История создания комедии
Комедия «Горе от ума» – главный и наиболее ценный результат творчества А.С. Грибоедова. При изучении комедии «Горе от ума» анализу следует подвергнуть, в первую очередь, условия, в которых писалась пьеса. Она затрагивает вопрос назревающего противостояния прогрессивного и консервативного дворянства. Грибоедов высмеивает нравы светского общества начала 19 века. В связи с этим создание такого произведения было довольно смелым шагом в тот период развития русской истории.
Известен случай, когда Грибоедов, вернувшись из-за границы, оказался на одном из аристократических приемов в Петербурге. Там его возмутило подобострастное отношение общества к одному иностранному гостю. Прогрессивные взгляды Грибоедова подтолкнули его к высказыванию своего резко отрицательного мнения по этому поводу. Гости сочли молодого человека сумасшедшим, и весть об этом быстро распространилась в обществе. Именно этот случай подтолкнул писателя к созданию комедии.
Тематика и проблематика пьесы
Анализ комедии «Горе от ума» целесообразно начинать с обращения к ее названию. В нем отражена идея пьесы. Горе от своего здравомыслия испытывает главный герой комедии – Александр Андреевич Чацкий, который отвергнут обществом только из-за того, что он умнее окружающих его людей. Отсюда же вытекает и другая проблема: если общество отвергает человека незаурядного ума, то как это характеризует само общество? Чацкий чувствует себя неуютно среди людей, считающих его безумным. Это рождает многочисленные речевые столкновения главного героя с представителями ненавистного ему общества. В этих разговорах каждая из сторон считает себя умнее собеседника. Только ум консервативного дворянства заключается в умении подстраиваться под существующие обстоятельства для получения максимальной материальной выгоды. Тот, кто не гонится за чинами и деньгами для них безумец.
Принятие взглядов Чацкого для консервативного дворянства означает начать менять свою жизнь в соответствии с требованиями времени. Это никому не кажется удобным. Проще объявить Чацкого сумасшедшим, ведь тогда на его обличительные речи можно просто не обращать внимания.
В столкновении Чацкого с представителями аристократического общества автор поднимает ряд философских, нравственных, национально-культурных и бытовых вопросов. В рамках этих тем обсуждаются проблемы крепостного права, служения государству, образования, семейного уклада. Все эти проблемы раскрываются в комедии через призму понимания ума.
Конфликт драматического произведения и его своеобразие
Своеобразие конфликта пьесы «Горе от ума» заключается в том, что их два: любовный и социальный. Социальное противоречие заключается в столкновении интересов и взглядов представителей «века нынешнего» в лице Чацкого и «века минувшего» в лице Фамусова и его сторонников. Оба конфликта тесно связаны друг с другом.
Любовные переживания заставляют Чацкого прийти в дом Фамусова, где он не был уже три года. Свою возлюбленную Софью он застает в растерянном состоянии, она очень холодно принимает его. Чацкий не догадывается, что прибыл не вовремя. Софья занята переживаниями любовной истории с Молчалиным, секретарем своего отца, живущим в их доме. Бесконечные размышления о причинах охлаждения чувств Софьи заставляют Чацкого задавать вопросы возлюбленной, ее отцу, Молчалину. В ходе диалогов выясняется, что у Чацкого расходятся взгляды с каждым из собеседников. Они спорят о службе, об идеалах, о нравах светского общества, об образовании, о семье. Взгляды Чацкого пугают представителей «века минувшего», потому что они угрожают привычному укладу жизни фамусовского общества. Консервативные дворяне не готовы к переменам, поэтому в обществе мгновенно разносится слух о сумасшествии Чацкого, невзначай пущенный Софьей. Возлюбленная главного героя является источником неприятной сплетни потому, что он мешает ее личному счастью. И в этом снова усматривается переплетение любовного и социального конфликтов.
Система действующих лиц комедии
В изображении персонажей Грибоедов не придерживает четкого разделения их на положительных и отрицательных, что было обязательным для классицизма. Все герои имеют как положительные, так и отрицательные черты. Например, Чацкий умен, честен, смел, независим, но он также вспыльчив, бесцеремонен. Фамусов сын своего века, но при этом он прекрасный отец. Софья, безжалостная по отношению к Чацкому, умна, смела и решительна.
А вот использование «говорящих» фамилий в пьесе – прямое наследие классицизма. В фамилию героя Грибоедов старается вложить ведущую черту его личности. Например, фамилия Фамусов произведена от латинского fama, что означает «молва». Следовательно, Фамусов – человек, которого больше всего волнует общественное мнение. Достаточно вспомнить его финальную реплику, чтобы в этом убедиться: «…Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!». Чацкий первоначально был Чадским. Эта фамилия намекает на то, что герой находится в чаду своей борьбы с нравами аристократического общества. Интересен в этом отношении и герой Репетилов. Его фамилия связана с французским словом repeto – повторяю. Этот персонаж – карикатурный двойник Чацкого. Он не имеет собственного мнения, а только повторяет чужие слова, в том числе и слова Чацкого.
Важно обратить внимание и на расстановку персонажей. Социальный конфликт происходит в основном между Чацким и Фамусовым. Любовное противостояние выстраивается между Чацким, Софьей и Молчалиным. Это главные действующие лица. Объединяет любовный и общественный конфликт фигура Чацкого.
