Подробная характеристика плюшкина мертвые души. Герои «Мертвых душ»

МЕРТВЫЕ ДУШИ (Поэма, 1835-1841 - т. 1; опубл. 1842) Плюшкин Степан - пятый, и последний, из "череды" помещиков, к которым Чичиков обращается с предложением продать ему мертвые души. В своеобразной отрицательной иерархии помещичьих типов, выведенных в поэме, этот скупой старик (ему седьмой десяток) занимает одновременно и самую нижнюю, и самую верхнюю ступень. Его образ олицетворяет полное омертвение человеческой души, почти полную погибель сильной и яркой личности, без остатка поглощенной страстью скупости, - но именно поэтому способной воскреснуть и преобразиться.

(Ниже П. из персонажей поэмы "пал" только сам Чичиков, но для него авторским замыслом сохранена возможность еще более грандиозного "исправления".)

На эту двойственную, "отрицательно-положительную" природу образа П. заранее указывает финал 5-й главы; узнав от Собакевича, что по соседству живет скаредный помещик, у которого крестьяне "мрут, как мухи", Чичиков пытается выведать к нему дорогу у прохожего крестьянина; тот не знает никакого П., но догадывается, о ком идет речь: "А, заплатанный!" Кличка эта унизительна, - но автор (в соответствии со сквозным приемом "Мертвых душ") от сатиры мгновенно переходит к лирическому пафосу; восхитившись меткостью народного слова, воздает хвалу русскому уму и как бы перемещается из пространства нравоописательного романа в пространство эпической поэмы "наподобие "Илиады". Но чем ближе Чичиков к дому П., тем тревожнее авторская интонация; вдруг - и будто бы ни с того ни с сего - автор сравнивает себя-ребенка с собою нынешним, свою тогдашнюю восторженность - с нынешней "охладелостью" взора.

"О моя юность! о моя свежесть!" Ясно, что этот пассаж в равной мере относится к автору - и к "помертвелому" герою, встреча с которым предстоит читателю.

И это невольное сближение "неприятного" персонажа с автором заранее выводит образ П. из того ряда "литературно-театральных" скупцов, с оглядкой на которых он написан, отличает и от скаредных персонажей плутовских романов, и от жадных помещиков нравоописательного эпоса, и от Гарпагона из мольеровской комедии "Скупой" (у Гарпагона такая же, как у П.

Прореха пониже спины), сближая, напротив, с Бароном из "Скупого рыцаря" Пушкина и бальзаковским Гобсеком. Описание плюшкинского имения аллегорически изображает запустение - и одновременно "захламление" его души, которая "не в Бога богатеет". Въезд полуразрушен - бревна вдавливаются, как фортепьянные клавиши; всюду особенная ветхость, крыши как решето; окна заткнуты тряпьем. У Собакевича они были заколочены хотя бы в целях экономии, а здесь - исключительно по причине "разрухи". Из-за изб видны огромные клади лежалого хлеба, похожего цветом на выжженный кирпич. Как в темном, "зазеркальном" мире, здесь все безжизненно - даже две церкви, которые должны образовывать смысловой центр пейзажа.

Одна из них, деревянная, опустела; другая, каменная, вся потрескалась. Чуть позже образ опустевшего храма метафорически отзовется в словах П., сожалеющего, что священник не скажет "слова" против всеобщего сребролюбия: "Против слова-то Божия не устоишь!" (Традиционный для Гоголя мотив "мертвого" отношения к Слову Жизни.)

Господский дом, "сей странный замок", расположен посреди капустного огорода. "Плюшкинское" пространство невозможно охватить единым взором, оно словно распадается на детали и фрагменты - то одна часть откроется взгляду Чичикова, то другая; даже дом - местами в один этаж, местами в два. Симметрия, цельность, равновесие начали исчезать уже в описании имения Собакевича; здесь этот "процесс" идет вширь и вглубь. Во всем этом отражается "сегментарность" сознания хозяина, который позабыл о главном и сосредоточился на третьестепенном. Он давно уже не знает, сколько, где и чего производится в его обширном и загубленном хозяйстве, - но зато следит за уровнем старой наливки в графинчике: не выпил ли кто-нибудь. Запустение "пошло на пользу" одному лишь плюшкинскому саду, который, начинаясь близ господского дома, пропадает в поле. Все остальное погибло, омертвело, как в готическом романе, о котором напоминает сравнение плюшкинского дома с замком.

