Брестская уния (1596). Брестская церковная уния

Истоки унии, провозглашенной в Бресте в 1596г., восходят к более раннему времени. Идея унии лежала уже в основе действий литовского правительства, направленных на отделение Киевской митрополии от Московских государства и Церкви (1458 г.) (124).
В 1569 г. на Люблинском сейме совершилось событие, увенчавшее собой ряд попыток, предпринимавшихся в 1386-1413 гг. и направленных на объединение (уния!) Литвы с Польшей. До того времени Польша и Литва составляли конфедерацию. Люблинская уния упразднила самостоятельность Литовского княжества.
Православным христианам, жившим в пределах Польско-Литовского государства, были обещаны свободное исповедание православной веры, использование русского языка в официальных документах и прочие права наравне с католиками. Но последующие события показали, что католическое правительство не намеревалось выполнять эти условия государственной Люблинской унии, ограничив и стеснив православных в их правах.
Это было время, когда после завершения Тридентского Собора (1545-1563 гг.) Римско-Католическая Церковь начала оправляться от удара, нанесенного ей Реформацией, и восстанавливать утраченные позиции. Наиболее деятельными в этом отношении были члены католического ордена - «Общества Иисуса», которые были приглашены в Польшу в 1564 г., а в Литву - в 1569 г., когда было образовано Польско-Литовское государство.
Крупные деятели Римско-Католической Церкви издавна обращали свои взоры на Русскую Православную Церковь, стремясь склонить ее к унии. Но после неудачной попытки внедрить унию в Московском государстве после завершения Ферраро-Флорентийского Собора (1439 г.) их действия стали более осторожными.
Возобновление подобных попыток относится к 1581 г.: иезуит Антоний Поссевин, прибыв в Москву, добился аудиенции у царя Иоанна Грозного, имел с ним богословский диспут и вручил ему сочинение «О разностях между римским и греческим вероисповеданиями». Усилия Поссевина были напрасными, но по возвращении в Рим он представил Папе отчет о своей деятельности. Объяснив неодолимые трудности, с которыми связаны попытки введения католичества в России, он обратил внимание Папы на южнорусскую Церковь в польско-литовских владениях, предлагая усилить католическое влияние именно в этих землях.
В 1589 г. в России было учреждено патриаршество. Ранее автономия Киевской митрополии сохранялась на основе временного разрыва и неопределенных отношений между Москвой и Константинополем. Теперь же с учреждением патриаршества между обеими Церквами установились нормальные канонические отношения и мог возникнуть вопрос о воссоединении разделенных с Русской Церковью ее частей.
Приняв участие в учреждении патриаршества в России, Патриарх Константинопольский Иеремия II в 1589 г. проездом на родину некоторое время находился в пределах Польско-Литовского государства. В Вильно он встретился с королем Сигизмундом III (1587-1631) и согласился возвести архимандрита Михаила (Рагозу) в сан митрополита. 1 августа 1589 г. архимандрит Михаил (Рагоза) был посвящен в сан митрополита в Виленском Пречистенском соборе Патриархом Иеремией II.
Вскоре митрополит Михаил (Рагоза) начал созывать ежегодные Соборы в Бресте. Созванный в 1590 г. Собор по примеру всех прежних русских Соборов не был ограничен участием в нем епископов, но на нем были представлены и архимандриты, игумены, священники и миряне. На официальных заседаниях речь шла о благе Православия. А вне сессий Собора в глубокой тайне от народа вершился сговор ряда епископов, соглашавшихся с унией.
Введенные в заблуждение, эти епископы намеревались приобрести расположение католического правительства путем принятия унии, внешне почти ничего не менявшей в практике церковной жизни. Подписав тайное обязательство способствовать заключению унии, они рассматривали ее как разновидность формально не отмененной Флорентийской унии 1439 г.
В сентябре 1595 г. епископы Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Поцей) отправились в Рим для представления Папе от имени южнорусских епископов акта подчинения их Римскому престолу. 15 ноября они прибыли в Рим и вскоре были приняты Папой Климентом VIII в частной аудиенции «с несказанной милостью и лаской». Папа Климент VIII для официального засвидетельствования западнорусскими иерархами вступления их в унию с Римом поручил митрополиту Михаилу (Рагозе) созвать Собор и осуществить формальное заключение унии. Сигизмунд III разрешил созыв Собора, хотя, по дошедшим до Кракова сведениям, русский православный народ уже так разошелся со своими пастырями, что запоздалый Собор не обещал унии никакой перспективы.
И тем не менее на Варшавском сейме (март - май 1596 г.) вопрос об унии впервые был поставлен открыто. Вскоре на сейм стали поступать официальные протесты земских послов (депутатов). Защитник Православия князь Константин Константинович Острожский лично протестовал против самочинно введенной унии. Во всех протестах единодушно высказывалось ходатайство о низложении епископов-униатов. Епископы Ипатий и Кирилл обвинялись в том, что они тайно отправились «в чуждую землю и предались чужой власти».
Протест князя К. К. Острожского вызвал открытые протесты православных мирян. В Вильно все члены православного братства отправили послов к воеводе князю Крыштофу Радзивиллу, чтобы он был им «помощью и оборонцем» против пастырей - изменников веры. Виленское духовенство внесло формальный протест в городские книги против беззаконных действий своих иерархов, «безо всякого Синода и соглашения с народом христианским» предавших православную веру.
Но, несмотря на это, митрополит Михаил (Рагоза) 21 августа 1596 г. подписал окружное послание о созыве Собора, назначив его открытие в Бресте. Открытие Собора состоялось 6 октября 1596 г. Митрополит Киевский Михаил, а также епископы Луцкий, Владимирский (на Волыни), Полоцкий, Пинский и Холмский, отступив от Православия, готовы были принять унию с Римским престолом. Но двое из семи южнорусских епископов - Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский Михаил (Копыстенский) - остались на стороне православных. Поэтому вскоре после начала заседаний Собор разделился надвое: на Православный Собор и униатский.
Униатский Собор, на котором присутствовали также папские и королевские послы и ряд западнорусских епископов, перечисленных выше, подтвердил унию с Римом, о чем была составлена соборная грамота.
Собравшиеся в Бресте православные сочли вправе открыть свой Собор независимо от правительственного униатского Собора. Экзарх великий протосинкелл Никифор имел письменные полномочия от Патриарха Константинопольского председательствовать на местных Соборах, даже если бы в них участвовал митрополит Киевский. Таким образом, присутствие великого протосинкелла Никифора - Экзарха Константинопольского Патриарха, придало канонически правильный характер православному Собору в Бресте.
Патриарший Экзарх великий протосинкелл Никифор открыл православный Брестский Собор обширной речью. Но главное значение он придавал не своим полномочиям, а соборной воле православного русского народа, которая должна была выражаться здесь через избранных полномочных депутатов. Позиция участников Собора сводилась к тому, что без воли Собора восточных Патриархов местный Собор в Бресте не вправе решать вопрос об унии.
9 октября 1596 г. - последний день заседаний православного Собора. В тот же день закончился и Собор униатский.
Участники униатского Собора зачитали грамоту о заключении унии с Римом, а затем направились в местный римско-католический храм для пения гимна «Те, Деум». После молитвы было произнесено отлучение на руководителей православной стороны: на Преосвященных Гедеона (Балабана), епископа Львовского, и Михаила (Копыстенского), епископа Перемышльского, а также на киево-печерского архимандрита Никифора (Тура); всего - на 9 архимандритов и 16 протопопов поименно и на все духовенство, не принявшее унии в общей форме. На следующий день отлучение было обнародовано и к королю обращена просьба: вместо отлученных назначить всюду лиц, принявших унию.
Православный Брестский Собор отверг унию, отлучил униатских епископов и лишил их сана, возвратив в сан тех священнослужителей - защитников Православия, которые были лишены его епископами - приверженцами унии. На этом Соборе присутствовало много мирян во главе с князем К. К. Острожским. Участники православного Собора под председательством Патриаршего Экзарха великого протосинкелла Никифора начали суд над митрополитом Михаилом (Рагозой) и епископами-униатами за то, что 1) они нарушили епископскую клятву верности Патриарху и православной вере; 2) посягнули на право Константинопольского Патриарха в его пределах по постановлению древних Соборов; 3) самовольно, без участия и Патриарха, и Вселенского Собора, дерзнули решить вопрос о соединении Церквей и, наконец, 4) пренебрегли троекратным вызовом их на объяснение перед Патриаршим Экзархом и Собором.
После оглашения доказательств этих обвинений как подтвердившихся Патриарший экзарх великий протосинкелл Никифор встал на возвышение и, держа в руках Крест и Евангелие, торжественно, от имени Собора, объявил епископов-отступников лишенными священного сана. Затем миряне, участвовавшие в заседаниях православного Собора, дали «обет веры, совести и чести»: не повиноваться этим неистинным пастырям. Затем от имени всех членов Собора об этом решении было объявлено униатскому Собору.
К королю православный Собор направил просьбу: лишить извергнутых и отлученных епископов-униатов их епархий («хлебов духовных») и отдать их места новым кандидатам, избранным православными.
В тот же день участники православного Собора подписали две резолюции, близкие по содержанию.
Первая гласила: «Мы даем обет веры, совести и чести за себя и наших потомков -не слушать этих осужденных соборным приговором Митрополита и Владык, не повиноваться им, не допускать их власти над нами. Напротив, насколько возможно, противиться их определениям и распоряжениям и стоять твердо в нашей святой вере и при истинных пастырях нашей Святой Церкви, особенно при наших Патриархах, не оставляя старого календаря, тщательно сохраняя огражденное законами общее спокойствие и сопротивляясь всем притеснениям, насилиям и новизнам (нововведениям - Ред.), которыми бы стали мешать целости и свободе нашего богослужения, совершаемого по древнему обычаю.
Объявляем об этом торжественно, прежде всего перед Господом Богом, потом и всему свету и в особенности всем обитателям короны, областей Великого княжества Литовского, к короне принадлежащих».
Вторая резолюция читалась так: «Мы, сенаторы, сановники, чиновники и рыцарство, а также и духовные лица греческой веры, сыны Восточной Церкви, собравшиеся сюда, в Брест, на Собор, достоверно узнали теперь от самих вельможных панов, посланных на Собор Его королевской милостью: что они с Митрополитом и несколькими Владыками - отступниками от Греческой Церкви составили и обнародовали без нашего ведома и против нашей свободы и всякой справедливости какую-то унию между Церквами Восточной и Западной. Мы протестуем против всех этих лиц и их неправильного деяния и обещаемся не только не подчиняться, но с Божией помощью всеми силами сопротивляться им. А наше постановление против них мы будем подкреплять и утверждать всеми возможными средствами и особенно нашими просьбами перед Его королевской милостью».
Но православные не имели особой надежды на исполнение их просьбы к королю. И действительно, несмотря на их ходатайства перед королем о защите своих прав, Сигизмунд III утвердил только все постановления униатского Собора. Против духовных лиц, принимавших особенно активное участие в деяниях православного Брестского Собора, были даже начаты гонения. Свободному пользованию правом общественного и религиозного самоопределения наступил конец. Церковная уния приобрела и государственный характер. Борьба с ней расценивалась как выступление против государства.Последствия насильственного введения унии вскоре испытали на себе православные христиане всего юго-западного края. Так, в самом Бресте до 1596 г. было 10 православных храмов; при введении унии все они силой были обращены в униатские. Епископ-униат Ипатий (Поцей) отобрал у православного Брестского братства школу и поставил в ней учителем униата Петра Аркудия, которого привез с собой из Рима. И только в 1632 г. православные жители Бреста приобрели первую православную церковь святого Симеона Столпника с принадлежащим ей монастырем.
О насильственном характере введения унии свидетельствует дальнейшая история православного Брестского братства. В 1633 г. православные жители Бреста, согласно указу короля Владислава IV, получили другую церковь - во имя Рождества Пресвятой Богородицы. С возвращением этих церквей православным многие жители Бреста возвратились из унии в Православие, чему также способствовал благочестивый и ревностный брестский игумен Афанасий (Филиппович). «Мы непрестанно, - писал он, - говорили в церкви и твердили повсюду и при всяком случае, что эта уния введена незаконно и противна (т. е. направлена против. - Ред.) Восточной Церкви».
После измены Православию и принятия унии западнорусским митрополитом и пяти епископами во всей западнорусской Церкви остались только два православных епископа в Галичине. В 1597 г. епископ Львовский Гедеон (Балабан) получил титул Экзарха Константинопольского Патриарха и, таким образом, фактически стал главой православной Киевской митрополии. Но он скончался в 1607 г., а вскоре умер и другой православный епископ - Михаил (Копыстенский; 1610 г.). Назначить на Перемышльскую кафедру православного епископа не было возможности, а епископа Гедеона (Балабана) сменил епископ Львовский Иеремия (Тиссаровский), с трудом добившийся посвящения во епископа. В случае его смерти православная западнорусская Церковь оставалась без епископского возглавления.
В 1605 г. во Львове было издано обстоятельное историческое изложение коварных и насильственных методов подготовки и проведения унии в жизнь, называвшееся «Перестрога» (т. е. «Предостережение»). «Перестрогу» написал православный львовский священник, участвовавший в заседаниях Брестского Собора. В своем труде он объяснил причины возникновения в западнорусской Церкви унии, описал, как она вводилась и какими насильственными мерами распространялась.
Автор скрыл свое имя и причину этого объяснения в своем сочинении: «Кто против вас пишет и не смеет имени своего в книжках написати, абы его не поткала беда, яко Стефана пока, которого в Луцкой реце утоплено, иже против вас стояти обещался и поведался».
Начался новый, тяжелый период в истории Православной Церкви в Польско-Литовском государстве - как гонимого меньшинства. В этот период систематически насаждалась уния, велась борьба против православного населения, переходившая часто в гражданскую войну и вызывавшая казацкие восстания.
Постепенная ликвидация Брестской унии началась в конце XVIII в., когда с Россией воссоединились Правобережная Украина и Белоруссия. 12 февраля 1839 г. с Русской Православной Церковью воссоединились 1607 приходов с населением до 1 600 000 человек на территории Белоруссии и Украины. 11 мая 1875 г. в Православие возвратились 236 приходов с населением до 234 000 человек на Холмщине. Как сказал один из иерархов: «Отторгнутые насилием воссоединялись любовью». Процесс этот продолжался и в дальнейшем, по мере того как с Украиной воссоединялись другие отнятые у нее в прошлом земли. В марте 1946 г. на Львовском Церковно-Народном Соборе Греко-Католической (униатской) Церкви западных областей Украины Брестская уния была упразднена.

