Исаак Эммануилович Бабель родился 1 июля 1894года в Одессе на Молдаванке, в семье торговца-еврея. Он окончил Одесское коммерческое училище, а затем продолжил образование в Киевском институте финансов. По некоторым сведениям, в школьные и студенческие годы Бабель принимал участие в сионистских кружках. Уже в пятнадцать лет Бабель начал писать. Сначала писал по-французски - под влиянием Г.Флобера, Г.Мопассана и своего учителя французского языка Вадона.
После того как его первые рассказы («Старый Шлойме», 1913, и др.), опубликованные в Одессе и в Киеве, остались незамеченными, молодой писатель уверился в том, что только столица может принести ему известность. Поэтому в 1915 году Бабель приезжает в Петроград «без права жительства». Однако редакторы петербургских литературных журналов советуют Бабелю бросить писательство и заняться торговлей. Так продолжается больше года - до тех пор, пока при содействии Горького в журнале «Летопись» не были напечатаны два его рассказа: «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла», за которые Бабель был привлечен к уголовной ответственности по 1001 статье (порнография). Февральская революция спасла его от суда, который уже был назначен на март 1917.
В «Журнале журналов» за 1916-17 годы публикуется несколько коротких очерков писателя под псевдонимом Баб-Эль.
Осенью 1917 г. Бабель, отслужив в армии несколько месяцев рядовым, дезертирует и пробирается в Петроград, где поступает на службу в ЧК, а затем в Наркомпрос. Опыт работы в этих учреждениях отразился в цикле статей Бабеля «Дневник», опубликованных весной 1918 г. в газете «Новая жизнь». Здесь Бабель с иронией описывает первые плоды большевистского переворота: произвол, всеобщее одичание и разруху.
После закрытия «Новой жизни» советскими властями Бабель начинает работу над повестью из быта революционного Петрограда: «О двух китайцах в публичном доме». Рассказ «Ходя» - единственный сохранившийся отрывок из этой повести.
Вернувшись в Одессу, Бабель печатает в местном журнале «Лава» (июнь 1920) серию очерков «На поле чести», содержание которых заимствовано из фронтовых записей французских офицеров. Весной 1920, по рекомендации М. Кольцова, писатель под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа. Дневник, который Бабель ведет во время польской кампании, фиксирует его подлинные впечатления: это та «летопись будничных злодеяний», о которой глухо упоминается в иносказательной новелле «Путь в Броды». В книге «Конармия» (1926) реальный материал дневника подвергается сильнейшей художественной трансформации: «летопись будничных злодеяний» превращается в своеобразный героический эпос.
Красные командиры не простили ему такого «очернительства». Начинается травля писателя, у истоков которой стоял С.М.Буденный. Горький, защищая Бабеля, писал, что тот показал бойцов Первой Конной «лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев». Буденный же назвал Конармию «сверхнахальной бабелевской клеветой». Вопреки мнению Буденного творчество Бабеля уже рассматривается как одно из самых значительных явлений в современной литературе. «Бабель не был похож ни на кого из современников. Но прошел недолгий срок - современники начинают понемногу походить на Бабеля. Его влияние на литературу становится все более явным», - писал в 1927 литературный критик А.Лежнев.
Одновременно с «Конармией» Бабель печатает «Одесские рассказы», написанные еще в 1921-23 годах, но как отдельное издание вышедшие лишь в 1931. Основной герой этих рассказов, еврей-налетчик Беня Крик (прототипом которого послужил легендарный Мишка Япончик), воплощение бабелевской мечты о еврее, умеющем постоять за себя. Здесь с наибольшей силой проявляется комическое дарование Бабеля и его языковое чутье (в рассказах обыгрывается колоритный одесский жаргон). Еврейской тематике посвящен в значительной мере также цикл автобиографических рассказов Бабеля «История моей голубятни» (1926). Это ключ к основной теме его творчества, противопоставлению слабости и силы, которое не раз давало современникам повод обвинять Бабеля в культе «сильного человека».
О прочной связи Бабеля с еврейским культурным наследием свидетельствуют навеянные еврейским фольклором рассказы о похождениях Гершеле из Острополя («Шабос-Нахму», 1918), его работа над изданием Шалом Алейхема в 1937 году, а также участие в последнем легальном альманахе на иврите, санкционированном советскими властями, «Брешит» (Берлин, 1926, редактор А. И. Карив), где опубликованы шесть рассказов Бабеля в авторизованном переводе, а имя писателя приведено в еврейской форме - Ицхак.
В 1928 г. Бабель публикует пьесу «Закат». Эта, по словам С. Эйзенштейна, «лучшая, пожалуй, по мастерству драматургии послеоктябрьская пьеса», была неудачно поставлена МХАТом и обрела подлинное сценическое воплощение лишь в 1960-е годы за пределами СССР: в израильском театре «Хабима» и будапештском театре «Талия».
В 1930-е Бабель публикует мало произведений. В рассказах «Карл-Янкель», «Нефть», «Конец богадельни» появляются те компромиссные решения, которых писатель избегал в своих лучших произведениях. Из задуманного им романа о коллективизации «Великая Криница» увидела свет лишь первая глава «Гапа Гужва» («Новый мир», №10, 1931). Вторая пьеса Бабеля, «Мария» (1935), оказывается мало удачной. Однако, как свидетельствуют такие посмертно опубликованные произведения, как фрагмент повести «Еврейка» («Новый журнал», 1968), рассказ «Справка (Мой первый гонорар)» и другие, Бабель и в 1930-е не утратил мастерства, хотя атмосфера репрессий заставляла его все реже появляться в печати.
