Основные черты мифологических рассказов: установка на достоверность; свидетельское показание; ослабленная эстетическая функция; учительская функция. Жанровые разновидности: былины; бывальщины; поверья. Классификация (по указателю Айвазян- Померанцевой и Зиновьева): 1) о духах природы (леший, водяной, русалки, шуликуны, полудницы, полевики); 2) о духах дома (домовой, банник, овинник, кикимора); 3) о черте, змее, проклятых; 4) былички о людях, обладающих сверхъестественными способностями, и покойниках (ведьма, колдун, покойник).

Современные мифологические рассказы.

Актуальность мифологического сознания для современного человека. Рассказы, рожденные в ХХ веке (об НЛО, снежном человеке, Белом и Черном спелеологе и т.д.), в свете фольклористики. Общие черты с традиционными быличками: рассказ как свидетельское показание; меморат; описание чувства страха; установка на достоверность; подчеркивание на внезапность встречи; вечер как время действия; уединенное место как место действия и т.д. Портретные характеристики персонажей рассказов об НЛО и традиционных мифологических персонажей. Одинаковые функции.

Билет 24. Предания. Типы преданий. История в устном нарративе.

ПРЕДАНИЕ [укр. - оповідання, нем. - Sage, фр. и англ. - tradition, греч. - parádosis, по народной терминологии - «досюльщина», «быль», «бывальщина»] - «народное сказание», точнее те рассказы и воспоминания, которые не входят в круг жанров, четко обособившихся: былин, исторических песен, духовных стихов, сказок, легенд и анекдотов. П. - термин, применяемый к произведениям устного творчества и по аналогии переносимый на соответственные произведения лит-ры (памятники древней письменности, излагающие мало достоверные события). Цель народного П. - закрепить в потомстве прошлое, поэтому в соответствующей среде к нему относятся обычно с известным доверием (в отличие напр. от сказки и анекдота, к-рым не верят). Количество народных П. безгранично, но по содержанию их можно разбить на несколько групп: 1. П.мифические (см. « Мифология » ). Это, помимо рассказов о богах, - рассказы о небе и его явлениях, о душе и теле, о борьбе духов, о нечистой силе, о душах усопших, о народных святых вроде Фрола и Лавра, Пятницы и т. п. 2. П.натуралистические : этиологические сказания о происхождении растений, животных, птиц, рыб, предметов или их свойств, о фантастических животных (птица Феникс, Жар-птица, Левиафан), о чудесных народах (одноглазые, псоглавцы, гоги и магоги) и др. 3. П.исторические , особенно многочисленные. К ним относятся П.географические (о названиях местностей, городов, урочищ: Киев от Кия, Париж от Париса и т. д.), овещевых 239 памятниках (кладах, монастырях, могильниках, храмах и т. п.),об обычаях (обряды посвящения у примитивных народов, брачные, похоронные обряды и др.),о подлинно исторических событиях (о татарах, о войнах), о разныхисторических лицах (об Александре Македонском, Наполеоне, Аттиле, Велизарии, Колумбе, Жанне д’Арк), огенеалогии народностей или героев (франки от троянцев, датчане от Одина, Рюрик от Августа и др.), П.о полезных ископаемых (например у Геродота о богатстве севера золотом и янтарем у берегов Северного моря). Классовая борьба захватывала исторические предания в свой водоворот, делая из них либо оружие порабощения и обмана угнетаемых классов (феодальные предания о шапке Мономаха, о белом клобуке, о благородстве царей), либо фокус притяжения симпатий, чаяний освобождения и светлого будущего у классов угнетенных (например крестьянские П. о Степане Разине, о Пугачеве и др. героях народных восстаний). Октябрьская революция породила ряд революционных преданий о героизме гражданской войны, о красных партизанах, о вождях революции, о коммунистах (бакинских комиссарах, Чапаеве, Дзержинском и др.), в классово-враждебной среде распространялись и контрреволюционные П. (о рождении чорта, антихриста, обновленных иконах и т. п.). Большой круг П., широко захвативших не только СССР, но и народы Востока, вызвала героическая личность В. И. Ленина. Народные П., отражая черты производственных, бытовых, общественных и классовых отношений разных стадий прошлого, представляют богатейший исторический источник.Хранятся народные П. в широких слоях населения, но бывают особые их знатоки, люди, обладающие иногда огромной памятью. Самоерассказывание народных П. не является самоцелью, а происходит при подходящем случае на сборищах, посиделках и т. п. Бытование народного П. происходит волнами: то П. замирает, то под влиянием общественно-политического толчка вновь оживает. Есть П., странствующие по всему земному шару (о потопе и др.), есть узко-местные П. Творческий процесс создания П. совершается по сегодняшний день. П. насыщены наши древние исторические (летописи, хронографы, палеи и др.) и лит-ые памятники (апокрифы, сказания, повести, романы). П. служит богатым источником сюжетов и образов мировой художественной литературы (например «Божественная комедия» Данте, «Декамерон» Бокаччо, «Сон в Иванову ночь» Шекспира, «Фауст» Гёте, «Пан Тадеуш» Мицкевича, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя и мн. др.).

Жанр несказочной прозы с установкой на достоверность. Любое предание исторично в своей основе, вместе с тем оно не тождественно реальности.

Два пути создания преданий:обобщение воспоминаний и оформление их с использованием уже готовых сюжетных схем.

Предание повествует об общезначимом и важном для всех. Сюжеты обычно одномотивные. Свои способы изображения героев: прямые характеристики и оценки, чтобы образ был правильно понят. Портрет изображался редко или же был лаконичен.

Основные циклы преданий:

1.древнейшие предания.

О расселении славянских племен, о первых русских князьях, о построении, взятии городов. Борьбе Руси с врагами. (о белгородском киселе, о Никите кожемяке)

2. предания о справедливом царе.

Связаны с именами Петра и Ивана грозного

3.предания о предводителях народных движений.

Ермак, Степан Разин, Емельян Пугачев

4. предания о разбойниках и кладах

Билет 25. Легенда: проблема происхождения. Функции. Легенда и народные религиозные верования.

Легенда - одна из разновидностейнесказочного прозаического фольклора . Поэтическоепредание о каком-нибудь историческом событии. В переносном смысле относится к овеянным славой, вызывающий восхищение событиям прошлого.

Как правило, содержит дополнительный религиозный или социальныйпафос .

