Даниил гранин личная жизнь женат. Биография Даниила Гранина: личная жизнь и семья писателя. О выступлении в бундестаге три года назад

Родился в 1919 году. Отец - Герман Александр Данилович, был лесником. Мать - Анна Бакировна. Супруга - Майорова Р. М. (1919 г. рожд.). Дочь - Чернышева Марина Данииловна (1945 г. рожд.).

Родители жили вдвоем в разных лесничествах Новгородчины и Псковщины. Отец был старше мамы на двадцать лет. У нее был хороший голос, все детство прошло под ее пение.

Были снежные зимы, стрельба, пожары, разливы рек - первые воспоминания мешаются со слышанными от матери рассказами о тех годах. В родных местах еще догорала Гражданская война, свирепствовали банды, вспыхивали мятежи. Детство раздвоилось: сначала оно было лесное, позже - городское. Обе эти струи, не смешиваясь, долго текли и так и остались в душе Д. Гранина раздельными. Детство лесное - это баня со снежным сугробом, куда прыгали распаренный отец с мужиками, зимние лесные дороги, широкие самодельные лыжи (а лыжи городские - узкие, на которых ходили по Неве до самого залива). Лучше всего помнятся горы пахучих желтых опилок вблизи пилорам, бревна, проходы лесобиржи, смолокурни, и сани, и волки, уют керосиновой лампы, вагонетки на лежневых дорогах.

Матери - горожанке, моднице, молодой, веселой - не сиделось в деревне. Поэтому она восприняла как благо переезд в Ленинград. Для мальчика потекло детство городское - учеба в школе, наезды отца с корзинами брусники, с лепешками, с деревенским топленым маслом. А все лето - у него в лесу, в леспромхозе, зимою - в городе. Как старшего ребенка, его, первенца, каждый тянул к себе. Это не была размолвка, а было разное понимание счастья. Потом все разрешилось драмой - отца сослали в Сибирь, куда-то под Бийск, семья осталась в Ленинграде. Мать работала портнихой. И дома прирабатывала тем же. Появлялись дамы - приходили выбирать фасон, примеривать. Мать любила и не любила эту работу - любила потому, что могла проявить свой вкус, свою художественную натуру, не любила оттого, что жили бедно, сама одеться она не могла, молодость ее уходила на чужие наряды.

Отец после ссылки стал "лишенцем", ему было запрещено жить в больших городах. Д. Гранина, как сына "лишенца", не принимали в комсомол. Учился он в школе на Моховой. Там оставалось еще несколько преподавателей находившегося здесь до революции Тенишевского училища - одной из лучших русских гимназий. В кабинете физики ученики пользовались приборами времен Сименса-Гальске на толстых эбонитовых панелях с массивными латунными контактами. Каждый урок был как представление. Преподавал профессор Знаменский, потом его ученица-Ксения Николаевна. Длинный преподавательский стол был как сцена, где разыгрывалась феерия с участием луча света, разложенного призмами, электростатических машин, разрядов, вакуумных насосов.

У учительницы литературы не было никаких аппаратов, ничего, кроме любви к литературе. Она организовала литературный кружок, а большая часть класса стала сочинять стихи. Один из лучших школьных поэтов стал известным геологом, другой - математиком, третий - специалистом по русскому языку. Поэтом никто не стал.

Несмотря на интерес к литературе и истории, на семейном совете было признано, что инженерная специальность более надежная. Гранин поступил на электротехнический факультет Политехнического института, который окончил в 1940 году. Энергетика, автоматика, строительство гидростанций были тогда профессиями, исполненными романтики, как позже атомная и ядерная физика. Многие преподаватели и профессора участвовали еще в создании плана ГОЭЛРО. О них ходили легенды. Они были зачинателями отечественной электротехники, были своенравны, чудаковаты, каждый позволял себе быть личностью, иметь свой язык, сообщать свои взгляды, они спорили друг с другом, спорили с принятыми теориями, с пятилетним планом.

Студенты ездили на практику на Кавказ, на Днепрогэс, работали на монтаже, ремонте, дежурили на пультах. На пятом курсе, в разгар дипломной работы, Гранин стал писать историческую повесть о Ярославе Домбровском. Писал не о том, что знал, чем занимался, а о том, чего не знал и не видел. Тут было и польское восстание 1863 года, и Парижская коммуна. Вместо технических книг он выписывал в Публичной библиотеке альбомы с видами Парижа. Об этом увлечении никто не знал. Писательства Гранин стыдился, а написанное казалось безобразным, жалкимени Но остановиться он не мог.

