Андрей Платонов (настоящее имя Андрей Платонович Климентов ) (1899-1951) - русский советский писатель, прозаик, один из наиболее самобытных по стилю русских литераторов первой половины XX века.
Андрей родился 28 (16) августа 1899 года в Воронеже, в семье железнодорожного слесаря Платона Фирсовича Климентова. Однако традиционно его день рождения принято отмечать 1 сентября.
Андрей Климентов учился в церковноприходской школе, затем в городском училище. В возрасте 15 лет (по некоторым данным, уже в 13 лет) начал работать, чтобы поддержать семью. По словам Платонова: "У нас семья была... 10 человек, а я старший сын - один работник, кроме отца. Отец же... не мог кормить такую орду". «Жизнь сразу превратила меня из ребенка во взрослого человека, лишая юности».
До 1917 года он сменил несколько профессий: был подсобным рабочим, литейщиком, слесарем и т.п., о чем написал в ранних рассказах "Очередной" (1918) и "Серега и я" (1921).
Участвовал в гражданской войне в качестве фронтового корреспондента. С 1918 года он публиковал свои произведения, сотрудничая с несколькими газетами как поэт, публицист и критик. В 1920 годах сменил свою фамилию с Климентов на Платонов (псевдоним образован от имени отца писателя), а также вступил в РКП(б), но уже через год по собственному желанию вышел из партии.
В 1921 году вышла его первая публицистическая книга "Электрификация", а в 1922 - книга стихов "Голубая глубина". В 1924 году он оканчивает политехникум и начинает работать мелиоратором и электротехником.
В 1926 году Платонов был отозван на работу в Москву в Наркомзем. Был направлен на инженерно-административную работу в Тамбов. В том же году были написаны «Епифанские шлюзы», «Эфирный тракт», «Город Градов» , принёсшие ему известность. Платонов переехал в Москву, став профессиональным литератором.
Постепенно отношение Платонова к революционным преобразованиям меняется до их непринятия. Его проза ("Город Градов", "Усомнившийся Макар" и др.) часто вызвала неприятие критики. В 1929 году получил резко отрицательную оценку А.М. Горького и был запрещён к печати роман Платонова "Чевенгур" . В 1931 году опубликованное произведение «Впрок» вызвало резкое осуждение А. А. Фадеева и И. В. Сталина. После этого Платонова практически перестают печатать. Повести "Котлован", "Ювенильное море" , роман "Чевенгур" смогли увидеть свет только в конце 1980-х годов и получили мировое признание.
В 1931-1935 годах Андрей Платонов работает инженером в Наркомате тяжелой промышленности, но продолжает писать (пьеса "Высокое напряжение" , повесть "Ювенильное море" ). В 1934 году писатель вместе с группой коллег едет в Туркмению. После этой поездки появились повесть "Джан" , рассказ "Такыр" , статья "О первой социалистической трагедии" и др.
В 1936-1941 годах Платонов выступает в печати в основном в качестве литературного критика. Под разными псевдонимами он печатается в журналах "Литературный критик", "Литературное обозрение" и др. Работает над романом "Путешествие из Москвы в Петербург" (рукопись его была утеряна в начале войны), пишет детские пьесы "Избушка бабушки", "Добрый Тит", "Неродная дочь" .
В 1937 году была издана его повесть «Река Потудань» . В мае этого же года арестован его 15-летний сын Платон, вернувшийся после хлопот друзей Платонова из заключения осенью 1940 года неизлечимо больным туберкулёзом. В январе 1943 года он умер.
С началом Великой Отечественной войны писатель с семьей эвакуируется в Уфу, где выходит сборник его военных рассказов "Под небесами Родины" . В 1942 году он добровольцем уходит на фронт рядовым, но вскоре становится военным журналистом, фронтовым корреспондентом "Красной звезды". Несмотря на заболевание туберкулёзом Платонов не оставляет службу вплоть до 1946 года. В это время в печати появляются его военные рассказы: "Броня", "Одухотворенные люди" (1942), "Смерти нет!" (1943), "Афродита" (1944), "В сторону заката солнца" (1945) и др.
За напечатанный в конце 1946 года рассказ Платонова - «Возвращение» (первоначальное название «Семья Иванова» ), писатель в следующем году подвергся новым нападкам критики и был обвинён в клевете на советский строй. После этого возможность печатать свои произведения была для Платонова закрыта.
В конце 1940-х годов, лишенный возможности зарабатывать на жизнь сочинительством, Платонов занимается литературной обработкой русских и башкирских сказок, которые печатаются в детских журналах.
Платонов умер 5 января 1951 года в Москве от туберкулёза, которым заразился, ухаживая за сыном.
В 1954 году была издана его книга "Волшебное кольцо и другие сказки" . С хрущёвской "оттепелью" начали издаваться другие его книги (основые произведения стали известны только в 1980-х). Однако, все публикации Платонова в советский период сопровождались значительными цензурными ограничениями.
Некоторые произведения Андрея Платонова были обнаружены только в 1990-е годы (например, написанный в 30-е годы роман "Счастливая Москва" ).
В 1918 году поэт Александр Блок написал статью "Интеллигенция и революция ". В этой статье были слова о том, что интеллигенция должна слушать революцию и усвоить одну очень важную вещь - есть в народе еще неразбуженные, спящие силы, которых революция разбудит и которые скажут такие слова, каких еще никогда не говорила наша усталая, несвежая литература. Так вот, если это пророчество и было когда-то и кем-то оправдано в полной мере, то, несомненно, человеком, который родился в последний год последнего века безмятежного русского царствования (в 1899 году) в Воронеже 28 сентября по новому стилю.
Родился мальчик, которого нарекли Андреем. Родовая фамилия его была Климентов. Платонов - это псевдоним, который он взял себе. Была такая крестьянская традиция, которой он последовал. Он как бы Андрей Платонов сын, поэтому Андрей Платонов.
Его отец был паровозным мастером. Он работал в железнодорожном депо. Мать была просто домохозяйкой, говоря современным языком. В семье было очень много детей, семья жила довольно бедно в пригороде Воронежа Ямской слободе. Тем не менее, это была семья, где образование очень высоко ценилось. Андрей закончил сначала церковно-приходскую школу, где обучение было бесплатное, затем городское четырехклассное училище. После этого некоторое время он работал в железнодорожной конторе, затем на заводе.
Когда произошла революция, Андрею было 18 лет. Это очень важный момент. Пожалуй, никто так глубоко не воспринял русскую революцию, как Андрей Платонов. Ни в чьей жизни она не сказалась так благотворно, так не разбудила человека, не стимулировала его к жизни, творчеству, как Платонова.
После революции он некоторое время учился в университете на историко-филологическом факультете, но очень быстро оттуда ушел и поступил в электротехнический техникум или институт в Воронеже. Для Платонова это был очень важный выбор. Он считал, что таким должен быть путь настоящего писателя - не через гуманитарные науки, не через историю, филологию, а через техникум. Именно таким должен быть пролетарский писатель 20 века.
В Воронеже в это время ситуация была очень сложная. Шла гражданская война, город переходил из рук в руки. Платонов принимал участие в гражданской войне, пусть не как солдат-красноармеец (он был мобилизован на железнодорожном транспорте как помощник машиниста). Но он реально видел гражданскую войну. Это тоже очень важный момент.
Уже тогда он начал писать. Поэт, прозаик, драматург, публицист - практически все эти виды словесного творчества одновременно заговорили в нем. Сначала, конечно, поэт. Юноша начал писать стихи. Они, надо сказать, поражают своей невероятной гладкостью, опытностью, умелостью, подражательностью и в дурном, и в хорошем смысле этого слова. Это тем важнее подчеркнуть, что проза Платонова совершенно другая. Она оригинальна, ни на кого и ни на что не похожа, он пишет своим языком. А вот поэт Платонов - продолжатель традиций классического русского стихосложения. Платонов-публицист - это ультрареволюционер, человек, который верит в то, что революция - это не просто политический переворот, не просто смена экономической формации. Такими мелкими категориями он не мыслит. Революция - это переворот космический, который откроет людям совершенно иные горизонты. Отсюда полеты в космос, перемещение человека по всей вселенной, завоевание вселенной... Какие только мечты не приходили в голову юного Платонова и о чем он только не писал в своей публицистике, ранней прозе. Не случайно он начал как фантаст. Такой неукротимой ярости, беспредельной смелости письма нельзя встретить, пожалуй, ни у кого из его собратьев.
Платонов в силу своего характера и особенностей своего таланта так и не мог примкнуть ни к одному литературному течению или направлению. Известный скандал, который произошел в РАППе (нападки Авербаха, который был главой РАППа на Платонова) заключался в том, что его обвиняли в гуманизме, излишней доброте к человеку вместо того, чтобы показывать классовую борьбу. Тактическая ошибка Платонова состояла в том, что он хотел воспевать революцию в одиночестве, а государство это не прощало.
А дальше произошла общенациональная российская катастрофа, которая сильно изменила биографию Платонова и склад его ума. В 1921 году в России случился страшный голод. Для Платонова это был большой удар, потому что ему-то казалось, что после победы революции не может быть таких катастроф, что революция - это рывок в счастливое будущее. И вдруг оказалось, что этот рывок не состоялся, что самым главным врагом человека оказались даже не белогвардейцы, а природа, которая устроила страшную засуху, следствием которой оказался голод. И тогда Платонов писал в своих публицистических статьях, что природа - белогвардеец, природа - враг, что ее надо уничтожать и с ней надо бороться.
И это было очень по-русски. Платонов вообще очень русский писатель. В нем понимание сути русского национального мышления, которое не знает пределов и удержу, сказалось в наиболее концентрированном виде. Но отличие Платонова от других писателей, ему современных, заключается в том, что ему мало было заклеймить словами голод или в своих статьях и произведениях призывать народ, коммунистическую партию или мировую общественность бороться с голодом. Платонов пошел руками бороться с этим голодом.
