Чудаков Александр Павлович - один из интереснейших филологов, литературных критиков и писателей Советского союза, продолжатель академических традиций филологии.
Большую часть своей литературной карьеры Александр Павлович посвятил творчеству Антона Павловича Чехова. Его внезапная кончина оставила множество вопросов и незавершённых трудов.
Семья и учёба
На дворе стоял суровый 1938 год. Александр Павлович появился на свет в в маленьком городке Щучинске в Северном Казахстане (в то время Казахской Советской Социалистической Республике). Это была не просто интеллигентная семья, а семья учителей - одна из немногих на целый городок. Несмотря на занимаемые должности, его родные часто негативно высказывались о действиях советского правительства и по поводу руководства Сталина. Однако, по стечению благоприятных обстоятельств, родители никогда не были осуждены или репрессированы именно благодаря тому, что являлись чуть ли не единственными преподавателями в маленьком казахском городке.
Однако самая интересная пора началась в 1955 году, когда Чудаков Александр Павлович приезжает в Москву и с первой попытки поступает на филологический факультет Московского государственного университета. С самого начала он вошёл в пятёрку лучших студентов курса и выделялся своим неповторимым стилем объяснения и экстраординарным мышлением.
Обучаясь в МГУ, на первом курсе Александр Павлович знакомится с очень интересной женщиной - Мариэттой Хан-Магомедовой, на которой впоследствии женился и прожил всю свою жизнь.
Творческий путь
Через четыре года после окончания университета и аспирантуры, Чудаков Александр Павлович начал работать в Институте мировой литературы. Помимо этого, он преподавал в МГУ, Литературном институте, РГГУ. Позднее его стали приглашать читать лекции в ведущие университеты Европы, США и Азии.
Являясь продолжателем академических традиций филологии, Александр Павлович большое значение уделял языку и слову и пытался сохранить традиционный, могучий русский язык, не подменяя словесных понятий.
Чудаков Александр, биография которого оборвалась очень неожиданно, опубликовал более 200 статей, монографий и исследований на тему русской литературы. В частности, большую часть своих работ он посвятил А. П. Чехову. Его знаменитый труд 1971-го года «Поэтика Чехова» наделал много шума в мире филологии и завоевал сердца как критиков, так и исследователей.
Помимо этого, литературовед изучал смысловую поэтику Пушкина и посвятил целое исследование на тему «бобрового воротничка» Евгения Онегина.
Беседы с великими
«Собеседник великих» - так многие называли Александра Павловича. Всё потому, что филолог был известен своими невероятными записями и цепляющими душу разговорами с великими литературоведами 20 века. Сергей Бонди, Лидия Шкловский, Юрий Тынянов - это неполный список собеседников литературоведа. На протяжении всей своей жизни он носил с собой блокнот, в который записывал все мнения, истории, афоризмы и цитаты знаменитых философов.
Работая в Сеуле, Чудаков Александр Павлович выпустил труд «Слушаю. Учусь. Спрашиваю. Три разговора». Эта достаточно редкая книга вышла тиражом всего в 10 экземпляров. В ней отражены разговоры и литературные мнения, начиная с 20-х годов и заканчивая 70-ми XX века.
«Ложится мгла на старые ступени»
Это самый известный его роман - воспоминания о детстве и жизни его семьи в Казахстане. Именно в нём автор передал ту непередаваемую чеховскую атмосферу, которая сохранилась в его семье.
Эта книга - не только воспоминания о родных и детстве, это воспоминания об эпохе, о людях со стержнем, высокой духовности. Они смогли всё преодолеть и выжить в другом, незнакомом мире ссыльного маленького городка. Некогда интеллигенты должны были теперь сами строить себе дом, класть печь и выращивать урожай, чтобы прокормиться.
Чудаков Александр Павлович, биографиякоторого полностью отдана русской литературе, написал роман-идиллию. Он был издан в журнале «Знамя» в 2000 году, номинирован на а уже после смерти писателя получил премию «Русский Букер десятилетия» в 2011 году. Через два года издательство «Время» выпускает книгу отдельным тиражом 5000 экземпляров. При этом роман раскупили в первые несколько дней.
Дед Александра Павловича
Главное место в книге занимает дед, прообразом которого стал дед самого Александра Павловича. В свое время он был священником и профессором одновременно. Жизнь заставила его бросить всё и уехать с семьёй в маленький городок на границе Сибири и Казахстана. В нём соединился образ могучего русского мужика и глубокого интеллигента одновременно.
Именно он оказал невероятное влияние на Чудакова в личном и творческом плане. Его друзья вспоминали, как литератор, работая на даче в деревне физически, следом шёл писать свои статьи. Именно благодаря своему дедушке знаменитый литератор решил написать историческую «энциклопедию русской жизни».
Личные качества
По оценкам друзей и коллег, Александр Павлович Чудаков был могучим человеком как в жизни, так и в творчестве. В 60 лет он мог поехать читать лекцию, а перед этим искупаться в озере и позаниматься спортом.