Брестская церковная уния 1596 года

Берестейская (Брестская) церковная уния 1596 г. - объединение православной церкви Украины и Беларуси с католической церковью в 1596 г. при подчиненности православной церкви Папе Римскому, признании основных католических догматов и сохранении православной обрядности. Она была провозглашена на церковном соборе в Бресте. В результате Брестской церковной унии образовалась Украинская греко-католическая церковь (униатская церковь).

Предпосылки заключения Брестской унии

Проблему унии неоднократно поднимали и великие князья литовские. Она приобрела важность после крещения Литвы по католическому обряду в 1387 г. В результате католические феодалы и католическое духовенство заняли господствующее положение в стране, что вызывало недовольство православного населения. Поэтому княжеская власть желала объединить феодалов Княжества, расширить связи с Западной Европой посредством церковной унии. Например, этого желал Витовт. При нем киевский митрополит Григорий Цамблак во главе посольства был направлен в немецкий город Констанц. Там в 1418 г. проходил Вселенский собор. Но переговоры об унии не имели успеха. Новую и тоже неудачную попытку заключить церковную унию в конце XV - начале XVI в. предприняли великий князь литовский Александр Казимирович и митрополит Иосиф Болгаринович.

И только после образования Речи Посполитой идея церковного единства вновь приобрела актуальность. Этому содействовало реформационное движение. Появление протестантизма давало возможность сформировать и униатскую (греко-католическую) церковь. К тому же в церковном союзе были заинтересованы определенные силы.

В первую очередь инициатором объединения выступал католический Рим. Из-под влияния римских пап выпали значительные территории Европы. Ряд стран в результате Реформации приобрели протестантский характер, а Балканский полуостров захватили мусульмане-турки. Чтобы компенсировать эти потери, католическая церковь стремилась расширить влияние на востоке за счет православных земель. Осуществить это можно было путем преобразования православной церкви ВКЛ в греко-католическую.

Римских пап поддержал король Речи Посполитой Сигизмунд III Ваза. Он с помощью церковной унии стремился вывести православное население Княжества из-под влияния Российского государства, поскольку московские цари считали себя заступниками православных и на литовских землях. Напомним, что этот фактор стал одной из причин пограничных войн на рубеже XV-XVI вв.

Желали унии и православные епископы Великого Княжества Литовского, например Ипатий Потей, Кирилл Терлецкий и др. Они таким образом рассчитывали сохранить свои владения, достичь равенства православной церкви с католической, получить права католических епископов, обрести доступ к государственной власти. Их позиция объясняется и тем, что во второй половине XVI в. православная церковь в ВКЛ под влиянием реформационного движения переживала кризис. Многие православные магнаты и шляхта стали переходить в католичество. Поэтому часть православных епископов предложила созвать церковный собор, чтобы создать униатскую церковь.

В 1577 г. вышла книга Петра Скарги «О единстве церкви Божьей». В ней знаменитый публицист и богослов утверждал, что единственным выходом из тяжелого для православной церкви ВКЛ положения является восстановление Флорентийской унии. Книга была адресована известному защитнику православия князю Константину Острожскому, во владениях которого насчитывалось около 600 православных храмов.

