза/сут по 10-20 страниц; при необходимости – увеличить до 4 приемов/сут. Курс лечения – 1-4 недели; при необходимости курс лечения можно продлить до 2 месяцев или повторить через 1-2 месяца. При отсутствии стойкого улучшения состояния в течение 3-4 недель после начала лечения необходимо обратиться к врачу.

ЛЕКАРСТВЕННОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ. Террипратчит несовместим с другими препаратами своей клинико-фармакологической группы, такими как Асприн и Пирсэнтонит.

БЕРЕМЕННОСТЬ И ЛАКТАЦИЯ. Безопасность применения Террипратчита при беременности и в период лактации не изучалась. При необходимости приема препарата следует учитывать соотношение риск/польза.

ПОБОЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ. При использовании по указанным показаниям и в указанных дозировках побочного действия не выявлено. Возможны реакции повышенной индивидуальной чувствительности к компонентам препарата.

УСЛОВИЯ И СРОКИ ХРАНЕНИЯ. Хранить в недоступном для детей, сухом, защищенном от света месте при температуре не выше 451°F. Срок годности – не ограничен.

ПОКАЗАНИЯ

Состояния уныния, меланхолии, печали;

Острое ощущение «серости будней»;

Стрессорные расстройства с повышенной нервной напряженностью, раздражительностью, тревогой и вегетативными реакциями.

ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ

Детский возраст до 16 лет;

Повышенная индивидуальная чувствительность к компонентам препарата.

Отпускается без рецепта врача в большинстве книжных магазинов.

Оценка: 8

Начнем с того, что я очень люблю «Плоский мир» Пратчетта, и читая отзывы на некоторые его, на мой взгляд, очень интересные и глубокие романы, часто обращаю внимание на разброс оценок от 10 (которая кстати преобладает) до 2. Я попытался разобраться, почему же все таки люди ставят такие низкие оценки на ряду с такими высокими, сопровождающимися восхищенными отзывами. И вот что я заметил: те люди, которые ставят «десятку» восторгаются не только юмором (который, как мне кажется, специально излагается в просторечной форме), но еще и философией произведений, незаметной и тонкой, в которой и заключается суть романа, но люди же, ставившие низкие оценки, говорили лишь о том, что юмор слишком плоский и однообразный, не вглядываясь в подтекст произведений («Уважаемые, вы же не книгу с анекдотами купили! Это же РОМАН!» - кричал мой внутренний голос.)

Написав это, я надеюсь хоть как то повлиять на читателя, который еще не знаком с творчеством Пратчетта, и, насмотревшись поверхностных оценок и отзывов, передумает начинать чтение его произведений.

Хочется верить, что все таки в Плоский мир в скором будущем хлынет поток восторженных приезжих из мира «Шарообразного»

Оценка: 10

Прочитать цикл «Плоский мир» мне посоветовали друзья. Они с упоением рассказывали ничего не понимающему мне, про какого- то безумного варвара и мага неудачника, а я думал «Что за..?» но потом, после долгих уговоров я все-таки решился взять в библиотеке одну из книг этой серии.

И вот я начал ее читать. На второй странице я уже еле сдерживал улыбку. На третьей - открыто смеялся. На где-то пятой странице я потерял счет этим самым страницам. Очнулся я после того, как понял, что читаю аннотацию на корочке книги...

Никогда до этого момента я не читал ничего более интересного. С тех самых пор эти книги я считаю одними из самых мной любимых. Поэтому моя оценка - 10.

Оценка: 10

Плоский мир. Что можно о нём сказать, помимо множества слов похвальбы и восхищения?

Главное, что надо знать о Плоском Мире - это цикл, возводящий контраст в абсолют. Юмористический - и при этом очень серьёзный, откровенно говорящий о людях, о мире и о добре со злом. Персонажи, которые отнюдь не красивы внешне и не очень-то приятны в характере - но которые неизменно оказываются сосредоточием истины, справедливости, долга и порядка. Осмеивающий какое-то явление - и одновременно описывающий его со всем возможным уважением. Специально, нарочито нереалистичный и сказочный - и при этом пугающе достоверный. Повествующий о совсем не дружелюбном мире - и при этом вы удивляетесь, обнаружив у себя мысль «а вот там бы я побывал». Стёб и драма, сарказм и реальная боль, ирония и настоящие чувства, комедия и трагедия в одном флаконе.

Пожалуй, сюжеты - самый главный недостаток Плоского Мира. Нет, они совсем не плохи, они очень добротны - но скажем так, «непредсказуемые сюжетные повороты», «закрученные интриги», «неожиданная концовка» - это всё не к Плоскому Миру.

Также претензии к циклу могут предъявить... скажем так, определённые люди. Сэр Пратчетт посмеивается над религией и патриотизмом, неприемлет пафос, выступает против расизма и национализма в любой форме, в целом толерантен и поэтому может даже показаться слишком однобоко настроенным (хотя с самоиронией у Пратчетта всё в порядке и в этих вопросах тоже).

К сожалению, какого-то финала у цикла не случится. Да, возможно, у Плоского Мира найдётся свой Брендон Сандерсон, а другие писатели в знак уважения создадут сборник своих рассказов-фанфиков, или произойдёт что-то в подобном духе... Но вряд ли это уже будет тот самый, уникальный и неповторимый Плоский Мир.

Итог: один из величайших циклов в истории фэнтези и юмора - да и, возможно, литературы вообще. Возможно, один из лучших примеров того, как надо создавать свои миры и писать книги.

Оценка: 10

При всем при том что Пратчетту удалось создать очень колоритных, оригинальных, не на кого не похожих героев, я не увидел тут двух очень важных вещей. Первое: вятного сюжета. Из всех книг которые я прочитал про плоский мир, не в одной из них не было нормального внятного сюжета. Постоянно какой-то рваный темп повествования. И да не одна из историй, именно в плане сюжета, не держит до конца, он банально скучен и при этом еще и сумбурен. И второй это прям таки искрометный юмор. Нет его, искрометного юмора. Здесь больше иронии ко всему происходящему, а не как не юмора. Это на мой личный вкус, разумеется)

Оценка: 5

Терри Пратчетт - невероятно талантливый человек.

Для меня так и останется загадкой то, как он умудряется на протяжении вот уже более 30 книг создавать легкие, свежие и невероятно смешные произведения, раз за разом превосходя самого себя. Он при помощи тонкого, поистине английского чувстсва юмора смог перенести на страницы своих книг наш мир во всем его многообразии. А затем дал нам возможность заглянуть туда, как в кривое зеркало, и увидеть всю несуразность окружающей нас действительности. Увидеть, посмеяться и, быть может, понять. Понять насколько мы подчас смешны. А смех над собой есть высшая форма комедии. Искусство.

Говорят, что смех продлевает жизнь. Лично я после знакомства с творчеством этого великого писателя продлил свою жизнь в разы.

Оценка: 10

Плоский Мир=Терри Пратчетт

Хоть он и написал немало прочих книг, никак к Плоскому Миру не относящихся, но вспоминать Пратчетта будут именно по этому циклу.

