Современный литературный процесс в моем понимании. Современный литературный процесс как теоретико-литературное понятие. Периодизация и основные течения современной литературы. Стадии литературного развития

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Учебное пособие для вузов

Составитель

Утверждено научно-методическим советом филологического факультета, протокол № от 2006 г.

Учебное пособие подготовлено на кафедре русской литературы ХХ века филологического факультета Воронежского государственного университета. Рекомендовано для студентов II курса вечернего отделения и заочного отделения филологического факультета Воронежского государственного университета.

Для специальности: 031Филология

5) герои выступают как знаки;

6) герой в модернистской прозе ощущает себя потерянным, одиноким, может быть охарактеризован как «песчинка, вброшенная в водоворот мироздания» (Г. Нефагина);

7) стиль модернистской прозы усложненный, используются приемы потока сознания, «текста в тексте», нередко тексты фрагментарные, что передает образ мира.

Модернизм начала ХХ века и конца ХХ века порожден сходными причинами - это реакция на кризис в области философии (в конце века – идеологии), эстетики, усиленная эсхатологическими переживаниями рубежа веков.

Прежде чем говорить о собственно модернистских текстах, остановимся на направлениях в современной прозе, которые могли бы быть охарактеризованы как находящиеся между традициями и модернизмом. Это неореализм и «жесткий реализм» (натурализм).

Неорелизм – группа, одноименная направлению, существовавшему в начале ХХ века (Е. Замятин, Л. Андреев), идентичное по направлению поиска итальянскому кино 60-х гг. (Л. Висконти и др.). В группу неорелистов входят О. Павлов, С. Василенко, В. Отрошенко и др. Наиболее активную позицию как литератор и теоретик занимает Олег Павлов. Неорелисты принципиально различают реальность (вещный мир) и действительность (реальность + духовность). Они считают, что духовное измерение все больше уходит из литературы и жизни вообще, и стремятся его вернуть. Стиль неореалистических текстов совмещает позиции реализма и модернизма: здесь, с одной стороны, нарочито простой язык улицы, а с другой стороны, используются отсылки к мифам. По этому принципу построен рассказ О. Павлова «Конец века», в котором история бомжа, попавшего в районную больничку под Рождество, прочитывается как никем не замеченное второе пришествие Христа.

Тексты «жестокого реализма» (натурализма) , нередко представляющие знаковые образы героев, исходят из мысли о мире как бездуховном, утратившем вертикальное измерение. Действие произведений происходит в пространстве социального дна. В них много натуралистических подробностей, живописания жестокости. Часто это тексты на армейскую тему, рисующие непафосную негероическую армию. Целый ряд текстов, например, произведения О. Ермакова, С. Дышева, посвящен афганской проблеме. Показательно, что повествование здесь ведется с опорой на личный опыт, отсюда документально-публицистическое начало в текстах (как, скажем, у А. Боровика в книге «Встретимся у трех журавлей»). Нередки сюжетные клише: солдат, последний из роты, пробирается к своим, оказываясь на границе жизни и смерти, страшась любого человеческого присутствия в недружелюбных Афганских горах (так в повести «Да воздастся» С. Дышева, рассказе О. Ермакова «Марс и солдат»). В более поздней афганской прозе ситуация осмысляется в мифологическом ключе, когда Запад трактуется как упорядоченность, Космос, гармония, жизнь, а Восток – как Хаос, смерть (см. повесть О. Ермакова «Возвращение в Кандагар», 2004 г.).

Отдельная тема для этого блока текстов – армия в мирное время. Первым текстом, осветившим эту проблему, стала повесть Ю. Полякова «Сто дней до приказа». Из более поздних можно назвать рассказы О. Павлова «Записки из-под сапога», где героями становятся солдаты караульных войск.

Внутри модернизма , в свою очередь, можно выделить два направления:

1) условно-метафорическую прозу;

Оба направления зародились в литературе 60-х гг., в первую очередь, в молодежной прозе, в 70-е гг. существовали в андеграунде, в литературу вошли после 1985 г.

Условно-метафорическая проза – это тексты В. Маканина («Лаз»), Л. Латынина («Ставр и Сара», «Спящий во время жатвы»), Т. Толстой («Кысь»). Условность их сюжетов состоит в том, что повествование о сегодняшнем дне распространяется на характеристику мироздания. Не случайно здесь нередко несколько параллельных времен, в которые происходит действие. Так в сюжетно связанных текстах Л. Латынина: Есть архаическая древность, когда родился и рос Емеля, сын Медведко и жрицы Лады, - время нормы, и ХХ1 век, когда Емелю убивают за его инакость в праздник Общего другого.

Жанр текстов условно-метафоричекой прозы трудно определить однозначно: это и притча, и, нередко, сатира, и житие. Универсальное жанровое обозначение для них – антиутопия. Антиутопия подразумевает следующие характерные моменты:

1) антиутопия – это всегда ответ на утопию (например, социалистическую), доведение ее до абсурда в доказательство ее несостоятельности;

2) особая проблематика: человек и коллектив , личность и ее развитие. Антиутопия утверждает, что в обществе, которое претендует быть идеальным, дезавуируется собственно человеческое. При этом личностное для антиутопии оказывается гораздо важнее исторического и социального;

3) конфликт «я» и «мы»;

4) особый хронотоп: пороговое время («до» и «после» взрыва, революции, природного катаклизма), ограниченное пространство (закрытый стенами от мира город-государство).

Все эти особенности реализуются в романе Т. Толстой «Кысь». Действие здесь происходит в городе под названием «Федор Кузьмичск» (бывшая Москва), который не сообщается с миром, после ядерного взрыва. Написан мир, утративший гуманитарные ценности, потерявший смысл слов. Можно говорить и о нехарактерность некоторых позиций романа для традиционной антиутопии: герой Бенедикт здесь так и не приходит к завершающему этапу развития, не становится личностью; в романе есть выходящий за пределы антиутопической проблематики круг обсуждаемых вопросов: это роман о языке (не случайно каждая из глав текста Т. Толстой обозначена буквах старого русского алфавита).

Иронический авангард – второй поток в современной модернизме. Сюда можно отнести тексты С. Довлатова, Е. Попова, М. Веллера. В таких текстах настоящее иронически отвергается. Память о норме есть, но эта норма понимается как утраченная. Примером может служить повесть С. Довлатова «Ремесло», в которой речь идет о писательстве. Идеал писателя для Довлатова – , умевший жить и в жизни, и в литературе. Работу в эмигрантской журналистике Довлатов считает ремесленничеством, не предполагающий вдохновения. Объектом иронии становится как таллиннская, а затем и эмигрантская среда, так и сам автобиографический повествователь. Повествование у С. Довлатова многослойное. В текст включены фрагменты писательского дневника «Соло на ундервуде», которые позволяют увидеть ситуацию в двойном ракурсе.

Постмодернизм как метод современной литературы в наибольшей степени созвучен с ощущениями конца ХХ века и перекликается с достижениями современной цивилизации – появлением компьютеров, рождением «виртуальной реальности». Для постмодернизма характерно:

1) представление о мире как о тотальном хаосе, не предполагающем норму;

2) понимание реальности как принципиально неподлинной, симулированной (отсюда понятие «симулякр»);

3) отсутствие всяческих иерархий и ценностных позиций;

4) представление о мире как тексте, состоящем из исчерпанных слов;

5) особое отношение к деятельности литератора, который понимает себя как интерпретатора, а не автора («смерть автора», по формуле Р. Барта);

6) неразличение своего и чужого слова, тотальная цитатность (интертекстуальность, центонность);

7) использование приемов коллажа, монтажа при создании текста.

Постмодерн возникает на Западе в конце 60-х – начале 70-х гг. ХХ века, когда появляются важные для постмодерна идеи Р. Батра, Ж.-Ф. Лиотара, И. Хассана), и гораздо позже, только в начале 90-х, приходит в Россию.

Пратекстом русского постмодернизма считают произведение В. Ерофеева «Москва-Петушки», где фиксируется активное интертекстуальное поле. Однако в этом тексте явно вычленяются ценностные позиции: детство, мечта, поэтому полностью соотнесенным с постмодерном текст быть не может.

В русском постмодернизме можно выделить несколько направлений:

1) соц-арт – переигрывание советских клише и стереотипов, обнаружение их абсурдности (В. Сорокин «Очередь»);

2) концептуализм – отрицание всяких понятийных схем, понимание мира как текста (В. Нарбикова «План первого лица. И второго»);

3) фэнтези, отличающееся от фантастики тем, что вымышленная ситуация выдается за реальную (В. Пелевин «Омон Ра»);

4) ремейк – переделка классических сюжетов, обнаружение в них смысловых зияний (Б. Акунин «Чайка»);

5) сюрреализм – доказательство бесконечной абсурдности мира (Ю. Мамлеев «Прыжок в гроб»).

