Заслуженная артистка РСФСР (1974)
В конце 1920-х годов у Владимира Кристалинского и его жены родилась девочка, которую они назвали Майей. Но ребенок прожил всего два года. Горе родителей было безутешным, и когда 24 февраля 1932 года у них снова родилась девочка, ее тоже назвали Майей.
Ее отец, Владимир Григорьевич Кристалинский, был ученым-математиком, сочинял головоломки и кроссворды, которые охотно печатала «Пионерская правда» и вел занятия в Доме пионеров, который позже стал Центральным Домом детей железнодорожников. В его кружок ходила десятилетняя Валя Котелкина. Она стала подругой Майи на всю жизнь. Обе были музыкальны, любили петь. Вечерами, гуляя по улицам, играли в такую игру: одна начинала арию, другая говорила: «Гадание Марфы» из оперы Мусоргского «Хованщина». Или: «Ария Любаши из «Царской невесты» Римского-Корсакова». В школе Майя пела на вечерах, попросту, без подготовки, под рояль, стоящий в актовом зале. Ее хвалили, пела она чисто, с артистизмом, но превратить эту игру в профессию она не планировала.
Двоюродная сестра отца Кристалинской, Лилия, была актрисой Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Муж ее, Павел Златогоров, — известным режиссером, ближайшим помощником Немировича, поставил вместе с ним «Катерину Измайлову», «Тихий Дон», «В бурю», а после его смерти — «Войну и мир», «Так поступают все женщины».
Благодаря «тете Лиле» и «дяде Паше» Майя еще девочкой пересмотрела практически весь репертуар их театра. В квартире Златогоровых маленькая Майя познакомилась с художественным руководителем Еврейского театра Соломоном Михоэлсом и его главным актером Зускиным, с примадоннами Музыкального театра Надеждой Кемарской и Софьей Големба, с московским грузином Владимиром Канделаки.
За хрупкостью Майи скрывался железный характер, и даже из бед девочка умела извлекать пользу. Во время войны Майя училась музыке под вой сирен и выстрелы зениток. Она с нетерпением дожидалась вражеских авианалетов, чтобы поиграть на пианино. В другое время тревожить соседей по коммунальной квартире Кристалинская не решалась.
Майя хорошо училась в школе, ей легко давались математика, литература и иностранный язык. Она стала выступать в хоре Центрального Дворца детей железнодорожников, которым руководил Семен Дунаевский. Выпускным июньским вечером 1950 года на Манежной площади Майя решилась спеть для случайной публики. Она пела «Друзей-однополчан», «Синий платочек» и другие песни недавних военных лет. Но о карьере эстрадной певицы Майя не задумывалась, и поступила после окончания школы в МАИ.
И потянула за собой Валю. Котелкиной было все равно — лишь бы вместе, и девочки подали документы на факультет экономики самолетостроения. «Будем с парашютом прыгать», — пугала Майя Валю. Сама она спортивной отнюдь не была. Когда надо было сдать зачет по плаванию (а плавать она не умела), Майя договорилась с Валей: Валя плывет, где помельче, а Майя за ней, делая гребки руками и перебирая по дну ногами. Физкультурник их трюк раскусил сразу: «Кристалинская, твою мать, вылазь, все ноги собьешь! Зачет я тебе и так поставлю, за находчивость».
Как-то девушки, приехавшие погостить на каникулы к Валиной тетке в деревню, услышали от одного колхозника: «А власть-то сейчас на штыках только держится…» Оставшись одни, девушки заспорили. Валя кипятилась: «Стыдно так говорить! Что ж, и любовь к Сталину на штыках держится?» Майя задумалась: «Я лично отношусь к товарищу Сталину хорошо. Но почему каждое его слово считают гениальным? В газетах по нескольку раз: «Как указывает великий Сталин…», «Как учит мудрый товарищ Сталин…». Он же читает их, почему не запретит? Вождь должен показывать образец скромности».
В МАИ она пела в хоре. Руководители хора разглядели в скромной, тихой девушке поставленный от природы голос. Подруга Майи по хору, будущая прима Александринки Галина Карева, настаивала, чтобы Майя посвятила себя пению. Но Майя закончила в 1955 году МАИ и получила распределение в Новосибирск.
Ей предстояло три года отработать на производстве. В путь она отправилась с подругой Валей Котелкиной, которую тоже направили в Новосибирск. Девушки надеялись, что их ждет интересная работа и участие в культурной жизни столицы Сибири.
Заместитель директора завода встретил девушек неприветливо:
— Из Москвы?
— Будете «выдавальщицами» — выдавать детали рабочим. Семьсот тридцать рублей. Оформляйтесь… — И вышел из кабинета.
Деньги по тем временам были небольшие и работа скучная. Девочкам даже не предложили места в общежитии. Секретарша отвела их в «красный уголок», и они ночевали на диване. Назавтра пришли к директору проситься отпустить обратно в Москву. Директор отрезал: «Нет!» — и дал команду поселить их в комнате при бухгалтерии, которую они окрестили «казематом». Вечерами они слушали по радио Москву и плакали. По утрам завтракали зеленой колбасой. На заводе все казалось отталкивающим: грязный цех, матерящиеся женщины, десяти-двенадцатичасовой рабочий день. У девочек созрел план побега. С остатком сухарей и десятью рублями они уехали в Москву в общем вагоне.
