Кто писал натюрморты. Школьная энциклопедия

Как самостоятельный жанр живописи натюрморт возник в XVII веке в работах фламандских и голландских художников. До этого времени признавалась лишь его утилитарная, декоративная функция и исключалась возможность придания изображению более глубокого, философского смысла.

Для ранних натюрмортов характерна аллегория, главным композиционным элементом которой нередко становился человеческий череп – символ быстротечной и бренной жизни, неизбежно сменяющейся смертью. Изображенное на картине стекло являлось воплощением мыслей о хрупкости бытия, а курительная трубка напоминала о сиюминутности и неуловимости земных наслаждений. Но и в этот период внимание художников к живописной «мертвой природе»: цветам, фруктам, предметам быта - не ослабевало.

В начале XVIII века натюрморт как самостоятельный, но «низший» жанр возник и в России. И если первоначально он рассматривался в качестве учебной постановки, то уже спустя столетие стал обретать большую смысловую наполненность. Подлинный и живой интерес к нему появляется в конце XIX - начале XX веков, когда натюрморты русских художников становятся воплощением нового видения и понимания жанра. Созданные полотна отражают поиск живописцами неиспользованных ранее возможностей в области сюжета и композиции, формы и цвета.

Одно из главных имен, связанных с жанром русского натюрморта, принадлежит И.И. Левитану, который неоднократно обращался к теме «мертвой природы». Но если его работы еще достаточно традиционны, то натюрморты известных художников К.А. Коровина и В.А. Серова написаны уже под влиянием новых взглядов и становятся средством передачи мироощущения отдельного человека.

Иллюстрацией этого утверждения служит картина К.А. Коровина «За чайным столом», в которой границы жанра практически стираются. Изображение посуды и других предметов трапезы искусно соединяется с пейзажем, портретом, интерьером. Примечателен и натюрморт с фруктами «Девочка с персиками» кисти В.А. Серова. Фрукты на нем, оставаясь по сути аксессуаром, являются определяющим элементом для всего живописного и эмоционального сюжета картины.

Другими яркими представителями жанра в разное время были И.Э Грабарь, К.С. Петров-Водкин, П.П. Кончаловский, И.И. Машков, А.Т. Зверев, Р.Р. Фальк.

И в современном искусстве натюрморт не теряет актуальности, оставляя мастерам простор для творческого вдохновения.

Индивидуальный и предельно личный взгляд на жанр получает воплощение в картинах Г.А. Лемана: гармонически-прекрасных, воздушных, практически невесомых.

Наравне с пейзажами, натюрморт в творчестве художника занимает одно из важных мест. Он рождается как результат пристального и постоянного наблюдения живописцем натуры, внимательного выбора мотивов и смыслов, неутомимой готовности воплощать на полотне ускользающую красоту окружающего мира. Каждая картина художника наполнена свежестью, благоуханностью, воздухом и солнечным светом, отчего в душе поселяется легкое и радостное чувство.

Натюрморты с цветами

Для Г.А. Лемана натюрморты с цветами – совершенно особое и вместе с тем личное направление в творчестве. Картины написаны исключительно на даче мастера в Тарусе в Калужской области, куда он на протяжении многих лет приезжает отдыхать и работать.

Есть у каждого натюрморта и своя маленькая семейная история. Все изображенные на полотнах цветы выращены заботливыми руками супруги художника – Татьяны Георгиевны Леман, вместе с которой Георгий Александрович счастливо прожил более полувека.

Внимание мастера сосредоточено именно на цветах, окружающих человека в течение всей жизни и символизирующих для него что-то значимое, личное.

Для Г.А. Лемана это не просто праздник природных красок и оттенков, но сокровищница дорогих воспоминаний и чувств. Яркие, насыщенные и пастельные, нежные цвета, пышные весенне-летние и осенние букеты воскрешают в памяти счастливые и добрые моменты, которыми полна жизнь каждого человека.