Это как бы Ноев ковчег, внутри которого произошел потоп (не случайно практически все детали описания, как в ковчеге, имеют свою "пару" - тут две церкви, два бельведера, два окна, одно из которых, впрочем, заклеено треугольником из синей сахарной бумаги; у П. было две белокурые дочки и т. д.). Ветхость его мира сродни ветхости "допотопного" мира, погибшего от страстей. А сам П. - это несостоявшийся "праотец" Ной, из рачительного хозяина выродившийся в скопидома и утративший какую бы то ни было определенность облика и положения.

Встретив П.по дороге к дому, Чичиков не может понять, кто перед ним - баба или мужик, ключник или ключница, "редко бреющая бороду"? Узнав, что эта "ключница" и есть богатый помещик, владелец 1000 душ ("Эхва! А вить хозяин-то я!"), Чичиков двадцать минут не может выйти из оцепенения.

Портрет Плюшкина (длинный подбородок, который приходится закрывать платком, чтобы не заплевать; маленькие, еще не потухшие глазки бегают из-под высоких бровей, как мыши; засаленный халат превратился в юфть; тряпка на шее вместо платка) тоже указывает на полное "выпадение" героя из образа богатого помещика. Но все это не ради "разоблачения", а лишь ради того, чтобы напомнить о норме "мудрой скупости", с которой П. трагически разлучился и к которой все еще может вернуться.

Прежде, до "падения", взгляд П., как трудолюбивый паук, "бегал хлопотливо, но расторопно, по всем концам своей хозяйственной паутины"; теперь паук оплетает маятник остановившихся часов. Даже серебряные карманные часы, которые П. собирается подарить - да так и не дарит - Чичикову в благодарность за "избавление" от мертвых душ, и те "поиспорчены". Об ушедшем времени (а не только о скаредности) напоминает и зубочистка, которою хозяин, быть может, ковырял в зубах еще до нашествия французов. Кажется, что, описав круг, повествование вернулось в точку, из которой началось, - первый из "чичиковских" помещиков, Манилов, точно так же живет вне времени, как и последний из них, П. Но времени в мире Манилова нет и никогда не было; он ничего не утратил - ему нечего и возвращать.

П. обладал всем. Это единственный, кроме самого Чичикова, герой поэмы, у которого есть биография, есть прошлое; без прошлого может обойтись настоящее, но без прошлого нет пути в будущее. До смерти жены П.

был рачительным, опытным помещиком; у дочек и сына были учитель-француз и мадам; однако после этого у П. развился "комплекс" вдовца, он стал подозрительнее и скупее. Следующий шаг в сторону от определенной ему Богом жизненной дороги он сделал после тайного бегства старшей дочери, Александры Степановны, со штабс-ротмистром и самовольного определения сына в военную службу. (Он и до "бегства" считал военных картежниками и расточителями, теперь же и вовсе враждебно настроен к военной службе.) Младшая дочь умерла; сын проигрался в карты; душа П.

ожесточилась окончательно; "волчий голод скупости" овладел им. Даже покупщики отказались иметь с ним дело - ибо это "бес", а не человек. Возвращение "блудной дочери", чья жизнь со штабс-ротмистром оказалась не особенно сытной (явная сюжетная пародия на финал пушкинского "Станционного смотрителя"), примиряет П. с нею, но не избавляет от погибельной жадности.

