Мне несказанно повезло в жизни! Я поняла это, когда прочитала ряд воспоминаний-откровений о кошмарном и лютом советском детстве, написанные блогерами, политиками и публицистами. Они будто бы сговорились рассказывать всем про липкую кашу в детском саду, холодный, осклизлый омлет в школе, подтухшие котлеты в пионерском лагере и вонючий кофе (срам и помои!) в студенческой столовой.
Особо мерзко их кормили «на картошке», то бишь на сельхозработах, куда загоняли будущих корифеев науки — помогать колхозникам собирать урожай. Это напомнило сцену из какого-то американского док. фильма, где битые мужьями домохозяйки сидели в уютных креслах и выбалтывали психологу все свои...детские обиды. Именно - детские. Мол, освободи прошлое от пут и развяжешь узлы в настоящем. Тогда-то и полегчает.
Ещё бытуют клубы анонимных алкоголиков, например, или ВИЧ-инфицированных. У нас — не то. В наших краях сформировался кружок пострадавших от советского общепита. Клуб Недоедальцев и Пострадальцев. А мне, как выяснилось, просто по-вез-ло! Не было у нас прогорклых сырников и железобетонных саек. И кефир — вкусный, как о том говорит инопланетный персонаж Весельчак из «Гостьи...» Да! Моя бабушка, если и стояла в очередях за колбасой или мясом, то никогда не брала меня с собой (ещё одна психотравма, описанная недоедальцами — это стояние на морозе за каким-нибудь деликатесом - с непременной старенькой бабушкой, которую априори жалко). Впрочем, я никогда не была фанатом колбасно-сосисочных изделий, посему и тут мне подфартило — я прекрасно обходилась без финского сервелата, за который убивались предки недоедальцев.
В моём советском детстве имелись новогодние мандарины, подарочные (тоже новогодние) наборы конфет — кремлёвские башенки, дивно пахнущие настоящим шоколадом, нормальная школьная столовка (нет, я училась не этих ваших элит-питомниках с ин-язами, а в обычной дворовой школе). Моя бабушка неплохо готовила, и котлеты у неё получались именно котлетами, а не тем, о чём вы там пишете, многоуважаемые недоедальцы. Может, будем честными наконец-то? Быть может, вашей маме было попросту некогда баловать вас разносолами? — она всё-таки работала, как подавляющее большинство женщин Страны Советов. Так, яишенку — себе, вам и папе — он всё равно читает «Советский спорт» и ему всё равно, чем «заедать» Рената Дасаева и Елену Водорезову. Или бабушка полагала, что хлеб с маслом и чай с сахаром — лучший завтрак? Её можно понять, учитывая голодноватую юность и военные будни.
Или вы никак не можете накушаться ананасов, которые наконец-то хлынули в 1990-х? Такое, право, ощущение, что некоторые наши современники пытаются списать какие-то нынешние проблемы на...кашу в детском саду (прямо, как те отчаянные домохозяйки - мужьями битые об печку. Или обо что там на Оклахомщине бьют wives and скво?) А мне-то как повезло — я и в детский сад не ходила. Летом — на даче — мы варили варенье и делали прочие заготовки на зиму. Старые — еще послевоенные яблони. Кусты смородины. Дедушка ездил в совхоз «Матвеевский» - выбирать саженцы. Клубника. Повезло мне — дедушка мало того, что до 80 лет ходил на работу, он ещё и в огороде копался. Советские дачи были некий аналогом старорежимных имений — по сути и по духу — а порядочная барыня (из курса классической литературы) завсегда варила крыжовенное да вишнёвое. Бабушка и варила. А у недоедальцев и пострадальцев были какие-то печальные бабули — кормили отварной докторской колбаской и плохо прожаренной картошкой. Точнее — неправильно жареной.
Безусловно, у нас был особый доступ к благам социализма — моя мама работала в министерстве, а потом - в конторе с фирменным лейблом «Зарубежтрансстрой». Да. Там были пресловутые «заказы» с чёрной икрой, колбасой формата «салями» и ещё какими-нибудь солёными орешками импортного развеса. Так я же и не спорю — повезло! А в 1984 году она привезла мне из дьюти-фри коробку датского печенья. Волшебная вещь, если оно настоящее! Но я и наше — овсяное любила кушать. И «Юбилейное» до сих пор люблю. В моём детстве были вкусные глазированные сырки, купленные в обычном гастрономе и нормальное сливочное масло, купленное там же. Недавно прошла реклама на ТВ — как раз рекламировали сырки. Угадайте с трёх заходов, как он называются?
Ладно, скажу: «Советские традиции». С чего бы вдруг нынешним бизнес-боссам давать своей продукции заведомо проигрышное имя? Деловые люди весьма озабочены проблемой нейминга — то есть буквально «называния» того или иного товара для его удачной реализации. (Заодно, раз уж вы сё ещё здесь - посоветую прочесть классику жанра — Филипп Котлер «Основы маркетинга»). Хлебобулочные изделия также не вызывали никаких отрицательных эмоций. Мягкость хлеба проверялась специальной ложечкой, прилагавшейся (привязанной, прикрученной) к витрине. А ещё там водились рогалики, булочки за 3 копейки, булка «Свердловская» бублики и прочие бараночки. Вспоминайте! Вам - тоже повезло. Некоторые тут пишут, что им баранки формата «челночек» (такие длинные) привозили из соседнего городка. А так — дефицит. Опять же не спорю — у каждого был свой СССР и свои баранки.
Да. Растворимый кофе считался дефицитом, как и чай в пакетиках — особенно с добавками. Помню восторг, который вызвал привезённый из-за рубежа пакетированный Pickwick. Или всё те же пресловутые жвачки. Или — финские конфеты с ликёром Fazer. Диковина-хреновина. Примерно, как в том самом фильме «Икра заморская — баклажанная!» Ну, теперь-то вы упились дрянной растворяшкой в своих офисах? Нажевались всяческого бабл-гама? Поняли, что чай должен быть не в красивых пакетиках, а именно — чай? И можно с тортом. Помните «Подарочный» с орешками? Или «Полёт» из безе? А, может, «Птичье молоко»? Вот оно, да, тоже — в дефиците было. А сейчас — дефицита нет, а вкуса — тоже. Точнее, он есть, но за дорого. Наверное, это правильно. Я — за цивилизованный капитализм (раз мы его избрали, как лучший из путей), но и ругать советское детство, мазать его какой-то липкой кашей — ни-ни. Мы были сыты, счастливы и готовы к труду-обороне, чего и вашим детям желаю искренне.
