Древнерусская литература. Дети и книга в россии х-XVI веков Древнерусская литература в детском чтении

Начало славянской книжной культуры было по­ложено деяниями братьев Кирилла (826 - 869) и Мефодия (820- 885). Греки родом из Македонии, они несли византийское веро­учение в земли южных славян, оттуда и попали в земли Древней Руси первые книжные знания. Кирилл и Мефодий перевели на македонское наречие древнеболгарского языка Библию, книги для церковного служения. Для переводов святые братья создали в 863 году славянскую азбуку на основе греческого алфавита с добавлением еврейских и коптских букв. Азбука получила название кириллицы 1 . Ученые пытаются расшифровать текст, который складывается при перечне букв: «аз, буки, веди, глаголь, добро, ести, живете, зело, земля, и, како, люди, мыслете, наш». В одной из расшифровок звучит гимн Слову и учению: «Я буду ведать глагол добра» 2 . До начала истории детской литературы еще далеко, но важнейшая традиция ее - следование высокой учительной цели - была зало­жена в период становления общеславянской письменной культуры.

1 Долгие века православные народы объединял церковно-славянский язык - это язык написанных кириллицей книг. Церковно-славянский язык был языком церкви, школы и древнерусской книги. Святые братья создали и другую славян­скую азбуку - глаголицу, которая отличается от кириллицы большей сложно­стью и своеобразием начертаний; глаголицей написаны единичные памятники.

2 Древнейшие памятники славянской письменности свидетельствуют об ог­ромном уважении к первоучителям и учительной литературе. В Болгарии появля­ются сочинения Черноризца Храбра «О письменах» (конец IX века), Константи­на Преславского «Учительное Евангелие», «Азбучная молитва», «Служба Мефо-дию» (60-е годы X века).

Литература этого периода по своим свойствам не могла «уви­деть» особенного читателя - ребенка. К тому же ребенок воспри­нимался либо как уменьшенная копия взрослого, либо как не­смышленое чадо - существо маргинальное, стоящее на самой грани понятия «человек»; да и пора детства заканчивалась гораздо раньше, чем в наше время.

В русской литературе XI - XIII веков тема детства отсутствова­ла. По замечанию Д.С.Лихачева, «для летописца не существует "психологии возраста". Каждый князь увековечен в своем как бы идеальном, вневременном состоянии. О возрасте князя мы узнаем только тогда, когда возраст (как и болезнь) мешает его действи­ям. Если в летописи говорится о детстве князя, то летописец стре­мится и здесь изобразить его как бы в его сущности князя. Ребе­нок-князь начинает битву, бросая копье (Игорь), или защищает мать с мечом в руках (Изяслав), или совершает обряд посажения на коня. С момента "посага" (обычно в восьмилетнем возрасте) летописец по большей части уже не упоминает о возрасте князя, оценивая его поступки как поступки князя вообще» 1 .

В киевском периоде не выявлен ни один «детский» текст. Веро­ятнее всего, круг чтения взрослых и детей был общим, в основ­ном это были переводы византийских произведений. Однако зна­комство с некоторыми книгами происходило именно в детские и отроческие годы. В первую очередь человек учил Азбуку, т.е. сла­вянский кириллический алфавит.

Из книг Кирилла и Мефодия на Руси широкое распростране­ние получило недельное Священное Писание (Евангелие, приспо­собленное для богослужебного календаря). Священное Писание соединилось в сознании народа с дохристианским сельскохозяй­ственным календарем; во многом благодаря этому соединению сло­жился ныне известный мир русского фольклора, являющийся важ­нейшим фактором в развитии детской литературы.

1 Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. - М., 1970. - С. 30.

Азбука и Псалтырь готовили к чтению главной книги - Биб­лии, были этапными ступенями к постижению универсальной концепции космоса и человечества.

В каждой книге раскрывалось универсальное содержание, постигать которое предстояло всю сознательную жизнь. Человек с малых лет сначала слушал, потом читал, перечитывал, заучи­вал наизусть фрагменты, переписывал куски или книгу цели­ком; при этом вся его библиотека могла состоять из единствен­ной книги. И в наше время классическими называют в первую очередь те произведения, с которыми любой читатель может ве­сти диалог всю жизнь.

Грамотность широко распространилась среди русичей. Грамот­ные люди (их называли «букварями») пользовались большим ува­жением, а книга была предметом особого культа. Рукописные книги чрезвычайно ценились, хотя и не были редкостью. Исключитель­ная значимость книг объясняется их содержанием, выходившим за рамки общенародного знания. Они стоили слишком дорого, чтобы записывать то, что было выражено в фольклоре и легко хранилось в памяти любого человека. Репертуар форм детского фольклора был общеизвестным (в отличие от репертуара былин) и не фиксировался в книгах вплоть до 30-х годов XIX века.

Параллельно книжной традиции развивалась традиция устной риторической словесности, в рамках которой юное поколение по­лучало обрашенное к нему авторское Слово. Один из древнейших русских памятников - «Поучение» Владимира Мономаха (1117) дает представление о том, какими могли быть лучшие из подобных про­изведений. Князь Владимир Всеволодович (1053-1125) обра­щался с поучением к сыновьям и своим духовным «детям», давая им христианские, военные и житейские наставления и рассказы­вая о своей жизни. В частности, он призывал постоянно всему учиться и приводил в пример своего отца, который, «дома сидя, научился пяти языкам» 1 . Первый из восьмидесяти трех военных походов князь совершил в тринадцать лет, много раз рисковал жизнью на охоте. Лаконичный рассказ князя об опасных охотах способен поразить и современного юного читателя: «Дважды туры поднимали меня на рога вместе с конем. Олень меня бодал, а из двух лосей один нога­ми меня топтал, а другой рогами бодал. Вепрь у меня с бедра меч сорвал, медведь возле моего колена потник прокусил, лютый зверь вскочил на конский круп и коня вместе со мной повалил».

1 В этой и последующей главе цитаты приближены к современной русской орфографии и пунктуации.

В древнерусских памятниках раскрывается тема воспитания иде­ального человека, которая впоследствии оформилась в так называе­мые «роман воспитания» (в европейских литературах) или «повесть воспитания» (в русской литературе) и вошла в набор популярных мотивов литературных сказок. Произведения на тему воспитания тра­диционно входят в чтение современных детей и подростков.

В «Повести о Варлааме и Иоасафе» (переведена не позднее XII века) разрабатывается сюжет, похожий на жизнеописание Буд­ды: Иоасафу, только родившемуся сыну индийского царя Авени-ра, звездочеты предсказывают будущее христианского подвижни­ка. Царь-язычник запирает сына во дворце, чтобы тот никогда не узнал ни о болезни и смерти, ни о христианстве. Однако во дво­рец проникает под видом купца христианин-пустынник Варлаам, говорит с царевичем о смысле жизни и смерти, раскрывает в нра­воучительных притчах догматы христианского учения, и под его влиянием Иоасаф находит путь к истинной вере. Царь после упор­ной борьбы с сыном принимает крещение, а Иоасаф по примеру наставника удаляется в пустыню и становится отшельником.

Основной сюжет «Повести...» и притчи Варлаама имели долгую жизнь - не только в поздних списках и фольклоре, но и на фре­сках, иконах, в книжных миниатюрах; одна из первых пьес рус­ского театра (XVII век) была поставлена на основе данного сюжета. На протяжении нескольких веков дети и отроки слушали и читали «Повесть о Варлааме и Иоасафе», они легко понимали ее аллего­рии в многочисленных изображениях, в песнопениях и пересказах.

Привлекал детей и витязь Девгений - главный герой повести византийского происхождения «Девгениево деяние» (переведена в XII веке, известна по спискам XVII-XVIII веков). Одна из глав повествует о подвиге мальчика Девгения: на своей первой охоте он руками разрывает медведя и мечом рассекает пополам льва. Затем подросший богатырь увозит дочь военачальника Стратига; она же ему под стать - дева-поляница из русских былин. В целом повесть напоминает сказку о добывании невесты, былины и вместе с тем рыцарские романы, переводы которых вошли на Руси в моду.

Первый образ ребенка в древнерусской литературе встречается в «Сказании о Борисе и Глебе», которое было написано по мотивам истории, изложенной в «Повести временных лет». Это сказание датируется примерно серединой XI века. В нем говорится о сыновь­ях Владимира, убитых в 1015 году Святополком Окаянным, их стар­шим братом. В отличие от летописной версии сказание создавалось ради возведения жертв в чин святых мучеников (первых в креще­ной Руси), поэтому оно более эмоционально, в нем использованы литературные приемы условности. Так, автор уменьшил возраст князя Глеба, хотя по историческим данным Глеб не был к мо­менту убийства ребенком; подчеркнул примету будущей святости братьев, сказав, что малолетние Борис и Глеб любили читать книги. Особенно трогателен образ юного Глеба - беспечного, доверчи­вого. Увидев издали убийц, он тянется к ним, приказывает греб­цам своей лодки грести навстречу к ним. Увидев его, злодеи «ом­рачились»; он же ждет от них «целования». Когда его собрались убить, он посмотрел на убийц кроткими очами и, слезами зали­ваясь, жалостно умолял: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего!.. Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого, не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую».