Ринсвинд, Городская Стража, Ведьмы, Смерть и Сьюзи, Мойст фон Липвиг, десяток отдельных сюжетных книг, множество псевдодокументалок, путеводителей и поварённых книг - всё это создаёт истинный эпик, одно из выдающихся произведений мировой культуры.

Море сатиры, множество прекрасных необычных персонажей, великая куча различнейших парадоксов, отражающих нашу с вами жизнь. В Плоском Мире появлялись футбол, газеты, телеграф, кино, рок-музыка, почта, железные дороги и многое другое.

Ринсвинд, Сундук, Коэн-Варвар с Серебряной Ордой, Сэм Ваймс, Моркоу, Ангва, Детрит, Задранец, Вилликинс, Шнобби, Колонн, Смерть, Сьюзи, Мойст, Тиффани, Эсме Ветровоск, Гита Ягг, Грибо, Патриций Витинари и его секретарь Стук Постук, многие-многие-многие другие. Они запоминаются раз и навсегда.

Терри Пратчетт не напишет больше ни единой книги. Мы не увидим новых применений головологии Матушки Ветровоск, Ваймс не раскроет больше ни единого дела, Липвиг перестанет продвигать новинки в жизнь общества, Ринсвинд навечно застынет в своём вечном побеге от опасностей к скуке, Моркоу и Ангва никогда не поженятся, а противостояние Смерти&Сьюзи с высшими сущностями порядка останется без завершения. И я всегда буду сожалеть, что Патриций Витинари так и не получил своей собственной, сольной книги, которую он явно заслуживал.

Все незавершённые сюжеты оборваны, новых больше никогда не будет. Искренне надеюсь, что так оно и останется - не хочу, чтоб Плоский Мир повторил судьбу Шерлока Холмса, Конана Варвара, лавкрафтианы и прочих. Пусть уж лучше он навечно застынет и будет жить лишь в воображении читателей, чем погрязнет в бездарных сиквелах литературных стервятников.

P.S. Искренне надеюсь, что наши издатели не будут тянуть и издадут, в разумные сроки, все оставшиеся непереведённые книги Пратчетта.

Оценка: 9

Тонкость юмора, достигает заоблачных высот. Перечитал много зарубежной юмористической литературы, но данный автор является уникальным мастером иронии и шутки. Уникальность заключается в том, что все произведения автора захватывают и не оставляют равнодушными читателя. Глубокая философия жизни, разыгрывается как по нотам и образует из не понятных нам подчас житейских хитросплетений, простую, но очень ясную правду, которая постоянно мелькает перед нашими глазами, но остается незамеченной. Хотите посмеяться очень громко, прочитайте Цвет волшебства, хотите подумать, читайте Мрачный Жнец, изволите приобрести себе новых знакомых, с которыми будет весело и интересно провести время, ЧИТАЙТЕ ВЕСЬ «ПЛОСКИЙ МИР».

Юмористы - экзема на теле общества.
Пелам Гренвилл Вудхауз

Хороший юмор необходим, как глоток воздуха, ибо уметь посмеяться над собой и другими - чем не путь существования в нашем безумном мире? И здесь весьма кстати придётся остроумная книга, в лёгкой и доступной форме повествующая о серьёзных вещах, ненавязчиво заставляющая задуматься о вечных проблемах нашего с вами бытия…

Именно к таким книгам относится «Плоский мир» - самый популярный цикл юмористической фэнтези, когда-либо и кем-либо писавшийся, который давно уже обрёл во всём читающем мире культовый статус.

Плоский мир Терри Пратчетта

Зеркало всех прочих миров - вот истинная суть творения Пратчетта. Вселенная Discworld, его обитатели и события, происходящие с ними, могут быть абсолютно фантастичны. Но сквозь них проглядывают знакомые чёрточки, и за лукавой улыбкой автора перед читателем во весь рост встают вполне реальные проблемы нашего мира.

Цикл начинался как откровенная пародия на штампы фэнтези и его наиболее популярных представителей, однако затем перерос рамки остроумного зубоскальства, приобретя самостоятельную ценность.

Многотомные сериалы - бич фантастики: первые несколько романов, как правило, всегда лучше последующих. Даже самые талантливые авторы не избавлены от этой напасти. Джордан, Кук, Кард, Асприн, Нортон, Гудкайнд, Буджолд - печальные примеры можно приводить практически до бесконечности. Терри Пратчетт, возможно, единственный автор, счастливо избежавший расставленной ловушки. А ведь только взрослых романов о Плоском мире насчитывается более 40 штук!

Главная причина, конечно, талант. Кроме того, Пратчетт пишет не просто фэнтези - в своём творчестве он опирается на традиции британской классики. Выкрутасы литературного стиля он позаимствовал у самого популярного английского юмориста XX века Пелама Гренвилла Вудхауза, а сатирическая направленность его книг напоминает творчество Ивлина Во.

Однако есть и ещё кое-что. Плоский мир состоит из нескольких циклов, каждый из которых имеет своих центральных героев и свою тематику. Некоторые книги вообще не входят в циклы, хотя пересечения все же возможны - мир-то общий! Может, поэтому Плоский мир и не приедается, хотя, безусловно, нравится далеко не всём.

Терри Пратчетт

Пратчетт и его герои. Портрет работы Пола Кидби

Терренс Дэвид Джон Пратчетт - английский писатель, один из ярчайших авторов юмористической фэнтези. Родился в британском городе Биконсфилд 28 апреля 1948 года, умер 12 марта 2015-го.

Ещё учась в Высшей технической школе Уайкомба, напечатал первый рассказ в ученическом журнальчике. Через два года, в 1963-м, опубликовал этот же рассказ в профессиональном издании. Сразу после окончания учёбы стал журналистом криминальной хроники, затем работал пресс-атташе сразу трёх АЭС. В 1971 году вышел его первый роман «Люди ковра». Настоящий успех пришёл в 1983-м с публикацией юмористическо-фэнтезийного романа «Цвет волшебства», с которого и начался грандиозный цикл «Плоский мир».

Пратчетт - один из самых читаемых британских писателей. За вклад в литературу он был удостоен звания Кавалера Ордена Британской Империи и стал рыцарем. Все романы цикла регулярно входили в число общенациональных британских бестселлеров, что для фантастики - редкость. Ряд книг экранизирован, вышло также несколько компьютерных игр и комиксов. Романы Пратчетта переведены практически на все основные языки и многократно издавались во всём мире. Писатель жил в Сомерсетшире вместе с женой Линн и дочерью Рианной.

Герои Плоского мира

Самый неумелый и трусливый волшебник на Диске

Опасливый маг-неумёха Ринсвинд живёт по принципу «как бы чего не вышло». Его заветная мечта - затеряться в самом тёмном уголке захудалого кабака с кружкой пива и хорошо набитой трубочкой. Тем не менее он с завидным постоянством влипает в опасные приключения, чреватые серьёзными проблемами для здоровья.

Первые романы цикла о Ринсвинде - чистой воды пародия. Достаётся здесь и Говарду, и Маккеффри, и Лейберу, и Лавкрафту. «Цвет волшебства» (1983) и «Безумная звезда» (1986) связаны подобием сквозного сюжета (в дальнейшем Пратчетт такой ошибки не допускал - больно велика опасность скатиться на путь бесконечной «сиквелизации»).