Самым сложным в комедии «Горе от ума» считается образ Софьи. Ее сложно отнести к лицам, придерживающимся взглядов «века минувшего». В отношениях с Молчалиным она презирает мнение общества. Софья много читает, любит искусства. Ей противен глупый Скалозуб. Но и сторонницей Чацкого ее не назовешь, ведь в разговорах с ним она корит его за язвительность, беспощадность в словах. Именно ее слово о безумии Чацкого стало решающим в судьбе главного героя.
Важны в пьесе и второстепенные и эпизодические персонажи. Например, Лиза, Скалозуб непосредственно участвуют в развитии любовного конфликта, усложняя и углубляя его. Эпизодические персонажи, появляющиеся в гостях у Фамусова (Тугоуховские,Хрюмины, Загорецкий), полнее раскрывают нравы фамусовского общества.
Развитие драматического действия
Анализ действий «Горя от ума» позволит выявить композиционные особенности произведения и особенности развития драматического действия.
Экспозицией комедии можно считать все явления первого действия до приезда Чацкого. Здесь читатель знакомится с местом действия и узнает не только о любовной связи Софьи и Молчалина, но и о том, что раньше Софья питала нежные чувства к Чацкому, уехавшему странствовать по свету. Появление Чацкого в седьмом явлении первого действия – завязка. Далее следует параллельное развитие социального и любовного конфликтов. Конфликт Чацкого с фамусовским обществом достигает своего пика на балу – это кульминация действия. Четвертое действие, 14 явление комедии (заключительный монолог Чацкого) представляет собой развязку как общественной, так и любовной линии.
В развязке Чацкий вынужден отступить перед фамусовским обществом, потому что он в меньшинстве. Но его едва ли можно считать побежденным. Просто время Чацкого еще не пришло, раскол в дворянской среде только наметился.
Своеобразие пьесы
Исследование и анализ произведения «Горе от ума» позволит обнаружить его яркое своеобразие. Традиционно «Горе от ума» принято считать первой русской реалистической пьесой. Несмотря на это в ней сохранились черты, присущие классицизму: «говорящие» фамилии, единство времени (события комедии происходят в течение одного дня), единство места (действие пьесы разворачивается в доме Фамусова). Однако Грибоедов отказывается от единства действия: в комедии параллельно развиваются сразу два конфликта, что противоречит традициям классицизма. В образе главного героя также четко просматривается формула романтизма: исключительный герой (Чацкий) в необычных обстоятельствах.
Таким образом, актуальность проблематики пьесы, ее безусловное новаторство, афористичность языка комедии имеют не только огромное значение в истории русской литературы и драматургии, но также способствуют популярности комедии у современных читателей.
Тест по произведению
Что же писала о «Горе от ума» современная Грибоедову критика, как она понимала основной конфликт комедии, как оценивала центральный образ Чацкого в ней? Первый отрицательный отзыв о «Горе от ума», опубликованный в марте 1825 года в «Вестнике Европы», принадлежал московскому старожилу, второстепенному литератору М. А. Дмитриеву. Он оскорбился развернутой в комедии сатирической картиной «фамусовского общества» и обличительным пафосом монологов и диалогов главного героя. «Грибоедов хотел представить умного и образованного человека, который не нравится обществу людей необразованных. Если бы комик исполнил сию мысль, то характер Чацкого был бы занимателен, окружающие его лица смешны, а вся картина забавна и поучительна! – Но мы видим в Чацком человека, который злословит и говорит все, что ни придет в голову: естественно, что такой человек наскучит во всяком обществе, и чем общество образованнее, тем он наскучит скорее! Например, встретившись с девицей, в которую влюблен и с которой несколько лет не видался, он не находит другого разговора, кроме ругательств и насмешек над ее батюшкой, дядюшкой, тетушкой и знакомыми; потом на вопрос молодой графини „зачем он не женился в чужих краях?“ отвечает грубою дерзостью! – Сама София говорит о нем: „Не человек, змея!“ Итак, мудрено ли, что от такого лица разбегутся и примут его за сумасшедшего?… Чацкий – сумасброд, который находится в обществе людей совсем не глупых, но необразованных и который умничает перед ними, потому что считает себя умнее: следственно, все смешное на стороне Чацкого! Он хочет отличиться то остроумием, то какимто бранчливым патриотизмом перед людьми, которых он презирает; он презирает их, а между тем, очевидно, хотел бы, чтобы они его уважали! Словом, Чацкий, который должен быть умнейшим лицом пьесы, представлен менее всех рассудительным! Это такая несообразность характера с его назначением, которая должна отнять у действующего лица всю его занимательность и в которой не может дать отчета ни автор, ни самый изыскательный критик!»