Тот факт, что истоком темы детства в русской литературе яв­ляется образ ребенка-жертвы, святого мученика, имел огромное значение для дальнейшего развития этой темы в творчестве Пуш­кина, Достоевского, Толстого, Чехова, Андреева, Платонова и других писателей. Главные вопросы русской философии и этики так или иначе проходили проверку в сюжете детского страдания.

Представление об устройстве Вселенной грамотные дети могли получить из «Христианской топографии» Козьмы Индикоплбва - переведенного византийского «научного» сочинения (время перево­да неизвестно). Следуя античным заблуждениям и противореча Пто­лемею, который считал Землю шарообразной, Козьма утверждает, что Земля плоская и окружена океаном, солнце по ночам заходит на севере за большую гору. Его познания из области животного мира не отличались достоверностью, зато давали волю воображению худож­ников: в далеких странах обитают ноздророг (носорог), телчеслон (слон), вельблудопардус (жираф), единорог, речной конь, дельфин.

Излюбленная в наши дни литература детей и подростков - приключения и фэнтези - восходит к произведению, которое еще в глубокой древности будоражило умы читателей, - к элли­нистическому роману «Александрия» (II -III века, первый древ­нерусский перевод появился не позднее середины XIII века). Это сказочно-легендарное жизнеописание Александра Македонского. В первой части романа рассказывается о родителях Александра - чародее Нектанаве и македонской царице Олимпии, о его детстве и воспитании, о начале его правления и о первых подвигах, на­пример об укрощении коня-людоеда Буцефала («вологлавого»), о войнах со скифами. Вторую часть составляют описания походов, побед и завоеваний Александра. Последняя, наиболее обширная часть романа была для читателей особенно привлекательна, так как занимающий ее целиком рассказ о походе Александра в Ин­дию более всего изобилует фантастическими подробностями. Путе­шествующий завоеватель встречает свирепых людей-гигантов, шестиногих и трехглавых зверей, людей с собачьими головами («песиглавцы»), диких женщин («дивьи жены»). Войско Александра попадает в землю, где нет солнца; оттуда его выводят говорящие птицы с человеческими лицами. Александр сражается с чудови-щем-горгоной и отрубает ей голову, на которой вместо волос ра­стут змеи; верхом на крылатом грифоне поднимается он к небу, в стеклянном ящике опускается на дно морское; посещает Мака-рийские («счастливые») острова, на которых обитают «нагомуд-рецы», живущие в мире и довольстве; побеждает нечистые наро­ды Гог и Магог и «заклепывает» их в пещере за северными гора­ми, откуда они выйдут лишь перед концом мира; наконец, дохо­дит до пределов земли, до «реки-Океана», видит страну, где то­мятся грешники, хочет даже проникнуть в «земной рай», и только пламенный меч ангела останавливает его.

Хотя «Христианская топография» и «Александрия» не давали до­стоверных сведений о географии и истории, все же они будили инте­рес к большому миру, раздвигали мысленные горизонты читателей.

Гораздо больше точных сведений содержится в многочислен­ных произведениях о русской истории, да и художественный уро­вень таких величайших памятников, как «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба» (конец XI века), «По­весть временных лет» (начатая в 111 3 году) и «Слово о полку Иго-реве» (коней XII века), несравненно более высок. Эти и другие отечественные произведения составляли наиболее ценную часть круга чтения молодого поколения, и до сих пор российские школь­ники получают из них уроки патриотизма и исторического мыш­ления. Так, начало летописного свода традиционно входило в гим­назические и школьные курсы истории, а «Слово о полку Игоре -ве» открывает список важнейших русских произведений, изучае­мых в современном школьном курсе литературы.

Помимо поучений, сказаний, летописей, хронографов (истори­ческих хроник), военных и бытовых повестей в крут детского чтения входили также жития святых. Пишущий в этом жанре обязан был следовать строгим канонам: жизнь святого должна быть представ­лена целиком - детство, когда герой добровольно отказывается от забав ради благочестия, зрелость, отданная богоугодным делам, кончина - последний подвиг благочестия - и посмертные чудеса, свидетельствующие о святости героя. Интерес к житиям поддержи­вался давней традицией давать имена младенцам по святцам. Лю­дям нравится читать жития «своих» святых и святых своих близких.

Даже когда школа в России стала отделяться от церкви, жи­тия, переложенные специально для детей, оставались в круге их чтения. Особенно часто в детских учебных хрестоматиях встреча­лись жития русских святых: Алексея - Человека Божьего, Алек­сандра Невского, Сергия Радонежского.

Жития стали одним из прообразов книг о замечательных лю­дях, оставивших благой след в истории; очевидно, что такие про­изведения чаще предлагались молодому поколению, на их основе создавались повести с реальным героем, чья жизнь и деяния изоб­ражены как пример для подражания.

«Древнерусскую литературу можно рассматривать как литера­туру одной темы и одного сюжета. Этот сюжет - мировая исто­рия, и эта тема - смысл человеческой жизни», - утверждал ака­демик Д.С.Лихачев.

История детей-книжников начинается с крешения Руси в 988 году, вместе с историей древнерусской школы 1 . В «Повести временных лет» говорится о киевском князе Владимире: «Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книж­ное. Матери же детей плакали о них, ибо не утвердились еще они в вере, и плакали о них, как о мертвых. Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: "В те дни услышат глухие слова книжные и ясен будет язык косно­язычных"». Тогда же первый митрополит Киевский Михаил обра­тился к учителям с наставлением учить детей «яко же словесам книжного разума, тако же и благонравию, и правды, и любви».

Будущие писцы учились в школах-скрипториях, открывавшихся в основном при монастырях. Овладев азами грамоты и счета, они приступали к «учению книжному». «Учение» начиналось рано: в Новгороде найдены кусочки бересты, датированные началом XIII века, на которых мальчик Онфим упражнялся в письме и рисовании. По предположению ученых, ему было не больше пяти лет. Можно назвать эти берестяные грамотки первым известным памятником школьной письменности в Древней Руси.

" Древнерусский и средневековый периоды в истории детской литературы описал Ф. И.Сетин. См. его монографию «Возникновение русской детской лите­ратуры» (М., 1978) и учебник для студентов институтов культуры, педагогиче­ских институтов и университетов «История русской детской литературы, конец X-1-я половина XIX в.» (М, 1990).

2 Учеба детей в Европе начиналась с освоения латыни - языка исчезнувших древних римлян. Стар и млад учились по учебнику латинской грамматики Элия Доната. Эти учебники, называвшиеся донатами, печатались с литых металличе­ских пластин, т.е. лубочным способом. Учебники менялись мало, служили до полного износа. Рукописные книги были слишком дороги, чтобы отдавать их в руки ребенка для учения, поэтому в средневековой Европе получили распростра­нение лубки - дешевая печатная продукция для небогатых людей. В частности, учебным целям служила лубочная Псалтырь на латыни. Кроме церковно-славян­ского на роль международных языков претендовали тогда греческий - язык еше не погибшей Римской империи - и койне - язык, созданный на основе группы романских языков. Вот почему русские учебные книги часто содержат параллель­ные тексты на разных языках. В дореволюционную пору российские гимназисты изучали древнегреческий и латинский языки по грамматикам немецкого фило­лога Рафаэля Кюнера (1802-1878). читая и переводя при этом хрестоматийные образцы античной и ранней средневековой литературы.

При отсутствии следов специальной литературы для детей в древ­нерусском периоде имели большое хождение учебные, дидактико-познавательные источники. Азбука, латинская грамматика да Псал­тырь, рукописные или отпечатанные с лубочных досок, составля­ют главный свод «детских» книг в древнерусский период.

Важный этап в возникновении русской детской литературы - XV век, когда, по данным этнографов и фольклористов, форми­руется представление о детстве как особенной, важной поре в жизни человека. Происходят качественные изменения и в культуре. В Европе начинается постепенный закат рукописной книги и по­лучает все более широкое распространение печатная книга 1 . Тогда же в древнерусской литературе появляются первые ростки бел­летристики - произведения с занимательным сюжетом, свобод­ные от церковной догматики. Начинается долгий процесс секуля­ризации культуры, т.е. формирования светской культуры в недрах церковно-религиозной.

В 1574 году во Львове печатник Иван Федоров впервые напеча­тал славянскую «Азбуку», дав ей подзаголовок «Начальное учение детям хотящим разумети писание». В 1578 году в украинском горо­де Остроге он напечатал новую «Азбуку» с параллельными греко-славянскими текстами. «Азбука» Ивана Федорова имела традици­онное для рукописных вариантов построение. Книга небольшого формата делилась на три части. В первой помещались алфавит и начальные упражнения для чтения, вторая часть содержала сведе­ния по грамматике, а третья служила хрестоматией: здесь были тексты для чтения.

1 В 1440 году в немецком городе Майнце Иоханн Гутенберг с помощью изоб­ретенного им печатного станка отпечатал первое издание Библии. В 1457 году появилась первая в Европе печатная Псалтырь того же типографа - с крупным шрифтом, удобным для малограмотных. По инициативе Ивана Грозного в Мос­кве была создана первая типография, и с 50-х годов XVI века в ней стали выхо­дить анонимные издания. Там же в 1564 году первые известные нам печатники Иван Федоров и Петр Мстиславец выпустили книгу «Апостол», ставшую услов­ным рубежом в развитии отечественного книжного дела. Уехавшие в литовское имение Заблудово печатники издали Учительное Евангелие и Псалтырь с Часо-словцем. Значительный итог работы Ивана Федорова - издание первой полной славянской Библии с собственным послесловием.