…В великий город Анк-Морпорк прибывает первый турист из загадочной Агатовой Империи, простодушный Двацветок. А так как в Великом Городе могут прирезать даже за стоптанную подмётку, то, дабы избежать международного скандала, правитель лорд Витинари поручает Ринсвинду роль гида при растяпе-туристе. Цена ошибки - голова…

В следующей книге, «Посох и шляпа» (1988), Ринсвинд спасает весь Плоский мир, обуздав зарвавшегося Чудесника - супермага, чьё существование рвёт в клочья ткань Реальности. При этом герой проваливается в Подземельные Измерения, где обитают чудовища. Но Ринсвинд им не по зубам! И когда вундеркинд Эрик вызывает демона, способного выполнить самые невообразимые желания 14-летнего пацана, в центре магической октограммы возникает именно Ринсвинд («Эрик», 1990)…

В дальнейшем маг-неудачник попадает в Агатовую Империю накануне вторжения Серебряной Орды Чингиза Коэна-Варвара и заговора Красной Армии («Интересные времена», 1994)… А затем - на затерянный континент XXXX, отсчитывающий последние деньки своего сухого существования («Последний континент», 1998). Ещё в нескольких книгах Ринсвинд шныряет на заднем плане или ютится по тёмным углам – в присущей только ему застенчиво-обаятельной манере…

Ведьмы и компания

Истории о ведьмах - грозной Эсме Ветровоск, разбитной нянюшке Ягг и наивной Маграт Чесногк - также начинались как пародия. «Творцы заклинаний» (1987) - насмешка над феминистическим фэнтези: маленькая девчушка решает стать большой волшебницей, чего раньше в Плоском мире не бывало. И если бы не матушка Ветровоск, которая даже слона на скаку остановит, равных с мужчинами прав юной Эск не видать как своих ушей… «Вещие сестрички» (1988) - оригинальная переделка шекспировских пьес, этакий гибрид «Гамлета» с «Макбетом». В «Ведьмах за границей» (1991) Маграт Чесногк отправляется в дальнее зарубежье, чтобы выполнить обязанности Крёстной Феи. Но неужели опытные ведьмы отпустят её одну? Тем более в страну, где старые сказки словно сошли с ума? И далее ведьмы разбираются с эльфами, которые, на свою и чужую беду, решили вернуться в мир людей («Дамы и господа», 1992), с Призраком Анк-Морпоркской Оперы («Маскарад», 1995), с вампирами («Carpe Jugulum! Хватай за горло!», 1998). К циклу примыкают несколько книг для подростков, главная героиня которых – юная ведьмочка Тиффани.

Да здравствует Смерть!

Этот цикл повествует о приключениях Смерти и его семейки. В принципе, этот Смерть - парень довольно неплохой, если присмотреться к нему поближе. Вот только у большинства людей на это просто не хватает времени. А так Смерти не чужды обычные человеческие радости: он и на рыбалку может сгонять, и в кабак прошвырнуться. В общем, свой в доску! Гробовую…

Чтобы сбыть с рук приёмную дочь, Смерть берёт ученика («Мор - ученик Смерти», 1987); парень, правда, олух, но вполне обучаемый. И когда его патрон решает устроить себе небольшой отпуск, Мор, хоть не без труда, но все же вполне сносно справляется с новыми обязанностями.

А ещё однажды утром Смерть, как обычно, решил проверить списки потенциальных клиентов. И обнаружил в списках… самого себя («Мрачный жнец», 1991). В «Роковой музыке» (1994) обязанности вновь загулявшего Смерти берёт на себя его внучка Сьюзен. А у девушки своих проблем по горло - увлеклась полуэльфом Бадди, новоявленным апостолом «роковой музыки», захлестнувшей Плоскомирье. Иногда Смерти приходится выполнять абсолютно несвойственные ему функции - например, разносить подарки детям на Страшдество («Санта-Хрякус», 1996). А всё дело в том, что доброго дедушку Санту «заказали» Гильдии Убийц…

Ох, рано встаёт охрана…

В великом городе Анк-Морпорке все занимаются делом. Только Ночная Стража - абсолютно никчёмное ведомство, место ссылки для хронических неудачников. Стражники ночами бродят по улицам и тихонько, чтобы никто не услышал, кричат: «Полночь, и всё в порядке!». Но вот безумный колдун, пытаясь захватить власть, вызвал Дракона, и весь сложившийся Порядок сгорел как свечка («Стража! Стража!», 1989). И приходит время капитана Ваймса и его людей. Им предстоит поймать загадочного снайпера, вооружённого первым ружьём Плоскомирья («К оружию! К оружию!», 1993), и раскрыть серию таинственных убийств («Ноги из глины», 1996).

А Сэмюэль Ваймс, из простого капитана ставший герцогом и командором, должен ещё предотвратить войну («Патриот», 1997), отправиться с дипломатической миссией в страну вампиров («Пятый элефант», 1999), предотвратить войну гномов и троллей («Шмяк!», 2005). И надо постоянно держать ухо востро, ибо, если оказаться не в нужном месте и не в нужное время, можно всё потерять («Ночная Стража», 2002). Даже в отпуске командору не дано тихого житья – ведь преступления случаются и в пасторальной глубинке («Дело табак», 2011)

Рисунок Джоша Кирби

Рисунок Пола Кидби

Лучшими иллюстраторами «Плоского мира» заслуженно считаются Джош Кирби (1928–2001) и Пол Кидби (род. 1964)

Великий Комбинатор

Патриций Витинари всегда зрит в корень. И даже в самом пропащем человечишке способен разглядеть золотой самородок и вытащить его наружу - если нужно, вместе с потрохами. Именно так правитель Анк-Морпорка приобщил к полезному делу прожжённого мошенника Мойста фон Липвига, который сначала работал из страха (цена неудачи – голова), а потом вошёл во вкус, взявшись вкалывать на совесть (и головы полетели уже у других). Сначала Мойст наладил работу Анк-Морпоркского почтамта в романе «Держи марку!» (Going Postal, 2004), затем провёл денежную реформу в романе Making Money («Делай деньги», 2007), а там уже его очумелые ручки и изворотливые мозги дотянулись до плоскомирной научно-технической революции - роман Raising Steam («На всех парах», 2013).

Другие обитатели Плоского мира

Патриций - правитель Анк-Морпорка, лорд Хэвлок Витинари, выдающаяся личность, воплощение идеального государя. «Под его правлением, впервые за тысячу лет, Анк-Морпорк функционировал». Исключительно честен, умерен в потребностях, в пороках не замечен. Коротает вечера за чтением деловых бумаг, изредка «позволяя себе такое волнительное переживание, как игра в шахматы». Убивая кого-нибудь, никогда не руководствуется личными мотивами, всё для блага государства. «Надо отдать патрицию должное. Иначе он пошлёт своих людей и возьмёт это должное сам».

Илюстрация Пола Кидби

Сундук - сделан из Груши Разумной, растущей в местах обитания древней неприрученной магии. Здоровый ящик на сотне ножек, в который вмещается целая вселенная, и даже не одна. Повсюду следует за хозяином. Умеет и стирать одежду, и кусать (чаще всего насмерть) разных нехороших типов.

