«Быть может, всемирная история - это история различной
интонации при произнесении нескольких метафор»
Хорхе Луис Борхес, эссе «Сфера Паскаля»
Аргентинский писатель. Он писал рассказы, эссе, стихи, но не написал ни одного философского трактата, хотя его произведения часто цитируются культурологами и философами.
Хорхе Борхес родился в 1899 году в Буэнос-Айресе, в семье, где разговаривали по-испански и по-английски. «Большую часть своего детства я провёл в домашней библиотеке, - писал Борхес в своих «Автобиографических заметках», - и иногда мне кажется, что я так и не вышел за пределы этой библиотеки».
В 1914 году семья Борхесов переехала в Женеву, где Х.Л. Борхес получил образование. В 1921 году года вся семья вернулась в Буэнос-Айрес.
«В 1923 году отец дал ему триста песо на издание первой книги. Следующий год принёс приятную неожиданность: было продано 27 экземпляров его «Страсти к Буэнос-Айресу». Когда он рассказал об этом матери, она прокомментировала событие категорическим заключением: «Двадцать семь экземпляров - невообразимое количество! Хорхе, ты становишься знаменитым». Четыре года спустя он опубликовал вторую книгу стихов - «Луна напротив». А в 1929 году выходит «Тетрадь Сан-Мартина», в которой он рассказывает о Палермо».
Володя Тейтельбойм, Два Борхеса: жизнь, сновидения, загадки, СПб, «Азбука», 2003 г., с. 41.
«В порту их встретил старый друг и соученик Борхеса-старшего Маседонио Фернандес . И тут же речь зашла о будущем аргентинской литературы. С этого дня Маседонио на долгие годы стал объектом поклонения Хорхе, его духовным учителем. Позже Борхес писал: «В те годы я почти переписывал его, и моё подражание вылилось в пылкий и восторженный плагиат. Я чувствовал: «Маседонио - это метафизика, Маседонио - это литература». Впрочем, литератором Маседонио можно было назвать лишь относительно. Завсегдатай столичных кафе, любимой богемы, лектор, сам он не удосужился издать ни одной строчки. Всё, о чем говорил Маселонио на лекциях, собирали и готовили к изданию поклонники его таланта. Но и этого Борхесу было достаточно для восхищения его неординарной личностью. Вслед за своим учителем он назвал философию разделом фантастической литературы, а единственной реальностью - область сна и воображения. Известные его афоризмы «Реальность - одна из ипостасей сна», «Жизнь есть сон, снящийся Богу», «Просыпаясь, мы снова видим сны» - это, по существу, высказывания, навеянные философскими размышлениями Маселонио. От него же писатель воспринял ироническое отношение к культуре, книгам, читателям, но самое главное - самоиронию, которую Маседонио блестяще реализовывал в форме парадоксов. В одном из писем к Хорхе Луису он извинялся следующим образом: «Я так рассеян, что уже шёл к тебе, но по дороге вспомнил, что ocтался дома». Подобная парадоксальность суждений характерна дли многих произведений самого Борхеса».
«В отличие от большинства писателей, творчество которых опирается на их собственный опыт или представляет собой сплав опыта и культуры, творчество Борхеса имеет основным источником книги, а также воображение и фантазию. Именно книги определили круг его идей и чувств, именно из них выводится его Вселенная - гармоничный и совершенный мир, напрямую восходящий к философии Шопенгауэра . Борхес часто ссылается на других философов, особенно на Платона , Спинозу , Беркли , Юма , Сведенборга , на восточных мудрецов. Но его метафизика несомненно близка той, которая представлена Шопенгауэром в его книге «Мир как воля и представление. […] Философский мир Борхеса состоит не из объектов и событий, а скорее из текстов, «интеллектуальной информации, культурологических концепций и эстетических теорий». Именно из готовых текстов создаются его произведения, которые представляют собой «шкатулки» цитат и мыслей».
Чистюхина О.П., Борхес, М., «Март», 2005 г., с. 10 и 20.
Сам Х.Л. Борхес в рассказе «Утопия усталого человека» так пишет о цитатах:
«- Это цитата? - спросил я его.
- Разумеется. Кроме цитат, нам уже ничего не осталось. Наш язык - система цитат».
В зрелом возрасте писатель стал слепнуть...
- Специальность ВАК РФ09.00.13
- Количество страниц 141
Глава I. X.JI. Борхес как уникальное явление в латиноамериканской и мировой культуре и философии.
§ 1. Формирование философии и духовной атмосферы Латинской Америки XX века.
§ 2. Самобытная личность X.JI. Борхеса.
§ 3. Влияние мировой философии и культуры на творчество X.JI. Борхеса.
Глава II. Культурологические идеи Х.Л. Борхеса.
§ 1. Символы культуры в творчестве Х.Л. Борхеса: «книга», «библиотека», «зеркало» и «лабиринт».
§ 2. Этнокультурный аспект идей Х.Л. Борхеса.
§ 3. Тема города и философия окраины.
§ 4. Религия как эстетическая ценность.
Глава III. Философско-антропологический аспект творчества Х.Л. Борхеса.
§ 1. Проблема человеческого существования в понимании Х.Л. Борхеса.
§ 2. Культурно-аксиологический аспект проблемы смерти и бессмертия.
§ 3. Воображение как уникальный творческий процесс человеческой деятельности. Заключение.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Творчество Х. Л. Борхеса в контексте философии культуры»
Актуальность исследования.
Интерес к латиноамериканской литературе и философии в нашей стране невелик, тем более к творчеству аргентинского писателя, поэта и философа Хорхе Луиса Борхеса. У нас знают его недавно и мало. Хотя в Европе и Америке многие утверждают, что вторая половина 20 столетия прошла для западной литературы во многом под знаком Борхеса. Он был первым из плеяды латиноамериканских прозаиков, получивших мировое признание.
Как и каждый мыслитель, Х.Л.Борхес был сыном своей эпохи, следовательно, на его жизнь и творчество необходимо смотреть через призму самых важных событий и интеллектуальных достижений.
XX век - это отход от принципа европоцентризма. Поэтому такая неевропейская цивилизация как Латинская Америка все больше и больше привлекает к себе внимание мировой философской мысли. Латинская Америка - это не только географическое понятие, но и единство в социально-исторических и культурных планах, которая, развиваясь на стволе европейской культуры, синтезировала ближневосточные, африканские и древнеамериканские культуры. Опираясь на христианское римское наследие, ибероамериканская цивилизация в то же время восприняла вклад карфагенской, финикийской, иудейской, византийской, древнеримской, кельтской, готской, арабской, африканской, многочисленных индейских культур, в том числе высоких цивилизаций Месоамерики и Анд. В результате этого Латинская Америка приобрела самобытное лицо: с одной стороны существует единство составляющих культурных традиций, а с другой стороны имеет место многоплановость различных культур. Все это породило своеобразный эклектизм, который становится специфической чертой развития латиноамериканской культуры и философии.
Отсюда исследовательский интерес вызывает присутствие в творчестве Борхеса элементов ярких, непохожих друг на друга культур и религий. Борхес 4 поднимает проблему существования культуры Латинской Америки вообще. Ощущая себя наследником всех культур, при этом не уменьшая роли аргентинцев в мировой культуре, Борхес замечает: «Наша традиция - это вся культура. Мы не должны ничего бояться, мы должны считать себя наследниками всей вселенной и браться за любые темы, оставаясь аргентинцами» (к. 12, Т.З, с. 117) Существует ли ибероамериканская культура или это всего лишь культуры национальных регионов - вопрос особо актуальный сегодня в Латинской Америке.
Минувшее столетие во всей Латинской Америке - эпоха освободительных и гражданских войн, заговоров, столкновений сильных характеров. Борхес при этом не идеализирует ни междоусобицы, раздирающие Аргентину в первые полвека независимости, ни каудильо, приносящих тысячи жизней в жертву своим корыстным интересам. Борхес и здесь поднимает проблему, актуальную не только в конце нашего века, но и на протяжении всей истории человечества -проблему сосуществования людей, близких по крови и духу.
Говоря об актуальности темы исследования, необходимо указать на весьма скудное освещение в российской научной литературе феномена философии и культуры Латинской Америки. Этого нельзя сказать о латиноамериканской литературе, исследование которой носит целостный исторический и литературоведческий анализ. Исследование же философской и культурологический мысли ибероамериканского континента занимает скромное место в науке, хотя она не менее богата и обладает определенным своеобразием в сравнении с другими формами мировоззрения, искусства и литературы.
По мнению некоторых российских исследователей (В.Г. Аладьин, М.С. Колесов, A.B. Шестопал), освещающих этот феномен с позиции европейских мыслителей, место и роль латиноамериканской философской культуры были определены в первую очередь местоположением и ролью континента, а именно его «периферийностью», что затруднило обретение Латинской Америкой статуса «всемирности». 5
Формирование собственно латиноамериканской культуры приходится на начало XX века. К этому времени содержание философской культуры составляли философские идеи, привезенные из Европы, а не порожденные действительностью континента. Это определило «неклассичность» в европейском смысле слова философских идей латиноамериканских мыслителей и почти полностью отсутствие европейского логико-рационального принципа мышления.
