Экспрессионизма как литературное направление зарубежной литературы XX века. (Концепция, художественная форма, представители). Зарубежная литература ХХ века (Л.Г. Андреев) Экспрессионизм Экспрессионизм в литературе

Оглавление

Вступление

1. Предпосылки возникновения экспрессионизма. Связь с литературной традицией

2. Основные черты экспрессионизма. Их проявление в лирике

3. Экспрессионизм в послевоенной немецкой литературе

Заключение

Вступление

Экспрессионизм как литературное течение зародился и достиг точки наивысшего развития в начале XX века, являясь "художественным выражением смятенного сознания немецкой интеллигенции в период I мировой войны и революционных потрясений"1. Атмосфера всеобщей агрессии, подготовка к войне, жестокая конкуренция на мировом рынке, стремительная индустриализация, безработица, нищета - все это обернулось для человека озлобленностью, растерянностью, смутной тоской по навсегда ушедшим классическим идеалам добра и красоты, обостренной чувствительностью, острым неприятием, отвращением ко всем ужасам, жестокостям, недостойным человека страстям, которые кипели на арене мировой истории. Исторический кризис породил кризисное мировосприятие, нашедшее в этом наиболее полное выражение. Немецкий литературовед, современник экспрессионистов, так пишет о молодом поколении поэтов этого направления: "Молодежь не боится безусловного осуждения Германии, немецкого духа и немецкой культуры, она не боится даже упрека в отсутствии патриотического чувства, выставляя враждебные Германии государства образцом, достойным выражения. Ей нужны только основательные перемены, которые освободили бы нас от традиции. Она хочет призвать к действию благоговение перед душой, веру в абсолютное, и прежде всего искупительную силу любви к сочеловеку"2. То есть протест, неприятия экспрессионистами действительности не были лишь бессильным жестом отчаяния. Экспрессионизм мужественно сражается за "ценность идей, имевших некогда значение для мира, но показавшиеся только праздной забавной мысли. Он чувствует себя призванным в судьи и борется за нравственные цели, Он презирает нравственную нерадивость высокой упадочной культуры, возбуждавшей еще недавно, восхищение". По мнению немецкий критиков, в эту эпоху можно рассматривать как исходный пункт современной литературы, ее развития на различных направлениях. Среди авангардистских течений начала века именно экспрессионизм отличался "истовой серьезностью своих намерений. В нем меньше всего от того шутовства, формального трюкачества, эпатажа, которые свойственны, например дадаизму".

1. Зарождение экспрессионизма. Экспрессионизм и традиция

В период 1910-1925 гг. в Германии решительно заявило о себе новое поколение поэтов и писателей, стремившееся осуществить обещанные и невыполненные, по их мнению натуралистам революционные преобразования в области культуры. Не все из них были явными экспрессионистами, хотя как раз под таким именем они стали известны со времени I мировой войны. После 1945 года это течение было как бы открыто заново и оказало сильное воздействие на современное искусство. Политическая ситуация и положение культуры на рубеже веков были сходны с теми, что критиковали натуралисты. Откуда же появилось новое движение?

Считается, что причиной возникновения экспрессионизма стало именно то, что долго ничего не менялось в Германии, и натуралисты не могли уже сказать ничего нового в литературе. "Относительная стабильность воспринималась экспрессионистами как бессмысленное существование. Они подвергали критике не конкретные условия или явления, а неподвижность, непродуктивность мысли и действия вообще". Многие изображали свои страдания и тоску по более совершенному миру. И отчужденность от своей эпохи стала "кризисом существования", приводила к саморефлексии. Конфликт "отцов и детей", изоляция, одиночество, проблема поиска своего "я", конфликт между энтузиазмом и пассивностью стали наиболее предпочитаемыми темами экспрессионистов. Духовный застой экспрессионисты воспринимали как кризис интеллигенции - художников, поэтов. По их мнению, дух и искусство должны изменить действительность.

Экспрессионисты ставили перед собой грандиозные задачи. Термин "экспрессионизм", впервые употребленный Куртом Хиллером в 1911 году в отношении литературы и служивший поначалу для отграничения авангардизма, был достаточно узок для обозначения такого направления. Речь шла не просто о новом стиле, а о новом искусстве: "Импрессионизм - это учение о стиле, экспрессионизм как способ переживания, норма поведения охватывает все мировоззрение"5.

Эстетика экспрессионизма строилась с одной стороны на отрицании всех предшествовавших литературных традиций. "Экспрессионизм сознательно отклоняется от того направления, которого держались не только немецкая поэзия, но и все искусство культурных народов Европы и Америки XIX в."6

Полемизируя со сторонниками натурализма Э. Толлер писал: "Экспрессионизм хотел большего, чем фотография... Реальность должна быть пронизана света идеи". В противовес импрессионистам, непосредственно фиксировавшим свои субъективные наблюдения и впечатления от действительности, экспрессионисты пытались нарисовать облик эпохи, человечества., Поэтому они отвергали правдоподобие, все империческое, стремясь к космическому универсальному. Их метод типизации был абстрактным: в произведениях выявлялись общие закономерности жизненных явлений, все частное, индивидуальное опускалось. Жанр драмы подчас превращался в философский трактат.

В отличие от натуралистической драмы человек в драматургии экспрессионизма был свободен от детерминированного воздействия среды. Но решительно отвергая в своих декларациях традиционные художественные формы и мотивы, экспрессионисты на самом деле продолжали некоторые традиции предшествовавшей литературы. В этой связи называют имена Бюхнера, Уитмена, Стриндберга. Павлова говорит о том, что первые сборники экспрессионисткой лирики еще во многом связаны с поэзией импрессионизма, например, ранние книги Георга Тракля, одного из самых крупных поэтов раннего экспрессионизма. В критике неоднократно указывалось на связь субъективности экспрессионизма с эстетикой "Бури и натиска", с романтизмом, страстной воодушевленностью Гельдеринга, Граабе, словесной манерой Клопштока. Переход от импрессионизма к экспрессионизму считается возвращением к идеализму, как это было в 1800 г. "Совершенно также восстала эпоха "бури и натиска". Тогда как и теперь, прорвалась в течение долгого времени заглохшая метафизическая потребность"7.

В книге "Импрессионизм и экспрессионизм" О. Вальцель предпринимает попытку измерить все развитие и перемену (в литературе 1910-1920 гг.) на примере Гете. "Предок реализма", Гете стоит в то же время на почве идеалистической философии своего времени. И те изречения, в которых он указывал пути искусству, могут казаться предвосхищением девизов экспрессионистов, особенно если их вырвать из контекста времени. По своему духовному содержанию время начал XX в. О. Вальцель считает гораздо более близким к Гете, чем середина и конец XIX века. Снова было оценено и получило право на существование абсолютное. Правда не познание являлось уже предметом тоски человечества. Если трагедия Фауста коренится в осознании невозможности познать истину, то "новым фаустовским трагическим страданием" сделалась неспособность по-настоящему осчастливить человечество. "Подлинная проблема Фауста гласит ныне: как может человек достигнуть такого духовного строя, который обеспечил бы притязания настоящего поборника культуры".

Фаустовские души настоящего (экспрессионисты 20-х) искали новой формы общественной нравственности, освобождающей от тягостных зол современности, от того, ужаса, в который попал мир. Поэты снова превращались из созерцателей в исповедников. Они вторгались в область метафизического, хотели принести миру рожденное в тяжком страдании новое миросозерцание.

Сами экспрессионисты не говорили о своей связи с Гете, хотя находили себя в примитивной религиозности у египтян, ассирийцев, персов, в готику Шекспира, у старонемецких художников. В немецком классицизме также существует преувеличение чувства. Это и М. Грюневальд с его готическим формоустремлением, и исконно немецкий мастер А. Дюрер. А. Дюрер создал тип так называемого "гневного портрета", придавая лицам духовную и душевную напряженность, фиксируя их в момент напряжения. Он стремился довести их до пределов выразительности, до пафоса.

В литературе конца XIX - начала XX века экспрессионисты признавали своими предшественниками только К. Штернхейма и Г. Манна. Литературная критика также считает Г. Манна предвестником экспрессионизма. "В "Учителе Гнусе" (1905) он предвосхитил сюжетную схему множества экспрессионистских произведений, появившихся за два последующих десятилетия"8. Как незаметный кассир в пьесе Г. Кайзера "С утра до полуночи" (1916) менял свой облик, чтобы стать другим и с огромной суммой похищенных денег начать новую жизнь, так и его учитель превращался сразу из тирана-учителя в незадачливого обожателя эстрадной певицы. Г. Манн написал роман-сатиру. Сатирическому анализу в нем были подвергнуты не только нравы прусской гимназии, но и неустойчивость личности, способной бросаться из одной крайности в другую. Экспрессионисты же восприняли подвижность, "раскаченность" человека как положительные, многообещающие симптомы наступающей эпохи. Г. Манн нигде, за исключением пьесы "Мадам Легро" (1913) не показывает положительного смысла поступков человека, порвавшего с общепринятым, вышедшим из берегов, следующего своему неудержимому порыву. Но во всех романах, начиная с "Кисельных берегов" (1900), с трилогии "Богини" вплоть до "Генриха IV" и дальше, действуют главные или второстепенные персонажи, отличающиеся неустойчивостью, готовностью переходить от одного состояния к прямо противоположному.

Несмотря на то, что родиной экспрессионизма по праву считают Германию, это течение имеет свои истоки и своих предшественников не только в традициях немецкой литературы и искусства, но и в европейских. Группа французских художников конца 19 века" (Матисс, Дерен и др.), кубисты Пикассо, Делоней с их деформированными предметами, с преобладанием геометрических форм, коллажем оказали влияние на художников-экспрессионистов Германии (В. Кандинский, К. Шмитт-Роттшуф, О. Дикс, Э. Нольде и др.). Новые формы и средства выразительности, оказавшиеся весьма распространенными впоследствии в искусстве XX века, появились в футуризме, которые в немецком литературоведении считают программой авангарда, в том числе и экспрессионизма. Футуристы заранее предопределили почти все художественные методы поэтического авангарда: монтаж, неологизмы, игра слов, свободные ассоциации, лингвистический эксперимент, синтаксические конструкции, исключение авторского "я" из стихотворения для достижения объективного видения реальности. Еще до экспрессионистов они ставили под сомнение все достижения литературы и искусства.

2. Основные черты экспрессионизма. Их проявление в лирике

Одной из особенностей является то, что он не представлял собой единого течения ни по многократно провозглашенным целям, ни по содержанию. Прежде всего не было единого мнения относительно роли художника в обществе. Начиная с экспрессионизма становится проблематичным отношение поэзии, искусства в целом к истории, к жизни общества. В рамках этого направления можно встретить идеи интернационализма и национализма, космополитизма и патриотизма и т.д. Насколько разными были и политические, и эстетические взгляды показывает контраст между Г. Бенном и Б. Брехтом, которые начинали свой творческий путь как экспрессионисты. Свои взгляды на роль поэта, его задачи в то время излагали не только экспрессионисты, но и известные художники, симпатизировавшие новому течению в искусстве или критиковавшие его. Венский романист, новеллист Ст. Цвейг в своем сочинении "Новый пафос" (1909) писал, что задача поэта состоит в пробуждении душевных и духовных сил человека. Поэт должен быть "святым огнем", духовным вождем времени. Он считал, что пафос в поэзии является признаком жизненной энергии, иными словами он говорил о той роли, задачах, которые выполняли экспрессионисты. Многие экспрессионисты занимали позицию, выраженную в Эссе Г. Манна (1910). Политическая задача писателя-поэта не в достижении власти, а в то, чтобы противопоставить существующей власти силу духа, показать народу истину и справедливость. С другой стороны, экспрессионистов часто упрекали в отдаленности от настоящей политики, от реальной даже в безжизненности их произведений. Марксист Георг Лукач, например, критиковал "абстрактную антибуржуазность" экспрессионистов (1934). И.Р. Бехер, сам экспрессионист, писал уже в 30-е годы о Кайзере, Франке, Эренштейне: "Они хмельны от тоски и отчаяния, они творят под давлением, выжимающим из их крови остатки последнего цветения. Их творения, может быть, и являются цветами, но цветами на засохшей ветке"9. Экспрессионисты противоположных политических убеждений объединились вокруг журналов "Aktion" и "Der Sturm", левые экспрессионисты ("Aktion") пытались проникнуть за внешний слой, обнаружить смысл сегодняшнего дня, стремясь донести страшную правду, они требовали отказа от пассивности: "Пусть затопит вас, равнодушные друзья мира, море крови пострадавших от войны" [Газенклевер "Врагам"].

"Штурм" же отказался от всякой связи искусства с современностью. Издатель журнала был человеком радикальных политических убеждений. Однако он настойчиво защищал независимость "нового искусства" от политических проблем.

Протест, как естественная реакция человека на безумие и жестокость мира, принимает у экспрессионистов глобальный масштаб. Целое мироощущение сводится к протесту, ибо во всем, что окружает экспрессионисты не видели ни единого положительного момента: мир был для них средоточием зла, где нет места красоте и гармонии. Все прекрасное кажется фальшивым, удаленным от реальности. Поэтому экспрессионисты отвергают все классические каноны, не принимают красиво звучащие рифмы, утонченные сравнения. Они разрывают всякие смысловые связи, искажают отдельные впечатления, превращая их в нечто омерзительное, отталкивающее. Название стихотворения А. Лихтенштейна "Рассвет" подготавливает к восприятию картины, передающей определенно настроение. Первая строфа частично подтверждает подобное ожидание. Однако потом следует серия не связанных друг с другом картин, которые становятся все бессмысленнее:

Ein dicker Junge mit einem Teicn.
Der Wind hat sich einem Baum gefangen.
Der Himeel sieht verbummelt aus und bleich,
Als ware ihm die Schminke ausgengagen.
Auf kange Krucken schief herabgebuckt
Und schwatzend kriechen auf dem Feld zwei Lahme.
Ein blonder Dichter wird vielleicht verruckt.
Ein Pferdchen stolpelrt uber eine Dame.
An einem Fanster klebt ein fetter Mann.
Ein Jungling will ein weiches Weib besuchen.
Ein grauger Clown zieht sich die Stiefel an.
Ein Kinderwagen schreit und Hunde Fluchen.