Европейские и русские первопечатные книги выстроены как соборы - с немыслимой красотой и гармоничностью всех элемен­тов. Целью первопечатников было дать возможность всем, без раз­личий возраста, пола, сословной принадлежности и даже религи­озных тенденций, напрямую обратиться к Божественному слову. И в Европе, и на Руси книгопечатание явилось решающим факто­ром в развитии учебно-просветительной книги, в том числе и книги для детей. Первопечатные книги составляют набор, бывший в Сред­ние века обязательным в образовании детей и взрослых: от азбуки и доната - через часослов и Псалтырь - к Священному Писанию.

История русской старопечатной книги переплетается с полити­ческими процессами. Во второй половине XV-XVI веке Русь ос­вобождалась от татаро-монгольского ига и укрепляла свою госу­дарственность. При этом увеличивалась потребность в образова­нии детей и освоении ими единых нравственно-патриотических идей. Частью политических распрей, борьбы церковных иерархов с ересями была борьба за влияние на малолетних наследников великокняжеского престола, что побуждало авторов видеть в них важных читателей 1 . И это тоже способствовало возникновению самостоятельной литературы для детей.

Поначалу детская литература оставалась учебно-просветитель­ной, к тому же рукописной, как встарь. Первая рукопись, кото­рую можно рассматривать как предназначенную детям, представ­ляла собой нечто вроде учебного пособия по грамматике - цари­це наук того времени: статья «О осми частех слова» была поделе­на на отдельные фрагменты, которые сопровождались вопроса­ми, - так получилась беседа между учеником и учителем.

Подобную статью в конце XV века сочинил Федор Курицын (умер не позднее 1500 года) 2 - «Написание языком словенским о грамоте и ее строении». По его мнению, грамота - это «мудрость многа, учение богоблаженное, изяществу навыкновение, неве­жеству искоренение».

" См.: Скрынников Р. Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв.: По­движники русской церкви. - Новосибирск, 1991. - С. 142 - 148.

2 Примечательна фигура книжника: Федор Курицын был посольский дьяк, глава московских еретиков, которым покровительствовала Елена Волошанка - мать малолетнего княжича Димитрия. Именно Димитрию дед его Иван III хотел оставить престол, переменив потом решение в пользу сына Василия. Интерес Курицына к школьным упражнениям едва ли был бескорыстным: место возле наследника было ареной борьбы еретиков с ортодоксами. Мысль об изучении грамоты на родном языке входила в круг идей московских еретиков.

С древнейших времен существовал канон, по которому книж­ники создавали тексты, адресованные к исключительному по по­ложению ребенку. Так, в начале 1530-х годов писатель и перевод­чик Максим Грек (около 1470-1556) из тверского заключения обращался к малолетнему Ивану Васильевичу (1530-1584; Вели­кий князь с 1533 г., царь всея Руси с 1547 г.). Он давал наставление «правды и благозакония» в делах предстоящего правления. И хотя автор не учитывал возраста адресата, его послание было, по-види­мому, воспринято с благосклонностью: семнадцатилетний Иван ГУ, будучи в лучшей поре своей жизни, освободил ученого старца.

Труды Максима Грека во многом сформировали круг началь­ного чтения русских христиан, придали этому чтению черты ре-нессансной культуры, в лоне которой сложилась личность вели­кого гуманиста. Он переводил не только христианские книги, но и античных авторов. В частности, он перевел Менандра, комедии которого еще древние римляне считали подходящими для детей.

Одно из самых распространенных произведений эпохи поздне­го Средневековья - «Сказание о седми свободных мудростях» (пер­вая половина XVI века). Неизвестный автор прибег к художествен­ному приему, благодаря которому сообщение юному читателю научных сведений делалось более легким. Семь наук («мудростей», «хитростей» или «художеств», как их еще называли) персонифи­цированы, т.е. выступают как живые герои, они рассуждают о своих достоинствах и пользе. Так художественный образ становит­ся ключевым решением проблемы доступности научных знаний в детской литературе.

Среди дошедших до нас первопечатных книг второй половины XVI века известно двенадцать детских. В основном это книги для учения и учебного чтения, их называли азбуками или грамматиками.

Народная литература в Древней Рус и, как и в дру­гих христианских странах, издавна была направлена к примире­нию двух культур - языческой и христианской.

С первых веков нашей эры складывались апокрифы - полу­книжные, полународные сказания на религиозные темы, осно­ванные на преданиях, вымыслах и даже языческих мифах, рас­сказы о библейских и евангельских лицах, христианских святых, событиях ветхозаветной и новозаветной истории. Многочислен­ные апокрифы составляли целый религиозный эпос, отчасти за­писанный в так называемых «отреченных» книгах (т.е. не при­знанных каноническими), отчасти бытуюший в устной форме. По­пулярные апокрифические сюжеты лежали в основе текстов ду­ховных стихов, т.е. анонимных песен на христианские сюжеты.

На Руси имели хождение очень древние переводные апокри­фы, например известные с первых веков нашей эры сказания о детстве Иисуса и Девы Марии, и новые славянские апокрифы, сложенные в домонгольское время (сюжет «Голубиной книги»). Жизнь апокрифов не прекратилась и в XX веке.

На Москве укоренились обычаи по весне лепить для детей жа­воронков из теста, делать глиняные птички-свистульки и выпу­скать живых птичек из клеток на волю. Обычаи эти связаны с новозаветным сюжетом о Благовещении, а также с апокрифом о мальчике Иисусе, который вылепил из глины двенадцать воробь­ев, и они улетели из его рук. Дети были едва ли не главными участниками праздника: они выбирали на базаре птичку, сами распахивали дверцу клетки. В детское чтение вошла первая строфа стихотворения А.С.Пушкина «Птичка» (1823):

В чужбине свято наблюдаю Родной обычай старины. На волю птичку выпускаю При светлом празднике весны...

Духовные стихи распевали странствующие богомольцы, нищие. Пели и дети, особенно трогательно в их исполнении звучали сти­хи о благочестивых детях. Например, о стойкости святого Кири-ка, которому было три года без двух месяцев, а он уже в церкви читал книгу и пел стихи «херувимские» своим мучителям, или о подвигах двенадцатилетнего воина Федора Тирона, который бил­ся с врагами двенадцать суток, спас свою мать, сразился с огнен­ным змеем и «пошел с своей с родимой матушкой / По морю, яко по суху».

В эпических апокрифах и духовных стихах долго сохранялось античное мифическое представление о мироустройстве, расцве­ченное христианскими и сказочно-былинными мотивами. Так, в стихах «Голубиной книги» Земля все еще стоит на трех рыбах, а кит-рыба - «всем рыбам мати»:

Когда ж кит-рыба поворотится, Тогда мать-земля восколыбнется, Тогда белый свет наш покончится.

Да и сама форма «Голубиной книги» восходит к античной жан­ровой традиции: «беседы» мудрецов строились как чередование вопросов и ответов (заметим, что детские писатели часто будут прибегать к этой форме в своих стихах и прозе). Так, князь Влади­мир Красное Солнышко обращается к «премудрому царю Давыду Евсеевичу» (имеется в виду легендарный царь-мудрец Давид) с наивно-детскими, по первому впечатлению, вопросами:

От чего у нас начался белый вольный свет?

От чего у нас солнце красное?

От чего у нас звёзды частые?

От чего у нас ночи тёмные?

От чего у нас ветры буйные?

От чего у нас дробен дождик?

От чего у нас ум-разум?

От чего наши помыслы?

От чего у нас мир-народ? -

и так далее. Даже мудрейшему из царей не прочесть великой кни­ги Божией, упавшей из тучи на землю, он может лишь «по старой по своей по памяти» рассказать о происхождении и устройстве мира. Мир же этот прекрасен, хоть и очень стар.

Эстетическое наслаждение и нравственное удовлетворение от апокрифов побудили писателей искать героев, сюжеты, приемы, подобные по силе воздействия на воображение юных. Влияние апокрифической литературы и духовных песен на развитие дет­ской литературы, особенно дореволюционной, хотя и мало ис­следовано, но, без сомнения, существенно.

Итоги

Общая закономерность в становлении письменной культуры состоит в одновременно возникающей потребности в учениках, школах и текстах учебно-познавательного и нравственно-дидак­тического назначения.

Формирование круга детского чтения началось намного раньше зарождения литературы для детей.

Библия была альфой и омегой книжной культуры в средневе­ковой Европе и славянских странах. Зарождение литературы для детей было обусловлено процессом христианского просвещения.

Образ ребенка в древнерусских памятниках представляет иде­ального христианина.

Детская литература эпохи Средних веков тесно связана с фоль­клором и народной книжностью.

Рождение самостоятельной литературы для детей - не одномоментное явление, но процесс длительный и сложный. Развитие литературы, обращенной к детям, тесно связано с общим литературным процессом, с духовной жизнью обще­ства, отражает ведущие педагогические, философские воз­зрения своего времени.

Изучение истоков отечественной литературы для детей невозможно в отрыве от рассмотрения важнейших историко-культурных процессов: возникновения письменности, распро­странения грамотности, книжности на Руси, появления и раз­вития книгопечатания, развития древнерусской литературы, взаимодействия с культурными традициями других стран.