Георгий Леман "Осенний букет" 2005 год.
натюрморт маслом на холсте

Натюрморт Г.А. Лемана «Осенний букет» написан в 2005 году во время одной из поездок художника на дачу в Тарусе. Взгляду зрителя открывается две плоскости картины: теплый оранжево-коричневый фон, на котором выделяются красные и желтые головки цветов, и прохладная бело-голубая поверхность стола с сочными фруктами и стеклянным кувшином для букета.

Ничто не отвлекает внимания зрителя от созерцания уютного осеннего мотива. Букет несколько небрежен, а одно из яблок сорвано вместе с зеленой веточкой, что создает впечатление, будто их всего мгновение назад принесли в комнату. В этой легкой неаккуратности присутствует естественность и особая домашняя прелесть, которой так хочется любоваться.

В российском живописном искусстве натюрморт практически всегда был второстепенным жанром. А назвать отечественного художника-натюрмориста смогут только искушенные искусствоведы. Но, так или иначе, натюрморт как самостоятельный жанр стал развиваться в 19 веке. Первыми «ласточками» стали небольшие акварели и гуаши Ф.П. Толстого и работы И.Т. Хруцкого. Это были классические европейские натюрморты с пышными букетами садовых цветов и корзинами фруктов. При всем их художественном обаянии эти работы имели весьма ограниченное значение для развития российской живописи.

Интерес к натюрморту как к самостоятельному жанру живописи появляется в 80-х годах 19 столетия . Важное место здесь принадлежит картинам И.И. Левитана (1860-1900) . Они, как правило, просты по замыслу и не велики по размеру, и представляют букеты привычных садовых или полевых цветов. В натюрморте «Лесные фиалки и незабудки» (1889) художник чутко предал хрупкость ночных фиалок и воздушность голубых незабудок, их гармонию с простой деревенской кринкой. Близки по мотиву «Одуванчики» и «Белая сирень». Первые выдержаны в теплой гамме, которая очень органично смотрится с глиной молочной кринки и желтыми головками цветов. Эти натюрморты Левитана достаточно традиционны: букеты изображены на нейтральном фоне и изолированы от окружающего пространства. Смысл этих картин очень прост - максимально точно передать прелесть выбранной натуры. Однако в эти же время в творчестве В. А. Серова и К.А. Коровина стали проявляться новые веяния, зародившиеся на полотнах французских импрессионистов . Импрессионисты старались связать натюрморт с окружающей средой, и сюжетно, и живописно. Для этого «мертвую натуру» выносят в пленэр, связывают с пейзажем или соединяют с интерьером комнаты. При помощи натюрморта пытаются создать отражение мироощущения человека, его настроения и жизненного уклада.

Все эти тенденции заметны на картине Коровина «За чайным столом» (1888). На полотне изображено дружеское общество на даче В.Д. Поленова . Картина написана на террасе загородного дома. Художник пытается передать ощущение летнего дня, прелесть дружеской беседы. Свежесть, исходящая от зелени и молодых лиц, создается в определенной степени и натюрмортом - контрастом красных налитых ягод в белой тарелке, молоком в высоких прозрачных стаканах, белизной свежей скатерти. Эмоциональное единство картины прежде всего достигается живописным решением полотна. Все изображенное написано с учетом окружающей световоздушной среды. На знаменитой картине Серова «Девочка с персиками » (1887) натюрморт с персиками на переднем плане на первый взгляд не играет важной роли в композиции полотна. Все внимание художника устремлено на В. Мамонтову, а фрукты только дополняют созданный образ. Но персики помогает Серову решить важную художественную задачу. Фрукты, по замыслу художника, служат цветовым ключом к колористическому построению картины. Серов подбирает для персиков собственный желтый цвет и противопоставляет его с белизной скатерти, с зеленью кленовой листвы и желтизной света, льющегося из окна в сад. Художник различает лимонно-желтые, зеленоватые и золотисто-желтые тона на неровных боках плодов. Осязаемый свет летнего дня, который словно формирует персики, определяет весь эмоциональный и живописный строй картины.