Они понимали, что за дезертирство их не погладят по головке. Новосибирский завод прислал в Москву ходатайство о привлечении к уголовной ответственности выпускников Московского авиационного института гр. Кристалинской М.В. и Котелкиной В.И., самовольно оставивших место работы. Но в Министерстве авиационной промышленности девочек пожалели. Начальник главка был рецензентом Майиного дипломного проекта, получившего оценку «отлично», решил не портить девушкам биографии и пристроил их на работу в Москве — в КБ генерального конструктора Яковлева.
Работа в КБ Яковлева была поставлена строго - любимец Сталина не терпел расхлябанности. Кристалинской весь день приходилось работать у кульмана. И только в обеденный перерыв можно было потратить пятнадцать минут на репетиции концерта участников самодеятельности. Эти пятнадцать минут, а также вечера, проведенные в хоре Центрального Дворца детей железнодорожников, и были временем, которое было отпущено Майе Кристалинской на занятия искусством.
Первой машиной, которую им дали обсчитать, стал ЯК-18А в 260 лошадиных сил, небольшой учебно-тренировочный самолет. Целый рабочий день девушки чертили и вели расчеты, а в обеденный перерыв народ из окрестных лабораторий сбегался на концерт. Майя пела. Тогда была безумно популярна аргентинская картина «Возраст любви» с только начинавшей карьеру Лолитой Торрес. Кристалинская пела песни из этого фильма по-испански и по-русски — «Не смотри на меня» и «Коимбра» («Мой город родной, знаменитый…»). Слушатели были довольны.
Решающим в жизни Майи стал 1957 год, - год проведения Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Студия «Первый шаг» при ЦДРИ по поручению ЦК комсомола занялась поиском и подготовкой джазового ансамбля. Ее возглавил молодой композитор и дирижер Юрий Саульский. Наслышанный о способной девушке из КБ, он пригласил Майю в свой оркестр. Коллектив был в основном любительский, и заниматься пришлось очень напряженно.
Несколько летних фестивальных дней получились сплошным праздником - было проведено множество спектаклей, концертов и шоу. Общение участников шло на всех улицах и на всех языках. Гость фестиваля молодой Гарсия Маркес заметил: «Счастье советского народа и советского правительства в том, что народ просто не знает, как он плохо живет».
Однако восьмого августа, в день, когда раздавали награды фестиваля, в газете «Советская культура» появилась разгромная статья под названием «Музыкальные стиляги». Ее «герой» — Молодежный оркестр под управлением Юрия Саульского — был бит по всем статьям за «заигрывание со зрителем» и «рявканье тромбонов, вой саксофонов, грохот ударных». «Когда на сцену выходят наши, хочется ощущать, что это — представители Советской страны. Досадно наблюдать подслушанные по заграничному радио интонации, штампованные для американизированного джаза приемы оркестровки и прочие «штучки». Манера исполнения крикливая, грубая, физиологическая, «синкопа на синкопе сидит и синкопой погоняет». Мы с отвращением наблюдаем за вихляющими ужимками длинноволосых стиляг в утрированно узких и коротких брючках и экстравагантных пиджачках…»
Статья была инициирована музыкальным консерватором Д.Кабалевским и джазменом А.Цфасманом. Он и был вдохновителем этого опуса, усмотрев в «Первом шаге» будущих конкурентов. Последовали «оргвыводы», и «Первый шаг» прекратил свое существование.
Известность Кристалинской как певицы становилась все шире. После одного из выступлений к ней подошел молодой человек, чем-то похожий на Марчелло Мастроянни. Он представился. Это был Аркадий Арканов. Майя оценила пылкость и настойчивость поклонника, который тотчас же предложил ей руку и сердце. Знакомство состоялось в конце апреля 1958 года, а в начале июня они расписались. Но сказки из этого романа не получилось.
«Родные и близкие» молодоженов были поставлены перед фактом. На свадьбу прибыла родня Арканова из Украины, от которой явно не была в восторге московская родня Кристалинской. Над свадебным столом витало напряженное молчание. Его попытался разрядить отец Майи. Узнав, что Арканов пишет юморески, он пошутил: «Вот есть у нас сатирик Аркадий Райкин. А теперь еще будет и Аркадий Майкин!»
Шутка должного эффекта не возымела. Тогда он достал из портфельчика железные «головоломки» и раздал участникам пиршества. Свадьба засопела над хитрыми железками. Позже Арканов признался, что познакомился с Майей «на слабо», поспорив с другом.
У супругов тоже было не все гладко, в первую очередь, не совпадали их взгляды на искусство. «Майя, у тебя нет музыкального образования, ты темна, как деревенский человек. Голос от природы, неплохой слух и способность воздействовать на слушателей — этого мало», — убеждал жену Арканов. Но та не желала внимать советам неспециалиста. Она вообще болезненно относилась к критике. Прошло всего 10 месяцев брака, и Аркадий Арканов уехал к своим родителям — голосовать на выборах по месту прописки. «Когда ты придешь?» — спросила Майя. «Думаю, что я не приду вообще», — ответил он и сдержал слово.
Арканов и Кристалинская сохранили хорошие отношения и числились еще несколько лет мужем и женой, пока Арканову не понадобился развод для получения отдельной жилплощади.