Являясь могучим человеком, он мог бы стать хорошим спортсменом. Леонид Мешков, знаменитый советский пловец и тренер, предлагал Чудакову заниматься плаванием профессионально, но литературный критик остался верен миру пера и слова.
Вот такая неординарная у замечательного человека по имени Александр Чудаков биография...
Книги
Книги Чудакова - это целое «явление русской жизни». Именно так описывали творчество литературоведа друзья и коллеги. Живость, оптимизм и невероятная энергия сочетались с тонким умом и академическим мышлением. Являясь либералом и человеком высокого гуманизма, Чудаков все свои чувства отражал в работах. Содержание большинства его статей и произведений может многое рассказать непосредственно о биографии критика. Это был поистине живой человек, с юмором, умеющий найти прекрасное в любом, даже не совсем эстетическом факте.
Гибель и творческое наследие
3 октября 2005 года при нелепых и странных обстоятельствах погибает Чудаков Александр Павлович. Причина смерти - тяжелая черепно-мозговая травма. Ему было 69 лет, и он не дожил всего несколько месяцев до семидесяти. Несчастный случай произошёл в подъезде дома, где жил писатель. На лестничной площадке перегорела лампочка. Чудаков, поднимаясь по ступенькам, поскользнулся и упал. Из-за серьезного падения пострадала голова, что и послужило причиной смерти.
Многие современники, коллеги и близкие люди говорят, что это была именно безвременная гибель, так как у писателя было множество творческих планов и замыслов, которые он так и не успел осуществить. Один из таких трудов - это сборник разговоров и бесед с великими вышеперечисленными филологами, философами и мыслителями 20 века. Чудаков по-прежнему считается одним из лучших специалистов по творчеству А. П. Чехова.
На протяжении всей своей жизни Александр Павлович попадал в забавные ситуации. В середине восьмидесятых, будучи в Амстердаме со своими друзьями, Чудаков посетил студенческий литературный клуб. Там один из голландских студентов, узнав, что перед ним - знаменитый литературный критик, знаток Чехова, пришёл в дикое удивление и восторг. Неожиданно он предложил Чудакову сигарету с коноплёй. По признанию самого Александра Павловича, именно тогда он понял, что знаменит и любим многими, причем как маститыми критиками, так и простыми студентами.
А что говорят о творчестве такого писателя и филолога, как Александр Чудаков, отзывы? Цитаты из его произведений, судя по постам на форумах соответствующей тематики, нравятся многим. Впрочем, это неудивительно. Они буквально пронизаны философским смыслом и юмором. Люди, знавшие Александра Павловича лично, подчеркивали, что он знал множество историй и мог развлечь любого удачной шуткой или рассказом из жизни легендарных писателей. Напоследок приведем несколько цитат из любимого многими романа «Ложится мгла на старые ступени». Возможно, прочитав эти исполненные глубокого смысла фразы, вы захотите познакомиться с творчеством замечательного автора поближе и полистаете страницы других, не менее интересных его трудов. Итак:
- «Нужна защита психики современного человека от стремительно растущей агрессии вещей, красок, от слишком быстро меняющегося мира».
- «Честная бедность - всегда бедность до определенных пределов. Здесь же была нищета. Страшная - с младенчества. Нищие не бывают нравственными».
- «Наказаний у деда было два: не буду гладить тебя по голове и - не поцелую на ночь. Второе было самое тяжелое; когда дед его как-то применил, Антон до полуночи рыдал».
- «... кажется, Хрущев спросил у как у них со смертностью. Тот ответил: "Пока стопроцентная"».
- «Застряли в голове и другие бабкины высказывания - видимо, из-за некоторой их неожиданности. - Как всякий князь, он знал токарное дело. - Как все настоящие аристократы, он любил простую пищу: щи, гречневую кашу...».
- «Дедова политэкономия была проста: государство грабит, присваивает всё. Неясно ему было только одно: куда оно это девает».