Современная драматургия во многом учитывает позиции постмодерна. Например, в пьесе Н. Садур «Чудная баба» создается образ симулированной реальности, выдающей себя за 80-е гг. ХХ века. Героиня, Лидия Петровна, встретивший на картофельном поле с женщиной по фамилии Убиенько, получает право увидеть мир земли – страшный и хаотичный, но уже не может уйти из поля смерти.

Современная драматургия характеризуется расширением родовых границ. Часть поэтому тексты становятся несценичными, предназначенными для чтения, изменяется представление об авторе и персонаже. В пьесах Е. Гришковца «Одновременно» и «Как я съел собаку» автор и герой – одно лицо, имитирующее искренность повествования, которое происходит как бы на глазах зрителя. Это монодрама, в которой только один носитель речи. Меняются представления о сценической условности: так, действие в пьесах Гришковца начинается с формирования «сцены»: постановки стула и ограничения пространства канатом.

Несколько слов о современной поэзии . Долгое время было принято говорить о конце современной поэзии, о немоте как ее голосе. В последнее время отношение к современной поэзии несколько меняется.

Поэзию, как и прозу, можно разделить на реалистическую и постреалистическую. К реализму тяготеет лирика Н. Горлановой, И. Евса, О. Николаевой с религиозной проблемтикой. На следовании традициям построена поэзия неоакмеистки Т. Бек. Среди новаторских поэтических направлений можно выделить: 1) концептуализм (Д. Пригов);

2) метареализм (О. Седакова, И. Жданов);

3) поэзию метаметафористов (А. Еременко, А. Парщиков);

4) поэзию иронистов (И. Иртеньев, В. Вишневский);

5) поэзию «куртуазных маньеристов» (В. Степанцов, В. Пеленягрэ).

Дискуссионным остается вопрос о том, существует ли литература ХХ1 века. Действительно, в ней реализуются те тенденции, которые были заложены в конце века ХХ особенно в 90-е гг. В то же время, появляются новые писательские имена и теоретические идеи. Из самых ярких – С. Шаргунов, А. Волос, А. Геласимов. С. Шаргунов выступает как теоретик нового направления – «неонеореализма», этапность которого определяется как «постмодернизм постмодернизм». Направление ориентировано на ценностные позиции, отстаиваемые реалистами, но не чуждо стилевых экспериментов. В рассказе С. Шаргунова «Как меня зовут?» герои находятся в поисках Бога, что и сами далеко не сразу осознают. Язык отдельных фрагментов принципиально сниженный.

Скорее всего, эпоха постмодернизма в русской литературе подходит к своему завершению, уступая место реализму, понимаемому как открытая система.

Данное учебное пособие призвано отразить весь спектр проблем, иллюстрирующих тенденции развития современной литературы. С этой целью в него включена Вводная лекция по курсу «Современный литературный процесс», иллюстрирующая многообразие течений и направлений в современной русской литературе. Далее следует Тематический план и сетка часов дисциплины, Программа лекционного курса. Пособие включает Планы практических занятий, Список художественной литературы для обязательного чтения, Список Основной и Дополнительной научно-исследовательской литературы по курсу.

ТЕМАТИЧЕСКИЙ План И СЕТКА ЧАСОВ ДИСЦИПЛИНЫ

Название темы

Кол-во часов.

Общая характеристика современного литературного процесса. Дискуссии о современной литературе.

Судьба реализма в современном литературном потоке. Религиозная проза. Художественная публицистика.

Между традициями и модернизмом. Женская проза и феминистское движение. Натурализм.

Между традициями и модернизмом. Неореализм. Анализ рассказа О. Павлова «Конец века».

Модернизм. Условно-метафорическая проза, антиутопия, иронический авангард. Анализ рассказа Т. Толстой «Соня».

Постмодернизм. Направления в постмодернистской прозе.

Современная драматургия. «Поствампиловская драматургия». Влияние эстетики постмодернизма на современную драматургию.

Современная поэзия. Общая характеристика. Оценка современной поэзии в критике.

ПРОГРАММА ЛЕКЦИОННОГО КУРСА

Тема 1.

Общая характеристика современного литературного процесса. Художественная многосоставность современной литературы. Сосуществование реализма, модернизма и постмодернизма. Феномен «возвращенной литературы». Круг тем и проблем современной литературы. Герой современной литературы.

Дискуссии о современной литературе. Принципиально разные характеристики и оценки современной литературы. Ведущие исследователи современной прозы и поэзии.

Тема 2.

Судьба реализма в современном литературном потоке. Дискуссии о судьбе реализма. Религиозная проза, ее специфика. Герой религиозной прозы, сквозной сюжет в религиозной прозе. «Православный бестселлер»: правомочность определения применительно к последним текстам религиозной прозы.

Художественная публицистика. Связь с эволюцией деревенской прозы. Причины усиления публицистического начала в деревенской прозе. Публицистическое начало в текстах другой тематики.

Тема 3.

Между традициями и модернизмом. Женская проза и феминистское движение: принципиальное различие ценностных ориентаций. Ценностные позиции женской прозы. Тематический и гендерный характер ее выделения. Эволюция женской прозы.

Натурализм. «Жестокий реализм» в современной литературе. Причины возникновения. Герой современной натуралистической прозы. Сценические площадки современных натуралистических текстов.

Тема 4.

Между традициями и модернизмом. Неореализм. Представители группы неореалистов. Их эстетические позиции. Реальность и действительность в понимании неореалистов. Язык неореалистической прозы.

Анализ рассказа О. Павлова «Конец века». Библейские аллюзии в рассказе. Язык и стиль повествования.

Тема 5.

Модернизм. Характеристика модернизма как метода художественной литературы. Проблема идеала в литературе модернизма. Стиль модернистского повествования.

Условно-метафорическая проза, антиутопия, иронический авангард как направления в современной модернизме. Проблема идеала в литературе модернизма. Стиль модернистского повествования.

Анализ рассказа Т. Толстой «Соня». Интертекст в рассказе. Сюжетообразующие антитезы в текста. Соотнесенность с модернизмом и постмодернизмом.

Тема 6.

Постмодернизм. Постмодернизм как мироотношение и стиль. Представление о мире в постмодернизме. Философия и программные документы постмодерна. Русский вариант постмодернизм: дискуссионность позиции.

Направления в постмодернистской прозе. Представители.

Тема 7.

Современная драматургия. «Поствампиловская драматургия». Влияние эстетики постмодернизма на современную драматургию. Монодрама как новый тип драматического действа. Трансформация отношения к сценическому и реальному. Современная драма как открытое родовое образование. Проблематика пьес современных драматургов. Несценичность современной драмы.

Тема 8.

Современная поэзия. Общая характеристика. Оценка современной поэзии в критике. Направления в современной поэзии. Ведущие имена на поэтическом небосклоне. «Поэтическое» и «непоэтическое» в современной лирике.

ПЛАНЫ ПРАКТИЧЕСКИХ ЗАНЯТИЙ

Поэтика заглавия рассказа О. Павлова «Конец века».

1. Фабульные и сюжетные смыслы в рассказе.

2. Время действия в тексте О. Павлова.

3. Роль библейских отсылок в рассказе.

4. Смысл финала.

5. Эсхатологический смысл названия текста.

6. Язык и стиль повествования.

Литература:

1. Евсеенко И. Испытание реализмом // Подъем. – Воронеж, 2000. – №1. – С.4-5.

2. Нефагина проза конца XX в.: Учеб. пособие / . – М.: Флинта: Наука, 2003. – 320 с.

Интертекст в рассказе Т. Толстой «Соня».

1. Фабула и сюжет в рассказе.

2. Аллюзии и реминисценции в тексте рассказа.

3. Смысл имени героини.

4. Роль художественных деталей в рассказе.

5.Сюжет игры в повествовании Т. Толстой.

6. Круг основных идей рассказа.

7. Соотнесенность с эстетикой модернизма и постмодернизма.

Литература:

1. Богданова литературный процесс (к вопросу о постмодернизме в рус. лит. 70-90-х гг. XX в.): Материалы к курсу «История рус. лит. XX в. (часть III)» / . – СПб.: Филологический ф-т СПбургского гос. унив., 2001. – 252с. – (Студенческая библиотека).

2. Генис А. Беседы о новой русской словесности. Беседа восьмая: Рисунок на полях. Т. Толстая / А. Генис // Звезда. – 1997. - №9.- С. 228 – 230.

3. Русская литература ХХ века: Проза 1980-х-2000-х гг. / сост. . – Воронеж, 2003.

СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ

1. Акунин Б. Чайка / Б. Акунин // Новый мир. – 2000. – № 4; Акунин Б. Гамлет. Версия / Б. Акунин // Новый мир. – 2002. - № 6.

2. Астафьев В. Веселый солдат / В. Астафьев // Новый мир. – 1998. - № 5-6.

3. Варламов А. Рождение / А. Варламов // Новый мир. – 1995. - № 7.

4. Волос А. Маскавская Мекка / А. Волос. – М., 2003, или Шаргунов С. Ура! / С. Шаргунов // Новый мир. – 2002. - № 6, или Геласимов А. Жажда / А. Геласимов // Октябрь. – 2002. - № 5, или Денежкина И. Дай мне / И. Денежкина // *****.