Лето 1958-го стало для Майи судьбоносным. Она взяла в КБ сразу два отпуска: очередной и месяц «за свой счет», и отправилась на гастроли по Закавказью. Успех был ошеломляющий. Одна из юных поклонниц, не имея никакой другой бумажки для Майиного автографа, протянула ей свою «зачетку». После этих гастролей Майя в КБ уже не вернулась. Она решила работать только на эстраде.
Ей поступило предложение от «первого трубача Старого Света» Эдди Рознера, которому в ансамбль требовалась солистка после ухода Ирины Бржевской. Это было весьма лестное предложение. Тем более, что джазовым вокалом Майя не владела. Эту миссию взяла на себя юная Гюли Чохели, потом в этом качестве ее сменила Ирина Подошьян. А Майе достался ее коронный лирический репертуар.
Во время гастролей в начале 1960-х годов Майя почувствовала себя нездоровой, у нее была высокая температура. Врачи обнаружили у Кристалинской тяжёлую болезнь - лимфогранулематоз. Она прошла тяжёлый курс лечения, но с тех пор ей пришлось выходить на сцену с косынкой на шее, скрывавшей следы облучения. Это нисколько ее не портило, напротив - появились подражетельницы ее «фирменного» стиля. Впоследствии известные гематологи Кассирский и Воробьев лечили Кристалинскую около четверти века, продлив ей жизнь на половину срока ее жизненного пути.
Кристалинская не сдалась, не бросила сцену, а продолжала выступать, втайне от всех проводя творческие отпуска на больничной койке. Страшный недуг удалось перевести в стадию ремиссии, но с тех пор её гастрольный чемодан ломился от таблеток и пилюль. И от шейных платков - по нескольку для каждого наряда.
Ее называли «уютной», «домашней», «мамочкой нашей эстрады». Ее голос не был сравним ни с каким другим голосом, и был совершенно индивидуален. Как и весь облик, - до середины 60-х она выходила на эстраду не в вечернем платье, а в костюме, словно до этого весь день провела в КБ или в другой советской конторе.
Не смотря на болезнь, теплый и душевный голос Майи Кристалинской стал визитной карточкой передачи «С добрым утром!». Для нее написали песни Ошанин и Островский. Исполнив их Майя Кристалинская стала одной из самых известных певиц тогдашней эстрады. Мало кто помнит, что и еще один хит времени - песню «Пусть всегда будет солнце!» - первой исполнила Майя Кристалинская. Позже эта песня стала популярной в исполнении Тамары Миансаровой.
С Кристалинской сотрудничали лучшие эстрадные композиторы-песенники. Молодой Микаэл Таривердиев начинал писать именно для нее. А с песней «В нашем городе дождь…» (музыка Э.Колмановского, стихи В.Поженяна и Е.Евтушенко) произошло сразу несколько казусов. Композитор писал ее для одной певицы из Большого театра и ни за что не хотел отдавать песню Кристалинской для исполнения в передаче «С добрым утром!». А формат передачи требовал премьеры. Майя в записала песню на радио и упросила Колмановского «только послушать». Он послушал. И сказал, что для певицы из Большого он напишет лучше оперу. А эту песню подарил Майе.
Песни «Тишина», «Царевна-несмеяна», «Возможно», «У тебя такие глаза» стали шлягерами. Пластинка «Мы с тобой два берега» с песнями из кинофильма «Жажда» разошлась тиражом в 7 миллионов экземпляров в те годы, когда проигрыватель считался роскошью и имелся далеко не в каждой семье. Певица одной из первых исполнила на эстраде песенку Булата Окуджавы «Ах, Арбат», звучавшую до этого только в магнитофонных записях. В совершенстве владея несколькими иностранными языками, Майя записала цикл песен на английском языке: «Подмосковные вечера» Соловьева-Седого, «Течет Волга» М.Фрадкина, на польском - «Старый клен» Пахмутовой и «Москвичи» Эшпая. А в 1966 году Кристалинская получила приз телезрительских симпатий как лучшая певица СССР.
Однако, прошла хрущевская «оттепель», и Гостелерадио возглавил Сергей Лапин, печально знаменитый своими диктаторскими замашками и хамскими высказываниями об артистах, чьё творчество не укладывалось в железобетонные рамки социалистического реализма. Кристалинскую Лапин невзлюбил сразу; говорил, что «она не поёт, а ноет», а в её песне «В нашем городе идёт дождь» вообще усмотрел антисоветчину.
На съемки одной из новогодних передач Майю Кристалинскую впервые пригласили на ТВ именно с песней «В нашем городе дождь…». В результате последовали разгромные оргвыводы теленчальства - песня не по сезону (про дождь, а у нас, типа, снег), упадочническая по характеру (о несчастной любви, что в принципе чуждо нашему оптимизму и советскому образу жизни). Кроме того, нельзя давать такое в новогодней программе, когда все пьют, веселятся и особенно много надеются на хорошее.
Насколько певица была востребована на радио, в фирме «Мелодия», и в Госконцерте, настолько же упорно ее отторгало теленачальство. Некоторые объясняют это антисемитизмом Лапина. Отец Майи был евреем, мать - русская. Оформляя паспорт, она, как это было принято у советских людей, записала национальность «по отцу». Наивная девушка не подозревала, что поступила опрометчиво.