В этих работах Серов и Коровин открывают новый этап в развитии русского натюрморта. Аналитический характер этих картин принципиально отличается от существовавшей на тот момент концепции салонного натюрморта. Главным достоинством таких работ считалось максимальное сходство изображения с предметом. Также высоко ценилось этюдная легкость манеры или тщательная отделка живописной поверхности. Наиболее точно все эти принципы воплощены на большой картине К. Е. Маковского «В мастерской художника» (1881) . Работа поражает «натюрмортным» нагромождением деталей: экзотических фруктов, богатых тканей, антикварных редкостей. Огромная собака и маленький мальчик кажутся не живыми существами, а простыми экспонатами этой выставки предметов роскоши. Новая же концепция натюрморта предполагала всестороннее расширение границ жанра и слиянию его с портретом, пейзажем, интерьерной и бытовой живописью. Натюрморт перестает быть простым изображением «мертвой природы» и превращается в средство раскрытия образа.

Новые веяния заметны в известной картине В.Д. Поленова «Больная» (1886) . Интерьер и фигура героини погружены в глубокую тень - они лишь фон, а смысл происходящего раскрывается при помощи компактной группы предметов, которая ярко освещена лампой с зеленым абажуром. Этот натюрморт очень содержателен. Полуобгорелый абажур выхватывают из темноты смятые подушки и простыни, стеклянный графин, стакан с водой, пузырьки с лекарствами и рецепты врача. Слева заметны потрепанные книги в красной и голубой обложке, возможно это домашние лечебники или альбомы, которыми развлекали больную. Подобная композиция является символом того, что вся жизнь этой больной сосредоточена вокруг этого стола и стоящих на нем предметов. На работе натюрморту отдана активная роль в создании настроения. Также достаточно характерен натюрморт, который выдвинут на первый план, в картине К.Маковского «Алексеич» . На картине фигура человека изображена уже на заднем плане, за натюрмортом. Образ благодушного старика раскрывается в той искренней радости, с которой он предвкушает свое одинокое чаепитие. Горбушка хлеба, кипящий самовар, варенье в стеклянной банке, бережно укрытая полотенцем коробка с сахаром и чаем - все это создает ощущение покоя и тепла, которое искренне радует неприхотливого человека.

Переходим к заключительной стадии этой серии постов о жанре натюрморта. Он будет посвящен творчеству художников России.

Начнем пожалуй с Федора Петровича Толстого (1783-1873). Натюрмортная графика Ф.П. Толстого, известного русского скульптора, медальера, рисовальщика и живописца, наверно, наиболее выдающаяся и ценная часть его творческого наследия, хотя сам художник говорил, что создавал эти произведения “в свободное от серьезных занятий время”.

Главное свойство натюрмортных рисунков Толстого — их иллюзорность. Художник тщательно копировал натуру. Он пытался, по его собственным словам, “со строгой отчетливостью передать с натуры на бумагу копируемый цветок так, как он есть, со всеми малейшими подробностями, принадлежащими этому цветку”. Чтобы ввести зрителя в заблуждение, Толстой использовал такие иллюзионистские приемы, как изображение капелек росы или полупрозрачная бумага, прикрывающая рисунок и помогающая обмануть зрение.

Илья Ефимофич Репин (1844-1930) также не раз обращался к такому мотиву натюрморта, как цветы. К таким произведениям можно отнести картину “Осенний букет” (1892, Третьяковская галерея, Москва), где художник с равным вниманием изображает осенний пейзаж, молодую женщину, стоящую на фоне золотистых деревьев, и скромный букет из желтых и белых цветов в ее руках.