5. Гришковец Е. Как я съел собаку / Е. Гришковец // Гришковец Е. Зима: Все пьесы / Е. Гришковец. – М., 2006.

6. Довлатов С. Ремесло / С. Довлатов // Собр. соч. в 4 т. – Т. 3. – М., 2000.

7. Ерофеев В. Москва-Петушки / В. Ерофеев // Собр. соч. в 2 т. – Т. 1. – М., 2001.

8. Ермаков О. Возвращение в Кандагар / О. Ермаков // Новый мир. – 2004. - № 2..

9. Маканин В. Лаз / В. Маканин. – Новый мир. – 1991. - № 5.; Толстая Т. Кысь / Т. Толстая. – М., 2002.

10. Нарбикова В. План первого лица. И второго / В. Нарбикова. – М., 1989.

11. Николаева О. Инвалид детства / О.Николаева // Юность. – 1991. - №

12. Павлов О. Конец века / О. Павлов. – Октябрь. – 1996. - № 3.

13. Пелевин В. Желтая стрела / В. Пелевин // Новый мир. – 1993. - № 7.

14. Петрушевская Л. Время ночь / Л. Петрушевская // Новый мир. –1992. – № 2.

15. Поляков Ю. Апофегей / Ю. Поляков // Юность. – 1989. - № 5.

16. Толстая Т. На золотом крыльце сидели, Соня, Милая Шура / Т. Толстая // Толстая Т. Река Оккервиль / Т. Толстая. – М., 2002.

17. Улицкая Л. Казус Кукоцкого (Путешествие в седьмую сторону света) / Л. Улицкая // Новый мир. – 2000 - № 8, 9.

Научно-исследовательская литература

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Богданова литературный процесс (к вопросу о постмодернизме в рус. лит. 70-90-х гг. XX в.) : Материалы к курсу «История рус. лит. XX в. (часть III)» / . – СПб. : Филологический ф-т СПб. гос. унив., 2001. – 252с. – (Студенческая библиотека).

2. Большев А. Васильева О. Современная русская литература (е гг.) / А. Большев. О. Васильева. – СПб., 2000. – 320 с.

3. Гордович отечественной литературы 20 в. / . – СПб., 2000. – 320 с.

4. , Липовецкий русская литература. Книга 3. В конце века (1986 – 1990-е годы) / , . – М., 2001. – 316 с.

5. Минералов литературный процесс / . – 2005. – 220 с.

6. Нефагина проза конца XX в. : Учеб. пособие / . – М. : Флинта: Наука, 2003. – 320 с.

7. Современная русская литература (1990-е гг. – начало ХХ1 в.) / , и др. – СПб: СПбГУ; М.: Изд. Центр «Академия», 2005. – 352 с.

8. Черняк русская литература / . – СПб. : Изд-во Форум, 2004. – 336 с.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

9. Ильин: От истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / .- М. : Страда, 199с.

10. Курицын: новая первобытная культура / // Новый мир. – 1992. – №2. – С. 225-232.

11. Немзер А. Замечательное десятилетие рус. лит. / А. Немзер. – М., 2003. – 218 с.

12. Русская литература XX в. Проза 1980 – 2000-х гг. : Справочное пособие для филолога. – Воронеж: Родная речь, 2003. – 272 с.

13. Скоропанова постмодернистская литература: Учеб. пособие / . – М. : Флинта: Наука, 2001. – 608 с.

14. Тух Б. Первая десятка современной рус. лит. : Сб. очерков / Б. Тух. – М. : дом Оникс 21 век, 2002. – 380 с.

15. Чалмаев проза 1гг. на перекрестке мнений и споров / // Литература в школе. – 2002. – № 5. - С. 20-22.

16. Эпштейн в России: Литература и теория / .- М. : Изд-во Элинина, 200с.

Электронный каталог ЗНБ ВГУ. – (http//www. lib. *****).

Вопросы к зачету

I. 1. Современная литературная ситуация. Общая характеристика.

2. Течения и направления в современном литературном потоке.

3. Дискуссии о состоянии современной литературы в литературно-художественных изданиях.

4. Судьба реализма в современной литературе. Критика о перспективах реализма.

5. Деревенская тема в современной литературе.

6. Религиозная проза. Общая характеристика.

7. «Жестокий реализм» и натурализм. Эволюция «жестокого реализма».

8. «Женская проза» как течение в современной литературе. Ее характерные особенности и ведущие представители.

9. Неореализм. Теория и художественная практика неореалистов.

10. Иронический авангард, «новый автобиографизм» в современной литературе.

11. Условно-метафорическая проза, антиутопия в современной литературе.

12. Литература современного модернизма. Мироотношение и стиль.

13. Причины возникновения постмодернизма. Потоки в постмодернизме.

14. Наиболее характерные приемы постмодернистского письма.

15. Постмодернистская драма. Расширение жанрово-родовых границ.

16. Современная поэзия. Направления, имена.

17. Литература 21 века. Перспективы, имена, позиции.

II. 1. В. Астафьев «Веселый солдат»: натурализм в повествовании, авторская позиция.

2. Б. Акунин «Чайка», «Гамлет» как тексты постмодернизма. Прием ремейка.

3. А. Варламов «Рождение». Специфика хронотопа.

4. О. Павлов «Конец века» как произведение неореализма. Эсхатологические мотивы в рассказе.

5. А. Волос / С. Шаргунов / А. Геласимов / И. Денежкина в современной литературе. Развитие позиций «неореализма».

6. Монодрама Е. Гришковца «Как я съел собаку».

7. В. Ерофеев «Москва-Петушки» как практекст русского постмодерна.

8. О. Ермаков «Возвращение в Кандагар». Элементы мифопоэтики.

9. В. Маканин «Лаз» / Т. Толстая «Кысь» / А. Волос «Маскавская Мекка». Приметы антиутопии в тексте.

10. В. Нарбикова «План первого лица. И второго». Язык как начало, формирующее сюжет.

11. Модель жизни в повести В. Пелевина «Желтая стрела».

12. О. Николаева «Инвалид детства». Образ неофита.

13. Л. Петрушевская «Время-ночь». Прием «текста в тексте».

14. Ю. Поляков «Апофегей». Ирония в повествовании.

15. Т. Толстая. Роль времени в рассказах («На золотом крыльце сидели», «Соня», «Милая Шура»).

16. Л. Улицкая «Казус Кукоцкого». Смысл названия романа.