January 28th, 2016
Крики либералов и ропот обывателя
В этот раз Новый Год выдался каким-то уж совсем невесёлым - повального шопинга не наблюдалось, ресторанного угара - тоже, да и корпоративные забавы прошли куда как тише, скромнее - без пафоса и огонька. Даже любители петард будто бы отбывали унылую повинность - так, для проформы поорали в ночи и - домой, пялиться в надоевший телеящик, на экране которого резвились всё те же хари, что и десять-двадцать...-тридцать лет назад. Неувядающие примадонны мурлыкали песенки своей юности, их молодые мужья желали зрителям «любви и стабильности», а звёзды Дискотеки 80-х в очередной раз блистали старомодным Rasputin-ом. Вроде бы всё, как обычно...последние двадцать лет. Но в воздухе носилось нечто безрадостно-тревожное. Любителю петард в этом году было как-то скучно и тухло. И сосед не устроил обычную вакханалию - с малознакомыми пьяницами да с «Есаулом» Газманова по кругу, и скучающая родственница - менеджер по распродажам - прикорнула пьяненькая на икеевской тахте. Выгнали-сократили горемычную - весь офис на улицу выставили с громадным кукишем напоследок.
Кризис, господа!
А ведь многие так привыкли к пятничным попойкам, шуточкам Камеди-Клаба, танцам в кредит и прочим отпускам в Анталии - вот их, кстати, тоже отменили аккурат перед Новым Годом. Рассуждения протекают в нижеследующем русле: «За что боролись? То модный хамон вычёркивают, то - Крым заместо Египта предлагают. То - запреты, то - сокращения. Денег нет и купить их не на что». Что-то сломалось и кончилось. Может, утешиться чем-нибудь в стиле ретро? Когда деревья и большими, а мороженое - съедобным. По одному каналу - доктор Лукашин поёт про тётю, по другому - тётя поёт про «Любовь и бедность». Стоило ли крушить социализм, дабы спустя четверть века спасаться милыми советскими фильмами? Обыватель возроптал. Уж и раздались визги: «Это всё Путин не по тому пути повёл, разозлил Америку, не послушался Европу! На кой нам Крым?! Нам жрать нечего! А на какие шиши мы будем деток в люди выводить да пристраивать? Мы-то по Таиландам поездили, покутили, а они?!» Хитромудрые блогеры, зарабатывающие на хлеб с колбасой путём размещения платных текстов, тоже пустили слезу - и недаром: большинство фирм резко уменьшили финансирование маркетинговых программ. Придётся господинчикам из «топа» блогосферы начать работать. Малоприятная перспектива для тех, кто привык жить за счёт баннеров и проплаченных вбросов. Кризис - это проверка. Там поймёшь - кто такой. Друг, враг или - так? Правда, в экстремальных условиях не бывает сторонних и лишних - из той хаты, что с краю.
(
Принято считать, что вещизм, шопингомания и культ одежды - порождение капитализма. Многие мои современники (из тех, кому сейчас лет 45–50) говорят примерно следующее: «Мы были другими! Но у нас отобрали великую идею и подсунули блескучие тряпки, поп-музыку да комиксы!». Товарищи, видимо, подзабыли, что именно их страсть к импортным вещам и завлекающим картинкам сделала, в частности, возможным отказ от притязаний построить царство справедливости на земле?
В позднем СССР бытовало форменное ханжество: с одной стороны, подвергались критике «мещане» и «западники», а с другой - создавались все условия для укоренения вещизма. Например, с помощью кино - самого массового искусства XX столетия.
Все прекрасно помнят момент из «Служебного романа» (1978), когда секретарша бахвалится по телефону: «Угадай, что я сейчас курю? Marlboro!».
Верочка звонит человеку, с которым яростно и непримиримо рассорилась, но… тут такое событие! Добродушный босс кинул ей пачку иноземного курева. Жизнь удалась! А ещё - «в Швейцарии компьютеры»
. О них всё время пытался вещать Самохвалов, желая удивить и заворожить бесчувственную «мымру» Калугину.
Памятен и другой фрагмент, когда всё тот же Юрий Григорьевич приглашает Новосельцева посидеть в своей машине - там у него стереофонический Philips, о чём и сообщается с барственной непринуждённостью. По ходу фильма постоянно мелькают лейблы, цитируются журналы мод - насчёт блайзеров и «комбинаторности», а в туалете висит объявление: «Продаю колготки».
Все при деле: посреди рабочего дня - по магазинам; с утра - макияж (у простушек - от «Новой зари» и фабрики «Свобода»; у завзятых модниц - популярная тушь Louis Philippe). Все эти люди - томятся. Им надоело доставать сапоги и покупать колготки… в туалете. Они хотят, чтобы всё как в Швейцарии: и одежда, и мысли, и, непременно, компьютеры. По сюжету вычислительная машина есть и в калугинском офисе, но разве тутошнее
сравнимо с тамошним
?! Зачем вся эта бодяга про «яблони на Марсе» и «коммунизм в следующей пятилетке», если пролетарии умственного труда грезят о Philips’e?
Безусловно, калугинский зам - резко отрицательный персонаж с прямо-таки «говорящей» фамилией. Однако же вокруг него - десятки сослуживцев, обычных и даже хороших людей. Их приглашают на банкет. Они с подобострастной увлечённостью озирают богатые хоромы, а одна не в меру любопытная дамочка интересуется: а был ли Самохвалов на стриптизе? Кокетливо-шутливые реплики персонажей подчёркивали, что это, разумеется, нам не нужно, хотя… Почему бы и нет? Заграница рисовалась как интересное и увлекательное приключение (правда, не всем доступное). Выездным гражданам люто завидовали. С ними хотелось завести крепкую дружбу или взаимовыгодное общение. Да! Им не надо покупать колготки в туалете. У них и так всё в шоколаде (в швейцарском шоколаде, конечно же).
