История персонажа. История создания, опубликования сказки Публикации и восприятие

Первоиздание 1834 г.

История создания

Ершов задумал свою сказку, когда прочитал только-только появившиеся сказки Пушкина . Павел Анненков в своей книге «Материалы для биографии Пушкина» (1855) пересказывает свидетельство Александра Смирдина о том, что «в апогее своей славы Пушкин с живым одобрением встретил известную русскую сказку г-на Ершова „Конёк-горбунок“, теперь забытую. Первые четыре стиха этой сказки <…> принадлежат Пушкину, удостоившему её тщательного пересмотра».

В 1910-е годы и 1930-е годы первые четыре строки «Конька-горбунка» включались в собрания сочинений Александра Пушкина , но позже было решено не печатать их вместе с пушкинскими произведениями, так как свидетельство Смирдина можно понимать скорее так, что Пушкин только отредактировал эти стихи. Кроме того, уже после смерти Александра Сергеевича Пётр Ершов заменил строку «Не на небе - на земле» на «Против неба - на земле». Высказывались сомнения в том, что он поступил бы так, если бы автором этих строк был Пушкин. Известны слова, которыми Александр Сергеевич наградил автора «Конька-горбунка»:

Произведение «Конёк-горбунок» - народное , почти слово в слово, по сообщению самого автора, взятое из уст рассказчиков, от которых он его слышал. Ершов только привёл его в более стройный вид и местами дополнил. Отрывок из «Конька-горбунка» появился в 1834 году в журнале «Библиотека для чтения ». В том же году сказка вышла отдельным изданием, но с поправками по требованию цензуры.

Александр Пушкин с похвалой отозвался о «Коньке-горбунке» . В 1843 году после выхода третьего издания «Конёк-горбунок» был полностью запрещён цензурой и 13 лет не переиздавался. По свидетельству Павла Анненкова (см. выше), к середине 1850-х годов сказка была забыта.

В 1856 и 1861 годах Ершов подготовил новые издания сказки, восстановив цензурные пропуски и существенно переработав текст. Своеобразный слог, народный юмор, удачные и художественные картины (в том числе конный рынок, земский суд у рыб и городничий) сделали эту сказку широко известной и любимой в народе. К концу XIX века «Конёк-горбунок» уже стал классикой детского чтения, постоянно переиздавался и иллюстрировался.

Сюжет

Почтовая марка СССР, 1988 год.

Часть первая

В одном селе живёт крестьянин по имени Пётр. У него три сына: старший Данило - умный; средний Гаврило - «и так, и сяк», а младший Иван - дурак . Братья выращивают пшеницу , отвозят её в столицу на продажу. Но случается беда: кто-то по ночам начинает вытаптывать посевы . Братья решают дежурить по очереди в поле, чтобы поймать вредителя. Старший и средний братья, испугавшись соответственно ненастья и холода, уходят с дежурства, ничего не выяснив.

Младший брат в полночь видит белую кобылицу с длинной золотой гривой. Ивану удаётся вспрыгнуть кобылице на спину, и она пускается вскачь. Не сумев сбросить с себя Ивана, кобылица просит отпустить её, обещая родить ему трёх коней: двух - красавцев, которых Иван, если захочет, может продать, а третьего - конька «ростом только в три вершка, на спине с двумя горбами да с аршинными ушами», которого нельзя отдавать никому ни за какие сокровища, потому что он будет Ивану лучшим товарищем, помощником и защитником. Иван соглашается и отводит кобылицу в пастушеский балаган, где спустя три дня последняя и рожает ему трёх обещанных коней.

Через некоторое время Данило, случайно зайдя в балаган, видит там двух прекрасных золотогривых коней. Данило и Гаврило тайком от Ивана уводят коней в столицу, чтобы продать. Вечером того же дня Иван, придя в балаган, обнаруживает пропажу и сильно огорчается. Конёк-горбунок объясняет Ивану, что произошло, и предлагает догнать братьев. Иван садится на конька верхом, и они мгновенно их настигают. Братья, оправдываясь, объясняют свой поступок бедностью.

Иван соглашается продать коней, и все вместе они отправляются в столицу. Остановившись в поле на ночлег, братья неожиданно замечают вдали огонёк. Данило посылает Ивана принести огоньку, чтобы «курево развесть», хотя втайне братья надеются, что Иван не вернётся обратно. Последний опять садится на конька, подъезжает к огню и видит что-то странное: «чудный свет кругом струится, но не греет, не дымится».

Конёк объясняет Ивану, что это - перо Жар-птицы , и не советует подбирать его, так как оно принесёт ему (то есть Ивану) много неприятностей. Последний не слушается совета, подбирает перо, кладёт его в шапку и, возвратившись к братьям, умалчивает о своей находке. Приехав утром в столицу, братья выставляют коней на продажу в конный ряд. Коней видит городничий и немедленно отправляется с докладом к царю. Городничий так расхваливает замечательных коней, что царь тут же едет на рынок и покупает их у братьев. Царские конюхи уводят коней, но те сбивают их с ног и возвращаются к Ивану.

Видя это, царь предлагает Ивану службу во дворце - назначает его начальником царских конюшен. Последний соглашается и отправляется во дворец. Его братья же, получив деньги и разделив их поровну, едут домой, оба женятся и спокойно живут, вспоминая Ивана. Автор решает рассказать о том, что будет происходить в последующих частях.

Часть вторая

Спальник не оставляет мысли извести Ивана. На царской кухне один из слуг рассказывает остальным сказку о прекрасной Царь-девице, которая живёт на берегу океана, ездит в золотой шлюпке, поёт песни и играет на гуслях, а кроме того, она - родная дочь Месяца и сестра Солнца. Спальник тут же отправляется к царю и докладывает ему, что будто бы слышал, как Иван хвастался, будто может достать Царь-девицу. Царь посылает Ивана за вышеупомянутой. Иван идёт к коньку, и тот опять вызывается помочь ему. Для этого нужно попросить у царя два полотенца, шитый золотом шатёр, обеденный прибор и разных сластей.

Наутро, получив всё необходимое, Иван садится на конька и отправляется за Царь-девицей. Они едут целую неделю и наконец приезжают к океану. Конёк велит Ивану раскинуть шатёр, расставить на полотенце обеденный прибор, разложить сласти, а самому спрятаться за шатром и, дождавшись, когда царевна войдёт в шатёр, поест, попьёт и начнет играть на гуслях, вбежать в шатёр и её схватить. Но во время пения Царь-девицы Иван неожиданно засыпает. Поймать её удалось лишь на следующий день.

Когда все вернулись в столицу, царь, увидев Царь-девицу, предлагает ей завтра же обвенчаться. Однако та требует, чтобы ей достали со дна океана её перстень. Царь тут же посылает за Иваном, отправляет его на океан за перстнем и даёт ему на выполнение этого приказа всего три дня, а Царь-девица просит его по пути заехать поклониться её матери - Месяцу и брату - Солнцу.

Часть третья

На другой день Иван с коньком-горбунком снова отправляются в путь. Подъезжая к океану, они видят, что поперёк него лежит огромный кит, у которого «на хвосте сыр-бор шумит, на спине село стоит». Узнав о том, что путники направляются к Солнцу во дворец, кит просит их узнать, за какие прегрешения он так страдает. Иван обещает ему это, и путники едут дальше.