Единство этим моментальным впечатлением придает только ощущение полной отчужденности автора. Стихотворение Якоба ван Годдиса "Конец мира" ("Weltende", 1887-1942) также представляет деформированные, разорванные впечатления. Здесь отдельные реформации являются предзнаменованием всеобщей катастрофы конца света. Но во внутреннем мире, в душе остается стремление к красоте и добру. И чем меньше совершенства в окружающем мире, тем сильнее отчаяние. "Боже мой! Я задыхаюсь в это банальное время, со своим энтузиазмом, не находящим применения", - писал Г. Гейм в своих дневниках. Поэтому экспрессионисты, буквально разрываемые этими противоречиями, с такой силой эмоционального накала выражают свой протест. Ведь их протест - это не только отрицание, но и боль отчаявшейся души, крик о помощи". Крайнее возмущение захватывает человека полностью. Не в силах что-либо анализировать и понимать, он просто выплескивает свои смятенные чувства, свою боль. Произведения экспрессионистов проникнуты нервной динамичностью - резкие краски, образы, деформированные от внутреннего напряжения, стремительность темпа, в метафоре перестает ощущаться образ в ней мыслится только крик, эмоциональные повторы, искаженные пропорции. Однако с другой стороны, именно благодаря интенсивности чувств, а также в силу огромного стремления к совершенству, экспрессионисты надеялись победить и подчинить действительность. "Единая воля новейших поэтов - преодолеть действительности благодаря проникновенной силы духа"10.

Так как мир представал перед экспрессионистами лишенным гармонии, непонятным и бессмысленным, то они отказываются от его изображения в таком виде. За всей бессмысленностью мира они пытались увидеть истинный смысл вещей, всеохватывающие законы. То есть следующий признак экспрессионизма - стремление к обобщению. Действительность рисуется в огромных картинах, за которыми исчезают естественные и конкретные черты. Экспрессионисты пытались показать не саму действительность, а лишь абстрактное представление о том, что составляет ее сущность. "Не действительность, но дух"- таков основной тезис эстетики экспрессионизма. Естественно, что представления о сущности мира были у каждого субъективными.

Самораскрытие автора чаще всего происходит в его героях. Так в драматургии появляется так называемая "Ich - Drama", в прозаических произведениях страстный внутренний монолог действующих лиц трудно отделить от авторских размышлений. Субъективизм проявляется как в изображении общей картины так и отдельных героев. Художник того времени утратил непосредственный контакт с жизнью и при попытках преодолеть это автор и произведение сливаются воедино. Мятущийся, ищущий, сомневающийся герой - это еще и сам автор.

Типичный герой экспрессионистов - это личность в момент наивысшего напряжения сил (что роднит экспрессионизм с новеллой). Печаль становится депрессией, отчаяние превращается в истерию. Основное настроение - крайняя боль. Герой экспрессионизма живет по законам своей реальности, не найдя себя в настоящем мире. Он не преобразует реальности, а утверждает себя и потому часто не считается с законами, а нарушает их во имя справедливости или для самоутверждения. Это маленький человек, подавленный жестокими социальными условиями существования, страдающий и гибнущий во враждебном ему мире. Геро настолько чувствуют свою беспомощность перед грозной и жестокой силой, что не могут понять, постичь ее.

Отсюда их пассивность, унизительное сознание собственного бессилия, покинутости, одиночества, но с другой стороны стремление помочь. Этот внутренний конфликт ведет к тому, что "все уходит во внутренние противоречия и никак не отражается на реальности". Другие же исследователи считают, что экспрессионистские герои, напротив, нарушают все нормы и законы, утверждая себя. Здесь можно провести параллель между произведением Л. Франка "Человек добр", Н. Манна "Мадам Легро" (активное сопротивление) и "Перед закрытой дверью" Борхерта, драмами Кафки.

Напряженная попытка автора вместе со своим героем философски осмыслить действительности позволяет говорить об интеллектуальности экспрессионистских произведений. В экспрессионизме впервые в немецкой литературе с чрезвычайной болью и силой прозвучала тема "отчужденного человека". Человека, мучительно пытающегося постичь тяготеющий над ним "закон". Через творчество Кафки эта тема в экспрессионизме связана со многими именами в дальнейшем развитии литературы. Как эта тема звучала в немецкой лирике, дает представление стихотворение А. Вольфенштейна "Горожане" ("Stadter"):

Nah wie Locher eines Siebes stehm
enster beieinander, drangend fassen
auser sich so dicht an, dab die Straben
Grau geschwollen wie Gewurtige stehm.
Ineinander dicht hineingehackt
Sitzen in den Trams die zwei Fassaden
Leute, wo die Blicke eng ausladen
Und Begierde ineinander ragt.
Unsre Wande sind so dunn wie Haut,
Dab ein jeder teilnimmt, wenn ich weine,
Fluster dringt hinuber wie Gegrole:
Und wie stumm in abgeschlobner Hohle
Unberuhrt und ungeschaut
Steht doch jeder fern und fuhlt: alleine.

С формальной стороны это стихотворение довольно консервативно. Но необычайные образы и сравнения изменяют привычную метафорику. Предметы представлены как живые существа, а люди, воспринимаемые лишь в массе, овеществляются. Одиночество воспринимается человеком как изоляция от мира, а растворенность в массе - как беззащитность и покинутость.

С эпохой экспрессионизма пришли новые литературные приемы, а уже известные наполнились новым качественным содержанием. Павлова отмечает, что "несомненным успехом экспрессионизма была сатира, гротеск, плакат - форма наиболее концентрированного обобщения". Прием сочетания в единое целое от стоящих друг от друга моментов, создававших чувство соотнесенности и одновременности различных процессов в мире, соединение различных планов от внезапного наплыва, выхватывающего отдельную деталь до общего взгляда на мир, чередование малого и великого также порождены стремлением к обобщению, поисками внутренней связи между как будто бы бессвязными событиями. Сочетание гиперболы и гротеска, выражавшие с конденсированной яркостью каждую из двух сторон противоречия использовались с целью выразительного контраста, приподнимая светлое и заостряя злое.

Принцип абстрактности выражался в отказе от изображения реального мира, в наличии абстрактных образов: многоцветность заменяется столкновением черно-белых тонов. К наиболее часто употребляемым стилевым средствам экспрессионистов принадлежат так называемые эмоциональные повторы, ассоциативные перечисления метафоры. Экспрессионисты нередко пренебрегают законами грамматики, придумывают неологизмы ("Warwaropa" Эренштейна).

Необходимым элементом пьесы было свободное и непосредственное обращение к публике ("Театр-трибуна!"). Прием "Vorbeireden" ("говорение мимо"), часто применяющийся в экспрессионистской драматургии подчеркивает с одной стороны одиночество героя и его страстную одержимость собственными размышлениями, с другой стороны, помогает натолкнуть зрителя на целую сеть обобщения и выводов.

Наиболее выразительным средством для экспрессионизма, его новых идей оказалась вначале поэзия. Относительно общая черта экспрессионистской лирики в том, что на первый план выступают эмотивные слои языка, аффективные поля значения слова. Основная тема смещается в сторону внутренней жизни человека, и при этом ни к его сознанию, а к полуосознанному, подавляющему человека вихрю чувств. Реальный, вешний мир служит материалом, средством для изображения внутреннего мира. Избыточное изображение внутреннего мира, неудержимое стремление художественными средствами поэзии передать в сущности непередаваемые словами душевные движения и порывы - все это впервые проявилось в лирике. Воздействие стихотворения достигается иррациональным путем - за счет монументальности картин, риторики, речевых жестов, различных признаком агитационности (обращение, приветствие и так далее). И хотя стиль стихотворения и нарушает привычные законы, конечная рифма, размер, строфа, традиционны. Стихотворение Бехера "An die Zwanzigjahrigen" - пример того, что многие экспрессионисты, несмотря на модернизацию поэтического языка сохранили какие-то традиционные представления о стихосложении.

Zwanzigjahrige! ... Die Falte eueres Mantels halt
Die Strabe auf in Abendrot vergangen.
Kasernen und das Warenhaus. Und streift zuend den Krieg.
Wird aus Asylen bald den Windstob fangen,
Der Reizenden um Feuer biegt!
Der Dichter grubt euch Zwanzigjahrige mit Bombenfausten,
Der Panzerbrust, drin Lava gleich die neue Marseillaise wiegt.

Экспрессионизм недолго оставался ведущим направлением в литературе Бессилие художника-экспрессиониста проявилось во время I мировой войны, которую многие восприняли как политическую катастрофу или даже как крушение всех гуманистических идеалов. Некоторые нашли выход в радикальном пацифизме, другие в горячей поддержке и участии в революции. Экспрессионистские идеи и методы были поддержаны и развивались дальше другими художниками, но уже не всегда воспринимались как новые и актуальные. Уже в 1921 году страстный экспрессионист Иван Голль жестко констатировал: "Экспрессионизм умирает".

3. Экспрессионизм в послевоенной немецкой литературе

Своеобразную пору оживления экспрессионизм переживает после окончания II мировой войны, приобретая антифашистскую, антивоенную окраску. Воздействие экспрессионизма испытывают в первые послевоенные годы швейцарские драматурги М. Фриш, Фр. Дюрренматт. Некоторые экспрессионистские приемы повторяются в творчестве П. Вейса. В немецкой прозе такие тенденции можно проследить на примере творчества В. Борхерта и В. Кеппена.

В. Борхерт (Wolfgang Borchert, 1921-1914) в своем творческом пути прошел от увлечения гармоничной, соразмерной лирикой Гельдерлина и Рильке до собственного стиля, основные положения которого были изложены в его эссе "Это наш манифест" ("Das ist unser Manifest"). Эти положения настолько соответствуют духу экспрессионизма, что их можно было бы назвать эстетическим кредо экспрессионистов: "Мы сыны диссонанса. Нам не нужны поэты с хорошей грамматикой: на хорошую грамматику терпения нет. Нам нужны поэты, чтобы писали жарко и хрипло, навзрыд". Ту же тему Борхерт варьирует в рассказе "В мае, в мае кричала кукушка": "Кто из нас, кто знает рифму к предсмертному хрипу простреленного легкого, рифму к воплю казнимого? Ведь для грандиозного воя этого мира и для адской машины его тишины нет у нас даже приблизительных вокабул."

Наиболее известная драма Борхерта "На улице перед дверью" ("Drauben vor der Tur") посвящена трагедии одинокого человека, вернувшегося с войны и не нашедшего пристанища. Эта тема, мучительная и актуальная, вобрала в себя судьбы миллионов немцев. Герой пьесы, израненный солдат Бекмен, вернувшись с войны домой, и не обнаруживший дома, пытался - правда, безуспешно - призвать к ответу тех своих бывших командиров, кто предал его и теперь пытался уйти от ответственности. Но никому из этих самодовольных практичных людей, занятых устройством новой жизни, нет никакого дела до Бекмана. Не найдя выхода, он кончает жизнь самоубийством.

Чтобы выразить диссонанс, "разорванность" времени Борхерт использует в своей пьесе прежде всего гротеск, утрируя, совмещая противоречащие друг другу элементы, опровергая привычные представления об образе. Гротескной фигурой является сам главный герой - в рваной шинели, дырявых сапогах и нелепых противогазных очках. У окружающих он вызывает чувство недоумения и раздражения. Сам Бекман воспринимается как "привидение", а его жалобы - как неумные и неуместные шутки. Он олицетворяет прошедшую войну, о которой никто не хочет вспоминать. Все заняты созданием собственной иллюзии благополучия. Бекман же играет роль шута: "Да здравствует цирк! Огромный цирк!". Он ближе к истине, чем "разумная", обманчиво-мирная жизнь послевоенного времени.

Но пьеса не показывает подлинные действия и конфликты. Она изображает не правду окружающего мира, а правду субъективного сознания. Лишь Бекман - действующее лицо пьесы. Преобладает его монологическая речь: он не находит для себя равного собеседника. Важное место занимает второе "я" Бекмана - Другой. Он старается представить мир в радужном свете, убедить жить как другие. Но Бекман не может уподобиться им, ибо они - "убийцы". Отчужденность от "других" настолько велика, что лишает обе стороны возможности взаимопонимания. Словесное выражение контактов героя с его антагонистами, в сущности не носит характера подлинных диалогов. Их раздельные монологи скрещиваются уже "за пределами пьесы - в голове зрителя" (экспрессионистский прием "Vorbeireden"). На протяжении всей пьесы Борхерт сознательно обращается к зрителю. Непосредственной апелляцией к зрительному залу, монологом с открытыми вопросами произведение и заканчивается.

Действие происходит как бы в полусне-полуяви, в неровном химерическом свете, при котором подчас неразличима грань между призрачным и реальным: в пьесе действует персонифицированная река Эльба, Бог выступает в образе беспомощного и слезливого старика, "в которого никто больше не верит; появляется Смерть в лице похоронных дел мастера. Бекману, посмотревшему на мир без своих очков, является образ одноногого великана, он символизирует двойное чувство вины Бекмена: герой чувствует себя ответственным за смерть солдат на войне и видит в себе разрушителя семейных уз, стремящегося вытеснить другого, еще не забытого.

Это видение позволяет двояко понимать название пьесы. Оставленный за дверью сам, Бекман может захлопнуть дверь перед другим: "Каждый день нас убивают, и каждый день мы совершаем убийство." Неотступно преследующее героя сознание личной ответственности и повышенное чувство вины также напоминают о традициях экспрессионизма.