После окончания учебы Даниила Гранина направили на Кировский завод, где он начал конструировать прибор для отыскания мест повреждения в кабелях.

С Кировского завода ушел в народное ополчение, на войну. Однако пустили не сразу. Пришлось добиваться, хлопотать, чтобы сняли бронь. Война прошла для Гранина, не отпуская ни на день. В 1942 году на фронте он вступил в партию. Воевал на Ленинградском фронте, потом на Прибалтийском, был пехотинцем, танкистом, а кончал войну командиром роты тяжелых танков в Восточной Пруссии. В дни войны Гранин встретил любовь. Как только успели зарегистрироваться, так объявили тревогу, и они просидели, уже мужем и женой, несколько часов в бомбоубежище. Так началась семейная жизнь. Этим и надолго прервалась, до конца войны.

Всю блокадную зиму просидел в окопах под Пушкино. Потом послали в танковое училище и оттуда уже офицером-танкистом на фронт. Была контузия, было окружение, танковая атака, было отступление - все печали войны, все ее радости и ее грязь, всего нахлебался.

Доставшуюся послевоенную жизнь Гранин считал подарком. Ему повезло: первыми его товарищами в Союзе писателей стали поэты-фронтовики Анатолий Чивилихин, Сергей Орлов, Михаил Дудин. Они приняли молодого писателя в свое громкое, веселое содружество. А кроме того, был Дмитрий Остров, интересный прозаик, с которым Гранин познакомился на фронте в августе 1941 года, когда по дороге из штаба полка они вместе ночевали на сеновале, а проснувшись, обнаружили, что кругом немцы...

Именно Дмитрию Острову Гранин и принес в 1948 году свою первую законченную повесть о Ярославе Домбровском. Остров, похоже, повесть так и не прочитал, но тем не менее убедительно доказал другу, что если уж хочется писать, то писать надо про инженерную свою работу, про то, что знаешь, чем живешь. Ныне Гранин советует это молодым, видимо, позабыв, какими унылыми ему самому тогда показались подобные нравоучения.

Первые послевоенные годы были прекрасными. Тогда Гранин еще не думал стать профессиональным писателем, литература была для него всего лишь удовольствием, отдыхом, радостью. Кроме нее была работа - в Ленэнерго, в кабельной сети, где надо было восстанавливать разрушенное в блокаду энергохозяйство города: ремонтировать кабели, прокладывать новые, приводить в порядок подстанции, трансформаторное хозяйство. То и дело происходили аварии, не хватало мощностей. Поднимали с постели, ночью - авария! Надо было откуда-то перекидывать свет, добывать энергию погасшим больницам, водопроводу, школам. Переключать, ремонтировать... В те годы - 1945-1948 - кабельщики, энергетики, чувствовали себя самыми нужными и влиятельными людьми в городе. По мере того как энергохозяйство восстанавливалось, налаживалось, у Гранина таял интерес к эксплуатационной работе. Нормальный, безаварийный режим, которого добивались, вызывал удовлетворение и скуку. В это время в кабельной сети начались опыты по так называемым замкнутым сетям - проверялись расчеты новых типов электросетей. Даниил Гранин принял участие в эксперименте, и его давний интерес к электротехнике ожил.

В конце 1948 года Гранин вдруг написал рассказ, про аспирантов. Назывался он "Вариант второй". Даниил Александрович принес его в журнал "Звезда", где его встретил Юрий Павлович Герман, который ведал в журнале прозой. Его приветливость, простота и пленительная легкость отношения к литературе чрезвычайно помогли молодому писателю. Легкость Ю. П. Германа была свойством особым, редким в отечественной литературной жизни. Заключалось оно в том, что литература понималась им как дело веселое, счастливое при самом чистом, даже святом, отношении к нему. Гранину повезло. Потом уже ни у кого он не встречал такого празднично-озорного отношения, такого наслаждения, удовольствия от литературной работы. Рассказ был напечатан в 1949 году, почти без поправок. Был замечен критикой, расхвален, и автор решил, что отныне так и пойдет, что он будет писать, его сразу будут печатать, хвалить, славить и т.п.