Первую попытку рассмотреть детскую литературу как итог почти тысячелетнего развития предпринял Ф.И.Сетин. Им выделены такие периоды ее развития:

Древнерусская лите­ратура для детей IX-XVII веков,

Детская литература XVIII века, XIX века,

Литература рубежа XIX-XX веков.

В русле другой исследовательской традиции (ее развивали Н.В.Че­хов, А.В.Бабушкина) детская литература как самостоятель­ное явление рассматривается с XVIII века.

Детская литература в России возникла в частности на основе устного народного творчества. Сказки, былины, песни, послови­цы, загадки со времен древней Руси способствовали идейно-эсте­тическому и нравственному формированию многих поколений де­тей. Большое влияние оказывали на развитие детской литературы и учебные книги.

Азбуки, буквари, азбуковники, потешные (свет­ские) книги, энциклопедии были первыми специальными книга­ми для детей. Самые древние азбуки и буквари не дошли до нас. Наиболее ранние из дошедших до нас учебников относятся к XVI в.

Самой первой из печатных книг такого типа является азбука, созданная «ради скорого младенческого научения» первопечатни­ком Иваном Федоровым. Она вышла во Львове в 1574 г. Азбука была задумана и осуществлена как составная часть целого ком­плекса учебных пособий, необходимых для обучения довольно широкого круга детей.

Один из ранних букварей, дошедших до нас, напечатан в Мо­скве. Он называется «Начальное учение человеком, хотящим разумети божественного писания». Создан он был в 1634 г. Василием Федоровичем Бурцевым и «прочими соработниками». В букваре Бурцева были не только азбука, т. е. буквы, расположенные в алфа­витном порядке, но и первоначальные сведения по грамматике, заповеди, притчи, наставления. Следовательно, букварь не только учил грамоте, но был книгой для чтения и служил нравственному воспитанию детей.

Существовал еще один вид учебной книги - азбуковник. Так называли рукописные сборники, содержащие в алфавит­ном порядке сведения по различным отраслям знаний. Они известны с конца XIII века, наибольшее распространение имели в XVI-XVII веках, наряду с печатной книгой, ибо те были еще дороги и малодоступны.

Кроме учебных книг в XVII веке появляются так называемые «потешные» (или «фряжские», или «немецкие») листы. Это оттис­ки на меди или эстампы с гравюр вначале иностранного, а затем и русского происхождения. Сюжеты были географического, исто­рического или сказочного характера. Под картинкой помещались подписи, поясняющие изображенное.

В конце XVII в. появляется в России первый детский писа­тель - Карион Истомин (приблизительные даты жизни: 1650 - 1722). Монах Чудова монастыря в Москве, поэт и педагог, Карион Истомин писал стихи для детей, составлял буквари, создавал эн­циклопедии. Среди книг, написанных Карионом Истоминым, наибольшей известностью пользовался «Лицевой букварь», пер­воначально появившийся в рукописном варианте. Букварь был преподнесен в 1692 г. царице Наталье Кирилловне для обучения ее внука, царевича Алексея, сына Петра I.

Итак, XVI-XVII века можно назвать периодом учебной книги, своеобразным «азбучным» периодом литературы для детей.

Начало века связано с коренными преобразованиями Петра Первого во всех сферах жизни. Знаменательным рубежом стал переход России с 1 января 1700 года на новое летосчисление (от Рож­дества Христова).

В первое десятилетие века проводится ре­форма алфавита: сложная графика кириллицы упрощается, церковнославянскую азбуку сменяет гражданская, вводится гражданский шрифт для светской печати. По меткому выра­жению М.В.Ломоносова, «при Петре Великом не одни бояре с боярынями, но и буквы сбросили с себя широкие шубы и нарядились в летние одежды».

Впервые развитие шко­лы, образование молодых людей становится государственной политикой.

Для получения начального об­разования вместо существовавших так называемых епархиальных школ с 1714 года по указу Петра во всех губерниях создавались чисто светские «цифирные школы», в которых обучались грамоте, арифметике, отчасти геометрии не толь­ко «все дворянские и подьячие дети», но и «ребятки изо всех чинов» (этот указ не распространялся на крестьянских детей, особенно из крепостных). Состоятельные дворяне давали сво­им детям домашнее образование.

Расширение сферы образования стимулировало развитие печатно-издательского дела. Самый многочисленный поток изданий - учебного ха­рактера. Естественно, что первыми читателями букварей, арифметик, грамматик были дети, отроки, приступающие к обучению, продолжающие его.

Следовательно, говоря о ли­тературе для детей начала 18 века, вплоть до его последней тре­ти, мы имеем в виду прежде всего учебную книгу и издания учебно-прикладного характера. Среди них обращают на себя внимание такие издания, как «Букварь» Ф.Поликарпова, «Пер­вое учение отрокам» Ф.Прокоповича, известного обществен­ного деятеля, сторонника и продолжателя идей Петра.

В 1717 году вышло «Юности честное зерцало». Н.В.Чехов назвал эту книгу «первым букварем для мирян». Оно включа­ло традиционную азбуку (алфавит, прописи, число церков­ное и арифметическое), краткие поучения из Священного Писания, приведенные в алфавитном порядке. Основную же часть занимало «Показание к житейскому обхождению», то есть советы и наставления юношам и девицам - свод правил поведения.

Диапазон учебной литературы в начале XVIII века значитель­но расширился. Появились книги научного содержания («Ат­лас», «Краткое руководство к математической и натуральной географии», в которых даются важнейшие астрономические, географические понятия), увеличились их тиражи.

По мере распространения грамотности начинает ощущать­ся потребность в разнообразном чтении, не только с образо­вательными и воспитательными целями, но и для развлече­ния. Для этого мо­лодой читатель обращался к переводной литературе, к рыцарским романам, к «гисториям».

Широко была распро­странена лубочная литература. Народные картинки, «потеш­ные листы» все в новых и новых вариантах представляли уже известных персонажей: Бову королевича, Еруслана Ла­заревича, Петра Златые ключи. Появлялись и новые герои: Емеля-дурачок, Ерш Ершович и даже баснописец Эзоп («Жи­тие баснописца Эзопа»); появляются новые сюжеты исто­рического, географического, космогонического характера. Лубочные издания и потешные листы с гравюрами на темы сказок были первыми народными детскими книгами.

Во второй половине XVIII в. продолжается рост русской куль­туры и просвещения. В среде прогрессивно настроенных писате­лей и ученых усиливается интерес к проблемам педагогики. В Рос­сию проникают новые педагогические идеи Запада. Растет стремление старшего поколения активнее воздействовать на младшее, прививая ему определенные идеалы и нормы поведе­ния. Литературу для детей, как и литературу в целом, питали новые гуманистические идеи значимости человеческой лич­ности, ее внесословной ценности. Эпоха Просвещения в России выдвинула на первый план задачи воспитания чело­века-гражданина, патриота: «для пользы общества коль ра­достно трудиться» (М.Ломоносов). Характерная особенность литературы, предназначенной молодому читателю, - открыто назидательный, наставитель­но-нравоучительный характер. Это было влияние «эпохи ра­зума».

Из общего потока произведений для взрослого читателя и учебных книг для детей в этот период все отчетливее выделяется детская литература. Издаются чаще всего книги переводные. Жан­ры их довольно разнообразны - сказки, басни, пьесы, нравоучи­тельные повести, научно-познавательные рассказы. Однако по ха­рактеру все эти произведения можно разделить на три группы. Одна из них - сказки - так или иначе связана с устным народ­ным творчеством. Это либо народные сказки, либо написанные в подражание народным. Они были занимательны и пользовались любовью детей. Другая группа - всевозможные нравоучения. «Басни нравоучительные», «Нравоучительные повести из библей­ских деяний» и т. д. К этому роду произведений относились и все­возможные «беседы», «наставления», «советы» старших. Это была дидактическая, поучающая литература, сухая и рассудочная, но, безусловно, необходимая.

В соответствии с духом времени на первый план выступала литература просветитель­ской направленности - научно-популярная, энциклопеди­ческая. Большое влияние на становление этой разновиднос­ти литературы оказала книга Я.А. Коменского «Мир в кар­тинках». Она была издана на русском языке в 1768 году под названием «Видимый мир». Книга чешского педагога знако­мила ребенка с окружающим миром в определенной после­довательности: Бог, мир, явления природы, недра земные, человек (его анатомия, душа, его добродетели и пороки). Далее шли сведения о занятиях, труде человека (земледелие, скотоводство, рыбная ловля, печение хлеба, машинное произ­водство и так далее), хорошо представлены культура, искусство, просвещение, в том числе книгопечатание, науки (философия, астрономия, математика, очень широко география), общественное устройство, сужающееся от государственных уч­реждений до семьи, дома.

Оригинальной книгой был вышедший в это же время «Письмовник» Н.Курганова (1-е издание 1769 г.). В ней по главам представлены история («Краткий повестной летопи­сец»), грамматика, «Всеобщий чертеж наук и художеств» - своеобразная краткая энциклопедия, включающая сведения по религии, философии, точным наукам, медицине, искусст­ву, общественные обязанности человека.