В последние годы наука всерьез взялась изучать исторически обусловленные сдвиги в понимании и восприятии произведений культуры. Борхес своим творчеством предвосхищает быстрое развитие таких областей культурологического знания, как герменевтика и семиотика еще в те годы, когда создавались произведения подобной проблематики, только еще формирующихся в узких кружках специалистов и отнюдь не обладавших их сегодняшним резонансом. Ведь именно с последовательно семиотической точки зрения можно рассматривать весь мир как текст, как единую книгу, которую нужно прочесть и расшифровать.
Но не только эти обстоятельства объясняют популярность философии Х.Л. Борхеса. Привлекает внимание думающих людей его концепция ценностей и экзистенциальная проблематика. Борхес нередко постулирует относительность всех нравственных и отчасти эпистемологических понятий, выработанных нашей цивилизацией. Его, как и многих неравнодушных к судьбе человечества, тревожит бренность человеческого существования, способность человеческого ума воображать и фантазировать.
Х.Л. Борхес - мыслитель широкого диапазона. Он один из тех деятелей, к которым приложимо имя «энциклопедиста». Поэтому рассмотрение его творчества должно осуществляться под разными углами зрения, в системе тех или иных системных построений.
Одни рассматривают его творчество в общефилософском плане, сравнивая даже с Платоном в плане использования художественных форм (в частности 6 метафоры), которые наиболее адекватны философским идеям и, в отличие от Сартра, у которого эти художественные формы устремлены в основном к проблемам бытия, свободы, этики,у Борхеса метафоры проникают в эпистемологию. Рассказы Борхеса в этом смысле понимаются как эпистемологический комментарий едва ли не ко всему корпусу текстов культуры Запада и Востока. Слово является для Борхеса и основным объектом познания, и важнейшим его средством, кодом, который должен вести к «тайнам» познания. Таким образом, обосновывается эпистемологический метод Борхеса.
Другие зачастую относят Борхеса вместе с Кафкой и нынешними французскими экзистенциалистами к моралистам, бунтарям против своего века.
Третьи видят в нем утонченного знатока реинкарнационистских доктрин, сторонника идеи цикличного времени и любителя всевозможных лабиринтов и головоломок.
Х.Л. Борхес действительно многозначен и многогранен. Он заимствует свои темы из всех сфер гуманитарного знания. В математической логике, истории философии и религии, в западной и восточной мистике, физике XX века, истории литературы, даже в политике Борхес отыскивает темы, представляющие, по его словам, «эстетическую ценность». Наряду с этим, он своим творчеством затрагивает философско-антропологическую проблематику, актуальную для всего XX века.
Таким образом, при всем разнообразии тем, присутствующих у Борхеса, особый интерес для исследования представляют его философско- культурологические идеи. Они наиболее влиятельны на формирование мировоззрения эпохи не только в Европе, но и в Латинской Америке и давно уже стали первоочередной проблематикой для культурологии и философии человека. Поэтому данная работа теоретически актуальна и злободневна.
Степень разработанности проблемы.
Исследование творчества аргентинского мыслителя Х.Л. Борхеса в контек7 сте философии культуры предполагало прежде всего общее изучение теоретико-мировоззренческого осмысления выделенной проблемы. Для этого были учтены работы Гуревича П.С., Розина В.М., Кагана М.С., Руднева В.П., Соколова Э.В.
Интерес к изучению творчества X.JI. Борхеса в нашей стране заметен больше со стороны литературоведов и философов. И в основном это небольшие исследования, написанные в форме статей или вводных комментариев к его текстам. Достаточно назвать следующие: Земсков В. Незрячий провидец // Иностранная литература, 1988, № 10; Курицын В. Книги Борхеса // Искусство и кино, 1993, № 11; Тертерян И. Зеленеющий остров вечности // Иностранная литература, 1984, № 3; Ямпольский М.Б. Метафоры Борхеса // Латинская Америка, 1989, № 6; Дубин Б. Четыре притчи о цивилизации // Знамя, 1993, № 10.
Одним из представителей семиотической школы, Левиным Ю.И., были предприняты попытки более глубокого изучения текстов Борхеса. Прежде всего необходимо назвать его работу: «Повествовательная структура как генератор смысла: текст в тексте у Х.Л.Борхеса» (Текст в тексте. Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981)
Гораздо значительнее и больше интерес к Борхесу в плане раскрытия всего многообразия его творчества проявляется в других странах мира. Это, несомненно, Латинская Америка. Хотя социальная и политическая позиция Борхеса вызывала недоумение, споры, а то и возражения со стороны таких писателей, как Пабло Неруда, Габриэль Гарсиа Маркес, Хулио Кортасар, Мигель Отеро Сильва, Эрнесто Сабато, они тем не менее всегда отзывались о Борхесе как о мастере и зачинателе новой латиноамериканской прозы и уникальном явлении в латиноамериканской культуре. (См. Писатели Латинской Америки о литературе. М., 1982)
Он удостоен множества премий, почетных титулов разных университетов и академий, французских, английских, итальянских орденов. В Европе о Борхесе писали французы: писатель Морис Бланшо (статья «Литературная бесконеч8 ность: «Алеф» // Иностранная литература, 1995, № 1), представитель французского структурализма Жерар Женетт («Фигуры». В 2-х. т., М., 1998); итальянцы: Леонардо Шаша (статья «Несуществующий Борхес» // Иностранная литература, 1995, № 1), и Умберто Эко, который воплощает идею культуры в Хорхе из Бургоса, библиотекаре средневекового монастыря из романа «Имя Розы».
Книги Борхеса вызвали огромный энтузиазм прежде всего во Франции, где критика следила за ним и где его превосходно переводили и изучают и цитируют по сей день. Известный французский историк культуры Мишель Фуко начинает свое исследование «Слова и вещи» фразой: «Эта книга родилась из одного текста Борхеса» .
Англо-американская критика ставит Борхеса в первый ряд плеяды современных авторов. Прежде всего в Америке необходимо выделить Пола де Мэна, Джорджа Стайнера, Маргерит Юрсенар, Джона Апдайка, которые предпринимали попытки анализировать произведения Борхеса в филологическом, философском и отчасти в культурологическом аспектах.
Многие русские исследователи его творчества говорят о нем как об одном из интереснейших мыслителей нашего времени, к голосу которого прислушиваются виднейшие умы 20 века, выделяя парадоксализм его мышления, глубокое знание религий, историй и культур всевозможных народов. Некоторые отечественные знатоки Борхеса отмечают значительное влияние аргентинского философа на русскую литературу, имея в виду появления последователей, «борхесианцев» и близость его идей. Так, Дмитрий Стахов в предисловии к публикации рассказов Борхеса в литературном приложении «Огонька» пишет: «Борхесианство» на русской почве - явление не только и не столько культурологическое. Россия, пожалуй, единственная страна, где сказку попытались сделать былью, и поползновения вернуться к подобной мифопрактической деятельности наблюдаются и по сей день. Вымыслы Борхеса, его парадоксы, смешение фантазии с повседневностью, прорастание вымыслов в реальность - это одновременно и характерная, отличительная черта отечественной
9 . взрыхленной» почвы. Здесь Борхес для нас удивительно свой, причем близость его как бы увеличивается день ото дня». (См. «Огонек», 1993, № 39)
Александр Генис продолжает тему «присутствия» Борхеса на русской почве: «Россия в самом деле напоминает интеллектуальные каламбуры Борхеса. Чем реалистичнее была - или считалось таковой литература, тем фантастичнее становилась жизнь. Ведь единственной продукцией, которую советская реальность производила в изобилии, были фантомы вроде «социалистического соревнования». И в постсоветской России никак не удается разнять на составные части этот коктейль вымысла с действительностью. В то лее время это именно тот раствор, с каким имел дело Борхес, писавший о том, как вести себя в искусственном мире, который мы сами себе придумываем. Поэтому в осознавшей иллюзорности своей действительности России книги Борхеса кажутся путеводными»
С 1994 г. в Дании в городе Орхус при университете находится Центр исследований и документации «Хорхе Луис Борхес», где проходит сбор и изучение информации со всего мира о биографии, творчестве и всего, что связано с Борхесом. При центре издается журнал «Variaciones Borges», который выходит с 1986 г дважды в год, где публикуются материалы на испанском, английском и французском языках. Каждый номер посвящен определенной теме, среди которых были освящены такие, как метафоры борхесовской прозы и поэзии, отношения Борхеса и литературной критики, детективное творчество, борхесовское воображение и многие другие. В журнале публикуются литературоведы, историки, писатели и просто читатели из Аргентины, Франции, США, Англии, Армении, но российских материалов в журнале пока еще не было. В диссертации использованы материалы этого журнала и других источников на испанском языке.
За прошедший 1999 г. к столетию мыслителя во многих странах мира прошли конгрессы и коллоквиумы во многих учебных заведениях Западной Европы и Латинской Америки: Лейпцига, Брюсселя, Сан-Паоло, Лондона, Кубы.
Вместе с тем до сих пор не было предпринято обобщающего и целостного исследования творчества Х.Л. Борхеса в контексте философии культуры. Это и стало темой данного исследования.
Цель и задачи работы
Основная цель настоящей работы состоит в том, чтобы выявить в творчестве аргентинского писателя и поэта Х.Л. Борхеса культурологические и философские идеи и показать его место в философской культурологической мировой мысли.