Еще в 1926 г. Бабель начает работать для кино (титры на идиш для фильма «Еврейское счастье», сценарий «Блуждающие звезды» по мотивам романа Шалом Алейхема, киноповесть «Беня Крик»). В 1936 г. совместно с Эйзенштейном он пишет киносценарий «Бежин луг». Однако, фильм, снятый по этому сценарию, был уничтожен советской цензурой. В 1937 г. Бабель печатает последние рассказы «Поцелуй», «Ди Грассо» и «Сулак».
Бабель был арестован 15 мая 1939 и, обвиненный в «антисоветской заговорщической террористической деятельности», расстрелян в Лефортовской тюрьме 27 января 1940.
В изданиях, выходивших в СССР после «посмертной реабилитации» Бабеля, его произведения подверглись сильным цензурным сокращениям. В США дочь писателя, Наталия Бабель, проделала огромную работу, собрав малодоступные и не опубликованные прежде произведения своего отца и издав их с подробными комментариями.
Вместе с родителями вернулся в Одессу.
По настоянию отца изучал древнееврейский язык и еврейские священные книги, брал уроки игры на скрипке у известного музыканта Петра Столярского, участвовал в театральной самодеятельности.
К этому же периоду исследователи творчества писателя относят появление первых не сохранившихся ученических рассказов Бабеля, которые он писал на французском языке.
В 1911 году окончил Одесское коммерческое училище.
В 1915 году в Петербурге поступил сразу на четвертый курс юридического факультета Петроградского психоневрологического института, учебу в котором не окончил.
В 1916 году с отличием окончил экономическое отделение Киевского коммерческого института.
Литературный дебют писателя состоялся в феврале 1913 года в киевском журнале "Огни", где был опубликован рассказ "Старый Шлойме".
В 1916 году в журнале Максима Горького "Летопись" были опубликованы рассказы Бабеля на русском языке "Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна" и "Мама, Римма и Алла". В петроградском "Журнале журналов" появились заметки "Мои листки".
В 1954 году Исаак Бабель был посмертно реабилитирован.
При активном содействии Константина Паустовского он был возвращен в советскую литературу. В 1957 году вышел в свет сборник подвергнутых тщательной цензуре произведений писателя. С 1967 до середины 1980-х годов произведения Бабеля не переиздавались.
Творчество Исаака Бабеля оказало огромное влияние на литераторов так называемой "южнорусской школы" (Илья Ильф, Евгений Петров, Юрий Олеша, Эдуард Багрицкий, Валентин Катаев, Константин Паустовский, Михаил Светлов), его книги переведены на многие иностранные языки.
4 сентября 2011 года в Одессе на углу улиц Ришельевской и Жуковского был открыт памятник писателю.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Бабель, Исаак Эммануилович Исаак Бабель.Бабель, Исаак Эммануилович (30.06.1894, Одесса, – 27.01.1940, Москва), русский писатель.
Окончил Одесское коммерческое училище, дома изучал иврит , Библию и Талмуд . Продолжал образование в Киевском институте финансов. По имеющимся сведениям, в школьные и студенческие годы принимал участие в сионистских кружках.
С 15 лет начал писать рассказы по-французски. В 1915 г. приехал в Петроград «без права жительства». При содействии Горького напечатал в журнале «Летопись» два рассказа: «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла», за которые был привлечен к уголовной ответственности по 1001 статье (порнография). В «Журнале журналов» за 1916–17 гг. опубликовал несколько коротких очерков под псевдонимом Баб-Эль, в одном из которых предсказал возрождение в русской литературе ранней «малороссийской» гоголевской линии, «затертой» петербургским Акакием Акакиевичем, и появление «одесского Мопассана». В этой литературной декларации молодого Бабеля предвосхищались некоторые эстетические принципы так называемой «юго-западной школы» (И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, Ю. Олеша, Э. Багрицкий , С. Гехт , Л. Славин и другие).
Осенью 1917 г. Бабель, отслужив в армии несколько месяцев рядовым, дезертировал и пробрался в Петроград, где поступил на службу в ЧК, а затем в Наркомпрос. Опыт работы в этих учреждениях отразился в цикле статей Бабеля «Дневник», опубликованных весной 1918 г. в газете «Новая жизнь». Здесь Бабель с иронией описывает первые плоды большевистского переворота: произвол, всеобщее одичание и разруху. В очерке «Дворец материнства» Бабель от своего имени высказывает те сомнения, которые позже, в «Конармии», он вложил в уста хасида-старьевщика (см. Хасидизм) Гедали, персонажа одноименного рассказа: «...стрелять друг в дружку - это, может быть, иногда бывает неглупо. Но это еще не вся революция. Кто знает - может быть, это совсем не революция». В этом, как и в других рассказах Бабеля, отражен душевный конфликт, который вызвала революция среди многих евреев, верных своим национальным и религиозным традициям. После закрытия «Новой жизни» советскими властями Бабель начал работать над повестью из быта революционного Петрограда: «О двух китайцах в публичном доме». Рассказ «Ходя» («Силуэты», №6–7, 1923; «Перевал», №6, 1928) - единственный сохранившийся отрывок из этой повести.