Учебное издание

СОВРЕМЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС

Учебное пособие для вузов

Составитель

Современный литературный процесс

Виктор Пелевин (р. 1962) вошел в литературу как фантаст. Его первые рассказы, составившие впоследствии сборник "Синий фонарь" (Малый Букер 1993 гг.), печатались на страницах журнала "Химия и жизнь", славящегося своим отделом фантастики. Но уже после публикации в "Знамени" повести "Омон Ра" (1992) - своего рода антифантастики: советская космическая программа в ней предстала полностью лишенной каких бы то ни было автоматических систем - стало ясно, что его творчество выходит за эти жанровые рамки. Последующие публикации Пелевина, такие, как повесть "Желтая стрела" (1993) и в особенности романы "Жизнь насекомых" (1993), "Чапаев и Пустота" (1996) и «Gепегаtion П» (1999), поставили его в ряд наиболее спорных и интересных авторов нового поколения. Фактически все его произведения были вскоре переведены на европейские языки и получили очень высокую оценку в западной прессе. Начиная с ранних рассказов и повестей, Пелевин очень четко обозначил свою центральную тему, которой он до сих пор ни разу не изменил, избежав и этом существенных самоповторов. Пелевинские персонажи бьются над вопросом: что есть реальность? Причем если классический постмодернизм конца 1960 - 1980-х годов (в лице Вен. Ерофеева, Саши Соколова, Андрея Битова, Д. А. Пригова) занимался тем, что открывал симулятивную природу того, что казалось реальностью, то для Пелевина осознание иллюзорности всего окружающего составляет лишь стартовую точку размышлений. Открытие фальшивой, фантомной природы советской реальности составляет основу сюжета первого крупного произведения Пелевина - повести "Омон Ра" (1992). Советский мир представляет собой концентрированное отражение постмодернистского восприятия реальности как совокупности более и менее убедительных фикций. Но убедительность абсурдных миражей всегда обеспечивается реальными и единственными жизнями конкретных людей, их болью, муками, трагедиями, которые для них самих совсем не фиктивны. Как отмечает Александр Генис: "Окружающий мир для Пелевина-это среда искусственных конструкций, где мы обречены вечно блуждать в напрасных поисках "сырой", изначальной действительности. Все эти миры не являются истинными, но и ложными их назвать нельзя, во всяком случае, до тех пор, пока в них кто-нибудь верит. Ведь каждая версия мира существует лишь в нашей душе, а психическая реальность не знает лжи". В лучшем на сегодняшний день романе "Чапаев и Пустота" (1996) Пелевин окончательно размывает границу между явью и сновидением. Герои перетекающих друг в друга фантасмагорий и сами не знают, какой из сюжетов с их участием это явь, а какой сон. Очередной русский мальчик, Петр Пустота, живущий по эй самой логике, к которой так трудно приходил Омон Ра, обнаруживает себя двух реальностях одновременно - в одной, которая им воспринимается как подлинная, он, петербургский поэт-модернист, что волей случая в 1918 - 1919 становится комиссаром у Чапаева. Правда, Чапаев, Анка, да и он сам, Петька - только внешне похожи на своих легендарных прототипов. В другой реальности, которая Петром воспринимается как сон, он - пациент психиатрической клиники, где его методами групповой терапии пытаются избавить от "ложной личности". Под руководством своего наставника, буддистского гуру и красного командира Василия Ивановича Чапаева, Петр постепенно догадывается, что собственно вопрос о том, где кончается иллюзия и начинается реальность, не имеет смысла, ибо все есть пустота и порождение пустоты. Главное, чему должен научиться Петр, - это "выписываться из больницы", или иначе говоря, познавать равенство всех "реальностей" как одинаково иллюзорных. Тема пустоты, конечно, представляет собой логическое - и предельное - развитие концепции симулятивного бытия. Однако для Пелевина сознание пустоты, а главное, осознание себя как пустоты дарует возможность небывалой философской свободы. Если "любая форма - это пустота", то и "пустота - это любая форма". Следовательно, "ты и есть абсолютно все, что только может быть, и каждый в силах создать собственную вселенную". Возможность реализации себя во множестве миров и отсутствие тягостной "прописки" в одном из них - так можно определить формулу постмодернистской свободы, по Пелевину - Чапаеву - Пустоте. В "Чапаеве" буддистская философия воссоздается с ощутимой иронией, как одна из возможных иллюзий. С отчетливой иронией Пелевин превращает Чапаева, почти цитатно перенесенного из фильма братьев Васильевых, в одно из воплощений Будды: эта "двуплановость" позволяет Чапаеву постоянно комически снижать собственные же философские выкладки. Популярные же анекдоты о Петьке и Чапаеве интерпретируются в этом контексте как древнекитайские коаны, загадочные притчи со множеством возможных ответов. Парадокс этого "воспитательного романа" в том, что центральным учением оказывается отсутствие и принципиальная невозможность "истинного" учения. Как говорит Чапаев, "свобода бывает только одна, когда ты свободен от всего, что строит ум. Эта свобода называется "не знаю". Главный герой следующего романа Пелевина " Gепегаtion П" (1999), "криэйтор" рекламных текстов и концепций Вавилен Татарский целиком и полностью принадлежит данной, т. е. сегодняшней реальности, и для того чтобы выйти за ее пределы, ему нужны стимуляторы, вроде мухоморов, дурного героина, ЛСД или, на худой конец, планшетки для общения с духами. Вавилен Татарский такая же вещь, такой же продукт, как и то, что он рекламирует. Роман " Gепегаtion П" рожден горестным открытием того факта, что принципиально индивидуальная стратегия свободы легко оборачивается тотальной манипуляцией ботвой: симулякры превращаются в реальность массово, в индустриальном порядке. " Gепегаtion П" - первый роман Пелевина о власти по преимуществу, где власть, осуществляемая посредством симулякров, оттесняет поиск свободы. Да и собственно, сама свобода оказывается таким же симулякром, вкачиваемым в мозги потребителя вместе с рекламой кроссовок.

Пелевин «Омон Ра». Открытие фальшивой, фантомной природы советской реальности составляет основу сюжета первого крупного произведения Пелевина - повести "Омон Ра " (1992). Парадокс этой повести состоит в том, что все, укорененное в знании героя, обладает высочайшим статусом реальности (так, скажем, всю полноту ощущений полета он пережил в детстве в детсадовском домике-самолетике), напротив же, все, претендующее на роль действительности, - фиктивно и абсурдно. Вся советская система направлена на поддержание этих фикций ценой героических усилий и человеческих жертв. Советский героизм, по Пелевину, звучит так - человек обязан стать героем. Затыкая людьми прорехи фиктивной реальности, утопический мир обязательно расчеловечивает своих жертв: Омон и его товарищи должны заменить собой части космической машины, образцовый советский герой Иван Трофимович Попадья заменяет собой зверей для охоты высоких партийных боссов (которые знают, в кого стреляют). Однако повесть Пелевина - это не только и даже не столько сатира на миражи советской утопии. Советский мир представляет собой концентрированное отражение постмодернистского восприятия реальности как совокупности более и менее убедительных фикций. Но Пелевин вносит в эту концепцию существенную поправку. Убедительность абсурдных миражей всегда обеспечивается реальными и единственными жизнями конкретных людей, их болью, муками, трагедиями, которые для них самих совсем не фиктивны. Писатель предлагает взглянуть на мир муляжей и обманов изнутри - глазами винтика, встроенного в машину социальных иллюзий. Главный герой этой повести с детства мечтает о полете в космос - полет воплощает для него идею альтернативной реальности, оправдывающей существование безнадежной повседневности (символ этой повседневности - невкусный комплексный обед из супа с макаронными звездочками, курицы с рисом и компота, который неотвязно сопровождает Омона всю его жизнь). Ради осуществления своей идеи свободы Омон добивается принятия в секретную Космическую школу КГБ, где выясняется, что вся советская программа, как и прочие технические достижения социализма, построена на колоссальном обмане (атомный взрыв в 1947 году был сымитирован одновременным вскакиванием всех заключенных ГУЛАГа, а автоматику в советских ракетах меняют люди). Омон, как и о погибшие товарищи, безжалостно использован и обманут - Луна, к которой так стремился и по которой, не разгибая спины, внутри железной кастрюли, 70 км гнал свой "луноход", - оказывается расположенной где-то в подземельях московского метро. Но, с другой стороны, даже убедившись в этом обмане и чудом избежав пуль преследователей, выбравшийся на поверхность он воспринимает мир в свете своей космической миссии: вагон метро становится луноходом, схема метрополитена прочитывается им как схема его лунной трассы. Как отмечает Александр Генис: "Окружающий мир для Пелевина-это реда искусственных конструкций, где мы обречены вечно блуждать в напрасных поисках "сырой", изначальной действительности. Все эти миры не являются истинными, но и ложными их назвать нельзя, во всяком случае, до тех пор, пока в них кто-нибудь верит. Ведь каждая версия мира существует лишь в нашей душе, а психическая реальность не знает лжи".

Монтаж общеизвестных истин, тронутых плесенью, рождает метафору повести “Омон Ра”. Не герой, а главное действующее лицо повести (использую терминологию автора, хотя Омону Кривомазову геройское звание подходит) мечтает стать лётчиком: “Не помню момента, когда я решил поступить в лётное училище. Не помню, наверное, потому, что это решение вызрело в душе у меня... задолго до окончания школы”.10 Нетрудно в советской мемуарной литературе найти подобные фразы-близнецы. Игра штампами продолжается. Лётное училище должно носить имя героя. Кто же не помнит “историю легендарного персонажа (выделено мной: у Пелевина Маресьев не герой, не человек, а именно персонаж), воспетого Борисом Полевым!.. Он, потеряв в бою обе ноги, не сдался, а встав на протезы, Икаром взмыл в небо бить фашистского гада”.11 Появление имени Маресьева логично. И так же логично появление в ритуале посвящения в курсанты операции по удалению нижних конечностей. Но логика появления этого ритуала – логика ироничной игры, в которую втягивают и читателя. И когда через несколько страниц в повести начинают бить короткими очередями пулемёты на стрельбище Пехотного училища имени Александра Матросова, нетрудно представить, через какое испытание пришлось пройти курсантам-матросовцам.

Штампы, клише, безусловные истины прошлого, такие сомнительные сейчас, рождают историю персонажа, уподобленного героям Космоса. Для Пелевина Омон Кривомазов больше чем персонаж или действующее лицо. Он знак. Во всяком случае писателю очень хотелось, чтобы это было так. Судьба Омона – быть водителем лунохода. И когда трагически открывается, что он никогда не летал на Луну и что луноход и не луноход вовсе, а нелепая конструкция на велосипедном ходу, ползающая по дну заброшенной шахты метро, жизнь Омона превращается в метафору жизни человека, осознающего иллюзорность своего существования. Выхода из лунохода не может быть. Отсюда – такое лёгкое превращение пространства вагона метро в знакомое пространство лунохода. Образ жизни Омона – это движение по красной линии к заранее известному концу. Безразлично, в чём он по ней движется: в кабине мнимого лунохода или в реальном вагоне метро. Пространство сознания оказалось легко захвачено иллюзорными целями, организовано вокруг ложного центра.

Изобилующая “красной” атрибутикой и весьма злым иронизированием по поводу недавних святынь повесть привлекает не этим. Её игровое пространство насыщено ощущением трагедии.