Наиболее развернутую антикритику, защищающую Чацкого, дал одаренный литератор, декабрист по убеждениям О. М. Сомов в статье «Мои мысли о замечаниях г. Дмитриева», опубликованной в майском номере «Сына отечества» за 1825 год. Чтобы рассматривать «Горе от ума» «с настоящей точки зрения, – замечал Сомов, – должно откинуть пристрастие духа партий и литературное староверство. Сочинитель ее не шел и, как видно, не хотел идти тою дорогою, которую углаживали и, наконец, истоптали комические писатели от Мольера до Пирона и наших времен. Посему обыкновенная французская мерка не придется по его комедии… Здесь характеры узнаются и завязка развязывается в самом действии; ничего не подготовлено, но все обдумано и взвешено с удивительным расчетом…». Грибоедов «вовсе не имел намерения выставлять в Чацком лицо идеальное: зрело судя об искусстве драматическом, он знал, что существа заоблачные, образцы совершенства, нравятся нам как мечты воображения, но не оставляют в нас впечатлений долговременных и не привязывают нас к себе… Он представил в лице Чацкого умного, пылкого и доброго молодого человека, но вовсе не свободного от слабостей: в нем их две и обе почти неразлучны с предполагаемым его возрастом и убеждением в преимуществе своем перед другими. Эти слабости – заносчивость и нетерпеливость. Чацкий сам очень хорошо понимает, что, говоря невеждам об их невежестве и предрассудках и порочным об их пороках, он только напрасно теряет речи; но в ту минуту, когда пороки и предрассудки трогают его, так сказать, за живое, он не в силах владеть своим молчанием: негодование против воли вырывается у него потоком слов, колких, но справедливых. Он уже не думает, слушают и понимают ли его или нет: он высказал все, что у него лежало на сердце, – и ему как будто бы стало легче, таков вообще характер людей пылких, и сей характер схвачен г. Грибоедовым с удивительною верностию. Положение Чацкого в кругу людей, которых критик так снисходительно принимает за „людей совсем не глупых, но необразованных“, прибавим – набитых предрассудками и закоснелых в своем невежестве (качества, вопреки г. критику, весьма в них заметные), положение Чацкого, повторю, в кругу их тем интереснее, что он, видимо, страдает от всего, что видит и слышит. Невольно чувствуешь к нему жалость и оправдываешь его, когда он, как бы в облегчение самому себе, высказывает им обидные свои истины. Вот лицо, которое г. Дмитриеву угодно называть сумасбродом, по какомуто благосклонному снисхождению к подлинным сумасбродам и чудакам…
Взаимные отношения Чацкого с Софьею позволяли ему принять тон шутливый, даже при первом с нею свидании. Он вместе с нею рос, вместе воспитан, и из речей их можно выразуметь, что он привык забавлять ее своими колкими замечаниями на счет чудаков, которых они знали прежде; естественно, что по старой привычке он и теперь ей делает забавные расспросы о тех же чудаках. Самая мысль, что это прежде нравилось Софье, должна была уверять его, что и ныне это был верный способ ей нравиться. Он еще не знал и не угадывал перемены, происшедшей в характере Софьи… Чацкий, не изменяя своему характеру, начинает с Софьей веселый и остроумный разговор, и там только, где душевные чувствования пересиливают в нем и веселость, и остроту ума, говорит ей о любви своей, о которой она, вероятно, уже довольно наслушалась. Зато он говорит ей языком не книжным, не элегическим, но языком истинной страсти; в словах его отсвечивается душа пылкая; они, так сказать, жгут своим жаром… Где нашел г. критик, будто бы Чацкий „злословит и говорит все, что ни придет в голову“?»
Вот две противоположные позиции в оценке Чацкого и сути конфликта, положенного в основу «Горя от ума». На одном полюсе – защита фамусовской Москвы от сумасброда Чацкого, на другом – защита Чацкого от сумасбродства фамусовской Москвы. В критике О. Сомова много верных и точных наблюдений о положении и характере Чацкого, психологически оправдывающих его поведение от завязки до развязки драматургического действия в комедии. Но при этом получается в трактовке Сомова, что Грибоедов показал «горе уму», а не «горе от ума». Не отрицая глубокой правды в суждениях Сомова, продолженных и развернутых в классической статье И. А. Гончарова «Мильон терзаний», нужно обратить внимание на природу и качества самого «ума» Чацкого, которому Грибоедов придал совершенно определенные и типические для культуры декабризма свойства и черты.
Уже при жизни Грибоедова была высказана третья точка зрения на главный конфликт комедии, правда изложенная в не предназначавшемся для публикации частном письме А. С. Пушкина к А. А. Бестужеву из Михайловского в конце января 1825 года: «Слушал Чацкого, но только один раз и не с тем вниманием, коего он достоин. Вот что мельком успел я заметить:
Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова. Цель его – характеры и резкая картина нравов. В этом отношении Фамусов и Скалозуб превосходны. Софья начертана не ясно: не то (здесь Пушкин употребляет непечатное слово, характеризующее женщину легкого поведения. – Ю. Л.), не то московская кузина. Молчалин не довольно резко подл; не нужно ли было сделать из него труса? Старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть очень забавен. Разговоры на бале, сплетни, рассказ Репетилова о клубе, Загорецкий, всеми отъявленный и везде принятый, – вот черты истинного комического гения. Теперь вопрос. В комедии „Горе от ума“ кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий и благородный молодой человек и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу?