Иллюстрация Пола Кидби

Что происходит с героями, когда они стареют? Был ты здоровенным амбалом с аграмадным мечом, а стал беззубым старпером с подагрическими коленками… Но , последний бойскаут Плоского мира, героем остаётся всегда. Он даже ухитрился стать Повелителем Агатовой империи.

Иллюстрация Пола Кидби

Библиотекарь - орангутан, хотя таковым был не всегда (преобразился из-за незапланированной утечки магии в Незримом Университете, однако отказался вновь становиться человеком). Весьма неглуп, исключительно силён, любит свою работу, плату берёт бананами, Правда, словарный запас несколько ограничен («у-ук» - на все случаи жизни).

Самый крутой продавец сосисок в Анк-Морпорке. Приговаривая «себя-режу-без-ножа», втюхивает очередному простофиле свежайшую свиную сосиску из мяса издохшей года три назад крысы. Странно, что при таких талантах так толком и не разбогател.

Есть ещё отдельные романы, посвящённые весьма серьёзным вопросам. О власти и судьбе повествует лауреат Британской премии НФ «Пирамиды» (1989), о религии - «Мелкие боги» (1992), о волшебной силе искусства - «Движущиеся картинки» (1990), о нелёгкой доле журналиста - «Правда» (2000), о временных парадоксах - «Вор времени» (2001), о героизме - «Последний герой» (2001), о войне - «Пехотная баллада» (2003).

Не оставлены вниманием и детишки. Первая из детских книг о Плоскомирье, роман The Amazing Maurice and his Educated Rodents («Удивительный Морис и его ученые грызуны», 2001) - о разумном коте Морисе, завязавшем дружбу с колонией весьма толковых крыс, - даже был удостоен Медали Карнеги, самой престижной премии в области детской литературы.

Космогония Плоского мира

«Великая космическая черепаха А’Туин несёт на спине мир-Диск, который поддерживают слоны: Бериллия, Тубул, Великий Т’Фон и Джерракин… С Края этого мира океан бесконечно изливает свои воды во вселенскую ночь».

Вокруг Диска по постоянной орбите вертится маленькое солнышко, освещая Край, а полюс-Пуп покрыт вечной мерзлотой,. Существует восемь времён года, неделя состоит из восьми дней, спектр - из восьми цветов. А где-то рядом с миром людей и богов находятся Хаотичные Подземельные Измерения, где обитают Твари, питающиеся магией. Стоит только Ткани Реальности немного прохудиться, и Твари - тут как тут.

География Плоского мира

«Здесь присутствуют континенты, архипелаги, моря, пустыни, горные цепи и даже малюсенький центральный ледниковый покров».

Правда, официально существует лишь один Континент. Есть ещё окутанный слухами Противовесный континент, полностью занимаемый могучей и богатой Агатовой Империей. Да континент XXXX, который не должен существовать вообще. Он и не существует, а так, прозябает…

В центре Диска находится его полюс - Пуп, обрамлённый обледенелыми горами Пупземелья, где обитают племена свирепых варваров, основных поставщиков самых крутых героев Плоского мира. Почти по всему Континенту, от Анк-Морпорка до Клатча, простираются Овцепикские горы, где приютилась древняя неприрученная магия. А дальше - равниноджунгли Очудноземья, а там и до Края недалеко.

На Диске представлены все возможные государственные образования - империи, королевства, полисы, торговые республики, тирании, племенные союзы, теократии, демократии. В общем, любая глупость, придуманная человечеством, найдёт здесь своё отображение.

Боги Плоского мира

Богов в Плоском мире - как собак нерезаных. Самые крутые из пантеона, вроде Слепого Ио Громовержца или Бога-Крокодила Оффлера, обитают в Цитадели города Дунманифестин, примостившегося на высочайшей горе Диска - десятимильной Кори Челести, торчащей посреди Пупа. Сидят себе там и развлекаются: «Игральная доска у них - целый мир, а играют они человеческими жизнями».

История Плоского мира

История Плоского мира хранится в монастыре, затерянном в глубине Овцепиков. И постепенно из толстенных, переплетённых в кожу фолиантов она просачивается в мир, где становится повседневной Жизнью. Всё как обычно - империи сменяют друг друга, войны, открытия, подвиги, глупости…

Этнография Плоского мира

Обитатели Плоского мира весьма разнообразны. Люди всех цветов и оттенков - от ультрацивилизованных жителей Анк-Морпорка до голых дикарей Коричневых островов. Гномы и тролли, яро враждующие друг с другом. Эльфы, притаившиеся в Тени и ждущие возможности вернуться, чтобы вновь «поиграть» всласть. Ледяные великаны, драконы, вампиры, вервольфы, зомби… Разве только хоббитов нет. Но, может, они просто притаились в какой-то норе…

Магия Плоского мира

Мир основан на восьми Великих Заклинаниях, которые записаны в Гримуаре Октаво - книге, хранящейся в Библиотеке Незримого Университета, в запаянном железном ящике на дне специально вырытой шахты.

Незримый Университет - единственное на Диске место, где волшебник может получить достойное образование. Например, научиться курить табак (какой волшебник без трубки?) и облекать своё воображение плотью - это и есть волшебство. А вот ведьмы работают только с тем, что реально существует в мире. При этом те, кто занимается магией, привлекают к себе внимание Тварей из Подземельных Измерений, пытающихся прорваться в Реальность.

Анк-Морпорк

Величайший Город Плоского Мира. Двуединый мегаполис контрастов - респектабельный Анк и бандитский Морпорк. «Город видел потопы, пожары, нашествия кочевых орд, множество революций и драконов - и все это Анк-Морпорк пережил».

Он «…полон жизни, как заплесневелый сыр в жаркий день; он громогласен, как проклятие в храме; ярок и блестящ, как пролившееся и играющее на солнце масло; многоцветен, как синяк, и кипит суетой, деловой активностью и всякого рода бурной деятельностью, как муравейник с дохлым псом посередине».

* * *

О вселенной Плоского мира можно говорить часами. Но зачем? Лучше взять одну из книг (а потом ещё, и ещё…) и с головой погрузиться в этот мир.

Ежедневно включая телевизор, мы с ужасом ждём очередных неприятных сюрпризов. Что там опять? Террористический акт? Затонувшая подводная лодка? Наводнение, землетрясение, цунами? Война остроконечников и тупоконечников, которые радостно режут друг друга по абсолютно идиотским поводам? В такие минуты, когда человеческая глупость захлёстывает нас с головой, хочется убежать далеко-далеко… В волшебный мир, где можно вволю посмеяться над вполне серьёзными вещами. В самый плоский из всех возможных миров. Спасибо тебе, Терри, за эту возможность!

«Это бы-ла нас-то-ящая га-зета с 96 стра-ница-ми част-ных объ-яв-ле-ний. Имен-но там я вы-учил-ся азам мас-терс-тва, трю-кам, саль-ным шу-точ-кам, сом-ни-тель-но-му фоль-кло-ру и штам-пам ре-ги-ональ-ной жур-на-лис-ти-ки. И это бы-ло нас-то-ящее об-ра-зова-ние. Ког-да ты жур-на-лист, ты очень бы-стро по-нима-ешь, что твор-ческих кри-зисов не бы-ва-ет, по-тому что как толь-ко ты впа-да-ешь в кри-зис, не-мед-ленно по-яв-ля-ет-ся ка-кой-ни-будь неп-ри-ят-ный при-дурок и на-чина-ет орать на те-бя, тре-буя сдать текст» Пе-ревод Н. Эп-пле. .