Вернувшись в Одессу, Бабель печатает в местном журнале «Лава» (июнь 1920 г.) серию очерков «На поле чести», содержание которых заимствовано из фронтовых записей французских офицеров. Весной 1920 г. по рекомендации М. Кольцова Бабель под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа. Дневник, который Бабель вел во время польской кампании, фиксирует его подлинные впечатления: это та «летопись будничных злодеяний», о которой глухо упоминается в иносказательной новелле «Путь в Броды». С документальной точностью Бабель описывает здесь дикие издевательства конармейцев Буденного над беззащитным еврейским населением местечка Демидовки в день Девятого ава : «...все, как тогда, когда разрушали храм». В книге «Конармия» (отдельное изд., со значительными изменениями, 1926; 8-е доп. изд., 1933) реальный материал дневника подвергается сильнейшей художественной трансформации: «летопись будничных злодеяний» превращается в своеобразный героический эпос. Основным повествовательным приемом Бабеля является так называемый сказ, преломляющий мысль автора в чужом слове. Так, в новеллах «Конкин», «Соль», «Письмо», «Жизнеописание Павличенки», «Измена» рассказчик - человек из простонародья, стиль, точка зрения и оценки которого явно чужды автору, но необходимы ему как средство преодоления общепринятых и изношенных литературных норм и идеологических оценок. Нельзя отождествлять с автором и основного повествователя «Конармии», так как сложной речевой маской является сам «Кирилл Лютов» - еврей с претенциозно-воинственной русской фамилией, сентиментальный и склонный к преувеличениям «кандидат прав Петербургского университета», в котором «экзотические» дикари-буденновцы возбуждают одновременно восторг и ужас. «Конармия» - книга о поражении и о тщете жертв. Она завершается нотой безысходного трагизма (рассказ «Сын рабби»): «...чудовищная Россия, неправдоподобная, как стадо платяных вшей, затопала лаптями по обе стороны вагонов. Тифозное мужичье катило перед собой привычный горб солдатской смерти... когда у меня не стало картошки, я швырнул в них грудой листовок Троцкого. Но только один из них протянул за листовкой грязную мертвую руку. И я узнал Илью, сына житомирского рабби». Сын раввина, «красноармеец Брацлавский», в сундучке которого рядом свалены «мандаты агитатора и памятки еврейского поэта», умирает «среди стихов, филактерий и портянок». Только в седьмом и восьмом изданиях книги Бабель изменил ее концовку, поместив после рассказа «Сын рабби» новый, более «оптимистический» эпилог: рассказ «Аргамак».
Одновременно с «Конармией» Бабель печатает «Одесские рассказы», написанные еще в 1921–23 гг. (отдельное изд. 1931). Основной герой этих рассказов, еврей-налетчик Беня Крик (прототипом которого послужил легендарный Мишка Япончик), воплощение бабелевской мечты о еврее, умеющем постоять за себя. Здесь с наибольшей силой проявляется комическое дарование Бабеля и его языковое чутье (в рассказах обыгрывается колоритный одесский жаргон). Еврейской тематике посвящен в значительной мере также цикл автобиографических рассказов Бабеля «История моей голубятни» (1926). Это ключ к основной теме его творчества, противопоставлению слабости и силы, которое не раз давало современникам повод обвинять Бабеля в культе «сильного человека».
В 1928 г. Бабель публикует пьесу «Закат». Эта, по словам С. Эйзенштейна , «лучшая, пожалуй, по мастерству драматургии послеоктябрьская пьеса», была неудачно поставлена МХАТом 2-м и обрела подлинное сценическое воплощение лишь в 1960-е гг. за пределами СССР: в израильском театре «Хабима» и будапештском театре «Талия». В 1930-е гг. Бабель публиковал мало произведений. В рассказах «Карл-Янкель», «Нефть», «Конец богадельни» и т. д. появляются те компромиссные решения, которых писатель избегал в своих лучших произведениях. Из задуманного им романа о коллективизации «Великая Криница» увидела свет лишь первая глава «Гапа Гужва» («Новый мир», №10, 1931). Вторая пьеса Бабеля, «Мария» (1935), оказалась мало удачной. Однако, как свидетельствуют такие посмертно опубликованные произведения, как фрагмент повести «Еврейка» («Новый журнал», 1968), рассказ «Справка (Мой первый гонорар)» и другие, Бабель и в 1930-е гг. не утратил мастерства, хотя атмосфера репрессий заставляла его все реже появляться в печати.
Еще в 1926 г. Бабель начал работать для кино (титры на идиш для фильма «Еврейское счастье», сценарий «Блуждающие звезды» по мотивам романа Шалом Алейхема , киноповесть «Беня Крик»). В 1936 г. совместно с Эйзенштейном Бабель пишет киносценарий «Бежин луг». Фильм, снятый по этому сценарию, уничтожен советской цензурой. В 1937 г. Бабель печатает последние рассказы «Поцелуй», «Ди Грассо» и «Сулак». Арестованный после падения Ежова, весной 1939 г., Бабель был расстрелян в Лефортовской тюрьме (Москва) 27 января 1940 г.
В изданиях, выходивших в СССР после «посмертной реабилитации» Бабеля (лучшее из них: «Избранное», 1966), его произведения подверглись сильным цензурным сокращениям. В США дочь писателя, Наталия Бабель, проделала большой труд, собрав малодоступные и не опубликованные прежде произведения своего отца и издав их с подробными комментариями.