На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подобными. Кстати, что такое Репетилов? В нем 2, 3, 10 характеров. Зачем делать его гадким? Довольно, что он признавался поминутно в своей глупости, а не в мерзостях. Это смирение чрезвычайно ново на театре, хоть кому из нас не случалось конфузиться, слушая ему подобных кающихся? – Между мастерскими чертами этой прелестной комедии – недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину – прелестна! – и как натурально! Вот на чем должна была вертеться вся комедия, но Грибоедов видно не захотел – его Воля. О стихах я не говорю, половина – должна войти в пословицу.
Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибся. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался. Эти замечания пришли мне в голову после, когда уже не мог я справиться. По крайней мере говорю прямо, без обиняков, как истинному таланту».
Прежде всего отметим, что Пушкин почувствовал лиризм «Горя от ума» – комедии в стихах, а не в прозе, а потому являющей в каждом персонаже тайное присутствие автора. Грибоедов «проговаривается» как автор не только в Чацком, но и в Фамусове, Скалозубе, Хлестовой, придавая всем героям комедии в той или иной мере качества и свойства своего ума. На это обстоятельство обратил внимание В. Г. Белинский, правда посчитав его слабостью комедии. Фамусов, например, «столь верный себе в каждом своем слове, изменяет иногда себе целыми речами», – замечает критик и приводит далее целый набор подтверждающих его мысль цитат из монологов Фамусова.
Сознавая, в отличие от Белинского, неизбежность лирического «проговаривания» автора в героях комедии, Пушкин всетаки высказывает сомнение в доброкачественности ума Чацкого. Пристало ли умному человеку «метать бисер» перед людьми, не способными понять его? Можно оправдать это влюбленностью Чацкого, которая, не получая удовлетворения, терзает душу героя и делает его невосприимчивым к сути окружающих людей. Можно объяснить безрассудную энергию его обличительства юношеской безоглядностью и энтузиазмом.
Аполлон Григорьев много лет спустя, в 1862 году, защищая Чацкого, писал: «Чацкий до сих пор единственное героическое лицо нашей литературы. Пушкин провозгласил его неумным человеком, но ведь героизмато он у него не отнял, да и не мог отнять. В уме его, то есть практичности ума людей закалки Чацкого, он мог разочароваться, но ведь не переставал же он никогда сочувствовать энергии падших борцов. „Бог помочь вам, друзья мои!“ – писал он к ним, отыскивая их сердцем всюду, даже „в мрачных пропастях земли“.
Успокойтесь: Чацкий менее, чем вы сами, верит в пользу своей проповеди, но в нем желчь накипела, в нем чувство правды оскорблено. А он еще, кроме того, влюблен… Знаете ли вы, как любят такие люди? – Не этою и не достойною мужчины любовью, которая поглощает все существование в мысль о любимом предмете и приносит в жертву этой мысли все, даже идею нравственного совершенствования: Чацкий любит страстно, безумно и говорит правду Софье, что „дышал я вами, жил, был занят непрерывно“. Но это значит только, что мысль о ней сливалась для него с каждым благородным помыслом или делом чести и добра».
В Софье, по Аполлону Григорьеву, Чацкий любит девушку, способную «понять, что „мир целый“ есть „прах и суета“ перед идеей правды и добра, или, по крайней мере, способную оценить это верование в любимом ею человеке. Такую только идеальную Софью он и любит; другой ему не надобно: другую он отринет и с разбитым сердцем пойдет „искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок“».
Аполлон Григорьев обращает внимание на общественную значимость основного конфликта комедии: в этом конфликте личное, психологическое, любовное органически сливается с общественным. Причем общественная проблематика комедии прямо вытекает из любовной: Чацкий страдает одновременно и от неразделенной любви, и от неразрешимого противоречия с обществом, с фамусовской Москвой. Аполлон Григорьев восхищается полнотою чувств Чацкого и в любви, и в ненависти к общественному злу. Во всем он порывист и безогляден, прям и чист душою. Он ненавидит деспотизм и рабство, глупость и бесчестье, подлость крепостников и преступную бесчеловечность крепостнических отношений. В Чацком отражаются вечные и непреходящие черты героической личности всех эпох и времен.
Эту мысль Аполлона Григорьева подхватит и разовьет Иван Александрович Гончаров в статье «Мильон терзаний»: «Каждое дело, требующее обновления, вызывает тень Чацкого – и кто бы ни были деятели, около какого бы человеческого дела ни группировались… им никуда не уйти от двух главных мотивов борьбы: от совета „учиться, на старших глядя“, с одной стороны, и от жажды стремиться от рутины к „свободной жизни“, вперед и вперед – с другой. Вот отчего не состарился до сих пор и едва ли состарится когданибудь грибоедовский Чацкий, а с ним и вся комедия. И литература не выбьется из магического круга, начертанного Грибоедовым, как только художник коснется борьбы понятий, смены поколений. Он… создаст видоизмененный образ Чацкого, как после сервантовского Дон Кихота и шекспировского Гамлета явились и являются бесконечные им подобия. В честных, горячих речах этих позднейших Чацких будут вечно слышаться грибоедовские мотивы и слова – и если не слова, то смысл и тон раздражительных монологов его Чацкого. От этой музыки здоровые герои в борьбе со старым не уйдут никогда. И в этом бессмертие стихов Грибоедова!»