Жур-на-лист-ский на-вык ска-зыва-ет-ся в тех-ни-ке пись-ма — да-леко не все кни-ги Прат-четта от-ли-ча-ют-ся глу-биной, но бе-зус-ловно сла-бых с «тех-ни-чес-кой» точ-ки зре-ния (ком-по-зиция, язык, диа-ло-ги, ха-рак-те-ры) сре-ди них нет. Боль-шинс-тво пре-тен-зий выс-ка-зыва-ет-ся в ад-рес «Цве-та вол-шеб-ства», пер-вой кни-ги о Плос-ком ми-ре, на-поми-на-ющей ско-рее сбор-ник гэ-гов Гэг (от англ. gag) — шутка, комический эпизод. на все-воз-можные те-мы, чем цель-ное про-из-ве-дение, и трех по-следних, где слиш-ком за-мет-на спеш-ка: ав-тор то-ропил-ся за-кон-чить ра-боту до смер-ти, к ко-торой го-товил-ся с 2007 го-да.

Са-тира

Иро-ничес-кое фэн-те-зи Прат-четта на-поми-на-ет со-ци-аль-ную са-тиру Джо-ната-на Свиф-та, ко-торая, в свою оче-редь, вос-хо-дит к гу-манис-ти-чес-кой тра-диции Эраз-ма Рот-тердам-ско-го и То-маса Мо-ра Са-мые яр-кие при-меры этой тра-диции — «По-хва-ла глу-пос-ти» Эраз-ма и «Уто-пия» Мо-ра, про-из-ве-дения, про-ник-ну-тые ха-рак-терным для гу-манис-тов со-еди-нени-ем со-зер-ца-тель-нос-ти и стрем-ле-ния к пе-ре-ус-трой-ству дей-стви-тель-нос-ти. . Ха-рак-терный при-мер — опи-сание ме-тода управ-ле-ния го-родом и че-лове-чес-ким обще-ством в це-лом пат-ри-ци-ем Анк-Мор-порка лор-дом Ви-тина-ри:

«Что-бы управ-лять го-родом, по-доб-ным Анк-Мор-порку, нуж-но об-ла-дать осо-бым скла-дом ума, и лорд Ви-тина-ри им об-ла-дал. Пат-ри-ций во-об-ще был вы-да-ющей-ся лич-ностью.
Он не-од-нократ-но ду-рачил и при-водил в ярость ос-новных куп-цов и тор-говцев Анк-Мор-порка, но дос-тиг в этом та-ких вы-сот, что они уже дав-ным-дав-но от-ка-зались от вся-ких по-пыток убить его и те-перь за-нима-лись тем, что бо-ролись за мес-то под солн-цем ис-клю-читель-но друг с дру-гом. И все рав-но, да-же если бы на-шел-ся смель-чак, по-пытав-ший-ся по-кусить-ся на жизнь пат-ри-ция, ему при-шлось бы из-рядно по-потеть, вы-ис-ки-вая учас-ток пло-ти дос-та-точ-но боль-шой, что-бы ту-да мож-но бы-ло вонзить кин-жал.
Дру-гие гос-по-да уб-ла-жали се-бя жа-ворон-ка-ми, фар-ши-рован-ны-ми пав-линь-ими язы-ками, но лорд Ви-тина-ри всег-да счи-тал, что ста-кан ки-пяче-ной во-ды с лом-ти-ком чер-ство-го хле-ба — это эле-ган-тно и сыт-но» «Стража! Стража!» Пе-ревод С. Жу-жуна-вы. .

Юмор Прат-четта от-части на-поми-на-ет ка-пуст-ник, а в Ан-глии это бла-город-ная тра-диция, в ко-торой со-седс-тву-ют « » и уже упомянутый Свифт. Са-тира тут го-раз-до ши-ре «прос-то юмо-ра»: она вы-рас-та-ет до фи-лософ-ских вы-сот, часто об-ра-ща-ет-ся в иро-нию, не бо-ит-ся тро-гать свя-щен-ное — бо-гов, жизнь и смерть, — но не из лег-ко-мыс-лия, а на-обо-рот, по-тому, что от-но-сит-ся к ним и к воз-можнос-ти го-ворить о них очень серь-ез-но.

Да-же собс-твен-ную смерть Прат-четт пре-вра-тил в про-ник-ну-тый свет-лым юмо-ром ат-трак-ци-он. В мо-мент его смер-ти в офи-ци-аль-ном твит-тер-ак-ка-ун-те пи-сате-ля был опуб-ли-кован сле-дующий диа-лог (Смерть го-ворит го-лосом, ко-торый не спу-тать боль-ше ни с чьим, — на пись-ме его реп-ли-ки пе-реда-ют-ся ка-пителью):

«На-конец, сэр Тер-ри, нам по-ра ид-ти.
Тер-ри взял Смерть за ру-ку и пос-ле-довал за ним че-рез две-ри, ве-дущие в тем-ную пус-ты-ню, оку-тан-ную бес-ко-неч-ной ночью» Пе-ревод Н. Эп-пле. .

Оча-рова-ние книг Прат-четта в ог-ромной сте-пени дер-жится на язы-ковой иг-ре. Текст про-низан юмо-ром на раз-ных уров-нях: это не толь-ко шут-ки и озор-ное стол-кно-вение мо-тивов и сю-жет-ных ли-ний, но и пос-то-ян-ная иг-ра. Че-го сто-ят толь-ко го-воря-щие име-на: ар-кканцлер На-верн Чу-дакул-ли — Mustrum Ridcully, воп-ло-щение ду-ха мо-шен-ни-чес-тва и пред-при-нима-тель-ства Се-бя-Ре-жу-Без-Но-жа (С. Р. Б. Н.) Дос-табль — Cut-Me-Own-Throat (C. M. O. T) Dibbler, во-пло-щение ду-ха жур-на-лис-ти-ки Виль-ям де Словв — William de Worde.