Теперь вспомним, как ненавязчиво проводилась мысль, что наша жизнь довольно-таки неказисто устроена. Обеденные перерывы в статистическом управлении и в гастрономе совпадают, а потому надо бежать за гусем и арбузом посреди рабочего дня. На службе можно вязать шарфики, сплетничать, писать любовные послания и обсуждать их с боевитой Шурочкой. Работа - фон. Главное, что «в ГУМе батники выбросили».
Поясню для молодых: «выбросили» означало «явили на прилавок»,
а не на помойку. Торговля «кидала» шмотки гражданам, чтобы те «хватали», предварительно помучившись в километровой очереди. Так было. Но авторы фильмов старательно выводили это как некую закономерность: мы тут
в очередях, а у них там
- Philips и компьютеры.
Мы часто забываем, что именно такие - бытовые и безобидные - картины воспитывали население. В 1970–1980-х годах большинству людей были интересны вещи, а не сверхидеалы. Последние оказались нежизненными и - бесполезными. Устроение рая на земле, то бишь коммунизма, стало представляться эфемерным. Об этом не говорили вслух, но все понимали или же чувствовали. Стремление заполнить гардероб, купить авто, похвалиться джинсами - всё это стало закономерной реакцией разочарованного хомо советикуса на крушение иллюзий:
дорога, о которой так много пелось в 1960-е годы, не давала ответов на вопросы и в конечном счёте обернулась дорóгой в никуда. Именовать советский социум эпохи застоя «обществом потребления» нельзя по причине царившего в стране товарного дефицита, однако в те годы у людей начала складываться психология, близкая к психологии общества потребления: идеи измельчали рядом с предметами. Обещанный рай–коммунизм пропал где-то за линией горизонта, а вот стильная футболка с надписью Adidas ощущалась как вполне досягаемая
- стоило только прогнуться перед расторопной спекулянткой. Врéменное излечение от уныния.
…Вспомните, куда мечтал пойти герой фильма «Любовь и голуби» (1984) Вася Кузякин? В бар. Занятный диалог: «- Куда он всё хотел-то, говоришь? - Ну, в бар! - Где ж я ему возьму-то, этот бар? - Вот побарствует маленько и притопает».
Смех смехом, а ведь не на ровном месте появилась эта любопытная «сцепка» бара с барством. Буржуйские бары, пабы и клубы манили и зазывали. Но советская власть, как и непрезентабельная деревенская Надюха, только и могла ответить: «Где ж я ему возьму-то, этот бар?»
. Действительно, с подачи наших мастеров искусств мы проникались убеждением: заграница - это рестораны, сияющие огни реклам, шикарные дивы, умопомрачительные наряды, а также ямайский ром да коктейли пряные. Вечная дискотека. А тут… Что тут? Перевыполнение плана, очередь за ботинками и митинги вместо стриптиза. Двигаемся дальше! Инженерша Клюева из комедии про «самую обаятельную и привлекательную» (1984) бежит отовариваться к всемогущему фарцовщику. Его квартира забита аудиотехникой и ярким барахлом, а на экране видео - Аманда Лир как символ элитарной фортуны. Как там говорили в эпоху моей юности? «Упакованный в фирму́»,
- со странным ударением на последнем слоге. «Бери Кардена - не ошибёшься!»
- советует подруга. Лёгкий налёт цинизма, ибо восторженны только идиоты. Потребительство как стиль существования; фирмá как идея.
А вот ещё одна незначительная (вроде бы) деталь. Вера Силкова, героиня лирической комедии «Влюблён по собственному желанию» (1982), заходит в промтоварный магазин. И… ничего не покупает. «Здесь же ничего нет»,
- сообщает какая-то «эпизодическая» девушка, и растерявшаяся Вера тут же становится жертвой мошенницы. Наблюдавшая за этой сценой тётка-фарцовщица подсовывает непутёвой библиотекарше кусок ткани вместо розовой кофточки... Проходная, но запоминающаяся мелочь из великолепного «Мимино» (1978) - тема игрушечного крокодила, которого не-воз-мож-но купить в СССР. Потому что в советских магазинах продаются только оранжевые рептилии, а нужно бы - зелёного. И, разумеется, Валико находит такого - правильного! - аллигатора исключительно за границей. Что же это за страна, где крокодилы оранжевые, а кофточки одинаковые? А колготок нет! Нет. И не будет. Звоните Верочке.
Помимо этого, возникла тема так называемых мальчиков-мажоров - у них есть всё и даже больше. Феномен «золотой молодёжи», в принципе, характерен для любого общества, будь то Древний Рим, Франция времён Людовика XIV или, скажем, викторианская Англия, и везде эта элитная поросль вызывала недобрые чувства со стороны общества. Другое дело, что в Советском Союзе само её наличие было чем-то вроде «ошибки в расчётах», ибо в стране, которая семимильными шагами шла к построению коммунизма, наличие юных циников-потребителей казалось досадным нонсенсом. Отсюда - осуждение, фельетоны и злобные карикатуры образца «Папиной "Победы"» (1950-е). Подвыпивший пижон-стиляга изображён близ шикарного авто. Примерно тогда же появился нашумевший материал под названием «Плесень» (1953), где чётко говорилось: все эти зарвавшиеся подонки - сыновья именитых или же обеспеченных родителей. Ребятки не просто гуляли в коктейль-холле и зависали в ресторанах - они в результате пошли на преступления. Авторы не постеснялись перечислить: «Андрей Передерий - сын крупного учёного. У Александра Лехтмана мать - кандидат технических наук. Отец Альберта Пнёва - полковник в отставке. Не испытывала материальных затруднений и семья Анатолия Деева».