Исаак Эммануилович Бабель (1894-1940) – русский советский писатель, переводчик, сценарист и драматург, журналист, военный корреспондент.
Родился 13 июля 1894 года в Одессе на Молдаванке третьим ребёнком в семье торговца Маня Ицковича Бобеля (Эммануила (Мануса, Мане) Исааковича Бабела, 1864-1924), родом из Сквиры Киевской губернии, и Фейги (Фани) Ароновны Бобель (урождённой Швехвель).. Имя при рождении — Исаак Маньевич Бобель.
Краеведу А. Розенбойму удалось установить, что родился Бабель в доме бабушки по материнской линии Хаи-Леи Швехвель, хозяйки лавки “Торговля овсом и сеном” на Дальницкой, 21. Этот дом на углу Дальницкой и Балковской улиц не сохранился. Семья Бабеля прожила там чуть больше года, когда его отцу предложили работу в Николаеве.
Не позднее осени 1895 года семья переехала в Николаев Херсонской губернии, где И. Э. Бабель жил до 11 лет. В ноябре 1903 года он поступал в первый набор приготовительного класса открывавшегося 9 декабря того же года Николаевского коммерческого училища имени С. Ю. Витте, но выдержав три устных экзамена (по Закону Божию, русскому языку и арифметике) на пятёрки, не был принят «за недостатком вакансии». После поданного его отцом 20 апреля 1904 года прошения о повторном испытании, Исаак Бабель в августе заново сдал экзамены и по результатам испытаний был зачислен в первый класс, а 3 мая 1905 года переведён во второй.
В 1905 году Исаак с родителями возвращается в Одессу, живет у сестры матери, зубного врача, по адресу Тираспольская, 12, кв. 3.
В том же году Бабель поступал в Императора Николая Первого Одесское коммерческое училище, по оценкам преодолел “процентную норму”, установленную для евреев, но не был принят (система взяток в Одессе существовала и тогда). За год домашнего образования прошел программу двух классов, кроме обязательных дисциплин изучал еврейский язык, Библию и Талмуд, а также начинал учиться игре на скрипке у П.С. Столярского. Со второго раза поступил в училище, окончил его, тогда же выучил французский язык, которым владел настолько свободно, что первые рассказы писал по-французски (они не сохранились).
В 1907 году Эммануил Исаакович Бабель, одесский представитель известных зарубежных компаний по производству сельхозмашин, купил квартиру на Ришельевской, 17, где Исаак Бабель жил и до революции, и после, последний раз побывав в этой квартире в 1924 году, когда приехал на похороны отца, и передал ключи от квартиры одесскому журналисту Л. Бореву. Именно тогда Исаак Бабель написал в письме другу И.Л. Лившицу: “Одесса мертвее, чем мертвый Ленин”.
Рукопись раннего рассказа Бабеля «У бабушки»
В справочнике «Вся Россия» за 1911 год Эммануил Исаакович Бабель указан владельцем магазина по торговле сельскохозяйственным оборудованием, расположенного в доме № 17 по Ришельевской улице.
В 1911 году, получив аттестат об окончании Одесского коммерческого училища, стал студентом Киевского коммерческого института, где учился на экономическом отделении под своей первоначальной фамилией Бобель; диплом получил в 1917 году. В период обучения впервые опубликовал своё произведение - рассказ «Старый Шлойме» - в киевском еженедельном иллюстрированном журнале «Огни» (1913, подпись «И. Бабель»).
В Киеве студент Бабель познакомился с Евгенией Борисовной Гронфайн, дочерью богатого предпринимателя, которая в 1919 году сочеталась с ним законным браком.
В 1929 году в их браке родилась дочь Натали Бабель-Браун, которая воспитывалась специально для того, чтобы стать ученым и редактором работ своего отца. К 1925 году Евгения Бабель, чувствуя себя преданной неверностью своего мужа и преисполненная растущей ненавистью к коммунизму, эмигрировала во Францию.
Бабель видел ее несколько раз во время своих визитов в Париж.
В этот период он также вступил в долгосрочные романтические отношения с Тамарой Кашириной. У них родился сын, Эммануил Бабель, который впоследствии был принят его отчимом Всеволодом Ивановым. Имя Эммануила Бабеля было изменено на Михаил Иванов, и он позже стал известным художником.
В 1916 году он отправился в Петроград, не имея на это, по собственным воспоминаниям, права — в столицах евреям селиться было запрещено. Исследователями был обнаружен документ, выданный петроградской полицией, который разрешал Бабелю проживать в городе только на время учёбы в высшем учебном заведении. Ему удалось поступить сразу на четвёртый курс юридического факультета Петроградского психоневрологического института.
В том же году Бабель познакомился с М. Горьким, который опубликовал в журнале «Летопись» его рассказы «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла». Рассказы, опубликованные под псевдонимом Баб-Эль, привлекли внимание, и Бабеля собрались судить за порнографию (1001-я статья), а также ещё по двум статьям - «кощунство и покушение на ниспровержение существующего строя», чему помешали события 1917 года. По совету М. Горького, Бабель «ушёл в люди» и переменил несколько профессий.