Однако, когда Аполлон Григорьев переходит к определению исторического значения образа Чацкого, характер его критической оценки вновь сдвигается в сторону Пушкина и его сомнений относительно качества «декабристского» ума. «Чацкий, – говорит Григорьев, – кроме общего своего героического значения, имеет еще значение историческое. Он – порождение первой четверти русского XIX столетия… товарищ людей „вечной памяти двенадцатого года“, могущественная, еще верящая в себя и потому упрямая сила, готовая погибнуть в столкновении со средою, погибнуть хоть бы изза того, чтобы оставить по себе „страницу в истории“… Ему нет дела до того, что среда, с которой он борется, положительно неспособна не только понять его, но даже и отнестись к нему серьезно. Зато Грибоедову, как великому поэту, есть до этого дело. Недаром он назвал свою драму комедиею».
Грибоедов дает людям декабристского склада ума и характера горький урок. Он не выводит своего умного и пылкого оратораобличителя на площадь, не сталкивает его в героической схватке с политическими антагонистами. Он уводит Чацкого в глубину бытовой жизни и ставит его лицом к лицу с подлинным противником, силу которого декабризм недооценивал и не ощущал. Зло таилось, по Грибоедову, не в административном режиме и не в царизме как таковом: оно укоренилось в нравственных устоях целого сословия, на котором стояла и из которого вырастала российская государственность. И перед властной силой этих устоев просвещенный разум должен был почувствовать свою беспомощность.
С защитой Грибоедова и похвалами его комедии выступили А. А. Бестужев в «Полярной звезде», О. М. Сомов в «Сыне отечества», В. Ф. Одоевский и Н. А. Полевой в «Московском телеграфе». Декабристы и все те, кто писал тогда в защиту «Горя от ума», доказывали оригинальность комедии, соответствие ее русской действительности. А. А. Бестужев в статье «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов» назвал комедию Грибоедова «феноменом», какого не видали со времен фонвизинского «Недоросля». Достоинство ее он находит в уме и остроумии Грибоедова, в том, что «автор не по правилам нравится», смело и резко рисует толпу характеров, живую картину московских нравов, употребляя «невиданную доселе беглость» «разговорного русского языка в стихах». Бестужев пророчил, что «будущее оценит сию комедию и поставит ее в число первых творений народных».
Декабристская критика подчеркивала столкновение в пьесе двух противоположных общественных сил. Противники старались это всячески затушевать. Друзьям писателя пришлось доказывать характерность сюжета «Горя от ума», его мастерское построение.
Было, видимо, у Пушкина и другое соображение. Комедия обходила вопрос о судьбе многочисленных «добрых малых», которые разошлись со светской средой, но не выступили против нее, как Чацкий. Они видят пошлость окружающей их жизни, но сами отдают дань предрассудкам света. Изображением этого противоречивого типа молодых людей 20-х годов и был занят Пушкин в «Евгении Онегине». И после 14 декабря 1825 г., пережив испытания времени, они продолжали оставаться в числе лучших. В дальнейшем они превращались в Печорина, Бельтова, Рудина. Есть историческая правда в образе энтузиаста Чацкого, правда в резкой картине нравов «Горя от ума». Но есть историческая правда и в двойственном образе Онегина, и в смягченных картинах пушкинского романа. Это точно соответствовало противоречивости дворянских героев, далеких от народа и не способных порвать с интересами и предрассудками своего класса. Грибоедов показал активную, действенную сторону общественного движения, Пушкин – его скептическую, противоречивую. Грибоедов показал, как дворяне восстают против несправедливости, Пушкин – как они с ней борются и мирятся. Грибоедов показал борьбу героя с обществом, Пушкин – борьбу в душе героя, несущего в себе противоречия общества. Но и та и другая истина важна и реальна. И оба великих художника-реалиста отразили передовое движение во всей его героичности и исторической противоречивости.
«Горе от ума»
1825 г. Катенин прислал Грибоедову письмо с критикой «Горя от ума». Письмо Катенина до нас не дошло. Но дошел ответ Грибоедова с опровержением всех пунктов своего оппонента, которые Грибоедов в письме повторил. Это позволяет судить о характере спора. Катенин усматривал «главную погрешность» комедии - в плане. Грибоедов возражал: «... мне кажется, что он прост и ясен по цели и исполнению». В доказательство драматург раскрывал общую мысль комедии, расстановку действующих лиц, постепенный ход интриги и значение характера Чацкого.
«... В моей комедии,- писал Грибоедов,- 25 глупцов на одного здравомыслящего человека; и этот человек, разумеется, в противоречии с обществом, его окружающим». Грибоедов указывал: суть комедии - в столкновении Чацкого с обществом; Софья - в фамусовском лагере (три реплики из четырех, направленных против Чацкого, принадлежат ей); никто в сумасшествие Чацкого не верит, но все повторяют распространившийся слух; и, наконец, победителем выходит Чацкий. По Грибоедову, Чацкий в доме Фамусова с самого начала играет две роли: как молодой человек, влюбленный в Софью, которая предпочла ему другого, и как умный среди двадцати пяти глупцов, которые не могут ему простить его превосходства над ними. Обе интриги под конец пьесы сливаются вместе: «... он ей и всем наплевал в глаза и был таков».