Чудаков Александр Павлович
ЧУДАКОВ Александр Павлович - (р. 1938) российский литературовед, доктор филологических наук (1983). В центре внимания поэтика русской литературы 19 в., история отечественного литературоведения. Книги: Поэтика Чехова (1971), Мир Чехова (1986), Слово вещь мир (1992) и др … Большой Энциклопедический словарь
Чудаков Александр Павлович - (р. 1938), литературовед, доктор филологических наук (1982). Сотрудник Института мировой литературы им. М. Горького. Исследовал творчество А. П. Чехова («Поэтика Чехова», 1971), предметно художественное видение («вещный язык») русских классиков:… … Энциклопедический словарь
Чудаков, Александр - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Александр Павлович Чудаков - … Википедия
Чудаков А. - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Чудаков А. П. - Александр Павлович Чудаков российский литературовед и писатель Дата рождения: 2 февраля 1938 Место рождения: Щучинск, Казахская ССР … Википедия
Чудаков - Чудаков русская фамилия, производное от слова «чудак». Известные носители: Чудаков, Александр Евгеньевич российский физик экспериментатор, академик АН СССР. Чудаков, Александр Павлович российский литературовед и писатель.… … Википедия
Чудаков А. П. - ЧУДАКÓВ Александр Павлович (р. 1938), литературовед, д р филол. наук (1982). Сотрудник Ин та мировой лит ры им. М. Горького. Иссл. творчество А.П. Чехова (Поэтика Чехова, 1971), предметно худ. ви́дение (вещный язык) рус. классиков: Слово… … Биографический словарь
Аксёнов, Василий Павлович - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Аксёнов. Не следует путать с писателем Василием Ивановичем Аксёновым. Василий Аксёнов … Википедия
Книги
- , Чудаков Александр Павлович. Участвовать в выборе лауреата конкурса "Букер Десятилетия" были приглашены все ныне живущие члены… Купить за 644 руб
- Ложится мгла на старые ступени , Чудаков Александр Павлович. Александр Чудаков (1938-2005), выдающийся российский филолог, написал роман "Ложится мгла на старые ступени",…
Александр Чудаков - известный отечественный писатель и литературовед. Ученый-филолог. Он считается одним из крупнейших в стране исследователей творчества Антона Павловича Чехова. Посвятил ему множество книг и монографий. При этом написал и несколько собственных произведений, самое известное из которых - роман "Ложится мгла на старые ступени".
Биография писателя
Александр Чудаков родился в 1938 году. Он появился на свет в небольшом курортном городке Щучинск с населением всего около 45 тысяч человек. Он расположен на территории современного Казахстана.
Из далекой азиатской республики Александр Чудаков перебрался после школы в столицу. Здесь он поступил в Московский государственный университет, который окончил в 1960 году. Получил диплом с отличием филологического факультета.
Через несколько лет после окончания вуза устроился на работу в институт мировой литературы. Параллельно начал преподавать в родном МГУ. Читать студентам лекции по истории русской литературы.
Научная работа
Все это время Александр Чудаков занимался научной работой. Писал монографии и статьи в литературоведческие журналы. В 1983 году защитил докторскую диссертацию, став доктором филологическим наук. Большинство его исследований были связаны с творчеством и влиянием на литературу русского писателя рубежа XIX-XX веков - Антона Павловича Чехова.
Во время перестройки талант и знания героя нашей статьи оказались востребованными за границей. И это не удивительно. Ведь Чехов, знатоком которого был Чудаков, считается одним из самых известных русских писателей за рубежом, наряду с Федором Достоевским и Львом Николаевичем Толстым.
Поэтому желающих послушать курс лекций о Чехове в западных странах всегда было много. Так что биография Чудакова Александра сложилась успешно - он начал читать курс русской литературы в университетах США и Европы. Со временем стал одним из видных членов Международного Чеховского общества.
Литературоведческие исследования
Свою первую масштабную работу, посвященную Антону Чехову, Чудакова выпустил еще в 1971 году. Это была монография под названием "Поэтика Чехова". В 1983 году переведена на английский язык и издана на Западе.
В то время автору было чуть за 30. Несмотря на это, он создал глубокий литературоведческий труд, который получил международное признание и неприятие консервативных советских ученых. Многие утверждения, которые Чудаков сделал в этой работе, а также в своем следующем исследовании "Мир Чехова: Возникновение и утверждение" 1986 года, были не бесспорными. Но при этом определили путь развития чеховедения на многие годы вперед. Именно Чудаков первым предложил скрупулезные методы описания повествовательной системы писателя. Ему принадлежит авторство понятия "вещный мир" произведения, с помощью которого он характеризовал многие рассказы Чехова.
Главный тезис Александра Чудакова в книгах посвящен "случайностной" организации всей поэтики такого великого писателя, как Чехов. Это утверждение до сих пор вызывает многочисленные споры среди исследователей и филологов.
Детально свои взгляды на проблему "случайностной" организации и "вещного" мира он изложил в своем исследовании "Слово - вещь - мир: от Пушкина до Толстого", которое было напечатано в 1992 году.
Также его перу принадлежат около двухсот статей, посвященных истории русской литературы. Он тщательно собирал, готовил и комментировал сборники произведений Юрия Тынянова и Виктора Шкловского. Первый - русский формалист, написавший романы "Кюхля", "Смерть Вазир-Мухтара" и "Пушкин" (неоконченный). Второй - и драматург, который умудрялся соперничать с Михаилом Булгаковым.
Книги для школьников
В 2013 году была издана его монография "Антон Павлович Чехов". Она, в первую очередь, посвящена ученикам старших классов российских школ.
