Саша Филипенко
Красный Крест: роман
С благодарностью Константину Богуславскому за помощь в работе над этой книгой
Когда подпись поставлена, странная (как и все продавцы недвижимости) женщина говорит:
– Поздравляю! Я за вас очень рада! Вы такой хмурый, а зря! Я отдала вам лучший объект по соотношению цена – качество!
Риелтор вытаскивает из сумочки губную помаду и, не обращая внимания на теперь уже бывшую владелицу, продолжает басить:
– У нас с вами, так сказать, ситуация вин-вин! Вы, кстати, с кем здесь собираетесь жить?
– С дочкой, – разглядывая детский сад во дворе, отвечаю я.
– А сколько ей?
– Три месяца.
– Как славно! Молодая семья! Поверьте, вы еще будете меня благодарить!
– За что?
– Как это за что?! Я же вам рассказывала! Вы такой рассеянный! На лестничной площадке всего одна соседка! Она – ни много ни мало – одинокая девяностооднолетняя старушка, страдающая болезнью Альцгеймера. Это же настоящий джекпот! Подружитесь, перепишете квартиру на себя.
– Спасибо! – не поднимая глаз, зачем-то отвечаю я.
Квартира пуста. Ни стула, ни кровати, ни стола. Я разбираю сумку. Прежняя владелица все никак не может уйти. Женщина стоит у окна и, гоняя по кругу воспоминания, словно утюжа белье, разглаживает маслянистые складки подоконника. Зря, я все равно здесь все поменяю.
– Вы сегодня один останетесь?
– А спать-то где будете?
– У меня есть спальный мешок и электрический чайник…
– Если хотите – можете у меня.
Женщина капитулирует. Я слишком молод для нее. Взяв под локоть бывшую хозяйку, риелтор наконец покидает квартиру. Оставшись один, я сажусь на пол.
Вот и все, думаю я, занавес. Жизнь закончилась – жизнь начинается вновь. Трансцендентный ноль. К тридцати годам я оказываюсь человеком с разорванной надвое судьбой. Мне предлагается попробовать еще разок. Я не знаю, что тут можно возразить. Самоубийство – не мое; к тому же у меня теперь есть дочь.
Едва ли я вспомню, о чем думаю в тот вечер. В голове туман, в луче света вальсирует пыль. Больше здесь ничего и нет. Часовая передышка перед очередной попыткой жить. Первая история закончилась, вторая должна начаться вот-вот. Пропасть и подвесной мост в виде человека. Если хочешь попасть на тот берег, перекинь сам себя. У счастья всегда есть прошлое, любит повторять моя мама, у всякого горя непременно найдется будущее.
Будто выброшенный крушением мореплаватель, я решаю изучить неизвестный остров. Город Минск. Зачем я вообще приехал сюда? Пускай и братская, но все же чужая страна. Красный костел и широкий проспект, какой-то лысеющий поэт и гроб Дворца Республики. Десятки построек и ни одного воспоминания. Незнакомые окна, чужие лица. Что это вообще за страна такая? Что я знаю про этот город? Ничего. Здесь у моей мамы вторая семья.
Перед подъездом валяется стопка выброшенных книг. Я смотрю на одну из них. Якуб Колас. «Новая зямля».
Поднявшись на четвертый этаж, я обнаруживаю на входной двери красный крест. Небольшой, но яркий. Наверное, риелтор так пошутила, думаю я. Оставив у лифта пакеты, я принимаюсь оттирать крест, но в этот момент незнакомый голос за спиной говорит:
– Что вы делаете?!
– Очищаю дверь, – не поворачиваясь, отвечаю я.
– Здесь какой-то кретин нарисовал крест.
– Приятно познакомиться! Кретин, о котором вы говорите, – я. Недавно мне поставили болезнь Альцгеймера. Пока страдает только короткая память – иногда я не помню, что случилось со мной несколько минут назад, но врач обещает, что совсем скоро испортится и речь. Я начну забывать слова, а затем потеряю способность двигаться. Так себе перспектива, правда? Кресты расставлены здесь затем, чтобы я находила дорогу домой. Впрочем, судя по всему, совсем скоро я забуду и то, что они обозначают.
– Мне жаль, – стараясь быть вежливым, отвечаю я.
– Бросьте! В моем случае только так все и могло закончиться!
– Почему?
– Потому что бог боится меня. Слишком много неудобных вопросов его ожидает.
Соседка опирается на трость и тяжело вздыхает. Я молчу. Меньше всего сейчас мне хочется говорить о боге. Пожелав старушке добрых снов, я беру пакеты с едой и собираюсь войти в квартиру.
– Вы что же, даже не представитесь?
– Александр, меня зовут Александр.
– И давно вы разговариваете с женщинами спиной?