Поиграв с внуком, П. ничего Александре Степановне не дал, а подаренный ею во второй приезд кулич он засушил и теперь пытается угостить этим сухариком Чичикова. (Деталь также неслучайная; кулич - пасхальная "трапеза"; Пасха есть торжество Воскресения; засушив кулич, П. как бы символически подтвердил, что его душа омертвела; но само по себе то, что кусочек кулича, пусть и заплесневелый, всегда хранится у него, ассоциативно связано с темой возможного "пасхального" возрождения его души.) Умный Чичиков, угадав подмену, произошедшую в П., соответственным образом "переоснащает" свою обычную вступительную речь; как в П. "добродетель" потеснена "экономией", а "редкие свойства души" - "порядком", так подменены они и в чичиковском "приступе" к теме мертвых душ. Но в том и дело, что жадность не до последнего предела смогла овладеть сердцем П. Совершив купчую (Чичиков убеждает хозяина, что готов взять на себя податные издержки на мертвых "для удовольствия вашего"; список мертвецов у хозяйственного П. уже готов, неизвестно для какой нужды),

П. размышляет, кто бы мог от его имени заверить ее в городе, и вспоминает, что Председатель был его школьным товарищем.

И это воспоминание (тут полностью повторяется ход авторских размышлений в начале главы) внезапно оживляет героя: "...на этом деревянном лице <...> выразилось <...> бледное отражение чувства". Естественно, это случайный и мгновенный проблеск жизни. Поэтому, когда Чичиков, не только приобретя 120 мертвых душ, но и купив беглых по 27 коп. за душу, выезжает от П., автор описывает сумеречный пейзаж, в котором тень со светом "перемешалась совершенно" - как в несчастной душе П.

Понравилась статья - ?

Вы прочитали материал на тему: Мертвые души характеристика образа Плюшкин Степан

2 Январь 2015 Опубликовано в разделе:

Comments are closed.

Новости

Новые публикации

Произведение:

Мертвые души

Плюшкин Степан – последний «продавец» мертвых душ. Это герой олицетворяет полное омертвение человеческой души. В образе П. автор показывает гибель яркой и сильной личности, поглощенной страстью скупости.

Описание имения П. («не в Бога богатеет») изображает запустение и «захламление» души героя. Въезд полуразрушен, всюду особенная ветхость, крыши как решето, окна заткнуты тряпьем. Здесь все безжизненно – даже две церкви, которые должны являться душой усадьбы.

Имение П. словно распадается на детали и фрагменты; даже дом – местами в один этаж, местами в два. Это говорит о распаде сознания хозяина, который забыл о главном и сосредоточился на третьестепенном. Он давно уже не знает, что творится у него в хозяйстве, зато строго следит за уровнем наливки у него в графинчике.

Портрет П. (то ли баба, то ли мужик; длинный подбородок, закрытый платком, чтобы не заплевать; маленькие, еще не потухшие глазки, бегающие как мыши; засаленный халат; тряпка на шее вместо платка) говорит о полном «выпадении» героя из образа богатого помещика да и из жизни вообще.

П. имеет, единственный из всех помещиков, довольно подробную биографию. До смерти жены П. был рачительным и богатым хозяином. Он трепетно воспитывал своих детей. Но со смертью любимой жены что-то надломилось в нем: он стал подозрительнее и скупее. После неприятностей с детьми (сын проигрался в карты, старшая дочь сбежала, а младшая умерла) душа П. окончательно ожесточилась – «волчий голод скупости овладел им». Но, как ни странно, жадность не до последнего предела овладела сердцем героя. Продав Чичикову мертвые души, П. размышляет, кто бы мог помочь ему оформить купчую в городе. Он вспоминает, что Председатель был его школьным товарищем. Это воспоминание внезапно оживляет героя: «…на этом деревянном лице…выразилось…бледное отражение чувства». Но это лишь мгновенный проблеск жизни, хотя автор считает, что П. способен на возрождение. В конце главы о П. Гоголь описывает сумеречный пейзаж, в котором тень со светом «перемешались совершенно» - как и в несчастной душе П.

Посещение Чичиковым Плюшкина.