Последний роман Пелевина “Чапаев и пустота”, появившийся в 1996 году, наделал много шума, утвердив ранее робко высказываемое мнение о принадлежности пелевинских романов к массовой литературе. Что стало причиной шума? Успех романа был предрешён выбором главных действующих лиц. Ими стали легендарный Чапаев и его доблестный ординарец. Однако ожидание игрового коллажа из любимых анекдотов не оправдано. Пелевину в очередной раз тесно в рамках реальности. “Что может быть лучше, счастливее полностью управляемого, со всех сторон контролируемого сновидения!”12 – это замечание критик делает и в адрес романиста Пелевина. Писатель оправдывает ожидания. Оказалось, что “написать панорамное полотно без этакой придури, чертовщинки”13 невозможно.

Открыв первую страницу романа, узнаём, что “целью написания этого текста было не создание литературного текста”, отсюда “некоторая судорожность повествования”, а“фиксация механических циклов сознания с целью окончательного исцеления от так называемой внутренней жизни”.14 Понятно, что эта задача не может быть выполнена без проникновения на территорию сна. Заявлено жанровое определение текста: “особый взлёт свободной мысли”. И тут же поступает предложение расценивать это как шутку, то есть особый взлёт свободной мысли это и есть шутка. Автор лепит из слов фантомы и шутя заполняет ими пустоту повествования, отчего она не перестаёт оставаться пустотой. Неужели все вышезамеченное не отпугивает читателя? Не отпугивает. Мало того, интригует.

Пелевин не боится читательского непонимания. Не понял одно, поймёшь другое. Вспомним популярный в начале 80-х да и сейчас роман “имя розы” итальянского писателя и учёного, занимающегося семиотикой, Умберто Эко. Одни читали его как детектив, другие как философский или исторический роман, третьи наслаждались средневековой экзотикой, четвёртые ещё чем-нибудь. Но читали и читают многие. А некоторые читали даже “Заметки на полях”, впервые открывая для себя теоретические постулаты постмодернизма. Крайне сложный роман стал мировым бестселлером. Участь русского бестселлера может постичь и роман “Чапаев и Пустота”.

И снова Пелевин “обманывает” нас чёткой композицией. Чередование вчера и сегодня, прошлого и настоящего. В нечётных главах нас ждёт 1918 год, а в чётных время наше. Но оказывается, нет смысла делить время на прошедшее и настоящее, как это заявлено в композиции. Оба времени сосуществуют на территории сна, в бредовом сознании одного из главных действующих лиц, Петра Пустоты. Пелевин пытается заново представить прошлое, открыв его в настоящее, и наоборот. Он смешивает их в хаотичном пространстве безумия, и только авторская ирония различает временные пласты. Нет нужды искать на территории сна и историческую правду.

“Чапаев и Пустота”, с постмодернистской точки зрения, наименее "правильно" игровой из пелевенских романов, хотя наличие игры в сюжете, в создании образного ряда, в выборе персонажей, в их действиях, в языке романа очевидно. “Испортил игру” сам писатель, изменив своей привычке не появляться на страницах своих романов. Мысль о том, что под масками персонажей скрывается сам автор, редко приходит к читающим “Жизнь насекомых” или “Омон Ра”. “Трусливый постмодернист” Пелевин не оказывается “постмодернистом в законе”. Игра, которая, казалось бы, затевалась с целью игры, перешагнула эти рамки. Реальность, подвергавшаяся сомнению с помощью игры, вдруг дала о себе знать через незыблемые для писателя нравственные категории, среди которых не последнее место занимает красота.

Всё это позволяет заметить, что жюри Букеровской премии – 97, объясняя отсутствие романа “Чапаев и Пустота” в списке финалистов и ссылаясь при этом на “немодность”, несовременность постмодернизма, мечтая о наличии целостных образов, психологизма и глубоких переживаний описываемых событий15, поторопилось поставить прозу Пелевина в рамки постмодернизма. От “Жизни насекомых” к роману “Чапаев и Пустота” он движется по пути игровой прозы, не приспосабливаясь к вкусам массового читателя, но и не открещиваясь от них, не пугая заведомой сложностью повествования, интригуя незавершённостью своих действующих лиц и своей собственной таинственностью.

Характер игры в пелевинских текстах действительно соответствует постмодернистской модели игры, в которой невозможно разграничить "игровое" и "серьёзное", которая идёт без правил, но управляется парадоксальной логикой иронии, которая, наконец, претендует стать основой целостности и не заканчивается никогда. Отсюда, кстати, пристрастие Пелевина к открытым финалам, в перспективе которых возможен хеппи-энд, “самое хорошее, что только может быть в литературе и в жизни”.16

Современная. В 1950-1960-е годы в области литературной критики и науки работали...

Литературный процесс вообще

Термин возник в конце 20х, но понятие было и раньше (в критике сер 19 в). 1946, Белинский «Взгляд на русс литру» - описал, систематизировал особенности и закономерности развития литры. ЛП – историческое существование литры, её функционирование и эволюция как в определённую эпоху, так и на протяжении всей истории науки. В конце 20х ЛП исследовал Пинянов. В 1927 статья о лит эволюции. Говорил об эволюции лит ряда. Разработал систему исследования ЛП. Настаивал, что нельзя исследовать только главных авторов – авторов-генералов. Надо изучать всё, даже массовую литру. ЛП включает: читатель, писатель, критик. Термин ЛП сейчас себя изжил. Постмодернизм нарушил причинно-следственные связи. Полный хаос. Свойство литры 20 в – многоуровневость.

80е, Лотман: ЛП – некая сис-ма, включающая все написанные в данный период худ тексты в их восприятии читателем и критиком.

Теория литры. Её задачи:

1) Выделить некие значимые временные промежутки, кот. будут обладать некой общностью проявление, т.е. периодизация.

2) Выявить содержательное разнообразие внутри периода.

3) Понять, как взаимодействуют первостепенные и второстепенные явления внутри периода.

Жанр. В 20-70е соц реализм, с конца 70х постмодернизм. Русская литра не знала эпохи модерна. 4 тематических группы в 1ый период. Главное – полит интерес. 2ой период: задача – уничтожение предыдущей литры, сис-мы жанров (роман-сон, роман-музей). Генис в 70е сказал, что нельзя к современной литре применять обычные классические методы.

Конец 20 века – слои литры, меняется тип читателя и писателя. К 20 в критик независим, т.к. не умели критиковать поэзию (а её было больше всего). Почти не было критики. Затем гос цензура – критик не нужен. Сейчас место критика заняла реклама. Критик Липовецкий: литра эпилога, плохая проза. Две тенденции (иногда мирно существуют, иногда борются): критический реализм (ориент. на прошлое) и натурализм. Нетрадиционализм. Модернисты. Текст меняется, теряет стабильность. Меняется тип героя – черты вялы, угрюм, раздражён, не хочет жить, раним, наследник Обломова, ничего не хочет, слаб, беззащитен, маленький человек, обрюзгщее тело.

Современный литературный процесс как теоретико-литературное понятие. Периодизация и основные течения современной литературы.

Начало на рубеже 16-17 вв. Качественные изменения происходят в литре. Переход от литры старого времени к литре нового. Не устрачивает поступательного движения. Ускоряется процесс. Две стадьи:

a) Фаза, исторически сложившаяся (1630е-1980е)

b) Фаза, находящаяся в становлении (1980е – наст время)

Изучают методами: 1. По векам. 2. По историко-художественной парадигме (лит метод). 3. По течениям, направлениям, движениям, школам. Лит направление – ведущая линия в развитии литры (романтизм, реализм). Лит течение – более конкретные хронологические рамки (футуризм, акмеизм, символизм), живут не более 30 лет. Лит движение – в конце периода существования основного направления. Возникает в противовес. Противопоставляет, разрушает основное нап-ие. Лит школа – идейно близкие авторы, или также в противовес. Так же может возникнуть из последователей автора.

Две тенденции, кот сменяют друг друга:

1) Объективная (социум, история, философия): античность, возрождение, классицизм, реализм.

2) Субъективная (личное миропонимание):средневековье, барокко, романтизм, модернизм и постмодернизм.

20 век: реализм и модернизм (постмодернизм). В русской литре – соц реализм и постмодернизм. ПМ в русс литре, являясь субъективной тенденцией, стремится стать объективной. Реализм 20 в не имеет связи с прошлой литрой. Яркие модернистские традиции. Реализм 20 в – уже лит метод, приём, а не направление. Он объединяет произ-я, в кот. главенствует изображение человека в причинно следственных связях человека с обществом и природой, а худ письмо остаётся верным и жизнеподобным.

В 20 в появляется понятие «модернистский реализм». Вся литра делится на 2 группы: реалистическая и нереалистическая. Модернизм=новое искусство (Джойс). Авангардизм (20е-50е), ПМ (60е-90е) призывали отказаться от старых форм. Жанр романа в 20 в уже умер. Модернизм стоит рассматривать в 2ух направления: хронологическое и объектно-содержательное. Родоначальник модернизма Шарль Бодлер (19в). Противопоставляет своё творчество твор-ву романтиков. Говорит об идеале (идеал любви, человека, жизни). Невозможность существование этого идеала в совр жизни, поэтому пишет об ужасах нашей жизни, о том, какая она плохая. Эстетизм (абсолютная красота) – Уальд.

