Лев Николаевич Толстой s романе "Война и мир" последовательно проводит мысль о предначертанности судьбы человека. Его можно назвать фаталистом. Ярко, правдиво и логично это доказано в сцене дуэли Долохова с Пьером. Сугубо штатский человек - Пьер ранил на дуэли Долохова - брете pa, повесу, бесстрашного вояку. А ведь Пьер совершенно не мог обращаться с оружием. Перед самой дуэлью секундант Несвиц-кий объяснил Безухову, "куда следует нажимать".
Эпизод, рассказывающий о дуэли Пьера Безухова и Доло-хова, можно назвать "Неосознанный поступок". Он начинается с описания обеда в Английском клубе. Все сидят за столом, едят и пьют, провозглашают тосты за императора и его самочувствие. На обеде присутствуют Багратион, Нарышкин, граф Ростов, Денисов, Долохов, Безухое. Пьер "не видит и не слышит ничего происходящего около него и думает о чем-то одном, тяжелом и неразрешимом". Его мучает вопрос: на самом деле ли Долохов и его супруга Элен - любовники? "Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что-то ужасное, безобразное поднимается в его душе". И после тоста, произнесенного его "врагом": "За самочувствие красивых женщин, и их любовников", - Безухов понимает, что его подозрения не напрасны.
Назревает конфликт, завязка которого происходит тогда, когда Долохов выхватывает листок, предназначенный Пьеру. Граф вызывает обидчика на дуэль, но делает это неуверенно, робко, можно более того помыслить, что слова: "Вы...вы... негодяй!., я вас вызываю..." - нечаянно вырываются у него. Он не осознает, к чему может привести тот самый поединок, не осознают этого и секунданты: Несвицкий - секундант Пьера и Николай Ростов - секундант Долохова.
Накануне дуэли Долохов всю ночь сидит в клубе, слушая цыган и песенников. Он уверен в себе, в своих силах, у него твердое намерение убить соперника, но это только видимость, на душе у "его неспокойно. Его соперник же "имеет вид человека, занятого какими-то соображениями, совсем не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его желто. Он, видимо, не спал ночью". Граф ещё сомневается в правильности своих действий и соображает: что бы он сделал на месте Долохова?
Пьер не знает, что делать: то ли убежать, то ли довести дело до конца. Но когда Несвицкий пытается примирить его с соперником, Безухов отказывается, при этом называя все глупостью. Долохов вообще не хочет ничего слышать.
Несмотря на отказ от примирения, дуэль продолжительно не начинается из-за неосознанности поступка, которую Лев Николаевич Толстой выразил так: "Минуты три все было уже готово, и все-таки медлили начинать. Все молчали". Нерешительность персонажей сообщает и описание природы - оно скупо и немногословно: туман и оттепель.
Началось. Долохов, когда стали расходиться, шел медленно, рот его имел гуэдобие улыбки. Он осознает свое превосходство и хочет показать, что ничего не боится. Пьер же идет быстро, сбиваясь с протоптанной дорожки, он как бы пытается убежать, завершить все поскорее. Возможно, как раз поэтому он стреляет первым, при этом наугад, вздрагивая от сильного звука, и ранит соперника.
Долохов, выстрелив, промахивается. Ранение Долохова и его неудачная попытка убить графа являются кульминацией эпизода. Затем происходит спад действия и развязка, которая содержится в том, что переживают все герои. Пьер ничего не понимает, он полон раскаяния и сожаления, еле-еле сдерживая рыдания, хватаясь за голову, идет назад куда-то в лес, то есть убегает от содеянного, от своего страха. Долохов же ни о чем не жалеет, не думает о себе, о своей боли, а боится за мать, которой он причиняет страдания.
В исходе дуэли, по мысли Толстого, свершилось высшее правосудие. Долохов, которого Пьер принял в своем доме по-приятельски и помог деньгами в память о старой дружбе, опозорил Безухова, соблазнив его жену. Но Пьер совершенно не готов к роли "судьи" ,и "палача" одновременно, он раскаивается в происшедшем, благодарит Бога, что не убил Долохова.
Гуманизм Пьера обезоруживает, уже перед дуэлью он готов был во всем раскаяться, но не из-за страха, а потому что уверен в виновности Элен. Он старается оправдать Долохова. "Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, - думал Пьер. - Даже наверное я бы сделал то же самое. К чему же эта дуэль, это убийство?"
Ничтожество и низость Элен так очевидны, что Пьеру стыдно за свой поступок, не стоит эта дама того, чтобы брать грешок на душу - убивать за нее человека. Пьеру страшно, что он чуть не загубил собственную душу, как ранее уже - свою жизнь, связав ее с Элен.