Основная масса изданий для детей этого времени безы­мянна. Но постепенно появляются и авторские книги. Од­ним из первых писателей, создававших свои произведения специально для детей, был Андрей Тимофеевич Болотов (1738- 1833) - человек разносторонних знаний и дарований: уче­ный-агроном, архитектор, художник, педагог и писатель. Молодым чи­тателям он адресовал свою «Детскую философию, или Нра­воучительные разговоры между одной госпожою и ее деть­ми...» (1760) - книгу энциклопедического характера, напи­санную в традициях своего времени.

Большую роль в становлении литературы для детей в XVIII веке сыграла просветительская деятельность Николая Ива­новича Новикова (1744-1818). Большой вклад этого замечательного человека в развитие литературы для детей был связан с изданием в России перво­го детского журнала. Он назывался «Детское чтение для сердца и разума» и выходил как еженедельное бесплатное приложе­ние к газете «Московские ведомости» с 1785 по 1789 год. Всего вышло 260 номеров «Детского чтения», объединенных потом в 20 книжек.

Н.И.Новиков одним из первых в России осознал и сформулировал значимость детской книги в обра­зовании и воспитании. В своей статье, своеобразном педаго­гическом трактате «О воспитании и наставлении детей, для распространения общеполезных знаний и всеобщего благо­получия» (1783), он писал: «... Ученик без книги, как солдат без ружья... Детям не одна надобна грамматика, и не один лексикон... нужны также книги, касающиеся до наук, и кро­ме сих всякого рода книги для чтения».

Уже в самом названии журнала была установка на нравст­венное воспитание («развитие в младых сердцах чувствова­ний») и развитие ума - расширение круга общеобразователь­ных знаний.

В журнале печатались статьи «из физики, нату­ральной истории, географии и некоторых других наук». К «сердцу» были обращены рассказы, нравоучительные «разго­воры», повести, стихи, комедии, драмы. В каждом номере журнала познавательные материалы чередовались с поучи­тельными, охватывая все стороны детской жизни, все их ин­тересы.

Журнал Новикова оказал столь большое влияние на даль­нейшее развитие отечественной детской литературы, что Н.В.Чехов разделял детскую литературу XVIII века на два периода: до Новикова и после Новикова. «Детское чтение для сердца и разума» способствовало утверждению авторите­та новой отрасли литературы, объединило авторов, пишущих для детей, сформировало многие жанры детской литературы, дало оригинальные образцы научно-популярной и художест­венной литературы. «Издание Новикова, кроме того, показа­ло пути дальнейшего развития детской литературы, открыло целую область периодической печати, «узаконило» журнал в семейном обиходе».

Важный этап в возникновении русской детской литературы – XV век, когда, по данным этнографов и фольклористов, форми­руется представление о детстве как особенной, важной поре в жизни человека. Происходят качественные изменения и в культуре. В Европе начинается постепенный закат рукописной книги и по­лучает все более широкое распространение печатная книга. Тогда же в древнерусской литературе появляются первые ростки бел­летристики – произведения с занимательным сюжетом, свобод­ные от церковной догматики. Начинается долгий процесс формирования светской культуры в недрах церковно-религиозной.

В 1574 году во Львове печатник Иван Федоров впервые напеча­тал славянскую «Азбуку», дав ей подзаголовок «Начальное учение детям хотящим разумети писание». В 1578 году в украинском горо­де Остроге он напечатал новую «Азбуку» с параллельными греко-славянскими текстами. «Азбука» Ивана Федорова имела традици­онное для рукописных вариантов построение. Книга небольшого формата делилась на три части. В первой помещались алфавит и начальные упражнения для чтения, вторая часть содержала сведе­ния по грамматике, а третья служила хрестоматией: здесь были тексты для чтения.

Такую структуру азбуки сохранили до наших дней. Жива и тради­ция писания особых стихов (акростихидов): каждая их строчка на­чинается с очередной буквы алфавита, а все вместе первые буквы составляют алфавит или некое высказывание, обычно начало мо­литвы. Такие азбуки сочиняли Маршак, Заходер, Берестов, Сапги р и другие поэты XX века. И древние, и современные азбуки помимо чисто учебных задач имеют эстетические и назидатель­ные цели сообразно с духом и идеологией века. Так, Иван Федоров в своей «Азбуке» писал о происхождении церковно-славянской письменности и ее создателях – Кирилле и Мефодии, о праве славянских народов развивать книжность на родном языке.

Во второй половине XV–XVI веке увеличивалась потребность в образова­нии детей и освоении ими единых нравственно-патриотических идей. Это тоже способствовало возникновению самостоятельной литературы для детей.

Поначалу детская литература оставалась учебно-просветитель­ной, к тому же рукописной, как встарь. Первая рукопись, кото­рую можно рассматривать как предназначенную детям, представ­ляла собой нечто вроде учебного пособия по грамматике – цари­це наук того времени: статья «О осми частех слова» была поделе­на на отдельные фрагменты, которые сопровождались вопроса­ми, – так получилась беседа между учеником и учителем.

Подобную статью в конце XV века сочинил Федор Курицын (умер не позднее 1500 года) 2 – «Написание языком словенским о грамоте и ее строении». По его мнению, грамота – это «мудрость многа, учение богоблаженное, изяществу навыкновение, неве­жеству искоренение».

С древнейших времен существовал канон, по которому книж­ники создавали тексты, адресованные к исключительному по по­ложению ребенку. Так, в начале 1530-х годов писатель и перевод­чик Максим Грек (около 1470–1556) из тверского заключения обращался к малолетнему Ивану Васильевичу (1530–1584; Вели­кий князь с 1533 г., царь всея Руси с 1547 г.). Он давал наставление «правды и благозакония» в делах предстоящего правления. И хотя автор не учитывал возраста адресата, его послание было, по-види­мому, воспринято с благосклонностью: семнадцатилетний Иван IV, будучи в лучшей поре своей жизни, освободил ученого старца.

Труды Максима Грека во многом сформировали круг началь­ного чтения русских христиан, придали этому чтению черты ренессансной культуры, в лоне которой сложилась личность вели­кого гуманиста. Он переводил не только христианские книги, но и античных авторов. В частности, он перевел Менандра, комедии которого еще древние римляне считали подходящими для детей.

Одно из самых распространенных произведений эпохи поздне­го Средневековья – «Сказание о седми свободных мудростях» (пер­вая половина XVI века). Неизвестный автор прибег к художествен­ному приему, благодаря которому сообщение юному читателю научных сведений делалось более легким. Семь наук («мудростей», «хитростей» или «художеств», как их еще называли) персонифи­цированы, т.е. выступают как живые герои, они рассуждают о своих достоинствах и пользе. Так художественный образ становит­ся ключевым решением проблемы доступности научных знаний в детской литературе.

Среди дошедших до нас первопечатных книг второй половины XVI века известно двенадцать детских. В основном это книги для учения и учебного чтения, их называли азбуками или грамматиками.

Народная литература в Древней Руси

Народная литература в Древней Руси, как и в дру­гих христианских странах, издавна была направлена к примире­нию двух культур – языческой и христианской.

С первых веков нашей эры складывались апокрифы – полу­книжные, полународные сказания на религиозные темы, осно­ванные на преданиях, вымыслах и даже языческих мифах, рас­сказы о библейских и евангельских лицах, христианских святых, событиях ветхозаветной и новозаветной истории. Многочислен­ные апокрифы составляли целый религиозный эпос, отчасти за­писанный в так называемых «отреченных» книгах (т.е. не признанных каноническими), отчасти бытуюший в устной форме. Популярные апокрифические сюжеты лежали в основе текстов ду­ховных стихов, т.е. анонимных песен на христианские сюжеты.

На Руси имели хождение очень древние переводные апокри­фы, например известные с первых веков нашей эры сказания о детстве Иисуса и Девы Марии, и новые славянские апокрифы, сложенные в домонгольское время (сюжет «Голубиной книги»). Жизнь апокрифов не прекратилась и в XX веке.

На Москве укоренились обычаи по весне лепить для детей жа­воронков из теста, делать глиняные птички-свистульки и выпу­скать живых птичек из клеток на волю. Обычаи эти связаны с новозаветным сюжетом о Благовещении, а также с апокрифом о мальчике Иисусе, который вылепил из глины двенадцать воробь­ев, и они улетели из его рук. Дети были едва ли не главными участниками праздника: они выбирали на базаре птичку, сами распахивали дверцу клетки. В детское чтение вошла первая строфа стихотворения А.С.Пушкина «Птичка» (1823):

В чужбине свято наблюдаю родной обычай старины.

На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны...

Духовные стихи распевали странствующие богомольцы, нищие. Пели и дети, особенно трогательно в их исполнении звучали сти­хи о благочестивых детях. Например, о стойкости святого Кирика, которому было три года без двух месяцев, а он уже в церкви читал книгу и пел стихи «херувимские» своим мучителям, или о подвигах двенадцатилетнего воина Федора Тирона, который бил­ся с врагами двенадцать суток, спас свою мать, сразился с огненным змеем и «пошел с своей с родимой матушкой / По морю, яко по суху».

В эпических апокрифах и духовных стихах долго сохранялось античное мифическое представление о мироустройстве, расцве­ченное христианскими и сказочно-былинными мотивами. Так, в стихах «Голубиной книги» Земля все еще стоит на трех рыбах, а кит-рыба – «всем рыбам мати».