Но подлинный триумф мажоров наступил в эпоху «застоя» и «перестройки». Вспомним злободневную прессу конца 1980-х. Что там писалось о богатеньких отпрысках? Термин «мажор», вошедший в моду с лёгкой руки Юрия Шевчука, имел тогда хождение не во всех городах. В фельетонах и статьях бытовало сложное, неудобоваримое словечко «хайлайфисты» (от high life - высший свет, бомонд). В основном же их называли крутыми, фирменными и фирмóвыми, навороченными, деловыми, солидными, etc. «Я была солидной девочкой, как говорили у наших»,
- писала в редакцию журнала «Юность» (№8, 1987) некая пресыщенная хайлайфистка, по имени Юнона. Кстати, не удивлюсь, если все эти письмена сочиняли в самой редакции. Тем не менее из этих статей мы узнавали, что солидно-фирменные девушки должны вести себя следующим образом: «Каждый вечер я выкуривала треть "Мальборо" (треть сигареты, конечно), вела беседы о моде, слушала последние записи, принимала изысканные комплименты от молодых людей с накачанными мышцами и руками, на которых невозможно было увидеть мозоли».
Часто эти молодые люди могли быть эрудированными, подтянутыми и активными, но при этом все их интересы крутились вокруг понятия «престиж». Основой их стиля было статусное потребление - приобретение вещей или услуг, выделяющих человека из толпы. Кроме всего прочего (это снова мадемуазель Юнона), «от девушки требовалось: красота, ухоженность, интеллект, обаяние, умение быть звездой-загадкой, умение быть сумасшедшей».
Многие хайлайфисты занимались теннисом, горнолыжным спортом, плаванием. Однако они посещали именно те бассейны, куда было очень трудно достать абонемент. Не просто плавать, а в «элитном» месте. Спектакли, выставки и концерты, на которые ходил мальчик-мажор, тоже должны отвечать вышеозначенному требованию, причём это могло быть не только выступление модного поп-идола, но и гастроли знаменитого скрипача. Тут оказывался важен факт «дефицитности», модности, крутости. В мажорных кругах было принято «любить» поэтов «серебряного века», импрессионистов, экзистенциалистов, разговаривать между собой на английском языке, небрежно произносить наименования крупнейших мировых фирм. Эта небрежность и слыла их отличительным знаком. Настоящий мажор никогда не показывал, что вещь или билет на спектакль достался ему (точнее, его родителям) с большим трудом. В его мире всё происходило непринуждённо и без проблем.
В культовой молодёжной драме «Курьер» (1986) главный герой Иван (житейски умён, слегка циничен, но добр и прекрасен душой) попадает в компанию хайлайфистов, которые жадно смотрят по видео какое-то кун-фу, попивают импортное пойло и хвалятся друг перед другом невыносимой крутизной, понятной только в позднем СССР. Особенно запоминается одна смуглая фифа: листая журнал мод, она уверяет окружающих, что такой «отстой» в Париже давно уже не носят. В ответ на это Иван устраивает шоу с употреблением французского парфюма вовнутрь. Мажорство лечится только шоковой терапией. Нам показывают, что мир Ивана и мир позднесоветского high life с его видеострастями никак не могут пересекаться. Или вот - кино под нехарактерным для советского проката названием «Соблазн» (1987). Девочка, живущая в непрезентабельной хрущёвке, воспылала страстью к мальчику из элитной среды, для чего и попыталась затесаться в чужой для неё социум. Красиво солгала. Немножко предала. Финал сказки о Золушке оказался много печальнее, чем мы привыкли ожидать: перестроечную Сандрильону грубо измордовали одноклассницы-богачки. Она им ответила, и тоже при помощи кулаков. Но суть не в этом - её жизнь никогда не будет прежней. Что нам хотели сказать? Только одно: мажорная среда - особый мир. Культ тряпок и мещанской пошлости, помноженный на вседозволенность? Безусловно. Но как блестит и манит! Хороших мажоров в перестроечном кино попросту нет. Совсем. Если крутые фирмачи появляются на экране, стало быть, сейчас нам покажут либо пошлость, либо подлость, либо даже преступление. Для солидного мальчика нет запретных и табуированных тем. В «Дорогой Елене Сергеевне» (1988) именно крутой сынок подбивает ребят на злодеяние. Смысл: ему-то при любом раскладе всё сойдёт с рук. Мажоры инфантильны, мерзковаты, подловаты. Отсюда - образы подонков, как, например, в «Аварии - дочери мента» (1989). Замечу, что измываются над девчонкой не гопники и не какие-нибудь любера, а зарвавшиеся мажоры. Но во всём этом «осуждении» отражалось вовсе не благородное желание изменить жизнь, а банальная зависть общества - к тем, у кого есть импортное пиво. Искусство всегда отражает состояние мира. Что было в реальности? Приравнивание счастья - к обладанию. Изначальная подмена идеалов (рай на земле невозможен, а потому обречён) привела к ещё большему коверканью и извращению смыслов. От романтической веры в ирреальный коммунизм люди перешли к нахрапистому вещизму, который и разразился сокрушительной «перестройкой». От разочарования - к унынию, а потом и к попытке прикрыть зияющую душевную пустоту...
- Что с ним такое? - шепнула пораженная Ленайна, широкоглазая от ужаса.
- Старость, вот и всё, - ответил Бернард самым небрежным тоном. Он тоже был ошеломлён, но крепился и не подавал вида.
- Старость? - переспросила она.
Олдос Хаксли «О дивный новый мир».
В современном мире царит непререкаемый культ молодости. Не «активного долголетия», о котором так много и так энергично говорили в Советском Союзе, а именно – внешнего проявления, оболочки. Откройте любой гламурный или недо-гламурный журнальчик – везде-то вам предложат омолаживающие процедуры, за три дня (или за три недели) превращающие потасканную тушку в упругие стати. Для богатых – подороже, с использованием достижений науки (жалко науку). Для тех, кто победнее – волшебные кремы и маски с «лифтинговым эффектом». Усталая провинциальная бухгалтерша 45 лет от роду, чьи девичьи и профессиональные (что важнее) мечты так и не сбылись, тоже хочет приобщиться к волшебным метаморфозам! Она рассуждает примерно так: «Вот стану снова двадцатилетней красавицей и явится Принц на белом коне, который почему-то затерялся в пути. Или, наконец-то сменю постылую работу и стану креативным дизайнером очень модной одежды. И вообще - не всё же топ-моделям сиять розово-персиковым великолепием на страницах любимого издания!»