«всеобщности» многих героев Мольера и схем классицизма вообще. «Да! - говорит Грибоедов. - И я, коли не имею таланта Мольера, то по крайней мере чистосердечнее его; портреты и только портреты входят в состав комедии и трагедии, в них, однако, есть черты, свойственные многим другим лицам, а иные всему роду человеческому...» По мнению Грибоедова, портретность героев нисколько не мешает их типичности. В реализме портретность становится непременным условием типического. «Карикатур ненавижу,- продолжает Грибоедов,- в моей картине ни одной не найдешь. Вот моя поэтика (...) Я как живу, так и пишу: свободно и свободно».
В печати с нападками на «Горе от ума» выступил реакционный «Вестник Европы» (статьи М. Дмитриева и А. Писарева). Грибоедова обвинили в надуманности главной интриги, в подражании мольеровскому «Мизантропу». Именно эта ошибочная версия была впоследствии положена Ал. Н. Веселовским в основу его работы «Альцест и Чацкий» (1881) и долго пользовалась признанием в буржуазном литературоведении.
С защитой Грибоедова и похвалами его комедии выступили А. А. Бестужев в «Полярной звезде», О. М. Сомов в «Сыне отечества», В. Ф. Одоевский и Н. А. Полевой в «Московском телеграфе». Декабристы и все те, кто писал тогда в защиту «Горя от ума», доказывали оригинальность комедии, соответствие ее русской действительности. А. А. Бестужев в статье «Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начале 1825 годов» назвал комедию Грибоедова «феноменом», какого не видали со времен фонвизинского «Недоросля». Достоинство ее он находит в уме и остроумии Грибоедова, в том, что «автор не по правилам нравится», смело и резко рисует толпу характеров, живую картину московских нравов, употребляя «невиданную доселе беглость» «разговорного русского языка в стихах». Бестужев пророчил, что «будущее оценит сию комедию и поставит ее в число первых творений народных».
«Горя от ума», его мастерское построение.
Пушкин свое суждение о комедии произнес с позиций того реализма, который сложился в его собственном творчестве. Поэт прочел «Горе от ума» вместе с И. И. Пущиным в Михайловском в январе 1825 г. Свое мнение о комедии он вскоре изложил в письме Бестужеву. Можно предположить, что это письмо Пушкина повлияло на отзыв Бестужева о «Горе от ума». Автор «Бориса Годунова» признает право драматического писателя самому избирать правила для своего творчества, по которым его и следует судить. С этой мыслью можно сейчас спорить, ибо и сами правила подвержены суду. Но в момент рождения реализма важнее всего было провозгласить свободу творчества. В отличие от Катенина, Пушкин не осуждает «ни плана, ни завязки, ни приличий комедии». Пушкин сам ломал старые традиции и устанавливал свои. Понял Пушкин и главную цель Грибоедова, определив ее так: «характеры и резкая картина нравов». Пушкин, работая над «Евгением Онегиным», решал в этот момент такую же задачу. Он оценил по достоинству и необыкновенную выразительность языка «Горя от ума».
«все, что говорит он - очень умно». Но, во-первых, этот ум несколько заимствованный. Чацкий будто набрался мыслей, острот и сатирических замечаний у самого Грибоедова, с которым провел время, и, во-вторых, «кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно». Пушкин замечает при этом: «Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб». Пушкин хорошо знал людей типа Чацкого. Это человек, близкий к кругу Грибоедова, декабристов. Но Пушкин уже пережил период подобных увлечений. Когда-то он наводнил Петербург своими эпиграммами, в стихотворении «Деревня» восклицал: «О, если б голос мой умел сердца тревожить!»; когда-то и он высказывался в обличительном духе среди случайных людей. Теперь Пушкин судит более зрело. Он считает, что спорить с Фамусовыми бесполезно.
«добрых малых», которые разошлись со светской средой, но не выступили против нее, как Чацкий. Они видят пошлость окружающей их жизни, но сами отдают дань предрассудкам света. Изображением этого противоречивого типа молодых людей 20-х годов и был занят Пушкин в «Евгении Онегине». И после 14 декабря 1825 г., пережив испытания времени, они продолжали оставаться в числе лучших. В дальнейшем они превращались в Печорина, Бельтова, Рудина. Есть историческая правда в образе энтузиаста Чацкого, правда в резкой картине нравов «Горя от ума». Но есть историческая правда и в двойственном образе Онегина, и в смягченных картинах пушкинского романа. Это точно соответствовало противоречивости дворянских героев, далеких от народа и не способных порвать с интересами и предрассудками своего класса. Грибоедов показал активную, действенную сторону общественного движения, Пушкин - его скептическую, противоречивую. Грибоедов показал, как дворяне восстают против несправедливости, Пушкин - как они с ней борются и мирятся. Грибоедов показал борьбу героя с обществом, Пушкин - борьбу в душе героя, несущего в себе противоречия общества. Но и та и другая истина важна и реальна. И оба великих художника-реалиста отразили передовое движение во всей его героичности и исторической противоречивости.