В ней доктор Чудаков знакомит молодежь с судьбой и основными событиями в жизни Чехова. В книге подробно рассказывается о впечатлениях детства и юности писателя. О том, как так получилось, что из заурядного сотрудника юмористического журнала за несколько лет вырос великий писатель, известный на весь мир. Сегодня по праву можно говорить, что он открыл новую страницу в мировом искусстве.
Роман Чудакова
Примечательно, что Чудаков был не только литературным критиком и исследователем. Он писал и собственные произведения. В 2000 году в литературном журнале "Знамя" вышел роман "Ложится мгла на старые ступени" Александра Чудакова. Его собственный, художественный труд.
Главный герой этого произведения - историк, который рассказывает окружающим поразительные эпизоды о том, как жили люди в дореволюционной России. Как все изменилось после революции. К чему привело участие России в войнах XX века. Эти рассказы постоянно сменяются не менее увлекательными и интересными рассуждениям, в которые герой пускается вместе со своими собеседниками.
Роман "Ложится мгла на старые ступени" был признан лучшим произведением российской литературы в первом десятилетии XXI века. Такую высокую оценку ему дало жюри престижного литературного конкурса "Русский Букер". Это уникальная книга, которая одновременно заставляет и плакать, и смеяться. Так об Александре Чудакове в отзывах читатели говорят. Многих он уже покорил своим талантом и преданностью делу.
В издательстве «Время» вышло новое издание книги Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени…» Как называется город, именуемый в книге Чебачинском? Почему роман о жизни ссыльных переселенцев автор называет идиллией? Легко ли абитуриенту из сибирской глубинки поступить в МГУ? Об этом и многом другом говорили на презентации книги, которая в прошлом году стала лауреатом премии «Букер десятилетия».
Александр Павлович Чудаков скончался в 2005 году. Он известен, прежде всего, как исследователь литературного творчества Чехова, издатель и критик. С 1964 работал в Институте мировой литературы, преподавал в МГУ, Литературном институте, читал лекции по русской литературе в европейских и американских университетах. Состоял в Международном Чеховском обществе. Александр Павлович опубликовал более двухсот статей по истории русской литературы, готовил к изданию и комментировал произведения Виктора Шкловского и Юрия Тынянова. Роман «Ложится мгла на старые ступени...» впервые был опубликован в 2000 году в журнале «Знамя». В 2011 году книга была удостоена .
Презентация нового издания книги Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени…», вышедшего в издательстве «Время» в 2012 году, проходила в московском книжном магазине «Библио-Глобус». Кроме вдовы писателя Мариэтты Чудаковой на мероприятии присутствовала его сестра Наталья Самойлова.
Книга имеет подзаголовок «роман-идиллия». И это определение к ней очень подходит. Противоречия здесь нет. Не стоит, прочитав в аннотации: «в книге рассказывается о жизни группы «ссыльнопоселенцев» на границе Сибири и Северного Казахстана» представлять себе мрачное и суровое жизнеописание в духе «Котлована» или «Колымских рассказов». На границе Казахстана и Сибири притаился маленький городок, который кто-то «наверху» ошибочно посчитал подходящим местом для того, чтобы ссылать заключенных. А городок, в романе называемый Чебачинск, между тем, оказался настоящим оазисом. В сталинское время семья Александра Павловича переехала сюда из Москвы самостоятельно, не дожидаясь ссылки. Жили и трудились вместе, несколько поколений одной большой семьи, стараясь сохранять то, что осталось от страны с названием Россия. Читать эту своеобразную робинзонаду, написанную настоящим русским языком, живым, гибким и подвижным, невероятно интересно. Послевоенная жизнь в маленьком городке с одноэтажными домами, где учителя живут рядом с учениками, кузнец и сапожник - фигуры известные всему городу, где перемешаны все слои жизни, и благодаря постоянному притоку свежих людей со всех концов страны есть возможность о многом узнать из первых рук.
Мариэтта Чудакова: «Из тех, кто начнет читать книгу, никто не разочаруется. Александр Павлович успел увидеть такой успех своего романа. Долгие годы уговаривала его написать о своем детстве. Но он сомневался - писать или нет. Насколько он не сомневался в своих научных концепциях, настолько он сомневался в том, стоит ли писать роман. А я с самых первых месяцев нашей совместной жизни была потрясена рассказами Александра Павловича о городке в Северном Казахстане, где прошло его детство, ссыльном месте, где совершенно иная была жизнь, чем та, которую представляла я, москвичка, родившаяся на Арбате в роддоме им.Грауэрмана".
Для меня в студенческие годы на втором курсе доклад Хрущева стал духовным переворотом. Буквально - я вошла в Коммунистическую аудиторию на Моховой одним человеком, а вышла через три с половиной часа совершенно другим. В голове у меня звучали слова: «Я никогда не пойду за идеи, которые требуют миллионы убитых». А для Александра Павловича в этом докладе не было ничего удивительного, это было его детство, и вся его жизнь. Его дед, главный герой этого романа, всегда называл Сталина - бандитом. Его не посадили, он остался на свободе и умер своей смертью только потому, что в этом маленьком городке с двадцатью тысячами населения дед и родители Александра Павловича выучили две трети города. Уровень преподавания в этом городке был неожиданно высокий. В местной школе преподавали доценты Ленинградского университета. Вообще-то ссыльным запрещалось преподавать, но за полным отсутствием других кадров пришлось этот запрет нарушать».