Итак, налицо устойчивый культ юной наружности – иной раз при полном небрежении внутренним содержанием. Нет-нет, я не моралист, я не про ум, честь и совесть. Я про здоровье, про внутренности. Иметь в сорок лет двадцатилетнее личико при шестидесятилетнем сердце и таких же измученных всякими чизбургерами почках. Главное – это казать товар лицом. Быть слабым и не мочь подтянуться на турнике – не стыдно. Иметь морщинки и целлюлит – какой ужас! Почитание рафинированной обёртки – встречают-то по одёжке. В этой связи вспомнились благообразные, одинаковые маски больных и уродливых жителей планеты Десса из культовой картины начала 1980-х годов «Через тернии - к звёздам» . Но внешне-то ты юный да гладкий, значит, тебе принадлежит мир. Что характерно, именно сейчас появилась антиутопия Дмитрия Глуховского «Будущее» . Вот вам цитата из этого произведения: «"Источник" - пиршество для глаз, сады свежести, красоты и желания, храм вечной юности. Тут нет ни единого старика и ни одного ребёнка: посетители ‘Источника" не должны испытывать ни малейшего морального и эстетического дискомфорта» . Глуховский нарисовал мир, где всем жителям Европы даровано бессмертие – люди не знают ни старости, ни тлена. Они живут вечно. Правда, есть нюанс…
Как вы, наверное, уже поняли, в этом обществе нет никакого Прекрасного Далёко, никаких межпланетных шахматных турниров, никаких вершин духовности. Интересно, что автор показывает нам две заброшенные и никому не нужные сферы – это религия и космос. Детали – изуродованный храм и старое обшарпанное панно, посвящённое космонавтам. Этому обществу Небо не нужно, в принципе. Ни в виде Бога, ни в виде Проксима Центавра и Тау Кита. Тема такого бездарного (sic!), но моложаво-бодренького грядущего не нова. Вспомним жестокую классику – «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Там тоже – культ юности, резвости и жизнерадостных тел. Не людей, даже не людишек, а именно - тел. Старость им кажется не просто унылой, но и дикой, отталкивающей, патологичной. По сюжету герои, живущие в культурном «раю», сталкиваются с «дикарями», не знающими всех этих живительных процедур и прочих милостей цивилизации. Они видят безобразного, с их точки зрения, старика, а потом и пожилую женщину, которая была некогда обитательницей «дивного мира», но волею судеб очутилась в мире дикарей. Поэтому она состарилась в положенный ей срок, превратившись в «уродливое существо». Примечателен и монолог, который произносит один из персонажей:
«-Мы не даём им дряхлеть. Мы ограждаем их от болезней. Искусственно поддерживаем их внутренне-секреторный баланс на юношеском уровне. Не позволяем магниево-кальциевому показателю упасть ниже цифры, соответствующей тридцати годам. Вливаем им молодую кровь. Постоянно стимулируем у них обмен веществ. И, конечно, они выглядят иначе. Они в большинстве своем умирают задолго до возраста, какого достигла эта развалина. У них молодость сохраняется почти полностью до шестидесяти лет, а затем хруп! - и конец».
Не правда ли, сие похоже на то, что мы наблюдаем сейчас? Оболочка восхитительна, здоровье – хуже некуда. Мы и не собираемся жить до ста лет! Танцуй, пока молодой! Актуальный фитнес оттачивает линию бёдер и наращивает мышцу, но ничего не даёт, собственно, для оздоровления. Большинство всех этих шикарных качков сдохнут в любой экстремальной ситуации. Моложавые феи, выделывающие па на очередной модной аэробике, не смогут пробежать даже пять километров. А им и не надо! Эти мускулы и прелести не для покорения вершин, а для чистой красоты. Это искусство ради искусства. И не надо требовать от подтянутого красавчика - супермена сдачи норм ГТО, которые были по плечу его «совковому» прадедушке.
Твой прадедушка умер в возрасте девяноста лет и до конца своих дней трудился на дачном участке, а ты прочёл в ироничной статейке, что старость – это ужасно и уродливо. И несексуально. А что может быть страшнее?! Быть иль не быть после сорока лет? – вот в чём вопрос. Искусство фотошопа достигло небывалого уровня – нас повсюду сопровождают образы никогда не стареющих, вечно молодых дев и юношей с нечеловечески-прекрасными телами. Есть, к чему стремиться. Есть, куда спустить заработанные деньги. В этом – суть. Деньги. Но к этому мы ещё вернёмся. Меж тем, открываем другую знаковую вещь – «Возвращение со звёзд» Станислава Лема. И тут никому не нужен Космос, зато все заняты собой и своими совершенными - гибкими и грациозными - телами. И, разумеется, старость тут некомильфотна. Как некомильфотны такие проявления, как ярость, ревность и риск. Смотрите:
«- Вы седой, Брегг.
Разве это имеет какое-нибудь значение?
Да. Седина означает старость. Никто сейчас не седеет, Брегг, до восьмидесяти, да и после это довольно редкий случай».
В знаменитом фантастическом фильме «Бегство Логана» (1976) общество тоже не знает старости. Но там всё просто – люди доживают до тридцати лет, после чего они должны пройти красивый и торжественный обряд «перерождения». Это у них так называется. На деле же, «стариков» попросту убивают – все прелести нового мира должны быть поделены между юными и пригожими. По логике этого мира, после тридцати лет человек – старик. Зачем его держать на балансе и тратить на него еду, воду и прочее электричество?! Да что там говорить? Даже культовый персонаж советской и постсоветской интеллигенции – Филипп Филиппович Преображенский занимался вопросами омоложения, да и не только ими. Цитирую: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложении нарвался». Впрочем, мечты о вечной молодости знакомы человечеству давно – молодильные яблочки не давали покоя ещё героям мифов и сказок. Мне могут сказать - в СССР тоже был своеобразный культ молодости, недаром везде и всюду звучала песня «Чтобы тело и душа были молоды!» Правда, там дальше было про укрепление здоровья путём спорта и круглогодичного закаливания: «Ты не бойся ни жары и ни холода, Закаляйся, как сталь!» Молодость рассматривалась как время созидания и дерзания. Крепкое тело нужно для того, чтобы работать, лазать по горам и прыгать с парашютом. Чтобы иметь здоровое потомство.