К счастью, следующая же повесть - "Спор через океан", напечатанная в той же "Звезде", была жестоко раскритикована. Не за художественное несовершенство, что было бы справедливо, а за "преклонение перед Западом", которого в ней как раз и не было. Несправедливость эта удивила, возмутила Гранина, но не обескуражила. Необходимо заметить, что инженерная работа создавала прекрасное чувство независимости. Кроме того, его поддерживала честная взыскательность старших писателей - Веры Казимировны Кетлинской, Михаила Леонидовича Слонимского, Леонида Николаевича Рахманова. В Ленинграде в те годы еще сохранилась замечательная литературная среда - были живы Евгений Львович Шварц, Борис Михайлович Эйхенбаум, Ольга Федоровна Берггольц, Анна Андреевна Ахматова, Вера Федоровна Панова, Сергей Львович Цимбал, Александр Ильич Гитович,- то разнообразие талантов и личностей, которое так необходимо в молодости. Но, может, более всего помогал Гранину участливый интерес ко всему, что он делал, Таи Григорьевны Лишиной, ее басовитая беспощадность и абсолютный вкус... Она работала в Бюро пропаганды Союза писателей. Многие писатели обязаны ей. У нее в комнатке постоянно читались новые стихи, обсуждались рассказы, книги, журналы...

Вскоре Даниил Гранин поступил в аспирантуру Политехнического института и одновременно приступил к роману "Искатели". К тому времени уже вышла многострадальная книга "Ярослав Домбровский". Параллельно Гранин занимался и электротехникой. Он напечатал несколько статей, перешел к проблемам электрической дуги. Однако эти таинственные, интересные занятия требовали времени и полной погруженности. По молодости, когда сил много, а времени еще больше, казалось, что можно совместить науку и литературу. И хотелось их совместить. Каждая из них тянула к себе все с большей силой и ревностью. Каждая была прекрасна. Пришел день, когда Гранин обнаружил в душе опасную трещину. Пришло время выбирать. Либо - либо. Вышел роман "Искатели", он имел успех. Появились деньги, можно было перестать держаться за свою аспирантскую стипендию. Но Гранин долго еще тянул, чего-то ждал, читал лекции, работая на полставки, никак не хотел отрываться от науки. Боялся, не верил в себя... В конце концов это произошло. Не уход в литературу, а уход из института. Впоследствии писатель иногда жалел, что сделал это слишком поздно, поздно стал писать всерьез, профессионально, но, бывало, жалел, что бросил науку. Лишь теперь Гранин начинает постигать смысл слов Александра Бенуа: "Величайшая роскошь, которую только может себе позволить человек, - всегда поступать так, как ему хочется".

Гранин писал об инженерах, научных работниках, ученых, о научном творчестве - все это было его темой, его окружением, его друзьями. Ему не надо было изучать материал, ездить в творческие командировки. Он любил этих людей - своих героев, хотя жизнь их была небогата событиями. Изобразить ее внутреннее напряжение было нелегко. Еще труднее было ввести читателя в курс их работы, чтобы читатель понял суть их страстей и чтобы не прикладывать к роману схемы и формулы.

Решающим рубежом был для Гранина ХХ съезд партии. Он заставил по-иному увидеть и войну, и себя, и прошлое. По-иному - это значило увидеть ошибки войны, оценить мужество народа, солдат, самих себя...

В 60-е годы Гранину казалось, что успехи науки, и прежде всего физики, преобразят мир, судьбы человечества. Ученые-физики казались ему главными героями того времени. К 70-м тот период кончился, и в знак прощания писатель создал повесть "Однофамилец", где как-то попробовал осмыслить свое новое отношение к прежним своим увлечениям. Это не разочарование. Это избавление от излишних надежд.

Пережил Гранин и другое увлечение - путешествиями. Вместе с К. Г. Паустовским, Л. Н. Рахмановым, Расулом Гамзатовым, Сергеем Орловым они поехали в 1956 году в круиз вокруг Европы па теплоходе "Россия". Для каждого из них это был первый выезд за границу. Да не в одну страну, а сразу в шесть - это было открытие Европы. С тех пор Гранин стал много ездить, ездил далеко, через океаны - в Австралию, Кубу, Японию, США. Для него это была жажда увидеть, понять, сравнить. Ему довелось спускался на барже по Миссисипи, бродить по австралийскому бушу, жить у сельского врача в Луизиане, сидеть в английских кабачках, жить на острове Кюрасао, посетить множество музеев, галерей, храмов, бывать в разных семьях - испанских, шведских, итальянских. Кое о чем писателю удалось написать в своих путевых записках.