Эстетическое наслаждение и нравственное удовлетворение от апокрифов побудили писателей искать героев, сюжеты, приемы, подобные по силе воздействия на воображение юных. Влияние апокрифической литературы и духовных песен на развитие дет­ской литературы, особенно дореволюционной, хотя и мало ис­следовано, но, без сомнения, существенно.

Общая закономерность в становлении письменной культуры состоит в одновременно возникающей потребности в учениках, школах и текстах учебно-познавательного и нравственно-дидак­тического назначения.

Формирование круга детского чтения началось намного раньше зарождения литературы для детей.

Библия была альфой и омегой книжной культуры в средневе­ковой Европе и славянских странах. Зарождение литературы для детей было обусловлено процессом христианского просвещения.

Образ ребенка в древнерусских памятниках представляет иде­ального христианина.

Детская литература эпохи Средних веков тесно связана с фоль­клором и народной книжностью.

1. Начало славянской книжной культуры

2. Литература Киевской Руси

3. История детей-книжников

4. Возникновение русской детской литературы в XV веке

5. Народная литература в Древней Руси

1. Начало славянской книжной культуры было по­ложено деяниями братьев Кирилла (826 – 869) и Мефодия (820– 885). Греки родом из Македонии, они несли византийское веро­учение в земли южных славян, оттуда и попали в земли Древней Руси первые книжные знания. Кирилл и Мефодий перевели на македонское наречие древнеболгарского языка Библию, книги для церковного служения. Для переводов святые братья создали в 863 году славянскую азбуку на основе греческого алфавита с добавлением еврейских и коптских букв. Азбука получила название кириллицы. До начала истории детской литературы еще далеко, но важнейшая традиция ее – следование высокой учительной цели – была зало­жена в период становления общеславянской письменной культуры.

2. Литература Киевской Руси складывалась с конца X до середины ХШ века. Древнерусский книжник осознавал писа­ние как проповедь христианства, повествовал лишь о том, что считал правдой. Он не умел и не хотел фантазировать, выражать свою личность через текст или хотя бы сообщать свое имя. Быто­вое, частное, индивидуальное не было еще предметом внимания автора, который сообщал только сверхценные сведения, необхо­димые для всех. Понятие о жанрах еще не сформировалось тогда, систему жанров заменяла система канонов, т.е. правил писания текстов, в зависимости от их назначения. А каноны не предпола­гали разделения текстов по возрастным категориям читателей.

Литература этого периода по своим свойствам не могла «уви­деть» особенного читателя – ребенка. К тому же ребенок воспри­нимался либо как уменьшенная копия взрослого, либо как не­смышленое чадо; да и пора детства заканчивалась гораздо раньше, чем в наше время.

В русской литературе XI – XIII веков тема детства отсутствова­ла. По замечанию Д.С.Лихачева, «для летописца не существует «психологии возраста». Каждый князь увековечен в своем как бы идеальном, вневременном состоянии. О возрасте князя мы узнаем только тогда, когда возраст (как и болезнь) мешает его действи­ям. Если в летописи говорится о детстве князя, то летописец стре­мится и здесь изобразить его как бы в его сущности князя. Ребе­нок-князь начинает битву, бросая копье (Игорь), или защищает мать с мечом в руках (Изяслав), или совершает обряд посажения на коня. С момента «посага» (обычно в восьмилетнем возрасте) летописец по большей части уже не упоминает о возрасте князя, оценивая его поступки как поступки князя вообще».

В киевском периоде не выявлен ни один «детский» текст. Веро­ятнее всего, круг чтения взрослых и детей был общим, в основ­ном это были переводы византийских произведений. Однако зна­комство с некоторыми книгами происходило именно в детские и отроческие годы. В первую очередь человек учил Азбуку, т.е. сла­вянский кириллический алфавит.

Из книг Кирилла и Мефодия на Руси широкое распростране­ние получило недельное Священное Писание (Евангелие, приспо­собленное для богослужебного календаря). Священное Писание соединилось в сознании народа с дохристианским сельскохозяй­ственным календарем; во многом благодаря этому соединению сло­жился ныне известный мир русского фольклора, являющийся важ­нейшим фактором в развитии детской литературы.

И в Европе, и на Руси одной из первых учебных книг для детей и взрослых была Псалтырь, входящая в состав Священного Писа­ния (Псалтырь – сборник изречений, притч из Ветхого Завета – из всех книг Ветхого Завета ближе всего к христианству). Долгие века она следовала за Азбукой и была общесемейной книгой. От­дельные псалмы и фрагменты заучивали наизусть, выводили из нее пословичные выражения. В детской памяти запечатлевались яр­кие и поучительные истории-притчи: к примеру, об Ионе, кото­рый в бурю упал с корабля, был проглочен китом и спасен по воле Бога; о строительстве Вавилонской башни, положившем начало многоязычию; о царе Соломоне и его мудрых делах. Многие из притч затем не раз перелагались писателями для детей (например, сбор­ник «Вавилонская башня» под редакцией К.И.Чуковского).

Азбука и Псалтырь готовили к чтению главной книги – Биб­лии, были этапными ступенями к постижению универсальной концепции космоса и человечества.

В каждой книге раскрывалось универсальное содержание, постигать которое предстояло всю сознательную жизнь. Человек с малых лет сначала слушал, потом читал, перечитывал, заучи­вал наизусть фрагменты, переписывал куски или книгу цели­ком; при этом вся его библиотека могла состоять из единствен­ной книги. И в наше время классическими называют в первую очередь те произведения, с которыми любой читатель может ве­сти диалог всю жизнь.

Грамотность широко распространилась среди русичей. Грамот­ные люди (их называли «букварями») пользовались большим ува­жением, а книга была предметом особого культа. Рукописные книги чрезвычайно ценились, хотя и не были редкостью. Исключитель­ная значимость книг объясняется их содержанием, выходившим за рамки общенародного знания. Они стоили слишком дорого, чтобы записывать то, что было выражено в фольклоре и легко хранилось в памяти любого человека. Репертуар форм детского фольклора был общеизвестным (в отличие от репертуара былин) и не фиксировался в книгах вплоть до 30-х годов XIX века.

Параллельно книжной традиции развивалась традиция устной риторической словесности, в рамках которой юное поколение по­лучало обрашенное к нему авторское Слово. Один из древнейших русских памятников – «Поучение» Владимира Мономаха (1117) дает представление о том, какими могли быть лучшие из подобных про­изведений. Князь Владимир Всеволодович (1053–1125) обра­щался с поучением к сыновьям и своим духовным «детям», давая им христианские, военные и житейские наставления и рассказы­вая о своей жизни. В частности, он призывал постоянно всему учиться и приводил в пример своего отца, который, «дома сидя, научился пяти языкам». Первый из восьмидесяти трех военных походов князь совершил в тринадцать лет, много раз рисковал жизнью на охоте. Лаконичный рассказ князя об опасных охотах способен поразить и современного юного читателя: «Дважды туры поднимали меня на рога вместе с конем. Олень меня бодал, а из двух лосе й один ногами меня топтал, а другой рогами бодал. Вепрь у меня с бедра меч сорвал, медведь возле моего колена потник (войлок, подкладываемый под седло) прокусил, лютый зверь вскочил на конский круп и коня вместе со мной повалил».

Со временем «Поучение» стало восприниматься как обраще­ние к молодежи, к детям и вошло в круг детского и подростково­го чтения. От «Поучения» ведет начало русская мемуарно-автобиографическая литература, одна из жанровых форм которой – авто­биографическая повесть о детстве – играет роль промежуточного звена между литературой для взрослых и литературой для детей.

В древнерусских памятниках раскрывается тема воспитания идеального человека, которая впоследствии оформилась в так называе­мые «роман воспитания» (в европейских литературах) или «повесть воспитания» (в русской литературе) и вошла в набор популярных мотивов литературных сказок. Произведения на тему воспитания тра­диционно входят в чтение современных детей и подростков.

Первый образ ребенка в древнерусской литературе встречается в «Сказании о Борисе и Глебе», которое было написано по мотивам истории, изложенной в «Повести временных лет». Это сказание датируется примерно серединой XI века. В нем говорится о сыновь­ях Владимира, убитых в 1015 году Святополком Окаянным, их стар­шим братом. В отличие от летописной версии сказание создавалось ради возведения жертв в чин святых мучеников (первых в креще­ной Руси), поэтому оно более эмоционально, в нем использованы литературные приемы условности. Так, автор уменьшил возраст князя Глеба, хотя по историческим данным Глеб не был к мо­менту убийства ребенком; подчеркнул примету будущей святости братьев, сказав, что малолетние Борис и Глеб любили читать книги. Особенно трогателен образ юного Глеба – беспечного, доверчи­вого. Увидев издали убийц, он тянется к ним, приказывает греб­цам своей лодки грести навстречу к ним. Увидев его, злодеи «ом­рачились»; он же ждет от них «целования». Когда его собрались убить, он посмотрел на убийц кроткими очами и, слезами заливаясь, жалостно умолял: «Не трогайте меня, братья мои милые и дорогие! Не трогайте меня, никакого зла вам не причинившего!.. Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого, не срезайте лозу, еще не выросшую, но плод имеющую».