Символизм (рубеж 19-20 вв) – Ибсен, Чехов. Символ – знак, отмечающий существование некоего объекта, при этом сам объект мы познать не можем, а только его символ. Символизм объясняет необходимость существования двоемирия. Один мир – мир сущностей, объектов, объективностей. Другой – мир символов. Рембо, Верлен, Метерлинк (театр абсурда), Брюсов, Мережковский, Блок, Белый.

Лицо России особенно индивидуально,

ибо восприимчиво не только к чужому, но и к своему.

Д. Лихачёв

Развитие современной русской литературы – живой и стремительно развивающийся процесс, каждое художественное произведение в котором является частью быстро меняющейся картины. Вместе с тем в литературе происходит создание художественных миров, отмеченных яркой индивидуальностью, определяемых и энергией художественного творчества, и разнообразием эстетических принципов.

Современная русская литература – это литература, которая появилась в нашей стране на русском языке, начиная со второй половины 80-х годов до настоящего времени. В ней отчётливо видны те процессы, которые определили её развитие в 80-е годы, 90-900 годы и, так называемые «нулевые», т. е. после 2000 года.

Следуя хронологии, в развитии современной литературы могут быть выделены такие периоды, как литература 1980-90 годов, литература 1990-2000 годов и литература после 2000 года.

1980-90е годы войдут в историю русской литературы как период смены эстетических, идеологических, нравственных парадигм. В это же время произошла полная смена культурного кода, состоялось тотальное изменение самой литературы, роли писателя, типа читателя (Н. Иванова).

Последнее десятилетие с 2000г ., так называемые «нулевые» годы, стало средоточием многих общих динамических тенденций: были подведены итоги столетия, усилилось противостояние культур, произошло нарастание новых качеств в различных сферах искусства. В частности в литературе наметились тенденции, связанные с переосмыслением литературного наследия.

Не все тенденции, происходящие в современной литературе, могут быть точно обозначены, так как с течением времени многие процессы продолжают видоизменяться. Безусловно, что многое, из того, что происходит в ней, часто имеет полярные мнения среди литературоведов.

В связи со сменойэстетических, идеологических, нравственных парадигм, произошедших в 1980-900-е годы, радикально поменялись взгляды на роль литературы в обществе. Россия XIX и XX веков была литературоцентристской страной: литература брала на себя многочисленные функции, в том числе она отражала философские поиски смысла жизни, формировала мировоззрение и несла воспитательную функцию, при этом оставаясь беллетристикой. В настоящее время литература не играет ту роль, которую она выполняла прежде. Произошло отделение литературы от государства, минимализировалась политическая востребованность современной русской литературы.

На развитие современного литературного процесса большое влияние оказали эстетические идеи русских философов Серебряного века. Идеи карнавализации в искусстве и роль диалога. М.М, Бахтина, новая волна интересак Ю.Лотману, Аверинцеву, психоанлитические, экзистенциалитские, феноменологические, герменевтические теории оказали большое влияние на художественную практику и литературоведение. В конце 80-х вышли тексты философов К. Свасьяна, В. Малахова, М. Рыклина, В Махлина, филологов С.Зенкина, М.Эпштейна, А. Эткинда, Т. Венидиктовой, критиков и теоретиков К. Кобрина, В. Курицына, А.Скидана.

Русская классика в связи с трансформацией критериев оценок (как это и происходит в эпоху глобальных перемен) подверглась переоценке. В критике и литературе неоднократно предпринимались попытки по развенчанию кумиров, роли их произведений, подвергалось сомнению всё их литературное наследие.

Часто, следуя тенденции, начатой ещё В.В. Набоковым в романе «Дар», в котором он развенчивал и едко высмеивал недавних властителей умов Н.Г.Чернышевского и Н.А.Добролюбова, современные авторы продолжают её и в отношении ко всему классическому наследию. Нередко в современной литературе обращение к классической литературе носит пародийный харарктер, и по отноршению к автору и по отношению к произведнию (пастиш). Так, Б.Акунин в пьесе «Чайка» иронически обыгрывает сюжет чеховской пьесы. (интетертекстемы)

Вместе с тем, наряду с расстрельным отношением к русской литературе и её наследию, предпринимаются попытки защитить её. Безусловно, классическое наследство, вписанное в хронологическое пространство между А.Пушкиным и А.Чеховым, по-прежнему остаётся источником, из которго современная литература черпает образы, сюжеты, часто вступая в игру с устойчивыми мифологемами. Продолжают развивать лучшие традиции русской литературы писатели – реалисты.

Писатели - реалисты

90 – годы подвергли реализм серьёзному испытанию, посягнув на его господствующие позиции, хотя реалистические традиции продолжают развивать Сергей Залыгин, Фазиль Искандер, Александр Солженицын, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Владимир Крупин, Владимир Войнович, Владимир Маканин, Даниил Гранин, А.Азольский, Б. Екимов, В. Личутин. Творчество этих писателей развивалось в разных условиях: одни жили и творили в условиях зарубежья (А. Солженицын, В. Войнович, В. Аксёнов), другие безвыездно жили в России. Поэтому анализ их творчества рассматривается в разных главах данной работы.

Особое место в литературе принадлежит писателям, которые обращаются к духовно – нравственным истокам человеческой души. Среди них творчество В. Распутина, принадлежит к исповедальной литературе, В. Астафьева, писателя, наделённого даром обращаться к самым злободневным моментам современности.

Национально-почвенническая традиция 1960 – 70 –х годов, которая связана с творчеством писателей - деревенщиков В.Шукшина, В Распутина, В. Белова в современной литературе продолжили Владимир Личутин, Евгений Попов , Б. Екимов.

Вместе с темписатели - реалисты ищут способы обновления поэтики, пытаясь разобраться в многобразии отношений между человеком и миром. Продолжая и развивая традиции великой русской литературы, писатели этого направления исследуют социально-психологические и нравственные проблемы нашего времени. Их по – прежнему продолжают волновать такие проблемы, как взаимоотношения человека и времени, человека и общества. В неблагополучном мире они ищут ту основу, которая могла бы противостоять хаосу. Они не отрицают наличие смысла бытия, но ставят вопрос о том, что собой представляет реальность, что делает человеческую жизнь осмысленной.

В литературоведении появилось понятие «другая проза», «новая волна», «альтернативная литература», которыми обозначают произведения авоторов, чть произведения появились в начале 80- х годов, эти писатели, разоблачая миф о человеке – преобразователе, творце своего счастья, показывют, что человек – это – песчинка, брошенная в водоворот истории.

Создатели «другой прозы» изображают мир социально сдвинутых характеров, на фоне грубой и жестокой действительности, идея поразумевается. Так как авторская позиция замаскмрована, то создаётся иллюзия надмирности. Она до известной степени порывает цепочку «автор – читатель». Произведения « другой прозы» мрачны, пессимистичны. В ней выделяют три течения: историческое, натуральное и иронический авангрд.

Натуральное течение «генетически» восходит к жанру физиологического очерка с его откровенным детальным изображением негативных сторон жизни, интересом к «дну общества».

Художественное освоение мира писателями часто происходит под лозунгом постмодернизма: мир как хаос. Эти тенденции, характеризующиеся включением эстетики постмодернизма, обозначаются терминами: «новый реализм», или «неореализм», «трансметареализм». Под пристальным вниманием писателей – неореалистов оказывается душа человека, и сквозная тема русской литературы тема «маленького» человека в их творчестве приобретает особое значение, так как она сложна и загадочна не менее, чем глобальные изменения эпохи. Под знаком нового реализма рассматриваются произведения А.Варламова, Руслана Киреева, Михаила Варфоломеева, Леонида Бородина, Бориса Екимова.

Бесспорный факт, отечественную литературу заметно обогатила творческая активность российских писательниц. ПроизведенияЛюдмилы Петрушевской, Людмилы Улицкой, Марины Палей, Ольги Славниковой, Татьяны Толстой, Дины Рубиной, В. Токаревой часто оказываются в зоне притяжения к традициям русской литературы, и в них заметно влияние эстетики Серебряного века. В произведениях писателей – женщин звучит голос в защиту вечных ценностей, добра, красоты, прославляется милосердие. У каждой пистельницы свой почерк, своё мировидение. И герои их произведений живут в этом, полном трагических испытаний, часто уродливом мире, но свет веры в человека и его нетленную сущность воскрешающие традиции большой литературы сближает их произведения с лучшими образцами русской литературы.

Гоголевская поэтика, отразившая гротескно-фантастическую линию,т.е. двоемирия, освещаемого солнцем Божественного промысла, получила продолжение в русской литературе XX в творчестве М.А.Булгакова. Продолжателем мистического реализма в современной литературе критики по праву считают Владимира Орлова.