И. Репин. Осенний букет. Портрет Веры Репиной. 1892, Третьяковская галерея

История картины “Яблоки и листья” несколько необычна. Натюрморт, сочетавший фрукты и листья, был поставлен для ученика Репина, В.А. Серова. Предметная композиция настолько понравилась учителю, что он решил сам написать такой натюрморт. Цветы и плоды привлекали многих художников, предпочитавших из других вещей именно эти, наиболее поэтично и красиво показывающие мир природы. Даже И.Н. Крамской, пренебрежительно относившийся к подобному жанру, также отдал дань натюрморту, создав эффектную картину “Букет цветов. Флоксы” (1884, Третьяковская галерея, Москва).

Валентин Александрович Серов (1865-1911) известен большинству из нас как художник, уделявший в своем творчестве внимание в области пейзажа, портрета и исторической живописи. Однако, следует заметить, что предмет в его творчестве всегда играл важную роль и нередко занимал такое же равноправное положение, как и другие элементы композиции. Чуть выше я уже упомянул его ученическую работу "Яблоки на листьях", 1879 года, выполненный под руководством Репина. Если сравнить эту работу с произведением, написанным на ту же тему Репиным, можно увидеть, что натюрморт Серова отличается большей этюдностью, чем полотно его учителя. Начинающий художник использовал низкую точку зрения, поэтому первый и второй планы совмещены, а фон уменьшен.

Известная всем с детства картина "Девочка с персиками" выходит за рамки портретного жанра и не случайно названа она “Девочка с персиками”, а не “Портрет Веры Мамонтовой”. Мы можем видеть, что здесь соединились черты портрета, интерьера и натюрморта. Художник уделяет равное внимание изображению девочки в розовой кофточке и немногочисленным, но умело сгруппированным предметам. На белой скатерти лежат нежно-желтые персики, кленовые листья и блестящий нож. Любовно выписаны и другие вещи, находящиеся на дальнем плане: стулья, большая фарфоровая тарелка, украшающая стену, фигурка игрушечного солдата, подсвечник на подоконнике. Солнечный свет, льющийся из окна и ложащийся на предметы яркими бликами, придает изображению поэтическое очарование.

Михаил Александрович Врубель (1856-1910) писал: “И опять меня обдает, нет, не обдает, а слышится мне та интимная национальная нотка, которую мне так хочется поймать на холсте и в орнаменте. Это музыка цельного человека, не расчлененного отвлечениями упорядоченного, дифференцированного и бледного Запада”.

В Академии художеств любимым преподавателем Врубеля был Павел Чистяков, учивший молодого живописца "рисовать формой" и утверждавший, что объемные формы не следует создавать в пространстве тушевкой и контурами, их следует строить линиями. Благодаря ему Врубель научился не просто показывать натуру, а словно вести с ней задушевную, почти любовную беседу. В таком духе выполнен чудесный натюрморт мастера “Шиповник” (1884).

На фоне изысканной драпировки с цветочными мотивами художник разместил изящную округлую вазочку, расписанную восточными узорами. Отчетливо выделяется нежный белый цветок шиповника, оттененный сине-зеленой тканью, а листья растения почти сливаются с тускло мерцающим черным горлышком вазы. Эта композиция исполнена невыразимой прелести и свежести, которой зритель просто не может не поддаться.

Большого мастерства в создании натюрмортов-“обманок” достигли Г.Н. Теплов и Т. Ульянов. Чаще всего они изображали дощатую стенку, на которой были прорисованы сучки и прожилки дерева. На стенках развешаны или заткнуты за прибитые гвоздями тесемочки разнообразные предметы: ножницы, гребешки, письма, книги, нотные тетради. На узких полочках расставлены часы, чернильницы, флаконы, подсвечники, посуда и другие мелкие вещицы. Кажется, что подобный набор предметов совершенно случаен, но на самом деле это далеко не так. Глядя на такие натюрморты, можно догадаться об интересах художников, занимавшихся музицированием, чтением, увлекавшихся искусством. Мастера любовно и старательно изображали дорогие им вещи. Эти картины трогают своей искренностью и непосредственностью восприятия натуры.