Тот факт, что истоком темы детства в русской литературе яв­ляется образ ребенка-жертвы, святого мученика, имел огромное значение для дальнейшего развития этой темы в творчестве Пуш­кина, Достоевского, Толстого, Чехова, Андреева, Платонова и других писателей. Главные вопросы русской философии и этики так или иначе проходили проверку в сюжете детского страдания.

Излюбленная в наши дни литература детей и подростков – приключения и фэнтези – восходит к произведению, которое еще в глубокой древности будоражило умы читателей, – к элли­нистическому роману «Александрия» (II –III века, первый древ­нерусский перевод появился не позднее середины XIII века). Это сказочно-легендарное жизнеописание Александра Македонского. В первой части романа рассказывается о родителях Александра – чародее Нектанаве и македонской царице Олимпии, о его детстве и воспитании, о начале его правления и о первых подвигах, например об укрощении коня-людоеда Буцефа ла («вологлавого»), о войнах со скифами. Вторую часть составляют описания походов, побед и завоеваний Александра. Последняя, наиболее обширная часть романа была для читателей особенно привлекательна, так как занимающий ее целиком рассказ о походе Александра в Ин­дию более всего изобилует фантастическими подробностями. Путе­шествующий завоеватель встречает свирепых людей-гигантов, шестиногих и трехглавых зверей, людей с собачьими головами («песиглавцы»), диких женщин («дивьи жены»). Войско Александра попадает в землю, где нет солнца; оттуда его выводят говорящие птицы с человеческими лицами. Александр сражается с чудовищем-горгоной и отрубает ей голову, на которой вместо волос ра­стут змеи; верхом на крылатом грифоне поднимается он к небу, в стеклянном ящике опускается на дно морское; посещает Макарийские («счастливые») острова, на которых обитают «нагомудрецы», живущие в мире и довольстве; побеждает нечистые наро­ды Гог и Магог и «заклепывает» их в пещере за северными гора­ми, откуда они выйдут лишь перед концом мира; наконец, дохо­дит до пределов земли, до «реки-Океана», видит страну, где то­мятся грешники, хочет даже проникнуть в «земной рай», и только пламенный меч ангела останавливает его. Хотя «Александрия» не давала до­стоверных сведений о географии и истории, все же она будила инте­рес к большому миру, раздвигала мысленные горизонты читателей.

Гораздо больше точных сведений содержится в многочислен­ных произведениях о русской истории, да и художественный уро­вень таких величайших памятников, как «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба» (конец XI века), «По­весть временных лет» (начатая в 1113 году) и «Слово о полку Игореве» (конец XII века), несравненно более высок. Эти и другие отечественные произведения составляли наиболее ценную часть круга чтения молодого поколения, и до сих пор российские школь­ники получают из них уроки патриотизма и исторического мыш­ления. Так, начало летописного свода традиционно входило в гим­назические и школьные курсы истории, а «Слово о полку Игореве» открывает список важнейших русских произведений, изучае­мых в современном школьном курсе литературы.

Помимо поучений, сказаний, летописей, хронографов (истори­ческих хроник), военных и бытовых повестей в круг детского чтения входили также жития святых. Пишущий в этом жанре обязан был следовать строгим канонам: жизнь святого должна быть представ­лена целиком – детство, когда герой добровольно отказывается от забав ради благочестия, зрелость, отданная богоугодным делам, кончина – последний подвиг благочестия – и посмертные чудеса, свидетельствующие о святости героя. Интерес к житиям поддержи­вался давней традицией давать имена младенцам по святцам. Людям нравится читать жития «своих» святых и святых своих близких.

Даже когда школа в России стала отделяться от церкви, жи­тия, переложенные специально для детей, оставались в круге их чтения. Особенно часто в детских учебных хрестоматиях встреча­лись жития русских святых: Алексея – Человека Божьего, Алек­сандра Невского, Сергия Радонежского.

Жития стали одним из прообразов книг о замечательных лю­дях, оставивших благой след в истории; очевидно, что такие про­изведения чаще предлагались молодому поколению, на их основе создавались повести с реальным героем, чья жизнь и деяния изоб­ражены как пример для подражания.

История детей-книжников

История детей-книжников начинается с крешения Руси в 988 году, вместе с историей древнерусской школы. В «Повести временных лет» говорится о киевском князе Владимире: «Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книж­ное. Матери же детей плакали о них, ибо не утвердились еще они в вере, и плакали о них, как о мертвых. Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные и ясен будет язык косно­язычных». Тогда же первый митрополит Киевский Михаил обра­тился к учителям с наставлением учить детей «яко же словесам книжного разума, тако же и благонравию, и правды, и любви».

Будущие писцы учились в школах-скрипториях, открывавшихся в основном при монастырях. Овладев азами грамоты и счета, они приступали к «учению книжному». «Учение» начиналось рано: в Новгороде найдены кусочки бересты, датированные началом XIII века, на которых мальчик Онфим упражнялся в письме и рисовании. По предположению ученых, ему было не больше пяти лет. Можно назвать эти берестяные грамотки первым известным памятником школьной письменности в Древней Руси.

Русь приобщала своих детей к знанию языков – греческого, церковно-славянского, латинского. Переведенные на церковнославянский язык сочинения древнеримских, византийских и за­падноевропейских авторов составляли круг чтения первых поко­лений русских книжников.

При отсутствии следов специальной литературы для детей в древнерусском периоде имели большое хождение учебные, дидактико-познавательные источники. Азбука, латинская грамматика да Псал­тырь, рукописные или отпечатанные с лубочных досок, составля­ют главный свод «детских» книг в древнерусский период.

Возникновение русской детской литературы в XV веке

Важный этап в возникновении русской детской литературы – XV век, когда, по данным этнографов и фольклористов, форми­руется представление о детстве как особенной, важной поре в жизни человека. Происходят качественные изменения и в культуре. В Европе начинается постепенный закат рукописной книги и по­лучает все более широкое распространение печатная книга. Тогда же в древнерусской литературе появляются первые ростки бел­летристики – произведения с занимательным сюжетом, свобод­ные от церковной догматики. Начинается долгий процесс формирования светской культуры в недрах церковно-религиозной.

В 1574 году во Львове печатник Иван Федоров впервые напеча­тал славянскую «Азбуку», дав ей подзаголовок «Начальное учение детям хотящим разумети писание». В 1578 году в украинском горо­де Остроге он напечатал новую «Азбуку» с параллельными греко-славянскими текстами. «Азбука» Ивана Федорова имела традици­онное для рукописных вариантов построение. Книга небольшого формата делилась на три части. В первой помещались алфавит и начальные упражнения для чтения, вторая часть содержала сведе­ния по грамматике, а третья служила хрестоматией: здесь были тексты для чтения.

Такую структуру азбуки сохранили до наших дней. Жива и тради­ция писания особых стихов (акростихидов): каждая их строчка на­чинается с очередной буквы алфавита, а все вместе первые буквы составляют алфавит или некое высказывание, обычно начало мо­литвы. Такие азбуки сочиняли Маршак, Заходер, Берестов, Сапги р и другие поэты XX века. И древние, и современные азбуки помимо чисто учебных задач имеют эстетические и назидатель­ные цели сообразно с духом и идеологией века. Так, Иван Федоров в своей «Азбуке» писал о происхождении церковно-славянской письменности и ее создателях – Кирилле и Мефодии, о праве славянских народов развивать книжность на родном языке.

Во второй половине XV–XVI веке увеличивалась потребность в образова­нии детей и освоении ими единых нравственно-патриотических идей. Это тоже способствовало возникновению самостоятельной литературы для детей.

Поначалу детская литература оставалась учебно-просветитель­ной, к тому же рукописной, как встарь. Первая рукопись, кото­рую можно рассматривать как предназначенную детям, представ­ляла собой нечто вроде учебного пособия по грамматике – цари­це наук того времени: статья «О осми частех слова» была поделе­на на отдельные фрагменты, которые сопровождались вопроса­ми, – так получилась беседа между учеником и учителем.

Подобную статью в конце XV века сочинил Федор Курицын (умер не позднее 1500 года) 2 – «Написание языком словенским о грамоте и ее строении». По его мнению, грамота – это «мудрость многа, учение богоблаженное, изяществу навыкновение, неве­жеству искоренение».

С древнейших времен существовал канон, по которому книж­ники создавали тексты, адресованные к исключительному по по­ложению ребенку. Так, в начале 1530-х годов писатель и перевод­чик Максим Грек (около 1470–1556) из тверского заключения обращался к малолетнему Ивану Васильевичу (1530–1584; Вели­кий князь с 1533 г., царь всея Руси с 1547 г.). Он давал наставление «правды и благозакония» в делах предстоящего правления. И хотя автор не учитывал возраста адресата, его послание было, по-види­мому, воспринято с благосклонностью: семнадцатилетний Иван IV, будучи в лучшей поре своей жизни, освободил ученого старца.

Труды Максима Грека во многом сформировали круг началь­ного чтения русских христиан, придали этому чтению черты ренессансной культуры, в лоне которой сложилась личность вели­кого гуманиста. Он переводил не только христианские книги, но и античных авторов. В частности, он перевел Менандра, комедии которого еще древние римляне считали подходящими для детей.