– Простите. Меня зовут Саша, и вот мое лицо. До свиданья! – наигранно улыбнувшись, отвечаю я.
– Значит, то, как меня зовут, вас не интересует?
Нет. Не интересует. Черт, что же за назойливая старуха?! Чего она вообще хочет от меня?
Мне нужно попасть домой. Закрыть глаза и наконец проснуться. Предыдущие тридцать лет этот фокус срабатывал. Все самое жуткое, самое страшное все – случалось со мной только во сне и никогда наяву. Я был счастлив и не знал скорби, весел был и не знал беды. Последние месяцы выдались слишком тяжелыми. Черт, я просто хочу отдохнуть!
– Меня зовут Татьяна… Татьяна… Татьяна… ох… забыла отчество… Шучу! Меня зовут Татьяна Алексеевна. Я очень рада знакомству с вами, плохо воспитанный молодой человек!
– А я нет.
– Правда?
– Неправда – мне просто все равно. Простите, у меня сегодня тяжелый день…
– Понимаю! У всех нас тяжелые дни. Тяжелые месяцы, тяжелые жизни…
– Очень приятно было с вами познакомиться, Татьяна Алексеевна. Всего вам самого хорошего! Счастья, удачи и всех жизненных благ, – язвлю я.
– Знаете, все это только начинается со мной…
Черт, это по-настоящему надоедает! Сперва риелтор, теперь эта старушка. Я не хочу говорить, и соседка, уверен, чувствует это. Более того, понимая, что я воспользуюсь даже секундным люфтом, старушка ни на мгновение не замолкает.
– Да, все это закончится довольно быстро… Через месяц или два… Совсем скоро от меня, как от человеческой судьбы, ничего не останется. Все дело в том, что бог подчищает следы.
– Мне очень жаль… – нехотя отвечаю я.
– Да-да, вы это уже говорили! Я быстро все забываю, но не настолько! Могу я посмотреть, как вы здесь устроились?
– Честно говоря, из мебели у меня только унитаз и холодильник – мне нечего вам показывать. Быть может, через неделю или две?
– Хотите посмотреть, как живу я?
– Да в общем-то сегодня уже, наверное, поздно…
– Не стесняйтесь, Саша, входите!
Нельзя сказать, что я счастлив, но просьбе старушки подчиняюсь. В конце концов глупо спорить с выжившим из ума человеком. Соседка толкает дверь, и я оказываюсь в ее квартире.
Все это больше напоминает мастерскую. Повсюду стоят полотна. Ничего особенного. Я такую живопись никогда не любил. Бесконечные бледные тона. Безысходность в каждом квадрате. Люди безлики, города бесцветны. Впрочем, я мало что смыслю в искусстве.
Посреди гостиной висит темно-серый квадрат.
– Собираетесь начать новую? – заполняя паузу, зачем-то спрашиваю я.
– Вы о чем?
– Я о холсте, что на стене.
– Нет, она закончена.
– Вот оно что! И что же на ней изображено?
– Моя жизнь.
Пфф. Приехали! Фанфары скорби и пафос трагедии. Пожилые люди склонны преувеличивать собственные несчастья. Моя жизнь… Дайте носовой платок! Нет-нет, лучше два! Старикам кажется, что беды случались только с ними. Я чуть было не выпаливаю, что по части горя многим могу дать фору, но вовремя осекаюсь.
– Мне, конечно, рассказывали, что Минск серый город, но не настолько же!
– В этой картине почти нет Минска.
– Я бы сказал, что в этой картине вообще ничего нет.
– Думаете, я ошибаюсь, когда говорю, что это моя жизнь?
– Ничего я не думаю…
– Думаете, вот шел я себе домой, никого не трогал, а тут на тебе: наткнулся на безумную старуху, которая собирается проскулить о собственной судьбе?!
– А вы собираетесь?
– А вам, значит, совсем неинтересно?
– Нет, если быть совсем уж честным.
– И зря. Я хочу рассказать вам невероятную историю. Не историю даже, но биографию страха. Я хочу рассказать вам, как внезапно овладевший человеком ужас способен изменить всю его жизнь.
– Я очень впечатлен, но, может быть, в другой раз?