П. Скарга предложил свой план унии, предусматривавший следующие положения: зависимость киевского митрополита от римского папы, признание верховенства Рима над православными верующими, сохранение за православными прежних обрядов.

В декабре 1594 г. епископы И. Потей и К. Терлецкий тайно составили декларацию унии, которую провозгласили весной следующего года. Верхи православного духовенства ВКЛ направили Потея и Терлецкого к королю Речи Посполитой. Сигизмунд III Ваза поддержал церковный союз и обратился с соответствующим призывом к населению. 23 декабря 1595 г. папа римский торжественно провозгласил унию и приказал выбить медаль в честь этого события. Теперь необходимо было утвердить унию в Великом Княжестве Литовском.

В октябре 1596 г. в Свято-Николаевской церкви Бреста заседал церковный собор. На нем присутствовали 200 представителей католической и православной церквей ВКЛ. Противники унии собрались отдельно. Переговоры между сторонами результатов не дали. Но акт унии был утвержден.

Брестский собор принял решение о создании униатской церкви. Вероучение новой церкви было православным, а сами униаты подчинялись папе римскому. Обряды в новой церкви оставались прежними, православными. Не изменился и язык богослужений.

После принятия унии Киевская митрополия вышла из подчинения константинопольскому патриарху. Православная церковь на территории ВКЛ была запрещена, а ее приходы стали униатскими.

Дело дошло до насильственных действий с обеих сторон. В 1609 г. виленский православный братчик Иван Тупека с саблей бросился на И. Потея, когда тот проходил через местный рынок. А в 1623 г. жители Витебска убили униатского архиепископа Иосафата Кунцевича, которого за жестокость прозвали «душехватом». Он насильственно насаждал унию на территории Полоцкой епархии, где православная церковь имела глубокие древние корни. Горожане жаловались на него: «Тот же епископ полоцкий пять лет держит в Орше и в Могилеве церкви запечатанные, в Полоцке и Витебске нет ни церкви, ни дома, где позволено в городе богослужение. Поэтому горожане должны по воскресеньям и на другие праздники слушать службу в поле за городом и то без священника, так как ему запрещено жить в городе и окрестностях...» В ответ на расправу папа римский потребовал наказать город. Витебск утратил магдебургское право. Городская ратуша была разрушена, а со всех храмов сняли колокола. Девятнадцать человек казнили.

Уния не объединила общество, а, наоборот, разобщила. Многочисленные народные выступления принудили короля Речи Посполитой восстановить православную церковь в ВКЛ. Без согласия папы римского это совершил Владислав IV Ваза. В 1632 г. киевским митрополитом был назначен Петр Могила (1632-1647) - высокообразованный церковный и политический деятель. Православные получили три епархии (Луцкую, Перемышльскую, Могилевскую), а униаты - четыре (Владимиро-Брестскую, Холмскую, Пинско-Туровскую, Смоленскую) и Полоцкое архиепископство.

В 1630-е гг. униатские митрополиты реформировали церковь. Был создан монашеский орден базилиан (Святого Василия Великого), началась подготовка опытных униатских священников, налаживалось школьное образование. Уже в конце XVIII в. униатская церковь имела на территории Беларуси более тысячи приходов, объединявших около 70 % всего населения.

Быстрое распространение униатской церкви объясняется ее поддержкой со стороны верховной власти страны. Униатское духовенство приложило много усилий, чтобы греко-католическая церковь была тесно связана с повседневной жизнью простого народа. В храмовой службе униаты пользовались польским, церковнославянским, белорусским и даже латинским языками. А в обыденном общении с крестьянами и мещанами они разговаривали с народом на белорусском «наречии».

Правда, верхам униатского духовенства не удалось обрести тех прав, которыми пользовались католические священники. Почти до конца существования Речи Посполитой униаты так и не были представлены в Сенате страны. Государственная власть считала греко-католическую церковь второстепенной. Историки полагают, что униатство способствовало сохранению культурно-языковой традиции белорусов и препятствовало полонизации города и деревни.

Основные причины заключения унии для православных епископов.

Для православных епископов основными причинами заключения унии были:

а) недовольство вмешательством в церковные дела организованного в братства мещанства;

б) желание освободиться от своей подчиненности восточным патриархам, которые не имели достаточной власти для защиты состояния православной церкви в Речи Посполитой;

в) необходимость сохранить свое привилегированное положение в новом государстве и добиться равенства с католическими епископами, которые заседали в сенате, имели титулы «князей церкви» и подчинялись только власти Папы и короля;

г) саму унию православные епископы рассматривали как равноправное объединение церквей под руководством Папы Римского, который после захвата турками Константинополя оставался единственным высшим церковным иерархом, который имел реальную власть.

Основные причины заключения унии для католических священников и польской шляхты. Католические священники и польская шляхта рассматривали унию как: возможность увеличить количество подвластных Ватикана приходов за счет православной церкви при невозможности прямого насаждения католицизма в Украине, которая имела устойчивые долголетние традиции православия.

Тайные переговоры. В 1590 г. часть православных епископов вступила в тайные переговоры с польским королем Сигизмундом III, выразив желание присоединиться к католической церкви. В 1595 г. епископы Луцкий К. Терлецкий и Владимирский И. Потий после издания королем универсала, в котором он сообщал о переходе православных епископов к унии, отправились в Рим и признали власть Папы Римского. В октябре 1596 г. король Сигизмунд III и киевский митрополит М. Рогоза по поручению Папы Римского Климентия VIII созвали в Бресте церковный собор для официального провозглашения унии.

Раскол собора. Провозглашение унии. Однако собор сразу раскололся на два отдельных собора - православный и униатский:

Православный собор отклонил унию; униатский - провозгласил унию, признал власть Папы Римского, принял основные догматы католической церкви, сохранив однако православные обряды и белорусский язык. Униатское духовенство, как и католическое, освобождалось от налогов, униатская шляхта получила право занимать государственные должности наравне с католической шляхтой, а униаты-мещане уравнивались в правах с католическим мещанством.

Уже первые великие киевские князья понимали, что независимая церковь укрепляет суверенитет государства. Поэтому на митрополитский престол они стремились посадить не назначенного из Константинополя грека, а своего – киевского, смоленского, полоцкого – священника. Позже к этому же стремились великие князья литовские и московские.

Проблема автономии западноправославной церкви была очень важной в политической деятельности великих князей литовских. Около 1320 года великий князь Гедемин добился открытия новой митрополии с центром в Новогрудке, в которую входили Полоцкая и Туровская епархии.

Великий князь Альгерд приложил значительные усилия, чтобы переместить духовно-административный центр восточнославянского православия в ВКЛ. В 1354 году он попробовал посадить на митрополию в Киеве своего свояка Романа. Его соперником выступил московский ставленник Алексий. В конце концов Константинополем было принято компромиссное решение: Алексий стал митрополитом, а под власть Романа кроме Полоцкой и Туровской епархий оддавались Владимиро-Волынская, Луцкая, Холмская, Галицкая и Перемышльская.

После присоединения к ВКЛ Чернигова и Брянска Роман стал и брянским епископом.

В 1373 году в ВКЛ появился посланец константинопольского патриарха иеромонах Киприан Цамблак. Он вошел в доверие к Альгерду и с согласия

Униатская деятельность великих князей

Католичество начало проникать в ВКЛ еще до Кревской унии. Несмотря на это православная церковь остается в ВКЛ довольно влиятельным церковно- идеологическим и социально-политическим институтом, за которым стояло значительное большинство представителей разных сословий и простого народа.

Мощной поддержкой православного вероисповедания в ВКЛ являлась доминирующая роль культуры литвинского этноса, государственное положение белорусского языка.

Понятно, что своим компаньоном западное православие всегда считало православие восточное. Но естественные религиозно-церковные связи между этими ветвями одной веры разрушались государственными интересами и возрастающим политическим соперничеством между ВКЛ и Московским государством. Положение православия начало резко ухудшаться после

Король и митрополит обратились к константинопольскому патриарху, который поддержал эту идею, но отметил, что реализацию ее надо отложить в связи с войной против турок.

Церковная политика Витовта, как и других великих князей, вытекала из его общегосударственной деятельности. Стремление к церковной автономии и унии являлось частью его внутренней и внешней политики, его противостояния и борьбы за гегемонию с Московским государством. Еще до Грюнвальда Витовт обратился к константинопольскому патриарху с просьбой назначить митрополитом “всея Руси” полоцкого епископа Феодосия и резиденцией его сделать Киев. Однако византийский император и патриарх поддержали Москву, и митрополитом был поставлен грек Фотий.