Что за всем этим стои́т? Ну, разумеется, капиталы. И немалые. Это очень прибыльный бизнес – омолаживающие процедуры. Даже если они не дают никакого эффекта, всё равно, они дарят хотя бы иллюзию, хотя бы мечту. А многие люди готовы оплачивать хотя бы призрачную грёзу. Ты главное помажь рожицу, а счастье само прискачет или заползёт. Ты, милая, тянись за «поп-звёздами», потому тянуться к звёздам нынче не принято. Там, говорят, ничего и нет, кроме темноты и вакуума. Живи сегодня и здесь. Будь презентабельной и - покупаемой. Запомни – любой работодатель предпочитает стройных девочек и резвых юношей – строго до тридцати пяти. Потом – мыль верёвку и прощайте, голуби! Кстати, о работодателях. В реальной жизни, в нормальных фирмах, где ценится именно работа, а не её шикарная видимость, кадровики вообще не смотрят на возраст. Куда как важнее для них диплом, стаж и желание трудиться. Но девочкам и тётенькам, а также дяденькам уже внушили, что после тридцати пяти они - мусор. Это выгодно тем, кто трудится на ниве омоложения тушки. Пусть тебе сорок, но если ты выглядишь на двадцать, у тебя ещё есть шансы, как в личной, так и в общественной жизни.
Но что же это я всё про деньги-то, а? Ведь за этим стоит и философский вопрос, связанный со страхом смерти . Это базовая человеческая фобия, по сути, подчиняющая себе многие устремления и направленности. Так вот, современным людям – на подсознательном уровне – кажется, что если они молоды телом, если у них юная кожа и блестящие глаза, то смерть их не заметит, проскочит мимо со своей неумолимой косой. Туда, дальше, к сморщенной старушке с её некрасивыми ногами и обрюзглым туловищем. Но смерть почему-то щадит восьмидесятилетних бабулек – наверное, потому что они излучают внутренний свет и мудрость прожитых десятилетий. Они сдали все свои положенные нормы ГТО, выстояли в войну, подняли детей и внуков – у них есть запас прочности. А вот умотанная процедурками леди, выпорхнувшая из SPA-салона, возможно, не протянет и до пятидесяти. Возьмёт рякнется на пути из салона в фитнес-клуб. А, впрочем, ей не больно-то и хотелось доживать до состояния «увы». Она в этот мир развлекаться пришла. А пока – журнальчик и сладенькая статья «Не бабушка, но девушка!» или ещё что-нибудь про «...уведи у дочки парня!» .
Об авторе.
Галина Радковна Иванкина родилась в Москве
28.02.1971.
Закончила Московский технический университет связи и информатики (МТУСИ/МЭИС,
Новый гуманитарный университет Натальи Нестеровой,
Московскую государственную юридическую академию (МГЮА). Историк моды, блогер. Специализируется на истории костюма от Галантного века до «золотых 80-х». Сфера интересов - бытовая культура советской эпохи.
Юрист.
Из песни, прозвучавшей накануне Перестройки.
Тридцать лет назад произошли два события, вроде бы никак не связанные между собой, хотя связь эта наличествует, но выглядит она неявной и - обладает сакральным свойством. Или это простое совпадение, стечение обстоятельств, случайный пункт, который можно теперь называть «точкой невозврата»? Итак, Событие-1. Скромное и, казалось бы, проходное. В дни школьных весенних каникул на экраны советского ТВ была выпущена детская кинокартина - «Гостья из Будущего», тут же ставшая культовой. Что характерно, этот милый и душевный фильм тогда не затмил другие подобные ленты, а многие подростки вообще утверждали, что «Приключения Электроника» - гораздо лучше. Событие-2 случилось, а правильнее сказать - прогремело в иных сферах; оно всколыхнуло пространство и время, хотя, в то мгновение мы ощутили всего лишь первый и по-весеннему нежный порыв ветра - ветра перемен. Да. На троне Красной Империи очутился весьма симпатичный (хотя, и помеченный дьявольским пятном) Михаил Горбачёв, и в стране началась пресловутая Перестройка.
Напомню, что в «Гостье из Будущего» - если отвлечься от основного, детективно-фантастического сюжета - речь шла о принципиальной возможности того самого, светлого грядущего, мечты о котором успели поистереться и даже позабыться. К середине 1980-х Космос, как идея, давным-давно измельчал рядом с гораздо более внятной концепцией импортного унитаза и фирменных джинсов, а нахрапистый и толстокожий Вещизм окончательно победил ясноглазую Романтику. В «Гостье…» же мы увидели картины совершенного мира, где подростки запускают спутники в учебных целях, а добраться от Пушкинской до Проспекта Мира можно безо всякой давки - путём простейшей телепортации. Люди там красивы и естественны, добры и открыты. Никакого филистерства, ни грамма подлости, ни капли гнусности. Но главное, что эта безукоризненно-чистая и добрая вселенная оказывалась коммунистической, а над Москвой развевался родной красный флаг.