– Не верите? Ну что ж… Знаете, чуть больше года назад я стояла здесь же, на вашем месте. Это было тридцать первого декабря. Шел снег и заканчивался двадцатый век. Натурально заканчивался, без гипербол, оставалось всего несколько часов. Куранты готовились бить двенадцать, накачанный таблетками президент соседнего государства намеревался сообщить, что устал. В кухне работал телевизор, и в духовке, как обычно, что-то подгорало. Я ни к чему такому не готовилась – ну Новый год и Новый год, сколько таких было в моей жизни? Наберет Ядвига, а больше и некому. Посижу с пирогом, посмотрю «Огонек». Отмечу Новый год сперва по Москве, затем по Минску. Одним словом, я ровным счетом ничего не ожидала от конца столетия, но вдруг позвонили в дверь. Наверное, соседи, подумала я. До вас здесь жила очень хорошая и приветливая женщина – настоящая дочь коммуниста. Ее отец был партийной шестеркой, но она ничего – выросла скромной и порядочной. Вечно смотрела на меня щенячьими глазами, будто извинялась. В общем, я подумала, что она хочет попросить соль или что-нибудь в этом роде, но оказалось, нет! Оказалось, что пришел почтальон! Представляете? Настоящий! Тридцать первого числа! Принес! Письмо, которого я ждала всю вторую половину жизни…
Так получилось, что я прочел очередной роман Саши Филипенко еще до его публикации. (Через некоторое время книга выйдет в издательстве «Время»). Несколько лет назад я с удовольствием проглотил его первый роман «Бывший сын», и с тех пор так пристрастился, что пишу отклики и рекомендую каждую новую его книгу - «Замыслы», «Травля». И вот теперь «Красный крест».
Новый роман - это история судьбы 90-летней женщины, родившейся в Лондоне, девочкой, еще в 20-е годы, переехавшей с отцом в СССР, работавшей в МИДе, арестованной сразу после победы в 45-ом, прошедшей ад, отсидевшей 10 лет в сталинских лагерях, потерявшей семью, но нашедшей в себе силы и смысл жить дальше. Какой? Читайте книгу.
Страдая болезнью Альцгеймера, Татьяна Алексеевна успевает рассказать свою историю молодому соседу Саше, также пережившему личную трагедию и чудесным образом обретшему смысл дальнейшей жизни. Передать, чтобы, как говорится, помнили. Чтобы память сохранялась. А с нею и совесть.
Для меня литература всегда имела какой-то смысл, если обращалась к уму или была о сердце, но не железах внутренней секреции, как говорил Фолкнер. Но есть и особый ее сорт – литература, обращенная специально к совести, пробуждающая совесть. «Красный крест», по-моему, относится именно к этому типу литературы. И я рад, что Филипенко решился написать именно такой роман, если угодно, исторический, непоколенческий (если только отчасти), строго выдержав жанр, без какой-либо фальши или пошлости, каких-либо попыток заигрывать с читателем, и в том числе без морализирования. Он просто рассказал историю, поделился уникальными документами, которые стали для него доступны. И что важно: рассказал ее преимущественно молодым людям. Не постеснявшись пафоса темы, в лоб и по лбу. Он просто тычет носом читателя, как слепого котенка, в наше недавнее страшное прошлое. Это было. Этого нельзя забывать. Это не очень далеко ушло от нас, сегодняшних.
В романе рассказывается античеловеческая и человеческая история одновременно. История, в которую вплетаются разные судьбы. Но это и «история отсидевшей страны». Повторюсь - недавняя и сегодняшняя. Потому что неотрефлексированная.
По последним опросам в нашей стране положительно оценивают деятельность и личность Сталина 46% респондентов. И это больше, чем несколько лет назад – тенденция очевидна. Люди, как обычно, жаждут порядка. Не задумываясь, какой ценой он устанавливается. Да и является ли, строго говоря, порядком? Ну что ж – почитайте «Красный крест».
Я уже как-то писал, что сталинизм - не идеология, не мировоззрение, а философия террора, скорее его метод, практика. Это искривленное представление о жизни и смерти, о человеке, о смысле бытия. Сталинизм - это психология недограждан. «Cуверенная охлократия», которая время от времени использует интеллектуалов, как рабов режима. Власть посредственности, которая комплексует из-за собственной мелочности и создает в качестве компенсации про себя миф.
Об этом, в том числе, роман. И сегодня это вновь актуально. Потому что «лежат, притаившись, гипсовые» сталины.
«Пусть до времени покалечены,
Но и в прахе хранят обличие.
Им бы, гипсовым, человечины –
Они вновь обретут величие...»
Помимо документов Международной организации Красного Креста, документальной переписки гуманитарных организаций с советским правительством, можно сказать почти односторонней переписке о судьбе военнопленных, в романе еще есть стихи: этакая лирическая подложка и перекличка во времени – от Петра Вяземского до Бориса Рыжого.
Короче говоря, об этом романе еще можно много чего написать и о многом поговорить, но это потом, после прочтения. А пока рекомендую – не пропустите. Не знаю, лучший это роман Саши Филипенко или нет – для кого как, но, по-моему, самый значительный. Точнее, значимый.