В начале 1414 г. произошла встреча белорусско-украинских епископов, которые обратились к великому князю с жалобой на митрополита Фотия, в результате чего Витовт отказался от последнего и выдвинул на митрополитский престол своего кандидата – Григория Цамблака, племянника бывшего митрополита Киприана, выдающегося церковного и культурного деятеля западных славян. Осенью 1414 года на соборе православных церковных иерархов ВКЛ, созванном по инициативе Витовта, Григорий Цамблак был избран митрополитом.

Он направился в Константинополь для утверждения патриархом, но его опередил московский ставленник Фотий.

В начале 1415 года Витовт снова созывает собор, на котором убеждает белорусских и украинских епископов без санкции патриарха поставить Цамблака на митрополию. 15 ноября 1415 года на соборе в Новогрудке это было сделано.

Епископы объявили об отречении от московского митрополита. Патриарх и Фотий предали Цамблака анафеме.

В 1418 году во главе большой делегации Григорий Цамблак направился в Констанцу, где должен был произойти XVI Вселенский собор католической церкви. Цель визита была обозначена заранее с Ягайло и Витовтом: добиться более-менее тесного союза между католической и православной церковью. В своих двух выступлениях на соборе Цамблак призывал к восстановлению былого единства христианства. Он предлагал созвать специальный собор о вере и в свободной дискуссии, руководствуясь взаимной терпимостью, решить все спорные вопросы. Итогом должен был стать равноправный союз между католической и православной церковью. По мнению исследователей, Цамблак являлся первым автором гуманистической модели церковно-религиозного согласия, унии католичества и православия в общехристианском масштабе. Но план Цамблака не был принят ни Папой, ни большинством православных епископов. Он вернулся в Вильню и, по некоторым сведениям, умер в 1419 году.

Есть данные о контактах с Римом относительно унии в 1434 году великого князя Свидригайло Альгердовича и православного смоленского епископа Герасима.

В годы великого княжения Казимира Ягайловича (1447-1482) была предпринята новая, довольно удачная попытка создания православной автокефалии. В 1458 году Казимир дал согласие на основание отдельной православной митрополии для ВКЛ. Номинальным митрополитом стал Исидор. А поскольку он был очень стар, то остался в Риме, а управлять белорусско- украинской церковью прислал своего ученика Григория, который через некоторое время был посвящен в сан митрополита. Как считает А.В.Карташев, именно “отсюда начинается особая история западнорусской церкви, и от Григория ведет свое начало ряд независимых от Москвы западнорусских митрополитов”.

После смерти Григория (1473) белорусско-украинским митрополитом стал смоленский епископ Мисаил (1475-1480), который являлся сторонником унии. Мисаила активно поддерживали две наиболее влиятельные православные организации ВКЛ: Киево-Печерская лавра и Виленский Свято-Троицкий монастырь, а также определенное количество знатных православных светских лиц, которые были в родстве с католическими фамилиями. От их имени Папе Сиксту IV в 1476 году была направлена письменная просьба о целесообразности и необходимости объединения церквей.

С 1480 года в ВКЛ установилась довольно демократичная процедура назначения православных митрополитов: с согласия великого князя они вывыбирались собором, а патриаршее посвящение получали на месте от патриаршего экзарха. Это уже был явный шаг к автокефалии. Белорусско- украинские митрополиты жили главным образом в Вильне, но формально их резиденцией считалась Киево-Печерская лавра. В конце XV века снова была проведена попытка реализации униатской идеи, инициатором которой выступил белорусско-украинский митрополит, смоленский епископ Иосиф (1497-1501). Он вступил в контакт с римским Папой Александром VI. При этом римско- католическая сторона определяет ряд догматических отличий, которые препятствуют объединению.

Православные:

1.не признают, что Святой Дух исходит и от Сына;

2.причащаются квасным хлебом;

3. используют не только виноградное, но и ягодное вино;

4.причащают всех, даже младенцев;

5. не признают чистилища;

6. не признают первенства римского Папы.

Идея веротерпимости, как альтернатива идеи унии.

В Московском государстве веками складывалась великодержавная идеология. Она определяла историческую практику России, внутреннюю и внешнюю политику, в том числе и отношения с ВКЛ. Ее основанием были следующие положения:

1. самодержавие является единственной оптимальной политической системой власти;

2. русский царь является единственным властителем “всея Великия,

Малыя и Белыя Руси”;

3. русское православие является единственной правдивой религией.

Менталитет белорусско-литовско-украинского общества значительно отличался от менталитета общества московского. Его основой являлась либеральная идея в ее первоначальной форме, а именно признание конституционной монархии в качестве оптимальной политической системы власти. Другой характерной чертой менталитета населения ВКЛ являлся плюрализм религиозно-церковной жизни, который принуждал светскую власть проводить политику относительной веротерпимости.

Несмотря на сложную международную обстановку и войны в XV – первой половине XVI века в ВКЛ происходит определенная стабилизация внутренней социально-политической, религиозно-церковной и духовно-культурной жизни.

Возникает ряд правовых актов, привилеев, которые уравнивают в правах православных и католиков, постепенно устанавливают в стране атмосферу религиозной толерантности. Значительно улучшается положение православия при великом князе Жигимонте I (1506-1548), что в первую очередь связано с именем белорусско-украинского митрополита Иосифа II Солтана. По его инициативе на Виленском церковном соборе (1509) были приняты решения, которые укрепляливласть митрополита над епископами и священников над мирянами.

Солтан добился отмены постановления, которое запрещало православным строить новые церкви и восстанавливать старые. За годы княжения Жигимонта I значительно увеличилось количество православных монастырей (с 30 до 50). Количество православных церквей в Вильне увеличилось до 20, в Пинске – до 12, в Полоцке – до 7, в Гродно – до 6.

Но доминирующим принцип религиозной толерантности становится во время правления великого князя и короля Жигимонта II Августа (1544-1572). Важную роль в установлении этого принципа в общественной жизни ВКЛ сыграло реформационно-гуманистическое движение, которое охватило не только католическое, но и православное население ВКЛ, в первую очередь магнатов и шляхту. Он склонил короля издать ряд указов, которые закрепили принцип веротерпимости в качестве правовой нормы. Так, на сейме в Вильне (1563).

Жигимонт II издал свой знаменитый декрет, который устанавливал равенство православной и католической шляхты. Сейм в Гродно (1568) подтвердил этот акт. Уже после смерти короля была принята Варшавская конфедерация (1573), которая провозглашала равенство всех христианских вероисповеданий ВКЛ – православного, католического и протестантского – и как юридическая норма была закреплена в Статуте ВКЛ 1588 года.

Этот относительно короткий промежуток времени в общественной жизни ВКЛ белорусский писатель конца XVI – начала XVII века Федор Евлашевский назвал “золотым веком”. Именно “золотой век”, век относительной религиозной свободы и общественного равновесия, предложил нации в качестве альтернативы униатской модели религиозно-церковной жизни модель гуманистическую, либерально-демократическую, основой которой должна стать религиозная толерантность, интеллектуальная свобода, отказ от духовного, в том числе и религиозного, принуждения.

Возрождение идеи церковной унии во второй половине XVI в.

Новая жизнь, которую приобрела идея церковной унии во второй половине XVI века связана с рядом факторов геополитического, духовно-культурного и религиозно-церковного характера. Одним из них была возрастающая угроза независимости ВКЛ, которая исходила со стороны Московского государства. В результате ВКЛ было вынуждено пойти на более тесную интеграцию с Польшей.

Политическим проявлением этой интеграции стала Люблинская уния 1569 года, по которой ВКЛ и Польша объединялись в одно федеративное государство.

Церковная уния рассматривалась как логичное продолжение интеграционной политики.

Тем не менее возникает вопрос: почему идею церковной унии поддержали почти все православные епископы, многие священники среднего звена, многие выдающиеся православные церковные и культурные деятели, белорусские паны и шляхта, которые раньше поддерживали Реформацию? Наконец, почему правительство Речи Посполитой, значительная часть правительственных лиц ВКЛ, и в их числе канцлер Лев Сапега, переориентировались с идеи религиозно- церковного плюрализма на идею унии? Ведь именно эта идея показала свою жизнеспособность в условиях ВКЛ. Некоторое время она даже являлась основой государственной религиозно-церковной политики, что зафиксировано в Статуте
1588 года. Политика веротерпимости принесла довольно позитивные результаты, она создала условия, которые способствовали поддержке общественного согласия, развитию духовной культуры, ослаблению социально-религиозного напряжения. Тогда почему?