Легенда - приблизительный синоним понятиямиф ;эпический рассказ о происходившем в незапамятные времена; главные герои рассказа - обычно герои в полном смысле слова, часто в событиях непосредственно участвуютбоги и другие сверхъестественные силы. События в легенде нередко преувеличиваются, добавляется многовымысла . Поэтому учёные не считают легенды полностью достоверными историческими свидетельствами, не отрицая, впрочем, что в большинстве своём легенды основаны на реальных событиях. Легенды, как правило, были устными рассказами, часто положенными на музыку; передавались легенды из уст в уста, обычно бродячими сказителями. Позднее множество легенд было записано.

Легенды- прозаические произведения, в которых фантастически осмыслены события, связываемые с миром неживой природы, с миром животных. Людей. Со сверхъестественными существами.

Основные функции: объяснительная и нравоучительная.

Бытовали как в устной, так и письменной форме. Легенда- термин из средневековой письменности и означает в пер. с лат: то,что должно быть прочитано.

Разновидности легенд:

1.Этиологические легенды. Греч причина+понятие. Имеют познавательный характер. В них фантастически объясняется происхождение мира, человека, явлений

2. религиозно- назидательные легенды. Разнообразны по содержанию и форме: рассказы о Боге, об ангелах и святых, сюжетные толкования имен святых, о юродивых и проч. Могли принимать форму сказок.

3. социально- утопические

Выразили страстную, но несбыточную мечту крестьянства о справедливом общественном устройстве. 17-19 век. Вымышленные факты переплетались с реальными, вымысел дополнял реальность. З подтипа (чичеров): о золотом веке(райское время, когда всем было хорошо), о далеких землях, о царевичах-избавителях.

1. В первоначальном значении слова Л. - отрывки «житий» и «страстей» святых, зачитывавшихся во время церковной службы или монастырской трапезы в дни, посвященные этим святым. 2. Отсюда - в более широком, внеритуальном значении - небольшое религиозно-дидактическое повествование, разрабатывающее в форме связной фабулы или отдельных эпизодов фантастическую биографию лиц, животных, растений, вещей, ставших по каким-либо причинам предметами христианского культа: легенда о кресте, Л. об осине - иудином дереве и т. п. 3. При еще более широком словоупотреблении термин Л. применяется также для обозначения: а) произведений неповествовательного характера, разрабатывающих «легендарные» темы - напр. драматических мираклей; б) религиозно-дидактических повествований, связанных с нехристианскими культами - буддийским, мусульманским, иудейским: Л. о Будде, Л. о потомках Мухаммеда, хасидские Л. о цадиках; в) не подтверждаемых историческими документами и часто фантастических рассказов о каком-либо историческом деятеле или событии, совершенно не связанном с религиозными культами; например Л. об Александре Македонском и т. п. В подобном расширенном словоупотреблении термин легенда теряет точное литературоведческое значение, и рассмотрение его применения в переносном смысле выходит за рамки предлагаемой заметки, устанавливающей специфику жанра и диалектику его развития на конкретном историческом материале Л. феодальной общественной формации Зап. Европы.

Со стороны специфики жанра легенда может быть определена как малый жанр средневековой повествовательно-дидактической литературы, преследующий цели прямой пропаганды тех или иных элементов христианского культа и тем самым идеи избранничества духовенства, как агитационная новелла церкви.

2.1 Персонажи русского фольклора

В фольклоре русского народа много персонажей, есть персонажи, которые появляется в одном или двух сказаниях, но есть герои, которые характерны практически для всех произведений русского народа. Такие герои, как правило, помогают совершить то, или иное действие/принять решение, которое сильно повлияет на судьбу персонажа. Такими «кочующими героями» как правило, являются:

Баба Яга (первоначально - Яга Баба) - один из наиболее архаичных, а потому самых сложных и многоплановых образов русского фольклора. Образ Бабы Яги совпадает по внешним признакам с образом ведьмы (см. Ведьма) - неопрятной, безобразной злой старухи с длинным крючковатым носом и седыми космами. Но на этом сходство заканчивается.

Бессмертный Кощей (кащей)- Всегда сугубо отрицательный персонаж, довольно часто состоит в союзе с другими отрицательными героями, как правило, смерть злодея находится в яйце, яйцо находится в утке, утка находится в зайце, заяц находится в орле, а орёл сидит в ларце, что бы злодей умер нужно сломать иглу.

Баба (бабка, старуха) - один из самых добрых, душевных образов народной поэзии. Баба нигде не встречается без деда (мужика), это образ исключительно парный. Если мужика (деда) нет, то из сильной, сметливой, говорливой, иногда вздорной и глупой, но неизменно работящей и неунывающей, она сразу превращается в горькую вдову, сиротинку

«Жили-были дед и баба…» - типичный зачин русской сказки.

Дед и баба вместе решают бытовые, семейные, морально-нравственные и даже вселенские проблемы, поистине деля все пополам.

Леший-- сверхъестественное существо славянских преданий и русских сказок. Это главный хозяин леса у славян, он следит, чтобы никто в его хозяйстве не навредил. К хорошим людям относится хорошо, помогает выйти из леса, к не слишком хорошим - плохо: путает, заставляет ходить кругами. Место жительства духа -- глухая лесная чащоба, но иногда и пустырь. Однако этот дух обитает в лесу не постоянно, а только в тёплое время года. «На Ерофея», -- считали крестьяне, -- «лешие с лесом расстаются». В этот день (17октября) дух проваливается под землю, где зимует до весны, но перед зимовкой леший беснуется: поднимает бурю, ломает деревья, разгоняет зверей по норам и свирепствует.

Кикимора (шишиммора, сусемдка, мамра)-- персонаж славяно-угорской мифологии, а также, один из видов домового. Злой дух в облике карлика или маленькой женщины, голова у которого с напёрсток и тело тонкое, как соломинка. Кикимора живёт в доме за печью и занимается прядением и тканьём, а также проказит по ночам с веретеном и прялкою хозяев дома (например, рвёт пряжу). Считалось, что кикиморами становятся младенцы, умершие некрещеными.

Эти герои являются, как правило главными, а также встречаются в каждой сказке, былине.

Древнерусская литература

Понятие древнерусская литература обозначает в строгом терминологическом значении литературу восточных славян XI-XIII вв. до их последующего разделения на русских, украинцев и белорусов. С XIV в. отчетливо проявляются особые книжные традиции...