Борис Михайлович Кустодиев (1878-1927) также много уделял в своем творчестве жанру натюрморта. На его жизнерадостных полотнах можно увидеть яркие атласные ткани, сверкающие медью самовары, блеск фаянса и фарфора красные ломти арбуза, виноградные грозди, яблоки, аппетитные кексы. Одной из его замечательных картин является "Купчиха за чаем", 1918 г. Невозможно не восхищаться ярким великолепием показанных на полотне предметов. Сверкающий самовар, ярко-красная мякоть арбузов, глянцевые яблоки и прозрачный виноград, стеклянная вазочка с вареньем, позолоченная сахарница и чашка, стоящие перед купчихой, — все эти вещи вносят в изображение праздничное настроение.

В жанре натюрморта большое внимание уделялось так называемым "натюрмортам-обманкам". Многие натюрморты-“обманки”, несмотря на то, что их главной задачей было введение зрителя в заблуждение, обладают несомненными художественными достоинствами, особенно заметными в музеях, где, развешанные по стенам, такие композиции, конечно же, не могут обмануть публику. Но есть здесь и исключения. Например, “Натюрморт с книгами”, выполненный П.Г. Богомоловым, вставлен в иллюзорный “книжный шкаф”, и посетители не сразу догадываются, что это всего лишь картина.

Очень хорош “Натюрморт с попугаем” (1737) Г.Н. Теплова. С помощью ясных, четких линий, переходящих в мягкие, плавные контуры, легких, прозрачных теней, тонких цветовых нюансов художник показывает разнообразные предметы, развешанные на дощатой стене. Виртуозно передана древесина, голубоватые, розовые, желтоватые оттенки которой помогают создать почти реальное ощущение свежего запаха только что выструганного дерева.

Русские натюрморты-“обманки” XVIII века свидетельствуют о том, что художники еще недостаточно умело передают пространство и объемы. Более важно для них показать фактуру предметов, словно перенесенных на холст из реальной действительности. В отличие от голландских натюрмортов, где вещи, поглощенные световой средой, изображены в единстве с ней, в картинах русских мастеров предметы, выписанные очень тщательно, даже мелочно, живут как бы сами по себе, вне зависимости от окружающего пространства.

В начале XIX века большую роль в дальнейшем развитии натюрморта сыграла школа А.Г. Венецианова, выступавшего против строгого разграничения жанров и стремившегося научить своих воспитанников целостному видению натуры.

А.Г.Венецианов. Гумно, 1821-23 г.

Венециановская школа открыла новый для русского искусства жанр — интерьер. Художники показывали различные помещения дворянского дома: гостиные, спальни, кабинеты, кухни, классные комнаты, людские и т.п. В этих произведениях важное место отводилось изображению различных предметов, хотя сам по себе натюрморт почти не интересовал представителей круга Венецианова (во всяком случае, сохранилось очень немного натюрмортов, выполненных учениками знаменитого живописца). Тем не менее, Венецианов призывал своих воспитанников тщательно прорабатывать не только лица и фигуры людей, но и окружающие их вещи.

Предмет в живописи Венецианова не является аксессуаром, он неразрывно связан с остальными деталями картины и часто является ключом к пониманию образа. Например, подобную функцию выполняют серпы в картине “Жнецы” (вторая половина 1820-х, Русский музей, Санкт-Петербург). Вещи в венециановском искусстве кажутся вовлеченными в неспешную и безмятежную жизнь персонажей.

Хотя Венецианов, по всей вероятности, не писал собственно натюрмортов, он включал этот жанр в свою обучающую систему. Художник писал: “Неодушевленные вещи не подлежат тем разнообразным изменениям, кои свойственны предметам одушевленным, они стоят, держатся перед неопытным художником смирно, неподвижно и дают ему время точнее и рассудительнее вникнуть, всмотреться в отношения одной части к другой как в линиях, так в свете и тени самим цветом, кои зависят от места, занимаемого предметами ”.