Вскоре они подъезжают к терему Царь-девицы, в котором по ночам спит Солнце, а днём отдыхает Месяц. Иван входит в терем и передаёт Месяцу привет от Царь-девицы. Месяц очень рад получить известие о пропавшей дочери, но, узнав, что царь собирается жениться на ней, сердится и просит Ивана передать ей его слова: её мужем станет не старик, а молодой красавец. На вопрос Ивана о судьбе кита Месяц отвечает, что десять лет назад этот кит проглотил три десятка кораблей, и если он освободит их, то будет прощён и отпущен в море.

Иван едет обратно на коньке, подъезжает к киту и передаёт ему слова Месяца. Крестьяне, поселившиеся на спине кита, спешно покидают село, а кит отпускает на волю корабли. Вот он наконец свободен и спрашивает Ивана, чем он может услужить ему. Иван просит его достать со дна океана перстень Царь-девицы. Кит посылает осетров обыскать все моря и найти перстень. Те сообщают, что только один Ёрш знает, где он находится.

Наконец после долгих поисков сундучок с перстнем найден, однако он оказался таким тяжёлым, что Иван не смог его поднять. Конёк же легко водружает сундучок на себя, и они возвращаются в столицу. Царь подносит Царь-девице перстень, однако она опять отказывается выходить за него замуж, говоря, что царь слишком стар для неё, и предлагает ему средство, при помощи которого ему удастся помолодеть: нужно поставить три больших котла: один - с холодной водой, другой - с горячей, а третий - с кипящим молоком и искупаться поочерёдно во всех трёх котлах: в последнем, в предпоследнем и первом.

Царь тотчас зовёт Ивана и требует, чтобы он первым всё это проделал. Иван сопротивляется, но царь угрожает ему пытками в случае неподчинения. Конёк-горбунок признаёт, что это самое сложное испытание, но и тут обещает Ивану свою помощь: он махнёт хвостом, макнёт мордой в котлы, два раза прыснет на Ивана, громко свистнет - а уж после этого Иван может смело прыгать сначала в молоко, потом в кипяток и в холодную воду. Всё так и происходит, и в результате Иван становится писаным красавцем.

Увидев это, царь тоже прыгает в кипящее молоко, но с другим результатом: «бух в котёл - и там сварился». Народ признаёт Царь-девицу своей царицей, а преобразившийся Иван женится на ней. Все приветствуют царя с царицей, а во дворце гремит свадебный пир.

Источник сюжета

Образ Конька-горбунка является обработкой ряда сказочных сюжетов , некоторые из которых, вероятно, были услышаны в Сибири . Ершов использовал в произведении множество народных сказочных сюжетов («Сказка об Иване-дураке», «Сивка-Бурка », «Жар-птица», «Василиса-царевна» и др.) .

Сюжет сказки является распространённым в других культурах, а корни уходят в восточные сказки. Старейшие варианты встречаются в «Приятных ночах» Страпролы и «Пентамероне» Базиле . В древнеегипетской сказке «Обречённый принц » также присутствует эпизод «допрыгивания» героя до принцессы в высокой башне .

В сборнике «Чувашские сказки» (1937) опубликована сказка со схожим сюжетом «Иван и дочь Водяного», записанная в 1919 году в селе Слак-Баш Бижбулякского района Башкирской АССР. [ ]

Среди русских народных сказок подобных «Коньку-горбунку» до XIX века не встречалось, но под влиянием ершовской сказки со второй половины XIX века этнографы уже записывали такие же сюжеты. В то же время в целом ряде народных сказок встречаются похожие мотивы, образы и сюжетные ходы: есть сказки о Жар-птице , необыкновенном коне Сивке-Бурке , о таинственных налётах на сад, о том, как доставали дряхлому царю молодую жену .

«Конёк-горбунок» и цензура

Сказку пытались запретить несколько раз. Из первого издания 1834 года по требованию цензуры было исключено всё, что могло быть интерпретировано как сатира в адрес царя или церкви. В 1843 году сказка была запрещена к переизданию полностью и в следующий раз была опубликована только 13 лет спустя. Советская цензура также имела претензии к этому произведению. В 1922 году «Конёк-горбунок» был признан «недопустимым к выпуску» из-за следующей сцены:

Царь умылся, нарядился
И на рынок покатился;
За царём - стрельцов отряд.
Вот он въехал в конный ряд.
На колени все тут пали
И «ура» царю кричали.

В силу коего указа
Скрыл от нашего ты глаза
Наше царское добро -
Жароптицево перо?
Что я - царь али боярин?
Отвечай сейчас, татарин!

Однако экспертиза не потребовалась, поскольку сказка, по заявлению Минюста , - это классика .

Версия об авторстве Пушкина

Сторонники «пушкинской версии» выдвигали следующие аргументы для обоснования своей позиции .

Большинство литературоведов признаёт «Конька-горбунка» произведением П. Ершова, ссылаясь на свидетельства как современников, так и самого писателя, и считает перечисленные аргументы неубедительными . В частности, они указывают на слабую сторону версии ревизионистов: непонятно, зачем Пушкину понадобилась подобная мистификация, лишавшая его гонорара и славы авторства первоклассной поэмы. Ревизионисты высказывали различные спорные гипотезы на этот счёт - проиграл в карты, задумал озорной розыгрыш, решил помочь безденежному Ершову, хотел избежать строгостей цензуры (скрыв рассеянные в поэме политические намёки), придумал способ получить заработок, о котором не знала бы жена (хотя гонорар Ершова значительно меньше пушкинских) и т. п. Критика ревизионистов содержится также в статье Геннадия Крамера.

В произведениях искусства

В СССР по сказке был выпущен диафильм , сняты художественный фильм () и мультфильм ( /), а в конце 1980-х на основе сюжета сказки была создана видеоигра . Произведение также использовалось как основа в следующих постановках:

Балеты Симфоническая сказка

• Le Petit Cheval Bossu - Конёк-горбунок (музыка Э. Вожелина) (2007 год) [значимость факта? ]

• Конёк-горбунок (пародийная версия сказки с обсценной лексикой) - исполняет группа «Красная плесень».

Примечания

1. Syndicate / www.syndicate.lv. Рижский русский театр им. М.Чехова - Новости (рус.) . www.trd.lv. Дата обращения 5 июля 2018.
2. Бен Хеллман. Сказка и быль: История русской детской литературы . - Новое Литературное Обозрение, 2016. - 1504 с. - ISBN 9785444804643 .
3. Виктор Утков. Сказочник П.П. Ершов . - Омское областное государственное изд-во, 1950. - 182 с.
4. Виктор Утков. Дороги К̋онька-горбунка . - К̋нига, 1970. - 128 с.
5. Lib.ru/Классика: Ершов Петр Павлович. Конёк-горбунок (неопр.) . az.lib.ru. Дата обращения 5 июля 2018.
6. Будур Н. В. Сказочная энциклопедия. - ОЛМА Медиа Групп, 2005. - С. (стб. 2). - 678 с. - ISBN 9785224048182 .
7. Ершов, Петр Павлович // Сибирская советская энциклопедия . Том первый. А - Ж - 902 колонка
8. Брискман Т.Я., Еремина И.В. Петр Павлович Ершов (1815–1869). Жизнь, деятельность, творчество
9. Синило Галина. История мировой литературы. Древний Ближний Восток. - Минск: Вышэйшая школа, 2017. - 680 с. - ISBN 5040110650 .

Д етская сказка в качестве университетской лекции. Петербургский профессор словесности Петр Плетнев читал студентам курсовую работу Петра Ершова. Это был «Конек-Горбунок». История в стихах прославила своего 19-летнего автора.