Александр Павлович и Мариэтта Омаровна Чудаковы познакомились на первом курсе филфака МГУ и прожили вместе большую часть жизни.
Мариэтта Чудакова: «Александр Павлович поступил в МГУ с первого захода, без всякого блата. Он приехал в Москву с двумя друзьями, («три мушкетера», как их называли), приехали они одни, без родителей. Александр Павлович поступил на филфак, один друг - на физический, а второй - в Горный институт. Куда хотели, туда и поступили. Когда мне говорят о том, как трудно сейчас поступить, не могу сказать, что меня охватывает сочувствие к сегодняшним абитуриентам. Потому что в тот год, когда поступали мы с Александром Павловичем, конкурс медалистов был 25 человек на место. А уж сколько человек на место было на общих основаниях, я не знаю. У нас была фора - сначала собеседование, если бы мы его провалили, поступали бы на общих основаниях, но оба мы, и я, и он, прошли после собеседования.
Подготовка абитуриента из сибирского городка оказалась ничуть не хуже, чем у москвичей. Через полгода после поступления, когда уже становится ясно, кто есть кто, Александр Павлович занял свое место в первой пятерке курса, остальные были москвичи, а он - из глубинки».
Не давая своего портрета
По словам представителей издательства «Время» тираж нового издания книги в 5000 экземпляров, пришедший в Москву феврале 2012 года, был распродан за три рабочих дня. Это - уникальный случай. В новое издание книги «Ложится мгла на старые ступени…», были внесены правки, добавлены фотографии, а так же в него вошли выдержки из дневников и писем Александра Павловича, подготовленные его вдовой. Это дополнение позволяет проследить историю создания книги.
Мариэтта Чудакова : "Примерно год назад решилась взять первую тетрадку дневника Александра Павловича за ранние студенческие годы, и увидела, что замысел романа возник у него уже тогда: «Попробовать написать историю молодого человека нашей эпохи, используя автобиографический материал, но не давая своего портрета ». Но вскоре этот замысел был отодвинут научной работой, в которую мы погрузились, что называется, «по уши».
Работая над послесловием к книге, я поставила для себя три задачи: показать читателю, кем был автор, что у него за профессия, и что он в ней делал; насколько это возможно дать представление о его личности через дневник; показать историю замысла.
Александр Павлович был природно скромным человеком, что в гуманитарной среде - большая редкость. И он никак не мог привыкнуть к тому, что читающая публика так высоко оценила его роман. А его останавливали на книжной ярмарке, даже на улице, женщины с реальными, как сегодня выражаются, слезами на глазах. Он немного расстраивался, что роман приняли за мемуары, а ведь там целые главы вымышленные (например, первая), но их не отличишь от реально автобиографических.
В успехе этой книги я не сомневалась. Это одна из тех редких книг, в которой - Россия как таковая. Я к своим всегда была особенно пристрастна и требовательна, и Александ Павлович, смеясь, мне говорил, что «после моих похвал - только Нобелевская премия». Но в данном случае я считаю, что Буккера десятилетия этот роман достоин".
Язык - как инструмент
Мариэтта Омаровна рассказала, что ей приходилось вести долгие беседы с переводчиком романа, человеком с русскими корнями, прекрасному знатоком русского языка, который обращался к ней в поисках английских соответствий незнакомым ему русским словам. Вот, например «набойливая дорога» - дорога с выбоинами.
Мариэтта Чудакова: "Богатство русского языка в советское время нивелировалось всеми редакторами: «Это слово не надо употреблять, этого читатель не поймет, это - редко употребляется».
В этой книге богатство русского языка используется органично, как инструмент, а не как сейчас бывает - инкрустация, декорирование текста редкостными словечками. Мы сами употребляли дома эти слова. Когда-то Саша писал воспоминания о своем учителе, академике Виноградове, и употребил слово «не поважал» и по этому поводу у меня был длительный спор с нашим однокурсником, известнейшим лингвистом. Он говорил: «Как можно употреблять слово, неизвестное большинству? Я, вот например, не знаю такого слова». Саша рос в Сибири, я в Москве, мы встретились и употребляли это слово запросто! И в этом споре я вывела закон, который потом проверила у лучшего в России лингвиста Андрея Зализняка, и он мне его подтвердил. А закон вот какой: «Если носитель русского языка употребляет некое слово… значит это слово в русском языке - есть! Если другой носитель русского языка этого слова не знает, это - его проблемы». Мы же не выдумываем слова, значит он услышал это слово от человека другого поколения.