Жанр детектива в английской неоромантической литературе

Сыщик - непосредственно занимается расследованием. В качестве сыщика могут выступать самые разные люди: служащие правоохранительных органов, частные детективы, родственники, друзья, знакомые пострадавших, иногда - совершенно случайные люди...

Жанр экспериментального романа в творчестве Джона Фаулза на примере романов "Волхв" ("The Magus") и "Женщина французского лейтенанта" ("The French Lieutenant’s woman")

Персонажи - вымышленные фигуры, продвигающиеся вместе с сюжетом, обладают весьма проблематичным существованием по сравнению с реальными людьми. Будучи составлены из слов, а не из плоти и крови, они ведут целиком выдуманную жизнь, и...

Образы нечистой силы в национальном фольклоре

Ведьма - один из известнейших образов славянской демонологии, сочетающий в себе черты реальной женщины и злого духа. Слово «ведьма» образовано от древнерусского «ведать» - знать. Первоначально оно не имело зловещего смысла (ср. ведунья...

Образы нечистой силы в национальном фольклоре

Ведьма - это латышско-литовское магическое существо, обычно- девушка. Иногда называют Laume vai Spоnaga. В сказках и былинах обычно вредит людям. В сказках и былинах у ведьм несколько функций. Обычно умеют летать на метлах...

Образы нечистой силы в национальном фольклоре

Система образов в романе "Герой нашего времени"

Сравнительный анализ "Пиноккио" К. Коллоди и "Золотой ключик, или Приключения Буратино" А.Н. Толстого

Персонажи у А.Н. Толстого обрисованы ясно и определенно, как в народных сказках. Они и берут истоки из народных сюжетов, эпических и драматических. Буратино в чем-то близок бесшабашному Петрушке из народного театра...

Судьба России и русского крестьянства в контексте изучения творчества И.А. Бунина в школе

Трагедия Шекспира "Гамлет"

Образ Гамлета раскрывается во всей полноте во взаимосвязях со всеми персонажами. Ведь каждый второстепенный персонаж имеет свою задачу, свою судьбу и освещает какую-то грань характера главного героя...

Фольклорные начала в романе Т. Толстой "Кысь"

Талант писателя опреде-ляется значимостью его литературных открытий. Бес-смертно то, что не повторяет и неповторимо. Природа литературы не терпит вторичности. Писатель создает свой образ реального мира...

Фольклорные традиции в лирике А.С. Пушкина

Исследуя взаимоотношения книжной и народной лирики, нельзя забывать о сложности характера их связей, которые были обусловлены спецификой развития литературы и народного поэтического творчества в тот или иной период национальной истории...

Фольклорные традиции в произведениях Гоголя

Еруслан Лазаревич

Герой старинной русской сказки, заимствованный из легенд про иранского богатыря Рустема. Еруслан - не кто другой, как Рустем, имя которого уже в тюркской среде было переделано в Арслан.

Василиса Премудрая

Красавица, дочь морского царя полюбившая земного царевича и спасшая его от гнева отца. Иногда выступает в роли дочери Кащея Бессмертного.

Илья Муромец

Один из главных героев русского былинного эпоса, богатырь, воплощающий народный идеал героя-воина, народного заступника. Фигурирует в киевском цикле былин.

Алёша Попович

Алёша Попович - фольклорный образ богатыря в русском былинном эпосе. Алёша Попович является третьим по значению в известной богатырской троице. Представитель духовенства.

Добрыня Никитич

Второй по силе после Ильи Муромца богатырь эпоса Киевской Руси. Он часто изображается служилым богатырём при князе Владимире. Представитель аристократии.

Вольга Вячеславович (также Волх Всеславьевич)

Богатырь, персонаж русских былин. Основной отличительной чертой Вольги является хитрость, способность к оборотничеству и умение понимать язык птиц и животных.

Дед Мороз

Персонаж русских легенд, в славянской мифологии - олицетворение зимних морозов, кузнец, сковывающий воду.

Емеля

Персонаж русской народной сказки «По щучьему веленью». Лентяй и лежебока, которому повезло с щукой.

Садко

Герой былин новгородского цикла. Бедный гусляр ставший богатым купцом и попавший к морскому царю.

Царевна-лягушка

Персонаж некоторых русских народных волшебных сказок. Как правило, выходит замуж за Ивана-царевича и превращается в Василису Прекрасную.

Богатырь русского былинного эпоса, огромный великан, «выше леса стоячего»; его с трудом носит мать-сыра земля. Он не ездит на святую Русь, а живёт на высоких Святых горах; при его поездке мать-сыра земля потрясается, леса колышутся и реки выливаются из берегов.

Микула Селянинович

Персонаж русских былин, богатырь, легендарный пахарь. Он олицетворяет крестьянскую силу, силу русского народа. Согласно одной из былин, он просит великана Святогора поднять упавшую на землю сумку. Тот не справляется с заданием. Тогда Микула Селянинович поднимает сумку одной рукой, сообщая, что в ней находится «вся тягость земная», которая под силу только мирному, трудолюбивому пахарю.

Иван дурак

Воплощает особую сказочную стратегию поведения, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, а опирающуюся на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но, в конечном счете, приносящих успех.

Иван царевич

Один из главных персонажей русского фольклора. Как правило, положительный персонаж, борющийся со злом, помогающий обиженным или слабым. Очень часто в начале сказки Иван-Царевич беден, потерян родителями, преследуется врагами, не знает о своем царском происхождении.

Русские былины – это отражение исторических событий, пересказанных народом, и как следствие, претерпевших сильные изменения. Каждый богатырь и злодей в них – это чаще всего реально существовавшая личность, чья жизнь или деятельность была взята за основу персонажа либо собирательный и очень важный для того времени образ.

Герои былин

Илья Муромец (русский богатырь)

Славный русский богатырь и храбрый воин. Именно таким предстает Илья Муромец в русском былинном эпосе. Служивший верой и правдой князю Владимиру, воин с рождения был парализован и сидел на печи ровно 33 года. Отважный, сильный и бесстрашный был он вылечен от паралича старцами и всю свою силу богатырскую отдал защите русских земель от Соловья-разбойника, нашествия ига татарского и Идолища Поганого.

У героя былин имеется реальный прототип – Илия Печерский, причисленный к лику святых как Илья Муромец. В юности он перенес паралич конечностей, а скончался от удара копьем в сердце.