«Этот Ершов владеет своим стихом, как крепостным мужиком» , - писал о начинающем литераторе Александр Пушкин. Поэт даже отредактировал несколько четверостиший и сообщил литературному миру: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить» .

История о приключениях Ивана-дурака навеяна сибирскими сказаниями. Отец Ершова часто менял место службы, и маленький Петруша, путешествуя по Сибири, на всю жизнь запомнил ямские станции и бесконечные рассказы. Детские впечатления стали поэмами, либретто и пьесами.

Учиться Петр Ершов не любил, хоть и окончил с отличием гимназию. Выпускной экзамен в университете сдал благодаря везению: достался единственный выученный билет. «Вот я – кандидат университета, а не знаю ни одного иностранного языка», – самокритично вздыхал поэт.

«Конек-Горбунок» только при жизни автора выдержал семь публикаций. А за годы существования сказки – более ста семидесяти. Книга – одна из самых издаваемых в мире. Впервые отрывки из сказки напечатаны в журнале «Библиотека для чтения» в 1834 году.

Удачный литературный дебют не стал залогом дальнейшего успеха. Петр Ершов был вынужден вернуться в Тобольск. Служил учителем, инспектором, а затем и директором местной гимназии. Среди его учеников – будущий гениальный химик Дмитрий Менделеев.

Там Ершов написал драму «Фома-кузнец», пьесу «Суворов и станционный смотритель», романтическую поэму «Сузге. Сибирское предание». Есть даже либретто к опере «Страшный меч», которую хоть и одобрили, но так и не поставили. Но ничего столь громкого, как студенческий «Конек».

Петр Ершов

Зато «Конек-Горбунок» стал первым балетом на русскую национальную тему. Еще при жизни Петра Ершова, в 1864 году, итальянский композитор Цезарь Пуни и французский балетмейстер Артур Сен-Леон представили свое творение на императорской сцене. Главное действующее лицо – Царь-девица.

После знакомства с одним из «отцов» Козьмы Пруткова Владимиром Жемчужниковым Ершов написал оперетту «Черепослов, сиречь Френолог». В основе – куплеты сказочника. Петр Павлович передал тексты со словами: «Пусть ими воспользуется Козьма Прутков, потому что сам я уже ничего не пишу».

Из ненаписанного – поэма «Иван-царевич». Замысел был грандиозным: 10 томов и 100 песен. Петр Ершов мечтал собрать воедино все сказочное богатство России, о чем еще в 1830 году рассказывал русскому писателю, своему земляку и университетскому однокашнику Андрею Ярославцеву.

«Конек-Горбунок» не раз менялся. Сначала по желанию автора канонической стала вторая редакция. Затем цензура «черкала» критику церкви и власти. А в конце ХIХ века вышло около 40 подражаний общим тиражом 350 тысяч экземпляров. Столь популярной в России оказалась эта затейливая история.

В 1834 г. в журнале "Библиотека для чтения", который издавал О.И. Сенковский, появилась первая часть ставшей впоследствии знаменитой сказки П. П. Ершова "Конек-Горбунок". Автору ее было 19 лет, и он являлся студентом Петербургского университета. В том же году сказка была издана отдельной книгой. Пушкин отозвался на сказку Ершова восторженно: "Теперь мне можно и оставить этот род поэзии", как бы признавая приоритет юного сказочника, который не миновал ученичества у знаменитого поэта.

Сказка «Конек-горбунок» и ее идейно-художественные достоинства
При жизни П. П. Ершова сказка издавалась пять раз. Главным ее достоинством является ярко выраженная народность. Как будто не один человек, а весь народ коллективно сочинял ее и из поколения в поколение передавал устно: она неотделима от народного творчества. Между тем это совершенно оригинальное произведение талантливого поэта, вышедшего из недр народа, не только усвоившего секреты его устно-поэтического творчества, но и сумевшего передать его дух.
Среди бесчисленного множества народных сказок подобных «Коньку-горбунку» не встречалось, а если со второй половины XIX века фольклористы и записывали такие же сюжеты, то возникали они под влиянием ершовской сказки. В то же время в целом ряде русских народных сказок встречаются похожие мотивы, образы и сюжетные ходы, которые рисовались в «Коньке-горбунке»: есть сказки о Жар-птице, необыкновенном коне Сивке-Бурке, о таинственных налетах на сад, о том, как доставали дряхлому царю молодую жену и др.
Ершов не просто соединил куски из отдельных сказок, а создал совершенно новое, цельное и законченное произведение. Оно пленяет читателей яркими событиями, чудесными приключениями главного героя, его оптимизмом и находчивостью. Все здесь ярко, живо и занимательно. Как создание искусства сказка отличается удивительной строгостью, логической последовательностью в развитии событий, спаянностью отдельных частей в одно целое. Все, что совершают герои, вполне оправдано законами сказки.

3
Структура и сюжет сказки «Конек-Горбунок»
«Конек-горбунок» делится на три равные части. Им предпосланы прозаические эпиграфы, которые намекают читателям о предстоящих событиях. Как и положено в народной сказке, первая часть начинается с небольшой присказки «жили-были», которая вводит читателя в ход событий, знакомит с героями.
Вторая и третья части начинаются развернутыми присказками, представляющими собой сжатые сюжеты волшебных, бытовых и сатирических сказок. Этим автор отвлекает читателя от основного содержания, дразнит его любопытство и в то же время напоминает, что это -пока только присказка, а сама сказка впереди.
Сюжет каждой из трех частей представляет законченное целое, состоящее из быстро протекающих событий. Время в них уплотнено до предела, а пространство безгранично. Но в каждой части есть центральное, главное событие, которое наиболее полно выявляет характеры героев и предопределяет дальнейшие события.
В первой части это пленение кобылицы. События следуют за событиями. Кобылица дарит Ивану жеребят; вместе с ними Иван попадает на службу в царскую конюшню. Первая часть завершается кратким рассказом о дальнейших событиях, вплоть до заключительного эпизода, как Иван «сделался царем», чем заинтересовывает читателя и тем самым готовит к восприятию остальных частей.
Во второй части центральными являются два события: Иван с помощью Конька-горбунка ловит Жар-птицу и доставляет во дворец Царь-девицу.
Как и во многих народных сказках, Иван выполняет третье, самое трудное, почти непосильное задание - добывает перстень Царь-девицы и встречается с китом; заодно побывал на небе, где беседовал с Месяцем Месяцовичем, матерью Царь-девицы, освободил кита от мучения, за что тот помог Ивану достать перстень.
Третья часть, таким образом, наиболее насыщена событиями. В ней использованы известные в народной сказке мотивы: герой. помогает встречному, который в свою очередь, через цепочку действующих лиц, выручает самого героя, содействуя выполнению наиболее трудного задания.
Все три части сказки крепко связаны между собой образом Ивана и его верного друга Конька- горбунка.
Двигателем сюжета в основном является характер главного героя, всегда находящегося в центре событий. Его смелость, отвага, самостоятельность, находчивость, честность, умение ценить дружбу, чувство собственного достоинства помогают преодолеть" все препятствия и победить.
Завершается сказка характерной для фольклора концовкой: победой главного героя и пиром на весь мир, на котором присутствовал и рассказчик.