После Собакевича Чичиков отправляется к Плюшкину. Ему в глаза сразу бросается ветхость и бедность усадьбы. Несмотря на то, что деревня была большая и в ней жило 800 крестьян, Ч. отмечает, что все дома были старые и покосившиеся, люди жили в ужасной нищете.

Дом тоже не отличался красотой. Возможно, раньше он был прекрасным и богатым строением, но прошли годы, за ним никто не следил, и он пришел в полное запустение.

Хозяин пользовался только несколькими комнатами, остальные были заперты. Все окна, кроме двух, были закрыты или залеплены газетой. И дом, и усадьба пришли в полный упадок.

В интерьере Ч. замечает огромные кучи хлама. Хозяин настолько жаден, что подбирает каждую вещь, и иногда доходит до того, что ворует у своих крестьян предметы, даже совершенно ему не нужные. Вся мебель была старой и ветхой, как и сам дом. На стенах висели неказистые картины. Видно было, что хозяин уже давно не покупал ничего нового.

Внешность Плюшкина была настолько бедна и неопрятна, что Ч. сначала принял его за ключницу. Ожежда его была сильно поношена, лицо, казалось, никогда не могло выразить никаких чувств. Ч. говорит, что если бы увидел его у храма, то непременно принял бы за нищего. Он удивлен и сначала не может поверить, что у этого человека 800 душ.

Понять личность П-на помогает рассказанная автором история. Гоголь пишет, что раньше П-н был хорошим и бережливым хозяином. Но жена умерла, дети разъехались, и он остался один. Самая характерная черта П-на - это скупость и жадность. Он искренне рад, когда узнает о покупке душ Ч-вым, т. к. понимает, что для него это очень выгодно. На его лице даже "отражается слабое подобие чувства".

ПЛЮШКИН - персонаж поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» (перв. том 1842, под ценз, назв. «Похождения Чичикова, или Мертвые души»; втор, том 1842-1845).