1960-е годы - годы наивысшей популярности Кристалинской, и во многом - горькие для нее годы. Ей приходилось много ездить по стране, отказаться было нельзя: популярность и полученное звание обязывали. Однако, болезнь постоянно проявлялась в рецидивах, и певица была вынуждена ложиться в клинику. Где ее ждали тяжелые курсы химиотерапии, вызывавшие тошноту и депрессию.
Усугубляло ситуацию и неприязнь Лапина. Майя всё реже и реже стала появляться на экране телевизора, а затем её и вовсе убрали из эфира с идиотичной формулировкой: «За пропаганду грусти». Оставались живые выступления, но опала быстро распространилась и на концертную деятельность - и всенародной любимице было разрешено петь лишь в сельских клубах в райцентрах Тульской, Рязанской и Орловской областей.
В 1974 году Майе Кристалинской присвоили утешительное звание Заслуженной артистки РСФСР.
Личная жизнь певицы тоже не ладилась. Некоторое время у Кристалинской был роман с одним журналистом из «Огонька». Он был красив, но выпивал, а выпив, скандалил. Однажды в ресторане Дома журналистов он стащил со стола скатерть на пол. Властный голос из-за соседнего столика приказал:
А ну-ка вывести эту парочку отсюда и никогда больше их не пускать!
И все же в жизни Майи Владимировны произошли две очень важные встречи. Она встретила свою лучшую песню и встретила любимого, достойного ее человека.
Песня - это «Нежность», написанная Александрой Пахмутовой, С. Гребенникова и Николаем Добронравовым. «Нежность» во многом обязана своим успехом настойчивости именно Майи Владимировны. Когда Кристалинская исполнила ее в первый раз, то особого успеха «Нежность» не имела. Аркадий Островский даже набросился на Пахмутову в антракте: «О чем вы пишете? Какой-то никому не известный французский летчик! Уж тогда бы о Чкалове написали, что ли! Ближе к народу быть надо! Вот у меня: «А у нас во дворе…» - всем понятно, близко, и все довольны…».
Но Кристалинская упорно всегда включала эту песню в свои концерты. В фильме «Три тополя на Плющихе», лирическим лейтмотивом фильма стала именно эта песня - «Нежность». Теперь представить историю нашей эстрады без этой песни уже невозможно. А человека, которого Майя встретила - звали Эдуард Барклай. Молодой красавец, душа общества, Эдуард Барклай входил в высшие круги московского бомонда. Запросто общался с дочерью Сталина Светланой, с дочерью Молотова, был женат на дочери Орджоникидзе. Когда его брак распался, Барклай был весьма успешным дизайнром и архитектором, и желанным гостем в лучших домах Москвы. Этот человек и стал Майиной судьбой.
По совету Эдуарда, Майя начала появляться на сцене не в привычных костюмах, а в элегантных платьях с высоким воротом. Он сам выбирал фасоны платьев и расцветку ткани. Кристалинская и Барклай стали жить вместе, а через некоторое время гражданский брак сменился официальным, хотя из-за болезни Майя не могла иметь детей.
Они полюбили друг друга с молодой пылкостью и с заботливой мудростью зрелых людей. Их однокомнатную кооперативную квартиру он постарался сделать настоящим убежищем для усталой, измученной души своей любимой женщины. Наступили годы счастья. Барклай не подпускал Майю к работам по дому, лично следил, чтобы она вовремя принимала лекарства, и без устали напоминал жене, какая она красивая и талантливая. Не привыкшая сидеть без дела, Майя стала пробовать себя в разных ипостасях. Когда ей не давали петь, она писала культурологические статьи в «Вечернюю Москву».
Он оказался искусным кулинаром, и кормил ее разными изысканными блюдами. Рядом с ним она почувствовала, что такое настоящая женщина. У него было очень много друзей, которые не переставали говорить Майе: «Вы даже не представляете, как у вас замечательный муж! Таких мужчин на свете почти уже не осталось!» Майя чувствовала это. К сожалению, Барклай тоже не отличался богатырским здоровьем, врачи обнаружили у него признаки сахарного диабета. Их квартира скоро начала напоминать госпиталь: лекарства, микстуры, стойкий запах химии.
В июне 1984 года Майя и Эдуард собирались на курорт и устроили пир для друзей. Застолье шло своим чередом. Рано утром Барклай разбудил Майю: «Майечка, мне очень плохо. Вызови скорую». И потерял сознание. Врачи приехали быстро, сделал укол, но буквально через несколько минут сердце Эдуарда остановилось. Его похоронили 19 июня 1984 года.
Майя тяжело переживала эту потерю. Кристалинская не раз признавалась, что после смерти Эдуарда потеряла интерес к жизни, даже перестала наблюдаться у Воробьева. Она занималась переводом с немецкого мемуаров своей любимой актрисы Марлен Дитрих. Книга была опубликована в СССР после смерти Майи Кристалинской.
«После того, как ушел Эдик, мне стало неинтересно жить», — говорила Кристалинская. Она перестала наблюдаться у Воробьева. В начале 1985 года Майя легла в клинику, где ей сделали очередной сеанс облучения, но вскоре у нее ухудшилась речь, плохо стали двигаться правая рука и нога. После возвращения домой болезнь начала прогрессировать. Майя потеряла голос. Она не могла говорить, только набирала номер знакомых и плакала в трубку.
В июне 1985 года Кристалинская снова легла в больницу. Там она потеряла сознание, потом впала в кому. Все усилия врачей оказались тщетными. Она умерла 19 июня - в тот день, когда годом ранее был похоронен Эдуард Барклай.