Здесь сто-ит по-мянуть доб-рым сло-вом рус-ских пе-ревод-чи-ков Прат-четта: Алек-сан-дра Жи-карен-це-ва, Свет-ла-ну Ув-барх (Жу-жуна-ву), Ни-колая Бер-денни-кова, лю-бящих Прат-четта и по-нимаю-щих, с чем они име-ют де-ло. Выс-ший пило-таж — рус-ский пе-ревод язы-ка на-рода фиг-лов Фиг-лы — плос-ко-мир-ский ана-лог фоль-клор-ных пик-си, озор-ных ду-хов, на-селя-ющих хол-мистые мес-тнос-ти на Юго-За-паде Ан-глии. из под-цикла про Тиф-фа-ни Бо-лен. В ори-гина-ле это смесь ир-ланд-ско-го и шот-ланд-ско-го язы-ков, са-ма по се-бе на-сыщен-ная язы-ковы-ми иг-ра- ми Так, дом нес-та-ре-ющей ду-хом ня-нюш-ки Ягг (Nanny Ogg) на язы-ке фиг-лов име-ну-ет-ся Tir Nani Ogg, от-сы-лая к наз-ва-нию края веч-ной мо-лодос-ти в кель-тской ми-фоло-гии. . В рус-ских пе-рево-дах На-тальи Ал-лу-нан этот язык блес-тя-ще вос-про-из-ве-ден как ди-алект, стро-ящий-ся на язы-ке эв-фе-миз-мов об-сцен-ной и дру-гого ро-да сни-жен-ной лек-си-ки:

«Раз-да-лось ти-хое „чпок“, а за ним буль-каю-щие зву-ки. Джин-ни про-тяну-ла му-жу кро-хот-ный де-ревян-ный ста-кан-чик. В дру-гой ру-ке она дер-жа-ла кро-хот-ную ко-жаную фля-гу.
Ис-па-рения из ста-кана раз-ли-лись в воз-ду-хе.
— Это ос-татние ос-татки осо-бой овечь-ей при-тир-ки, что твоя мал-мал гра-маз-да кар-га по-дари-ла нам на свадь-бу, — ска-зала Джин-ни. — Я убе-рег-ла их на ок-рай-ний слу-чай.
— Она не моя мал-мал гра-маз-да кар-га, Джин-ни, — Явор и не взгля-нул на ста-кан. — Она на-шая мал-мал гра-маз-да кар-га. И по-мяни мое сло-во, Джин-ни, она спо-соб-на стать все-кар-гой. У ней внут-ре сок-ры-та мо-гут-ность, о ка-кой она ни бум-бум. А вот ро-ев-ник ту мо-гут-ность чу-ет.
— Ax-ха, но, как ни на-зови, а пой-ло есть пой-ло, вер-но? — Джин-ни про-вела ста-каном ту-да-сю-да пе-ред но-сом му-жа.
Он вздох-нул и от-вернул-ся».

Фан-та-зия

Тек-сты Прат-четта — это осо-бый сплав фан-тасти-чес-ких идей 1960-х, вре-мени его юнос-ти, и ки-нема-тог-ра-фичес-кой ре-аль-нос-ти 2000-х.

Глав-ный ге-рой ро-мана «Мор, уче-ник Смер-ти» («Mort») пос-ту-па-ет в под-мастерья к Смер-ти и не-кото-рое вре-мя вы-пол-ня-ет его обя-зан-ности. Ре-шив устро-ить се-бе вы-ход-ной, он влюб-ля-ет-ся в де-вуш-ку, ко-торую ему пред-сто-ит про-водить в мир иной. Мо-лодой че-ловек со-бира-ет-ся спас-ти воз-люблен-ную, за-брав на тот свет ее убий-цу. Та-ким об-ра-зом ге-рой раз-ру-ша-ет ткань ре-аль-нос-ти, и та, со-про-тив-ля-ясь, рас-ка-лыва-ет-ся на два из-ме-рения. Ре-аль-ность, в ко-торой де-вуш-ка мерт-ва, раз-раста-ет-ся, стре-мясь вы-тес-нить ре-аль-ность — на-руши-тель-ни-цу по-ряд-ка ве-щей. Опи-сание приз-рачной сте-ны, раз-де-ля-ющей две час-ти ми-ра, — од-но из са-мых впе-чат-ляю-щих у Прат-четта.

Ус-трой-ство книг о «Плос-ком мире»

За-коны

Мир Прат-четта толь-ко ка-жет-ся лег-ко-мыс-ленным. Если пос-мотреть вни-матель-но, он под-чи-нен стро-гим за-конам: фи-зико-ма-гичес-ким (в Плос-ком ми-ре это за-коны од-но-го по-ряд-ка), эти-чес-ким, ли-тера-тур-ным и ми-фоло-гичес-ким. Эти за-коны мож-но на-рушить, а вот из-бе-жать пос-ледс-твий та-кого на-руше-ния ни-как нель-зя. Как ска-зано в од-ной из книг: «Лю-ди не бо-лее спо-соб-ны из-ме-нить ход ис-то-рии, чем пти-цы — не-бо. Все, что они мо-гут, — это вос-поль-зо-вать-ся мо-мен-том и вста-вить свой не-боль-шой узор». Имен-но в этом родс-тво книг Прат-четта с «вы-соким» фэн-те-зи и серь-ез-ной ли-тера-турой во-об-ще. Сре-диземье Тол-ки-на вы-мыш-ле-но толь-ко на уров-не ге-ог-ра-фии и на-селяю-щих его на-родов. Ис-то-рия это-го ми-ра и сю-жет «Влас-те-лина ко-лец» раз-ви-ва-ют-ся по уни-вер-саль-ным за-конам эти-ки (в слу-чае Тол-ки-на — эти-ки хрис-ти-ан-ской), а «прик-ладная» ма-гия — лишь спе-цэф-фект, не про-тиво-реча-щий им, а на-обо-рот, уси-ливаю-щий их дей-ствие.

Чем даль-ше, тем уве-рен-нее Прат-четт ис-поль-зу-ет один и тот же мо-тив: ока-зав-шись пе-ред не-посиль-ной за-дачей (обыч-но это спа-сение род-ной де-рев-ни, ре-же ми-ра), ге-рой рас-те-рян ров-но до тех пор, по-ка не на-щупа-ет пред-назна-чен-ную ему роль, «ло-гику ми-фа». По-сле это-го он на-чина-ет ве-рить в се-бя в этой ро-ли, а сю-жет (миф) на-чина-ет дей-ство-вать. Осо-бен-но наг-лядно это мож-но уви-деть в «Ведь-мах за гра-ницей»:

«Сказ-ки — вещь очень важ-ная.
Лю-ди ду-ма-ют, что сказ-ки соз-да-ют-ся людь-ми. На са-мом же де-ле все на-обо-рот.
Сказ-ки су-щес-тву-ют со-вер-шенно не-зави-симо от сво-их ге-ро-ев.
<…>
Су-щес-тво-вание этих са-мых ска-зок на-кла-дыва-ет смут-ный, но до-воль-но ус-той-чи-вый от-пе-чаток на ха-ос, ко-торый пред-став-ля-ет со-бой все-лен-ская ис-то-рия. Сказ-ки про-тачи-ва-ют в ней лож-бинки, дос-та-точ-но глу-бокие и по-зво-ляю-щие лю-дям сле-довать вдоль них. Точ-но так же во-да про-тачи-ва-ет се-бе рус-ло в гор-ном скло-не. И каж-дый раз, ког-да рус-лом сказ-ки про-ходят но-вые дей-ствую-щие ли-ца и ге-рои, оно ста-новит-ся все глуб-же.
Это на-зыва-ет-ся те-ори-ей по-вес-тво-ватель-ной при-чин-ности и оз-на-ча-ет, что сказ-ка, сто-ит ей на-чать-ся, при-об-ре-та-ет фор-му. Она мо-мен-таль-но впи-тыва-ет виб-ра-ции всех сво-их пред-ше-ствую-щих из-ло-жений, ко-торые ког-да-ли-бо име-ли мес-то.
Вот по-чему ис-то-рии все вре-мя по-вто-ря-ют-ся.
Ты-сяча ге-ро-ев по-хища-ла у бо-гов огонь. Ты-сяча вол-ков по-жира-ла ба-буш-ку, ты-сяча прин-цесс удос-та-ива-лась по-целуя. Мил-ли-оны без-вес-тных ак-те-ров, са-ми то-го не со-зна-вая, про-ходи-ли про-торен-ны-ми ска-зоч-ны-ми троп-ка-ми.
В на-ше вре-мя та-кого прос-то быть не мо-жет, что-бы тре-тий, са-мый млад-ший, сын ка-кого-ни-будь ко-роля, пус-тись он на под-ви-ги, до это-го ока-зав-ши-еся не по пле-чу его стар-шим брать-ям, не пре-ус-пел бы в сво-их на-чина-ни-ях».