Еще до выхода книгой опубликованная «Знаменем», по данным электронного портала «Журнальный зал», стала в 2016 году самым популярным текстом всех российских «толстых» литературных журналов. Значит, свой читатель понимает, чего ему ожидать и от «Красного Креста». Он не обманется: есть в романе и шокирующая, на грани правдоподобия, история молодого героя; и сжатый, как пружина, сюжет; и кинематографический стык времен; и парадоксальная развязка. Но есть и новость: всю эту фирменную Сашину «беллетристику» напрочь перешибает добытый им и введенный в роман документальный ряд - история контактов Наркомата иностранных дел СССР и Международного Красного Креста в годы войны.
Саша Филипенко - мастер создавать настроение ассоциативным монтажом. Представляя читателю «Красный Крест», воспользуемся его приемом, процитируем Иосифа Бродского: «От любви бывают дети. / Ты теперь один на свете. / Помнишь песню, что, бывало, / я в потемках напевала? / Это - кошка, это - мышка. / Это - лагерь, это - вышка. /
Это - время тихой сапой / убивает маму с папой».
Официальные страницы Саши Филипенко в социальных сетях:
Новости, рецензии и отзывы:
Ксения Собчак написала в своем instagram: "Политика-политикой, но о литературе не стоит забывать. Читаю . Важно, что молодые авторы так точно работают с документами и пишут правду о сталинских временах"
"Красный крест" Саши Филипенко издан по-чешски. На чешском языке в издательстве "PISTORIUS & OLSANSKA s.r.o. "NAKLADATELSTVI & KNIHKUPECTVI" вышел роман
Дорогие друзья! Приглашаем вас на встречу с Сашей Филипенко и презентацию романа "Красный крест" на Парижском книжном салоне . Автор представит книгу на стенде éditions des Syrtes № H-77 в субботу 17 марта 2018 года в 16:00
5 июля 2017 года в 19:00 в Минске кнігарне Логвінаў (пр. Независимости, 37а) состоится презентация романа
Актер Анатолий Белый - о романе "Красный крест": "Дочитываю внимательно этот роман. Думаю; иногда хочется курить и выпить водки. По-моему, надо снимать. То, о чём нам никогда не расскажут, то, о чём знать необходимо. Чтобы меняться. Чтобы не вернуться к фашизму. Особенно сейчас, когда цена человеческой жизни стоит со знаком минус. Настоятельно советую всем лицам, достигшим осознанного возраста. Саша Филипенко, спасибо".
Читайте фрагмент романа на сайте
Esquire.ruДорогие друзья! Приглашаем вас на встречи с Сашей Филипенко и презентацию романа на XII Санкт-Петербургском Международном Книжном Салоне с 25 по 28 мая 2017 года
Читайте отрывок из романа на сайте
"Прочтение"Презентация романа Саши Филипенко "Красный крест" в клубе "Дом 12" (Москва, Мансуровский переулок, дом 12), 05.04.2017. Смотреть видео:
Часть 1:
Часть 2:
Видео презентации романа Саши Филипенко "Красный крест", МДК на Арбате. 24.03.2017:
Смотрите и слушайте беседу с о романе на сайте "Эхо Москвы" в программе Виталия Дымарского "Цена победы"
Елена Поляковская, радио "Свобода": "Запрет на пмять" - о романе и его документальной основе
Дмитрий Веселов, журнал Eclectic: Саша Филипенко, автор недавно вышедшего романа «Красный крест» О книге, власти, ценности человеческой жизни и многом другом
Дорогие друзья! 9 июня в Выборге пройдет встреча и Николая Солодникова : опыт памяти в современной литературе" в рамках общественно-культурного проект
Роман на сайте "Прочтение" в пректе "Книга в дорогу" - Полина Бояркина, Анастасия Сопикова, Анастасия Оленева
Красный Крест - описание и краткое содержание, автор Филипенко Саша, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки ParaKnig.me
Свой читатель появился у Саши Филипенко сразу – после успеха «Бывшего сына» и двух следующих романов. «Травля», еще до выхода книгой опубликованная «Знаменем», по данным электронного портала «Журнальный зал», стала в 2016 году самым популярным текстом всех российских толстых литературных журналов. Значит, свой читатель понимает, чего ему ожидать и от «Красного Креста». Он не обманется: есть в романе и шокирующая, на грани правдоподобия, история молодого героя; и сжатый, как пружина, сюжет; и кинематографический стык времен; и парадоксальная развязка. Но есть и новость: всю эту фирменную Сашину «беллетристику» напрочь перешибает добытый им и введенный в роман документальный ряд – история контактов Наркомата иностранных дел СССР и Международного Красного Креста в годы войны. Саша Филипенко – мастер создавать настроение ассоциативным монтажом. Представляя читателю «Красный Крест», воспользуемся его приемом, процитируем Иосифа Бродского: «От любви бывают дети. / Ты теперь один на свете. / Помнишь песню, что, бывало, / я в потемках напевала? / Это – кошка, это – мышка. / Это – лагерь, это – вышка. / Это – время тихой сапой / убивает маму с папой».