После блистательного старта он уходит из литературы, литературной жизни и начинает работать губернским мелиоратором, то есть человеком, который занимается оводнением края, строительством плотин, запруд. Он считает, что писатель должен сначала руками что-то сделать, заслужить право быть писателем, а потом уже что-то писать.
Ранняя проза Платонова кипит самыми фантастическими сюжетами. Устремленность в будущее, желание устроить будущее как-то иначе, но не так как хотели коммунисты (у Платонова был свой, какой-то очень личный коммунизм) - его яркая отличительная черта. И одновременно с этим, размышляя о будущем, что отразилось в повести "Эфирный тракт ", он думает и о прошлом.
В повести "Епифанские шлюзы " Платонов обращается к петровской эпохе. Главным героем этой повести оказывается английский инженер Бертран Перри, который должен по приказу царя Петра построить канал от Оки до Волги, он терпит неудачу и все заканчивается страшной казнью героя. Здесь хорошо видно, как катастрофа разрушает естественный ход вещей. Для Платонова нормой является катастрофа. Для него мир вне катастрофы невозможен.
В конце 1926 - начале 1927 года Платонов некоторое время работал в городе Тамбове мелиоратором. Там он столкнулся с невероятной степенью бюрократизации советской жизни. Об этой бюрократизации он написал повесть, которая называется "Город Градов ". Надо сказать, что эта повесть была опубликована. Она не была встречена таким ураганным огнем критики видимо по той причине, что Платонов был свой, рабочий. И поэтому ему больше сначала прощалось, на это смотрели сквозь пальцы. Это откровенно сатирическая повесть. Платонов при всем сатирическом направлении был сатириком лишь по той причине, что слишком глубоко любил революцию. Он слишком остро чувствовал, что отрицательные, уродливые явления жизни искажают суть революции, нарушают ее высокий смысл. И он очень хотел очистить русскую революцию от бюрократизма. Этим объяснялся его пафос.
Еще одно очень важное произведение этой поры - повесть "Сокровенный человек" . Эту повесть Платонов также написал в 1927 году. Произведение - о судьбе русского человека в революцию. В ней как раз сатирическое начало если и присутствует, то оно несколько ослаблено. Зато что есть в "Сокровенном человеке" - это герой, который не умирает. Это очень важно, потому что в большинстве произведений раннего Платонова все так или иначе заканчивается смертью, гибелью, катастрофой. А вот в "Сокровенном человеке" показан герой, который проходит через гражданскую войну, через голод, которого сто раз могли убить и который, тем не менее, остается жив. Здесь происходит временная победа над трагической, катастрофической картиной мира. Платонов показывает пример героя живучего, бессметрного. Одной из идей этой повести является то, что преодолением гражданской войны, выходом из нее должно быть воскрешение всех живых и всех мертвых.
Повесть "Сокровенный человек" была опубликована в 1927 году в журнале "Молодая гвардия". Затем она вошла в авторский сборник прозы, который так и назывался "Сокровенный человек". Еще раньше вышел сборник, который назывался "Епифанские шлюзы ". В этом смысле дебют молодого Платонова был очень успешным. Он входил уверенно.
Другое дело, что критика почему-то поначалу не очень обращала на него внимание. Однако невнимание критики было для писателя спасительно, потому что очень скоро все изменится в резко отрицательную сторону. Но пока что Платонов продолжал писать.
Что еще поражает в этом человеке - он ведь не просто был профессиональный писатель, который утром встает, садится к столу, пишет столько, сколько ему надо и так изо дня в день. Ничего подобного. Он писал в свободное от работы время какими-то урывками, какими-то часами. Но не только качество, но и просто количество написанного им в 1920-е годы поражает.
Так, в 1927-28 годах был создан один из самых великих русских романов 20 века "Чевенгур ". Это очень длинное, очень широкое, наполненное дыханием, ветром, пространством повествование о России эпохи революции и гражданской войны. В "Чевенгуре" очень сильны фольклорные мотивы. Одним из этих мотивов является мечта о том, что где-то есть блаженная страна Беловодье, град Китеж, некое утопическое место, где человеку хорошо живется. Ведь отчасти именно эта мечта о хорошей жизни на земле и была мотивом революции для большинства русских людей, особенно для русских мужиков, крестьянства. "Чевенгур" - это история о том, как социализм сам зарождается на русской земле. Не потому, что где-то был Карл Маркс и нам привили какую-то передовую теорию. Платонов понял сам этот эффект, как сама жизнь, революция зарождается в России. Этот революционный вирус, который движет русскими людьми. В его романе "Чевенгур" нет идеализации революции, но нет и ее проклятия. Это попытка понимания революции. Платонову очень дороги люди, которые делают революцию, которые верят в коммунизм. Но в то же время он хорошо понимал, что они исторически обречены. Итак, "Чевенгур" - это название города в степи, жители которого построили коммунизм или они решили, что его построили. Город "весь в коммунизме, как рыба в озере", как нечто естественное, что само собой возникло, далекое от механической жизни. Заканчивается все очень грустно, потому что этот коммунизм погибает, Платонов его хоронит. Соединение нежности и жестокости, любви и отчаяния создает поразительный эффект книги, которая глубже всего проникла в суть того, что происходит в русской истории.
Платонов продолжал внимательно вглядываться в русскую жизнь. Вслед за "Чевенгуром" наступает очень важная полоса в его судьбе, связанная с теми изменениями, которые происходили в советском обществе. Это 1929 год - год великого перелома, коллективизации. Коллективизации Платонов посвящает 2 очень важные художественные вещи. Это хроника "Впрок " и повесть "Котлован ". "Впрок " - это очерки, которые в той или иной степени выражали поддержку автором коллективизации. В них много гротеска, иронии, сатиры. Но сатира была направлена против издержек коллективизации. Сама по себе идея не подвергалась сомнению.
О "Котловане " очень хорошо сказал И. Бродский. Он отметил, что это очень мрачное произведение, что мы закрываем книгу в подавленном состоянии. Хочется отменить порядок, существующий в действительности, и объявить новое время. Это чистая правда, но та правда, которая не отвечала намерениям Платонова. Даже в "Котловане" он не подвергал сомнению общую идею правильности того, что делается в стране. Но он не смог преодолеть того метафизического ужаса, который он испытал, когда увидел реальную коллективизацию, то, как она происходит. Он много ездил по советской России. Он видел, какой ценой происходят изменения. И эмоционально, интуитивно, бессознательно он сказал "нет" тому, что происходит. А на уровне разума говорил да, это необходимо, потому что если не будет колхозов, кулаки все задушат.
В повести "Котлован" обращает на себя внимание противоречие между тем, что автор хотел сказать, и тем, что у него сказалось. Более того, сам Платонов это хорошо почувствовал. Не случайно повесть сопровождалась послесловием, постскриптумом. Сюжетно в этой повести есть девочка, которая умирает. Для героев ее смерть - крах всех надежд. Сами герои готовы умереть. Они люди старого мира и прежнего времени. Но девочка должна жить, потому что ради нее происходит все то, что происходит в стране. Строится огромный дом, вырывается котлован, происходит коллективизация. Вся эта жестокость, вся эта кровь ради этой девочки. И вдруг она умирает. Для героев наступает своего рода конец света. Они ни во что не верят, они разуверились. Автор заканчивает послесловием о том, погибнет ли СССР, как эта девочка, или вырастет. Платоновым двигала невероятная тревога. Он понимал, что страна куда-то не туда идет, что-то не так. Именно эта тревожность диктовала лучшие страницы его прозы.
Повесть "Котлован" не была опубликована при жизни писателя. Действительно, более антисоветское произведение трудно себе представить именно по той причине, что автор не ставил никаких антисоветских целей. Он как раз хотел как лучше, а получилось то, что получилось.
Еще одна очень важная особенность этой повести - ее поразительный язык. Наверное, каждый, кто начинал читать это произведение, спотыкался о его язык. Он цепляет, это может быть то главное, что есть в его произведении. Фраза Платонова устроена особым образом. У него много слов, взятых из плакатов, советских радиопередач. Например, повесть "Котлован" начинается фразой: "В день 30-летия личной жизни Вощеву сообщили, что...". А на другом конце этой фразы обычно бывает философское понятие.
Была опубликована хроника "Впрок". Она вызывала дикий гнев. Причем Платонов не первый раз попался под горячую руку Кремля. Первый раз это произошло в 1929 году, когда он написал рассказ "Усомнившийся Макар ". Рассказ, в котором никакого криминала не было. Просто говорилось про бюрократизацию советской жизни, невнимание к конкретному человеку, торжество сухой теории над зеленеющим древом жизни. Этот рассказ был ничем не страшнее, чем, например, "Город Градов". Но если последний тихо прошел, то за "Усомнившегося Макара" Платонов получил резкий пинок от власти. За хронику "Впрок" его ударили еще сильнее. Для Платонова эта критика была тем страшнее, что он хотел помочь стране, партии.
Но руки у него не опускались, он продолжал писать. Была создана пьеса "Шарманка " - крайне интересное произведение, действие которого происходит в СССР, но одним из героев этой пьесы является датский капиталист, который приехал за тем, чтобы покупать советскую душу. Произведение - попытка диалога между Советским Союзом и Западной Европой. Но Платонова после хроники "Впрок" фактически изгнали из советской литературы, однако это отлучение не было абсолютным. Небольшую лазейку ему оставили.
В 1934 году Платонова включили в бригаду писателей, которая отправлялась в Туркмению для того, чтобы написать коллективную книгу о том, что происходит в этой республике. И Платонов привез оттуда (он был дважды в Туркмении - в 1934 и 1935 годах) 2 произведения. Одно - это рассказ "Такыр ", а другое - повесть "Джан ". Произведения очень нежные, лирические, глубокие по смыслу, не имеющие ничего общего с примитивным социальным заказом, который был распространен в советской литературе в 20-30-е годы.