После дуэли, увозя раненого Долохова домой, Николай Ростов узнал, что "Долохов, тот самый буян, бретер, - Долохов жил в Москве со старушкой матерью и горбатой сестрой и был самый нежный сын и брат...". Здесь доказывается одно из утверждений автора, что не все так очевидно, понятно и однозначно, как кажется на первый взгляд. Жизнь намного сложнее и многообразнее, чем мы о ней думаем, знаем или предполагаем. Великий философ Лев Николаевич Толстой учит быть гуманными, справедливыми, терпимыми к недостаткам и порокам людей Сценой дуэли Долохова с Пьером Безуховым Толстой дает урок: не нам судить, что справедливо, а что несправедливо, не все очевидное бывает однозначным и легко решаемым.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая-то большая перемена. Он молчал все время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или, остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем-то одном, тяжелом и неразрешенном. Этот неразрешенный, мучивший его вопрос были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что-то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая все прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено все после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен, улыбаясь, выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними. «Да, он очень красив, — думал Пьер, — я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтоб осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, — думал Пьер, — ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно, я боюсь его», — думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что-то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во-первых, потому, что Пьер, в его гусарских глазах, был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во-вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер, задумавшись, не встал и не взял бокала. — Что ж вы? — закричал ему Ростов, восторженно-озлобленными глазами глядя на него. — Разве вы не слышите: здоровье государя императора! — Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову. — А я вас и не узнал, — сказал он. Но Ростову было не до этого, он кричал: ура! — Что же ты не возобновишь знакомства, — сказал Долохов Ростову. — Бог с ним, дурак, — сказал Ростов. — Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, — сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся. — Ну, теперь за здоровье красивых женщин, — сказал Долохов и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру. — За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, — сказал он. Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что-то страшное и безобразное, мутившее его во все время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол. — Не смейте брать! — крикнул он. Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову. — Полноте, полноте, что вы? — шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А, вот это я люблю». — Не дам, — проговорил он отчетливо. Бледный, с трясущеюся губой, Пьер рванул лист. — Вы... вы... негодяй!.. я вас вызываю, — проговорил он и, двинув стул, встал из-за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников. — Так до завтра, в Сокольниках, — сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба. — И ты спокоен? — спросил Ростов. Долохов остановился. — Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда все исправно, как мне говаривал наш костромской медвежатник. Медведя-то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! На другой день, в восемь часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими-то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он, видимо, не спал эту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, — думал Пьер. — Даже наверное я бы сделал то же самое. К чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда-нибудь», — приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли, он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли и готово ли?» Когда все было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру. — Я бы не исполнил своей обязанности, граф, — сказал он робким голосом, — и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную, очень важную минуту не сказал вам всей правды. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь... Вы были неправы, вы погорячились... — Ах, да, ужасно глупо... — сказал Пьер. — Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, — сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить... — Нет, об чем же говорить! — сказал Пьер, — все равно... Так готово? — прибавил он. — Вы мне скажите только, как куда ходить и стрелять куда? — сказал он, неестественно кротко улыбаясь. Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаться. — Ах, да, вот как, я знаю, я забыл только, — говорил он. — Никаких извинений, ничего решительно, — отвечал Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения и тоже подошел к назначенному месту. Место для поединка было выбрано шагах в восьмидесяти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в сорока друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили отпечатавшиеся по мокрому глубокому снегу следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в десяти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за сорок шагов неясно было видно друг друга. Минуты три все было уже готово, и все-таки медлили начинать. Все молчали.Одна из главных проблем романа-эпопеи - проблема войны и мира, но не только как противопоставление мирного времени и сражений, но и как исследование гармоничных, дружеских отношений между людьми и отношений, следствием которых становятся ссоры, раздоры, вражда.
Причинам, развитию и исходу ненормальных, враждебных отношений между людьми посвящён эпизод дуэли П. Безухова и Ф. Долохова.
Как же произошло, что эти два человека, ещё до недавнего времени бывшие приятелями, участвующими вместе в кутежах, стали непримиримыми врагами? Причиной их раздора стала женщина, существо глубоко безнравственное - Элен Курагина.
Пьер Безухов и Фёдор Долохов находятся на обеде в Английском клубе в честь князя Багратиона - героя австрийского похода. Но ещё во время подготовки обеда Анна Михайловна Друбецкая рассказывает Илье Андреевичу Ростову о несчастье Пьера: «Она (Элен) сюда приехала, и этот сорвиголова (Долохов) за ней… Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем». Да, Пьер сильно переживает, но не потому, что любит Элен, а оттого, что не может поверить в человеческую подлость.