В образе унтер-офицера Бекмана, "одного из тех", отразилась личная биография и духовная драма Борхерта, а также всего поколения послевоенных лет. Черты обобщенности, общезначимости, присущие Бекману, характерны и для многих других героев прозы Борхерта. Бекман - "один из серого множества". О себе он говорит во множественном числе, от имени своего поколения, он обвиняет другое поколение - "отцов", в том, что они предали своих сыновей, воспитали их для войны и послали на войну. Бекман олицетворяет собой поколение людей, настолько травмированных войной, настолько чувствующих свою беспомощность перед грозной и жестокой силой, что их сознание не в силах постичь ее. Отсюда их пассивность, их бездеятельность. Отсюда их мучительный внутренний конфликт, терзающий всегда, тяга к человеческой солидарности, стремление помочь собратьям и одновременно чувство одиночества и покинутости, унизительное сознание своего бессилия.

Сухость и точность языка неоднозначна, и по сути дела, выдает крайнее возмущение автора. Пафос отнюдь не служит для выражения восторга чем-то высоким, напротив, он "воспевает" все самое низкое, недостойное, мрачное.

В целом эта пьеса раскрывает, насколько сознание молодого поколения того времени было сконцентрировано на своем внутреннем "я". Из пьесы практически исключен исторический контекст, не показана историческая картина времени. То, что отец Бекмана был национал-социалистом и антисемитом, упоминается лишь в связи с переживанием одиночества и оторванности от мира главным героем. Всеобщий протест против поколения "отцов" не приводит к каким-либо историческим размышлениям и выводам, а вливается в традицию детального изображения конфликта между новыми устремлениями молодого поколения и готовности приспосабливаться старого (как и в экспрессионизме). Сознание собственной вины, сформированное войной, преобразуется постепенно в сознание жертвы, ощущение непонятности и отверженности

Всеобщий диссонанс, напряженность, разлад в душе героя подчеркивает и язык пьесы. С одной стороны он точен и сух:

"Und dann liegt er irgendwo auf der Strabe, der Mann, der nach Deutschland kam, und stirbt, Fruher lagen Zigarettenstummel, Apfelsinenschalen, Papier auf der Strabe, heute sind es Menschen, das sagt weiter nichts".

С другой стороны он изобилует средствами риторики (повторения, образные выражения, аллитерация):

"Und dann kommen sie. Dann ziehen sie an, die Gladiatoren, die alten Kameraden. Dann stehen sie auf aus den Massengraben, und der blutiges Gestohn stinkt bis an der weiben Mond.Und davon sind die Nachte so. So bitter wie Katzengescheib."

Своеобразным манифестом против уже прошедшей войны и будущей опасность которой, по мнению многих существовала в 50-е годы, является роман Кеппена "Смерть в Риме" (Wolfgang Koppen "Der Tod in Rom"). Родившись в начале века, он с самой юности испытывал на себе влияние противоречивого духа того времени и соответственно экспрессионистских традиций в искусстве. В 16 лет Кеппен посылает свои стихи Курту Вольфу, издателю экспрессионистов. Стихи были проникнуты настроением романтического бунтарства и призывом к светлому, но увы, незримому идеалу. В начале 30-х годов Кеппен работает в Берлине в репертуарных отделах театров, некоторое время сотрудничает с Эрвином Пискатером. Можно предположить, что его работа в качестве сценариста и позже наложила отпечаток на стиль созданных впоследствии романов. Не только влиянием экспрессионистов, но и связью с кинематографом можно объяснить использование монтажа, смены угла зрения и дистанции к изображаемому, синхронной передачи действий.

В довоенных романах "Несчастная любовь" ("Eine ungluckliche Liebe, 1934), "Стена качается" ("Die Mauer schwankt",1935) выступают характерные черты его творчества: эмоциональная напряженность, избыточная образность, пристрастность к символике, смутное отчаяние и одиночество героев, чьи надежды и мечты вступают в сильнейшее противоречие с действительностью, и конечно же гуманистический смысл произведений.

Многие критики едины в том, что во всех романах Кеппен подчеркивает зыбкость, ненадежность, с которыми связано существование человека: "Голуби в траве" ("Tauben im Gras", 1951), "Теплица" ("Das Treibhaus", 1953). Страстный протест против жестокости, стремление к гуманистическим идеалам являются определяющими для всего творчества писателя. "Каждая написанная мною строка направлена против войны, против угнетения, бесчеловечности, убийства. Мои книги - это мои манифесты" - говорит Кеппен. В полной мере эти слова относятся и к роману "Смерть в Риме".

Первое, что можно сказать о романе: это ярко выраженный протест . Автор протестует и отрицает. Характеристика основной идеи невозможна без приставки "анти-": направленность романа антивоенная и антиклерикальная. Положительный смысл поступков героев прослеживается очень слабо: они тоже только против чего-либо. В связи с этим можно сразу говорить и о второй особенности романа, сближающей его с экспрессионизмом: субъективизм, самораскрытие автора в героях.

Автор страстно, в едином порыве мысли и чувства протестует против бесчеловечности, бессмысленности войны, против тех, кто эту войны развязал, кто в ней участвовал, против тех, кто старается ее скорее забыть, снять с себя всякую ответственность за произошедшее, получше устроиться и получить выгодные должности в послевоенной стране. Автор протестует против Аустерлица, показанного в гротескной форме: отвратительный, немощный старик в коляске, пьющий кипяченое молоко и торгующий оружием, он протестует против Пфафрата, содействовавшего фашистским злодеяниям в годы войны, а теперь избранным отцом города всенародно, согласно строго демократическим принципам ("...obenauf, altes vom Volk wieder gewahltes Stadtoberhaupt , Streng demokratisch wieder eingesetzt "). Автор не может принять успокоенность и стремление к размеренной жизни ради собственного удовольствия не только тех "честных граждан", которые спешат скорее забыть о своих преступлениях, но тех якобы положительных героев, которые были на войне жертвами. С иронией, иногда даже с сарказмом описывает он чету Кюренберг, сравнивая их с выхоленными животными, подробно повествуя о том, как они "благоговейно вкушали пищу в самых дорогих ресторанах, наслаждались красотой античных статуй: "Sie genossen den Wein. Sie genossen das Essen. Sie aben andachtig. Sie tranken andachtig... Sie versonnen den schonen Leib der Venus von Cirene I das Haupt der Schlafenden Eumenide... Sie genossen ihre Gedanken, sie genossen die Erinnerung; danach genossen sie sich und fielen in tiefen Schlummer."

Злой сарказм чувствуем мы в этих словах. Впечатление усиливают краткие однотипные предложения, повторяющиеся слова "genossen", с помощью которого "der Wein", "Das Essen", "Die Erinnerung" ставятся как бы на одну ступень и подчеркивается, что для Кюренбергов это всего лишь предметы потребления, источник наслаждения. Красота Венеры или прекрасный обед - между ними нет разницы. Заключительная фраза, звучащая как сухое, деловое замечание врывается неожиданно и нарушает всю эту благостную картину и заставляет задуматься: чем же сон, занимающий треть нашей жизни отличается от настоящей активной жизни. Для Ильзы, вероятно, ничем. Днем, прочувствовав прекрасное тело Венеры и насладившись своими мыслями, она продолжает наслаждаться во сне, видя себя в образе греческой богини мести Эвмениды. Утром она, возможно, продолжит серию "наслаждений", съев на завтрак экзотическое блюдо или посмотрев в театре античную трагедию.

Следует отметить, что средства, которые использует автор для выражения протеста: сарказм, краткие, как бы рубленые предложения, также как и яркие "кричащие" метафоры, врезающиеся в память образы можно назвать заимствованиями из экспрессионизма. Эти выражения типа "ein boses Handwerk", "stinkende blutige Labor der Geschichte" мы могли бы отнести к антивоенным рассказам Леонгарда Франка. Резкие краски, нервная динамичность, мир хаотичный и как бы весь пропитанный запахами войны - все это мы видим у Кеппена.

В памяти Адольфа всегда оставался чан с кровью убитых, "с теплой, тошнотворной кровью убитых", а Зигфрид на ужине у Кюренберга, узнав, что его отец повинен в смерти отца Ильзы, не ощущал вкуса пищи. Он чувствовал на зубах пепел, серый пепел войны.

Наибольшее количество таких метафор связано с образом Юдеяна - гротескным символом войны, зла, жестокости.

Таким образом, в романе Кеппена еще одна черта экспрессионизма - символизм. Символы - это сами герои: Юдеян, Ева, нордическая Эриния "mit dem bleichen Gesicht Langenschadelgesicht, Harmgesicht".

Как видим, вводя образы-символы в свой роман, Кеппен как и экспрессионисты нарушает грамматические нормы и придает им в результате напряженность, динамичность.

Помимо символов-образов проходящих через весь роман и выражающих основную идею произведения, мы можем найти и не такие всеохватывающие, но все же определяющие стиль писателя, как близкий к эскпрессионистскому, символы. Это и рука портье в белой перчатке - рука палача и острые железные прутья, за которые, падая, ухватился Юдеян, похожие на копья и символизирующие власть, богатство, холодную отчужденность и прохладный туннель, в который тянуло Юдеяна словно в ворота подземного мира, и красный платок в руке Кюренберга, которым он вытирал лоб, словно крестьянин после тяжелой работы. Символична сцена обмена куртками между Адольфом и еврейским мальчиком из концлагеря и встреча Адольфа с отцом в жутком мрачном подземелье красивейшего храма Рима. Многочисленные гибнущие от голода, кровожадные кошки, которых в Риме видимо-невидимо - символ опустившегося и несчастного человеческого рода. Это римляне времен упадка.

Как черту экспрессионизма можно выделить и сосредоточенность автора на внутренних переживаниях героев. Детальное описание каждого оттенка чувства, эмоции, наблюдения любого поворота мысли и передача их от первого лица. Эта особенность неразрывно связана с субъективностью, т.е. экспрессионисты показывали таким образом свое отношение и их мысли и чувства неразрывно связаны с мыслями и чувствами героев. Однако, от экспрессионистов Кеппена в данном случае отличает то, что он раскрывает внутренний мир не одного героя, с которым себя и идентифицирует, а сразу нескольких, причем прямо противоположных. Потому можно говорить о большей степени абстракции от конкретной ситуации, о большей объективности и реалистичности изображения мира. В данном случае такой прием служит не демонстрацией смятенного сознания автора, как это было у экспрессионистов, а средством художественной выразительности.

Что же касается "смятенного сознания", замкнутости на своем внутреннем, невозможности найти выход, несмотря на отчаянные попытки пробиться к свету то все это полностью относится к Зигфриду и Адольфу - чисто экспрессионистским героям, с которыми у самого автора есть немало общего. В их сознании - не только ужас перед войной и ярко выраженный протест. Музыка Зигфрида - это мятеж. Но мятеж, направленный в никуда. Его жизнь, как и музыка, лишена гармонии. Он противоречит сам себе, говоря Адольфу, что ничего не хочет постигать в жизни и ни во что не верит, а стремится только получить удовольствие, в то время как вся жизнь его наполнена исканиями.

Частично пессимизм Зигфрида объясняется подобным состоянием самого автора. Как бы мы ни говорили об объективности автора, идентификация себя с героем прослеживается совершено очевидно.

Мысль о Высоком суде, управляющим судьбами людей и в то же время бессмысленно блуждающем в лабиринтах, подобно "безумице", играющей в жмурки и восклицание "Две тысячи лет христианского просветительства, а кончилось все Юдеяном!" принадлежат никому другому как автору. Здесь мы слышим сомнение и неверие в существование Высшего Закона, Бога. И тогда становится понятным, что и слова "все это бессмысленно, и моя музыка тоже лишена смысла она могла быть и не бессмысленной, будь во мне хоть капля веры" автор разделяет со своим героем. Но на этом их сходство заканчивается. Потому что дальше на вопрос "Во что мне верить? В себя?" Кеппен отвечает положительно, потому что он писатель, произведения которого читаются, имеют успех и заставляют думать. ("Как человек я бессилен, но как писатель - нет" - сказал однажды В. Кеппен).

Зигфрид же в себя не верит и такова большая часть его поколения. Таким образом, если сравнивать Кеппена и экспрессионистов, то можно сказать, что Кеппен пошел по их следам, но продвинулся несколько дальше. И с разницы пройденного расстояния он сумел показать объективно их душевное состояние и образ мыслей. И здесь имеет смысл говорить не только о тех писателях и поэтах, представлявших литературное направление или композиторах, писавших экспрессионистскую музыку, но и о целом поколении людей, живших в эпоху мировых войн. "Человек эпохи экспрессионизма" был преодолен Кеппеном в самом себе. Он сумел выйти за рамки всеобщего отрицания, в том числе отрицания роли человека в истории и смысла его жизни. И в том была его победа. Но в этом же была и его трагедия.

Потому, что придя к вере в себя, в человека как исполнителя какой-либо общественной функции, он не пришел к вере в человека самого по себе, его высшее предназначение, к вере в Бога: "Как человек я бессилен..."

Итак субъективность и выражение собственного протеста, возмущение путем изображения внутренних страстных монологов героев, их метаний, сомнений как характерные черты экспрессионизма представлены в романе Коппена лишь частично.

С экспрессионистами Кеппена сближает еще восприятие мира в контрастах. Не находящий себе покоя, вечно терзаемый неразрешимыми вопросами Зигфрид и спокойные, нашедшие в жизни простую легкую дорогу Кюренберги, растрепанная, несчастная, в язвах женщина, продающая на перекрестке сигареты и красавцы водители с наманикюренными ногтями, завитыми волосами, зарабатывающие деньги "веселым способом", засаленный с ног до головы парнишка, притаившийся в подворотне и стоящий неподалеку как памятник самому себе карабинер в нарядном мундире - таких контрастов в романе можно найти немало.

Маленький Готлиб и свирепый Юдеян, уживающиеся вместе - отражение противоречивости и контрастности мира, но уже на другом, более глубоком уровне. Видение мира как лишенного логики, состоящего только из противоречий проявляется в том, что в романе нет ни одного целостного характера.

Даже Юдеян, воплощение зла и жестокости, абстрактный образ не является абсолютно однозначным. Юдеян никогда ни минуты не колебался в принятии решений. Но это отнюдь не свидетельство силы его характера. Ведь лозунг "Я не ведаю страха", которым он руководствовался всю жизнь, всего лишь попытка спрятаться от сомнений, от того маленького Готлиба; который всегда лишь внутри него и испытывал боязнь перед миром. Защищаясь от сомнений, страхов и не пытаясь их преодолеть, Юдеян придумывает себе роль и строго следует ей, живя по законам своей реальности, так как не нашел себя в настоящем мире. Юдеян всегда исполнял только чужую волю, толчком к любому действию была только внешняя сила. Он сам приказывал только потому, что подчинялся приказам свыше. Без зависимости от кого-либо, без служения чему-либо Юдеяна не существует, остается только маленький Готлиб, жалкий, беспомощный, не способный постичь того, что его окружает.

Как это ни парадоксально, но Юдеян и его сын Адольф имеют одну и ту же сущность. Зигфрид думает об Адольфе: "du warst frei, eine einzige Nacht lang bist du frei gewesen, eine Nacht im Wald, und dann ertrugst du die Freiheit nicht, du warst wie ein Hund, der seinen Herrn verloren hat, du mubtest dir einen neuen Herrn suchen, da fand dich der Priester, du bildest dir ein, Gott habe dich gerufen". Адольф также нуждается в ком-либо, кто управлял бы его жизнью. А потому ряса священника такая же ширма, как и генеральская форма для Юдеяна, за которой удобно спрятать свое бессилие и свою растерянность перед огромным миром.

Исходя из этого можно предположить что Юдеян содержит в себе черты экспрессионистского героя. Подобные герои уже встречались в экспрессионизме. Так для главного героя Г. Манна в "Верноподданном" "Важно не то, чтобы в самом деле многое перестроить в мире, а чтобы ощущать, что ты это делаешь." Такой выход является реакцией слабого характера. "Слаб, поспешен, а потому склонен к насилию" - это уже о другом герое Г. Манна - английском короле Якобе в "Генрихе IV".

Потребность "ощущать себя в роли" может реализовываться по-разному, в зависимости от того, к чему более предрасположена личность. Примером тому служат пути, выбранные Юдеяном и Адольфом.

Таким образом в романе предстают три героя, имеющие одну внутреннюю проблему, которая впервые с глубоким психологизмом, проникновением в самую суть раскрывается в произведениях экспрессионистов: неприятие реального мира.

В образах Юдеяна, Адольфа, Зигфрида Кеппен как бы обобщает все аспекты этой проблемы. Иными словами, перед нами целостная картина экспрессионистского сознания во всех проявлениях.

В этом заключается основное отличие Кеппена от экспрессионистов. Писатель не ограничивается констатацией, а выходит на уровень обобщения. Иными словами, автор более широко видит проблему. Сама же проблема не меняется и автор не предлагает каких-либо определенных путей ее решения.

Неординарное авангардистское направление, экспрессионизм, берет свое начало в середине 90-х годов 19 столетия. Родоначальником термина считается основатель журнала «Штурм» - Х. Вальден.

Исследователи экспрессионизма считают, что ярче всего он выразился в литературе. Хотя не менее колоритнее экспрессионизм проявился и в скульптуре, графике и живописи.

Новый стиль и новый миропорядок

С изменениями в общественном и социальном порядке начала 20 века, появилось новая направленность в искусстве, театральной жизни и музыке. Не заставил себя ждать и экспрессионизм в литературе. Определение этого направления не сложилось. Но литературоведы объясняют экспрессионизмом как большой массив разнонаправленных курсов и течений, развивающийся в рамках модернистского направления стран Европы начала прошлого века.

Говоря об экспрессионизме, практически всегда подразумевают немецкое течение. Высшей точкой этого течения называют плоды творчества «пражской школы» (немецкоязычной). В нее входили К. Чапек, П. Адлер, Л. Перуц, Ф. Кафка и др. При большом различии творческих установок этих авторов их связала заинтересованность к ситуации идиотически-нелепой клаустрофобии, мистическим, таинственным галлюциногенным сновидениям. В России это направление развивали Андреев Л. и Замятин Е.

Многих писателей вдохновлял романтизм или барокко. Но особо глубокое влияние немецкого символизма и французского (особенно Ш. Бодлера и А. Рембо) ощущал на себе экспрессионизм в литературе. Примеры из произведений любого автора-последователя показывают, что внимание к жизненным реалиям происходит через начала философского бытия. Известный лозунг адептов экспрессионизма - «Не падающий камень, а закон тяготения».

Пророческий пафос, присущий Георгу Гейму, стал узнаваемой типичной особенностью начала экспрессионизма как течения. Его читатели в стихах «Грядет большое умиранье…» и «Война» разглядели пророческое предсказание грядущей катастрофы в Европе.

Австрийский выразитель экспрессионизма с совершенно небольшим стихотворным наследием оказал огромное воздействие на все немецкоязычную поэзию. В стихах Тракля были символически усложненные образы, трагизм в связи с крахом миропорядка и глубокая эмоциональная сочность.

Рассвет экспрессионизма пришелся на 1914-1924 годы. Это были Франц Верфель, Альберт Эренштейн, Готфрид Бенн и другие авторы, которых колоссальные потери на фронтах убедили в твердых пацифистских убеждениях. Эта тенденция особенно ярко раскрывается в работах Курта Хиллера. Поэтический экспрессионизм в литературе, основные черты которого достаточно быстро захватили драматургию и прозу, вылились в знаменитую антологию «Сумерки человечества», вышедшую на суд читателя в 1919 году.

Новая философия

Основная философско-эстетическая идея последователей экспрессионистов была заимствована из «Идеальных сущностей» - теории познания и на признании интуиции «пупом земли» А. Бергсоном в его системе «жизненного» прорыва. Считается, что эта система способна преодолеть закоснелость философской материи в неостанавливающемся потоке эволюции.

Именно поэтому экспрессионизм в литературе проявляется как восприятие невыдуманной действительности как «объективной видимости».

Выражение «Объективная видимость» пришло из классических произведений немецкой философии и означало восприятие реальной действительности с картографической точностью. Следовательно с тем, чтобы очутиться в мире «идеальных сущностей», нужно снова противопоставить духовное материальному.

Эта идея очень похожа на идейную мысль символистов, в то время как экспрессионизм в литературе ориентируется на бергсоновский интуитивизм, и поэтому ищет смысл бытия в жизни и иррациональном. Жизненный прорыв и глубокое чутье на уровне интуиции объявляются наиглавнейшим оружием в сближении с духовной космической реальностью. При этом экспрессионисты утверждали, что мир материального (то есть внешний мир) исчезает в личном экстазе и безумно близка становится разгадка многовековой «тайны» бытия.

Экспрессионизм в литературе 20 века ярко отличается от течений сюрреализма или кубизма, развивавшихся чуть ли не параллельно. Патетика, причем, социально-критическая, делает выгодным различие между произведениями экспрессионистов. Они пестрят протестами против расслоения общества на социальные слои и войн, против затравленности человеческой личности общественными институтами и социальными. Иногда авторы-экспрессионисты эффектно прорисовывали образ революционного героя, выказывая тем самым мятежные настроения, выражающие мистически жуткий ужас перед непреодолимой неразберихой бытия.

Кризис миропорядка как бытия в произведениях экспрессионистов выражал себя как главное звено апокалипсиса, который, двигаясь с огромной скоростью, обещает поглотить и человечество, и природу.

Идейное зарождение

Экспрессионизм в литературе выделяет запрос на пророчество универсального характера. Именно это и требует обособленности стиля: необходимо поучать, призывать и декларировать. Только так, избавившись от прагматичной морали и стереотипов, адепты экспрессионизма пытались высвободить в каждом человеке буйство фантазии, углубить чувствительность и усилить влечение ко всему тайному.

Может, поэтому экспрессионизм взял свое начало с объединения группы художников.

Историки культуры полагают, что год зарождения экспрессионизма - 1905-й. Именно в этом году в германском Дрездене произошло объединение единомышленников, назвавших себя группой «Мост». Под ее началом сошлись студенты-архитекторы: Отто Мюллер, Эрих Хекель, Эрнст Кирхнер, Эмиль Нольде и др. А к началу 1911 года заявляет о себе легендарная группа «Голубой всадник». В нее входили влиятельные художники начала ХХ века: Август Маке, Пауль Клее, Василий Кандинский и др. Группа издавала одноименный альманах с марта 1912 года, в котором рассказывала о новейших творческих пробах новой школы, формулировала цели и ставила задачи своего направления.

Представители экспрессионизма в литературе сомкнулись на базе журнала «Акцион» («Действие»). Первый номер вышел в Берлине в начале 1911 года. В нем участвовали поэты и пока еще не известные драматурги, но уже яркие бунтари этого направления: Толлер Э., Франк Л., Бехер И. и др.

Черты экспрессионизма колоритнее всего проявились в немецкой литературе, австрийской и русской. Французские экспрессионисты представлены поэтом Пьером Гарнье.

Поэт-экспрессионист

Поэту этого направления досталась функция «Орфея». То есть он должен быть магом, который, борясь с неподчинением костной материи, приходит к внутренней истинной сути происходящего. Главное для стихотворца - сущность, появившаяся изначально, а не само реальное явление.

Поэт - это высшая каста, высшее сословие. Он не должен участвовать в «делах толпы». Да и прагматизм, и беспринципность должны напрочь в нем отсутствовать. Именно поэтому, как полагали основатели экспрессионизма, поэту легко достичь вселенской затягивающей вибрации «идеальных сущностей».

Исключительно культ обожествленного акта творчества адепты экспрессионизма называют единственно верным способом модифицировать мир материи, чтобы подчинить его.

Из этого следует, что истина стоит выше красивости. Тайные, сокровенные знания экспрессионистов облекаются в фигуры со взрывной экспансивностью, которая создается рассудком как бы в состоянии алкогольного опьянения или галлюцинаций.

Творческий экстаз

Творить для адепта этого направления - это создавать шедевры в состоянии напряженной субъективности, которая основана на состоянии экстаза, импровизации и переменчивом настроении поэта.

Экспрессионизм в литературе - это не наблюдение, это неутомимое и неспокойное воображение, это не созерцание объекта, а экстатическое состояние видения образов.

Немецкий экспрессионист, его теоретик и один из лидеров Казимир Эдшмид считал, что настоящий поэт изображает, а не отражает действительность. Поэтому, как следствие, литературные произведения в стиле экспрессионизм являются итогом сердечного порыва и объектом для эстетической услады души. Экспрессионисты не обременяют себя заботой об утонченности выражаемой формы.

Идейной ценностью языка художественной выразительности у экспрессионистов является искажение, а зачастую и гротеск, который появляется вследствие дикого гиперболизма и постоянной битвы с сопротивляющейся материей. Подобное искажение не только деформирует внешние черты мира. Оно придает эпатажности и поражает гротескностью создаваемых образов.

И здесь становится понятно, что главная цель экспрессионизма - реконструкция людской общности и достижение единства со Вселенной.

«Экспрессионистское десятилетие» в немецкоязычной литературе

В Германии, как и в остальных странах Европы, экспрессионизм проявился после яростных потрясений в общественно-социальной сфере, переполошивших страну в первом десятилетии прошлого века. В немецкой культуре и литературе экспрессионизм был ярчайшим явлением с 10 по 20 год ХХ века.

Экспрессионизм в немецкой литературе был откликом интеллигенции на проблемы, которые обнажили Первая мировая война, Ноябрьское движение революционеров в Германии и свержение царского режима в России в октябре. Прежний мир разрушался, а на его обломках появлялся новый. Писатели, на глазах которых проходило это преображение, остро ощутили несостоятельность существовавшего порядка и вместе с тем убожество нового и неосуществимость любого прогресса в новом обществе.

Немецкий экспрессионизм носил яркий, бунтарский, противобуржуазный характер. Но при этом, раскрывая несовершенство капиталистического строя, экспрессионисты раскрывали предлагаемую взамен, совершенно нечеткую, абстрактную и нелепую социально-политическую программу, способную возродить дух человечества.

Не до конца понимающие идеологию пролетариата, экспрессионисты верили в наступающий конец миропорядка. Гибель человечества и грядущая катастрофа - центральные темы произведений экспрессионистов периода начала Первой мировой войны. В особенности ярко это прослеживается в лирике Г. Тракля, Г. Гейма и Ф. Верфеля. Я. Ван Годдис отозвался на события, происходящие в стране и мире, стихом «Конец мира». И даже сатирические произведения показывают весь драматизм ситуации (К. Краус «Последние дни человечества»).

Эстетические идеалы экспрессионизма собрали под своим крылом очень разных по художественной стилистике, вкусам и политическим принципам авторов: от Ф. Вольфа и И. Бехера, принявших идеологию революционной перестройки общества, до Г. Йоста, немного позже ставшего стихотворцем при дворе третьего рейха.

- синоним экспрессионизма

Франца Кафку справедливо называют синонимом экспрессионизма. Его убеждение о том, что человек живет в мире, который ему абсолютно враждебен, сущность человеческая не может побороть противостоящие ей институты, а, следовательно, достичь счастья нет возможности, является основной идей экспрессионизма в литературной среде.

Писатель считает, что нет повода у личности для оптимизма и, возможно, поэтому нет жизненной перспективы. Однако в своих работах Кафка стремился найти что-то неизменное: «свет» или «неразрушимое».

Автора знаменитого «Процесса» называли поэтом хаоса. Окружающий его мир был пугающе страшным. Франц Кафка боялся сил природы, которыми уже владело человечество. Его смятение и испуг легко понять: люди, подчинив природу, не могли разобраться с отношениями между собой. Кроме того, они сражались, убивали друг дружку, уничтожали селения и страны и не давали друг другу быть счастливыми.

От эпохи мифов зарождения мира автора мифов ХХ века отделяют почти 35 веков цивилизации. Мифы Кафки наполнены ужасом, отчаянием и безнадежностью. Судьба человека уже принадлежит не самой личности, а какой-то потусторонней силе, и она с легкостью отделяется от самого человека.

Человек, полагает писатель, - создание социальное (иначе и быть не может), но именно сформированное общественностью устройство бытия полностью извращает человеческую сущность.