Конечно, натюрморт играл большую роль и в педагогической системе Академии художеств в XVIII-XIX столетиях (в учебных классах воспитанники делали копии с натюрмортов голландских мастеров), но именно Венецианов, призывавший молодых художников обращаться к натуре, ввел в свою программу первого года обучения натюрморт, составленный из таких вещей, как гипсовые фигуры, посуда, подсвечники, разноцветные ленты, фрукты и цветы. Предметы для учебных натюрмортов Венецианов подбирал так, чтобы они были интересны начинающим живописцам, понятны по форме, красивы по цвету.

В картинах, созданных талантливыми учениками Венецианова, вещи переданы правдиво и свежо. Таковы натюрморты К. Зеленцова, П.Е. Корнилова. В творчестве венециановцев есть и работы, которые по своей сути не являются натюрмортами, но, тем не менее, роль вещей в них огромна. Можно назвать, например, полотна “Кабинет в Островках” и “Отражение в зеркале” Г.В. Сороки, хранящиеся в собрании Русского музея в Санкт-Петербурге.

Г.В. Сорока. “Кабинет в Островках”. Фрагмент, 1844, Русский музей, Санкт-Петербург

Натюрморты в этих произведениях выступают не самостоятельно, а как своеобразно скомпонованные мастером части интерьера, соответствующие общему композиционному и эмоциональному строю картины. Главным связующим элементом здесь является свет, мягко переходящий от одного предмета к другому. Глядя на полотна, понимаешь, насколько интересен окружающий мир художнику, любовно изобразившему каждый предмет, каждую самую мелкую вещицу.

Натюрморт, представленный в “Кабинете в Островках”, хотя и занимает небольшое место в общей композиции, кажется необыкновенно значительным, выделенным благодаря тому, что автор отгородил его от остального пространства высокой спинкой дивана, а слева и справа обрезал рамой. Кажется, что Сорока настолько увлекся лежащими на столе предметами, что почти забыл об остальных деталях картины. Мастер тщательно выписал все: гусиное перо, карандашик, циркуль, транспортир, перочинный ножик, счеты, листы бумаги, свечу в подсвечнике. Точка зрения сверху позволяет рассмотреть все вещи, ни одна из них не загораживает другой. Такие атрибуты, как череп, часы, а также символы “земной суеты” (статуэтка, бумаги, счеты), позволяют некоторым исследователям причислить натюрморт к типу vanitas, хотя такое совпадение чисто случайно, скорее всего, крепостной художник воспользовался тем, что лежало на столе его хозяина.

Известным мастером предметных композиций первой половины XIX столетия был художник И.Ф. Хруцкий, написавший множество прекрасных картин в духе голландского натюрморта XVII века. Среди самых лучших его работ — “Цветы и плоды” (1836, Третьяковская галерея, Москва), “Портрет жены с цветами и фруктами” (1838, Художественный музей Белоруссии, Минск), “Натюрморт” (1839, Музей Академии художеств, Санкт-Петербург).

В первой половине XIX века в России большой популярностью пользовался “ботанический натюрморт”, пришедший к нам из Западной Европы. Во Франции в это время выходили сочинения ботаников с прекрасными иллюстрациями. Большую известность во многих европейских странах получил художник П.Ж. Редуте, который считался “самым прославленным живописцем цветов своего времени”. “Ботанический рисунок” был значительным явлением не только для науки, но и для искусства и культуры. Подобные рисунки преподносились в подарок, украшали альбомы, что таким образом ставило их в один ряд с другими произведениями живописи и графики.

Во второй половине XIX века большое внимание изображению предметов уделял П.А. Федотов. Хотя он не писал собственно натюрмортов, мир вещей, созданный им, восхищает своей красотой и правдивостью.

Предметы в произведениях Федотова неотделимы от жизни людей, они принимают самое непосредственное участие в драматических событиях, изображенных художником.

Глядя на картину “Свежий кавалер” (“Утро после пирушки”, 1846), поражаешься обилию предметов, тщательно выписанных мастером. Настоящий натюрморт, удивляющий своей немногословностью, представлен на знаменитой картине Федотова “Сватовство майора” (1848). Осязаемо реально передано стекло: фужеры на высоких ножках, бутылка, графин. Тончайшее и прозрачное, оно как будто издает нежный хрустальный звон.