На обеде, как назло, Пьер оказался за столом напротив Долохова. Ещё утром граф Безухов получил анонимное письмо, «в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки и что связь его жены с Долоховым есть тайна для одного его». Пьер не поверил письму, «но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним». Пьер - человек совестливый, и ему стыдно подозревать других, стыдно за то, что эти подозрения могут оказаться правдой. Пьер мучительно переживает это состояние, но он ещё не взбешён, он ещё не дошёл до критической точки эмоционально-психологического взрыва. Он ещё боится Долохова, потому что у того репутация человека, которому «ничего не значит убить». Пьер не обращает внимания на намёки, когда Долохов произносит тост, обращаясь к нему: «За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников». Но атмосфера постепенно накаляется.
Лакей, раздающий кантату Кутузова, кладёт листок Пьеру, как более почётному гостю, и Долохов выхватывает этот листок из рук Безухова. Тогда «что-то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело» Пьером. «Не смейте брать!» - крикнул он. Этот человек, всегда мягкий и добродушный, не смог сдержаться, так долго копившееся напряжение получило эмоциональный выход. Пьер вызывает Долохова на дуэль. «В ту самую секунду, как Пьер сделал это… он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решён утвердительно. Он ненавидел её и навсегда был разорван с нею». Таким образом, дуэль для Пьера была не столько заступничеством за честь жены и возвращением своей чести, сколько событием, позволившим прекратить гнусные и тягостные отношения в браке.
Дуэль состоялась на следующий день, в восемь утра, в Сокольницком лесу. Секундантом Долохова согласился быть Николай Ростов, а секундантом Безухова стал князь Несвицкий.
Пьер понимал, что дуэль - событие глупое, и думал, что Долохова невиновен, потому что жена стала для Безухова чужим человеком. Но от дуэли он не отказывается, лишь просит Несвицкого: «Вы мне скажите только, как куда ходить и стрелять куда?» Долохов ещё более категоричен: «Никаких извинений, ничего решительно».
Погода мешает дуэли: оттепель и туман, за сорок шагов неясно было видно друг друга. Природа словно противится этому событию, ненужному и бессмысленному.
Противники начали сходиться. Пьер выстрелил первым и, совершенно неожиданно и почти не целясь, ранил соперника. «Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, который остановил его, крикнув: «К барьеру!» Долохов, собрав последние силы, уже лёжа на снегу, стал целиться. «Губы его дрожали, но всё улыбались; глаза блестели усилием и злобой». Пьер же «с кроткой улыбкой сожаленья и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки», стоял прямо перед Долоховым. Ему кричали: «Закройтесь пистолетом, станьте боком!» Кричал даже Денисов - его противник. Но, к счастью, выстрел Долохова не попал в цель.
Всё, казалось бы, расставлено по своим местам: глубоко нравственный Пьер, человек чистейшей и добрейшей души, наказал порочного и злобного Долохова. Но финал эпизода кажется неожиданным. Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова, который очнулся при въезде в Москву. «Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно-нежное выражение лица Долохова», который очень переживает, что его мать, если увидит его умирающим, не переживёт этого. Он умоляет Ростова ехать к ней и приготовить её. Оказывается, что Долохов, «этот буян, бретёр-Долохов, жил в Москве со старушкой матерью и горбатой сестрой и был самый нежный сын и брат».
Такое окончание эпизода кажется неожиданным только на первый взгляд. Но у Толстого нет абсолютно отрицательных или абсолютно положительных персонажей, потому что он писатель-реалист. Акцентируя внимание на злобе и непристойном поведении Долохова, автор всё-таки даёт ему право остаться человеком.
Л. Н. Толстой хорошо передаёт душевное состояние героев через детали портрета, через их позы, выражение лица и приводит внутренние монологи. Мы вместе с героями романа-эпопеи переживаем их падения и взлёты, томимся их чувствами, размышляем с ними над жизнью и её вопросами. Всё это, несомненно, свидетельствует о мастерстве Толстого-психолога.
Отношения Элен и Долохова.
На обеде в честь Багратиона в Английском клубе Пьер мучительно обдумывает содержание письма, пытается анализировать все произошедшее. Долохов сидит за обедом напротив Пьера, и когда Пьер смотрел на него, он «чувствовал, как что-то ужасное, безобразное понималось в его душе» . Пьер размышляет: «Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему» . Пьер вспоминает приступы жестокости, которые находили на Долохова и которым Пьер был свидетелем. Пьер понимает, что Долохову ничего не стоит убить человека. Толстой опять повторяет ту мысль, что при взгляде на Долохова «что-то страшное и безобразное поднималось в его душе» . Автор нагнетает обстановку, показывает, как все окружающие Долохова люди начинают нагло вести себя, так же, как и он, в том числе и Ростов. Все, попадающие в орбиту Долохова, кажется, заражаются от него цинизмом, неуважением к окружающим, наглостью. Глядя на Пьера, Долохов провозглашает тост за хорошеньких женщин и их любовников. Это по меньшей мере неуместно на чествовании героя, победителя в Шенграбенском сражении. Слуга хочет дать Пьеру текст кантаты в честь Багратиона, но Долохов выхватывает листок из рук Пьера. Чаша терпения Пьера переполнилась: «Что-то страшное и безобразное, мутившее его во все время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол. «Не смейте брать! - крикнул он» . Долохов, прекрасно понимая состояние Пьера, смотрит на него «светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой» . Пьер вызвал Долохова на дуэль.