Одно из самых распространенных произведений эпохи поздне­го Средневековья – «Сказание о седми свободных мудростях» (пер­вая половина XVI века). Неизвестный автор прибег к художествен­ному приему, благодаря которому сообщение юному читателю научных сведений делалось более легким. Семь наук («мудростей», «хитростей» или «художеств», как их еще называли) персонифи­цированы, т.е. выступают как живые герои, они рассуждают о своих достоинствах и пользе. Так художественный образ становит­ся ключевым решением проблемы доступности научных знаний в детской литературе.

Среди дошедших до нас первопечатных книг второй половины XVI века известно двенадцать детских. В основном это книги для учения и учебного чтения, их называли азбуками или грамматиками.

Народная литература в Древней Руси

Народная литература в Древней Руси, как и в дру­гих христианских странах, издавна была направлена к примире­нию двух культур – языческой и христианской.

С первых веков нашей эры складывались апокрифы – полу­книжные, полународные сказания на религиозные темы, осно­ванные на преданиях, вымыслах и даже языческих мифах, рас­сказы о библейских и евангельских лицах, христианских святых, событиях ветхозаветной и новозаветной истории. Многочислен­ные апокрифы составляли целый религиозный эпос, отчасти за­писанный в так называемых «отреченных» книгах (т.е. не признанных каноническими), отчасти бытуюший в устной форме. Популярные апокрифические сюжеты лежали в основе текстов ду­ховных стихов, т.е. анонимных песен на христианские сюжеты.

На Руси имели хождение очень древние переводные апокри­фы, например известные с первых веков нашей эры сказания о детстве Иисуса и Девы Марии, и новые славянские апокрифы, сложенные в домонгольское время (сюжет «Голубиной книги»). Жизнь апокрифов не прекратилась и в XX веке.

На Москве укоренились обычаи по весне лепить для детей жа­воронков из теста, делать глиняные птички-свистульки и выпу­скать живых птичек из клеток на волю. Обычаи эти связаны с новозаветным сюжетом о Благовещении, а также с апокрифом о мальчике Иисусе, который вылепил из глины двенадцать воробь­ев, и они улетели из его рук. Дети были едва ли не главными участниками праздника: они выбирали на базаре птичку, сами распахивали дверцу клетки. В детское чтение вошла первая строфа стихотворения А.С.Пушкина «Птичка» (1823):

В чужбине свято наблюдаю родной обычай старины.

На волю птичку выпускаю при светлом празднике весны...

Духовные стихи распевали странствующие богомольцы, нищие. Пели и дети, особенно трогательно в их исполнении звучали сти­хи о благочестивых детях. Например, о стойкости святого Кирика, которому было три года без двух месяцев, а он уже в церкви читал книгу и пел стихи «херувимские» своим мучителям, или о подвигах двенадцатилетнего воина Федора Тирона, который бил­ся с врагами двенадцать суток, спас свою мать, сразился с огненным змеем и «пошел с своей с родимой матушкой / По морю, яко по суху».

В эпических апокрифах и духовных стихах долго сохранялось античное мифическое представление о мироустройстве, расцве­ченное христианскими и сказочно-былинными мотивами. Так, в стихах «Голубиной книги» Земля все еще стоит на трех рыбах, а кит-рыба – «всем рыбам мати».

Эстетическое наслаждение и нравственное удовлетворение от апокрифов побудили писателей искать героев, сюжеты, приемы, подобные по силе воздействия на воображение юных. Влияние апокрифической литературы и духовных песен на развитие дет­ской литературы, особенно дореволюционной, хотя и мало ис­следовано, но, без сомнения, существенно.

Общая закономерность в становлении письменной культуры состоит в одновременно возникающей потребности в учениках, школах и текстах учебно-познавательного и нравственно-дидак­тического назначения.

Формирование круга детского чтения началось намного раньше зарождения литературы для детей.

Всю историю древнерусской детской литературы можно раздев лить на четыре периода:

• 1) вторая половина XV - первая половина XVI в., когда появились первые познавательные произведения;
• 2) вторая половина XVI - начало XVII в., когда было издано 15 печатных книг для детей;
• 3) 20-40-е гг. XVII в., когда начинается регулярное стихотворство;
• 4) вторая половина XVII - период мирования разных жанров и видов детской литературы.

Большое развитие в XVII в. получает поэзия. Стихи того времени, адресованные детям, были, с современной точки зрения, еще довольно примитивными. Но именно с них начиналась детская поэзия.

Редкая детская рукописная или печатная книга обходилась без стихотворений. Особенно много их было во второй половине XVII в., когда писались и произведения большого объема, которые мы теперь называем поэмами. Стихами излагались правила поведения, сообщались разные сведения о мире. Большинство стихотворений анонимны. Однако некоторые авторы известны были уже тогда, другие установлены теперь. Самым первым детским поэтом на Руси следует считать справщика Московского Печатного двора Савватия. Справщик отвечал за содержание, грамотность книги. Поэтому на эту должность назначались самые образованные люди. В настоящее время известно более десяти стихотворений Савватия, написанных им специально для детей. Среди них - первое стихотворение в книге Московской печати, помещенное в азбуке издания 1637 г. Оно состоит из 34 строк. В стихотворении просто, тепло и ясно рассказывается читателю о книге, которую он держит в руках, восхваляется грамота, книжная премудрость, даются разнообразные советы, как учиться и как читать. По композиции это задушевная беседа с ребенком на интересную и важную для него тему. Автор убеждает ребенка не лениться в учении, быть старательным, во всем слушаться учителя. Только в этом случае он может научиться «мудростному писанию» (грамоте), попасть в число «мудрых мужей» и стать «истинным сыном света». Позднее, во второй половине XVII в., стихотворение это широко распространялось через рукописные книги.

Большой известностью пользовалось и другое стихотворение Савватия - «Прещение вкратце о лености и нерадении» , состоящее из 124 строк. В нем создан отрицательный образ ученика, способного, но ленивого и нерадивого. Савватий старается привить детям уважение к грамоте, восторженное отношение к образованию и презрение к невежеству. Автор подводит читателя к выводу, что учение - свет, а неучение - тьма. Как основное воспитательное средство Савватий использует убеждение, а как литературный прием - сравнение, уподобление. Например, он говорит, что бриллиант дорог игрой света, цветом, красками, а человек - образованием и «своим разумением».

В другом большом стихотворении, состоящем из 106 строк, названном «Азбука отпускная» , создан образ положительного ученика, который внял советам своего учителя, старательно учился, и поэтому педагог научил его всему, что сам знал и умел. Это как бы напутственное слово ребенку в день окончания обучения.

Самым крупным поэтом XVII в. был Симеон Полоцкий. Настоящая его фамилия Петровский. В 1664 г. по приглашению русского царя Алексея Михайловича Симеон переехал в Москву, где открыл школу, стал принимать активное участие в литературной и общественной жизни. Симеон Полоцкий принимал участие в создании букваря 1664 г. Им же составлен целиком букварь издания 1667 г., который был переиздан в 1669 г. Написанное Симеоном предисловие для этого букваря является выдающимся педагогическим трактатом XVII в.

о наибольший интерес представляет букварь 1679 г. В нем помещено два стихотворения для детей: «Предисловие юношам, учитися хотящим» и «Увещание» . В первом из них рассказывается о книге, восхваляется грамота, содержатся призывы к детям хорошо учиться, ибо тот, кто трудится в юности, будет пребывать в покое в старости. Из всех трудов наибольшее удовольствие и пользу приносят чтение и учение. Второе стихотворение помещено в конце книги. Он написал стихотворные предисловия к изданным им для детей книгам «Тестамент» и «Повесть о Ваарламе и Иоасафе». В них он рассказывает о содержании книг, обращает внимание на самое главное, стараясь заинтересовать детей, подготовить к восприятию. Самыми главными книгами Симеона Полоцкого являются «Риф. мологион», имеющий 1308 страниц большого формата, и «Вертоград многоцветный», состоящий из 1316 страниц. Книги были предназначены, по словам автора, «в пользу юных и старых», которые могли в них «ума словес поискати» и читать «к научению возраста своего». В книгах немало стихотворений, доступных детям, в том числе приветственные стихи от детей к родителям, родственникам и покровителям.

Были доступны детям и приобретшие большую известность стихи о природе, минералах, животных, растениях, занимательные легенды и т. п. Вот, например, стихотворение «Дуга» («Радуга») или стихи о земле и воде. Будучи учителем по профессии и выдающимся поэтом своего времени Симеон Полоцкий внес значительный вклад в создание литературы для детей.

Первым русским писателем и поэтом, чье творчество было целиком посвящено детям, был Карион Истомин. Во всех своих произведениях Карион Истомин прославлял науку, «просвещение». Он считал, что учиться должны все: дети всех сословий, мальчики и девочки, люди всех национальностей. Наука, по словам Кариона Истомина, должна избавить людей от нужды и горя. Хотя в большинстве своих стихотворений Истомин непосредственно адресовался к царевичам, но предназначал их для всего русского народа.

При жизни Кариона Истомина вышли три его книги для детей и полный комплект учебников. В другой детской книге Кариона Истомина - Большом букваре было 11 стихотворений. Кроме этого, он написал более десяти стихотворных книг. Так, в книге «Полис» рассказывается о всех, временах года, частях света, разных странах. В стихотворной книге «Домострой» , состоящей из 176 строк, на ярких примерах, образно излагаются правила поведения. Основное содержание правил сводится к требованию заниматься изучением «наук свободных» и т. п.