Добрыня Никитич (русский богатырь)

Еще один герой из прославленной тройки богатырей русских. Служил он князю Владимиру и выполнял его личные поручения. Был наиболее приближенным из всех богатырей к княжескому семейству. Крепкий, храбрый, ловкий и бесстрашный, он прекрасно плавал, умел играть на гуслях, знал порядка 12 языков и являлся дипломатом при решении дел государственных.

Реальным прототипом славного воина является воевода Добрыня, который приходился дядей самому князю по материнской линии.

Алёша Попович (русский богатырь)

Алеша Попович – младший из тройки богатырей. Славен не столько силой своей, сколько натиском, находчивостью и хитростью. Любитель хвастнуть своими достижениями, он наставлялся на путь истинный старшими богатырями. По отношению к ним вел себя двояко. Поддерживая и оберегая славную тройку, он ложно похоронил Добрыню, дабы жениться на жене его Настасье.

Олеша Попович – ростовский храбрый боярин, имя которого и связывают с появлением образа былинного героя-богатыря.

Садко (новгородский богатырь)

Удачливый гусляр из новгородских былин. Долгие годы зарабатывал на хлеб насущный игрой на гуслях. Получив награду от Царя Морского, Садко разбогател и с 30 кораблями отправился по морю в страны заморские. По пути забрал его к себе благодетель в качестве откупа. По наставлению Николая Чудотворца гусляру удалось вырваться из плена.

Прообразом героя считается Содко Сытинець, новгородский купец.

Святогор (богатырь-великан)

Великан и богатырь, обладавший недюжинной силой. Огромный и могучий, рожденный в горах Святых. При его ходьбе леса содрогались и реки разливались. Часть своей силы Святогор в писаниях русского эпоса передал Илье Муромцу. Вскоре после этого и умер.

Реального прототипа образа Святогора, нет. Он являет собой символ огромной первобытной силы, которой так и не нашлось применения.

Микула Селянинович (пахарь-богатырь)

Богатырь и крестьянин, вспахивавший земли. Согласно былинам был знаком со Святогором и дал тому суму поднять полную тяжести земной. Биться с пахараем, согласно преданию, нельзя было, находился он под защитой Матушки Сырой Земли. Дочери его – жены богатырей, Ставра и Добрыни.

Образ Микулы выдуманный. Само имя является производным от распространенных в то время Михаила и Николая.

Вольга Святославич (русский богатырь)

Герой-богатырь древнейших былин. Обладал не только внушительной силой, но и умением понимать язык птиц, а также оборачиваться любым животным и оборачивать в них других. Ходил с походами на земли турецкие и индийские, и после становился их правителем.

Многими учеными образ Вольги Святославича отождествляется с Олегом Вещим.

Никита Кожемяка (киевский богатырь)

Герой киевских былин. Отважный богатырь, обладавший огромной силой. Мог без труда разорвать сложенную дюжину бычьих шкур. Вырывал шкуру с мясом у несущихся на него разъяренных быков. Прославился тем, что победил змея, освободив от его плена царевну.

Своим появлениям герой обязан мифам о Перуне, сведенных к бытовым проявлениям чудесной силы.

Ставр Годинович (черниговский боярин)

Ставр Годинович – боярин из Черниговщины. Известен своей хорошей игрой на гуслях и крепкой любовью к жене, чьими талантами не прочь был похвалиться перед другими. В былинах роль играет не главную. Более известна его жена Василиса Микулишна, вызволившая мужа из заточения в темницах Владимира Красна Солнышка.

Упоминание о реальном сотском Ставре имеется в летописях 1118 года. Он был также заточен в погребах князя Владимира Мономаха после беспорядков.

Антигерои былин

Соловей разбойник (антигерой)

Ярый противник Ильи Муромца и разбойник, который долгие годы грабил и пеших, и конных на им же заложенной дороге. Убивал их не ружьем, а собственным свистом. В былинах чаще всего предстает в человеческом обличье с явно выраженными тюркскими чертами лица.

Считается, что образ его взят у мордвичей, проживавших в Нижнем Новгороде. Традиционные их имена – это названия птиц: Соловей, Скворец и т.д.

Змей Горыныч (змей-дракон)

Дракон. Дышащий огнем с тремя головами. Это классический образ Змея Горыныча в русских былинах. Тело у змея одно, имеются крылья, большие острые когти, а также стрелоподобный хвост. Сторожит мост-проход в царство мертвых и извергает огонь, когда нападает. Живет в горах, отсюда и прозвище «Горыныч».

Образ змея мифический. Подобные встречаются в сербской и иранской мифологии.

Идолище Поганое (злодей)

Идолище – тоже богатырь, только от сил темных. Из-за своего чревоугодия имеет огромное бесформенное тулово. Злой, некрещеный и не признающий религий. Грабил города со своей ратью, попутно запрещая милостыню и церкви. Побывал на землях русских, в Турции и Швеции.

В истории прототипом Идолища был хан Итлар, совершавший варварские набеги на города земель русских.

В качестве персонажей восточнославянской мифологии иногда рассматривают несколько классов разнородных существ, известных обычно из фольклора и

представляющих собою или людей, или явно антропоморфные (т.е. имеющие облик человека) фигуры. Это прежде всего так называемые генеалогические герои, т.е. легендарные основатели городов и родоначальники племен.

Например, в "Повести временных лет" упоминаются Кий (легендарный основатель Киева, вполне возможно - историческое лицо), его братья Щек,

Хорив и сестра их Лыбедь. К ним близки исторические лица, приобретшие в

народном сознании явные мифологические черты: первые русские князья скандинавского происхождения братья-варяги Рюрик, Синеус и Трувор, князь

Владимир Красное Солнышко и его богатыри, а также чисто фольклорные персонажи Микула Селянинович, Садко и прочие волшебные герои былин и

сказок - Горыня, Дубыня и Усыня, Свя-тогор, Волх (Вольга) и др. Персонажи последнего ряда имеют, впрочем, некоторую "демоническую" окраску, особенно

Волх, зачатый Марфой Всеславьевной от змея, мудрый былинный оборотень, чье имя связано с волхвами, волхвованием, возможно и с именем Волоса (Белеса).