Интересен контраст между этими персонажами, который особенно заметен перед дуэлью. Долохов спокоен, никаких мук совести он совершенно не испытывает, волнения тоже, более того, он объясняет Ростову причину своего спокойствия: «Ты иди с твердым намерением его убить, как можно скорее и повернее, тогда все исправно» . То есть сам он идет на дуэль с твердым намерением убить человека, которому многим обязан, перед которым виноват, которому он разбил жизнь.
Пьер всю ночь перед дуэлью не спит, размышляя о произошедшем: «Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека» . Пьер так благороден и великодушен, что он забывает о той обиде, которую ему нанес этот человек, о том дурном влиянии на окружающих, которое оказывает Долохов, о его беспричинной жестокости, цинизме, стремлении все и всех очернить. Но тем не менее он готов к дуэли, и ни о каком примирении, которое предлагают ему и его сопернику секунданты, как это положено по правилам дуэли, быть не может. Но Пьер никогда в жизни не держал в руках пистолета. Он спрашивает секунданта: «Вы мне скажите только, как куда ходить и стрелять куда? » Пьер похож на большого добродушного ребенка, никогда и никому в жизни не причинившего зла. И такого человека хочет убить ничтожество Долохов!
Глава VI. Семейная сцена между Пьером Безуховым и Элен. Развод Пьера Безухова с женой
Том 2 Часть 1
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела.
А. С. Пушкин
Лев Николаевич Толстой в романе «Война и мир» последовательно проводит мысль о предначертанности судьбы человека. Его можно назвать фаталистом. Ярко, правдиво и логично это доказано в сцене дуэли Долохова с Пьером.
Сугубо штатский человек - Пьер ранил на дуэли Долохова - бретера, повесу, бесстрашного вояку. А ведь Пьер совершенно не мог обращаться с оружием. Перед самой дуэлью секундант Несвицкий объяснил Безухову, «куда следует нажимать». «При слове три Пьер быстрым шагом пошел вперед... держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо, боясь, как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад... Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро глянул на Долохова и, потянув пальцем, как его учили, выстрелил...» Ответного выстрела не последовало. «...Слышны были торопливые шаги Долохова... Одною рукой он держался за левый бок...» Выстрелив, Долохов промахнулся.
Здесь, по мысли Толстого, совершилось высшее правосудие. Долохов, которого Пьер принял в своем доме по-приятельски, помог деньгами в память о старой дружбе, опозорил Безухова, соблазнив его жену. Но Пьер совершенно не готов к роли «судьи» и «палача» одновременно, он раскаивается в происшедшем, благодарит Бога, что не убил Долохова. Гуманизм Пьера обезоруживает, уже перед дуэлью он готов был во всем раскаяться, но не из страха, а потому что уверен в виновности Элен. Он старается оправдать Долохова: «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте,- думал Пьер.- Даже, наверное, я бы сделал то же самое. К чему же эта дуэль, это убийство?»
Ничтожество и низость Элен так очевидны, что Пьеру стыдно за свой поступок, не стоит эта женщина того, чтобы брать грех на душу - убивать за нее человека. Пьеру страшно, что он чуть не загубил собственную душу, как ранее уже - свою жизнь, связав ее с Элен.
После дуэли, увозя раненого Долохова домой, Николай Ростов узнал, что «До-лохов, этот буян, бретер,- Долохов, жил в Москве со старушкой матерью и горбатой сестрой и был самый нежный сын и брат...».
Здесь доказывается одно из утверждений автора, что не все так очевидно, понятно и однозначно, как кажется на первый взгляд. Жизнь намного сложнее и многообразнее, чем мы о ней думаем, знаем или предполагаем.
Великий философ Лев Николаевич Толстой учит быть гуманными, справедливыми, терпимыми к недостаткам и порокам людей, ибо «кто без греха».
Сценой дуэли Долохова с Пьером Безуховым Толстой дает урок: не нам судить, что справедливо, а что несправедливо, не все очевидное бывает однозначно и легко решаемым.