Мы с моим младшим сотоварищем, он «афганец», исколесили треть России, развозя книги по библиотекам. И на каждой встрече со школьниками 1-11 классов и студентами я провожу викторины по русскому языку и литературе. На вопрос, в чем разница между словами «невежа» и «невежда», ни школьники, ни студенты ответить не могут! Вот над этим нам надо серьезно задуматься. Меня не так волнует приток иноязычных слов, как волнует меня утечка слов русских. Если мы будем сохранять почву русского языка, то все привьется и все займет свое место. И я считаю, что этому сохранению почвы роман Александра Павловича успешно послужит".
Глазами сестры
На презентации книги присутствовала младшая и единственная сестра Александра Чудакова, Наталья Павловна Самойлова
: «Книга мне очень понравилась. Но некоторые места, особенно последнюю главу, в которой речь идет о смерти, мне читать тяжело. Со смерти моего брата прошло уже шесть лет, и я не могу никак спокойно это читать. Книга частично автобиографическая, частично - художественная, но все переплетено и вымысел не отличишь от воспоминаний.
Ваши родные были верующими людьми?
Да. Но это тщательно скрывалось. Дед получил духовное образование, но в силу разных причин священником не стал. Моя бабушка всю жизнь хранила иконы, иногда она их прятала, а иногда - выставляла. Когда ей говорили, что ее посадят, она отвечала: «Сажайте вместе с иконами».
А как реально назывался город?-
Щучинск. Это Северный Казахстан. Там гигантское озеро вулканического происхождения. Такой оазис. Места там дивные.
Различение добра и зла
В конце встречи мы задали М. О. Чудаковой несколько вопросов.
- В чем для вас главный смысл книги Александра Павловича?
Мы должны остро ощущать, что Россия - наша страна. Для меня смысл книги в первую очередь в этом. Второе - стремиться к правде. Не дать замутить себе голову ложью, идущей сверху, от власти. Важно сохранить ясность сознания. В книге дед учит этому внука. Александр Павлович в этой книге описывает и другого своего деда, который золотил купола Храма Христа Спасителя. Он был из села Воскресенское Бежецкого района Тверской губернии, а в золотильщики куполов, особенно в бригадиры, брали только самых честных людей. И когда он в ноябре 1931 года увидел, как храм разрушают, он пришел домой, лег, в ближайшие же дни тяжело заболел, выяснилось, что у него рак желудка, и вскоре умер.
На что опирались эти люди в своем движении против течения?
На чувство совести и правды, чувство различения добра и зла, которое Богом в нас заложено. Человек может идти по пути зла, но он всегда знает, что он идет по пути зла. Вот об этом чувстве различении, границы, сказал Честертон устами патера Брауна: «Можно держаться на одном и том же уровне добра, но никогда и никому не удавалось удержаться на одном и том же уровне зла: этот путь ведет вниз». Это совершенно замечательные слова, их все должны помнить. Надо стремиться бороться со злом. С коррупцией, например, которая панцирем охватила всю страну…
А как рядовой человек может бороться с коррупцией?
Ну, лекцию на эту тему я сейчас не смогу прочитать… Достаточно того, что вы себе поставите такую задачу, тогда вы найдете способы.
3 октября в больнице после полученных травм умер . Травмы были якобы несовместимы с жизнью, но его поистине могучий, богатырский организм боролся до последнего. Ничто не предвещало смерти этого большого, бодрого человека, полного замыслов и сил. Поверить в случившееся невозможно - настолько был он всегда живой, деятельный, заинтересованный жизнью, настолько многое в ней любил и так много еще хотел сделать. Совершенно противоестественная, дикая смерть.
О научных заслугах Александра Павловича Чудакова будут говорить много и скажут, наверное, лучше меня. Они, эти заслуги, еще в полной мере не осмыслены. Ясно одно - ушел настоящий большой филолог, и с его уходом уже окончательно прервалась связь между нашим поколением и великой русской филологией первой половины XX века, коей он был прямой наследник. Обо всем этом еще будут писать, будут выходить статьи и книги в его честь, и это хорошо, но разве в этом дело? Славой он и при жизни не был обделен, да только вот ничего не нажил - ни должностей, ни премий, ни простой возможности спокойно заниматься своим делом, не заботясь о ежедневном хлебе насущном. Мы знаем его замечательные книги о ("Поэтика Чехова", 1971; "Мир Чехова", 1986; "Антон Павлович Чехов", 1987; "Слово-вещь-мир. От Пушкина до Толстого", 1992)), его статьи о Пушкине, Гоголе, его работы по истории русской филологической науки, но как горько думать, что не доведена до конца титаническая работа над полной чеховской библиографией, не написан умопомрачительный "тотальный комментарий" к "Евгению Онегину", не подготовленной осталась книга мемуаров, над которой ему так хотелось работать в последнее время, но не было издательского заказа на нее, такого заказа, который позволил бы бросить все и засесть дописывать книгу - об этом он мечтал. И никто никогда не сможет реализовать эти замыслы. Жить - это делать то, что другой за тебя не сделает. Александр Павлович жил и делал свое дело - и вот так резко и страшно оборвалась эта жизнь, так внезапно для всех!