Осенью 1917 года Бабель, отслужив несколько месяцев рядовым на румынском фронте, дезертировал и пробрался в Петроград, где в начале 1918 года пошёл работать переводчиком в иностранный отдел ЧК, а затем в Наркомпрос и в продовольственные экспедиции. Все, что он видел, стало материалом для рассказов и очерков, которые печатал Максим Горький в оппозиционной к большевикам газете “Новая жизнь”. Весной 1920 года по рекомендации Михаила Кольцова под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную Армию под командованием Будённого в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа, был там бойцом и политработником. В рядах 1-й Конной он стал участником Советско-Польской войны 1920 года. Писатель вёл записи («Конармейский дневник», 1920 год), послужившие основой для будущего сборника рассказов «Конармия». Печатался в газете Политотдела 1-й Конармии «Красный кавалерист».
Книга Бабеля «Конармия»
Позже работал в Одесском губернском комитете, был выпускающим редактором 7-й советской типографии (ул. Пушкинская, 18), репортёром в Тифлисе и Одессе, в Госиздате Украины. Согласно озвученному им самим мифу в автобиографии, в эти годы не писал, хотя именно тогда начал создавать цикл «Одесских рассказов». В 1922 году Бабель сотрудничал в тифлисской газете «Заря Востока», в качестве корреспондента предпринял поездки по Аджарии и Абхазии.
После возвращения в Одессу Бабель начинает публиковать новеллы из будущих книг “Конармия” и “Одесские рассказы”. Но всесоюзная известность к писателю приходит тогда, когда В. Маяковский публикует его рассказы в журнале “ЛЕФ”. В Москве выходят книгами “Конармия” и “Одесские рассказы”. В «Одесских рассказах» Бабель в романтическом ключе рисует жизнь еврейских уголовников начала XX века, находя в обиходе воров, налётчиков, а также мастеровых и мелких торговцев экзотические черты и сильные характеры.
Книга Бабеля «Одесские рассказы»
Бабель всегда романтизировал Одессу: в одесситах были радость, «задор, легкость и очаровательное - то грустное, то трогательное - чувство жизни». Жизнь могла быть «хорошей… скверной», но в любом случае «необыкновенно… интересной». В реальной Одессе Молдаванкой, вспоминал К. Г. Паустовский, «называлась часть города около товарной железнодорожной станции, где жили две тысячи налетчиков и воров». В бабелевской Одессе этот мир перевернут. Окраина города превращается в сцену театра, где разыгрываются драмы страсти. Все вынесено на улицу: и свадьбы, и семейные ссоры, и смерти, и похороны. Все участвуют в действии, смеются, дерутся, едят, готовят, меняются местами. Если это свадьба, то столы поставлены «во всю длину двора», и их так много, что они высовывают свой хвост за ворота на Госпитальную улицу («Король»). Если это похороны, то такие похороны, каких «Одесса еще не видала, а мир не увидит» («Как это делалось в Одессе»). В этом мире «государь император» поставлен ниже уличного «короля» Бени Крика, а официальная жизнь, ее нормы, ее сухие, выморочные законы высмеяны, снижены, уничтожены смехом. Язык героев свободен, он насыщен смыслами, лежащими в подтексте, герои с полуслова, с полунамека понимают друг друга, стиль замешен на русско-еврейском, одесском жаргоне, который еще до Бабеля был введен в литературу в начале 20 в. Вскоре афоризмы Бабеля разошлись на пословицы и поговорки («Беня знает за облаву», «Но зачем же было отнимать наши граммофоны?»).
Вопреки распространенному мнению, Бабель не был пропагандистом бандитского образа жизни. Этот человек, дед которого был убит во время еврейского погрома и сам он чуть не погиб (мальчика спрятали соседи), всю жизнь мечтал о сильном человеке, еврее, способном дать отпор своим обидчикам. К сожалению, сам писатель сделать этого не смог.
В течение двух-трех лет Бабель становится одним из самых известных писателей, его переводят на все европейские языки.
Первые же публикации рассказов цикла «Конармия» оказались в явном контрасте с революционной пропагандой того времени, создававшей героические мифы о красноармейцах. У Бабеля появились недоброжелатели: так, Семён Будённый был в ярости от описания Бабелем мародерства красных казаков, и в своей статье «Бабизм Бабеля в „Красной нови“» (1924) назвал его «дегенератом от литературы». Климент Ворошилов в том же 1924 году жаловался Дмитрию Мануильскому, члену ЦК, а позже главе Коминтерна, что стиль произведения о Конармии был «неприемлемым». Сталин же считал, что Бабель писал о «вещах, которые не понимал». Своеобразно выразился Виктор Шкловский: «Бабель увидел Россию так, как мог увидеть её французский писатель, прикомандированный к армии Наполеона».
Но Бабель пребывал под покровительством Максима Горького, что гарантировало публикацию книги «Конармия». В ответ на нападки Будённого, Горький заявил:
«Читатель внимательный, я не нахожу в книге Бабеля ничего „карикатурно-пасквильного“, наоборот: его книга возбудила у меня к бойцам „Конармии“ и любовь, и уважение, показав их действительно героями, - бесстрашные, они глубоко чувствуют величие своей борьбы. А Буденный оценивает творчество Бабеля с высоты кавалерийского седла».
Советская критика тех лет, отдавая должное таланту и значению творчества Бабеля, указывала на «антипатию делу рабочего класса» и упрекала его в «натурализме и апологии стихийного начала и романтизации бандитизма». Дискуссия продолжалась до 1928 года.