Для Прат-четта сказ-ка — ор-га-ничес-кая часть ли-тера-тур-ной тра-диции в широ-ком смыс-ле сло-ва: эт-нограф наз-вал бы это ми-фами, а ис-то-рик ли-тера-туры — бро-дячи-ми сю-жета-ми. В кни-ге «Дамы и господа» Прат-четт по-меща-ет ге-ро-ев во вдруг вы-шед-ший из бе-регов и прор-вавший-ся в ре-аль-ность Плос-ко-го ми-ра сю-жет шек-спи-ров-ско-го «Сна в лет-нюю ночь», в «Carpe Jugulum» из бе-регов вы-ходит сю-жет ро-мана о вам-пи-рах, в «Уди-витель-ном Мо-рисе и его уче-ных гры-зунах» — ле-ген-да о гамельн-ском кры-соло-ве, а в «Мас-ка-раде» — сю-жет о приз-ра-ке опе-ры.

Ма-гия и эти-ка

Для Прат-четта очень важ-на мысль о том, что на ре-аль-ность ма-гия воз-дей-ству-ет сом-ни-тель-ным об-ра-зом. В Плос-ком ми-ре к ма-гии в чис-том ви-де при-бега-ют толь-ко очень по-сред-ствен-ные ма-ги и ведь-мы — «ре-мес-ленни-ки», но не нас-тоя-щие мас-те-ра. Ре-аль-ная же ос-но-ва ма-гии — «го-лово-логия», зна-ние че-лове-ка, его спо-соба мыс-лить и чув-ство-вать «Нас-то-ящая ма-гия тво-рит-ся у лю-дей в го-ловах», — го-ворит од-на из ведьм в кни-ге «Ве-щие сес-трич-ки». . Что-бы прев-ра-тить че-лове-ка в ля-гуш-ку, на-до не раз-ма-хивать вол-шебной па-лоч-кой, а зас-та-вить его по-верить, что он ля-гуш-ка, — и де-ло сде-лано. По-это-му глав-ная за-дача ведьм, по Прат-четту, вов-се не кол-довс-тво, а по-мощь лю-дям и хра-нение гра-ниц ре-аль-нос-ти:

«Мы прис-матри-ва-ем за тем, что про-ис-хо-дит… на гра-нице, на гра-ни. Гра-ниц мно-го, го-раз-до боль-ше, чем ду-ма-ют лю-ди. Меж-ду жизнью и смертью, этим ми-ром и со-сед-ним, ночью и днем, пра-виль-ным и не-пра-виль-ным… И их нуж-но ох-ра-нять. Вот мы их и сте-режем. Мы хра-ним суть ве-щей» «Маленький свободный народец». .

Ин-те-рес-но, что все-лен-ная Прат-четта ра-бота-ет по мо-раль-ным за-конам: по-мо-гаю-щий дру-гим в ко-неч-ном сче-те по-мога-ет се-бе ос-та-вать-ся са-мим со-бой.

«За этим-то мы и хо-дим по ок-ру-ге, ле-чим лю-дей и все та-кое, — про-дол-жа-ла гос-по-жа Вет-ро-воск. — Ну и за тем, что-бы лю-дям бы-ло чуть по-лег-че, ко-неч-но. Но глав-ное — это по-мога-ет всег-да ос-та-вать-ся в рав-но-весии. По-ка ты по-мога-ешь лю-дям, ты твер-до зна-ешь, где в те-бе глав-ное, где твоя се-реди-на, твой центр. И так и сто-ишь в этой се-реди-не, как при-к-ле-ен-ная, не ко-леб-лешь-ся ту-да-сю-да. Ос-та-ешь-ся че-лове-ком и не пы-та-ешь-ся злоб-но хи-хикать» «Шляпа, полная неба». .

Этот ход рас-сужде-ний глу-боко бли-зок и Чес-терто-ну, и Тол-ки-ну, и Ль-ю-ису (вспом-ним его эс-се «Доб-ро и зло как ключ к по-нима-нию все-лен-ной»), и До-ро-ти Сэй-ерс До-роти Ли Сэй-ерс (1893-1957) — ан-глий-ская пи-сатель-ни-ца, ав-тор по-пуляр-ных де-тек-тив-ных ро-манов, ра-бот в жан-ре хрис-ти-ан-ской апо-логе-тики и пь-ес на еван-гель-ские сю-жеты. — все-му то-му, что мож-но наз-вать «ан-глий-ской эти-чес-кой тра-ди-цией».

Дру-гие кни-ги

Прат-четт — это не толь-ко кни-ги о Плос-ком ми-ре. Сэр Тер-ри так-же на-писал три дет-ских ро-мана про кро-шеч-ных су-ществ но-мов «Угон-щи-ки» («Truckers», 1989), «Зем-ле-копы» («Diggers», 1990), «Крылья» («Wings», 1990). , под-рос-тко-вую три-логию о Джо-не Мак-свел-ле «Толь-ко ты мо-жешь спас-ти че-лове-чес-тво» («Only You Can Save Mankind», 1992), «Джон-ни и мер-тве-цы» («Johnny and the Dead», 1993), «Джон-ни и бом-ба» («Johnny and the Bomb», 1996). . В по-следние че-тыре го-да жиз-ни Прат-четт вмес-те с фан-тастом Сти-веном Бак-сте-ром вы-пус-ка-ет пять до-воль-но скуч-ных ро-манов в ду-хе Клиф-форда Сай-ма-ка о па-рал-лель-ных ми-рах «The Long Earth» (2012), «The Long War» (2013), «The Long Mars» (2014), «The Long Utopia» (2015), «The Long Cosmos» (2016). . Есть и не-сколь-ко книг вне се-рий. Са-мые лю-бопыт-ные из них — ли-рико-фи-лософ-ский под-рос-тко-вый ро-ман «На-род, или Ког-да-то мы бы-ли дель-фи-нами» «Nation», 2008. , а так-же напи-сан-ные в соавторстве со своим другом Ни-лом Гей-ма-ном «Бла-гие зна-мения» «Good Omens», 1990. — ли-те-ра-тур-ная иг-ра с куль-то-вым филь-мом «Омен» Ри-чар-да Дон-не-ра. Не-дав-но Гей-ман объ-явил, что од-но-имен-ный шес-ти-серий-ный се-ри-ал по его сце-нарию вый-дет в 2018 го-ду.