В первую очередь надо отметить, что идея религиозного согласия через унию, несмотря на то, что в течение многих веков она так и не смогла реализоваться, продолжала оставаться “голубой мечтой”, очень привлекательной идеей для многих искренне верующих христиан, в том числе белорусов и украинцев. Менталитет населения ВКЛ был запрограмирован на согласие, а не на конфронтацию. Многие образованные белорусские и украинские общественные и государственные деятели, священники, писатели, купцы, ремесленники жили иллюзией унии, верили в возможность достижения в ВКЛ, Речи Посполитой, вообще во всем христианском мире церковного согласия, конфессионального мира методом простого соединения православия и католичества. Для этого, считали они, надо сделать усилие, подняться выше своих религиозно-догматических амбиций, пойти на компромисс, тем более, что оба вероисповедания – христианские. К тому же значительная часть православных белорусских и украинских панов и шляхты, и даже мещан, была породнена с католическими семьями. Яркий пример: глава православной антиуниатской партии Константин Острожский. Его жена Софья Тарновская – католичка, сын Януш –тоже католик, дочери – замужем за протестантами

Таким образом, надо было вернуть мир в общество, согласие в семьи, равновесие в души людей, и многие надеялись, что это сможет сделать уния.

Далее, идея унии от начала контрреформации интенсивно пропагандировалась папством, западной церковью, иезуитами. Последние добрались даже до Ивана Грозного и уговаривали его принять унию. На белорусско-украинские земли идея контрреформации пришла обогащенная предыдущим опытом проб и ошибок, вооруженная идеями теологов и философов иезуитского ордена. Деятели контрреформации сделали ставку не только на массовую религиозно-политическую, в том числе и униатскую, пропаганду, но и на широкую культурно-просветительскую деятельность, в первую очередь на организацию школьного и книгоиздательского дела, поддержку искусства. Ни одна магнатская фамилия, ни один шляхетский дом не остолись без внимания отцов-иезуитов. Поэтому не удивительно, что к идее унии белорусско- украинское общество было относительно подготовлено.

Как уже отмечалось, с идеей унии была связана идея церковной, а с ней и государственной независимости. Как известно, отстаивая свой суверенитет,

Коренной перелом в государственной политике: курс на локальную церковную унию.

На протяжении 80-х годов XVI века стало окончательно ясно, что Москва категорически отвергает всякое церковное содружество. Идея всеобщей универсальной унии со всей восточной церковью, в том числе и московской, оказалась неосуществимой. В связи с такими обстоятельствами папской канцелярией, католической церковью, иезуитами, православным епископатом был взят курс на локальную унию западной и восточной церквей в пределах Речи Посполитой. Эту деятельность возглавил луцкий католический бискуп Бернард Матиевский. Его поддержал в то время брестский судья, а потом епископ, один из самых талантливых деятелей униатства Ипатий Потей (1541-1613).

В 1588 году в первый раз за 600 лет существования восточной православной церкви ВКЛ посетил константинопольский патриарх Иеремия II. Приехал он не от хорошей жизни, а по необходимости: греческая церковь, которая находилась под турецкой властью, ощущала большую потребность в материальной помощи, “ялмужне”, как говорили на Беларуси. Патриарх поддержал православное братское движение Беларуси и Украины, ограничив самоволие православных владык.

В 1859 году Иеремия прибыл в Москву, где был встречен с большой помпой и получил очень богатую “ялмужну”. Под давлением московских бояр и церковных иерархов Иеремия объявил о создании русского патриаршества.

Первым русским патриархом стал Иов (1589-1605).

Создание московского патриаршества подтолкнуло к деятельности сторонников унии. В 1589 году с благословления того же Иеремии митрополитом западной православной церкви становится архимандрит минского Вознесенского монастыря Михаил Васильевич Рогоза, тайный сторонник унии. Он восстановия практику созыва церковных соборов, на которых присутствовали миряне. На одном из таких соборов в Бресте в 1590 году четыре православных епископа -Луцкий. Львовский, Пинский и Холмский – подписали тайный договор о согласии на унию. Их поддержал присутствующий на соборе Ипатий Потей – тогда еще светское лицо.

Однако в антиуниатских православных кругах про это еще не знали. Проводырями антиуниатской православной партии были Киевский воевода князь Константин Острожский и Новогрудский воевода Федор Скумин-Тышкевич. Они стремились укрепить братское движение, которое являлось основным оппонентом униатов. Так, в 1591-1592 годах они они ходатайствовали перед королем о выдаче определенных привилеев Львовскому братству, об утверждении уставов Минского, Брестского, Кричевского, Оршанского и других братств.

Острожский почти до 1595 года не знал о тайных договорах епископов- униатов и про то, что идею локальной унии поддерживал его соратник Ипатий Потей. Поэтому в 1593 году он рекомендовал последнего на пост Владимирского владыки. В том же году он в письме Потею изложил свое понимание церковного соглашения:

Соглашение должно быть всеобщим и охватывать московскую православную церковь, причем православная церковь должна сохранить свои обряды, храмы, верующих. Все – и православные, и католики – должны иметь равные права не только в церковной, но и в политической жизни. Соглашение должны одобрить патриархи – и Константинопольский, и Московский.

Объединение должно произойти одновременно с развитием школьного дела, свободных наук, богословского образования.

Потей как прагматичный политический и церковный деятель не без основания посчитал его утопией и не ознакомил с ним очередной церковный собор, который состоялся в 1593 году в Бресте.

До конца 1594 года сторонниками унии уже были (кроме вышеупомянутых епископов) епископ Полоцкий и витебский Григорий, архимандрит Кобринский Иона Гоголь, а также митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Михаил Рогоза. В конце этого года епископами-униатами были выработаны условия локальной унии – артикулы, которые были представлены сначала митрополиту Рагозе, а потом королю. Условиями соглашения были:

1. сохранение православных обрядов;

2. нерушимость принадлежащих православным церквей, монастырей и другой собственности;

3. старый календарь;

4. места в совете для епископов-униатов;

5. защита от власти патриархов;

7. отмена привилеев, которые были даны братствам;

8. выборы Киевского митрополита епископами с благословления римского

Папы; посвящение избранного епископа Киевским митрополитом;

9 апробация всех этих артикулов универсалом короля на латинском и белорусском и украинском языках;

10. наделение униатских священников теми же привилеями, которые есть у католических.

Подписавшие были предупреждены митрополитом, чтобы дело унии пока оставалось тайной и про нее не знали широкие круги православного духовенства, а также белорусские и украинские паны и шляхта. В то же время, дав согласие на унию, Рогоза пишет письмо Новогрудскому воеводе Федору Скумину-Тышкевичу, криводушно заверяя последнего, что без его одобрения он никогда не согласится на объединение церквей.

В начале 1595 года епископ Луцкий Кирилл Терлецкий в Кракове тайно встретился с папским нунцием и католическими бискупами и договорился с ними об унии. В то же время епископ Львовский Гедеон Балабан собрал в своей резиденции некоторых православных архимандритов (в их числе был настоятель Киево-Печерской лавры Никифор Тур) и убедил их дать письменное согласие на унию. Все это происходило тайно.

В июне 1595 от имени епископов-униатов было направлено Папе Клименту VIII “Соборное послание”, которое в Рим доставили Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий. Послание содержало условия унии, которые в основном уже были выработаны епископами в конце 1594 года. Под ним стояли подписи ведущих православных иерархов Речи Посполитой.

В послании епископы соглашались на объединение церквей на следующих условиях:

1. верить, что Святой Дух исходит от одного начала;

3.причащение и крещение производить без изменений;

4. не возбуждать споры насчет чистилища, а новый календарь принять с учетом неизменности празднования Пасхи и других праздников;

5.не принуждать к праздникам и церемониям, которых нет в восточной церкви;

7) разрешить занимать церковные должности людям православной веры;

8. чтобы епископы назначались митрополитом, а не Папой, а митрополит выбирался епископами, но получал грамоту на митрополию из рук Папы;

9. митрополит и епископы-униаты должны иметь места в сенате, как и католические бискупы;

10. обязательно получать декреты об открытии генерального сейма и провинциальных сеймиков;

11. лишить силы постановления восточных иерархов; запретить исполнять пастырьские обязанности священникам, не подчиняющимся епископам- униатам; запретить посещать страну греческим монахам и священникам;

Миссия в Рим.

Тем не менее правящие круги были обеспокоены настроением Острожского, за которым стояла большая общественная и военная сила. В 1595 году на совете, который созвал король, и на котором присутствовал папский нунций, мнения разделились: одни (в том числе и нунций) советовали во имя гражданского мира и спокойствия не торопиться с делом унии, вторые – действовать решительно. Победили вторые, и епископам Потею и Терлецкому было прикпзано в скором времени отправиться в Рим к Папе.

24 сентября 1595 года король издал универсал, в котором официально объявил, что принял решение об унии католической и православной церквей во имя Речи Посполитой, общего благополучия ее граждан. В пользу унии епископами, митрополитами и королем приводились аргументы гуманистического характера. О политическом смысле унии можно было узнать лишь из конфеденциальных источников, например письма Жигимонта III Папе от 24 февраля 1596 года. По мысли короля, уния должна охранять общественное сознание православных Речи Посполитой от влияния московского православия. В перспективе, считал Жигимонт III к унии надо присоединить и Московское государство. Он также хотел освободить православных Речи Посполитой от влияния греческого патриарха, которого он считал тайным агентом турок. Не трудно заметить, что для короля уния – в первую очередь акция политическая.