Экспрессионизм в литературе 20 века в лице Кафки осознает и признает незащищенность и хилость человека от сформированных им же и более не контролируемых общественно-социальных институтов. Доказательство налицо: человек вдруг попадает под следствие (на защиту не имея прав!), или вдруг им начинают интересоваться «странные» люди, руководят коими малопонятные, и от того темные невежественные силы. Человек под влиянием общественно-социальных институтов достаточно легко ощущает свое бесправие, и затем весть остаток существования предпринимает безрезультатные попытки на дозволение жить и быть в этом несправедливом мире.

Кафка удивлял своим даром прозрения. Особенно ярко это выражено в работе (опубликованном посмертно) «Процесс». В нем автор предвидит новые сумасшествия ХХ века, чудовищные по своей разрушительной силе. Одно из них - проблема бюрократии, набирающая силу, как грозовая туча, затягивающая все небо, в то время как личность становится беззащитной незаметной букашкой. Действительность, настроенная агрессивно-враждебно, полностью разрушает в человеке личность, а, следовательно, мир обречен.

Дух экспрессионизма в России

Направление в культуре Европы, развивавшееся в первой четверти ХХ века, не могло не отразится на литературе России. Авторы, творившие с 1850 года по конец 1920-х, остро откликались на буржуазную несправедливость и социальный кризис этой эпохи, возникший вследствие Первой мировой войны и последующими реакционными переворотами.

Что же такое экспрессионизм в литературе? Кратко - это мятеж. Возмущение поднималось против обесчеловечивания общества. Оно, наравне с новым утверждением о бытийственной ценности духа человека, было близким по духу, традициям и обычаям к исконно русской литературе. Ее роль мессии в обществе выражалась через бессмертные произведения Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского, через потрясающие полотна М.А. Врубеля и Н.Н. Ге, через обогативших весь мир В. Ф. Комиссаржевскую и А.Н. Скрябина.

Очень отчетливо прослеживается в недалеком грядущем большая возможность зарождения русского экспрессионизма во «Сне смешного человека» Ф. Достоевского, «Поэме экстаза» А. Скрябина, «Красном цветке» В. Гаршина.

Русские экспрессионисты искали универсальную целостность, в своих работах стремились воплотить «нового человека» с новым сознанием, чем оказывали содействие единению всему культурно-художественному обществу России.

Литературоведы подчеркивают, что экспрессионизм не оформился как самостоятельное, отдельное течение. Он лишь только проявлялся через обособленность поэтики и стилизации, зарождавшиеся в среде различных уже устоявшихся течений, чем делал их границы более прозрачными, и даже условными.

Так, скажем, экспрессионизм, рожденный в пределах реализма, вылился в творения Леонида Андреева, работы Андрея Белого вырвались из символистского направления, акмеисты Михаил Зенкевич и Владимир Нарбут выпустили сборники поэтических произведений с яркой экспрессионисткой тематикой, и Владимир Маяковский, будучи футуристом, тоже писал в манере экспрессионизма.

Стиль экспрессионизм на русской земле

На русском языке впервые слово «экспрессионизм» «прозвучало» в чеховском рассказе «Попрыгунья». Героиня ошиблась, употребив «экспрессионисты» вместо «импрессионисты». Исследователи русского экспрессионизма полагают, что он тесно и всевозможно объединен с экспрессионизмом старой Европы, который сформировался на почве австрийского, но больше немецкого экспрессионизма.

Хронологически это течение в России возникло гораздо ранее и сошло на нет значительно позже «десятилетия экспрессионизма» в немецкоязычной литературе. Экспрессионизм в литературе России начался с издания рассказа Леонида Андреева «Стена» в 1901 году, а закончился перфомансом «Московского Парнаса» и группы эмоционалистов в 1925 году.

Леонид Николаевич Андреев - бунтарь русского экспрессионизма

Новое направление, очень быстро захватившее Европу, не оставило в стороне и русскую литературную среду. Отцом-основателем экспрессионистов в России считается

В первых своих произведениях автор глубоко драматически анализирует окружавшую его действительность. Очень ярко это прослеживается в ранних произведениях: «Гараська», «Баргамот», «Город». Уже здесь можно проследить главные мотивы творчества писателя.

«Жизнь Василия Фивейского» и рассказ «Стена» вырисовывают скепсис автора в людской рассудок и крайний скептицизм. Во время своего увлечения верой и спиритуализмом Андреев пишет знаменитого «Иуду Искариота».

Спустя довольно небольшой промежуток времени творчество Андреева Леонида Николаевича делает резкий поворот. Это связано с началом революционного движения 1907 года. Писатель пересматривает свои взгляды и понимает, что массовые бунты, кроме больших терзаний и массовых жертв, ни к чему не приводят. Эти события описаны в «Рассказе о семи повешенных».

Рассказ «Красный смех» продолжает раскрывать взгляды автора на происходящие в государстве события. В произведении описываются ужасы военных действий на основе событий Русско-Японской войны 1905 года. Недовольные установившимся миропорядком герои готовы затеять анархический бунт, но с такой же легкостью могут спасовать и проявлять пассивность.

Более поздние произведения писателя пропитаны концепцией победы потусторонних сил и глубокой депрессией.

Post scriptum

Формально немецкий экспрессионизм как сошел на нет к середине 20-х годов прошлого века. Однако он, как ни какой другой, оказал значительное влияние на литературные традиции следующий поколений.

Экспрессионизм занимает особое место в культуре Германии первой трети XX в. Если развитие немецкого натурализма и импрессионизма было во многом стимулировано зарубежным влиянием, прежде всего французским, то экспрессионизм как особое художественное течение зарождается в русле немецкой эстетической системы и впервые после значительного перерыва начинает активно влиять на европейское искусство первых десятилетий XX в.

Экспрессионизм - особое направление среди художественных течений начала XX века. Специфика его в том, что это эмоциональный, этический «взрыв», «крик», порожденный глубоким кризисом эпохи рубежа веков и кануна военных и революционных потрясений. Эта особенность отчетливо осознавалась как теоретиками нового направления, так и рядовыми «активистами» (термин, употребляемый в среде экспрессионистов. - Т.Ш.). Среди предтеч экспрессионистов обычно называют драматургов «Бури и натиска», Ф. Гельдерлина, Клейста, Бюхнера, А. Рембо, Г. Аполлинера, Гуссерля, Ницше.

Прямыми предшественниками экспрессионистов принято называть голландца Ван Гога, бельгийца Энсора, норвежца Э. Мунка (1863- 1944). Гравюра последнего «Крик» (1893) могла бы быть выбрана в качестве своеобразной эмблемы этого течения, поскольку фактически является квинтэссенцией экспрессионистской выразительности. Полотна Мунка передают не столько реалии окружающей художника действительности, сколько чувственно окрашенные впечатления. Пейзажи Мунка неуютны, полны тоски и боли. Персонажи мучимы страхом, одиночеством и смертью и воплощают в себе страдание и скорбь всего человечества. В гравюре «Крик» ощущение неумолимо надвигающегося Апокалипсиса передается не только изображением самой кричащей фигурки на мосту, но и всей системой композиционно-графической организации поверхности листа.

Однако сам прием экспрессивного выражения с помощью цвета и формы тех или иных экстремальных состояний человеческой психики, глубинных состояний души и духа человечества встречается в истории искусства с древних времен. В манифестах экспрессионистов неоднократно подчеркивалось, что их течение интернационально и носит вневременной характер. Приемы подобного самовыражения можно найти в искусстве Африки и средневековой немецкой готике, у Эль Греко, Гойи, Гогена, представителей европейского символизма и стиля модерн. Как явствует из высказываний экспрессионистов (Казимир Эдшмидт), родство творческих исканий переосмысливается ими как родство душ, не связанных ни временем, ни национальными традициями: «Их истоки - не в предыдущем поколении, от которого это искусство отмежевывается во всем История души не движется по конвейеру былого столь просто и последовательно. Родство не ограничено. Традиция - вопрос не национальный и не связанный с историей какого-то периода Экспрессионизм существовал во все времена».

Итак, для теоретиков экспрессионизма это явление нс художественное, а мировоззренческое. Оно проявляет себя везде, где происходят великие духовные революции. Не случайно многие из их представителей были эсперантистами. Катастрофы Первой мировой войны заставили усомниться в возможности прогресса и обострили кризис общественного сознания. Исследователи отмечали, что развившееся и укрепившееся в годы войны течение было создано тем германским юношеством, которое в предвоенное и предреволюционное время жаждало духовного очищения. Произведениям экспрессионистов свойственен, прежде всего, не политический, а общечеловеческий пафос, хотя в целом, это искусство мыслило себя как бунтарское , антибуржуазное. Пафос нового течения в искусстве определялся зачастую эмоциональным взрывом , восстанием против привычных и устоявшихся моральных норм и общественных и социальных институтов - политического и государственного устройства, несправедливости и жестокости человеческого существования. Представители этого течения уповали на духовное возрождение и объединение человечества, уцелевшего в окопах Первой мировой войны, они хотели изменить человека, способствовать появлению нового , духовно раскрепощенного человека:

«Обновленно почувствовалось, что связь, спаявшая Европу и скрепленная войной, настолько сильна, что для ее обитателей впредь нет другой судьбы, кроме общей, и что облик нового мира, возникающего из пепла, будет не русским, или немецким, или латинским, но что эта часть света породит теперь из кровавых туманов то человеческое «я», которое вырастет в ближайшие тысячелетия, разовьется, создаст культуру, насладится, отстрадает и погибнет вновь. Подготовляется не тот век техники, который предсказывал опьяненный своими открытиями XIX век, но век духа, когда человек насадит на земле своими руками благочестивый сад» .

С полным правом мы можем назвать немецкий экспрессионизм самым «гуманистически ориентированным» течением в начале XX в. Когда мы говорим об экспрессионизме, то подразумеваем не только и не столько художественное течение. Как справедливо выразился Иван Голль (1891 -1950), мы имеем в виду «состояние духа, распространившееся, подобно эпидемии, на все виды интеллектуальной деятельности: нс только на поэзию, но и на прозу, не только на живопись, но также на архитектуру и театр, музыку и науку, университетское образование и реформу средней школы» .

Началом художественной деятельности экспрессионистов принято считать образование немецкими художниками в 1905 г. в Дрездене группы «Мост» («Die Вгйске»). Они ратовали за простые формы, новые ритмы и насыщенность цвета. В нее входили Э.Л. Кирхнер, Э. Хе- кель, Э. Нольде, О. Мюллер и М. Пехштейн, после переселения в Берлин эта группа распалась. В 1911 г. в Мюнхене было создано второе объединение экспрессионистов - группа «Синий всадник» («Der Blaue Reiter»). Среди ее деятелей - Франц Марк, Август Маке, Василий Кандинский, Пауль Клее и др.

Следует отметить интернациональный состав этой группы, что тем более важно, поскольку Европа этого времени была уже объята предвоенным националистическим угаром. Экспрессионистам хотелось уничтожить любые существующие перегородки между людьми, чтобы найти то общее в духовной сущности человечества, что послужит всеобщему объединению людей. Важную роль в выработке эстетических принципов нового течения сыграла художественная практика русских художников, в частности В. Кандинского, старавшегося освободить образ от власти объекта. Именно его изображение Голубого Всадника было помещено на обложке одноименного альманаха, содержавшего программные заявления экспрессионистов.

Характерно смысловое содержание термина «экспрессионизм». Он берет свое начало от французского «expressionisme выражение», «выразительность», и латинского «expressio» - «выразительность», «сила проявления чувственного переживания». Вследствие этого для экспрессионистов «внешнее впечатление» вытеснялось «выражением» авторской идеи , позиции, а изображение реальной действительности заменялось выражением индивидуальности , духовного мира творца. Отрицая пассивность и эстетизм большинства художественных течений на рубеже XX в., представители рассматриваемого течения считали себя ответственными за судьбы человечества. Специфической особенностью манифестов и творческой практики экспрессионистов был столь не характерный для немецкой эстетической мысли нарочитый отказ от всей предшествующей художественной традиции. Отвергая привычные и ставшие узкими рамки и нормативы жизни, представители немецкой творческой интеллигенции отвергают и искусство прошлого, если оно - только эстетическая ценность. В годы предвоенного кризиса, войны и революции оказались «взорванными» привычная мораль, религия, эстетика. Представители этого течения видели свою задачу в выявлении сути бытия, пренебрегая деталями, полутонами, «видимостью»: «...Все пространство художника-экспрессиониста становится видением. У него не взгляд - у него взор. Он не описывает - он сопереживает. Он нс отражает - он изображает. Он не берет - он ищет. И вот нет больше цепи фактов: фабрик, домов, болезней, проституток, крика и голода. Есть только видение этого, ландшафт искусства <...> Все становится связанным с вечностью...» .

История возникновения самого термина в литературоведении освещается неоднозначно. Некоторые исследователи считают его автором Вильгельма Воррингера, искусствоведа, автора известных работ «Абстракция и вчувствование» (1911) и «Проблемы формы готического искусства». В этих работах по-новому ставился вопрос о сущности искусства. С точки зрения Воррингера, в кризисные эпохи бытия всегда рождается настороженное отношение человека к миру, вследствие этого возникает искусство, отказывающееся от изображения непонятной и враждебной конкретности жизни. Абстрактность на всех уровнях художественного изображения становится определяющей чертой стиля:

«Счастливые возможности искусства состояли... в том, чтобы вырвать предмет внешнего мира из его произвольной кажущейся случайности, увековечить его приближением к абстрактной форме и, таким образом, найти успокоение» .

В хаосе повседневности и мировых катастроф незыблемыми, с точки зрения Воррингера, остаются только математические формулы и порывы человеческого духа. Так возникает знаменитое «искусство прямых линий»: готика и пирамиды «выросли из дисгармонии внешнего мира». В критике неоднократно отмечалось плодотворное влияние экспрессионистской эстетики на мировое театральное и кинематографическое искусство. Простые и говорящие контрасты черного и белого, света и тьмы, геометрические линии, прорезающие плоскости, декорации и пространства были с большим успехом использованы в немом кинематографе. Возникло даже своеобразное направление «ка- лигаризм», взявшее название от нашумевшего фильма режиссера Роберта Вине «Кабинет доктора Калигари» (1919). Вся изобразительная система фильма основывалась на своеобразном применении простых геометрических деталей и фигур: вертикалей, диагоналей, треугольников и т.д. Даже образы героев ассоциировались с соответствующими фигурами. Эстетику немецкого экспрессионизма использовал Сергей Эйзенштейн при создании фильмов «Броненосец "Потемкин” и «Иван Грозный».