Эво-люция Прат-четта: от жур-на-лис-ти-ки к литературе

Ед-ва ли не са-мое лю-бопыт-ное в Прат-четте — это та эво-люция, ко-торая про-ис-хо-дит с ним са-мим от пер-вых книг о Плос-ком ми-ре к по-следним. Труд-но най-ти луч-шую ил-люс-тра-цию то-го, как ра-бота-ет куль-тур-ная и ли-тера-тур-ная тра-ди-ция — это вид-но тем от-четли-вее, что пе-ред на-ми не про-фес-сор фи-лоло-гии, а жур-на-лист. Сам Прат-четт не раз при-зна-вал-ся, что пи-сатель-ство бы-ло для не-го жур-на-лис-ти-кой ины-ми средс-тва-ми. «Пи-сать ро-маны о Плос-ком ми-ре — это срод-ни жур-на-лис-ти-ке, — го-ворит он в ин-тервью жур-на-лу Locus 1999 го-да. — Быть мо-жет, это жур-на-лис-ти-ка, опи-сыва-ющая фак-ты двух- или трех-летней дав-ности, но пос-ледние книг де-сять бы-ли в не-кото-рой сте-пени на-ве-яны от-но-ситель-но сов-ре-мен-ны-ми со-быти-ями». Но со вре-менем в кни-гах ста-новит-ся все мень-ше от ка-пуст-ни-ка и соб-ра-ния гэ-гов и все боль-ше гар-мо-нии, они все мень-ше за-висят от «зло-бы дня», при-об-ре-тая собс-твен-ную ху-дожес-твен-ную ло-гику и энер-гию ли-тера-тур-ной тра-диции. Ин-те-рес-но наб-лю-дать, как бро-шен-ные по-ходя в ран-них кни-гах те-мы поз-же на-пол-ня-ют-ся смыс-лом, а по-вер-хностные ли-тера-тур-ные ал-лю-зии ус-ту-па-ют мес-то про-думан-но и со зна-ни-ем де-ла ис-поль-зо-ван-ным фоль-клор-ным мо-тивам.

Возь-мем для при-мера ран-нюю и позд-нюю кни-ги Прат-четта. «Цвет вол-шеб-ства», пер-вый ро-ман о Плос-ком ми-ре, на-писан-ный в 1983 го-ду, на-поми-на-ет изде-лие хо-роше-го ре-мес-ленни-ка: по су-ти, кни-га поч-ти пол-ностью сос-то-ит из обыг-ры-вания из-вес-тных (и да-же слиш-ком уз-на-ва-емых) фан-тасти-чес-ких произ-ве-дений, обиль-но сдоб-ренно-го не всег-да удач-ны-ми шут-ка-ми. В филь-ме «Back in Black» Нил Гей-ман го-ворит, что часть про-бле-мы с кни-гами Тер-ри в том, что мно-гие на-чина-ют его чи-тать с «Цве-та вол-шеб-ства»: «Но это аб-со-лют-ная ме-шани-на и ужас-ная от-прав-ная точ-ка. Это все рав-но что пы-тать-ся по-нять Вуд-ха-уса, на-чав с его школь-ных рас-ска-зов, — это соб-ра-ние шу-точек, при-чем в „Цве-те вол-шеб-ства“ они да-же не осо-бен-но хо-роши».

«Ма-лень-кий сво-бод-ный на-родец» «The Wee Free Men» — пер-вый ро-ман из са-мой поз-дней се-рии о Тиф-фа-ни Бо-лен, на-писан-ный в 2003 го-ду. — кни-га, вос-пе-ва-ющая род-ные для Прат-четта мес-та, в ко-торой па-родия и са-тира уже да-леко не глав-ное. Прат-четт бе-рет ска-зания о воль-ном на-род-це фиг-лах, сме-шива-ет фоль-клор-ные ком-по-нен-ты с ли-тера-тур-ны-ми Злоб-ные феи, зав-ле-ка-ющие лю-дей в свои се-ти, — об-раз из сред-не-веко-вых ан-глий-ских и фран-цуз-ских по-эм. , до-бав-ля-ет ок-сфордшир-ских ре-алий (Бе-лая ло-шадь, Куз-ница Вёлун-да, Рид-жу-эй-ская до-рога), ожив-ля-ет все это опи-сани-ями ме-ловых хол-мов, сдаб-ри-ва-ет псев-до-шот-ланд-ским го-вором и гру-быми шу-точ-ка-ми фиг-лов и по-меща-ет во все-лен-ную сво-его Плос-ко-го ми-ра. Эти ком-по-нен-ты об-ра-зу-ют озор-ное, но очень гар-мо-нич-ное це-лое с не-зыб-ле-мой сис-те-мой цен-ностей. По-рази-тель-но, как бо-гобо-рец Прат-четт «Мел-кие бо-ги», ка-жет-ся, од-на из са-мых сла-бых его книг имен-но по-тому, что он очень пря-моли-ней-но выс-ка-зыва-ет в ней свои пре-тен-зии в ад-рес ре-лигии. прак-ти-чес-ки соз-да-ет учеб-ник хрис-ти-ан-ской эти-ки, про-пове-дую-щий сми-рение и са-мопо-жер-тво-вание, и по-казы-ва-ет, что ма-гия — лишь спе-цэф-фект, тог-да как нас-то-ящее вол-шеб-ство воз-ни-ка-ет из со-еди-нения ума (как у нас-то-яще-го ан-гли-чани-на, ум у Прат-четта на пер-вом мес-те), люб-ви, хит-рости и (опять же очень по-ан--глий--ски) прак-тичнос-ти.

В кни-гах о Плос-ком ми-ре Тер-ри Прат-четт на-пол-ня-ет све-жей кровью тра-дицию фэн-те-зи, ко-торая ус-пе-ла за-мет-но «за-мылить-ся» по-сле эпо-хи от-цов-ос-но-вате-лей, Тол-ки-на и Ль-ю-иса, в се-реди-не XX ве-ка, на-чав вы-рож-дать-ся в эпи-гон-скую «ма-гичес-кую фан-тасти-ку». Воз-вра-щая на зем-лю слиш-ком отор-вавший-ся от нее жанр, до-бав-ляя от-сы-лок к ак-ту-аль-ным со-быти-ям и ок-ру-жа-ющей чи-тате-ля ре-аль-нос-ти, он в то же вре-мя воз-вра-ща-ет его к ис-то-кам, воп-ро-сам о доб-ре и зле и мес-те че-лове-ка в ми-ре. Тем при-меча-тель-нее, что сде-лать это смог ав-тор, сам при-шед-ший в этот жанр, что-бы обыг-ры-вать и па-роди-ровать его, но в ито-ге за-гово-рив-ший его язы-ком всерь-ез. «Фэн-те-зи — это не про вол-шебни-ков и ду-рац-кие вол-шебные па-лоч-ки, — го-ворил сэр Тер-ри в ре-чи на вру-чении ему ме-дали Кар-не-ги (сре-ди по-лучив-ших ее был и К. С. Ль-ю-ис), — это воз-можность уви-деть мир под дру-гим уг-лом». Не-ос-ла-беваю-щий ин-те-рес к его кни-гам го-ворит о том, что ему это уда-лось.

Чи-тай-те так-же ма-тери-алы Ни-колая Эп-пле о том, и .