К рассмотренной группе примыкают уже вполне змееподобные противники богатырей и героев: Соловей Разбойник (обратим внимание, что Соловей - это прочтенное наоборот имя Волос: подобные звуковые операции были распространены еще с индоевропейских времен), Идолище поганое,

общеславянский демонический персонаж Огненный змей и ближайший его фольклорный "родственник" - жар-птица (змей мог летать по ночам в виде огненного клубка, разбрасывающего искры; своему хозяину он таскает в дом клады, обернувшись человеком, соблазняет девушек и женщин, отчего те сохнут и тощают, и т.д.), а также чрезвычайно похожие Змей Горыныч, Змей

Тугарин, Змиулан и др. От брака Огненного змея с земной женщиной, согласно мифологическим сюжетам, рождается оборотень (Змей Огненный Волк у сербов,

сходный с русским Вольгой), впоследствии побеждающий своего отца. Вспомним также всевозможные сказочные персонажи (Баба-Яга, Кащей Бессмертный и

т.п.), находящиеся на низших уровнях мифологической иерархии.

Упомянем, наконец, фольклорно-мифологические олицетворения различных астрономических объектов: Солнце, Месяц, Денница, Зоря. Последняя - обычно

Венера (слово "зоря" в русских говорах могло означать как "заря", так и

"звезда") - в заговорах имела множество женских имен, часто сходных по звучанию с рядом Мара-Марена-Макрина-Маркита-Мокошь. Перечисленные светила были объектом поклонения язычников-славян, одновременно представляя собой элементы одного из мифологических кодов - астрального. Представления о

них, очевидно, соотносились с представлениями о тех или иных богах.

Оппозиция солнце - месяц входила в общий набор, соотносясь с

противопоставлениями мужской - женский, дневной - ночной и т.п.

Восточнославянская демонология

Едва ли не единственным разделом славянской мифологии, доступным непосредственному наблюдению и изучению в его живом функционировании,

является демонология - совокупность представлений о низших мифологических существах, мыслившихся тождественными друг другу, "серийными", лишенными ярко выделенных индивидуальных черт. Сведения о них фольклористы и

этнографы черпают из самых разных источников, прежде всего из собственных полевых записей бесед с носителями традиционной культуры и произведений особого фольклорного жанра - коротких рассказов, посвященных встречам с

нечистой силой, случившихся с самим рассказчиком или кем-то третьим (в

первом случае их называют былинками, во втором, когда речь о третьем лице,

Бывалъщинами). Их рассказывали на долгих вечерних посиделках, в ночном у

костра (см. прекрасный рассказ "Бежин луг" из "Записок охотника"

Тургенева).

Происхождение нечистой силы народные предания толковали по-разному.

Говорили, что нечисть сотворил черт, подражавший Богу при творении мира;

что Адам постеснялся показать Богу множество своих детей, и спрятанные им стали темной силой. Рассказывали, что нечисть - это "восставшие против

Бога ангелы, низринутые с неба на землю и в тартар. Кто упал в воду -

превратился в водяного, в лес - лесного, в дом - домового хозяев. По

другой версии, лесовые - проклятые люди. При сотворении мира их не было.

Когда Моисей выводил евреев в прекрасные земли, им нужно было перейти море. Моисей разделил море на две части и провел евреев посуху, а за ними шли египетские народы, которые их догоняли. Моисей проклял египтян, и море залило их, но не всех: кого залила вода, те превратились в водяных и

русалок, а кто остался на берегу - леших (Владимирская губ.)". Несмотря на христианский облик приведенных объяснений, перед нами явные остатки языческой веры в многочисленных духов природы, воплощающих все сферы известного человеку мира. Дело в том, что христианская церковь вовсе не объявляла всех этих духов, как и языческих богов, несуществующими. Как писал еще в начале XX в. философ, историк и культуролог Л.П. Карсавин о

ситуации в поздней Римской империи, христианство, "религия мучеников и

героев в эпоху гонений... стало господствующей религией и вобрало в себя языческий мир, внешне и неполно к нему примкнувший. <...> Оно не отрицает языческих богов и демонов, но, вскрывая их бесовскую природу, зовет мир к

святым и ангелам, богочеловеку и Троичному Божеству, неизреченному в Своей непостижимой Сущности" . Попросту говоря, древние боги были объявлены бесами, но в их существовании никто не усомнился. А мелкие демоны природы

и вовсе остались неизменными, сохранив, вероятно, даже прежние названия.

На основании народных рассказов можно даже составить примерные "портреты"

всевозможной нечистой силы, с которой постоянно встречался традиционный человек.

Леший (лесной, лесовик, лешак и др.), например, являлся в образах обычного человека; старика, ковыряющего лапоть при свете луны; родственника или знакомого; человека огромного роста; человека в шерсти, с рогами; ягненка,

оленихи, вихря на дороге. Он - хозяин лесов, живет в непроходимой чащобе.

Если по лесу раздается эхо, значит, откликается леший. Очень любит сбивать людей с пути, а затем хлопает в ладоши и громко смеется.

Не менее вариативен и "моральный облик" лешего: он может представляться как добрым и честным простаком, так и страшным злобным людоедом. Лесовик неравнодушен в девушкам и женщинам, которых он норовит увести в свое жилище и даже взять в жены, особенно кем-то проклятых (желательно близкими родственниками). Вообще люди, проклятые или обруганные с упоминанием черта, находясь в лесу, становятся легкой добычей лешего. С другой стороны, леший может уберечь человека от хищных зверей, присмотреть за оставленным родителями ребенком. Он наказывает не выполняющего религиозный обет, но может на праздник зайти в гости к знакомому мужику или заглянуть

в кабак выпить ведро водки. Но в любом случае контакты с ним представлялись сомнительными и опасными, а заручиться его помощью

(например, в охотничьем промысле) можно только исполнив обряд, содержащий антихристианские действия (выстрелить в лесу в сторону церковного звона или в Св. Дары, унесенные за щекой после причастия, и т.п.).

Водяной (водовик, водяник, водяной дедушка и др.) - часто такой же черный

и мохнатый, как и леший, но может являться ягненком, ребенком, собакой,

селезнем, лебедем, рыбой и стариком. Живет он на дне глубокого озера или реки, в омуте, под водяной мельницей (мельников обычно подозревали в

сношениях с водяным хозяином). По ночам, случается, вылезает на берег и

чешет волосы; то же может делать и его супруга, безобразная водяниха

• (водяница). Водяному приносили жертвы самого разного рода - от животных
• (например, черной свиньи или ворованной лошади) до табака, который поморы на Русском Севере бросали в воду с бранью: староверы считали, что "табак и

ругань как порождение "нечистого" должны были служить угодным ему подношением" . Поморы, кстати, верили, что и в море живет враждебный человеку дух - "морской сотан", мешающий промыслу и губящий рыбаков.