Общая цель работы конкретизируется следующими поисковыми задачами:
Я показать творчество Х.Л. Борхеса как уникальное явление латиноамериканской и мировой философской мысли;
И определить роль, какую играют в творчестве Борхеса символы и метафоры, исследуя основные из них: книгу, библиотеку, зеркало, лабиринт;
Э показать концепцию Борхеса в отношении специфики ибероамерикан-ской культуры и ее этносоциальной проблематики, в частности, раскрыть культурологический аспект темы города и философию окраины; выявить религиозно-эстетические взгляды Борхеса; рассмотреть философско-мировоззренческие взгляды Борхеса на проблему человеческого существования; смерти и бессмертия;
И рассмотреть воображение как уникальный творческий процесс человеческой деятельности в творчестве Борхеса.
Методологические принципы и методы исследования.
Жесткое следование какому-то одному методу исследования сделало бы данную работу ограниченной. Думается, наиболее приемлемо использование принципа комплементарности (дополнительности), разумеется, избегая эклектики (хотя рассуждая о Борхесе очень трудно не впасть в парадокс). Поэтому в качестве методологической основы диссертации принимаются диалектические
11 принципы. При этом, как нам кажется, результативными оказываются такие методы, как ценностный (аксиологический), семиотический, герменевтический, гуманистический, компаративистский.
Научная новизна исследования.
Х.Л. Борхес показан не только как самобытная личность, но и как мыслитель мирового уровня, затрагивающий различные проблемы культуры и философии; исследованы основные образы-символы творчества Борхеса: книга, библиотека, зеркало и лабиринт как составляющие его модели культуры; рассмотрены этнокультурные идеи Борхеса, в том числе примыкающая к ним и своеобразно представленная проблема города и окраины; показано эстетическое отношение Х.Л. Борхеса к мировым религиям; рассмотрена позиция Борхеса по отношению к проблеме человеческого бытия, смерти и бессмертия; выделена интерпретация Борхесом феномена воображения.
На защиту выносятся следующие тезисы:
1. Х.Л. Борхес является не только представителем латиноамериканской литературы, но и выразителем мировой культурологической и философской мысли. Используя в своем творчестве самобытное наследие культуры Латинской Америки, Западной Европы и Востока, а также, будучи знатоком современных мировых философских концепций и тенденций в культуре, Борхес выступает как мыслитель широкого целостного диапазона философ-ско-мировоззренческих взглядов.
2. Познание мира культуры и человека Борхес осуществляет через символическое и смысловое выражение, используя метафоры, которые выступают в его модели культуры многогранным эпистемологическим средством. Они
12 осуществляют синтез рационального и иррационального начала в его философских и культурологических взглядах.
3. Специфика ибероамериканской культуры представлена Борхесом с присущим ему регионализмом и освещением в творчестве этносоциальной проблематики Латинской Америки. Он видел развитие собственной культуры только в приобщении к мировому культурному пространству. Одним из атрибутов человеческой цивилизации представлен у Борхеса город, синтезирующий в его творчестве социальное, географическое и художественно-эстетическое пространство, являющееся по сути открытым. В этом проявился универсализм его мышления.
4. Религиозные проблемы Борхес решает с эстетической точки зрения. Для его религиозно-конфессиональных взглядов характерен синкретизм, выступающий как особый способ мировосприятия, основанный на идее объединения разнородных типов религиозного сознания. Через целостный подход к мировым религиям Борхес представляет человечеству особенности национальных культур.
5. По своим философским взглядам на проблему человеческого существования Борхес принадлежит к антропологически ориентированному типу философии. Его философско-антропологические идеи вобрали в себя известные в Х1Х-ХХ вв. в Европе концепции романтизма и философии жизни. Размышляя о смерти и бессмертии, Борхес по своим взглядам близок А. Шопенгауэру и буддийской философии, являясь знатоком реинкарнационных доктрин. Он осуждает личное, индивидуальное бессмертие, веря в бессмертие человеческого рода и культуры. Но в отличие от Шопенгауэра, Борхес оптимистически относится к смыслу человеческого существования.
6. Творчество Борхеса направлено на познание способности человеческого интеллекта создавать вымыслы и фантазировать. Воображение в понимании Борхеса выступает не только средством функционирования творческого
13 процесса, но и как источник вдохновения и опоры в нравственном аспекте подлинной человеческой жизни.
Научно-практическая значимость работы.
Материалы диссертации позволяют выявить новые аспекты творчества Х.Л. Борхеса в области философско-культурологической мысли. Они могут быть использованы в курсах философии, культурологии, философской антропологии, истории философии.
Апробация работы.
Результаты диссертационного исследования обсуждались на заседании философского клуба Южно-Российского гуманитарного института. Часть работы обсуждалась на кафедре философии и культурологии ИППК при РГУ при защите квалификационной работы. Материалы работы использовались при чтении курса лекций «Философия и культура Латинской Америки».
Структура работы.
Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Заключение диссертации по теме «Философия и история религии, философская антропология, философия культуры», Чистюхина, Оксана Петровна
Заключение
Рассмотрев культурологические и философско-антропологические идеи, присутствующие в творчестве аргентинского писателя и поэта Хорхе Луиса Борхеса, прежде всего, следует отметить его целостное восприятие основных философских проблем. Он является одним из писателей XX в., соответствующий понятию «культуролог» с определенными философско-мировоззренческими взглядами, которые находят последователей в разных странах мира.
Исследуя творчество этого мыслителя, особый интерес представляет философия и культура Латинской Америки. Вопрос о самобытности данной цивилизованной и культурной общности, о месте и роли, какое занимает ибероамери-канская культура в мировом сообществе, объединяет мыслителей прошлого и настоящего этого континента. Понимание феномена Латинской Америки невозможно без целостного подхода, который предполагает изучение данного культурного явления не только как результат метисации народов, но и влияния мировой, в частности европейской культуры.
При рассмотрении философии Латинской Америки, ее важными и определяющими чертами явились: неклассический тип философствования, в котором немаловажную роль играют литературные и эстетические формы; обращение к мифу и фольклору как живой реальности Латинской Америки; универсальность латиноамериканского менталитета. Философия носит здесь, как и культура, пограничный характер, и наряду с присутствием широкого творческого интереса, этического и эстетического освоения мира культуры и человека, ей не достает терминологической и концептуальной четкости в изложении философского материала, а также логической строгости и стройности, присущей классической европейской системе.
Обладая универсальным сознанием и огромным интеллектом, Борхес об
133 ращался к вечным философским темам, заимствуя их из истории философии и религии, рациональной науки и восточной мистики, истории литературы и политики.
Художественный мир своих произведений он строит как самостоятельную модель культуры. Вся творческая биография Борхеса - это нескончаемое путешествие по истории культуры и памятникам, написанным с древности и до наших дней. Он выстраивает эпохальную иерархию человеческой культуры, осуществляя синтез ее различных тенденций. Не примыкая ни к одной позиции, он стремился дать свою расшифровку, интерпретацию тем или иным явлениям культуры, пытаясь антологически их соединить.
Универсализм его мышления проявился практически во всех философско-культурологических идеях: от применения многозначных символов-образов, решения вопроса о статусе Латинской Америки до характерного для его религиозно-конфессиональных взглядов синкретизма.
Таким образом, в культурологических взглядах Борхеса присутствует попытка представить культуру как целостность и гармонию, видя выход из сложившегося кризиса культуры в компромиссе соединения рациональных и иррациональных тенденций в культуре XX столетия.
В работе были исследованы философско-мировоззренческие взгляды Борхеса на проблему человеческого существования, проблему смерти и бессмертия, а также интеллектуальной способности человеческого разума и воображения.
Затрагивая различные проблемы человеческого бытия, он пытается воздействовать на человеческий разум, пробуждать сознание человека к их решению.
Итак, Борхес - оригинальный и многогранный мыслитель мирового класса, который благодаря своим философско-мировоззренческим взглядам, практически поднял современную латиноамериканскую прозу на уровень современного научно-философского мышления, обогатив тем самым мировую философскую мысль и сумев занять одно из ведущих мест в культуре мира.
Список литературы диссертационного исследования кандидат философских наук Чистюхина, Оксана Петровна, 2000 год
1. Аладьин В.Г. Творчество в контексте латиноамериканской культуры/ЛЬепса Americans: Тип творческой личности в латиноамериканской культуре. - М., 1997. - С.47-61.
2. Андерсен Г.-Х. Сказки. М., 1958. - 263 с.
3. Апдайк Дж. Писатель-библиотекарь// Иностранная литература. 1995. - №1. - С.224-230.
4. Батракова С.П. Художник XX века и язык живописи: от Сезанна к Пикассо. -М., 1996.
5. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
6. Бланшо М. Литературная бесконечность: «Алеф»//Иностранная литература. -1995. -№ 1. С.205-206.
7. Борхес Х.Л. Коллекция: Рассказы; Эссе; Стихотворения. СПб.: Северо-Запад, 1992.-639 с.
8. Борхес Х.Л. Проза разных лет: Сборник. М.: Радуга, 1989. - 320 с.
9. Борхес Х.Л. Сочинения в трех томах. М.: Полярис, 1997.
10. Буржуазная философия XX века. М.: Политиздат, 1974. - 335 с.
11. Буржуазная философская антропология XX века. М.: Наука, 1986. - 295 с.
12. Вайль П. Другая Америка. Мехико Ривера, Буэнос-Айрес - Борхес/Иностранная литература. - 1996. - № 12. - С.230-241.
13. Гадамер Г.-Г. Философия и герменевтика/УГадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.
14. Генис А. Русский Борхес //Новый мир. 1994. - № 12. - С.214-222.
15. Гессе Г. Игра в бисер. М., 1969. - 448 с.