Но главную свою книгу он успел написать - роман "Ложится мгла на старые ступени", наделавший столько шуму, почти получивший, но не получивший Букера, - замечательную русскую книгу, которую не без оснований сравнивали с "Былым и думами " Герцена, а я бы сравнила еще и с пушкинским "Онегиным " в том смысле, что автор раскрылся в этой книге со всей возможной полнотой. С ее страниц предстала нам не только подлинная, сохраненная Россия, но и сам ее автор - в неожиданном для многих образе, таким, каким его не очень знали в "узких научных кругах". Потом, когда книга снискала безусловный успех и признание, он, как будто оправдываясь, говорил, что просто вынужден был ее написать - настолько распирали его приобретенные за жизнь познания. А познания эти были и вправду необозримы и порой ошеломительны - и в естественных науках, и в гуманитарных, и в теории, и в практике. "Я хотел как-то освободиться от всего этого, - говорил, как бы стесняясь, Чудаков, - и вот нашел такую форму: роман". В академических кругах такие "шаги вбок" не в почете, зато как запойно читали эту книгу о жизни в далеком Чебачинске широкие круги незашоренной интеллигенции, и "гуманитарной", и "технической"! Читали - потому что книга эта прежде всего талантлива, потому что автор ее был сполна наделен талантом познания, талантом слова и главное - талантом жить.
Как было им не любоваться, когда, положив очки в ботинок на берегу, он покрывал роскошным баттерфляем сотню метров водного пространства, или, напротив, уходил под воду, чтобы через несколько минут всплыть на другом берегу! Еще пару лет назад он с сожалением говорил, что раньше легко проплывал под водой сто метров, а теперь вот только 70-80. Плавание было его особой любовью, а может, и призванием - в юности ему прочили блестящую спортивную карьеру, он по этому пути не пошел, зато с каким удовольствием осуществлял заплывы в пушкинской Сороти - один, помню, заплыв был в честь взятия Бастилии, другой - имени А.П.Чехова. А выйдя на берег, надевал он, строгий академический ученый, белую рубашку, галстук, пиджак, принесенные с собою в аккуратно сложенном виде, менял кроссовки на ботинки и шел делать доклад на конференции по "Евгению Онегину". А вечером, сменив белую рубашку на тельняшку, сиживал на кухне, рассказывая бесконечные истории из своей и чужой жизни и терпеливо ожидая настоящей, правильно приготовленной разварной гречневой каши, которой был большой любитель. А для детей он сочинял на ходу, с невозмутимым лицом, и одна из таких историй, рассказанная моей дочери в пору ее раннего детства, была про двух братьев - один ел все больше конфетки, а другой - гречневую кашу, и вот поехали они в Индию на соревнования по поднятию штанги, и правильный брат, конечно, победил, а неправильный был посрамлен и потом тоже, конечно, перешел на гречневую кашу.
Он никогда не упускал возможности посидеть-поговорить, и чтобы было первое, второе и компот, а лучше вермут, но можно и другое, и как неправы те, кто считает, что пить надо по восходящей и не смешивая. Они, говорил он, лишают себя разнообразия и радости жизни. Только радость общения я от него и помню. Его ничто не раздражало, он был в согласии с людьми и в согласии с миром, который был ему весь открыт и весь интересен. Он знал каждое дерево и каждую птичку, был настоящим другом кошек и собак, хорошо разбирался в почвах, в верблюдоводстве, например, и в китоводстве, во всех, кажется, естественных науках и во всех гуманитарных, и в различных технологиях, и только у него можно было надежно выяснить, стоит ли изолировать печную трубу алебастром. Он очень интересовался, правильно ли я строю дачный дом, научил меня положить под крышу тридцатку на ребро - получилось хорошо.
Кто был на даче у Александра Павловича, тот имел возможность не только в нем самом что-то главное понять, но и вообще задуматься об отношениях человека с окружающим миром. Почти все там сделано своими руками и видно, как человек может менять жизненное пространство вокруг себя, внося в него красоту и порядок, культуру и интеллект. Он корчевал пни и "наступал на болото" (это произносилось со вкусом, с гордостью), выращивал идеальный газон, ограждая его специальным бордюрным камнем, строил забор из валунов, возя их на велосипедном багажнике с окрестных карьеров. При помощи каких-то египетских подъемных механизмов валуны эти подымались на нужную высоту, сажались на раствор, и за лето стена увеличивалась метра на два. Я ахнула, когда увидела, в каком стройном и красивом порядке содержались инструменты в его сарайчике - в таком же красивом порядке выстроены цитаты в его последнем печатном тексте. А зимой - день рождения традиционно справлялся на любимой даче - он выдавал нам гостевые валенки и вел всех в двадцатиградусный мороз в лес, сетуя, что лес не чистят и вот он погибает, и надо собраться всем поселком и почистить, а то зарастет.