Водяной, как леший, женолюбив и вообще склонен похищать людей, которые навсегда остаются в его подводных хрустальных чертогах.

Водяниху отчасти напоминает русалка, образ которой, впрочем, весьма варьируется по регионам. В значительной части северных районов вовсе не знают такого образа, а если знают, то представляют ее старой безобразной женщиной с отвислыми грудями, напоминающей лихачиху и не связанной с

водной стихией. Более известный нам тип речной или лесной красавицы,

чешущей волосы, чарующей мужчин и губящей девиц, распространен в Южной и

Центральной России, а также на Украине. "С Троицыня дня, - пишет Т.А.

Новичкова, - они выходят из воды, где живут постоянно, и вплоть до осени гуляют по полям и рощам, качаются на ветках развесистых ив или берез,

ночью водят хороводы, поют, играют, аукаются друг с другом. Там, где они бегали и резвились, хлеб родится обильнее. Играя в воде, они путают рыбачьи сети, портят у мельников плотины и жернова, на поля насылают проливные дожди и бури. У заснувших без молитвы женщин русалки похищают нитки; полотна, разостланные на траве для отбеливания, развешивают на деревьях. Отправляясь в лес, запасались предохранительным средством от русалок - ладаном и полынью. Русалка встретится и спросит: "Что у тебя в

руках: полынь или петрушка?" Скажешь "петрушка", русалка обрадуется: "Ах

ты, моя душка!" - и защекочет до смерти, скажешь "полынь" - обиженно бросит: "Прячься тын!" - и пробежит мимо". (Характерный пример функционирования вегетативного кода модели мира: полынь (этимологически,

вероятно, родственна глаголу "палить", т.е. "спаленная") связана с огнем,

сухостью, горечью, соответственно - "верхней правой" стороной модели мира,

потому защищает от русалки, связанной с влагой, женским началом, ночью,

т.е. "нижней левой" стороной; в украинской традиции в роли "русалкиного"

растения обычно выступает мята: если назвать ее, русалка зловеще отвечает:

"Тут тебе и хата!")

"По происхождению русалки, - пишет Т.А. Новичкова, - дети, умершие некрещенными, или девушки-самоубийцы, утопленницы. <...> На множестве примеров Д.К. Зеленин в книге "Очерки русской мифологии" (Пг., 1916,

переизд. М., 1995. - A.Ю.) доказал, что в народном мнении русалки - не просто души умерших, но души погибших неестественной смертью, убитых или самоубийц. К русалкам относили также исчезнувших когда-либо людей,

проклятых матерями или украденных у них нечистой силой детей". Покойники,

умершие "не своей" смертью, назывались "заложными". Это слово, как писал

Д.К. Зеленин, в Вятской губ. звучало "заложенные" и происходило от древнего способа их погребения: их клали в овраги, закладывая кольями,

досками, сучьями, в противоположность покойникам захороненным, т.е.

зарытым в землю. В XVII - XVIII вв. их хоронили в больших ямах с сараем сверху, так называемых "убогих домах", "скудельницах", уничтоженных в 1771

г. Екатериной П. Захоронение и общая панихида происходили в Семик. О связи

с заложными покойниками русалок и времен активизации последних -

"русальной неделе" - речь еще пойдет в гл. 4.

Известны не только водяные, но и лесные, и полевые русалки. Последние водятся во ржи и напоминают другие женские демонические существа -

полудниц. Это высокие красивые девушки в белом, которые бродят во время жатвы по полям и наказывают тех, кто жнет в полдень. Их мужской вариант -

полевой (полевик) значительно менее симпатичен: "черен телом, как земля,

глаза разного цвета, вместо волос - длинная зеленая трава, гол, на каждую деревню бывает по четыре полевика; по другим (поверьям) - является вместе

с ветром, стоит, дует весь в белом, присвистывает. Жителям лесных зон полевик показывался маленьким уродцем, который может неожиданно выскочить из-за стога" . Мог принимать и другие образы: мужик на сером коне, человек

в белом. Он водит, манит человека, гонит оказавшегося на меже поля.

Домовой (домовик, доможил, сусед, дворовик, хозяйнушко, дедок и др.) -

домашний дух, черный страшный человек в шерсти, но может показаться и как женщина (его пара - кикимора), кошка, свинья, крыса, собака, теленок,

серый баран, медведь, черный заяц (в связи с поверьями, что домовой - дух животного, заложенного в качестве строительной жертвы в фундамент дома);

есть сведения о его змеиной природе.

Домовой - полезный дух: он помогает по хозяйству, предупреждает о грядущей беде. Душит или щиплет спящих; если при этом спросить: "к добру или к

худу?" или "любя или не любя?" - отвечает, во всяком случае - дает понять.

Женская пара домового - кикимора (впрочем, это название могло, вероятно,

иметь и другие соотнесения, о чем свидетельствует общеизвестный эпитет

"болотная"; болото в любом случае отсылает к нижнему миру воды и смерти).

Она представлялась в виде крохотной безобразной старушки. "Это, - писал

Е.Г. Катаров, - не особенно опасный дух, днем сидящий невидимкой возле печки, а ночью выходящий шалить и проказить; особенно любит она проказить

с веретеном, прялкой, начатой пряжой. В некоторых местах Великороссии местопребыванием кикиморы считается курятник, где она вредит курам. Но

против этого есть средство: нужно повесить под шестом лоскутья кумача или горлышко от разбитого глиняного умывальника, а еще лучше отыскать особый камень с природной сквозной дырой, который носит название "куричьего бога". Этот камень прикрепляют к насесту. Иногда, впрочем, кикиморе приписываются и добрые качества: она покровительствует прилежным и умным хозяйкам".

В Новгородской губ. был записан интересный обряд, в разной форме распространенный и в других регионах. При переезде в новое жилище домохозяин должен положить для домового в подполье целый небольшой хлеб и

на него соли, да чашку молока. Приготовив это, хозяин ночью в одной сорочке идет в старый дом и говорит: "Кланяюсь тебе, хозяин батюшко, и

прошу тебя пожаловать к нам в новые хоромы: там для тебя и местечко тепленькое, и угощеньице маленькое сделано". Без приглашения домовой не пойдет на новое место и будет плакать каждую ночь.