«Горя от ума» показала значение комедии в современной общественной борьбе и наметила дальнейшее развитие литературы по пути реализма.
Комедия А. Грибоедова "Горе от ума" в русской критике
1.Первые суждения
2.Появление отрицательных отзывов
3.Появление положительных отзывов
4.Бессмертное произведение Грибоедова
1.Первые суждения
грибоедов критика отзыв комедия
Первые суждения о «Горе от ума» прозвучали ещё до того, как отдельные фрагменты комедии появились в печати и на сцене. Доставив новую пьесу в июне 1824 года в Петербург, Грибоедов сразу же начинает читать её в литературных салонах. Среди слушателей присутствовали известные критики и драматурги, актёры, и успех чтения был очевиден. Приятелю Грибоедова Ф. В. Булгарину удалось напечатать в театральном альманахе «Русская Талия» на 1825 год несколько сцен из первого акта и все третье действие комедии. За публикацией почти сразу же последовали печатные высказывания о новой пьесе. В журнале «Сын Отечества» было помещено объявление о выходе альманаха, причем анонсу сопутствовал краткий, но восторженный отзыв, посвящённый по сути одному-единственному сочинению- «Горю от ума».Чуть позже в одном из февральских номеров газеты «Северная пчела» было напечатано обозрение литературных новостей, и опять как наиболее значимая из них была представлена публикация из «Горя от ума».
В первых печатных отзывах о «Горе от ума» варьировались несколько основных мотивов. Главными достоинствами пьесы считали обилие новых и острых мыслей, силу благородных чувств, одушевляющих и автора и героя, сочетание истинности и об отдельных художественных особенностях «Горя от ума» - о мастерски выписанных характерах, необычайной беглости и живости стихотворной речи. А. А. Бестужев, высказавший все эти мысли наиболее эмоционально, дополнил их восторженной характеристикой воздействия комедии на читателей: «Все это завлекает, поражает, приковывает внимание. Человек с сердцем не прочтёт её, не проникнувшись до слёз».
2.Появление отрицательных отзывов
Углублению понимания и оценки новой комедии неожиданно способствовало появление резко отрицательных и явно несправедливых отзывов о ней. Нападки привели к тому, что единогласие восторженных похвал сменилось полемикой, а полемика обернулась серьёзным критическим разбором, охватившим разные аспекты содержания и формы «Горя от ума».
Наиболее яростным нападкам со стороны критика «Вестника Европы» подвергся образ Чацкого. И это не случайно. Ведь именно Чацкий явился в комедии глашатаем идей декабризма.
Против Грибоедова и его сторонников выступил не слишком даровитый, но довольно известный в те годы драматург и критик М. А. Дмитриев. В мартовском журнале «Вестник Европы» за 1825 год он опубликовал «Замечания на суждения «Телеграфа»«, придав критике пьесы Грибоедова форму возражения против отзыва Н. А. Полевого. Оспаривая восторженные оценки поклонников «Горя от ума», Дмитриев в первую очередь обрушился на героя комедии. В Чацком он увидел человека, «который злословит и говорит всё, что ни придёт в голову», который «не находит другого разговора, кроме ругательств и насмешек». Критик видит в герое и стоящем за ним авторе комедии олицетворения враждебной ему социальной силы. Свои нападки на «Горе от ума» он попытался обосновать. Дмитриев по собственному разумению реконструировал авторский замысел и, отправляясь от этого построения, подверг уничтожающей критике то, что, по его мнению, у Грибоедова получилось. «Г. Грибоедов, - утверждал Дмитриев,- хотел представить умного и образованного человека, который не нравится обществу людей необразованных.Если бы комик (то есть автор комедии) исполнил сию мысль, то характер Чацкого был бы занимателен, окружающие его люди смешны, а вся картина забавна и поучительна! Однако замысел не осуществился: Чацкий не что иное, как сумасброд, который находился в обществе людей совсем не глупых и при этом умничает перед ними. Отсюда следует два вывода: 1) Чацкий, который «Должен быть умнейшим лицом пьесы, представлен менее всех рассудительным»,
2) смешны не окружающие Чацкого люди, смешон, вопреки намерениям Грибоедова, сам главный герой».
Примерно в то же время в письмах к Бестужеву и Вяземскому Пушкин сделал несколько критических замечаний о комедии Грибоедова «Горе от ума», причем некоторые оказались созвучными тезисам Дмитриева. Общая оценка комедии в письмах Пушкина была высокой: поэт находил в пьесе «черты истинно комического гения», верность действительности, зрелое мастерство. Но при всем этом он считал нелепым поведение Чацкого, который мечет бисер «перед Репетиловыми». Кроме того, Пушкин (пусть и не прямо) отрицал наличие в комедии «плана», то есть единства и развития действия.
В 1840 году Белинский попытался по-новому обосновать уничтожающую оценку «Горя от ума». Но и эта попытка была обставлена существенными отговорками, а позднее, на протяжении 1840-х годов, скорректирована более объективными суждениями о Грибоедове и его пьесе. Белинский заявлял: «Глубоко верно оценил эту комедию кто-то, сказавший, что это горе, - только не от ума, а от умничанья».