Майя Кристалинская похоронена на Донском кладбище в Москве. На мраморной стеле на ее могиле можно прочесть надпись:
Ты не ушла,
Ты просто вышла,
Вернешься
И опять споешь…
В 2005 году о Майе Кристалинской был снят документальный фильм «Опустела без тебя земля...».
Текст подготовил Андрей Гончаров
Использованные материалы:
Материалы сайта www.vilavi.ru
Материалы сайта www. peoples
.ru
Текст статьи «Эхо нашей юности», автор Р.Широков
Текст статьи «Майя Кристалинская», автор В.Бондаренко
Текст статьи «Она не ушла, она просто вышла», авторы С.Новикова и К.Орлов
Текст статьи «Какой бывает любовь? Майя Кристалинская и Эдуард Барклай», автор Ю.Москаленко
Как раз на Троицу выпадает в этом году тридцать первая годовщина со дня смерти великой русской певицы-самородка Майи Кристалинской.
Роберт Рождественский называл голос Майи «эхом нашей юности», - но это, конечно, очень узенькое и ограниченное определение. Никогда не получится втиснуть гения во временные и смысловые рамки той или иной эпохи. Гений всегда творит наперед, его внутренние глаза обращены в будущее. Да, имя Кристалинской есть визитная карточка советской эстрады «шестидесятых» - но ее творчество навсегда останется золотой страницей в истории русской культуры. Будет еще придумано и записано множество хороших песен - но голос Майи и через тысячу лет не оставит равнодушным тех, у кого есть сердце. Точнее говоря, не голос Майи – а ее душа. Когда мы слышим голос человека, через интонацию нам открывается тайна его души. Красивых женских голосов немало, а Кристалинская одна, и уникальность этой певицы кроется именно в тайне ее души.
Майя родилась в еврейско-русской семье, но она глубоко русский музыкант, и звучание ее голоса до боли родное. Не знаю, была ли она верующей, ходила ли в церковь - но в ее песнях слуху христианина ничего не помешает. Да, это не духовная музыка. Однако в ней есть смысл, красота, и человечность. Человечность добрая, любящая, страдающая.
Да ведь без страдания нет и великого искусства. Настоящий художник всегда немного неотмирен, его душа тоскует о потерянном рае. Подлинное искусство скрыто или явно ищет Бога, и этот поиск процарапывет глубокие раны на человеческом сердце. «Человек рождается на страдание, [как] искры, чтобы устремляться вверх» (Иов 5,7).
Внешние жизненные неурядицы, зависть и непонимание окружающих тоже неизменно сопровождают судьбы гениальных людей. Кристалинская не была исключением. Еще в молодости открылась тяжелая болезнь, бороться с которой пришлось всю жизнь (опухоль лимфатических желез). Знаменитая косыночка на шее певицы появилась как средство скрыть следы лечения. Семейное счастье тоже не сказать, чтоб сложилось: первый муж, Аркадий Арканов, ушел через десять месяцев после свадьбы. Со вторым мужем были любовь и согласие, - но как первый, так и второй брак остался бездетным. С начала семидесятых, когда Майя находилась на пике популярности, ей запретили концерты в Москве и других крупных городах СССР, закрыли путь на радио и телевидение. Официально в ее адрес звучали обвинения в пропаганде печали и уныния, но в кулуарах поговаривали, что кому-то стало поперек горла еврейское происхождение Кристалинской. Однако Майя продолжала петь, несмотря ни на что, и в «глубинке» и в небольших райцентрах. Ведь гений (особенно русский) – он служит. Кристалинская свою душу и голос поставила на служение людям, стране, и служила до последнего.
Надо сказать, что феномен Майя Кристалинской – это, конечно, комплексное явление. На слушателя действовал не только ее волшебный голос. Она ведь пела действительно уникальные песни, написанные большими мастерами того времени. Лучшие композиторы и поэты-песенники СССР творили для нее. Да, там есть много того, что останется именно памятником эпохи. Но при этом в них постоянно звучат вечные темы, которые будут волновать человека всегда: любовь, разлука, одиночество; красота природы, счастье и несчастье, боль и радость; родители и дети, молодость и старость, жизнь и смерть.
Время расцвета таланта Кристалинской пришлось на «шестидесятые». То была бодрая эпоха, время надежд, открытий. Сейчас многие ругают те годы. Я не буду ни защищать, ни ругать – да и вряд ли имею права судить, ибо родился гораздо позже. Просто хочется заметить одну вещь. При всех нападках на «совок» никто не может объяснить причины сегодняшнего катастрофического падения отечественной эстрады до уровня «ниже плинтуса», в сравнении с качеством песни «шестидесятых-семидесятых». Послушайте «Два берега» или «Нежность», а затем включите телевизор или радио – и все станет понятным. Да и не только отечественной музыки это касается. Никакое нынешнее Евровидение и рядом не стоит с любой песней из репертуара Майи Кристалинской.
Ну-ка спойте, Джамала или Кончита, так, чтоб пронзить сердце человека и заставить заплакать. Спойте так, чтоб слушатель вышел из концертного зала новый, очищенный, умудренный. А Майя и через десятилетия трогает, вызывает слезы, меняет нутро. Каждая ее песня звучит в унисон с чем-то таким, что спрятано в глубине внутреннего человека. Каждая нота ее ангельского голоса резонирует с какими-то личными переживаниями, тревожит совесть, заставляет работать ум.