Как справедливо замечает Н.С. Павлова, «в экспрессионизме жизнь больше не воспринимается непосредственно. Она ощутима только как предмет истолкования, трудной рефлексии художника» . Подтверждением этого является программная речь Казимира Эдшмида (Эдуарда Шмида), произнесенная 17 декабря 1917 г. «Экспрессионизм в поэзии». В полемическом запале автор утверждает, что даже изображение простого обычного дома под пером экспрессиониста теряет свою конкретность. Из атрибута человеческого существования «освобожденный от затхлой зависимости от действительности» дом предстает в своей «сущности сути». Художник призван выявить скрытый смысл, потаенное назначение и предназначение вещей. Как следствие этого возможна деформация изображаемого предмета во имя достижения поставленной цели. Так, дом, «даже рискуя своей привычной внешностью», «будет готов выявить свой характер, покуда не воспарит или рухнет, покуда нс придет в движение или не застынет, до тех пор, пока не исполнится все, что в нем спит» .

Не случайно драматургия экспрессионизма входит в историю литературы под именем «драмы крика». Деформация в ней охватывает не только сценическое оформление спектаклей, но суть самих образов, законы грамматики языка. Регулирующей нормой экспрессионистского самовыражения становится авторская идея. По Эдшмиду, предметом изображения в искусстве должен стать не мыслящий герой, а процесс мышления. Именно подобный подход, и точка зрения теоретиков экспрессионизма «дисциплинируют структуру» произведения: «Предложения укладываются в ритм не так, как это делается обычно. Они подчинены одинаковому намерению, одному и тому же потоку духа, рождающему только истинное. Они во власти мелодики и словотворчества, Но в этом нет самоцели. Предложения, объединенные в длинной единой цепи, служат духу, который их формирует <...> Также и слово получает другую силу. Описательное, обсасывающее предмет со всех сторон исчезает. Для него нет больше места. Слово стало стрелой. Оно поражает нутро предмета и одухотворяется им. Выкристаллизовывается подлинный образ вещи <...> Прилагательное сливается в единый сплав с носителем словесной мысли. Оно тоже не должно описывать. Оно должно самым сжатым образом выражать сущность, и только сущность. И больше ничего» .

В связи с вышесказанным становится понятным повышенное значение символа в художественной системе экспрессионизма и, как следствие этого, обращение к мифологическим сюжетам и образам, библейским и древнегреческим.

Хронологические рамки экспрессионизма как течения достаточно узки и несоизмеримы с тем влиянием, которое он оказал на художественное мышление XX в. - примерно с 1910-1912 по 1924-1925 гг. Тем не менее, время существования этого течения можно разделить на три этапа. Первый связан с периодом его оформления - с начала 10-х годов до Первой мировой войны. Это время расцвета экспрессионистской лирики. В поэтических жанрах этого времени выразились суть и нерв экспрессионистского мироощущения. В 1919 г. увидели свет знаменитые антологии экспрессионистической поэзии «Сумерки человечества» («Menschheitsdammerung») и «Товарищи человечества» («Kameraden der Menschheit»), сожженные в 1933 г. фашистами и переизданные в неизмененном виде как важнейшие документы этого яркого течения. Уже сами названия сборников многозначны. Как известно, мир воспринимался экспрессионистами в своеобразной диалектике: он нс только погибающий, но и способный к обновлению. За сумерками обязательно воспоследует рассвет духовно возрожденного человечества.

Второй этап - годы войны и революции (1914-1923) - время расцвета драматургии и прозы, наименее развитой в русле этого течения. В 1917 г. почти одновременно появляются два знаковых для экспрессионизма произведения: знаменитая книга новелл Леонгарда Франка «Человек добр!» («DerMensch ist gut!») и программная книга видного теоретика левого экспрессионизма Людвига Рубинера «Человек в центре» («Der Mensch in der МШе»).Уже сами названия этих произведений подчеркивают гуманистическую устремленность экспрессионизма и его антивоенный пафос.

Последний этап экспрессионизма - 1923-1925 гг., время брожения, переход к иным позициям в эстетике. Лишь в драме продолжают успешно реализоваться выработанные экспрессионизмом принципы.

В истории становления и расцвета экспрессионизма особую роль сыграли два объединения. В 1910 г. в Берлине начинает выходить журнал «Штурм» («Der Sturm»), издатель Герхарт Вальден, объединивший вокруг себя многих талантливых писателей и художников (Август Штрамм, Рудольф Блюмнер и др.) деятели этой группы были сосредоточены, в основном, на художественных проблемах, считая искусство самоценным и замкнутым в себе явлением.

С 1911 г. начинает свою деятельность другой журнал и другое объединение, название которых - «Акцион» («Die Aktion») отражает их суть - «Действие». Центральной задачей «активистов» становится утверждение общественной значимости искусства. Именно в русле этого объединения впервые прозвучал знаменитый лозунг - «Человек в центре!» Подчеркнутая активность гуманистической позиции привлекла к сотрудничеству с левыми экспрессионистами Г. Манна. Среди участников этого объединения такие яркие личности, как Иоганнес Бехер, Эрнст Толлер, Рудольф Леонгард. Объединения «Штурм» и «Акцион» находились в постоянной полемике, тем не менее, зачастую одни и те же писатели публиковались и в тех, и в других изданиях. В дальнейшем судьбы экспрессионистов во многом разошлись. Коммунистами стали И. Бехер и Ф. Вольф, Р. Леонгард, антимилитаристами и антифашистами Л. Франк, Г. Кайзер, А. Цвейг, Э. Толлер, В. Газенклевер, анархистом Э. Мюзам, пацифистом Ф. Верфель, антифашистом-католиком А. Деблин. И только Г. Ноет, отказавшись от гуманистических идеалов, встает на сторону фашизма.

Как уже отмечалось, экспрессионизм в литературе начинался в творчестве нескольких ярких поэтов. Это Георг Тракль (Georg Trakl, 1887 -1914), Георг Гейм (Georg Heim, 1887 -1912), Эльза Ласкер-Шюлер (Else Lasker-Schuler, 1869 -1945), Эрнст Штадлер (Ernst Schtadler, 1883 -1914) и др. Большое влияние на них оказал опыт французского символизма - Бодлера, Верлена, Малларме, Рембо. Как справедливо пишет Н.С. Павлова, Тракль и Гейм ввели в австрийскую и немецкую поэзию то, что можно назвать «абсолютной метафорой»: «Эти поэты не занимались больше образным отображением действительности, - они создавали «вторую реальность» 1 . Характерным в этом плане примером является стихотворение Тракля «Покой и молчание», центральным символом которого являются «похороны солнца» в мертвом мире («голом лесу»). Чувство неотвратимости катастрофы усиливается тем, что хоронят солнца пастыри («пастухи»), те, кто призван его встречать, оберегать. Образы пастырей привычно вызывают библейские благостные ассоциации, но именно эти люди хоронят надежду человечества («солнца»), а рыбак (образ также евангельский) из мертвого пруда вылавливает «месяц» (или луну), во многих мифологиях мира ассоциирующийся со смертью, тленом:

Пастухи погребли солнце в голом лесу Рыбак

Вытянул волосяным неводом месяц из мерзнущего пруда.

В голубом хрустале обитает Бледный человек, прильнув щекой

к своим звездам.

Или клонит он голову в пурпурном сне.

А зрящих вечно трогает черная стая Птиц, святость синих цветов Предвестьем близкой тишины забвенья, угасших ангелов.

Снова меркнет лоб в лунном окамененье.

Сияющим юношей Появляется сестра среди осени и

черного тленья.

(Перевод А. Николаева // Тракль Георг.

Песня закатной страны. М., 1995)

Как констатирует Н.С. Павлова, «метафора у Тракля обнимает весь мир, воссоздает его состояние; сущность и суть выведены наружу, представлены зримо» . В творчестве экспрессионистов, как в поэзии, так и в живописи, встречаются подлинные озарения, удивительные предвидения. Всемирно известный «Апокалиптический ландшафт» Людвига Мейднера появляется задолго до Первой мировой войны. В 1911 г. было напечатано стихотворение рано умершего Георга Гейма (1887 -1912) «Война», зримые, живописные образы которого не только опираются на библейские аллюзии (сюжет о гибели Содома и Гоморры), но и известные живописные реминисценции. Перед глазами читателя буквально встает картина Ф. Гойи «Колосс» (1808-1812), созданная в период наполеоновских войн в Испании.

Пробудился тот, кто непробудно спал.

Пробудясь, оставил сводчатый подвал,

Вышел вон и стал, громадный, вдалеке,

Заволокся дымом, месяц сжал в руке.

Он спускает в поле огненного пса.

Лясканьем и лаем полнятся леса.

Дико скачут тени, на свету снуя,

Отблеск лавы лижет, гложет их края.

В желтом дыме город бел, как полотно,

Миг, глядевшись в пропасть, бросился На дно.

Но стоит у срыва, разрывая дым,

Тот, что машет небу факелом своим.

И в сверканье молний, в перемигах туч.

Под клыками с корнем вывернутых круч,

Пепеля поляны на версту вокруг,

На Гоморру серу шлет из щедрых рук.

(Перевод Б. Пастернака // Зарубежная поэзия в переводах Б. Пастернака. М., 1990)

Стихам Гейма присуща удивительная предметная точность, смягчающая мрачность апокалиптических образов и ощущение беспросветного ужаса в предсмертный миг человечества, добровольно бросающегося в пропасть будущей войны.

Ведущей в творчестве поэтов-экспрессионистов становится антивоенная тема. Это естественно, поскольку война не только ворвалась в их жизнь, но и сломала ее, а у многих и оборвала. Так, один из самых ярких поэтов-экспрессионистов Георг Тракль нс смог оправиться от психической травмы, вызванной участием в военных событиях, и покончил с собой, приняв чрезмерную дозу наркотика. Тем нс менее, война изображается ими не в реальной конкретности, а в смутных символических грандиозных образах. В предисловии к антологии «Сумерки человечества» критик Курт Пинтус замечает: «Даже о войне, о войне, которая уничтожила многих из этих поэтов, - рассказывается нс вещественно-реалистически: она присутствует всегда как видение, разбухает как всеобщий ужас, растягивается как нечеловеческое зло» 1 .

Война уподобляется ими необъяснимому природному бедствию, землетрясению, разбушевавшейся стихии, «вечной ночи», спустившейся на Европу. В стихах одного из наиболее интересных поэтов этого периода А. Эрснштсйна возникает образ гигантского кровавого потока, захлестнувшего мир, «кровавого моря», среди которого «бродит», «шатаясь», заблудившееся человечество («стены похожи на волны, дома похожи на волны»).

Время наивысшего подъема экспрессионистической драматургии совпадает с окончанием Первой мировой войны. Антивоенная тема определяет ее содержание, как и содержание прозы. В 1919 г., почти одновременно, были поставлены пьесы, считавшиеся вершиной экспрессионистической драматургии. Это «Газ» Георга Кайзера (1878-1945), одного из самых выдающихся писателей этого течения, «Род» Фрица фон Упру (1885-1970), «Превращение» Эрнста Тол- лера (1893-1939), «Антигона» Вальтера Газенклсвсра. В 1919 г. открывается специально приспособленный для постановок драм экспрсссионистов театр «Трибюне». В манифесте, приуроченном к открытию этой сцены, четко обозначено назначение нового театра: «Не сцена, а кафедра проповедника». Этот лозунг ярко выражает активность позиции большинства экспрессионистов, видевших в театре прежде всего средство идеологического воздействия.

Важнейшим элементом всех экспрессионистических драм является крик, порожденный апокалиптическим видением мира. Крик должен был пробудить массы от нравственной спячки, в крике выражались мгновенные реакции и чувства персонажей. «Подобное сведение переживаний к крику оставляет главную особенность новой драмы. Реальность представляется авторам пьес некой абстракцией, и они замыкаются в субъективизме. Все, чего жаждали обрести экспрессионисты, - это независимость искусства. Абстрагирование от реальности они воспринимали как шаг вперед в эстетике, что - наряду с маргинальным общественным положением - вело к одиночеству и своего рода внутренней эмиграции», - справедливо констатируется в «Энциклопедии экспрессионизма» . Не случайно за драматическими произведениями экспрессионистов закрепилась столь говорящая характеристика - «драма крика». В немецком литературоведении есть не менее точное обозначение подобных произведений, указывающее на источник нравственного напряжения в этих пьесах - «Ich-Drama» (драма «лирического Я»). Разорванный, взвихренный, смятенный мир личности - объект постоянного пристального внимания экспрессионистов. Во всех экспрессионистских драмах мы сталкиваемся с отстраненностью от конкретных событий и обстоятельств реальной действительности. Характерны в этом отношении ремарки в их пьесах: «Время - сегодня. Место - мир»; «Время - мифическое; место - Микены - Олимп - «царство мертвых». Человек интересовал экспрессионистов в момент исключительного напряжения всех его нравственных сил, когда отступало все повседневное, частное, будничное и выявлялось вечное, общечеловеческое. Не случайно одним из наиболее частых персонажей экспрессионистских драм является пророк , мессия , мученик и искупитель за все грехи человечества.

Одним из наиболее ярких драматургов этого течения был Вальтер Газенклевер (Walter Hasenclewer, 1890 -1940), чья пьеса «Сын» («Der Sohn») принесла ему в 1914 г. необыкновенный успех и открыла своей постановкой «звездный час» экспрессионистской драматургии. В основе конфликта пьесы лежит борьба двух поколений - отцов и детей - конфликт, характерный для немецкой драматургии, начиная с драмы штюрмсров, и один из основных в экспрессионистских пьесах. Характерной особенностью этого произведения Газенклевера является то, что названный конфликт разрешается им не в духе фрейдистских комплексов, как у большинства экспрессионистов, а как столкновение передовой молодежи и старого реакционного порядка.