Весной 1924 года Бабель находился в Одессе, где 2 марта того же года умер его отец, после чего вместе с матерью и сестрой окончательно переезжает в Москву.
В 1926 году выступил редактором двухтомного собрания произведений Шолом-Алейхема в русских переводах, в следующем году адаптировал для кинопостановки роман Шолом-Алейхема «Блуждающие звёзды».
В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».
В 1927 году Бабель опубликовал пьесу «Закат». Основой для пьесы стал неопубликованный рассказ «Закат», начатый им 1923-1924 годах. В 1928 году «Закат» был поставлен двумя театрами в Одессе - русским и украинским, но постановка 1928 года во МХАТе оказалась неудачной, и спектакль был закрыт после 12 представлений. Пьеса подверглась критике за «идеализацию хулиганства» и «тягу к мещанскому подполью».
В 30-е годы И. Бабель первым в советской прозе пишет трагический рассказ о коллективизации “Колывушка”, где рисует голод на Украине, обнищание села, его духовное вырождение.
В 1935 году он публикует пьесу «Мария». Перу Бабеля принадлежит также несколько сценариев, он сотрудничал с Сергеем Эйзенштейном.
С ужесточением цензуры и наступлением эпохи Большого террора Бабель печатался всё меньше. Занимался переводами с языка идиш. Несмотря на свои сомнения относительно происходящего, не эмигрировал, хотя имел такую возможность. С сентября 1927 по октябрь 1928 и с сентября 1932 по август 1933 жил за границей (Франция, Бельгия, Италия, Германия).
Во время посещения Берлина женатый Бабель начал роман с Евгенией Фейгенберг, которая была переводчиком в советском посольстве. Согласно протоколам допроса писателя, Евгения очень заинтриговала писателя словами: «Ты меня не знаешь, но я тебя хорошо знаю». Даже после того, как Евгения вышла замуж за начальника НКВД Н. И. Ежова, их роман продолжался, и Бабель часто председательствовал на литературных собраниях «гражданки Ежовой», на которых часто присутствовали такие светила советской культуры, как Соломон Михоэлс, Леонид Утесов, Сергей Эйзенштейн и Михаил Кольцов. На одном из таких собраний Бабель произнес: «Подумать только, простая девушка из Одессы стала первой дамой королевства!»
В отместку за интрижку с его женой, Ежов приказал, чтобы писатель находился под постоянным наблюдением НКВД. Когда в конце 1930-х годов началась Большая чистка, Ежову сообщили, что Бабель распространяет слухи о подозрительной смерти Максима Горького и утверждает, что его бывший наставник был убит по приказу Сталина. Также утверждается, что Бабель говорил о Троцком следующие слова: «Невозможно описать его очарование и силу влияния на всех, кто его встречает». Бабель также говорил, что Лев Каменев был «… самым ярким знатоком языка и литературы».
В 1935 году - последняя поездка за границу на антифашистский конгресс писателей.
Делегат I съезда писателей СССР (1934).
В 1932 году Бабель встретил знойную сибирячку по имени Антонина Пирожкова, и после того как не смог убедить свою жену вернуться из Парижа в Москву, он и Антонина начали жить вместе.
В 1939 году в их гражданском браке родилась дочь Лидия Бабель.
15 мая 1939 года Антонина Пирожкова была разбужена четырьмя агентами НКВД, стучащимися в дверь ее московской квартиры. Несмотря на сильное потрясение, она согласилась провести их на дачу Бабеля в Переделкино.
Затем Бабель был арестован. По словам Пирожковой: «В машине один из мужчин сидел сзади с Бабелем и мной, а другой сидел впереди с водителем. Бабель сказал: «Хуже всего то, что моя мать не получит мои письма», и после этого долго молчал. Я не могла сказать ни слова. Когда мы подъехали к Москве, я сказала Исааку: «Я буду ждать тебя, представляя, как будто ты просто отправился в Одессу … только в этот раз не будет никаких писем….» Он ответил: «Но я не знаю, какова будет моя судьба». В этот момент человек, сидящий рядом с Бабелем, сказал мне: «У нас нет никаких претензий лично к вам». Мы подъехали к Лубянке и остановились перед массивной закрытой дверью, где стояли двое часовых. Бабель поцеловал меня и сказал: «Когда-нибудь мы увидимся …» И, не оглядываясь, вышел из машины и прошел через эту дверь».
Бабель был арестован по обвинению в «антисоветской заговорщической террористической деятельности» и шпионаже (дело № 419). При аресте у него изъяли несколько рукописей, которые оказались навсегда утраченными (15 папок, 11 записных книжек, 7 блокнотов с записями). Судьба романа Бабеля о ЧК остаётся неизвестной.
В 1939 году Арам Ванециан начал писать портрет Бабеля, оказавшийся последним прижизненным портретом писателя.
На допросах Бабеля подвергали пыткам. Его вынудили признать связь с троцкистами, а также их тлетворное влияние на своё творчество и факт того, что он, якобы руководствуясь их наставлениями, намеренно искажал действительность и умалял роль партии. Писатель также «подтвердил», что вёл «антисоветские разговоры» среди других литераторов, артистов и кинорежиссёров (Ю. Олеша, В. Катаев, С. Михоэлс, Г. Александров, С. Эйзенштейн), «шпионил» в пользу Франции.