Удивительно, но факт: массовая песенная культура советских «шестидесятых-семидесятых» сегодня уже является недосягаемой по уровню текста, музыки, исполнительства. В чем дело? Здесь, наверное, снова вопрос души. Что-то с душами нашими сделалось, - мы и слушаем и поем такое, что душу не лечит. Наверное, уровень полета и угол траектории не тот.… В общем, есть над чем подумать.
В 1984 году, потеряв второго мужа, Майя почувствовала сильное обострение своей старой болезни. Через несколько месяцев она потеряла голос. Рассказывали, что певица звонила знакомым по телефону и, не будучи в состоянии произнести ни одного слова, плакала в трубку. Ровно через год после смерти мужа, 19 июня 1985 года, она умерла. Ей было всего 53.
На могиле великой русской певицы написано: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернешься – и опять споешь». То написал мир, не понимающий, куда люди уходят и каким образом они вернутся. А мы, верующие, вздохнем в эти праздничные дни об упокоении души Майи Кристалинской. Пусть Господь помилует ту, которая сделала жизнь миллионов светлее, осенив их светом своей удивительной души. Души, которая наверняка нуждается в наших молитвах, - и она их бесспорно заслужила.
Сколько их в поле, в садах на газонах
Множество разных цветов
Сколько любовной таинственной нежности
В вечной долине цветов.
Я мысленно ношу в душе зовет
Любовь всегда покоя не даёт
Для женщины, которая поёт.
Она из всех соцветий и цветов
Из множества известных голосов
Дар Майи Кристалинской их оплот.
Я мысленно ношу в душе зовет
Любовь всегда покоя не даёт
Из всех цветов ношу в душе букет
Для женщины, которая поёт.
Пётр Коровин
Имя певицы Майи Кристалинской - это символ советской эстрады 60-70-х годов. Ее песни звучали по радио и телевидению, их пели в дружеских компаниях и под настроение в одиночестве.
Очередная встреча участников литературно-музыкального клуба «8 нота» была посвящена юбилею певицы.
Члены клуба услышали от библиотекарей историю жизни артистки, послушали её удивительно красивые песни. А член клуба Пётр Варфоломеевич Коровин прочитал своё стихотворение, которое он посвятил народной певице.
За ее хрупкостью скрывался железный характер. Даже из собственных бед она умела извлекать пользу. Она училась музыке… под вой сирен и выстрелы зениток.
Шла война. И маленькая Майя Кристалинская с нетерпением дожидалась вражеских авианалетов, чтобы… поиграть на пианино. В другое время она не решалась тревожить соседей по коммунальной квартире.
Слава пришла к ней неожиданно. В 1957 году Москву и весь Советский Союз потряс Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Сквозняк свободы «вынес» на сцену и джаз-банд молодого композитора Юрия Саульского, а с ним и юную певицу Майю Кристалинскую. И публика в зале сразу почувствовала: родилась новая звезда.
Пластинка с песней «Мы с тобой два берега», прозвучавшей в кинофильме «Жажда», разошлась тиражом в 7 миллионов экземпляров. Такого в Советском Союзе еще не было!
А вскоре Кристалинская узнала, что ее… отстранили от телеэфира — за пропаганду грусти. Руководству Гостелерадио СССР не понравилась песня «В нашем городе дождь…». Но во многом благодаря этому Кристалинскую увидели обитатели «медвежьих углов», в которых ей теперь пришлось выступать.
И еще один удар. Певица узнает о страшном диагнозе: рак лимфатической железы. С тех пор она стала постоянно носить кокетливый платок на шее. А миллионы советских женщин стали точно также повязывать газовые косынки, подражая своему кумиру и не догадываясь о ее беде.
«Закадычные недоброжелатели» помешали ей получить звание Заслуженной артистки. А она спела «Нежность», и за ней вся страна запела: «Опустела без тебя земля…»
И только с одной бедой она не сумела справиться. Смерть мужа Эдуарда Барклая подкосила Кристалинскую. У певицы ухудшилась речь, стали отказывать руки и ноги. Потом речь пропала совсем, она могла только плакать…
Майя Кристалинская умерла 19 июня 1985 года. В годовщину похорон своего любимого мужа…
На ее надгробии высечена эпитафия: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернешься и опять споешь». Это действительно так — ее песни волнуют сердца не только современников певицы, но и тех, кто родился несколько поколений спустя. Майя Кристалинская поет и улыбается нам сегодня точно так же, как и много лет назад.
Необыкновенно приятная певица с милым, нежным и удивительным по тембру голосом. Она пела, не напрягаясь, как будто бы разговаривала с вами, и эта ее манера притягивала слушателей. Она была для них родной и знакомой. Во времена моды на искусственный мех, шпильки и мини-юбки она всегда была сдержанно-строгой. Но Майю Кристалинскую обожал, кажется, весь Советский Союз. Авторы песен и не предполагали, каким невероятным успехом они будут пользоваться, какая долгая и счастливая судьба их ожидает. Например, «Нежность» исполняли многие: Синявская, Зыкина, Гвердцители, Сенчина, но в памяти слушателей она остается в исполнении Майи Кристалинской .