Постепенно жизнь сосредоточивалась на литературной работе. Романы, повести, сценарии, рецензии, очерки. Писатель пытался освоить разные жанры, вплоть до фантастики.

Говорят, что биография писателя - его книги. Среди написанных Д. А. Граниным - романы: "Блокадная книга" (в соавторстве с А. Адамовичем), "Зубр", "Эта странная жизнь". Писателю удалось сказать о ленинградской блокаде то, чего никто не говорил, рассказать о двух великих русских ученых, судьбу которых замалчивали. Среди других произведений - романы "Искатель", "Иду на грозу", "После свадьбы", "Картина", "Бегство в Россию", "Однофамилец", а также публицистические произведения, сценарии, путевые записки.

Д. А. Гранин - Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии, кавалер двух орденов Ленина, орденов Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, двух орденов Отечественной войны II степени, ордена "За заслуги перед Отечеством" III степени. Он - лауреат премии Генриха Гейне (ФРГ), член Немецкой академии искусств, почетный доктор Санкт-Петербургского гуманитарного университета, член Академии информатики, член Президентского Совета, президент Фонда Меншикова.

Д. Гранин создал первое в стране Общество милосердия и способствовал развитию этого движения в стране. Его неоднократно избирали в правление Союза писателей Ленинграда, потом России, он был депутатом Ленсовета, членом обкома, во времена Горбачева - народным депутатом. Писатель воочию убедился, что политическая деятельность не для него. Осталось лишь разочарование.

Увлекается спортом и путешествиями.

Живет и работает в Санкт-Петербурге.

Даниил Александрович Гранин - известный советский и российский киносценарист, писатель, общественный деятель. Был удостоен нескольких престижных литературных наград. Получил широкую известность благодаря книгам «Эта странная жизнь», «Зубр», «Блокадная книга», «Три любви Петра Великого», «Мой лейтенант». В этой статье мы поговорим о жизни и творчестве писателя.

Даниил Гранин: биография. Рождение

Родился будущий писатель 1 января 1919 года. Место рождения автора доподлинно неизвестно. По одной версии, это событие произошло в поселке Волынь (Курская область). По другой - в Саратовской области.

Его отец, Александр Данилович Герман (именно такова настоящая фамилия писателя), работал лесником. Из-за этого семья часто переезжала из одного лесничества в другое. Разница между супругами была очень большой - Анна Бакировна была младше супруга на двадцать лет. Женщина обладала прекрасным голосом и часто пела сыну.

Два детства

Даниил Гранин писал, вспоминая ранние годы, что у него было два детства - лесное и городское. Первое было связано с заснеженной зимой, реками и рассказами матери о горах. Второе - со стрельбой, пожарами, завершением Гражданской войны, стихийными мятежами и разгулом банд. Несмотря на то что это были совершенно разные миры, писатель пронес через всю свою жизнь одинаковую любовь к ним.

Для маленького Даниила жизнь в деревне была практически идиллической. Однако Анна Бакировна, горожанка по рождению, скучала в сельской местности. Для нее переезд в Ленинград был настоящим счастьем. А для ее сына началось городское детство. Родители жили раздельно - отец не оставил своей работы. Поэтому лето мальчика проходило в лесу, а зимой он возвращался в город. Даниила как старшего сына каждый из родителей хотел переманить на свою сторону. Но это противостояние быстро закончилось. Вскоре отца сослали в Сибирь, а семья осталась жить в Ленинграде. Анна Бакировна зарабатывала на жизнь шитьем, но чтобы прокормить семью, этого было мало, и они часто бедствовали.

Даниил Гранин очень обрадовался, когда отец смог вернуться из ссылки. Но Александр Данилович стал «лишенцем», т. е. не мог жить в крупном городе. А его сына отказались принимать в комсомол.

Будущий писатель окончил школу на Моховой, где остались еще преподаватели, работавшие здесь до революции. Особенно маленькому Даниилу нравились уроки литературы.

Инженер

Несмотря на то что Даниил Гранин активно интересовался историей и литературой, на семейном совете было решено, что специальность инженера более престижна. Поэтому будущий писатель поступил в Политехнический институт на электротехнический факультет. Это учебное заведение он с успехом окончил в 1940 году. Поначалу Гранина привлекла новая специальность. В те годы отрасли автоматики, энергетики и строительства гидростанций были окутаны романтизмом, а об ученых, работавших в этих направлениях, ходили легенды.