15 ноября 1595 года Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий прибыли в Рим. Через 6 недель, 23.12.1595, произошла аудиенция у Папы, к которому обратился с речью Потей. От своего имени и от имени епископов-униатов он согласился на включение в исповедание веры следующих положений:

1.Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына;

2.причащение как на пресном, так и на кислом хлебе;

3.догмат о чистилище;

4.первенство церковной власти Римского Папы;

5.согласие со всеми постановлениями Тридентского собора;

6.эксклюзивное право церкви объяснять святое писание;

7.семь таинств и все католические обряды;

8.полезность индульгенции;

9.первенство римской церкви над всеми остальными;

10.осуждение схизмы и ересей;

11.активная пропаганда “истинной веры”.

Климент VIII благословил идею унии и ее создателей. В этот же день был составлен протокол о церемонии, а в январе 1596 года Папа поставил свою подпись под документом о церковной унии. Папа внес определенные коррективы в униатский договор, например он оставил неизменными обряды восточной церкви, православный символ веры (исхождение Святого Духа только от Отца).

Брестская церковная уния:униатский и православный соборы

Униатский собор в Бресте, который собрался по указу короля и митрополита, открылся 6 октября 1596 года. На нем присутствовали папские послы, представители короля, митрополит, пять из семи епископов, представители католической церкви, иезуиты, государственные деятели – воевода Николай Криштов Радзивил, канцлер ВКЛ Лев Сапега и другие духовные и светские лица. Два епископа – Гедеон Балабан (епископ Львовский) и Михаил Копысьтенский (епископ Перемышльский) унию не поддержали. Униатский собор утвердил римский договор Патея и Терлецкого и, таким образом, уния была принята.

8 октября 1596 года в “соборной грамоте” митрополита Михаила Рогозы и епископов была изложена основная идея Брестской унии. Коротко ее содержание в следующем. В христианской церкви должен быть “един господарь и шафар”, который бы “о порядку и о всем добром всех абмышлял”. Таким хозяином “от часов апостольских” являлся Папа Римский, “едины потомок Петра святого”. Этот союз и утвердил Берестейский собор.

На соборе были отлучены от церкви Гедеон Балабан, Михаил Копысьтенский, архимандрит Киево-Печерской лавры Никифор Тур, 9 архимандритов, 16 протопопов и все остальные священники, не принявшие унии. Королю была направлена просьба снять с церковных должностей всех тех, кто отказался присоединиться к унии.

Параллельно с униатским собором открылся православный (на нем присутствовали также и протестанты). На соборе присутствовали К.Острожский с сыном, патриаршие экзархи Константинопольский (Никифор) и Александрийский(Кирилл Лукарис), епископы Балабан, Копысьтенский и другие православные священники (более 100 человек).

Участники собора пробовали договориться между собой, но тщетно. На предложение униатов присоединиться к церковному альянсу православными был дан следующий ответ: мы не против унии с римской церковью, но при условии, что:

1. к этому союзу присоединится вся восточная церковь;

2.унию благословят восточные патриархи;

3. не будут нарушаться существующие правовые акты;

4. между православными и католиками будут согласованы все противоречия относительно догм и обрядов.

Не трудно заметить, что это была программа универсальной унии, предложенная в свое время Острожским. Православный собор лишил сана всех епископов-униатов. Светская часть православного собора приняла решение не подчинятьться пастырям-отступникам.

Собор обратился к королю с просьбой санкционировать его решение об импичменте униатских епископов, а на их место посадить новых, избранных православными. Ключевыми аргументами были: уния готовилась тайно от народа группой предателей-архиереев; она противоречит существующим правовым актам и является посягательством на религиозную свободу; поэтому православные имеют право сопротивляться ее введению всеми средствами.

Король, как отмечалось, стал целиком на сторону униатов, о чем свидетельствует его грамота православным священникам и мирянам от 15 декабря 1596 года. Достигнуть компромисса не удалось.

Антиуниатский протест.

Форсирование унии было большой политической ошибкой правительства Речи Посполитой. Правительство должно было выступить в качестве государственного посредника между униатами и православными, приложить все усилия к тому, чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому после официального введения унии началась общественная конфронтация. Развернулась острая борьба между противниками и сторонниками унии, которая шла в трех направлениях:

1.Конституционное или правовое (на сеймах и сеймиках а также путем обращений, жалоб к королю, аппеляций к судебным организациям).

2. Публицистическое, идеологическое, богословско-философское

(униатские и антиуниатские полемические произведения, трактовка богословских, религиозно-философских вопросов).

3. Неконституционное или противоправное (стихийные выступления, действия, нарушающие действующее законодательство, бунты, погромы).С формально-юридической точки зрения уния была вроде бы законной, так как опиралась на официальные церковные и государственные указы. Вместе с тем эти указы противоречили существующим правовым документам, многочисленным привилеям, которые были даны православию на протяжении многовековой истории великокняжеской властью, и главным образом Статуту ВКЛ 1588 года, где свобода всех христианских вероисповеданий была закреплена в качестве правовой нормы. Поэтому аппеляция по закону к судебным инстанциям была одним из самых широких способов борьбы антиуниатской оппозиции.

После смерти князя К.К.Острожского (1608), перехода в католичество значительной части панства, реальной опорой православия становится казачество. Одним из условий преданности казаков власти РП была свобода православного вероисповедания. С введением унии и началом политики дискриминации православия казаки свою борьбу против польского засилья ведут под флагом защиты православия. Именно казаки были одной из главных сил, которая вынудила правительство Речи Посполитой в конце 20-х – начале 30-х годов XVII века пойти на значительные уступки православным.

Опорой антиуниатской оппозиции являлись монастыри. В 1615 году, например, был основан Богоявленский монастырь, который принадлежал
Киевскому братству, а при нем школа. Среди православных монастырей выделялись также Свята-Духовский в Вильне, Пачаевская лавра, Киево-
Печерская лавра, которую удалось таки отстоять от униатов, и другие.

Итоги Брестского варианта церковной унии

Как свидетельствуют исследователи, на присоединенных к Российской империи землях в результате первого раздела Речи Посполитой (1772) насчитывалось около 100 тысяч католиков, 300 тысяч православных и около 800 тысяч униатов.

На первом этапе политика России на новых землях была довольно толерантной: указами Екатерины II от 1772 года католикам и униатам была дана “ничем не ограниченная” свобода вероисповедания, при условии, что они не будут склонять к своей вере православных. На практике эта свобода ограничивалась, правительство и православные иерархи делали все, чтобы вернуть униатов к “религии предков”. В результате на протяжении 1781-1783 годов в православие перешло около 200 тысяч униатов.

После второго раздела РП (1793) начинается более решительное наступление на униатство. По инициативе Екатерины II Синодом была разработана программа постепенной ликвидации унии. Но основная часть униатов крепко держалась своего верлисповедания. Тем не менее при Екатерине II в православие были переведены около 1,5 млн. униатов, но столько же пожелали остаться в своей вере. При Павле I и Александре I административно- церковное принуждение в отношении униатов ослабилось.

После восстания 1830-1831 годов, в котором принимали участие католики и униаты, правительством был взят курс на упразднение униатства как вероисповедания и присоединение его адептов к православной церкви. 12 февраля 1839 года на униатском соборе в Полоцке под давлением царского правительства был подписан акт о “добровольном” присоединении униатов к православной церкви. На его основании Синодом был издан указ “О принятии греко-униатской церкви в полное и совершенное общение святых православно- кафолических восточныя церкви и в нераздельный состав церкви Всероссийской”. Синоидальный акт был одобрен Николаем I. Униатские епархии были ликвидированы, но переход униатов в православие растянулся до 50-х годов XIX века.

Несмотря на политику дискриминации, которую проводило царское правительство и православная церковь, в отношении белорусских униатов, униатская идея сохранилась в народном сознании. После принятия правительством декрета о веротерпимости (17 апреля 1905 года) начался массовый переход православных белорусов, бывших униатов, в католичество.

Февральская революция 1917 года тоже вызвала активизацию униатского движения. На территории Западной Беларуси начали возникать униатские общины (в 1932 году тут было 32 униатских прихода). В Западной Беларуси униатские товарищества являлись носителями белорусского национального самосознания (при них существовали школы, драмкружки, издавались журналы на белорусском языке), поэтому польские влисти относились к ним с подозрением и мешали их деятельности. После объединения Западной Беларуси с БССР униатство перешло на нелегальное положение, но во время немецкой оккупации вновь было легализировано. На греко-католическом соборе, который произошел в марте 1946 года в Львове под контролем и охраной органов КГБ, было принято постановление о ликвидации унии и присоединении униатов к православной церкви.