Юная артистка Майя Кристалинская
В конце 1920-х годов в семье сочинителя головоломок и шарад, которые печатались в различных изданиях, Владимира Кристалинского родилась девочка. Ее назвали Майей. Увы, ребенок прожил всего два года. И когда в 1932 году снова родилась девочка, родители ее тоже назвали Майей . Они тогда и предположить не могли, какие испытания ждут их дочь впереди.
Возможно, судьбу будущей певицы определил ее дядя, режиссер музыкального театра, который подарил маленькой Майе гармошку. Сначала девочка самостоятельно выучилась играть, а потом и запела, аккомпанируя себе, «Друзей-однополчан», «Синий платочек» и другие песни недавних военных лет.
Отец Владимир Григорьевич, кроме того, что сочинял головоломки и кроссворды, вел кружок в Доме пионеров. Туда ходила десятилетняя Валя Котелкина. Она-то и стала подружкой Майи
, 
да еще какой - на всю жизнь! Обе любили петь. В школе Майя выступала на вечерах, просто без подготовки, под рояль в актовом зале. Но делать это профессией и не думала.
Майя и МАИ
Училась девочка хорошо, ей давались и математика, и литература, и иностранный язык. В конце концов она оказалась в хоре Центрального Дворца детей железнодорожников, которым руководил сам Исаак Дунаевский. Выпускным июньским вечером 1950 года на Манежной площади Майя решилась спеть для случайной публики. Ей не подпевали: не положено громко петь у Кремля, где за светящимся окошком не спит самый мудрый человек на свете. И не аплодировали, но кольцо росло, сжималось, в задних рядах вытягивали шеи, чтобы рассмотреть певицу...
И даже после этого Майя о карьере артистки даже не помышляла. Когда штудировала «Справочник для поступающих в вузы», бросилась в глаза аббревиатура МАИ (Московский авиационный институт). Может, это судьба? Майя - МАИ. И потянула за собой Валю. Котелкиной было все равно - лишь бы вместе, и девочки подали документы на факультет экономики самолетостроения. «Будем с парашютом прыгать», - пугала Майя Валю.
Перед получением паспорта в положенные 16 лет она - по матери русская, по отцу еврейка - советовалась
с верной подругой, что записать в пятую графу. Та не колебалась: «По советским законам национальность определяют по отцу». Добрая и мудрая Валя, больше всех на свете любившая маму и Майю , конечно же, не предполагала, каких слез будет стоить подруге этот «выбор»! Да и как было предположить, что в 1960-х годах новый председатель Гостелерадио Сергей Лапин, «зачищая» эфир, надолго отлучит от него в угоду «дорогому Леониду Ильичу» любимую народом певицу из-за принадлежности к лицам еврейской национальности. Но это позже...
Институт они окончили в 1955 году. Вместе с синими корочками, где значилось «инженер-экономист», выдали им распределение: Новосибирский авиационный завод. Замдиректора встретил девушек неприветливо. Им даже не предложили места в общежитии. Вечерами они слушали по радио Москву и плакали. На заводе все казалось отталкивающим - грязный цех, матерящиеся женщины. И в головах девчонок созрел план побега. С остатком сухарей и десятью рублями сели в общий вагон. Новосибирский завод прислал в Москву ходатайство о привлечении к уголовной ответственности выпускников Московского авиационного института гражданку Кристалинскую и Котелкину, которые самовольно оставили место работы. Но в Министерстве авиационной промышленности девочек пожалели. Начальник главка был рецензентом Майиного дипломного проекта, он-то и решил не портить девушкам биографии и пристроил их на работу в Москве - в бюро генерального конструктора Яковлева.
«Музыкальные стиляги»
Майя продолжала участвовать в самодеятельности в эстрадном ансамбле Центрального Дома работников искусств. И тут, на счастье начинающей певицы, в Москве в 1957 году прошел Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Джаз в СССР в те годы не очень поощрялся, но щегольнуть хотелось. ЦК комсомола поручил молодому композитору, дирижеру и пианисту Юрию Саульскому создать джазовый оркестр не хуже зарубежных. Саульский, наслышанный о способной девушке из конструкторского бюро, пригласил Майю
в свой оркестр.
Выступления Кристалинской на площадках фестиваля были замечены. Однако 8 августа, в день, когда раздавали награды фестиваля, в газете «Советская культура» появилась разгромная статья под названием «Музыкальные стиляги». Ее «герой» - Молодежный оркестр под управлением Юрия Саульского - был бит по всем статьям. И за «заигрывание со зрителем», и за «рявканье тромбонов, вой саксофонов, грохот ударных». Статья была явно заказанная, как потом выяснилось, композиторами, произведения которых оркестр не играл.
Майя Кристалинская и Арканов
Конечно, последовали выводы: Саульского и весь оркестр изгнали из Дома работников искусств. Музыканты стали устраиваться кто куда, а Майя ... Она вышла замуж. В Политехническом музее был вечер, в котором участвовали те, кто готовил программы ко Всемирному фестивалю. Среди них - джаз Центрального Дома работников искусств и коллектив Первого мединститута, где выделялся молодой Аркадий Арканов. Будущему врачу-терапевту и известному писателю-сатирику девушка понравилась сразу. В тот же вечер пригласил ее в ресторан, потом проводил домой, назначил следующую встречу. Через пару дней они подали заявление в ЗАГС. Родителям Арканов не сказал ничего, и только когда расписались, 1 июня 1958 года, привел мать в шоковое состояние, показав свое брачное свидетельство.