Образы, персонажи, тема, идея сказки
Все три части связаны между собой образом Ивана и его верного друга Конька. В образе Ивана выразилась самая суть сказочной истории, вся полнота ершовского реализма. С точки зрения людей «здравого смысла», которые мирятся с ложью, обманывают и хитрят ради житейского благополучия и покоя Иван просто глуп. Он всегда поступает наперекор их «здравому смыслу». Но всегда получается так, что эта иванова глупость оборачивается высшей человеческой мудростью и выходит победительницей над пресловутым «здравым смыслом».
Вот отец посылает стеречь пшеницу братьев Ивана. Один поленился – провёл ночь на сеннике, а второй струсил – бродил всю ночь у соседского забора. И оба солгали отцу. Иван не таков. Зато ему достались чудесные красавцы – кони и игрушечный конёк.
Честно несёт Иван трудную службу у вздорного царя, простодушно не замечая зависти и козней царских придворных; прилагает много труда, проявляет смелость и настойчивость, выполняя все царские поручения. И наградой ему становится всё, что он добыл для царя, в придачу становится писаным красавцем и самим народом избран царём. Конечно, в этом ему помогала волшебная сила Конька – Горбунка, но ведь на то и сказка, чтобы волею её автора волшебные силы оказались на стороне добрых, честных, доверчивых, помогли правде и
4
справедливости восторжествовать над злом. Вот почему Иван – дурачок, который руководствовался мудрой народной моралью – жить честно, не жадничать, не красть, быть верным своему долгу и слову, оказался победителем всех жизненных невзгод.
В образе простодушного Ивана не следует усматривать воплощение идеала человеческого поведения. Иван бывает дурашливым, порой ленится, любит поспать. Поэт не скрывает, что герой дурак и в прямом смысле. Но дурачества у него особые. Недаром всюду, где автор говорит об Иване как о дурачке, он противопоставляет его «умным».
«Умные» братья Ивана являются сторонниками существующего благообразия, носителями «здравого смысла» - эгоистичными и благополучными в сравнении с младшим братом. Есть в сказке эпизод: Иван догоняет братьев, укравших у него коней, чтоб продать их в городе и поживиться и кричит им:
Стыдно, братья, воровать!
Хоть Ивана вы умнее,
Да Иван – то вас честнее…
Однако, герой не злопамятен, и в финале первой части конфликт благополучно снимается: каждый не в ущерб другому достигает желаемого. И на царской службе Иван честен и добр, никому не чинит козней, хотя вокруг многие недоброжелатели разжигают страсти. Завидует Ивану прежний начальник конюшни – он обговаривает героя, подводит его под царский гнев и опалу. Царь и царедворцы причинили Иванушке много зла, но все их хитроумные происки оказались напрасными – и тут он, дурак, противопоставлен «умным» людям. Они не совершают «дурацких» поступков, но их «ум» сопряжён с хитрыми, жестокими делами. Потому автор и ставит «умных» в глупое положение, а Иван потому берёт верх, что дела умных в собственных глазах, здравомыслящих оказываются недалеки от глупости.
Во всех случаях Иван проявляет самостоятельность, не стесняется высказать собственное мнение, не теряет чувства собственного достоинства. Увидав Царь – Девицу, говорит, что она «вовсе не красива». Разговаривая с царём. Обращается к нему не только без титулов, но и на «ты», как к равному.
Попав на небо, Иван не обнаруживает ни бога, ни ангелов, ни рая. И, хоть царство ему и понравилось, ведёт он там себя совершенно свободно, как и на земле.
Нигде Иван не вспоминает бога, только раз он «помолился на забор, / И пошёл к царю во двор» - не на иконы или восток, и в этом эпизоде просматривается авторская ирония.
Необычен образ помощника Ивана – конька – «игрушечный» рост в три вершка, аршинные уши, которыми удобно «хлопать с радости», да два горба.
Оба героя – закадычных друга – отклонение от принятой сказочной нормы; первый – дурак, второй – неказист, уродлив с точки зрения обывательского взгляда. Конёк – воплощённая сущность Ивана – являет подлинное содержание человеческого – несказочного бытия, главное в котором – доброта, желание оказать помощь, любовь, дружба, не построенная на расчёте.
Продолжая пушкинские традиции, Ершов все стрелы сарказма направляет в фигуру «славного» царя – жалкого, глупого, лениво почёсывающегося от скуки самодура.
Все появления царя сопровождаются репликами вроде: «Царь сказал ему, зевая», «Царь, затрясши бородою, закричал ему вослед». К концу сказки презрительное отношение к царю вполне ясно. Он «точит балясы» перед Царь – девицей, желает на ней жениться, но она его увещевает:
Все цари начнут смеяться,
Дед – то, скажут, внучку взял!.
Из диалога царя с девицей видно, что она, пятнадцатилетняя, умнее и честнее не способного мыслить старикана. Его смерть в котле («Бух в котёл - / И там сварился») довершает образ ничтожного правителя. Каков поп, таков и приход. Царь – самодур, дворяне – лакеи. Желая угодить, они пресмыкаются; изображают дурацкие сценки, желая посмешить правителя.
Дворяне и царь обирают народ: царь бесцеремонно считает добро Ивана своим. Требуя у него перо Жар – птицы, кричит:
В силу коего указа
Скрыл от нашего ты глаза
5
Наше не привычен царское добро –
Жароптицево перо?
Но царь только главный притеснитель народа. Беда в том, что с ним хозяйничает и вся его челядь. Ершов рисует яркую картину собирательства народа. Притесняют не только крестьян, но и дворовых людей. Как бы ни трудился народ, всё равно он остаётся нищим. Братья Ивана горестно восклицают:
Сколь пшеницы мы не сеем,
Чуть насущный хлеб имеем,
До оброков ли нам тут?
А исправники дерут.
Появление «градского отряда» во главе с городничим свидетельствует о полицейском режиме. С народом обращаются как со скотом: сторож кричит, бьёт людей бичом. Народ, не протестуя, безмолвствует.
Городничий, надсмотрщики, конные отряды, «расшевеливающие народ» - вот картины крепостнической Руси, проступающие через игровой ершовский стих. Веселье, вспыхнувшее в толпе, несказанно удивило представителей власти, им непривычен люд, выражающий эмоции.]
Бытовое и фантастическое переплелось в сказке. Сказочное мироздание состоит из трёх обособленных царств – земного, небесного и подводного. Основное – земное, имеющее множество характеристик и примет, наиболее детализировано:
За горами, за лесами,
За широкими полями…,
пшеницу братья возили
… в град – столицу:
Знать, столица та была
Недалече от села.
Кроме «топографии» земное царство имеет свою погоду, приметы царского и крестьянского быта. Это царство и самое густонаселённое: тут и крестьяне, и стрельцы, звери и птицы, царь и его слуги, купцы и таинственный «царь Салтан». Небесное царство похоже на земное, только «земля – то голубая», те же терема с русскими православными крестами, забор с воротами, сад. Подводное царство противоречиво: оно огромно, но меньше земного; его обитатели необычны, но подчинены один другому по законам земного царства. Все три царства при своей, кажется, непохожести являются одним по сути, подчиняются одним и тем же социальным законам – законам царской чиновничьей России, а в отношении географии, мироустройства – по законам восприятия мира россиянином – степняком, для которого нет и не может быть ничего больше и необъятнее, чем земля с её полями, лесами и горами.
Удивляют читателя персонажи, населяющие подводное и небесное царства.
Образ «Чуда – Юда рыбы Кит» - отзвук мифов о происхождении Земли (тверди на трёх китах):
Все бока его изрыты,
Частоколы в рёбра вбиты,
На хвосте сыр – бор шумит,
На спине село стоит…
Ершов, рассказывая о необычной небесной семейке – Царь – девице, её матери Месяце Месяцовиче и «братце» Солнце, ориентируется на мифологические представления сибирских народностей, сходные с китайской мифологической традицией, где Солнце осмысливается как «ян» - мужское начало, а Луна – «инь» - женское.
В контексте сюжета сказки мифопоэтическая символика образа Царь – девицы связана с божеством Света и стихией Огня. С её исчезновением после похищения Иваном нарушился круговорот жизни – наступили перемены в природе: не светит месяц три дня и три ночи, Солнце во мгле («…сын мой красный / Завернулся в мрак ненастный»). Сюжет сказки – модель вечного круговорота жизни и смерти.