Литературные источники образа П.- образы скупцов у Плавта, Ж.-Б.Мольера, Шейлок У.Шекспира, Гобсек О.Бальзака, Барон А.С.Пушкина, также, очевидно, князь Рамирский из романа Д.Н.Бегичева «Семейство Холмских», Мель-мот-старший из романа Ч.Р.Метьюрина «Мельмот-скиталец», барон Балдуин Фюрен-гоф из романа И.И.Лажечникова «Последний новик». Жизненным прототипом образа П., вероятно, явился историк М.М.Погодин. Гоголь начал писать главу о П. в подмосковном доме Погодина, славившегося своей скупостью; дом Погодина был окружен садом, послужившим прообразом сада П. (Ср. воспоминания А.Фета: «в кабинете Погодина невообразимый хаос. Тут всевозможные старинные книги лежали грудами на полу, не говоря о сотнях рукописей с начатыми работами, места которых, равно как и ассигнаций, запрятанных по разным книгам, знал только Погодин».) Предшественник П. у Гоголя - образ Петромихали («Портрет»). Фамилия П.- парадоксальная метафора, в которой заложено самоотрицание: плюшка - символ довольства, радостного пиршества, веселого избытка - противопоставлена угрюмому, дряхлому, бесчувственному, безрадостному существованию П. Образ заплесневелого сухаря, оставшегося от кулича, привезенного дочерью П., тождествен метафорическому смыслу его фамилии. Портрет П. создается с помощью гиперболических деталей: П. предстает бесполым существом, скорее бабой («Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак…»), Чичиков принимает П. за ключницу, так как на поясе у П. ключи, и он бранит мужика «довольно поносными словами»; «маленькие глазки еще не потухли и бегали как мыши»; «один подбородок только выступал очень далеко вперед, так, что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать». На засаленном и замасленном халате «вместо двух болталось четыре полы» (характерное для Гоголя комическое удвоение); спина, запачканная мукой, «с большой прорехою пониже». Образ-фикция (прореха, дырка) становится нарицательным обозначением общечеловеческого типа скупца: П.- «прореха на человечестве». Предметный мир вокруг П. свидетельствует о гнилости, тлении, умирании, упадке. Хозяйственность Коробочки и практическая расчетливость Собакевича у П. превращается в противоположность - «в гниль и прореху» («клади и стоги обращались в чистый навоз, мука в камень; сукна и холсты - в пыль). В хозяйстве П. по-прежнему сохраняется грандиозный размах: громадные кладовые, амбары, сушили с холстами, сукнами, овчинами, сушеной рыбой, овощами. Однако хлеб гниет в кладовых, зеленая плесень покрывает ограды и ворота, бревенчатая мостовая ходит, «как фортепьянные клавиши», кругом ветхие крестьянские избы, где «многие крыши сквозят, как решето», две сельские церкви опустели. Дом П.- аналог средневекового замка скупца из готического романа («Каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок…»); в нем сплошь щели, все окна, кроме двух «подслеповатых», за которыми обитает П., забиты. Символ «богатырской» скупости П., стяжательства, доведенного до крайнего предела,- замбк-исполин в железной петле на главных воротах дома П. Образ сада П., по которому прошелся резец природы, сделав его прекрасным садом, контрастирует с образом «дряхлого замка» (адом) и является прообразом обращения П.- мысли Гоголя воскресить П. из мертвых в 3-м томе поэмы, намекая на «райский сад». С другой стороны, в описании сада П. имеются метафоры с элементами реального портрета П. («густая щетина» «седого чапыж-ника»), а «запущенный участок сада выступает как своеобразная эмблема человека, оставившего без ухода свое «душевное хозяйство», по выражению Гоголя» (Е.Смирнова). Углубление сада, «зиявшее, как темная пасть», также напоминает об аде для тех, у кого душа заживо умирает, что происходит с П. Из рачительного, образцового хозяина, у которого размеренным ходом «двигались мельницы, валяльни, работали суконные фабрики, столярные станки, прядильни», П. трансформируется в паука. Сначала П.- «трудолюбивый паук», хлопотливо бегающий «по всем концам своей хозяйственной паутины», он славится хлебосольством и мудростью, миловидными дочками и сыном, разбитным мальчишкой, целующимся со всеми подряд. (Ср. с Ноздревым; символически Ноздрев - сын П., пускающий его богатства по ветру.) После смерти жены старшая дочь убегает со штаб-ротмистром - П. посылает ей проклятие; сыну, ставшему военным и нарушившему волю отца, П. отказывает в средствах и тоже проклинает; покупщики, не в силах торговаться с П., перестают покупать у него товар. «Паучья» сущность П. эволюционирует. Вещи П. ветшают, время останавливается, в комнатах П. застывает вечный хаос: «Казалось, как будто в доме происходило мытье полов и сюда на время нагромоздили всю мебель. На одном столе стоял даже сломанный стул, и рядом с ним часы с остановившимся маятником, к которому паук уже приладил паутину». Опред- меченная метонимия образа П., отделившаяся от него, как душа от мертвого тела,- поношенный колпак на столе. Предметы сжимаются, усыхают, желтеют: лимон «ростом не более лесного ореха», два пера, «высохшие, как в чахотке», «зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов». Пыльная куча в углу, куда П. тащит всякую дрянь: найденную щепку, старую подошву, железный гвоздь, глиняный черепок, краденое у зазевавшейся бабы ведро - символизирует полную деградацию всего человеческого»Шв. В противоположность пушкинскому Барону П. изображен не в окружении груды червонцев, а на фоне тления, уничтожившего его богатства. «Скупость П.- это как бы обратная сторона его отпадения от людей…» (Е.Смирнова). Умственные способности П. тоже приходят в упадок, сводятся к подозрительности, ничтожной мелочности: дворовых он считает ворами и мошенниками; составляя список «мертвых душ» на четвертке листка, сокрушается, что нельзя отделить еще осьмушку, «лепя скупо строка на строку». В восторге от глупости Чичикова, П.вспоминает о гостеприимстве и предлагает Чичикову графинчик ликерчика «в пыли, как в фуфайке» и сухарь из кулича, с которого прежде приказывает соскоблить плесень и снести крохи в курятник. Бюро П., куда он погребает деньги Чичикова, символизирует гроб, где в глубине косной материи похоронена его душа, духовное сокровище, умершее от стяжательства (ср. евангельскую притчу о таланте, зарытом в землю). Выдающиеся исполнители роли П. в инсценировках и экранизациях поэмы - Л.М.Леонидов (МХАТ, 1932) и И.М.Смоктуновский (1984). Казусом художественной судьбы этого образа явился тот факт, что в опере Р.К.Щедрина «Мертвые души» (1977) партия П. была предназначена для певицы (меццо-сопрано).

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

✪ Плюшкин. В доме Плюшкина

✪ Чичиков у Плюшкина

✪ Плюшкин. Сделка

Субтитры

Биография Плюшкина:

В молодости был женат, был отцом двух дочерей и сына. Был владельцем богатейшего имения. Слыл бережливым хозяином:

сосед заезжал к нему пообедать, слушать и учиться у него хозяйству и мудрой скупости. Все текло живо и совершалось размеренным ходом: двигались мельницы, валяльни, работали суконные фабрики, столярные станки, прядильни; везде во все входил зоркий взгляд хозяина и, как трудолюбивый паук, бегал хлопотливо, но расторопно, по всем концам своей хозяйственной паутины. Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица его, но в глазах был виден ум; опытностию и познанием света была проникнута речь его, и гостю было приятно его слушать; приветливая и говорливая хозяйка славилась хлебосольством; навстречу выходили две миловидные дочки, обе белокурые и свежие, как розы; выбегал сын, разбитной мальчишка, и целовался со всеми, мало обращая внимания на то, рад ли, или не рад был этому гость. В доме были открыты все окна, антресоли были заняты квартирою учителя-француза, который славно брился и был большой стрелок: приносил всегда к обеду тетерек или уток, а иногда и одни воробьиные яйца, из которых заказывал себе яичницу, потому что больше в целом доме никто её не ел. На антресолях жила также его компатриотка, наставница двух девиц. Сам хозяин являлся к столу в сюртуке, хотя несколько поношенном, но опрятном, локти были в порядке: нигде никакой заплаты. Но добрая хозяйка умерла; часть ключей, а с ними мелких забот, перешла к нему. Плюшкин стал беспокойнее и, как все вдовцы, подозрительнее и скупее. На старшую дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог весть какого кавалерийского полка, и повенчалась с ним где-то наскоро в деревенской церкви, зная, что отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки. Отец послал ей на дорогу проклятие, а преследовать не заботился. В доме стало ещё пустее. Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость, сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга её, помогла ей ещё более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город, с тем чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал к отцу уже по своем определении, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш. Наконец последняя дочь, остававшаяся с ним в доме, умерла, и старик очутился один сторожем, хранителем и владетелем своих богатств. Одинокая жизнь дала сытную пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее; человеческие чувства, которые и без того не были в нём глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине. Случись же под такую минуту, как будто нарочно в подтверждение его мнения о военных, что сын его проигрался в карты; он послал ему от души своё отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете, или нет. С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два. <…> с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было её рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль. Он уже позабывал сам, сколько у него было чего, и помнил только, в каком месте стоял у него в шкафу графинчик с остатком какой-нибудь настойки, на котором он сам сделал наметку, чтобы никто воровским образом её не выпил, да где лежало перышко или сургучик. А между тем в хозяйстве доход собирался по-прежнему: столько же оброку должен был принесть мужик, таким же приносом орехов обложена была всякая баба, столько же поставов холста должна была наткать ткачиха, - все это сваливалось в кладовые, и все становилось гниль и прореха, и сам он обратился наконец в какую-то прореху на человечестве. Александра Степановна как-то приезжала раза два с маленьким сынком, пытаясь, нельзя ли чего-нибудь получить; видно, походная жизнь с штабс-ротмистром не была так привлекательна, какою казалась до свадьбы. Плюшкин, однако же, её простил и даже дал маленькому внучку поиграть какую-то пуговицу, лежавшую на столе, но денег ничего не дал. В другой раз Александра Степановна приехала с двумя малютками и привезла ему кулич к чаю и новый халат, потому что у батюшки был такой халат, на который глядеть не только было совестно, но даже стыдно. Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного на правое колено, а другого на левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но дочери решительно ничего не дал; с тем и уехала Александра Степановна.

Описывая маниакальную жадность своего героя, Гоголь сообщает: …он ходил ещё каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и всё, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, - всё тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты… после него незачем было мести улицу: случилось проезжавшему офицеру потерять шпору, шпора эта мигом отправилась в известную кучу: если баба… позабывала ведро - он утаскивал и ведро.

Писатель даёт описание следущее внешности своего необычного героя: лицо его не представляло ничего особенного и выглядело как и у других худощавых стариков. Лишь подбородок выступал очень далеко вперёд, да привлекали внимание маленькие глазки, бегавшие как мыши из-под высоко поднятых бровей. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идёт на сапоги; позади вместо двух болтались четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук.

Встрече Чичикова героя с Плюшкиным в ней предшествует описание разорённой деревни и полуразрушенной фамильной усадьбы Плюшкина: какую-то особую ветхость заметил он (то есть Чичиков) на всех деревянных строениях: бревно на избах было темно и старо; многие крыши сквозили как решето: на иных оставался только конёк вверху да жерди по сторонам в виде рёбер… Окна в избёнках были без стёкол, иные были заткнуты тряпкой или зипуном… Частями стал выказываться господский дом…Каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный замок, длинный, длинный непомерно…Стены дома ощеливали местами нагую штукатурную решётку…Из окон только два были открыты, прочие были заставлены ставнями или даже забиты досками…Зелёная плесень уже покрыла ограду и ворота. Некоторое оживление вносил в эту печальную картину «весёлый сад» - старый, заросший и заглохлый, уходивший за усадьбой куда-то в поле.

При появлении хозяина всего этого пришедшего в полный упадок имения Чичиков первоначально принимает его за старуху-ключницу - настолько диковинно, грязно и бедно был тот одет: Послушай, матушка, - сказал он, выходя из брички - Что барин?.. .

Восприятие:

По мнению некоторых исследователей творчества Н. В. Гоголя, образ этого полупомешанного помещика-скопидома является наиболее ярким и удачным в описании «деловых партнёров» Чичикова в поэме «Мёртвые души» и представлял наибольший интерес для самого писателя. В литературной критике сложилось восприятие этого необычного персонажа Н. В. Гоголя как некий эталон скопидомства, жадности и крохоборства. Сам же писатель несомненно интересуется и историей превращения этого, в молодости образованного и неглупого человека в ходячее посмешище даже для собственных крестьян и в больную, злокозненную личность, отказавшуюся от поддержки и участия в судьбе своих собственных дочерей, сына и внуков.

В русском разговорном языке и в литературной традиции имя «Плюшкин» стало нарицательным обозначением для мелочных, скупых людей, охваченных страстью к накопительству ненужных им, а подчас и совершенно бесполезных вещей. Его поведение, описанное в поэме Н. В. Гоголя, является типичнейшим проявлением такого психического заболевания (психического расстройства), как патологическое накопительство . В зарубежной медицинской литературе даже введён особый термин - «

Мертвые души, где главный герой решил скупить у помещиков души умерших крестьян, мы встречаемся с разными образами помещиков того времени. Их пять, и у каждого давно уже умерла душа. Как раз Плюшкин, последний из помещиков, куда явился за душами Чичиков. Плюшкина в поэме Мертвые души мы представим в нашем сочинении.

Плюшкин, характеристика героя

Рассматривая Плюшкина и делая его характеристику по плану, мы видим не только его описание, общий образ, но и отношение к крепостным, своей семье, а также его отношение к своей усадьбе.