Инженерная отрасль хорошо финансировалась. Поэтому в студенческие годы Даниил Александрович ездил на практику на Кавказ, на Днепрогэс, где работал и ремонтником, и монтажником, и дежурным на пультах управления. Уже на пятом курсе Гранин взялся за написание исторической повести, главным героем которой стал Ярослав Домбровский. В произведении упоминались события польского восстания 1863 года, а также описывалась Парижская коммуна. Однако своего увлечения молодой автор очень стыдился и никому о нем не рассказывал.

Великая Отечественная война

После окончания института Даниил Александрович Гранин был направлен на Кировский завод в должности конструктора.

Но вскоре началась Великая Отечественная, которая изменила жизнь молодого человека - он пошел в народное ополчение. Путевку на фронт пришлось выбивать, т. к. инженеры были востребованы в тылу. За годы войны Гранин побывал на Ленинградском и Прибалтийском фронтах, был пехотинцем и танкистом. По окончании сражений писатель Даниил Гранин дослужился до звания командира роты тяжелых танков.

В годы Великой Отечественной молодой человек встретил свою любовь. Отношения зарегистрировали прямо на фронте. Сразу после бракосочетания была объявлена тревога, и супруги просидели в бомбоубежище несколько часов. В 1945 году у них родилась дочь Марина.

Послевоенное время

Даниил Гранин воспринял как подарок судьбы послевоенную жизнь. И дело было не только в окончании сражений, но и в том, что он наконец-то смог заявить, что писатель. Практически сразу же после возвращения с фронта его приняли в Союз писателей.

Несмотря на это Гранин воспринимал литературу только как увлечение, не думая, что когда-нибудь станет профессиональным писателем. Основная его деятельность была связана с Ленэнерго, нуждающимся в восстановлении после войны.

Литературная деятельность

Начал проявлять активный интерес к писательству Даниил Гранин. Рассказы писателя начали печататься с 1948 года. Именно в этом году в «Звезде» опубликовали его произведение «Вариант второй». Критики оценили легкость и простоту языка. Автор очень обрадовался лестным отзывам и решил, что теперь его всегда будут восхвалять.

Но ожидания не оправдались. И по признанию самого Гранина, к лучшему. Уже следующая его повесть, «Спор через океан», опубликованная опять в «Звезде», подверглась жесткой критике. И обвиняли его не в художественном несовершенстве, а в «преклонении перед Западом». Обвинения были необоснованными, что очень удивило и расстроило автора.

Выбор

Даниил Гранин, книги которого уже стали публиковаться, решает поступить в аспирантуру Политехнического института. И одновременно с этим начинает писать роман «Искатели». Но шло время, и стало понятно, что оба этих дела требуют слишком много времени. Гранин оказался перед выбором. Решающую роль сыграл успех, который пришел к нему после издания «Искателей». Литература казалась оптимальным вариантом. Однако писатель еще долго не мог бросить аспирантуру и забыть об инженерном образовании.

Гранин начал писать о том, что хорошо знал - инженерах, ученых, научном творчестве. С этого времени литература перестала быть простым увлечением.

• «Зубр»;
• «Блокадная книга»;
• «Эта странная жизнь»;
• «После свадьбы»;
• «Бегство в Россию»;
• «Картина»;
• «Однофамилец» и др.

Послесловие

Одним из известнейших прозаиков нашей страны является Даниил Гранин. Книги писателя можно сегодня найти практически в любой библиотеке или книжном магазине. Но теперь мы знаем, что судьба автора могла бы сложиться иначе, если бы он решил пойти по пути ученого, а не творца.

Однако знаменит Даниил Александрович не только своими произведениями, но и общественной деятельностью. Он активно способствовал развитию движения Общества милосердия в России. Этот выдающийся человек не раз был избран народным депутатом. Однако от политической деятельности у него осталось одно разочарование - принести пользу обществу оказалось намного труднее, чем он думал.

Сегодня писатель живет в Санкт-Петербурге и продолжает работать. Супруга Гранина, Майорова Римма Михайловна, ушла из жизни в 2004 году.

(1976), Государственной премии РФ (2001) и премии Президента РФ. Член ВКП(б) с 1942 года .

Биография

Сведения из официальной биографии Гранина были опровергнуты литературоведом Михаилом Золотоносовым, который обнаружил, что в архивных документах, обнародованных в общедоступном электронном банке документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» сообщается, что на Кировском заводе Гранин был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ , в армию в 1941 году вступил не рядовым, а был направлен в звании старшего политрука , впоследствии служил комиссаром 2-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона (сформирован 2 мая 1942 ), сведения же о службе командиром танковой роты и награждениях орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени не подтверждаются .