Платонов хотел написать про лучших людей в Туркмении, про социалистическое строительство и т.д. А в результате "Такыр" - это история женского рода в Туркмении, книга о положении женщин в этой среднеазиатской республике. Главная героиня рассказа - пленница, персиянка, которую увезли из родины, захватили в плен. Она живет в Туркмении, она невольница, рабыня. Понятно, что ее положение ужасно. Платонов описывает ее чувства. Ей представлялось, что где-то растет дерево, на ветке которого сидит птичка и напевает свою песню. Караваны верблюдов идут мимо нее, скачут всадники, гудит поезд. Однако птичка поет умно и тихо, практически про себя. Неизвестно, сила кого победит - птички или гудящих поездов и караванов.
Когда это было опубликовано, на Платонова взъелись на самом верху. А ведь для него это был символ веры. Он действительно верил в слабый голос человека, в творчество, в нежность, в человеческие чувства. И этот гуманистческий пафос особенно проявился в прозе Платонова 2-й половины 30-х годов, когда он уже не писал больших романов и повестей, а писал рассказы.
Один из лучших - это рассказ "Фро ", в котором довольно мало политики и очень много любви. "Фро" - это история молодой женщины, муж которой уехал на Дальний Восток заниматься какими-то важными советскими социалистическими делами. А она этих дел не понимает и просто по-женски очень тоскует, не может без него жить. Это очень сложный рассказ, в нем сложный психологический рисунок и авторская позиция. С одной стороны, Платонов глубоко сочувствует героине, которая глубоко тоскует по мужу и ждет его. С другой стороны, Платонов все-таки был убежден в необходимости социалистических преобразований. В нем настолько сильно болело человеческое страдание на земле, что он считал, что от этого страдания надо уходить, избавляться. Поэтому замыкаться в мире любви, человеческих чувств нельзя.
Для Платонова главное - тема народа. Что будет с народом? И поэтому он все-таки считал, что время, в которое он живет, не располагает к личному счастью, требует от человека борьбы, усилий.
Атмосфера ужаса, которая давлела над 30-ми годами, предгрозовая атмосфера войны Платоновым с его невероятным чутьем и интуицией ощущалась очень остро. Когда началась война, вряд ли он был удивлен. Он хорошо понимал, какой ужасной будет война для советского народа, что если и будет победа, то она будет ценой невероятных народных жертв.
Во время войны он работает корреспондентом, писателем. Он очень много пишет рассказов. И после войны Платонов написал рассказ "Возвращение " о том, как трудно людям после войны возвращаться в мирную жизнь. Его главный герой, капитан Иванов, возвращаясь с фронта домой, на некоторое время задерживается у своей боевой подруги. А вернувшись в родной дом, узнает, что его жена, мать троих детей была ему не верна. Обиженный Иванов решает бросить семью, вернуться к своей подруге. Но он так и не смог это сделать, когда в окно отходящего поезда увидел, как за поездом бегут его дети. Прежде он ощущал жизнь через преграду самолюбия, теперь же коснулся ее обнажившимся сердцем. Война спишет все - это ложное представление, по мнению Платонова, сломало не одну судьбу, разрушило не одну семью. Но Платонов напоминает, что заслуга в этой победе в равной степени лежит и на тех, кто сражался на фронте, и на тех, кто в нечеловеческих условиях ковал победу в тылу.
В 1951 году Андрея Платоновича не стало. Его смерть тогда не произвела большого впечатления, и только в 60-70-е годы наследие Платонова стало возвращаться в наше сознание.
Лекция Алексея Варламова
Платонов Андрей Платонович (1899- 1951), писатель.
Родился 1 сентября 1899 г. в Воронеже в семье слесаря железнодорожных мастерских Климентова (в 20-х гг. XX в. писатель сменил свою фамилию на фамилию Платонов).
Учился в церковно-приходской школе, затем в городском училище; в 15 лет начал трудиться, чтобы поддержать семью. Был подсобным рабочим, литейщиком, слесарем и др.
В 1918 г. Платонов поступил в Воронежский железнодорожный политехникум. В 1919 г. он участвовал в Гражданской войне в рядах Красной армии.
После окончания войны возвратился в Воронеж, стал студентом Политехнического института (окончил в 1926 г.).
Первая брошюра Платонова «Электрификация» вышла в 1921 г. В 1922 г. увидела свет его вторая книга - сборник стихов «Голубая глубина». В 1923-1926 гг. Платонов работает губернским мелиоратором и отвечает за электрификацию сельского хозяйства. В 1926 г. Платонов переехал в Москву. В 1927 г. книга «Епифанские шлюзы» сделала писателя известным. В 1928 г. были изданы сборники «Луговые мастера» и «Сокровенный человек».
Публикация в 1929 г. рассказа «Усомнившийся Макар» вызвала волну критики в адрес автора. В том же году был запрещён к печати роман «Чевенгур», и следующая книга Платонова появилась только через восемь лет. С 1928 г. он сотрудничал в журналах «Красная новь», «Новый мир», «Октябрь» и других, продолжал работать над прозаическими произведениями - повестями «Котлован», «Ювенильное море».
Пробовал себя в драматургии («Высокое напряжение», «Пушкин в лицее»). В 1937 г. вышла книга его рассказов «Река Потудань». Публикация произведений Платонова была разрешена в годы Великой Отечественной войны, когда он был фронтовым корреспондентом газеты «Красная звезда» и писал рассказы и очерки на военную тему.
В 1946 г. после публикации рассказа «Семья Иванова» (более позднее название «Возвращение») Платонова вновь подвергли критике и перестали печатать. Первая после большого перерыва книга «Волшебное кольцо и другие сказки» была издана в 1954 г., уже после смерти автора.
Платонова отличает трагически напряжённое восприятие «прекрасного и яростного мира», стремление проникнуть в «сокровенную» суть человека и глубинных социальных процессов. Его проза, поражающая музыкальностью, непривычная в своём гибком «косноязычии», оказала большое влияние на мировую литературу
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
Творчество Платонова привлекает большое внимание исследователей, и, по самым скромным подсчетам, количество работ, посвященных писателю, достигло тысячи.
Отец Платонова Платон Фирсович Климентов работал в железнодорожных мастерских слесарем, мать Мария Васильевна вела хозяйство, воспитывала детей. Андрей был первым ребенком в многодетной семье. В 1918 г. Платонов поступил в Воронежский политехникум, летом 1919 г. был мобилизован в РККА, работал на паровозе помощником машиниста. В 1924 г. он окончил Воронежский политехнический институт (электротехническое отделение сильных токов). Платонов работал электротехником, служил в советских учреждениях; в Воронеже Платонов состоял на службе в должности губернского мелиоратора и заведующего работами по электрификации (1923-1926 годы), под его руководством были сооружены сотни прудов и шахтных колодцев, осушены и орошены большие участки земли, исполнены дорожные работы (мосты, шоссе, дамбы) и т. д. В годы войны работал военным корреспондентом, получил тяжелую болезнь (туберкулез). После войны, несмотря на тяжелые условия, продолжал работать вплоть до последних дней своей жизни.
Когда мы хотим дать общую характерно гику Платонову-человеку, то здесь можно опереться на многие высказывания о нем его современников, отмечавших удивительную гармонию между личными качествами Платонова и его творческой индивидуальностью. Среди многих хороших слов о Платонове можно привести слова Вас. Гроссмана, произнесенные на гражданской панихиде в январе 1951 г.: «В характере Платонова были замечательные черты. Он, например, был совершенно чужд шаблона. Говорить с ним было наслаждением - мысли его, слова, отдельные выражения, доводы в споре отличались каким-то удивительным своеобразием, глубиной. Он был тонко, чудесно интеллигентен и умен так, как может быть интеллигентен и умен русский рабочий человек».
Если дать сжатый обзор творческого пути Платонова, то можно увидеть, как многообразен его художественный мир, словно он создан несколькими авторами, но в этом многообразии выражены разные грани таланта одного художника, постоянство тем, образов, мотивов. Как поэт он представлен единственной книгой «Голубая глубина», потом наступил период журналистики и публицистики (конец 10-х - середина 20-х годов), одновременно Платонов выступил как автор рассказов (за рассказ «Бучило» получил премию в 1923 г.); много творческих сил отдано Платоновым фантастическим произведениям (наиболее значительное - повесть «Эфирный тракт»). В классической манере описана историческая реальность и раскрыты основные образы в повести «Епифанские шлюзы». Казалось бы, найден собственный стиль, свой путь в прозе. Но параллельно Платонов создает оригинальную сатирическую повесть «Город Градов», и писатель предстает в новом качестве, его сатира углубляется, доходит до гротеска в рассказе «Усомнившийся Макар». К концу 20-х годов Платонов - автор трех сборников прозы: «Епифанские шлюзы» (1927), «Сокровенный человек» (1928) и «Происхождение мастера» (1929). Одновременно с ярко выраженной сатирой он пишет произведения, в которых сохраняются элементы сатиры, но больше безысходного трагизма (роман «Чевенгур», повесть «Котлован»).
После крайне резкой критики рассказа «Усомнившийся Макар» и «бедняцкой хроники» «Впрок» Платонов пытается перестроиться и даже «отказывается» от своих произведений. Платонов пишет два варианта покаянного письма в «Литературную газету» и «Правду». Он заявил о повести «Впрок»: «...Я один отвечаю за свое сочинение и уничтожу его будущей работой...» О преодолении своих «ошибок» писатель говорил то с внутренней убежденностью, то с иронией.
Его не печатают, но творчество художника нельзя остановить таким путем: «...Вокруг меня была разрушительная обстановка, но я держался и работал». Платонов пишет повесть «Ювенильное море (Море Юности)», в которой продолжил традиции своей сатиры. Однако как художник дольше он не хотел использовать им уже найденные приемы и стиль. В повести «Джан» он предстает как художник с новым творческим заданием и другим стилем. Когда Платонов получил возможность печататься в журнале «Литературный критик», он выступил в роли критика и рецензента.
Как прозаик Платонов написал в этот период ряд произведений о самоотверженных людях, о «будничном героизме»: «Бессмертие», «На заре туманной юности», «В прекрасном и яростном мире (Машинист Мальцев)», «Свежая вода из колодца» и др. Он создал совершенно в новом духе лирическую прозу о любви, о мире детства («Река Потудань», «Фро». «Июльская гроза»). Несмотря на интенсивность творчества, в 30-е годы писателю удалось издать всего один сборник прозы «Река Потудань»(1937).
В годы войны Платонов-корреспондент пишет очерки и рассказы о героизме «одухотворенных людей», глубоко раскрывает сущность фашистской идеологии. В послевоенное время он создает один из лучших своих рассказов - «Семья Иванова», подвергшийся жесткой критике. Платонова снова почти не печатают. Завершает он свое творчество как сказочник («Волшебное кольцо») и драматург.
Платонов проявлял большой интерес к драматургии, написал несколько пьес: «Шарманка», «Высокое напряжение», «14 красных избушек», после войны - «Ученик Лицея». «Ноев ковчег (Каиново отродье)». Но как драматург при жизни он практически остался неизвестным. Он явился и автором нескольких киносценариев, в том числе по рассказам «Июльская гроза» и «Семья Иванова» («Возвращение»). Таков кратко путь Платонова-художника, объем и диапазон его творчества. В рукописях и записных книжках зафиксированы многие замыслы, нереализованные как по творческим соображениям, так и по не зависящим от автора обстоятельствам, а также из-за болезни. Среди них - повесть «Строители страны», тесно связанная с романом «Чевенгур», роман «Счастливая Москва», пьеса «Голос отца (Молчание)» и др. Как свидетельствует Василий Гроссман, «до последних дней своих Андрей Платонович сохранил все богатство своей чистой, ясной души, всю силу своего удивительного ума».
Андрей Платонов явил собой особый тип русского человека, который совершенно в духе "мальчиков" Достоевского стремился соединить мечту и дело, утопию и реальность, "вечные" вопросы с их немедленной практической реализацией. Родина русских мальчиков - российская провинция, и то, что Платонов родился в Ямской слободе на окраине Воронежа, очень значимо для понимания его как писателя. Отец Платонова Платон Фирсович Климентов работал в железнодорожных мастерских слесарем, мать Мария Васильевна вела хозяйство, воспитывала детей. Андрей был первым ребенком в многодетной семье. В 1918 г. Платонов поступил в Воронежский политехникум, летом 1919 г. был мобилизован в РККА, работал на паровозе помощником машиниста. В 1924 г. он окончил Воронежский политехнический институт (электротехническое отделение сильных токов). Когда мы хотим дать общую характеристику Платонову-человеку, то здесь можно опереться на многие высказывания о нем его современников, отмечавших удивительную гармонию между личными качествами Платонова и его творческой индивидуальностью. Среди многих хороших слов о Платонове можно привести слова Вас. Гроссмана, произнесенные на гражданской панихиде в январе 1951 г.: «В характере Платонова были замечательные черты. Он, например, был совершенно чужд шаблона. Говорить с ним было наслаждением - мысли его, слова, отдельные выражения, доводы в споре отличались каким-то удивительным своеобразием, глубиной. Он был тонко, чудесно интеллигентен и умен так, как может быть интеллигентен и умен русский рабочий человек».
В духовном становлении Платонова значительную роль сыграла учеба в церковно-приходской школе. В 1922 г. он с огромной теплотой вспоминал свою первую учительницу, от которой узнал "пропетую сердцем сказку про Человека, родимого "всякому дыханию", траве и зверю", то есть об Иисусе Христе как высшем типе личности. Идеалы справедливости, добра, праведничества - все это было заронено в душу Платонова с самого начала. Другая часть его души была отдана идее технического усовершенствования жизни. Здесь сказалось и то, что он родился в семье железнодорожного слесаря, и то, что получил образование в политехникуме. В том же 1922 г. Платонов писал о народе, который "выводится из одной страны - очарованной просторной России, родины странников и богородицы", и вводится "в другую Россию - страну мысли и металла, страну коммунистической революции, в страну энергии и электричества".
Первая книга Андрея Платонова, вышедшая в Воронеже в 1921 г., называлась "Электрофикация", и в ней формулировалась мечта об изменении сущности человека посредством технической революции. В известном смысле слова русская революция и носила для него прежде всего "технологический" характер, ибо была неотделима от проблем изменения вселенной и человека. "Человек - художник, а глина для его творчества - вселенная", - заявлял Платонов в статье "Интернационал технического творчества" (1922). Платонов не только декларирует, но и стремится к осуществлению своих деклараций. Из анкет, заполнявшихся им в разное время, можно узнать о его профессиях: электротехник - с 1917, мелиоратор - с конца 1921, зав. мелиоративными работами в губернии - с 1922. В 1922 - 1926 годах под его наблюдением выкопано 763 пруда, 332 колодца, построено 800 плотин и 3 электростанции. Он - автор многочисленных технических изобретений. При этом Платонов не был бы Платоновым, если не попытался осуществить неосуществимое - проект вечного двигателя. Как и любимый им Маяковский, Платонов воспринимал жизнь как штуку "малооборудованную". В автобиографии он писал: "Засуха 1921 г. произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление, и, будучи техником, я не мог уже заниматься созерцательным делом - литературой". Однако именно литература стала делом всей его жизни.
Платонов-художник начал с поэзии. В 1922 г. в Краснодаре вышла книга его стихов. Знаменательно, что один из крупнейших русских прозаиков XX века начинал с лирики. В ней заложены важнейшие для Платонова темы и образы: «земля», «жизнь», мир детства, материнство, дороги», «путник», образы природы, машины, Вселенной - все это увидим в платоновской прозе. После выхода книги «Голубая глубина» Платонов какое-то время продолжал писать стихи, но мало. В 1927 г. он собирался переиздать свои стихи, но издание не состоялось.
В 1919-1925 годах Платонов написал и опубликовал в прессе десятки философско-публицистических статей. В этих статьях мы видим взлет утопической мысли Платонова, раскрытие общих идей, с которыми в дальнейшем он частично боролся, частично развивал как художник. Можно поражаться широкой начитанности скромного воронежского электротехника и журналиста. Его привлекают идеи целого ряда философов и ученых - Н.Ф. Федорова, А.А. Богданова, К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, Л.П. Карсавина, В.В. Розанова, О. Шпенглера, О. Вейнингера и др. Связи с идеями этих ученых обнаруживают не только статьи и стихи раннего Платонова, но и его прозаические произведения. Его привлекает мысль о человечестве и всей Вселенной как едином организме: «Долой человечество-пыль, да здравствует человечество-организм» (статья «Равенство в страдании»), идея подчинения и «отрегулирования» производительных сил: «Человечество родило дьяволов - производительные силы, и эти бесы так разрослись и размножились, что начали истреблять само человечество. А мы их хотим подчинить, смирить, урегулировать, использовать на сто процентов» («О культуре запряженного света и познанного электричества»). Остается для него актуальной мысль об освобождении человечества от эксплуатации («Ленин»). И наряду с этим есть статьи, где недвусмысленно выражены христианские идеи. Так, например, в статье «Душа мира» прославляется женщина-мать: «Женщина - искупление безумия вселенной. Она - проснувшаяся совесть всего, что есть» . Но «искупление вселенной» свершит не женщина, а ее дитя: «Да приблизится царство сына (будущего человечества) страдающей матери и засветится светом сына погибающая в муке родов душа ее». Вместе с тем Платонов прославляет «мир мысли и торжествующей науки», «пламя познания» и верит, что «познание станет таким же нормальным и постоянным явлением, как теперь дыхание или любовь». Платонов-философ мечтает о том, чтобы найти новую силу «безграничной мощи»: «Имя этой силы - свет... Эту силу мы и хотим запрячь в станки» («Свет и социализм»). Здесь же высказывается мысль о «чистом» пространстве-эфире. Платонов истово верит в возможности электричества: «Вся вселенная есть, точно говоря, резервуар, аккумулятор электрической энергии...»). При этом он пишет о социализме, который может перестроить и преобразовать весь мир, все науки - физику, химию, технику, биологию и т.д. Но приход социализма откладывается: «Социализм придет не ранее (а немного позднее) внедрения света, как двигателя, в производство», иначе будет вечная «переходная эпоха»).
Характерна для Платонова статья «О любви». В ней сконцентрированы важные идеи, которые представлены и в других статьях: это соотношение науки и религии, человека и природы, мысли и жизни, сознания и чувства. Если дать науку взамен религии, «этот подарок народ не утешит». И далее Платонов излагает мысли, которые близки ему как художнику: «Жизнь пока еще мудрее и глубже всякой мысли, стихия неимоверно сильнее сознания...». Все попытки перестроить жизнь по законам мысли, по строгому плану терпят провал в противоборстве с самой жизнью. Писатель ищет «более высшее, более универсальное понятие, чем религия и чем наука». Равновесие между человеком и миром достигается через чувство - «трепетную силу, творящую вселенные».
Если дать сжатый обзор творческого пути Платонова, то можно увидеть, как многообразен его художественный мир, словно он создан несколькими авторами, но в этом многообразии выражены разные грани таланта одного художника, постоянство тем, образов, мотивов.
Первый период творчества Платонова - утопия и фантастика . Речь идет о произведениях, представляющих собой своего рода цикл с единым метасюжетом и общей проблематикой - "Маркун" (1921), "Потомки солнца" (1922), "Лунная бомба" (1926) и "Эфирный тракт" (1927). Кроме того, они объединены и типом героя - одиночки-изобретателя, работающего над переустройством вселенной. Так, Маркун мечтает овладеть электромагнитным полем, чтобы заставить работать на человека свет. В повести "Потомки солнца" инженер Вогулов ставит себе задачей подчинение материи, и для него это связано с "вопросом дальнейшего роста человечества": "Земля с развитием человечества становилась все более неудобна и безумна. Землю надо переделать руками человека, как нужно человеку". Инженер Петер Крейцкопф из "Лунной бомбы" мечтает о космическом расселении человечества и хочет открыть на других планетах источники питания для земной жизни.
Все герои фантастических повестей Платонова глубоко несчастные люди. Переделывая мир, они оказываются далеки от проникновения в самые сокровенные его тайны - тайны любви и смерти. Более того, любовь и смерть как иррациональные величины определяют род избранной ими деятельности. Например, одержимость инженера Вогулова возникает из того, что некогда он любил девушку, которая скоропостижно умерла. С тех пор мысль и работа стали для Вогулова единственной ценностью. Вогулов считает, что для покорения вселенной нужна свирепая, скрипящая, прокаленная мысль, тверже и материальное материи, чтобы постигнуть в мир, спуститься в самые бездны его, не испугаться ничего, пройти весь ад знания и работы до конца и пересоздать вселенную. Но все это не дает ему самого главного - счастья, ибо единственное, что нужно человеку, как сказано об этом в "Потомках солнца", - это "душа другого человека". Невозможно победить мир с помощью насилия, без любви к нему: "Только любящий знает о невозможном, и только он смертельно хочет этого невозможного".
Безлюбость героев Платонова опасна. Девушка Валя, любящая Егора Кирпичникова, равнодушна к его мрачной философии, и ей ничего не нужно, кроме поцелуя любимого человека. Егор занят исключительно наукой и потому оказывается ущербным человеком. Платонов всячески подчеркивает, что технологический подход к миру опасен, если не одухотворен любовью. В идее переделки мироздания обнаруживается, таким образом, коренной изъян - она построена на силовом усилии и голом технологическом расчете. Платонов ставит вопрос о синтезе инженерной идеи с любовным и трепетным отношением к объекту переделки. Гениальность без любви - безусловное зло.
Отношение к любви как универсальному чувству пришло к Платонову из христианства, которое он понимал довольно своеобразно. В неопубликованном трактате "О любви" он предупреждал: "Если мы хотим разрушить религию и сознаем, что это надо сделать непременно, т.к. коммунизм и религия несовместимы, то народу надо дать вместо религии не меньше, а больше, чем религия. У нас многие думают, что веру можно отнять, а лучшего ничего не дать. Душа нынешнего человека так сорганизована, так устроена, что вынь из нее веру, она вся опрокинется, и народ выйдет из пространств с вилами и топорами и уничтожит, истребит пустые города, отнявшие у народа его утешение, бессмысленное и ложное, но единственное утешение".
Почему один за одним гибнут герои «Эфирного тракта»? С одной стороны, сам автор не оставляет мысли о переустройстве мира, об огромной силе науки и о неизбежном риске ученых-новаторов, с другой - он чувствует, что наука не только преобразует земной шар, но и разрушает его, разрывая законы природы. Утопия и антиутопия столкнулись в этом произведении в своеобразном противоборстве. Да, Земле нужны новые источники и виды энергии. Но нельзя преобразовать мир на голом расчете. Должно быть равновесие между миром природы и наукой, между человеческой душой и «технической революцией».
К 1926 г. заканчивается утопический, фантастический период его творчества и начинается, условно говоря, период "реалистический". Это - повести "Город Градов", "Епифанские шлюзы", "Ямская слобода". Важную роль здесь сыграл перевод Платонова на должность зав. подотделом мелиорации в Тамбов - город, который он в одном из писем к жене назвал "кошмаром". Платонов столкнулся с классической русской провинцией - той, что была описана Горьким в городке Окурове.
В повести "Город Градов", с одной стороны, просматривается "История одного города" Салтыкова-Щедрина, с другой - реальный Тамбов. Градов внешне - вполне революционный город, принимающий резолюции по всем "мировым вопросам". Но настоящая жизнь этого города обыденна и тускла: «Героев город не имел, безропотно и единогласно принимая резолюции по мировым вопросам», «...сколько ни давали денег ветхой, растрепанной бандитами и заросшей лопухами губернии, ничего замечательного не выходило». Отсутствие героев компенсируется наличием огромного количества дураков, напоминающих о том, что щедринский город именовался Глуповым. Отцы города заседают четыре месяца и никак не могут решить, что делать с деньгами, отпущенными на гидротехнические работы. Им непременно нужно, чтобы техник, который будет рыть колодцы, знал всего Карла Маркса.
Вот в такой город приехал "государственный человек" Иван Федотович Шмаков. Как и персонажи утопических повестей Платонова, он тоже прожектер и переустройщик, недовольный миропорядком, но зато его отличает полное отсутствие какой бы то ни было творческой мысли: "Самый худший враг порядка и гармонии - это природа. В ней всегда что-нибудь случается", - говорит он. Инструментом переделки природы для Шмакова является не наука, а бюрократия, принимающая космические размеры. Платонов открывает, что на смену революционному взрыву приходит идея тотальной регламентации бытия, которая вскоре примет реальные очертания сталинского государства. И первое, что пытается понять Платонов, - исторические корни этого процесса.
Шмаков начинает свой труд «Записки государственного человека», который затем задумал переименовать - «Советизация как начало гармонизации вселенной». А умер он «от истощения сил на большом социально-философском труде: „Принципы обезличения человека, с целью перерождения в абсолютного гражданина с законно упорядоченными поступками на каждый миг бытия“». Своеобразие платоновской сатиры в том, что главный философ, создающий концепцию бюрократизма Шмаков, выполняет в повести двойную функцию: он воинствующий бюрократ, но он является и главным разоблачителем существующего порядка. Сомнения одолевают Шмакова, в голове рождается «преступная мысль»: «Не есть ли сам закон или другое установление - нарушение живого тела вселенной, трепещущей в своих противоречиях и так достигающей всецелой гармонии?» Ему же автор доверил произнести очень важные слова о бюрократах: «Кто мы такие? Мы за-ме-сти-те-ли пролетариев! Стало быть, к примеру я есть заместитель революционера и хозяина! Чувствуете мудрость? Все замещено! Все стало подложным! Все не настоящее, а суррогат!» Вся сила иронии Платонова проявилась в этой «речи»: с одной стороны, как бы апология бюрократизма, а с другой - простая мысль, что власти у пролетариев нет, а есть только у его «заместителей».
«Епифанские шлюзы» написаны в жанре исторического повествования. Повесть тесно связана с предыдущими произведениями, с идеей преобразования и улучшения природы с помощью человеческого разума и труда. Петр I поручает англичанину Бертрану Пери (реальное историческое лицо) построить шлюзы, чтобы соединить Оку с Доном; Бертран составил «прожект»: объем работ огромный - нужно соорудить тридцать три шлюза. Вместе с немецкими инженерами Бертран принимается за осуществление идеи Петра. Он хочет стать "соучастником в цивилизации дикой и таинственной страны", проводником воли Петра. Но когда он приезжает на место работ в Тульскую губернию, то начинает смутно догадываться о какой-то роковой ошибке, таящейся в основе петровского прожекта. "Вот он, Танаид! - подумал Перри и ужаснулся затее Петра: так велика оказалась земля, так знаменита обширная природа, сквозь которую надо устроить водяной ход кораблям. На планшетах в Санкт-Петербурге было ясно и сподручно, а здесь, на полуденном переходе до Танаида (т.е. Дона), оказывалось лукаво, трудно и могущественно".
Предчувствия не обманули его: "Петербургские прожекты не посчитались с местными натуральными обстоятельствами, а особо с засухами, которые в сих местах нередки. А выходило, что в сухое лето как раз каналу воды не хватит и водный путь обратится в песчаную сухопутную дорогу". Революционная воля Петра, оперевшись на чисто умозрительные расчеты, ушла в песок из-за незнания натуральных обстоятельств, которые, однако, хорошо ведомы тому, кто живет на этой земле: "А что воды мало будет и плавать нельзя, про то все бабы в Епифани еще год назад знали. Поэтому и на работу все жители глядели, как на царскую игру и иноземную затею, а сказать - к чему народ мучают - не осмеливались". Осуществление идеи терпит крах, хотя чуть ли не вся губерния брошена на работы. Виной тому ошибки в расчетах, рабский труд и нереальные сроки, на которых настаивает Петр. В результате Перри арестован по приказу Петра и отдан в руки палача-гомосексуалиста. Англичанин расплачивается за неосуществленный и неосуществимый проект жизнью.
Но в «Епифанских шлюзах» есть более общая мысль, которая заложена в фантастических произведениях Платонова и будет волновать его всю жизнь, - мысль о сопротивлении природы человеку, его техническому расчету. Перри вместе с немецкими помощниками (по приказу «строителя чудотворного») делал все возможное, чтобы осложнить трагическую ситуацию: безжалостно пробит водоупорный слой в Иван-озере, и вода ушла вниз, в песок. Платонову и нужен был именно трагический герой, попавший в безвыходное положение. В плане реальных исторических фактов Платонов допустил художественный вымысел: реальный Бертран Перри построил ряд сооружений и благополучно вернулся домой. Писатель сделал из этого персонажа трагический образ, который осложняется тем, что Перри - европеец по происхождению и по духу.
Если иметь в виду дальнейший творческий путь Платонова, то «Епифанские шлюзы» являются прологом «Котлована»: и там и здесь затрачивается огромный безрезультатный труд; грандиозные планы, как неимоверная тяжесть, ложатся прежде всего на плечи простых людей. Бесперспективность и заведомая невыполнимость той задачи, за которую Перри взялся, делает его одновременно и мужественным и жалким. Когда он узнал, что вода из Иван-озера исчезает, то душа его, «не боявшаяся никакой жути, теперь затряслась в трепете, как и подобает человеческой натуре». В повести подробно описаны переживания героя, драматические подробности его личной жизни. Но главное - это трагический финал: мучительная казнь. Именно такой финал был нужен писателю, чтобы подчеркнуть всю абсурдность идеи - покорить природу трезвым расчетом и волюнтаристским методом. Кому нужен этот проект? По замыслу Петра - России. Царь-преобразователь мечтает о судоходной системе, объединяющей великие русские реки и становящейся мостом из Европы в Азию (Платонов делает Петра первым русским евразийцем). Но лично Перри он не нужен. Англичанин едет в Россию не потому, что увлечен идеями Петра, а потому, что любимая им девушка Мэри мечтает о необыкновенном муже. Но оно не нужно и епифанским мужикам и бабам, ибо движется исключительно волею и мыслью одного царя и лишь отчасти подкреплено честолюбием английского инженера. По мысли Платонова, нужно, чтобы в ней принял личное, кровное участие народ, но он-то как раз и равнодушен к царской затее. В народе есть своя правда - правда натурального существования, которая не нуждается в великих идеях и замыслах. Не нуждается, впрочем, потому, что великие идеи ею пренебрегают. Но тщета великой идеи тревожит Платонова, ибо без нее жизнь остается убогой и тусклой. В "Епифанских шлюзах" сосуществуют и даже соперничают друг с другом несколько правд: правда великого государственного замысла, представленная Петром; правда частного человека, будь то Перри или Мэри; и, наконец, правда натурального существования епифанских жителей. Все вместе они дополняют другу друга, хотя ни одна из них не является абсолютной.
Революция в понимании Платонова вырвала человека из инерции натурального бытия, вызвала потребность мыслить и решать, потребность осознать себя личностно и исторически. Герою Платонова незачем искать правды в народе, как героям Толстого или Достоевского, потому что он сам - народ. Платонову важно понять, какой тип личности рождается, какая мысль рождается в человеке, мозг которого скрежещет от напряжения, а кровь трется в жилах. Этому посвящена повесть "Сокровенный человек" (1927).
Платонов пробует соединить идею революции с типом натурального человека. Революция должна стать тем самым великим проектом, в котором у человека - кровная, личная нужда. Герой повести Фома Пухов - механик по профессии и мечтатель по складу души. Это - работящий человек, без особого энтузиазма, но без отговорок; на фронте вел себя хладнокровно и мужественно, не теряя чувство юмора в трудных ситуациях. Критика стремилась изобразить его как идеального рабочего человека, участвующего в революции. Однако идеального, высокоидейного революционера из Пухова сделать трудно: он всегда себе на уме. по-житейски хитроватый и осторожный. Показательна характеристика, которую ему дали рабочие: «Не враг, но какой-то ветер, дующий мимо паруса революции». Пухов мечтает о том, что революция даст человеку бессмертие, ибо без великой, одухотворяющей цели в ней нет и не может быть универсального смысла. Он убежден в возможности научного воскрешения мертвых. Смерть своей жены Пухов воспринимает "как мрачную неправду и противозаконность события". Но для того чтобы революция осуществилась как высшая правда, ей необходима "бесплатная жертва".
Когда Пухов оказывается среди красноармейцев, готовых принести такую жертву, к нему возвращается чувство, которое однажды он испытал в давнем детстве во время пасхальной заутрени. Платонов, однако, помещает своего героя в действительность, где грандиозным мечтам Пухова трудно найти реальное применение. Когда товарищи выслушивают его, они реагируют просто и кратко: "Наше дело мельче, но серьезнее". Пухов часто ошибается именно в конкретном приложении мысли к делу. Во время боя он предлагает разбить белогвардейский бронепоезд пустым составом, разогнав его с большой скоростью. Но белые ставят бронепоезд на другом пути. Затея не только проваливается, но и стоит нескольких жизней. "У тебя всегда голова свербит без учета фактов - тебя к стенке надо", - говорят Пухову. Мечтательство "без учета фактов" оборачивается дуростью, и платоновский герой охотно признается: "Я природный дурак". Поскольку Пухов совершил много полезных дел, его можно было бы принять в партию. Но он этими словами отказывается. Этот переход от «сокровенного человека» к «природному дураку» неожидан и парадоксален; где бы ни был Пухов и что бы ни делал, он проявил себя как человек сообразительный, деловой, быстро и адекватно реагирующий на сложившиеся обстоятельства. И вдруг о себе - «природный дурак». Это и есть одна из масок сокровенного человека, живущего, как прикажут любимое дело и природа, а не по идее. Пухов несет в себе духовный максимализм, которого инстинктивно сторонятся окружающие. Он - как будто бы свой, но в то же время не от мира сего. Его легко увольняют из мастерских по собственному желанию, поскольку "он для рабочих смутный человек".
В повести все время повторяется мотив противоборства идеи и природы, культуры и жизни: «Все совершается по законам природы!», «Если только думать, тоже далеко не уедешь, надо и чувство иметь!», «Ученье мозги пачкает, а я хочу свежим жить!». Но сюжет "Сокровенного человека" имеет открытый финал - потому что Платонов не знает, чем закончить повесть. Правда Пухова и правда людей, предпочитающих дела "помельче", остаются в повести несведенными. В судьбе мечтателей этого типа присутствовал глубочайший драматизм, о котором Платонов уже догадывался и который в полной мере раскроется в сюжете "Котлована". "Сокровенного человека" было легче начать, чем завершить. Эта незавершенность так и не была преодолена.
Роман "Чевенгур" (1926 - 1929 ) довел проблематику Платонова до максимальной остроты и непревзойденной художественной оригинальности. Этот единственный завершенный роман в творчестве Платонова - большое произведение, построенное по законам данного жанра, хоть писатель, кажется, и не стремился строго следовать канонам романа.
Большое пространство текста не разделено на отдельные главы. Но тематически в нем можно выделить три части. Первая часть была озаглавлена «Происхождение мастера» и опубликована в 1929 г., вторую часть можно было бы назвать «Странствования Александра Дванова», третья - это непосредственно «Чевенгур» - повествование о нем начинается с середины романа. В этом своеобразие его композиции, поскольку в первой половине «Чевенгура» о самом Чевенгуре нет и речи. Но если современная критика называет это произведение в целом романом-антиутопией, то не только из-за повествования о коммуне на реке Чевенгурка, но и с учетом того, что антиутопические тенденции в романе нарастают постепенно и последовательно. Однако, несмотря на беспощадность автора в изображении Чевенгура, этот роман нельзя назвать злобной карикатурой на идеи социализма.
Герой романа - Саша Дванов, сын рыбака. Отец его утонул странным образом - связал ноги веревкой, чтобы не выплыть, и бросился в озеро. Он хотел узнать тайну смерти, которую представлял себе "как другую губернию, которая расположена под небом, будто на дне прохладной воды, и она его влекла". Мужикам он говорил о желании "пожить в смерти и вернуться". В этом микросюжете отчетливо прочитывается миф о путешествии в страну мертвых, так что отец Саши предстает архаическим человеком, для которого не существует понятия небытия.
В "Чевенгуре" все эпизоды закодированы двойным кодом - мифологическим и реалистическим. И у поступков его персонажей тоже двойная мотивировка - "они действуют сообразно архаическим моделям и одновременно как люди определенной эпохи. Саша Дванов становится сиротой - и это характеристика его социально-бытового положения. Но категория сиротства для Платонова имеет еще и универсальный характер. Сиротство испытывают как мертвые, тоскуя по живым, так и живые, разлучившись с мертвыми. Когда Саша, посланный своим первым приемным отцом собирать милостыню, приходит на кладбище, он чувствует, что где-то "близко и терпеливо" лежит отец, которому "так худо и жутко на зиму оставаться одному".
Причина сиротства - смерть, которая притягивает к себе постоянное внимание автора "Чевенгура". Вот как описывается смерть старого машиниста-наставника: "[...] Никакой смерти он не чувствовал - прежняя теплота тела была с ним, только раньше он ее никогда не ощущал, а теперь как будто купался в горячих обнаженных соках своих внутренностей... Наставник вспомнил, где он видел эту тихую горячую тьму: это просто теснота внутри его матери, и он снова просовывается меж ее расставленными костями, но не может пролезть от своего слишком большого роста". Смерть описана как рождение туда, в иную форму бытия.
Силой, позволяющей преодолеть смерть, является у Платонова любовь - первопричина жизни. Именно любовь противостоит тому чувства сиротства, которое испытывают герои романа. Второй приемный отец Саши Захар Павлович, боясь навсегда потерять опасно заболевшего сына, делает ему огромный гроб - "последний подарок сыну от мастера-отца. Захар Павлович хотел сохранить сына в таком гробу, - если не живым, то целым для памяти и любви; через каждые десять лет Захар Павлович собирался откапывать сына из могилы, чтобы видеть его и чувствовать себя вместе с ним". В его желании много детского, но любимые герои Платонова и ведут себя подобно детям или архаическим людям. Но не зная, говоря современным языком, технологии преодоления смерти, они действуют в надежде на чудо. Революция и есть для них такое чудо. Саша Дванов свято верит, что "в будущем мире мгновенно уничтожится тревога Захара Павловича, а отец рыбак найдет то, ради чего он своевольно утонул".
Когда Саша и Захар Павлович отправляются в город записываться в партию, то они ищут людей, которые показали бы им дорогу к чуду. "Нигде ему (Захару Павловичу) не сказали про тот день, когда наступит земное блаженство". Но когда они приходят в комнату, где ведется запись в партию большевиков, происходит знаменательный разговор: " - Хочем записаться вдвоем. Скоро конец всему наступит? - Социализм, что ль? - не понял человек. - Через год. Сегодня только учреждения занимаем. - Тогда пиши нас, - обрадовался Захар Павлович".
Социализм для него - псевдоним какой-то "главной жизни", где откроется смысл существования, и не только ему лично. Он напутствует Сашу: "Помни - у тебя отец утонул, мать неизвестно кто, миллионы людей без души живут, - тут великое дело...". Это великое дело можно лишь сделать, а не рассказать, и Саша уходит в революцию, подобно тому, как его отец ушел в воду, - в поисках иного бытия.
Платонов точно фиксирует религиозный характер русской революции, ее христианскую, хилиастическую подкладку (хилиазм - вера в тысячелетнее царство справедливости на земле). Герои Платонова вкладывают в революцию больше требований, чем можно было бы предъявить к какой бы то ни было религии. Они идут туда не по теоретическим соображениям, а по огромной внутренней необходимости. Для Платонова важен не разрыв с христианством, а переход его из фазы молитвы в фазу практического усилия. "Чевенгур" - роман о русском делании социализма, о русском религиозно-революционном нетерпении.
Эта новая вера рождает героев с колоссальной нравственной и физической энергией. Таков Степан Копенкин, который становится соратником Дванова, посланного делать коммунизм в провинцию. Копенкин - рыцарь революции, который подобно пушкинскому "рыцарю бедному", "имел одно виденье, непостижное уму". Это виденье для Копенкина - Роза Люксембург. В его шапке зашит плакат с ее изображением: "Копенкин верил в точность плаката и, чтоб не растрогаться, боялся его расшивать". Плакат для него то же, что икона для верующего. Будучи адептом новой универсальной веры, Копенкин не имеет отчетливых черт происхождения. У него "международное лицо", черты которого "стерлись о революцию". Он неугомонно грозит "бандитам Англии и Германии за убийство своей невесты" Розы. Перед нами - русский Дон-Кихот, не различающий мечту и действительность. Одновременно он похож на русского степного богатыря своей необычайной физической силой. Его кобыла по кличке Пролетарская Сила нуждается на обед в "осьмушке делянки молодого леса" и "небольшом пруде в степи". Когда-то люди этого типа ходили в крестовые походы, рубили скиты и совершали подвиги религиозного страстотерпия. Теперь они хотят учреждать коммунизм в русской степной провинции и относятся к этому с неменьшим рвением. "Он (Копенкин) [...] не понимал и не имел душевных сомнений, считая их изменой революции; Роза Люксембург заранее все и за всех продумала - теперь остались одни подвиги вооруженной рукой, ради сокрушения видимого и невидимого врага". Так у социально-исторического действия, именуемого Революцией, возникает мифологический аспект.
Копенкин "мог с убеждением сжечь все недвижимое имущество на земле, чтобы в человеке осталось одно обожание товарища". Но оказывается, что принципы товарищества уже реально осуществлены в коммуне, организованной жителями уездного города Чевенгура. Вся вторая половина романа посвящена описанию места, где люди "доехали в коммунизм жизни". Чевенгурцы перестали работать, потому что "труд раз навсегда объявлялся пережитком жадности и эксплуатационно-животным сладострастием". В Чевенгуре за всех трудится солнце, отпускающее "людям на жизнь вполне достаточные нормальные пайки". Что касается коммунаров, то они "отдыхали от веков угнетения и не могли отдохнуть". Основная профессия чевенгурцев - душа, "а продукт ее - дружба и товарищество". Но товарищество в Чевенгуре начинается с ожесточенного искоренения местных буржуев. Платонов описывает равенство людей в страдании и смерти как высшую и неоспоримую реальность, начисто игнорируемую в ожесточении классовой борьбы. Противоестественность чевенгурской коммуны окончательно выявляется смертью ребенка, с которым на руках приходит нищенка. Эта смерть заставляет Копенкина задавать вопросы, на которые он не получает ответа: "Какой же это коммунизм? От него ребенок ни разу не мог вздохнуть, при нем человек явился и умер. Тут зараза, а не коммунизм".
Все дело в том, что в Чевенгуре коммунизм "действует отдельно от людей". Врагом чевенгурского коммунизма оказывается природа, которая не считается с официально объявленным царством будущего. Фантасмагоричность происходящего усиливается тем, что коммунары требуют женщин, и им организованно доставляют цыганок. Неразрешимую внутренне ситуацию разрешает внешняя причина - вторжение врагов, уничтожающих коммуну. В борьбе с "неизвестными солдатами" гибнет главный защитник Чевенгура Степан Копенкин. Саша Дванов возвращается к тому озеру, в котором утонул рыбак, и уходит под воду "в поисках той дороги, по которой когда-то прошел отец в любопытстве смерти".
Герои "Чевенгура" упираются в трагический тупик. Это не только их личная драма, но и трагедия страны, идущей в никуда. Платонов заставляет Чевенгур погибнуть в борьбе с некоей мощной внешней силой, потому что слишком хорошо чувствует его внутреннюю обреченность. Окончание романа совпало с началом нового периода в жизни страны - индустриализации и коллективизации. 1929 г. был объявлен "годом великого перелома", и социализм из фазы самодеятельного массового творчества вступил в фазу государственного плана. В связи с этим возникает резонный вопрос: с кем сражаются чевенгурцы? Ведь гражданская война кончилась и белых уже нет.
Повествователь не отделяет себя от изображаемой среды, он находится внутри как ее часть. Эта закономерность находит выражение в том, что в прозе Платонова происходит смешение повествовательных ситуаций, нет переходов от аукториального повествования к персональному, нет мотивировок такого перехода. Очевидна закономерность, которую М.М.Бахтин назвал «речевой интерференцией», когда «слово входит одновременно в два пересекающихся контекста, в две речи: в речь автора-рассказчика <...> и в речь героя». Создается иллюзия, что дискурс включает в себя и точку зрения персонажа, и точку зрения автора, сознание героев синкретично с авторским. Всякое слово называет реалию так, как принято называть ее в изображаемой среде, содержит в себе точку зрения этой среды. Эта «внутренняя» точка зрения – последовательно примененный принцип организации всего повествования или большей его части. С другой стороны, авторское сомнение разрушает изображаемую картину мира. Оценки автора и повествователя лежат в разных плоскостях, не совпадают. Повествователь удален от автора, в результате происходит деформация действительности: за той картиной мира, которую предлагают герой и повествователь, вырисовывается возможность иного ее истолкования (в этом проявляется диалогизм платоновского дискурса): «ему снились овраги близ места его родины, и в тех оврагах ютились люди в счастливой тесноте – знакомые люди спящего, умершие в бедности труда», «По всей России, проходящие сказывали, культурный пробел прошел, а нас не коснулся: обидели нас!», «ты советский сторож: темп разрухи только задерживаешь...!»
Стихию полифонии порождает политический дискурс, осознаваемый в «Чевенгуре» как чужой. Идеологическое слово – становящееся и обновляющееся, не имеющее отвердевшей, устоявшейся формы. Герои не повторяют официальный дискурс, «чужое» слово воспринимается именно как «чужое», герои не понимают и не принимают его («Мы теперь с тобой ведь не объекты, а субъекты, будь они прокляты: говорю и сам своего почета не понимаю». Отсюда – вопрошание и попытки понять сказанное («Фуфаев спросил у Дванова, что такое товарообмен с крестьянами в пределах местного оборота – о чем докладывал секретарь. Но Дванов не знал. Гопнер тоже не знал...». У героев возникает множество вопросов: «А что такое коммунизм?», «Кто ж у тебя рабочий класс?», «А что такое социализм, что там будет и откуда туда добро прибавится?». Герои пытаются объяснить «чужое» слово по-своему, дать свое толкование новым, «чужим» понятиям: «Свободная торговля для Советской власти <...> все равно что подножный корм, которым залепится наша разруха хоть на самых срамных местах». Новые концепты «коммунизм», «революция», «власть» и др. расслаиваются в сознаниях разных персонажей на ряды образов: «коммунизм – непрерывное движение людей в даль земли» (Луй), «коммунизм – светопреставление» (Чепурный), «коммунизм был на одном острове в море» (Кирей), «коммунизм умные люди выдумали» (Кеша) , «коммунизм – конец истории», «конец времени» (Саша Дванов); революция – «паровоз», «букварь для народа» (Саша Дванов), «революцию считал последним остатком тела Розы Люксембург» (Копенкин); «Советская власть – кожа и ногти <...> всего человека обволакивают и берегут» (Чепурный), «власть – дело неумелое, в нее надо самых ненужных людей сажать» (старик из прочих), «наша власть не страх, а народная задумчивость» (Копенкин), красная звезда – «пять материков земли, соединенных в одно руководство и окрашенных кровью жизни» (Прокофий), «человек, который раскинул свои руки и ноги, чтобы обнять другого человека, а вовсе не сухие материки» (Чепурный).
Вслед за "Чевенгуром" А. Платонов без передышки начинает исследование фазы государственного строительства коммунизма в отдельно взятой стране. В 1930 г. он пишет повесть "Котлован", которая, как и "Чевенгур", при его жизни осталась ненапечатанной (в СССР "Котлован" был опубликован в 1987 г., а "Чевенгур" - в 1988-м). Внешне "Котлован" носил все черты "производственной прозы" - замена фабулы изображением трудового процесса как главного "события". Но производственная жизнь 30-х годов становилась у Платонова материалом для философской притчи и трамплином для грандиозного обобщения отнюдь не в духе нарождающегося "социалистического реализма". Рабочие роют котлован под фундамент огромного дома, куда поселится местный пролетариат. Философское содержание "Котлована" перекликается с некоторыми мотивами лирики Маяковского - в частности, с мотивом "построенного в боях социализма", который станет для самих строителей "общим памятником". Речь шла о настоящем, принесенном будущему в жертву: Повесть была закончена в апреле 1930 г. то есть совпала по времени с самоубийством Маяковского.