Отношения молодых с родителями не складывались, а жить было негде, и у метро «Аэропорт» за 50 рублей в месяц отыскалась комнатка в коммуналке. Но и между супругами тоже, как выразился позже Арканов, «кошечка пробегала». В первую очередь не совпадали их взгляды на искусство. «Майя, у тебя нет музыкального образования, ты темна, как деревенский человек. Голос от природы, неплохой слух и способность воздействовать на слушателей - этого мало», - убеждал жену Арканов. Но та не желала внимать советам неспециалиста.
Прошло всего 10 месяцев брака, когда Аркадий Арканов вышел из дома с портфельчиком в руке. Это был день выборов, и он ехал к своим родителям - голосовать по месту прописки. «Когда ты придешь?» - спросила Майя. «Думаю, что я не приду вообще», - ответил он и сдержал слово
.
Ее песни обожала вся страна
Из конструкторского бюро Майя ушла, когда миновали три обязательных года. Теперь она уже чувствовала себя профессиональной певицей, ездила на гастроли сначала с оркестром Лундстрема, потом с оркестром Эдди Рознера по всему Союзу.
И вот в 1960 году на экраны страны выходит фильм «Жажда». Кристалинская записывает на пластинку песню Маши из этой картины. И на нее обрушивается мгновенная популярность. В один миг семи миллионов пластинок с песней Маши «Мы с тобой два берега» на прилавках магазинов как не бывало. Это при том, что запись чуть ли не каждый день звучала по радио. Голос певицы стал душевным камертоном народа на целое десятилетие. Она пела ставшие шлягерами «А снег идет», «Неужели это мне одной», «Текстильный городок», «Я тебя подожду», которые до сих пор не ушли из памяти слушателей.
В 1966 году по опросу телезрителей становится лучшей эстрадной певицей года, а песню «Нежность» - лирический лейтмотив фильма «Три тополя на Плющихе» - поют всей огромной, кипучей, никем непобедимой страной.
Вернешься - и опять споешь
Внешне все выглядело отлично. На самом же деле жизнь Майи Кристалинской с середины 1960-х, с окончанием «оттепели», становилась все сложнее и труднее. Да, были гастроли за рубежом, любовь миллионов людей, пластинки, радио и телевидение. Но после песни "В нашем городе дождь" на новогоднем "Голубом огоньке" руководство телевидения обвинило певицу в пропаганде грусти, чего в нашей солнечной стране быть не должно.
Не сложились ее отношения и с новым другом сердца, известным журналистом. Он был груб, ревнив, скандален. Но самое страшное - это болезнь, которая открылась у Майи: опухоль лимфатических желез. Выступления на эстраде сменялись длительным лечением в больницах. Ее муж (замуж она вышла в конце шестидесятых за архитектора Эдуарда Барклая) скрупулезно следил, чтобы она принимала все лекарства. Она выходила на сцену с неизменной косынкой вокруг шеи. Это подогревало интерес публики, о косынке ходили легенды.
Когда ей не давали петь, Кристалинская писала замечательные статьи в «Вечернюю Москву», перевела на русский язык книгу Марлен Дитрих «Размышления». Связалась с самой Дитрих в Париже и получила ее одобрение. Эта книга стала раритетом. Напечатали ее уже после смерти Майи . Когда Марлен Дитрих узнала о выходе книги,
то откликнулась благодарственной телеграммой. Но благодарить она могла теперь только издательство.
Детей из-за болезни иметь не могла, но с мужем жили интересно и дружно. Летом 1984-го, в день, когда они должны были ехать на курорт, Барклай разбудил ее: «Мне плохо».
Для нее самой опустела земля. Ушел из жизни супруг Эдуард. Тогда одна из самых любимых певиц СССР потеряла голос и перестала передвигаться. Весной 1985 года речь у нее пропала совсем, она могла только плакать.
Ровно через год, в день похорон мужа, 19 июня 1985 года, Майя Владимировна умерла.
Она успела многое: записала более двухсот песен и голос ее звучит за кадром в двух десятках фильмов. На могиле Майи Кристалинской есть надпись:
«Ты не ушла, ты просто вышла, вернешься - и опять споешь».
ФАКТЫ
Однажды ей и Гелене Великановой предложили концерт на двоих в Театре эстрады. Великанова согласилась с условием, что ей дадут второе отделение. У Кристалинской было первое, и она «взяла» зал,
по жару аплодисментов затмив Великанову. Та не смогла простить чужого успеха и «отомстила», проголосовав на каком-то худсовете против присуждения Кристалинской звания заслуженной артистки.
***
«Эхом нашей юности» назвал Майю Кристалинскую поэт Роберт Рождественский.
***
Майя Владимировна болезненно относилась к критике. Однажды известный пианист и джазовый музыкант Александр Цфасман опубликовал гневную статью об эстраде, где в качестве примера «припечатал» Кристалинскую. Скомкав газету,Майя выбрала из множества виниловых пластинок домашней фонотеки все пластинки Цфасмана, с яростью разломала о колено и выбросила осколки в окно.
***
На «Площади звезд» в Москве в 2002 году загорелась новая именная звезда в честь заслуженной артистки России Майи Кристалинской к 70-летию со дня рождения артистки.
источник