Фамилия Плюшкин Гоголем выбрана не случайно, ведь писатель часто прибегал к символическим названиям. Так и фамилию Плюшкин можно применить к тем, кто по жизни жаден и скуп. Эти люди копят не ради хорошей жизни, а ради того, чтобы копить. Копят бесцельно, поэтому и жизнь таких людей бесцельная. Именно таким и является пятый помещик произведения Плюшкин с его дальнейшей характеристикой.

Итак, в работе Гоголя мы повстречали Плюшкина, который ранее если и был богатым помещиком и примерным семьянином, то после смерти жены его жизнь изменилась. Дети от такого отца ушли. При всех своих богатствах, он не желает им помочь. Имея хорошие накопления, Плюшкин ни во что не вкладывает свои деньги. Он только копит, и этот процесс ему очень нравится.

Когда Чичиков впервые видит Плюшкина, он путает хозяина с ключницей. Тот был настолько бедно одет, что его можно было перепутать с нищим у церкви. И здесь мы понимаем, скволыге жалко тратить свои деньги не только на детей, но и на себя. Плюшкина не беспокоит и усадьба, которая давно обнищала, и стоит полуразрушенная. Он продолжает копить и все устраивает.

Плюшкин постоянно прибедняется. Несмотря на запасы, которых полно на складе и они просто пропадают, он говорит, что у него нет вдоволь еды. И тут же мы снова видим его жадность, ведь со своих складов крепостным он не выдает ни крошки.

Говоря об отношении к крепостным, то он очень жесток. Его крепостные, как и он сам, одеты по-нищенски, вечно голодные и тощие. Несмотря на их усердную работу, он называет их лентяями и обвиняет в воровстве, хотя они и крохи никогда не взяли без разрешения барина.

В лице героя «Мертвых душ» Плюшкина вывел Гоголь скрягу-психопата. Он указал в этом жалком старике ужасные следствия страсти «приобретать» без цели, – когда само приобретение делается целью, когда теряется смысл жизни. В «Мертвых душах» показано , как из разумного практического человека, нужного для государства и семьи, Плюшкин обращается в «нарост» на человечестве, в какую-то отрицательную величину, в «прореху»... Для этого ему нужно было только утратить смысл жизни. Прежде он работал для семьи. Его идеал жизни был тот же, что и у Чичикова , – и Плюшкин был счастлив, когда шумная, радостная семья встречала его, возвращающегося отдохнуть домой. Потом жизнь его обманула, – он остался одиноким, злобным стариком, для которого все люди казались ворами, лгунами, разбойниками. Некоторая наклонность к черствости с годами увеличивалась, жестче делалось сердце, тускнел прежде ясный хозяйственный глаз, – и Плюшкин потерял способность различать крупное от мелкого в хозяйстве, нужное от ненужного, – все внимание, всю свою бдительность устремил он на домашнее хозяйство, на кладовые, ледники... Крупным хлебным хозяйством он перестал заниматься, и хлеб, главное основание его богатства, годами гнил в сараях. Зато Плюшкин собирал всякую рухлядь в своем кабинете, даже у своих же мужиков крал ведра и другие вещи... Он терял сотни, тысячи, так как не хотел уступить копейки, рубля. Плюшкин совсем выжил из ума, и душа его, никогда не отличавшаяся величием, совсем измельчала и опошлела. Плюшкин сделался рабом своей страсти, жалким скрягой, ходящим в лохмотьях, живущим впроголодь. Нелюдимый, угрюмый, доживал он свою ненужную жизнь, вырвав из сердца даже родительские чувства к детям. (См. , .)

Плюшкин. Рисунок Кукрыниксов

Плюшкина можно сопоставить со «скупым рыцарем» , с тою только разницей, что у Пушкина «скупость» представлена в трагическом освещении, – у Гоголя в комическом. Пушкин показал, что сделало золото с человеком доблестным, человеком крупным, – Гоголь в «Мертвых душах» показал, как извратила копейка обыкновенного, «среднего человека»...