В 80 -е годы с началом перестройки, главнейшим принципом которой была объявлена гласность, и потеплением отношений с Западом, в литературу хлынул поток «возвращённой литературы», важнейщей частью которой была литература Зарубежья . Поле русской литературы вобрало в себя островки и материки отечественной литературы, разбросанной по всему миру. Эмиграция первой, второй и третьей волн создали такие центры русской эмиграции, как «Русский Берлин», «Русский Париж», «Русская Прага», «Русская Америка», «Русский Восток». Это были писатели, которые продолжали творчески работать вдали от своей родины.

Термин Литература Зарубежья – это целый материк, который пришлось осваивать отечественным читателям, критикам, литературоведам. Прежде всего, необходимо было решить вопрос о том, русская литература и литература Зарубежья - это одна или две литературы. То есть литература Зарубежья является замкнутой системой или это «временно отведённый в строну поток общерусской литературы, который – придёт время– вольётся в общее русло этой литературы» (Г.П. Струве).

Развернувшаяся по этому вопросу дискуссия на страницах журнала «Иностранная литература», в «Литературной газете» выявила противоположные точки зрения. Известный писатель Саша Соколов считал, что системы нет, а есть ряд разобщённых писателей. Иного мнения придерживался С. Довлатов, который отмечал: «Русская литература едина и неделима, поскольку единым и неделимым остаётся наш родной язык… Строго говоря, каждый живёт из нас не в Москве или Нью – Йорке, а в языке и в истории».

Российскому читателю стали доступны произведения русских писателей, чьи произведения издавались за рубежом. Начиная с творчества В. Набокова, А. Солженицына, Б Пастернака, у читателя появилась возможность познакомиться в творчеством целой плеяды талантливых писателей: В. Войновича, С. Довлатова, В. Аксёнова, Э Лимонова. и др. (4 глава) Отечественная литература обогатилась за счёт возвращения «потаённой литературы», отринутой советской цензурой. Романы Платонова, антиутопия Е.Замятина, романы М.Булгакова, Б.Пастернака. «Доктор Живаго», А.Ахматова « Поэма без героя», « Реквием».

Если в 80-90-е годы шло освоение этого обширного материка, именуемого литературой русского Зарубежья или «литературой русского рассеяния» с его неповторимой эстетикой, то в последующие годы («нулевые») можно наблюдать влияние литературы Зарубежья на литературу метрополии.

Полная реабилитация запрещённых авторов шла об руку с публикацией их текстов. Эта чаще всего была литературой андерграунда. Реанимированы такие направления, которые находились за пределами официальной литературы и считались андеграундом, и издавались они Самиздатом: это постмодернизм, сюрреализм, метареализм, соц-арт, концептаулизм. Это « Лианозовский» кружок….

Если верить В.Ерофееву, то «новая русская литература засомневалась во всём без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве. Её скептицизм – это двойная реакция на данную русскую действительность и чрезмерный морализм русской культуры», поэтому в ней проглядывают черты «спасительного цинизма» (Довлатов).

Русская литература приобретала самодостаточность, освобождаясь от роли составляющего элемента советской идеологии. С одной стороны, исчерпанность традиционных типов художественности привела с отказу от такого принципа как отражение действительности; с другой, - по словам А. Немзера, литература носила «компенсаторный характер», надо было «догонять, возвращать, ликвидировать лакуны, встраиваться в мировой контекст». Поиск новых форм, соответствующих новой реальности, усвоение уроков писателей – эмигрантов, освоение опыта мировой литературы привела отечественную литературу к постмодернизму.

Постмодернизм в отечественной литературе вышел из литературного андерграунда уже сложившимся эстетическим направлением.

Но к концу 90 - х годов идущие эксперименты в неолиберальной политике и неомодернисткие в литературе оказались фактически исчерпанными. Терялось доверие к западной рыночной модели, происходило отчуждение масс от политики, переполненной пёстрыми образами, слоганами, не обеспеченными реальной политичесой силой. Параллельно возникновению множественных партий шло размножение литератрных групп и группировок. Неолиберальным экспериментам в политике и экономике соответствовал интерес к неомодернистским эксперментам в литературе.

Литературоведы отмечают, что в литературном процессе, наряду с активностью постмодернизма, проявляются такие направления, как авангард и поставангард, модерн и сюрреализм, импрессионизм, неосентиментализм, метареализм, соц-арт, концептуализм. Рейтинг читательских интересов выдвинул на первые места постмодернистическое творчество.

Творец постмодернистической поэтики Вик. Ерофеев писал: «Современная литература засомневалась во всем без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости». Неомоденисткая литератра ориентировалась на Запад: на славитсов, на грантодателей, на осевших на Западе русских литераторов, это в известной мере способствовало отвращению от литератры с текстами – фантомами, текстами – симулякрами и той части литертары, которая пыталась встроиться в новый контекст через перфомансную деятельнсть (Д Пригов).(перфоманс – представление)

Литература перестала быть рупором общественных идей и воспитателя человеческих душ. Места положительных героев заняли убийцы, алкоголики. и т.д. Застой обернулся вседозволенностью, учительская миссия литературы была смыта этой волной.

В современной литературе мы можем найти патологию и насилие, о чём свидетельствуют названич произведений Вик. Ерофеева: «Жизнь с идиотом», «Исповедь икрофола», «Приспущенный оргазм столетия». Мы находим спасительный цинизм впроизведениях С. Довлатова, виртуозый беспредел у Э.Лимонова, «чернухи» в её различных вариантах (Петрушевкая. Валерия Нарбикова, Нина Садур).

Сказ – форма эпического повествования, основанная на имитации речевой манеры обособленного от автора персонажа - рассказчика; лексически, синтаксически, интонационно ориентированного на устную речь.

Литература второго тысячелетия

90-е годы были «утешением философией», «нулевые» - «утешением литературой».

«Нулевые» назревают, по мнению ряда критиков (Абдуллаев), где- то в 98-99 годах, и это связывают с такими политическими событиями, как августовский кризис 1998 года, бомбардировка Белграда, взрывами в Москве, что стало водоразделом, послужившим началом «неоконсервативного поворота», после которого могут быть рассмотрены многие события последующих поколений.

Ситуация в двадцать первом веке характеризуется тем, что в политике происходит переход от неолиберальной модели к неоконсервативной. с выстраиванием «вертикали власти», восстановлением связи Москвы с регионами. В литературе происходит исчезновение новых групп, течений, объединений, размывание границ между существующими. Увеличивается число авторов из регионов, что объясняется усталостью от московского текста, а с другой - появлением новых поэтических сил в глубинке, вырвавшихся из провинциального гетто. В литературе происходит нарастание гражданских мотивов в поэзии, «политизация прозы «нулевых» - с её военной темой антиутопиями, и « новым реализмом» (Абдуллаев.182).

Концепция мира в искусстве порождает новую концепцию личности. Разновидность социального поведения как равнодушие, за которым таится страх, куда идёт человечество. Обычный человек, его судьба и его «трагическое чувство жизни» (де Унамуно) сменяет традиционного героя. Вместе с трагическим в сферу человеческой жизни входит смех. По словам А.М. Зверева « в литературе происходило расширение области смешного». Невиданное сближение трагического и комического воспринимается как веяние времени.

Для романов «нулевых» харрактерна «линия субъектизации», писатель пишет не с точки зрения целого, а оттлкивается от целого (Мария Ремизова). По мнению Натальи Ивановой в современной литературе «тексты подменяются общественной позицией».

Жанровые формы

Современная литература харарктеризуется всплеском развития и интереса читателей к жанру детектива. Осросюжетные ретро – дективы Б. Акунина, иронические детективы Д. Донцовой, психологические детективы Марининой – неотъемлемая составляющая современной литературы.

Многозначная реальность сопротивляется стремлению воплотить её в одномерную жанровую структуру. Жанровая система сохранияет «память жанра» и воля автора соотносится сшироким спектром возможностей. Можно назвать трансформациями изменения в структуре жанра, когда один или несколько элементов жанровой модеди оказывается менее устойчивым.

В результате объединения нескольких жанровых моделей возникают синтетические жанры: роман – сказка («Белка» А. Кима»,повесть-эссе(« Смотрение тайн, или Последнийрыцарь розы» Л. Бежин), роман – мистерия («Сбор грибов под музыку Баха» А. Кима), роман – житие («Дурочка» С. Василенко), роман – хроника (« Дело моего отца» К. Икрамова), роман – притча («Отец – лес» А. Кима) .

Современная драматургия

На смену драматургии, тяготеющей к социальной проблематике, во второй половине XX века пришла драматургия, которая тяготеет к решению вечных, непреходящих истин. Предперестроечную драматургию называли «поствампиловской», так как драматурги через испытание героя бытом сигнализировали о неблагополучии в обществе. Появились пьсы, герои которых были людьми «дна». Зазвучали темы, ранее закрытые для обсуждения.