17. Город и культура: Сб. науч. трудов. СПб., 1992.
18. Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1995.135
19. Гуревич П.С. Философская антропология. М.: Вестник, 1997. - 448 с.
20. Дубин Б. На окраине письма: Борхес и его город//Книжное обозрение «Ех libris» НГ. 26.08.99.
21. Дубин Б. Четыре притчи о цивилизации//3намя,- 1993. № 10. - С. 15.
22. Женетт Ж. Фигуры. В 2-х т. М., 1998.
23. XIX XX вв.//Латинская Америка. - 1994. - № 3. - С.86-95. 26.3емсков В.Б. Незрячий провидев/Иностранная литература. - 1988. - № 10. -С.220-232.
24. Из истории философии Латинской Америки XX века / А.Б. Зыкова, P.A. Бургете, H.H. Петякшева и др. М.: Наука, 1988. - 237 с.
25. Искусство и художник в зарубежной новелле XX века: Сб. произведений / Сост. И.С. Ковалева. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета,1992.-688
26. История современной зарубежной философии: Компаративистский подход. В 2-х т. Т.2. СПб.: Лань, 1998. - 320 с.
27. Каган М.С. Культура города и пути ее изучения / Город и культура: Сб. науч. трудов. СПб., 1992. - С.15-34.
28. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. - 416 с.
29. Кант И. Письмо Лафатеру / Трактаты и письма. М., 1980.
30. Касавин И.Т. Миграция. Креативность Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: РХГИ, 1998. - 408 с.136
31. Киселев Г.С. «Кризис нашего времени» как проблема человека//Вопросы философии. 1999. -№ 1. -С.40-52.
32. Кобрин К. Толкиен и Борхес/Юктябрь. 1994. - № 11. - С.185-187.
33. Колесов М.С. Философия и культура. Очерки по современной философии Латинской Америки. Деп. ИНИОН № 35381. - М., 1988. - 267.
34. КольриджС.-Т. Избранные труды/сост. В.М. Герман. М.: Искусство, 1987. -350 с.
35. Концепции историко-культурной самобытной Латинской Америки. М.: Наука, 1978.- 189 с.
36. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. М., 1997.
37. Кузьмина Т.А. Проблема субъекта в современной буржуазной философии (онтологический аспект). М.: Наука, 1979. - 199 с.
38. Курицын В. Книги БорхесаУ/Искусство и кино. 1993. -№11,- С. 112-119.
39. Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект// С.6-22.
40. Левин Ю.И. Повествовательная структура как генератор смысла: Текст в тексте у Х.Л. Борхеса//Текст в тексте. Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. XIV.-С.
41. Лезов С. Введение (христианское в христианстве) / Социально-политическое измерение христианства. М., 1995.
42. Леон-Портилья М. Философия нагуа. М., 1961.
43. Лихачев Д.С. Слово и сад / Кн. БтШз <1ис1есиш к^пя. Таллин, 1982.
44. Мир Хорхе Луиса БорхесаУ/Иностранная литература. 1988. - № 10. - С.
45. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т / Гл. ред. С.А. Токарев. М. 1992.
46. Ницше Ф. Сочинения. В 2-х тт. -М., 1990.50.0ртега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия //Вопросы философии. 1984. - № 11. - С.145-159.13751.0ртега-и-Гассет X. Восстание масс //Вопросы философии. 1989. - № 3,4.
47. С.119-154, 114-154. 52.0ртега-и-Гассет X. Этюды об Испании. М., 1985.
48. Петровский И.М. Алгебра и гармония Хорхе Луиса Борхеса//Философская и социологическая мысль. 1991. - № 2. - С.32-36.
49. Пирсона К.В. В мире мудрых мыслей/Под ред. А.Г. Спиркина. М., 1963.
50. Писатели Латинской Америки о литературе. М.: Радуга, 1982.
51. Пол де Мэн. Мастер наших дней: Хорхе Луис Борхес// Иностранная литература. 1995. -№i. С.207-211.
52. Пришвин М. Незабудки. М., 1969.
53. Розин В.М. Природа и генезис игры (опыт методологического изуче-ния)//Вопросы философии. 1999. - № 6. - С.26-36.
54. Розин В.М. Смерть как феномен философского осмысления (культурно-антропологический и эзотерический аспекты)//Общ. науки и современность.- 1997. -№ 2.-С. 170-179.
55. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1999. - 384 с.
56. Сабато Э. Рассказы Хорхе Луиса Борхеса// Иностранная литература. 1995. -№ 1. - С.221-224.
57. Сартр Ж.-П. Стена: Избр. произведения. -М.: Политиздат, 1992. -480 с.
58. Сеа Л. История идей и философия истории//Вопросы философии. 1984. -№7. - С.63-69.
59. Сеа Л. Поиски латиноамериканской сущности//Вопросы философии. 1982.- № 6. С.55-64.
60. Сеа Л. Философия американской истории. М., 1984. - 352 с.
61. Селиванов В.В. Об уровнях художественной культуры городского населения/ Город и культура: Сб. науч. трудов. СПб., 1992. - С.65-73.
62. Семенов B.C. Культура и развитие человека//Вопросы философии. 1982. -№4.-С. 15-29.138
63. Семенов С. Ибероамериканская и восточноевразийская общности как пограничные культуры// Обществ, науки и современность. 1994. - № 2. - С. 159169.
64. Семенов С. Идеи гуманизма в ибероамериканских культурах: история и современность //Обществ, науки и современность. 1995. - № 4. - С. 163-173.
65. Соколов Э.В. Город глазами культурологов / Город и культура: Сб. науч. трудов. СПб., 1992. - С.3-15.
66. Соловьев B.C. Письма. Брюссель, 1977.
67. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия / Сост. Б.С. Ерасов. -М.: Аспект Пресс, 1998. 556 с.
68. Стайнер Д. Тигры в зеркале// Иностранная литература. 1995. - № 1. -С.211-216.
69. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Наука, 1987. - 240 с.
70. Тертерян И.А. Влияние зарубежной культурологии XX века на латиноамериканскую мысль//Латинская Америка. 1977. - № 4-6.
71. Тертерян И. Зеленеющий остров вечности//Иностранная литература. 1984. -№3. - С.166-168.
72. Тертерян И.А. Человек мифотворящий: о литературе Испании, Португалии и Латинской Америки. М.: Советский писатель, 1988. - 560 с.
73. Успенский Б.А, История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема) / Успенский Б.А. Избранные труды. Семиотика истории. Семиотика культуры. М.: Гнозис, 1994. - С.66-84.
74. Фарман И.П. Воображение в структуре познания. М., 1994. - 215 с.
75. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977.-406 с.
76. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992. -464 с.139
77. Хорхе Луис Борхес: литература основана на фантазиях, в которые никто не обязан верить//Латинская Америка. 1991. - № 12. - С. 38-43.
78. Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1975.
79. Шаша Л. Несуществующий Борхес// Иностранная литература. 1995. - № 1.- С.219-220.
80. Шемякин Я.Г. Латиноамериканская культура и религиозный синкре-тизм//Латинская Америка. 1998. - № 2. - С.41-48.
81. Шемякин Я.Г. Латиноамериканская литература и христианство//Латинская Америка. 1998. - № 9. - С.51-58.
82. Шемякин Я.Г. Традиции и новаторство в латиноамериканской культу-ре//Латинская Америка. 1998. - № 8. - С.77-82.
83. Шопенгауэр А. Избранные произведения. Ростов н/Д, 1997. - 544 с.
84. Шопенгауэр А. Собр. соч. в 5-ти т. Т.1. М.: Московский клуб, 1992. - 395с.
85. Эко У. Имя Розы. Роман. Заметки на полях «Имени Розы». Спб: Симпозиум, 1998.-685 с.
86. Юнг К.-Г. Сознание и бессознательное: Сборник. СПб., 1997. - 544 с.
87. Юрсенар М. Борхес, или ясновидец// Иностранная литература. 1995. - № 1.- С.216-219.
88. Ямпольский М.Б. Метафоры Борхеса//Латинская Америка. 1989. - № 6. -С.77-87.
89. Alazraki J. Sentido del espejo en la poesHa de Borges. Con Borges (texto y persona). Buenos Aires: Torres Agiero, 1988.
90. Alazraki J. Sobre la muerte de Borges: algunas reflexiones. Jorge Luis Borges. Beograd: Srpska Knjizevna Zadruga, 1997. - 95 p.
91. Alazraki J. Versiones, inversiones, reversiones. El espejo como modelo estructural del relato en los cuentos de Borges.- Madrid, 1977. 116 p.140
92. Barrenechea A. M. Borges y los simbolos//Revista Iberoamericana. 1977.-N100-101 P.30-42.
93. Benavides M. Borges y la metafísica// Cuadernos hispanoamer. Complementarios. Madrid, 1992. - N 505-507. - P. 247-267.
94. Bemandez E. Borges y el mundo escandinavo// Cuadernos hispanoamer. Complementarios. Madrid, 1992. - N 505-507. - P. 360-366.
95. Borello R.A. Menendez Pelayo. Borges y "Los teologos"7/Cuaderaos hispanoamer. Complementarios. Madrid, 1995. - N 539/540. - P. 177-183.
96. Borges J. L., Margarita Guerrero. El "Martin Fierro". Buenos Aires:1. Columba, 1960.
97. Borges J. L., Osvaldo Ferrari. Diálogos. Barcelona: Seix Barral, 1992.
98. Borges J.L. Historia universal de la infamia. Buenos Aires, 1935. - 98 p.
99. Borges J.L. Obra poética. Buenos Aires, 1977. - 65 p.
100. Caracciolo T. E. Poesia amorosa de Borges/¡Revista Iberoamericana -1977-N 100-101
101. Carlos Garcia Gual. Borges y los clasicos de Grecia y Roma//Cuaderaos hispanoamer. Complementarios. Madrid, 1992. - N 505-507. - P. 321-345.
102. Cioran E.M. Ejercicios de admiración. Barcelona, 1992.
103. El mundo judeo de Borges.- Sefardica, 1988.
104. Genette G. La literatura según Borges / Jorge Luis Borges. Por Pierre Macherey et al. Buenos Aires: Freeland, 1978.1 lO.Hahn O. Borges y el arte de la dedicatoria//Estudios públicos. Santiago, 1996. -N 61.-P. 427-433.
105. Heaney S., Kearney. R. Jorge Luis Borges: el mundo de la ficción// Cuadernos hispanoamer. Complementarios. Madrid, 1997. -N 564. -P. 55-68.
106. Jorge L. Borges: El significado versus la referencia//Revista1.eroamericana. 1996. - N 174 - P. 163-174.
107. Jorge Luis Borges Accionario. Antologia de sus textos. México, 1981.141
108. Las Religiones en la India y en Extremo Oriente. Madrid, 1978.
109. Loreto Busquéis. Borges y el barroco// Cuadernos hispanoamer. -Complementarios. Madrid, 1992. - N 505-507. - P. 299-319.
110. Marcos Marín F.A. Interpretación, comentario y traducción: algunos consecuencias en textos de Borges y Unamuno//Bol. de la Acad. argeñt. de letras. -Buenos Aires, 1995. T. 58, N 229/230. - P. 229-249.
111. Mattalia S. Lo real como imposible en Borges // Cuadernos Hispanoamericanos.1986. N431
112. Montanaro Meza O. La voz narrativa y los mecanismos develadores en " Historia universal de la infamia" de Borges//Rev. de filología y lingüistica de la Univ. de Costa Rica. San José, 1994. - Vol. 20, № 2. - P. 87-108.
113. Ortega J. Borges y la cultura hispanoamericana//Rev. iberoamericana. 1977. -N " 100-101.-P.257-268.120.0rtega-y-Gasset J. Obras completas. Madrid, 1954.121 .Paz O. Convergencias. Barcelona, 1991. - 112 p.
114. Rodríguez M. E. Borges: Una teoría de la literatura fantástica// Revista1.eroamericana -1976 N42.
115. Sebreli. J. J. Borges, nihilismo y literatura/ZCt/actemos
116. Hispanoamericanos Madrid, 1997. - N 565-566 - P. 91-125
117. Unamuno M.M. El gaucho Martin Fierro. Buenos Aires, 1967. - 113 p.
118. Valdivieso J. Borges como voluntad y representacion//Gac. de Cuba. La Habana, 1994. - № 5. - P. 35-40.
119. Viques Jimenes A. La lectura borgesiana del "Quijote"// Rev. de filología ylingüistica de la Univ. de Costa Rica. San José, 1994. - Vol. 20, № 2. - P.19.30.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
Анализ рассказа Борхеса «Сад расходящихся тропок»
"Оставляю разным (но не всем) будущим временам мой
сад расходящихся тропок".
«Сад расходящихся тропок», Борхес
Когда пишешь про этот рассказ Борхеса, то трудно придерживаться определенного плана. Можно лишь попытаться найти нужную тропу, но кто даст точный ответ: та ли она или нет?
«Сад расходящихся тропок» был написан в 1941 году. Сама дата наталкивает на определенные ассоциации и размышления. Третий год шла Мировая война, еще более жестокая, чем предыдущая, которая отчасти и нашла отображение в рассказе. Борхес не мог не чувствовать ту атмосферу, что царила в воздухе, даже несмотря на то, что он был в спокойном Буэнос-Айресе. У него не могли не всплыть воспоминания и ассоциации с временем своей молодости; ведь в течение всей Первой мировой войны он жил в Европе, в самом сердце конфликта, что убил и покалечил миллионы человек. Оттуда, возможно, те важные детали, которые помогают передать атмосферу в начале рассказа: «Перрон был почти пуст. Я прошел по вагонам: помню нескольких фермеров, женщину в трауре, юношу, углубившегося в Тацитовы "Анналы", забинтованного и довольного солдата.»
Сам автор «Сада расходящихся тропок» называл период своей жизни с 1937 по 1945 «девятью глубоко несчастными годами». И у него были на то основания: он был одинок, беден (несмотря на все плюсы должности библиотекаря, платили тогда мало) и у него начались проблемы со здоровьем (процесс ухудшения зрения, который в дальнейшем привел к полной слепоте, уже давал о себе первые знаки).
Если вкратце пересказывать сюжет, то он может, на первый взгляд, показаться чересчур простым. 1916 год, работающий на немецкую разведку в Англии китаец Ю Цун пишет, находясь в заключении и будучи приговоренным к смерти, о том, как он убил китаиста Стивена Альбера, чья смерть стала сигналом для германской армии разбомбить город Альбер, где находился новый парк британской артиллерии.
Но все ли так просто? Взглянем более детально: Борхес начинает свой рассказ с отсылки к двадцать второй странице "Истории мировой войны", в которой говорится о задержке наступления 24 июля 1916 года. Это хороший прием, который привязывает нас к мысли о «реальности» происходящего. Именно здесь начинается и заканчивается эта «реальность» - реальность документального факта, события. И тут же идет резкий поворот и отсылка к реальности рассказа, реальности «продиктованной, прочитанной и подписанной доктором Ю Цуном». Начинается альтернативная тропа.
Ю Цун, китаец на службе у германской разведки, узнает о разоблачении Руненберга, своего шефа, после чего: «По телефонному справочнику я разыскал имя единственного человека, способного передать мое известие: он жил в предместье Фэнтона, с полчаса езды по железной дороге.» При этом он опасается преследования капитаном Мэдденом, который, по сути, является его двойником и отчасти психологическим близнецом, заложником тогдашнего времени и места, «ирландец на службе у англичан». Ими движут примерно одинаковые мотивы. Ю Цин пишет следующее: «Я исполнил своей замысел потому, что чувствовал: шеф презирает людей моей крови - тех бесчисленных предков, которые слиты во мне. Я хотел доказать ему, что желтолицый может спасти германскую армию. И наконец, мне надо было бежать от капитана.» Сам же капитан «человек, которого обвиняли в недостатке рвения, а то и в измене» не хочет упускать возможности выслужиться перед англичанами. Здесь начинается принцип двоичности персонажей. О нем пойдет речь чуть позже.
Ю Цин едет к доктору Стивену Альберу с единственной целью – убить его. Борхес описывает этот путь очень детально, сам образ дороги, на которой можно запутаться и выбрать неверное направление предшествуют образу сада-лабиринта, в котором можно заблудиться. Но вот этот путь перетекает в то странное чувство, которое овладевает Ю Цином, и это смесь предчувствия, воспоминаний, надежды и чего-то другого…это снова лабиринт, лабиринт мыслей и чувств: «Я подумал о лабиринте лабиринтов, о петляющем и растущем лабиринте, который охватывал бы прошедшее и грядущее и каким-то чудом вмещал всю Вселенную. Поглощенный призрачными образами, я забыл свою участь беглеца и, потеряв ощущение времени, почувствовал себя самим сознанием мира.» Затем лабиринт мыслей перетекает в упорядоченность звуков, причем звуков родных для Ю Циня: «И тут я понял: музыка доносилась отсюда, но что самое невероятное - она была китайская. Поэтому я и воспринимал ее не задумываясь, безотчетно. Не помню, был ли у ворот колокольчик, звонок или я просто постучал. Мелодия все переливалась.»
Сложен для анализа момент встречи Ю Циня и его жертвы, особенно сложно оценивать то спокойствие, то чувство непонятной покорности судьбе и случаю, с которым Стивен Альбер приветствует своего будущего убийцу:
«- Я вижу, благочестивый Си Пэн почел своим долгом
скрасить мое уединение. Наверное, вы хотите посмотреть сад?
Он назвал меня именем одного из наших посланников, и я в
замешательстве повторил за ним:
- Сад?
- Ну да, сад расходящихся тропок.
Что-то всколыхнулось у меня в памяти и с необъяснимой
уверенностью я сказал:
- Это сад моего прадеда Цюй Пэна.
- Вашего прадеда? Так вы потомок этого прославленного
человека? Прошу.»
Об их разговоре, об этом переливании метафор и идей можно говорить и писать долго, признаюсь – я боюсь запутаться в нем, ведь за каждым словом стоит лабиринт, ты можешь пойти по нему и сбиться с пути, с тех мыслей, что ты хотел донести изначально. Приведу лишь короткий пример: «Павильон неомраченного Уединения стоял в центре сада, скорее всего запущенного; должно быть, это и внушило мысль, что лабиринт материален. Цюй Пэн умер; никто в его обширных владениях на лабиринт не натолкнулся; сумбурность романа навела меня на мысль, что это и есть лабиринт. Верное решение задачи мне подсказали два обстоятельства: первое - любопытное предание, будто Цюй Пэн задумал поистине бесконечный лабиринт, а второе - отрывок из письма, которое я обнаружил.»
А дальше было убийство, а после арест и казнь.
Как же удалось Борхесу построить столь, не побоюсь этого слова, гениальный рассказ? На принципе двоичности, двоичного кода: двоичность персонажей, двоичность судеб, двоичность реальности и даже книг внутри повествования, вот примерно как выглядит эта система:
Ю Цин и капитан Мэдден похожи своими мотивами, самим положением, в которое их поставило время. Оба вынуждены совершать ужасные поступки под его давлением.
Цюй Пэн и Стивен Альбер: оба бросили те занятия, которыми занимались, ради искусства. Но они сами приняли это решение, время не диктовало им ничего. Это их желание, их воля. И они оба в итоге были убиты чужеземцами.
Книги – двойники: внутри рассказа упоминаются «Анналы» Тацита, часть которых была утеряна, и Утраченная Энциклопедия, которая так никогда и не была издана. С ними можно сравнить сам рассказ Ю Циня, ведь и он неполный, две страницы его утеряны.
Реальность раздваивается: есть наша с вами реальность(она хорошо показана в «Истории мировой войны», отрывок из которой дан в самом начале) и реальность рассказа Ю Циня.
Наконец, мы подошли к главному, что есть в рассказе Борхеса, и это время, образ времени, которое на первый взгляд всевластно:
Но что значит само слово «время» внутри как романа, так и рассказа?
«Философские контроверзы занимают немалое место и в его романе. Я знаю, что ни одна из проблем не волновала и не мучила его так, как неисчерпаемая проблема времени. И что же? Это единственная проблема, не упомянутая им на страницах "Сада". Он даже ни разу не употребляет слова "время". Как вы объясните это упорное замалчивание?»
"Сад расходящихся тропок" и есть грандиозная шарада, притча, ключ к которой -время; эта скрытая причина и запрещает о нем упоминать.
Философия времени по Цюй Пэну и реальность: «В одном из них(миров), когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом - вы, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем -- я произношу эти же слова, но сам я - мираж, призрак.»
«- В любом времени, - выговорил я не без дрожи, - я благодарен и признателен вам за воскрешение сада Цюй Пэна.
- Не в любом, - с улыбкой пробормотал он. - Вечно разветвляясь, время ведет к неисчислимым вариантам будущего. В одном из них я - ваш враг.»
Но что подчинено чему? Что важнее: персонажи, время, пространство(место)? Что решает все? Время – константа. Человек – переменная, он решает и не решает, какое действие совершить, как в романе, как в рассказе, так и в жизни. Но на что влияет? Что из чего исходит?
Отдельного рассмотрения заслуживает образ лабиринта. Можно было бы приводить огромное количество цитат, но разве сам рассказ не есть лабиринт?
Можно подвести итог:
Линии в рассказе равнозначны и взаимопроникаемы
Подбор деталей и расстановка акцентов, но и сама стилистика текста делает парадоксальный финал абсолютно органичным.
Реальность персонажей, времени и места при их ирреальности
Борхесу удалось создать гениальное произведение, которое на много лет опередило свое время. К примеру, как можно создать гипертекст до гипертекста?
Надеюсь, я был на одной из правильных тропок.
Рецензии
Спасибо за статью. Хочется заметить, что образ лабиринта, имеет явные параллели с китайской философией дао. Одна из целей великого делания, во внутренней алхимии - это получения эликсира вечной жизни. Основой китайской алхимии является соединение внешнего и внутреннего, т.е. проблема двойственности, которая с античности поднимается в метафизических трактатах, в китайской алхимии это выливается в великий предел - инь и ян, из которого берут начало "десять тысяч вещей", что в свою очередь, находит отражение в другом классическом китайском произведении И-Цзин - книге перемен, основой для которой является бинарный код - сочетание прямых и прерывистых линий. И-Цзин сама по себе представляется, традиционно, гаданием, но философия ее лежит гораздо глубже и представляет собой, попытку моделирования будущего посредством толкования, значение которого, имеет для каждого отдельного человека индивидуальное значение, в силу субъективных смыслов вкладываемых в толкование. На мой взгляд, Борхес, возможно, подразумевал подобные параллели в своем произведении.
аргентинский прозаик, поэт и публицист
Краткая биография
Хо́рхе Луи́с Бо́рхес (исп. Jorge Luis Borges ; 24 августа 1899 года, Буэнос-Айрес, Аргентина - 14 июня 1986 года, Женева, Швейцария) - аргентинский прозаик, поэт и публицист.Борхес известен прежде всего лаконичными прозаическими фантазиями, часто маскирующими рассуждения о фундаментальных философских проблемах или же принимающими форму приключенческих либо детективных историй. В 1920-е годы стал одним из основателей авангардизма в испаноязычной латиноамериканской поэзии.
Детство
Его полное имя - Хорхе Франсиско Исидоро Луис Борхес Асеведо (исп. Jorge Francisco Isidoro Luis Borges Acevedo ), однако, по аргентинской традиции, он никогда им не пользовался. Со стороны отца у Борхеса были испанские и ирландские корни. Мать Борхеса происходила, по-видимому, из семьи португальских евреев (фамилии её родителей - Асеведо и Пинедо - принадлежат наиболее известным еврейским семьям выходцев из Португалии в Буэнос-Айресе). Сам Борхес утверждал, что в нём течёт баскская, андалузская, еврейская, английская, португальская и норманнская кровь. В доме разговаривали по-испански и по-английски. С раннего возраста Хорхе Луис увлекался поэзией, в возрасте четырёх лет научился читать и писать. В 1905 году Борхес начал изучать английский с домашней учительницей. В следующем году он написал свой первый рассказ по-испански «La visera fatal».
Обучение в школе Борхес начал в 9 лет сразу с четвёртого класса. Это был неприятный опыт для мальчика, так как одноклассники насмехались над ним, а учителя не могли научить его ничему новому.
В возрасте десяти лет Борхес перевёл известную сказку Оскара Уайльда «Счастливый принц». Сам Борхес так описал своё вступление в литературу:
С самого моего детства, когда отца поразила слепота, у нас в семье молча подразумевалось, что мне надлежит осуществить в литературе то, чего обстоятельства не дали совершить моему отцу. Это считалось само собой разумеющимся (а подобное убеждение намного сильнее, чем просто высказанные пожелания). Ожидалось, что я буду писателем. Начал я писать в шесть или семь лет.
Жизнь в Европе
В 1914 году семья поехала на каникулы в Европу. Однако из-за Первой мировой войны возвращение в Аргентину отложилось и семья осела в Женеве, где Хорхе Луис и его сестра Нора пошли в школу. Он изучил французский и поступил в Женевский колледж, где начал писать стихи на французском. В 1918 году Хорхе переехал в Испанию, где присоединился к ультраистам - авангардной группе поэтов. 31 декабря 1919 года в испанском журнале «Греция» появилось первое стихотворение Хорхе Луиса.
Возвращение в Аргентину
Адольфо Биой Касарес,
Виктория Окампо и Борхес (1935)
Вернувшись в Аргентину в 1921 году, Борхес воплотил ультраизм в нерифмованных стихах о Буэнос-Айресе. Уже в ранних произведениях он блистал эрудицией, знанием языков и философии, мастерски владел словом. В родном городе Борхес продолжает печататься, а также основывает свой собственный журнал «Призма», а затем ещё один под названием «Проа».
В 1923 году накануне поездки в Европу Борхес публикует свою первую книгу стихов «Жар Буэнос-Айреса», в которую вошли 33 стихотворения, а обложку которой разработала его сестра.
Со временем Борхес отошёл от поэзии и стал писать «фантазийную» прозу. Многие из лучших его рассказов вошли в сборники «Вымыслы» (Ficciones, 1944), «Хитросплетения» (Labyrinths, 1960) и «Сообщение Броуди» (El Informe de Brodie, 1971). В рассказе «Смерть и буссоль» борьба человеческого интеллекта с хаосом предстает как криминальное расследование; рассказ «Фунес, чудо памяти» рисует образ человека, буквально затопленного воспоминаниями, противопоставляет «сверхпамять» логическому мышлению, как механизму обобщения. Эффект подлинности вымышленных событий достигается у Борхеса введением в повествование эпизодов аргентинской истории и имен писателей-современников, фактов собственной биографии.
После года в Испании, Борхес окончательно переехал в Буэнос-Айрес, где он сотрудничал с несколькими периодическими изданиями и приобрел репутацию яркого представителя молодых авангардистов. Устав от ультраизма, Борхес пытался основать новый жанр литературы, где бы объединялись метафизика и реальность. Но и от этого писатель быстро отошёл, начав писать фантастические и магические произведения. В 1930 Борхес познакомился с 17-летним писателем Адольфо Биой Касаресом, который стал его другом и соавтором многих произведений.
В 1930-х годах Борхес пишет большое количество эссе по аргентинской литературе, искусству, истории, кино. Одновременно он начинает вести колонку в журнале «El Hogar», где пишет рецензии на книги иностранных авторов и биографии писателей. Начиная с первого выпуска, Борхес регулярно публиковался в журнале «Sur», ведущем литературном журнале Аргентины, основанном в 1931 году Викторией Окампо. Для издательства «Sur» Борхес переводит произведения Вирджинии Вульф. В 1937 году он издает антологию классической аргентинской литературы. В своих произведениях с 1930-х годов писатель начинает сочетать вымысел с реальностью, пишет рецензии на несуществующие книги и т. д.
Конец 1930-х годов стал для Борхеса тяжелым: сначала он похоронил бабушку, потом отца. Поэтому он был вынужден материально обеспечивать свою семью. С помощью поэта Франсиско Луиса Бернардеса писатель поступил хранителем в муниципальную библиотеку Мигеля Кане в буэнос-айресском районе Альмагро, где проводил время, читая и сочиняя книги. Там же писатель едва не погиб от сепсиса, разбив голову. Годы работы библиотекарем 1937-1946 год Борхес, впоследствии называл «девять глубоко несчастливых лет», хотя именно в тот период появились первые его шедевры. После прихода к власти Перона в 1946 г. Борхес был уволен с библиотечной должности.
Хорхе Луис Борхес вместе с Адольфо Биой Касаресом и Сильвиной Окампо участвовал в создании Антологии фантастической литературы в 1940 году и Антологии аргентинской поэзии в 1941 году. Вместе с Биой Касаресом он писал детективные рассказы о доне Исидро Пароди; эти сочинения появлялись в печати под псевдонимами «Бустос Домек» и «Суарес Линч». Произведение «Ficciones» Борхеса получил гран-при Аргентинского союза писателей. Под названием «Поэмы (1923-1943)» Борхес опубликовал свои поэтические работы из трёх предыдущих книг в журнале «Sur» и газете «La Nación».
В августе 1944 года в гостях у Биой Касареса и Сильвины Окампо Борхес познакомился с Эстель Канто, в которую влюбился. Эстель вдохновила Борхеса на написание рассказа «Алеф», которое считается одним из его наилучших произведений. Несмотря на сопротивление матери, Борхес предложил Эстели пожениться, но этого так никогда и не произошло. В 1952 их отношения завершились.
В начале 1950-х годов Борхес вернулся к поэзии; стихи этого периода носят в основном элегический характер, написаны в классических размерах, с рифмой. В них, как и в остальных его произведениях, преобладают темы лабиринта, зеркала и мира, трактуемого как нескончаемая книга.
Начало 1950-х годов ознаменовалось признанием таланта Борхеса в Аргентине и за её пределами. В 1950 году Аргентинский союз писателей избрал его своим президентом, которым он пробыл три года. В Париже был напечатан первый перевод Борхеса на французский - «Вымыслы» (исп. Ficciones, 1944). В то же время в Буэнос-Айресе выходит серия рассказов «Смерть и буссоль», где борьба человеческого интеллекта с хаосом предстает как уголовное расследование. В 1952 писатель публикует эссе об особенностях аргентинского испанского «Язык аргентинцев». В 1953 некоторые рассказы из сборника «Алеф» переводятся на французский в виде книги «Хитросплетения» (фр. Labyrinths). В том же году издательство «Emecé» начинает публиковать полное собрание сочинений Борхеса. В 1954 режиссёр Леопольдо Торре Нильссон снимает фильм «Дни ненависти» по рассказу Борхеса.
В 1955 после военного переворота, который сверг правительство Перона, Борхес был назначен директором Национальной библиотеки Аргентины (хотя уже почти ослеп) и занимал этот пост до 1973.В декабре 1955 года писатель был избран членом Аргентинской академии литературы. Он активно пишет и преподает на кафедре немецкой литературы в Университете Буэнос-Айреса.
В 1967 Борхес женился на подруге его юности Эльзе Эстете Мильан, недавно овдовевшей. Через три года, однако, супруги расстались.
В 1972 Хорхе Луис Борхес едет в США, где получает многочисленные награды и читает лекции в нескольких университетах. В 1973 году он получает звание почетного гражданина Буэнос-Айреса и уходит с поста директора Национальной библиотеки.
В 1975 происходит премьера фильма «Мертвец» Эктора Оливера по одноименному рассказу Борхеса. В том же году в возрасте 99 лет умирает мать писателя.
После смерти матери в путешествиях Борхеса сопровождает Мария Кодама, на которой он женится 26 апреля 1986.
В 1979 Борхес получил премию Сервантеса - самую престижную в испаноязычных странах награду за заслуги в области литературы.
Поздние стихи Борхеса были опубликованы в сборниках «Делатель» (El Hacedor, 1960), «Хвала тени» (Elogia de la Sombra, 1969) и «Золото тигров» (El oro de los tigres, 1972). Его последней прижизненной публикацией была книга «Атлас» (Atlas, 1985) - собрание стихов, фантазий и путевых записок.
В 1986 он переезжает в Женеву, где и умирает 14 июня в возрасте 86 лет от рака печени и эмфиземы легких. В феврале 2009 года было предложено перезахоронить останки Хорхе Луиса Борхеса на кладбище Реколета в Буэнос-Айресе, но из-за решительного отказа вдовы писателя это предложение не было реализовано.
Творчество
Борхес - один из основоположников и классиков новой латиноамериканской литературы.Творчество Борхеса метафизично, оно сочетает в себе фантазийные и поэтические методы. Борхес считает поиски истины бесперспективными, среди тем его творчества - противоречивость мира, время, одиночество, человеческий удел, смерть. Для его художественного языка свойственны смешение приемов высокой и массовой культуры, сочетание отвлеченно-метафизических универсалий и реалий современной ему аргентинской культуры (например, культ мачо).Его прозаические фантазии, часто принимающие форму приключенческих либо детективных историй, маскируют рассуждения о серьезных философских и научных проблемах; с самых ранних своих произведений автор блистал эрудицией и знанием многих языков.Его творчеству присущи игра на грани правды и вымысла, нередкие мистификации: ссылки и цитаты из несуществующих произведения, вымышленные биографии и даже культуры.Борхес, наряду с Марселем Прустом, считается одним из первых писателей XX века, обратившихся к проблематике человеческой памяти.
Борхес оказал огромное влияние на многие жанры литературы - от романа абсурда до научной фантастики; о его влиянии говорили такие признанные писатели, как Курт Воннегут, Филлип Дик и Станислав Лем.
Признание и награды
Борхесу был присуждён ряд национальных и международных литературных премий, в том числе:
- 1944 - Гран-при ассоциации аргентинских писателей
- 1956 - Государственная премия Аргентины по литературе
- 1961 - Международная издательская премия «Форментор» (совместно с Сэмюэлом Беккетом)
- 1962 - Премия Национального фонда искусств Аргентины
- 1966 - Мадоннина, Милан
- 1970 - Литературная премия Латинской Америки (Бразилия), выдвинут кандидатом на Нобелевскую премию
- 1971 - Литературная Иерусалимская премия
- 1973 - Премия Альфонсо Рейеса (Мексика)
- 1976 - Премия Эдгара Аллана По
- 1979 - Премия Сервантеса (совместно с Херардо Диего) - самая престижная в испаноязычных странах награда за заслуги в области литературы
- 1979 - Всемирная премия фентези (англ. World Fantasy Award for Life Achievement)
Мемориальная доска в Париже
по адресу Beaux-Arts 13, где проживал писатель в 1977-1984 гг.
- 1980 - Международная литературная премия Чино дель Дука
- 1980 - Премия Бальцана - международная премия за высшие достижения в науке и культуре
- 1981 - Премия Итальянской республики, премия «Ольин Йолицли» (Мексика)
- 1981 - Премия Балрог в области произведений в жанре фэнтези. Специальная награда
- 1985 - Премия Этрурии
- 1999 - Национальная премия литературных критиков США (англ. National Book Critics Circle Award)
Борхес был удостоен высших орденов Италии (1961, 1968, 1984), Франции (орден Искусств и литературы, 1962, орден Почётного легиона, 1983), Перу (орден Солнца Перу, 1965), Чили (орден Бернардо О’Хиггинса, 1976), ФРГ (Большой крест Ордена «За заслуги перед ФРГ», 1979), Исландии (орден Исландского сокола, 1979), Рыцарь-Командор ордена Британской империи (KBE, 1965), Испании (орден Альфонсо X Мудрого, 1983), Португалии (Орден Сантьяго, 1984). Французская академия в 1979 году наградила его золотой медалью. Он избирался членом Американской академии искусств и наук (1968), почётным доктором ведущих университетов мира. В 1990 г. один из астероидов получил название en:11510 Borges.
После смерти
Борхес умер в Женеве 14 июня 1986 года и был похоронен на женевском Кладбище Королей, неподалёку от Жана Кальвина.
В 2008 году в Лиссабоне был открыт памятник Борхесу. Композиция, отлитая по эскизу земляка литератора Федерико Брука, по мнению автора, глубоко символична. Она представляет собой гранитный монолит, в котором инкрустирована бронзовая ладонь Борхеса. Как считает скульптор, который в 80-е годы сделал с руки писателя слепок, это символизирует самого творца и его «поэтический дух». На открытии монумента, установленного в одном из парков в центре города, присутствовала вдова писателя Мария Кодама, возглавляющая фонд его имени, видные деятели португальской культуры, в том числе писатель Жозе Сарамаго.
Архив Борхеса хранится в Центре Гарри Рэнсома Университета Техаса.
Борхес и творчество других деятелей искусства
В 1965 году Астор Пьяццолла сотрудничал с Хорхе Луисом Борхесом, сочиняя музыку к его стихотворениям.
По произведениям Борхеса снято более тридцати фильмов. Среди них - фильм «Вторжение» режиссёра Уго Сантьяго, снятый в 1969 году по рассказу Борхеса и Адольфо Биой Касареса. В 1970 году вышел фильм Бернардо Бертолуччи «Стратегия паука» по мотивам рассказа Борхеса «Тема предателя и героя».