О последнем его тексте я хочу сказать особо, и не только как составитель "Пушкинского сборника" и заказчик материала. Речь идет о его статье "К проблеме тотального комментария " Евгения Онегина " " - по ней мы можем судить о том, каков был его грандиозный исследовательский замысел, как он мог быть осуществлен и чего мы лишились. Не могу отказать себе в потребности привести начало этого текста:
Окружающий нас эмпирический мир физически непрерывен, и непрерывность эта абсолютна: человеку в его неспекулятивном бытии (и не связанном с такими феноменами, как частицы, античастицы) не дано пространства, свободного от какой-либо материальности.
Но для сознания эмпирический мир гетерогенен и отдельностен. Только так человек получает возможность сызмальства ориентироваться в нем, лишь умозрительным усилием устанавливая субстанциальную общность классов вещей и их иерархию. Отношения взаимопомощи, биологического симбиоза и прочие экологические связи не нарушают мировой гетерогенности. Лишайник, растущий на камне, остается лишайником, а камень - камнем. Чем активней использует лишайник свое "подножие", тем больше он становится растением и тем сильнее разнится с камнем. Можно возразить, что органические тела рано или поздно превратятся в органический перегной. Но пока они внешне-морфологически самостоятельны, для обыденного сознания они гетерогенны.
Наука давно привыкла видеть все вещи в их связях. Субстанция блюда не может быть описана биологически и гастрологически без самых дальних звеньев цепи: солнце - почва - трава - вода - барашек - шашлык.
Предметы же мира художественного изначально гомогенны: все вещи литературного произведения независимо от их мыслимого материального качествования подчинены общим для всех их законам и выражают некое единое начало. Однако литературоведческие описания художественных текстов по аналогии с эмпирическим миром обычно работают с дискретными единицами: герой - мотив - сюжет - реалии - слово и т.п. "Постатейное" рассмотрение этих проблем не изучает все элементы вместе, в их естественной взаимосвязи в процессе поступательного движения текста. Такое изучение может быть осуществлено только в медленном невыборочном его чтении-анализе.
Больше всего в таком комментированном чтении нуждается "Евгений Онегин" - чтении сплошном, без пропусков, слово за словом, стих за стихом, строфа за строфой.
Мы не должны обольщать себя мыслью, что наши представления совпадают с читательскими времени Пушкина - даже о самых простых вещах, например, о санках в I главе. Чтобы восполнить это хотя бы частично, необходимо, как и в научном описании, разрешить цепь вопросов, в данном случае упряжно-экипажных. Чем санки, на которых едет Онегин к Талону, отличаются от деревенских? Велики ли? Где на них обычно ездили? Открытые они или закрытые? Сколько лошадей? Какова запряжка? Русская? Немецкая (без дуги)? С постромками или оглобельная? Какое место эти санки занимают в экипажной иерархии? Почему на бал Онегин едет уже "в ямской карете"?
Я пишу и выписываю все это по горячим следам его гибели, в ушах звучит его голос, и в этих вопросах я слышу его всегдашний неутолимый интерес к подробностям окружающего мира и его пристальное внимание к деталям художественного текста. Два эти интереса имеют общий корень в глубине его личности. На одной из презентаций романа Александр Павлович рассказал, что формирующее впечатление произвел на него когда-то список жизненно необходимых вещей, спасенных Робинзоном Крузо с затонувшего корабля. Здесь - истоки его филологических пристрастий (вспомним работы о предметном мире и роли детали в творчестве Чехова), здесь же - истоки его романа, в котором сохраненная материальная культура возведена в ранг высшей духовной ценности.
О тотальном комментарии к "Евгению Онегину" Александр Павлович много говорил в последние годы, делал блестящие доклады и читал увлекательные лекции студентам. Мне кажется, это был его любимый замысел, в котором соединился его интерес к материальному миру в литературе с лингво-стилистическим анализом текста в плане "структурного взаимодействия словесных единиц". Любимый ученик В.В.Виноградова, он был, пожалуй, единственным из живущих ныне филологов, кто мог бы осуществить такой анализ. Мы говорили с ним о том, как бы хорошо было ему перейти в нашу жалкую пушкинскую группу ИМЛИ и в порядке плановой работы сидеть и писать этот бесконечный тотальный комментарий, получая за него нищенское академическое пособие. Но и это казалось тогда нереальным. И вот он ушел, а с ним ушли его замыслы, его возможности, его уникальные исследовательские подходы, его колоссальная переполненная память, его яркая личность, его особый физический облик - все обрушилось внезапно и дико, и, оглянувшись вокруг, я с ужасом вижу, что почти не остается больших людей из того старшего поколения русских филологов, с которым связала меня жизнь.