6
Фольклорные образы в сказке
Сказка Ершова аккумулировала в себе и самые "ходовые", и самые любимые народом (и детьми тоже) фольклорные сказочные сюжеты ("Иван-царевич и Серый волк", "Сивка-бурка"). Всякий раз сказка преподает уроки мудрости и нравственности, заключенные в самой ее образности, архетипической подоснове, в слоге, напитанном и звучностью, и живописной сочностью устного народного искусства, народного театра с его пластичностью и символической глубиной и меткостью. Но это отнюдь не "попурри на темы русских народных сказок", ведь попурри - смешанное блюдо, пьеса, составленная из популярных мотивов, где различные мотивы мозаично сменяют друг друга". Суть "чтения" такой пьесы состоит в узнавании виртуозно сочетаемого художественного материала, в наслаждении мастерством соединения известного в целое. В этом смысле популярные сюжеты в "Коньке-Горбунке" утратили былую самостоятельность, они насыщены иной семантикой, принадлежащей исключительно данной
литературной сказке. Совершенно неповторимым произведением с безупречно оригинальной внутренней формой делают ее и образ сказителя, и главный герой, точнее, пара героев.
Композиционно сказка П.П. Ершова состоит из трех частей, каждую из которых предваряет эпиграф:
1.Начинает сказка сказываться.
2.Скоро сказка сказывается. А не скоро дело делается.
3.Доселе Макар огороды копал. А нынче Макар в воеводы попал.
В этих эпиграфах угадываются уже и темп, и плотность повествования, и меняющаяся роль главного героя, определяемая меткостью народной пословицы. Каждая из частей имеет свой доминантный конфликт:
1.Иван и Конек-Горбунок - и смекалистые братья. (Пространство семьи - государства.)
2.Иван и Конек-Горбунок - и царь с прислугой. (Пространство царства, столь разительно напоминающего своей широтой российские пределы.)
3.Иван и Конек-Горбунок - и Царь- девица. (Пространство Мироздания.)
Уже при первом испытании Иван оказался самым честным и смелым. Если его брат Данило сразу струсил и «закопался под сенник», а второй - Гаврило, вместо того, чтобы охранять пшеницу, «всю ночь ходил дозором у соседки под забором», то Иван добросовестно и без страха стоял на карауле и поймал вора. Он трезво относится к окружающему, любое чудо воспринимает как естественное явление, а если нужно - вступает с ним в борьбу. Поэтому он победил чудо-кобылицу, которая вынуждена была признать: «Коль умел ты усидеть, так тебе мной и владеть». Иван верно оценивает поведение других и прямо говорит им об этом невзирая на лица, будь то родные братья или сам царь.
В то же время он отходчив, способен прощать чужие проступки. Так, он простил своих братьев, укравших его коней, когда те убедили его, что сделали это от бедности.
Во всех случаях Иван проявляет самостоятельность, не стесняется высказать свое мнение, не теряет чувство собственного достоинства. Увидев Царь-девицу, прямо говорит, что она «вовсе не красива».
Уже самый зачин "Конька-Горбунка" свидетельствует о глубоком интересе Ершова к подлинному народному быту. Вместо бытовавших в литературе идиллических "поселян" Ершов показывает людей, живущих трудовыми интересами. Сказочный сюжет развертывается на будничном, прозаическом фоне реального крестьянского быта. Ершов показывает будничную прозаическую изнанку неоднократно идеализировавшейся "сельской жизни". Если "братья" воплощают для Ершова косность, корыстолюбие и другие непривлекательные черты, то Иван является в его глазах подлинным олицетворением лучших моральных качеств народа. В полном согласии с вековой традицией сказки, обидная кличка "дурак", которой наделен младший брат, означает не что иное, как всеобщее признание житейской неприспособленности, непрактичности Ивана, слишком честного для того, чтобы быть плутом. Именно моральная чистота и прямодушие Ивана звучат в его укоризненном обращении к старшим братьям:
Хоть Ивана вы умнее,
Да Иван-то вас честнее:
7
Он у вас коней не крал...
Естественное, разумное представление о необходимости гуманных отношений человека к человеку лежит в основе образа Ивана. Отсюда своеобразие его отношений с царем; "дураку" никак не усвоить необходимости соблюдения почтительного тона; он говорит с царем, как с равным, дерзит ему - и вовсе не демонстративно, а просто потому, что чистосердечно не понимает "неприличия" своего тона. Он то и дело диктует царю условия:
Стану, царь, тебе служить.
Только, чур, со мной не драться
И давать мне высыпаться,
А не то, я был таков!
В другой части сказки на гневный вопрос царя: "Что я царь или боярин?" (речь идет о пере жар-птицы, хранящемся в шапке Ивана), "дурак" также отвечает самым неподобающим образом:
Я-те шапки ровно не дал,
Как же ты о том проведал?
Что ты - ажно ты пророк?
Трудно не почувствовать в условной "глупости" Ивана подлинный, естественный разум простого человека, органически неспособного к подобострастию и противопоставляющего деспотическим прихотям царя свой народный здравый смысл, свою мужицкую сметку.
Естественная красота человечности -этот идеал народной сказки почувствовал и воплотил Ершов в образах своего "Конька". По Ершову, не только бояре и дворяне, но и сам царь должен уступить место "дураку" Ивану, и прежние подданные жестокого царя с радостью признают его "водителем всего". Не овеянный романтическим ореолом богатырь, а мужик заменяет царя - такой ситуации еще не знала русская поэзия.
Характерно, что, рисуя образ Ивана, Ершов неоднократно противопоставляет его естественный рационализм всем причудливым нагромождениям волшебной, сказочной фантастики. Так, Ивана не удивляют волшебные "жар-птицы" - он и к ним подходит со своим критерием "здравого смысла". Снижение романтического сказочного колорита через подобное "здравое" восприятие простого человека шло в направлении, диаметрально противоположном фантастике Жуковского, уводившей от действительности
Антигуманистическое начало, враждебное народу, воплощает в ершовской сказке царь, представленный свирепым и тупым самодуром, - образ, обличительный не в меньшей мере, чем пушкинский царь Дадон. Как далек он от добродушного и чистосердечного царя Берендея в сказке Жуковского? "Запорю", "посажу тебя я на-кол", "вон, холоп". Сама лексика, типичная для повседневного крепостнического обихода, свидетельствует о том, что в лице царя Ершов дал собирательный образ крепостнической, "кнутобойной" России:
Я отдам тебя в мученье,
Я велю тебя терзать,
Вмелки части разорвать...
Ершов оригинально трансформировал персонажную систему русской народной сказки. С одной стороны, система персонажей складывается из традиционных образов фольклорной сказки. Это Иван-дурак, братья Ивана, старый царь, Царь-девица, чудесный конь - волшебный помощник, Жар-птица. С другой стороны, сказочный мир Ершова является многоперсонажным. В нем представлена много-уровневая градация главных и второстепенных героев, дополненных "двойниками" - в "зеркальном" отражении земного царства подводным (царь - кит, Иван - ерш). Сюжетное ядро развивается на фоне многоголосой ярмарочной толпы, в среде кичливой царской челяди. Это густонаселенный русский мир (городничих, купцов, служилых людей) в различных его "срезах" - семейном, придворном (царском), социальном и т.д. Положительным героем избран народно-сказочный тип Ивана-дурака. Прообразом Иванушки Петровича является "иронический дурак". Иванушка Петрович никому по существу не служит, прост в поступках (качество "дурака" - естественность), но внутренне не зависит от чужой точки зрения и чужд какого-либо идолопоклонства. Персонаж Ершова воплощает коренное свойство русской жизни - ее одновременную подвижность и неподвижность. В грешном земном мире Иванушка не проявляет инициативы (и не наносит тем самым вреда окружающим), его активность возможна лишь в
8
космической ипостаси, каковой является конек-горбунок - воплощение потенциальной, дремлющей силы Ивана. Как иронический дурак, он предельно активен в речи: автор изобразил в этом образе критическое, иронического вида отстраненное отношение народного ума и сердца к любой власти, к любым человеческим соблазнам (единственный соблазн Иванушки - восхитившее его перо Жар-птицы).