Федотов П.А. Сватовство майора. 1848—1849. ГТГ

Федотов не отделяет предметы от интерьера, поэтому вещи показаны не только достоверно, но и живописно тонко. Каждый самый обычный или не слишком привлекательный предмет, занимающий свое место в общем пространстве, кажется удивительным и красивым.

Хотя Федотов не писал натюрмортов, он проявлял несомненный интерес к этому жанру. Чутье подсказывало ему, как расположить тот или иной предмет, с какой точки зрения его представить, какие вещи будут выглядеть рядом не только логически обоснованно, но и выразительно.

Мир вещей, помогающий показывать жизнь человека во всех ее проявлениях, наделяет произведения Федотова особой музыкальностью. Таковы картины “Анкор, еще анкор” (1851-1852), “Вдовушка” (1852) и многие другие.

Во второй половине XIX века жанр натюрморта практически перестал интересовать художников, хотя многие жанристы охотно включали элементы натюрморта в свои композиции. Большое значение приобретают вещи в картинах В.Г. Перова (“Чаепитие в Мытищах”, 1862, Третьяковская галерея, Москва), Л.И. Соломаткина (“Славильщики-городовые”, 1846, Государственный исторический музей, Москва).

Натюрморты представлены в жанровых сценах А.Л. Юшанова (“Проводы начальника”, 1864), М.К. Клодта (“Больной музыкант”, 1855), В.И. Якоби (“Разносчик”, 1858), А.И. Корзухина (“Перед исповедью”, 1877; “В монастырской гостинице”, 1882), К.Е. Маковского (“Алексеич”, 1882). Все эти полотна ныне хранятся в собрании Третьяковской галереи.

К.Е. Маковский. “Алексеич”, 1882, Третьяковская галерея, Москва

В 1870-1880-х годах ведущим жанром в русской живописи оставался бытовой, хотя пейзаж и портрет также занимали важное место. Огромную роль для дальнейшего развития русского искусства сыграли передвижники, стремившиеся показать в своих произведениях правду жизни. Художники стали придавать большое значение работе с натуры и потому все чаще обращались к пейзажу и натюрморту, хотя многие из них считали последний напрасной тратой времени, бессмысленным увлечением формой, лишенной внутреннего содержания. Так, И.Н. Крамской упоминал об известном французском живописце, не пренебрегавшем натюрмортами, в письме к В.М. Васнецову: “Не станет же талантливый человек тратить время на изображение, положим, тазов, рыб и пр. Это хорошо делать людям, имеющим уже все, а у нас дела непочатый угол”.

Тем не менее, многие русские художники, не писавшие натюрмортов, восхищались ими, глядя на полотна западных мастеров. Например, В.Д. Поленов, находившийся во Франции, писал И.Н. Крамскому: “Посмотришь, как тут дело идет, словно по маслу, работает каждый в своем роде, в самых различных направлениях, что кому по душе, и все это ценится и оплачивается. У нас главным образом значение имеет, что сделано, а тут — как сделано. Например, за медный таз с двумя рыбами платят по двадцати тысяч франков, да еще в придачу считают сего медных дел мастера первым живописцем, и, пожалуй, не без резону”.

Побывавший в 1883 году на выставке в Париже В.И. Суриков восторгался пейзажами, натюрмортами и картинами с изображением цветов. Он писал: “Хороши рыбы Гиберта. Рыбья склизь передана мастерски, колоритно, тон в тон замешивал”. Есть в его письме к П.М. Третьякову и такие слова: “А рыбы Жильберта — чудо что такое. Ну совсем в руки взять можно, до обмана написано”.

И Поленов, и Суриков могли бы стать прекрасными мастерами натюрморта, о чем свидетельствуют виртуозно написанные предметы в их композициях (“Больная” Поленова, “Меншиков в Березове” Сурикова).