Авторы кинофильма, разумеется, не думали о последствиях своего шага, когда запускали Колю Герасимова полетать над Кремлём-2084. Всё это было оценено повзрослевшими и погрустневшими мальчиками образца 1980-х. Их будущее, опрометчиво предсказанное девочкой Алисой, не случилось. Точнее, затерялось на пыльных тропинках параллельных реальностей, о которых мы, скорее всего, никогда не узнаем. Точнее, они - эти мальчики - сами выбрали иной поворот событий, через пару лет став металлистами, люберами и панками, уйдя в бессмысленный перестроечный бунт, чтобы потом в 1990-х раствориться в рядах жующих обывателей, предпочитающих «Марсы» - «Сникерсам». Впрочем, выжили тоже не все. Иным довелось быть расстрелянными в процессе бандитской разборки на обочине шоссе. Или - погибнуть в Белом Доме, защищая конституцию от палача-президента. Или…
Безусловно, многие сумели сделать правильный выбор и выплыли даже в мутном потоке, ничуть не предав себя, но будущее Алисы-2084 уже никогда не станет нашим будущим. Именно поэтому «Гостья…» породила такое количество интерпретаций и даже - мифов: в ней показано развитие событий, кое уже на момент выхода фильма было закрыто и - заколочено. Недаром волшебная Машина Времени располагалась в старом доме, предназначенном под снос. Заметьте - не в тайной комнате суперсовременного НИИ и не в секретных подвалах лаборатории космических исследований. А вот так - тихо и буднично - в трухлявой хоромине былых времён. Этот дом - символ умирающей Империи, которой вот-вот наступит закономерный конец, а сокрушительная Перестройка - всего лишь катализатор событий. Алиса Селезнёва оказалась слишком хороша для наступавшей реальности. Кто же стал подлинным её символом, героем и смыслом?
Помните знаковую песенку из не менее популярного фильма тех лет, снятого, правда, на год раньше? «Завтра ветер переменится. Завтра прошлому конец. Он придет, он будет добрый, ласковый - ветер перемен». Изысканная история о Леди-Совершенство по имени Мэри Поппинс. Красивые дети на фоне стриженых британских газончиков; хорошенькие спаленки да занавесочки; добротно устроенная жизнь и - ожидание некоего ветра перемен - он-то и положит конец скучноватому прошлому. Да. Истинной героиней дня на тот момент сделалась не прямодушная Алиса из космического Завтра, а деятельно-ретивая Мэри с её рефреном: «Ах, какое блаженство знать, что я - идеал!» Этот типаж (я имею в виду не классическую Поппинс из книжки Памелы Трэверс, а образ из нашего фильма) полностью укладывался в этико-эстетическую картину наступавшего времени. Завышенная самооценка, внешний глянец и умение «себя подать». Нахрапистость под личиной отточенного лоска. Умение «поставить на место», точнее - грамотно обхамить. Высокомерие как данность. Гонор как полезное качество. Осознавать своё Совершенство - не этому ли учат сонмища вкрадчивых психологов, подвизающихся на ниве так называемого «позитивного» направления? Полезные советы для тех, кто хочет добиваться успеха с большой буквы «У». И в качестве приятного бонуса - ветер перемен.
Неспроста, фильм назывался «Мэри Поппинс, до свидания!» - это свидание вот-вот состоится - в офисе, на страницах гламурной прессы, возле бутика со строжайшим фейс-контролем; тогда как Алиса прощается навсегда. Более того, если учитывать знаменитый «эффект бабочки», то наша героиня вернётся… куда? Не случится ли так, что на месте Института Времени окажется многоуровневый бизнес-центр с подземными парковками на миллион машин или вообще - ядерная пустыня? Итак, Прекрасное Далёко заслонила хрупкая, но устойчиво-победительная фигурка Мэри-Совершенство. Ветер Перемен. Точнее - Wind Of Change. Выбор сделан, господа!
Кстати, вы никогда не пытались анализировать финальный бал, показанный в кинокартине? Там, где лощёная Мэри вводит своих воспитанников в круг своих друзей, среди которых неизменно появлялся антропоморфный кот? Да. «Бал! − пронзительно визгнул кот, и тотчас Маргарита вскрикнула и на несколько секунд закрыла глаза. Бал упал на нее сразу в виде света, вместе с ним − звука и запаха». Возможно, кто-то скажет, что я беру на себя большую смелость, когда сравниваю бал у Воланда с феерией Мэри Поппинс, изображённой в миленьком мюзикле, но, как мне кажется, совпадений тут больше, чем отличий. Дьявол - он не только в мелочах, он - в ощущениях. Кроме того, надо помнить, что совершенство - это только Бог, а тот, кто поёт песенки на тему «Я - совершенство», он ярко и явно противоположен Богу. Выводы - ? В том-то и дело. Но даже если не пытаться трактовать детскую киношку с точки зрения вселенских тайн, всё равно вывод - печален.
Я допускаю, что многие из вас сейчас гневно возопили: «Да мы! Да я! Да я всегда хотел не так, а этак! Мой выбор - Алиса с коммунизмом, а девчачью сопливую сказку про Мэри Поппинс я и в детстве-то не особо любил!» Во-первых, напомню, что я рассуждаю вовсе не о героинях, а об образах и о тех явлениях, которые вышеозначенные образы воплощали на момент их появления в медиа-пространстве. Во-вторых, вспомните себя и своих одноклассников, друзей, знакомых и соседей в ту пору. Для этого давайте вернёмся из сказочно-фантастических сфер на нашу грешную Землю образца 1985 года. Тем, кому не посчастливилось застать СССР в сознательном возрасте, советую посмотреть незамысловатую, но знаковую комедию «Самая обаятельная и привлекательная» о злоключениях конторской Золушки, которая, собственно, и решила превратиться в Леди-Совершенство. Чем жили и о чём мечтали простые труженики предперестроечной эпохи? Если Вы по наивности думаете, что о Коммунизме и Космосе, то глубоко ошибаетесь. Или - придуриваетесь. Или - у вас эффект так называемой ложной памяти, когда по каким-то причинам стирается некая информация и на её месте образуется совершенно другое «воспоминание». Посему вам чудится, что в 1980-х вы были дерзновенным пионером, презрительно шагающим мимо обывательских соблазнов. В сторону Прекрасного Далёко.
Множество людей мечтало не о «…пыльных тропинках далёких планет…», а об импортных мойках, японских аудиосистемах и остромодных на тот момент видеомагнитофонах. Имена лейблов «звучали» ярче и призывнее, чем лозунги и плакаты. Смаковались песенки итальянских певцов, потому что они -…итальянские. Феличита и дольче вита. С придыханием и завистью произносились словечки «фирмач» и «упакованный в фирму» - с характерным ударением на последнем слоге. Скупали дефицит. Обсуждали новые сапоги сослуживиц. Завидовали тем, кто работал во Внешторге, «Зарубежтрансстрое» и «Морзагранпоставке». Отпахавший за границей воспринимался куда как круче, нежели побывавший в открытом Космосе. Со слезливым восторгом листали западногерманский журнал Burda Moden. Что, неправда?!