Язык сказки
Ершов воплотил в своей сказке думы и чаяния народа. Он перенёс в текст и литературную манеру народного творчества.
Сказка пронизана лёгким юмором, лукавством, исстари свойственным русскому народу и отразившемся в его устном художественном творчестве.
Как и Пушкин, Ершов не злоупотребляет метафорами, эпитетами, украшающими слова. Исключения составляют обрядовые сказочные выражения: «очи яхонтом горели», «хвост струился золотой», «кони буйны», «кони буры, сивы». Зато выпуклому, чисто народному образу он умеет дать большую смысловую нагрузку. Как герой Иван представлен в двух планах, так и каждое его слово, фраза двусмысленны. В его описаниях нередко звучит ирония, издёвка.
Смешное в сказке создают и комические ситуации, шутки, пословицы, присловья. Вот братья бегут посмотреть коней:
И Данило, и Гаврило
Что в ногах их мочи было
По крапиве прямиком
Так и дуют босиком.
Чтоб напугать братьев, о своём дозоре Иван сочинил нарочито страшную и смешную историю:
Вдруг подходит дьявол сам
С бородою и с усам;
Рожа словно как у кошки,
А глаза – то что те плошки!
Вот и стал тот чёрт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Выезд городничего по пустячному делу на базар описан столь торжественно, что выглядит комично. Чтобы подчеркнуть безделье царских слуг, автор так охарактеризовал конюхов, которым царь поручил надзор за двумя конями:
Десять конюхов седых,
Все в нашивках золотых,
Все с цветными кушаками
И с сафьянными бичами.
Виртуозно поэт изобразил шутливую сказочную сценку, как Иван повёл коней:
И под песню дурака
Кони пляшут трепака;
А конёк его горбатко
Так и ломится вприсядку
К удивленью людям всем.
У народа Ершов перенял присказки; в сказке они несут определённую нагрузку:
Муж – то примется за шутки,
А жена за прибаутки.
И пойдёт у них тут пир,
Что на весь крещёный мир.
Эта присказка ведётся,
Сказка вскоре же начнётся.
Как у наших у ворот
Муха песенки поёт.
9
Что дадите мне за вестку,
Бьёт свекровь свою невестку:
Посадила на шесток,
Привязала за шнурок,
Ручки к ножкам притянула.
Ножку правую разула,
Не ходи ты по зорям,
Не кажися молодцам.
Эта присказка велась,
Вот и сказка началась…
Эта присказка – не просто украшение сказки. В ней изображён народный быт. Вместе с тем присказка мастерски использована как композиционный элемент. Включённая в текст, она служит как бы для передышки читателю:
Едут близко ли, далёко,
Едут низко ли, высоко,
И увидели ль кого,
Я не знаю ничего.
Скоро сказка говорится,
Дело мешкотно творится.
Только, братцы, я узнал,
Что конёк туда вбежал,
Где (я слышал стороною)
Небо сходится с землёю,
Где крестьянки лён прядут,
Прялки на небо кладут.
Изумительные народные образы - «небо сходится с землёю», «прялки на небо кладут» - чаруют воображение автора своей чудесностью и вместе с тем ощутимой реальностью, одновременно эти образы заставляют приостановиться, задуматься, отдохнуть от стремительного сюжета и сосредоточиться в созерцательном раздумье.
Сказка отличается высокими поэтическими достоинствами. Быстро развивающийся сюжет, состоящий из ярких сказочных событий, то смешных и забавных, то страшных, так и влечёт читателя за собой. Каждый стих представляет собой самостоятельную смысловую единицу, предложения короткие, простые. Почти в каждой строке есть глагол, обозначающий движение или действие, что создаёт динамичность. Иногда встречается целый каскад глаголов. В тексте много глагольных рифм, почти всегда они звонкие. Рифмующиеся слова несут наибольшую смысловую нагрузку. Это помогает прочнее запоминать содержание. [
Поэт умеет сказать многое набольшим количеством слов: выразить сложную мысль, нарисовать картину. Передать чувства, вызвать улыбку:
Кобылица та была
и т.д.................

Конек-Горбунок – чудесное создание народного творчества, поселившееся в одноименной сказке . Талантливый тоболяк описал персонажа так: лошадь в миниатюре «ростом только в три вершка, на спине с двумя горбами да с аршинными ушами». Из Горбунка вышел отличный товарищ и помощник, Конек видит выход из любой трудной ситуации, в которые умудряется попадать главный герой .

История создания

Легендарную сказку, вошедшую в золотой фонд русской литературы, написал 19-летний юноша. Приехавший из сибирской глубинки студент питерского университета Петр Ершов задумывал произведение для взрослых, а полюбилось оно прежде всего детям.

Вдохновением для начинающего писателя послужили сказки , при этом сюжет полностью народный, взятый из фольклора скандинавов и славян, живших на Балтике. Автор лишь выстроил в стройный ряд чудесные рассказы, местами пополнив их деталями «из головы». Получилось произведение, которое пленяет простодушием, задорными шутками и сочным, мелодичным языком. Недаром, прочитав сказку, Пушкин изрек:

«Теперь этот род сочинений можно мне и оставить».

Великий русский писатель настолько проникся мастерством юного сказочника, что выражал надежду напечатать ее как дешевое издание в картинках, чтобы непременно дошло до простого люда. Среди поклонников Ершова оказался и мастер волшебной сказки .

Впервые эпизоды сказки «Конек-Горбунок» напечатали в журнале «Библиотека для чтения». Отдельным изданием произведение вышло в 1834 году, но цензура его не пожалела, вырезав значительные куски, касающиеся жадности урядников и глупости жестокого царя. Плюс цензоров возмущали простонародные стихи, от которых так и веяло дерзостью. Но это было только начало.

Спустя десятилетие живую остроумную сказку про крошечного конька и вовсе запретили, 13 лет она находилась в забвении. Затем Ершов отредактировал главы, вернул вычеркнутые цензурой куски, и книга продолжила славный путь к читателям, с конца 19 века прочно обосновавшись в детских библиотеках.

Образ и сюжет

В центре произведения лежит типичный сказочный сюжет, основанный на троичности: в семье крестьянина три сына – двое умных, а третий интеллектом не вышел. Иван-дурак поймал красавицу-кобылицу, по ночам вытаптывавшую пшеницу в родовых угодьях. За свободу лошадь обещала родить трех коней – двух лощеных жеребцов на продажу и миниатюрного горбунка с длинными ушами, который станет верным другом.

Главный герой со своим волшебным Коньком-Горбунком ввязываются в удивительные приключения. Иван случайно находит перо Жар-птицы и заступает конюхом на службу к царю. По повелению правителя юноша отыскал чудесную пернатую, за что был удостоен повышения по службе. Следующее желание царя практически неисполнимо – доставить ко двору Царь-девицу, дочь Месяца и сестру Солнца, живущую на берегу океана. Отчаявшегося Ивана вновь поддерживает Конек-Горбунок, уверяя, что невозможное возможно.

И действительно, Царь-девицу удалось поймать. Увидев красавицу, государев муж тут же воспылал к ней любовью. Но избранница поставила условие – венчаться согласна, только если царь достанет со дна морского перстень. И снова отдуваться пришлось Ивану с Горбунком. Выполнить нелегкое задание помог чудо-кит, спасенный главными героями.

Драгоценное украшение не помогло царю завоевать сердце красотки. Царь-девица желала видеть в мужьях молодца, а для этого нужно искупаться в трех котлах – с горячим молоком, холодной водой и кипятком. Конечно, сначала испробовать метод на себе предстояло Ивану, но и тут Конек-Горбунок применил свой волшебный дар – из котлов живым и невредимым появился писаный красавец. А царь, вдохновленный преображением Ивана, сварился. Так Иван-дурак женился на прекрасной девушке и занял престол.

Сказка насыщена персонажами, среди которых всего два положительных героя – Иванушка-дурачок и его мудрый товарищ Конек-Горбунок. Остальные нейтральные или отрицательные.

Для понимания идеи важны образы братьев и правителя. Ершов дает характеристику братьев Ивана: похожие друг на друга детины – трусливые обманщики, готовые ради наживы обвести вокруг пальца родного человека. Характеристика царя тоже хрестоматийна, в создании персонажа автор использовал сатирические нотки: глупый государь верит сплетням и слухам, из зависти и жадности вовсю использует царское положение.

Младший же крестьянский сын – полная противоположность своим братьям и тем более царю. Он умеет дружить, не ценит материальные блага, добрый и смелый. Характеристика Ивана как дурачка обманчива, на деле юноша оказывается ловким, смекалистым, «сам не прост», может и «черта оседлать».

Как любая волшебная сказка, «Конек-Горбунок» не несет особой морали, напоминая лишь, что не всегда исход дела в руках человека – есть более могущественные силы. Однако это произведение учит крепкой дружбе, благодаря которой удается пройти испытания, пережить невзгоды и добиться успеха.

Экранизации

По мотивам стихотворного произведения Ершова «Конек-Горбунок» россияне сняли художественный фильм и мультик, и даже записали творение в формате аудиосказки, где текст читает .

Особенность красочного мультфильма в том, что он выпущен в двух вариантах, – в 1947 и 1975 годах. Второй просто дополнен новыми сюжетами, а также изменена цветовая гамма части персонажей.

Например, сначала Жар-птица желтая, позже в ее окрасе появляется оранжевый и красный оттенки. Над озвучкой мультика трудились и (Иван), и (царь), Алик Качанов и Светлана Харлап (Конек-Горбунок).

Советский мультфильм пришелся по вкусу . Американский художник и режиссер показывал его как пример мультипликационного мастерства своим коллегам.

Черно-белую сказку в первый год Великой Отечественной войны подарил малышам режиссер . В чудесном фильме образ Иванушки примерил . Через 40 лет, уже после смерти автора, картина получила золотую медаль на кинофестивале детских фильмов в Кито.

Сюжет сказки также нашел воплощение в балетах композиторов Цезаря Пуни и . В постановках с ролью Конька-Горбунка великолепно справились Алла Щербинина, Анатолий Сапогов, Геннадий Янин, Илья Петров.

В конце 20 века в литературных кругах стала укрепляться версия, что на самом деле сказку написал Александр Пушкин. Якобы такой молодой автор как Петр Ершов, из-под пера которого до «Конька-Горбунка» ничего талантливого не выходило, не сумел бы сочинить столь блистательное произведение. Кроме того, певучесть языка напоминает «Сказку о царе Салтане». Подтвердить или опровергнуть теорию невозможно, ведь личные дневники и черновики сказки Ершов уничтожил.

Петр Ершов велосипед не изобрел. До него в мире уже гуляли произведения устного народного творчества с подобным сюжетом. Похожие сказки встречаются у украинцев, белорусов, норвежцев. Например, «Семь жеребят» повествует о трех сыновьях-пастухах, стерегущих королевских коней. Младший брат подружился с говорящим жеребенком, который помогает ему заполучить в жены принцессу. В начале 20 века обнаружен схожий сюжет в чувашском фольклоре – сказка называется «Иван и дочь Водяного».

Детей 80-ых развлекал игровой автомат «Конек-Горбунок». За 15 копеек детвора пыталась выиграть перо Жар-птицы, царевну, сундук с драгоценностями.

Цитаты

«Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак»

«Велика беда, не спорю;
Но могу помочь я горю.
Оттого беда твоя,
Что не слушался меня».

«…И скорее сам я сгину,
Чем тебя, Иван, покину…»

«Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за чёрную, слышь, бабку.
На земле и под землей
Он товарищ будет твой».

О том, что «в апогее своей славы Пушкин с живым одобрением встретил известную русскую сказку г-на Ершова „Конёк-Горбунок“, теперь забытую. Первые четыре стиха этой сказки <…> принадлежат Пушкину, удостоившему её тщательного пересмотра».

В 1910-1930-е годы первые четыре строки «Конька-Горбунка» включались в собрания сочинений Пушкина, но позже было решено не печатать их вместе с пушкинскими произведениями, так как свидетельство Смирдина можно понимать скорее так, что Пушкин только отредактировал эти стихи. Кроме того, уже после смерти Пушкина Ершов заменил строку «Не на небе - на земле» на «Против неба - на земле». Высказывались сомнения в том, что он поступил бы так, если бы автором этих строк был Пушкин.

Известны слова, которыми Пушкин наградил автора «Конька-Горбунка»:

«Конёк-Горбунок» - произведение народное , почти слово в слово, по сообщению самого автора, взятое из уст рассказчиков, от которых он его слышал. Ершов только привёл его в более стройный вид и местами дополнил. Отрывок из «Конька-Горбунка» появился в 1834 году в журнале «Библиотека для чтения ». В том же году сказка вышла отдельным изданием, но с поправками по требованию цензуры .

Пушкин с похвалой отозвался о «Коньке-Горбунке» . В то же время Виссарион Белинский в своей рецензии написал, что сказка «не имеет никакого художественного достоинства».

Спальник не оставляет мысли извести Ивана. Один из слуг рассказывает остальным сказку о прекрасной Царь-девице, которая живёт на берегу океана, ездит в золотой шлюпке, поёт песни и играет на гуслях, а кроме того, она - родная дочь Месяцу и сестра Солнцу. Спальник тут же отправляется к царю и докладывает ему, что якобы слышал, как Иван хвастался, будто может достать Царь-девицу. Царь посылает Ивана привезти ему Царь-девицу. Иван идёт к коньку, и тот опять вызывается ему помочь. Для этого нужно попросить у царя два полотенца, шитый золотом шатёр, обеденный прибор и разных сластей.