Впрочем, как уточняет Золотоносов, в наградном листе написано, что Гранин участвовал в боях под Псковом в 1941 году и был дважды ранен. Данные о вступлении в ВКП(б) в изученных литературоведом документах расходятся - в наградном листе указан 1940 год, но согласно личному делу из ЦГАИПД СПб , кандидатом в члены партии он стал лишь в 1941 на Кировском заводе.

Был членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета ». Был инициатором создания ленинградского общества «Милосердие». Президент Общества друзей Российской национальной библиотеки ; председатель правления Международного благотворительного фонда им. Д. С. Лихачёва . Член Всемирного клуба петербуржцев .

В возрасте 95 лет выступил в немецком Бундестаге перед депутатами и канцлером о блокаде Ленинграда и войне .

Творчество

Петербургский писатель Михаил Золотоносов обвинил Гранина в подтасовке биографии, искажении фактов .

В романе «Мой Лейтенант », действие в котором происходит в июле 1941 года, писатель неоднократно упоминает приказ «Ни шагу назад! », вышедший в реальности в июле 1942 года.

Напишите отзыв о статье "Гранин, Даниил Александрович"

Примечания

2. Золотоносов М. // Петербургская интернет-газета «Фонтанка». - 2014. - 21 апреля. В этом же выпуске опубликованы комментарии Даниила Гранина, который настаивал на том, что в Красную армию он поступил рядовым, но признал, что в августе 1942 служил комиссаром в тылу.
3. Золотоносов М. Н. Политрук оказался вдруг // Журнал «Город 812». - 2014. - № 14. - С. 36-39.
4. Золотоносов М. // «812» online. - 2014. - 22 апреля.
6. Золотоносов М. // «Литературная Россия». - 2010. - № 22. - 28 мая.
7. (рус.) . Deutsche Welle (27 января 2014). Проверено 28 января 2014.
8. // Российская газета. - 2014. - 27 января.
13. . ОБД «Подвиг Народа» . Проверено 17 мая 2014.
14. в электронном банке документов «Подвиг Народа »
17. (недоступная ссылка - история ) . Радио Эхо Москвы, Санкт-Петербург (20 октября 2008). Проверено 25 октября 2008.
18. . Государственный Эрмитаж (2005). Проверено 25 октября 2008. .
19. Газета «Книжное обозрение». - 2013. - № 25-26.
22. Мягков, М. .
23. Золотоносов, М. Н. // Литературная Россия. - 2010. - 28 мая. - № 22.
24. Кашин, О. // Свободная пресса. - 2014. - 23 апреля.
25. Михаил Золотоносов. // Литературная Россия. - 2014. - № 38 .

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
• Золотоносов М. Н. // Литературная Россия. - 2010. - 28 мая. - № 22.
• Сокращённый вариант статьи М. Золотоносова в «Литературной России»: Золотоносов М. Н. // «812» online. - 2010. - 3 июня.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гранин, Даниил Александрович

Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».

Ужасную потерю переживает в эти дни вся Россия - смерть невероятно талантливого писателя, киносценариста и общественного деятеля, для которого на первом месте всегда были Родина и её народ. Даниил Гранин ушел на 99 году жизни вчера, 4 июля 2017 года. О большой потере стало известно сегодня от источника, близкого к писателю. После информацию о смерти писателя подтвердил и Андрей Кибитов, являющийся пресс-секретарем Георгия Полтавченко, петербургского губернатора.

Даниил Гранин - биография:

После того, как Гранин отучился в Ленинградском политехническом институте, началась война. И тут официальные сведения и другая информация разнятся. По первым данным, он работал на Кировском заводе инженером, после чего и пошел воевать в составе дивизии народного ополчения. Последней его должностью во время Второй Мировой Войны была - командир роты тяжёлых танков. Однако эту информацию опровергает литературовед Михаил Золотоносов. Он заявлял, что на самом деле, официальные сведения врут. По его данным, Даниил Гранин на Кировском заводе был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ, а на войну ушел в качестве старшего политрука. Также по этим сведениям не подтверждается получение писателем орденов Красного Знамени и Отечественной войны, а также его служба командиром танковой роты.