В помощь Дмитриеву против Сомова выступил Писарев. Наполняя развязными, плоскими остротами, статья критика в основном повторяет суждения Дмитриева, не делая их хоть в чем-нибудь более убедительными. Вслед за Дмитриевым Писарев обвиняет Грибоедова в том, что тот отступает от «правил», что «во всей пьесе нет необходимости, стало, нет и завязки, в потому не может быть и действия». По его мнению, Сомов хвалит «Горе от ума» только потому, что он «одного прихода с автором».
3.Появление положительных отзывов
Первым печатным высказыванием о «Горе от ума» явился отзыв Н. А. Полевого в его рецензии на альманах «Русская Талия», в котором были впервые напечатаны отрывки из комедии. Отзыв Полевого появился в только что основанном им журнале «Московский Телеграф», занимающем прогрессивные позиции в журналистике тех лет. «Ещё ни в одной русской комедии не находим мы таких острых новых мыслей и таких живых картин общества, какие находим в «Горе от ума», - писал Полевой. –Наталья, Дмитриевна, князь Тугоуховский, Хлестова, Скалозуб списаны мастерскою кистью. Смеем надеяться, что читавшие отрывки позволяют нам от лица всех просить Грибоедова издать всю комедию». Высоко оценив комедию, Полевой указал на злободневность, верность действительности, типичность её образов.
Статья Дмитриева вызвала бурю негодования в среде передовых русских литераторов – писателей-декабристов и их единомышленников. На нападки «марателя Дмитриева» ответил, в частности, выдающийся деятель декабристской литературы, один из предшественников Белинского в истории русской критике, А. А. Бестужев-Марлинский, -ответил в обзоре «Взгляд на русскую словесность». Тонко высмеяв в своем обзоре Дмитриева как драматурга, Бестужев непосредственно после оценки дмитриевского «творения» переходит к комедии Грибоедова. Он решительно заявляет, что в «Горе от ума» воспроизведена сама жизнь, что это «живая картина московских нравов» и именно поэтому те, кто как в зеркале узнает себя в ней, с такой злобой ополчаются на комедию. Противников «Горя от ума» Бестужев обвиняет в отсутствии вкуса. «Будущее оценит достойно сию комедию и поставит её в число первых творений народных», -пророчественно заключает Бестужев свой отзыв.
Вскоре после Бестужева в защиту «Горе от ума» выступил с большой статьей О. М. Сомов. Веско, доказательственно отметает Сомов в своей статье нападки Дмитриева. Интересно и убедительно анализирует Сомов образ Чацкого, подвергшийся особенно яростной атаке. Сомов отмечает, что в лице Чацкого Грибоедов показал «умного, пылкого и доброго молодого человека с чувствами благородными и душою возвышенной. Чацкий- живой человек, а не « существо заоблачное», он пылок, страстен, нетерпелив и действует в комедии в полном соответствии со своим характером.» Чацкий сам понимает, сочувственно говорит Сомов, что «только напрасно теряет речи», но «он не в силах владеть своим молчанием». Его негодование вырывается наружу «потоком слов колких, но справедливых». Так объясняет критик поведение героя «Горя от ума» в среде людей, которых Дмитриев назвал «неглупыми, но необразованными». Утверждение Дмитриева, что автор не дал Чацкому «надлежащий противоположности» с обществом Фамусовых, Сомов отвергает, заявляя, что «противоположность между Чацким и окружающими его весьма ощутительна».
Вслед за Сомовым выступил критик Одоевский. Он так же указал на высокие достоинства языка «Горе от ума» и подтверждение этой своей точки зрения видит в том, что «почти все стили комедии Грибоедова сделались пословицами».
Последовал отзыв от В. К. Кюхельбекера. Он вполне разделял точку зрения Одоевского на «Горе от ума». В 1825 году Кюхельбекер напечатал в «Московском Телеграфе» стихотворение «Грибоедову». «Горе от ума» стихотворении прямо не упоминается, но поэтический дар Грибоедова оценивается необычайно высоко и оценка эта, конечно, не могла быть связанной в первую очередь с «Горем от ума». Высказывания Кюхельбекера о комедии вливаются в общее русло оценок комедии декабристской критикой. Он отмечает, что «Горе от ума» «чуть ли не останется лучшим цветком нашей поэзии от Ломоносова». «Дан Чацкий, даны прочие характеры – пишет Кюхельбекер,- они сведены вместе, и показано, какова непременно должна быть встреча этих антиподов, - и только. Это очень просто, но в сей-то именно простоте – новость, смелость, величие».
Важнейшим этапом в освоении наследия Грибоедова русской критикой являются высказывания о «Горе от ума» В. Г. Белинского. Высказывания эти весьма многочисленны и относятся к различным периодам деятельности великого критика. Белинский впервые поставил Грибоедова в ряд крупнейших русских писателей 18 – начала 19 века, охарактеризовав его как «творца русской комедии, русского театра». «Горе от ума» критик оценил как «первую русскую комедию», особо отметив в ней значительность темы, обличительную силу юмора, клеймящего все ничтожное и «вырывающегося из души художника в пылу негодования», достоверность характеров – не построенных по схеме, в «снятых с натуры во весь рост, почерпнутых со дна действительной жизни».