Одной из наиболее ярких драм Газенклевера, да и всей экспрессионистской драматургии является «Антигона» («Antigone», 1917, опубл. 1920), написанная в самый разгар Первой мировой войны и впервые поставленная в переоборудованном специально для этого зрелища здании цирка, вмещающем до трех тысяч человек. Пьесу Газенклевера отличает страстное бунтарство, откровенная публицистичность, это - пьеса-призыв к революционному, но прежде всего с нравственной точки зрения, переустройству мира. Политическая расстановка классовых сил предельно обнажена, исторические акценты звучат столь точно, что зритель и читатель безошибочно определят место действия - Германия, время действия - разгар Первой мировой и предреволюционной стихии. Антигона Газенклевера (вариант Мессии) ощущает себя Матерью человечества, заблудшего и слабого, но достойного спасения. Перед нами интересный симбиоз античного сюжета и христианской гуманистической традиции. Христианская тема имеет в «Антигоне» и свою особую специфику. Путь христианского мученичества, апостольский путь уготован не только Вечной матери Антигоне, но и всей интеллигенции - носительнице, по мысли Газенклевера, высокого духовного начала, подчас недоступного пониманию толпы. Успех духовной революции может зависеть, по мысли драматурга, только от нравственного подвига интеллигенции. Представление о революции у Газенклевера весьма расплывчато, что доказывают финальные сцены трагедии. Уход тирана Креонта повергает толпу в растерянность, страх, люди готовы крушить и грабить. Только мистическое озарение (непременный атрибут экспрессионистских драм) останавливает разгул стихии. Образ народа, массы, как это и свойственно экспрессионистам, занимает особое место в поэтике пьесы. Не случайно в перечне действующих лиц «Народ фиванский» поставлен на первое место. Пьеса изобилует массовыми сценами, сценическими эффектами, рассчитанными на участие значительного актерского состава. Арена цирка - наиболее приспособленное место для подобного действа. Ведет за собой массу герой-проповедник, пламенной речью увлекающий толпу. В пьесе - это Антигона.

Обладая всеми признаками экспрессионистской драмы (стремительная смена сцен, «видений», деталей, «кадров», интенсивность всеохватывающих порывов), произведение Газенклевера представляет зрителям и эффект мгновенного нравственного «взрыва» - прозрения тирана Креоита. Подобно римскому Нерону, приказавшему поджечь собственный город, не гнушающийся убийствами и преступлениями, герой в мгновение ока при виде трупа собственного сына прозревает и добровольно сложив с себя царские регалии, уходит из дворца, начиная путь нравственного очищения. Произведение Газенклсвс- ра публицистично по своей сути и воплощает в себе лучшие тенденции экспрессионистской драмы, а также имеет характерную для всей литературы Германии воспитательную, в лучшем смысле этого слова нравоучительную тенденцию, столь ярко проявившую себя в драматургии одного из виднейших деятелей немецкой культуры XX в. - Бертольта Брехта.

ЛИТЕРАТУРА

Называть вещи своими именами: программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М., 1986.

Павлова Н.С. Экспрессионизм // История немецкой литературы: в 5 т. М., 1968. Т. 4.

Пестова Н.В. Немецкий литературный экспрессионизм. Екатеринбург. 2004. Сумерки человечества. Лирика немецкого экспрессионизма. М., 1990. Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Киноискусство. М., 1966. Энциклопедия экспрессионизма: Живопись и графика. Скульптура. Архитектура. Литература. Драматургия. Театр. Кино. Музыка. М., 2003.

• Экспрессионизм / Под ред. Е. Брауде и Н. Радлова. Пг.; М., 1923. С. 63.
• Энциклопедия экспрессионизма: Живопись и графика. Скульптура. Архитектура. Литература. Драматургия. Театр. Кино. Музыка. М., 2003. С. 5.
• Называть вещи своими именами: Программа выступления мастеров западно-европейской литературы XX в. М., 1986. С. 306.
• История немецкой литературы. М., 1968. Т. 4. С. 537.
• История немецкой литературы. М., 1968. Т. 4. С. 538.
• Называть вещи своими именами... С. 306.
• Называть вещи своими именами... С. 309.
• Энциклопедия экспрессионизма. С. 224-225.

Экспрессионизм - это модернистское течение в европейском искусстве начала 20 века. Распространилось, прежде всего, в Германии и Австрии. Художники в рамках этого течения выражали собственное эмоциональное состояние, настроение или внутренние процессы, происходящие в душе или психике. Они не копируют реальность, а проецируют свой внутренний мир в живописи, литературе, театре, музыке и танце. Кстати, экспрессионизм одним из первых проявил себя в кинематографе.

Как и почему появился экспрессионизм?

Его возникновение было обусловлено повышенной социальной напряженностью в обществе того времени. Первая мировая война, локальные конфликты, революционные перевороты и следовавшие за ними по пятам реакционные режимы сделали свое дело: на смену людям старой формации пришло потерянное поколение, которое крайне субъективно воспринимало происходящее. Новые творцы были разочарованы, злы, сломлены испытаниями и психологическим давлением. Их страх и отчаяние, сменяющие друг друга, стали основными мотивами в искусстве того времени. Описания боли, крика, стона и смерти – «горгиевы фигуры» начала 20 века.

Экспрессионизм в живописи: примеры, признаки, представители

В Германии экспрессионизм оформился рано и громче всех заявил о себе. В 1905 году появилась группа «Мост», оппозиционная по отношению к импрессионистам, которые отдавали свои силы изображению поверхностной красоты цветов, оттенков и света. Новые творцы полагали, что искусство должно вновь обрести смысловую палитру, а не красочную. Предпочтение бунтовщики намеренно отдавали ярким, кричащим краскам, от которых болят глаза, трещат натянутые нервы. Так они придавали обычному пейзажу эмоциональную глубину, черты настроения и признаки времени. Среди представителей выделялись Макс Пехштейн и Отто Мюллер.

Эдмонд Мунк, «Крик»

Мещанский китчевый лоск и агрессивные выпады современной жизни вызывали у экспрессионистов фрустрацию, агонию, раздражение до ненависти и отчуждение до полного противопоставления, которые они изображали с помощью угловатых, безумствующих в зигзагах, линий, небрежных и толстых мазков, не яркого, а яростного колорита.

В 1910 г. объединение художников-экспрессионистов во главе с Пехштейном выступили самостоятельно, в формате идейной группы «Новый сецессион». В 1912 г. в Мюнхене заявил о себе «Синий всадник», основанный русским абстракционистом Василием Кандинским, хотя и не исследователи считают, что этот разнородный состав художников является именно экспрессионистским.

Марк Шагал, «Над городом»

К экспрессионизму относятся такие известные и, безусловно, талантливые художники как Эдмонд Мунк и Марк Шагал. Картина Мунка «Крик», например, является самым известным норвежским произведением искусства. Именно экспрессионист ввел эту скандинавскую страну на арену мирового искусства.

Экспрессионизм в литературе: примеры, признаки, представители

Экспрессионизм широко распространился в литературе стран Восточной Европы. Например, в Польше в творчестве Мичинского, в Чехословакии в блистательной прозе Чапека, в Украине в репертуаре Стефаника это течение было реализовано с той или иной примесью национального колорита. В России широко известен литератор-экспрессионист Леонид Андреев. невероятно эмоциональный выплеск напряжения писателя, его внутренней бездны, которая не давала ему покоя. В произведении, полном антропологического пессимизма, автор не столько рассказывает историю, сколько дает волю своему мрачному мироощущению, рисует образами Босха, где каждый герой – не свершившаяся тризна по душе и оттого совершенное чудовище.

Состояния навязчивой клаустрофобии, интерес к фантастическим сновидениям, описания галлюцинаций – все эти признаки отличают пражскую школу экспрессионистов - Франца Кафку, Густава Мейринка, Лео Перуца и других писателей. В этой связи интересны и , относящихся к творчеству Кафки.

К поэтам-экспрессионистам принадлежат, например, Георг Тракля, Франц Верфель и Эрнст Штадлер, образность которых бесподобно выражает психические и душевные расстройства человека.

Экспрессионизм в театре и танце: примеры, признаки, представители

Главным образом, это драматургия А. Стриндберга и Ф. Ведекинда. Тонкости психологизма Росина и юмористическая правда жизни Мольера уступают подмостки схематическим и обобщенным фигурам-символам (Сын и Отец, к примеру). Главному герою в условиях всеобщей слепоты удается прозреть и не везет восстать против этого, чем обусловлена неминуемая трагическая развязка.

Новая драма нашла своего зрителя не только в Германии, но и в США (под чутким руководством Юджина О’Нила) и России (все тот же Леонид Андреев), где Мейерхольд обучал артистов изображать душевные состояния резкими движениями и порывистыми жестами (это методика получила название «биомеханика»).

Балет «Весна священная»

Визуализация души через пластику обрела форму экспрессионистского танца Мэри Вигман и Пины Бауш. Взрывная эстетика экспрессионизма просочилась в строгий классический балет в исполнении Вацлава Нижинского в постановке «Весна священная» в 1913 году. Нововведение проникло в консервативную культуру ценой грандиозного скандала.

Экспрессионизм в кинематографе: примеры, признаки, представители

С 1920 по 1925 годы в берлинских киностудиях появилось такое явление, как экспрессионистский кинематограф. Ассиметричные искажения пространства, кричащие символические декорации, акцент на невербальной коммуникации, психологизация событий, акцент на жестах и мимике - все это признаки нового течения на экране. Известные представители экспрессионистского кинематографа, в творчестве которых прослеживаются все эти тенденции: Ф. В. Мурнау, Ф. Ланга, П. Лени. Определенную преемственность с этим модернистским кино можно почувствовать, анализируя известную работу Ларса фон Триера «Догвилль».

Экспрессионизм в музыке: примеры, признаки, представители

В качестве примеров экспрессионистской музыки уместно привести поздние симфонии Густава Малера, ранние произведения Бартока и работы Рихарда Штраусса.

Иоганн Рихард Штраусс, «Одиночество»

Но чаще всего под экспрессионистами подразумеваются композиторы новой венской школы под предводительством Арнольда Шёнберга. Кстати, известно, что Шёнберг активно переписывался с В. Кандинским (основателем экспрессионистской группы «Синий всадник»). По сути, влияние эстетики экспрессионизма можно найти и в творчестве современных музыкальных коллективов, например, канадской группы Three Days Grace, где солист посредством мощных вокальных партий выражает эмоциональный накал песни.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

ЭКСПРЕССИОНИЗМ

Экспрессионизм явился широким идеологическим течением, имевшим место в разных сферах культуры: в литературе, живописи, театре, музыке, скульптуре. Он был порождением бурных социальных потрясений, пережитых Германией в первой четверти XX в. Как направление экспрессионизм возник перед первой мировой войной и сошел с литературной арены в середине 20-х гг. 10—20-е гг. нашего столетия называют «экспрессионистским десятилетием».

Экспрессионизм стал своеобразным творческим ответом немецкой мелкобуржуазной интеллигенции на те острейшие проблемы, которые выдвинули мировая война, Октябрьская революция в России и Ноябрьская революция в Германии. На глазах у экспрессионистов рушился старый мир и рождался новый. Писатели все острее начинали осознавать несостоятельность капиталистического строя и невозможность общественного прогресса в рамках этого строя. Искусство экспрессионистов носило антибуржуазный, бунтарский характер. Однако обличая капиталистический уклад жизни, экспрессионисты противопоставили ему абстрактную, расплывчатую социально-политическую программу и идею о духовном возрождении человечества.

Далекие от подлинной пролетарской идеологии, экспрессионисты пессимистически смотрели на действительность. Крушение буржуазного миропорядка воспринималось ими как последняя точка мировой истории, как конец мира. Кризис буржуазного сознания, ощущение грядущей катастрофы, несущей гибель человечеству, отражается во многих произведениях экспрессионистов, особенно накануне мировой войны. Это явственно ощущается в лирике Ф. Верфеля, Г. Тракля и Г. Гейма. «Конец мира» — таково название одного стихотворения Я. Ван Годдиса. Этими настроениями пронизана и остро сатирическая драма австрийского писателя К. Крауса «Последние дни человечества», созданная после войны.

Общей философской базой экспрессионизма стали идеалистические учения Гуссерля и Бергсона, оказавшие ощутимое влияние на философско-эстетические воззрения писателей-экспрессионистов.

«Не конкретность, а абстрактное представление о ней, не действительность, но дух — таков основной тезис эстетики экспрессионизма» 1 . Экспрессионисты рассматривали искусство прежде всего как самораскрытие «творческого духа» художника, который равнодушен к отдельным фактам, деталям, приметам конкретной действительности. Автор выступал как толкователь событий, он стремился прежде всего выразить свое собственное отношение к изображаемому в страстной, взволнованной форме. Отсюда глубокий лиризм, субъективность, характерная для всех жанров экспрессионистской литературы.

Эстетика экспрессионизма строилась на последовательном отрицании всех предшествующих литературных традиций, особенно натурализма и импрессионизма — его непосредственных предшественников. Полемизируя со сторонниками натурализма, Э. Толлер писал: «Экспрессионизм хотел большего, чем фотография... Реальность должна была быть пронизана светом идеи». В противовес импрессионистам, непосредственно фиксировавшим свои субъективные наблюдения и впечатления от действительности, экспрессионисты стремились нарисовать облик времени, эпохи, человечества. Поэтому они отвергали правдоподобие,все эмпирическое, стремясь к космическому, универсальному. Их метод типизации был абстрактным: в произведении выявлялись общие закономерности жизненных явлений, все частное, индивидуальное опускалось. Жанр драмы, например, подчас превращался в своеобразный философский трактат. В отличие от натуралистической драмы человек в драматургии экспрессионистов был свободен от детерминирующего воздействия среды. В драме отсутствовали реальное разнообразие жизненных противоречий и все то, что связано с неповторимой индивидуальностью. Герои драм часто не имели имени, а обладали только классовыми или профессиональными признаками.