После перестройки изменилась тематика драматургических произведний. Конфликты стали жёстче, непримиримее, в них отсутствут какая либо нравоучительность. Композиция отличается бессюжетностью и подчас алогичностью, т.е. отсутствием логической связи между композиционными элементами, и даже абсурдизмом. Для выражения новой эстетики потребовались новые языковые средства. Язык современной драматургии стал более метафоричным, с одной стороны, с другой, - он тяготеет к разговорному языку.

Целый этап в развитии драматургии связан с творчестовм Л. Петрушевской (1938). Как драматург она выступила в 70-е годы. Она была членом студии известного драматурга А. Арбузова. По её призннаию она начала писать дровольно поздно, её художественным ориентром стала драматургия А. Вампилова. Уже в 80-е годы её драматургию называли « поствампиловской». Возрождает в русской драматургии традиции критического романтизма, соединяя их с традициями игровой литературы, использует элементы абсурда. Испытывает тяготение к жанру сценки, анекдота.

Написанная в начале 80 – х годов пьеса «Три девушки в голубом» стала культурным событияем. Она является парафразом Чеховской пьесы « Три сестры» . Действие происходит вконце 70 – х годов на подмосковной даче, которую в долг снимают три троюродные сесетры. Дача ветхая, без всяки худобств, со щелями в полу. Сёстры ссотрятся, дети болеют, а в Москве живёт мать, которая пилит дочерей. В центре оказываетсясудьба Ирины, которая оставляет сынишку Павлика на мать, и отправляется на юг с женатым кавалером. А дальше на героиню сваливаются бесконечные испытания. К жениху приехала жена с дочерью, и он даёт Ирине отставку. Из Москвы она получает известие о том, что мать больна самой страшной болезнью. У Ирины нет денег, чтобы уехать с юга, у бывшего возлюбленного она проситьне желает. «Надрыв на чистом воздухе курорта» заставляет вспомнить Достоевского. Подобно его героиням, Ирина прошла путь через страндания к покаянию и очищению.

Петрушевская подвергла сомнению незыблемость устоев, которые декларировались как общепризнанные и казалось, что на их незыблемости держится жизнь. Петрушевская показывает своих героев, людьми, вынужденными решать трудные вопросы, связаные с выживанием. Часто её герои существуют в неблагополучной социальной среде. И сами герои бывают подвержены странным, немотивированным поступкам, и свои проступки они совершают словно бы в беспамятстве, подчиняясь внутренним импульсам. Герой пьесы «Свидание» (1992) молодой человек, который в припадке злобы убил пятерых человек. Наказание следует извне: его посадили втюрьму, но в пьесе нет ни самонаказания, ни самоосуждения. Она создаёт одноактные пьесы « «Что делать?»(1993), «Опять двадцать пять»(1993), « Мужская зона» (1994).

В пьесе «Мужская зона» Петрушевская разворачивает метафору зоны, которая предстаёт как лагерная зона, то есть изоляция от всего мира, где нет не может быть свободы. Здесь пребывают Гитлер и Энштейн, здесь оказывается Бетховен. Но это не реальные люди, а имиджи известных людей, которые существуют как стереотипы массового сознания. Все образы известных персонажей соотносятся с трагедией Шекспира «Ромео и Джульетта», спектакль, в котором принимат участие персонажи. Причём даже женские роли играют мужчины, что придаёт пьесе комический эффект.

Драматургия Александра Галина (1937) тяготеет к философскому осмыслению жизни и исполнена размышлениями о месте человека в этом мире. Его художественная манера далека от жесткой оценки человека. Галин автор пьес «Стена», «Дыра», «Звёзды на утреннем небе», «Тамада», « Чешское фото». Автор не обличает, а скорее сострадает героям, живущим в мире, где не может состояться любовь, счастье, успех. Например, в пьесе «Чешское фото» не только сострадание вызывает у автора герой –неудачник Лев Зудин, проведший молодость в тюрьме за публикацию смелой фотографии в журнале. Он верит, что не всё в жизни обман, « ради чего – то мы живём». А. Галин далёк от осуждения и преуспевающего фотографа Павла Раздорского, который, испугавшись ответственности за опубликованную смелую фотографию актрисы, бежал из Саратова в Москву. Название «Чешское фото» - это не только название журнала, в котором оказлось опубликованным смелое по тем временам фото актрисы Светланы Кушаковой, но и символ молодости, дружбы, любви, прфессионального успеха и поражения.

Драматургические произведения Нины Садур (1950) пронизаны «не мрачным, а скорее трагичным» мировосприятием» (А. Солнцева). Ученица знаменитого русского драматурга Виктора Розова, она вошла в драматургию в 1982 году пьесой « Чудная баба», позже ей была написана пьса « Панночка» ,в котором сюжет повести « Вий трактуется по – своему.

Произведения Николая Владимировича Коляды (1957) будоражат

театральный мир. Причина, по мнению исследователя творчества Н. Коляды Н.Лейдермана заключается в том, что «драматург старается добраться до сути тех конфликтов, которые сотрясают этот мир». Он автор таких пьес, как «Мурлин Мурло», « Рогатка», «Шерочка с машерочкой», «Полонез Огинского», «Персидская сирень», « Корабль дураков».

В пьесе «Канотье» (1992) автор вновь обращается к конфликту между поколениями, но его взгляд далёк от традиционного. Если близкие люди любят, уважают, между ними есть взаимопонимание, то любые противоречия можно преодолеть. Драматург возвращается к первоначальному смыслу слова « поколение». По- ко- лен- ия – это колена рода людского, суставы единого целого, вырастающие друг из друга, передающие эстафету жизни». Не случайно в пьесе значительное место занимает тема смерти. Смерть « везде. Справиться с ней очень сложно». И в этой войне можно победить, только объединившись отцу и сыну. Поэтому слова Б. Окуджавы « возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Виктор, неродной отец восемнадцатилетнего Александра, сына своей бывшей жены, он из поколения идеалистов, он ценитель хороших книг, спектаклей. Для него жизненные блага так и не стали определяющими его жизнь. Александр бунтует против поколения отцов и обвиняет их в покорности, в готовности принимать любую ложь и обман. «Ворьё. Демагоги. Из-за вас дышать невозможно. Вы превратили мир в ад». Для Виктора важным оказываются не обвинения Александра, а его душевное состояние. Чувство вины рождает тревогу за юношу, и стена отчуждения начинает рушиться. Между неродным отцом и озлобленным молодым человеком начинает устанавливаться взаимопонимание. И оказываетяся, что они духовно родственные люди. Автор ставит вопрос, какое родство важнее. Александр от родной матери возвращается в дом, где он нашёл внутренне близкого ему человека.

Пьесы Евгения Гришковца (1967) называют «провокационными». В его пьесах герои говорят на том языке, на котором горят те, кто приходит в театр. Они пронизаны юмором. За пьесу «Как я съел собаку» он получил две театральные премии.

Таким образом, современная драматургия создаёт новые модели художественного изображения действительности, исключая какую – либо нравоучительносность и ищет новые средства для изображения сложного противоречивого мира и человека в нём.

Современная поэзия

Современная эссеистика

Жанр эссе (с франц. попытка, проба, опыт, очерк), так называется прозаическое произведение небольшого объёма, свободной композиции, выражающее индивидуальные впечатления и соображения по какому-либо поводу. Высказываемые мысли не претендуют на исчерпывающую трактовку. Это один из жанров литературы, который развивается более четырёхсот лет. Начало этому жанру было положено французским философом-гуманистом Мишелем Монтенем, хотя истоки жанра усматривают уже в античных и средневековых текстах, например, «Диалоги» Платона, «Морали» Плутарха. Образцы эссеистического стиля могут быть найдены в русской литературе, например «Философические письма П.Я. Чаадаева, Ф.М. Достоевского « Дневник писателя».

В XX веке эссистика выходит за пределы одного жанра, захватывая все роды и жанры словесности, притягивая к себе разных по писателей; к ней обращались А. Соженицын, В. Пьецух, П. Вайль. и др.

Эссеистика по-прежнему обозначает опыт, поставленный на способности человека к самоанализу Характерными признаками эссеистики являются свобода композиции, которая представляет собой монтаж различного материала, строящийся по ассоциации. Исторические события могут излагаться в беспорядке, описания могут включать общие рассуждения, они представляют собой субъективные оценки и факты личного жизненного опыта. Такое построение отражает свободу мыслительного рисунка. Граница между эссеистикой и другими жанрами размыта. М. Эпштейн отмечал: «Этот жанр, который держится своей принципиальной внежанровостью. Стоит ему обрести полную откровенность, чистосердечность интимных излияний - и он превращается в исповедь или дневник. Стоит увлечься логикой рассуждения, процессом порождения мысли – перед нами статья или трактат, стоит впасть в повествовательную манеру, изображение событий,развивающихся по законам сюжета – и невольно возникает новелла, рассказ, повесть» [Эпштейн М. Бог деталей: Эссеистика 1977-1988.- М:Издание Р. Элинина, 1998.- С 23].