Военной коллегией Верховного Суда СССР он был приговорён к высшей мере наказания и был расстрелян на следующий день, 27 января 1940 года. Расстрельный список был подписан Секретарём ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным. Прах писателя захоронен в Общей могиле № 1 Донского кладбища.
С 1939 по 1955 года имя Бабеля было изъято из советской литературы. В 1954 писатель был полностью посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления». Споры вокруг творчества и судьбы Бабель возобновились после его реабилитации и продолжаются до наших дней.
Удивительная красавица Антонина Пирожкова пробыла замужем всего семь лет. После ареста мужа, Исаака Бабеля, прожила еще 70, не выйдя вновь замуж. Первые 15 лет она каждый день ждала его, не зная, что он давно расстрелян. «Последняя великая вдова» — так называли ее литературоведы и журналисты.
При активном содействии Константина Паустовского, хорошо знавшего Бабеля и оставившего о нём тёплые воспоминания, после 1956 года Бабель был возвращён в советскую литературу. В 1957 году был издан сборник «Избранное» с предисловием Ильи Эренбурга, который назвал Исаака Бабеля одним из выдающихся писателей XX века, блестящим стилистом и мастером новеллы. А изданный впоследствии четырехтомник Исаака Эммануиловича опроверг легенду о том, что этот писатель оставил “маленькое литературное наследие”.
Всего Бабелем написано около 80 рассказов, объединённых в сборники, две пьесы и пять киносценариев:
- Цикл статей «Дневник» (1918) о работе в ЧК и Наркомпросе;
- Серия очерков «На поле чести» (1920) на основе фронтовых записок французских офицеров;
- «Конармейский дневник 1920 года»;
- Сборник «Конармия» (1926);
- Еврейские рассказы (1927);
- «Одесские рассказы» (1931);
- Пьеса «Закат» (1928);
- Пьеса «Мария» (1935);
- Неоконченный роман «Великая Криница», из которого была опубликована только первая глава «Гапа Гужва» («Новый мир», № 10, 1931);
- фрагмент повести «Еврейка» (опубликован в 1968 г.);
- Конармейский дневник 1920 года.
Творчество Бабеля оказало огромное влияние на литераторов так называемой «южнорусской школы» (Ильф, Петров, Олеша, Катаев, Паустовский, Светлов, Багрицкий) и получило широкое признание в Советском Союзе, его книги переведены на многие иностранные языки.
В 1968 году группа альпинистов-одесситов, покорив на Памире безымянный пик высотой 6007 м, назвала его пиком Бабеля. Наименование было утверждено два года спустя.
В честь И. Э. Бабеля назван астероид (5808) Бабель, открытый астрономом Людмилой Карачкиной в Крымской Астрофизической обсерватории 27 августа 1987 г.
В Одессе память об И. Э. Бабеле увековечена в названии улицы на Молдаванке (в 1989 году), а также мемориальной доской на Ришельевской, 17 (скульптор А. Князик).
В 2011 году в Одессе был открыт .
2 сентября 2014 года, к 220-летию со дня основания Одессы, на Аллее Звезд была открыта новая звезда – в честь Исаака Эммануиловича Бабеля.
Места, связанные с именем И. Э. Бабеля на карте Одессы:
—————————————————————————————
Биография Бабеля
Исаа́к Эммануи́лович Ба́бель (настоящая фамилия Бо́бель) (1 (13) июля 1894 - 27 января 1940) - русский писатель.
Родился в Одессе в семье торговца-еврея. Начало века было временем общественных беспорядков и массового исхода евреев из Российской империи. Сам Бабель выжил во время погрома 1905 года (его спрятала христианская семья), а его дед Шойл был одним из 300 убитых евреев.
Чтобы поступить в подготовительный класс одесского коммерческого училища Николая I, Бабель должен был превысить квоту на студентов-евреев (10% в черте оседлости, 5% за её пределами и 3% для обеих столиц), но несмотря на положительные отметки, дававшие право на обучение, место было отдано другому юноше, чьи родители дали взятку руководству училища. За год образования на дому Бабель прошел программу двух классов. Помимо традиционных дисциплин он изучал Талмуд и занимался музыкой. После ещё одной неудачной попытки поступить в одесский университет (вновь из-за квот) он оказался в киевском институте финансов и предпринимательства. Там он встретил свою будущую жену Евгению Гронфейн.
Свободно владея идишем, русским и французским языками, Бабель первые свои произведения писал на французском языке, но они до нас не дошли. Первые рассказы на русском Бабель опубликовал в журнале «Летопись». Затем, по совету М. Горького, «ушёл в люди» и переменил несколько профессий.
В 1920 был бойцом и политработником Конной армии. В 1924 опубликовал ряд рассказов, позднее составивших циклы «Конармия» и «Одесские рассказы». Бабель сумел мастерски передать на русском языке стилистику литературы, созданной на идиш (особенно это заметно в «Одесских рассказах», где местами прямая речь его героев является подстрочным переводом с идиша).
Советская критика тех лет, отдавая должное таланту и значению творчества Бабеля, указывала на «антипатию делу рабочего класса» и упрекала его в «натурализме и апологии стихийного начала и романтизации бандитизма».
В «Одесских рассказах» Бабель в романтическом ключе рисует жизнь еврейских уголовников начала XX века, находя в обиходе воров, налётчиков, а также мастеровых и мелких торговцев экзотические черты и сильные характеры.