Но решительно отвергая в своих декларациях все традиционные художественные формы и мотивы, экспрессионисты на самом деле продолжали некоторые традиции предшествовавшей литературы («Бури и натиска», Бюхнера, Уитмена, Стриндберга).

Литературе экспрессионизма присущи напряженная динамичность, резкие диссонансы, патетика и гротеск.

Общая эстетическая платформа экспрессионизма объединяла самых разных по своим политическим убеждениям и художественным вкусам писателей: от И. Бехера и Ф. Вольфа, связавших позже свою судьбу с революционным пролетариатом, до Г. Йоста, ставшего затем придворным поэтом третьего рейха.

Внутри экспрессионизма можно наметить два направления, противоположных по своим идейно-эстетическим позициям. Писатели, демонстративно подчеркивавшие свой аполитизм, равнодушие к злободневным общественным проблемам, группировались вокруг журнала «Штурм (Der Sturm). Левые экспрессионисты («активисты»), связанные с журналом «Акцион» (Aktiоп), декларировали и последовательно отстаивали лозунг социальной миссии художника. Театр рассматривался ими как трибуна, кафедра проповедника, а поэзия — как политическое воззвание. Социальная устремленность и подчеркнутая публицистичность— характерная особенность «активистов», наиболее значительных художников экспрессионизма: И. Бехера, Ф. Вольфа, Л. Рубинера, Г. Кайзера, В. Газенклевера, Э. Толлера, Л. Франка, Ф. Верфеля, Ф. Унру. Размежевание между этими двумя группами экспрессионистов было вначале незаметным, более четко оно обозначилось во время мировой войны и революции. Пути многих левых экспрессионистов в дальнейшем разошлись. Бехер и Вольф стали основоположниками литературы социалистического реализма в Германии. Г. Кайзер, Газенклевер, Верфель отошли от революционных устремлений, характерных для раннего этапа их творчества.

Война была воспринята экспрессионистами как всемирная катастрофа, как бедствие, обнаружившее моральное падение человечества.

Защищая человеческие ценности, экспрессионисты выступили против милитаризма и шовинизма, Леонгард Франк, например, в сборнике новелл «Человек добр» (Der Mensch ist gut, 1917), название которого стало лозунгом-девизом многих экспрессионистских произведений, страстно осуждал войну и призывал к действию. Столь же решительно заклеймил империалистическую бойню в драме «Род» (Ein Geschlecht, 1918—1922) Ф. Унру. Одновременно он попытался дать свое гуманистическое представление о будущем человечества. Но идеи Унру, как и других экспрессионистов, были утопичны и отвлеченны. Бунт носил индивидуалистический характер, а писатель ощущал себя одиночкой.

В произведениях большинства экспрессионистов война представлена как всеобщий ужас, она воссоздана в абстрактно-аллегорических картинах. Смутные грандиозные образы свидетельствуют о том, что экспрессионисты не поняли подлинных классовых причин возникновения войны. Но постепенно у наиболее радикальных экспрессионистов антивоенная тема связывается с темой революции и борьбы народных масс против капиталистического рабства за свое освобождение. Не случайно именно эти поэты восторженно приветствовали Октябрьскую революцию. Бехер пишет стихотворение «Привет немецкого поэта Российской Социалистической Федеративной Республике». Со стихотворением Бехера перекликается «Послание» Рубинера.

Ноябрьскую революцию в Германии экспрессионисты встретили с воодушевлением, хотя и не поняли необходимости революционного насилия в борьбе с контрреволюцией. В произведениях экспрессионистов поэт, интеллигент играет большую роль, чем восставший революционный народ.

В 1923—1926 гг. происходит постепенный распад экспрессионизма как направления. Он сходит с литературной арены, на которой господствовал в течение полутора десятилетий.

На всех этапах развития экспрессионизма социальная драма рассматривалась его теоретиками как ведущий жанр, отвечавший общественно-политическим и литературно-философским идеям нового направления.

Одним из зачинателей экспрессионистской драматургии был Вальтер Газенклевер (Walter Hasenclever, 1890—1940), опубликовавший в 1914 г. драму «Сын» (Der Sohn). Драматург выбирает характерную для экспрессионистов тему борьбы между отцом и сыном. Этот конфликт трактовался у Р. Зорге в драме «Нищий», у А. Броннена в пьесе «Отцеубийца» и т. д. Газенклевер придает конфликту обобщенный характер, выражая типичные идеи левого экспрессионизма.

Герой драмы изображается как представитель передового человечества, выступающий против старого реакционного мира, олицетворением которого является отец-тиран.

Идеалистическое осмысление действительности не дало Газенклеверу возможности раскрыть основные общественные конфликты эпохи. Идеи автора воплощены в абстрактных образах-символах, иллюстрирующих заранее сформулированные тезисы. Драма «Сын», написанная накануне мировой войны, передавала тревожные мысли, характерные для передовой интеллигенции тех лет.

Антивоенная тема звучит в драме «Антигона» (Antigona, 1917), написанной по мотивам софокловской трагедии. Газенклевер насыщает древнегреческий сюжет остро злободневной проблематикой. Жестокий правитель Креонт напоминает Вильгельма II, а Фивы — империалистическую Германию. Антигона со своей проповедью гуманизма резко противостоит тирану Креонту. Народ изображен в пьесе как инертная, пассивная сила, неспособная сокрушить реакционный режим.

После поражения Ноябрьской революции, трагически воспринятого Газенклевером, из его творчества исчезает социальная тематика.

Одной из самых значительных фигур экспрессионизма был Георг Кайзер (Georg Kaiser, 1878—1945), в творчестве которого с наибольшей отчетливостью отразились основные черты экспрессионистской драмы. Его пьесы отличаются обнаженной тенденциозностью, острым драматическим конфликтом, строгой симметричностью построения. Это прежде всего драмы мысли, отражающие напряженные раздумья Кайзера о «новом человеке» и буржуазно-собственническом мире, который резко осуждается драматургом. В подчеркнуто абстрактных образах его пьес чувствуется ярко выраженная антибуржуазность. Герои драм Кайзера, как и герои других экспрессионистских драм, лишены индивидуальных примет, они абстрактны, но со страстной силой передают заветные мысли автора.

Г. Кайзер был очень продуктивным писателем и создал около 70 пьес. После первой мировой войны он стал, пожалуй, самым популярным драматургом Германии, произведения которого ставились на немецкой сцене и за рубежом.

Большую известность принесла Г. Кайзеру драма «Граждане из Кале» (Die Bürger von Calais, 1914), сюжет которой взят из истории Столетней войны между Францией и Англией. Однако исторические события и исторические герои не интересуют автора. Драматург-экспрессионист сосредоточивает внимание прежде всего на столкновении идей и изображении абстрактного человека, отражающего точку зрения автора.

Драматическое действие развивается не через поступки персонажей или раскрытие их душевного мира, а через развернутые речи-монологи, напряженные экстатичные диалоги. В речи героев преобладают ораторские интонации, патетика. Г. Кайзер широко использует антитезы (например, «Выходите — к свету — из ночи. Свет хлынул — мгла рассеялась»). Характерной особенностью языка пьесы является лаконизм и динамичность, обусловленные почти полным отсутствием придаточных предложений.

Более полно и последовательно проблематика творчества Г. Кайзера отразилась в его драматической трилогии «Коралл» (Die Koralle, 1917), «Газ I» (Gas I, 1918) и «Газ II» (Gas II, 1920), ставшей классическим произведением немецкого экспрессионизма. Написанная в период острых социальных потрясений, вызванных империалистической войной и поражением Ноябрьской революции в Германии, «Трилогия о газе» насыщена социальными проблемами. Прежде всего следует отметить ее антибуржуазный пафос.

Г. Кайзер обличает в трилогии капиталистический строй, калечащий человека и превращающий его в автомат. Это весьма характерный мотив экспрессионистской литературы, видевшей в технике страшную силу, несущую гибель человеку.

«Коралл» является своеобразной экспозицией всей трилогии. Главный герой драмы — Миллиардер, владелец шахт, беспощадно эксплуатирующий рабочих. Когда-то он изведал горькую нужду и хочет, чтобы его дети ничего не знали о мире бедняков. Однако сын и дочь случайно знакомятся с тяжелой нуждой тружеников и восстают против социальной несправедливости. Сын присоединяется к шахтерам, объявившим забастовку после обвала в шахте. Но яростный бунт сына — этого «нового человека» — носит отвлеченный характер. Герой пьесы, как и сам автор, далек от классового, социально-исторического понимания общественных отношений. Его представления о социальном переустройстве мира абстрактны и утопичны: «Задача грандиозна. Нет места сомнениям. Дело идет о судьбе человечества. Мы объединимся в горячем труде...» — заявляет он.

Во второй части трилогии главным героем является сын Миллиардера, унаследовавший гигантские предприятия отца, производящие газ. Он хочет стать социальным реформатором и спасти человечество от порабощающей власти техники, которая перестала повиноваться человеку. Сын Миллиардера призывает рабочих и служащих стать свободными земледельцами. Но утопический призыв к возврату на лоно природы никого не вдохновил. В финале одинокий герой выражает надежду, что все же этот «новый человек» появится. Реплика дочери, завершающая пьесу, подкрепляет эту веру: «Он родится! И я буду его матерью».

В последней части трилогии действие развертывается на том же заводе. В центре пьесы снова «новый человек», ищущий выхода из тупика социальных противоречий. Это — правнук Миллиардера, ставший рабочим. Он зовет к всеобщему братству, солидарности людей труда и предлагает остановить производство ядовитого газа. Вместе с ним все с пафосом скандируют: «Не надо газа!» Но идет война, и Главный инженер убеждает рабочих возобновить производство газа. Тогда трагически одинокий герой, видя бессилие своих проповедей, производит взрыв, в результате которого все гибнут.

Трилогия Кайзера построена на столкновении «человека идеи», «нового человека», с «механическим человеком», «человеком-функцией». Конфликт носит прямой, острый характер. Герои являются олицетворением идей и лишены индивидуальности. Автор не наделяет их именем, а обозначает: Миллиардер, Сын, Рабочий, Человек в сером, Человек в голубом, Капитан и т. д. Язык положительных героев отличается ораторскими интонациями, патетической риторикой. Речь же «человека-функции» характеризуется «телеграфным», «механическим слогом»..

Творчество Эрнста Толлера (Ernst Toller, 1893—1939) относится к периоду наивысшего подъема экспрессионизма (1914— 1923). Война и революция сформировали его как писателя и определили характер его драматургии. Ненависть к империалистической войне и прусскому милитаризму привела Толлера в ряды Независимой социал-демократической партии и сделала активным участником революционных боев. В 1918—1919 гг. Толлер был одним из руководителей правительства Баварской Советской республики. Он последовательно отстаивал идею политического искусства и свои драмы рассматривал как орудие политической борьбы. Отсюда и насыщенность его драм злободневными проблемами, их социально-философская направленность, открыто выраженная тенденциозность.

Драматургический дебют Толлера «Превращение» (Die Wandlung, 1919) явился страстным осуждением войны, призывом к молодым людям Германии выступить против империалистической бойни. Отдельные сцены пьесы Толлера печатались как антимилитаристские листовки. Название пьесы передает ее основное содержание — это внутреннее превращение, происшедшее с главным героем, который перешел от ура-патриотических настроений к антимилитаристским взглядам.

В отличие от других экспрессионистов, Толлер был убежден в том, что только пролетарская революция сможет защитить человечество и избавить его от социальных бедствий. Писатель возлагал надежды на пролетариат, который должен, по его убеждению, стать творцом будущего. Однако классовую борьбу Толлер понимает субъективистски-идеалистически и видит в обществе не антагонистические классы, а массу и человека, между которыми находится в трагическом противоречии политический деятель. Этика и политика находятся у Толлера в непримиримом противоречии. Это особенно рельефно отразилось в пьесе «Человек — масса» (Masse — Mensch, 1921)

В драме, посвященной «пролетариям», изображается революционерка София Ирен Л. (Женщина); она самоотверженно предана революции и искренне желает отдать свою жизнь освобождению народа. Но она отвергает насилие как средство борьбы, ибо оно, по ее мнению, порочит светлое дело революции. Женщина находится в тюрьме, ей грозит смертная казнь. Народ во главе с Безымянным хочет ее освободить, но она отказывается, так как для ее освобождения необходимо убить одного из тюремщиков. И ее расстреливают.

Устами Женщины Толлер гневно осуждает контрреволюцию, мир насилия. Однако конкретное изображение классового конфликта заменяется столкновением идей Женщины и убеждений Безымянного, олицетворяющего суровую и непреклонную волю восставшего народа.

«Человек — масса» — типичная экспрессионистская драма-проповедь, герои которой схематичны, плакатны; они — рупоры идеи автора. Но такова сознательная художественная установка Толлера.

В лучших произведениях левых экспрессионистов было много неподдельной боли и гнева, яростного бунта против империализма и мещанской сытости. Экспрессионисты пытались уловить и передать основной конфликт эпохи и быть глашатаями Своего времени.

Некоторые художественные завоевания экспрессионизма были использованы искусством социалистического реализма. По мысли Ф. Вольфа, немецкий театр XX в. проходит путь от «экспрессионистско-пацифистской драмы к эпическо-политическому театру». Важным было также то, что экспрессионисты в лице «нового человека» утверждали образ положительного героя, стремившегося активно воздействовать на мир. Экспрессионизм активизировал восприимчивость к нравственным и социальным проблемам. И все же в экспрессионистских произведениях остается разрыв между искусством и конкретной общественной жизнью.

Творческие достижения левых экспрессионистов оказали влияние на развитие немецкой и других литератур после второй мировой войны. Ярко выраженная контрастность, обнаженность идейной проблематики, искусство монтажа, усиление роли пантомимы — все эти выразительные средства творчески используют в своей художественной практике М. Вальзер, П. Вайс, Р. Кипхардт, М. Фриш, Ф. Дюрренматт и другие современные писатели.

Примечания.

1 Павлова Н. С. Экспрессионизм. — В кн.: История немецкой литературы, т, 4, с. 537.