Наутро, получив всё необходимое, Иван садится на Конька-Горбунка и отправляется за Царь-девицей. Они едут целую неделю и наконец приезжают к океану. Конёк велит Ивану раскинуть шатёр, расставить на полотенце обеденный прибор, разложить сласти, а самому спрятаться за шатром и, дождавшись, когда царевна войдет в шатёр, поест, попьёт и начнет играть на гуслях, вбежать в шатёр и её схватить. Но пение Царь-девицы убаюкивает Ивана. Поймать её удалось лишь на следующий день.

Когда все возвращаются в столицу, царь, увидев Царь-девицу, предлагает ей завтра же обвенчаться. Однако царевна требует, чтобы ей достали со дна океана её перстень. Царь тут же посылает за Иваном, отправляет его на океан за перстнем и отпускает ему три дня, а Царь-девица просит его по пути заехать поклониться её матери - Месяцу и брату - Солнцу.

Часть третья

На другой день Иван с Коньком-Горбунком снова отправляются в путь. Подъезжая к океану, они видят, что поперёк него лежит огромный кит, у которого «на хвосте сыр-бор шумит, на спине село стоит». Узнав о том, что путники направляются к Солнцу во дворец, кит просит их узнать, за какие прегрешения он так страдает. Иван обещает ему это, и путники едут дальше.

Вскоре они подъезжают к терему Царь-девицы, в котором по ночам спит Солнце, а днём отдыхает Месяц. Иван входит во дворец и передаёт Месяцу привет от Царь-девицы. Месяц очень рад получить известие о пропавшей дочери, но, узнав, что царь собирается на ней жениться, сердится и просит Ивана передать ей его слова: не старик, а молодой красавец станет её мужем. На вопрос Ивана о судьбе кита Месяц отвечает, что десять лет назад этот кит проглотил три десятка кораблей, и если он их выпустит, то будет прощён и отпущен в море.

Иван с коньком-горбунком едут обратно, подъезжают к киту и передают ему слова Месяца. Жители спешно покидают село, а кит отпускает на волю корабли. Вот он наконец свободен и спрашивает Ивана, чем он ему может услужить. Иван просит его достать со дна океана перстень Царь-девицы. Кит посылает осетров обыскать все моря и найти перстень. Наконец после долгих поисков сундучок с перстнем найден, однако он оказался таким тяжёлым, что Иван не смог его поднять. Конёк водружает сундучок на себя, и они возвращаются в столицу.

Царь подносит Царь-девице перстень, однако она опять отказывается выходить за него замуж, говоря, что царь слишком стар для неё, и предлагает ему средство, при помощи которого ему удастся помолодеть: нужно поставить три больших котла: один - с холодной водой, другой - с горячей, а третий - с кипящим молоком и искупаться поочерёдно во всех трёх котлах: в последнем, в предпоследнем и первом. Царь по наущению спальника зовёт Ивана и требует, чтобы он первым всё это проделал.

Конёк-горбунок и тут обещает Ивану свою помощь: он махнёт хвостом, макнет мордой в котлы, два раза на Ивана прыснет, громко свистнет - а уж после этого Иван может прыгать сначала в молоко, потом в кипяток и в холодную воду. Всё так и происходит, и в результате Иван становится писаным красавцем. Увидев это, царь тоже прыгает в кипящее молоко, но с другим результатом: «бух в котёл - и там сварился». Народ признаёт Царь-девицу своей царицей, а она берёт за руку преобразившегося Ивана и идёт с ним под венец. Народ приветствует царя с царицей, а во дворце гремит свадебный пир.

Источник сюжета

В основу произведения легли народные сказки славян, живущих у побережья Балтийского моря и скандинавов. Так, известна Норвежская народная сказка с практически идентичной сюжетной линией. Сказка называется «De syv folene» («Семь жеребят»). В норвежской сказке говорится о трёх сыновьях, которые должны были пасти волшебных коней короля; награда за выполненное поручение - прекрасная принцесса. В этом поручении младшему сыну помогает волшебный жеребёнок, разговаривающий человеческим языком. Подобные сюжеты есть в словацком, белорусском, украинском (в частности, закарпатском) фольклоре.

«Конёк-Горбунок» и цензура

Сказку пытались запретить несколько раз. Из первого издания 1834 года по требованию цензуры было исключено всё, что могло быть интерпретировано как сатира в адрес царя или церкви. В 1843 году сказка была запрещена к переизданию полностью и в следующий раз была опубликована только 13 лет спустя. Советская цензура также имела претензии к этому произведению. В 1922 году «Конёк-Горбунок» был признан «недопустимым к выпуску» из-за следующей сцены:

За царём стрельцов отряд.
Вот он въехал в конный ряд.
На колени все тут пали
И «ура» царю кричали.

В силу коего указа
Скрыл от нашего ты глаза
Наше царское добро -
Жароптицево перо?
Что я - царь али боярин?
Отвечай сейчас, татарин!

Однако экспертиза не потребовалась, поскольку сказка, по заявлению Минюста , - это классика .

Другие версии авторства в «сенсационном литературоведении»

Большинство учёных признаёт «Конька-Горбунка» произведением Ершова, ссылаясь на свидетельства как современников, так и самого писателя. С 1990-х годов в печати появляются не принятые научным сообществом версии в духе так называемого «сенсационного литературоведения » , приписывающих «Конька» другим авторам, чаще всего А. С. Пушкину (Александр Лацис, Владимир Козаровецкий, Вадим Перельмутер): якобы текст первого издания «Конька-Горбунка» написал Пушкин, а потом «подарил» авторство Ершову, осуществив, таким образом, литературную мистификацию . Поводом для сокрытия авторства, якобы, стало желание Пушкина избежать строгостей цензуры, а также получить заработок, о котором не знала бы жена. В последнее время с поддержкой этой версии выступили лингвисты Л. Л. и Р. Ф. Касаткины, усмотревшие в «Коньке-Горбунке» отражение знакомых Пушкину (но не Ершову) псковских диалектизмов. Ершову в этой версии принадлежит только поздняя переработка изданий 1856 и 1861 г., подаваемая сторонниками пушкинского авторства как искажение. Некоторые издательства (например, М.: Казаров, 2011), издавая книгу, автором указывают А. С. Пушкина.

Существует также версия, приписывающая авторство произведения музыканту и композитору Николаю Девитте .

Данные версии в литературоведении используют теорию заговора и основываются на игнорировании или искажении фактов . Причиной их возникновения является свидетельство Смирдина, согласно которому Пушкин «просмотрел» Конька-Горбунка, особо отредактировав первые четыре строки (см. выше), а также тот факт, что Ершов создал своё самое выдающееся произведение в 19 лет, а потом не написал ничего сопоставимого.

В произведениях искусства

В СССР по сказке были сняты художественный фильм () и мультфильм ( /), а в конце 1980-х на основе сюжета сказки была создана видеоигра.

Экранизации:

Произведение использовалось как основа в:

Балеты

• Конёк-горбунок (балет Пуни) (1864 г.)
• Конёк-Горбунок (балет Щедрина) (1958 г.)

• Le Petit Cheval Bossu - Конёк-горбунок (Музыка Э. Вожелина) (2007 г.) [значимость факта? ]

Пародийные версии в рок-культуре:

• Конёк-Горбунок (пародийная версия сказки с обсценной лексикой) - исполняет группа «Красная плесень».

Напишите отзыв о статье "Конёк-Горбунок"

Примечания

Отрывок, характеризующий Конёк-Горбунок

Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.