В 1928 Бабель опубликовал пьесу «Закат» (поставлена во 2-м МХАТ), в 1935 - пьесу «Мария». Перу Бабеля принадлежит также несколько сценариев. Мастер короткого рассказа, Бабель стремится к лаконизму и точности, сочетая в образах своих персонажей, сюжетных коллизиях и описаниях огромный темперамент с внешним бесстрастием. Цветистый, перегруженный метафорами язык его ранних рассказов в дальнейшем сменяется строгой и сдержанной повествовательной манерой.
В мае 1939 Бабель был арестован по обвинению в «антисоветской заговорщической террористической деятельности» и расстрелян 27 января 1940. В 1954 году посмертно реабилитирован.
Творчество Бабеля оказало огромное влияние на литераторов так называемой «южнорусской школы» (Ильф, Петров, Олеша, Катаев, Паустовский, Светлов, Багрицкий) и получило широкое признание в Советском Союзе, его книги переведены на многие иностранные языки.
МОГУЧЕЕ ВЕСЕЛЬЕ БАБЕЛЯ
Фазиль Искандер
Лет в тридцать, уже будучи членом Союза писателей, я впервые прочел Бабеля. Его только-только издали после реабилитации. Я, конечно, знал, что был такой писатель из Одессы, но ни строчки не читал.
Как сейчас помню, я присел с его книгой на крылечке нашего сухумского дома, открыл ее и был ослеплен ее стилистическим блеском. После этого еще несколько месяцев я не только сам читал и перечитывал его рассказы, но и старался одарить ими всех своих знакомых, при этом чаще всего в собственном исполнении. Некоторых это пугало, иные из моих приятелей, как только я брался за книгу, пытались улизнуть, но я их водворял на место, и потом они мне были благодарны или были вынуждены делать вид, что благодарны, потому что я старался изо всех сил.
Я чувствовал, что это прекрасная литература, но не понимал, почему и как проза становится поэзией высокого класса. Я тогда писал только стихи и советы некоторых моих литературных друзей попробовать себя в прозе воспринимал как тайное оскорбление. Разумеется, умом я понимал, что всякая хорошая литература поэтична. Во всяком случае - должна быть. Но поэтичность Бабеля была очевидна и в более прямом смысле этого слова. В каком? Сжатость - сразу быка за рога. Самодостаточность фразы, невиданное до него многообразие человеческого состояния на единицу литературной площади. Фразы Бабеля можно цитировать бесконечно, как строчки поэта. Сейчас я думаю, что пружина его вдохновенных ритмов затянута слишком туго, он сразу берет слишком высокий тон, что затрудняет эффект нарастания напряжения, но тогда я этого не замечал. Одним словом, меня покорило его полнокровное черноморское веселье в почти неизменном сочетании с библейской печалью.
«Конармия» потрясла меня первозданной подлинностью революционного пафоса в сочетании с невероятной точностью и парадоксальностью мышления каждого красноармейца. Но мышление это, как и в «Тихом Доне», передается только через жест, слово, действие. Кстати, эти вещи близки между собой и какой-то общей эпической напевностью стремительного повествования.
Читая «Конармию», понимаешь, что стихия революции никем не навязана. Она вызрела внутри народа как мечта о возмездии и обновлении всей российской жизни. Но та яростная решительность, с которой герои «Конармии» идут на смерть, но так же, не задумываясь, готовы рубить с плеча каждого, кто враг или в данное мгновенье кажется таковым, вдруг приоткрывает через авторскую иронию и горечь возможности грядущих трагических ошибок.
Способен ли прекрасный, размашистый Дон Кихот революции после ее победы преобразиться в мудрого созидателя, и не покажется ли ему, столь доверчивому и простодушному, в новых условиях, в борьбе с новыми трудностями, гораздо понятнее и ближе знакомый приказ: «Рубить!»?
И эта тревога, как далекая музыкальная тема, нет-нет да и всколыхнется в «Конармии».
Один умный критик как-то в разговоре со мной выразил сомнение по поводу одесских рассказов Бабеля: можно ли воспевать бандитов?
Вопрос, конечно, не простой. Тем не менее литературная победа этих рассказов очевидна. Все дело в условиях игры, которые перед нами ставит художник. В том световом луче, которым Бабель высветил дореволюционную жизнь Одессы, у нас нет выбора: или Беня Крик - или городовой, или богач Тартаковский - или Беня Крик. Тут, мне кажется, тот же принцип, что и в народных песнях, воспевающих разбойников: идеализация орудия возмездия за несправедливость жизни.
В этих рассказах столько юмора, столько тонких и точных наблюдений, что профессия главного героя отступает на второй план, нас подхватывает мощный поток освобождения человека от уродливых комплексов страха, затхлых привычек, убогой и лживой добропорядочности.
Я думаю, что Бабель понимал искусство как праздник жизни, а мудрая печаль, время от времени приоткрывающаяся на этом празднике, не только не портит его, но и придает ему духовную подлинность. Печаль есть неизменный спутник познания жизни. Честно познавший печаль достоин честной радости. И эту радость людям приносит творческий дар нашего замечательного писателя Исаака Эммануиловича Бабеля.
И слава богу, что поклонники этого прекрасного дара могут теперь познакомиться с живыми свидетельствами современников, близко знавших писателя при жизни.