С коца 80-х годов XX века в Беларуси началось новое возрождение униатской церкви. В начале 1996 года в стране насчитывалось 15 униатских парафий. В том же году был отмечен 400-летний юбилей Брестской церковной унии. Был создан белорусский организационный комитет по празднованию годовщины, произошли научные конференции, издан ряд литературных работ.

Заключение

История религиозно-церковной унии на отечественной почве не начиналась со знаменитого Брестского собора, который произошел в октябре 1596 года. Ее истоки восходят к XIII – XIV векам, началу создания Великого Княжества Литовского. Именно в этот период перед народами ВКЛ и их лидерами встают две глобальные задачи: укрепление политической и сохранение духовно-культурной независимости. В свете этих задач и рассматривается насыщенная и драматичная история отечественной религиозно-церковной жизни. 400-летний драматичный опыт реализации идеи церковной унии много чему учит.

В первую очередь, что нельзя ломать “через колено” веками сложившуюся историческую жизнь народа, его традиции, ценности; что путь к общественному согласию нации, государства, человечества лежит через взаимную терпимость, уважение к иноверству и инакомыслию, через свободный и добровольный выбор.

Проект унии предложили в 1595 году Михаил Рагоза (митрополит Киевско-Галицкий и всея Руси) и семь епископов. Это Гедеон Балабан (епископ Львовский, Галицкий и Каменецкий), Дионисий Збируйский (епископ Холмский и Белзский), Михаил Копыстенский (епископ Перемышльский и Самборский), Ипат Потей (епископ Владимирский и Брестский), Леонтий Пелчицкий (епископ Туровский и Пинский), Константин Терлецкий (епископ Луцкий и Острожский), Герман Хрептович (епископ Полоцкий и Витебский).

Князь Константин-Василь Острожский (1527-1608) поначалу поддержал идею унии, но накануне Собора изменил свою позицию. Таким же образом поступили двое ее инициаторов - Г. Балабан и М. Копыстенский. Их поддержали часть православной шляхты, духовенства и горожан.

С ноября 1595 по февраль 1596 года епископы И. Потей и К. Терлецкий находились в Риме. Они представили проект соглашения Папе римскому Клименту VIII и получили его одобрение.

И вот 6 октября 1596 года в Бресте начался Собор православных церквей Речи Посполитой, который должен был окончательно утвердить союз православных с католиками. С первого дня участники собора разделились на сторонников и противников унии (последних возглавили К. В. Острожский, Г. Балабан и М. Копыстенский). Обе группы заседали отдельно. Яростную агитацию против унии вели Никифор, экзарх патриарха Константинопольского, и Кирилл Лукарис, экзарх патриарха Александрийского. Их поддерживали бывший архимандрит Киево-Печерского монастыря Никифор Тур, его преемник Елисей Плетенецкий, ректор Острожской академии Герасим Смотрицкий.

Однако сторонников унии было намного больше.

На четвертый день Собора, 9 октября, в церкви Св. Николая состоялось торжественное провозглашение единой греко-католической церкви. Одновременно было оглашено пастырское послание о лишении сана Балабана, Копыстенского, Плетенецкого, Тура и Смотрицкого.

Король Жигимонт III Ваза горячо поддержал унию, призванную укрепить идейное единство духовенства и феодалов Речи Посполитой. Он утвердил ее своим универсалом от 15 декабря 1596 года.

Унию приняло большинство православного населения ВКЛ, увидевшее в ней реальный путь к единству в стране. Однако в отдельных регионах ВКЛ (Слуцк, Пинск, Могилёв, Орша) уния утверждалась с трудом. Сопротивление ей иногда принимало активные формы. Пиком такого сопротивления явился бунт в Витебске в ноябре 1623 года, где бунтовщики убили Полоцкого униатского епископа Иосафата Кунцевича .

Расследование, проведенное под руководством канцлера Льва Сапеги, показало, что витебский бунт не был «стихийным взрывом возмущения народных масс», как это утверждали царские, а затем советские историки. Его подготовило Виленское православное братство на деньги, полученные из Москвы. Руководитель бунта православный священник Степан Посьера и 77 его сообщников успели сбежать в Московию. Комиссии Л. Сапеги удалось арестовать и казнить только 19 погромщиков.

Переход православных в новую веру растянулся на много лет. Социальную базу униатства составляли крестьяне, мелкая шляхта и часть горожан. К концу XVII века количество униатов превзошло количество православных. А к 1772 году униатство исповедало 3/4 населения беларуских земель, в том числе 80-82 % крестьян.

Советские историки изображали униатскую церковь инструментом полонизации и окатоличивания беларусов. Этот тезис не соответствует историческим фактам. Уния не оправдала надежд польских политиков и Ватикана. Благодаря усилиям местных деятелей она стала барьером на пути окатоличивания беларусов и способствовала сохранению этноса в условиях полонизации, развернувшейся во второй половине XVII столетия - после «Потопа».

Брестская уния 1596 года

Идея воссоединения католической и православной церквей в принципе не отвергалась ни той, ни другой с самого момента их раскола в 1054 г. В Украине первые попытки объединения церквей имели место еще в XIII в., а после Флорентийского собора 1439 г. идея эта едва не осуществилась. Однако на пути воплощения этой в сущности весьма привлекательной идеи стояли века недоразумений и взаимных подозрений.

Поскольку католическая церковь на протяжении многих столетий придавала решающее значение укреплению своих рядов и организационной мощи, то православные особенно опасались разговоров о воссоединении, усматривая за ними попытку подчинить Восточную церковь Западной. И, надо сказать, опасались не без оснований. На протяжении всего XVI века убежденные в своем превосходстве польские католики, собственно, и не скрывали, с какой целью они склоняли (а порой и открыто принуждали) к так называемой унии православных украинцев. Поляки надеялись, что с введением унии произойдет немедленное и полное растворение православных украинцев среди прочего населения Речи Посполитой, а католицизм существенно расширит пределы своего влияния на востоке.

В 1577 г. широкий резонанс получает знаменитое рассуждение Петра Скарги «О единстве Церкви Божьей». В то же время иезуиты систематически вели и, так сказать, индивидуальную работу среди ведущих украинских магнатов, дабы склонить их к поддержке идеи унии хотя бы в принципе - чего им и удалось добиться от многих, и даже от самого князя Острожского. А уж король Сигизмунд III, ревностный католик, использовал все свое влияние для того, чтобы от принципиального согласия перейти к непосредственному исполнению иезуитской затеи. У короля могли быть и более веские причины для ее поддержки, чем религиозное рвение,- причины политические: уния еще теснее привязала бы Украину и Белоруссию к Речи Посполитой и отдалила от влияния соседней православной Московии.

Как ни странно, но непосредственный импульс к заключению унии был дан православной стороной. В 1590 г. православный епископ Львова Гедеон Балабан, доведенный до бешенства непрекращающимися стычками с братством, а более всего - бестактным, по его мнению, вмешательством в эти «домашние дрязги» константинопольского патриарха, поставил вопрос об унии с Римом на тайном съезде православных епископов в Белзе. Нашлись еще три епископа, которые согласились с Балабаном: да, вопрос заслуживает того, чтобы вернуться к нему после детального изучения. Этими тремя епископами были Кирило Терлецкий из Луцка, Дионисий Збируйский из Холма и Леонтий Пелчицкий из Турова. Позднее к заговорщикам примкнул Ипатий Потий из Володимира - авантюрист знатного рода, лишь недавно рукоположенный в православные священники, а до этого успевший побывать в кальвинистах. Именно он и Терлецкий возглавили заговор епископов.

Конечно, не так-то легко разобраться в мотивах заговорщиков, в этой причудливой смеси своекорыстия и «идейных» соображений о выгодах или невыгодах самой церкви. Им хотелось порядка и дисциплины среди православных - такого, как у католиков. Хотелось, чтобы авторитет епископа несмотря ни на что был непререкаем в глазах всего духовенства и мирян. Они заявляли своей пастве, что, став частью католической церкви, она получит наконец равные со всеми права в Речи Посполитой: и мещан больше никто не обидит в их городах, и дворян не обойдут выгодными местами по службе. Да и карьера самих епископов не замедлила бы резко взлететь: в случае уравнения их в правах с католическими иерархами они получали места в Сенате и могли реально влиять не только на церковные, но и на государственные дела.

Вдохновленные столь радужной перспективой, заговорщики в условиях строгой конспирации провели серию переговоров с королевскими чиновниками, католическими епископами и папским нунцием. Наконец в июне 1595 г. четыре православных епископа официально объявили о своей согласии привести свою церковь к унии с Римом. Они обязались безоговорочно признавать авторитет папы во всех вопросах веры и догмата - взамен на гарантии сохранения традиционной православной литургии и церковных обрядов, а также традиционных прав священников вроде права обзаводиться семьей. И уже в конце 1595 г. Терлецкий и Потий отправились в Рим, где папа Клемент VIII провозгласил официальное признание унии.