В 1987 г. по мотивам рассказа Х. Л. Борхеса «Евангелие от Марка» был снят фильм «Гость» (режиссёр А. Кайдановский).
Хорхе Луис Борхес (1899 - 1986)Хорхе Луис Борхес — выдающийся аргентинский поэт, писатель, литературный критик, филолог, философ.
В зимний день 24 августа 1899 года в Буэнос-Айресе в семье юриста Хорхе Гильермо Борхеса (1874-1938) и Леонор Асеведо де Борхес (1876-1975), живших на улице Тукуман в доме, который принадлежал родителям Леонор, родился ребенок, названный Хорхе Луисом. Большую часть детства ребенок провел в домашней обстановке.
Его отец был также философом-агностиком, связанным по материнской линии с родом Хэзлем из графства Стаффордшир (Англия). Он собрал огромную библиотеку англоязычной литературы. Фанни Хэзлем, бабка Хорхе Луиса, обучала детей и внуков английскому. Этим языком Борхес владел великолепно: в 8 лет он перевел сказку Уайльда — да так перевел, что ее напечатали в журнале «Юг». Позже Борхес переводил Вирджинию Вулф, отрывки из Фолкнера. Рассказы Киплинга, главы из «Поминок по Финнегану» Джойса. Наверное, от англичан он перенял любовь к парадоксам, эссеистическую легкость и сюжетную занимательность. Многие литераторы острили, что Борхес — английский писатель, пишущий по-испански.
«С самого моего детства, когда отца поразила слепота, у нас в семье молча подразумевалось, что мне надлежит осуществить в литературе то, чего обстоятельства не дали совершить отцу. Это считалось само собой разумеющимся (а подобное убеждение намного сильнее, чем просто высказанные пожелания). Ожидалось, что я буду писателем. Начал я писать в шесть или семь лет».
В 1914 с емья поехала в Европу. Осенью Хорхе Луис начал посещать Женевский колледж. В 1919 семья переехала в Испанию, 31 декабря 1919 в журнале «Греция» появилось первое стихотворение Хорхе Луиса, в котором автор «изо всех сил старался быть Уолтом Уитменом». Вскоре он входит в группу «ультраистов», о которой в советском литературоведении говорилось, что она выражала «анархический бунт мелкобуржуазной интеллигенц ии против мещанской пошлости и буржуазной ограниченности».
Сам Борхес ничего вразумительного о своем «ультраизме» не написал. В общем — похоже на молодого Маяковского: «Колода перекраивала жизнь. Цветные талисманы из картона стирали повседневную судьбу, и новый улыбающийся мир преображал похищенное время...».
В Буэно с-Айрес в 1921 наш герой вернулся уже поэтом. К 1930 написал и опубликовал семь книг, основал три журнала и сотрудничал еще в двенадцати, а в конце двадцатых начал писать рассказы. «Период с 1921 до 1930 года был у меня насыщен бурной деятельностью, но, пожалуй, по сути безрассудной и даже бесцельной», — сформулирует он потом.
Около 1937 года впервые поступил в библиотеку на постоянную службу, где и провел «девять глубоко несчастливых лет». Здесь он, ведя тихую жизнь книжного червя, написал целую россыпь шедевров:
«Пьера Менара», «Тлен, Укбар, Орбис Терциус», «Лотерею в Вавилоне», «Вавилонскую библиотеку», «Сад расходящихся тропок». Работы было мало, денег платили тоже мало. Деятельность надо было имитировать — все было вполне по-советски.
«Всю свою библиотечную работу я выполнял в первый же час, а затем тихонько уходил в подвальное книгохранилище и оставшиеся пять часов читал или писал... Сотрудники-мужчины интересовались только конскими скачками, футбольными соревнованиями да сальными историями. Одна из читательниц была изнасилована, когда шла в женскую комнату. Все говорили, что это не могло не случиться, раз женская комната находится рядом с мужской».
Сочинение «Пьер Менар, автор «Дон Кихота»» (1938) сам Борхес определил как среднее между эссе и «настоящим рассказом». Однако концепции классического Борхеса видны здесь во всей полноте. Вымышленный писатель Пьер Менар, тем не менее библиографически описанный как реальный (подробнейше перечисляется состав его архива), пытался сочинить «Дон Кихота».
«Не второго «Дон Кихота» хотел он сочинить — это было бы нетрудно, — но именно «Дон Кихота». Излишне говорить, что он отнюдь не имел в виду механическое копирование, не намеревался переписывать роман. Его дерзновенный замысел состоял в том, чтобы создать несколько страниц, которые бы совпадали — слово в слово и строка в строку — с написанными Мигелем де Сервантесом». Метод был таким: «Хорошо изучить испанский, возродить в себе католическую веру, сражаться с маврами или турками, забыть историю Европы между 1602 и 1918 годами...».
Создавая лаконичные прозаические фантазии, аргентинский прозаик, поэт и публицист Хорхе Луис Борхес маскировал в них размышления о фундаментальных философских проблемах бытия. И каждая из приведённых в этом материале цитат является окошком в его удивительный мир.
Каждый по-своему воображает рай, мне он с детских лет представляется библиотекой. («Предисловие к каталогу выставки испанских книг»)
Кроме цитат, нам уже ничего не осталось. Наш язык - система цитат. («Утопия усталого человека»)
Земля, на которой мы живём, - это просто ошибка, неумелая пародия. Зеркала и деторождения отвратительны, ибо умножают и укрепляют эту ошибку. («Всемирная история низости»)
…единственное, что происходит на самом деле, - это происходящее со мной. («Сад расходящихся тропок»)
Я не говорю ни о мести, ни о прощении. Забвение - вот единственная месть и единственное прощение. («Фрагменты Апокрифического Евангелия»)
В течение семи рискованнейших лет он пользовался такой роскошью, как безрассудство. («Бескорыстный убийца Билл Харриган»)
Вчерашний человек - уже не тот, что сегодняшний. («Книга песка»)
В детстве меня изумляло, что буквы у закрытой книжке не перепутываются и за ночь не теряются… (Собрание сочинений в четырёх томах. Том 2)
Судьба любого человека, как бы сложна и длинна она ни была, на деле заключается в одним-единственном мгновении - в мгновении, когда человек раз и навсегда узнаёт кто он. («Алеф»)
Путь - это и есть Камень. Место, откуда идёшь, - это и есть Камень. Если ты не понимаешь этих слов, то ты ничего пока не понимаешь. Каждый шаг является целью.
(«Роза Парацельса»)
Смерть (или память о смерти) наполняет людей возвышенными чувствами и делает жизнь ценной. Ощущая себя существами недолговечными, люди и ведут себя, соответственно; каждое совершаемое деяние может оказаться последним; нет лица, чьи черты не сотрутся, подобно лицам, являющимся во сне. Всё у смертных имеет ценность - невозвратимую и роковую. У Бессмертных же, напротив, всякий поступок (и всякая мысль) - лишь отголосок других, которые уже случались в затерявшемся далеке прошлого, или точное предвестие тех, что в будущем станут повторяться и повторяться до умопомрачения. Нет ничего, что бы не оказалось отражением, блуждающим меж никогда не устающих зеркал. Ничто не случается однажды, ничто не ценно своей невозвратностью. Печаль, грусть, освящённая обычаями скорбь не властны над Бессмертными. («Бессмертный»)
После бессонной ночи, всецело п огружённый в свои мысли и почти счастливый, я размышлял о том, что не существует ничего менее материального, чем деньги, ибо любая монета (скажем, монета в двадцать сентаво) несёт в себе, по сути дела, целый набор потенциальных возможностей. Деньги абстракты, повторял я себе, деньги - это будущее время. В один прекрасный день они могут обернуться прогулкой за город или музыкой Брамса, географическими картами или шахматами, чашечкой кофе или беседами Эпиктета, в которых тот учит нас презирать злато.
Кто-то гордится каждой написанной книгой, я - любою прочтённой. (Собрание сочинений в четырёх томах. Том 2. Произведения 1942 - 1969 годов)
Поступки умалишённых превосходят воображение разумного человека. («Алеф»)
Нет понятия «плагиат»: само собой разумеется, что все произведения - произведения одного автора, вневременного и анонимного. («Тлён, Укбар, Орбис Терциус»)
Нам неизвестны предначертания Вселенной, но мы знаем, что ясно мыслить и справедливо поступать - значит содействовать этим предопределениям, которые всегда будут от нас сокрыты. (Собрание сочинений в четырёх томах. Том 2. Произведения 1942 - 1969 годов)
В каждом из нас есть частица божественности. Наш мир не может быть делом рук справедливого и всемогущественного существа; он зависит от нас самих. («Семь вечеров»)
- Мы не в Раю, - настойчиво повторил юноша, - здесь, под луной, всё смертно.
Парацельс встал.
- А где же мы тогда? Неужели ты думаешь, что Всевышний мог создать что-то, помимо Рая? Понимаешь ли ты, что Грехопадение - это неспособность осознать, что мы в Раю? («Книга руин»)
Блаженны не алчущие правоты, ибо либо она у всех, либо ни у кого. («Круги руин»)
В библиотеке могут быть плохие книги, и совсем другое дело - быть этими книгами. Если мы - одна из этих книг, нам суждено гореть в аду. («Семь вечеров»)