Литературой начал заниматься Даниил Гранин профессионально в 1949-ом году. В это же время он занимался и различными общественными делами:

Был секретарем с 1965 г., вторым секретарем - с 1967 по 1971 гг.

Первым секретарем Ле­нин­град­ско­го от­де­ле­ния СП РСФСР. (по мнению Золотоносова, к слову, он был лично ответственен за осуждение И. А. Бродского в 1964-ом году).

Народным депутатом СССР (с 1989 по 1991гг.).

Членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета».

Инициатором создания «Милосердия», ленинградского общества.

Президентом Общества друзей Российской национальной библиотеки.

Председателем правления Международного благотворительного фонда им. Лихачёва.

Членом Всемирного клуба жителей Санкт-Петербурга.

Даниил Гранин - личная жизнь, семья:

Даниил Герман

Даниил Александрович Гранин - русский прозаик, киносценарист и публицист, один из ведущих мастеров советской литературы 1950-80-х годов и периода Перестройки.

Настоящее имя - Даниил Александрович Герман. Фамилию он сменил на псевдоним, чтобы его не путали с известным ленинградским писателем Юрием Германом .

Родился в Петрограде (по другим данным - в селе Волынь Курской области). Окончил электромеханический факультет Ленинградского политехнического института (1940), работал инженером энерголаборатории, затем в конструкторском бюро Кировского завода.

В начале Великой Отечественной войны в составе народного ополчения заводчан ушёл солдатом-добровольцем защищать Ленинград. Прошёл путь от рядового до офицера, награждён боевыми орденами. Закончил войну в Восточной Пруссии командиром роты тяжёлых танков.

После демобилизации работал в Ленэнерго (начальник районной кабельной сети), восстанавливая разрушенное в блокаду энергетическое хозяйство Ленинграда. Затем недолго трудился в НИИ и учился в аспирантуре Ленинградского политехнического института, но не закончил её и оставил институт (в 1954 году), так как полностью переключился на литературную деятельность.

Печатается с 1937 года, но началом своей профессиональной литературной деятельности Гранин считает публикацию в журнале «Звезда» в 1949 году рассказа «Вариант второй».

Основная тема автора - нравственные проблемы научно-технического творчества, раскрытые в романах «Искатели» (1954), «Иду на грозу» (1962), в серии художественно-документальных произведений об учёных, в частности, повестях «Эта странная жизнь» (1974, о биологе А.А. Любищеве), «Зубр» (1987, о судьбе генетика Н.В. Тимофеева-Ресовского), повестях и очерках об академике Курчатове, других физиках и математиках.

Другая неизбывная тема творчества Гранина - Великая отечественная война. О ней он начал писать не сразу. В 1968 году вышла повесть «Наш комбат», которая произвела огромное впечатление на читателей и вызвала яростные споры, потому что ставила непривычные вопросы о войне. «Непарадно» выглядит война в повести «Клавдия Вилор» (1976), романе «Мой лейтенант» (2012). Событием в жизни страны был выход «Блокадной книги» (ч. 1-2, 1977-81, совместно с А.М. Адамовичем), в которой авторы на документальном материале попытались честно и без прикрас описать жизнь в Ленинграде во время 900-дневной блокады. Не всё из написанного на эту тему удалось опубликовать в советское время, позже была напечатана «Запретная глава» из этой книги (1988). Гранин настойчиво рассуждает об истоках фашизма, о судьбе русских немцев, больше всех пострадавших в мировых войнах, об уроках этих войн («Прекрасная Ута», 1967; и другие книги)

В 1960-80-х годах Гранин много путешествовал, объехал всю Европу («Примечания к путеводителю», 1967; «Церковь в Овере», 1969; «Чужой дневник», 1982), посетил Кубу («Остров молодых», 1962) и Австралию («Месяц вверх ногами», 1966), Японию («Сад камней», 1971), Америку, Китай. Его лирическая путевая проза интеллектуально насыщена, свободна и полемична, причем «дорожные сюжеты» занимают писателя куда меньше, чем фигура путешествующего рассказчика. На фоне разноликой экзотики рассказчик обращается взглядом к собственной жизни, к своей стране, разгадывает тайну времени - прошлого и настоящего, «потреблённого и потерянного», исчезнувшего в «раскалённых паузах», осязаемого и ещё неведомого, которому предстоит быть. Гранин ощущает время со всеми контрастами и парадоксами как нравственную категорию прежде всего.