Только после этого весть об унии стала достоянием православной общины. Разумеется, негодованию украинцев не было предела. И даже такие их лидеры, как князь Острожский, внутренне уже склонявшиеся к идее унии, были взбешены тем, как коварно, нагло и бездарно эта идея была проведена в жизнь. В открытом письме к четырем епископам, получившем широкий резонанс, князь называл заговорщиков «волками в овечьей шкуре», предавшими свою паству, и призывал верующих к неподчинению самозванным вершителям их судеб. Направив официальный протест королю (разумеется, этот протест был проигнорирован), князь Острожский в то же самое время вступает в антикатолический сговор с протестантами, угрожая поднять вооруженное восстание. По всей Украине и Белоруссии православное дворянство срочно съезжалось на местные собрания (сеймики), чтобы гневно осудить унию. И даже епископы Балабан и Копыстенский, напуганные размахом протеста, отреклись от собратьев-заговорщиков и сделали формальные заявления о том, что и они вместе со всеми православными выступают против унии.

Для разрешения конфликта в 1596 г. в Бресте (Берестье) созывается церковный собор. Никогда прежде не знали Украина и Белоруссия столь многолюдных церковных собраний. Противников унии представляли два вышеупомянутых епископа, православные иерархи из-за границы, десятки выборных представителей дворянства, более 200 священников и множество мирян. Чтобы обеспечить их безопасность, князь Острожский явился на собор во главе собственных вооруженных отрядов. Напротив, ряды сторонников унии были весьма и весьма малочисленны и состояли всего лишь из четырех православных епископов, а также горстки католических иерархов и королевских чиновников.

Едва начавшись, переговоры зашли в тупик: стало очевидно, что стороны общего языка не найдут. Понимая бессмысленность дальнейших препирательств, униаты прямо заявили, что никакие доводы разума не заставят их отречься от унии. И как ни протестовали православные, к каким угрозам ни прибегали - все было бесполезно, ибо выходов из такой ситуации оставалось только два: заставить униатов отступиться - или заставить короля лишить их епископского сана. То и другое оказалось совершенно невозможным.

Так украинское общество раскололось на две неравные половины: с одной стороны - православные магнаты, большинство духовенства, народ; с другой - бывшие иерархи православной церкви с кучкой своих приверженцев. Однако на эту вторую чашу весов был брошен столь весомый аргумент, как королевская поддержка,- и так какое-то время обе чаши пребывали в равновесии, т. е. в той парадоксальной ситуации, когда иерархи обходились без церкви, а церковь - без иерархов... Начавшись попыткой объединения христианских церквей и всех верующих христиан, Брестская уния привела к их дальнейшему разъединению, ибо теперь на месте двух церквей существовали уже три - католическая, православная и униатская, или греко-католическая, как ее впоследствии стали называть.

Религиозная полемика. Ее невиданный всплеск породили именно события, связанные с Брестской унией. Началась настоящая словесная война. Как и следовало ожидать, первым «выстрелил» неутомимый иезуит Скарга: его памфлет в защиту Брестской унии появился уже в 1597 г.

Ответ из центров православного образования, науки и культуры не заставил себя долго ждать. В том же году был напечатан по-польски (а в следующем, 1598, и по-украински) «Апокрисйс» Христофора Филалета. Под этим псевдонимом скрывался дворянин из Острога Мартин Вронский. В своем полемическом произведении он раскрывал махинации епископов-униатов и доказывал полную законность проведенного в Бресте собора православной церкви, фактически опротестовавшего унию. Как истинный шляхтич, не чуждый к тому же идей протестантизма, Вронский отвергал претензии епископов на исключительное право решать все вопросы церковной жизни.

Еще один член острожского кружка - анонимный Клирик Острожский - также оставил ряд остросатирических памфлетов против греко-католиков.

Позднее, в 1605 г., последовал словесный залп из Львова. Неизвестный автор изданного здесь трактата «Пересторога» («Предупреждение») задался целью разоблачить эгоистические мотивы, которыми руководствовались учредители унии.

Что же касается униатов, то лишь один из них - Ипатий Потий - был способен отстаивать свою затею пером. Впрочем, к его услугам были хорошо разработанные аргументы и приемы иезуитов, которыми он и воспользовался в своем изданном в 1599 г. по-украински «Анти-Апокрисисе»: как можно догадаться по названию, это был ответ Броневскому. Отдавая должное автору «Анти-Апокрисиса» как писателю, следует заметить, что написана его работа весьма темпераментно.

Но самая большая литературная известность выпала на долю такого участника интересующей нас сейчас полемики, как Иван Вышенский. Этот, пожалуй, самый выдающийся православный писатель своего времени (родился около 1550 г., умер в 1620-е годы), галичанин, большую часть своей жизни провел как монах-отшельник в Греции, на горе Афон. Будучи убежденным защитником православия, владея простым и сильным слогом, он беспощадно расправлялся с униатами в таких своих произведениях, как «Послание епископам - отступникам от православия» и «Краткословный ответ Петру Скарге». Впрочем, этот выдающийся аскет и страстный проповедник в своих посланиях не щадит и самих православных, обвиняя их в эгоизме, потакании собственным прихотям. В том, что церковь дошла до жизни такой, до унижения и позора, по мнению Вышенского, повинна сама паства, и прежде всего растленная знать, горожане, не знающие ничего, кроме наживы, но больше всех - духовенство.

Голос Ивана Вышенского - одинокий голос человека из народа. Этот монах-отшельник был единственным писателем своего времени, оплакавшим закрепощение крестьян и осмелившимся осудить крепостников-помещиков. От этой, как и от всех других болезней украинского общества он видел лишь одно средство: раз и навсегда отказаться от всех нововведений, включая и такие «языческие хитрости», как грамматика, риторика, диалектика и им подобные «дьявольские искушения», и с миром, в простоте душевной, вернуться к старой доброй православной вере.

Литературное наследие полемистов невелико по объему: если собрать все написанное представителями обоих враждующих лагерей за несколько десятилетий их дебатов, то наберется не более двух - трех десятков трудов. И все же значение этих ходивших по всей стране религиозно-полемических памфлетов трудно переоценить. Тщательно перечитываемые, они вызывали жаркие споры и при дворах тех немногих магнатов, которые сохранили верность православию, и в отдаленных имениях мелкопоместной православной шляхты, и в тесных комнатах, где устраивали свои собрания члены православных братств. По сути это была первая в Украине идейная полемика, захватившая общество в целом. И эта полемика помогла украинскому обществу лучше понять себя и окружающий мир.

В конце XVI - начале XVII в. культурно-религиозные противоречия вышли на поверхность общественной жизни. Ясно обозначился целый ряд проблем, чреватых дальнейшими осложнениями.

Прежде всего, нарастающая напряженность в отношениях православных украинцев с католиками-поляками не только получила развернутое идеологическое обоснование, но и достигла эмоционального предела. Отныне католическая Польша становится полной противоположностью общественного идеала украинцев. Но трагедия состояла в том, что в сложившихся условиях такая открытая конфронтация неминуемо вела к потере Украиной ее дворянской элиты.

Украинское дворянство было поставлено перед трудным выбором. С одной стороны - родная, но истощенная почва духовной традиции, украинская культура, практически лишенная возможности нормального развития. С другой стороны - внешне привлекательная, бьющая через край культурная жизнь католической Польши. Надо ли удивляться, что огромное большинство украинских дворян сделало свой выбор в пользу католицизма и полонизации, не заставившей себя долго ждать. И эта потеря естественной элиты имела эпохальное значение для всей последующей истории Украины.

Еще одним далеко идущим последствием православнокатолической конфронтации и событий, связанных с Брестской унией, стало разделение самих украинцев на православных и греко-католиков. Так создавалась почва для множества резких отличий, которые со временем появятся между восточными и западными украинцами.

Впрочем, вряд ли будет правильно закончить эту главу на печальной ноте. В конце концов, те же самые религиозные противоречия вызвали и культурный всплеск в украинском обществе, показали жизнеспособность его духовного наследия. А конфронтация с поляками способствовала более четкому осознанию украинцами своей самобытности.

9. ИНТЕРЕСНЫЕ НАЗВАНИЯ НА КАРТЕ АМЕРИКИ ЯКОБЫ 1596 ГОДА Перед нами - старая карта Америки, изготовленная якобы в 1596 году, и называющаяся AMERICA SIVE NOVVS ORBIS RESPECTV EVROPAEORVM INFERIOR GLOBI TERRESTRIS PARS. 1596. См. рис. П4.32, рис. П4.33. См. , с.79. Эта карта чрезвычайно интересна.Практически весь

Глава 10. СИГИЗМУНД ІІІ И БРЕСТСКАЯ УНИЯ 2 (12) декабря1586 г. умер Стефан Баторий. 20 декабря об этом стало известно в Москве. Недавний опыт показал, как важно было для Москвы избрание короля в Польше. Поэтому Борис Годунов и другие бояре решили выставить кандидатуру царя