К своему домовому относились достаточно тепло - он приносил в дом благополучие. Ежегодно 28 февраля после ужина домовому кое-где оставляли на загнетке (ямка на печи для жара) горшок каши, обложенной горячими угольями. Известен и обряд умилостивения домового, связанный с жертвой петуха. "По русскому преданию, - писал А.Н. Афанасьев, - домовой бесится

30 марта, с ранней утренней зори до полночи, пока запоют петухи. В это время он никого не узнает из своих домашних, почему ночью боятся подходить

к окнам, а скот и птицу запирают с солнечным закатом. Вдруг востоскуется домовой, рассказывают крестьяне, и злится так, что готов бы, кажется, весь дом сокрушить: лошадей забьет под ясли, собак перекусает, коров от еды отобьет, утварь всю разбросает, хозяину под ноги подкатывается; бывает с

ним такая перемена или потому, что с весною спадает с домового старая шкура, или находит на него бешенство (чума), или захочется ему жениться на ведьме (курсив мой. - А.Ю.)". Чужой домовой считался лихим. От него следовало обороняться специальными заговорами. Оберегом от чужого домового считалась медвежья голова или сам медведь, которого водят по всем углам и

шерстью которого окуривают дом. Этот обряд можно поставить в один контекст

с предположениями ученых о связи медведя с Волосом, который, вероятно,

покровительствовал мелким змеевидным духам, в том числе и домовым.

Известен, кстати, оберег и от лесного духа, в основе которого - магический защитный круг. На Страстной неделе в среду до рассвета хозяйка дома трижды обегала вокруг дома нагая, приговаривая: "Около двора железный тын; чтобы через этот тын не мог попасть ни любый зверь, ни гад, ни злой человек, ни дедушка лесной". Интересен выбор времени для обряда: Страстная неделя означает не только строгий пост и молитвенное сосредоточение накануне

Пасхи, но и активизацию нечисти, как бы возбуждаемой к жизни символическим повторением страшных событий последней недели земной жизни Иисуса Христа;

среда - "женский" день, благоприятный для сношений с нечистиками (как и

хозяйка для этого предпочтительнее хозяина - ср. соотнесенность женского начала в модели мира), как и пятница, - дни с негативным значением и даже

в мясоед постные; наконец, ночь до рассвета - заключительный этап начавшегося в полночь нечистого разгула; ночь, сверх того, также считалась

"женским" временем, о чем подробнее речь пойдет в гл. 4.

Известен также банный дух (банник, байнушко), принимающий весьма неожиданные образы проезжего человека, старика, женщины, белой коровы,

косматых людей. Бани вообще считались нечистыми сооружениями. В них не бывает икон и не делают крестов, зато часто гадают. В баню не ходят с

крестом и поясом, они снимаются и оставляются в доме (то же делают женщины при мытье полов). Все, из чего моются - тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши в

банях, - считается нечистым. Нельзя пить воду в бане и из рукомойника, а

последней даже споласкивать посуду. Естественно, что в бане обитало демоническое существо. Другие, как древнерусские навии, могли являться в

ней. Они, вероятно, представляли собой злые, враждебные души мертвых.

Название их выводится из древнерусского слова НАВЬ, означавшего мертвеца и

воплощенную смерть. Это слово, видимо, восходит к древнейшему названию погребальной ладьи, на которой мертвые пересекали водное пространство,

отделявшее этот мир от иного. Тот же индоевропейский корень мы видим,

например, в заимствованном слове "навигация" - ср. лат. navia - "барка",

"ладья". Эпидемия, случившаяся в 1092 г. в Полоцке, описана летописцем как нашествие невидимых навий на конях (видны были только конские копыта),

которые рыскали по городу и "уязвляли" осмелившихся выйти из дому. Навий летописец приравнял к бесам.

В Страстной четверг (он же Чистый - накануне Пасхи) для навий топили баню

и оставляли им на полу на ночь трапезу. Утром по птичьим следам узнавали,

приходили ли "гостьи". Этот обряд описан в древнерусском поучении "О посте

к невежам в понеделок второй недели". Представления о навьях известны и

другим славянам. Например, у болгар нави - птицеобразные души умерших.

Жили "нечистики" и в других хозяйственных постройках (гу-менник, овинник,

подовинник, рижный, являвшийся в виде бабы с ореховым кустом и свечкой,

старика, журавля или человека в белом с волосами до пят), а также во дворе

(дворовой, часто отождествлявшийся с домовым). Все они имели женские пары-соответствия.

Нечисть, кишевшую за пределами селения, возглавляли особые цари: Лесной,

Морской, Водяной царь и др. К ним обычно обращались в заговорах. Известен восточным славянам и Змеиный царь, сопровождаемый бесчисленными змеями,

которых он уводил на Воздвиженье зимовать в ирий (вырей) - теплую южную страну, рай, куда улетают птицы. Потому, возможно, в белорусском заговоре змеиного царя зовут Ир, а его царицу - Ирица.

Согласно отрывку, приведенному в прим. 35, славяне в древности поклонялись упырям и берегиням. Первые, очевидно, это не те упыри-вампиры, нападающие на людей и животных, которыми, согласно поверьям, становились "заложные"

покойники мужского пола - умершие неестественной смертью, колдуны,

самоубийцы, дети, рожденные от нечистой силы или ею испорченные.

Существует предположение, что древние "упири" - это души покойников, тела которых по каким-то причинам не были сожжены по славянскому обычаю. Потому души не нашли успокоения. Впрочем, это не более, чем гипотеза, основанная на предполагаемой этимологии слова: у= - префикс, означающий отрицание,

именем Перуна и со словом берег, функции неясны.

Существовало множество способов, как повстречать при необходимости ту или иную нечисть. Познакомиться и подружиться, например, с домовым, было довольно сложно. Вот что говорит описание, сделанное в середине XIX в. в

Вятской губ.