Некоторые исследователи указывали на перекличку "Котлована" с библейским сюжетом о строительстве вавилонской башни. В самом деле, инженер Прушевский думает о том, что "через десять или двадцать лет другой инженер построит в середине мира башню, куда войдут на вечное, счастливое поселение трудящиеся всей земли". Однако и в этом пассаже звучат зловещие кладбищенские обертоны, особенно в словосочетании "вечное поселение". Здесь возникает та же двусмысленность, что и во второй части "Фауста", где лемуры роют Фаусту могилу, а он слышит в стуке лопат звуки созидательного труда. Герои Платонова, роющие котлован, сознательно отказываются от своего настоящего ради будущего. "Мы ведь не животные, - говорит один из землекопов Сафонов, - мы можем жить ради энтузиазма". В них живут энтузиазм и святая простота чевенгурцев. Инвалид Жачев видит в своей жизни "уродство капитализма" и мечтает о том, что "убьет когда-нибудь вскоре всю их массу, оставив в живых лишь пролетарское младенчество и чистое сиротство". Новая жизнь для них начинается с абсолютного нуля, да они и самих себя согласны считать нулями, но только такими нулями, из которых родится вселенское будущее: "Пусть сейчас жизнь уходит, как теченье дыханья, но зато посредством устройства дома ее можно организовать впрок - для будущего счастья и для детства". Один из героев повести Платонова по фамилии Вощев приходит на котлован в поисках истины, поскольку ему "без истины стыдно жить". Однако он смутно ощущает в рытье котлована какое-то большое "не то". Он видит прежде всего несоответствие тяжести земляных работ захлебывающемуся от энтузиазма репродуктору. Ему "становилось беспричинно стыдно от долгих речей по радио", которые он воспринимает как "личный позор". Но и землекопы чувствуют такую же неловкость. Перед их выходом на работу профсоюз организует музыкальный ансамбль. "Землекоп Чиклин глядел с удивлением и ожиданием - он не чувствовал своих заслуг..." Там, где производственная проза 30-х годов изображала радость творческого труда, Платонов рисует этот труд нечеловечески тяжелым, одуряющим, не приносящим радости и не содержащим вдохновения. А раз в нем нет чувства счастья, то и наличие истины проблематично. Землекопы сами, впрочем, не заняты поиском истины, скорее наоборот. Не случайно Сафронов подозрительно относится к ищущему истину Вощеву, потому что, возможно, "истина лишь классовый враг". Они озабочены не истиной, а социальной справедливостью и с удовольствием принимают участие в раскулачивании.
Платонов уравнивает кулаков и землекопов по степени взаимного ожесточения. Рытье котлована требует социальной ненависти не меньше, чем сопротивление раскулачиванию. Зажиточные мужики перестают кормить скотину. Один из них приходит в стойло к своей лошади и спрашивает:" - Значит, ты не умерла? Ну ничего, я тоже скоро помру, нам будет тихо". Страдания животного изображаются Платоновым с пронзительной силой. Голодная собака выдирает кусок мяса из задней ноги голодной лошади, стоящей в оцепенении. Боль на минуту возвращает лошадь к жизни, а две собаки тем временем с новой силой отъедают у нее заднюю ногу. В этой бесчеловечности по отношению к живой жизни повинны все: и те, кого раскулачивают, и те, кто раскулачивает. Ликвидация людей происходит до ужаса просто. Кулаков сажают на огромный плот, чтобы пустить по предзимней реке на верную смерть. Крестьянин, вышвырнутый на снег из родной избы, грозится: "Ликвидировали? Глядите, нынче меня нету, а завтра вас не будет. Так и выйдет, что в социализм придет один ваш главный человек!" Взаимное ожесточение обеих сторон ликвидирует какой-либо вопрос об истине, которую пытается найти Вощев.
После повести «Джан», внимание Платонова сосредоточивается на частной жизни отдельного человека, что обусловило выбор рассказа как основной жанровой формы. В рассказах Платонова предметом разговора перестает быть коллективная душа народа. Его интересует личность. В рассказе "Фро" (1936) дочь старого паровозного машиниста Фрося отчаянно тоскует по своему мужу, уехавшему в длительную командировку на Восток. Не выдержав разлуки с любимым человеком, Фро посылает мужу телеграмму о том, что она якобы при смерти. Муж Федор стремительно возвращается, и они исступленно переживают счастье близости: "Наговорившись, они обнимались - они хотели быть счастливыми немедленно, теперь же, раньше, чем их будущий усердный труд даст результаты для личного и всеобщего счастья. Ни одно сердце не терпит отлагательства, оно болит, оно точно ничему не верит". Рассказ свидетельствовал о том, что Платонов продолжал верить в то, что под спудом железного сталинского государства, спаянного волей "главного человека", жива потребность глубоко индивидуального выбора, от которого человек никогда не откажется. Платонов уверен в том, что счастливое будущее не могут построить несчастливые люди.
Утверждение такого принципа в конце 30-х годов было более чем рискованным. В 1937 г. в журнале "Красная новь" (№ 10) была опубликована погромная статья критика А. Гурвича "Андрей Платонов", которая положила начало новой травле писателя. В 1938 г. был арестован его сын (он вернется из лагеря в 1941 г. больным и умрет от туберкулеза в 1943-м). В 1941 г. перед самой войной Платонов пишет рассказ "В прекрасном и яростном мире", где точно отражена трагическая ситуация, в которой он оказался. Герой рассказа машинист Мальцев, гений своего дела, слепнет от внезапного удара молнии во время поездки. По ходу сюжета выясняется, что в природе существует "тайный неуловимый расчет" роковых сил, губящих людей этого типа: "[...] Эти гибельные силы сокрушают избранных, возвышенных людей". Рассказчик ставит эксперимент: берет с собой Мальцева в поездку и, намеренно не сбавляя скорости, ведет паровоз на желтый свет (желтый светофор означает, что свободен только один перегон и машинист должен снизить скорость, чтобы не столкнуться с идущим впереди поездом). Происходит чудо - слепой машинист чутьем угадывает ситуацию. Мальцева спасает то, что должно было погубить. За этим встает вера самого Платонова в спасительную силу собственного таланта. В самых неблагоприятных, роковых для себя ситуациях Платонов продолжал работать, потому что видел путь.
Новым поворотом в его творчестве стала война. Рассказы и очерки Платонова военного времени - лучшее из того, что было создано советской прозой в эти годы. Война описана в них как поединок живой души народа с бесчеловечными силами небытия, извечную борьбу жизни с силами распада и гибели. Самое страшное в войне - рассечение, уничтожение связей между дорогими, близкими людьми. Однако испытание на разрыв делает связи становятся еще крепче. В рассказе "Взыскание погибших" (1943) описано горе матери, потерявшей детей. Она чувствует, что теперь "ей никто не нужен, и она зато никому не нужна". И все же "сердце ее было добрым, и от любви к погибшим оно захотело жить за всех умерших, чтобы исполнить волю, которую они унесли и собой в могилу. [...] Она знала свою долю, что ей пора умирать, но душа ее не смирялась с этой долей, потому что если она умрет, то где сохранится память о ее детях и кто сбережет их в своей любви, когда сердце перестанет дышать". Душа - средоточие связей человека с миром, средоточие любви и ответственности. Мать умирает на могиле, в которую брошены ее дети, но нашедший ее красноармеец говорит: "Чьей бы ты матерью ни была, я без тебя тоже остался сиротой". Чем сильнее война обостряет в людях чувство сиротства, тем глубже обнажаются запасы человечности и любви: "Мертвым некому довериться, кроме живых, и нам надо так жить теперь, чтобы смерть наших людей была оправдана счастливой и свободной судьбой нашего народа и тем была взыскана их гибель". Платонов надеялся, что война изменит жизнь страны к лучшему. Но оказалось, что победить внешние силы зла гораздо легче, чем справиться с собственной огрубелостью и черствостью. В рассказе "Возвращение" (1946) гвардии капитан Алексей Алексеевич Иванов возвращается домой к жене Любе и детям Петрушке и Насте. Выясняется, что в его отсутствие к Любе часто наведывался бобыль Семен Евсеич. Иванов заподозривает жену в измене, ибо не хочет понять, что бобыль отогревался в его семье от собственного горя (немцы убили его детей и жену). Иванов собирается уехать к другой женщине, с которой он познакомился в поезде по дороге домой. Когда поезд отходит от вокзала, Иванов вдруг замечает, что наперерез ему бегут и падают две маленькие фигурки: "Иванов разглядел, что у большего одна нога была обута в валенок, а другая в калошу, - от этого он и падал так часто. Иванов закрыл глаза, не желая видеть и чувствовать боли упавших, обессилевших детей, и сам почувствовал, как жарко у него стало в груди, будто сердце, заключенное и томившееся в нем, билось долго и напрасно всю его жизнь и лишь теперь оно пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием. Он узнал вдруг все, что знал прежде, гораздо точней и действительней. Прежде он чувствовал другую жизнь через преграду самолюбия и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем". Иванов спрыгивает с поезда навстречу своим детям.
Платоновский рассказ был встречен статьей известного критика В. Ермилова "Клеветнический рассказ А. Платонова" (Лит. газета, 4 янв. 1947 г.). Его зрелое творчество вызывало либо непонимание, либо враждебность, а чаще - то и другое вместе. Героями Платонова становились чаще всего дети либо старики, то есть те, кто способны почувствовать мир "обнаженным сердцем" ("Любовь к родине, или Путешествие воробья", «Корова»). Старик оплакивает воробья, мальчик - корову, потому оба они чувствуют мир "обнажившимся сердцем". Если проблематика раннего Платонова была связана с идеей организованного будущего, теперь он исповедует философию благоговения перед жизнью. Платонов начал свой путь с провозглашения утопии и прошел через беспощадный анализ, разрушивший эту утопию. Он пришел к выводу, что ценность организационной идеи не может быть сравнима с ценностью жизни самой по себе. Всякая жизнь есть боль и страдание, в чем бы они ни заключались - в человеке, корове или воробье. "Равенство в страдании" - так называлась одна из ранних статей Платонова, в которой он пророчески предсказал итог своего творчества.