И - да! Пристраивали своих отпрысков в «престижные» ВУЗы. А дети? Они - всегда отражение коллективного настроя - они ощущают Zeitgeist гораздо лучше взрослых. Юные пионеры точно так же оценивали друг друга с точки зрения «упакованности» и актуальности. Неслучайно молодёжные издания регулярно публиковали тревожные письма о подростковом вещизме и детском-недетском цинизме. Вспоминаем ещё одну культовую картину той эпохи под названием «Чучело». Теперь представляем себе Алису Селезнёву, которая попадает в класс, где планомерно и уже давно измываются друг над другом (а не только над Леной Бессольцевой, попавшей под горячую руку). Безусловно, Алиса быстренько научила бы всех этих Шмаковых и Лохматых политесу, но не в этом суть. О чём постоянно болтали провинциальные шестиклассники из «Чучела»? О космосе и книгах? Ни разу. Их неизменно занимали вопросы денег, фирменного шмотья, материального благополучия и московской прописки. Они откровенно не понимали, зачем отставной офицер Бессольцев покупает картины и при этом ходит в обносках. Какое Прекрасное Далёко тут возможно? Мэри-Совершенство им в помощь!
Кстати, в «Гостье из Будущего» имеется один небезынтересный эпизодический гражданин, который, в принципе, не особо нужен для повествования. Это - некий гладколицый и респектабельный обыватель, сидящий во время рабочего дня в скверике. Типичный и даже - положительный. С виду. Из серии: сижу, никого не трогаю. Этакий нормальный мужчинка, знающий себе цену и крепко выучивший пословицу о «своей рубашке», которая ближе к телу. По сюжету этот персонаж видит, как Колю Герасимова уволакивают космические пираты, которых он, несомненно, принимает за обычных бандитов. Теперь вспомните, как он себя ведёт - он трусливо прогибается и даже предлагает свою помощь. Мало ли? Может, господам тяжело нести мальчика. Повторю, что этого героя могло и не быть. Но, тем не менее, он есть. Тот самый стандартный обыватель позднесоветского социум, хотя…не совсем стандартный. Что характерно, одет он был в модный и дефицитный костюмчик фирмы Adidas, что являлось для поколения 1980-х очень важным маркером благосостояния. Потом в одной из сцен он появляется уже в импортных солнцезащитных очках, что в те времена также считалось признаком шика. Итак, перед нами человек «умеющий жить», как тогда называли хапуг, рвачей, да и просто - фарцовщиков-спекулянтов. То есть тех, кто уже в условиях социализма пытался жить по правилам «свободного общества» и кто реально выиграл от начавшейся Перестройки. Хотя, если вы помните, начиналось это не с мафиозно-братковских разборок и даже не с «Маленькой Веры», а с желания построить социализм с человеческим лицом. Да-да. Вернуть ленинские нормы и принципы. Приструнить зажравшихся чинуш и зарвавшихся начальников, о которых пел Константин Кинчев: «Товарищи в кабинетах заливают щеками стол».
Кстати, перестроечные лозунги никогда и никого не звали в сторону капитализма! Отнюдь. Они кричали о мирном сосуществовании и диалоге двух полярных систем, о разрядке мировой напряжённости, о предотвращении возможной и едва ли уже не случившейся ядерной войны. Другое дело, во что всё это вылилось. Принято обвинять верхушку, в частности, - мол, это именно они (гады) ввергли страну в хаос и сокрушили могучую супердержаву. Приятно винить других, не правда ли? Теперь отвлекаемся от модного ныне ностальгического пафоса и начинаем - мучительно! - вспоминать реальность. О чём дружно возмечтали позднесоветские обыватели, когда началась Перестройка? О каких-то там обновлённых комсомолах? Или, быть может, о новом витке развитого социализма, раз уж путь к коммунизму оказался - пока! - закрытым? Нет, уважаемые. Об открывающихся возможностях ездить в Америку. О джинсах с теми самыми лейблами. О музоне и журналах мод с глянцевыми девочками. О красивой буржуйской жизни, которой подготовленному и подкованному «Бурдами», обывателю так не хватало все эти годы. Как там в «Самой обаятельной…» говорилось: «Бери Кардена, не ошибёшься!» и «…Ты что, с Урала?» Быть с Урала - это же так стыдно. Мэри-Совершенство не одобряет!
Помнится, когда в 1988 году упразднили магазины элитно-закрытой сети «Берёзка» - как раз для выездных специалистов, это проводилось под лозунгом: «Долой привилегии!» На деле же было превеликое злорадство тех, кому так и не посчастливилось там отовариваться. Люди много и яростно говорили о равенстве и возможностях, но в переводе на обыденно-филистерский сие означало: «Мы тоже хотим икорку из распределителей и туфли из ‘Берёзки’!» Ненависть-зависть к мальчикам-мажорам и к их папашам, «…заливавшим щеками стол», по сути,и сделалась главной движущей силой Перестройки. Поэтому нет ничего удивительного в том, что к началу 1990-х люди так ускорились от Ускорения (sic!), что со всей дури, не видя смыслов и плюя на резоны, влетели в «дикий капитализм»… Чтобы уже через пару лет всплакаться о Прекрасном Далёко, об Алисе и красном флаге над Кремлём. Точнее - о будущем, которое мы потеряли. Безусловно, наша современность не так ужасна, каковой она виделась в 1990-х. Больше того, за последние годы произошли значительные позитивные сдвиги, однако же, мы только сейчас начинаем выбираться из того merde, в которое дружно вляпались тридцать лет назад. Напевая сладенькую песенку «Завтра ветер переменится... Завтра прошлому конец…» Очень хочется сказать: «Прощай, Мэри Поппинс!» Надеюсь, твоё дутое совершенство все уже разгадали, раскусили…, до тошноты.