Должно достать травы плакуна (которую собирают в ночь на Купала. - А.Ю.),

но не с черным корнем, какой у него бывает обыкновенно, а с белым, и

привесить его себе на шелковый пояс, потом взять озими, добытой с трех полей, завязать ее в узелок и привязать узелок к змеиной головке, которая должна висеть на гайтане (шнурок для нательного креста. - А.Ю.) вместо креста; должно вложить в одно ухо клочок козьей шерсти (которую особенно уважает домовой), а в другое - последний в порядке домашней пряжи клочок шерсти летнины, который крестьянка бросает, когда допрядает кудель, и

который должно подобрать скрытно от всех домашних; потом должно перенадеть сорочку на ночь, т.е. на левую сторону, взять горшовик (тряпку, которой берут горячий горшок. - А.Ю.) и отправиться ночью в хлев, где, завязав глаза этим горшовиком, сложенным вчетверо, и затворив за собой дверь,

должно сказать:

"Суседушко, домоседушко, раб к тебе идет, низко голову несет; не томи его напрасно, а заведи с ним приятство, покажись ему в своем облике, заведи с

ним дружбу да сослужи ему легку службу".

Слова эти должно повторять до тех пор, пока не запоют петухи или пока не услышишь легкого шороха в хлеве. В первом случае вызывание должно отложить до другой ночи; во втором схватиться одной рукой за корень плакуна, а

другой за змеиную головку и крепко держаться за них, что бы ни делал домовой: тогда последний покажется; если же вызывающий не успеет ухватить за гайтан или корень или выпустит их из рук, то домовой, схватив гайтан,

порвет его и змеиною головкой застегает вызывающего до полусмерти.

Это описание заставляет подозревать змеиную природу домового: мы видим здесь змеиную головку, а также шерсть, с которой связаны заговорные змеиные цари (обычно сидят на черном руне).

Чтобы увидеть в бане черта, надо зайти в нее ночью и, заступив одной ногой за порог, скинуть с шеи крест и положить под пяту нога. Здесь перед нами намеренное вхождение в пограничную с антимиром, миром мертвых область,

которую символизирует в традиционной модели мира порог (как и полевая межа

По данным из Архангельской губ., кто хочет видеть дворового, должен первый получить от священника по окончании пасхальной заутрени красное яйцо и

взять из церкви свечу, с которой стоял у заутрени. Затем следует ночью, до петухов, взять в одну руку зажженную свечу, а в другую красное яйцо, и

стать перед отворенной дверью хлева и сказать. "Дядя дворовой, приходи ко мне, не зелен, как дубравный лист, не синь, как речной вал, приходи таким,

каков я, я тебе христовое яичко дам". Домовой (дворовой) выйдет, по виду совершенно подобный произносившему заклятие. Свидание с ним он требует сохранить в тайне, а иначе доведет болтуна до самоубийства или сожжет его избу.

Наконец, тот, кто хочет сойтись с лешим, должен также выполнить определенный ритуал приобщения к иному миру. Ключом оказывается осина,

осмысляемая в рамках вегетативного кода модели мира как своего рода

"антидерево", связанное с демоническим и потусторонним миром (ср. осиновый кол, вбиваемый в могилу ведьмы или "бродячего" покойника, а также предания

о том, что Иуда удавился на "горьком древе" осине, отчего она все время дрожит). Итак, требовались две осины (четное число, связанное с "левой"

стороной модели мира, с миром мертвых - ср. четное количество цветов,

приносимых покойнику), причем не срубленные топором и не сломанные руками

(отрицание естественного порядка вещей, т.е. "антипуть", ведущий к

"антицели" - встрече с нечистым). Потому желающий сойтись с лешим должен отправиться в лес, срубить тупицей (тупым топором, предназначенным для колки дров, рубки льда или костей) сосну в обхват, но так, чтобы она при падении уронила две хотя бы небольшие осины. На эти осины следует встать,

оборотясь лицом к северу, и сказать: "Лесовик-великан, пришел к тебе раб

(имярек) с поклоном: заведи с ним дружбу. Коли хошь, так топеря же иди, а

не хошь, как хошь" (Вятская губ.).

Лешего, как и домового, можно также увидеть, сидя под тремя составленными боронами, они состоят из множества крестов, потому нечистый ничего не может сделать с наблюдающим. Архангельский заговор на вызов лешего также сходен с заклинанием домового: "Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таковым, каков я". В Тотемском уезде Вологодской губ., как пишет Т.А. Новичкова, "против проказ леших писали прошения главному лесному хозяину на огромных листах бересты углем,

их приколачивали к деревьям и не смели ни трогать, ни глядеть на них.

Такие прошения писали те, кого леший обошел и завел в непроходимую чащу,

кто потерял в лесу лошадь или корову".

До нас дошел пример одного такого "прошения", адресованного трем царям и

написанного на бересте ("антиматериал", как и осина). Писали такого рода тексты справа налево (обыкновенно только начало, а остальное договаривали)

в трех экземплярах, один привязывали к дереву в лесу, другой зарывали в

землю, а третий бросали с камнем в воду. Содержание письма следующее.

"Пишу, царю лесному, царице лесной, с малыми детями; царю земляному и

царице земляной, с малыми детями; царю водяному и царице водяной, с малыми детями. Уведомляю я вас, что у раба Божьего (такого-то) потерялась бурая

(или какая) лошадь (или корова, или другая скотина, обозначить с

приметами). Ежели найдется у вас, то пошлите, не мешкая ни часу, ни единой минуты, ни единой секунды. А как по-моему не сделаете, буду молиться на вас святому великомученику Божью Егорию и царице Александре".

После этого пропавшая скотина должна прийти сама на двор к хозяину

(Ветлуга, совр. Горьковская обл.).

Итак, мы видели, что судьба представлений о персонажах различных уровней мифологической иерархии оказалась неодинаковой. Если культы высших богов были уничтожены огнем и мечом при христианизации Руси, то вера и

поклонение более низким, малозначительным, неиндивидуализированным персонажам сохранились практически до настоящего времени. В результате синтеза, слияния в народном сознании языческих и христианских представлений, древние боги в некотором смысле сменили имена,

совместившись с образами наиболее популярных христианских святых. Остатки мифологических представлений о менее значительных персонажах законсервировались в фольклоре, в обрядах и поверьях. Низшие уровни мифологической системы почти не подверглись изменениям. С поразительной устойчивостью они впитали в себя христианские представления, не изменив своей древней сущности. Показать, с одной стороны, истоки и механизмы проникновения новых идей, а с другой - вскрыть хотя бы в общих чертах проступающую сквозь них неизменную традиционную восточнославянскую модель мира - задача следующих глав.