С этим связан интерес писателя и к русской истории, в частности, к Петру I («Вечера с Петром Великим», 2000), а также к истории русской литературы. Ему принадлежат эссе о Пушкине («Два лика», 1968; «Священный дар», 1971; «Отец и дочь», 1982), о Достоевском («Тринадцать ступенек», 1966), Л. Толстом («Герой, которого он любил всеми силами своей души», 1978) и других классиках (сборник «Тайный знак Петербурга», 2000). Противостояние таланта и посредственности, неоднократно наблюдавшееся в книгах об учёных, здесь трансформируется в конфликт художника и власти, в единоборство «гения» и «злодея», в спор Моцарта и Сальери. Гражданская роль искусства, его великое облагораживающее влияние на человека для Гранина очевидны. Пример тому - роман «Картина» (1980), повествующий о небольшом среднерусском городке, знакомом и по другим произведениям писателя («Дождь в чужом городе», 1974).

Писатель много и плодотворно сотрудничал с кино. По его сценариям или при его участии поставлены киноленты: на «Ленфильме» - «Искатели» (1957, реж. М. Шапиро); «После свадьбы» (1963, реж. М. Ершов); «Иду на грозу» (1965, реж. С. Микаэлян); «Первый посетитель» (1966, реж. Л. Квинихидзе); на «Мосфильме» - «Выбор цели» (1976, реж. И. Таланкин). Телевидение экранизировало «Однофамильца» (1978), «Дождь в чужом городе» (1979), «Вечера с Петром Великим» (2011). Однако большинство этих сценариев не опубликованы.

В течение долгого времени Гранин, будучи членом Союза писателей СССР, энергично занимался общественной деятельностью, участвовал в международных встречах и симпозиумах, касающихся науки, экологии, литературы. Им опубликованы десятки интервью и публицистических статей (например, в сборнике «О наболевшем», 1988). Активный общественный деятель первых лет перестройки. Был одним из инициаторов создания российского Пен-клуба. Почётный гражданин Санкт-Петербурга. В 2016 г. Даниил Гранин стал лауреатом Премии имени доктора Фридриха Йозефа Гааза, которую ежегодно присуждает Германо-российский форум за «особый вклад в укрепление взаимоотношений России и Германии».

За свою литературную деятельность Гранин имеет множество наград. В 1976 году он получил Государственную премию СССР за роман «Клавдия Вилор»; в 1978 был повторно удостоен этой премии за сценарий фильма «Дождь в чужом городе». Он Герой Социалистического Труда (1989), лауреат Государственной премии РФ (за роман «Вечера с Петром Великим», 2001), Немецкого Большого креста за заслуги в деле примирения. Он - лауреат премии Генриха Гейне (ФРГ), член Немецкой академии искусств, почетный доктор Санкт-Петербургского гуманитарного университета, лауреат премии Александра Меня. Кроме того Гранин кавалер двух орденов Ленина, орденов Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, двух орденов Отечественной войны II степени, ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени.

Писатель скончался на 99 году жизни, в ночь на 5 июля 2017 г. Именем Гранина названа малая планета Солнечной системы номер 3120.

Фантастическое в творчестве автора. Откровенно фантастических произведений у Гранина немного. Например, это известный рассказ (последнее время называемый повестью) «Место для памятника», раскрывающий тему противостояния учёного и бюрократа с учётом фантастического допущения - если бюрократ будет иметь сведения из будущего о важности научного открытия, то что это изменит в его отношении к делу? К проблемам путешествий во времени отношение у Гранина явно заинтересованное, и герой другой повести - «Оборванный след» - попадает в будущее.

Не чужд автор и альтернативно-исторических мотивов. Характерна в этом отношении «Повесть об одном учёном и одном императоре», где приведены эпизоды жизни Наполеона Бонапарта, поданные с явно сослагательным оттенком. Элементы фантастики есть в сатирической повести «Наш дорогой Роман Авдеевич».

Но главное, что хочется выделить, говоря о фантастических мотивах в творчестве Гранина, - это романы «Искатели» и «Иду на грозу». Их традиционно относят к «реалистическим» произведениям, хотя по сути они мало отличаются от советской «производственной НФ ближнего прицела» 1950-х годов (поскольку главные герои занимаются изобретением новых приборов, ещё не существующих в реальности), вот только написаны литературным языком, который научной фантастике того времени был совершенно не свойственен.

© Компиляция А.Ермолаева из многочисленных источников в печати и в интернете, а также своих выводов

Примечание к биографии: